Каникулы (гет)

26 марта. Часть 1

— Ира!! Саша!!

В голосе мамы начали проскальзывать панические нотки.

Мы с братом стояли пригнувшись за кустами и следили, как она ходила по парку в Куэраллее в самом центре Берлина пытаясь найти нас.

С самого утра мы уже побывали у немецкого парламента и Бранденбургских ворот, откуда она выгнала нас, подгоняя легкими, но настырными пинками.

Там было интересно и уходить совершенно не хотелось. Какие-то йоги, сидящие на асфальте, жонглеры, танцоры современных и не очень танцев. Прямо "День открытых дверей в Азкабане" честное слово!!

Но так как во времени мы были ограничены, со слов мамы, то нужно было идти дальше, а то за четыре дня, на которые мы сюда приехали, ничего не успеем. Опять же с ее слов.

Наш путь из пункта А в пункт Б пролегал через парк. Народу немного, но «пенсов» и мамушек с детьми можно встретить. Неожиданно на небольшой прогалинке мы наткнулись на подснежники и застыли, как вкопанные. Первый раз в жизни увидели подснежники, и, ошалев от нормальной, «правильной» весны, разбрелись по дорожкам. Но и тут мама, не переставая, напоминала, что «у нас планы, мы опаздываем».

Остановиться и насладиться моментом совершенно не давала, поэтому это была моя мстя и она была ужасна. Самая лучшая идея — спрятаться и немного оторваться от душащей опеки.

— Может, выйдем уже? — заныл брат. — Ты же ее знаешь, влетит — мало не покажется.

— Не стони. Сейчас выйдем и напугаем ее.

Мы крались вдоль стриженных кустистых зарослей, пригибаясь, чтобы нас не было видно. В конце марта в Берлине уже пробивалась травка, пригревало солнышко, но кусты еще просвечивали своей наготой. Это облегчало слежку за родительницей, которая искала нас с нарастающим волнением в голосе.

Неожиданно почувствовала, как меня хватают за загривок и, приподнимая над уровнем земли, тащат на дорожку.

«Как же это слово?.. Чилдрен? Киндер? Полис?» — мысли в панике неслись в разные стороны одновременно. Боковым зрением заметила, что брат рядом тоже трепыхается, но его перехватили поперек туловища и несли, как мешок. Судя по выражению лица, тоже не мог понять, как реагировать. Нас обоих не очень-то ласково волокли, не особенно интересуясь нашим мнением.

Прямо по курсу вырисовывалась мама. Она шла, смотря в другую сторону, и на нас, как специально, не смотрела. Трепыхающаяся процессия остановилась, а мама, пятясь назад и в сторону, резко развернулась и со всего размаха наткнулась на человека, который держал нас с братом. Маман отрикошетило в ближайшие кусты, но в последний момент смогла устоять на ногах.

«Ну, ты сейчас получишь!!» — злорадно промелькнула у меня нехорошая мысль.

Но ее реакция меня поразила больше. Она, молча, уставилась на человека, который все еще не отпускал нас.

-Your? — спросил низким басом неизвестный.

Она кивнула и продолжала изображать кролика в игре «кто кого пересмотрит? удав или кролик?» Я опять ощутила твердую почву под ногами, а Саша, стоя рядом, уже одергивал на себе куртку.

Мужчина в спортивном костюме резко развернулся и побежал дальше по тропинке. Я даже не успела разглядеть его. Заметила только высокий рост, короткую темную стрижку и спортивную фигуру.

Мама, проморгавшись и обретя возможность воспринимать информацию, хорошенько тряхнула меня и брата:

— Что за фигня? Я уже готова была орать: «Киднепинг!»

Вот это слово, которое я не могла вспомнить!

— Ира, тебе-то уже тринадцать, могла бы вести себя по-взрослому, а ты как что выкинешь, сразу понятно, что соображалка еще не созрела, — она легонько щелкнула меня по лбу.

Бла-бла-бла. Ну вот, опять одна и та же песня.

— Ладно, пошли, нужно пообедать где-нибудь и определиться с ближайшими музеями.

Легко отделались. Монолог на тему «Вы меня не бережете» не получил своего продолжения. Это хорошо.

Втроем направились к проспекту. Дойдя до Тиргартенштрассе, увидели небольшое открытое кафе. Было еще обеденное время, и мама заказала три комплексных обеда. Это, оказалось, была ошибка с ее стороны. Те размеры тарелок и объемы пищи, которые появились перед нами, ужасали.

— Значит, будем давиться. Когда в следующий раз будем есть, неизвестно, — рассудила за всех мама, и мы принялись впихивать в себя порции, рассчитанные на взрослого голодного мужика.

Народу в кафешке было прилично. Мужчина, протискивающийся между столиками в поисках свободного места, увидел нас и улыбнулся, как старым знакомым.

— Hi.

— Hello, — на автомате ответила мама, и только потом сфокусировала зрение на говорившем.

Неужели это тот же мужик, который таскал нас в парке? Только уже переодетый. Деловой костюм, приятный парфюм, приглаженные волосы. Теперь он не производил впечатления маньяка, прячущегося по кустам.

Я посмотрела на маму. Если она и дальше будет на него пялиться, то мы сегодня точно никуда не успеем.

Слава богу, свободное место оказалось, как раз за ее спиной и он пропал с поля зрения.

Продолжая потреблять эти чудовищные порции, мама не выдержала и, крутя вилкой около виска, и намекая на сидящего сзади, сказала:

— Вот так, детишки, и должен выглядеть мужчина под "сраку" лет.

В нашей семье детям не принято выражаться, в отличие от взрослых.

— Как «так»? — не поняли мы с братом.

Мужик за соседним столиком поднял глаза от своей тарелки и посмотрел на ее затылок.

— В отличной спортивной форме, в костюме, выбрит, и хорошо пахнуть. Чтобы глаз отдыхал, смотря на него. Истинный ариец.

Немец покраснел и попробовал закрыться газетой, которую читал. На мой взгляд, ничего особенного, бледный какой-то. Тут таких "арийцев" в кафе штук пять сидит. Не то что наш отец — яркий кареглазый брюнет.

— Ма, а ты уверена, что он не понимает, что мы его обсуждаем? Что он не говорит по-русски?

— Конечно, не понимает. Без вариантов.

Мама явно даже не посчитала это за пробему, достала карту города, разложила ее на краешке стола и, озадаченно нахмурив брови, принялась водить по ней пальцем:

— Ну-с, какие варианты? Можем пешком пойти в замок Шарлотты, или на транспорте добраться до музея компьютерных игр, но обратно на своих двоих. Или дойти до Технического музея, но я бы предпочла пойди туда на следующий день.

После слов «замок Шарлотты» мужчина поперхнулся и опять уставился на нас.

