Гарри Поттер и современная магия (том третий) (джен)

Шестнадцать лет спустя

Экспериментальный портальный круг вспыхнул. Это должна была быть первая опытная пара вновь отстроенных и практически забытых так называемых портальных пар. Ни одной действующей на данный момент ни на территории Японии, ни в мире в целом, не было. Оставшиеся без пары арки? Да. А вот именно парные врата, нет.

Их запуск должен был ознаменовать будущее, но, увы, что-то пошло не так. Что-то где-то не досмотрели, не досчитали, не учли. Свечение арки из иссиня-белого преобразилось в хаотично меняющиеся цвета и их оттенки. Активированная арка пошла трещинами и даже полное её отсечение от поступающих из вне потоков энергии не произвело сколь бы то ни было действенного эффекта. Свечение продолжило, пусть и чуть медленнее но тем не менее нарастать, энергии мировых магических потоков резонировали и отзывались самыми причудливыми образами.

Последнее, о чем успел подумать Тацуя, было то, что надо защитить сюзерена. Дёрнулся в его сторону но, яркая, ослепившая его на целую, как ему показалось, минуту вспышка, не дала увидеть результат созданного им защитного плетения, заставив по инерции продолжить движение. Но он был уверен в том, что успел оттолкнуть и поставить щит. А в следующий миг мир взорвался миллионами цветных всполохов. Все цвета, все оттенки, вообще всё. Сколько это продолжалось? Секунду, минуту, час? Отметивший с месяц назад своё тридцати четырёх летие Тацуя не знал. Но вот совершенно внезапно всё стихло.

Глаза по-прежнему слепило, и обладающий серо-стальными с вкраплениями серебристого оттенка глазами, мужчина с азиатской, разбавленной явно чем-то европейским внешностью крепко зажмурился. На то, чтобы понять тот факт, что под спиной у него прогретая, по-летнему тёплая земля, а чем-то слепящим его, судя по всему, является находящееся в зените солнце, Тацуе потребовалось без малого минута. Минута, за которую он более или менее уложил в своей голове происходящее.

Теория множественности миров, вот то крайнее, о чем они говорили с семпаем. Гарри был упрям и доказывал то, что, по его мнению, было совершенно очевидным фактом. Будто бы есть миллионы альтернативных, расположенных рядом, если так конечно можно выражаться при подобных масштабах, вселенных. Иногда похожих, а иногда нет . Слушал его Тацуя скорее из вежливости, так как сам он этих взглядов не придерживался . В перемещения подобного рода не верил и вообще проявлял во всём с этим связанном стоический скептицизм. И вот как он и предупреждал, испытания портала, судя по всему, провалились. Ни арки, ни здания, ни единой живой души.

Скорее машинально, чем осознанно, бросил сеть определения, и лишь километрах в сорока почувствовал хоть какой-то разумный отклик. Сосредоточился. "Пастух, обыкновенный и стадо при нём. Овцы, ангорские, кажется, да, точно, ангорские," —подумал машинально считывающий приносимую сетью информацию Тацуя. Чуть больше энергии и появились первые отголоски селений, а затем разогнанное магией черного рыцаря заклинание понеслось вдаль. Города, селения, поля, водоемы, реки, берега и, наконец, море, а если точнее, то, судя по всему, океан. Коснувшись сознанием другой его оконечности, Тацуя понял, что находится он, судя по всему, в Британии, а если точнее, то где-то в предгорьях Шотландии. Ландшафт и береговая линия на это намекали чётко и недвусмысленно. За водной гладью что-то похожее на Америку, с другой стороны характерный, словно бы готовый к осаде зверь. Трудно хотя бы приблизительно не сориентироваться, особенно если географию в школе учил. Учился Тацуя на совесть и, как следствие, своё географическое положение определил более-менее точно.

Где-то в глубине солнечного сплетения при неприятно кольнуло. И так как такое ощущение он за всю свою жизнь испытывал всего лишь дважды, то и перепутать с чем-либо было категорически невозможно. Одно уверенное и уже давным-давно отработанное до автоматизма движение — и вот он уже оказался неподалёку от самой обыкновенной детской площадки. Лесенки, горка, песочница, качели: международный, можно сказать, стандарт.

И именно на этой самой площадке трое мальчишек, совершенно не стесняясь, пинали ногами свернувшегося в клубочек четвёртого. Щуплый, взлохмаченный, его черные как смоль волосы были в пыли.

Характерный металлический хруст ознаменовал безвременную, хотя и ожидаемую в подобных обстоятельствах кончину затоптанных одним из хулиганов очков-велосипедов.

Ждать более не имело какого-либо смысла, картина была, как говорится, маслом, а разобраться он сможет и позже. И так как прямой угрозы жизни в текущий момент не наблюдалось, стоявший до этого неподалёку от площадки Тацуя попросту подошёл. И тем неожиданнее для хулиганов оказались вспыхнувшие болью захваченные и ловко выкрученные щипковым захватом уши.

—Аииийййй! — заголосили тот, что пожирнее и тот, что с виду был практически как крыса, резко потянувшиеся куда-то вверх мальчишки.

Никаких окриков, никаких угроз, просто и эффективно. Жаль, третьей руки у него нет, тогда бы оказавшийся более сообразительным третий тоже "обиженным" бы не ушёл. И тем не менее, его пятки уже сверкали где-то на краю детского комплекса. Чего никак нельзя было сказать о двоих попавшихся. Их выкрученные, пальцами Тацуи, уши были для них надёжнее любого якоря. Но вот, судя по всему, отошедший от первого шока первый мальчишка, тот что пухлее сменил свои “ай” и “ой” на “я маме расскажу”. Тогда как второй, стоящий практически на цепочках, таким образом минимизирующий свои страдания, попросту вытаращился на незнакомого им и от этого такого страшного дядю, судя по всему, ещё и иностранца.

— И что же именно ты ей скажешь? Дай угадаю, признаешься в том, что вместе с дружками избивал сверстника? — с нескрываемыми нотками любопытства совершенно невозмутимо произнёс и не думающий отпускать свою добычу Тацуя

— Мой отец, он…

— Что он? Накажет тебя за недостойное английского джентльмена поведение? Лично я, будь ты моим сыном, именно так бы с тобой и поступил. Отходил бы розгами, да в угол на гальку, а лучше и вовсе на крошку из гранита. — припомнил выпадавшие ему, некогда по малолетству, вследствии неподчинения приказам, напасти Тацуя.

— Да он, да я….

— Маленький, невоспитанный, жирный недохряк, вот кто ты и, судя по всему, отец твой в точности такой же. Быть может мне полицию вызвать? Да, точно, именно так я и сделаю.

— Не надо, Сэр, пожалуйста, Сэр, это просто игра, отпустите их пожалуйста, — прошептал успевший встать на ноги и даже подобравший свои, как оказалось, переломившиеся ровно посередине очки, черноволосый мальчик.

— Уверен? А то мне так не думается.

— Уверен, сэр, — произнёс, подслеповато щурящийся, зеленоглазый мальчик. "Практически копия Кокеру-тяна", — подумал вспомнивший старшего сына своего семпая Тацуя. Родившийся через год с небольшим после всего на них свалившегося мальчик был точной копией своего отца. Те же непослушные волосы, глаза и даже очки. Только для чтения, правда, и тем не менее с ними они были практически неотличимы. Младшие были уже не такими, в маму пошли. И вот передним оказался в точности такой же, как и его крестник, мальчишка.

Те же глаза, те же даже сейчас, уже в таком возрасте, упрямые волевые черты. Гарри как-то раз рассказывал. И всё, вообще всё было один к одному. И даже связь, надорванная, как будто бы односторонняя и идущая теперь уже скорее от самого Тацуи, чем от ребёнка. Хрупкая, отвернуться и истает, исчезнет словно предрассветный туман.

Именно в этот миг до Тацуи в полной мере дошло. "Ты как всегда оказался прав, семпай, я тебе не поверил, а ты был как всегда прав" — мысленно практически простонал наконец в полной мере сообразивший что именно и как именно произошло маг. И так как ставший его другом и сюзереном Гарри ни словом, ни делом ни единожды не упоминал о том, что они могли бы быть до всего этого знакомы… "Ты как всегда оказался прав", — констатировал очевидное более или менее понявший что, где и как Тацуя.

Сделав вид, будто бы что-то обдумывает, скорее для острастки, чем пользы ради, ещё раз выкрутил уши у обоих хулиганов и вроде бы случайно выпустил. Правда, сделал это так, что оба, потеряв равновесие, упали и лишь после этого мальчишки что было сил в начале ползком, а затем уже бегом ломанулись куда глаза глядят. Легкая аура страха на так и оставшегося рядом с ним, уже без всякого сомнения, Гарри, никак не подействовала.

— Ну и чего мы стоим? — поинтересовался Тацуя, с любопытством изучая своего наверное теперь уже подопечного.

— Я это, поблагодарить хотел, сэр, вы мне очень помогли, сэр. — робко и с запинками через слово произнёс так и оставшийся напротив него черноволосый мальчик.

— Натворил-то хоть чего ?

— Я? Нет, сэр, я ничего им не делал. Это у них игра такая, они называют это охотой на Гарри, и я, в общем сегодня мне не повезло…

— Вот оно что, охота на Гарри значит… Что ж ясно. И ты уверен, что тебе не нужна помощь?

— Точно, — для верности ещё и кивнув, ответил непонятно почему ставший таким храбрым Гарри.

— Ну как знаешь парень, — и чуть подумав добавил — Я вообще-то из Лондона прибыл, дом себе присматриваю. От городского шума устал, а у вас тут тихо, ну почти. — с явным намёком на произошедшее произнёс обдумывающий, что и как лучше сделать Тацуя.

— У нас и вправду очень тихий городок, сэр. — произнёс утирающий разбитую во время драки, сочащуюся кровью губу мальчик.

— Может быть, ты подскажешь мне, нет ли в вашем городке выставленного на продажу жилья?

— Да, сэр, конечно, сэр. — практически выпалил обрадованный тем, что сможет как бы то ни было отблагодарить своего столь неожиданного спасителя Гарри. — На Центральной Парковой два дома, я таблички по дороге в школу видел. Но только то совсем элитный район. Не то, что у нас на Тисовой.

— О, благодарю за подсказку. — кивнул мальчику Тацуя.

Оглядевшись по сторонам, мужчина направился в, как он был уверен, нужную ему сторону. Спустя секунд тридцать не захотевший оставаться один Гарри его догнал и вызвался побыть кем-то вроде гида. Домой ему совершенно не хотелось, там сейчас скорее всего Дадли выдумывает очередную пакость про него. О том, что его прохожий за ухо оттаскал, кузен, разумеется, матери не скажет. А вот небылицу о нём, о Гарри, чисто из мести — это наверняка. Так и дошли до Парковой, думая каждый о своём. Представившийся, еще в самом начале их пути, как Шиба Тацуя мужчина в ногу с ним следовал получившимся у них маршрутом и через двадцать минут оказался у первого из упомянутых Гарри домов.

Оставаться рядом и далее поводов у мальчика уже не было и пришлось распрощаться.

Гарри уже скрывался за углом, когда внимательно смотрящий ему вслед Тацуя окончательно принял решение.

— Не бойся, мой маленький сюзерен. Ты не один, теперь уже нет.

Спустя три недели в Литтл-Уингинге появился новый жилец. Наполовину японец, наполовину европеец. Статный, красивый, высокий, подтянутый. Он будоражил умы всех: от кумушек в их садоводческом клубе до нет-нет, да и поглядывающих на его подтянутое, поджарое тело добропорядочных, но уже успевших обзавестись каким-никаким брюшком англичан.

Спустя неделю всё повторилось. В смысле очередная охота на Гарри вновь закончилась вывернутыми и отзывающимися болью ушами. А также обещанием, что уши оные могут подобного и не выдержать и отвалиться. Тацуя прочитал целую лекцию, Дадли и его шайке, на тему соединительных тканей, их свойств, возможностей и так далее. И вид у них при этом был, ну в точности как у тех самых бандерлогов из недавно прочитанного ими рассказа Киплинга, заданного на лето. Также слушающему рассказ своего нового знакомого Гарри, так и хотелось с характерным присвистом-шипением произнести: "Блисссже бандерлоги"

— Ты заходи, если что, у меня библиотека большая есть, фэнтази много, сказок там всяких, рыцари, замки и тому подобное. Не только, конечно. Но про эльфов там, всяких гномов почитать я люблю. — произнёс с минуту как отпустивший хулиганов Тацуя — Толкиена читал, "Властелин колец", соотечественник твой написал, не слышал? — продолжил мужчина, наблюдая за тем как качает своей вихрастой головой зеленоглазый мальчишка.

— Нет, сэр, я только “Книгу Джунглей” прочитал. Очень интересная.

— Согласен, хорошая вещь, стоящая. Ты приходи, я тебе “Хоббита” прочитать дам, и “Властелина колец” тоже. Средиземье, приключения, магия… — произнёс внимательно отслеживающий реакции ребёнка взрослый.

— Вы правда разрешите мне, сэр? — практически выпалил Гарри, буквально ошарашенный свалившимся на него счастьем.

— Раз пригласил, значит разрешу. Приходи, когда будет время. — отозвался весьма многое почерпнувший из этого разговора Тацуя.

О магии мальчик, судя по всему, не знал, как и его оставшийся в том другом, пусть и очень похожем мире, семпай. Вообще никак не прореагировал, ничего, за исключением обычного детского интереса.

Стук в дверь раздался спустя неделю. На пороге, конечно же, был именно он. Зеленоглазый, в очках, по центру перемотанных скотчем, восьмилетний щуплый на вид мальчишка. От опытного взора отца троих детей не укрылась ни разбитая по новой губа, ни явно досаждающий мальчику ушиб на левом боку.

— Добрый день, Шиба-сан, я это… Вы ведь сказали, что если получится…

— Проходи, обувь оставляй в прихожей. У меня на родине в обуви по дому ходить не принято.

— Да, сэр, то есть простите, я хотел сказать Шиба-сама, — стушевавшись, произнёс снимающий свои порядочно стоптанные, а кое-где ещё и дырявые кроссовки Гарри. И, чуть запнувшись, добавил: — Я ведь всё правильно произнёс, я в библиотеке вычитал…

— Почти верно, — похвалил столь дельное для юного, пусть и не знающего об этом всём, мага начинание Тацуя. — Сан и сама разные обращения. Но в нашем случае оба они, как, собственно, и сэр, более чем применимы. Сан — это практически универсально. Ни один японец не оскорбится, если кто бы то ни было, а тем более не японец к нему таким образом обратится. По сути, сан в некотором роде можно приравнять к принятому в Англии сэр. А вот сама это подчёркнуто уважительно, и такое обращение к незнакомцу может вызвать, как минимум, удивление.

— Я запомню, Шиба-сама, — явно выделив это самое "сама" голосом ответил мальчик.

— В таком случае проходи, библиотека прямо по коридору, и от гостиной направо, — улыбнулся столь похожему на его собственного семпая упрямству Тацуя.

Нет, сравнивать этих двоих категорически не получалось. И пусть здесь и сейчас они были совершенно разными, это никак не мешало. А тем временем удовлетворяющий своё присущее ему, как и любому другому ребёнку его возраста, любопытство Гарри вертел головой.

Библиотеку мальчик, разумеется, посмотрел, и даже стеллаж с детскими книгами отыскал. Последний ему, разумеется, понравился. Глаза так и разбегались по полкам. Богатство, как оно есть богатство. Не потрёпанное, будто бы и вовсе совсем новое. Но главное — все полки в доступности, всего лишь руку протяни. Все книги как будто бы специально поставлены так, чтобы без проблем при его росте дотянуться.

Чуть постояв, Гарри аккуратно провёл по корешкам пальцем, задержался на детской версии рассказов о рыцарях Круглого стола с картинками. Властелин колец, Сага о драконах, а в самом конце ряда обнаружились: “Дневники юного айкидоки”, “Боевое искусство Шаолиня: история, теория и практика”, “Иммунитет против страха”, “Боевые искусства как способ проживания жизни и построения характера”, “Дзюдо”, “Техника самообороны”, “Дзюдо: практическое пособие в рисунках”. И ещё несколько. Все красочные, но при этом лаконичные и манящие. В итоге остановился на той, что называлась “Киокушинкай Каратэ, Масутацу Оямы, или как победить собственный страх”. Было в ней что-то по-настоящему завораживающее, привлекательное.

Три часа спустя

"Зачитался" — всполошено подумал отреагировавший на включившийся в помещении свет Гарри. И именно в этот момент увидел улыбающегося ему Шибу-сама. В руках у того был небольшой поднос с чаем, и нехитрыми, без каких бы то ни было изысков булочками. Обычные, совершенно определённо магазинные, скорее всего из пекарни за поворотом, сконы.

— Уже пять часов, поэтому не стесняйся и угощайся. — сообщил он , ставя поднос на столик, а заметив выбранную ребёнком книгу, продолжил — Оу, карате значит, драконы и эльфы по вкусу, как я понимаю не пришлись?

— Я просто, просто я… я хотел…, я так устал Шиба-сама. Мне надоело то, что меня постоянно гоняют. То псину на меня спустят, то втроем вчетвером загонят. А тут, тут написано, что…

— Я знаю, что тут написано. Это ведь вводное пособие по одному из видов карате. Притом далеко не самому простому, — после чего немного помолчал и дождавшись, когда ребёнок сделает глоток чая продолжил — Хотел бы ты научиться?

— Конечно, — горячо выпалил не сразу сообразивший, что же именно у него спросили Гарри — Вот только, — и тут же, на глазах поникнув, продолжил — никто не станет оплачивать мне секцию. Я юрод, нахлебник и тому подобное. Дядя и тётя никогда ничего подобного для меня не сделают…

— Вот оно как, ну да это и вовсе не проблема. Мальчик ты хороший и, кто бы там что не говорил, ни разу ни юродивый. А что до секции, зачем она, если я и так мастер шестого дана. Дочитал ведь уже до градации? Вижу, что дочитал. — кивнув на почти дочитанную книгу, продолжил Тацуя — В общем, если ты сам этого хочешь, то я тебя научу. Как это положено, как учитель ученика. Все данные у тебя есть, шлифануть немного, физическую форму подтянуть…

— Правда? Вы правда согласитесь меня учить, Шиба-сама? — выпалил едва верящий в своё счастье Гарри. И, совершенно неожиданно словив в собственной голове образ одетого в кимоно черноволосого парня, почти не задумываясь его повторил. Кимоно, правда, сейчас не было, но принять в как он впоследствии узнал позу сейдза, которая практически правильно перетекла в дза-рэй немного угловато, но для первого раза сумел. — Научите меня Шиба-сама, — произнёс замерший около него на полу ребёнок. — Научите меня, как победить свой собственный страх!

— Вот даже прямо так? И ведь почти правильно, чуть с растяжкой поработать… — протянул Тацуя, и вправду удивившийся такой его прыткости. И чуть помедлив добавил — Ты ведь понимаешь, что обратного пути у тебя уже не будет? Ты просишь меня совершенно не по европейским канонам. И если я соглашусь, то и учить тебя я буду точно также, как и меня самого когда-то. С поправками на возраст и навыки, разумеется, но тем не менее. Никаких поблажек, никаких “я не могу”, “устал”, “мне лень”. Первая же попытка чего-либо подобного, и мы с тобой распрощаемся. Тратить время на индивидуальные занятия, с тем, кому они даром не нужны, прости Гарри, но тут я умою руки.

— Я буду стараться и отлынивать ни за что не стану. Правда, наверное, не всегда смогу, дядя и тётя, они…

— Это-то понятно, — чуть смягчённым, с нотками понимания, тоном ответил мальчику Тацуя. — И это как раз причисляется к, скажем так, обстоятельствам непреодолимой для тебя сейчас силы. Всё же, что вне — не котируется. И полученная в школе двойка, и, как её следствие наказание — это вовсе не непреодолимая сила. Это лень, твоя и только твоя. Сам получил, сам себя наказал. Я понятно выражаюсь?

— Да, сенсей, — с осторожностью, как бы пробуя произносимое, сообщил Гарри.

— Ну раз так, то пошли, покажу тебе свою тренировочную, не прям аутентичный додзё, конечно, но европейский его вариант.

Именно так Гарри и оказался в помещении, которое он после пусть и не законченного им ещё прочтения, но тем не менее, уже воспринимал, как нечто если не божественное, то где-то рядом с ним находящееся. Послушно повторил за согласившимся его всему обучить сенсеем предшествующий шагу на татами поклон и неуверенно попробовал босой ногой оный. Безразмерные носки дяди Вернона мальчик предварительно снял.

После чего выслушал короткую и очень поучительную лекцию о том, что такое уважение к и в додзё, как оно проявляется, что делать можно, а что нет. А затем выяснилось, что у наставника даже кимоно для него — и то нашлось. Всего минуту, ну, может быть, две побыл в помещении один, а когда наставник вернулся, тоже кстати уже переодевшимся в собственное кимоно, у него в руках был лёгкий на вид свёрток. Оказавшийся ничем иным, как выглядящим будто бы и вовсе совсем новым кимоно, прилагающимися к нему штанами на резинке и белого цвета поясом. Сам Шиба-сенсей был опоясан поясом черным, с неизвестными для Гарри пока символами и обозначающими дан носителя идущими в ряд полосками нашивками.

— Вот, возьми, — произнёс протянувший ему обновки Тацуя. — Это моё детское, я думаю ты заметил, что оно как будто бы новое. И это мой тебе первый урок, Гарри, всегда будь бережлив. Как видишь, я на практике доказал, что это более чем возможно.

То, с каким благоговением мальчик принял на деле никакое не его, а очень даже совершенно новое кимоно, заставило едва заметно поморщиться.

Врать своему сюзерену, да маленькому, да совершенно не опытному, а уж если он ещё и контактёр. И это исключительное счастье что дар мальчика пока что спит. Хотя спит ли? Сейдза тот же, да и дза-рэй он выполнил практически безупречно. Никогда ведь этого даже не видел и тем не менее всё в точности выполнил. Растяжки чуть больше и вообще идеально получилось бы. И от того было только поганее, но и не сказать, что не жалел, что на книгу нужную чары наложил, да и сами книги специально для него купил и в библиотеке поставил. "Нет, рано ещё" — мысленно одёрнул сам себя увлёкшийся и от того не заметивший того, как уже переодевшийся в новенькое, купленное немного на вырост облачение, Гарри вернулся на татами и встал перед ним в ожидании того, чему же и как же именно его будут учить. "Даже пояс совершенно правильно завязал" — хмыкнул про себя Тацуя. Вслух же:

— Молодец. Дай-ка подумать, я надеюсь, ты понимаешь, что прям вот сразу, каким-либо приёмам я тебя не научу. Начинать надо не с них, а с азов, азов и основ. А потому повторяй за мной, посмотрим, что именно и как именно ты можешь, а что нет.

Следующие полчаса послушный воле своего учителя Гарри, в начале тянулся, как мог и как умел, затем бегал, прыгал и даже несколько десятков раз кувыркался. А вот после ему таки разрешили попробовать. Протянули, опять-таки выглядящие будто бы только что из магазина, перчатки без пальцев, тогда как сам Шиба сенсей вооружился чем-то похожим на кожаную ракетку-переростка для настольного тенниса и после этого приказал ему бить. Со всей силы.

И Гарри ударил, в начале не уверенно, затем снова, снова, и ещё, и ещё раз. В какой-то момент на месте ракетки переростка оказались его давешние, да и сегодняшние тоже, обидчики. Удары стали сильнее, резче, а учитель только подбадривал. “Руку выше, локти прямее!” “Куда ты руки опустил?! Бей как положено!” — раздавалось вокруг и Гарри молотил, как он впоследствии узнал, "Лапу". Правой, левой, вновь правой — и так пока хватало сил. Унялся только практически через пол часа. Сам того не заметил, как три полных круга по додзё сделал. От стены до стены и обратно, и так трижды. А ведь стоящий перед ним Тацуя и не думал поддаваться. Мальчик на полном серьёзе своим натиском принуждал его отступать. Медленно, нехотя, будто бы с ленцой, и тем не менее шаг за шагом… сантиметр за сантиметром. Бил ребёнок, как говорится, от души. По щекам мальчика текли слёзы. И стоящий перед ним наставник прекрасно его понимал.

Через это, именно так он наконец нашёл выход. Его эмоции прорвались и, направленные в нужное русло, миновав стадию стихийного колдовства преобразились во вполне себе пристойную отработку базовых для карате техник.

На то, чтобы отдышаться потребовалось минут десять, которые упавший на татами Гарри провёл, смотря слабо способными различить что-либо, всё ещё влажными от слёз глазами в потолок. И лишь полностью успокоившись, спохватился и вновь приняв столь удачно удающуюся ему сейдза, принялся извиняться.

— Так накипело? — чуть поведя бровью поинтересовался и так всё прекрасно понимающий Тацуя.

— Да, сенсей! — выпалил начавший вновь заводиться ребёнок. — Она, они, а я, а я не мог. Как шкера, понимаете, я так устал…

— Потерпи, вскоре это изменится, но помни, я не буду учить местного хулигана. Ты не хулиган, ты боец, а бойцы никогда, слышишь, никогда не применяют своего искусства без выраженной и более чем веской на то причины.

— Да сенсей, я понимаю сенсей, но если они…

— А вот если они, то тогда да, тогда можно, осторожно и максимально аккуратно, но право на самозащиту у тебя никто и никогда не отбирал. Ну а чтобы и вовсе не пришлось… Первые наши занятия мы целиком и полностью посвятим твоему телу. С духом у тебя и так всё в полном порядке. — пояснил ребёнку, поймавший его изумлённый взгляд, Тацуя. — Удар без должной за ним базы ничто. Свою силу ты уже вполне оценил. Но вот если в точности также в лапу ударю я, держащий её отшатнётся минимум на метр. А если его комплекция будет меньше моей, так и вовсе улететь может. Что касается тебя, то сейчас твой максимум три сантиметра. Ровно на столько тебе удалось меня сдвинуть. Дважды и в угаре эмоционального всплеска. Как следствие на текущий момент — это тот предел, который тебе сейчас подвластен. За него без должной подготовки ты не выйдешь. И даже поставь я тебе технику, не поможет. Удар будет верным, выверенным до миллиметра, но практически никаким. Не будет в нём силы, а значит и толку от него тоже не будет. Показуха одна, а оно тебе надо?

— Нет, сенсей! — отчаянно замотав головой, выпалил чуть не вскочивший на ноги мальчик, сидящий перед ним.

— Ну тогда начинать мы будем с "физики", а также закаливания. Дело это не сложное, ни разу не хитрое, зато полезное.

Услышавший про закаливание мальчик невольно зябко поёжился. В доме у Дурслей горячая вода ему не полагалась. Точнее, полагалась, но лучше бы и вправду нет. Одни только упрёки, попрекания в дармоедстве и разорении добропорядочного бюджета столь же добропорядочной английской семьи. А потому едва помылся и сразу на улицу отрабатывать. Машину там мыть, газон косить. Как следствие, что мылся, что нет, а по возвращении новая порция упрёков. На этот раз уже за то, что не свеж, и как это ни странно, не мыт. На самом деле Гарри был уверен в том, что даже используй он только и исключительно холодную воду, а умывался он, к примеру, и так только лишь ей, ему выговаривали бы уже за неё. А если не за неё, так за что бы то ни было другое. Чтобы тётя Петуния, да не нашла за что своего племянника взгреть. Честное слово просите что попроще.

И тем сильнее было его удивление, но сенсей не был бы сенсеем, если бы не объяснил. Как оказалось, закаляться можно и у него. Душевая, оборудованная буквально через дверь от импровизированного додзё, всегда к услугам тренирующегося. А также и то, что чистота тела, как и уважение к учителю и самому додзё есть неотъемлемые части единого целого, именующегося восточными боевыми единоборствами.

Неделю спустя

Воровато оглядывающийся Гарри посмотрел на часы. Дело было нешуточным, хотя это для кого как, но, если ты живёшь в доме у Дурслей, да ещё и на правах племянника из чулана. Часы показывали без четверти шесть и на дело Гарри вышел с опаской. И дело это состояло в добыче стирального порошка. Точнее даже не его, а как велел ему сенсей обыкновенной пищевой соды. Оная в доме Дурслей естественно имелась, и именно ради её добычи Гарри и решился. Выбрался из чулана и воровато оглядываясь, то на часы, то в сторону лестницы, при этом прислушиваясь к царящей в доме, утренней ничем кроме дядиного храпа не нарушаемой, тишине, добрался до нужной ему на кухне полки. И стараясь ни звуком, ни скрипом себя не выдать, приставив к напольной тумбе стул забрался на него. Початая пачка отыскалась довольно быстро и вооружившись заранее раздобытым бумажным пакетом принялся за кропотливое и очень аккуратное пересыпание, на всё про всё ребёнку потребовалось немногим более пяти минут, за которые под храп дяди, раздающийся из хозяйской спальни, сердце дважды его чуть не покинуло его грудную клетку. Но вот в пакет перекочевало достаточное количество заветного порошка и также тихо, как и залез спустившийся Гарри вернул всё на свои места и, убедившись в том, что стул поставлен в точности также, как и до этого, скрылся в своём чулане.

Сода потребовалась мальчику для стирки собственного кимоно. И если ополоснуться он мог и чистой водой, то вот вещи отстирать…

Пришлось спрашивать у сенсея, а тот и сказал. Содой мол воспользуйся. Без задней мысли, ведь Тацуя и представить себе не мог, насколько же на самом деле у мальчика всё плохо. Знал бы, попросту сам бы в машинку закинул, да и делов то, но нет, мальчик спросил, чем можно оттереть засалившийся воротник и манжеты и Тацуя не задумываясь ответил. И вот по окончании третьей по счёту уже тренировки с немалым изумлением пронаблюдал за тем, как добывший из рюкзака небольшой бумажный пакетик ребёнок, склонившись над раковиной усердно оттирает воротник и манжеты собственного кимоно. Со средством Тацуя его не обманул, и как следствие со стиркой мальчик справился довольно-таки быстро. Полюбовавшись на ставшие вновь белыми манжеты и ворот, как смог прополоскал кимоно, в раковине, после чего аккуратно сложил и разгладил оное. Мешать всему этому Тацуя не рискнул и лишь после ухода подопечного подобрал тренировочный комплект Гарри и вместе со своим закинул в стиральную машину. Ручная стирка — это разумеется хорошо, но автоматическую в этом мире ещё никто не отменял.

Следующие три недели прошли как по нотам. Пирс Полкинс, а также Гордон Малколм уехали на отдых, с родителями естественно. Дурсли же никуда не ездили и восьмое лето Гарри Поттера прошло, можно сказать, совершенно обыденно. И так как дружки Дадли, пусть и на время, тем не менее покинули Литтл-Уингинг, он им почти не интересовался. Играл в приставку, SEGA Genesis, доставшуюся ему на прошедший четыре недели назад день рождения, смотрел телевизор и гонял балду. В общем, делал всё, что только можно делать, лишь бы ничего не делать и так как гонять Гарри в одиночку у него не получалось, да и было это вовсе не так весело, то этим он тоже не занимался.

Сам же Гарри исправно пахал на участке. Стриг газон, тётины розы, мыл дядину машину. В общем делал все тоже, что и обычно. А как только заканчивал, говорил, что он мол в парк и на радость старших Дурслей, смывался из дома. С глаз, как говорится, долой, из сердца вон.

Парк, правда, у Гарри находился вовсе не в парке, но да сам себя он успокаивал тем, что попросту, видите ли, оговорился. Двадцать два раза за месяц, ну да, конечно. И тем не менее, всё было именно так, а Дурслям что так что так пофигу. В общем, всех всё устраивало, а сам Гарри работал над собой. По городку он теперь перемещался исключительно лёгкой трусцой. Исключением были разве что походы за покупками, но да сумки они на то и сумки, с ними не побегаешь. И так как Дурсли пожрать были ни капельки не дурны, а продукты: бекон там, колбаса, балык закупались чуть ли не в промышленных масштабах, с сумками Гарри не бегал, тогда как без оных, только пятки его и видели.

К началу занятий в школе вернулись побывавшие на морях в Турции и Италии Пирс и Гордон в голову слушающего их рассказы Дадли и закралась мысль, "а не поохотиться ли им нам на Гарри". Сказано — сделано. Вот только возвращавшегося с тренировки Поттера они так и не поймали. Запыхались, облились тремя, а Дадли так и вовсе пятью потами, но цели своей так и не достигли. Очкарик оказался для них слишком быстрым и куда как более чем они выносливым. Как следствие была затаена обида. Осуществить свою месть им представилось лишь в октябре. Хотя это с какой стороны смотреть. Если с точки зрения поймать, то да, с этой задачей бандитствующая на просторах их младшей школы компашка, справилась на отлично. Пытавшегося от них удрать Гарри они таки загнали в один из тупиков. Находился он на заднем дворе школы и примечателен был наличием в нем баков для мусора. В прошлом году именно в них они и затолкали тогда ещё не такого быстрого как сейчас мальчика, а если конкретно, то в тот, в котором находились остатки прошедшей школьной трапезы. Напряглись разумеется от этого действия и как пупки не развязались одним богам ведомо. Но да оно того стоило, и вылезший из помоев Гарри был им более чем стоящей наградой. Весь в помоях, в волосах очистки. Одежда, да такое только выбросить и можно. И вот спустя чуть более чем год они решили сие действо повторить. Пирс даже баки проверил и убедившись в том, что те, что называется заполнены дал отмашку, а чтобы удобнее было ещё и крышку заранее открыл.

Вот только закончилось всё совсем не так, как планировалось. В итоге в бак угодил, полезший вторым к Гарри, Полкис. Тогда как бросившийся на кузена первым Дадли пропахал брюхом асфальт и лишившись переднего, благо что молочного, зуба, так и остался лежать. Явно офигевая ото всего происшедшего. Спустя около минуты к нему присоединился оказавшийся вполне себе вёртким Гордон. Денис же и вовсе не участвовал в этом действе и едва завидев, как загнанная было дичь принимает оборонительную-боевую стойку, сделал несколько шагов назад. На единоборства он по настоянию отца ходил с февраля и позицию, занятую Поттером, опознал практически сразу. Бросившийся вперёд Дадли получил первым. Одно неуловимо быстрое движение, подсечка, немного помог рукой и вот он уже на земле. Бросившегося следом за ним Пирса постигла похожая участь, с той лишь разницей, что не успевший вернуться к прежней оборонной стойке Поттер крутанулся на мыске и подхватив обидчика на плечо, через руку отправил того в приготовленный специально для Гарри помойный бак. Последовавший вслед за этими двумя Гордон присоединился к Дадли и образовав с ним неприглядную кучу малу, так в ней и затих. Ошалело наблюдая за тем, как защитная стойка Поттера плавно перетекает в полностью боевую, а рука улыбающегося во все свои двадцать восемь зубов очкарика делает вполне понятный и недвусмысленный жест рукой. Иди мол сюда. В ответ Денис лишь головой замотал и сделал ещё несколько шагов к выходу.

Именно так и закончилась эпоха охоты на Гарри, дичь сама стала охотником и стало как-то в разы куда как менее интересно.

Тисовая 4, вечер того же дня

Едва лишь Гарри перешагнул порог столь не любимого им дома, как пухлая рука дяди Вернона совершенно немилосердно схватила его за волосы и прямо за них его приволокли в гостиную. Там мальчик получил сбившую его с ног оплеуху. Взрослый мужчина это всё-таки не сверстник и устоять против такого никакой подготовки не хватит, особенно если тебе всего навсего восемь. Одновременно с падением раздался треск не выдержавшей хватки за ворот рубашки и сопровождающие его гневные вопли.

Понятными из них были только “да как ты посмел”…, “моего Дадли”… “неблагодарная тварь…” “я научу тебя как зубы моему мальчику выбивать”. Свист и спину, и ягодицы обожгло дикой всепоглощающей болью. Ещё и ещё, под конец экзекуции Гарри дядю уже и не слышал. Только и разобрал слова тёти о том, что мол только не до крови, мне же это всё убирать. “Сам уберёт” — огрызнулся в ответ озверевший после жалоб любимого сынули старший Дурсль и что есть сил замахнулся вновь. Раз второй третий, действия его сопровождались криком. "Дурь выбью", "Поганый щенок", “отродье алкаша и шлюхи, ты у меня своё место запомнишь”. На четвёртом* мальчик попросту отключился. И того, как буквально протаранив головой стенку чулана и оказался в оном, уже вовсе не ощутил. Всю следующую неделю из чулана его не выпускали. Из еды стакан воды и кусок засохшего, а нередко ещё и плесневого хлеба. В школу же Дурсли сообщили, что мальчик якобы приболел.

