Путеводная нить (джен)

Битва только что отгремела. Но радость победителей омрачалась горечью потерь и приглушалась безмерной усталостью.

Защитники, утомленные сражением, отдыхали, прибывшие медики колдовали над ранеными, многочисленные группки магов разбирали завалы, надеясь найти выживших, кто-то собирал тела погибших, чтобы потом их опознать и отправить родственникам.

Был еще один отряд волшебников. Этим досталось задание опаснее и сложнее. Они прочесывали округу в поисках пожирателей. В особом приоритете был бывший директор Хогвартса Северус Снейп. К нему накопилось такое количество претензий и обвинений, что начальник аврората опасался, как бы Снейпа ненароком не прибили жаждущие мести подчиненные. Поэтому на окраину Хогсмида, где директора видели последний раз, отправились только доверенные люди.

Преследователи прибыли на место, и заброшенная хижина преподнесла им долгожданный приз. Правда, в первый момент авроры подумали, что им достался остывающий труп, но диагностические чары показали, что это не так.

— У кого остались зелья? Подлечить надо, а то кровью истечет.

— Вот еще, тратить на эту мразь.

— Тогда сам будешь объяснять шефу, почему он издох, а ты стоял рядом и ничего не делал.

— И пусть бы издох, — неприязненно ответил аврор.

Но за лечение принялся, а напарник отправил сообщение начальнику, что объект найден. Через несколько минут появился сам Кингсли Шеклболт:

— Планы меняются. Наш избранный во всеуслышание объявил Снейпа мучеником и рассказал какую-то слезливую историю о великой любви. Народ поверил.

Авроры возмутились.

— Что за чушь?!

— Он убил Дамблдора!

— Может, ему еще орден дать?

— Я бы его лучше здесь добил.

— Успокойтесь, — Кингсли обвел подручных строгим взглядом. — Преступник получит по заслугам. Но позже. Пока нам нужно то, что у него в голове. Так что кладите на носилки, отправляемся сразу в Азкабан.

После жаркой душной улицы прохлада поначалу приятно остужала тело. Но холодок быстро превратился в неприятный озноб — место, в котором оказалась Гермиона, внушало исключительно жуть и безысходность. Азкабан словно разом высасывал все светлое, что было в человеке.

— Не ожидал, что ты вернешься, Грейнджер. Уверен, сегодня свидание против правил.

Произнесено было таким спокойным, с толикой любопытства тоном, что Гермиона невольно улыбнулась:

— Так и есть. Но я знаю их достаточно хорошо, чтобы уметь нарушать.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — хмыкнул собеседник. — Так зачем ты здесь?

Улыбка исчезла, Гермиона решительно произнесла:

— Все еще хочу помочь.

Заключенный покачал головой и отвернулся. Гермиона прекрасно его понимала. Случай был совершенно безнадежным. Северус Снейп официально пополнил ряды погибших героев еще в мае. Считалось, что тело уничтожили пожиратели. Но однажды Гермиона решила найти останки, чтобы отдать почести как полагается. Провела ритуал, вычитанный из книги, с которой так и не рассталась, а по-прежнему хранила в безразмерной сумочке, и узнала, что профессор по всем признакам жив. Но так как до конца уверенности не было, то Гарри тревожить не стала, чтобы не обнадеживать его заранее, а обратилась к Кингсли за советом и помощью.

Как же она потом об этом жалела!

Новоизбранный министр внимательно ее выслушал, покивал и вдруг, намекнув, что обладает необходимой информацией, и упирая на национальные интересы, потребовал дать Непреложный обет. Гермиона опешила, но согласилась, наивно полагая, что таким образом Кингсли заботился о безопасности посвященных и самого профессора. Реальность оказалась гораздо непригляднее.

Министерству не нужен был свободный и живой Снейп.

— Ты ведь умная девочка, Гермиона, и должна понимать, что иногда ситуации требуют непростых решений, — сказал тогда Кингсли интонацией, до неприятия похожей на дамблдоровскую. — Очень многие были недовольны, что мы поставили Снейпа в один ряд с теми, кто от него пострадал. Его все равно ждал бы суд и наказание. Слишком много на нем преступлений. Только вместо публичного суда, будет закрытый, — а чуть погодя добавил, усмехнувшись: — Уверяю тебя, Снейп нисколько не изменился. Сотрудничать отказывается, и остался такой же ядовитой сволочью...

Вероятно, лишь интуиция, не раз спасавшая ее во время войны, помогла Гермионе не сорваться. Да еще стальной блеск, мелькнувший во взгляде Кингсли. Гермионе отчетливо стало ясно, что, если она начнет возмущаться, ее в лучшем случае ждет хороший обливиэйт. Собрав волю в кулак, Гермиона смиренно согласилась со всеми доводами. Довольный Кингсли удовлетворенно кивнул и даже разрешил ей взглянуть на секретного узника. Вероятно, рассчитывал, что Гермиона окончательно разочаруется в бывшем профессоре, который и так никогда ее не жаловал.

И надо признать, его расчет был вполне осуществим. Жалкий, грязный, обросший, изрыгающий забористую ругань и чудовищные проклятия, Снейп, казалось, мог вызвать только ответную ненависть и брезгливость. Но недооценил министр сердобольное женское сердце. Гермиона сначала молча выслушала все, что Снейп думал о ней, ее умственных способностях и ублюдочном министерстве, затем опустилась рядом и заплакала; признала, что она действительно идиотка, и поведала все о своих злоключениях. Благо обет касался лично Снейпа и на него не распространялся.

Случилось невероятное. Снейп после ее монолога вдруг хрипло рассмеялся и с жалостью произнес:

— Какой же ты еще ребенок, Грейнджер.

Так началось их совсем недолгое, но вполне мирное общение. Гермиона все пыталась обойти клятву и облегчить его существование, но Снейп отмахивался:

— Не дергайся. Я все равно не жилец. Глаза почти не видят, органы отказывают, еще немного, и яд сожрет меня окончательно.

