Неожиданная выдра (гет)

Северус Снейп напряжённо сидел рядом с Квиринусом Квирреллом, пока сортировали новую партию первокурсников. Он честно пытался сесть рядом с Минервой, Септимой или Роландой во время сортировки, так как все трое были отличными компаньонами по ставкам, но в этом году ему не повезло. Квиррелл был еще страннее, чем когда-либо, стал более пугливым и напялил тюрбан.

Первокурсники всегда были такими маленькими? Снейп вспомнил свою собственную сортировку, с трудом представляя себя и Лили детьми. Он заметил ещё одного рыжего в группе. Здорово. Ещё один Уизли. Как раз то, что нужно. Драко Малфой тоже был там в этом году. Его крестник — самый избалованный мальчишка, когда-либо существовавший, — конечно же, попадёт на Слизерин. В остальном группа студентов выглядела почти так же, как и всегда, за одним заметным исключением.

Гарри Джеймс Поттер тоже поступает в Хогвартс в этом году. Худощавый мальчик, поднявшийся на трибуну, выглядел точно так же, как Джеймс, только худее. И у него были её глаза. Глаза Лили, лицо Джеймса. Альбус уже отвел Северуса в сторону ранее и напомнил о данных им обещаниях, снова немного отяжелив его бремя вины и тоски. Его взгляд был прикован к взлохмаченным волосам мальчика за гриффиндорским столом. Конечно же, Поттер попал на Гриффиндор, куда же еще. Их взгляды встретились через зал, прерывая контакт только когда Поттер потер свой шрам на лбу, оставшийся после той ужасной ночи.

* * *

Много позже тем же вечером Северус, натянув свою потёртую ночную рубашку и погасив свет, упал на большую и мягкую кровать — единственная роскошь, которую Хогвартс предоставлял, помимо бесплатной еды. Тридцать один чёртов год, и это всё, что он может себе позволить? В чём смысл? Почему он всё ещё это делает?

Что-то разбудило его посреди ночи — возможно, звук или движение. Что-то неуместное. Тихо призвав палочку, Снейп зажёг свет в комнате, но ничего лишнего не увидел. Ещё раз проверив все комнаты, включая ванную, он снова лёг, на всякий случай положив палочку под подушку.

Вот и снова. Откуда-то с пола донёсся очень приглушённый скрипучий звук. Он зажёг невербальный Люмос и испытал сильнейший шок, увидев два тёмных глаза, уставившихся на него с края кровати. Когда существо заметило его взгляд, оно запищало и вдруг вскочило рядом на постель. Выдра, судя по виду молодая, с коричневым мехом и большими глазами.

— Как ты сюда попала? — пробормотал профессор, когда выдра обнюхала его плечо, волосы и бицепс, прежде чем, по-видимому, решила, что он — хорошая замена тому, что она искала.

Выдра снова пискнула на него, лизнула в подбородок шершавым языком и свернулась калачиком рядом с его рукой, явно желая заснуть.

— Ну ладно, я разберусь с тобой утром. Может, ты принадлежишь одному из первокурсников.

Вскоре и выдра, и человек крепко уснули. Его большая рука раскинулась на мягкой спине животного.

Утром Снейп, как обычно, проснулся один и подумал бы, что всё произошедшее было просто сном, если бы не клочья бурого меха выдры, притершиеся к его ночной рубашке, и слабый запах моря на простыне.

* * *

Выдра нигде не появлялась в течение следующих нескольких недель. Северус держал ухо востро, но вроде бы всё было в порядке; о выдрах как о домашних животных не сообщалось, и никто не жаловался на внезапно появившееся водное млекопитающее. Он порылся в библиотеке в поисках информации о выдрах и нашёл кое-что об их повадках и кое-что о символике, но ничего, что указывало бы на то, почему выдра материализовалась в его спальне посреди ночи.

Снейп действительно не мог понять мотивы Альбуса так часто ставить Гриффиндор в пару со Слизерином на занятиях, особенно по зельям. Новые первокурсники в этом отношении были хуже, чем каждый предыдущий год, который он преподавал после собственных школьных лет с мародёрами. Наглый мальчишка Поттер со своим рыжим приятелем, ругающимся на Северуса при каждой возможности, и такой же наглый слизеринский мальчишка — Драко, с которым ему приходилось нянчиться. В классе также была невыносимая лохматая девочка, которая думала, что сможет ответить на каждый вопрос, если только поднимет руку достаточно высоко. По крайней мере, она быстро училась, что удивительно для маглорождённой.

* * *

В один поздний вечер пятницы, после того как Северус закончил обход и не хотел ничего, кроме забвения, выдра снова появилась. На этот раз он услышал шарканье лап, когда читал магловский роман в мягкой обложке в своём обычном потёртом кожаном кресле с откидной спинкой в маленькой гостиной, почти допив стакан Огдена. Животное подползло к нему, скрипя, как старая резиновая игрушка, и встало, уперев передние лапы в колено, чтобы лучше видеть.

— Привет, — приподнял бровь Снейп, не пытаясь выглядеть угрожающе, что делало его довольно молодым. Выдра вскинула голову и пискнула в ответ.

— Ты меня понимаешь? — спросил он, чувствуя себя явно глупо.

Выдра энергично закивала головой, так что, возможно, это было не так уж и глупо. И все же он хотел убедиться.

— Не могла бы ты запрыгнуть на диван, если понимаешь меня? — и действительно, выдра вскочила на диван, все время пища, — Извини, я не говорю на языке выдр. Ты анимаг?

Выдра снова пискнула и почесала лапой ухо, выглядя равнодушной или, может быть, не понявшей вопроса.

— Ты женщина или мужчина? — выдра покачала головой при первом предложении.

— Значит, девочка?

Она снова пискнула, качая головой.

— Кстати, я провёл небольшое исследование о выдрах. Похоже, ты евразийская выдра, и я совершенно уверен, что в твоей естественной среде обитания нет спален в подземельях в старых волшебных замках, — скрестив руки в лучшем стиле профессора Снейпа, он сурово посмотрел на животное.

Она чирикнула ему, видимо, не слишком обеспокоенная.

— У тебя есть имя?

Выдра снова покачала головой, прежде чем оглядеть комнату. Она подскочила к его старому пианино, стоявшему вдоль стены, довольно пыльному, заваленному стопками пергамента и несколькими книгами. Она вскочила на табурет, сбросив несколько свитков, и запищала ему, явно желая, чтобы он поднял крышку. Он осторожно приблизился и сделал это, и, к его изумлению, она сыграла стандартную гамму до мажор, пискнув на него, чтобы проверить, слушает ли он. Она снова сыграла и посмотрела на человека, а затем еще раз, остановившись после третьей ноты.

— Э?

Зло пища, она снова сыграла гамму, сначала всю, а потом только ми.

— До Ре Ми?

Выдра снова нажала «ми» взволнованно попискивая.

— Ми?

Выдра спрыгнула со стула, радостно пища и гоняясь за собственным хвостом, словно взволнованная собака.

— Хорошо, Ми, ты уверена, что ты не анимаг? Я определённо не думаю, что обычные выдры играют на пианино.

Если выдра могла выглядеть растерянной, то выглядела бы так. Она снова покачала головой и почесала подбородок.

Когда Снейп, приготовившись ко сну, наконец погасил свет и откинул одеяло, маленькое коричневое существо, уже свернувшись калачиком возле его подушки и подняв передние лапы, крепко спало. Покачав головой, мужчина лег рядом с существом, посчитав странным делить свою постель с женщиной, даже если она оказалась маленькой и пушистой. Выдра устроилась на изгибе его руки, прижавшись щекой к бицепсу. Её мех был одной из самых мягких вещей, к которым он когда-либо прикасался, и он быстро заснул, соблазнённый мягким фырканьем.

* * *

Мрачное настроение испортилось еще больше, когда проклятый Цербер Хагрида сумел поранить ему ногу. Что на Земле заставило Альбуса подумать, что такое существо должно быть в школе? Он как раз протирал рану, когда она снова появилась, тревожно пища при виде раны. Снейпу пришлось прогнать ее, когда она попыталась зализать рану, которую он только что обработал мазью, но ее присутствие каким-то образом успокаивало, как будто кто-то действительно заботился о нем.

В остальное время учебного года выдра появлялась время от времени. После второго случая он начал вести записи, собирая исследования о выдрах, заметки о её поведении и даты её появления. Тем не менее, казалось, что в этих посещениях не было никакой закономерности, и к концу учебного года он не приблизился к разгадке её личности. Тонко расспросив Минерву об обучении анимагов, Северус узнал, что в настоящее время никто не пытается трансформироваться.

При каждом появлении выдры Снейп просил у домовых эльфов дополнительную рыбу, что заставляло её радостно визжать. Но ему пришлось наложить вето на её попытки накормить его сырой треской, головой, костями и всем остальным. Несколько раз он пускал её в свою лабораторию, когда нужно было сварить зелья для лазарета, строго предупредив, что она должна оставаться неподвижной и не предпринимать никаких глупостей.

Выдра действительно делала его дни немного ярче, несмотря на темные тучи, которые, казалось, сгущались на горизонте. Никогда не заботившийся о домашних животных, Снейп, наконец, смог понять, что заставляет людей держать собак или кошек. Во всяком случае, не то чтобы он этого хотел: случайно появляющаяся выдра казалась как нельзя более подходящей с точки зрения обязательств.

Примечания:

¹Стилтон — английский сыр с плесенью.

Снейп не видел выдру всё лето, которое он в основном провёл в Хогвартсе, занимаясь зельями и исследованиями, а несколько недель провёл в своём старом доме. Это тоже казалось своего рода подсказкой. Должно быть, она так или иначе была связана со студентами, отбрасывая мысль, что животное может принадлежать какому-либо профессору.

Она снова пришла к нему в первую ночь триместра, пища и пытаясь доползти до его шеи. Казалось, выдра была рада видеть его, так же как и он её, хотя он не признавался в этом даже самому себе. Она немного подросла, но всё ещё казалась детёнышем, хотя обычная выдра полностью вырастает через год. Её усы щекотали шею, когда они вместе читали журнал зелий в кресле.

Северус даже снова начал играть на пианино, пока выдра сидела рядом с ним на скамейке. Прошли годы с тех пор, как он в последний раз прикасался к инструменту, и ему потребовалось некоторое время, чтобы унять дрожь в руках. Животное, казалось, особенно любило Шопена и его ноктюрны, время от времени настойчиво подталкивая Северуса в плечо и, пища, перелистывая нотные книги на нужную страницу, пока он не играл ту, которую оно хотело.

* * *

Пианино принадлежало пожилой даме по имени миссис Ингем, которая жила в нескольких домах ниже по улице, где Снейп вырос и куда он часто убегал, спасаясь от гнева пьяного отца и страданий матери. Старушка казалась такой же одинокой, как и он. Её редко навещал собственный сын, который жил в Манчестере и, скорее, играл в азартные игры и пил, чем проводил время со своей матерью. Она научила маленького Северуса играть, и он проводил долгие часы рядом с ней на скамейке у рояля, полностью погрузившись в музыку. Он никогда не спрашивал, но потом догадался, что в молодости миссис Ингем, должно быть, была пианисткой или кем-то в этом роде.

Его родители умерли при несколько подозрительных обстоятельствах весной, когда ему шёл шестнадцатый год, оставив в наследство ветхий дом и небольшие сбережения. Когда Северус вернулся на обветшавшую улицу на летние каникулы, уже будучи сиротой, первым делом он навестил миссис Ингем, но обнаружил, что она тоже умирает. В доме воняло болезнью и гниющей едой.

Следующий месяц мальчик провёл, ухаживая за старушкой, меняя ей постельное бельё, тайком убирая вещи с помощью магии, принося ей консервированный суп и салфетку, когда она кашляла кровью. Перед смертью она велела ему забрать пианино и все её ноты, чтобы бездельник-сын не продал их за выпивку.

То лето было одним из худших в его жизни. Он чувствовал себя плывущим по течению, отрезанным от мира, теперь, когда Лили отказалась с ним разговаривать, родители умерли, и единственное оставшееся убежище также покинуло его. Глубокой ночью Северус осторожно левитировал пианино из дома миссис Ингем, чтобы ни один маггл не пожаловался на летающий инструмент, и остаток лета играл все драматические пьесы, которые смог найти в её нотных сборниках. На следующий день, когда Северус пришёл к ней домой, он нашёл старушку мёртвой. Она оставила ему рядом с кроватью конверт со стопкой банкнот и письмом, которое он не мог заставить себя прочитать несколько лет. Деньги, по крайней мере, гарантировали, что он не будет голодать во время каникул.

* * *

Каким-то образом одиночество стало немного более терпимым благодаря случайной пищащей компаньонке. Ей нравилось, когда Снейп набирал ванну, и выдра всегда настаивала на том, чтобы разделить её с ним, хотя, когда она присоединялась к нему, он смущённо надевал плавки. Хогвартсу, похоже, понравилась молодая выдра, и, каким-то образом, замок увеличил ванную комнату и мраморную ванну без его просьбы, сделав её больше похожей на крошечный бассейн, чем на обычную ванну, с крошечным водопадом вдоль одного края и мраморными плитами различных цветов и высоты, идеально подходящими для отдыха выдры. Это было поистине великолепно, и Северус был абсолютно уверен, что Альбус ничего об этом не знал. Старый козёл обязательно убрал бы всё это, если бы знал, сказав, что Северус должен знать своё место и что такая роскошь не способствует его покаянию.

У Снейпа всё ещё были подозрения относительно личности Ми. Она должна быть анимагом, даже если отрицает это, и, скорее всего, она является ученицей. Однако в последние годы Минерва никого не обучала этому искусству. Это было серьёзное обязательство, и с какой стати студентка-анимаг проводила время с ним, профессором Снейпом, самым опасным и ненавидимым профессором в замке? Это не имело смысла. И всё же она была здесь, приветствовала его весёлым пищанием и часто спала, свернувшись калачиком как можно ближе к его телу.

В этом году Альбус настоял на том, чтобы отдать пост ЗОТИ какому-то мошеннику. Северус задавался вопросом: директор нанял этого клоуна только из-за внешности, или это был ещё один хитрый подкол в его, Снейпа, адрес, способ сказать, что даже полный идиот ему предпочтительнее. По крайней мере, он имел удовольствие опустить болвана на ступеньку, на две или на десять ниже, когда Локхарт попросил продемонстрировать дуэль. Ми появилась в тот же вечер и, казалось, была весьма взволнована чем-то. Её нервозность соответствовала его собственному настроению, поэтому он решил провести вечер в ванне. Ми ела сырых моллюсков, которые она сначала пыталась разгрызть, но её любимый волшебник сжалился над ней и разломал беспалочковым заклинанием. Сам Северус осторожно левитировал поднос с сыром стилтон¹ на крекерах и бокал хорошего красного вина.

Маглорождённая гриффиндорская неприятность сумела превратиться в кошку на Рождество. Снейп давно не смеялся так сильно, как когда увидел её в лазарете. Ему пришлось отойти к шкафу Поппи и сделать вид, что ищет зелье, чтобы не выставить себя дураком перед ученицей, даже если она оказалась наполовину кошкой. Тем не менее, казалось, что ей действительно удалось сварить Оборотное зелье самостоятельно, просто использовала не те волосы. Это было более чем впечатляюще, особенно для второкурсницы. Тот факт, что она, должно быть, украла у него ингредиенты, перебил желание сварить противоядие сразу. Снейпу потребовалось несколько дополнительных дней, чтобы остыть и сделать это просто так. Паршивец Поттер снова вёл себя странно, но почему-то Северус не думал, что он стоит за всем этим, несмотря на все мелкие детали и намёки, которые нашёл профессор.

Учебный год оказался ещё более насыщенным, чем предыдущий, с окаменевшими учениками и зловещими посланиями на стенах. К сожалению, Поттер сорвался с крючка, когда его подружка окаменела. Альбуса временно исключили из школы, что в некотором смысле облегчило жизнь Северусу. По крайней мере, Минерва была прямолинейной, а не манипулятивной.

Однажды тихой ночью после обхода Северус, поддавшись импульсивному желанию, тихо вошёл в лазарет. В зале было темно, если не считать лунного света, проникавшего через большие окна и окрашивавшего все в бледно-голубой цвет. Поппи уже удалилась спать. Ее помощница выскочила из кабинета, услышав звук открывающейся двери, но, увидев профессора Снейпа, просто кивнула ему и вернулась обратно.

Девочка неподвижно и молчаливо лежала на кровати с вытянутой рукой и застывшим хмурым выражением лица. Северус задавался вопросом, чем она занималась, когда что-то, пока неведомое, настигло её. Здесь, в тиши лазарета, Снейп мог признаться самому себе, что эта девочка была совершенно исключительной, а то, как он обращался с ней, было совершенно отвратительно. Но у него не было выбора, ведь она была маглорождённой гриффиндоркой и училась на одном потоке с Драко Малфоем и другими отпрысками Пожирателей Смерти. Девчонка Грейнджер была единственной после Лили, у кого, казалось, был интеллектуальный аппетит, соответствующий его собственному, даже если она всё ещё слишком полагалась на учебники. Ведь она была молода. Она ещё научится.

Профессор просидел около неподвижного ребёнка час или около того, пока луна не отошла от окна, снова оставив комнату в тени.