— Мам, что-то мне подсказывает, что по-русски он немного, но понимает.

— Не с моим везением, — улыбаясь, она легонько потянула меня за хвост.

— Если вы собрались в замок Шарлотты, то могу вас туда отвезти.

Низкий голос с сильным акцентом раздался за ее спиной. Мама повернулась и уставилась в светло-зеленые насмешливые глаза.

Кажется, она опять включила режим «плохая работа техники» — видимость есть, звука нет.

«Раз, два, три, отомри. Раз, два, три, отомри», — мысленно просила я ее.

— Э-э… а-а… за… чем? — выдавила она из себя.

Ура, процесс запущен!

— Они опять теряться, ты опять волноваться, я их опять искать, находить, их ругать.

— Э, нет. Я их ругать, ты стоять рядом и слушать, — отрезала мама.

Фух. Она вернулась!

— А почему «ты их опять искать»?

«Истинный ариец» пожал плечами:

— Я так думаю. Потому что работаю там.

— Где?

— В замке Шарлоттенбург.

— Кем? — «допрос» продолжался, мама не унималась.

— Секьюрити.

— Охрана?!

— Да. Начальник охраны. Если вы поели, то могу отвезти, мне на работу ехать, — построение предложения немного резало слух, но смысл был понятен.

Мама посмотрела на нас, видимо ожидая ответа или поддержки, но мы сами были в шоковом состоянии. Не каждый в России-то согласиться подвезти семью в нужном направлении, не говоря уже про заграницу.

— А поехали, — выпалила родительница.

Мы с братом даже жевать перестали, офигели от ее наглости. И она, похоже, от своей тоже.

26 марта. Часть 2

— Тогда идем? — берлинец приглашающим жестом позвал за собой.

— Идем, — пробурчала мама, поднимаясь после относительно скромной оплаты чудовищного по размерам обеда.

Мы подошли к тротуару. Немец остановился у Мерседеса представительского класса, пикнул сигнализацией и открыл заднюю дверь. Мы с Сашей, озираясь, полезли внутрь. Потом открыл дверь для пассажира рядом с водителем и помог маме устроиться на сиденье. Мы конечно не «лаптем щи хлебаем» и хорошие манеры знаем, как выглядят, но только не всегда их приходиться на своей шкуре испытывать. В нашей семье водительские права были только у мамы и такое понятие, как открывать даме дверь машины, как-то не прижилось. Было бы странно, если бы отец, втискиваясь между машинами на парковке, открывал ей дверь со стороны водителя, и только потом садился на свое пассажирское место. Но тут, оказывается, это в порядке вещей.

Пока он обходил машину мы с Сашкой не удержались:

— У него такая же машина, как у дяди Жоры на работе в гараже.

— Только, кажется это его личный транспорт, а не служебный, — резюмировала мама, оглядываясь и тыкая пальцем в набор дисков, находящийся между передними сиденьями.

— Хорошо, что вы сегодня собрались, по понедельникам музей не работает. И Новый замок сейчас, к сожалению, закрыт на реставрацию, но все остальное работает.

— Что вы говорите!! — мама сокрушенно покачала головой. — Новый не работает?! Какая жалость! Вся поездка насмарку. А мы-то ехали из далекой российской глубинки специально, чтобы Новый замок посмотреть.

Водитель недоуменно уставился на нее. Ну, еще бы! Не все ее юмор с первого раза понимают.

— Это сарказм? — немец приподнял бровь.

— А не похоже?

— Понятно.

Он поджал губы и включил зажигание, машина тронулась с места. Неужели просек?

— Как твое имя? — мама вспомнила про этикет.

И правильно, чего тянуть? Пора переходить к близкому контакту.

— Дэниэл Крамерр.

— Очень приятно, — она представилась и кивнула на заднее сидение. — А это мои неугомонные дети Ирина и Александр. Обычно они хорошо себя ведут, но сейчас, похоже, высокая температура на них подействовала. У нас сейчас еще не весь снег в этом сезоне выпал, а тут такая теплынь и красота. Вот их и понесло по зеленой траве.

— А откуда вы приехали?

Так тихонько переговариваясь, мы доехали до нужного места за пятнадцать минут, и то в пробках постоять пришлось. Выйдя на парковке, дядя Дэниэл (наверное, так его нужно называть?) потащил нас к входу.

Пока мы промаргивались и адаптировались в фойе, привыкая к высоченным потолкам и архитектуре, он куда-то ушел и вернулся с аудиогидом в руках и оплаченными билетами.

— Фотографировать можно, но только без вспышки. Идите вон туда, — Крамерр показал направление и всучил маме трое наушников с аудиогидом. — Я все настроил на русский язык. Подойду к вам через три часа.

И пошел в противоположную от нас сторону.

— Э-э, — обескуражено протянула мама. — Нам теперь и в туалет не сходить, он за нами через камеры наблюдать будет? "Большой брат" не дремлет?

— Тебя сейчас это больше всего беспокоит? — не выдержала я.

— Нет, конечно, — она раздала нам наушники.

— А как это работает? — спросил Сашка, вертя в руках гаджет.

— Если бы я знала, — пробурчала мама в ответ. — Погодь, сейчас разберусь.

Методом «тыка» нашли, где у этой техники главная кнопка, и пошли изучать территорию. Бродя по огромным, вычурным залам и слушая информацию, которую нам вещал гид в наушники, не заметили, как пролетело выделенных три часа. Хотя, если судить как часто мама поглядывала на часы, не все из нас были поглощены приобщением к "прекрасному и вечному".

— Ма, у меня такое чувство, что на нас все пялятся?

— И тебе тоже так кажется? — мама разглядывала старую фреску, стараясь делать вид, будто ее не раздражает, что смотрительница этого зала сверлит нашу троицу взглядом. — Может Крамерр сказал приглядывать за этими чокнутыми русскими?

— Понравилось?

Дядя Дэниэл неожиданно вышел из-за поворота. Мама вздрогнула от внезапного появления, но быстро расслабилась и кивнула.

— Очень познавательно. Если бы мы еще хотя бы семь слов из десяти понимали, которые здесь написаны, а не три артикля, как сейчас, было бы лучше.

— У тебя так плохо с языками? Со мной же можешь перемешивать английские и русские слова и вроде бы, я тебя неплохо понимаю.

— Твой русский лучше моего "недоанглийского". А чего все работники музея на нас так странно таращатся?

— Не знаю. Но есть версия.

— Какая?

— Я никогда и никого не приводил к себе на работу. Может поэтому они всполошились?

— Ну, не знаю. Я бы тоже не стала никого тащить к себе на работу. В офисе нет ничего интересного. Да и в работе охранника вроде бы тоже. Все от места работы зависит. Если бы ты охранял заключенных или сейф в банке, наверняка бы никого не привел?