— Я думала, вам помогли.

— Всего лишь подлатали для суда. Хвала Мерлину, теперь я избавлен от публичной экзекуции. — Снейп невесело усмехнулся: — Пожалуй, стоит сказать спасибо Поттеру.

— Почему вы сейчас такой... — не выдержала Гермиона, — такой... нормальный? Не выгоняете, перестали ругаться.

— Не вижу смысла притворяться, — он слабо дернул плечом. — Хоть поговорю по-человечески напоследок...

* * *

Гермиону убивало то, что она не может преодолеть Непреложный обет. Время стремительно уходило. В один из вечеров она вытащила из сумочки старинный фолиант, положила на колени и, ни на что особо не надеясь, устало произнесла:

— Вы помогли его найти, мистер Виридиан, может, подскажете, как спасти?

Книга, само собой, безмолвствовала. Глаза наполнились слезами. Крупная капля, пробежав по щеке, задержалась на подбородке и упала на обложку, прямо на изображение волшебника в старинной одежде. Через несколько секунд прозвучало:

— Кхе-кхе... Безобразие. Разве можно так обращаться с уникальными раритетами?!

Гермиона встрепенулась и удивленно посмотрела вниз:

— Вы разговариваете?

— Какое тонкое замечание, — с издевкой ответил Виридиан, — вообще-то, это волшебная книга. Хотя, стоит признать, разбудили меня именно вы.

Гермиона промолчала, сил спорить у нее не было. Тем временем Виридиан достал колбу из нарисованного за спиной шкафа, каким-то образом собрал в нее слезу, внимательно вгляделся и с восторгом поцокал языком:

— Восхитительно! Сколько боли и отчаяния! Был бы я жив, смог бы создать великолепное зелье! Вижу, милая леди, — поднял он взгляд на Гермиону, — ваш случай абсолютно безнадежен, и вы действительно от всей души желаете спасти своего возлюбленного.

— Он не возлюбленный, — возразила Гермиона, — просто человек, который заслуживает спасения.

Виридиан покачал головой:

— Ох, мисс, ваши эмоции говорят об обратном, — он слегка потряс колбу в подтверждение. — Похоже, вы еще не осознали глубину той пропасти, в которой оказались.

Волшебник неслышно произнес какое-то заклинание, выплеснул жидкость из склянки, и капля проявилась на обложке.

— Заберите обратно и капните на последнюю страницу. Возможно, это поможет вашему мужчине. По крайней мере, даст какой-то шанс. Только советую хорошо подумать, ибо может пострадать ваша сущность.

— Что вы имеете в виду? — спросила Гермиона, собрав слезу наколдованной пипеткой.

— Ничего не дается безвозмездно. Вам придется поделиться душевной энергией в самом прямом смысле этого слова. Потому что именно часть вашей души станет путеводной нитью и позволит вырвать умирающего из мрака.

— Я расколю свою душу?

— Мерлин с вами! Нет, конечно! — хохотнул Веридиан. — Но вас безусловно ожидают значительный упадок душевных сил и опустошение. И это, повторюсь, вовсе не образное выражение.

— Моя душа и так будет страдать, если я ничего не сделаю.

— Что же, ваш выбор. Остается надеяться, что найдется человек, который потом сможет заполнить пустоту в вашем сердце.

— А что ждет умирающего?

— Понятия не имею. Вероятно, будет зависеть от того, куда приведет его ваша душа.

Виридиан застыл, и ничего не напоминало, что он только что был говорящей картинкой. Гермионе даже на миг показалось, что оживший волшебник ей привиделся, но пипетка в руке служила доказательством, что разговор был реален.

На последней странице красовался довольно странный черно-белый рисунок: человек и несколько его точных силуэтов, словно он отражался в стоящих друг за другом зеркалах. После того, как на страницу упала слеза, линии рисунка начали разъединяться и складываться в слова. Взгляд жадно забегал по строчкам.

— Мерлин, он не шутил про душу. Только это не часть, а, скорее, слепок.

Гермиона тряхнула головой и принялась за работу.

Она успела. Все рассчитала, приготовила зелье, даже провела строгий пост, как было рекомендовано.

Настал день казни. Небо вокруг Азкабана как обычно заволокло тучами, начал накрапывать мелкий дождь. Из тумана медленно выплыли дементоры. Гермиона передернулась.

— Не передумала? — спросил ее Кингсли. — Зрелище не из приятных.

— Нет.

Вывели заключенного. Он был совсем плох. Скособоченная фигура, дерганые неловкие движения ясно говорили, что человек серьезно болен. Но шел он сам, упрямо переставляя ноги.

Разводить церемонии не стали. Кингсли зачитал приговор и дал отмашку. Дементор подплыл и присосался к узнику. Гермиона все же зажмурилась, не в силах наблюдать мерзкое зрелище, и отчаянно взмолилась, чтобы ритуал сработал...

* * *

Вначале Северус подозревал, что Грейнджер была очередной попыткой Кингсли склонить его к сотрудничеству. Чего Северус делать не собирался, свой долг он отработал с лихвой. Тем более ему сразу дали понять, что убийство директора не останется безнаказанным. Так что пусть сами снимают охранные заклятья с особняков, ищут тайники и ловят оставшихся пожирателей. Его дни в любом случае сочтены. Кингсли отказ не понравился, он сказал, что дает время до конца месяца, и если Северус не передумает, по истечении срока его казнят. Северус на это только оскалился и в очередной раз послал министра подальше.

Какая разница, когда умирать? Даже если приговор заменят на пожизненное заключение, яд Нагайны все равно скоро добьет его ослабленный организм.