Когда спустя неделю его выпустили и всучив кое-как собранный портфель без какого-либо завтрака выперли за дверь, мальчика откровенно шатало. Как до школы дошёл, было не понятно. Но дошёл и даже уроки отсидел. А после звонка в его голове была только одна единственная мысль. “Всё, что не форс мажор — не основание”. И так как арест с него сняли и повеления из школы сразу же идти домой не выдали…

На открывшего ему дверь сенсея мальчик попросту чуть ли не упал. Только и смог пролепетать что-то про тренировку и непреодолимую силу. На большее возможностей его организма попросту не хватило, магия магией, но и она не всесильна. И даже то, что всё зажило как будто бы ничего и не было, не так чтобы помогло. Голодание то оно и в Африке голодание. На паре кусочков хлеба и на том же количестве стаканов воды за неделю далеко не уедешь. А в то время, пока затуманенное сознание ребёнка выдавало малопонятный, практически бессвязный бред, Тацуя ребёнка на руках переносил в свою спальню. Не на диван же, ну право же слово. Мальчишка температурил и нуждался в срочной медицинской помощи.

Именно так юный Гарри впервые столкнулся с таким понятием, как капельница. А когда та, к огромному сожалению, Тацуи не помогла, да ещё и общий физический осмотр выявил нешуточную в случае ребёнка потерю веса, в ход пошла уже магия, ведь он высший маг как никак. Диагностика, чертыхания на собственную беспомощность и полную неспособность к целительству. И наконец вспомнил о некогда подаренном братом сердце жизни. Вытянул из за пазухи кулон, некогда подаренный ему братом. О своём кулоне Тацуя, признаться, уже и забыл. Он уже давно им не пользовался и тем не менее сработал подарок в точности как положено. Откуда-то из далека будто бы эхо на миг словно соприкоснулся. Голяш вспыхнул и стало как-то в раз совсем хорошо.

Где-то там, которое не тут

Привычно сидящий на полу Казуки совершенно неожиданно встрепенулся. Его волосы, до этого практически утратившие своё столь завораживающее окружающих, едва заметное сияние, полыхнули ярчайшим звёздным огнём. И юноша радостно улыбнулся:

— Я дождусь тебя, брат! — воскликнул он, после чего вернулся к теперь уже куда как более привлекающему его занятию по сборке столь любимого им лего.

Конструктор ему купила навещавшая их вчера Миюки. После исчезновения Тацуи, Казуки не пожелал оставаться в главном доме. Убежал к Лине. Ох и перепугались тогда все. Вначале старший, теперь это, а если помнить о том, что они близнецы… Но нет, нашёлся, вяло ковыряющим мороженку на попечении жены брата. Да так с ней и остался. Ничего не объяснил, но и уходить вроде бы как не собирался. Носом клевал, хандрил всячески. А тут вдруг как-то разом весь засиял и наконец распаковав так и остававшуюся до этого целой коробку, принялся за сборку, тихо нашёптывая себе что-то под нос. Решившая, что проще будет направленным микрофоном записать, Лина оным тут же и воспользовалась. А вдруг. А мало ли. Запись потом прослушивали не по разу, а белокурый юноша тем временем тихо напевал:

… (первый куплет Лина попросту не услышала)

Как тебе чужой климат, как там местное солнце?

Что твоё, а что мимо, кто из всех незнакомцев,

Стал с тобой писать книгу, в каждой букве неделя.

Где любовь, а где иго? Что вещает твой телек?

Поступил или слился? Жизнь идёт или снится?

Разбираешься в лицах? Просто кайф или принцип?

Убаюкивал совесть, или бился до крови?

Я возьму с собой чаю в путь, кто мне двери откроет?

Я приеду посмотреть на небо с твоих крыш.

Приеду разобраться в том, кто такие мы.

И за семью лесами будет один лишь экзамен —

Чтобы в безликой толпе мы друг друга узнали.

Нас на пути к своим вновь приютят чужие,

Не согласится мiр быть по-людски простым.

Белым пятном земля, ты о ней расскажи мне,

Греет свечой рассказ, если очаг простыл.

Нас на пути к своим вновь приютят чужие,

Не согласится мiр быть по-людски простым.

Белым пятном земля, ты о ней расскажи мне,

Греет свечой рассказ, если очаг простыл. * * *

— О чём песня Казу тян? — поинтересовалась дождавшись, когда юноша допоёт Лина.

— О братике.

— О Тацуе? Ты знаешь где он? —взволнованно выпалили в миг растерявшая всю собранность Анжелина.

— Неа, — весело мотнув головой лучезарно улыбнулся хранитель рода Ёцуба. — Прости, Лина, он очень далеко, но он придёт. А пока нет я побуду здесь. Ведь если я уйду, то и он не сможет. Заблудится.

— Где?

— В нигде. — с совершенно серьёзным видом ответил удивлённо моргающий белый маг. И чуть подумав выдал — Мороженку дашь?

— Значит живой… — пробормотала направившись на кухню Анжелина.

Дальнейшие расспросы были бессмысленны, а попытка соскочить с темы и вовсе показательной. Но главное она узнала и снабдив их белокурое чудо тут же заинтересовавшим его ведёрком, набрала давно заученный наизусть номер.

— Что-то случилось, что с Казуки? — вместо приветствия раздалось из динамика.

— И ним всё в порядке, он заговорить изволил. Цитирую: "он далеко, но придёт, а я тут останусь, иначе он заблудится". Я спросила его, где и Казуки сказал, что цитирую " в нигде" а до этого он песенку напевал, пересылаю файл, тут не всё, но что успела, — произнесла Лина и пробежавшись по сенсорам передала файл. Воцарившаяся на той стороне тишина ясно указывала на то, что его уже прослушивают.

Минутой позже

— Интересно, семпай тоже самое говорил. Другими словами, но если я его верно поняла, то речь об спонтанно открывшемся портале, в который Тацуя и провалился. До этого мы точно не знали. Но теперь ясно, Казуки его слышит. Видимо, Тацуя использовал их связь и раз есть кому использовать, то в принципе всё более или менее понятно.

— Понять бы ещё, сколько нам ждать?

— Сколько потребуется, — парировала с того конца линии Миюки. — Это же наш Дракон, и если уж он не справится…

— Справится, сюзерену поможет, и вернётся! — воскликнул подошедший к Лине Казуки. — Не грусти, Мию, братик там, где он сейчас нужнее.

— А там это где, Казуки, ну пожалуйста… — произнёс переведённый на громкую связь динамик умоляющим голосом Миюки.

— Прости, сестрёнка, это очень-очень далеко, — виновато опустив голову, произнёс в миг растерявший весь свой пыл мальчик — Но у него есть дом, и тот, кому он решил помогать. Поможет и тогда сможет вернуться.

— Дом значит? — чуть не хором произнесли Лина и Миюки.

— Красивый! —с опаской попятившись добавил немного растерянный таким напором близких беловолосый маг.

— Может быть ещё хоть что-то, Казу они!? — буквально взмолилась Миюки.

— Дом, площадка детская, и ещё мальчик в дза-рэй, на этом всё. Больше я ничего не видел, а да, мальчик на лорда змеюку похож. Это он, но это не он! Уииии, чёрт, я запутался, и вообще у меня мороженое закончилось, Лина, у тебя ещё есть? — на-гора выдал почесавший собственный затылок парень и преданно-просительно захлопал глазами. Выглядело всё это до того умилительно, что отказать было бы попросту невозможно.

А в то время, как один не безызвестный белый маг подкреплялся мороженным, а в промежутках пытался объяснить родным, что именно и как именно он увидел. Его родной брат занимался тем, что откармливал нежданно негаданно оголодавшего подопечного. Белая магия, как оказалось и в этом мире именно белая. И брата он вполне себе почувствовал. Но вот веки лежащего перед ним ребёнка смежились, и не ставший снимать с мальчика надетый на него чуть ранее активированный голяш** Тацуя услышал характерное для оголодавшего организма урчание.

— Сенсей, я…

— Из кровати ни ногой, и никаких, но! В чём душа только держится?

— Я не хотел, я…

— Ты, ты, а сейчас полежи, я схожу на кухню. Нимоно риса и возражения не принимаются. И нет, сегодня мы не тренируемся. Поешь, и всё мне расскажешь! — с нажимом произнёс направившись к ведущей из комнаты двери Тацуя. Отсутствовал он приблизительно минут тридцать. А вернувшись, обнаружил Гарри за тем, что он с интересом изучал надетый на него молочно-белый, пульсирующий сиянием амулет.

—Сенсей, а… — произнёс любующийся мягко светящимся кристаллом Гарри.

— Как себя чувствуешь? Болит где-то? — озабоченно спросил вернувший ребёнка на подушку Тацуя.

— Нет, в смысле вообще нет, оно светится, в смысле он светится, а ещё оно говорит. Разве камни могут разговаривать?

— Некоторые да. — совершенно серьёзно произнёс прекрасно понимающий, что именно мог услышать и интерпретировать как речь Гарри, Тацуя.

— Он говорит, что есть чужой и что его надо прогнать. Говорит, сам не может, я ничего не понимаю. Разве так бывает?

— Чужой? Интересно, и кого же это мой брат мог таковым посчитать…?

— Ваш брат?

— Да, эту вещь создал мой самый дорогой для меня, на всём свете, младший брат, Казуки. И если что-то созданное его рукой что-либо подсказывает, нужно прислушиваться. На-ка, поешь, а заодно, что именно и как именно почувствовал, рассказывал.

Запоздалый обед ушёл влёт, Гарри и не заметил даже, что ему дважды подменяли тарелку. Но вот наконец-то насытившись, мальчик с онемением воззрился на бывший недавно, судя по всему, полным сотейник на дне которого… в общем-то пусто было. Разве что хлебом обтереть.

— Ой… я…

— Ничего не сделаешь, — строго предостерёг его нависающий над ним Тацуя.

— Ддааа, сенсей, а как же…?

— Не переживай, голодным я точно не останусь. Ты лучше рассказывай давай. Начать можешь с того, что и как тебе, как ты подумал, услышалось. Ну а в конце и про голодовку свою не забудь. Но в начале про, как ты сказал чужого. Что, где, в какой момент почувствовал? И что в это время ощущал?

— Я это…, — замялся совершенно растерявшийся от происходящим ребёнок. — Я это, я его держал, а он как вспыхнет и лоб неприятно кольнуло и тогда я и услышал. Но как же, камни же не разговаривают?!

— Ну да, а ещё они не светятся без причины, и уж точно, что сами собой не нагреваются. Твоим же сейчас можно и руки на морозце согреть. Весьма характерная реакция. Так все изделия Казу ни-тяна на инородное реагирует. Барьеры ставит, вот и сейчас. Просто прислушайся, — произнёс не без интереса наблюдающий за как будто бы неуловимо изменившимся подопечным Тацуя.

— В голове тепло, и как будто бы легче что-ли, — ответил честно попытавшийся услышать себя, как и учил его на тренировках Тацуя, Гарри, запнулся и наконец задумчиво продолжил: — Будто бы я всю жизнь с грузом на голове ходил, а сейчас снял. Как тогда, когда вы сначала грузы на меня надели и снимать не разрешали, а потом я побежал. Без них в смысле. Я думал, что ветром оглушит нафиг, а Дадли и вовсе одну пыль глотал.

— Ясно… — хмыкнул и без того заинтересовавшийся вечно так и не желающим до конца заживать украшением ученика Тацуя. — А ну-ка не шевелись. Чужое говоришь значит. А если…

С минуту изумлённый возникшим под ладонями Тацуи лазоревым свечением Гарри сидел смирно. Но вот сенсей отстранился и тихо качнув головой произнёс:

— И вправду чужак, не мёртвое, но и неосознанное. Большего сейчас не скажу. Выковырять конечно можно, но надо на полную давить. А тут не уместно, маги то бдят, — явно о чём-то задумавшись, произнёс и совершенно не замечая округлившихся глаз ученика продолжил Тацуя. — Едва маскировку сниму, всем министерством прискачут. В общем место искать надо. Пока же, я его отсёк. Камешек я тебе отдать, увы, не могу. Это всё что связывает меня и брата. Но и навредить тебе эта пакость покамест не сможет. По крайней мере, если ты сам защиту не сломаешь.

— Чужой, защиту, маги… Сенсей, сенсей у вас руки светятся… я, я…

— Не думал я, что вот так будет, но да лучше уж сейчас, — со вздохом произнёс только теперь обративший своё внимание на сидящего перед ним зеленоглазого филина Тацуя. — Не должно ученику учителю не верить. Скажи мне, Гарри, с тобой ведь бывало, что-то, ну скажем так, необычное? Ответы, к примеру, в тесте знал заранее. Засаду непонятно как чуял. Преграды неведомо как преодолевал? Другие странности, объяснить которые и вовсе было бы нереально, бывало, такое?

— Ддаа, но, я же…

— Никогда мне об этом не рассказывал? Плавали, знаем!

— Из-за этого, из-за…, они меня, юродом… — чуть не плача выдал явно захлёстываемый эмоциями ребёнок. — Они, а я говорил, говорил, что не делал, не виноват. Но нет, чуть что пинком в чулан, и никакой еды. Дурь вечно грозятся выбить. В пятницу, собственно, именно это и произошло. Дадли чтоб его. Они даже баки с помоями для меня приготовили. Крышки открыли…

— Ну тише ты, тише, щиты на паразите сломаешь, не хочешь же ты и дальше это немёртвое в себе кормить? Что за дрянь такая, знать не представляю. Отродясь подобной пакости не видал. Семпая бы сюда, но да…

— Он на меня похож, я видел, — совершенно неожиданно выпалил сам не до конца понимающий, что именно и как именно он делает Гарри.

— Ну значит, вот заочно и познакомились, мне очень сложно тебе всё объяснить. Да и не я это должен был бы делать по идее-то. Вот только от Дурслей твоих, не дождёмся мы. А на местных я бы и вовсе не уповал. Не так чтобы я был с ними знаком, но если правильно понял, то ты для местных что-то типа героя. Хорош герой, ничего не скажешь, победу его отметили, за порог выкинули, да и забыли. Удобно ты не находишь?

— Не знаю, сенсей, а как же это…?

— Ты маленький ещё и много попросту в силу своего возраста всё одно не поймёшь, а я ещё и знаю далеко не всё. — сокрушенно покачал головой Тацуя — Одно скажу тебе точно. Ты это ты, ты не разу не он. Но ты такой же как он. Это я вижу. Там, откуда я пришёл, мы проводили эксперимент. Прорва энергии, ещё большая концентрация… Сложно понять, что именно пошло во всём этом не так. А по итогу я здесь, а они там. Но я искренне рад, ты очень помог мне. Напомнил, и я осознал. Нету преграды, и когда всё закончится я сумею вернуться. Пока же, пока я свой выбор уже сделал. В моём мире другой ты, спас мою жизнь, теперь и я сделаю для тебя тоже самое. И начнём мы, пожалуй, с этого самого немёртвого. Его надо убрать. Оно точит твои силы, не даёт тебе развиваться. А посему просто поверь, его надо убрать. И да, когда я заберу амулет тяжесть скорее всего вернётся. Но это ненадолго. Нужно только, чтобы родные на тебя в очередной раз забили.

— Они бы меня и вовсе бы выгнали, да непонятно почему не делают… И на улицу в мороз выставляли и в чулане запирали…

— Они просто боятся того, кого скорее всего и в этом мире, зовут Альбус Дамблдор. И если твоя история жизни и история жизни моего семпая похожи, то это именно этот человек оставил тебя на их крыльце, большего я увы не знаю. Семпай не рассказывал, но как-то обмолвился о том, что оный верил, будто бы дом твоих родственников надежнейше защищён. За дом не скажу, а вот на тебе защита и вправду имеется. На половину Слизерин по матери и Певерелл через отца. По крайней мере, именно так было там, откуда я родом. Рода древние, кровь тоже. По градации моего мира ты определялся как маг-аналитик стратегического класса синего ранга. И как-то раз тот ты сказал, что тот, кто родителей твоих убил лазоревый, только…

— Но родители они же… на…, на машине, алкаш и…

— Неправда всё это. И шрам твой, вечно не заживающий, тому доказательство. Как и там, где я родился, их скорее всего убили. И думается мне, что это был тот же, кому и немёртвое в тебе принадлежит. Постарайся запомнить: первое — высшие маги взрослеют куда медленнее обычных. И быть слабее не значит потом всех не обскакать. Конкретно ты, как и в том мире, синий ранг. Выше только фиолетовый и черный. Убийца же, судя по всему, лазоревый был. А лазори синего мага в прямом поединке не пробить. Попросту зону личного подавления магии не удюжит. Зелёного, оранжевого и далее по списку ниже. Это легко, синего же… он же со слов сюзерена в тебя аваду скорее всего кинул. На что, собственно, рассчитывал…? Но скорее всего он попросту высшего мага до этого не встречал. Себя считал если не венцом, так к нему близким. По факту пусть и высший, но нифига не сильнейший. Первая ступенька по сути. Потоки высшей магии ощутил, бошку вскружило. На деле же между тобой и ним гигантская пропасть. Примерно с Ла Манш размером.

— Ого… — пораженно выдохнул, в миг представивший себе всё описанное, Гарри.

— Вот тебе и ого, но, чтобы так и было, надо тренироваться. Усердно, тщательно. Ведь родиться высшим магом вовсе не значит высшим магом быть. Растратить задел легко, а вот расти над собой…

— Я понимаю, сенсей. Вы ведь, вы ведь расскажете мне… Ну, о магии. Она, она же есть, я знаю, но…

— Ты просто её ощущаешь, подрос бы ещё немного и любые слова о магии были бы шоком. Сейчас же ты ребёнок и сколько не выколачивай, всё равно верил и верить будешь. Это как дитя-сирота, он сидит у окошка и ждёт родителей, они придут, он верит. Лет может до десяти. А потом даже придут если, не нужны уже. У семпая также было, он рассказывал, будто бы за неделю до его одиннадцатого дня рождения натуральная вакханалия началась. Письма из ниоткуда, совы десятками и Дурсли его крышей поехавшие. Ещё что-то про великана недалёкого ума говорил. Но я, если честно, не помню уже, давно было. Да и как оно тут будет, да и будет ли.

— Всего-то три года подождать, — забавно нахмурившись, выдал видимо представивший себе всё это Гарри. А спустя секунд тридцать расстроенно добавил: — Нет не вижу, всполохи только…

— Эй, эй, потише на поворотах, малой ты в прорубь-то не прыгай. Течением снесёт и как всплывать будешь. Я-то не контактёр, мало чем помогу, боевик чистый…

— А Контактёр это как?

— Это семпая бы спросить, вот с ним бы ты точно всё правильно понял. А так, это когда ты можешь ощутить события до их фактического, но уже предрешённого в потоках мироздания завершения. Ну вот, как если бы твоя тётя натёрла бы себе руки маслом и решила бы взяться за мокрую, скользкую, только что из мойки и всю в мыле посуду. Она только ещё тянется, а ты уже знаешь, что тарелка разобьётся.

— Тётя никогда бы…

— Зато пример наглядный, — парировал улыбнувшись ребёнку Тацуя.

— Ооооо! — выдохнул как-то сразу же представивший всё это себе Гарри, после чего не выдержал и засмеялся. Уж больно забавным было представлять, как тётя руки в масле вымазывает, на уме почему-то сливочное оказалось и от того было в разы веселее.

За следующий час Гарри узнал ещё кое-чего, про магию, про предполагаемые и реальные в этом мире места. А также договорился, что на выходных они обязательно попробуют от немёртвого избавиться. Не нервничать пообещал, да с тем домой и отбыл.

Уже у входной двери зябко поёжился и что было сил зажмурившись, пожелал быть никем не замеченным. Приоткрыл дверь, стянул обувку, прошмыгнул в чулан. На часах уже за десять, но нет, не шелохнулись даже, ТВ в гостиной всей семьёй смотрят. Так и прошла неделя, мышкой до школы, обратно в точности также. В пятницу, как будто по заказу, физкультуру отменили, физрук заболел. Детвора радостно по домам, а Гарри что было силы к наставнику. Того на этой неделе вообще в городе не было.

Литтл-Уингинг покинули на автобусе. О сквибе кошатнице и её наполовину жмырах Тацуя знал и потому заранее позаботился. Незачем им, да и спокойнее. Два часа на перекладных, какой-то чуть ли и вовсе не заброшенный полуста͐нок. Посреди поля, буквально.

Поле, ЖД-колея, перрон и дорожка ведущая к виднеющийся за холмиками деревне. Именно оттуда они и удрали порталом, прямиком в горы. Сеть определения в оных отсутствовала. Детскую магию в этом месте искать… А на другую местные и вовсе попросту не реагировали. Уютное озеро, полоска песка. И окружающие всё это великолепие горы. Холодно, зябко, но стоило учителю всего лишь рукой повести, как воздух вокруг потянулся, характерной для горячего, марью. Стало тепло и если не намокнуть… но мокнуть-то им было и вовсе ни к чему.

— Ну что, готов? — спросил ребёнка задумчиво изучающий открывающийся с места их нахождения вид Тацуя.

— Да, сенсей, — немного неуверенно сообщил озирающийся по сторонам ребёнок и чуть помолчав решился: — А это очень больно?

— Не знаю, ограничители сниму, энергии у меня грубые, у тебя в разы мягче будут. Мне же исцеление и вовсе совсем недоступно. Так что будем банально выдавливать. Скорее всего будет больно. Но да точно не больнее, чем если эта хрень тебе мозги живьём в гнилушку обратит. А примерно это скорее всего и случится, если и далее тебя ослаблять и ничему толковому не учить. С семпаем, с его слов, именно так и было. Ни объяснений, ни помощи. К пятнадцати оно ему уже всю защиту прогрызло и неплохо так на мозги капало. Точнее, на мозги капал её хозяин.

— Уберите эту хрень, сенсей, очень прошу. Я даже плакать не буду, слово даю! — взмолился за счёт, сдерживающей пакость защиты уже неплохо так понявший, что оно такое и как ему от её присутствия тяжело, Гарри. Всю неделю хрень мерещилась.

— Ну тогда устраивайся поудобнее, глаза закрывай и постарайся ничего не бояться.

Едва лишь мальчик всё выполнил, Тацуя коснулся браслетов. Тихий, едва различимый шёпот и вот по телу протекла приятная, словно бы сбросившая сонливую истому волна, а его рука уже расположилась над лбом, устроившегося на расстеленной прямо у озера пенке, подопечного. На то, чтобы сосредоточиться потребовалось около минуты. Чай, не железка какая. Человек живой. Мальчишка морщился и даже пару раз прерывисто всхлипнул, но спустя чуть более получаса от дряни таки избавился. Не выдержала и медленно, но верно вытесняемая из детского тела, она нашла выход. По сути, один единственный, вытекла, да тут же вместе с тем, во что собралась и почила в бозе. Черный рыцарь это тебе не это. Ему василиск для цели подобной совсем без надобности. Тацуя об этом, правда, не думал. Сделал то, что должно было. После чего нацепил на подопечного амулет брата и пошептав на тот поддержи мол мальца в заранее поставленную палатку устроил.

* Гарри его уже не слышал попросту отключился. (всего Дурсля хватило минуты на четыре)

**Голяш или же голыш — галтованный, не равномерно обтёсанный, скруглённый камешек, по сути галька, просто из как в данном случае хрусталя.

* * *

ГРОТ — Я. Приеду. Без Повода (Все права и музыка принадлежат правообладателю)

Три года спустя

Дни летели, складывались в недели, месяцы, годы. Девять, десять, ознаменовавшиеся вполне себе официальной сдачей экзамена на четвёртый кю, зелёный пояс, то есть. И наконец без месяца одиннадцать. Учитель уже обещал, что в августе они на третий пойдут, а так как он учится индивидуально, то возможно что и на второй. О коричневом поясе можно было и вовсе только мечтать. А тем временем отгремел день рождения Дадли. Тихо прошёл, так как в террариуме Гарри не задержался. Постоял, посмотрел.

О том, что может заговорить со змеёй мальчик знал. Ещё два года назад как проверили. Учитель ужика у себя для него завёл. А тем временем день икс был всё ближе. Со слов сэнсэя о магии ему сообщат аккурат в его одиннадцать.

Ждать оставалось всего ничего и тем удивительнее было то, что среди почты обнаружилось письмо. То самое, из того самого Хогвартса. Мистеру Г. Поттеру г. Литтл-Уингинг, ул. Тисовая, д. четыре, чулан под лестницей. Упоминание о чулане корябнуло, но вот его окрикнул ожидающий свою утреннюю газету дядя и наспех затолкавший собственное письмо за пазуху Гарри привычно применил лёгкий отвод глаз. Первое из того, чему его научил сенсей. Урока с недельной голодовкой и поркой Гарри не позабыл и с Дадли более попросту не пересекался. Вот только что тут был и бац уже нету. Поди отыщи, и пока злющий по началу, а затем и вовсе на это забивший, кузен школу обыскивает, по-тихому на Парковую к учителю уроки делать. Шиба сенсей никогда не против, а иногда ещё и подскажет. Но это если совсем туго. А как с домашкой покончено, так сразу в додзё. Так и пролетело время. Тихо-мирно, коты разве что доставали, но Дадли на них охоту открыл. Они тётины розы как-то раз поломали, так тётя Петуния так орала. Сирена полицейская позавидует. Старушка Фигг, так долго извинялась. Ну а лишённый любимого занятия кузен отдушиной обзавёлся. Именно так полгода спустя Мистер Лапка глаза лишился. камешком, из рогатки.

А затем случились письма. Одно, три, двенадцать, в субботу они оказались замаскированными под яйца. Все двадцать четыре, а в воскресенье попросту вылетели из камина. Штук около шестидесяти и это если честно напугало и как следствие действия дяди ни капельки не удивили.

Доведённый до ручки, напуганный, он посадил всех в машину и долго, долго петлял. Ехал, разворачивался, вновь ехал. На север, на восток, на юг и наконец по новой на север. Едва попытались передохнуть, как выяснилось, что и в гостинице их тоже нашли. Разве что адрес на конвертах изменился, и если ранее он гласил “чулан под лестницей”, а на субботних значилось уже что-то про спальню. Ту самую, куда Дурсли его переселили, тем самым попытавшись скрыть факт того, что мальчика они поселили в чулане. Теперь же на конвертах значился уже адрес гостиницы. После чего они и оказались в хижине на скале посреди моря. Все были напуганы, даже Дадли и тот не канючил, за мать прятался. Дядя же, дядя откровенно пугал, а перед отплытием выяснилось, что он разжился двустволкой.

Дальнейшие события были и вовсе не передаваемыми. Гроза, великан, загнутое в узел ружье и обзаведшийся поросячьим хвостиком Дадли. Как оказался в Лондоне мальчик и вовсе не понял. Вот он всё ещё в хижине, а вот уже семенит за прокладывающим себе сквозь людской поток путь словно ледокол Хагридом. Дырявый котёл, очередное сумасшествие, вырваться из которого удалось только лишь когда они выбрались на задний двор, к мусорным бакам, а Хагрид тем временем принялся считать кирпичи.

— Три вверх... два в сторону, — бормотал он. — Так, а теперь отойди Гарри, и трижды коснулся стены зонтом. И именно в этот момент Гарри и увидел. Вся стена как будто бы вспыхнула, зарябила и изображая при этом в обычном спектре иллюзию сложения самой в себя попросту исчезла, оставив лишь вполне себе обычную каменную выложенную красным кирпичом арку.

— Добро пожаловать в Косой переулок, — произнёс заметивший его удивление великан.

Кругом царило как будто бы средневековье, как в книжке про Мерлина там или ещё кого. Лавочки, вывески, всё, вообще всё было соответствующим. Обернувшись назад, Гарри вновь увидел вернувшуюся на прежнее место глухую стену. И не быть ему магом, если от неё не веяло чем-то знакомым. Миг и его плеча всего на секунду коснулась рука. От сердца в буквальном смысле отлегло. Ведь сенсея он бы ни с кем и ни за что не перепутал. Хагрид же, видимо решивший, что Гарри стене удивляется, лишь в усы себе хмыкнул. Так-то оно мол, Гарри, магия…

— Магия, — машинально согласился с ним думающий совершенно о своём ребёнок. Барьер привлекал, манил, будто бы родной, такой добрый. В итоге не удержался, шагнул назад и прикоснулся рукой. Миг и это было по-настоящему волшебно. Они как будто бы поздоровались, и изумившийся мальчик неожиданно понял, что он знает кто и когда именно его заколдовал. Некий Родрик Гринграс, маг синего ранга целой восьмой ступени. Заклинание всё ещё хранило свою самобытность. Больше семисот лет, именно поэтому буквально по наитию попросту поделился. Приложил ладони и тихо немножко подпитал. Плетение на миг вспыхнуло и как будто бы обрадовалось.

— Ээээ… Гарри ты чего эт… — пробормотал никак не ожидавший того, что герой магического мира решит со стенкой пообниматься Хагрид.

— Уже ничего, Хагрид, просто интересно очень, плетение такое занятное. Моё вам почтение, милорд Гринграс.

— Гринграс?

— Ну да, этот барьер создал некий Родрик Гринграс лет где-то семьсот назад. Превосходные чары. — Хагрид в ответ лишь часто при часто заморгал. И Гарри решил, что его надо хоть, как бы то ни было, переключить. — Когда мы плыли, я спросил тебя, на что же я все это покупать-то буду, а ты сказал, чтоб я не беспокоился, вот только, всё же…

— Ах да, точно, деньги, это мы сейчас, это мы быстро, это нам в Гринготтс, но всё же ничего себе, Гринграс оказывается, не знал, не знал.

Спустя несколько минут они подошли к большому белому зданию, по сторонам от дверей в которое стояли… В общем, стояли.

— А это, Гарри, значится, Гоблины, ух и ушлый же они народец, палец в рот не клади по локоть руку откусят. Но деньгам счёт ведут. Едва поднялись на крыльцо, как стоящие по бокам от него гоблины одновременно склонились и Гарри, не задумываясь, ответил им тем же. Ещё раз шокировав таким своим поступком забавно залупавшего в очередной раз глазами великана. Пришлось его даже немного подёргать, чем вызвал скалящиеся улыбки стражников.

От тех не веяло опасностью, скорее недоумением, толикой веселья и наконец изумления. От наученного сенсеем ребёнка не укрылось то, как они переглянулись и в один миг посуровели, явно изготовившись к бою. А затем они подошли к конторке и вновь начался фарс.

— Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять... э-э.… из сейфа мистера Гарри Поттера.

— У вас есть его ключ, сэр?

— Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов. Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. От чего тот поморщился и Гарри не удержался и одними губами и тем не менее извинился, чем, кажется, сидящего за конторкой клерка порядочно так изумил.

— Нашёл, — выдал наконец Хагрид, и протянув выглядящий крошечным в его руках золотой ключик гоблину, принялся сгребать всё до этого выгруженное обратно.

Гоблин изучающе посмотрел на него.

— Кажется, всё в порядке.

— И у меня тут ещё письмо имеется... э-э.… от профессора Дамблдора, — с важным видом произнёс Хагрид, зачем-то выпячивая грудь. — Это насчёт Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Гоблин внимательно прочитал письмо. — Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду.

— Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват!

И стоило лишь гостям скрыться за дверью, тут же звякнул висящим поодаль колокольчиком. Миг, и рядом с ним материализовался ещё один его соотечественник. И наклонившийся к нему клерк тихо тому прошептал:

— Мастеру, Гринготу, молния, срочно, код синий, ты понял меня, код синий.

— Ддаа, мастер Рапхват, — пробормотал, как и любой другой гоблин, прекрасно знающий значение услышанного посыльный, после чего поклонился и скрылся за неприметной с первого взгляда маленькой дверью. А посетители тем временем разместились в больше похожей на дрезину с ручным приводом тележке. И та рванула с места. И после длившейся некоторое время головокружительной поездки затормозила.

— Хранилище номер шестьсот восемьдесят семь, — сообщил выбравшийся первым Крюкохват и без перехода продолжил: — Ключ, пожалуйста…

Спустя секунд примерно тридцать взору Гарри предстали самые натуральные горы. Золото, серебро, та, что поменьше, судя по всему, бронза. На заднем фоне Хагрид о чём-то вещал. Кажется о денежной системе, принятой в магическом мīре. Гарри же тем временем огляделся.

А в то самое время, пока юный наследник открывшегося ему сейфа решал, что именно и как именно ему делать дальше, рядом появился ещё один гоблин и перебросившись буквально парой слов сменил Крюкохвата, после чего оный сообщил, что мол задерживаться далее они не могут. И с тем занял своё место в тележке. Опешивший от его действий Хагрид попытался было возразить, но не преуспел и получив ультиматум в форме “либо мы едем сейчас, либо мы не едем вообще” оказался вынужден подчиниться. Заводящий же дрезину Крюкохват сообщил, что они мол вернутся, а мальчик пока спокойно всё соберёт. Да с тем и тронулся.

Дрезина ушла и едва она скрылась за поворотом, как прекрасно почуявший направленное на него внимание Гарри обернулся. Опасности он не ощущал, любопытство, изумление, благоговение, опаску и насторожённость. Очень хотелось попробовать всё разобрать, но, увы, ни времени, ни опыта у него пока ещё не было, да и сенсей очень ругался. Мал мол ещё, не дури. Дурить не хотелось, а потому просто и спокойно посмотрел на вновь прибывшего гоблина и тихо с ним поздоровался и без какого-либо перехода продолжил:

— Тепла вашим детям, да злата вашим горнам, — и едва заметно, как показывал сенсей, поклонился.

— Света и жизни, — откликнулся гоблин, повторив поклон мальчика. Ощущение какого-то напряжения, витающее в воздухе, мгновенно рассеялось. А гоблин тем временем продолжил: — Не извольте беспокоиться, юный милорд, ваш провожатый вскорости к вам в целости вернётся. Я же уполномочен передать вам: Клан Гринготс чтит древние клятвы. — С новым, теперь, уже ясно выраженным поклоном сообщил явно далеко как не простой служка. Секунда на раздумья, а затем Гарри ответил ему тем же. В точности повторил более глубокий вариант, как и учил его сенсей. И чуть подумав добавил:

— Мы также чтим клятвы древности.

Около минуты молчали, а затем видимо решивший что-то своё гоблин произнёс.

— Моё имя Грипхват, возможно, я мог бы быть юному милорду полезен?

— Да, думаю да, — в момент сориентировался уже сообразивший, что без помощи ему никак Гарри. — Мне и моему настоящему опекуну, — выделив слово “настоящий” произнёс Гарри — требуется небольшая помощь. Так вышло, что я был оторван ото всего этого — поведя взглядом по стенам и самому гоблину произнёс гарри и наклонившись подобрал с пола одну из монет — Не моя на то воля, но факт остаётся фактом, и я и мой наставник будем вам глубоко признательны. — ведомый собственным словно бы забившим ключом даром произнёс рассматривающий находящийся у него в руках золотой кругляш Гарри.

— Я понял вас, юный милорд. Полагаю, что начать я мог бы с возвращения вам вашего имущества. Негоже низшему ему не принадлежащим распоряжаться. — С этими словами гоблин как по волшебству вытащил из одного из своих кармашков маленький золотой ключик — Да не изволит беспокоиться ваш многоуважаемый наставник, юный милорд, но да позволит мне сообщить , о том, что народ гоблинов был бы премного благодарен ему за помощь в сохранении наследия юного милорда .

— Я передам наставнику вашу просьбу, Грипхват, вот только, а как же…- взгляд мальчика упал на находящийся в руках гоблина ключ.

— Не извольте сомневаться, низший ничего не заметит, Гринготтс обо всём позаботится.

— Всецело полагаюсь в этом на вас, уважаемый Грипхват — кивнул ему Гарри и спрятал переданный ему ключ в карман джинсов.

Откуда-то из глубины послышался характерный лязг и решивший что время для разговоров закончилось Гарри вновь огляделся.

— За счёт заведения. — произнёс, услужливо протягивая ему весьма качественно выделанную кожаную сумку, гоблин — Незримые чары расширения, деления по номиналу, возможность уменьшения без потери своих свойств.

— Благодарю, Грипхват. — произнёс Гарри и чуть подумав добавил: — Я знаю, что это не единственное что у меня есть и если вы и далее будете столь же полезны, то почему бы и нет — со значением взглянув на гоблина произнёс изучающий его реакцию Гарри — Я, видите ли, немного привязчив и коней на переправах менять не очень люблю.

Оказавшись вновь на поверхности, Гарри сделал глубокий вдох и сладко, со вкусом потянулся. Солнечное, по-летнему яркое небо после подземелий было как будто бы ещё на толику ярче.

— Ну что, надо бы купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — Слушай, Гарри, ты... э-э.… не против, если я заскочу в «Дырявый котёл» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготсе» ... мутит меня после них.

— Да, конечно, — совершенно беззаботно согласился с его просьбой Гарри. Наставник где-то рядом, а значит переживать от слова совсем не о чем. Не зря же он ему на входе сам показался. Именно с этими мыслями, ни разу не считающий Хагрида и всё, что он ему наговорил сколь нибудь надёжным Гарри, направился в сторону указанного им ателье.

— Едем учиться в Хогвартс? — раздалось едва лишь только он оказался внутри. — Ты пришёл по адресу: у меня тут как раз ещё один клиент тоже к школе готовится. — В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку.

— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?

— Да, — ответил Гарри.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик, Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу её в школу.