Третий год обучения гриффиндорского мальчишки с самого начала был полон драмы. Вдобавок ко всему, теперь Снейпу нужно было варить аконит для одного из своих бывших мучителей. Хотя Ремус-чёртов-Люпин был лучше Блэка или Поттера-старшего, он всё же был пассивным соучастником их нападений, не пытавшимся остановить своих болванов-друзей. Оборотень быстро влился в преподавательский состав, развлекая учительскую рассказами о боггарте мальчишки Лонгботтома. Все, включая директора, смеялись… Или, может быть, не все? Краем глаза Северус заметил, как Минерва нахмурилась, и, уже покидая кабинет, услышал, как она ругает волка.

Поздно вечером, после обхода, к Снейпу зашла Минерва и принесла с собой бутылку виски. Налив каждому по стакану, женщина устроилась поудобнее на потёртом кожаном диване. По какой-то причине её присутствие в его покоях заставило задуматься о состоянии комнаты: мебель была старая и обшарпанная, пыльная и запущенная; так же, как и он сам. Он знал, что может попросить эльфов убрать пыль, а также немного всё отполировать, но просто не утруждал себя этим. Он видел покои нескольких других учителей, включая Минерву, и знал, что те были намного лучше этих: с видом на озеро или лес, с дополнительными комнатами в соответствии с потребностями и с мебелью, которая была сделана по индивидуальному заказу. Северус же был заперт Альбусом в своих комнатах подземелья, как только был принят на работу.

— Прости, Северус, — наконец сказала Минерва, допив второй стакан виски.

Снейп взглянул на женщину поверх стакана, совершенно уверенный, что она говорила не о недавних событиях. Он сидел в своем обычном кресле, скрестив перед собой длинные ноги в лодыжках.

— Что произошло между тобой и Ремусом, Северус?

— Минерва, — вздохнул мужчина, уставившись в камин, — Какое тебе дело до этого сейчас? Прошло почти двадцать лет.

МакГонагалл выпрямилась, устремив на него свой лучший профессорский взгляд. Но Снейп продолжал спокойно потягивать виски, лишь слегка приподнял бровь.

— Потому что я считаю тебя другом, Северус Снейп, а друзья заботятся друг о друге. Я знала, что мародёры были смутьянами, но думала, что они просто шутники, которые иногда заходят слишком далеко, и что ты тоже неплохо умеешь отплатить им тем же…

— О нет, Минерва, — он невесело рассмеялся, — Ты знала уже тогда. Четверо против одного? Как это вообще справедливо? Бедный уродливый слизеринец-полукровка без друзей или связей. Кто когда-либо встанет на мою сторону против их издевательств? Было совершенно ясно, что меня исключат в мгновение ока, в то время как Блэк и Поттер могут закончить все это убийством. Если подумать, они почти убили.

— Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами, не собираясь делиться всеми подробностями ни с ней, ни с кем-либо еще.

— Блэк заманил меня в Визжащую хижину в полнолуние, а Поттер фактически спас меня от того, чтобы я стал пищей для волка. Наш уважаемый директор отпустил Блэка с недельным сроком отработки и, в свою очередь, пригрозил мне исключением, если я кому-нибудь расскажу о том, что произошло.

Минерва выглядела совершенно ошеломлённой, но Северуса отвлёк очень слабый писк, донёсшийся из-за двери спальни, которую оставили приоткрытой. Зельевар надеялся, что у молодой выдры хватило здравого смысла не врываться к нему, пока Минерва была здесь. По какой-то причине он не хотел, чтобы женщина была вовлечена в тайну присутствия Ми в его жизни. Когда он снова переключил своё внимание на пожилую ведьму, она еле слышно ругалась по-шотландски, не повторяясь ни разу.

— Кого ты теперь называешь балбесом? — мягко спросил Северус.

Казалось, она была почти удивлена, прежде чем снова взяла себя в руки:

— О, Альбуса, конечно. Не могу поверить, что он такой нахал! Позволить, чтобы этим мальчишкам так просто все сошло с рук?

— Ну, если тебе это действительно не нравится, ты всегда можешь подкинуть мышей ему в ящик для носков, — предложил Снейп, заставив МакГонагалл залиться смехом. Мужчине было приятно, что кто-то так переживает за него.

Остаток вечера профессора провели, болтая на более лёгкие темы. Минерва спросила о пианино, так как теперь на нём не было кучи пыли и мусора, но Северус отказался играть для неё, заявив, что не привык к публике, на самом деле не желая выманивать Ми из спальни своей игрой. Как только женщина наконец ушла, он отправился в свою спальню, чтобы проверить, там ли она.

Выдра действительно была там. Она выглянула из-под одеяла, где устроила себе гнездо, и бросилась на него, все время пища, пока не взобралась по его мантии на плечо. Ми становилась больше, но его одежда все еще давала ей достаточно опоры. Вместе они спустились в лабораторию, ему нужно было начать первые этапы приготовления Волчьего аконита для Люпина, ведь на приготовление зелья уходило три недели и несколько этапов варки.

Мысль о том, что придётся варить сложное зелье для мучителя детства, раздражала немного меньше, чем утром. Наличие Минервы и Ми на его стороне делало Снейпа более терпимым. Ему всё равно было полезно варить его разными способами, поскольку рецепт не давал чётких инструкций и располагал к экспериментам. Северус мог варить немного больше и продавать в больницу Святого Мунго, где раздавали зелье тем, кому это было нужно. Он также решил забыть о добавлении веточки мяты в самом конце, делающей вкус более приятным.

* * *

Он налил дымящееся зелье в кубок и оставил половину в стазисе для второго раунда.

— Пойдём, Ми. Я не могу взять тебя с собой туда, куда мне нужно. Он тебя вынюхает в одно мгновение.

Выдра выглядела крайне оскорблённой и, по дороге обратно в свою ванную, сердито пищала. Он мог слышать, как льётся вода, прежде чем дверь каким-то образом захлопнулась. Вздохнув, Северус направился к логову волка, неся дымящуюся чашу с зельем.

— Входите, кто там? — позвал Люпин, услышав стук в дверь.

Северус вошёл, не отвечая, и лишь приподнял бровь, ставя кубок перед оборотнем, который с отвращением посмотрел на варево, прежде чем осушить его целиком, вздрогнув от ужасного вкуса, заставив Северуса ухмыльнуться. Он, должно быть, снова забыл мяту. Как некрасиво с его стороны.

— В тебе есть что-то странное, — Люпин втянул воздух и посмотрел на Снейпа, — Северус, ты купался в озере? От тебя немного пахнет… водой?

— Просто пытаюсь научить домовых эльфов готовить суши, пока безуспешно.

Он быстро вышел из комнаты, прежде чем Люпин успел разнюхать что-нибудь ещё. Волк тревожил Северуса, он всё ещё думал, что Альбус сошёл с ума, раз привёл оборотня в такую близость к детям, но старик не хотел слушать его опасения. Подходя к покоям, Снейп подумал, что ему потребуется ведро, полное рыбы, чтобы заставить выдру простить его за ужасный проступок — отказ сопровождать его, чтобы доставить зелье.

* * *

Дементоры были ещё одним источником боли и страданий. Снейп присутствовал на игре по квиддичу Гриффиндора и Хаффлпаффа, хотя бы для того, чтобы сделать ставку против Минервы, но не слишком радовался победе, потому что это произошло из-за этих высасывающих душу демонов, из-за которых Поттер упал. Той ночью он отвел Ми на Астрономическую башню. Они оглядели окрестности. Ветреная ноябрьская ночь была довольно прохладной и сырой. По периметру кружили дементоры, их присутствие даже на расстоянии ужасало.

— Экспекто Патронум! — бросил Снейп, размахивая палочкой широким движением, и ослепительно белая лань вырвалась вперед и загарцевала вокруг башни. Ми пищала и болтала с патронусом, и два зверька начали играть в нечто, похожее на салки, одно призрачно-белое, а другое писклявое и коричневое. Как ни странно, хотя он представил своё обычное воспоминание о получении письма из Хогвартса и рассказе об этом Лили, другие мысли также прокрались, показывая это пушистое существо, спящее, растянувшись на его кровати, или взгромоздившееся на кресло, когда он исправлял сочинения, или на лавку у рояля.

* * *

Ми появлялась чаще, чем в предыдущие годы, даже несколько раз в неделю, привнося немного яркости в его жизнь, несмотря на то, что все остальное, как обычно, было серым. Если он варил зелья, то ловил себя на том, что рассказывал выдре о процессе, ингредиентах и модификациях, которые делал, как если бы она была его ученицей. Иногда это навевало тоску. Вот как надо учить зельеварению, а он тут с выдрой вместо внимательного ученика. Тем не менее, она охотно наблюдала за всем процессом, и, похоже, ей нравились его комментарии. Он начал проверять её навыки, прося указать, какой ингредиент добавить или когда прекратить перемешивание. Она также пыталась помочь ему исправить сочинения, предлагая ехидные комментарии к каждому из них. Он подозревал, что если бы она могла владеть пером, то была бы почти такой же злобной, как он.

Ми была не в себе после рождественских каникул, более подавленная и пассивная, чем раньше, ища его прикосновения или прячась под мантией, но не пища так много, как раньше. Ее что-то расстроило? Северус до сих пор не знал, кто она такая, и перестал любопытствовать, опасаясь того, что узнает, поэтому он даже не представлял, что могло вызвать ее печаль. Когда выдра узнала о его дне рождения, заметив разные носки, подаренные Альбусом вместе со старинной рукописью по зельеварению, а также бутылку скотча и чёрные шерстяные тапочки, полученные от Минервы, она почти смущённо пискнула и вскочила к пианино, где ей удалось кропотливо выбить «Happy Birthday To You» одной лапой и аккомпанирующим щебетанием. Это был лучший подарок, который он когда-либо получал, о чём незамедлительно сообщил, обнимая маленькое животное. Остаток вечера они снова провели в ванне: он со стаканом виски Минервы, она с лососем, приготовленным домашними эльфами.

Снейп по-прежнему ненавидел преподавание. Альбус, как обычно, раздражал, и можно было заметить первые признаки эскалации конфликта. Что-то назревало, он почти чувствовал это на вкус.

* * *

Однажды вечером в середине семестра Ми свернулась калачиком на диване, пока Северус исправлял сочинения, зачитывая вслух некоторые глупые моменты. Дверь спальни медленно со скрипом открылась, заставив мужчину резко поднять глаза. Из дверного проёма выглянула маленькая мордочка выдры, заставившая ту, которая сидела на кушетке, резко поднять свою. Одна выдра посмотрела на другую выдру и запищала от ужаса. Они обе выбежали из комнаты, пища, в то время как Снейп пытался разобраться во всем этом, но потерпел неудачу.

Конец семестра оживил его страхи, когда Ремус-чёртов-Люпин забыл свой Волчий аконит, три угрозы Гриффиндора оглушили его и лишили заслуженного Ордена Мерлина, и в довершение ко всему, стало очевидно, что Сириус-чёртов-Блэк был, по словам Альбуса, невиновен в предательстве Лили, что всё дело рук постоянно ноющего Питера Петтигрю. Возмездия за то, что ученики Слизерина узнали, что Люпин был оборотнем, было недостаточно, чтобы компенсировать всё это.

Прошло ещё одно лето с исследованиями и благословенной тишиной. Зловещий грохот войны всё приближался. Люциус Малфой устроил кровавые разборки накануне чемпионата мира по квиддичу, сея хаос и панику. Снейп не присоединился к «празднествам», не имея возможности купить билет на игры и не особо желая участвовать в бессмысленном разрушении. Люциус заявлял о дружбе, когда его это устраивало, но у Северуса не было иллюзий насчёт того, что аристократ действительно заступится за него, если придётся выбирать между Северусом Снейпом и чем-то или кем-то более выгодным. Люциус, казалось, всё ещё верил в эту чепуху о превосходстве чистокровных, несмотря на то, что магглорождённые и полукровки часто оказывались более сильными магами.

Итак, Альбус хотел провести Турнир Трех Волшебников. Несмотря ни на что, Северус был совершенно уверен — так или иначе все закончится катастрофой. Возвращение студентов принесло с собой возвращение его любимой выдры, которая прибежала к нему в тот же вечер с бурными приветствиями. «По крайней мере, есть кто-то, кто рад меня видеть», — смутно подумал он. По правде говоря, Северус тоже был рад её возвращению, кем бы она ни была на самом деле. На каком-то уровне он, вероятно, уже знал, но он не хотел озвучивать мысли вслух, поскольку это неизбежно изменило бы характер их связи, сделав невозможным для него их столь близкое общение.

Снова наступил Хэллоуин, худшее время года для Северуса. Альбус всегда заставлял его терпеть… праздники… сезона, утверждая, что для его психического здоровья вредно запираться и погрязать в горе. Этот год был хуже обычного и, как и следовало ожидать, Поттер снова оказался в центре внимания. К счастью, неразбериха из-за дурацкого Турнира позволила Северусу удалиться раньше.

Он наполовину опустошил бутылку огневиски, вспоминая Лили и двух своих непостоянных хозяев, которые подвели его, подвели её. Однако благословенная стадия забвения так и не наступила. Северус очень скучал по Лили, по её пылкому присутствию, по её улыбке, по всей ней. Боль в груди становилась всё сильнее, распространяясь на ноги, затуманивая зрение. Дышать становилось труднее, пока сам факт существования не стал слишком болезненным. Он больше не мог этого выносить, но выхода не было… ну, он всегда был у Мастера Зелий, но Северус давно заключил сделку с самим собой — не думать в таком ключе о своих ингредиентах и творениях.

Гораздо позже, чувствуя себя таким же опустошённым, как бутылка огневиски, Северус смутно услышал писк в своей спальне.

— Уходи, — пробормотал он.

Однако выдра этого не сделала. Конечно, нет. Она скользнула внутрь и, оценив ситуацию, обнюхала его, положив передние лапы на подлокотник кресла, в котором он сидел. Она чихнула и, казалось, пришла к какому-то решению. Пискнув на него, Ми развернулась и вышла из комнаты, из-за чего Снейп почувствовал странную вину. Он не хотел компании, но и не хотел, чтобы она оставляла его одного. Вскоре он услышал звук открывающихся кранов в ванной и шуршание, будто Ми искала что-то или просто любопытствовала. Если подумать, он понятия не имел, как выдре удалось справиться с кранами в ванной, но подозревал, что Хогвартс как-то связан с этим. Замку определённо понравилось молодое водное животное.

Она появилась снова, оставляя на полу следы мокрых лап. Серией очень властных писков Ми дала понять, что сейчас он должен пойти в ванную. Большое спасибо. Почему он мог находиться рядом только с властными женщинами? Лили, Минерва и теперь писклявая выдра. Прекрасно понимая, что отказаться было невозможно, он медленно попытался встать, игнорируя кружение в голове. Северусу удалось сделать несколько нетвёрдых шагов, опираясь на спинку дивана, прежде чем желудок решил вывернуться наизнанку, и виски, который он выпил, оказался на полу и коврике, обжигая горло так же сильно, как и на пути вниз.

— Черт возьми, — пробормотал он, вытирая рот тыльной стороной ладони, теперь более решительно настроенный добраться до ванной.

Ми удалось откопать антипохмельное зелье из его тайника в прикроватной тумбочке, и Северус опустошил пузырек, прежде чем погрузиться в воду с лавандовым маслом. Ми запрыгнула на выступ в ванне, но на этот раз она не присоединилась к нему в воде, по-видимому, довольствуясь лишь наблюдением.

Вскоре она уговорила его лечь в постель, и Северус притянул её так близко, как только мог, пока её подбородок не оказался на его бицепсе, а перепончатая лапка — на груди.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — пробормотал он уже в полусне. — Все так делают. Все, о ком я забочусь. Они всегда уходят.

Затем она лизнула его в щёку и тихонько пискнула.

На следующее утро Снейп проснулся от сильной головной боли, несмотря на выпитое накануне зелье. Ми всё ещё была рядом с ним.

— Спасибо, — пробормотал он, — Тебе нужно идти?

Она лизнула его лоб, сморщила нос от его утреннего дыхания и кивнула. Его грела мысль, что она осталась с ним, когда он попросил. Она осталась. С ним.

* * *

Рождественский бал был ещё одной великой идеей Альбуса. Снейп дал своим слизеринцам урок танцев и этикета, чтобы они знали, как себя вести, но большинство из них были из чистокровных семей, которые либо были богатыми и со связями, либо стремились ими стать и уже знали все тонкости поведения на подобного рода мероприятиях. Его префекты отсеивали тех, кто получил менее привилегированное воспитание, чтобы они не выставили себя дураками, вот и всё. Минерва, к его большому удовольствию, жаловалась в учительской на своих гриффиндорцев и полное отсутствие у тех грации.

Северус был так же удивлён, как и все в зале, когда чемпион Дурмстранга вышел под руку с мисс Грейнджер, едва узнаваемой в красивом платье и с уложенными волосами. Когда она превратилась из ребёнка с вьющейся копной в подающую надежды девушку? Она станет красивой, когда повзрослеет и станет более уверенной в себе, и, он уверен, сделает какого-нибудь молодого волшебника очень счастливым. Мисс Грейнджер закружилась в танце в руках Крама, как будто они тренировались целый год, что довольно хорошо контрастировало с суровым и жёстким поведением болгарина.

Мисс Грейнджер ослепительно улыбнулась профессору Снейпу, когда первый танец закончился, отчего его брови взлетели до линии роста волос, прежде чем он смог взять свое лицо под контроль. Однако она казалась такой же сбитой с толку, и улыбка быстро сменилась хмурым взглядом. Северус украдкой проверил, не стоит ли он прямо перед Уизли или кем-то ещё, кому она могла бы улыбнуться, но никого не нашёл.