Грейнджер сначала развеселила. Северус получил истинное удовольствие, узнав, как на гриффиндорском идеализме потопталась лживая реальность. А потом стало жалко. Ее, себя. Ее — потому что детства у нее по сути не было, себя — потому что толком и не жил, а искреннее сочувствие получил только на пороге смерти. Он не думал о влюбленности или влечении, но такое внимание от женского пола ему все же хотелось получить совсем при других обстоятельствах.

Поэтому особо не возражал, когда Грейнджер всучила ему листок с подозрительным ритуалом из запрещенной книги. И своей кровью тоже поделился, все равно отравлена, толку с нее… Правда, слова про душу не понравились, и для очистки совести Северус пробовал Грейнджер отговорить. Да разве упрямица послушалась? Северус обреченно махнул рукой, вряд ли вообще что-то получится, так что пусть девчонка отвлечется и успокоится. А то уже на инфернала стала похожа.

Северус хорошо помнил промораживающий холод и невыносимую тоску, которые ощущались рядом с дементорами. Сейчас было гораздо хуже. Он был слаб, измучен, мысли путались, окклюменция не помогала.

Над ним склонился дементор, и Северус с ужасом понял, что перестал чувствовать тело, а сознание пожирает стужа...

Еще мгновение, и все, что когда-то составляло суть Северуса Снейпа, навсегда должно было исчезнуть в чреве азкабанской твари. Но вдруг душу волшебника окутала невидимая человеческому глазу сфера. И чем сильнее было давление извне, тем плотнее она становилась. В конце концов, вспыхнув призрачным солнцем, сфера с драгоценным содержимым вырвалась наружу...

* * *

На краткий миг грудь сдавила тяжесть, а кулон, в котором был спрятан крошечный флакон с зельем, приготовленным на крови Снейпа, нагрелся. Гермиона облегченно вздохнула и, открыв глаза, застала эпическую картину: дементор, едва засосав душу, взорвался изнутри, и его ошметки разлетелись в разные стороны.

Кингсли выругался и выхватил палочку. Приказал аврорам, чтобы проверили тело.

— Дохлый!

— Хвала Мерлину! Упакуйте труп. Вы знаете, что делать дальше.

Побледневшая Гермиона повернулась к Кингсли и ровно произнесла:

— Ты был прав. Если Снейп полумертвым был способен на такое, — она с отвращением испепелила костлявый обрубок, лежащий неподалеку, — трудно представить, что он мог сотворить, будучи полным сил.

— Хорошо, что ты, наконец, это поняла, — кивнул Кингсли. — И, кстати, мое предложение в силе. Мне хотелось бы видеть такую умную, знающую ведьму в своей команде...

Изогнув губы в улыбке, Гермиона попрощалась. Оказавшись дома, дала волю злости: «Хочешь держать меня на коротком поводке, господин министр? Не дождешься! И будь уверен, когда-нибудь я обязательно займу твое место и вычищу ваше гнилое болото!»

Но прочь истерику, надо закончить начатое. Гермионе осталась самая малость: вылить содержимое флакона на нарисованную в центре пентаграммы руну, означающую дальнюю дорогу, добавить каплю своей крови и прочитать последнее заклинание. Только потом она расслабится и поплачет. Горько, навзрыд, по-бабьи. Ведь кроме нее оплакать человека будет некому.

Коррибан — колыбель тьмы и огромное кладбище самых темных лордов ситхов. Возраст некрополя насчитывал не одну тысячу лет, но призраки почивших лордов все еще ревностно охраняли свои могилы, поддерживая свое существование темной энергией планеты, да изредка перешептывались друг с другом в вечном сумраке. Что, впрочем, не мешало различным авантюристам время от времени пытаться ограбить какое-нибудь захоронение. Некоторым смельчакам это удавалось, но большинство гибло в многочисленных ловушках или становилось дополнительной энергетической подпиткой не ведающих жалости ситхов.

Братья Олби считали себя удачливыми кладоискателями. А всего-то надо было пожертвовать каким-нибудь простофилей, каких всегда полно в любом порту населенной галактики. Схема была отработанной, и братья, заманив простака в ловушку, почти всегда знали, сколько у них появлялось времени для мародерства. Но в этот раз все пошло по-другому. И склеп охранялся лучше, и мальчишка, которого они завербовали на Бааросе, что-то заподозрил раньше и попытался сбежать. В результате пацан получил парализующим лучом в спину и теперь умирал с проломленной головой, а младший брат, в порыве злости потеряв осторожность, угодил в капкан и был буквально высушен кровожадным охранником. Старший Олби, поливая проклятиями мелкого человеческого ублюдка, предпочел побыстрее унести ноги. Что происходило дальше, он, конечно, не видел. Иначе не напился бы с горя коррелианским виски и уснул, размазывая слезы с соплями по лицу, а сразу завел бы двигатели и покинул планету.

Подросток какое-то время хрипел, подергивая конечностями, потом выгнулся, испустил последний вздох и застыл, но через мгновение неожиданно вновь шумно втянул воздух обратно и закашлялся. Хозяин могилы приблизился. Свою плату он получил, поэтому с интересом наблюдал за агонией. Любопытство — одно из немногих чувств, которое еще оставалось у бесплотных, но могущественных духов. При свете луны, пробивающемся сквозь щель в склепе, видно было, что это человек мужского пола в старинных доспехах с мечом на перевязи. Если приглядеться получше, то можно было бы заметить татуировки на его лице, но вряд ли кто из ныне живущих мог объяснить, что они означали. За его спиной маячило несколько теней.

Призрачный мужчина опустился на корточки и провел ладонью перед лицом раненого.

— Одаренный.

Тени оживились, в предвкушении потянулись вперед:

— Одаренный... одаренный... чужой... выпить, выпить...

Но призрак повелительным жестом их остановил:

— Очень юный, темный.