— Хм, не уверен, что мне это хоть сколь нибудь интересно, — пожал плечами слабо представляющий, как могла бы выглядеть гоночная метла Гарри и, чуть подумав, добавил. — Меня Гарри зовут, а тебя?

— А, о, извини, я Драко, Драко Малфой,— чуть запнувшись, представился оказавшийся столь говорливым белобрысый мальчик.

— Приятно познакомиться, Драко, скажи, а ты умеешь творить магию? — совершенно не скрывая своего любопытства поинтересовался у него Гарри.

— Творить магию? Конечно, я же потомственный маг. — тут же горделиво приосанившись выдал блондин.

— Покажешь? — совершенно безхитросно поинтересовался обезоруживающе улыбнувшийся ему в ответ Гарри.

— Всмысле, без палочки…? Так только дети и то это в корне неверно, — полностью довольный собой ответил совершенно не подозревающий подвоха Драко.

— И кто тебе это сказал? — со всё той же добродушной улыбкой спросил совершенно не удовлетворённый таким, можно сказать, что шаблонным ответом, Гарри.

— Как кто, это же все знают! — воскликнул непонимающий что именно от него хотят, и уже прилично раздражённый Драко.

— Кто все? — продолжил гнуть своё Гарри и, воспользовавшись тем, что с него сняли эти странные, не так чтобы удобные тряпки щёлкнул пальцами. Миг — и на его ладони заплясали весёлые язычки ярко оранжевого с едва заметным, отливающим в синеву ореолом пламени.

— Ооооо, — протянул изумлённый тем, что увидел Драко. — Как это ты…?

— Также, как и ты, или ты так не можешь?

Признаваться в том, что хоть в чём бы то ни было оказался хуже Драко не хотел, а потому демонстративно отвернулся, после чего услышал тихое:

— Значит, не можешь, жаль, ты выглядишь достаточно сильным.

Дальнейший разговор уже не клеился, а затем за окном показался Хагрид.

Несколько магазинов спустя

Они вышли из магазина под названием «Торговый центр "Совы"», и Гарри зажмурился от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием многочисленных, когда любопытных, а когда и нет глаз.

В руке Гарри держал клетку, в которой сидел полюбившийся ему с первого взгляда пепельный филин. Сейчас он, как и положено его виду спал, засунув голову под крыло. Но в магазине… Они просто нашли друг друга и сколько бы Хагрид не предлагал кого-либо ещё, Гарри не согласился. И тут же окрестив птицу Пеплом, попытался за неё заплатить. Не вышло и заплатил за филина таки Хагрид. День рождения мол и дабы не обижать человека, Гарри не стал упрямится.

После была лавка “Всё для зелий”, совсем не глянувшийся мальчику непонятно чем центральный, для всех волшебников Англии, книжный, из которого он тут же ушёл и пришлось Хагриду показывать какой-то другой.

Другой нашёлся, меньше, невзрачнее, зато в разы уютнее и Гарри в нём тут же затарился. В нём же и всё для письма приобрели и Гарри в упор не понял, для чего бы ему были нужны перья. Посмотрел на продавца и тот, не веря своему счастью, выставил на прилавок когда-то, как он уже думал, что по глупости, закупленные им у маглов перьевые ручки. То, как он смотрел на то, как мальчик крутит их в руках и, судя по всему, с пониманием спрашивает про толщину и материал пера, а также про чернила и способы их заправки. На деле же Гарри решил, что мог бы человеку и помочь, ещё на входе почувствовал. Как итог у него оказался целый письменный набор юного каллиграфа. В котором одних только грипп-секций было не менее десятка. Разные хваты, толщина перьев. Про чернила, пергаменты и прочее можно было бы и вовсе промолчать.

— Скажите, сэр, у вас есть фотоаппарат?

— Фотоаппарат, эм простите, юный сэр, но у меня всё-таки не фото лавка…

— Нет, вы меня не так поняли, есть ли у вас личный фотоаппарат?

— Эм, да, но я…

— Прекрасно, — улыбнулся мальчик и поднеся руку ко лбу сдвинул закрывавшую его до этого чёлку. То, как сменялись эмоции совсем молодого ещё продавца надо было видеть. Гарри же решил ему попросту немножко помочь. И раз уж он тут до того знаменитый, а продавцы из Флориш и Блоттс ничем не гнушаются, так почему бы и нет. — Вы ведь не будете против, если на вопрос, где я обзавёлся всем этим, я буду отвечать, что именно у вас?

— Нет… о… разумеется нет, — закивал понявший, что поймал свою птицу удачи за хвост молодой волшебник. Сам Гарри Поттер, мальчик, который выжил и выбрал именно его лавочку. Флоришей ему, конечно, всё одно не обскакать, но да и прозябать, как это было до сегодняшнего дня, он тоже не будет.

Несколько минут на подготовку и вот благодаря наставнику, вполне опытный в этом деле Гарри уже позирует фотографу-любителю, делая вид, будто бы выбирает товар, а затем уже с покупками и с самим продавцом на фоне его магазинчика. Весело улыбается, машет в камеру и сообщает всем, приходите мол, я закупаюсь именно здесь. Смотрящий на всё это Хагрид лишь тихо недоумевал. Но вот фотосессия закончилась и распрощавшись с продавцом, они покинули его небольшой, но такой уютный магазинчик.

— Эм, Гарри, — спустя около минуты не выдержал мнущийся радом с крутящим головой ребёнком Хагрид. — Зачем ты так поступил, не понимаю я, для чего ты…?

— Всё просто, Хагрид, если бы я этого не сделал, хороший человек пошёл бы по мīру. Его лавочка закрылась бы в конце сентября. Просто не окупилась бы, и он не смог бы и дальше кормить свою семью. У него вот-вот родится сынишка. Теперь это уже не так. Я, как и обещал и вправду скажу всем, где именно я всё это купил. И раз уж я такой что прям кошмар кошмарский популярный, так пусть от этого будет хотя бы какой бы то ни было толк. Родителей мне это, увы, не вернёт, но, если поможет хорошему и между прочем очень талантливому, как говорили ему профессора, магу так почему бы и нет?

— Ооооо… — с благоговейным изумлением протянул проникшийся до самого своего полувеликанского сердца, словами ребёнка, Хагрид. — Раз так, тогда конечно. Помогать людям это всегда правильно это по гриффиндорски. «Сразу видно на какой факультет ты скорее всего попадёшь», —заявил и думать забывший о том, что именно и как именно ему сказал юный мажонок, хогвартский лесник. Ведь он услышал самое главное, помочь, без какой-либо корысти. И всё остальное он попросту пропустил. Так под впечатлением и добрались до магазинчика мастера Оливандера.

Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Едва они оказались внутри, как где-то в глубине едва слышимо звякнул своей мелодией колокольчик. Гарри огляделся и попытался прислушаться. Это ведь магазин самых настоящих волшебных палочек. И что с того, что учитель сказал, что они ему не очень-то и нужны.

Увы, но тут была только всеобъемлющая тишина. Ничего действительно примечательного. Как сказал бы кто-нибудь из героев недавно прочитанной им книги ни разу не пещеры Илума.

— Добрый день, — тихо поздоровалась пустота и будто ошпарившись обернувшийся Гарри увидел перед собой пожилого, явно далеко за пятьдесят человека с будто бы лучащимися чем-то неведомым глазами.

Лазоревый ранг третьей ступени, машинально определил стоящего перед собой Гарри. А тот тем временем уже развёл деятельность. Поздоровался с Хагридом, зачем-то вспомнил о его палочке. Заставил оного краснеть и погрозив ему же пальцам, обращаясь уже к Гарри, спросил, какой рукой он обычно колдует.

— Могу любой, — ответил Гарри и началось. Палочки, палочки и ещё раз палочки. До этого были линейки. Вот только ни одна из них не подходила. Большая часть из предложенного попросту вообще никак не отзывалась, а к концу стало и вовсе неприятно. Так, та, что была из клёна и если верить мастеру, то внутри неё было перо феникса, пребольно кольнула руку, да так, что мальчик её выронил.

Олливандер же лишь покачал головой и тут же продолжил.

Спустя ещё две в руках Гарри оказалось изделие из остролиста и вновь с пером феникса. Уже и не понимающий, зачем оно ему вообще надо ребёнок, как того и требовал мастер, взмахнул.

Миг, хлоп и мiр окрасился кровавыми красками боли. Захлёбывающийся от ударившей по нервам словно водяной таран волны боли мальчик, не помня себя взвыл. В глазах всё мутилось, и он уже не различал ни того, как шокированы все присутствующие, ни того, как что-то тёплое и липкое пропитало вмиг потяжелевший рукав и тонким уверенным ручейком устремилось к полу.

Всего тридцать секунд, а лужа крови, натёкшая из-под упавшего на колени ребёнка, была уже вполне себе приличной. Хлопнула входная дверь и пользующийся общим шоком посетитель, хотя и сделал вид, будто бы вовсе не за этим, тут же бросился к пострадавшему ребёнку.

Всего пара секунд, а у него в руках уже был выдернутый из собственных брюк ремень. Которым тот споро, прямо поверх рукава перетянул руку явно впавшего в шоковое состояние ребёнка.

— Больница где!? — гаркнул удерживающий испещрённую осколками древесины руку ребёнка над его головой, на присутствующих, Тацуя.

Этого оказалось достаточно и всё ж таки вышедший из ступора Олливандер затараторил про камин и Мунго. О том, как работает это чудо английского перемещения Тацуя знал. Баловались пару раз с сюзереном. Из одного его замка в другой ходили. Зачем спрашивается, когда портал есть. Но кто ж их этих исследователей-то когда-либо поймёт. Как следствие опыт перемещения данным способом у Тацуи какой ни есть, а имелся, и в больнице они оказались практически мгновенно. На входе обнаружилась дородного вида мадам, не изволившая даже головы поднять, лишь заучено отбарабанила давно выученную наизусть приветственную фразу.

— Убью, — коротко пообещал ей держащий на руках своего подопечного Тацуя и не успела та привычно ответить, что мол если он сейчас не успокоится, то она мол охрану вызовет, как на её стол обрушился немалых размеров кулак.

— Простите, сэр, но вы будете вторым в очереди. Элоиза, твою-то мать, я сегодня же добьюсь, чтобы тебя тут более не было, — гаркнул облачённый в лимонную мантию его обладатель. Одновременно с этим уже осматривая бледного, находящегося на руках мужчины мальчишку.

— Как будет угодно, целитель Сметвик, — всё также заучено ответила дальняя родственница одного из попечителей этого безсомненно прекрасного лечебного заведения.

— У тебя перед носом ребёнок умирает, дура, а, да что с тебя взять. Вот только сегодня, видимо, всё ж таки не твой день. Целый Гарри Поттер и при смерти, а ты и взглянуть не изволила. — Бросил ей прекрасно увидевший практически заросший, но тем не менее вполне отчётливо видимый шрам Сметвик. — И ни сам Мерлин, ни тем более твой мистер Роджер тебя на этот раз уже не спасут. Следуйте пожалуйста за мной, нам срочно необходимо в операционную.

Тацуя в ответ лишь молча кивнул и спустя чуть более минуты расположил полусознательного подопечного на находящемся в зале ложе. Целитель же тем временем уже махал над мальчиком палочкой. Одновременно приманивая к себе разнообразные флакончики и прочие необходимые по случаю инструменты.

Цвет его мантии ему полностью соответствовал и Тацуя был им искренне восхищён жёлтый ранг десятая ступень. Такие упорство и талант дорогого стоят.

Увы, но помочь мужчина был практически безсилен продавить перепуганного, ушедшего в глухую защиту высшего мажёнка. Собственно, именно это раз за разом и происходило. Целитель сплетал чары, вот только они рассеивались, так и не достигнув своей цели. Магии мальчика было совершенно всё равно, какой в них посыл. Она отрицала сам факт стороннего на себя воздействия.

— Ничего не понимаю, никакой реакции, неужели это какой-то темно магический артефакт…

— Ничего подобного. Если, конечно, ими не начал торговать мастер Олливандер, — ответил ему Тацуя.

— Так это волшебная палочка что-ли? — в изумлении произнёс смотрящий на застрявшие в руке ребёнка обломки целитель.

— Она самая, и я надеюсь вы позволите, — произнёс Тацуя и с этими словами достал из кармана небольшой мешочек. — С магическим порошком работать надеюсь умеете?

— Разумеется, было бы его ещё где достать. Такое только лишь на крайний…

— Не стоит тратить время, вот, возьмите мой. И, если позволите, я помогу вам продавить барьер.

Изумлённо смотрящий на чудо невиданное Сметвик кивнул и в скорости отсыпал вокруг руки ребёнка все нужные линии. О, как же давно он этим не занимался, но нет, не дрогнула рука. А порошок то, порошок! Да он настолько мелкой фракции в жизни своей отродясь не видел. Наивысшее качество. Максимальная отдача. Пентаграмма вспыхнула ярким лимонным светом, а в следующий миг его тело будто бы миллионом молний прошило. Всего секунда на онемение и лишь после неё целитель осознал. Это был шок, это было неверие. В буквальном смысле настоящий океан. Бери и владей.

— Просто плетите заклинание я обеспечу поток, — произнёс вставший у него за спиной вероятнее всего телохранитель.

Всего пять минут и раны будто бы и вовсе не существовало, а пьяно пошатывающийся от настолько огромного объёма энергии целитель буквально упал на стул.

— Возьмите, пожалуйста, думаю, что нескольких минут вам будет вполне достаточно, — произнёс вложивший в его руку некий тёплый будто бы ласковое солнышко предмет, Тацуя. — Это поможет вам восстановить ваши магические каналы.

— Мерлин милостивый, — в неверии уставившись на мягко сияющий чистейшей добротой белый камушек пробормотал целитель. — Настоящий магический кристалл высшего целителя. Не понимаю, почему вы не использовали его сразу?!

— Увы, я этого попросту не могу. Сей вид магии для меня категорически недоступен.

— Мерлин три светлый, но это же…

— Не стоит, господин целитель, я уважаю ваши заслуги и прошу вас уважать мои.

— Конечно, сэр…

— Просто прекрасно, и я ведь могу надеяться на то, что секрет мистера Поттера так и останется секретом.

— Но ведь Олливандер…

— Навряд ли понял, с кем именно он поимел дело. Мне жаль, что я вообще допустил нечто подобное. Но я, признаться, и представить себе не мог, что может произойти подобное. Я лишь позволил своему подопечному следовать инструкции из письма, пришедшего ему из Хогвартса. У меня и в мыслях не было того, что это может быть хоть сколь бы то ни было опасным.

— Понимаю, действительно неожиданно, — пробормотал всё ещё ошарашенный, хотя и явно начавший приходить в себя целитель. — Тайна целителя есть тайна целителя, и о секретах моих пациентов никто и никогда не узнает.

— Это просто замечательно и вот ещё. Примите это в знак моей вам искренней благодарности. Уверен, в ваших руках эта вещь послужит благому делу, — с этими словами Тацуя достал из кармана мантии ещё один мешочек, до отказа набитый всё тем же первоклассным, наивысшего сорта, магическим порошком.

— Я … я не могу это же…

— Просто дар целителю, оказавшемуся настолько искусным. Уверен, что в ваших руках эта вещь принесёт немалую пользу.

— Но ведь…

— С лёгкостью сделаю ещё, камень для этого я купил сегодня на Косой аллее. Всего два галеона стоило.

— Два галеона… — неверяще переспросил держащий в руках самое настоящее сокровище целитель. — Это кто же вам подобное чудо за два галеона-то отдал? Да оно же на международном рынке за унцию слышите меня за унцию почти что тысячу стоит.

— Хм, не знал, благодарю, что просветили и нет, мне продали не порошок. Два галеона стоил камень, из которого я его сделал. Собственно, только что, прямо при Вас и раздробил, а значит стоимость его всё та же.

— Вы…! Вы можете готовить магический порошок настолько высокого уровня?! — в неверии вскричал вскочивший на ноги Сметвик. В процессе чего выронил полученный им ранее амулет и тот, так и не коснувшись пола, вернулся к своему истинному владельцу.

— Ну, у моего брата весьма высокие требования, я же лишь обеспечил ему ровно то, что он у меня попросил.

— Немыслимо, просто немыслимо, да чтобы раздробить магический камень такого уровня я даже не знаю кем в таком случае надо быть!

— Возможно, попросту одним из высших магов? Поверьте мне на слово, милорд целитель, создать подобное отнюдь не сложно. Другой вопрос в том, что надо в принципе быть на это попросту способным.

— Видит Мерлин, я никому о вас не расскажу.

— О, это вовсе не обязательно, и я бы даже сказал, что категорически не желательно. Инцидент с мистером Поттером был, скажем так, прилюдным, да и та леди на посту должна же она хоть когда бы то ни было ответить. Заполните всё в точности, единственное, я не думаю, что стоит указывать о некоторых особо щекотливых моментах. Сошлёмся в них на тайну целительства.

— Да, да, конечно, я все сейчас же подготовлю. Палочка значит говорите взорвалась? — схватился за перо и за возможность таки избавиться от раздражавшей своей наглостью, весь персонал, ставленницы попечителя Сметвик.

Всего десять минут и полностью официальное заключение было подписано и подшито во вполне себе, как оказалось, существующую медицинскую карту. Было в ней, правда, не густо. Пять листочков, большая часть из которых были о непосредственном появлении на свет. Да ещё перенесённом мальчиком в возрасте одного года отите.

И лишь уже покидая больницу, машинально сунувший руку в карман мантии целитель обнаружил там небольшую записку и прилагающийся к ней отчётливо дающий понять, что он зачарован галеон.

Очнувшийся на следующее утро в доме наставника Гарри неожиданно для себя обнаружил на тумбочке рядом газету. Фотографии в ней двигались, как и в той, которую днём ранее читал при нём Хагрид. "Точно, Хагрид…", — пронеслось в голове мальчика.

— Не стоит твоего безпокойства, мой юный ученик. Прибывший за тобой, кхм… работник Хогвартса в него же благополучно и отбыл.

— У Оливандера, палочка, я…

— Я всё уже уладил, о чём ты можешь в подробностях прочитать. Как видишь, тут даже и фото твоё имеется. И поверь мне, я обязательно выясню его источник, — сообщил ему стоящий в дверном проёме Тацуя, п,ока подслеповато щурящийся Гарри нащупывал собственные очки.

— Ооо…. — вырвалось из груди мальчика, едва лишь он увидел размещённую на второй странице магическую фотографию. На первой красовался его портрет, сразу же после того, как он покинул лавочку того самого продавца, ради будущего которого сделал для него несколько фото. А вот на второй… На второй был запечатлён момент, предшествующий взрыву. Фото было жутким. На нём с пугающей постоянностью мастер Олливандер протягивал ему изделие, он его брал. Вспышка света, немой на фото крик боли, и всё по новой. И хотя под конец фото было явно намеренно заретушированным, оно более чем красноречиво показывало то, что без последствий для здоровья мальчика всё это не обошлось.

Упоминалась и весьма своевременная отправка его тушки в Мунго и даже благодарность тому неизвестному, как выразилась редакция, магу, который ей и озаботился. Репортёр же весьма красочно описывала то, в каком ступоре пребывали знаменитый мастер палочек и непонятно почему сопровождавший юного героя магической Британии хогвартский лесничий Хагрид. Фото не прилагалась и в статье было прямым текстом указано, что эти кадры не могут быть опубликованы в связи с зашкаливающим на них уровнем жёсткости. Но и слов было более чем достаточно.

"Они стояли. Онемели и ничего не делали, тогда как наш спаситель в буквальном смысле истекал кровью, и если бы не неизвестный нам посетитель, вероятно также нуждавшийся в товаре мастера Олливандера, то скорее всего была бы беда. На наше с вами, дорогие читатели, счастье всё обошлось. Гарри Поттер был доставлен в больницу им. Св. Мунго, и старший целитель Сметвик подтвердил, что на момент выхода данной статьи с мальчиком, который выжил, всё уже более чем в порядке. Ему была оказана своевременная и квалифицированная, помощь и сейчас он уже дома…"

Дочитывать далее Гарри не стал и, отложив газету, виновато потупился:

— Я всё испортил…

— И вовсе даже и нет, скорее, это моя вина. Ведь я тебя не предупредил. Видишь ли ты из другого мiра, и ты здесь сильно отличаешься. Я бы даже сказал, что фундаментально.

— Но…

— Ведь в тот момент, когда другой ты, — проигнорировав факт того, что его перебили продолжил Тацуя, — приобретал свою палочку, немёртвое было всё ещё в нём. И с ним, в отличии от тебя, никто не занимался. Ты же уже сейчас пересёк рубеж первой ступени. И это всецело моя вина.

Я не подумал, забыл и вот он итог. К тому же другой ты, хоть изначально и использовал палочку с пером феникса, аккурат после шестнадцати к ней не прикасался. Я просто об этом банально не подумал. А ведь у другого тебя в фамильярах числился ни много ни мало как снежный феникс. И я даже знаю, где именно и как именно он был найден. История там, прямо скажу, интересная. Возможно, позже, если тебе это будет интересно, я тебе её расскажу. И чем чёрт не шутит быть, может быть, и в этом мiре всё будет в точности также?

— Снежный феникс, мастер сказал, что в палочке было перо феникса. Та, что из клёна руку мне обожгла, а из падуба…

— Ага, вообще взорвалась. Я видел. В общем подумаем. А пока же не мог бы ты уделить внимание тому, что стоит у тебя на столе? Видится мне, что в свете произошедшего его актуальность сильно так подросла.

На тумбочке у кровати и вправду, помимо очков и газеты, находилась ещё и совершенно невзрачная на первый взгляд коробочка. Небольшая, выполненная из переработанной бумаги, буквально десять на десять сантиметров, а в ней небольшая открытка с лаконичным "С днём рождения". Под которой под простеньким, ни разу не вычурным бантиком, оказался CAD (Casting Assistant Device) — Устройство поддержки заклинаний.). Настоящий всамделишный. Браслетного типа, идеальный, белый с серебром, а ещё с гравировкой: " Silver Knight — V "4B" made in FLT. Design by Taurus Silver". Глаза ребёнка медленно, но неотвратимо обратились в блюдца. И лишь спустя что-то около минуты:

— Эттттто и в правду мне? — неверяще пропищал даже коснуться боящийся такого безсомненного сокровища Гарри.

—Тебе, тебе, с днём рождения тебя, ученик. И кстати, родственники твои пока ещё так и не приехали, и думается мне, что вследствие сегодняшней публикации было бы совсем недурно, если бы ты оказался уже дома. Мало ли кому и что может в голову прийти. До магического мiра мы добрались. План минимум выполнен и раскрываться мне, по крайней мере, пока что…

— Простите, Сенсей, я оплошал.. в банке, гоблины… они... Я так и не понял как, но они всё узнали. Назвали меня милордом, а ещё сказали, что мол клятвы древние чтят, о чём мол, собственно, и сообщают. Я дару своему доверился и как почувствовал сказал. Вроде бы даже поддержкой их какой-никакой заручился. Они мне вот ключ от сейфа моего вернули и как вы и сказали денег там… Буквально горы и когда я, как вы и советовали, дал понять, что мол знаю это мол не всё... В общем, мы с ними друг друга, как мне кажется, поняли. А ещё они вас упомянули. Сказали наставнику своему передать, про клятвы, то есть.

— Интересно. И нет, ты вовсе не оплошал. Способов определить потенциал волшебника много. И, судя по всему, у них он также в наличии. Как следствие, ребятки, судя по всему, струхнули. Там в принципе и тебя бы вполне хватило, а вот если я по какой-либо причине обиду затаю…

— То есть…?

— То есть прямо сейчас вообще не переживай. Одевайся и через десять минут отправлю тебя домой. Позавтракаешь лапшой, не помрёт твоя тётя и от пары чашек воды не обеднеет. И о деньгах в сейфе им не говори.

— Что я, дурной что-ли…? — обиженно насупившись, произнёс надувший щеки ребёнок.

— Нет, конечно, и тем не менее, — улыбнулся ему шагнувший сразу после этого за порог Тацуя.

Дома Гарри оказался, как и планировалось, через десять минут, точнее, через одиннадцать. Пока ботинки снял, пока чайник поставил, в животе урчало. А затем на улице раздался странный, ничем не спровоцированный хлопок. Ещё минута и в дверь постучали, на то, чтобы решиться ушло около полуминуты. Это ведь точно не дядя с тётей. Они бы ключами воспользовались.

— Кто там? — решился наконец вставший так, чтобы не быть на линии огня ребёнок, ну а что, а мало ли.

— Мистер Поттер?

— Дда, мэм.?

— Прекрасно, моё имя Минерва МакГонагалл, и я представитель школы чародейства и волшебства Хогвартса. Не могли бы вы открыть дверь? Мне необходимо убедиться в том, что вы и в самом деле в порядке, а также, наконец, озаботиться тем, чтобы вы всё же были готовы к началу вашего нового учебного года.

Несколько секунд за дверью была тишина, но вот замок входной двери щёлкнул и в щель на цепочке выглянул обладатель немного растрёпанной темноволосой шевелюры и одного зелёного глаза. Второй не было видно.

— Вы та самая заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, Минерва МакГонагалл? — вопросил с интересом рассматривающий сквозь дверную щель "неожиданную гостью" мальчик.

— Да, мистер Поттер, это я, и быть может быть вы…

— Хорошо, мэм, проходите, только снимите обувь, пожалуйста. Не хочу получить необоснованного нагоняя от тёти. Хотя после того, что сделал ваш хранитель ключей… — с тяжёлым вздохом произнёс мальчик.

— И что же именно сделал Хагрид, мистер Поттер? — поинтересовалась и в самом деле разувшаяся заместитель директора.

— Он их очень сильно испугал, Дурслей в смысле. Погнул дядино ружьё, и отрастил Дадли поросячий хвостик. А по дороге в Лондон признался, что мол вообще в свинью его превратить на деле пытался. А он ведь всего-то торт, им для меня принесённый, попробовал. Я очень испугался…

— Простите, я не ослышалась? Вы уверены, что всё было именно так?

— Вполне, мэм, у него был странный розовый зонтик, и он в начале при помощи него зажёг огонь в камине, а затем направил его на Дадли и у того появился поросячий хвост.

— Очень интересно, а что-либо ещё он в это время делал?

— Нет, мэм, хотя нет, ещё он в лодку им тыкал, и она плыла сама. Он читал, а она вёслами перебирала и в Косой аллее, точнее перед ней. Он в стену его кончиком тыкал и стена, она…

— Ясно, я с этим обязательно разберусь, и если вы всё-таки не против, то не могли бы мы…

— Сходить на Косую алею? — выпалил не сумевший сдержаться ребёнок.

— Совершенно верно.

— Хорошо, мэм, в смысле я готов мэм. Только поесть бы. Я же со вчерашнего обеда ничего не ел.

— Прискорбно, это слышать и, разумеется, вы конечно же можете поесть.

Следствием этого её заявления стало то, что они задержались, а сама Минерва МакГонагалл узнала, что такое есть за зверь такой сублимiрованная лапша рамен. Гарри и ей тоже предложил и ей даже понравилась, да и правила хорошего тона не позволяли отказаться.

Как следствие, дом покинули приблизительно в двенадцать. А спустя час приехали усталые и злющие Дурсли. Сам же Гарри в сокрушении сетовал профессору на то, что он мол за совуна своего переживает, Пепла, и за вещи. Они же всё кроме палочки купили.

Как оказалось, переживал он совершенно зря, и едва лишь только переступил порог столь недружелюбной к нему лавки, предусмотрительно прячась за спину вошедшей первой МакГонагалл, как выяснилось, что мистер Олливандер его тоже ищет, и вещи все его, разумеется, в порядке и птицу его мастер голодной также не оставил.

— Добрый день, Гаррик, не мог бы ты…

— О, Мистер Поттер, как я рад, простите меня ради Мерлина, простите, позор, такой позор. Я и представить не мог. И все ваши вещи, не переживайте, всё здесь. Под прилавком и я пойму, я правда пойму.

— Скажите, мастер, а палочки с фениксами они только огненные бывают, а то я в книжке читал… — на голубом глазу выдал решивший, что была не была Гарри. Мастер так и подвис, но затем, кивнув чему-то своему, выдал:

— Нет, не только, но снежные очень и очень редки и встретить такого и уж тем более ещё и перо, добровольно отданное, получить... Хотя… эх чего уж там. Кандел не так давно хвастался. Идите к нему. Расскажите о том, что же на в самом деле произошло и я…

— А что, собственно, произошло Гаррик, газету я, разумеется, утреннюю читала и тем не менее…

— Несовместимость произошла, и нет, нет у меня его палочки, точно нет. Универсальность моя на этот раз обернулась бедой. У меня практически нет того, что я мог бы этому юному магу предложить. Практически все сочетания. Я и падуб-то ему дал… нет, не стоило, не стоило. Мне в самом деле очень, очень жаль. Вот, мистер Поттер, примите это в знак компенсации, и мастер протянул ему добротно запакованные наручные ножны. Лучшая модель, антиразоружающие чары, подгонка по размеру…

— Это же слишком дорого, Гаррик…

— Не дороже его жизни, жизни, которую я своей узостью мышления подверг опасности. Прошу, примите.

— Благодарю вас, Сэр, — ответил ему принявший подарок Гарри. — Я буду их беречь. И постарайтесь не так сильно расстраиваться. О, и да, мiръ вскоре уже не будет таким. Грядёт эра чего-то большего. Устройства для поддержки заклинаний изменятся, и вы либо успеете, либо нет. — Глаза мальчика за стёклами очков едва заметно мигнули и смотревший прямо на него Олливандер кивнул.

— Устройства, говорите… а это ведь идея. Благодарю вас, юный Милорд, вы мне весьма помогли.

Давно привыкшая к чудаковатости их мастера палочек, не раз и не два бывавшая в этом магазине МакГонагалл даже внимания на всё это не обратила.

Помогла подопечному с вещами, после чего, как и командировал их Олливандер, направилась в лавочку мастера Кандела. В ней она, признаться, до этого не бывала и тем более была удивлена тем, как и что там оказалось на деле. Ожидающая куда как менее презентабельный, чем у Оливандера магазин, за дверью она с удивлением обнаружила, что у Кандела не так уж и плохо.

Прекрасно переплетённые в своём сочетании светлые и тёмные тона дерева. Массивный прилавок и выложенный прямо на полу рунный круг. Он находился точно по центру и пусть она и не была специалистом, но направленность всего этого вполне себе определила. И, судя по всему, оказавшийся в нём как будто бы подвергался сканированию, целью которого, скорее всего, было получение наибольшей совместимости. По крайней мере, это было бы логичным. "И почему же Гаррик ничего подобного не использует?" — как оказалось вслух пробормотала она, а может быть просто мысли её были настолько на поверхности… В любом случае, встретивший их продавец в удивлении кивнул. Обычно к нему детей, поступающих в Хогвартс, не водили.

— У Гарика иная специфика, он палочки в основном для детей делает. Нередко пожизненно, не спорю, но вот все, кто нуждается в, так сказать, индивидуальности, идут уже именно ко мне, и я, если честно удивлён. Маглорождённый и ко мне. А силёнок-то круг рунический запустить у тебя наберётся? — обратился, судя по всему, здешний мастер к Гарри.

— Если вы объясните, что именно мне надо делать и дадите слово, что ваше изделие не причинит мне физического вреда, то думаю, что да, — в тон ему ответил немного обиженный таким снисходительным со стороны совершенно не знающего его мага отношением Гарри.

— Даже так? Это уже интересно, но да сейчас увидим, что ты у нас за гусь такой лапчатый. Вставай в круг и постарайся направить свою магию на входной контур…

И не успел мастер закончить с тем, как он был уверен, что придётся на пальцах всё пояснять, как вставший в круг Гарри зажёг оный и если в начале тот светился ярко-зелёным, то буквально через секунду потемнел и налился глубокой, темной, будто бы глубоководной синевой. Смотрящий на происходящее мастер в неверии замер, но затем сориентировался и, считав получаемые от круга показатели, весьма задумчиво покивал. — Давненько у меня подобного клиента не было, да что там не было, а ведь и не было. Точно не было, но да тем интереснее будет работа. Исключительно под заказ, в наличии и близко подходящего нет. Но за месяц постараюсь управиться, пятьдесят, нет даже шестьдесят галеонов. Не ожидал не ожидал.

— Шестьдесят галеонов, да вы рехнулись, — вскипела услышавшая, как безбожно грабят маленького сироту МакГонагалл.

— Как будет угодно, профессор, я лишь сказал чистую правду, я вам не Олливандер и поделку настолько сильному магу в руки попросту не предложу.

— Мне необходимо об этом подумать, — попытался смягчить ситуацию прекрасно в отличии от профессора понимающий в чём именно дело Гарри.

Увы, но та уже закусила удила и как итог они вернулись к Оливандеру. Где ему и слова сказать не дали и профессор заявила, что мол мало того, что ничего этот Кандел предложить не может, так ещё и цены…

— Так ручная же работа, уникальные материалы…

— Да хоть ножная, Гаррик, крылатая, али ещё какая, найди ему палочку! — вскричала МакГонагалл и, не оставив иного выбора, устроилась на стуле. Олливандер же постоял, немного пожевал губу, а затем присел рядом с мальчиком и на ухо ему зашептал:

— Скажите, мистер Поттер, смогли бы вы сотворить волшебство без проводника? И тише, Мерлина ради, пожалуйста тише, — прошептал ему в самое ухо явно оказавшийся в безвыходном положении мастер.

— Да, думаю да, в смысле я правой колдую, — уже во весь голос произнёс понявший, что именно скорее всего придумал для него мастер, Гарри. Несколько минут они оставались одни, а затем вернувшийся из глубины вероятнее всего мастерской, мастер с улыбкой произнёс.

— Вот, мистер Поттер, эта, по сути, единственная, других возможных у меня нет. Попробуйте, прошу вас, попробуйте. — И подмигнул внимательно смотрящему на него ребёнку.

Помедлив несколько секунд, Гарри протянул руку и чуть не двумя пальцами, не после вчерашнего, взялся за рукоять и вообще ничегошеньки не почувствовал. Приятная, чуть тепловатая на ощупь древесина, светло кремового цвета с прожилками, и полное отсутствие чего-либо ещё.

— Каштан с прожилками из морёного дуба, очень упрямая, ну же, взмахните ей, не бойтесь. — И Гарри взмахнул, а параллельно призвал простейшую последовательность Люмоса через CAD. Как итог от палочки, благо зону применения мальчик немного рассеял и установил где-то над ней, разошлись вполне заметные концентрические волны света.

Наблюдающая за этим МакГонагалл исполненно достоинства кивнула. Мол, можешь ведь, если хочешь. Тогда как сам мастер лишь украдкой вздохнул, радуясь тому, что заговорил зубы и в итоге про сердцевину у палочки все успешно позабыли.

А именно её то в палочке и не было. Вообще не было, ведь он принёс наскоро запаянную им в мастерской минутой ранее заготовку. Попросту решил, что ещё одного подбора либо он, либо мистер Поттер могут и не пережить. А потому вручил ребёнку пустышку. И был до безумия рад тому, что мальчик его правильно понял.

— Благодарю вас, сэр. Думаю, она мне подходит, — произнёс также прекрасно всё понимающий Гарри. И прямо на месте нацепив на левую руку ножны, воткнул в них олевандеровскую поделку. Выглядело это вполне себе эффектно и, как следствие, в скорости они покинули магазин.

Деньги мастер брать наотрез отказался и "закупился" Гарри, можно сказать, что безплатно. И так как остальное по списку было уже приобретено, то решившая, что со своей задачей она закончила профессор аппарировала мальчика обратно к его собственному дому и, крутанувшись на месте, исчезла.

В тоже самое время, как Гарри от греха подальше передавал все свои покупки учителю, где-то в Хогвартсе до утренней почты добрался таки Дамблдор. Начал читать, остался без чая и, забрызгав оным весь стол, подскочил и понёсся к Хагриду. Тот оказался дома. Но да не удивительно, после вчерашнего. Когда остался один он безбожно надрался, так надрался, что даже его полувеликанская кровь и та не выдюжила.

На утро, немного протрезвев, он не придумал иного, чем повиниться случайно встреченной ему на пути профессору МакГонагалл. Она как раз с утренней прессой уже ознакомилась. Получил нагоняй, но, по крайней мере, она пообещала всё решить и бросив ему утренний "пророк", удалилась. Прочитавший оный Хагрид по новой напился до соплей и вот теперь его будил профессор Дамблдор.

— Хагрид, ну как же так, Хагрид!? — повторял наконец не выдержавший и попросту окативший его водой из собственной палочки директор Хогвартса.

— А… что, где пожар? — подскочил на своей койке здоровяк.

— Ну как же так, как это произошло? Что именно случилось, да ответь же ты чудище ты неотёсанное…!? Я тебя зачем, спрашивается, посылал?