Дэниэл громко засмеялся и быстро прикрыл рот, чтобы не шуметь. Экскурсовод, которая что-то рассказывала школьникам моего возраста, хмуро посмотрела в нашу сторону и неодобрительно поджала губы.

— Пойдемте. Я покажу место, где нужно желания загадывать.

— О, это мы любим. Да, Ир?

Охранник завел нас под огромный купол и стал рассказывать, откуда пошло это поверье, что здесь все загаданные мечты сбываются.

— У тебя что-нибудь реализовалось? — спросила мама.

— Не уверен, — уклончиво ответил Крамерр.

— Надеюсь, мне больше повезет.

Он отошел в сторону, давая возможность нам собраться с мыслями. Мы постояли, подняв головы, и помолчали, разглядывая узоры и роспись на стенах. Потом мама постучала пальцем по часам, намекая нам с Сашкой на позднее время.

— Сколько я тебе должна? — спросила мама у нового знакомого, залезая в рюкзак за кошельком.

— Ни сколько. Это подарок. Где вы живете? — спросил дядя Дэниэл на выходе.

— В хостеле на Вал-ден-сер-штрассе, — по слогам выдавила мама. — Я убиваюсь с немецкого. У меня так язык не поворачивается.

— Давай, я вас отвезу.

— А работа?

— Я уже решил эту проблему.

Дискуссию продлили в машине.

— Не наговаривай на мой язык! Русский не легче. Все эти склонения, падежи и обороты...

— А я и не спорю, — завелась мама. — Думаешь, сколько народу может грамотно писать, даже при условии, что русский его родной язык? (Афтор как бэ на себя намекаэт).

— Что вы делаете завтра? — сменил тему водитель.

— У нас много планов. Но Саша хотел в компьютерный музей сходить.

— А можно мне с вами? — пытаясь мило улыбаться, спросил Крамерр. — Я там был сто лет назад, а хочется еще раз.

— Я не могу тебе что-то запретить или разрешить, — не уверенно пожала плечами мама.

— Заеду за вами с утра, — радостно пообещал дядя Дэниэл, высаживая нас около хостела.

— Что скажете? — спросила она, когда втроем пошли в ближайший магазинчик, купить чего-нибудь на ужин.

— Чокнутый.

— Ненормальный. Но, кажется, мы ему понравились.

— Ну точно двинутый.

— Завтра уточним.

27 марта. Часть 1

— Вы еще не готовы?! — дядя Дэниэл стоял в дверях нашей временного жилища, угрюмо сдвинув брови.

— Так времени еще много, — пыталась объяснить мама. — Они открываются в девять, сейчас только пятнадцать минут девятого.

— Нужно пораньше прийти, чтобы успеть.

Мы опять ничего не поняли и продолжали пялиться на утреннего визитера. Кажется, он понял свою ошибку, махнул на нас рукой и сказал:

— Приедете, сами поймете. Быстрее!!

Мама выпроводила его из комнаты со словами:

— Через десять минут ты нас всех получишь, командор.

Быстро досушив волосы, привели комнату в более или менее приличный вид и, закинув нетбук с документами в рюкзак, рванули к выходу.

Новый знакомый стоял на парковке и нервно крутил ключи в руках. Только забравшись в салон поняли, что еще не ели и когда будем, неизвестно.

— Ма, а можно где-нибудь водички купить?

— Здесь автоматы с газировкой везде, приедем, купим.

— Сзади сумка стоит, загляните туда, — предложил дядя Дэниэл и спросил маму. — Кофе?

— О, да!! — вожделенно протянула кофеиновая наркоманка.

— Там термос. Бутерброды, шоколад, печенье, сок, фрукты. Я не знал, что вы любите, взял всего понемногу.

Мы с Сашкой полезли в большую сумку, набитую всякими вкусностями. Сунув озадаченной маме термос, принялись потрошить содержимое пакетов.

— Только не крошите, богаради! Терпеть не могу, когда в машине едят, — шикнула на нас родительница и опять уставилась на водителя. — Спасибо за... заботу.

— Не за что. Я, когда племянников вожу, постоянно что-нибудь из еды беру. А машину и помыть потом можно.

— Много у тебя племянников?

— Четверо.

— А чего своих детей не возишь?

— У меня их нет.

Мама "захлопнулась", но я себе очень четко представила, как борется с желанием продолжить задавать вопросы на личные темы. Но нужно же иметь хоть какие-то границы в приличиях! Ее выручил сам немец, чтобы она не мучилась.

— Я разведен. Жена не хотела детей, и работа моя не позволяла, а мне потом не с кем было серьезные отношения заводить.

— Что за работа такая?

Мы даже с Сашкой жевать перестали, прислушиваясь к разговорам взрослых.

— Я служил в KFOR при Хольгер Каммерхофф. После последней кампании мне дали погоны с тремя продольными серебряными звёздами, и я ушел на гражданку.

— Эм, "сами мы не местные", — у ее вытянулась шея в сторону водителя, — что означает "погоны с тремя продольными звездами"?

— Полковник, по-вашему.

— Так бы и сказал. Я в воинских званиях не разумею.

— Чего?

— Не понимаю я в них ничего. Знаю только, что полковник круче подполковника, — мама обескураженно развела руками.

Крамерр усмехнулся и резко крутанул рулем:

— Приехали.

Мы вышли около современного, но скучного здания на проспекте Маркса и направились по лестнице вверх.

— Я вас позвал, я и плачу, — ответил немец на немой вопрос мамы, когда та потянулась за кошельком.

— Да, шо ж такое! Прям, денег не дают потратить, — бурчала она вслед.

— Нам с Сашей сюда, а вы идите выставку смотрите.

Дядя Дэниэл тормознул около небольшой двери с окошком.

— Что там? — мама с тревогой заглянула внутрь.

Большая комната, несколько столбов и кубов — ничего примечательного.

— Виртуальная комната. Мы там поиграем, и я его обратно отдам в целости и сохранности, — объяснял берлинец, помогая Саше натянуть, какой-то непонятный механизм, отдаленно напоминающий костюм.

Сверху надел шлем, очки на пол лица и, что-то параллельно объясняя брату, успокаивал маму.

— Если волнуешься, что бывшему военному ребенка оставляешь, можешь сама нам программу выбрать, — он протянул музейный планшет.

— "Солдат ребенка не обидит", — она просмотрела варианты, которые были предложены для виртуального развлечения.

— Вот. То, что надо! — она еще раз потыкала в настройки и самодовольно улыбнулась.

— Наверное, зря я тебе это предложил, но уже поздно, — дядя Дэниэл и Сашка пошли внутрь зала.

— Что ты им поставила? — не выдержала я ее коварной ухмылочки.

— "Истребление печенек".

— Что?!