Тени недоуменно зашелестели — им было без разницы, кто это. Раз здесь, значит, должен быть наказан. Призрак тоже так считал, вот только помнил, что к одаренным детям у ситхов было особенное отношение. К тому же Сила подсказывала, что этот разумный сильно отличался от остальных. А ее намеки не стоило игнорировать даже мертвецам. Словно в подтверждение, очнувшийся мальчишка обвел толпу испуганным взглядом, резво отполз к стене и взмахнул рукой. С ладони сорвался серебристо-голубой свет и превратился в неизвестное полупрозрачное животное. Оно оскалило зубы и уселось у ног хозяина. Тени отпрянули — свет, исходящий от животного, был им неприятен. Главный призрак тоже отошел в сторону и примиряюще поднял ладони:

— Темный чужой, живи, — затем к чему-то прислушался и махнул в сторону выхода: — Торопись.

И вместе с тенями растворился во мраке. Мальчишка, последовав совету, сорвался с места.

— Выдра, — потрясенно шептал Северус, выбираясь из склепа. — Почему выдра?

Последним, что он помнил, был дементор, склонившийся над ним. Когда очнулся, показалось, что дементор никуда не делся, более того, тварей стало больше. Патронус получился как-то сам собой, легко и без усилий. В тусклом свете Северус смог разглядеть, что его окружили совсем другие сущности, но без сомнения такие же агрессивные. Он всем своим существом ощущал исходящую от них жажду крови. Значит, Грейнджер справилась, он не в Азкабане, но, где именно, еще предстоит узнать.

Чувствовал себя Северус на удивление превосходно, магия привычно покалывала в пальцах, тело слушалось, голова, правда, немного гудела, но работала четко и ясно. Жаль, не было палочки, но, похоже, здесь можно прекрасно обходиться и без нее.

Недалеко от проема он чуть не споткнулся о труп бриттаро. Выглядел тот кошмарно: голубая кожа почернела и обтянула лысый череп, широкий плоский нос втянулся внутрь, на лице застыла маска ужаса.

«Надо спешить, — с беспокойством подумал Северус, — и попытаться попасть на корабль Олби. Одному на Коррибане не выжить. А еще здесь водятся здоровые хищники терентатеки. У них вроде даже рога ядовитые...»

Северус резко остановился.

Какие, к Мордреду, бриттаро, Коррибан и терентатеки?! Причем тут корабль?

Но память услужливо подкинула воспоминание о своей доверчивости, когда он, давно мечтая о космических путешествиях, поверил обещаниям голубокожих бриттарианцев, восхищение звездолетом, на котором они бороздили галактику и, как позже выяснилось, обстряпывали свои темные делишки, также вспомнилась недавно прочитанная в Сети статья о животном мире Коррибана.

Северус чертыхнулся и решил, что ему необходимо срочно навести порядок в своей голове, но пока лучше, и правда, убраться с планеты подальше от призраков-вампиров и неведомых терентатеков.

На корабль он попал без проблем, входной люк открылся с помощью банальной алохоморы. Окутав себя дезиллюминационными чарами, Северус пробрался внутрь, но быстро понял, что мог не напрягаться — Олби был мертвецки пьян. Связав его покрепче и поставив сигналку, Северус, наконец, занялся своим сознанием…

Вскоре он задумчиво разглядывал себя в зеркале. Поразительно. Там отражался он сам, только намного моложе. Так, наверное, Северус выглядел на пятом или шестом курсе. Теперь понятно, почему чужие воспоминания легко вплелись в его собственные, а тело ощущалось как родное. Оно и было родным, только из другой вселенной. Воспоминаний, правда, оказалось очень мало. Относительно подробно Северус мог судить только о последних месяцах: работа помощником повара в какой-то забегаловке и частые прогулки рядом с космопортом. Двойник до одури бредил межзвездными кораблями.

Более ранняя жизнь была покрыта мраком. Но Северус был рад и таким крохам. Лучше знать о новом мире хоть что-то, чем не знать ничего. К тому же двойник был очень любознательным, обладал хорошим словарным запасом и в полете каждую свободную минуту проводил за чтением книг в простеньком датападе и изучал устройство корабля. За что Северус был ему очень благодарен, по крайней мере, не придется тупо тыкаться в незнакомые кнопки и с нуля учить язык.

Северус перекусил, подлечил затылок, который после душа стало немилосердно щипать, и направился к пленнику. Пора было заняться мозгами поганца Олби и определиться с дальнейшими планами. Упускать шанс на новую жизнь Северус не собирался.

Проверив путы, он похлопал бриттарианца по щекам и, когда тот разлепил веки, вперился в мутные глаза и произнес:

— Ну, здравствуй, красавчик. Пообщаемся?

* * *

Северус бросил последний взгляд на космопорт, натянул капюшон добротной просторной накидки, одолженной в вещах Олби и слегка трансфигурированной под себя, и направился в город. Разновидность рас поражала и с непривычки заставляла держаться настороже. Кого тут только не было. Куча разумных с хвостами, рогами, хоботами, даже плавниками и крыльями. Кто-то красовался дополнительной парой рук, кто-то сверлил прохожих взглядом фасеточных глаз. Саламандер бы удавился от зависти.

Завернув в первое попавшееся кафе, Северус заказал еду и приготовился ждать. Через сорок минут удовлетворенно дернул уголком губ — сработал магический маячок, который он поставил на Олби. Отлично. Империо не подвело, урод спокойно покинул планету и, отключив систему безопасности, сгорел в местном светиле. Совесть Северуса не мучила, он в любом случае не собирался оставлять живого врага за спиной. Заодно отомстил за двойника и тех разумных, которые попались бриттаро на крючок. Только за последний год их было пятеро! Дальше Северус считать не стал, его больше интересовали средства к существованию и обстановка.

По идее, сейчас надо было бы купить билет и отправиться в более развитую часть галактики, но интуиция настойчиво требовала задержаться. Северус задумался. Нет, эта мысль возникла гораздо раньше, сразу после того, как он распотрошил сознание бриттарианца и палец уверенно ткнул на карте в Джиллию, индустриальную систему, где пересекались два крупнейших торговых маршрута.