В течение вечера он не мог выкинуть из головы образ её улыбки. Это напомнило ему кое-что. Кое-кого? Люди не улыбались ему так раскованно.

Позже вечером Снейп прогуливался по розовым кустам, злобно выплескивая свое разочарование из-за постоянно темнеющей метки и надоедливого директора Дурмстранга, а также из-за полнейшей тупости, которую демонстрировали гормонально зависимые подростки за колючими зарослями, когда услышал шум борьбы.

— Нет! Прекрати!

Внезапно насторожившись, он пошёл быстрее, почти переходя на бег, когда услышал следующие слова.

— Виктор! Я не хочу! Отстань от меня!

Северус свернул за угол и оказался в укромной нише за розовыми кустами. С рычанием он оторвал чемпиона Дурмстранга от мисс Грейнджер, конечно, это была она, кто же ещё? Девушка бросила на него испуганный и несколько пристыженный взгляд, поднялась с земли и поправила платье. Профессор был совершенно взбешён, Крам не имел на неё права, тем более против её воли.

— Она сказала нет! — зарычал он на молодого волшебника, притянув его за воротник парадной мантии, краем глаза заметив мисс Грейнджер, подошедшую сзади и тихо всхлипывающую. Этот звук ещё больше разозлил его. — Если я услышу хоть малейшие слухи, что вы даже думаете о том, чтобы приблизиться к одной из здешних учениц, вам будет очень жаль, мистер Крам.

Глаза Крама расширились, и он кивнул, ясно понимая смысл. В конце концов, в Дурмстранге был немного другой подход к тёмным искусствам, а у Северуса была репутация.

— Спасибо, сэр, — прошептала Гермиона, когда болгарин помчался прочь.

— Не думайте об этом, — машинально ответил он, глядя на её слегка растерянный вид и заплаканное лицо. Взмахом палочки он счистил грязь с её платья. — Я провожу вас обратно, мисс Грейнджер.

Он машинально протянул ей руку и почувствовал некоторое удивление, когда она сжала её своей ладошкой.

— Пожалуйста, сэр, я не хочу возвращаться на бал, — умоляла она.

— Значит, Гриффиндорская башня?

— Да. Спасибо, сэр.

Ни один из них не произнес ни слова, пока они вместе шли через замок, держась подальше от других, пока не оказались перед портретом Полной Дамы. Пробравшись наполовину через отверстие из портрета, Гермиона повернулась к нему и улыбнулась. Северус коротко кивнул в ответ и подождал, пока портрет снова не закрылся.

Той ночью, когда он только что натянул на себя одеяло в постели, снова пришла Ми. Она взвизгнула, вскочила на его кровать и лизнула подбородок шершавым языком.

— Ты стоишь кого-то получше, чем он, — пробормотал Северус в полусне и притянул выдру к себе.

* * *

В общем, это был странный год. Кто-то воровал дорогие ингредиенты из его запасов, но Ми отрицала свою причастность к этому. Поттер справился с первыми двумя задачами Турнира исключительно благодаря удаче. Постоянно темнеющая метка на руке отражала его мрачное настроение. Не может ли всё это закончиться поскорее? Какие у него были шансы исправить свои ошибки до того, как всё кончится?

* * *

Боль. Так много боли.

Он забыл, как неприятны множественные приступы Круциатуса от его предполагаемых собратьев, особенно в сочетании с яростными пинками и различными проклятиями. Возможно, его селезёнка разорвана. Или печень. Или что-то ещё, что не должно так пульсировать. Северус смутно осознал, что его бросили у ворот Хогвартса, и что кто-то на самом деле оказал ему услугу, попытавшись открыть ворота, которые вызовут Хагрида, чтобы узнать, кому нужен доступ. Один глаз был полностью опухшим, челюсть была вывихнута в одну сторону, и какой-то ублюдок снова сломал ему нос. Его большеберцовая кость также была сломана, и несколько пальцев были вывихнуты, и, кто-то, должно быть, привел лошадь, чтобы растоптать его грудную клетку. Пытаясь сохранить сознание, он смутно заметил приближающуюся крупную фигуру с фонарем в руке. Безошибочный диалект выдал его — Хагрид. С благодарностью Снейп позволил себе выдохнуть, когда Хагрид поднял его, как ребёнка. Часть его задавалась вопросом, кто скулит, прежде чем Северус понял, что это был он, а затем тьма милостиво поглотила его.

Через какое-то неопределенное время он очнулся в лазарете, в закрытом отделении для персонала. Поппи, должно быть, потратила много времени, пытаясь разобраться со всеми повреждениями; он был одет в больничный халат, его рука и нога были забинтованы, и вблизи чувствовался запах мази от синяков, должно быть, она была на всем его лице. Всё из-за Альбуса, предложившего подождать, прежде чем ответить на призыв. Проклятый старый чудак, неужели он намеренно подставил Северуса под пытки?

Он скорее почувствовал, чем услышал её приближение. Шаркающие скрипящие звуки, пока она обнюхивала кровати, прежде чем запрыгнуть на его, заставив зашипеть от боли, когда вес сместился. Выдра вздрогнула, но мужчина слабо поднял руку, успокаивая её.

— Ми… — его голос был едва ли громче хрипа. Она скулила, пищала и извивалась, обнюхивая его шею. Только когда она лизнула его в щеку, осторожно, чтобы не слизать заживляющую мазь, он заметил, что слезы текут по его носу. — Не позволяй Альбусу поймать тебя здесь, — пробормотал он в её мех.

В этом проклятом замке был по крайней мере один человек или живое существо, которое заботилось о нём. Эта мысль, а также мягкое попискивание и тёплая шерсть его выдры, свернувшейся калачиком у подушки, позволили ему расслабиться, снова погружая в сон.

Возвращение Темного Лорда означало увеличение страданий, сопровождавшееся столь же значительным сокращением свободного времени. Вместо того, чтобы провести лето в своей лаборатории, исследуя различные зелья, теперь Снейп должен был доказать верность своему бывшему хозяину и попытаться закрепиться рядом с ним. К счастью, Темный Лорд решил, что Северуса лучше всего использовать в качестве шпиона за Дамблдором, а не в нападении на маглов, но ему все же пришлось спланировать несколько набегов на маглов и семьи маглорожденных и присоединиться к некоторым группам, немного отводя подозрение других от себя. Всё это вызывало у Снейпа отвращение: жаждущие хаоса и паники Пожиратели Смерти, заявление Альбуса о том, что он давно отказался от своего выбора, и сам факт того, что он действительно когда-то добровольно выбрал этот путь.

Альбус восстановил Орден Феникса, на этот раз позволив Северусу участвовать в собраниях. Это также означало, что его свободное время сократилось, и, что ещё хуже, штаб располагался в доме его бывшего врага. Каждая встреча с Орденом заканчивалась тем, что кто-то его провоцировал, обычно Грозный Глаз или Блэк, но иногда Молли Уизли или кто-то другой. Тем не менее, в конце концов Северус занял одну из спален на лето, не видя особого смысла в возвращении в свой ветхий дом, если всё время приходилось возвращаться на площадь Гриммо. Уизли проводили там слишком много времени, но, по крайней мере, они служили неким отводом от Блэка и, в какой-то степени, Люпина, который стал немного скромнее после почти года на идеально сваренном волчьем аконите.

Мисс Грейнджер прибыла во второй половине июля и сразу же была окружена толпой Уизли. Северус лениво наблюдал, как они теснили её и задавали кучу вопросов, не слушая ответа. Ему не потребовалось много времени, чтобы получить окончательное подтверждение личности его выдры. Тем же вечером она появилась в выбранной им спальне и радостно пискнула, что сначала заставило его немного напрячься, но он понял, что она всё ещё его Ми. К сожалению, дворняге Блэку также не потребовалось много времени, чтобы заметить что-то в мисс Грейнджер. Он был прикован к дому, так как Министерство всё ещё считало его преступником (не то чтобы Северус не соглашался с этим мнением) и не мог выполнять никаких миссий для Ордена. Во всяком случае, Блэку определённо не хватало ни действия, ни женской компании, и, похоже, он ухватился за идею, что мисс Грейнджер может быть подходящим завоеванием. Северус видел, что ей было неприятно такое внимание, но она не знала, как избавиться от него, а именно на это ублюдок и рассчитывал.

Северус стал проводить вечера в библиотеке Блэков всякий раз, когда мог, так как другие никогда не заходили сюда, предпочитая околачиваться в гостиной, столовой или на кухне. Достаточно скоро к нему начала присоединяться Грейнджер, устраиваясь поудобнее на кушетке с боковым столиком, отодвинутым на место для различных фолиантов и блокнотов, которые она хранила, а также вездесущей чашкой чая. Раз или два кто-нибудь из Уизли пытался уговорить её присоединиться к компании, но мрачный взгляд Снейпа обращал их в бегство. Гермиона была на удивление приличной компанией, даже в человеческом облике. Она приносила чай себе и ему и вела себя тихо.

На следующее утро, когда он вошел на кухню в поисках еды, Снейп застал там мисс Грейнджер, готовящую яичницу. Блэк стоял слишком близко к ней, почти обнимая ее сзади и, совершенно определенно, пытаясь заглянуть ей под свободную футболку. Она умоляюще посмотрела на Северуса, как только заметила его, и Блэк, наконец, отступил на шаг и посмотрел на него.

— Мисс Грейнджер, — скучающим тоном начал Северус, — как ни прискорбно, вы неплохо разбираетесь в зельях. Не поможете мне с несколькими зельями для Ордена?

— О, правда? — пискнула девушка, — Я имею в виду, да, сэр, конечно. Когда вы хотите начать?

— Сначала закончите свой завтрак. Встретимся в лаборатории через полчаса.

Он налил себе кофе. Обычно он пропускал завтрак, но поскольку она ещё не закончила, он взял кусок тоста с джемом и сел в дальнем конце стола. Мисс Грейнджер торопливо доела яичницу и чуть не выбежала из комнаты.

Блэк подошёл к нему, пытаясь выглядеть угрожающе.

— Итак, Нюниус, ты тоже положил глаз на эту птичку? Почему ты думаешь, что она выберет тебя?

— В отличие от тебя, Блэк, я не охочусь на несовершеннолетних школьниц. Ты должен быть благодарен, что она готова сделать часть зелий для Ордена, хотя бы ради твоего дружка-волка.

На самом деле, Грейнджер была довольно полезна в импровизированной лаборатории, которую он устроил в бывшей кладовой, теперь увеличенной и оснащённой котлами и полками. Снейп заставил её варить крововосполняющее, с некоторыми небольшими изменениями, делающими зелье более эффективным. Убедившись в приемлемом качестве готового зелья, он поручил ей ещё несколько лечебных зелий, пока сам заканчивал с очередной партией волчьего аконита для Люпина.

— Скажите мне, мисс Грейнджер, — начал он, пока она разливала умиротворяющий бальзам, — я правильно понял ситуацию, или вам нравится внимание этой псины?

Чуть не выронив пузырек, который наполняла, она во все глаза уставилась на него.

— Сириуса? Нет! Я не хочу, чтобы он… Я не хочу такого внимания от него, сэр.

Он кивнул с облегчением. Каким-то образом ему хотелось защищать её так же, как и Ми.

— Я заметил. Старайтесь не оставаться с ним наедине и не бойтесь показаться грубой. Вы можете отчитать его или дать по рукам, если он будет лезть к вам, мисс Грейнджер. Блэк рассчитывает на то, что вы не будете устраивать разборки.

— Это тяжело, ведь он крёстный отец Гарри, — пробормотала она. — Я не чувствую себя в безопасности, оставаясь здесь.

— Тогда я научу вас некоторым защитным заклинаниям для двери спальни. Спросите близнецов, у них должны быть кое-какие полезные трюки в рукаве.

— Благодарю вас, сэр, — легко улыбнулась девушка.

* * *

Новый учебный год принёс ещё одну катастрофу в лице нового профессора ЗОТИ, хотя на этот раз Альбус отрицал свою причастность к этому назначению. Тёмный Лорд также не имел к этому никакого отношения и приказал Северусу держать его в курсе. Мадам Амбридж не потребовалось много времени, чтобы показать своё истинное лицо, и постепенно весь персонал — кроме Филча — объединился в отвращении к розовой мегере, которая медленно проникала во все возможные аспекты школы. К счастью, теперь, когда начался учебный год, Тёмный Лорд перестал вызывать его слишком часто, но всё ещё случались бессонные ночи, проведённые на коленях в грязи и выслушивании бреда о мировом господстве.

Теперь, когда Северус был уверен в личности выдры, стало очевидно, что информация просачивалась через связь с мисс Грейнджер, несмотря на то, что она, по-видимому, не осознавала тот факт, что часто проводила ночи в облике выдры. Он рассказывал Ми о вещах, которые, как он позже видел, использовала Гермиона, например, о методах зельеварения и различных полезных чарах, и когда он упомянул ей об использовании настойки растопырника, заметил, что его запасы уменьшаются.

Они также играли на пианино всякий раз, когда он мог выкроить время, споря о том, какую композицию сыграть. Поскольку руки были у него, почти в половине случаев спор выигрывал всё же он, начиная играть сонаты Бетховена, Ми всё ещё предпочитала Шопена и Листа.

Поттер остался таким же невыносимым и, казалось, поссорился почти со всеми, хотя даже Северус спускал некоторые его выходки, касающиеся Амбридж. Он слышал о тайной студенческой организации, созданной гриффиндорцами, по-видимому, для того, чтобы научиться сражаться, и втайне считал это хорошей идеей. Его слизеринцы тоже на что-то мобилизовались. Родители некоторых из них принадлежали к Пожирателям Смерти разного уровня. Его подопечные делились на тех, кто желал присоединиться к Темному Лорду, и тех, кто всеми возможными способами избегал внимания со стороны Малфоя и его дружков.

* * *

Одним дождливым вечером Ми явно хотела ему что-то показать. Её взволнованный писк был ещё более настойчивым, чем обычно, и она вертелась, преследуя собственный хвост, как собака, которую вывели на прогулку. Ворча, но втайне довольный, Северус позволил ей вести себя через залы Хогвартса. Они шли вверх, петляя по боковым коридорам и полузабытым лестницам, оставаясь незамеченными другими обитателями замка. Её острый нюх и его знание Хогвартса позволили им беспрепятственно дойти до пятого этажа. Он никогда раньше не бывал в ванной старост, поскольку никогда не был старостой Слизерина, но узнал это место. Ми подпрыгивала, как мячик для пинг-понга, когда он положил руку на дверь, чувствуя, как замок разрешает им войти.

Помещение было ошеломляющим: ванная размером с бассейн, казалось, росла прямо на глазах, приспосабливаясь к определённой выдре. Огромные витражи выходили на затопленный бассейн, к которому Ми немедленно подпрыгнула. После нескольких командных писков ванная наполнилась водой, солью для ванн и каким-то маслом, отчего сразу запахло цветами и морем. Выдра нетерпеливо попискивала на него за медлительность и погружение в себя. Поворчав, просто из принципа, Северус сбросил одежду, трансфигурировал плавки и присоединился к ней в солёной воде. Каким-то образом ей удалось заставить замок добавить волны, сделав всё ещё больше похожим на море, по крайней мере, так он предполагал, поскольку у него никогда не было возможности искупаться где-то кроме небольшой речушки недалеко от дома.

— Спасибо, Ми, — сказал Северус, выходя из ванной, в которой они просидели как минимум час, — Ты лучший друг-выдра, который у меня когда-либо был.

* * *

Рождественские каникулы были беспокойными: Северусу нужно было сварить противоядие для Артура, в то время как Тёмный Лорд регулярно требовал его присутствия, постоянно поручая планирование рейдов на Азкабан, в попытках освободить Лестрейнджей и других Пожирателей. Хотя Снейп утверждал, что не должен присоединяться к рейду, для поддержания своей легенды в Хогвартсе, Тёмный Лорд просто послал в него «Круцио», чтобы он вспомнил своё место и перестал вести себя глупо.

В довершение ко всему, Альбус заставил его обучать Поттера окклюменции. Северус не мог понять логики. Почему Альбус сам не мог этого сделать? В конце концов, старик был одним из лучших легилиментов в мире и очень хорошо знал, что влечёт за собой обучение окклюменции. Если мастер и ученик не доверяют друг другу, как мальчишка сможет добиться прогресса в защите своего разума? Был ли это какой-то странный план Дамблдора, чтобы Поттер не сдал экзамен по окклюменции, и они вдвоём вцепились друг другу в глотку? С какой целью? Северусу не удалось заставить директора объясниться, и поэтому он, как всегда, застрял в неприятной задаче без какого-либо выхода.

* * *

Шли дни, а грохот конфронтации как с Тёмным Лордом, так и с Амбридж становился всё громче. Беллатриса после Азкабана совсем слетела с катушек. Ей не нравилось, что Северус сейчас в фаворе у господина, о чём она громко провозглашала как можно чаще.

Было облегчением иметь случайного писклявого компаньона, который не осуждал его, не пытался убить и не манипулировал им. Хотя насчёт последнего Северус бы поспорил. Ми постоянно заставляла его играть для неё на пианино и заказывать лосося и устриц с кухни. Он брал её с собой на ночные обходы, сажая на плечи и пряча в мантии. Хотя он всё ещё иногда не понимал, о чём она хочет сказать, они смогли вместе посмеяться над Амбридж. Снейп очень хорошо знал, где хранилась конфискованная контрабанда «вредилок» близнецов, и мог однажды случайно уронить пару баночек «Снежной бури» Уизли в классе ЗОТИ, из-за чего на следующее утро в кабинете началась метель. В другой вечер он снял защитные заклинания с её розового кабинета, чтобы Ми могла положить несколько кровопролитных конфет в вазочку со сладостями.