— А что я должна была им поставить? "Звездный десант"? "HАLO"? Вот уж воистину, мужчина от мальчика отличается только стоимостью игрушек, — резюмировала мама, заглядывая через окошко внутрь комнаты. Там проходили "ожесточенные бои" на пересеченной местности.

— Пошли, похоже, это надолго. Узнаем, как первые компьютеры выглядели.

* * *

— Вау!! Это было круто!! — радостно восклицал Сашка. — Смотри-смотри, что мне подарили за хорошую "службу".

Брат хвастался передо мной новым ковриком для компьютерной мыши.

— Это еще что за "призы"? — нахмурилась мама.

— Да ладно тебе. Стоит эта штука здесь недорого, ты мне ничего не должна, — дядя Дэниэл решил сменить тему. — Куда обедать пойдем?

— Хочется настоящих немецких сосисок попробовать. С лотка.

— Здесь недалеко, пойдем покажу.

Через полчаса, сидя на улице и обжигаясь ароматными, сочными, приправленными невероятным соусом, колбасками, продолжили тему планов на ближайшее будущее.

— Куда вы еще собирались пойти в эти дни? — спросил "местный житель".

Зря он это спросил. Мы, захлебываясь слюной, наперегонки и перебивая друг друга стали заваливать его названиями местных достопримечательностей.

— Музей техники!

— "Аквадом"!

— "Остров пиратов"!

— А я бы еще сходила на улицу Мехрингдамм, шестьдесят один.

— А я бы в "Сады мира"!

— А я бы в музей шоколада!

— И еще хочется по замкам походить.

— И на Берлинскую стену.

— ВЕЗДЕ!!

— Думаю, — слегка ошалев от нашего напора, выдавил немец, — вам еще нужно приехать, потому что за раз все не сможете посмотреть.

— Приглашаешь? — мама стрельнула глазами и, не давая вставить слово, продолжила. — Мы думали над этим. Кто ж знал, что так интересно будет. Но следующая поездка у нас запланирована не скоро. Здесь вроде бы недалеко "Аквадом", если не ошибаюсь?

Мама явно меня тему и Крамерр заметил ее маневр. Обескуражено показал вдоль проспекта:

— Да, вон в той стороне через пять кварталов. Поехали?

— Ты очень сэкономил нам время, я-то думала пешком по городу ходить.

Когда сели в машину, из приемника зазвучала знакомая песенка из Шрека в исполнении Maroon 5.

— ...Come on, come on

The world will follow after

Come on, come on

Cause everybody's after love...

— Ма, я, когда слышу эту мелодию, вспоминаю, как мы в машине застряли в пробке, и распевали песню. Помнишь? Ты может и не заметила, но на нас так подозрительно косились из соседних машин, — напомнила я маме.

— Плевать. Если человеку хорошо — почему бы и не попеть? И пусть обзавидуются.

Сейчас, находясь в незнакомой стране, мы честно старались не поддаваться настроению, но, когда уже и мама не смогла сдерживаться, всех понесло. Мы втроем подвывали радио окончания строк: «... ком он, ... афте, ... ком он, ... афте лов». На большее наших скудных познаний английского не хватало.

— Вы же не понимаете, что поете, да? — поджимая губы, спросил нас дядя Дэниэл.

— Да!! — хором ответили мы.

— Ненормальные, — поджимая губы, чтобы не съеяться, резюмировал очевидное немец.

— Да!!

27 марта. Часть 2

Зайдя в отель, в котором находился "Аквадом", застыли, как вкопанные. Перед нами возвышался двадцати пятиметровый аквариум. От вида этого грандиозного сооружения перехватило дыхание.

Вдоволь повеселившись над нашим ошеломленным видом, Крамерр потащил всех в лифт, который проходил внутри аквариума.

— Смотри, если сделать так, — Сашка прижался носом к стеклу и прикрыл ладошками обзор по бокам, — кажется, что будто внутри аквариума плаваешь.

Я повторила маневр. Действительно, похоже. Тропические рыбки стайками проплывали около стекла, казалось, протяни руку, и они окружат тебя, изучая. Повернулась, чтобы рассказать об этом открытии маме и увидела, как она, стоя к нам спиной, накрыла левую руку немца своей и, заглядывая в его глаза, что-то говорила. Очень похоже, что благодарила. Берлинец, улыбаясь, перехватил ее правой рукой, а свободной приобнял за плечи, прижимая к себе. Мама нехотя отстранилась, краснея и смущаясь. Пришлось быстро отворачиваться, чтобы не показать, что спалила их.

Вечером в хостеле, сидя в синей зоне холла, где ловил WiFi мама что-то копировала из Википедии.

— Когда нам комп отдашь? — начала я ежевечерний занудный разговор.

— Не сегодня, — отозвалась она, не глядя на меня.

— А почему?

— Мне нужно интеллектуально подковаться.

— Чего нужно?

— Не хочется чувствовать себя имбецилен, поэтому изучаю краткую историю Германии и ее современное экономическое положение, — добавила по слогам и оторвалась от экрана. — Чего и тебе желаю. Ты же выпрашиваешь комп, чтобы восторгами с подружайками поделиться?

— Почти.

— Знаю я твое "почти". Книгу в зубы и вперед в койку. Завтра насыщенный день.

28 марта. Часть 1

Музей Техники. Без комментариев. Одно слово — невероятно!!

Кто-нибудь видел поезд в разрезе? А как работает паровой двигатель изнутри? А почему летают самолеты? Вот и я не особо. Тут же все наглядно, можно потрогать, пощупать, на зубок проверить. Хоть я и не большой любитель моторов, но даже меня эта огромная территория под завязку набитая старым и новым железом впечатлила.

— Нравится? — спросил дядя Дэниэл, фотографируя меня в старом довоенном самолете на месте пилота.

— Класс!! — я лыбилась во весь рот из-под шлема летчика. — Но мама говорит: "Девочки не должны разбираться в технике", хотя сама-то знает, чем карбюратор от генератора отличается.

— Она правильно говорит. Я тебе даже больше скажу, не многие мужчины в этом разбираются.

— А ты?

— Только с чем работаю. А почему ваш отец не поехал? Вас одних отпустил?

— Он домосед и загранпаспорта нет. И мама бы с ним не поехала ни в жизнь.

— Почему?

— Последняя их совместная поездка закончилась разводом, поэтому больше не экспериментируют. А то еще срок отсиживать придется кое-кому, — эту взрослую шутку я часто повторяла друзьям, но немцу, похоже, это не показалось забавным.

— Вы ведь все вместе живете? Или я чего-то не понимаю? — у Крамерра вытянулось лицо.

— Живем. За подробностями к ней, пожалуйста.

После хождения по этажам, плюхнувшись в баре за столик и с блаженством вытянув стоптанные ноги, продолжили обсуждать увиденное.