Сняв скромную комнату в отеле рядом с космопортом, Северус достал датапад и решил подробнее узнать о мире, в котором оказался. Пока читал, с губ несколько раз срывались ругательства.

Уму непостижимо! Он попал в мир, где борьба светлых и темных магов, или одаренных, как они тут назывались, разрослась до космических масштабов! И он — какая ирония — находился на территории Республики, где главенствовали джедаи, этакие воины Света, нетерпимые к темной стороне!

Северус не обольщался, он — темный маг, и слова коррибанского призрака тому подтверждение. А так как не пользоваться магией не получится, то, выходит, ему надо держаться подальше от центральных миров, джедайских храмов и чувствительных к магии, вернее, к Силе адептов.

Кроме Республики, самым крупным образованием являлась еще загадочная Империя, но в местной Сети информации о ней было до обидного мало. А та, что была, носила сплошь негативный характер, будто там обитали одни маньяки. Прямо какое-то пугало для обывателя. Северус, возможно, поверил бы тому, что пишут, если бы не два факта, выуженных из головы Олби. Первое — Империей правили потомки ситхов, второе — бриттарианец до безумия боялся имперских патрулей, потому что Империя жестоко карала работорговцев. Импонирующая черта. На мгновение Северусу стало жаль, что он поторопился избавиться от Олби и не узнал, чем же имперцы его так напугали. Но, видимо, было за что.

Историческая справка за последнее тысячелетие была довольно занимательной. Если Республика, несмотря на внутренние противоречия, являлась вполне стабильным образованием, то Империя за неполные два века умудрялась несколько раз исчезать и возрождаться, словно феникс. Не так давно ее раздробленные осколки соединились вновь, и она громко заявила о себе, подчинив несколько приграничных секторов и показав внушительные зубы республиканскому флоту. После тяжелых переговоров между Республикой и Империей установился нейтралитет, длящийся по сей день.

«В общем, ничего нового, — подытожил Северус, убирая датапад и укладываясь в постель, — все как на Земле. Желательно подыскать уголок поспокойнее».

Разбудило его ощущение усиливающейся тревоги. Северус не стал разбираться, откуда оно взялось, а, отринув посторонние мысли, полностью отдался чувству, настойчиво тянувшее его наружу. Быстро оделся, выскочил на улицу, определился с направлением и, постепенно ускоряясь, перешел на бег. Вспомнился призрак.

Не этот ли момент он имел в виду, когда советовал поторопиться?

Бежалось легко, тело было молодым, быстрым, отдохнувшим и подпитывалось магией. Вскоре позади остались оживленный центр, благополучные районы и небольшой пустырь. Взору открылись дома победнее и строительная площадка, освещенная тусклыми редкими фонарями. Ему надо было именно туда. Не успел он пересечь хлипкое ограждение, как раздался детский крик. Северус сам не понял, когда успел оказаться рядом и кинуть Инсендио в здоровых скалящихся собак с костяными наростами на спине. Затем подхватил ребенка, успел шепнуть: «Не бойся», — и аппарировал в номер.

Рухнув в кресло, Северус ошарашенно уставился на свою добычу. Сомнений не было, это чумазое создание лет шести, которое он с трудом от себя отцепил, через несколько лет будет точной копией гриффиндорской первокурсницы, вечно раздражавшей своей постоянно вытянутой рукой.

Как такое возможно? Хотя, что он знает об этом мире? Может, здесь Дамблдор еще ходит в подгузниках, а Волдеморт давно успел отдать концы.

— Привет, — робко сказала девочка и испуганно сжалась.

Как можно мягче Северус спросил:

— Как тебя зовут?

— Мия.

— Что с тобой случилось, Мия?

Слушая рассказ, Северус все больше хмурился. История была грустной. Родителей своих девочка не помнила, они давно погибли, ее воспитывала одинокая престарелая тетка. Несколько месяцев назад с Мией начали происходить странности. Она могла на расстоянии двигать вещи, даже самые большие и тяжелые. Тетка испугалась, сказала, чтобы она никому не говорила и не показывала, иначе Мию заберут, и они больше никогда не увидятся. Мия послушалась, но джедаи о ней все равно узнали и пришли, чтобы увезти в храм. Тетка не соглашалась, спор перерос в ругань. Вдруг женщина схватилась за грудь и упала. Джедай засуетился, вызвал медика, но было поздно. Так Мия лишилась единственного родного человека. Джедаи же спокойно забрали Мию, не дав попрощаться и собрать вещи. Взяли только сменную одежду в дорогу. Сказали, что в храме ей все дадут, что у нее теперь другой путь и надо забыть о семье. Несколько раз она пыталась сбежать домой, но каждый раз ее ловили и грозили наказанием. Сегодня утром они прибыли на эту планету, и джедай, которому поручили за ней смотреть, сам умудрился потерять ее в городской суматохе.

— Зачем сбегала?

— Я их боюсь, они убили тетю.

Скорее всего, произошла трагическая случайность, но разубеждать Мию Северус не стал. По сути, она была права.

— Тебя обижали?

— Один злой с дурацкой косичкой хотел надеть на меня ошейник, — недовольно пробурчала Мия.

Северус фыркнул. На некоторых своих учеников он мечтал надеть намордник.

— А меня не боишься?

— Нет, — Мия светло улыбнулась. — Когда я спряталась в сломанной машине, мне приснилась мама. Она меня погладила, показала большого красивого мальчика с черными глазами и черными волосами, сказала, что он меня скоро найдет, и я не буду больше бояться.

— Красивого? — не сдержал смешка Северус.

— Ты же красивый, — бесхитростно ответила Мия.

Северус не знал, что ответить на такой комплимент. Нет, он, конечно, не урод и телосложение нормальное, но чтобы прямо красивый... Наверное, у малолеток свои критерии красоты.