Амбридж видела их несколько раз. В один из таких случаев Ми едва успела убежать от Амбридж, преследовавшей её по коридору после того, как выдра положила пару драже-вонючек под её любимый стул в учительской. К счастью, выдра была намного быстрее жабы.

— Снейп! Вы видели выдру? — визгливо спросила его краснеющая женщина.

— Выдра? Нет, насколько мне известно, естественная среда обитания выдр не включает шотландские волшебные школы-интернаты, — поднял бровь Северус. Он был рад своей темной объемной мантии, которая скрывала упомянутое животное, вцепившееся в спину. Ми становилась слишком большой, чтобы это могло сработать гладко. — Вы в порядке? У меня есть несколько зелий, которые могут помочь, если вы видите воображаемых существ.

— Нет, она была здесь! Смотрите! — Амбридж махнула рукой, как бы указывая на что-то.

— Нет, — он озабоченно повертел головой, — я по-прежнему не вижу ни одной выдры, невидимой или нет. Вы уверены, что не хотите зелье, госпожа главный инспектор?

Амбридж зарычала на него и пошла прочь, оставив самодовольного Северуса и очень торжествующую выдру, хотя она и не заметила этого.

* * *

Долохов. Проклятый Долохов. Он убьёт его. И этих детей тоже. Что, по их мнению, они делали, сбегая вот так в Департамент Тайн? Это была катастрофа, но, по крайней мере, Пожиратели Смерти тоже потерпели неудачу: проклятое пророчество было уничтожено, а некоторые из них арестованы. Блэк погиб. Не то чтобы Северус переживал по этому поводу, но это была такая бессмысленная смерть.

Он сидел у ее кровати после отбоя. Пока она была стабильна, рана все еще была открыта и заражена темной магией, которую Поппи не удалось полностью вытянуть. Низкий стон был единственным предупреждением, когда она пошевелилась во сне, уменьшаясь и превращаясь в Ми. Она сразу же попыталась встать с кровати, но Северус пресек эту попытку. Рана была столь же страшной на ней-выдре, как и на ней-человеке. Она заскулила, но успокоилась, когда он почесал ей подбородок.

— Ты в безопасности, Ми. Не двигайся.

Он поддерживал постоянный поток комментариев, чтобы успокоить её, призывая зелья из шкафчиков Поппи. Как только болеутоляющее начало действовать, Ми смогла немного расслабиться, позволив ему снова осмотреть рану. Что-то в её форме выдры заставило остаточную часть проклятия отреагировать, но это, в свою очередь, означало, что его было легче снять. Когда Снейп начал читать над ней исцеляющее заклинание, чёрная маслянистая жижа начала сочиться из раны, капая на пол, где испарялась, потеряв носителя.

Наконец тьма исчезла, и осталась лишь обычная рана. Он судорожно вздохнул, адреналин наконец-то пошёл на убыль, когда она, казалось, была в порядке. Она будет жить и выздоравливать.

Ми заскулила, обняв своими лапами его руку, и снова устроилась в постели поудобнее. Ей не потребовалось много времени, чтобы заснуть и начать тихонько похрапывать. Как только послышались приближающиеся шаги Поппи, выдра снова замерцала, и появилась мисс Грейнджер.

Северус вовремя сбежал, натянув на девушку одеяло, слишком измученный, чтобы вообще что-либо объяснять Поппи. Он услышал её удивлённые возгласы над почти зажившей раной, когда отправился к себе в комнаты. На этот раз он будет спать без своей выдры.

Примечания:

Шопен. Ноктюрн 9

https://youtu.be/9E6b3swbnWg

Бетховен. Соната №8 «Патетическая»

https://youtu.be/5ecC-gf0Z98

Какое тяжёлое лето. Альбусу удалось навлечь на себя проклятие, Беллатрикс удалось влить достаточно яда в уши Тёмному Лорду, и теперь Северусу пришлось смириться с Хвостом, постоянно находящимся в его ветхом доме. Белла также манипулировала Нарциссой, для дачи Непреложного Обета, так что он знал — так или иначе его жизнь будет потеряна к концу нового учебного года, поскольку не было абсолютно никакого выхода. На этот раз начало учебного года принесло облегчение, поскольку оно вытащило его из кишащего крысами дома и заставило думать о чём-то другом, кроме надвигающейся гибели, хотя тот факт, что Альбус предоставил ему должность преподавателя ЗОТИ в качестве примирительного жеста, всё же немного вывел его из мрачного настроения.

Слизнорт вернулся и был таким же весёлым и надоедливым, каким был, когда в последний раз преподавал в Хогвартсе. Очевидно, Альбус пообещал Слагхорну, что ему не придётся варить зелья для лазарета, поскольку Северус, очевидно, был бы счастлив продолжать это делать. Всего через неделю после начала семестра Слагхорн также начал подробно рассказывать о предполагаемых талантах Поттера в зельях, что заставило Северуса задаться вопросом, нужны ли Слагхорну очки получше или кто-то решил разыграть старика, используя оборотное зелье.

Во время одного из первых учительских собраний Минерва сообщила всем о приближающемся семнадцатилетии мисс Грейнджер, после чего Северус ехидно спросил, должен ли он купить подарки ко дню рождения гриффиндорки прямо сейчас. Тем не менее, он запомнил эту информацию на тот случай, если Ми вдруг объявится в этот день. В конце концов, ей всегда легко угодить тарелкой морепродуктов и обещанием принять ванну.

Ми на самом деле появились накануне своего дня рождения, сразу после комендантского часа, и провели некоторое время в его лаборатории перед сном. Глубокой ночью его разбудил крик. Дезориентированный, он сел только для того, чтобы обнаружить, что в его руках вместо выдры лежит девушка.

— Профессор Снейп? Отпустите меня немедленно! — она попыталась одновременно оттолкнуть его и натянуть одеяло поверх своей фланелевой пижамы, из-за чего просто застряла в простынях.

— Мисс Грейнджер, успокойтесь, — умолял он её, прекрасно зная, что мисс Гермиона Грейнджер ничего подобного не сделает. Она спрыгнула с кровати и кинулась через первую же дверь, которая оказалась ванной. Быстро натянув чёрный халат поверх ночной рубашки, Северус прошёл в гостиную, пока девушка всё ещё пряталась в ванной. Когда она появилась в дверях и настороженно огляделась, он вдруг увидел свои покои как будто её глазами в первый раз. Маленькие, обшарпанные и тесные, с ветхой, тёмной мебелью. Холостяцкая квартира и довольно грустная. Внезапно смутившись, он отвернулся и позвал эльфа, приказав принести чай.

— Садитесь, мисс Грейнджер, — сказал он, указывая на своё кресло, и занял табуретку у пианино.

— Это ваши апартаменты, сэр? Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась? — спросила она, скрестив руки.

Принесли чай, и Северус левитировал к ней чашку без сахара, как она обычно пила в Большом зале. Гриффиндорка посмотрела на него, нахмурившись, но приняла чашку.

— Я скажу вам, мисс Грейнджер. Не перебивайте меня.

Так он и сделал. Он рассказал ей всю историю о молодой выдре, необъяснимым образом появившейся в его спальне в ночь распределения, о том, как она назвала ему свое имя. Их ночи вместе на протяжении многих лет. Фортепиано, зелья, чтение. Розыгрыш Амбридж в прошлом году и то, как она показала ему ванную старосты. Единственное, о чём Северус умалчивал, так это то, что она часто спала в его постели, свернувшись калачиком рядом с ним. Он рассказал ей о своих подозрениях относительно её личности, о том, как он пытался выяснить это, прежде чем решил, что не хочет знать, и окончательное подтверждение получил прошлым летом после жалкого рейда Министерства. Она почему-то начала тихонько плакать.

— Это объясняет, почему я всегда доверяла вам, сэр, — прошептала Гермиона, как только он замолчал.

Северус был удивлён, услышав это. Люди обычно не доверяли ему.

Грейнджер заёрзала, нахмурившись. По крайней мере, она немного успокоилась, пока он говорил.

— Но я все еще не понимаю, я анимаг? Я никогда не изучала это.

— Я понятия не имею, как вы оказались анимагом, — признался он, — И все же вы здесь.

Сфокусировав на нем свой взгляд, как будто оценивая его, она наконец спросила:

— Сэр, если то, что вы говорите, правда, а я не очень в этом сомневаюсь, хотя это звучит совершенно абсурдно, не могли бы вы как-нибудь это доказать?

Он пожал плечами.

— Не то чтобы без заимствования Омута памяти Альбуса это возможно, но я мог бы немного освежить вашу память, мисс Грейнджер, — он повернулся лицом к пианино, — Это любимое произведение Ми, — сказал Северус, пока пальцы искали клавиши для 9 Ноктюрна Шопена. Теперь он мог играть его по памяти. Снейп закрыл глаза, теряясь в нарастающем и угасающем ритме пьесы, пока не был остановлен рукой на плече.

— Это и моё любимое, — прошептала мисс Грейнджер.

— Вы играете? — спросил он её, замирая.

Она лишь кивнула и медленно обошла вокруг табурета, рассматривая ноты. Северус тихо соскользнул с табурета, вставая рядом с пианино, пока она перебирала пьесы, выбирая одну и садясь. Он мог догадаться, что это было, даже не глядя. Одна из его любимых, соната № 8 Бетховена «Патетическая». Чуть придвинувшись к инструменту, девушка села на табурет.

Прежде чем она начала, Северус спросил:

— Не могли бы вы угадать, какое произведение мне больше всего нравится, мисс Грейнджер?

— Я думаю, я знаю. — Она посмотрела на него, потом на свои руки. Гермиона начала играть. Сначала гриффиндорка немного колебалась, но вскоре нашла ритм, хотя явно давно не практиковалась.

— Это объясняет так много, но в то же время совершенно ничего, профессор, — прошептала девушка, прежде чем повернуться к нему, широко, словно в изумлении, распахнув глаза, — На протяжении многих лет я часто просыпалась измученной, как будто занималась чем-то по ночам. Мне также часто снились выдры и пианино… и морепродукты. Я не знала, что волшебники играют на магловских инструментах, поэтому подумала, что всё было только потому, что я играла с тех пор, как была маленькой. И ваши покои мне очень знакомы, особенно это пианино и эта гигантская ванна, которая у вас есть.

Уголок его рта приподнялся в лёгкой улыбке.

— Да, это был подарок Хогвартса, раньше она была явно менее причудливой и, вероятно, снова стала бы такой, если бы Альбус пронюхал об этом.

Это заявление заставило её улыбнуться в ответ.

— Я никому не скажу, обещаю.

Он допил свой чай, её чашка уже была пуста.

— Что теперь? — Гермиона глубоко вздохнула, погрузившись в свои мысли, прикусив нижнюю губу.

— Мне придётся проводить вас обратно в башню Гриффиндора, — пожал плечами Северус, — Сегодня слишком поздно принимать какие-либо решения о чём-то, что вы не можете контролировать. Возможно, вам следует спросить Минерву о трансформации, чтобы научиться её контролировать. Мне не нужно говорить вам, чтобы вы никому об этом не рассказывали за пределами этих комнат?

— Конечно, нет, сэр. Ни слова. Интересно… — она снова закусила губу, колеблясь, задерживая взгляд на пианино.

— Вы можете приходить и играть, когда я не занят, — выпалил Северус, удивляясь сам себе и глядя в столь же удивлённые глаза напротив.

Он быстро двинулся, надевая учительскую мантию, и вывел девушку из своей комнаты, направляясь к башне Гриффиндора. Они слышали, как Филч шаркал по боковому коридору, но сумели избежать встречи с ним и миссис Норрис.

— С днём рождения, мисс Грейнджер, — тихо сказал он перед тем, как она разбудила Полную Даму, чтобы сообщить пароль.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила Гермиона с быстрой улыбкой, мелькнувшей в сторону профессора.

Довольный, Северус отправился спать.

* * *

К его удивлению, она вернулась. И как выдра иногда ночью, и как человек.

В первый же вечер Гермиона была ужасно смущена, стуча в его дверь после наступления комендантского часа. Открывая дверь, Северус приподнял бровь, но впустил её без дальнейших комментариев и поставил чай. Девушка направилась прямо к пианино и уселась играть, а он вернулся к креслу и последнему журналу по зельям, поставив её чашку на шаткий столик рядом с табуретом. Она играла злобно, дико, выпуская через клавиши всё, что ей приходилось держать под контролем в школьные годы. Иногда, пропуская какую-то ноту, она раздражённо рычала, но постепенно темп замедлялся, переходя к другим пьесам, более спокойным. Никто не говорил. Северус не привык слушать, как играют другие. Это было приятно, дружески, что-то чуждое ему, что-то, что он забыл.

— Спасибо, сэр, — пробормотала гриффиндорка, собираясь уйти.

— Нет, спасибо вам, — ответил он, увидев, как расширились её глаза, непривычные к таким словам из его уст.

Он снова проводил её до гостиной и повернул назад только после того, как увидел, как она благополучно прошла через отверстие в портрете.

Грейнджер появлялась, когда ей нужно было отдохнуть от незрелых соседей по общежитию, когда она хотела обсудить магические теории или что-то ещё, что прочитала, когда она хотела поиграть на пианино или послушать, как он играет. Несколько раз она засыпала на его кушетке, пока читала, а он накрывал её клетчатым пледом, который подарила Минерва на Рождество несколько лет назад. У Северуса не хватало духа будить девушку, но когда утром он выходил в гостиную, плед всегда был аккуратно сложен на пустующей кушетке.

Судя по всему, у неё был маховик времени. Он подозревал это после случая с двумя выдрами несколько лет назад. Минерва и Альбус подарили его на третьем курсе, ещё раз продемонстрировав своё гриффиндорское безрассудство, доверив такой предмет ученице. Гермиона считала, что уже примерно на два года старше своих сверстников и всё ещё использовала маховик для учёбы или чтобы выспаться.

— Вы не можете решить всё на свете с помощью маховика, — увещевал её Северус.

Она посмотрела на него и кивнула; он подозревал, что она знала это из личного опыта.

Почему-то он всё ещё считал совершенно нормальным, что Ми-выдра лежит в его постели, появляясь по ночам и попискивая. Как будто она и Гермиона были разными личностями, потому что он никогда и за миллион лет не согласился бы делить постель со студентом. Северус спросил, добилась ли она какого-либо прогресса в добровольной трансформации и помнит ли она, что делала в облике выдры, но Гермиона только покачала головой и сказала, что слишком занята, чтобы сосредоточиться на этом, и что воспоминания были смутные и далёкие.

* * *

А затем.

Флитвик у двери, кричит что-то о Пожирателях Смерти в замке, Полумна Лавгуд из всех людей за его дверью и ОНА. Конечно же, кто ещё? Флитвик легко пал, несмотря на то, что в прошлом был чемпионом по дуэлям. Полумна промчалась мимо, чтобы помочь своему миниатюрному профессору, оставив его один на один с Гермионой. Северус не мог сдержаться, нежно обхватывая её щеку.

— Ми, — прошептал он.

— Будьте осторожны, — пробормотала она и, к его изумлению, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в щёку, — Северус.

Он развернулся на каблуках и пошёл прочь.

Это больнее, чем убийство Альбуса, её доверие, прикосновение, его имя на её губах, её вера в него и то, что ему неизбежно придётся разорвать это в клочья и, скорее всего, никогда больше её не увидеть.

Худший год в его жизни. Возможно, последний. Северус давно смирился с этим фактом. Шансы на выживание, когда оба хозяина тянут в разные стороны, ничтожны. Шпионы, двойные шпионы, да сколько бы итераций он ни делал, не выживали, фактически заимев врагов в обоих лагерях.

НО.

Он не мог не чувствовать крошечную искру… чего-то, когда думал о своём будущем. Маленькая, чересчур жизнерадостная, мохнатая выдра прорвалась через всю его тщательно возведённую защиту. Северус хотел знать, что с ней будет. Хотел быть рядом, когда всё случится. Но почему? Он не мог точно ответить.

Северус никогда не был душой компании, но когда он оказался полностью отрезан от любых позитивных взаимодействий, он понял, что действительно скучает по своим коллегам. Но теперь он застрял, управляя двумя ненормальными садистами, пытающимися мучить детей, в то время как все остальные ненавидели его с каждым днём всё сильнее.

* * *

Чёртов Альбус отправил его с дурацким поручением посреди ночи зимой. А для чего? Бросить меч в озеро, чтобы кое-кто мог сыграть роль короля Артура и выловить его? Снейп определённо не считал себя хорошим кандидатом на роль Нимуэ, но, тем не менее, призвал своего Патронуса и наблюдал, как знакомая лань отправилась на поиски Поттера.

Он чувствовал её обереги. Она была хороша, ничто её не выдавало, кроме того, что он был хорошо знаком с её магией.

Слабое шарканье перепончатых лап было единственным предупреждением перед тем, как на него напало маленькое мохнатое существо. Северус опустился на землю, крепко обнимая её, не обращая внимания на слёзы, скатывающиеся по его щекам в мех, пока Ми не начала их слизывать. Она была худой, а мех потерял большую часть своего блеска. Северус совсем не подумал принести еду, а возвращаться было бы слишком опасно, но, по крайней мере, он мог дать ей зелья, которые всегда носил с собой. Выдра запротестовала, когда он попытался переместить её вес, чтобы достать пузырьки, но приняла их, завязанными в носовой платок.