— Меня больше всего удивили российские билетики на поезд прошлого века и самолет Северного флота СССР. Вот уж действительно неожиданно!

— А тебе, Саш, что понравилось?

Брат увлеченно ковырял вилкой в салате.

— Все, — выдохнул он. При этом, у него заблестели глаза от восторга.

— Коротко и ясно, что еще ждать от девятилетнего.

— А меня ужаснули вагоны для военнопленных и евреев. Страшно все это, — призналась я.

— Мы, немцы, не открещиваемся от своей истории, ошибки свои признаем и стараемся напоминать современникам о прошедших временах, чтобы не повторились предыдущие ужасы Второй мировой. В отличие от тех, кто свои улицы и города переименовывают.

— Не смотри так на меня. Это не моя идея. И я, лично, против того, чтобы прикидываться будто у нас не было диктатуры пролетариата, — кажется, столкнулись два политических противника — И вообще не сравнивай наши менталитеты. "Что русскому хорошо, то немцу — смерть". Слышал такое?

— Куда уж немцу сравниться с "загадочной, русской, широкой душой"? Мы столько не выпьем, — Крамер криво усмехнулся.

— И это говорит житель страны, чье пиво ценится во всем мире. А вообще-то странно слышать такие пацифистские речи от человека, который войну сделал своей профессией, — вернула "шпильку" мама.

— Я не сделал "войну своей профессией", наоборот, пресекал попытки разжечь крупные межнациональные конфликты.

— Как скажешь. «Яволь, майн фурер».

"А вот это немного грубо", — подумала я и кажется не я одна. Мама закусила губу, поняла, что ляпнула лишнего.

— Знаешь, это чересчур, — Крамерр кинул вилку на стол, так что она жалобно брякнула об стакан, и возмущенно уставился на маму. — А ты... ты ... Сталин вумен.

— Сталинистка, — подсказала я.

— Да, — немец утвердительно кивнул головой.

— За "фурера", я, конечно, извиняюсь, но за "сталинистку" — спасибо, — мама оскалилась и это не предвещало ничего хорошего.

— И вообще, — немца понесло. — Ты плохая мать, ты детей теряешь.

Ой, дура-ак!!

В этот момент мама помогала вытирать Сашке рот. Кровь прилила к ее лицу. Она уже набрала воздух в легкие, чтобы сказать, что думает по этому поводу, но у немца на его счастье зазвонил телефон. Наш новый сопровождающий, извинившись, встал из-за стола и отошел за угол.

— Пошли, — отрезала мама и полезла за кошельком, вынув сто евро, сунула под нетронутый стакан с соком.

— Но мы еще не доели, — заныл брат.

— Потом доешь, — холодно рыкнула она и глазами показала на коврик для мыши, — и это оставь.

— Ну, ма... — Саша еще пытался спасти свою полюбившуюся игрушку.

— Идем, сказала, — процедила разгневанная родительница сквозь зубы.

Спорить сейчас опасно, это понятно и без объяснений.

— А зачем коврик-то обратно отдавать? — канючил Саша, когда мы вышли на улицу.

— Как пришло, так и ушло. Не о чем жалеть.

Мы быстрым шагом направились по Мехрингдамм.

— Будут еще меня тут всякие стерильные экс-вояки жизни учить, — бурчала она себе под нос.

— Мам, а мы куда?

Она снизила скорость, и смущенно призналась:

— Есть тут один музейчик, в который мне очень бы хотелось попасть. Тут двадцать минут от музея Техники...

— Музей геев, что ли? — спросила я.

— Ну, да.

— А нам тоже туда можно?

— Не знаю, посмотрим.

28 марта. Часть 2

Вечером, еле-еле переставляя ноги от усталости, приползли к хостелу и застали такую картину. Дядя Дэниэл сидел на ресепшене с очень понурым и виноватым видом.

— Я очень-очень извиняюсь... — начал он свою заготовленную речь.

Но мама уже "перегорела", отошла, поэтому перебила:

— Извинения приняты, — и стала подталкивать нас по лестнице наверх, в нашу комнату.

— Эй, подожди, — немец ухватил ее за руку. — Я только начал. Я же не знал, что ты такая вспыльчивая и обидчивая.

Мама оценивающе посмотрела на него сверху вниз, благо стояла на четыре ступеньки выше.

— Вспыльчивая? Вот если бы я всю посуду перебила в ресторане, тогда — да, вспыльчивая. А так, просто "эмоционально не сдержана", — процедила она. — Разницу чувствуешь?

— Мне, правда, жаль. Но, пожалуйста, давай не будем усугублять ситуацию. Я не хочу с тобой ругаться.

И щенячьи глазки, и взгляд снизу-вверх. Странно видеть, как взрослый мужик старательно делает миленький, нашкодивший вид. Но мамино сердце дрогнуло. А чье б не дрогнуло?

— Ладно, дай хоть переодеться. Сейчас спустимся.

* * *

Мы с Сашкой изучали мою новую обновку — планшетник. Похоже "добрый дядюшка" Дэниэл решил посредством подарков для детей вымолить у мамы прощение.

Не могу его за это винить.

Взрослые с упаковкой пива, устроившись в кафетерии на диванах на первом этаже, играли в "кто кого". Смысл заключался в том, кто больше знает известных деятелей страны оппонента и одновременно еще нужно было следить за руками, потому что, если зазеваешься получаешь по запястьям, хоть и не сильно, но от неожиданности чувствительно. Короче, "детский сад" с этими взрослыми.

— Гете.

— Достоевский.

— Цвейг.

— Пушкин.

— Мюллер.

— Есенин.

— Кински.

— Михалковы.

— Черт, я не могу одновременно думать и что-то руками делать.

— Учись.

— М-м… Бах.

— Мусоргский.

— Бетховен.

— Прокофьев.

— Вагнер.

— Ростропович.

— Эм, ... Карл Маркс.

— Столыпин.

— Энгельс.

— Распутин. Тебя на политику потянуло?

Шмяк по рукам. Мама покривилась, но продолжила.

— Кох.

— Павлов.

— Ом.

— Попов.

— Борис Беккер.

— Э-э, ... как его... Марат Сафин. Вот.

— Шумахер, блин.

— Аршавин.

— Он футболист.

— А никто из России в "Формуле-1" не засветился.

— Ницше.

— Булгаков.

— С какого бока?

— Для меня "Мастер и Маргарита" — философия.

— Молодец, выкрутился. Рентген.

— Капица.

— Борн.

— Биберман.

— Эйнштейн.

— Менделеев.

— Марлен Дитрих.

— Любовь Орлова.

— Франка... как ее там ... "Беги, Лола, беги".

— Потенте. Чулпан Хаматова.

— Тиль Швайгер.

— Хабенский.

— Майкл Фассбендер.