— С чего ты взяла, что приснилась мама? Ты говорила, что не помнишь родителей.

— Ну, я думаю, что это была мама.

— Почему?

— Она была добрая, у нее были такие же волосы, как у меня. А ты покажешь голубого зверечка с маленькими ушками?

— Это выдра, — пояснил Северус и тут же удивленно выгнул бровь: — Где ты увидела зверя?

Мия смутилась:

— С мамой. Он меня понюхал, потом убежал к тебе.

— Понятно. И что мне с тобой делать?

— А покушать у тебя есть?

Северус обозвал себя кретином, отправил Мию умываться и начал лихорадочно соображать, что еще может понадобиться маленькой девочке. У него даже мысли не возникло кому-нибудь отдать Мию. Наоборот, она стала неким завершающим пазлом или якорем, придавая смысл его нынешнему существованию.

«Так вот к кому привела твоя душа, Грейнджер», — улыбаясь, покачал головой Северус. И тут же посерьезнел. Чувство тревоги никуда не делось, лишь притупилось. Он понимал, что им ни в коем случае нельзя сталкиваться с джедаями. Поэтому планету надо покинуть как можно быстрее.

Как же ему не хватало знаний! Он понятия не имел, какими навыками обладают здешние одаренные, кроме махания лазерным мечом.

Алрой был зол и на себя, и на своего безалаберного падавана, и особенно на вредную девчонку, помотавшую ему нервы. Не завидует он тем наставникам, которым она достанется. Но как бы он не злился, ему не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось. Достаточно того, что на его совести была гибель ее старой тетки. Ведь были же подсказки Силы, что назревает приступ, были! Но он был так раздражен упертостью старухи, что не обратил на них внимания.

Алрой сделал глубокий вздох. Его поведение недостойно джедая. Нельзя поддаваться эмоциям, это первый шаг на темную сторону. Он принял удобную позу и погрузился в медитацию. Следовало очистить сознание от всего лишнего и снова попробовать ощутить девочку. В одиночку ей в незнакомом городе долго не продержаться.

Через час Алрой кликнул падавана:

— Малик, собирайся! Нам нужно срочно к грузовым терминалам.

В это же время старший инквизитор, сопровождающий имперскую торговую делегацию, вместо того чтобы открыть очередной документ, вдруг застыл, ощутив возмущения в Силе. Прикрыв глаза, сосредоточился, чтобы понять, несет ли оно угрозу ему или его людям. Спустя несколько минут на лице отразилась задумчивость. Угрозы не было, но определенно назревал конфликт, который мог косвенно отразиться на их миссии. Инквизитор решительно ткнул в кнопку переговорного устройства. Перед ним возникла голограмма начальника охраны.

— Гвард, отмени старт корабля.

— Причина?

— Похоже, у нас под боком сошлись интересы нескольких одаренных. Собери ребят, прогуляемся.

— Хорошо, подниму взвод.

— Не стоит лишний раз пугать местных. Думаю, отделения будет достаточно.

— Сам сказал, там одаренные, — веско ответил Гвард и категорично отрезал: — Два отделения, остальные наготове в полной боевой, если понадобится поддержка.

— Ладно, тебе виднее, — не стал спорить инквизитор, — но имей в виду, мы не собираемся воевать. Возможно, только посмотрим бесплатное представление.

* * *

Сотня ярдов! Всего каких-то сотни ярдов им не хватило, чтобы пересечь грузовые терминалы и попасть на частный грузовоз, с капитаном которого Северус, предусмотрительно изменив внешность, смог договориться по Сети.

Появление джедаев Северус заметил в последний момент. Видимо, они использовали что-то подобное скрывающим чарам. Мия до боли вцепилась ему в руку, соперники активировали мечи, Северус готовился выставить Протего. Мрачно подумал, что без раздумий использует Аваду, если дело дойдет до крайности. Надеяться на помощь было бессмысленно. Немногочисленные работники, увидев, кто устраивает разборки, сразу предпочли ретироваться. Повисло тяжелое напряжение, а магия обрела такую плотность, что аппарировать было невозможно из-за риска получить расщеп.

— Темный, — выплюнул молодой джедай с тонкой косичкой на виске.

— Спокойно, Малик, — не отрывая взгляда от Северуса, сказал старший. — Парень, не знаю, откуда ты взялся, но давай ты отпустишь девочку, и мы мирно разойдемся.

— Отличный способ убеждения, — скривился Северус, кивнув на мечи, — а девочку вы спросили?

— Не хочу! — выкрикнула Мия и прижалась к нему еще сильнее. — Не отдавай меня.

— Эй, он же темный! — снова возмутился Малик и вопросительно посмотрел на наставника.

Алрой ощутил, как в нем опять просыпается раздражение. С самого начала все шло наперекосяк. Судьба будто специально ставила подножки, чтобы осложнить ему, казалось бы, рядовое задание. Сначала старуха, потом проблемы с девчонкой, теперь темный мальчишка. Он видел, что Мия с ним добровольно и подросток ей не угроза. Но Алрой был абсолютно уверен в своей правоте и согласен с падаваном — светлой нечего делать рядом с темным.

— Зачем она тебе? Ты ей даже не родственник.

— Вы тоже, — заявил нахальный мальчишка.

— Ты не понимаешь. Ей надо в храм, она должна научиться контролировать свою силу. Таковы правила.

На что паршивец выдал:

— Правила, но не закон.

— Слушай, отойди, я не хочу тебя калечить...

Северусу было ясно, что драки не избежать, и он уже прикидывал, как лучше обездвижить молодого и бросить бомбарду под ноги старшему.

— Как благородно, — раздался ироничный голос. — Праведники джедаи воюют с безоружными детьми.

Из-за погрузчика вышел мужчина средних лет с пробивающейся сединой в коротких волосах, в просторном черном плаще, напоминающем мантию, и такого же цвета сапогах; на широком поясе висела рукоять сейбера. Следом шагнули два воина в штурмовой броне. Падаван удивленно охнул и переместился ближе к наставнику. Алрой мысленно выругался.