— Так это, вещь забрать и маленького Гарри за покупками… — пробормотал с трудом вяжущий лыко Хагрид и спустя несколько минут трубно заревел, — не… не… несс… вися, — слышалось сквозь громогласные рыдания и пришлось директору повторить вариант с купанием. Именно так Дамблдор и узнал, что вещь Хагрид забрал и что с Гарри-то они, оказывается, практически всё что нужно было купили и только лишь палочка… — на этом моменте Хагрид вновь вспомнил ту жуткую, быстро увеличивающуюся лужу крови и в очередной раз заревел. Только и возможным стало разобрать, что он мол хотел, но его МакГонагалл… На этом моменте Дамблдору надоело и услышавший имя своего зама директор направился именно к ней.

И собственно, именно у неё в кабинете и узнал: что именно и как именно она о нём, Хагриде и них вместе взятых думает. А также о том, что за покупками с мальчиком она уже сходила. Палочку они мол купили и Гарри, живой и здоровый, сидит у себя дома, и что в газете всё, как всегда, преувеличили и она мол и следочка травмы у ребёнка так и не увидела. Успокоенный её словами Дамблдор поблагодарил её за оперативность и, приняв решение о выписке ей дополнительной премии, удалился к себе. Инцидент улажен, все живы, здоровы, а пресса, а пресса, как всегда, преувеличивает. Именно с этими мыслям он и погрузился в рутинные дела.

А в то же самое время где-то на Тисовой на Гарри орал взбешённый произошедшим с ним и его семьёй Вернон Дурсль. По итогу чего Гарри по новой загремел в чулан. Ненадолго, всего лишь до вечера и тем не менее.

Так и пролетел август. К его вещам Дурсли доступа не имели, ведь все они были далеко как не в их доме. И ни тридцатого, ни тридцать первого ни даже самого первого Гарри к Дурслям так и не обратился. Какой смысл? Машина, а если точнее, то мотоцикл и у наставника есть, они на нём в Лондон на сдачу экзаменов ездили. Вот и сегодня. Собрался, оделся насколько мог поприличнее, да и припустил по дорожке. Ну чисто школяр в школу бежит.

Добежал до дома наставника, позвонил, зашёл. Выполнил утреннюю тренировку, благо время всё это вполне свободно позволяло.

Сходил в душ и, вооружившись, подаренным ему на день рождения CAD и новёхонькой, купленной ему по случаю отправки в школу одеждой, предстал перед своим наставником.

Вид юного Поттера, полторы недели как заслужившего свой синий, да ещё сразу и с лычкой пояс оного удовлетворил. И они, устроившись в седле, взревев мотором умчались вдаль по шоссе. Вещи же они просто и банально уменьшили. Учитель показал как и после пары тройки проверок Гарри совершенно об этом не переживал.

До вокзала добрались, как говорится, с ветерком, пробки и прочее для мотоцикла вовсе даже и не проблема. Шлем на голову,защиту на тело и обняв наставника за пояс полетели. Знай себе держись крепко, да головой особо, по крайней мере на трассе не верти. Так и доехали, припарковались и оставив шлемы прямо на руле направились к перронам.

— Итак Гарри, ты видишь вход? — поинтересовался у стоящего рядом ученика Тацуя, едва лишь они оказались напротив платформы с перронами девять и десять.

— Да, сенсей, он…

— Пальцем показывать неприлично, понять могут не так.

— Простите, сенсей, просто те рыжие…

— Да, они его загородили. Ну да ничего, зато шоу безплатное посмотрим.

— Шоу?

— Ага, мне другой ты рассказывал… В общем я не я, если она сейчас…

"Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов..." — произнесла перегораживающая собой нужную им обоим колонну женщина.

— Вы…?

— Именно об этом. Трудно пройти мимо, не правда ли? Особенно если ты растерянный немного заблудившийся ребёнок. А именно таким себя в этот момент описывал другой ты.

— О…

— Согласен, и так как ничего особо интересного более не ожидается, то я бы…

— А я бы ещё немножечко посмотрел, можно?

— До отбытия ещё сорок минут, так что полагаю, что да, — сверившись с наручными часами откликнулся Тацуя. И следующие минут двадцать они не без интереса, прислонившись к колонне десятой платформы, наблюдали за тем, как медленно, но верно, разыгрывалась не иначе как пьеса.

Женщина ещё несколько раз восклицала про маглов, оглядывалась, видимо кого-то ища. Картинно стращала просящуюся в Хогвартс одетую почему-то в резиновые сапоги малявку. А за двадцать минут до жёстко осадила одного из начавших негодовать близнецов.

— Мама, мы опоздаем же, места же… — просительно произнёс один из совершенно одинаковых на вид братьев- близнецов.

— Помолчи, Джордж, он просто немного опаздывает, — осадила не в меру ретивого сына мать. На этом собственно Гарри и надоело и он, переглянувшись с наставником, протопал мимо. Прошёл через колонну и тихо констатировав, что работа мол топорная, не то что в Косом переулке, направился приямком в поезд. Тогда как убедившийся в том, что всё в порядке Тацуя вернулся тем же что и пришёл путём.

Аккурат едва не столкнувшись с рыжими, уже попросту бегущими на перрон. Было любопытным получить информацию о том, что о платформе Гарри забыл сказать не только Хагрид, но и как оказалось ещё и МакГонагалл. И если первый и не почесался, то, как оказалось, именно вторая и попросила Уизли. Я мол оплошала, не могли бы вы… Именно такая картинка рисовалась из слов в сердцах ругающейся матери рыжего семейства. Тогда как её мальчишки, уже не думая ни о чём, во весь опор неслись к сигналящему о том, что осталась всего пара минут поезду.

Поездка до Хогвартса прошла можно сказать, что просто прошла. Дети знакомились, кто-то со стуком, кто-то без. Тот мальчик из магазина одежды искал Гарри Поттера, но далее представления его попутчиков дело не дошло. Гарри был вежлив, спокоен и всячески доброжелателен. Ни с кем ни ссорился, никого не поддерживал. Вскользь упоминал о том, что имеет свои собственные убеждения и установки. Озвучить оные при этом отказался. Как следствие его банально приняли за нейтрала.

Да с тем высокородно и удалились. Сам мол так сам. Примерно тем же закончился и визит мечтающего подружиться с самим Гарри Поттером рыжего. Всего минута и мальчишка выпалил мол ему мама сказала.

Мама это святое, согласился с ним Гарри и более интереса к разговору вообще никак не проявлял. Как следствие надувшийся на него рыжий в точности, как и все до него сдулся.

Так и доехали, поезд дёрнулся, остановился и, как и предупредил машинист, оставивший свои уже увеличенные до нормального размера вещи Гарри убрал в сундук свою мотоциклетную экипировку и почесав "за ухом" Пепла покинул купе. Как оказалось, в конце перрона их всех созывал возвышающийся будто бы маяк над морем Хагрид. В руке у него был фонарь и сходство от этого было практически идентичным. Затем они по узенькой тропке спускались к берегу. О наличии озера Гарри прекрасно знал, как и о том, что именно и как именно им предстоит.

Доплыли опять-таки без проблем, пришвартовались и поднявшись по лесенке вслед за МакГонагалл, зашли скорее всего по одному из тайных входов выходов и вскоре оказались в довольно-таки немалых таких размеров комнате.

Потолки тут были восемь, а если точнее, то восемь целых и три десятых метра высотой. Стены, что ожидаемо для замка, каменные. С другой стороны высокие стрельчатые двери, вероятнее всего ведущие в общий зал.

Скорее всего когда-то эта комната предназначалась для размещения делегаций, посольств и всему этому подобного. По крайней мере в обычном, не являющимся школой замке это было бы именно так.

И вот едва лишь завязались первые разговоры, как буквально отовсюду грянуло. Призраки появились буквально сразу и отовсюду. Стены потолок и даже пол. Они буквально заполонили всё помещение. Казалось бы, что они их и вовсе не замечают и Гарри услышал:

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнёс один из них, похожий на маленького толстого монаха.

— Я считаю, что мы просто обязаны дать ему ещё один шанс...

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком... Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? — картинно вопросил он.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, и улыбнулся. Смотрелось это с непривычки откровеннейше жутко. — Ждёте отбора, я полагаю? — Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадёте в Хаффлпоф! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

— Все подойдите ко мне, — перевебивая голоса начавших переговариваться призраков вернувшаяся профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стены и исчезать одно за другим. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала она, едва лишь последний из визитёров покинул помещение, исчезая в противоположной от Гарри стене, — и идите за мной!

Гарри встал за мальчиком со светлыми волосами, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Их провели к столу, за которым сидело чуть более чем десять взрослых и приказав развернуться к ним спиной, поставили лицом к оказавшемуся и в самом деле большим Большому залу.

Откуда-то сбоку донеслось про что-то связанное с потолком и Гарри поднял голову. Да так и остался стоять. Настолько чудесными были эти прекрасные чары. Очень хотелось их хотя бы попытаться понять. И, как и в барьере в Косой, здесь тоже чувствовалась могучая воля схожего с ним по своему естеству мага. Увлечённый попыткой узнать, кто же именно всё это великолепие сотворил, стоящий с задранной головой Гарри практически всё распределение пропустил, а самого его и вовсе вызывали дважды. И если бы не стоящая рядом с ним девочка, то наверное бы и трижды:

— А, что…? — произнёс оторванный на самом, как говорится, интересном месте Гарри.

— Тебя вызывают, ты ведь Гарри Поттер, да? — смущаясь произнесла оторвавшая его от созерцания потолка девочка.

— А, да, это я, в смысле да, я Гарри Поттер.

— И долго мы будем вас ждать, мистер Поттер? — прервала их разговор строго смотрящая на них заместитель директора и дети одновременно поёжились. После чего Гарри, как-то в момент сникнув, потопал к стоящему перед ним табурету. Уселся на него. А в следующий миг лишился обзора.

— Гм-м-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. И как же, позвольте мне узнать, вы у нас оказались, юный милорд?

— А что не должен был? — вопросом на вопрос ответил ни капли ни удивлённый Гарри. вот потолок, вот это да, а говорящая, пусть и древняя шляпа…

— Вот оно значится как, да будет Вам юный милорд известно, что создал меня никто иной, как маг фиолетового ранга. А это знаете ли…

— А я у черного рыцаря обучаюсь и что теперь! — не остался в долгу прекрасно знающий о том, что шляпа его не сдаст Гарри. Уж что что, а заклинание конфиденциальности он ни за чтобы и ни с чем на свете не перепутал. Шляпа же тем временем поперхнулась и, замолчав секундна двадцать, сделала вид, что прокашлялась, после чего громогласно выкрикнула Рейвенкло.

Пир Гарри запомнился слабо, так как практически сразу, едва только он уселся за стол, вновь устремил свой взгляд на потолок. А параллельно познакомился со столь вовремя помогшей ему девочкой. Она распределилась через одного студента после него и тоже оказалась зачисленной на Рейвенкло.

— Я Лиза, Лиза Турпин! — представилась она и Гарри, на миг оторвавшись от потолка, покивал.

— Поттер, в смысле Гарри Поттер, благодарю за то, что помогла мне.

— Да пустяки, ты лучше скажи, неужели и в самом деле так интересно?

— Конечно, его ведь заколдовал маг синего ранга.

— Поправка молодой человек. Потолок большого зала — это совместное творение основателей, — включился в разговор, сидящий напротив них старшекурсник.

— А я тогда папа римский! — ответил ему Гарри и спустя десять секунд радостно воскликнул: — Нашёл, вот она подпись. Прекрасное волшебство, Леди Равена, склоняю голову и мечтаю научиться также.

— Наша основательница? — встрепенулся кто-то ещё.

— Да, потолок это полностью её работа, чары слишком монолитны, я не вижу никаких вкраплений.

— Ого… — раздался дружный вздох. После чего ещё несколько человек, задрав к потолку головы, принялись в него пристально вглядываться. Восхищение и гордость делали своё дело и осознание того, что потолок как оказывается это единоличное творение леди Равены. Как следствие гордость за силу и мощь своей основательницы на факультете резко возросла.

Но вот со столов исчезли всевозможные десерты. Студенты спели показавшийся Гарри идиотским гимн. И поднявшийся из-за стола староста повёл их небольшую группу на выход из зала. Вверх по лестницам, направо, налево, опять вверх, ещё раз направо, а затем они упёрлись в инкрустированную будто бы живым, но при этом отлитым из анимированной бронзы, вороном дверь.

— Псевдоразум… — пробормотал себе под нос машинально просканировавший очередное творение основателей Гарри.

— Да, именно так, и раз уж ты у нас такой умный, то тебе и отгадывать, — прокаркал барельеф и совершенно неожиданно выдал: — Маленький, зелёненький, бегает по потолку и питается люмосами?

— Э…

— Не э, а отвечай давай, умник доморощенный.

— И ничего я не умник…

— А зачем тогда на факультет умников пожаловал?

— Захотелось мне, — едва не фыркнув ответил, явно затеявшему какую-то игру псевдоразуму, Гарри.

— Ну раз захотелось, то отгадывай или стойте тут все хоть до второго пришествия, — неплохо имитируя надувшегося от собственной важности бурундука прокаркала дверь.

— Хм, ладно, как скажете, — пожал плечами Гарри и посмотрев на ошарашенных остальных чуть подзависнул, спустя тридцать секунд выдав: — Маленький зелёненький потолочный люмосоед.

— Однако… — протянул, судя по всему, не ожидавший чего-либо подобного инкрустирующий дверь ворон. Но дверь тем не менее открыл.

— Интересный у тебя ход мыслей, — прокомментировал выходку юного ворона староста.

— По зачину и почин, или оно думало, что я не знаю, что речь про вурпака. И что светляки — это их любимое лакомство.

— А вурпака это вообще, что или точнее кто?

— Вурпак (англ. Voorpak) — вид мелких, но довольно смышлёных хищных животных. Они плотоядные. Охотятся на мелких грызунов, ящерок и тому подобную живность. Но больше всего любят так называемых светляков. Какое-либо имя этим мелким флюоресцентным тварюшкам никто так и не придумал. Так и называют светляки. Вурпаки это шарообразные, очень пушистые тварюшки, имеющий тонкие и очень подвижные конечности. Морда у них как у ёжика. Правда, они в основном коричневые, бурые и совсем редко черные. Я, собственно, поэтому так и ответил. Зелёных вурпаков в природе вообще не бывает. А вот по потолку, как впрочем и по любой другой поверхности они перемещаются вполне себе свободно. Эдакие милые, пушистые меховые комочки на ножках. Хорошо поддаются приручению и могут быть за место кошки или собаки там. В общем, довольно интересное и, увы, не обитающее на нашей планете, сейчас, животное.

— Ого, благодарим за подробную информацию, — выдохнули сразу несколько находящихся в гостиной студентов.

— Я также благодарю вас, юный милорд, — прошелестела появившаяся из стены Серая Дама. — Признаться у меня в детстве был такой. Дядя Салазар подарил и что интересно, он как раз был зелёным. — Воцарившуюся в гостиной тишину, казалось бы, можно было пощупать, а не заметивший этого Гарри как ни в чём не бывало ответил.

— Благодарю, леди Елена, рад с вами познакомиться, — и это было подобно ядерному взрыву. Такая же тотальная всеобъемлющая тишина. То, как переменилось лицо призрака, было очень занимательным. Неверие, шок, изумление и наконец понимание, за которым последовало её банальное и от того весьма эффектное бегство.

— Кхм… — кашлянул в кулак решивший привлечь к себе всеобщее внимание неизвестно когда появившийся в гостиной профессор Флитвик. — Я приветствую всех вновь прибывших и оказавшихся здесь впервые. Добро пожаловать на факультет умников. Именно так нас называют остальные ученики Хогвартса.

Я рад вашему прибытию и вижу, что пополнение в этом году у нас более чем достойное. Мистер Кларенс, прошу вас, займитесь первокурсниками, мне же необходимо уделить несколько более пристальное внимание одному из них. — Получив утвердительный кивок от упомянутого им старосты пятикурсника, он обернулся к Гарри: — Прошу проследовать за мной, мистер Поттер. Уверен, это ненадолго и вскорости вы присоединитесь к остальным.

— Хорошо, сэр, в смысле я хотел сказать профессор.

— Не стоит и малой толики вашего безпокойства, — с улыбкой ответил ему полугоблин. Пройдя сквозь, как оказалось наличествующую здесь, потайную дверь он провёл мальчика в свой оказавшийся этажом ниже общей гостиной факультета кабинет. — Присаживайтесь и, если честно, я не совсем понимаю. Простите за нескромность, но мистер Поттер, что вы у нас забыли? И не поймите неверно. Я ни в коем разе не против, но ваше безценное время… юный милорд, зачем же вам это? Вы же…

— Боюсь, что не властен над собственной судьбой. Простите, господин профессор, я думаю я понимаю о чём вы, но, видите ли, мои родители…

— Да неужели контракт на обучение?! — в неверии воскликнул поражённый своею догадкой Флитвик. — Просто немыслимо, высшего мага. О Мерлин и все мои прародители…

— Боюсь, что всё именно так. Как следствие я уже здесь. Да и не спрашивали особо сироту-то.

— Что ж, понимаю, печально и тем не менее не критично. Скажите мне милорд. Вы палочкой хоть что-то наколдовать можете?

— Эм…

— Понятно, а в свете давешней статьи. Возможно, мистер Кандел…

— Он запросил шестьдесят галеонов, и выполнявшая функцию повторно меня провожающей профессор МакГонагалл посчитала, что это форменный грабёж.

— О, как это на неё похоже, и тем не менее и что же?

— У меня есть пустышка, мастер Олливандер был очень опечален, и он пытался, видит Мерлин. Но, увы, профессор МакГонагалл была неумолима.

— Ясно, понятно, и я так понимаю, вы сделали хоть что-то, лишь бы только "палочка" подала признаки жизни?

— Да, сэр, в смысле профессор, я выполнил простейшее плетение световой волны, назначив зоной его формирования пространство перед её кончиком.

— Звучит несколько непонятно. Но, видимо, именно так магией оперируют высшие маги. Я прекрасно понимаю, что вам доступно то, чего я даже и представить-то себе не могу.

— На самом деле, сэр…, на самом деле, вы можете не переживать. За пределами замка у меня есть наставник. И я уже три года как вполне активно себе занимаюсь. Понимаю, что тут мне в плане учёбы скорее всего будет до неприличия скучно. Но может быть хотя бы зелья, астрономия…?

— Я бы на это не рассчитывал, особенно на зелья. Северус он…

— Маг зелёного ранга, третья ступень, я видел его на пиру…

— Видите ли, юный милорд, у него, в смысле у Вас с ним могут, да и скорее всего возникнут проблемы. Причины их кроются в его общем с вашими родителями детстве. Я не уверен и не берусь судить и, тем не менее, предупреждаю. В Вас очень много от вашего отца. Во внешности так точно. И это может стать решающим.

— Благодарю, я обязательно запомню. И быть, может быть, вы дадите мне совет? Я весьма слабо представляю, как бы мне так колдовать, чтобы как в учебнике? Все эти формулы, и взмахи, простите, сэр, они мне попросту без надобности. И та зубодробильная формула по превращению спички в иголку… Хотите я вам прямо сейчас коробок иголок сделаю?

— Именно об этом я и говорил, юный милорд, но да что уж теперь. Я рад приветствовать вас на своём факультете и смею надеяться на то, что вы поднимете нашу планку на новый, более высокий уровень.

— Я постараюсь, Профессор, я очень постараюсь.

— И подумайте про палочку. Если потребуется, я помогу Вам. Всё, что угодно, лишь бы только не тормозить такой безсомненный талант.

— И как вы себе это представляете?

— На самом деле очень просто. Попросту запорите магию. Не колдуйте, не справляйтесь с заданиями, а если ещё и палочку при этом сломаете… И лучше всего на уроке МакГонагалл. Не так как у Оливандера, конечно. Я против того, чтобы вы даже потенциально пострадали. И тем не менее, если она станет неисправной…

— Хм, я понял, если я сломаю свою палочку, да так чтобы с фейверком и прочими спецэффектами, то тогда вы, как мой декан поможете мне, сироте, и отведёте за новой?

— Именно, и пойдём мы естественно уже к Канделу. Понимаю, дорого, но не дороже чем самая возможность удобного колдовства. — О том, что палочка ему и вовсе не обязательна, Гарри благоразумно промолчал. И так, доверившись полугоблинской сути декана, раскрыл ему несколько больше, чем следовало.

А по возвращении в гостиную там обнаружилось собрание. Разгорелся научный диспут на тему, может ли Серая Дама быть той самой Еленой Рейвенкло и правда ли говорится о том, что она на самом деле причастна к исчезновению знаменитой как минимум на всю старую Европу диадемы. Самого же Гарри более всего занимал вопрос о том, кто же именно был истинным создателем шляпы. Она сама сказала, что создал её маг фиолетового ранга. Не создала, а именно создал, и так в раз отсеяла обоих основательниц. Именно с этими мыслями Гарри и оказался в спальне.

Помещение было уютным, оформленным в спокойных, по большей части синих тонах. Двухэтажная кровать. Два стрельчатых окна, у каждого из которых располагалось по письменному столу. Две вешалки и столько же стенных, во всю высоту, до самого потолка шкафов. Тумбочки и, разумеется, находящиеся рядом с кроватями сундуки. Доставшийся ему сосед, немного неуверенно улыбаясь, уже раскладывал свои вещи на видимо глянувшейся ему нижней койке.

— Отлично, тогда моя сверху, — ни капли не расстроившись произнёс Гарри и скинув верхнюю одежду, бодро вскарабкался по лестнице с прихваченной по пути из сундука пижамой. От пола вполне ощутимо веяло холодком и было просто прекрасным, что не пришлось просить поменяться. Уже сверху Гарри пожелал тому спокойной ночи и быстренько переодевшись в обыкновенную магловскую пижаму с изображённым на груди мотоциклетным двигателем и штанами в клетку забрался под одеяло.

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с высоким парнем в синем.

— Это который в очках?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

Вот было то, что преследовало Гарри, куда бы он не пошёл. Поначалу присутствие рядом исполняющего свои обязанности старосты хоть как бы то ни было сдерживало. Но вот стоило им во всем разобраться…

На то, чтобы разобраться и запомнить все хитросплетения и переходы, им потребовалось что-то около четырёх дней. Гарри, правда, справился уже за первый, но решил не выделяться, да и спокойнее.

Прошли назначенные в расписании на каждый вторник занятия по гербологии, имела место быть история магии, на протяжении которой Гарри совершенно беззастенчиво медитировал. Вчера у них была астрономия, а это значит, что выспаться толком никто из них так и не сумел. Правда от медитации, в отличии от сна, было куда как больше пользы. Заработал баллы за устный ответ на заклинаниях и, как и просил его профессор, облажался на трансфигурации. И вот уже почти сутки как оставался без палочки. Прямо при МакГонагалл её буквально испепелил. Сымитировал магический взрыв. Зола только и осталась. Профессор лишь губы поджала. Сосед по парте шокировано пожалел, ещё несколько однокурсников сочувственно покивали. На том и разошлись, Гарри к Флитвику, об успехах докладывать. МакГонагалл к директору на работу Олливандера жаловаться.

В четверг состоялось первое и пока что единственное занятие по ЗОТИ. И занятием его можно было назвать с огромной такой натяжкой. Всё одно что сову на глобус натягивать.

Не занятие, а юморина какая-то. Увы и ах, но ничего иного им, судя по всему, не оставалось. Тюрбаноносец, как очень быстро окрестили за глаза студенты занявшего в этом году пост преподавателя защиты от тёмных искусств, вечно заикался, порой до такой степени, что от слова и вовсе не более слога оставалось, и понимайте лекцию как можете, а ещё от него воняло. Жутко, непотребно, чеснок, непонятный, словно бы спёртый чем-то смрад. Одним словом, непередаваемое амбре. Как следствие на первые две парты никто не стремился. И даже главные заучки и прочие ботаники делали всё, чтобы находиться от преподавателя на максимально возможном от него расстоянии.

Пятница же принесла с собою зелья сдвоенные, неожиданно со Слизерином. Но, да и ладно, хотя многие и удивились такой перестановке. Смотрящий на новое расписание староста даже негромко хохотнул. Отдохнут мол грифы с барсуками.

Кабинет зельеварения находился в одном из подземелий. В нём было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно, особенно если тебе только одиннадцать лет, "Ограничения по возрасту не зря всё-таки придумали", — постановил Гарри, осматривая выставленные вдоль стен стеклянные ёмкости, в которых плавали заспиртованные животные.

Как и профессор Флитвик, профессор Снейп начал своё занятие с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И дойдя до фамилии Поттер остановился.

— О, да, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. — Сидящие в соседнем ряду Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Гарри мысленно просчитал до десяти. Не то чтобы он нервничал. Уроки, преподаваемые сенсеем, очень ему помогли. В круге нет места для эмоций. Только техника, только сила. Сила и вера в себя и свои возможности. И вот зайдя в класс Гарри почувствовал то самое знакомое. Именно так ощущаешь себя, когда идёшь на экзамен на очередной уже пояс. И с этим, правда, по словам учителя, придётся немножечко завязать. Не с его графиком, а за летние каникулы… такое себе.

И вот, пересёкши порог, Гарри почувствовал знакомое ему уже ощущение, да и предупреждение Флитвика мальчик отнюдь не забыл. Профессор чар и по совместительству декан оказался действительно неплохим высококвалифицированным педагогом. И даже уже договорился с директором, в субботу они идут в Косую. И как бы и чтобы Дамблдор не хотел и не говорил, но без палочки в Хогвартсе делать попросту нечего и по почте её, увы и ах, не закажешь.

А тем временем закончилась перекличка и обвёдший класс внимательным взором иссиня чёрных глаз профессор продолжил:

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, оттачиваемую веками, — продолжил он почти шёпотом, но ученики при этом отчётливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, он, судя по всему, развил у себя способность управления собственным голосом. Сенсей о подобном рассказывал, говорил, мол, если захотеть, то можно, к примеру музыкальный инструмент зачаровать так, что его в любой части зала слышно будет так же, как если бы ты находился в партере. И что и с голосом можно в точности также. Немного магии и вуаля, твой шёпот услышат даже в самом дальнем углу. И, судя по всему, именно этот вид воздействия, осознанно или нет, применял преподаватель зелий.

Подобное позволяло ему без каких-либо затруднений контролировать пришедший на его занятия класс.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжал тем временем свою лекцию зельевар. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки, — и совершенно неожиданно, как показалось после его шёпота, выкрикнул:

— Поттер, что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

Удивлённый столь неожиданным вопросом Гарри поднялся с места и на несколько секунд прикрыл глаза. Ответа на поставленный вопрос он, к сожалению, не знал, но и сдаваться так просто было бы чрезмерным, а потому тихо и совершенно спокойно выдохнув выдал:

— Асфоде́лус, Асфоде́люс, или Асфоде́ль (лат. Asphodelus) — род растений, типовой род семейства Асфоделовые (Asphodelaceae) преимущественная зона произрастания регионы южной Европы. Многолетнее растение, высотой от тридцати до ста двадцати сантиметров. Имеет разветвлённую, очень мощную корневую систему с шишкообразными наростами на оных. Листья при каверне либо линейные, либо желобкообразные. Стебель простой, прямой, реже ветвистый. Имеет крупное колосообразное многоцветное соцветие. Чаще всего белое, но бывают также жёлтые и отдающие пурпуром разновидности. Каждый цветок состоит из глубокораздельного околоцветника, шести тычинок, окружающих трёх гнездную завязь расширенными основаниями своих нитей. Плод — почти шаровидная морщинистая коробочка, трескающаяся на три створки. Корневища и расположенные на них клубни являются ядовитыми для человека ввиду содержащихся в них соединений из группы алкалоидов. Они способны вызывать общее угнетение функций организма и следующую вслед за этим летаргию.

Полынь, это целый род совершенно разных по своей структуре и свойствам растений. Но предположу, что речь скорее всего о так называемой полыни лечебной или же также известной как Полынь высокая (лат. Artemisia abrotanum) преимущественная зона произрастания регионы Малой Азии, Восточного Средиземноморья. Также является многолетним растением, высотой от пятидесяти до ста сорока сантиметров. Стебли обыкновенно толстые на протяжении всей длинны. Толщина может доходить до пятнадцати миллиметров. Как и асфодель, имеет разветвлённую мощную корневую систему. Листья мелкие шелковистые, на ощупь к концу годового цикла роста гладкие. Стебель простой, прямой, не ветвящийся. Цветки собраны в шаровидные мелкие, два-три миллиметра шириной корзинки, образующие рыхлые метельчатые поникающие соцветия. Обладает своеобразным приятным запахом, очень похожим на запах укропа, хвои и лимона, издавна использовалось как освежитель воздуха. Содержит: алкалоид абротанин, а также Витамин B9, Гидроксидаванон, Даванол, Даванон, Дубильные вещества, Кумарин, Метилхавикол, Пиперитон, Салициловая кислота, Терпинеол, Туйон, Цинеол. Может являться источником эфирных масел. Известно о лекарственном применении в гомеопатии, в виде эссенции из свежих листьев, от анемии, золотухи и других заболеваний. Помимо медицины применяется также и в кулинарии.

Соответственно, основываясь на сочетании свойств, предположу, что при их смешении в неизвестной мне на данный момент пропорции получу очень сильнодействующий седативный препарат, способный вызвать в организме принявшего реакцию, сходную с естественной летаргией, — чуть пожимая плечами закончил свои пояснения Гарри.

То, как по мере ответа ребёнка менялось лицо преподавателя, было безценным. Жаль, правда, что увлёкшийся Гарри от этом не узнал. Ещё на мыслях об асфоделе мальчик выловил приход и начал шпарить будто бы по написанному. Описал буквально пришедший к нему образ доселе никогда не виданного им растения ну и далее… И если в начале профессор был… в общем был, то к середине с его лица спала какая бы то ни было надменность, появилась нотка интереса. А уж когда ребёнок завершил всё это вполне себе верным, пусть и не академическим выводом:

— Десять балов Рейвенкло, мистер Поттер, садитесь и я не понял, почему никто не записал?! — со вновь вернувшимся в момент произнесения фамилии студента ядом в голосе произнёс не знающий, как же ему теперь быть зельевар.

С одной стороны, он уже заранее, да что там заранее, он прямо сейчас ненавидел этого поганца. Буквально за сам факт его физического существования. С другой же на него смотрели совершенно спокойные зелёные глаза, даже голос и тот, если прислушаться, был в чём-то похож. Чёткий, спокойный. Мальчишка на раз завладел аудиторией и доказал, что его дом — это действительно именно Рейвенкло. Очень хотелось напиться и именно поэтому вместо этого велел всем готовить зелье от фурункулов. Простейшее, показательное и конечно же мальчишке удавшееся. "Проклятый так похожий на них обоих мальчишка, ну почему, почему ты уродился в него?!", — именно с этими мыслями он и выпроводил закончивших варку зелья детей.

Несколько дней спустя

Утро понедельника ознаменовалось столпотворением у доски объявлений. Умники они там, хитрецы, " увальни" ли или же змеи, не важно, первый курс он на каждом факультете первый. Вот и набор девяносто первого не стал исключением.

Все как один и в основном, разумеется, мальчишки столпились у вывешенного поутру старостами оповещения. Уроки полётов, мол, гласил заголовок. Девочки, как и во все времена, были куда как спокойнее.

Прочитавший листок Гарри сладко зевнул. Вчера они с профессором были в Косой аллее и, как говорится, не зря. Мастер Кандел их оказывается ждал. Да и измерения у него уже были. Как итог, связавшийся с ним ещё в четверг Флитвик привёл Гарри буквально к назначенному. И не прошло и часа, как инструмент был окончательно и полностью готов. Подогнали по хвату рукоятку. Пустили красивую декоративную резьбу, весь смысл которой был в том, чтобы как настоятельно попросил мастера профессор Флитвик, не афишировать. Как следствие резьба привлекала. Смещала акценты и разве что такой, как Олливандер в действительности понял бы какое именно оружие оказалось у него в руках. И вот теперь ещё и полёты. Занятие назначалось на сегодня на два. Аккурат сразу же после обеда.

Не совсем верно, по мнению Гарри, и тем не менее, его не спрашивали, а значит они пообедают и после этого в воздух. Такое себе, надо признать приключение, обед бы во вне себя не оставить.

В два ровно первокурсники Рейвенкло были на месте в пару им достались ребята из Гриффиндора. Видимо, полёты пересилили их природную безалаберность, так как на площадку они рванули прямо из-за обеденного стола.

— Ну и чего вы ждёте?! — рявкнула стоящая в начале нестройной колонны грифов преподаватель. — Каждый встаёт напротив метлы —давайте, пошевеливайтесь. — Гарри посмотрел на метлу, напротив которой оказался. Она была довольно старой, и несколько её прутьев торчали в разные стороны. — Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»

— ВВЕРХ! — грянуло нестройным хором и мётлы одна за другой, подчиняясь или же нет, зашевелились. Метла Гарри буквально тут же прыгнула ему в протянутую над ней руку. Тоже произошло и у остальных. А вот метла одной из Патил приподнялась и тут же улеглась обратно. У грифов было поинтереснее. Так, метла девочки, которая всего за неделю уже снискала себе звание главной заучки-потянучки, на её команду никак не прореагировала. А доставшаяся оказавшемуся с краю рыжему мальчику и вовсе попросту покатилась. Видимо, посчитала, что команда была не вверх, а вбок. В итоге на всё про всё ушло около пяти минут. Зато все без исключения справились. Вечно тянущая руку потянучка также победила и, добавив в голос побольше убедительности, добилась того, чтобы метла её не игнорировала. Рыжей же столь усердствовал, что получил метловищем в глаз и теперь походил на пирата.

Занятие тем временем текло своим чередом. Оседлали мётлы, поднялись… и… и это было волшебно. Именно в этот момент Гарри в полной мере осознал, о чём именно говорил наставник. Магия координации, стоило оторваться от земли, тут же пробудилась и, даровав совершеннейшее спокойствие, увлекла за собой.

Как следствие, всё прошло будто по нотам. Немного полетали, немного послушали. Под конец Гарри не удержался, разогнал метлу и, заложив скоростной разворот, преодолел отмерянный им круг так будто, бы под ним была не старенькая, стенающая то ли от старости, то ли от доставшегося ей седока, семейно-учебная “Комета-У”, а Нимбус какой-нибудь. И от наблюдающего за их уроком капитана сборной Рейвенкло по квиддичу это не укрылось.

— Хочу… — пробормотал буквально впившийся взглядом в лёгкую юркую фигурку черноволосого первачка Майкл Девис. — Хочу, чего бы не стоило! — и развернувшись направился в сторону деканата.

На следующий урок пришёл поприсутствовать профессор Флитвик. Попросил постараться себя не замечать и, перебросившись парой слов с мадам Хуч, прикинулся ветошью. И по прошествии часа двадцать своего капитана сборной прекрасно понимал.

Увы, но разрешить мальчику играть было бы слишком, но вот зачислить в запасной состав, и допустить к тренировкам… Именно так и получилось, что оповещённый о решении декана и предложении капитана сборной факультета Гарри и топал на тренировку.

Перегружать ребёнка Флитвик категорически запретил. И разрешил полёты не более чем дважды в неделю и не более часа. Нагрузки, мол, организм юный. Все игроки сборной покивали. А затем вручивший мальчику что получше, а именно собственную метлу, занимающий должность ловца Девис с улыбкой наблюдал. Просто свободный полёт, затем ловили обычные мячики. А тренировка по сути своей встала. Все без исключения смотрели на то, как и что именно вытворяет малой. Это было потрясно, интуитивно, невероятно и зрелищно.

— Ему нужна нормальная метла. Эта, да она же его сдерживает, смотрите, как древко дрожит. Того и гляди развалится, — воскликнул один из охотников.

— И почему он только первачок, в состав бы его, и кубок точно наш. Девис, а Девис, ну может уломаем, а?

— Декан чётко сказал, через год, — отчеканил столь же заворожено, как и все смотрящий в небо капитан. — Но Майлс прав, метла ему не подходит.

— Нимбус двухтысячный?

— Как бы не маловато было, может, Слейпнир?

— Это скандинавское чудище, ой, мама… Вы, кстати, видели, что Нарвы на ней в полуфинале вытворяли?

— Ага, если бы их ловца не вывели…

— Именно, ребята у нас год есть…

— И как ты себе это представляешь. Ты хотя бы примерную её стоимость…

— Уж всяко не дороже двухтысячного.

— Щаз, как же, а два не хочешь?!

— Чего два?

— Нимбуса два. Полтора косаря он стоит, — со вздохом пояснил и сам прекрасно понимающий, что и вправду надо Майкл. — У меня дома каталог есть, а там ещё и предзаказ за полгода.

— Ё… — присвистнул заговоривший о мётлах вратарь.

— Думать будем.

— О чём?! — раздалось совсем рядом и увлёкшиеся разговором игроки осознали, что предмет их обсуждения висит перед ними и выглядит совершеннейшее довольным жизнью.

— Об инвентаре для тебя, малой, это, прости, тебе не подходит. Тут профи нет, но даже нам чётко видно, что тебе мало.

— Мало, она дрожит, сбросить хочет, жалуется как будто, — согласился почёсывающий затылок Гарри.