— Я отказываюсь играть, — Крамерр скрестил руки на груди.

— Чего вдруг?!

— Не хочу ему пару подбирать.

— Он такой в единственном экземпляре. Согласна.

— Нет. Потому что он заносчивая задница.

— Откуда такие подробности его личной жизни? Его размеры кому-то не дают покоя?

Я понятия не имею, о ком они, но в пол уха продолжаю слушать.

— Его размеры достались по линии немецкого прадеда, нашего общего предка. Мы с ним дальние родственники и в детстве он был порядочным нытиком и хлюпиком.

— Ой, расскажи-расскажи еще что-нибудь про него, раз уж ты проиграл! А правда, он с Николь расстался и в Америку перебирается на ПМЖ? — она заерзала на диване, удобнее устраиваясь, чтобы узнать последние подробности почти от первого лица.

Дядя Дэниэл навис над мамой и выпалил:

— Королев, Гагарин, Маршак, Чуковский, Толстой, Ахматова, Жуков, Чапаев, Макаренко, Эйзенштейн, Рязанов-режиссер, Рязанов-путешественник, Баранов, Тарковский, Айвазовский, Рождественский, — он сделал паузу, чтобы набрать воздуха.

— Все-все, убедил, — мама смело заткнула ему рот рукой, вторая выпитая бутылка пива, дала свои результаты. — Не хочешь рассказывать, не надо. А жаль, он красавчик.

Она потянулась за новой порцией баварского.

— Не начинай. Он как был придурком, таким и остался.

— Я бы поспорила, но, похоже, бесполезно.

— Пральна, — Крамерр сегодня тоже пива перебрал. — Какие планы на завтра?

Она горестно вздохнула.

— Шоппинг.

— Ты не любишь шоппинг?!

Давай-давай, расскажи ему, что ты не любишь ходить в магазины.

— Надо сувениры прикупить, шоколад, пиво.

— Пиво в подарок, это очень по-русски, — Крамерр хохотнул в голос. — А потом?

— "Остров Пиратов".

— Я с вами.

— А тебе свои дела делать не надо? Мы не слишком много времени у тебя отнимаем?

— Я в отпуске.

— Какое совпадение. Я тоже. Но я, в отличие от некоторых, предпочитаю куда-нибудь уехать.

— Это еще раз доказывает, что иногда хорошо провести отпуск дома. Как бы я с вами познакомился, если бы уехал?

— Определенная логика присутствует, но, если судьба распорядилась нам встретиться, то встретились бы обязательно.

— Рад, что ты так на это смотришь, — немец чокнулся с ней бутылками, пристально глядя в глаза.

29 марта. Часть 1

Пробегав полдня по ближайшему торговому центру и завалив машину пакетами со всевозможными подарками и обновками, устроились в ресторане, пообедать.

— Вот мне интересно, как бы ты без меня справилась все эти дни? — спросил дядя Дэниэл, собираясь делать заказ.

— Пф, легко, смотри.

Мама подозвала официантку и на пальцах начала объяснять:

— Плиз, хелп ми. Уо кен уон биг порцию разделить он ту смолл порции фром чилдрен? — она показала руками, что ей нужно.

— Yes, of course, — ответила девушка, сдержано улыбаясь.

— Бьютефул, — отреагировала мама и обратилась к нам. — Что будете?

— Рыбу.

— Мясо.

Сказали мы с братом не сговариваясь.

— Не, рыбу буду я, но с вами могу поделиться. Что из мясного?

— Курицу.

— Свинину.

Опять не пришли мы к единому решению с Сашей.

— Издеваетесь?

— Ты спросила, мы ответили.

— Курицу вы и дома хорошо едите. Свинина слишком жирная, а сейчас пост. Значит говядина. Уон фиш, ту смолл бииф, плиз, гриин тиа виз лимон, ту джус, эйппел енд черри. Сенкью.

Официантка повторила заказ и ушла. Теперь уже дядя Дэниэл не сдержался и начал хохотать.

— Вот это, я так понимаю, российская демократия в действии.

— Я же должна была им дать право выбора? Разве нет?

— Но последнее слово в их "выборе" осталось за тобой.

— Ты хочешь обсудить мои методы воспитания? — ее глаза нехорошо сощурились.

— Не дай Бог!

— Вот и хорошо, — покачала головой мама, ковыряя рыбу в тарелке и не глядя в его сторону, чтобы сильно не лыбиться.

Когда во второй половине дня добрались до "Пиратского Острова", мы с Сашкой, потеряв последние капли выдержки и самообладания, рванули на аттракционы. Лабиринты, лазалки, прыжки на батуте, какие-то невероятные аппараты с развлечениями и забавами. Крышу обоим снесло окончательно.

Через пару часов, когда силы стали покидать нас, и Сашка не мог преодолеть какое-то препятствие, дядя Дэниэл начал помогать перебраться на другую сторону преграды.

— Ты делаешь по утрам зарядку? — спросил он брата.

— Иногда, — соврал мелкий.

— Угу, делает он… — скривилась мама.

— Я со школы по утрам занимаюсь и смотри, что получилось, — немец напряг бицепс, демонстрируя его Сашке. — Потрогай.

— Ого, — брат потыкал руку. — Я тоже такой хочу.

Саша вопросительно посмотрел на маму, которая рядом усердно грызла нижнюю губу.

— Тоже хочешь потрогать? — усмехнулся Крамерр.

— Может быть.

Я в это время из катапульты пыталась попасть в двигающуюся мишень, в пол уха слушая диалог и наблюдая краем глаза за их действиями.

— Хм, а ты везде… такой? — мама потыкала пальцем железный бицепс и видимо решила пошутить над новым знакомым.

— Везде.

Паузы между словами стали длиннее.

— Хочешь проверить? — уже тише.

Ответа от мамы не последовало.

Мельком взглянув на этих двоих, пришла к выводу, что они сами не знали, как реагировать на этот разговор. Мама, красная как рак, не моргая, снизу-вверх пристально изучала Крамерра, а немец очень серьезно сверлил ее взглядом.

«А я-то чего смущаюсь?» — спросила я саму себя.

— Эти четыре дня для меня были самыми насыщенными и веселыми за последние... — немец задумался, — наверное, лет пять. Я хочу так почаще время проводить, а лучше — всегда.

— Извини, но ничем не могу тебе помочь, — сочувственно ответила мама, отводя глаза.

29 марта. Часть 2

Они больше не сказали друг другу ни слова. Молча сели в машину, молча ехали по вечернему Берлину.

Уже подключили уличную иллюминацию. Здания освещались прожекторами. Небо затянулось тучами, накрапывал дождь. Тоска и грусть от близкого расставания с этим замечательным городом сдавили горло.