Эти-то откуда здесь взялись? Почему он их не почувствовал? Умеют скрываться в Силе?

Но не в его правилах было сдаваться, Алрой по-прежнему надеялся выйти победителем:

— Вы кто? Назовитесь.

— Прошу простить мою неучтивость, — тем же ироничным тоном сказал мужчина. — Позвольте представиться. Старший инквизитор Камари Зейн, сотрудник имперского торгового представительства в системе Джиллия. Себя можете не называть, я в курсе, что передо мной Алрой Ноа — на данный момент самый молодой рыцарь Ордена джедаев.

Алрой скрипнул зубами. Инквизиторы — хаттовы ищейки. Из-за них Орден упустил столько одаренных!

— Я так понимаю, мальчик ваш? Забирайте, а девочку верните.

— Мальчик не наш, — с нотками снисхождения возразил Камари, — но вы слепы, если не замечаете очевидного. Этих детей нельзя разлучать.

По мнению Алроя имперец сказал совершенно абсурдную вещь. И с какой стати он должен его слушать?

— Вы не имеете права диктовать свои условия на территории Республики.

— Зато имею право встать на защиту детей, которым угрожают оружием.

Камари полностью раскрылся в Силе, демонстрируя свой истинный уровень, нарочито медленно снял с пояса сейбер и активировал. Из рукояти вырвался такой же голубой луч, как у джедаев. Алрой гневно выдохнул:

— Предатель!

На нем и падаване моментально загорелись красные точки лазерных прицелов. Стоит джедаям дернуться, и штурмовики, рассредоточенные на территории терминала, нашпигуют тела зарядами. Рыцарь, может, и увернется, но падавану точно придет конец.

— Не тебе говорить о предательстве, джедай, — тяжеловесно произнес штурмовик, стоящий справа от Камари.

Забрало его шлема стало прозрачным. Несмотря на искаженные старостью черты, Алрой сразу узнал пожилого солдата, хотя никогда не видел его вживую:

— Думал, вас давно не осталось.

— А нас и не осталось, — хмыкнул старик, — но те, кто остались, помнят. Уходи, джедай.

Он подал знак, лазеры погасли.

— Бездна с вами, — процедил Алрой, признав поражение. — Малик, идем.

Когда они отошли достаточно далеко, Малик спросил:

— Кто это был?

— Клон. Из тех самых.

— Он не мог столько прожить!

— Наверняка вылез из морозилки.

— Учитель, — замялся Малик, — что он имел в виду?

Алрой вздохнул. Предстояло познакомить ученика с неприглядной страницей из истории Ордена. Клонам было за что их не любить. Когда-то клонированные солдаты гибли тысячами под начальством одаренных силой, но абсолютно бездарных в военном деле новоиспеченных генералов, не имевших даже теоретических знаний, как командовать крупными подразделениями. Впоследствии Орден учел свои ошибки, отправляя часть адептов в обычные военные училища, но урок в свое время стоил ненависти целой армии. Но, самое главное, клоны не простили смерть своего кумира — Дарта Вейдера.

Как только джедаи скрылись, Камари обратился к Северусу:

— Ты ведь понимаешь, что территория Республики для тебя теперь закрыта?

— Понимаю, — Северус скривил губы в усмешке, — а у вас, полагаю, есть подходящее предложение, от которого невозможно отказаться?

— Наглец, — буркнул старик Гвард.

Камари показал на Мию:

— Джедай прав. Девочка очень сильная, ей надо учиться. И тебе, уверен, тоже. Почему бы не сделать это в Империи? Сомневаюсь, что ты сможешь дать своей подопечной достойное образование где-нибудь на задворках галактики.

— И что я буду должен?

Камари и Гвард переглянулись.

— Какой недоверчивый, — качнул головой Камари. — Выбирай профессию, учись. Полный пансион, стипендия. Одаренные, знаешь ли, для нас слишком ценный ресурс, чтобы им пренебрегать.

— Главное, не будь врагом Империи, — добавил Гвард, — остальное приложится.

— Но лично вам какая разница? В чем выгода?

— Настоящий темный, — ухмыльнулся Камари и весело произнес: — Выгода самая прямая. Привезти двух одаренных дорогого стоит. Нашу команду ждет хорошая премия!

Со стороны штурмовиков послышался одобрительный гул.

На Северуса накатило необычайное спокойствие. Та зудящая тревога, которая держала его в напряжении с первого мгновения появления в этом мире, исчезла, уступив уверенности, что теперь все будет хорошо. Он опустил голову и встретился взглядом с Мией. Пальцы обхватила маленькая ладошка:

— У нас будет дом?

Северус неуверенно кивнул:

— Надеюсь.

— Рад, что согласился, — Камари махнул в сторону, указывая путь к звездолету. — В таком случае, давай знакомиться.

Северус назвался.

— Суровый, значит, — чуть улыбнулся Камари, — тебе идет. Скажи, Северус, в какой бездне ты искупался? От тебя тьмой разит на всю округу.

Северус удивился, но подходящий ответ нашелся быстро:

— Чуть не умер на Коррибане. Такое объяснение подойдет?

Он не стал особо выдумывать. Опустив некоторые моменты, взял за основу для легенды свое настоящее приключение, где братья Олби и жутковатая планета играли основную роль. Северус надеялся, что оно объяснит возможные странности, маскируя его иномирное происхождение.

— Однако. Интересный ты юноша. Удивил. И почему ты там оказался?

— Потому что был глуп, — пожал плечами Северус.

— Охотно верю, — хмыкнул Камари. — Умный бы туда не попал. Хотелось бы услышать о Коррибане поподробнее. Последний вопрос. Что тебя связывает с девочкой?

Северус серьезно посмотрел на Камари:

— Она — сирота. Считаю, что забота о ней — плата за мое спасение.