* * *

Он испытал самое большое потрясение, когда одним поздним весенним вечером защитные заклинания были разрушены. Северус сидел, погружённый в бумажную работу, когда что-то рухнуло на его стол в кабинете директора. Этим чем-то оказалась окровавленная выдра — без сознания и дрожащая от судорог. Чертыхнувшись, он взлетел с кресла и перенёс её в свою — Альбуса — личную гостиную, подальше от любопытных портретов и незваных гостей.

— Дипси! — проревел он. — Приведи мне Минерву и Поппи сюда! Сейчас же! Не позволяйте никому их видеть!

Минерва появилась первой, дезориентированная из-за внезапного появления испуганного эльфа в ее спальне.

— Директор, — поприветствовала женщина. Ее неодобрение было таким острым, что можно было порезаться.

Он стоял на коленях на ковре перед выдрой, лежащей в разрастающейся луже крови.

— Нет времени, Минерва, помоги мне! Она застряла в анимагической форме, и я не могу исцелить её вот так! Это тёмная магия, она истекает кровью!

— Кто, Снейп?

— Гермиона Грейнджер! Пожалуйста, помоги мне!

Минерва выглядела совершенно ошеломленной на секунду, уставившись на него широко открытыми глазами и открытым ртом, прежде чем вернуться в реальность. Он нуждался в ней, чтобы попытаться обратить трансформацию вспять. Это была сложная магия, чтобы пытаться даже со спокойным пациентом, который не истекал кровью и не трясся в конвульсиях.

Поппи тоже прибыла и оценила ситуацию с эффективностью целителя, быстро приказав Дипси принести ей несколько зелий и бинтов.

— Северус, поработай над проклятыми ранами, — приказала она, вливая несколько зелий в горло выдры половинчатыми дозами из-за её размера.

— Да! — рявкнул он, но тем не менее почувствовал облегчение от того, что Поппи была здесь и взяла командование на себя. Северус начал читать исцеляющее заклинание над ранами и сумел изгнать остатки проклятия, давая им затянуться. На её левой передней лапе виднелась неровная линия кровоточащих царапин, которые тоже были наполнены тьмой, но они были не такими глубокими, как рана на горле.

Наконец, Минерве удалось обратить трансформацию вспять. Она ахнула, когда Гермиона появилась на месте выдры, ужасно грязная и худая, всё ещё корчившаяся от спазмов Круциатуса, и с чем-то на руке. Северус признал — это дело рук «дорогой» Беллы. Вид нацарапанного слова заставил кровь похолодеть. Он сам убьёт эту сумасшедшую. По крайней мере, слово медленно реагировало на исцеляющее заклинание: черная жижа капала на пол, закрывая букву за буквой.

Тем временем Минерва трансфигурировала одну из огромных красных бархатных кушеток Альбуса в больничную койку, на которую Поппи левитировала их все еще бессознательную пациентку, как только прекратилось сильное кровотечение. Это позволило более эффективно лечить другие симптомы и дать ей миорелаксант от судорог. Как только все кровоточащие раны были должным образом перевязаны, Помфри очистила пациентку серией быстрых заклинаний. Это было не идеально, но большая часть грязи исчезла. Она произнесла ещё одну серию диагностических заклинаний и послала Дипси за питательными зельями, нахмурившись над общим состоянием Гермионы. Опытными руками она влила зелье в горло своей пациентки, помогая ей глотать.

— Спасибо, — дрожащим голосом прошептал Северус. Адреналин сходил на нет, и ему очень хотелось сесть.

Минерва собиралась перевести дух, несомненно, чтобы начать расспрашивать его, но Поппи остановила её, взяв за руку, и шагнула к Северусу.

— Дипси, не мог бы ты принести чаю, пожалуйста? Для всех нас.

Эльф охотно подчинился, принеся чайный сервиз и несколько булочек на всякий случай.

— Северус, пожалуйста, расскажи нам, что происходит, — попросила Поппи, когда они уселись на другие диваны Альбуса. У этого человека действительно был богатый вкус в дизайне, но Северус не стал утруждаться его изменением, даже если предпочитал мебель своего подземелья, какой бы ветхой она ни была. Он запечатал свои старые апартаменты, оставив все на месте, включая пианино, книги и лабораторию зелий.

— Я не должен, я действительно не должен, — пробормотал он, прежде чем сделать глубокий вдох и собраться с силами. — Но я знаю вас обеих. Нет никакой возможности остановить ваши адские расспросы. Я скажу вам, что знаю, все равно скоро все это кончится.

Так он и сделал. Он говорил о приказе Альбуса убить его, о неудачном задании Драко, о том, как балансировал в Хогвартсе, пока Пожиратели Смерти, ученики и учителя с нетерпением ждали его провала.

— Я должна была догадаться, — кивнула Минерва. — Зачем ещё ты посылал студентов на отработку к Хагриду, этому огромному простаку?

— Действительно.

Северус почувствовал себя легче, чем за весь этот год. Наконец-то союзники. Было мало риска, что Поппи или Минерва будут допрошены Тёмным Лордом до того, как произойдёт какое-либо окончательное столкновение, и они могли легко справиться с Кэрроу.

— Спасибо, Северус, — сказала Минерва с большей теплотой, чем она относилась к нему в этот год. — Должна сказать, если бы Альбус не был уже мёртв, я бы сама убила его за то, что он сделал с тобой.

— Я полагаю, — кивнул ей Снейп, — нет необходимости говорить вам, что вы должны продолжать вести себя как раньше, чтобы мы могли выиграть эту жалкую войну?

— Я сыграю свою роль, директор, — в глазах МакГонагалл вспыхнуло пламя.

Они замолчали, попивая чай. Поппи снова проверила свою пациентку, на данный момент находившуюся в стабильном состоянии.

— Что мисс Грейнджер здесь делает и почему выдра? — спросила Минерва.

— Боюсь, что у меня нет ответа. Она рухнула на мой стол, и я немедленно позвал вас обоих. Что касается выдры, — Северус усмехнулся, — я думаю, ей это подходит.

— Но как ты узнал, что это она? — подалась вперёд Поппи.

Нехотя он рассказал им и о том, как выдра Ми появилась в его покоях. Однако, умалчивая подробности совместных ночей, он упомянул о пианино.

— Вы должны были прийти ко мне. Любой из вас, — нахмурилась Минерва.

Северус пожал плечами, чувствуя себя полностью опустошённым. Он понятия не имел, почему мисс Грейнджер не связалась со своим деканом. Со своей стороны, он просто хотел, чтобы она вернулась, не то чтобы он мог признаться в этом Минерве.

Поппи зевнула и встала, чтобы уйти, заставляя Минерву последовать её примеру.

— Уже поздно. Я полагаю, ты хочешь оставить мисс Грейнджер здесь?

— Да, не стоит держать её в больничном крыле и подвергать риску разоблачения. Однако я предоставлю тебе доступ в эту комнату, и ты сможешь воспользоваться камином или попросить Дипси перенести тебя. Я понятия не имею, исчезнет ли она внезапно, так же как и пришла, и когда.

Внезапно целительница повернулась к нему и крепко обняла.

— Я так рада, Северус. Я никогда не хотела верить, что ты один из них. Обещаю тебе, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сохранить твоё прикрытие. Дай девочке немного супа. Курица и картошка, ничего слишком тяжёлого. Должно быть, она голодала несколько месяцев.

— Конечно, Поппи. Благодарю.

Гермиона проснулась вскоре после ухода двух ведьм. Она кашляла, задыхалась и изо всех сил пыталась сесть.

— Где… где я?

— Тсс, ты в безопасности, ты в Хогвартсе, — в одно мгновение Северус очутился перед ней, желая обнять, но опасаясь её реакции.

— Кто… Профессор Снейп?

— Северус.

Кто из них протянул руку, было непонятно. И вот, она уже в его объятиях, цеплялась за руки и плакала. Северус сел на кровать с девушкой на коленях, ни на секунду не ослабляя объятий. Это было правильно. Она была в безопасности. Она была здесь.

— Ты появилась здесь в форме выдры, сильно раненая. Вместе с Поппи и Минервой мы исцелили тебя, — невнятно пробормотал он ей в волосы, всё ещё спутанные и грязные, несмотря на очищающие заклинания Поппи.

— Беллатриса… это была она, — прошептала Гермиона, снова плача. — Было так больно, но я не… Я не сказала ей, Северус.

— Ты хочешь спать? — спросил он, не понимая, о чём она говорит. Это не имело значения. Она медленно покачала головой.

— Я чувствую себя грязной, и я так долго не ела. Я должна вернуться к мальчикам, я не знаю, что случилось.

— Давай, сначала прими душ, — Северус встал с кровати, протягивая руку.

Гермиона цеплялась за него для устойчивости, пока они шли в личную ванную комнату директора, абсолютно преувеличенно-экстравагантную в стиле барокко с херувимами и слишком большим количеством золота. В ванне из белого мрамора могли одновременно разместиться не менее шести человек, а если на то пошло, и одна выдра. По безмолвной команде она начала наполняться горячей водой, ароматизированной маслами лаванды и другими успокаивающими целебными травами. Девушка немного оживилась при виде этого зрелища и даже застенчиво улыбнулась в его сторону. Северус подозревал, что её внутренняя выдра подпрыгивает от радости при виде такого количества воды.

— Я виню Альбуса в этом чудовище, — сказал он, изогнув бровь. Он показал, где лежат полотенца, и попросил Дипси разобраться с её одеждой.

Гермиона позвала его из ванной, когда Дипси помог ей высохнуть и отнёс одежду эльфам для аварийной чистки. Девушка была закутана в его черный махровый халат, слишком большой для ее роста. Северус подвёл её к маленькому столику в гостиной, куда Дипси быстро и умело поставил тарелку супа, густого и тёплого, но не слишком тяжёлого для её желудка.

— Осторожно, не ешь слишком быстро, — предупредил он, заметив голодный взгляд, брошенный на тарелку.

— Знаю, вкусно пахнет, — пробормотала гриффиндорка, осторожно принимаясь за еду.

Дипси принёс Северусу ещё немного чая и бутерброд. Видимо, эльф подумал, что он мало ест. Возможно, он был прав.

— Я знаю, что у тебя есть вопросы, — тихо сказал мужчина, когда она закончила есть.

— Мне придётся вернуться, — неохотно сказала она. — Я… конечно, у меня есть вопросы, но сейчас неподходящее время, и я слишком устала. Просто… Ты приходил в палатку, когда мы были в лесу Дин?

Он неохотно кивнул, и она улыбнулась ему, сияя и освещая всю комнату.

— Я знала это. На следующее утро я нашла тайник с зельями и твой носовой платок у своей подушки. Я не могла понять, как они там оказались. Тогда ты оставил меч Гриффиндора, чтобы Гарри нашёл его?

— Гермиона, это опасное знание. Для меня, для тебя. Ты ведь понимаешь?

— Спасибо. Я никому не скажу. Даже Гарри. Обещаю, — Гермиона улыбнулась ему, даже когда её глаза начали слезиться.

— Останьтесь хотя бы на ночь, возвращайтесь завтра, — умолял Северус, — У тебя всё ещё есть Маховик Времени?

Зевнув и кивнув, она согласилась. Директор одолжил ей старую футболку Rolling Stones, чтобы она могла в ней спать. Гермиона выглядела довольно очаровательно в его футболке почти до колен. Она ёрзала, явно о чём-то думая.

— Да? — спросил он, собираясь отправиться в свою чудовищно большую кровать.

— Хм, было бы так здорово хоть раз иметь возможность спокойно выспаться, поэтому я подумала об использовании Маховика Времени, но тогда я не смогу оставаться здесь…— сказала она, краснея.

— Понятно.

Северус повёл Гермиону в спальню, которая была такой же роскошной, как и остальные апартаменты Альбуса. Ему пришлось убрать все таинственные устройства, которые тикали, вращались и пищали через неравные промежутки времени, но он не удосужился сменить мебель или тёмно-красные пушистые коврики.

— Не мог бы ты остаться со мной? — тихо спросила она, почти исчезая в подушках и покрывалах.

Он приподнял бровь, но кивнул и пошёл переодеваться. Девушка отодвинулась в сторону и села в постели, когда он вернулся из ванной, одетый в футболку и брюки. Северус не хотел предполагать, что она имела в виду именно это, но даже сидеть на стуле рядом с её кроватью, пока она спала, было бы предпочтительнее, чем оставаться в своей слишком большой постели в полном одиночестве. К его удивлению, она вытащила Маховик Времени, который носила на шее, и жестом попросила подойти поближе, чтобы она могла надеть цепочку им на шеи, прежде чем повернуть циферблат, отправляя их обоих на несколько часов назад.

Неуверенно Северус опустился рядом с ней на постели, стараясь держаться на расстоянии, но Гермиона прижалась к нему, как обычно, как выдра, и его руки автоматически обвились вокруг неё. Их сон был самым лучшим за весь год.

На следующее утро, слишком рано, директор Снейп снял антиаппарационный барьер в своей башне, чтобы девушка могла уйти после тихого завтрака и очередной проверки Поппи.

— Будь осторожна, — напутствовал он. Это было не все, что он хотел сказать, но слов было недостаточно.

Гермиона посмотрела на него большими глазами, которые уже казались затравленными, далекими.

— Ты тоже. Будь осторожен с Нагини, мы думаем, что она больше, чем кажется, её нужно убить, прежде чем мы сможем победить Во… Темного Лорда.

С едва слышным хлопком она ушла, и он продолжил свои обязанности ещё на один день, воодушевленный осознанием того, что знал — она в безопасности, по крайней мере, на данный момент, и что часть его бремени теперь разделят другие.

Это конец. Почему должно быть так больно?

Снейпу показалось, что он видел Поттера, глаза Лили на лице Джеймса. Он пытался отдать воспоминания, которые понадобятся паршивцу, надеясь, что этого будет достаточно, опасаясь, что всё пропадет впустую, вся его жизнь напрасна. Смутно, слабо он что-то услышал, возможно, шаги.

— Профессор!

Зелье в горле, трудно глотать, трудно дышать, жжёт кровоточащую рану, которая когда-то была его горлом. Боль накатывает, как океанские волны, вызывая пот и озноб. Холодно. Почему так холодно?

— Северус, пожалуйста, не оставляй меня!

Когда Северус потерял сознание, ему показалось, будто он услышал знакомый писк. Шершавый язык по всему лицу и тёплое мохнатое тело на груди.

* * *

К своему крайнему удивлению, Северус снова проснулся. От боли, тупо пульсирующей по всему телу. И на чём-то вроде больничной койки. Святой Мунго? Он совершил ошибку, попытавшись немного пошевелить головой, и был почти ослеплён болью, обжигающей горло.

В палате было темно, и всё же, когда он в следующий раз проснулся, его что-то потревожило. Ми лежала рядом, свернувшись калачиком под его рукой. Северус чувствовал её быстрое дыхание на своём боку. Она была здесь. В безопасности. Живая. Тяжесть, о которой он не подозревал, свалилась с груди, и, расслабленный, он заснул.

— Что этот чёртов ублюдок сделал с Мионой? — кто-то кричал. Это смутило его, во-первых, потому что он ничего не сделал Гермионе, а во-вторых, потому что этот голос звучал раздражающе знакомо.

— Успокойся, Рон! — этот звучал слишком похоже на голос Поттера, — Он не виноват, что она превратилась в выдру! Он чуть не умер, ты же видел!

Не в силах бороться с веками, Северус снова погрузился в сон.

* * *

— Я никогда раньше не видел такого случая, — воскликнул седобородый целитель, когда Северус в следующий раз распахнул глаза. — Стихийная магия, проявляющаяся как превращение в анимага, пока заклинатель спит? Поразительно! Почему она в его комнате?

— Её жизненные показатели более стабильны, если она по какой-то причине находится рядом с ним. Нам не удалось отменить трансформацию, целитель Дезмонд.

* * *

Поппи и Минерва пришли навестить его через две недели после битвы. Ми все ещё спала, теперь уже на раскладушке рядом с кроватью. Целители отказались рассказать больше о её состоянии, но Северус ни разу не видел её в сознании. Ему удалось сесть в постели с искусной помощью Поппи.

— Что случилось? — прохрипел мужчина. Горло всё ещё было сильно повреждено после проклятой змеи, но он уже частично восстановил свою речь и подвижность.

Они рассказали ему о битве, о Поттере, о том, как Лонгботтом убил проклятую змеюку, о Беллатрисе, обо всех мёртвых учениках, обо всех, кого он не смог защитить.

— Как… я выжил? — смущённо спросил он.

— Гарри сказал Волан-де-Морту, что ты был верен Альбусу до конца, — сказала Минерва, лишь немного заикаясь на имени Тёмного Лорда, — После того, как все пошли вниз, он и Гермиона сказали мне, где ты, но как только мы выследили Поппи, Гермионы больше нигде не было. Когда мы добрались до тебя, то нашли вас обоих без сознания. Вокруг тебя валялось несколько пустых флаконов из-под зелий, и ещё я нашла это рядом с ней, — сказала Минерва и достала из кармана мантии серебряную цепочку — Маховик Времени.