— Ну у тебя и сравнения, скажешь тоже, метла и жалуется…

— Я как есть сказал, Майкл, я это именно так ощущаю, как будто бы стонет. Как палочка, ну та, что мне Олливандер продал.

— Да ты гонишь?! И кстати, а она реально того, взорвалась в смысле?

— Ну да, и это между прочим больно.

— Прости, не подумал, ты это, не обижайся только, а метлу… Метлу достанем, в лепёшку расшибёмся, но достанем.

— Да ладно вам, вы только марку скажите, ну и если что, с заказом подсобить. А то вдруг мне мелкому, того, не продадут в смысле.

— Поможем, конечно, вот только из выбора не богато. Нимбус двухтысячный, да зазвездившийся по ценнику скандинавский Слейпнир. Ты сейчас на тысяча восьмисотом летал, а он двухтысячному не так чтобы многим уступает. Скорость пониже, да отзывчивость похуже. И если тебе на восьмёрке не комфортно, то как бы не лохануться. Двухтысячный-то нифига не дешёвый.

— Читать надо, и думать, но… — прервался поймавший мимолётный образ Гарри. Увы, но в моделях мётел он был пока не силён. Чёрная, прекрасная, она была идеальной, и она была его.

— Обязательно надо, я отцу напишу, он каталог пришлёт. Ты же талант от бога. Но где же, Мордред их дер,и нам полторы тысячи-то искать… родители вот уж точно, что не купят.

— Не купят, — согласился с капитаном команды Гарри. — Да и нет их у меня, родителей в смысле.

— Тем более… — стушёвано протянул сообразивший, как его слова выглядят со стороны сироты Майкл.

— Декана может…?

— И что ты ему скажешь? Профессор, вы нам денежек на метлу не отсыпете, всего-то годовое ваше жалование.

— Не думаю, что это проблема, помогите с заказом.

— Ты шутишь что-ли малой, да она же…

— Я наставнику напишу, уверен, он всё решит.

На том и порешили и по возвращении в замок сразу же отправились в совятню. А по прошествии месяца как есть обомлели. Пришли на тренировку, а на трибунах, как оказалось, их уже ждали и увидевший визитёра Гарри весь засиял и, выдав не хилый такой магический всплеск, понёсся в его сторону.

— Сенсей, но как, зачем вы…?! — в неверии пробормотал уткнувшийся в своего наставника Гарри. Плевать на приличия, вообще наплевать, он так соскучился. По этой невозмутимости, умеренной строгости и вообще.

— Я тоже скучал, малыш, а зачем, а не ты ли вот это просил? Или я ошибся, если ошибся, то ладно, себе заберу. Давно о подобном мечтал, а пока шлифовал и дорабатывал кое-что новое для себя понял. Интересное, однако изделие. Добротное.

— Дорабатывали, ого, так она…

— Ну да, без проблем тебя выдержит и проклясть её, это я даже не знаю. Плевать она короче на всех недомагов хотела.

— Я вас обожаю…

— Иди уже, обожатель, инструмент свой пробуй. Должно быть хорошо, но, если что-то говори, я прям на месте подправлю, — встрепав мальчишке волосы, с улыбкой подбодрил его Тацуя. И назидательным тоном добавил: — Защиту одень.

— Хай! — отступив на шаг и чуть поклонившись, отрапортовал вцепившийся в своё безсомненно именно что сокровище Гарри.

После чего скрылся в пустующей сейчас раздевалке, а по возвращении оказалось, что на нём нечто, похожее на бронированный жилет, руки и ноги также были запакованы. На запястьях красовались кожаные опять же с защитой перчатки. Но главное было в его руках. Черное, полированное древко, идеальное тонкое и одновременно мощное. Оно притягивало взоры и как будто бы говорило, я тут король, склонитесь все.

Миг, не более секунды, и вот вскочивший на метловище ребёнок взлетел. Будто бы выстрел из пушки сорвавшись с места и в миг набирая совершенно запредельную для подобного вида транспорта скорость.

— Еху, мне дали порулить! — завопил совершенно беззаветно счастливый ребёнок. — Свобода, ухоу, супер…

Оставшийся на земле Тацуя мальчишку прекраснейше понимал. Точно также когда-то своему первому полёту радовался Казуки. И благодаря их связи и Тацуя узнал, что же это такое первый полёт. Вот и у Гарри он был, можно сказать, что первый. Ведь всё что было до. Оно как кандалы сковывало и не давало развернуться, вздохнуть полной грудью. И вот теперь он сбросил оковы. Ничем и никогда не передаваемое ощущение.

Команда же. Команда была в священном ужасе. Какой там ребёнка поберечь. Ребёнка эта такое вытворяла. Такое… это было не постижимо, а уж уследить и подавно. Просите, что проще.

— Простите сэр, а вы… — минут примерно через десять решился подошедший к так и оставшемуся у трибун Девис.

— Шиба Тацуя, я наставник этого, судя по всему, впавшего в эйфорию балбеса.

— Майкл Девис, капитан сборной факультета, и это. Неужели это Слейпнир?

— Вестимо, только я его доработал.

— Доработали!? — округлив глаза воскликнул едва успевший отскочить в сторону в последний момент увидевший несущуюся в их сторону комету парень. Что интересно, Тацуя даже не шелохнулся и спустя миг полностью погасившая своё немалое до этого ускорение метла замерла прямо напротив него.

— Она волшебная, сенсей. Я её Tordenvind нареку.

— Грозовой ветер, серьёзно? —с улыбкой приподняв бровь переспросил Тацуя.

— Ага, когда разгоняешься, грозой пахнет, ну вы знаете этот сладковатый привкус свежести…

— Понятно всё с тобой, свежесть ты недорощеная, — встрепав мальчишке его воронье гнездо улыбнулся Тацуя. — Нарекания есть? Подправить что нужно?

— Нет, сенсей, — бойко отрапортовал буквально светящийся от счастья ребёнок. — Это меня надо поправить, я её пока ещё не достоин. Но я научусь. Обязательно!

— Научишься, —совершенно серьёзно кивнул ему уже начавший составлять план тренировок на предстоящие этой зимой каникулы Тацуя.

С момента появления в команде Tordenvind жизнь сборной Рейвенкло заиграла новыми, до селе, невиданными красками.

Понимание того, на что конкретно способно это маленькое, вечно растрёпанное с вороньим гнездом на голове чудо, дарило надежду. И давно уже позабывшие о таком понятии, как азарт, вороны им, можно сказать, заболели.

Вновь как дети, как будто впервые в жизни они осёдлывали свои мётлы и это приносило результат. И из, казалось бы, хаоса рождалось что-то совершенно новое. Первыми это новое вкусили никак не ожидавшие чего-либо подобного барсуки. Они были попросту не готовы, не к тому, что вечно прагматичные до мозга костей вороны способны и на такое.

А парням просто хотелось веселиться, да и вообще это оказалось заразным и когда кто-то из жёлто-черных пролетал мимо колец, то услышал, как висящий на оных вратарь тихо себе под нос мурлыкает " rain rain go away Harry wants to play ". Никакого Гарри, понятное дело, на поле не было, ну да откуда бы барсукам знать, что именно с этим незамысловатым куплетом на устах запасной ловец воронов вытворяет в воздухе немыслимое…

Итоговый счёт был двести десять — тридцать и как следствие вся башня ликовала. А затем был хэллоуин и гуляющий по школе не пойми как попавший в неё горный тролль. И последовавшая за этим совершенно ничем, кроме старческого маразма не оправданная всеобщая эвакуация. Именно так Гарри в своём письме и написал. Директор мол выжил из ума и вообще маразматик старый. Чем заставил читающего сей шедевр эпистолярного жанра Тацую изрядно так посмеяться. Не семпай, понятное дело, ну, да и возраст у мальчика ещё как бы не тот. Как говорится, какие твои годы.

Так за учёбой, тренировками и прочим пролетела осень. Свои права заявил декабрь и в середине оного всё вокруг буквально за ночь укуталось пушистым снежным одеялом и конечно же повлекло за собой старую как мiръ забаву, именуемую игрой в снежки. Факультет на факультет, курс на курс или же один на один нет, нет, да и пролетит перед носом снежный комок. Гарри, как и любой другой ребёнок, в этом также участвовал.

И как-то раз, решив уравнять шансы, влился в команду забрасывающих снежками слизеринцев грифов. Начало, как это и положено, положили естественно близнецы. А кончилось всё тем, что выпершийся и полезший ораторствовать Драко Малфой обзавёлся фингалом. Он клялся, что всё расскажет отцу и тот мол. На что залепивший ему оный самый фингал Гарри лишь флегматично пожимал плечами. Игра мол, бывает мол, принёсшийся на разборки декан снял очки и впаял неделю отработок. За что спрашивается, за игру в снежки? Ну честное слово, народ. Но нет, доводы разума его ушей, судя по всему, не достигли, если, конечно, не считать достижением продление отработок ещё на неделю.

Проклятые флоббер черви, к концу они Гарри уже попросту снились. Противные, склизкие, буээээ… гадость. И это то в канун Рождества, за четыре дня до на доске объявлений возник список для желающих остаться.

Таковых было не много и Гарри в их число входить и не подумал. А на вопрос, заданный ему ажно целым директором, голосом твёрже некуда сообщил, что “меня мол родственники домой ждут”, да с тем и откланялся. На вокзале, ко всеобщему удивлению его и в самом деле встречал приехавший за ним и уже заранее чем-то недовольный дядюшка, всю дорогу до машины бубнивший о том, что мог бы мол и по быстрее и они, а он… Так и покинули вокзал. И лишь на выезде из Лондона переглянувшиеся друг с другом наставник и его ученик весело рассмеялись. После чего проехали мимо Тисовой, четыре, остановились буквально на миг и убыли в свой конечный пункт назначения.

Вот только это никак не помешало всем желающим увидеть, как на место и так припаркованной возле дома машины подъезжает в точности такая же. Паркуется. Из неё выходят дородного вида мужчина и семенящий следом за ним мальчик. Дверь дома открывается, и они оба скрываются внутри. Никакого диссонанса, никаких проблем, не тогда, когда иллюзию накладывает маг уровня черный рыцарь.

Как следствие каникулы прошли бурно. Интенсивно тренировались, много разговаривали, многое обсуждали. Гарри рассказал учителю про Квирелла и про Снейпа, а также про странный интерес к его персоне со стороны Дамблдора.

Тацуя же, в свою очередь, рассказывал, что и где. Как оказалось, он со Сметвиком за это время успел скорешиться. На почве магического порошка разумеется. Где-то в Хогвартсе грустило одиноко стоящее зеркало Еиналеж. Никому не нужное, никем не посещённое, оно сиротливо собирало пыль и ожидало свою следующую жертву. А у кровати Гарри Поттера, сиротливо прижимаясь в подушке, ждала своего часа одна примечательная во всех смыслах этого слова мантия.

Январь выдался снежным, и в замке было чертовски холодно абсолютно всем. Всем, кроме Гарри. Всего единожды продрогнув в подземелье, мальчик призадумался. А в дальнейшем ходил уже без проблем. Всего-то и надо было, что тепловой контур по границам ауры сформировать. Дёшево и сердито, а главное тепло. Так и пролетел февраль, мокро и слякотно. За ним последовал в точности такой же, хотя и чуть более тёплый март. Лишь в середине апреля наконец-таки распогодилось.

Дожди, шедшие до этого чуть ли не через день, отступили, выглянуло солнце. И надо же было чтоб так-то угораздило. Совершенно неожиданный вызов к директору и уже по возвращении как гром на голову тащащие какой-то странного вида ящик младший Уизли и Невилл, который Лонгботом. Им ещё и потянучка помогала. Хотя тут как сказать.

Ящик она не волокла, скорее советы "умные" давала, на которые впряжённые в "упряжь" ребята беззлобно, но досадливо огрызались. Именно в таком виде их и застал за полночь возвращающийся от решившего ни с того, ни с сего поговорить за родителей Дамблдора, Гарри. Вызвал, чаем напоил, вкусным с печеньками и как давай, а мама твоя, а папа то у тебя. Почти до двенадцати воспоминания просматривали. Именно так Гарри и познакомился с такой вещью как омут памяти. И вот уже возвращаясь наткнулся.

— Ш-ш… — чуть не шипя вызверилась на него и так недовольная всем и вся Гермиона. И именно в этот момент коридор осветился светом, и замершие у стены дети увидели профессора трансфигурации в ночной рубашке из клетчатой шотландки и с сеточкой для волос на голове, крепко держащую за ухо вырывающегося Малфоя.

— Вас ждёт дисциплинарное наказание! — вскричала она, увидев, кто перед ней. — И двадцать штрафных очков! Как вы посмели ходить по школе посреди ночи?!

— Вы не понимаете, профессор! — визжал стоящий на цыпочках Малфой. — Уизли — он скоро будет здесь! С драконом!

— Что за чушь! — возмущённо вскинув брови, осадила его явно недовольная всем этим заместитель директора. — Как вы смеете мне лгать?! Идёмте, мистер Малфой, а утром я поговорю о вас с профессором Снейпом!

— Малфоя ждёт наказание! — радостно выкрикнула буквально светящаяся от восторга девочка. — Я так счастлива, что даже петь хочется!

— Не стоит радоваться чужому несчастью, — чуть насупившись постарался осадить пошедшую в разнос потянучку Гарри. — Оглянуться не успеешь как сама вляпаешься.

— Сказал тот, кто сам по школе в час ночи шляется.

— Я не шляюсь, я от директора иду! — горячо возразил совсем не радующийся тому, что их вообще встретил Гарри. Но делать было нечего, да и мальчишки выглядели в конец измождёнными. Именно так и вышло, что с башни они спускались вместе, помог на свою голову. В беде не бросил. Вот только у выхода их уже ждали. И слушать что-либо Филч отказался, да и впрягся Гарри сам.

Филч повёл их прямиком в кабинет профессора МакГонагалл, где они молча сидели, ожидая появления профессора. Гермиона дрожала и больше уже не огрызалась и уж тем более не радовалась, вместо этого едва сдерживая слезы. Гарри же был совершенно спокоен. Хотя он прекрасно понимал, что влип и что сам виноват в том, что не стряс с директора пропуск. Заслушался, засмотрелся, зазевался и вот она расплата.

— Я никогда бы не поверила, что вы способны на такой поступок, — медленно выговорила она. — Мистер Филч сказал, что вы поднимались на астрономическую башню. Сейчас час ночи. Объяснитесь, — сухо потребовала уже избавившаяся от своей сеточки и приведшая себя в долженствующий вид заместитель директора.

И на памяти Гарри это был первый раз, когда потянучка и не знала, что сказать. Уткнулась в пол и вид приняла до крайности виноватый.

"Ну ничего себе! Она, оказывается, и так тоже может", — с восхищённым изумлением подумал рассматривающий товарищей по несчастью Гарри. Не то чтобы он боялся, скорее даже в строгости до наоборот. Исключат? Да нет, вряд ли, дети и не такое вытворяют и ничего. А если даже и да, ему то от этого что? Эгоистично, скажете? Да, наверное, и тем не менее об этой возможности Гарри нисколечки не пёкся. Замок как замок, уроки как уроки. Ничего нового, ничего интересного. Скорее в строгости до наоборот, то нельзя, это не делай.

“Мистер Поттер, я всё понимаю и тем не менее” — вот то, что он только и слышал в этих стенах. В основном от пекущегося о нём и его безопасности Флитвика. Понимал, принимал, выполнял и очень-очень завидовал. Всем тем, кто, да даже потянучке, для неё всё это новое, красочное невиданное. А ему? А ему шиш. Он за две недели каникул с учителем больше, чем за весь триместр узнал. Так Тацуя ещё и посетовал, плохому мол научат. Переучивай после. Переучиваться не хотелось, а потому где-то в самой глубине Гарри всё ж таки надеялся… но нет, не срослось.

— Кажется, я понимаю, что происходит, — произнесла тем временем наконец пришедшая к каким-то своим выводам профессор МакГонагалл. — Не надо быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнётся на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала. Видимо, вы полагаете, что это смешно, что не только Малфой клюнул на вашу историю, но и мистер Поттер. — Это омерзительно! —заключила профессор МакГонагалл. — Подумать только — пятеро учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось! Я думала, что вы куда разумнее, мисс Грейнджер. А что касается вас, мистер Поттер, я думала, что принадлежность к факультету Рейвенкло значит для вас куда больше. Что ж, вы все будете наказаны — да, и вы тоже, мистер Поттер, ничто не даёт вам права ходить по школе посреди ночи, тем более сейчас, когда это особенно опасно. Кроме дисциплинарного наказания, вы получаете пятьдесят штрафных очков.

— Пятьдесят? — с трудом выдохнул Гарри. С таким штрафом Рейвенкло терял своё первое место в кубке школы — первенство, установлению которого он лично способствовал, честно выполняя все рекомендации и наставления декана

— Пятьдесят очков каждый, — добавила профессор МакГонагалл, шумно выдыхая воздух — ноздри её длинного тонкого носа широко раздувались.

— Профессор, пожалуйста... — взмолилась с неверием смотрящая на неё потянучка. Увы, но МакГонагалл была неумолима. И с утра все с ужасом смотрели на то, как всего за ночь изменилась расстановка. На первом месте оказался обошедший Рейвенкло на десять очков Слизерин. Тогда как бывший на втором с разницей всего в пятнадцать Гриффиндор скатился на четвёртое.

Вновь потянувшиеся будни затянули, да и свои очки Гарри отработал чуть менее чем за неделю. Он честно перед всей гостиной извинился и как есть рассказал, как вышло. Разве что про дракона умолчал. Наткнулся на них мол просто. Неверяще вопросивший, как же так, староста в ответ получил весьма исчерпывающее пояснение о том, что он, в смысле Гарри, сам виноват.

— Я не взял у директора пропуск, был слишком задумчив. Он очень многое мне рассказал и показал. Я был в, скажем так, это было сравнимо с эйфорией. Увидеть своих родителей, живыми, любящими. Я просто потерялся, более этого не повторится, мне правда очень жаль.

— То есть он с тобой о родителях говорил? — удивлённо переспросил капитан сборной факультета по квидичу.

— Именно так, у него есть устройство, омут памяти, и он дал мне в нём увидеть то, какими они были. В школе, и пусть и редкие, но памятные моменты дома. Там я был совсем мал. Меня любили, кормили кашей, я был счастлив. Мне жаль, что это привело к тому, к чему привело, я просто хотел узнать о них.

— Всмысле узнать…? Только не говори…

— Хорошо не стану…

— Вот чёрт. Народ, айда по родителям писать, наверняка у кого-то что-то да осталось. Фото там или ещё что! — воскликнул вмиг понявший, что именно не стал говорить их маленький гениальный летун капитан сборной. — а ты, а ты возмещай. Мы, разумеется, поможем, но очки возвращай. Виданное ли дело…

— Всё сделаю, неделю, а лучше две для верности.

— Замётано! — с улыбкой похлопал его по плечу Майкл и отведя в сторону старосту принялся тому что-то горячо шептать.

— Готов поспорить, что теперь вы серьёзно задумаетесь, прежде чем нарушить школьные правила. Если вы спросите меня, я вам отвечу, что лучшие учителя для вас — это тяжёлая работа и боль... Жалко, что прежние наказания отменили. Раньше провинившихся подвешивали к потолку за запястья и оставляли так на несколько дней. У меня в кабинете до сих пор лежат цепи. Я их регулярно смазываю на тот случай, если они ещё понадобятся... Ну всё, пошли! И не вздумайте убежать, а то хуже будет.

Именно с этими словами встретивший их у выхода из замка Филч и вёл их к с каждой минутой становящейся всё ближе и ближе опушке леса. Запугивал, стращал и вообще всячески выводил из себя.

— Это ты там, что ли, Филч? Давай поживее, пора начинать, — раздалось из темноты и Гарри узнал голос вышедшего им навстречу Хагрида.

— Полагаю, вы думаете, что вы тут развлекаться будете с этим придурком? Нет, вы не угадали. Вам предстоит пойти в Запретный лес. И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми... — злорадно сообщил не на шутку струхнувшим после этого его заявления детям приведший их практически к самой опушке Филч. Хагрид да десяток метров. Вот и всё, что отделяло горе переносчиков драконов и невольно присоединившихся к ним Драко и Гарри от даже на вид жуткой, взмывающей вверх живой стены, практически тут же обращавшейся в чащобу.

Причиной их здесь нахождения было то, что спустя несколько дней им передали подписанные заместителем директора записки. Предписывающие им своё назначенное ею взыскание отбывать никак не иначе как в эту пятницу в одиннадцать ночи у входа в замок. Именно там их и встретил приведший их сюда Филч.

— Наконец-то, — произнёс выступивший на более или менее освещённое место великан. — Я уж тут полчаса как жду, — добродушно пробасил он.

— Я бы на твоём месте не был с ними так дружелюбен, Хагрид, — холодно сказал Филч. — В конце концов, они здесь для того, чтобы отбыть наказание.

—А, так вот чего ты так опоздал-то? — Хагрид смерил Филча суровым взглядом. — Всё лекции им читал небось, ага? Не тебе этим заниматься, понял? А теперь иди, нечего тебе здесь делать.

— Я вернусь к рассвету... и заберу то, что от них останется. — Филч неприятно ухмыльнулся и пошёл обратно к замку, помахивая лампой.

Стало как-то совсем тоскливо, а без света ещё и страшно. Тени в мгновение ока стали длиннее и стало как-то в раз не до, в общем не…

— Я никуда не пойду, — выпалил с явным ужасом смотрящий на нависающий над ним лес Малфой.

— Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, — сурово отрезал Хагрид. — Нашкодил, так теперь плати за это.

— Но так нельзя наказывать... Мы ведь не прислуга, мы школьники, — продолжал протестовать Малфой. — Я думал, нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы...

Что именно ответил мальчику Хагрид Гарри не услышал. Всего на миг ему показалось, что что-то… "Нет!" — мальчишка яростно замотал головой и попытался сбросить странное, пугающее его нечто:

— Это всего лишь лес… — прошептал он себе под нос.

— Да чтоб ты понимал, полукровка, это Запретный, слышишь ты Запретный лес, и мой отец…

— Я не должен бояться, — чётко продекламировал одновременно с этим принявшийся стягивать собственную мантию Гарри.

— Не боится он, а руки тогда чего…

— Страх убийца разума, — не слушая белобрысого продолжил отбросивший мешающее ему одеяние в сторону Гарри. — Страх — это маленькая смерть, — произнёс никого уже не слушающий мальчик и встал в первую стойку укрепления духа из комплекса цигун аш кар. Глубокий вдох, руки сами продолжили нужное ему движение. Вперёд с усилием, сколько есть силы, — влекущая за собой лишь пустоту. — Правая нога выполнила полукруг, разворот. Наблюдающие за выполняющим упражнения мальчиком дети замерли. — Я встречусь лицом к лицу со своим страхом. — Новое, наполненное плавностью и силой движение и не верящий тому, что он видит Хагрид выдохнул, с благоговением наблюдая за тем, как вокруг мальчика взметаются невидимые простому глазу языки яркого синего пламени. — Я пропущу его сквозь себя и когда он уйдёт, — ещё один разворот и плавное, наполненное силой движение рук, — я обращу свой внутренний взор по его пути, — ещё одно наполненное силой движение, — Там, где он был не будет ничего, — руки ребёнка приблизились к торсу, — останусь только лишь я, — резко выбросив раскрытыми ладонями вперёд руки закончил свой странный, завораживающий грацией и силой танец Гарри и с глубоким выдохом опустил руки вдоль туловища. Так что скопившаяся в них энергия прошла сквозь землю и не будь Хагрид на половину волшебным существом, если где-то в глубине леса ему (Гарри) что-то не отозвалось.

Около минуты стояла тишина. А затем Хагрид встрепенулся и, словно сбросив наведённое на него наваждение, и указывая на подсвечиваемую его лампой узкую тропку, произнёс.

— Вон смотрите... пятна на земле видите? — Произнёс он. — Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-то серьёзно поранил. Уже второй раз за неделю такое. Я в среду одного нашёл, мёртвого уже. А этот жив ещё, и надо нам с вами его найти, беднягу. Помочь или добить, если вылечить нельзя.

— А если то, что ранило единорога, найдёт нас? — спросил Малфой, не в силах скрыть охвативший его ужас.

— Нет в лесу никого такого, кто б вам зло причинил, если вы со мной, да с Клыком сюда пришли.

— Как же нету! — пробубнил себе под нос Драко и тут же заявил, что раз мол Хагрид говорит, что разделятся они, то он тогда с Клыком пойдёт.

На том и порешили. Хагрид Рон и Гермиона на развилке пошли направо, а Гарри Невилл и Драко, вцепившийся в поводок Клыка так, что костяшки пальцев побелели, налево.

Примерно через пятнадцать минут следов светящейся в свете луны, серебристой крови резко стало в разы больше. Складывалось ощущение, будто бы раненный зверь метался или пытался спастись от чего-то или... Додумать, что бы это могло быть Гарри не успел. Они оказались на краю поляны. И там был он, единорог, мёртвый, с огромной отвратительной раной на боку. Он лежал и как-то сразу было ясно, что он уже не здесь. И рядом с ним был тот, кто его убил, облачённый в чёрное, просторное, скрывающее его одеяние. Он встал на колени и, жадно припав к развороченному боку несчастного животного, принялся пить. Внутри всё словно бы застыло под коркой мгновенно образовавшегося льда. А затем стоявший справа от Гарри Драко дико закричал и бросился наутёк. "Не туда…" — пронеслось в голове. А дальше думать было уже некогда. Убийца прервал своё пиршество и в их сторону полетел наполненный злобой зелёный луч.

Как и куда они бежали, Гарри не запомнил, всё слилось в одно сплошное месиво, ветки, корни, корни, ветки, какие-то кусты. Примерно через минуту они нагнали в точности также несущегося куда глаза глядят Драко. Тот также нёсся, не разбирая дороги и именно в этот момент они и выскочили на поляну. Лишённая деревьев, округлая, она была метров, наверное, сорок и в центре её стояла она. Огромная, зловещая в отражающихся от её стен бликах луны, вздымающаяся к самым верхушкам деревьев, прилично тронутая временем башня. Позади по нарастающей приближался ужас. Черный, пугающий, он был совсем близко. Белый как полотно Малфой застыл в ужасе.

— Нее… не подходите к ней. Убьёт, ммммнеее отец рассказывал, — пробормотал, хотя скорее, проблеял белобрысый. Оказавшийся рядом с ним Невилл тяжело сглотнул.

— Что оно такое, Малфой, ты знаешь? — где-то позади послышался жуткий душераздирающий вой.

— Ббббашня, чёрная ббашня, — запинаясь от охватившего его ужаса выдавил из себя всего несколько минут как бывший напыщенным и весь из себя растакой Малфой.

— Башня, просто башня? — с непониманием переспросил не могущий понять, что же именно его так напугало Гарри. Вот мёртвый единорог, глухой лес и гонящийся за ними непонятно кто… это да, это страшно. Но башня?! Простая, частично разрушенная временем… где-то позади раздался приближающийся хруст и стало как-то не до праздного.

— Что за башня такая, и чем она страшнее того, что за нами гонится? У нас всего одна минута и оно, что бы оно ни было,будет здесь. И мы либо бежим дальше в лес, либо…

— В леееессс…? — в ужасе вылупился на очкастого брюнета Драко.

— Именно, либо дальше в лес и верить, что он не такой уж и смертельный либо… — Гарри кивком указал на даже на таком отдалении пугающее, достающее практически до самых верхних веток многовековых деревьев строение.

— Лихая башня, башня сумасшедшего мага! По крайней мере, так говорил отец. Он сказал, что именно из-за неё лес у Хогвартса и называют Запретным. Она убивает любого, кто-бы не попытался войти, — скороговоркой выпалил, с ужасом вслушивающийся в приближающийся и отнюдь не добрый шум, Драко.

— Магическая, значит, ясно понятно. Как давно это было? Как давно она тут?

— Неееззнаю, много веков, отец не пояснял.

— Ясно понятно, — вновь повторил пристально смотрящий на как ему казалось сейчас стонущее и словно бы завывающее, некогда бывшее скорее всего весьма благородным, строение. — Мы окружены. Этот шум. Я знать не знаю, что это, но чувствую десятки форм жизни. Враждебных, кажется что-то членистоногое… Нет не знаю такое.

— Ччллленисто… — промямлил молчавший до этого в связи со сбившимся дыханием Невилл. Вот только Гарри ему уже не ответил, он весь обратился в слух, но не простой, магический и весь его он направил к их единственному шансу. О башнях магов он знал катастрофически мало, учитель не рассказывал. Только общие сведения. Древность мол превеликая. Рабочих мол то ли две то ли четыре. Но главное было то, что его силы могло и хватить и именно поэтому он, неуч, и тянулся.

Жуткие, дикие, совершенно необузданные энергии, они бесновались и разрывали всё на своём пути, и сквозь них был слышен едва заметный стон.

Стон благородного некогда сооружения, оставшегося без хозяина. "Так давно", — как наяву услышал мальчик. Но больше времени на раздумья у них уже не осталось, жуткий клёкот раздался совсем близко и стало как-то в раз не до праздности бытия. И дети, не сговариваясь, рванули вперёд. Позади однозначная смерть, впереди, наверное, тоже и тем не менее. Первым в зияющий темнотой зёв влетел сумевший прямо на бегу открыться энергиям мироздания Гарри. Он обогнал своих товарищей всего на несколько метров и именно это их и спасло.

Таранный удар жутких энергий едва не сбил ребёнка с ног, но в следующий миг ещё на бегу решивший хотя бы попытаться Гарри вновь применил одну из форм тайдзуцу и, выполнив пропускающее сквозь себя поток магии движение, вновь пробормотал про страх. Словно в замедленной съёмке в зёв влетели остальные и…

И ничего, вообще ничего, ни ужаса, ни рвущей на куски магии. Тихое спокойное низкое "до". Оно гудело по стенам, полу, наполняло силой, покалывая кончики пальцев. Поттер же просто привалился к стене и тихо прошептал короткое “Защити!” Миг, всего краткий миг и гул в стенах многократно возрос и как-то в миг стало понятным, что они отрезаны. Отрезаны от внешнего мiра и как это не странно, но в полной безопасности.

— Гарри, ты как, Гарри!? — спросил дрожащий всем телом Невилл.

— Нормально, — неожиданно ровным тоном ответил буквально обалдевший от проходящей сквозь него энергии совершенно не готовый к чему-то подобному ребёнок. — Я кажется, Кажется, я её подчинил…

— Подчинил…? — неверяще пробормотал оглянувшийся в сторону леса Драко. Как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как полчище жутких членистоногих тварей буквально волной выкатывается на опушку и… и разбивается о невидимый и не существовавший ещё минуту назад барьер. Визг, хруст и жуткое месиво из, неуспевающих затормозить и прущих друг на друга, тварей. — Мама… Мамочка моя… — зашептал принявшийся осенять себя древними обережными знаками перепуганный вусмерть мальчик и спустя миг к нему присоединился округливший от ужаса глаза Невилл.

Вакханалия смерти продолжалась ещё около пары минут. Лишь по прошествии которых поток тварей окончательно иссяк, а те, что уцелели, с манящей их до этого башни переключились на цель более доступную. А именно на изломанных и всячески посечённых сородичей. Примерно через полчаса, уставшие и напуганные происходящем, в свете луны, дети решили подняться повыше. Оставаться внизу было как-то совсем боязно. Именно так все трое и оказались на самой вершине.

По пути они обнаружили скорее всего хозяйские покои. Истлевшая от времени и буйства энергий кровать, вероятно, суда по форме, комоды. Столовая, ну или судя по остаткам чего-то похожего на обеденный стол, иное подобное ей помещение. Рабочий кабинет и наконец верхняя, оказавшаяся крытой площадка. Окружающие по кругу бойницы, неизвестно какой функциональности испещрённое руками кольцо, и огромный, в человеческий рост, кристалл. Прозрачный, прекрасный, он завораживал, манил и Гарри не удержался. Приложил ладонь. И тот отозвался. Тихо грустно, он шептал об одиночестве, о грусти. Увы, но как это исправить Гарри не знал.

Понимал, что его надо как-то заполнить, а вот как именно не знал. Как следствие средоточие оставалось для него безполезным. Красивое, манящее и совершенно не функциональное. Всё это приводило к тому, что уже начавший чувствовать признаки усталости ребёнок огляделся и, не найдя более удобного места, стянул с себя свою мантию, да так на ней и уселся. Вместо опоры для спины кристалл средоточия. Его лихорадочно поблёскивающий взгляд устремился в противоположную от него стену. Руки сами собой сложились в форму проводимости и мальчик постарался всего себя направить на то, чтобы понять.

Времени у него было, да можно сказать, что и нет его. Час, ну может быть полтора. И понимание того, что так не бывает. Просто не может быть. "Это же просто не разумно! Не разумно и глупо", — мысленно пробормотал просто не верящий, что всё именно так Гарри. "Так не бывает, это же попросту не разумно!”

Маги древности, они же в таких местах жили. И что же…? Неужели они постоянно вот так боролись… Нет, бред же, да и спать как, а кровать то… выходит, спали. Средоточие…? Да, наверное, но не только же…", —именно с этими мыслями он и старался понять, нащупать. "Как! Как?" — буквально кричал он в информационном поле. "Как это делается?!"

Остальные молчали, ни у Драко ни тем более у Невилла желания умереть не было. А всё, что они знали о башнях, говорило именно об этом. О том, что между ними и башней сейчас только Поттер. "Долбаный, чёртов Гарри, мать его растак, Поттер", — в сердцах подумал смотрящий на щуплого Воронёнка Драко. Смотрящий то на него, то на Гарри Невилл тоже молчал.

Время тянулось медленно, по виску черноволосого мальчишки стекла капля пота. Удерживать всё это на себе становилось всё сложнее и сложнее. А за окном продолжалось пиршество смерти. Звуки извне были немного приглушёнными и где-то, как показалось ребятам, через час немного пришедший в себя Невилл подошёл к одной из бойниц.

— Ну что там? — совсем не аристократично спросил массирующий виски Драко.

— Жрут, — коротко и более чем информативно ответил ему бледный, от одного лишь взгляда на неприглядное пиршество, Гриффиндорец.

Помолчали, посмотрели на затихшего у кристалла Гарри. После чего Невилл снял с себя мантию и как смог, расчистив себе пол, последовал примеру сидящего у гигантского, почти в его рост кристалла Поттера. И положив на каменный пол сложенную в четверо ткань постарался устроиться. Говорить не хотелось. Было страшно, там за стеной… Да даже звука, издаваемого жрущими своих подранков тварей хватало. О сне не могло идти и речи. О разговорах тоже. Не до них, выжить бы, а Поттер то вот ни разу этому не способствовал. Бледный, взмокший от уже не скрываемо текущего по вискам и шее пота.

Над макушками деревьев забрезжил рассвет. Первые, ещё даже не лучи, отблески по самому краю. И именно с ними на Гарри снизошло озарение. Свой предел он уже вычерпал и башню держал на чистом упрямстве. И вот первый, робкий лучик по-весеннему ласкового, апрельского солнышка пробился в одну из бойниц, скользнул по щеке. Это было как будто взрыв, озарение и наконец последовавшее за ним понимание. Как оказалось, он всё вообще всё делал не так. Боролся, заставлял, принуждал, а оказалось, что всё в точности до наоборот. Всего один неуловимый миг и тихо, но угрожающе гудевшие до этого потоки энергии перестроились. Давление ушло, дышать стало неизмеримо проще. И будто бы крылья за спиной.

— И почему я такой тупой!? — в сердцах устало пробормотал, только теперь осознавший свою ошибку, Гарри. Ведь всё это время он, выжимая себя досуха занимаясь тем, что было априори не нужным.

Как оказалось, башню не надо подавлять. Её не надо принуждать. Только и исключительно гармонизировать. А это большая, как говорится, разница, и если давить силой, равно тратиться. То гармонизация потока это как если бы по акведуку пропустить. Не диким потоком, но обузданным, направленным. И нет смысла строить плотины и затоны. Зачем, если в итоге всё равно так или иначе потребуется водосброс.

Ведь всего то и нужно, что проложить русло и отпустить. Едва лишь только измотанный многочасовой борьбой ребёнок это понял, как жить стало значительно проще. И обычно роль акведука всегда выполнял либо сам маг, либо замыкающее поток башни на себя средоточие. И то и другое объясняло всё и вся.

Все легенды, все мифы о всесилии башенных магов. Станешь тут всесильным, как не стать, если вся башня это и есть ты. И она как, гигантская антенна, многократно увеличивает, разгоняет и без того немалую собственную мощь. "Эх как жаль, что так сильно потратился…" — мысленно вздохнул поудобнее устроившийся у пригретого им средоточия мальчик. Ощущение окрылённости не пропадало, но было как-то сразу понятно, что нет, не полететь, слишком потратился. "Ну да и ладно, зато не страшно совсем", — улыбнулся своим мыслям Гарри. А в следующий миг вымотанный до предела мальчик уже крепко спал, убаюканный мерным, чуть сменившим тональность и более не угрожающим вырваться и пойти в разнос гудением.