Хоть немного, но я уже ориентировалась. Похоже, дядя Дэниэл решил просто покатать нас по округе напоследок. Мы с Сашкой так набегались за день, что глаза стали непроизвольно закрываться, убаюканные теплом и плавным движением машины.

Я почувствовала, что мы остановились, но никаких "звуковых" команд не поступало, поэтому решила еще понежиться в сладкой полудреме.

— Не буди их, подожди, — это голос Крамерра. — Для меня большой неожиданностью стало, что встретил тебя... вас... Рядом. Знаешь, я уже боялся, что не найду тебя. Что где-то упустил из виду и никогда не узнаю, как это быть спокойным, счастливым и ...

— Не надо, не говори ничего, и так больно, — мамин голос дрожал, еще немного и начнется полноценная истерика. — Ты не представляешь, как все это не вовремя и от этого еще хуже становится.

— А как можно такие встречи предугадать?! Это всегда "не вовремя". К этому нельзя приготовиться заранее.

— Я тоже не знала, что может быть так, — она уже, не сдерживаясь, шмыгала носом. — Я даже перед отъездом с бывшим помирилась. Думала, второго шанса не будет никогда.

— Где ж ты скрывалась все это время?

Тихий шорох. Я приоткрыла глаза. Дядя Дэниэл придерживал маму за подбородок и большим пальцем стирал слезы с ее лица.

— Да... Тут недалеко... Два часа на самолете, потом чуть больше суток на поезде. Можно по-другому, четыре часа на самолете с пересадкой, потом еще немного на машине... — она безрезультатно пыталась шутить.

Немец достал из бардачка зонт, молча, вышел из машины и открыл дверь со стороны пассажира. Влажность проскользнула в машину, но тут же дверь закрылась, преграждая выход тепла на улицу.

Я посмотрела на них через мокрое окно. Крамерр отвел маму на несколько шагов в сторону на парковку рядом с нашим хостелом и накрыл обоих зонтом. Я не знаю, о чем они разговаривали. Как мы оказались в этом месте и в это время? Как жили до момента встречи?

Наверное, это их последняя беседа. Жаль. Мужик не плохой, но правильно мама сказала "менталитет другой". Узнает, в каком мы положении находимся — сам сбежит.

Сашка рядом заворочался и пробурчал:

— Чего стоим?

— Спи еще. Разговаривают они.

Брат поменял позу и заснул опять. Везет же. Я потянулась за подарком Крамерра — в интернет не выйти, так хоть пасьянс разложу.

Через полчаса открылась дверь со стороны Сашки. Сильные мужские руки подхватили соню и понесли в наш номер. Мама молча помогла мне выйти из машины и пошла следом за дядей Дэниэлом.

Положив спящего мелкого на кровать, Крамерр выпрямился и посмотрел на меня влажными глазами.

— Тебе здесь понравилось? — спросил тихо, чтобы не разбудить спящего.

— Очень. Я бы еще хотела сюда приехать.

Он потрепал меня по голове, грустно улыбаясь:

— Обязательно приезжай. Пока.

Дядя Дэниэл повернулся к маме, которая спиной упиралась в дверной косяк.

— Я провожу вас завтра?

— Нет. Не надо, — голос дрогнул.

Мне пришлось активно делать вид, что разбираю пакеты, чтобы не смотреть на них.

— Я не смогу сохранить лицо перед ... — она кивнула в нашу сторону.

— Ладно. Тогда — пока. Твой телефон и мыло у меня есть, созвонимся, — новый знакомый провел пальцами по ее щеке и, не оборачиваясь, вышел за дверь.

Мама тихо сползла вниз и вытянула ноги на полу.

— Фух, ну и устала же я сегодня, — протянула она, уставившись в одну точку.

Потом, опомнившись, резко вскочила, переоделась и, прихватив полотенце, рванула в душ.

— Ты в порядке? — спросила я, когда она вернулась через двадцать минут с мокрыми волосами и опухшими глазами.

— Буду.

30 марта. Часть 1

До аэропорта добрались на автобусе, благо недалеко. Пройдя необходимые таможенные процедуры, устроились на скамейке в ожидании рейса.

Купив нам сок и плюшки, а себе — кофе, мама открыла "Эмму" Остин и попыталась сконцентрироваться на книге. Но, почему-то дождливый вид за огромными окнами, привлекал ее больше. Прочитав пару строк, поднимала глаза и невидящими взором утыкалась в серость на улице.

— Хорошо, что погода испортилась, когда мы уже домой собрались.

— Угу, — подтвердили мы с братом, не отрываясь от новых гаджетов.

У нее заиграл телефон. Мамины брови от удивления поползли и вверх:

— Алло, — начала не уверенно. — Правда? Где?

Она подскочила со своего места, озираясь по сторонам. Но услышав ответ на том конце связи, села обратно, продолжая смотреть по сторонам.

— Ой, дура-ак... Не ожидала от тебя такого, — мама удовлетворенно улыбнулась в трубку, и, прихватив сумку, отсела от нас подальше, чтобы мы не слышали разговоров, но не пропадали из поля зрения.

О чем она там говорила, можно только догадываться. То хихикала, то смахивала слезу, то смеялась, кусая костяшки пальцев, то тихо прикрыв ладошкой трубку что-то шептала, краснея.

— Это дядя Дэниэл звонит? — спросил брат, не отрываясь от игрушки.

— Очень похоже. Не наш отец точно.

— А чего они, как дети, нормально поговорить не могут? — пробурчал опять.

— Хороший вопрос. Спросишь у нее, когда подойдет.

После получасового разговора, нервы у мамы не выдержали.

— Где ты, черт возьми?! Я хочу тебя видеть! — она, встав во весь рост, стала оглядывать пространство аэропорта вокруг.

А территория там большая: три этажа, куча переходов, несчетное количество магазинчиков. Что-то разглядев в этой толпе, кинула нам свою сумку со словами: "Сейчас подойду", и рванула к прозрачному лифту. Мы с интересом следили за ее перемещениями.

Вот забежала в лифт. Поднялась на верхний этаж. Вышла и, озираясь, пошла вдоль киосков. Кто-то высокий в темном костюме схватил ее и потянул в сторону, от посторонних глаз.

— Вот интересно, а если она на регистрацию опоздает, мы здесь останемся? — в предвкушении приключений улыбнулся Сашка.

— Ага, жди! Придет она, никуда не денется, — я тяжело вздохнула.

— Жаль, мне здесь нравится.

— Пока все проблемы не разгребем или они сами не решатся на что-то определенное, будем всегда возвращаться домой.

Уже заканчивалась посадка на наш рейс. Я и правда уже стала надеяться, что никуда мы не полетим, но тут появилась мама, растерянная, опять с опухшими глазами, но на этот раз еще и губами. Сунув в сумку, какую-то коробку, и подхватив наши оставшиеся вещички, спотыкаясь, направилась к стойке регистрации.