— Похоже, она проглотила немного яда Нагини в форме выдры, возможно, лизнув тебе шею, — прокомментировала Поппи. — Это естественный инстинкт. Поскольку Минерва и я знали, кто она такая, мы быстро договорились, чтобы вас перенесли сюда, и гарантировали уединение и хороший уход. Целителям пока не удалось обратить её трансформацию вспять. Девочка сильно пострадала от яда из-за маленького веса в теле выдры. Она не выживет, если не превратится обратно.

— Теперь, — кивнула Минерва, — когда тебе стало лучше, я думаю, мы скоро сможем попытаться обратить её трансформацию вспять. Ясно, что она привязана к тебе, и вполне логично, что она будет реагировать лучше, чем на случайного целителя…

— Давайте, — Северус кивнул, пытаясь сесть прямее, и тут же пожалел об этом, когда висок пронзила вспышка боли.

— Ты слишком слаб, Северус, — упрекнула Поппи.

— Ты же знаешь, что её время на исходе, у нас нет выбора, — отрезал он, — Лучше помоги мне, пока не стало слишком поздно.

Поппи посмотрела на него, но Минерва кивнула и осторожно подняла выдру, положив ему на колени.

— Вернись, Ми, — прошептал он в мех. — Вернись, Гермиона. Тебе нужно перевоплотиться прямо сейчас. — Выдра слабо шевелилась у него на коленях. — Помни, кто ты. Ты знаешь, кто ты. Самая умная ведьма своего времени, помнишь? Ты помогла мне, ты помогала мне с тех пор, как впервые появилась, но теперь ты должна вернуться обратно, чтобы мы могли помочь тебе, Ми.

Минерва начала работать над реверсивным заклинанием, которое, похоже, не сработало у целителей. Северус принял быстрое решение и призвал свою палочку с прикроватной тумбочки, несмотря на хмурый взгляд Поппи.

— Ми, посмотри на меня. Легилименс!

Её разум был вялым и чуждым, почти нечеловеческим под натиском яда Нагини и её тела выдры. Северус оказался посреди озера, окружённый неспокойными волнами и резким холодным ветром, треплющим волосы.

— Гермиона! — позвал он, но ничего не ответило, кроме холодного ветра. Он взял одно из своих воспоминаний о ней, прижавшейся к его плечу, когда он играл для неё на пианино, и погрузил его в глубины разума. Ветер на мгновение утих, прежде чем вернуться к прежней силе. Северус поделился с ней ещё одним воспоминанием о варке зелий, когда она пищала и чирикала, комментируя рецепт, и снова что-то, казалось, откликнулось в её сознании. Память о Гермионе в классе, выдра в его руках, Гермиона в Большом зале, Гермиона, сердито играющая на пианино в ту, первую ночь, всё больше и больше встреч с ней в любой форме. Он извлекал и делился каждым воспоминанием, рассеивая их в озере её разума. Его собственные мысли и чувства по поводу неё, его отвращение и беспокойство, когда Блэк преследовал её на площади Гриммо, его страх за её жизнь и ненависть к Долохову после того, как они вернулись из Министерства, его беспокойство всего несколько недель назад, когда она попала в кабинет, и облегчение после её исцеления. Всё вошло.

Сначала Северус не заметил, чтобы что-то изменилось, но постепенно солнце начало подниматься над озером, ветер понемногу стих, а потом даже стали показываться над водой какие-то островки. В то же время его собственная сила ослабла, он был далёк от того, чтобы достаточно долго справляться с таким массивным магическим фокусом.

— Гермиона, вернись немедленно, ты должна перевоплотиться! — слабым голосом позвал он, прежде чем был изгнан из ее разума и потерял сознание.

В следующий раз, когда он проснулся, Гермиона Грейнджер сидела рядом с его кроватью, боком в неряшливом кресле, и читала что-то похожее на роман Агаты Кристи. Она скинула туфли и подтянула под себя ноги. У него снова появилась ужасная головная боль, которая ощущалась так, будто гном колотил его кувалдой по вискам, а свет был слишком ярким, чтобы чувствовать себя комфортно. Попытка вытащить её из разума, должно быть, почти полностью истощила его магическую и физическую энергию, но она вернулась и, по-видимому, исцелилась.

— Спасибо, — прошептала девушка, увидев, что он снова в сознании.

— Ты вернулась, — пробормотал он, — Спасибо.

Она потянулась к нему и взяла его руку в свою, но момент был испорчен, когда к ним ворвались два целителя, чтобы проверить его состояние.

Выздоровление, после путешествия по сознанию Гермионы, значительно замедлилось. Дни были долгими, утомительными и часто болезненными, но, всё же, присутствовал некоторый прогресс. Вначале Северус огрызался на персонал больницы, но как только целитель Дезмонд обсудил с ним план лечения и дал понять, что выздоровление пойдёт быстрее, если приложить некоторые усилия, он действительно пошёл на поправку и даже сумел предложить некоторые изменения в приёме зелий. Поппи и Минерва появлялись регулярно, пару раз приходили даже Кингсли Шеклболт и Билл Уизли.

Гермиона же провела большую часть лета в Хогвартсе, помогая с ремонтом. Она планировала вернуться осенью, закончить учебный год и сдать ТРИТОНы. Снейп мог понять это стремление: он сделал бы точно так же, особенно когда все остальное в ее жизни перевернулось с ног на голову. Судя по всему, Поттер, Уизли и еще несколько человек получили аттестаты, фактически не сдав экзамены.

Тем не менее, она приезжала несколько раз, но почему-то воздух между ними был тяжёлым и напряжённым. Как будто ни один из них не знал, как вести себя друг с другом за пределами знакомых комнат. Поттер несколько раз увязывался за подругой, пытаясь расспросить его о Лили, и даже Уизли-младший однажды пришёл вместе с двумя другими, всё время ноя.

Визенгамот был в упадке. Каким-то образом кому-то, вероятно Кингсли, удалось снять со Снейпа обвинения в убийстве Альбуса и в пособничестве Пожирателям Смерти. Он подозревал, что в этом замешаны Поттер и Гермиона, а возможно, и Минерва с Поппи. Ему было всё равно, просто радостно не быть в центре внимания. Его даже наградили орденом Мерлина I степени, но он отказался участвовать в каких-либо церемониях и оказался совершенно незаинтересованным в предполагаемой чести. Однако денежная премия помогла.

Северуса выписали только через несколько недель, в сентябре, когда учебный год уже начался и количество посещений значительно сократилось.

— Могу я написать тебе? — спросила Гермиона при последнем посещении перед возвращением в Хогвартс.

— Да, — ответ дался легко.

— Ты ответишь?

Ему пришлось немного подумать, но в глубине души он, конечно, знал, каким будет ответ.

— Да.

Первое письмо пришло через неделю после начала семестра. Она написала о ремонте замка, о новых учителях, об одноклассниках и кратко упомянула о своём одиночестве в доме родителей-маглов. Он не знал, что она стёрла память родителям, чтобы спасти их, но слышал, как однажды Тёмный Лорд был очень недоволен, обнаружив, что те пропали.

Гермиона переспала с Уизли. Из всех людей она выбрала именно его. Северус подавил болезненные приступы тоски, причину которой едва понимал, кроме того факта, что Уизли, конечно же, недостаточно хорош для неё.

* * *

Где-то давным-давно он слышал о волшебном сообществе Крита, расположенном на южном побережье, вдали от крупных магловских городов. Солнце и море были бы полезны для всё ещё заживающего горла, и там можно было найти несколько интересных ингредиентов для зелий. Женщина говорила только по-гречески, и Снейпу потребовалось некоторое время, чтобы выучить язык, но вскоре он узнал больше, чем когда-либо хотел, о её трёх сыновьях, которые переехали в Афины, Кефалонию и Берлин и приезжали к матери только на Пасху. Коттедж был простым, но достаточным для него, с одной спальней, одной гостиной и крошечной кухней, а также сараем, который он превратил в лабораторию. Дом был расположен достаточно далеко от остальной части волшебной деревни, чтобы никто не беспокоил его, если в этом не было крайней необходимости, но всё же достаточно близко, чтобы можно было сходить за необходимыми товарами без аппарации.

Так же, Северус купил сову породы богини Афины. Птица, названная Пеаном в честь лекаря богов, составила довольно приличную компанию. В местном волшебном сообществе не было хороших зельеваров, поэтому он мог легко зарабатывать на жизнь варкой зелий, получая оплату либо в местной валюте, называемой совами, либо обменивая на другие товары.

В соседней магловской деревне в местной школе стояло пианино. Северусу разрешали играть по вечерам и в выходные дни, а взамен он учил детей английскому языку. Несколько семей волшебников также отправляли к нему своих детей, когда услышали о его импровизированных уроках. Хотя он отказывался пускать кого-либо в комнату во время игры, местные жители, всё же, собирались за окном, которое было часто открыто для проветривания.

Северусу нравилось плавать и загорать. Под влиянием солнца и морской воды неприятные шрамы зажили, а он сам потерял бледную полупрозрачность и даже умудрился нарастить немного мускулов. Зимой вода стала холоднее, но несколько согревающих заклинаний решили эту проблему, так что он мог продолжать плавать, если только волны не были слишком сильными.

Письма продолжали приходить. К его бесстыдному облегчению, Гермиона рассталась с угрозой-Уизли через некоторое время после Рождества, когда мальчишка, по-видимому, пытался сделать ей предложение на глазах у всего клана рыжеволосых, в то время как всего за несколько часов до этого она узнала от Джорджа Уизли о многочисленных поклонницах квиддича. Также девушка начала уроки анимагии с Минервой, но пока не преуспела в добровольной трансформации.

Она держала Северуса в напряжении и в учебе, писала комментарии к последним журналам или задавала запутанные вопросы о темной магии, зельях или чем-то еще, что только могла придумать. В ответ он писал о своей жизни в крошечной деревне, о новых растениях и других ингредиентах, которые исследовал, о своем общении с местными жителями и об иронии судьбы, связанной с тем, что он снова стал школьным учителем.

* * *

Письма становились длиннее и детальнее по мере того, как последние месяцы в Хогвартсе подходили к концу. Гермиона рассказала о своём детстве, о годах, проведённых в магловской школе… и о том, как стёрла память родителям и отправила их в другую страну ради безопасности. Прочитав это, Северус вздрогнул, хотя он думал, что это был правильный выбор, но по-прежнему было ужасно трудно обратить вспять чары памяти, а в данном случае она удалила почти двадцать лет воспоминаний. Тем не менее, в ответ он прислал подборку книг и статей, которые, как он считал, ей следует поискать, и другие идеи и методы, которые можно было бы попробовать.

К изумлению Северуса, Гермиона попросила сопровождать ее в Австралию летом после сдачи ТРИТОН, и Северус с радостью променял палящее жаркое средиземноморское лето на зиму в пригороде Сиднея. Они встретились в международном порту портключей Афинского Министерства магии, проделав остаток пути вместе через Иран, Индию и Индонезию. Мужчина сразу же заметил её. Непослушные волосы были стянуты лентой, она была в магловских джинсах и узком топе под джинсовой курткой, а через плечо висела сумка, вмещающая, несомненно, больше, чем казалось. Однако глаза… Это всё ещё был тот затравленный, далёкий взгляд с последнего года войны. Гермиона просканировала глазами зал прибытия, но, по-видимому, не заметила его, пока он не оказался рядом.

— Я не ожидала, что ты так оденешься, — призналась девушка, краснея.

— Я обнаружил, что учительские мантии крайне непрактичны, учитывая климат, — подняв бровь, ответил Северус. Он был одет в чёрные джинсы, накрахмаленную белую рубашку и чёрную кожаную куртку.

— Мне нравится, — пробормотала она, — Тебе идёт. Ещё солнечные очки и завязать волосы назад…

Когда Грейнджер поняла, что её комментарий был услышан, она покраснела ещё сильнее и посмотрела вниз, занимаясь билетами на следующую часть их путешествия. Хотя использование портключа имело свои преимущества перед магловскими транспортными средствами, им предстояла долгая и утомительная поездка, прежде чем они смогли провести ночь в волшебном отеле Сиднея в двух одноместных номерах. Северус едва проснулся, когда Ми прижалась к нему посреди ночи, но её присутствие помогло ему расслабиться.

Хотя они легко узнали новый адрес проживания Грейнджеров с помощью нескольких быстрых заклинаний, процесс восстановления памяти был сложным и длительным. Северус предложил сварить зелье, которое сделало бы их разум более восприимчивым к изменениям, но даже с зельем Гермионе требовалось не менее трёх часов на каждого из родителей, чтобы восстановить воспоминания. Было бы лучше, если бы первоначальный заклинатель сделал откат, иначе это, скорее всего, было бы неполным восстановлением, а поскольку она удалила из них так много, другого выбора не было. Всё это время Северус снабжал девушку бутербродами, чаем, перцовкой и зельями от головной боли и следил за тем, чтобы она не теряла надежды.

Наконец процесс был завершён, и они осторожно разбудили Грейнджеров, предварительно приготовив для них две чашки чая с успокоительным.

— Гермиона? — прошептала мать, и юная ведьма прыгнула к ней на руки.

Объяснение того, что произошло, заняло много времени и много чая. Грейнджеры были осторожны, но постепенно расслабились и приняли его присутствие как бывшего профессора Гермионы, который согласился помочь.

— Ты всё ещё превращаешься в выдру по ночам? — спросил отец, пока мать возилась с обедом.

Гермиона уставилась на отца широко раскрытыми глазами, от изумления разинув рот, прежде чем спохватилась.

— Эм, да, но как…?

— О, мы были шокированы, когда вместо тебя в постели нашли щенка выдры, — сказал он со смешком. — Мы впервые заметили это, когда тебе было около шести, и ты была самой пушистой малышкой, которую мы когда-либо видели. Я не знаю точно, что вызвало это, но случалось оно не так часто, может быть, раз в два месяца или около того.

— Почему ты мне не сказал?!

— О, — из кухни вышла миссис Грейнджер, — это казалось таким странным, что мы никогда не знали, как рассказать об этом, потому что ты, казалось, никогда не осознавала этого впоследствии. Когда ты получила письмо из Хогвартса, мы испытали большое облегчение и просто подумали, что это, вероятно, нормально для волшебных детей.

— Да, — кивнул мистер Грейнджер, — и после того, как ты поступила в Хогвартс, мы видели тебя в образе выдры всего несколько раз за каникулы, так что мы как бы забыли об этом.

Гермиона проводила Снейпа обратно в отель, и он провёл ещё одну ночь с выдрой Ми. Она решила остаться с родителями на некоторое время летом, и поэтому они попрощались на следующее утро после совместного завтрака.

— Большое спасибо, Северус, — девушка бросилась к нему, крепко обнимая.

— Ты проделала всю работу, — осторожно обнял в ответ мужчина, — Я впечатлён тобой, это было непростое заклинание.

— Нет, я не смогла бы без тебя.

Когда Гермиона немного отстранилась, смотря на него снизу вверх, Северус заметил стекающую по щеке слезу. Он вытер её большим пальцем, желая утешить, но не зная как. Сердце колотилось в груди.

— Береги себя, Гермиона. Напиши мне.

— Ты напишешь ответ?

— Я уверен, что Пеан уже может долететь до тебя с завязанными глазами.

Уголки его губ приподнялись в тёплой улыбке, и, недолго думая, Северус поцеловал её в лоб. В ответ Гермиона нежно провела ладонью по его челюсти. Краткий контакт подогрел кровь, прежде чем он выпутался и без оглядки аппарировал обратно к портключу.

* * *

Он вернулся в сонную деревню к своим новым занятиям: плаванию, варке зелий, долгим прогулкам по оврагам и вдоль пляжей, где можно было найти интересные ингредиенты. С наступлением осени переписка, после продолжительного пребывания в Австралии, возобновилась. Гермиона работала в Министерстве, на тупиковой должности, намного ниже её возможностей в Департаменте магического транспорта. Вскоре Северусу, если не Гермионе, стало очевидно, что предубеждение против маглорождённых до сих пор не искоренено в недрах Министерства и что его руководители никогда не позволят ей продвигаться в том темпе, в котором она должна.

Минерва и Поппи написали ему, рассказав о восстановлении замка. Также Северус начал посещать местную таверну, поначалу довольствуясь только слушанием сплетен, но вскоре один из старших волшебников вызвал его на партию в шахматы, и после того, как Снейп выиграл пять матчей подряд, остальные, похоже, приняли его как одного из лучших, вовлекая в обсуждения. Его прозвали «Высокий», но он хорошо слился с местной толпой, так как большинство волшебников носило чёрные ботинки, чёрные брюки и чёрную льняную рубашку, которую меняли на белую, если хотели выглядеть модно. Свободные мантии поверх всего этого завершали образ и были единственным видимым отличием между магическим и магловским сообществами.

Между Мелией, школьниками и посетителями таверны Северус получал всю необходимую социализацию, и никто из них ничего от него не требовал. Это было освежающе и исцеляюще. В то время как первый год в деревне исцелил его физическое состояние, его разум, казалось, восстанавливался дольше, возможно, потому, что он никогда по-настоящему не знал, что значит не подвергаться насилию и гневу, обременённый виной и страданиями, причинёнными самому себе и из внешних источников. Это было облегчением. Мужчина даже провёл несколько дней в одиночестве, ничего не делая, кроме как спал и читал, попивая медовую рецину на террасе.