Монотонное, тихое, оно завораживало, и вслед за Гарри его примеру последовали как-то в раз избавившиеся от безпокоившего их до этого нечто, сидящие у стены, мальчишки.

Проснулись глубоко за полдень. Посмотрели на остатки ночного, устроенного представителями местной фауны, пиршества. Чуть не проблевались. Настолько окружающее башню пространство было отвратительным. Усеянным остатками гадов и вот ни разу не радующим глаз. И с ужасом сглотнув, посмотрели в ту сторону, откуда, если ориентироваться на вход, прибежали. Желания попытать счастья как-то сразу же поубавилось. Страшно, мерещится всякое. Так и сидели, хотелось пить.

В итоге обошли все помещения, результатом чего стало нахождение двух вполне целых кружек.

— Кто-нибудь знает заклинание добычи воды? — поинтересовался у товарищей по несчастью Гарри. — Без неё мы точно не протянем.

— В смысле…?

— В прямом, Малфой, без воды человек может протянуть три максимум, если ну блин пипец повезёт четыре дня. И то можно быть уверенным, что начиная с третьего шевелиться ты уже не захочешь. А на четвёртый тут уже только откачивать и экстренно.

— То есть про еду…

— А ты есть что-ли хочешь?

— Эм нет, с ужина не ел, странно…

— Как раз нет. Мы в башне сидим, и мы маги. Пищу мирскую понятно не заменит. Но при прочих равных, да при наличии воды… Это же как разгонный ускоритель. В общем, около недели протянем.

— Неделиии… — промямлил пришедший от слов Поттера в ужас Невилл.

— Как думаете, нас будут искать?

— Должны… — Неуверенно пробормотал, представивший себе что сейчас должно быть творится в замке, Драко.

А в замке и в правду творилось. Вернувшиеся приблизительно около двух ночи, так и не нашедшие ни мёртвого, ни раненого единорога пошедшие с Хагридом дети проснулись и, заспанно потянувшись, принялись спускаться на завтрак. И только на нём заметили тот факт, что Невилла-то с ними и нет.

— Рон, эй, Рон, ты Невилла видел? — обратилась к рыжему оглядывающаяся в поисках товарища стол Гермиона.

— Нефт… — выдал тот и, проглотив откусанный чуть ранее кусок сэндвича продолжил: — Нет, не видел…

— А они вообще вернулись? Хагрид же сказал…

— Ну да, что нас мол отведёт и за ними сходит, а что?

— Как что, Рон, их нет!

— И…

— Нужно же, нужно же…

— Что именно по вашему мнению нужно, мисс Грейнджер? — поинтересовалась нависшая над ней видимо проходившая мимо профессор МакГонагалл.

— Профессор, Невилла нет, он в смысле они… — Лихорадочно оглядываясь на стол Слизерина и нигде не замечая осточертевшей им за эти месяцы ненавистной белобрысой макушки пробормотала Гермиона. — Их вообще нет.

— Что значит вообще нет и причём тут мистер Лонгботтом?

— Они… они… Кажется, они не вернулись.

— Что значит, кажется, не вернулись?

— Хагрид, он привёл нас к замку и там был мистер Филч. А Хагрид сказал, что он мол за остальными пойдёт.

— Что значит за остальными, мисс Грейнджер, потрудитесь уточнить, почему вы не вернулись все вместе?

— Так мы, это, разделились, — добавил свои пять копеек Рон. — Хагрид сказал, что в лесу единорога мол подрали и что мы его найти должны. А ещё что это уже не первый и мол до него в этом месяце ещё были.

— Какого единорога, как разделились? Вы должны были грядки перекапывать. Какой ещё единорог! — гневно раздувая ноздри взвилась птичкой Декан Гриффиндора.

— Так это…

— Что это, мистер Уизли, хотя нет, стойте, лучше вы, мисс Грейнджер. Что, как, где и почему. Быстро, чётко, по пунктам?

Именно так и выяснилось, что никакие грядки на опушке леса, как это было изначально запланировано, дети не удобряли и что лесник ни много ни мало повёл их всех то ли раненного то ли и вовсе мёртвого единорога искать. Животное дети, разумеется, не нашли, а вот страху натерпелись. А уж когда выяснилось, что они ещё и разделились...

— Филиус, мне…

— Подожди Минерва, — отмахнулся от неё декан воронов и вновь обернувшись к своему старосте продолжил. — В каком смысле нет, Мистер Кларенс, что именно вы имеете в виду?

— Вчера после ужина мистер Поттер показал мне записку за подписью заместителя директора МакГонагалл, о том, что в десять ноль-ноль ему надлежит быть в холле и что там его будет ждать мистер Филч.

Как я понял это была отработка за тот его и ещё нескольких учеников проступок. Я привёл его в холл аккурат к указанному времени и с рук на руки сдал мистеру Филчу. Он ещё сказал мне, что ждать мол не надо, и он мол сам детей до гостиных по окончанию отработки доведёт. Всего их там было трое, а когда я уже по лестнице поднимался, староста Слизерина привёл ещё и мистера Малфоя, — отчеканив как на духу выдал староста Рейвенкло.

— Минерва, это что за новости? С каких это пор отработки назначаются без соблюдения комендантского часа?

— Это была идея Альбуса…

— И даже если и так. Где мой ученик, Минерва? Или, быть может, мне стоит спросить об этом у Филча?

— Я, собственно, поэтому… Филиус, я… я боюсь, что у нас ЧП.

— ЧП?

— Именно, с отработки, судя по всему, вернулись только Мисс Грейнджер и мистер Уизли. И Хагрид… Мне бы и в голову такое не пришло. Я была уверена в том, что они будут грядки удобрять. А ночью, так это, чтобы раз и навсегда охоту по замку гулять начисто отбили. Сам ведь знаешь, что порой из леса доносится, а уж ночью…

— То есть ты хочешь сказать, что в замок вернулись только двое, а всего их было?

— Пятеро, их было пятеро. Малфой, Уизли, Лонгботтом, Поттер и мисс Грейнджер. Всем им я в виде наказания велела отправляться помогать Хагриду.

— Хагриду? Прекрасно! Я бы спросил, в своём ли ты уме оставлять с ним пятерых первокурсников. Да, боюсь, не время. Дети не вернулись в замок и…

— Я боюсь, что они могут быть в лесу, со слов мисс Грейнджер. Хагрид решил, что они должны пойти поискать раненого единорога. И мало этого, они разделились. Мистер Уизли и мисс Грейнджер пошли с Хагридом. Тогда как мистеры Малфой, Лонгботом и Поттер направились в другую сторону в сопровождении Клыка.

— Клыка, этой трусливой псины, ночью в лес… О да, Минерва у нас и в самом деле ЧП. И нам сильно повезёт, если мы найдём хоть что-то помимо обрывков их мантий. Единорога они пошли смотреть. И о чём вы все спрашивается думали?! — покачал головой как-то в миг подобравшийся профессор чар.

Спустя двадцать минут они были уже у хижины. Спустя ещё десять их нагнал показавший весьма недурственный аллюр Дамблдор, а спустя ещё пять стало ясно, что лесничего на месте нет. Правда ненадолго и тот вскоре появился со стороны леса. Брёл он неестественно понуро, а бредущий у него в поводу Клык завёл уши и вид имел до крайности повинный.

— Где дети, Хагрид!?— первым потребовал ответа за показной настойчивостью прячущий всё более и более охватывающий его внутренний ужас Дамблдор.

— Дык, эта, они…

— Где они?! — совершенно непохожим на свой обычный чуть писклявый голос потребовал ответа Профессор Флитвик.

— Дык, эта, не нашёл я их, вот. Всю ночь искал, нет нигде, кентавров спрашивал. А они мне всё про марс свой талдычат…

— Ясно, понятно, Альбус, необходимо уведомить авроров и сообщить родителям.

— Не думаю, что…

— Директор, очнитесь! Трое учеников, отнюдь не по собственной воле пошедших ночью, я прошу заметить именно ночью, в Запретный лес, пропали. И Вы хотите меня уверить в том, что нам вероятно необходимо их поискать.

— Но Филиус…

— Хагрид, как я понимаю, всю ночь их искал, а лучше него этот лес разве что кентаврам ведом. И если он говорит, что не нашёл…

— Я согласна с Филиусом, Альбус. Нам необходимо обратиться за помощью. И зачем я только тебя послушала. Отправила бы к Снейпу, договорились бы. И нашёл бы он им самые мерзотные из котлов. Но нет, детей надо проучить, так кажется, ты сказал. Проучили, ничего не скажешь.

Спустя ещё час в глубь леса пошла редкая цепь сразу из тридцати авроров. С палочками наизготовку они с хмурыми, не выражающими и капли довольства лицами ступили под сень вековых крон.

В тоже самое время в директорском кабинете в словоблудии упражнялись залетевшие на огонёк: министр магии, прибывшие вместе с ним главы ДМП и аврората, а также шипящий аки змея Люциус Малфой и все имеющие отношение к делу деканы. И ищущие друг в друге успокоения Августа Лонгботом и Нарцисса Малфой. Последние разнообразия ради сидели.

Стемнело, в кабинет вернулся главный аврор и сухо доложил о том, что каких-либо следов детей им найти не удалось. А если точнее, то они их нашли, но затем потеряли:

— Мои люди нашли-то, что осталось от убитого единорога. Что там произошло не знаю. Не иначе как бойня. Поляна, деревья, всё в крови. В смысле единорога крови, — увидев, как побледнели так и не покинувшие кабинет леди, поправился мужчина. — Там же мы нашли следы мальчиков. Судя по всему, они тоже набрели на животное.

Характер следов указывает на то, что они испугались. Есть следы, уводящие в чащу. Скорее всего они просто не сообразили. Увидели несчастное животное, а возможно и его убийцу или что более всего вероятно убийц. Испугались и понеслись куда глаза глядят. По крайней мере следы говорят именно об этом. Мы прошли по ним что-то около километра. А вот далее… далее мы обнаружили множественные, я прошу заметить множественные следы кого-то до крайности похожего на акромантулов.

Не возьмусь судить, но вот это мне принесли те, кто шёл по следу. —С этими словами мужчина достал из-под полы мантии тряпичный свёрток и показал всем присутствующим оторванную то ли жвалу, то ли конечность. Миг и оная оказалась в руках присутствующего здесь же зельевара:

— Вторая правая молодого акромантула. Вы совершенно правы, — произнёс спустя примерно десять секунд тот.

— Но позвольте, откуда бы в лесу…

— Не могу знать, Господин министр, — отчеканил главный аврор. — Следы множественные и следы детей ими буквально затоптаны. Боюсь, что в дальнейших поисках может не быть смысла…

— Не смейте, слышите не смейте, мой Драко, мой сын жив и…

— Прошу, возьмите себя в руки, леди Малфой, Мастер Снейп, у вас…

— Выпейте, и вы леди Лонгботом, успокоительное, — прореагировал коротко кивнувший обратившемуся к нему министру зельевар. Дальнейшее обсуждение ушло в плоскость того, откуда в лесу близ школы могли появиться ещё и акромантулы. Дураков в помещении не было и как следствие, наверное, только министр не знал того, что подобные твари в Шотландии… нонсенс, немыслимо повторял он.

А в то время, как наотрез отказавшиеся продолжать поиски в ночь авроры располагались на ночлег, где-то в затерянной в лесной глухомани башне трое детей таки сумели добыть воду. Методом проб и ошибок они, пользуюсь тем, что Драко таки вспомнил требуемое им заклинание, по-разному оное произносили. Удача же улыбнулась опять-таки Малфою и из его палочки забил неслабый такой фонтанчик. А далее в ход пошла вся ранее найденная ими посуда. Не до конца разбитая чашка, не понять как уцелевшая плошка и две металлические, судя по цвету, серебряные кружки. Ещё что-то, вообще всё, что так или иначе могло сохранить в себе воду наполнилось, а дети жадно пили и как могли умывались. Холодная, чистая, свежая вода. Так и заснули, заполнив все ёмкости. Напились до отказу и прижавшись друг к другу затихли.

Утро выдалось не по-весеннему хмурмм. Злые и явно недовольные жизнью поисковики вновь прочёсывали лес. Найти детей живыми надежды у них уже не было и именно поэтому едва они набрели на гнездовье. В общем, более в Запретном лесу не было никаких акромантулов. " За Гарри Поттера"… " За нашего героя", " За детей"… именно с этими мыслями без всякой жалости временно переквалифицировавшиеся в то ли охотников, то ли ещё кого борцы с преступностью методично и качественно выжигали всё, что только видели.

Увы, им было не ведомо о том, что предпринявшие было попытку выбраться дети, едва лишь услышали звуки отдалённого затяжного боя, те самые, которые не раз и не два впоследствии навестят их по ночам, повернули назад. В башне было всяко безопаснее и лучше уж с голоду помереть, чем быть разорванным. Именно так думали рванувшие обратно под защиту вековых стен мальчишки. Есть уже хотелось изрядно, но ничего, кроме воды у них не было и как следствие запив ею чуть отступивший голод, ребята по новой расположились на самом верху. Подъём забрал практически все их силы и как следствие они вновь задремали.

Утро наступило как-то совсем неожиданно. Кажется, вот только недавно они попробовали выбраться, а бац и уже новый день. Есть на удивление уже не хотелось, а потому напились воды и не понять на откуда взявшихся силах устроились у бойниц. Вид из которых за время их сна нисколечки не поменялся. Всё та же едва начавшая проклёвываться из-под усыпанной прошлогодней листвой земли трава. Всё тот же лес, всё та же башня и всё та же практически подточившая их силы безнадёжность.

— Домой хочу, — пробормотал сползший по стене изрядно схуднувший за эти дни Невилл. — Прости меня, бабушка, обещаю я буду самым-при самым послушным и палочку отца не посрамлю, — чуть не плача шептал он.

— И я, мама, папа, честное слово если выживу…

— Выживешь, и ты Невилл, не плачьте, всё хорошо будет. Чутка ещё потерпеть. День, если совсем не повезёт, то два. Простите, парни, я просто слишком сильный. Усталости и той толком не чувствую. Отоспался и будто бы и нет ничего. Это башня, наверное. От того и голод притуплен. Она магию разгоняет. Мою так точно…

— Надолго ли… Знаешь, Поттер, ты прости, если что. Вот только что нам с того, что ты скорее всего нас пересидишь?

— А то, Драко, что и я не вечный, а выбора у нас: вы либо меня вусмерть изобьёте и тогда за нами гарантированно придут. Или же мы все крепимся и ждём, когда у меня наступит истощение и тогда за нами опять же придут.

Первый вариант быстрее, но много опаснее, так как мой наставник знает, что просто так избить себя я не дам, а значит ещё на входе приласкает так, что рад никто точно не будет. Второй дольше, так как, как я и сказал, выдохнусь я ещё не скоро. Сутки, а то и поболе, но итог будет один. Наставник почувствует неладное и примет меры, всегда принимал.

— Наставник?

— Ага, он очень сильный маг, но без нужды вмешиваться… — запнулся на полуслове Гарри. А в следующий миг потоки магии исказились и, перестроившись совершенно неведомым для мальчика способом, ринулись к находящейся в помещении арке. Миг, всего один вдох и та, заливаясь искрами антрацита, вспыхнула. Всего одно мгновение и Гарри ощутил такое родное, такое сейчас безценное присутствие.

— Сенсей!!! — и забывший обо всём на свете ребёнок бросился к появившемуся из арки закованному в кожаную броню мужчине.

— Живой, — меланхолично констатировал Тацуя, при этом не отказывая ребёнку в малости и приобнимая его за плечи. — А в " Пророке " написали, что того, я потому, собственно, и искать начал. Про вас, господа, там тоже кстати имеется. Невилл Лонгботом и Драко Малфой, я полагаю.

— Ддааа… сэр… — пролепетали инстинктивно прижавшиеся к стене дети.

— Тем лучше, но учтите, бегать за вами не стану. Либо сами идёте, либо… — на этом скрытый кожаной бронёй Тацуя повёл плечами, так отмечая своё к происходящему безразличие.

Повторять дважды не потребовалось и спустя не более минуты они все оказались в доме. Самом обычном, не примечательном. И почти тут же отправились в душ. Тёплый, освежающий, мммм… особенно если после него обещали ещё и накормить. Именно так Драко, Гарри и Невилл и оказались в одной душевой, а также узнали, что за зверь такой этот магловский гель для душа. Из душа выбрались минут через двадцать. И переодевшись в как по волшебству оказавшиеся у входа в мокрую зону белые футболки и брюки со странного вида туниками вслед за подпоясавшимся синим, в отличии от их белых поясом Поттером оказались на кухни. По дороге Гарри пояснил, что одежда эта мол его тренировочная. Даже как пояс правильно завязать показал. А затем было умопомрачительное по вкусности карри и последовавшее за ним:

— А ну-ка быстро в зал, третью восьмую и шестнадцатую форму по дважды, — ни с того, ни с сего гаркнул как оказалось наблюдавший за ними неизвестный наставник Поттера.

— Хай, Сенсей, Аригатай гозай масен, — выпалил тот и тут же подорвался. Не менее чем он сам выглядящие как будто бы не спокойными дети переглянулись.

— Ясно-понятно и вы тоже. Ну что ж, добро пожаловать на тренировку, если, конечно, в сквибов перегореть не хотите, — произнёс наблюдающий за характерными признаками перегрузки магического ядра Тацуя.

Именно так все они и оказались в зале. Аккурат успели увидеть, как Поттер поклонился входу и тут же, буквально влетев в зал, принялся за разминку. Как заворожённые вслед за мужчиной дети также выполнили поклон, а затем… Затем Драко увидел. Увидел, как Поттер, как и тогда на опушке:

— Не стоим, бегаем, прыгаем, всё, что угодно, но не стоим. Не умеем направлять будем стравливать, — скомандовал во все глаза смотревшим на своего однокурсника детям, всё также скрывающий своё лицо за маской, мужчина. Броню он снял и теперь, как и Гарри, был облачён во всё белое. Исключение составлял черный будто антрацит пояс, с серебряным шитьём на оном.

Следующие без малого два часа дети носились по залу, где-то через час к ним присоединился закончивший свои упражнения Гарри и получилось нечто похожее на догонялки. Один убегает, двое ловят и так до победного. То есть до пока не упадёшь с пониманием, что вот теперь то уже точно всё.

Невилл оказался на этом поприще первым. Чуть опосля к нему в лежании на матах присоединился Драко. Гарри же, Гарри в подобном уже пару лет как не нуждался. Подогнул ноги и устроился, ну чисто пай мальчик.

— Однако, — хмыкнул смотрящий на всё это форменное безобразие Тацуя. — Вот и что с вами прикажете делать?

— Понять и простить? — предложил улыбающийся глазами Гарри. Сытый, довольный, он уже и думать о чём-либо не интересном забыл.

— И позволить этим двоим покалечиться? Нет я, разумеется, пофигист и не раз в своей жизни говорил, что в оной меня интересуют только моя семья и мой же семпай. И тем не менее скотиной я отродясь не был.

— Ну тогда, наверное, им надо помочь, — предложил ещё один вариант Гарри.

— Эй, на татами! Как насчёт магическое здоровье поправить? — ответом ему были два приподнявшихся на локтях филина и всмотревшийся в их глаза Тацуя мысленно чертыхнувшись кивнул. — Или не на счёт, а без вариантов.

— Без вариантов… — пробормотал в миг испугавшийся ещё даже не зная чего именно Невилл.

— Хочешь, зеркало тебе дам, на глазки свои посмотришь?

— А что с ними?

— Светятся они, — подсказал сидящий рядом с Невиллом Драко. — Они у тебя светятся, Лонгботом.

— И у тебя, — не остался в долгу Невилл.

— Чувствую, вот только сил уже нет. Чёрт,это буквально убивает, я хочу бежать, но именно этого и не могу, — с досадой произнёс всё ещё ощущающий не слабое такое магическое возбуждение Драко.

— Сенсей, а может…?

— Именно, ученик. Думаю, горна тысячи путей должно хватить.

— Горна тысячи путей? — недоверчиво пробормотал где-то ранее уже слышавший нечто подобное Невилл.

— Знаешь, что это?

— Название слышал, Дядя Элджи хотел, но Ба, в смысле бабушка ему запретила.

— Ясно, скорее всего из-за того, что технику эту нельзя выполнить просто по книжке. Это вам не левиоса какая.

— А вы? вы умеете?

— Мой брат умеет, а я… Я тоже могу, но будет больно. У меня вот ни разу не мягкая магия.

— А я уже проходил, ощущение просто супер и у меня даже зрение поправилось. Не полностью, но лучше точно стало, — добавил свои пять копеек Гарри.

— Ооо! —выдохнул изумлённый открывшимся им откровением Невилл.

— Да что за горн-то? — не выдержал раздражённый тем, что не понимает, о чем идёт речь Драко.

— Горн тысячи путей, он же техника шестнадцати меридиан. Но более известна как двенадцати. Это не слабый такой очищающий ритуал. Провести его может только кто-то достаточно сильный. И учитель может.

Все шестнадцать может, а не как большинство двенадцать. Предупреждаю сразу ,это вот ни разу не цветочки и больно будет вполне по-настоящему. Правда и польза потом. Не сразу, но довольно быстро. Каналы очистятся, магия потечёт, циркуляция восстановится и тогда… — принялся пояснять в своём фирменном стиле “я есть ученик Рейвенкло” Гарри.

— А можно, можно мне? — сам от себя не ожидая произнёс обалдевший от услышанного Невилл.

— Выбора у вас обоих на самом деле не богато. Первое, вы соглашаетесь на горн и терпите его далеко не самое ласковое исполнение. А по окончании становитесь как минимум на ступень сильнее, а по максимуму тут вообще никто не скажет. Второе: вы не соглашаетесь и тогда сами, как хотите, мучаетесь с разогнавшимся в следствии длительного, пусть и кривого, но тем не менее резонанса с боевой башней. Насиловать я никого и ни в чём не стану. Мне оно вообще не так чтобы надо.

— Я согласен! — выпалил вспомнивший, как Ба говорила ему о том, почему ему много чего нельзя Невилл.

— Что ж, как скажешь, и думаю, вы оба уже поняли, что Гарри через это уже проходил, — Оба сидящих на полу ребёнка кивнули. — Что ж, в таком случае, мистер Лонгботом, будьте готовы к тому, что это ни разу от слова совсем не приятно.

Ни с того, ни с сего нахрабрившийся пухлолицый мальчик кивнул.

В детстве он был никаким, по крайней мере, по мнению родных это было именно так. Никакой магии, по крайней мере окружающие именно так и думали. Сам же Невилл иногда во снах видел. Он видел, как вокруг него маленького вились такие забавные, явно магические светлячки. Он играл с ними, он их помнил. Вот только доказать того, что они были не мог. А затем дядя в первые попытался заставить его колдовать.

И всё, не было больше ни светлячков, ни того приятного приходящего с ними чувства. И вот сейчас, будто бы наяву, он увидел смеющегося себя. Он маленький бежал по лугу, заливисто хохотал и звал за собой. Туда, вдаль и вокруг него были те самые светлячки. Видение рассеялось, вот только решение было уже принято.

— Я готов! — повторил уже окончательно всё для себя решивший Невилл. "Я пройду очищение и чем чёрт не шутит, да и. Ба с дядей говорили."

Дальнейшее для него было как в полусне. Вот тихо посторонился отошедший к стене Драко, оставил его одного.

Вот вставший в трёх метрах от него наставник Поттера как-то по-особенному сложил руки. Миг, и на них заплясали первые отблески антрацитово-черных звёздных искр. А затем дети увидели, как буквально из рук мужчины формируется прекрасный, сияющий звёздными гранями то ли цветок, то ли и в самом деле изукрашенный неведомым мастером создавшим его горн. Гарри смотрел на происходящее, распахнув глаза. Ведь ранее он того, как работает мастер не видел. Чувствовал, это да, а вот увидеть не мог.

Горн же тем временем вспыхнул и, повинуясь своему творцу, будто бы молния пронёсся над лежащим на полу ребёнком и, завив над мальчиком нечто похожее на спираль, завис практически под самым потолком. Ещё миг и он будто бы взорвался, выпуская устремившиеся к полу антрацитово-черные лучики плети.

Часть из них сформировала нечто похожее на рунные круги, явно отметившие формирование защитного построения, увы, но более подробно Гарри не разглядел. Оставшиеся же принялись обвиваться вокруг начавшего медленно подниматься над полом Невилла.

Запястья, локти, лодыжки, колени, таз, спина, плечи. Медленно старающийся не шевелиться Невилл поднялся в воздух и завис приблизительно в полутора метрах от пола. Магия вилась вокруг него и вынуждала зависнуть лицом к потолку. А наставник Поттера тем временем резко развёл руки в стороны и тут же, словно бы собирая и концентрируя что-то невидимое, выбросил это что-то вперёд.

Магия подчинилась и полыхавшие до этого вокруг ребёнка рунные круги разом вспыхнули и распались аккурат на шестнадцать зависших вокруг ребёнка сгустков. Но лишь для того, чтобы словно бы метеоры, набирая скорость по неведомой детям спиральной траектории, один за другим устремиться прямиком к зависшему посреди зала мальчику. Один за другим они врезались в его тело. В грудь, в руки, в ноги и наконец последний оставшийся будто бы навылет прострелил голову и рассеялся взрывом искрящихся брызг в районе затылка.

Всего на миг и тем не менее и Гарри, и с изумлением смотрящий на происходящее Драко увидели, как вокруг стиснувшего зубы Невилла закружилась быстро истаивающая во внезапно словно бы сплётшимся с антрацитом звёздном свете черная дымка. На его фоне эта липкая, клубящаяся будто бы инородная субстанция была вполне отчётливой.

Но миг прошёл и осталось лишь медленно опускающееся на пол детское тело. И только когда всё окончательно завершилось, дети увидели блуждающую по лицу товарища по несчастью полуулыбку. Возможно, именно она, а быть, может быть, что-то ещё и тем не менее Драко решился. И дождавшись, когда, судя по всему, решившего прикорнуть мальчика отлевитируют к стене, решительно занял его место.

— Я не боюсь! — несколько громче, чем следовало, скорее всего для храбрости сообщил он.

— Хорошо, страх, лишь убийца разума. Позволь ему пройти сквозь тебя и лишь тогда ты поймёшь…

— И там где он был останусь только лишь я! — выдал услышанную ранее от Гарри фразу собравший всю свою волю в кулак Драко.

Врать себе он не хотел и как корчился под ударами этого жуткого антрацитово-чёрного горна Лонгботом видел. Как видел и то, как под конец он совершенно определённо расслабился и было в этом что-то магическое, завораживающее.

Спустя некоторое ушедшее на подготовку время всё повторилось и занявший место Невилла Драко в точности также, как и он до него, завис над полом. Вот только что-то, судя по всему, как это обычно и водится, пошло не по плану. Антрацитово-чёрные лучи плети совершенно неожиданно перестроились и с груди явно изумлённого происходящим Тацуи сорвался некогда подаренный ему его братом кулон. Он облетел зависшего в наполовину сформировавшемся построении ребёнка, после чего занял место аккурат на линии между Тацуей и висящим в воздухе мальчиком. Миг, и построение изменилось. Не круги, но полноценный будто бы переплетающийся в своей причудливости жемчужно-белый кокон.

— Казуки… — не верящее пробормотал отчётливо ощущающий присутствие своего брата Тацуя.

— Я помогу, вместе, — раздалось в ответ и в следующий миг Гарри увидел, как в буквальном смысле наставников стало как будто бы два. Настоящий и ещё один призрачный, звёздный, пылающий иссиня белым огнём силуэт. В точности такой же и в тоже время совершенно другой. От него веяло теплом, лаской и чистым светом.

— Вместе, — Согласился со столь неожиданно проявившим своё присутствие братом Тацуя.

Миг и замершее было построении окончательно переменилось.

— Что бы не случилось,парень, помни: будь смелым, и не теряй веру.

“Веру во что?” — хотел было спросить уже понявший, что что-то идёт не по плану Драко, вот только банально не успел. Краткий неуловимый глазу миг, и он оказался в пространстве, залитом звёздным огнём. Прямо перед ним завис светящийся сгусток, тот самый, что так неожиданно вмешался в уже начавшийся было ритуал очищения. Миг и он будто бы пошёл трещинами и начал с огромной скоростью разрастаться. Секунда, быть может быть чуть больше, а Драко уже в буквальном смысле падал в этот всепоглощающий вырывающийся из него свет.

Едва лишь проморгавшись, мальчик понял, что находится непонятно где и что вокруг него около десятка похожих на него детских силуэтов. А затем откуда-то сверху раздался требовательный голос наставника:

— Дети, назовите мне десять правил рыцаря… — и Драко, сам не понимая почему, забормотал:

— Скромность! Искренность! Сострадание! Смелость! Справедливость! Жертвенность! Честь! Настойчивость! Добродетельность! Верность долгу!

Послушно вместе с остальными произнёс смотрящий на возвышающегося над ними сияющего наставника Драко. Откуда он знал, что именно нужно говорить, он не понимал. Но был полностью уверен в том, что нигде не ошибся. Вот только едва он произнёс про верность долгу, как что-то неуловимо изменилось. Подул колющий, продувающий насквозь ветер. Распались искрами окружавшие его силуэты, исчез нависающий над ними наставник. На месте него появился скривившийся, будто бы узрел на своём пути собачьи фекалии, отец:

— Честность говоришь, Справедливость, Искренность. Да что ты несёшь. Ты позор рода Малфой. Как ты мой единственный сын. Да как ты только посмел.

— Но я, это же…

— Всё это чушь, слушай меня внимательно, Драко, слушай и запоминай. Нет никакой смелости, искренности и прочий дурости, присущей только и исключительно поступающим на Гриффиндор идиотам. Ты мой сын. Ты должен быть хитрым, изворотливым, ты должен быть умнее всего этого стада. Они ничтожны, лишь пыль под твоими ногами. Жертвовать ради них хоть чем-то? Не смеши!

— Но отец…

— Если ты не понимаешь настолько простых вещей, то ты мне не нужен, ты…

— НЕТ! — сам от себя не ожидая, выкрикнул уже было готовый согласиться с отцом Драко. — Вы не правы, отец, в этом мiре есть и иные ценности, не столь извращённые…

Лицо Люциуса Малфоя исказилось злобой, он замахнулся и приготовившийся к удару Драко зажмурился. Вот только удара всё не было.

— Вы не правы, отец, вы категорически не правы, — пробормотал смотрящий на рассеивающийся посреди светящейся пустоши пепел Драко, после чего огляделся. Насколько хватало глаз было пустынно.

Это расстраивало, но стоило об этом подумать, как этот странный, явно навеянный магией мiръ вновь изменился. Но если в прошлый раз его окружали дети, его товарищи, те самые друзья, о которых он так долго мечтал, то теперь его обступили взрослые. Они были разные. Высокие и низкие, жилистые и тучные. И все они улыбались. Улыбались ему, Драко.

Они были довольны им и их улыбки вот ни разу не походили на ту, что изредка, как будто скривившись, показывал ему вечно чем-то недовольный отец. Те же, что вокруг были искреннее, и они и вправду были рады, рады ему Драко.

— Ну здравствуй, потомок, — произнёс тот, что был в центре. —Давно мы никого не видели, очень давно.

— А вы…? — поражённо прошептал уже и так знающий ответ на свой вопрос Драко.

— Мы те, кто стоял у истоков. Те, кем мы были и те, кем ты должен был бы быть. Печально видеть, как глубоко извращено само наше имя, некогда ассоциирующееся с сильнейшими магами, рыцарями-защитниками. Породившее безсчётное количество прекраснейших рыцарей-стражей и рыцарей порядка. Увы, ныне о нас подобного никто и не подумает.

— Но, если…?

— Как сказал бы твой дражайший батюшка, не выгодно. Не выгодно нынче, юный наследник, защитником быть для сирых и убогих. Правда, в чём сирость и убогость тех, кому попросту не по силам одолеть тёмного, я если честно этого не разумею. Ныне же некогда прекрасный, сильный и числом и магией род превратился в вообще не понять что.

— Но я…!

— Рискнул всем? — остановил его заговоривший с ним, облачённый в самые настоящие доспехи, статный, как и сам Драко, сероглазый мужчина. — Не могу судить, ведь во внешний мiръ нам ходу нет. Мы видим только то, что есть здесь. А здесь есть только лишь ты, и долгое время до тебя не было никого, вообще никого.

— Я не уверен, но кажется, того, на что решился я, уже почти и не делают.

— Скорее всего, но да не суть. Ты здесь, а это значит, что ты можешь всё изменить. Вернуть некогда утраченное величие. Мы верим в тебя, в твой дух. Не сгибайся, будь сильным и тогда ты достигнешь всего. Потенциала тебе не занимать! — произнёс заговоривший с ним Первый из рода Малфой.

То, что это был именно он, Драко был уверен. Каждый из них, все до единого, были для него родными. Гораздо более близкими, чем тот же отец.

Они разделяли его потаённые мысли, они не ругали его за то, что он смел сомневаться в верности декларируемых постулатов, но главное — они желали ему быть сильным. Не изворотливым, скользким и ещё непонятно каким, а именно сильным. Не как Гриффиндорец, конечно. У этих и вовсе с головой что-то не так.

Вот только что же мешает быть самую капельку хитрым? Хитрость то она хитрости рознь и там, где гриффиндурок, как их всех называет дражайший батюшка, пойдёт напролом, он, Драко вполне может и обходным просочиться. Какая разница-то, главное ведь это чтобы не по головам. Именно об этом подумал ушедший в свои мысли Драко, а когда вновь осмотрелся, никого уже не было. Лишь только нечто светящееся и как будто бы родное висело примерно в полуметре от него.

— Прими этот дар, наследник, он защитит тебя и поможет принять бой тогда, когда это и в самом деле будет необходимо и помни: Честь — это жизнь, — прошелестело из пустоты. А в следующий миг светящееся нечто буквально впечаталось в грудь даже моргнуть не успевшего Драко.

Стемнело, но тренировочного зала никто так и не покинул.

Примерно через три часа к их созерцанию присоединился проснувшийся Невилл. Он с интересом посмотрел на зависшего между полом и потолком Драко. Затем на невозмутимо сидящего в позе медитации мужчину и наконец на пристроившегося у стены Поттера. Вокруг Драко медленно кружились шестнадцать одинаковых тускло мерцающих энергетических сгустков. Меньшая часть из них была ярче, как будто бы в них расплав звёздного пламени залили, большая же оставалась пустой. Что именно происходит было непонятно, а потому Невилл устроился рядом с Гарри и, тихо толкнув того в бок, указал кивком головы на Драко. Что это он мол.

— Светлое пробуждение, — тихо на грани слышимости ответил Гарри и чуть подумав добавил. — Брат сенсея вмешался. Ритуал пришлось поменять… — именно в этот момент построение вспыхнуло и рядом с ребёнком принялся формироваться ещё один сгусток. Тацуя также встрепенулся. А в следующий миг всего на мгновение принявшая форму чего-то напоминающего похожий на его собственный горн нечто уже впиталось в совершенно беззащитную и полностью открытую грудь висящего в воздухе ребёнка. Тот выгнулся и, явственно застонав, попытался будто бы сжаться, но лишь для того, чтобы в следующий миг раскрыться и вдарить не хилым таким всплеском сияющей ультрамариновым энергии по площадям.

Построение распалось, и начавший терять сознание мальчик начал медленно опускаться, но был подхвачен на руки:

— Я справился… — просипел он.

— Да, ты молодец, — согласился с ним не упустивший из виду того, как в момент слияния заполнились все пустовавшие до этого сгустки Тацуя. — Ты молодец, юный Малфой.

— А…

— Позже, не заставляй себя, — буквально одной фразой остановил начавшиеся было расспросы мужчина.

* * *

— Ну и что это было? — насупившись, спросил также как и все остальные изумлённый произошедшим Невилл. Происходило это примерно через пару часов и любопытство, и поток" почему" было уже не остановить.

— Одна из шестидесяти четырёх известных реликвий рыцарей, — ответил сидящий напротив гриффиндорца смотрящий куда-то мимо него Гарри. — Известна как печать светлого притяжения. Как и сам ритуал светлого пробуждения, она создана легендарными рыцарями-магами древности.

И, судя по всему, является для Драко родовой. По крайней мере, только так можно объяснить её сегодняшнее появление. Без призыва, без каких-либо требований. Такое возможно только в случае признания родом. А это означает, что настоящего Малфоя никто из нас и близко не представлял.

— Печать светлого притяжения. Легендарная печать рыцарей стражей?! —неверяще выпалил смотрящий на явно пребывающего где-то не здесь Гарри, Невилл.

— Именно она, и её появление многое объясняет. Светлое пробуждение так уж точно. Как говорится, мальчик оказался с сюрпризом.

— И что теперь будет?

Молчавший до этого наставник Поттера пояснил:

— Да ничего, это только самому юному Малфою решать. Это его жизнь, его магия. И он вот прямо совсем не обязан всем и каждому поведать о том, что же именно и в какой именно форме ему показал ритуал.