— Неисповедимы пути Силы, — согласно кивнул Камари. — Вижу, ты и здесь не соврал.

— Тогда и вы ответьте на вопрос, если можно.

— Спрашивай.

— О каком предательстве говорил джедай?

— О, все просто. Я никогда не имел отношение к Ордену, но тем не менее являюсь светлым адептом. И служу стране, которой правит темный император. Джедаи считают подобное неприемлемым. Тебе действительно нужно учиться, Северус. Даже слабые одаренные способны уловить потоки Силы, окружающие разумного.

Насчет учебы Северус нисколько не возражал. Он всегда был жаден до знаний.

* * *

Северус сидел в кают-компании, с комфортом устроившись на полу среди подушек, и читал трактат о медитативных техниках, который в числе еще нескольких пособий загрузил в его датапад Камари. Многое становилось понятным: и почему местные одаренные не нуждались в палочках, и почему технология спокойно соседствовала с волшебством. В первом случае проявление магии, а, значит, и подход к ней были совсем иными, чем на Земле, во втором — развитие техники изначально подстраивалось под ее влияние. Одаренные не просто могли пользоваться высокотехнологичными устройствами, они были способны улучшать их на молекулярном уровне. Вскоре чтение было прервано запыхавшейся Мией.

— Северус, смотри, что мне подарили!

Она плюхнулась рядом и показала человечка, сваренного из полых металлических трубочек. Судя по расцветке и характерному шлему, он должен был изображать пилота. Явная самоделка кого-то из экипажа. Мию на корабле вообще очень баловали. Любознательная и общительная, она с первых часов завоевала сердца суровых мужчин, став всеобщей любимицей.

— Тебе нравится? Правда, хорошенький?

— Давай немного его улучшим.

Северус придал человечку более плавные обводы, чуть видоизменил конечности, добавив ботинки и перчатки, затем поставил на пол и взмахнул рукой. Крошечный пилот сделал несколько шагов, потом растопырил руки, подпрыгнул и взлетел, изображая самолет. Мия радостно захлопала в ладоши и посмотрела на Северуса с таким обожанием, что у него перехватило дыхание. «Наверное, только ради этого момента стоило выжить», — вдруг подумал он и улыбнулся Мие в ответ.

С другого конца кают-компании, развалившись в кресле у столика с фруктами, за ними наблюдал Камари. Через некоторое время к нему присоединился Гвард, заняв соседнее кресло по другую сторону стола.

— Следишь?

— Любуюсь.

— Хм... Дети как дети.

— Они потрясающе смотрятся в Силе, Гвард. Никогда не видел настолько гармоничного сочетания темного и светлого.

— Ты говоришь очень странные вещи. Девочка совсем еще кроха.

— Я не имел в виду ничего предосудительного. Возможно, этот парень навсегда останется для нее заботливым папашей, а, может, их связь перерастет в нечто большее. Не знаю. Но могу сказать одно — он никогда не сможет ей навредить.

— Наверное, ты прав, гнили в нем не чувствуется, — Гвард взял нож и сосредоточенно стал срезать шкурку с желтого фрукта с красными прожилками. — Вижу, ты решил взять детишек под свое крыло?

— Почему бы и нет? Отличный потенциал, хорошие мозги. Кто знает, возможно, один из них когда-нибудь займет мое место...

Северус разговор не слышал и не подозревал о своей потенциальной карьере. Он с энтузиазмом поглощал информацию, был уверен, что его прошлые навыки тоже не пропадут даром, наслаждался спокойствием и, как ни странно, свободой. А глядя на маленькую кудрявую занозу, ощущал ее безграничную привязанность и чувствовал, что именно сейчас начинает жить настоящей полной жизнью.

Гермиона поправила шапку и плотнее затянула шарф — зима давно вступила в свои права и успела занести все вокруг снегом. Пройдя большую часть кладбища, Гермиона остановилась у одного надгробия. Кингсли хотя бы здесь поступил по совести, захоронив останки Снейпа в его же могиле рядом с защитниками Хогвартса. Впрочем, ненависть к министру никуда не делась, и сворачивать с намеченного пути Гермиона не собиралась. Она взмахнула палочкой, убирая снег с плиты.

— Вы знаете, профессор, — тихо сказала Гермиона, — недавно мне приснилась маленькая девочка. Она играла с моим патронусом и сказала, что у вас все в порядке. Я очень хочу в это верить.

Гермиона так погрузилась в мысли, что не сразу обратила внимание на хруст снега за спиной. Крепко сжав палочку, обернулась.

— Рон? Не ожидала тебя здесь увидеть.

Рон вздохнул:

— Зато я ожидал.

— Ты следил за мной?

— Да, потому что беспокоился, — признался он и взял ее за руку, в голосе послышалась горечь: — Гермиона, ты последнее время сама не своя. И стала похожа на Джорджа. Такая же бездушная кукла.

Гермиона потрясенно уставилась на Рона:

— Кукла? Бездушная?

Он кивнул.

— Я не знаю что делать, как тебя расшевелить. И почему ты оживаешь только на кладбище, тоже не знаю. Только понимаю, что это ненормально. Может, тебе надо поменять обстановку, отвлечься? Давай куда-нибудь поедем? Хоть в Австралию, хоть на край света! Без разницы, куда скажешь.

Гермиона посмотрела Рону в глаза и улыбнулась:

— Когда ты стал таким чутким, Рональд Уизли?

Он слегка зарделся, но твердо произнес:

— Наверное, когда понял, что люблю тебя.

После этих слов Гермиона ощутила, как в груди появился и начал разрастаться теплый комок, прогоняя внутренний холод и заполняя ледяную пустоту, которые, казалось, поселились там навсегда. Гермиона судорожно выдохнула, уткнулась в Рона и прошептала:

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — он осторожно ее обнял. — А за что?

— За то, что ты есть...