Мысли его все чаще и чаще возвращались к одной ведьме или выдре. Она быстро повзрослела за годы войны, и в Австралии он определенно заметил, что она уже взрослая ведьма, а не ребёнок. Северус поймал себя на том, что хочет рассказать ей, какую забавную вещь Ставрос рассказал Константиносу в таверне, или показать письмо, которое восьмилетняя Элени написала ему по-английски, или поинтересоваться, понравится ли ей присоединиться к нему в прогулках по горам. Он беспокоился о её положении в Министерстве и боялся, что она связалась не с тем волшебником, с кем-то, кто воспользуется ею или не поймёт её стремления к обучению, кем-то, кто не был им.

* * *

После своеобразного турне по Австралии Мелии, конечно же, удалось вытянуть из него слишком много информации о Гермионе и его прошлом в Британии.

— Так почему ты не пригласил сюда свою ведьму, Севрос? Ты должен поселиться с ней здесь, знаешь, всегда можно расширить коттедж, если понадобится больше места.

— Она была моей ученицей, Мелия, — Северус грозно посмотрел на старую ведьму, но, к сожалению, она была так же невосприимчива к этому, как и Минерва. — Я почти на двадцать лет старше её, и она может найти кого-нибудь получше.

— О, Севрос, — хихикнула Мелия, — Мужчины всегда слепы к тому, что у них перед носом. Ты любишь её. Иди и скажи ей это, а потом приведи её сюда и дай мне внуков.

В ту ночь Северус не мог уснуть из-за наплыва мыслей. Он сдался, схватил бутылку местного напитка «Фрост Раки» и поднялся на террасу на крыше, где стояли простая садовая скамейка из оливкового дерева и небольшой столик. Вид на далёкие горы вдоль берега, сходящиеся с морем, был освещён полной луной, а ночь была ещё тёплой, лёгкий ветерок нёс ароматы разных трав и моря в обрамлении ритмичного стрекота цикад на холмах. Пеан ненадолго присел на скамейку и загудел в знак приветствия, прежде чем снова отправиться на охоту, а летучие мыши ловили насекомых, чёрными полосами проносясь по небу.

Северус не мог выкинуть из головы слова Мелии. Он думал, что с любовью покончено после всей этой заварушки с Лили. Он выплатил свой долг и освободился от обоих хозяев, но в основном он оставался тем же человеком, которым был всегда. Угрюмый, трудный, вспыльчивый, саркастичный и жаждущий одиночества, но также жаждущий интеллектуального разговора и значимой связи с кем-то. Тем не менее, кто-то такой умный и яростно преданный, как Гермиона, заслуживал счастья с кем-то её уровня, с кем-то моложе, беззаботнее и популярнее. Только когда он начал представлять, как она выходит замуж за другого, и его сердце сжалось от боли, он наконец понял, что Мелия была права. Он любил Гермиону Грейнджер. С этой мыслью Северус допил оставшуюся часть стакана раки за один раз, шипя, поглощённый холодными парами.

* * *

Каким-то образом Снейп поймал себя на том, что приглашает Гермиону навестить его летом. Должно быть, это «Фрост Раки» заморозил его мозг, или Пеан украл письмо до того, как мужчина успел его выбросить. К его крайнему удивлению, она почти сразу же согласилась, и следующие несколько недель он провел в тревожном ожидании.

Он встретил её в Министерстве магии Греции, в международном отделе портключей, где они встретились годом ранее во время поездки в Австралию. Пройдя через камин из местной таверны на целый час раньше, Северус беспокойно мерил шагами вестибюль, нервируя охранника.

Наконец, магия активировалась, и появилось полдюжины путешественников, держащих большое латунное кольцо. Гермиону было легко узнать, она была самой младшей из них, и в глазах Северуса она казалась сияющей в своём бледно-зелёном сарафане. Она быстро увидела его и тут же расплылась в широкой улыбке, прежде чем практически полетела к нему в объятия, обвивая руками шею. Он держал её так же крепко, уткнувшись носом в невероятные волосы, пока что укрощённые шёлковой лентой. От неё пахло книгами, чернилами и пергаментом, жасмином и бергамотом — просто идеально.

Северус аппарировал их обоих к утёсу за своим коттеджем, не желая проходить через таверну, где находился камин. Квадратный белый коттедж с синей окантовкой дверей и окон контрастировал с крутыми холмами и морем. С разрешения Мелии он волшебным образом расширил крышу в сторону моря, так что перед коттеджем появилось немного тени и хорошее место для небольшого столика для завтрака, и теперь там был довольно большой сад ингредиентов.

— Северус, это великолепно! — воскликнула Гермиона и тут же превратилась в выдру. С серией скрипов и писков она отправилась исследовать окрестности.

Мужчина улыбнулся её выходкам и пошёл на кухню, чтобы приготовить лёгкий обед. Когда он вернулся на улицу, держа поднос с сыром, хлебом, оливками и различными другими простыми блюдами, выдра подскочила к нему и плавно перешла в свою человеческую форму.

— Я вижу, ты освоила трансформацию, — прокомментировал он, наливая огуречную воду.

— Да, Минерва помогла мне. Это было сложно и немного отличалось от обычного процесса, так как я уже знала свою форму. На самом деле мне нужно было превратиться из выдры обратно в человека, а не наоборот.

— Так ты выдра, ставшая человеческим анимагом? — он изогнул бровь и улыбнулся, намазывая мягкий сыр на кусок хлеба.

— Похоже на то, — улыбнулась Гермиона.

В течение следующих нескольких дней он показывал ей остров. Они отправились в поход к местным оврагам, где девушка тут же трансформировалась, чтобы играть в ручьях, хотя из-за летнего солнца в них осталось мало воды. Мелия, конечно же, подошла осмотреть Гермиону и строго сказала Северусу, что он не должен напортачить. Две ведьмы пугающе хорошо ладили, несмотря на языковой барьер, благодаря языку тела, заклинаниям перевода и — он был уверен — найдя общий язык в его смущении.

— Как ты думаешь, зачем ты пришла ко мне в ту, первую ночь в Хогвартсе? — спросил он её однажды, когда они были на отдалённом пляже.

— Точно не знаю, — закусив губу, размышляла девушка, — Помню сортировку и приветственный пир на первом курсе, всё было так красиво и все были счастливы… кроме тебя, кажется. Высокий стол, и я помню, как подумала, что ты казался одиноким в комнате, полной людей, как и я. Видимо, моя внутренняя выдра согласилась, что тебе нужен друг, но я понятия не имею, как я добиралась до твоих комнат всё это время.

Закат у моря, полная луна, отражающаяся в спокойной воде. Бутылка белого вина на террасе. Гермиона сидела рядом с Северусом на деревянном диване, и он тайком вдыхал аромат её волос, его рука была перекинута через спинку, а большой палец выводил узоры на её плече. Девушка медленно повернула голову, смотря на мужчину, её рука прошлась по воротнику его рубашки и обхватила щёку.

— Ты бы поцеловал меня, Северус? — пробормотала Гермиона. Её глаза были большими, почти чёрными в лунном свете.

У него перехватило дыхание, он правильно расслышал?

— Гермиона, ты уверена?

Она кивнула, её рука скользнула к его затылку, запутавшись в волосах, и каким-то образом их губы встретились. Сначала целомудренно, едва касаясь, нерешительно, прежде чем углубиться. Она вкусила вина и моря, и её тихие стоны воспламенили его кровь. Блаженство. Его ещё никогда так не целовали, никогда. Он хотел, чтобы время остановилось прямо сейчас, пожалуйста.

— Северус, — прошептала Гермиона, затаив дыхание, и он подхватил её, аппарируя в свою спальню.

— Ты уверена, Гермиона? — снова спросил Северус, когда они оба оказались на его кровати в беспорядочном сплетении конечностей, опасаясь, что она передумает или не передумает, но дальнейшее движение разрушит всё, что у них было до сих пор. Тем не менее он не мог удержаться от того, чтобы проследить изгиб её бёдер, живота, рук, шеи.

— Я давно хотела тебя, — ответила Гермиона, и он был уверен, что сердце разорвётся от всего этого. Девушка потянулась к нему, чтобы снова прижаться губами к его губам, и его разум стал пустым, мир отступил, пока не остались только они вдвоём, прикосновение, вкус, запах, ритм, наконец, вместе.

Когда Северус проснулся на следующее утро, ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что ведьма в его объятиях настоящая. Она пошевелилась и повернула к нему голову, открывая глаза и улыбаясь.

— Доброе утро, — сказала Гермиона, подняв руку к его лицу, нежно очерчивая пальцами изгиб бровей и подбородка.

— Ты не сожалеешь? — он должен был спросить.

— Нет, — тепло улыбнулась девушка, — ни в коем случае. Я там, где хочу быть. А ты?

Она вдруг встревожилась и прикусила нижнюю губу. Это заставило его улыбнуться: с какой стати он не будет счастлив после такой ночи?

— Ведьма, я никогда не отпущу тебя, — пробормотал Северус, склоняясь к ней и целуя лоб, губы, затем двигаясь вниз по телу, всё что угодно, лишь бы услышать её стоны от удовольствия.

Гермиона продлила свой отпуск ещё на две недели, прежде чем ей действительно нужно было вернуться к работе, если она не хотела быть уволенной. Северусу казалось, что его сердце ушло вместе с ней, и Пеану снова пришлось совершать долгие перелёты туда и обратно в Лондон.

Примечания:

Рецина — греческое белое вино, крепостью 11,5%

Раки — традиционный греческий напиток крепостью 35-40%

Дыра в груди после отъезда Гермионы стала ещё больше. К изумлению, казалось, что она чувствовала то же самое, и каким-то образом они пережили осень. Пеан летал с письмами почти без остановок. Мелиа понимающе улыбалась, но от комментариев воздерживалась, а сам Северус продолжал варить зелья и обучать детей английскому языку. Гермиона вернулась на долгие сентябрьские выходные, которые они провели почти исключительно в постели, отчаянно пытаясь впитать в себя как можно больше друг друга, чтобы убедиться в реальности происходящего. Однажды он навестил её в конце октября, остановившись в крошечной съёмной квартирке недалеко от Косого переулка, но эта поездка едва не закончилась катастрофой, поскольку он не был готов к тому, как трудно будет вернуться в Англию, и ни один из них не знал, как перенести происходящее между ними в её квартиру. Рождество Гермиона провела в Австралии со своими родителями, а Северуса пригласили в дом Мелии, где праздновали некоторые горожане и один из её сыновей.

После двух с половиной лет в Греции Северус был готов к новому. Деревенская жизнь начала немного раздражать, но не то чтобы были лучшие варианты. Конечно, он мог бы вернуться в Тупик Прядильщиков и начать варить зелья оттуда, но никакой разницы, кроме ухудшения климата, это бы не принесло.

* * *

Минерва прислала сову с просьбой навестить его на день или два во время пасхальных каникул. Поппи присоединилась к ней, заявив, что хочет посмотреть на ход выздоровления, но Северус подозревал, что она просто хочет вынюхать что-нибудь интересное. Женщины прибыли через портключ в Афины, а затем через камин в таверну, где их забрал мужчина.

— Северус, ты хорошо выглядишь, — сказала Минерва, щурясь от яркого солнца. Она выглядела такой же, как всегда, строгой и гордой в своём традиционном одеянии.

— Спасибо, Минерва.

Поппи обняла его, несмотря на протесты, и вскоре они уже шли к коттеджу, а Минерва задавала тысячи вопросов, почти не переводя дух. К счастью, они не остались у него на ночь, разместившись в небольшой гостинице Мелии. («Ты открываешься на ночь?» — спросил ее Северус, когда зашла эта тема. «Конечно!» — ответила женщина, безумно моргая, как Альбус в плохой день.)

Две ведьмы восхищались деревней, видом, его садом, снова видом, коттеджем и видом, на этот раз с террасы на крыше, где он разложил фрукты, «Фрост Раки» и другие закуски. Поппи казалась довольной его физическим состоянием, утверждая, что никогда раньше не видела его таким здоровым. Оглядываясь назад, Северус действительно должен был согласиться, что свежий воздух и физическая работа в сочетании с отсутствием сумасшедших имели большое значение, особенно с отличной едой, которую давал остров.

— Хогвартс хочет, чтобы ты вернулся в качестве директора, Северус, — сказала Минерва за своим арбузным салатом, наконец дойдя до истинной причины визита. — Замок больше не принимает меня в качестве директора. Какое-то время он работал довольно хорошо, но теперь он определённо сопротивляется мне. Все призраки и картины говорят, что замок считает тебя настоящим директором. Он скучает по тебе.

— Замок скучает по мне? — бровь поднялась сама собой, — Как странно. Однако я сомневаюсь, что кто-то ещё скучает.

— Да, замок определённо дуется, — поджала губы Минерва. — Буквально на днях он не пускал меня выше пятого этажа, все лестницы то и дело опускались вместо того, чтобы подниматься. Огни в Большом зале мерцают, как утверждает Септима, азбукой Морзе «для директора Северуса Снейпа». Между прочим, она отпечатана и в твоих старых покоях, и в последний раз, когда я была в комнатах директора, ванна напоминала что-то вроде водной горки.

— Ну, по крайней мере, это не моя вина, — ответил Северус, накладывая еще немного арбузного салата.

— Однажды утром, несколько недель назад, кто-то или что-то переставило все зелья в моих запасах и вытащило те, что ты сварил, из долговременного хранения. Они были расставлены на столе буквой S, — вставила Поппи, — Между тем, те, которые сварил Гораций, были отброшены в угол. Не то, чтобы я не согласна с этой оценкой, заметь.

— Ты подпускаешь его к своим запасам? — вздрогнул Северус. — И что значит, у тебя ещё есть зелья, которые я варил? Это было года три назад, как минимум!

— Да, как я уже сказала, ты нам нужен! Мне самой пришлось варить большую часть зелий, ты же знаешь, каков Гораций, — ответила Поппи.

— Гораций окончательно уходит на пенсию, — вмешалась Минерва. — У меня запланировано несколько собеседований, но, очевидно, я не квалифицирована, чтобы судить о навыках зельеварения.

Их разговор перешел к общим сплетням о Хогвартсе, Министерстве и различных бывших учениках до прибытия Мелии. Три ведьмы вскоре начали болтать, как старые подруги, а Северус довольно сидел рядом, иногда прислушиваясь к их болтовне. Его мысли неслись в Хогвартс. Мог ли он действительно вернуться? С того ужасного времени прошло почти три года, но это всё ещё означало, что у старших учеников остались не очень приятные воспоминания о его пребывании там. А что учителя?

Тем не менее, было приятно увидеть эту парочку, и в течение следующих нескольких дней Северус с удовольствием показывал Поппи свои эксперименты с зельями и разговаривал с Минервой о текущем положении дел в Хогвартсе. У неё было много идей по реформированию школы, но, по-видимому, ей было трудно ориентироваться в Совете попечителей.

* * *

Дни полетели стремительнее после принятия решения. В любом случае, коттедж оплачен до конца лета, а Мелия пообещала присмотреть за садом.

Гермиона встретила его в зале прибытия в Министерстве, и только тот факт, что они не хотели попасть на первую полосу в «Ежедневном пророке», помешал Северусу сразу же подхватить её на руки. Вместо этого девушка отвела его в заброшенный кабинет в своём отделе и, приперев к стене, принялась целовать до потери сознания, прежде чем неохотно заявила, что ей нужно вернуться к работе.

— Поздравляю с получением поста, директор, — сказала она, поправляя одежду и волосы.

— Не могла бы ты сходить со мной в ресторан, скажем, в пятницу вечером? — выпалил Северус, внезапно и необъяснимо занервничав.

— С удовольствием, — улыбнулась Гермиона, снова поцеловав его.

Воодушевлённый чувством восторга, вызванным её поцелуями, Северус расправил плечи и вернулся в Хогвартс по каминной сети, где встретился с Минервой и Поппи. Учебное время ещё не закончилось, так что большинство профессоров находились в классах или в своих кабинетах, что его вполне устраивало. Минерва принесла в директорский кабинет несколько шотландских цветов и клетчатые пледы, но в остальном он почти не изменился. Тем не менее, Северусу пришлось на мгновение прикрыть глаза и глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться и не впасть в панику под натиском воспоминаний. Стоя перед камином, он ощутил, как замок тянется к нему, некое осознание и тихое потрескивание магии, пронизывающей это место. Минерва, казалось, была права. Хогвартс приветствовал возвращение. Северус кивнул и положил руку на каминную полку, чувствуя себя слегка глупо.

Следующие несколько дней были заполнены встречами и планированием. К удивлению, персонал был рад его возвращению. Филиус наколдовал в учительской какой-то блеск, который взлетал, как только кто-то произносил его имя. Помона обняла его и представила Лонгботтома — Лонгботтома! — как своего ученика, и мальчишка на самом деле пожал ему руку и поприветствовал его. Появилось и несколько новых имён. Андромеда Блэк-Тонкс пришла преподавать культурологию, новый предмет, который Минерве удалось протолкнуть как обязательный для всех первокурсников и второкурсников, заменив магловедение и сосредоточив внимание как на магловской, так и на волшебной культуре. Стёрджис Подмор взял на себя преподавание Истории магии, просто позволив Биннсу охранять класс, в котором он всегда преподавал, но переместив студентов и фактические занятия в другое место. Новому преподавателю ЗОТИ удалось остаться на два года, и он казался достаточно компетентным бывшим аврором, которого рекомендовал Кингсли. Минерва наняла американскую ведьму для преподавания трансфигурации, но планировала сама вернуться на эту должность в следующем семестре. Совет попечителей быстро одобрил назначение, и Северус задавался вопросом, какие угрозы Минерва использовала, чтобы заставить их подчиниться, но, как ни странно, они тоже были рады его возвращению. Даже студенты обрадовались, когда Минерва объявила о предстоящих изменениях во время ужина.