Одно могу сказать точно, какой он на в самом деле не знает никто. То, что все видели было ни что иное, как результат действия, судя по всему, полученного не одно поколение назад, да ещё и прогрессировавшего от поколения к поколению проклятья. Собственно, именно его вмешательство моего брата и убрало. Мальчик сейчас чист. Над ним не довлеют никакие наведённые на него так или иначе извне формы.

— То есть он что, это, получается, он нормальным станет? — неверяще выпалил пытающийся переварить услышанное Невилл.

— Возможно, говорю же, молодой человек, никто и никогда, даже его собственные родители не знали о том, какой он на самом деле. Как следствие, теперь все только и исключительно в его собственных руках.

— Сказал бы мне это кто другой, не поверил бы, — спустя минуту молчания выдал тяжело сведший брови мальчик.

— И чем же я авторитетнее, ну скажем, к примеру, директора Дамблдора?

— Сильнее вы, вот, — выдал ещё сильнее нахмурившись чуть задумавшийся над озвученным вопросом Невилл.

— И насколько же?

— Не измеримо, — тут же выдал Невилл и чуть подумав добавил. — Я.. я примерно такой, — мальчик показал сложенные колечком пальцы. Дамблдор он вот такой, — и мальчик показал всем присутствующим свой плотно до белоты в костяшках сжатый кулак. — В вы, вы, вы вот! — воскликнул мальчик и развёл руки в стороны.

— Настолько большой? — с явной смешинкой в голосе уточнил веселящийся предложенным мальчиком аналогиям Тацуя.

— На самом деле ещё больше, но я… я просто не могу не показать. А. Ба, Ба как-то раз говорила, что высшие маги не врут. Вот прямо совсем. Мол врать, это выше вашего достоинства. Не сказать, промолчать. Отказать в ответе. Но врать и раз вы сказали значит так оно и есть.

— Интересная у твоей бабушки позиция, интересная и в корне своём верная. Это действительно так. Мне попросту претит лгать. Всё одно, что в фекалиях вымазаться и послевкусие… такое себе в общем.

— И Гарри он тоже большой. Меньше вас, но точно, что Дамблдора сильнее будет. Одного не пойму, директор он же тоже ведь…

— Ну тут то всё совсем просто, — улыбнулся сидящий на против детей Тацуя. — Ты когда нибудь слышал выражение "Правда у каждого своя и лишь истина вечна"?

— Эм… нет, я не уверен…

— Значит, не слышал, как думаешь, чем истина от правды отлична?

— Эм… ну я думаю, я думаю, что…, что истина она больше… — с запинками выдал забавно сведший брови гриффиндорец.

— Верно. Истина это и есть правда, но правда это лишь одна из граней её. А если по-простому, то… Вот, к примеру, устройство солнечной системы возьмём. Ты, как и любой живущий, можешь её не понимать или понимать, но не верно. Но сама она от этого не изменится. Не изменится и даже почесаться не подумает.

Так, к примеру вплоть до пятнадцатого века люди, независимо от того, маги они или нет, верили, будто бы это не земля вращается вокруг солнца, но Солнце вокруг Земли. А ещё более ранние верования и вовсе заявляли, будто бы солнца и вовсе нет и свет глаза самого смотрящего излучают. Затем претерпевший согласно летописям и иным источникам информации многие страдания Николай Коперник таки доказал мiру, что всё с точностью до наоборот и что это Солнце есть центр нашей солнечной системы и все мы вращаемся вокруг него. И земля и луна и остальные наблюдаемые тогда и сейчас и в будущем планеты. И вот, собственно, вопрос, а до Коперника? Было ли до него иначе, была ли правда в словах всё вышеперечисленное заявлявших?

— Э… — глубоко зависнув, выдал явно никогда ни о чём подобном и не задумывавшийся Невилл.

— Вот ты и понял разницу между правдой и истиной и почему правда может быть у каждого своя и лишь истина всегда и везде вечна. Всё просто, как говорил мне мой семпай. Ты волен верить во всё что угодно. От морщегоного кизляка до зелёных человечков на Сатурне. Истина от этого не изменится.

— То есть это получается, что верящий во что бы то ни было человек прав, в смысле по-своему и вера его, и есть его правда, и к истине, какой бы она не была, отношение имеет не самое близкое.

— Когда как, иногда вообще никак, а иногда очень близко и даже вообще идентично тоже возможно. Собственно, именно поэтому сыворотка правды так или иначе и тем не менее ошибается. Ведь если человек истово верит, то именно это он под ней и ответит и как следствие, как это не парадоксально, солжёт. Просто потому, что для него его слова это правда.

— Наверное я…, кажется, я понял. Не знаю правда, как такое на практике применить.

— Да никак, по сути, мiръ ты не переубедишь и истово верящего тоже. Ты даже себе самому не докажешь. А потому остаётся только и исключительно жить. Жить и верить в своё чувство истины. Оно дано каждому и проявления имеет у каждого свои. Кого-то от чуши коробить начинает. У кого-то ещё что-то, особенно развито это ощущение у магов, а высшим мерилом будет белый маг. Его разве что хорошо обученный контактёр переплюнуть сможет. И тот и другой любую ложь за версту почуят. С той лишь разницей, что белый маг посредством артефакта свою силу, так скажем, одолжить может.

— Думаю, я понял, мне надо будет это осмыслить, но я думаю, что суть преподанного вами урока я уловил. Благодарю за ваше время.

— Не стоит, а сейчас я мыслю, что лучше всего вам всем троим озаботиться тем, чтобы переодеться. Юный Малфой только что проснулся, а значит неплохо бы и вернуться. Вас ведь и так с утра по всем правилам похоронили.

— Как это похоронили!? — раздалось от двери.

— А очень просто, мистер Малфой, "Ежедневный Пророк" почитайте, вот он на столике у окна. Собственно, именно из-за него я за учеником и направился.

Глазам своим не верящий Драко схватил утренний номер и впился в кричащий прямо с первой страницы заголовок. "Герой магического мīра мёртв!" —кричал он. Пробежав идущие за ним строки, читающий пророк мальчик побледнел.

— Не стоит так сильно пугаться, как умер, так и воскреснешь, одежду я вашу в порядок не приводил. Пройдём обратно в башню. До опушки я вас провожу, а дальше вы уже сами. Вернётесь в замок. Сломаете всем шаблон, попируете на собственной тризне. Ну чем вам не приключение.

Собственно, именно так в итоге и поступили, и пока окутанный унынием и скорбью Хогвартс готовился к поминальному пиру, совершенно для всех незаметно вернулись в башню. Там же переписали на Гарри её средоточие, ну а что, а вдруг, — пояснил на все их вопросы Тацуя, в промежутке между этим успевший переговорить с юным Драко.

Как следствие мальчик уже не дёргался и неизвестности совсем не боялся. До опушки дошли без проблем, будто бы по проспекту прогулялись. Вышли к хижине, посмотрели на скрывающееся за башнями замка солнце и, недолго думая, забарабанили в дверь. В три кулака получилось, что надо. Но вот она отворилась и воняющий перегаром лесник узрел.

Протрезвел Хагрид на месте, мгновенно то есть, да и как не протрезветь-то. В замке тризна, у него запой, а тут они. Стоят, мантии подранные, лица чумазые. В общем, до замка добрались как говорится с эскортом, едва за оным поспевая. К замку Хагрид разве что не бежал, но да тем натуральнее получился вид измученных чёрт знает где трое суток пропадавших потеряшек. У входа в главный зал притормозили. Из-за не плотно прикрытых дверей раздавался печальный голос вещавшего о добре и всетерпимости Дамблдора, но вот он объявил о минуте молчания и наконец-таки отдышавшийся после не планировавшейся им пробежки Хагрид потянул ручку.

Скрип отворившейся двери в воцарившейся совершенно не естественной для Хогвартса тишине был громоподобен. Стоящие поодаль от своих накрытых чёрными, с гербами Хогвартса по краям скатертями столов ученики вздрогнули и всё также молча повернули головы. В дверном проёме, как оказалось, был Хагрид.

— НАШЛИСЬ!!! — Прогремело под сводами. — НАШЛИСЬ, ГОСПОДИН ДИРЕКТОР, нашлись значится.

— В чем дело, Хагрид, кто нашёлся? — даже не думая скрывать своё раздражение произнёс стоящий за своей неизменной в случае настолько важных событий конторкой, украшенной совой Дамблдор.

— Так это, дети нашлись, вот они сзади… — Пробормотал явно сбитый с толку лесник. И так находящийся под следствием и в камеру не загремевший исключительно потому, что о нём банально забыли именно поэтому и пивший, Хагрид.

Его разум попросту не справлялся. Ведь разрешение-просьбу на погулять с детками, зверушек посмотреть всяких, ему давал сам Дамблдор. И вот сделав всё в точности, он оказался в опале.

Разум полувеликанского неуча с тремя классами образования переварить подобное оказался неспособен. Как следствие запой, начавшийся сразу же после того, как он узнал, что озверевшие от обнаружения практически у самого замка колонии акромантулов авроры. Перебили их всех. Ну или почти всех, но так или иначе колония была разорена, а его, Хагрида, как и почти шестьдесят лет назад обвинили.

Только на этот раз не в смерти плаксы Миртл, нет. Теперь его обвиняли в ни много ни мало как убийстве самого Гарри Поттера, а также ещё двоих находившихся с ним в этот момент студентов. По крайней мере, именно так слова следователя истолковал Хагрид. То, что вменяли ему отнюдь не убийство, по крайней мере не прямо совершённое, до полувеликана не дошло.

И вот произошло чудо, дети нашлись. И не было для Хагрида чего-то более естественного, чем бежать и радоваться. Вот только реакция директора… Именно в этот момент из-за его спины высунулись уже сговорившиеся за оной макушки. Белобрысая и чёрная справа и русоволосый Невилл слева. Их появление было подобно грому. Зал в начале робко, а затем уже во весь голос, радостно загалдел. Те, кто были поближе передавали по цепочке, нашлись мол. Учителя же были в ступоре.

Как так получилось? Почему они все так легко смирились? Директор сказал мертвы, значит, всё, мертвы. И тут такое, один только Флитвик с облегчением вздохнул. Верить в гибель юного милорда он не желал и чего уж там до последнего верил. Верил в него и его силу, в то, что если не все, то хотя бы он да спасётся. Наверное, именно поэтому, несмотря на свои габариты, у дверей он оказался первым. И не было ничего удивительного в том, что обратился он именно к Гарри.

— Мистер Поттер, позвольте узнать, где вы всё это время были?

— На дереве, — не моргнув и глазом ответил ему ребёнок.

— Простите?

— Мы сидели на дереве, забрались, нашли и сидели, — на странность порядка слов внимания никто не обратил, а далее всё завертелось. Подоспели остальные профессора. Расспросы, вопросы, а иногда и вовсе более всего напоминающие допрос действия. Директор и декан Слизерина хотели, как говорится, знать.

Правда, ответ на всё был всегда только один. Сидели мол на дереве, было мол страшно. Наконец не выдержавший, да и проголодавшийся порядком Невилл добавил ещё и про это. Голод мол не тётка, он дядька и собственно, именно поэтому они и здесь.

Директор и зельевар эти его слова, казалось бы, проигнорировали, а вот мадам Помфри зацепилась. Именно так спустя практически час после возвращения дети и оказались в больничном крыле. Были разложены по койкам, осмотрены и наконец-таки накормлены. Всех недовольных из помещения банально выставили.

Мадам Помфри за работой это вам не это. И сам директор ей не директор и министр не указ. Жаль только, что возможно такое только и исключительно, когда пациент как говорится вот он. А если нет, а если нет, то и суда нет. И так как в данном случае пациент, а точнее три пациента были, то пришлось всем выйти не солоно хлебавши и довольствоваться тем самым “сидели на дереве”. На дереве, дети, кстати, и вправду сидели. Только не на живом, а на досках, не на камнях же застужаться, ну честное же слово. Уточнять про это они не спешили и как следствие все всё додумали за них.

Испугались мол, забрались на дерево, да так там и были. Вопросов относительно того, как их прямо там не схарчили никто так и не задал. Флитвик благоразумно промолчал, ведь он, в отличии от остальных, на формулировку внимание всё ж таки обратил. И вследствие этого сильно сомневался, что дерево-то было не каменным. А точнее, стены вокруг него были не каменными.

О башне мага, как и о истинной причине запретности Запретного леса, полугоблин прекрасно знал. Как и о том, что с магией подобной той, что течёт в жилах юного Поттера не такая уж она и запретная, башня в смысле. И почему бы в этой самой башне не найтись паре другой деревянных досок. Дерево же? Дерево. И сидеть на нём вполне себе можно. А раз так, то потому и не схарчили. Башня не дала и побоище недалеко от неё в свете всего этого, как и многое другое обретает практический так сказать смысл. Вот только о догадках своих профессор, а по совместительству ещё и декан одного юного милорда умолчал. Незачем, дети не сказали, взрослые не спросили.

Дальнейшее же было по большей части вполне себе предсказуемо. Разборки, поиски виновных, награды заинтересованным и пир на весь мiръ, за шумом которого никто так и не узнал того, на какой именно штраф налетел и без того горюющий по-своему Арагогу Хагрид.

Дети нашлись, школьники наелись и получив массу новых слухов и впечатлений разбрелись по гостиным оные слухи перетирать и обмусоливать. Взрослые же выдохнули, да и вернули всё на круги своя.

Ну как вернули, попытались, но быстро поняв, что проще просто не мешать, махнули рукой на байки, ходящие по Хогвартсу одна другой краше. И кто только бедолаг несчастных чуть не съел. И если в начале это были акромантулы, то к концу мая пол школы уверовало в то, что дети спасались от самого настоящего василиска и тот, разумеется, на дереве их конечно же не достал. Габариты, мдамс. Такие вот дела.

Но вот пролетел май. За ним последовал июнь и наконец, прощальный пир, завершившийся утренней погрузкой на поезд. На вокзале всё повторилось в точности, как на рождество. Чем-то заранее недовольный дядюшка, на этот раз, разнообразия ради, сетующий на тему отсутствия при Хогвартсе летнего лагеря. Тихо катящий вслед за ним свою тележку Гарри. Погрузка, машина, дом. Правда, дядюшка на этот раз был самый что ни на есть настоящий. Как и возвращение на Тисовую, собственно.

Две недели спустя

По сути, в Литтл-Уингинге всё вернулось на круги своя, разве что Дурсли его, как это теперь было окончательно ясно, банально боялись. Всё это время, каждый день, каждый час. Стоило это осознать, как мальчик всё понял. Так было всегда. Год за годом, месяц за месяцем. "Они меня просто боятся", — понимание этого многое меняло, да что там многое, почти всё. И если Дадли это просто маленький глупый невоспитанный, повторяющий за своим отцом мальчик, то старшие Дурсли.

Как следствие, жизнь как будто бы даже наладилась, ведь Гарри просто и банально почти не было дома.

Не впервой, но именно с этого лета уже осознанно. Раньше Гарри ни о чём подобном не задумывался. На автомате делал так, как говорил ему учитель. На автомате не применял магию в доме. Мог, но не применял. Зачем? И вот теперь всё встало на свои места.

Страх, банальный, панический страх. И это всё объясняло. И пренебрежение, и чулан. Каждый боится по-своему. И Дурсли боялись именно так. В безсилии ненавидели и по максимуму использовали всё то, что было им в их положении доступным. Нагружали работой, пренебрегали, придумывали небылицы.

Всё, что угодно, чтобы хоть на минуту, на краткий миг, ощутить себя хозяином положения. Вполне обычное в таком случае поведение. И именно поэтому домой Гарри появлялся разве что на ночь. И утром без завтрака делал ручкой. "Я в парк", — раздавалось из прихожей и сидящие за столом Дурсли выдыхали, ещё один спокойно проведённый ими день. Мирный, нормальный, по их разумеется меркам и тем не менее. А в то время, как украдкой глянувшая в окно Петуния отпрянула от занавески и сопроводив утвердительным кивком ставшее уже в некотором роде в их доме сакральным "ушёл" занималась завтраком, Гарри Поттер бегал. Он и в хогвартсе об этом никогда не забывал. И как следствие, очень даже радовался тому, что оказался принят в команду по квиддичу.

Спортсмен, и всякое такое. Именно поэтому на его попытки, как он сам говорил, мышцы нарастить внимания не так чтобы обращали. Бегает и бегает, гриффиндорцы вон тоже и ничего. И чего только этот Вуд не придумает.

В магловском же мiре бег по утрам был и вовсе чем-то ни в коей мере не выделяющимся. Обыденность и полнейшая её не интересность. Так взглядом мазнуть, да и только. А тем временем два круга были успешно завершены, и хвостик от третьего привёл аккурат к крыльцу дома на Парковой. Поздоровался, позанимались и наконец-таки плотно позавтракали.

— Сегодня у дяди какие-то гости, Сенсей, — произнёс уминающий варёное яйцо Гарри и запив это дело травяным чаем продолжил:— В общем он весь на нервах, и я не спрашивал, но чую, что дома мне лучше не появляться и можно даже совсем. И если я завтра зайду в дверь, скажу “я ушёл” и выйду обратно, готов поспорить, что они того, что меня не было, даже и не заметят.

— Ум… — согласно кивнул на его слова Тацуя. Ему мальчик в доме никак не мешал. Именно так и получилось, что Мейсены сидели у Дурслей, а Гарри сидел на Парковой. Обложился учебниками и строчил не так чтобы сильно относящееся к реальности эссе. По зельям разве что. По остальным же предметам…

По ним в учебной программе был полный мрак. Хогвартс сейчас был попросту не рассчитан на обучение кого-то, кто был выше, чем жёлтый. Зелёному и тому было в этом, как все почему-то верили наполненном магией замке тесно. А о высших ступенях говорить и вовсе не приходилось. Хотя сама магическая и физическая архитектура замка вполне себе позволяла. Вот только для того, чтобы оно всё работало, управлять замком должны были тоже высшие маги. Пятеро высших. Хотя бы лазурь. Директор и все деканы.

Тогда да, тогда всё и вправду бы, как говорится, работало. На данный же момент на весь Хогвартс было всего три высших. Одним из которых являлся господин директор. А двое других были учениками теперь уже второго курса. И если с первым всё было и так понятно, и тот же Флитвик был в курсе, то вот со вторым…

Неожиданный скачок на уровень в исполнении Драко Люциуса Малфоя был мягко говоря необычным. И тем не менее он был и с этим необходимо было считаться. Собственно, именно поэтому и переписывались. И вот как раз аккурат, когда поставил точку, в открытое настежь под вечер окно влетел не иначе как довольный собою Пепел. Приземлился на стол и с максимумом важности и достоинства протянулалапку. Не иначе как у Империуса Драко научилась.

— Привет красавец, с чем пожаловал? —пепельно-серый совун ответил своему, как он, наверное, по-своему справедливо подумал тугодумному хозяину глубоким на грани слышимости " Уху" и Гарри принялся отвязывать письмо. Именно в этот момент и появилось оно. Оно было странное, похожее на маленького человечка, ушастого, в грязной наволочке, одним словом, полный как говорится комплект. Но главное, оно было магическим.

— Гарри Поттер! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость. — Доби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…

— Ээээ… — с неподдельным изумлением вылупился на это Гарри.

— Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс», — выпалило оно. И это было до того странно. Ни привет, ни как дела. А вот то, что оно явно в растерянности. То, что визитёр был в явной растерянности было видно.

— Нельзя в Хогвартс, значит? И почему же это моему ученику туда, как ты выражаешься нельзя? И да, я вполне неплохо осведомлён о том, что зовут тебя Добби и чей именно ты домовик, я также в курсе. Как, собственно, и о том, с чем же именно ты к моему подопечному пожаловал. Но ты всё ж таки не молчи. Удиви нас, а то, а что, а вдруг.

— Дддоби, сэр, дооббии…

— Понятно, но вот беда, дома этого ты, увы, не покинешь. По крайней мере, не до того момента, как всё и вся, что мне интересно расскажешь.

— Доббии, не может, о величайший! — в ужасе вытаращив на оказавшегося в дверном проёме Тацую глаза залепетал заикающийся чуть не на каждый слог домовик.

— Ясно, понятно. Гарри, познакомься, у нас тут не запланированный урок по магической живности и иже с ней. Это вот, Добби, но это я думаю, ты и сам уже понял. Принадлежит он к одному очень интересному народцу. А именно к так называемым домовым духам. О том, что они в сути своей такое, доподлинно не так чтобы известно. А вот известно о них то, что они в сути своей магические симбионты. Обитают они в основном в старинных семьях, особняках и замках. Так к, примеру, быт Хогвартса это их рук дело. В молодой магической семье домовика ты никогда не найдёшь. Тут поколений пять, если не поболее надо. Знаю я о них не так чтобы много. Вот был бы тут мой семпай, он бы нам целую лекцию прочитал. Увы, но за неимением.

А вот про этого конкретного, как я и сказал ранее, я знаю неплохо. Всё тот же семпай и просветил. И так как реальности наши почти идентичны, я позаботился о том, чтобы он таки прошёл. А вот про выйти, дружочек, никто как говорится не обещал. И так как о том, кто твои хозяева, я знаю, то давай ка, милый мой, на чистоту. Что именно, когда именно, как оно выглядит? И не дай тебе магия соврать или попытаться улизнуть. Убить не убью, но очень больно запросто сделаю. И ты не думай, я в курсе того, что к телесным наказаниям ты привычный. Сам ведь уже понял, что к чему, так что решай.

— Доообби не может, Добби не может, Добби плохой, Добби очень плохой… — залепетал попытавшийся шандарахнуться об ближайшую поверхность головой человекоподобный зверёк.

Не получилось, и он завис в нескольких сантиметров от так вожделенного им сейчас инструмента наказания.

— Э, нет, дорогуша, так у нас дело точно не пойдёт. И давай всё-таки по-хорошему. Ребёнок же рядом, и мне не хотелось бы его, скажем так, излишне травмировать.

— Не можжжет, не можеттт, Добби не может, — трясясь всем телом заголосил домовик. — Хозяин запрещает, хозяин возбраняет. Доби… наказать… должен наказать…

— Жаль, я всё же надеялся, — с тяжёлым вздохом произнёс явно ни разу не радующийся тому, что именно ему придётся сейчас сделать Тацуя. — Прости, Добби, я понимаю, правда понимаю и тем не менее… — В следующий миг тело домовика повисло в воздухе, вспыхнуло и неестественно и совершенно безмолвно изогнулось.

— Похоже, ему очень больно сенсей, — неуверенно произнёс немного растерянный поступком наставника Гарри.

— Верно, но у нас нет выбора, мой семпай в итоге предполагал, что истинным хозяином этого домовика был никто иной, как директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбус много имён Дамблдор. Вот только проблема была в том, что выяснить это доподлинно было практически нереально.

Сам Доби верил, да и скорее всего и сейчас верит в то, что его хозяин — это мистер Малфой. Собственно, именно в этом доме он сейчас и обитает. А вот о том, как он там оказался, я и хотел бы узнать, а также о том, что именно и с какой именно целью он хотел сделать. Семпай говорил, что этот, с позволения сказать, домовик чокнулся и в итоге несколько раз на свой лад пытался его спасти. Первый, собственно, должен был произойти именно сегодня. И закончиться тем, что если бы ты был дома, то с вероятностью процентов так девяносто твои родственники окажутся в курсе того, что колдовать-то вне замка тебе вроде бы как запрещено. То, что это не совсем так, мы опустим.

Он бы чего-нибудь этакое сколданул и как следствие разъярил бы твоих дядю и тётю, а также развязал бы им руки. Ведь на твоё имя, плевать что не ты колдовал, пришло бы предупреждение и как следствие.

— Э…

— Вот тебе и э, и именно поэтому я и настаивал, чтобы ты по максимуму был именно у меня. Здесь хоть колдуй, хоть нет, никакой дозор не поможет.

— Но зачем? Зачем его хозяину…

— А вот это я и хочу узнать, увы, но сам он нам ничего не скажет.

— Я понимаю.

— Если не хочешь смотреть, то выйди, не для детей это.

— Нет! — мотнув головой твёрдо ответил на слова наставника Гарри.

— Как скажешь, — и на следующие пол часа существование одного конкретного домовика превратилось в одно сплошное страдание. Увы, но ничто ему в итоге так и не помогло и спустя полчаса устало стёрший со лба пот Тацуя едва заметно покачал головой. — Так я и думал. Никакой он не Малфоевский. А очень даже директорский, а если точнее, то личный дамблдоровский. Вот только и ему он тоже не так чтобы принадлежит. Подойди-ка ученик. Имущество то в итоге твоё. И да, по законам маг мiра, он именно имущество. И именно его, а также и полученную тобою на рождество мантию невидимку и передал Дамблдору твой непутёвый отец. Собственно, именно при помощи Добби она и попала в Хогвартс.

— То есть это получается, что он…

— По факту он твой. Ведь ты последний в роду. Вот только твой отец приказал ему слушаться господина некоего Дамблдора. И, увы, других распоряжений он не получал. Да и Дамблдор постарался. Как итог Доби, судя по всему, либо уже, либо вот-вот окончательно спятит. Слуга трёх господ с практически иссякшим источником. Он жив по факту только лишь потому, что жив ты. Лишённый дома, сломанный чужой волей. Он всё ещё стремится защитить того, кому истинно принадлежит. Как итог, ты стал для него эдаким недостижимым идеалом, кумиром, если хочешь.

— А можно его вылечить? — выпалил с жалостью сжимающий кулаки, смотрящий на несчастное существо мальчик.

— Не знаю, возможно, смог бы Казуки, я точно не смогу, но есть шанс. Попробуй помочь ему сам. Слушай своё сердце. В итоге вы связаны, быть может быть, твой дар тебе поможет.

— Опустите его на пол, но не отпускайте, — спустя пару минут тихо попросил с печалью смотрящий на несчастное, столько раз сломанное чужой волей существо Гарри. И как только его просьбу исполнили, тихо устроился рядом. Домовик хрипел, дыхание его было тяжёлым и Гарри не придумал иного, как протянуть над ним руку и попытаться. Неожиданно это оказалось очень легко.

“Да он же как башня!” — взвилось в голове. Как башня? Всего миг и энергия последнего из рода Поттеров устремилась к домовику. Не более минуты и всё встало на свои места. "Ну, господин "хороший" директор, ну вы и гад, да сенсей в десятки раз милее и добрее", — пронеслось в голове пусть и на миг, но таки увидевшего, как именно из последнего домового эльфа Поттеров делали в начале личного домовика Дамблдора, а затем и приказывали служить Малфоям. — Ну директор, ну… — зло процедил прекрасно понимающий, сколь мягким с домовым духом его семьи оказался сенсей, Гарри. А затем устремил в домовика вообще всё. До последней капли, всё что есть.

О том что, что-то изменилось, мальчик узнал только на утро, разбуженный пробивающимся в окно рассветом. Он приподнялся на локтях и обнаружил свернувшегося у себя в ногах Добби. Всё такой же грязный, всё в той же жутко смотрящейся на нём наволочке. Домовик тихо спал. Свернулся калачиком и спал. Но стоило Гарри зашевелиться, как он тут же подскочил.

— Маленький хозяин, Добби рад, Добби так рад, Добби…

— Добби не причинит себе боли, я запрещаю, — тут же выпалил испугавшийся такой его реакции Гарри. — Добби не виноват в том, что его старший хозяин был слабый, а младший был слишком мал. И уж точно Добби не виновен в том, что мой отец конкретный такой дебил.

— Маленький хозяин так добр, маленький хозяин…

— Успокойся, я правда всё понимаю, видел. Вот только… Прости меня, малыш, но ничего ещё не кончилось.

— Не кончилось, — согласился с Гарри теперь уже всецело только и исключительно его домовик.

— Как думаешь, справишься, сможешь ещё какое-то время побыть соглядатаем в стане врага?

— Добби справится, маленький хозяин, Добби всё сделает! — яростно закивал счастливый уже одним тем, что более не испытывает той тупой, ноющей и требующей хоть что бы то ни было сделать боли домовик.

— Тогда слушай, ты вернёшься к Малфоям и сделаешь вид, что всё по-прежнему. Но помни, я не хочу, чтобы ты причинял себе боль. А потому будь хорошим домовиком. Не нарывайся без повода. А если тебя позовёт Дамблдор ты отзывайся. И делай, что он тебе велит, но перед этим предупреждай меня. Предупреждай, а затем делай. Это приказ, понятно?

— Да, хозяин, Добби вернётся в дом плохих нечистых магов и будет хорошим и Добби отзовётся очень плохому, но сильному магу и сделает так, как тот ему велит, но обязательно предупредит очень сильного маленького хозяина.

—И да, если приказ не будет касаться меня, и он кофе там попросит или ещё чего похожего, мне об этом сообщать не нужно. Мне нет дела до того, какой чай он пьёт на ночь или какого цвета у него носки.

— Добби понял, Добби всё сделает, вот только…

— Только?

— Плохой сильный маг приказал Добби колдовать в доме хозяина Гарри. Добби предупредил, — полыхая счастьем выдал домовик и тут же скастовал то самое заклинание, о котором Гарри вчера узнал от сенсея. Стол поднялся в воздух и повисев несколько секунд вернулся на место. — Добби сделал, как велел ему добрый очень сильный маленький хозяин и как велел ему сильный злой маг. — Домовик огляделся и, не найдя в своих действиях каких-либо противоречий, выдохнул. Искать, чем бы себя наказать, ему уже не хотелось. А делать так, как велит маленький очень сильный хозяин оказалось до безобразия легко.

— Однако, раз так, то слушай поправку. Об относящихся ко мне приказах сильного плохого мага или же думающего, что ты служишь ему Малфоя ты сообщишь мне сразу же, а сам приказ исполнишь с задержкой ну скажем, к примеру в час. Сможешь?

— Час, Добби знает, что такое час, это когда большая короткая стрелка сдвигается на одну цифру. Добби знает, Добби умеет считать, — обрадованно сообщил несколько раз зажавший и разжавший указательные пальцы домовик.

— Отлично, можешь идти выполнять свои обычные повседневные дела и помни, не причиняй себе вреда без нужды, а при невозможности отвертеться имитируй.

— Имитировать? — переспросил забавно склонивший на бок голову человечек.

— Именно. Ты ведь владеешь магией, вот и попробуй сделать так, чтобы желающие видели видимость того, что ты себя наказал.

— Видимость?

— Ага, вот представь, тебе говорят, ты плохой, иди возьмись за раскалённую кочергу, представил? — и когда пялящийся на него во все глаза домовик неуверенно кивнул, Гарри продолжил: — Навряд ли на столь отвратительное зрелище кто-либо захочет смотреть. И поэтому ты должен направиться туда, где бы ты и вправду смог сделать то, что тебе велели. И не делая этого, сделал бы так, чтобы казалось будто бы приказ ты исполнил.

— Добби понял, маленький очень сильный хозяин говорит про иллюзию, Доби умный, Добби знает, что такое иллюзия.

— Тогда покажи мне, хочу увидеть, да пусть даже и иллюзию последствий того, как ты взялся за раскалённую кочергу. — Всего пара мгновений и ладошки домовика зарябили. Увы, но большего Гарри так и не увидел. Вокруг домовика шла странного вида рябь и только спустя секунд тридцать Гарри понял, что это не Добби не справляется. Просто это он сам слишком сильный и иллюзию видит.

— А лорд Малфой, Добби, насколько он сильный?

— Злой, грязный лорд очень слабый, его сын и тот его сильнее, как и жена.

— Ясно, значит точно сработает. Возможно, что не на Драко и, он, как и я увидит обман. Но если ты говоришь, что старший слабее, то всё будет хорошо. А с Драко я поговорю.

— Маленький очень сильный хозяин так добр к Добби, маленький…

— Ну всё, иди, не трать моё время, мне ещё на тренировку надо.

— Маленький очень сильный хозяин, очень сильный маг, Добби всё понимает, — сообщил подмётший ушами пол домовик и тут же с тихим треском исчез.

Последовавшие вслед за этим недели пролетели практически однообразно. Тренировки, ночёвки у Дурслей, пробежки и опять тренировки.

Изо дня в день, неделя за неделей. Но именно второго августа дома, Гарри не ночевал. Тридцать первого день рождения отметить не получилось и именно поэтому оный перенесли. Тридцать первого настпвник был занят.

Зато второго аккурат в субботу они сразу же после тренировки умахали не абы куда, а в самый настоящий Токио. Правда, это было уже под вечер. Ведь весь день с самого утра они посвятили экстремальным аттракционам. И оные в Японии, как говорится, есть. Расположенный у подножия горы Фудзи экстремальный состоящий практически из одних только горок и прочих экстремальных развлечений парк.

И о… это было божественно, нет, это было просто охрененно. Горки, горки, и ещё раз горки. На одной только Фудзияме Гарри прокатился целых четыре раза. Билет наставник купил безлимитный и Гарри был в полнейшем восторге. Ему было можно всё. Вот прямо совсем-совсем всё. И какой к черту зоопарк, в который он таки попал год назад. Где этот лондонский зоопарк и где настоящая самая настоящая Фудзияма.

Счастье, восторг, ребёнка буквально переполняла энергия и так сказать во избежание Тацуя посчитал, что домой возвращаться сегодня ему не стоит. А Дурсли его отсутствия и вовсе не обнаружили. Племянник их попросту не интересовал. И тем веселее было узнать о том, как в два часа пополуночи за ним прилетели Уизли. Оные, оказывается, ему писали, а он им оказывается не отвечал. И как только адрес-то узнали? И тем не менее факт остался фактом. А Доби, который Гарри всё это и рассказал (про письма, не про прилёт, про прилёт он от Дурслей узнал) как оказалось письма их воровал и тем, судя по всему, и поспособствовал.

На дворе два часа ночи. К дому на Тисовой подлетает летающий, да, да, вы не ослышались, именно летающий старенький, местами облупившийся фордик" Англия". С заднего его сидения высовывается Рон. Привязывает к декоративной, призванной защитить дом от возможных воров, но больше всё же именно декоративной решётке верёвку. Минута и оную выносит, спасибо что не с окном. И нимало ни стесняясь, в два то ночи чуть ли не во всё горло орёт: “Гарри привет, это я Рон, мы за тобой. Ты нам так и не ответил, и мы решили, что тебя надо спасать. “

Что и как там было дальше история тихо умалчивает. Дурсли проснулись, фордик смотался, а Гарри в доме, что в принципе было вполне естественно, не обнаружилось. Оный самый Гарри без задних ног дрых в давно уже переделанной в его собственную комнату в доме, расположенном в самом центральном и дорогом районе Литтл-Уингинга.

Следствием всего этого стало то, что пришлось Тацуе подопечного спасать. Ведь едва тот вернулся, как озверевший после ночного визита малолетних магов Вернон Дурсль набросился на него с кулаками. Вот только в чулан его дядюшка забросил ой как позря. Полёт оказался не самым удачным и получивший травму головы мальчик отключился. И это, естественно, привлекло внимание Тацуи. Не более минуты, а он уже подходил к крыльцу. Даже постучал вежливо. Вот только дверь попросту выставил. Ещё не успевший отойти от собственного гнева Вернон Дурсль так и застыл. Перед ним, казалось, что в буквальном смысле из ниоткуда появился неизвестный, облачённый в чёрное человек, а в следующий миг каждую клеточку его тела пронзил всепоглощающий страх.

— Где мальчик, мистер Дурсль? — совершенно спокойно произнёс применивший одну из секретных техник клана Ёцуба Тацуя.

— Ттттамм, — едва не воя от одолевающего его животного страха пробормотал до ужаса напуганный Вернон. Всего минута, а Гарри был уже на руках у своего единственного в этом мiре защитника. На груди мальчика мягко светился ровным белым светом амулет. — мммаггиияяя — полузадушено проблеял окончательно осознавший тот факт, что ему не жить Вернон.

— Именно она, и если подобное попытается повториться, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы моему подопечному был причинён хоть какой бы то ни было вред… — договаривать Тацуя не стал. Предоставил возможность Дурслю самому для себя всё додумать. Пригвоздил оного тяжёлым взглядом скрытых за маской налившихся в этот момент тяжёлым свинцом серых глаз и с тем буквально в воздухе растворился.

То, что не в воздухе, и не растворился Вернон Дурсль, как и все остальные обитатели дома на Тисовой четыре так никогда и не поняли. По холлу первого этажа медленно, но неумолимо расползалось зловоние пропитанных животным страхом человеческих фекалий, тогда как сам Тацуя был уже в холле единственной в Британии магической больницы. Каких-либо проблем её посещение для него с некоторых пор не составило. Связи, они в любом из мiров способны на самые настоящие чудеса. Вот и в этом мiре этот постулат не стал исключением и спокойно миновавший таки сменившуюся после того случая привет-ведьму Тацуя с мальчиком на руках направился к кабинету старшего целителя Сметвика.