Устроившись в креслах самолета и пристегнув ремни, в ожидании уставились на ее сумку.

— Что там?

— Не знаю, — честно призналась мама.

— Так открывай скорей!! — мы заерзали от предвкушения.

В маленькой бархатной коробочке от CARTIER лежал трехцветный браслет какого-то невероятного плетения.

— Ого, мам, тебя окольцевали, как перелетную птаху — схохмила я, разглядывая подарок. Она захлопнула коробку, засунула обратно в сумку и схватилась за голову:

— Хосподи! Как же мне еще с вашим отцом жить, как-то объяснить все? А с бабушкой что делать? А с сестрой? Ваш дед мне мозг выест, если узнает, что я за кордон с внуками собралась, — она застонала и уткнулась в колени. — Я — девочка, в конце-то концов, а не вычислительная техника. Я ничего не хочу решать! Я не знаю, как правильно! И врать не умею! И обидеть никого не хочу! Мне надоело думать за всех и искать более выгодные и менее болезненные варианты для всего! Я хочу, чтобы обо мне и моих близких заботились, а не давали бессмысленные обещания и надежды! Я сыта этим по самые гланды. Я хочу, чтобы кто-нибудь пришел и успокоил меня, и решил все мои проблемы, черт возьми!! Я не могу все делать сама, я устала.

Выговорившись в колени и немного помолчав, похлюпала носом, выпрямилась. Мы с Сашей испуганно переглянулись. Мы редко видели мать в таком расстроенном состоянии. Она практически никогда не позволяла эмоциям взять верх и не демонстрировала их близким. Посмотрев на нас влажными глазами, ободряюще, но криво улыбнулась:

— Все. Пятиминутка закончилась. Я опять с вами. И готова к следующим подвигам.

30 марта. Часть 2

В Питере нас встретил отцовский брат дядя Юра.

— Ты как-то по-другому выглядишь, — сказал он, разглядывая маму.

— Что? Лицо опухло?

— Нет. Взгляд другой и не болтаешь без умолку. Хорошо отдохнули?

— Очень, — ответили мы с Сашкой чистую правду. — Мы вам подарки привезли.

— Мои все дома, ждут вас, дочь всю неделю спрашивала, когда вы приедете. Подарки ваши хочет посмотреть, — посмеялся дядюшка. — Поехали, переночуете, отдохнете, а завтра опять в дорогу на поезд.

Вечером, укладываясь спать, прислушалась к разговору на кухне.

— ...в общем разругалась я с отцом вашим, что детей к ним на лето не отправлю, с сестрой и ее семьей из-за мамы, с твоим братом у нас постоянно пограничное состояние, еще с подругой заодно. Короче, по итогам последнего полугода — сволочь я последняя, — подвела итог мама.

— То, что у тебя с братом проблемы, я давно знаю и всегда твоему терпению удивлялся. Давно бы уже сбежала с твоим-то темпераментом.

— А детей-то я куда дену? Взрослые всегда ругаются, это аксиома. От нее никуда не деться.

— А чего в деревню не повезешь? На грядки?

— А почему ты сам туда ездишь максимум на неделю? Чтобы лишнего не ляпнуть на отцовские выкрутасы? Потом тоже самооценку год восстанавливаешь? Вот и я не хочу такого отдыха для детей. Взрывать мозги могут и родители.

Было слышно, как дядя Юра засмеялся.

— И то верно. А по поводу своего приступа якобы "стервозности" не переживай, иногда надо эгоизм включать.

— Только этим себя и успокаиваю. Ладно, спать пойду, завтра нас на вокзал отвезешь?

— Конечно. Не волнуйся, все утрясется.

— Спасибо, дорогой, только ты меня понимаешь.

1 апреля

Наш поезд прибывал в родные пенаты в полдень. Мы не торопясь встали, позавтракали, и уже собрали вещи, готовясь к выходу.

Мама стояла в коридоре, с грустным видом разглядывала знакомые заснеженные пейзажи за окном. Уже успела по телефону поругаться с отцом, выслушать жалобы от бабушки и от сестры, узнала график работы, и теперь в "приподнятом " настроении ожидала прибытие на вокзал.

Пискнул телефон, она посмотрела, кто вызывает, и явно занервничала от прочитанного:

— Ну почему сейчас?

Мама ответила на входящий звонок.

— Привет, извини, но ты немного не вовремя. Мы, как раз на перрон подъезжаем, сейчас совершенно не поговорить, — пауза. — Что, значит, «знаешь»? Чего «видишь»?

Мы с братом подскочили к окошку.

— Мама, мама, смотри, а вон и папа... — обрадовался Сашка.

— ...а вон и дядя... — у меня висла челюсть.

— Дэниэл?! — она прильнула к окну, не веря своим глазам.

Наш знакомый немец стоял на перроне и что-то увлеченно объяснял маме по телефону. Рядом, похоже, по чистой случайности, стоял отец и удивленно переводил взгляд с говорившего на маму, которая таращилась на них двоих через стекло.

"Че за муйня?" — прочитали мы по отцовским губам. Он показывал нам на высокого арийца.

Мы честно пожали плечами. В двух словах не объяснишь.

— Охбл! — послышалось сзади.

Мы обернулись, но перед нами уже захлопнулась дверь купе. Она решила спастись бегством?

— Ма, выходи. Так вопросы не решаются. Ты это лучше нас знаешь.

— Никого нет дома, — услышали приглушенный ответ.

Дядя Дэниэл уже проталкивался сквозь толпу выходящих пассажиров.

— Выходи, глупая, рыжая женщина! — он подергал ручку двери.

— Не могу, — послышался сдавленный ответ. — Я боюсь.

— Чего ты-то боишься? Вот я испугался, когда подумал, что ты опять с мужем помиришься и я тебя больше не увижу. Это пострашнее будет. В общем, я приехал другим путем, более коротким. Уже консультировался в консульстве и у адвокатов, как тебе с детьми быстрее ко мне перебраться. Кучу документов нужно будет собрать, на работе тебе за две недели заявление об увольнении подать. Как с твоими родными все лучше устроить, у меня тоже мысли есть. Открой дверь!!

По коридору приближался хмурый отец, в очень, мягко говоря, не добром расположении духа.

— Саш, — позвала я брата. — Пойдем-ка отсюда, сейчас тут разборки будут. Нам лучше в другом месте переждать.

Отец на автомате провел по нашим головам рукой и, протиснувшись мимо, направился к закрытому купе.

— Привет, пап.

— Привет, пап, мы на улице. Разбирайтесь сами.

Следом по коридору, предчувствуя проблемы, уже спешила проводница.

Каникулы закончились, начались будни, а за ними, вероятно, что-то очень интересное, неожиданное и насыщенное.