* * *

Северус забронировал столик в одном из самых модных ресторанов Эдинбурга, не слишком заботясь о лондонской сцене и предпочитая магловское заведение волшебному ресторану. Они встретились в точке аппарации в волшебном квартале Эдинбурга, недалеко от Королевской Мили, и у него перехватило дыхание, когда он увидел Гермиону в блестящем темно-синем коктейльном платье, с волосами, собранными в небрежный узел, и темно-коричневыми туфлями-лодочками, делавшими ее выше на несколько дюймов. Она улыбнулась, как только заметила его в обычном чёрно-белом наряде, лишь слегка изменённом, чтобы соответствовать магловскому, сменив сюртук на смокинг и жилет.

— Моя леди, вы прекрасно выглядите сегодня вечером, — прошелестел Северус, целуя её руку.

Гермиона хихикнула и поцеловала его в щёку, сославшись на то, что не хочет размазать макияж. Усмехнувшись, мужчина заявил, что ей не нужны такие вещи, чтобы быть красивой, но, тем не менее, взял её руку на сгиб своего локтя и повёл в направлении ресторана. Вечер был прекрасным и тёплым, но он почти ничего не замечал, кроме неё.

Северус выбрал уединенный столик для задушевных бесед. Гермиона расспросила его о Хогвартсе и Крите и рассказала о своей работе, которая все еще казалась тупиковой. Еда, вероятно, была превосходной, но из-за его растущей нервозности вкус казался картонным. Гермиона была просто… просто всем, а кем был он? Сварливый старик с крючковатым носом, без социальных навыков и несчастным прошлым?

— Гермиона… я хотел поговорить с тобой о нас, — начал Северус после того, как был подан десерт, и едва заметил, как её улыбка погасла. Она выпрямилась в кресле и положила руки на колени, шоколадный мусс остался нетронутым. Он глубоко вздохнул. — Ты часть моей жизни вот уже десять лет, как писклявая и чрезмерно любознательная выдра ночью или как прекрасный компаньон днём. Я понял, что не хочу быть твоим «парнем», Гермиона. Мне больше сорока, я скоро снова стану директором Хогвартса, я совсем не «парень». Знаю, я не должен просить тебя об этом, но я считаю себя слишком эгоистичным, чтобы позволить тебе найти кого-то более подходящего. Я хочу большего, Гермиона. Я хочу, чтобы ты всегда была в моей жизни. В моём доме, в моей постели или в моей ванне, если хочешь, рядом со мной. Ты бы… ты согласилась бы стать моей женой? В один прекрасный день позволь мне быть твоим мужем?

Гермиона посмотрела на него, прикусив нижнюю губу. Слезы навернулись на глаза, он не мог ее прочесть. Наконец она расплылась в лучезарной улыбке.

— Я подумала, ты хочешь порвать со мной, Северус! Да, я хочу этого! Да!

Кто первым подался вперёд, он не знал, но ведьма вдруг оказалась у него на коленях, и их губы встретились в безумном поцелуе.

— Гермиона, Ми, я люблю тебя, — прошептал Северус.

— Я тоже люблю тебя, Северус, — отозвалась девушка, снова глубоко целуя.

— Ты уверена? Бедная заблуждающаяся маленькая ведьмочка.

— Конечно, глупышка. Ты мне нравишься такой, какая есть. К тому же, где я найду кого-нибудь еще с такой чудесной ванной?

— Действительно, — промурлыкал он и снова поцеловал её.

Поспешно оплатив счёт и сопроводив Гермиону в пустынный переулок за рестораном, они аппарировали в её крошечную квартирку, где Северус приступил к очень тщательному знакомству с её самым восхитительным телом, намереваясь открыть новые способы заставить её плакать в экстазе. Им удалось принять душ, прежде чем заснуть в путанице конечностей, как можно ближе друг к другу.

На следующее утро после завтрака, который прошел позже обычного из-за того, что они несколько раз случайно оказались в постели, Северус попросил сходить с ним в Тупик Прядильщиков, чтобы забрать вещи и выставить дом на продажу. Не то чтобы ему хотелось туда идти, но за эти годы он уже рассказывал ей о своем дерьмовом детстве по частям, и девушка заявила, что хочет увидеть место, где он вырос. Гермиона широко открытыми глазами оглядела маленький, пыльный и заброшенный домик, но ничего не прокомментировала, только улыбнулась, когда Северус попросил её аккуратно упаковать книги, пока сам спустился в лабораторию. Там не было ничего ценного, кроме некоторого оборудования и нескольких ингредиентов с длительным сроком хранения, а также одной маленькой коробочки, тщательно спрятанной в потайном шкафу. Поднявшись по лестнице, он увидел Гермиону, наполовину похороненную за стопкой пыльных книг. Это зрелище заставило его улыбнуться, настолько это было в её стиле. Наконец, заметив его, она пискнула, тут же принимая форму выдры и зарываясь в кучу. Когда Ми застенчиво выглянула из-под небольшого фолианта по технической трансфигурации, Северус не мог не рассмеяться, из-за чего выдра возмущенно пискнула. Он осторожно разобрал стопку и поднял её, всё ещё посмеиваясь. Мужчина подошёл к своему грязному дивану, положив животное рядом с собой, чтобы показать маленькую коробочку, которую он вытащил из лаборатории.

— Гермиона, Ми, это раньше принадлежало моей матери, — сказал Северус, открывая крышку. Внутри было письмо, медальон и несколько выцветших фотографий улыбающейся молодой женщины и той же женщины с маленьким черноволосым ребёнком на руках, смотрящим в камеру широко открытыми глазами. Также там была коробка поменьше, обтянутая выцветшим жёлтым шёлком, которую он осторожно поднял. Гермиона снова приняла человеческий облик и посмотрела на него своими карими глазами, прикусив нижнюю губу. Она ахнула, когда Северус открыл крышку и показал золотое кольцо с одиноким бриллиантом. Лента разделилась на две части в верхней половине, две нити свернулись друг вокруг друга ленивыми петлями с ромбом в центре.

— Это моё единственное наследство от семьи Принц, — продолжил Северус. — Ты наденешь его как символ моего желания сблизиться с тобой?

Улыбнувшись сквозь подступившие слёзы, девушка всё же протянула руку, чтобы он осторожно надел кольцо ей на палец.

— Я так понимаю?

— Северус, это прекрасно, — сказала Гермиона, рассматривая украшение.

Она снова набросилась на него с поцелуями, в результате чего они оба повалились на кушетку слегка взлохмаченной кучей, прежде чем он осторожно высвободился.

— Гермиона, мы скорее вернёмся к тебе в квартиру, чтобы продолжить этот ход мыслей, и гораздо быстрее доберёмся туда, если закончим упаковывать всё здесь.

После того как он упаковал все книги и несколько личных вещей из спальни, уничтожив практически всю мебель и большую часть предметов домашнего обихода, кроме его любимой чайной чашки и кувшина, который всегда нравился Эйлин, Северус объявил, что с домом покончено. Гермиона помогла ему с некоторыми мощными заклинаниями очистки, и вскоре помещение было вычищено до плинтусов, и он с удовольствием захлопнул дверь в эту часть своей жизни. Остаток выходных они провели в квартире, где Гермиона заказывала еду на вынос, чтобы им не приходилось одеваться чаще, чем необходимо.

* * *

Лето пролетело быстро. Вместе с Минервой он провёл собеседование с несколькими кандидатами на пост профессора зельеварения и, наконец, остановился на немецком волшебнике с хорошим послужным списком из Шармбатона. В первый раз, когда Гермиона посетила его в Хогвартсе, Северус действительно почувствовал восторг замка по поводу возвращения своей выдры, и она была одинаково счастлива вернуться в чудесную ванну его старых покоев и в новую — директорскую. К большому удивлению, дом на Тупике Прядильщиков был продан быстро.

Им даже удалось вернуться на Крит на неделю. Гермиону там быстро приняли, особенно дети, которых Северус учил английскому, а Мелия была вне себя от радости, увидев их вместе, и быстро организовала слишком много еды и визитов всех жителей деревни, которые начали спрашивать об отправке своих детей в Хогвартс теперь, когда он был там.

За неделю до начала семестра директор всегда проводил обязательное собрание сотрудников в учительской. Один за другим входили профессора, новые и старые лица вместе. Многие из них улыбались ему, в том числе Помона и Роланда, а новые кивали в знак приветствия. Было странно снова оказаться во главе стола, но на этот раз без открытой враждебности. Странно, но как-то правильно. Северус чувствовал, как замок удовлетворённо гудит где-то в глубине сознания, очевидно, он соглашался. На этот раз он сможет внести изменения, которые хотел видеть в Хогвартсе, с Минервой и многими другими, поддерживающими его. Хогвартс будет лучше, чем во время его собственных школьных лет. Более безопасное место для взросления детей, без открытой вражды между факультетами, которая была столь безудержной во времена правления Альбуса.

— Прежде чем мы уйдём, я хотел бы представить мою невесту, — сказал Северус и поднялся из-за стола, когда собрание закончилось. Взмахом его руки дверь открылась, и вошла Гермиона с лёгкой улыбкой на губах. Он подошёл к ней, поцеловав в щёку. В кабинете воцарилась полная тишина. Новые учителя выглядели слегка сбитыми с толку, в то время как те, кто учил её, варьировались от удивления Помоны до насмешливой ухмылки Роланды, а Филиус и вовсе упал со стула. Поппи и Минерва выглядели самодовольными, а Лонгботтома, кажется, слегка подташнивало.

— Пожалуйста, поприветствуйте мисс Гермиону Грейнджер, — продолжил он, стоя позади неё, — Я надеюсь, что вы все сделаете так, чтобы она почувствовала себя желанной и принятой здесь. Если у кого-то из вас есть семья, которая хочет остаться с вами, пожалуйста, поговорите со мной, чтобы договориться о подходящих условиях проживания. Пришло время покончить с пунктом о том, что профессорам не разрешено жить вне школы.

Кабинет взорвался шумом, когда все сразу начали задавать миллион вопросов, а половина персонала встала, чтобы обнять Гермиону.

— Поздравляю вас обоих, — сказала Минерва, обнимая его.

— Спасибо, — выдавил Северус, чувствуя облегчение от её поддержки.

* * *

Накануне вечером студенты застали их двоих на Астрономической башне после частного ужина в кабинете директора, теперь обставленном в более сдержанном стиле, со всеми его книгами и личными вещами. Ночь была ещё теплой и необычайно ясной для Шотландии.

— Смотри, комета! — воскликнула Гермиона, указывая на небо. — Загадай желание.

— У меня есть все, о чем я когда-либо желал, прямо сейчас, — прошептал Северус ей на ушко и притянул ее к себе.

— Ммм, ты говоришь самые милые вещи, — сказала она, поворачиваясь в его руках, чтобы снова его поцеловать.

— Не позволяй никому услышать, как ты это говоришь, — пробормотал он ей на ухо.

— Ты скрытый романтик, Северус Снейп. Не волнуйся, я сохраню твои секреты.

— Ты слишком добра ко мне, ведьма. Могу я пригласить тебя в ванную, чтобы завершить вечер?

В ответ он получил серию писков от выдры, оказавшейся у него на руках. Северус аппарировал их обоих прямо в ванную директора, где Хогвартс уже превзошёл сам себя, наполнив теперь ещё большую ванну. Домовой эльф принёс шампанское, шоколад, фрукты, ягоды и рыбное филе в стиле сашими.

«Странно, как жизнь вывернулась наизнанку», — подумал Северус. Профессиональное признание как директора и мастера зелий, любые материальные блага, которые он мог пожелать, и милая ведьма, которая хотела оставаться рядом с ним, даже если она иногда оказывалась маленькой и писклявой.

— Перестань думать и поцелуй меня, — увещевала его Гермиона, теперь снова в своем восхитительно обнажённом человеческом обличье, и все мысли улетучились, как только он это сделал.

Гермиона смотрела на территорию Хогвартса с балкона директорских покоев. Летний день был солнечным и тёплым, и всего два дня назад все студенты уехали на каникулы. Некоторые профессора уже уехали, но многие остались ещё на неделю или около того, чтобы завершить свою работу.

Она продержалась полгода на своей прежней работе в Министерстве после возвращения Северуса в Англию, прежде чем уволиться и перевезти всё своё имущество в Хогвартс. Филиус, а позже и Септима взяли её в ученицы по чарам и арифмантике, но она воздержалась от преподавания и вместо этого заняла пост заместителя директора вместо Минервы. Гермиона работала независимым консультантом по оберегам и чарам, время от времени посещая различные места, когда об этом просили её клиенты, а также брала на себя заказы на выполнение сложных вычислений по арифмантике, если проблема была достаточно интересной.

Ее муж бездельничал на лужайке, греясь на солнышке, как большой кот. Ему потребовался год после того, как она переехала, чтобы научиться анимагии под присмотром Минервы. Он практиковался втайне, не рассказывая ей об этом до тех пор, пока ему действительно не удалось превратиться, напугав жену до полусмерти, когда ее выдра внезапно оказалась нос к носу с огромным белым тигром. Он был изумителен, гордо подумала она, такой же сильный и изящный в этой форме, как и в образе волшебника.

Гермиона приняла форму выдры и пискнула на замок, который с радостью подчинился и открыл водную горку в стене. С годами Хогвартс и Гермиона определённо пришли к соглашению, которое теперь включало волшебные водные горки в стенах или вдоль перил движущихся лестниц, новые фонтаны во дворах и несколько водопадов в избранных местах. Студенты были счастливы видеть, как она проплывает мимо них в форме выдры, куда-то плывя, будь то вверх или вниз по лестнице. После быстрой и продолжительной поездки, соединив части замка, которые не должны были быть связаны логически, она остановилась у подножия лестницы за главными входными дверями. Белый тигр поднял голову и громко зарычал в знак приветствия, когда она перебежала через лужайку.

— Муж, — сказала она и поцеловала его в тигриный нос, зарывшись в мягкую шерсть. Северус по-прежнему заставлял ее сердце трепетать. Они поженились через два года после того, как он сделал предложение, на лужайке Хогвартса, через неделю после того, как все студенты уехали на летние каникулы. Это была прекрасная церемония, на которой присутствовали её родители, большая часть персонала Хогвартса, Гарри и несколько других её друзей, а также Мелия вместе с некоторыми другими критскими жителями. Теперь они начали отправлять своих детей в Хогвартс, а не в Шармбатон, и Северусу удалось нанять оттуда двух новых профессоров: одного по уходу за магическими существами после того, как Хагрид уехал во Францию, и одного по классическим языкам и мировой магии, факультативный курс, на котором преподавались как греческий, так и латынь, а также магические системы из других частей мира. Северус купил критский коттедж у Мелии, которая, в свою очередь, купила ещё одно здание в деревне и приступила к превращению его в идеальную гостиницу для приезжих волшебников. Вся деревня процветала, особенно после того, как стало известно, что сам Гарри Поттер провёл там неделю со своей женой Джинни, и поток туристов из Британии увеличился в десятки раз. Каждое лето Снейпы останавливались в своём коттедже на пару недель, а также на несколько выходных в году, когда могли.

Двое их детей где-то играли с Минервой, которая баловала их хуже, чем любая бабушка. Ричарду Арктуру Снейпу было семь лет, тихий мальчик с такими же черными глазами и волосами, как у его отца, а Элеоноре Роуз Снейп скоро исполнится пять, о чем быстро узнавали все, с кем она разговаривала, и она планировала свой день рождения последние три месяца.

Ричард также был случайным анимагом, что Гермиона обнаружила однажды ночью, когда пошла проверить сына и вместо него увидела крошечного щенка песца. Она просто улыбнулась и попросила замок присматривать за лисёнком так же, как за выдрой. Элеонора до сих пор ни во что не превратилась, но безмерно наслаждалась общением со своей матерью-выдрой и отцом-тигром.

Несколько новых профессоров также обзавелись семьями, либо переехав в Хогсмид, либо расширив свои жилые помещения в замке. Говоря о которых...

— Муж, кажется, нам снова придётся расширить наши апартаменты, — сказала Гермиона, и на её щеках выступил румянец.

Северус сразу же вернулся в свою человеческую форму и притянул её к себе для поцелуя, всё ещё лежа на траве в своей учительской мантии, расстеленной под ним как покрывало. Он выглядел точно так же, как и десять лет назад, его волосы всё ещё были иссиня-чёрными, а стиль одежды всё ещё довольно монохромным. Однако в уголках глаз можно было увидеть морщинки от смеха, которые контрастировали с морщинами на лбу от хмурого взгляда — свидетельством перемен, которые конец войны и новая семья внесли в его жизнь.

— Ты уверена? Я подозреваю, что Поппи будет очень рада, когда я услышу шепот о пари между ней и Минервой. Я немедленно сварю тебе надлежащие дородовые зелья.

— Не нужно, пока это пять или шесть недель, — ответила она. — Я поняла, что что-то не так, когда не смогла переварить анчоусы за завтраком. И что ты имеешь в виду, они делают ставку на нас?

Он усмехнулся и улыбнулся ей одной из тех прекрасных улыбок, которые меняли все его лицо, делая совершенно неотразимым.

— Конечно. Что ещё они будут делать со своим временем и лишними деньгами?

— Ты рад? — спросила Гермиона несколько встревоженно.

— Всегда, любовь моя, — сказал Северус, крепко прижимая жену к себе.