Сутки спустя дом Дурслей вернулся к своему первоначальному состоянию. Декоративная решётка, как и находившееся за ней окно вернулись на свои места, о чём естественно позаботился Тацуя. Ему не трудно, подопечному удобнее. А было бы у горе спасателей чуть большее количество мозгов, так и вовсе ничего бы не потребовалось. Решётка, как и все её товарки установленные на дом Дурслей в следствии прокатившейся прошлой зимой серии краж со взломом, была открывающейся. Не приметно так, и только изнутри, но правила пожарной безопасности обязывали. Сами же Дурсли тряслись ещё не менее недели и когда на их пороге появился немного растрёпанный племянник, разве что половичком не расстелились.

Видимо, только теперь, через страх до них дошло то, что то, что вытворили на их свадьбе припёршиеся на оную вместе с Лили, Поттер и Блэк было и в самом деле шуткой. Жестокой, магической и тем не менее всего лишь шуткой. А также и то, что на этот раз с ними уже не пошутили.

Лето, тем временем неумолимо заканчивалось. Конец августа, двадцать пятое число. Именно в этот день и пришло совершенно неожиданное и очень интересное письмо. Написал его Невилл, а предлагал он ни много ни мало по Косому погулять. Прогуляться за покупками и в самом деле было необходимо, а потому, посоветовавшись с наставником, Гарри отправил своё согласие.

Встречу назначили на завтра на веранде в кафе у Флориана Фортескью. Именно туда аккурат к одиннадцати и подошли почти ничем не примечательный черноволосый мальчик в прямоугольных очках и сопровождающий его такой же мужчина. Очки у Тацуи были, разумеется, бутафорские, зато оправа была что надо. Дорогая элегантная, ничего лишнего, ничего кричащего, но знающие люди, да увидят.

Примерно также выглядел и сам Гарри. Чуть менее заметно и тем не менее.

И если не знать, кто из них кто, то их можно было бы принять за отца и сына, пришедших за покупками. Невилл был понятное дело с бабушкой. Двенадцать это вам не это, и в одиночку по Косому ходить в таком возрасте ещё не положено. Как следствие закупки прошли бурно и весело. Гарри взахлёб рассказывал своему приятелю о том, как он в парке аттракционов на день рождения отрывался. Тогда как степенно отставшие от детей, шагов примерно на восемь, взрослые вели свои светские беседы. Обучение у Тацуи было соответствующее, наставники хорошие, способности и вовсе идеальные. Как следствие все и всем остались довольны. Дети покупками, взрослые ничего не значащей светской беседой.

Закупили новые мантии и вовсе даже не у мадам Малкин, а как и в прошлый раз при повторном уже приходе у T&T. Качество, предоставляемое Малкин Тацуя попросту забраковал. Материал быть может быть и натуральный. Да вот беда не качественный, и если на обычном маге такое и смотрится и товарный вид держит, то вот на высшем. На высшем, увы буквально за неделю расползлось. Ну не держит материал чары и даже несфокусированное магическое поле высшего мага. для него что заклинание тлена, медленное и неотвратимое.

После T&T, где ребята закупили обычную школьную форму всего то на пятнадцать процентов дороже чем у Малкин, (никаких изысков, строго, лаконично, качественно), направились во “всё для квиддича”. И далее по списку. Новые котлы, ингредиенты и прочее, прочее, прочее. Книжный оставили напоследок. Уж больно список в этом году был большой, а таскать всё это с собой... Э, нет братцы, ищите дурака, подумал прочитавший принесённое ему школьной совой письмо Гарри и именно поэтому книжный ребят дожидался только в самом финале.

Пообедали в кафе-мороженном и даже железная леди и та сдалась, позволив внуку сегодня на обед есть исключительно сладкое. Да и питаться Невилл стал не в пример обильнее, но что интересно, вес при этом исключительно сбрасывал. Не так, конечно, как писавший со слов внука о чуть ли не перманентном голоде с манерными принципами его то папаши Драко, но тоже не слабо. Четыре, а иногда и пять раз за день, да вообще легко. Завтрак, второй завтрак, обед, да такой, что взрослый бы позавидовал, ужин. А после него домовик нет нет, да и докладывал о том, что молодой господин опять проголодался.

Объяснения этому у Августы Лонгботтом не было, и уж тем более она не понимала того, как мальчик при этом ещё и худеет. Да и новая палочка, звоночек так сказать. По поводу палочки внук подошёл сам. В начале лета ещё. Мялся долго, храбрости набирался, а затем как выпалит: “Ба, мне новая палочка нужна, я за отцову переживаю очень. Греется она, и ты же помнишь осенью в Пророке писали, как у Поттера прямо у Оливандера палочка того? Я к нему подходил, и он мне сказал, что и у него она в начале тоже нагрелась, а потом как бах. Вот и моя, в смысле папина греется, а что как тоже бахнет?!” И преданно так в глаза посмотрел.

Отказать было практически невозможно, да и палочка сына, а что, как и вправду. Сходили к Оливандеру и тот всё подтвердил. Засуетился так, забегал. А затем почти без подбора, не как всегда, новую протянул. Почти как у Френка, но немного не такая, другая. И едва лишь Невилл её в руки взял, как всем как-то сразу понятно стало, она.

И вот на фоне всего этого… Да и за внуком она, признаться, не так чтобы следила. Себе он предоставлен естественно не был, но и неусыпного денно и нощного контроля за ним не велось. Не маленький чай уже. И именно поэтому некоторые моменты требовали, так сказать, разъяснений. И тем интереснее был не такой уж по итогу и праздный разговор с опекуном Поттера. А то, что это и есть его истинный опекун, Августа была уверена. Было в мужчине что-то. Что-то такое, что, в общем вопросов на эту тему задавать не хотелось, а вот на тему палочек…

Историю с палочкой и Олливандером мужчина полностью подтвердил и даже немного дополнил, про Кандела также не забыл и дал разъяснения. Олливандер мол палочки усреднённые делает. Для магов не сильных, тогда как мастер Кандел под заказ работает.

По метрике клиента, очень за дорого и нужно такое только и исключительно когда либо дар специфический, либо силы у мага через край. У Гарри мол естественно второе, а про первое Тацуя тактичненько умолчал. А вот о том, что у сильного мага магия пробуждается позже, нет.

Но вот они наконец-таки добрались до книжного. Специально во вторник пришли, дабы на назначенную на прошедшие выходные презентацию новой книги не налететь. И нет, дело было вовсе не в какой бы то ни было личной неприязни или ещё в чем подобном. Просто леди Лонгботтом женщиной была степенной, основательной и вся эта толчея, вспышки камер… Не для неё это было, не её это.

Именно поэтому поход и назначили на будни. Родители на работе. По магазинам шляются лишь не немногие, кто в эти выходные не закупился. На следующих уже сборы и отправка детей на учёбу.

В магазине пробыли не долго. Тормознувший у прилавка с учебными книгами Локхарта Тацуя ничего не сказал, вот только в добавок к оным купил ученику защиту от тёмных искусств за второй курс в двух томах. Издание было расширенным, с комментариями. Книги Локхарта тоже прихватили, но как-то так, без огонька. Не приминувшая приметить действия мужчины леди Лонгботом решила в точности так же, да и внук как будто бы сильнее стал. Подумала она и тоже прихватила глянувшийся провожатому Поттера двухтомник.

День отбытия в Хогвартс настал как-то совсем неожиданно и именно поэтому Гарри и бегал по комнате, в поисках всего нужного. Учитель мог быть хоть сто пятьсот раз строгим, а ребёнок он всегда и во всем ребёнок и Гарри он там, Поттер или ещё кто, неважно. Перед школой, за день ли до оной. Да вообще когда угодно, что нибудь да забудется, потеряется, вовремя не найдётся. Вот и сейчас мальчик оказался не готов. Банальная, казалось бы, вещь и тем не менее. И именно в этот момент и раздался хлопок.

— Юный очень сильный хозяин приказал Добби предупреждать, Добби предупреждает. Плохой сильный маг приказал Добби заколдовать барьер так, чтобы юный очень сильный хозяин его не прошёл. Добби предупредил, Добби…

—Стоять! — выпалил замерший на полушаге Гарри. — Какой барьер, где он?

— Тот барьер, что на платформе, юный очень сильный хозяин, на той, где поезд.

— Только чтобы я не прошёл?

— Да, юный очень сильный хозяин.

— Супер, ну просто замечательно, хотя нет, это отвратительно. Очки потерял, барьер заколдовали. Да что за день то… — Миг, хлопок и Добби уже услужливо протягивал ему его непонятно куда завалившиеся очки.

— Добби, ты мой герой, колдуй чёртов барьер, обещаю, я через него совсем честно не пройду! — воскликнул счастливо водрузивший себе на нос искомое мальчик и нимало не заботясь о спокойствии дорогих родственников хлопнул дверью, тем самым прикрыв отбытие не в меру шустрого и оказавшегося до того полезного домовика.

На парковке его уже дожидался изрядно нервничающий дядя Вернон. “Опаздываем”, — произнёс он и тут же плюхнулся за руль, даже не подумав о том, что чемодан у мальчика может быть ни разу, ни лёгким.

До Лондона доехали в тишине. Вернон молчал, Гарри тоже. На вокзале мальчик, не привлекая внимания, глазами нашёл наставника. Едва заметно кивнул и направился к скорее всего уже заколдованному барьеру. О предполагающихся проблемах Тацую Гарри ещё в машине предупредил.

Не только ведь Поттер из другого мiра браслетики-передатчики делать умеет. Как следствие раздавшийся в момент прохода через колонну “бум” какой-либо неожиданностью ни для кого из участников не был. Как и оказавшиеся у той же колонны рыжие. Большая часть из них,как потом расскажет Гарри Тацуя, словно бы по команде, едва лишь он появился в поле их зрения, принялась проходить. Заталкиваясь, мешкая и всячески препятствуя. В итоге, когда Гарри впечатался в заколдованный Добби барьер, на магловской стороне платформы из рыжих оставался один лишь мешкавший больше всех Рон. Даже Гарри, и тот, не смотря на всё про всё заметил, как оный то и дело головой крутил, будто бы искал что-то. "Ну и видимо нашёл,” — подумал смотрящий на него из-за не слабо так приложившей его в живот тележки Гарри. — "И чего только надо-то?"

— Эмм, ты не ушибся?! — нашёлся наконец видимо считающий, что стал причиной столкновения гриффиндорец. И принялся помогать собирать выпавшие при столкновении их тележек вещи. Ведь фактически столкновение было по итогу двойным и в начале Гарри врезался в барьер, а затем в спасибо что тележку, а не в него самого врезался решивший именно в этот момент преодолеть барьер Рон.

— Нет, — коротко ответил Гарри, а про себя подумал о том, что барьер таки Добби на совесть заколдовал. На часах было без двух минут одиннадцать. После этого предпринял заранее безуспешную и от того куда как более осторожную, чем первая повторную попытку. Результат оставался прежним. Разве что из тележки уже ничего не выпало, да и Гарри был несколько более осторожным.

— Черт, черт, мы же сейчас опоздаем, — со стоном пробормотал попытавшийся также повторно пройти барьер Рон. Результат, как и ранее был предсказуемо отрицательным.

— Вероятно, —столь же коротко и спокойно, как и в прошлый раз ответил смотрящий на вокзальные часы Гарри. Те как раз показали аккурат одиннадцать ровно.

— Ну вот, ушёл, — понурившись, пробормотал как-то в раз скукожившийся гриффиндорец, после чего спросил о том, нет ли у него, Гарри, магловских денег и тут же без перехода ужаснулся тому, что, а что, если родители решат выйти с другой стороны. И стоило лишь только Гарри ответить о том, что магловских денег у него с собой нет, как мысли Рона совершенно не ясным для юного ворона окольным путём переключились на, как предположил Гарри, тот самый Форд Англия.

По крайней мере, Дадли в своём рассказе упоминал именно его, так как именно опасающийся за месть своему отцу кузен и поведал Гарри о причинах праведного гнева оного. В общем картинка, как говорится, сложилась, а рыжий тем временем уже уговаривал его ни с того, ни с сего на этом самом фордике за поездом полететь. Они его, поезд, в смысле, мол нагонят и за ним до самого Хогвартса.

— А просто подождать родителей у машины нельзя? Ведь раз она тут, значит, с платформы они обязательно выйдут, не аппарируют. Быть, может быть, пройдутся по магазином и тем не менее.

— Но мы же тогда опоздаем!

— Аппарация вообще-то мгновенная, а даже если и не она, всегда есть общественный камин, домовик, наконец…

— Скажешь тоже, домовик, где я тебе домовика-то возьму, да и камин, где вокзал, а где котёл…

— Однако, и тем не менее, я так и не понял, зачем нам за экспрессом на угнанной машине лететь?

— Всмысле на угнанной, она же наша, папина в смысле…

— Вот и именно, она не твоя и принадлежит твоему отцу. Как думаешь, о чём он подумает, придя на стоянку и обнаружив её отсутствие?

—Я, он, но как же…

— Не знаю. Да и вообще лично ты хоть пешком, хоть на машине, можешь даже на ковре самолёте. А я, пожалуй, на остановку пойду. Доеду до дырявого котла и там воспользуюсь общественным камином.

— Но ты же сказал, что у тебя магловских денег нет!?

— А для использования общественного транспорта они не обязательны. Не знаю, как у волшебников, а у маглов есть такое волшебное, как по мне, средство, как ученический проездной.

— Проездо что?

— Проездной, это документ такой, позволяет воспользоваться определённым категориям граждан тем или иным видом общественного транспорта либо со скидкой, либо вообще безплатно. Я сирота на иждивении и мне от государства положено. Льготы там, пособия. Так что денег у меня и в самом деле нет. Разве что пара другая тысяч японских йен. Но да их на контроле всё равно не примут, а вот проездной учащегося вполне.

До выхода с вокзала мальчики дошли вместе. Рон ещё пару раз пробовал заикнуться. Ну мол его этот твой проездной, на машине то оно всяко быстрее будет. Ответом ему всякий раз было отрицательное покачивание головы. А затем буквально спиной ощущающий, как его ведут мальчик оставил своего так и не придумавшего, что же именно ему делать попутчика и направился к остановке общественного транспорта. Где и в самом деле сел в один из подошедших двухэтажных автобусов, шедших по направлению в центр.

До “Дырявого котла” мальчик добрался совершенно спокойно, и даже немножечко погулял. Спокойно позавтракал, удивил продавцов. Ещё на вокзале он отправил к своему декану Пепла с посланием, в котором просил встретить его около четырёх в Хогсмиде, и к трём вернувшись в “котёл”, где за небольшую, всего-то два кната плату бармен согласился присмотреть за его чемоданом. Упаковал в оный всё вновь приобретённое и, наконец воспользовавшись камином, что стоило ему ещё одного кната, появился на площадке общественного камина в Хогсмиде. Времени было без десяти минут четыре и аккурат в этот момент порог почтового отделения, а по совместительству и общественного транспортного узла перешагнул уважаемый всеми профессор чар. В обоснованных просьбах своих учеников полугоблин никогда не отказывал, ну а этому конкретному ученику особенно.

— О, мистер Поттер, вы уже прибыли.

— Да, профессор, благодарю, что нашли на меня время.

— Не стоит, юн... эм… молодой человек и раз уж вы уже здесь, то полагаю, что можно бы и отправляться.

— Как вам будет удобнее, — согласился с Флитвиком Гарри и даже не обернулся, и так зная, что с окраины деревни за ним наблюдает наставник. Его наблюдательную сеть духовного зрения не ощутить было практически нереально, особенно если ты ещё и объект наблюдения оной. Профессор чар, несмотря на по-летнему тёплую погоду, явственно поёжился.

— Всё в порядке сэр, не стоит вашего безпокойства, мой опекун даёт мне достаточно самостоятельности, но на самотёк нечто подобное всё равно бы не оставил, — профессор чар явственно сглотнул.

— Признаться, мистер Поттер, я был весьма удивлён, когда ваша сова принесла мне столь странное в своём содержании послание. В каком это смысле не смогли пройти барьер и что значили ваши слова о том, что мистер Уизли скорее всего прилетит?

— В самом прямом, и на оба вопроса. Барьер меня попросту не пропустил, и меня и оказавшегося со мной мистера Уизли. Правда, он для прибытия в школу предлагал угнать летающий, как я понял из его пояснений, автомобиль его отца. Я же посчитал более правильным использовать магловский транспорт. И на нём добрался до "котла", где признаюсь, немного погулял по Косой аллее, поел мороженого. Всё равно Пеплу на полёт требовалось какое-то время.

— То есть вы полагаете, что есть вероятность того, что не пошедший с вами мистер Уизли мог…

— Если судить по его настрою, то не только мог, но и скорее всего так и поступил. Ведь когда я сказал ему что это, в общем и целом, ни что иное как угон, он мне не поверил. Если честно, то мне показалось что он так и не понял, что же именно я ему на вокзале сказал.

— Однако, но да что уж там, подождём, Минерву я о возможном эксцессе предупрежу.

До замка далее двигались молча, Гарри подстроился к шагу профессора, а тот заколдовал его чемодан, в следствие чего оный следовал за своим хозяином. Так и добрались, в холле Флитвик кликнул домовика и тот перенёс неурочно доставленный багаж в спальню мальчиков теперь уже второго курса факультета Рейвенкло.

Пир в честь начала нового учебного года начался, как и обычно, и Гарри без какого-либо зазрения совести по-тихому затерялся среди прибывающих с поезда учеников.

Раз и он уже пристроился за кем-то из своих старших товарищей. Так и оказался за столом. О его неурочном наличии в замке профессор чар никого не уведомил, хотя и дал понять о том, что информацию о вероятной возможности экстравагантного прибытия мистера Уизли куда надо сообщил. Дирекция замка мол покивала, а директор так и вовсе глазками посверкал.

Непонятно, от чего именно он был настолько довольным, ну да не суть. В общем, присутствия Гарри за столом никто и не заметил, а если точнее, то не акцентировал. Есть и есть. Сокурсники и остальные не удивлены, а директор, а что собственно директор… Началось и завершилось распределение. В полку рыжести на Гриффиндоре прибыло и явно чем-то очень расстроенная немного конопатая девочка ни разу не радостно побрела к теперь уже её столу. А за столом преподавателей почему-то отсутствовал профессор Снейп.

Братья её приветствовали, а столь же, как и она, рыжий староста, судя по всему, попытался её подбодрить.

Не сработало, и девочка лишь окончательно разрыдалась. Из неприметной притаившейся за учительским столом двери появился отсутствовавший до этого зельевар и вскоре вслед за ним последовала в начале едва успевшая присесть после только что закончившегося распределения МакГонагалл. А спустя ещё несколько минут ушёл и Дамблдор. Гарри за столом Рейвенкло он так и не заметил.

А тот тем временем кивнул себе. Его опасения по поводу Уизли подтвердились. Потому как иначе с чего бы в начале МакГонагалл, а вслед за ней и Дамблдор решили уйти. Да и отсутствующий с самого начала Снейп.

"Да неужто он этого дебила на улице ждал?" — в неверии подумал мальчик. И чуть резче, чем хотел мотнул головой, так пытаясь отогнать навязчивое видение не самой удачной посадки "Англии" и не куда нибудь, а в не на шутку разбушевавшуюся по данному поводу Гремучую Иву. "Да быть этого не может", — мысленно сказал сам себе несколько раз быстро моргнувший мальчик.

А в то время, как Гарри боролся с одолевающими его видениями, где-то невдалеке от большого зала в одном из смежных помещений разъярённая МакГонагалл шипела на одно досадное рыжее и к её печали учащееся на её факультете недоразумение.

Примерно на середине процесса к ним присоединился Дамблдор, огляделся, невольно вскинул бровь и даже начал было говорить что-то похожее на "а где…" но вместо этого:

— Сделайте милость, мистер Уизли, объясните всё-таки, почему вы так поступили. — На этом моменте видение окончательно прервалось и стало ясно, что безплатного кина не будет. Но даже так было понятно, что, кажется, директор был не так чтобы доволен, а вот чем именно, было не ясно. То ли самим мистером Уизли, то ли его поступком, а может быть и вовсе тем, что оный прибыл на машине один.

На столах поменялись блюда и на смену всевозможному основному пришли сладости. Пироги, пирожные, мороженое, конфеты. Видение как-то вмиг позабылось и отложилось на потом с пометкой “учителю сообщить” и Гарри приступил к поеданию. И уже лёжа в постели вспомнил, задёрнул полог и активировал CAD.

Утро следующего дня оказалось пасмурным. Небо над замком, как и иллюзию оного на потолке большого зала затянуло налившимися серым свинцом тучами. Но главным было отнюдь не это и даже не тарелки с овсянкой, селёдкой, беконом и далее по списку традиционных блюд, подаваемых в старушке Англии на завтрак.

Главным была почта. Не многие счастливчики ещё вчера узнали о том, что над Лондоном видели ни много ни мало, как самый настоящий летающий автомобиль. И вот приблизительно в середине завтрака по залу разнёсся он. Визгливый, совершеннейшее непотребный женский голос, звучавший, кажется, откуда-то со стороны стола краснознамённых:

«…украсть автомобиль! Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…» «…вечером… письмо от Дамблдора. Я думала, отец от огорчения умрёт. Мы растили тебя совсем в других правилах…!» «…абсолютно чудовищно. Отца на работе ждёт разбирательство, и виноват в этом ты. Если ты совершишь ещё хоть один подобный проступок, мы немедленно заберём тебя из школы».

Слова её, хотя нет, скорее безобразные выкрики перемежались превращавшимися в какофонию звуков междометиями. И только лишь когда всё стихло себе под нос Гарри тихо пробормотал.

— А я ведь ему говорил…

— Говорил что? Поттер, ты что-то знаешь? " Да ладно… ", " Ну пожалуйста" раздалось сразу же с нескольких сторон.

— Да ничего особенного, просто вчера я вместе с ним опоздал на поезд, так получилось,— виновато почесав затылок, сообщил невинно хлопающий глазами второкурсник. — Поезд ушёл, а он предложил, мол давай его на летающей машине родителей догоним.

Я от столь сомнительного предложения отказался. Сел на автобус и добрался до "Котла", а оттуда камином до Хогсмида. А вот что именно делал Рон, я не знал. Хотя Флитвика об озвученных им планах предупредил. Судя по происшедшему не зря. Поверить не могу, он и в самом деле угнал машину собственного отца. Не знаю даже, будь я на его месте просто у машины бы отца в смысле подождал.

— " Точно…" " И я бы так сделал… " — раздалось сразу несколько голосов. Ведь едва лишь Поттер всё пояснил, как стало как-то сразу в миг ясно, что это нифига не весело. И что Уизли этот не иначе как гриффиндурок. Ведь верно же Поттер сказал, дельно. Постоял бы у машины да подождал бы родных. Но нет же, надо жеж приключение.

— А его ведь ещё и маглы видели… — вставил свои пять копеек кто-то, и понеслась. Всего полчаса, а в школе не нашлось бы того, кто-бы не обсуждал глубину и виды диагностических критериев того психического расстройства, которым, как все теперь без исключения были уверены, страдает теперь уже официально не самый младший из имеющихся в школе Уизли.

В коридорах, на улице, на переменах и после уроков. Все, от старших до совершенных мальков обсуждали именно это. Так и прошёл первый учебный день, за ним второй и третий. Затем последовали выходные, за которые к предыдущему диагнозу, имевшему общий смысл “Гриффиндор головного мозга”, прибавился ещё и идиотия.

Причиной этого стала пятница и прошедшая в её конце трансфигурация, именно после неё все слизеринцы наперебой рассказывали о том, что у Уизли ещё и палочка сломанная и что он и вовсе для общества опасен. Так как колдовать заведомо испорченным магическим инструментом…

Как следствие анамнез и клиническая картина претерпели некоторые надо сказать, что значительные изменения и дополнившись вновь установленными деталями, с новой силой облетели и без того не так уж и богатый на новости закрытый мīрок Хогвартского пансиона для малолетних волшебников.

В понедельник случился первый урок по защите от тёмных искусств. И одного только приветствия уже было вполне достаточно.

Сменивший безвременно непонятно куда пропавшего в апреле Квирелла, на уроках которого его заменил ни много ни мало, как сам директор Дамблдор, Гилдерой Локхарт начал знакомство с классом с того, что перечислил все свои титулы и достижения.

Вышло почти как у директора Дамблдора. Разве что титулы и награды были не сопоставимыми. После был тест, и, ладно бы, если в нём было хоть что бы то ни было дельное, но нет. Первый же вопрос звучал как: Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта? А следом за ним шло: Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта? Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта? И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвёртый вопрос звучал так: когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок.

На всё про всё "преподаватель" выделил бездарно потраченные на чёрт знает что полчаса. По окончании которых оставшуюся часть урока сетовал на то, что они так или иначе не знали ответ на тот или иной его вопрос. Это он, видимо, теста самого Гарри не видел, как впрочем и сидящего поодаль от него Малфоя. За прошедшее время Гарри пару раз косился на превратившегося нынче в скорее приятеля, чем друга мальчика. И был уверен, что тот, как и он сам, к тесту даже и не притронулся. Скривился в своей фирменной манере и молча все полчаса выводил на листе замысловатые каракули.

Середина сентября ознаменовалась новым всплеском интереса к по новой отличившемуся Рону Уизли, а также новостью о том, что у сборной Слизерина нынче новые мётлы.

— Я не просил об этом… — сокрушённо отнекивался и без того чувствующий себя искупавшимся в дерьме Драко Малфой. Поступком своего отца мальчик был недоволен, вот только сообщить об этом во всеуслышание было всё равно, что подписать себе смертельный и очень болезненный приговор.

Товарищи по команде банально не простят и плевать им будет на то, что на пробах, а он их прошёл, Драко стал лучшим, и был единственным, кто справился полностью. Мётлы уже были в руках. И что-либо исправить было уже невозможно. Апогеем же стала стычка с грифами.

— И чего им по утрам не спится? — С явственной печалью вопрошал у библиотечного потолка младший Малфой. — Мало мне за лето прилетало, так на тебе, ещё чтобы жизнь мёдом видимо. В экспресс садился, думал отдохну хоть, отъемся. Но нет, на тебе, Драко. Да чтоб ты со своими мётлами, я что, сам что-ли ничего не могу…

— Можешь, — лаконично согласился с ним сидящий напротив него Гарри.

— Вот и я говорю, я сильнейший на факультете. Я проверил. Всех прощупал. Снейп и тот зелёный. Флинт ещё, Пьюси. И всё остальные жёлтые да оранжевые. Красных, правда, в отличии от Гриффиндора нет.

— Нет, — вновь согласился сидящий напротив слизеринца Гарри. И попытался в который уже раз продраться через дебри написанного Локхартом бреда.

Очень хотелось плюнуть. Но увы, курчавый златокудрик на их тесты таки обиделся и теперь им обоим нужно было ответить в общей сложности на двести восемь вопросов всё той же направленности. Именно такую, ни разу не весёлую отработку назначил им обоим этот самовлюблённый павлин, в начале, правда, хотел посадить почту перебирать. Но как-то так в миг осёкся, посмотрел на смотрящих на него в упор мальчишек и в итоге они в библиотеке делают чёртов тест.

— Ты меня вообще слушаешь?

— Да и нет, не переживай, да и мётлы вашей сборной всё равно не помогут.

— Это ещё почему?

— Это потому, что дождик, дождик хватит литься, Гарри хочет веселиться… — с загадочным видом на грани слышимости пропел ставшую уже чем-то вроде негласного гимна сборной факультета Рейвенкло куплетик Гарри и вновь уткнулся в находящуюся у него в руках книгу.

— Да не может этого быть…

— Смирись, и вообще я уже на девяносто вопросов ответил, а ты? — полный уныния стон был мальчику ответом.

Он сочетал в себе всё: и уныние от теста и тоску от понимания того, что, если Поттер выйдет на поле, а он будь оно всё к Мордреду проклято выйдет, то никакие две тысячи первые им не помогут.

"Ну да тем интереснее будет", — хмыкнул себе под нос представивший тот шок, в который будут повержены его товарищи, когда осознают, что ни лучшая метла на рынке, ни что-либо ещё им не помогут. Поттера на поле будет не остановить, и, хотя он, Драко, честно постарается, итог будет заранее известен. Талант и мощь против инвентаря… Ответ заранее известен. Придя к этому выводу Драко, как и Поттер, уткнулся в грёбаные осточертевшие до печёнок “Прогулки с вампирами”. И спустя несколько минут принялся остервенело строчить пером по пергаменту.

Так и дотянули до октября.

Уныние на ЗОТИ, усталость от того, как женская часть замка вздыхает по этому, этому, короче по Локхарту.

Ни Гарри, ни Драко он ни в каком виде не нравился, но девочек было банально жаль. Природно одарённый к магии притяжения внимания Локхарт был практически как Вейла. Разве что направленность была немного иной. Вот только когда ты высший маг, наблюдать за всем этим сил не было почти никаких.

Спустя некоторое время, если занятие было совместным к Гарри или же Драко начал пересаживаться ещё и Невилл. Оказавшийся Жёлтым рангом, он вследствие пройдённого им ритуала перешагнул через ступень. И как следствие, да ещё и с новой слушающейся его идеально палочкой очень быстро прогрессировал. Что и привело к пересадке.

Ведь Локхарт, хоть и был, как и Невилл жёлтым, потенциала своего не развивал ну или развивал, да не так. Как итог, едва лишь чаша личных способностей Невилла качнулась в сторону третьей ступени, как мальчик всё понял. А если точнее, то ощутил. И теперь как, собственно, и Поттер с Малфоем прятался. До высших магов ему было далеко, но и того, что было уже было достаточно. Но вот пришло время первого в этом сезоне квиддичного матча. Гриффиндор слизерин. Гарри даже серебряно-зелёный флажок себе наколдовал. Увидевший это капитан сборной лишь хмыкнул.

— Нет ничего зазорного в том, чтобы болеть за достойного. Драко достоин и поверь мне ловцом стал вовсе не из-за отцовского подгона.

— Вот как?

— Ага, на матче увидишь, уверен, что это будет очень весело.

— Поверю на слово, а пока… — мальчишки дружно прильнули к ограждению и горящими глазами проследили за весьма эффектно увернувшимся от пущенного кем-то из близнецов бладжера Драко. А тот ещё раз весьма эффектно развернулся практически на месте и тут же, набрав больше сотни, рванул к другому концу поля, делая вид что заметил снитч. О том, что это не так, знал разве что Гарри. Так как мячик он прекрасно видел. Тот висел недалеко от барсучьей трибуны и был пока ещё никем не замечен. Матч завершился со счётом двести — шестьдесят и показал неплохую игру.

— Через неделю играем с барсуками… — произнёс идущий в сторону замка капитан сборной воронов.

— Угу.

— Надеюсь, что ты и в самом деле готов, потому как Малфой и в самом деле не плох.

— Всё будет хорошо, Майкл.

— Надеюсь, потому как ты и сам видел.

— Я сильнее его, и он об этом знает.

— Даже так?

— Угу, мы же приятельствуем, и в общем.

— Как скажешь, главное на поле не забудь, вне его да хоть лучший друг, на поле же.

— На поле, Майкл, Гарри хочет веселиться, и можешь мне поверить, Гарри очень хочет. А Малфой, Малфой это отличное дополнение. Я даже не исключаю, что у нас будет дуэль ловцов. Почти честная, хотя и не во всём и тем не менее.

— Ладно уже, весёлый ты наш, — хмыкнул перешедший уже на седьмой курс Майкл и, хлопнув Гарри по спине, направился в сторону башни.

Выходные пролетели будто и не было, а в среду Гарри впервые услышал его. Он шёл из библиотеки и был уверен:

— … рвать… терзать… убить… — разнеслось по уже погрузившемуся в предвечерний мрак коридору.

— Кто здесь? — спросил резко остановившийся на полушаге мальчик. Всего миг, но он уже был готов. CAD вышел из режима ожидания, тогда как сам мальчик обратился в слух.

— …так голоден… так долго… — раздалось словно бы удаляющееся шипение.

— Кто здесь? — повторил свой вопрос полностью обратившийся в слух ребёнок.

— …убивать…, время убивать… — ответил ему всё дальше удаляющийся шипящий шёпот.

Увы, но магией определения объектов Гарри пока не владел. И хотя наставник ему об этом рассказывал, здесь и сейчас она была, увы, не доступна. Коридор же был девственно пуст. И решивший, что это чья-то не слишком умная шутка ребёнок направился в большой зал.

О происшествии с кошкой завхоза мальчик, как и все, узнал после ужина. «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!» гласило стилизованное под надпись кровью послание, написанное кем-то не очень умным прямо на стене. Висящая под ним будто бы околевшая животина была тому наилучшим подтверждением. Именно об этом Гарри рассказал протолкавшийся к нему сквозь толпу не на шутку встревоженный младший Малфой. А также о том, что первыми всю эту инсталляцию нашли гриффиндорцы и что Филч обвинил во всём Невилла и Уизли.

— Ты только представь себе, Уизли и такое. Да в это же вообще никто не поверит.

— Ну, завхоз то верит, — с задумчивостью произнёс наблюдающий за тем, как директор лично снимает несчастное животное и совместно с деканами Слизерина и Гриффиндора, а также вездесущего и неистребимого Локхарта покидает коридор. Детей взрослые также забрали.

— Да он походу умом тронулся, — продолжил тем временем Драко.

— Не исключаю, и тем не менее животину жалко, — не отрывая взгляда от надписи, задумчиво произнёс проводивший взглядом именитую процессию Гарри.

— Да тю на неё, живая она, — отмахнулся повторивший его действия Драко.

— Живая?

— Ну да, я сам проверил. Оцепенение на ней какое-то странное. Сильное, но не непреодолимое. Думаю, что, если бы я знал как, я бы справился. Хотя оно по рангу ниже. Зелёное, можно и грубо поснимать, продавить попросту.

— Тогда почему Дамблдор его не снял?

— В смысле? — вскинув брови воскликнул и в правду удивлённый Драко.

— Вообще-то, если ты не знал, он, как и ты, лазурный второй ступени, что, правда, при его возрасте странно.

— Тогда вообще не понимаю.

— Вот и я тоже, ладно, давай просто не будем лезть в это, и вообще, я жду от тебя хорошей игры. Не забывай о том, что Гарри хочет веселиться.

— Забудешь тут как же. Флинт ещё чутка и спятит. У Вуда заразился, не иначе.

— И тем не менее…

— Ничего не обещаю, но стараться буду, вот только…

— Только я всё ещё просто школьник, а то, что по площадям в теории могу… Я, если ты не заметил, с башни молнии не пускаю, ни тебе обледенения локального, ни ещё чего. Сижу тихо, учусь помаленьку, скучаю. В общем, это я к тому, что позря нервничаешь. Вот был бы ты как гриффиндорский. А так, по сути, будем почти равны. Инвентарь и навыки. Так что верь в себя и давай развлечёмся.

— Ну, раз ты так повернул, тогда разумеется, и учти, пощады я тебе не дам.

— Как и я,— махнув на прощание рукой, ответил направившийся в сторону собственной башни Гарри. И обойдя всё также толпящихся у надписи студентов покинул коридор.

На следующий день разговоров только и было, что о вчерашнем. Тайная комната вновь открыта… Что может быть более заразительно, волнительно и так далее. Как следствие, все и каждый только это и обсуждали. Подходил Невилл, рассказал, чего да как. Оказалось, что директор, как и Гарри с Драко признал, что кошка вовсе не труп.

— Филч совсем спятил, — доверительно сообщил приятелям Невилл. — В Рона тыкал, ты только представь себе, наш Рон и такое колдунство… Локхарт опять же, то бедолагу убили, то зверски запытали, заклинание ещё назвал странное, о точно Трансмогрифианская пытка какая-то. Что за зверь такой знать не знаю, но учитывая то, как он преподаёт…

— Согласен, но, да и ладно, Мерлин ему судья.

— Именно.

На том и разошлись, а через неделю состоялся матч Рейвенкло\Слизерин. И это было феерией.

Вылетели на поле, заложили неплохой и давно уже отрепетированный вираж. Таким образом решив придать себе взрослости.

В старшей лиге мол игроки тоже перед матчем чего нибудь эдакое делают. Внимание привлекают. Слизерин также не отстал, выпендрился. Оказавшийся напротив их ловца Гарри не преминул уловить, как Драко едва уловимо скривился. Судя по всему, настроение у парня было наипаршивейшее. Сам же Гарри старался быть до крайности сосредоточен. Кивнул сопернику и вновь попытался успокоить не ровен час пытающееся удрать куда подальше сердце.

И нет, боялся мальчик вовсе не Слизерина. С чего бы, его страх был вызван вовсе не этим, а тем, что за час до начала к нему в спальню явился Доби и в своей фирменной форме “юный очень сильный Хозяин велел, Доби предупредил” сообщил о том, что плохой сильный маг приказал ему заколдовать на этот раз бладжер так, чтобы юный очень сильный маленький хозяин не смог от него увернуться, получил травму и, как сказал плохой сильный маг, покинул не безопасную для него школу. Попахивало первостатейным бредом и тем не менее Доби предупредил.

А раз так , то ухо надо держать востро. Мимо пронёсся явно желающий уже начинать Драко. Вот только Гарри было немножко не до него. Он едва успел увернуться от летевшего судя по траектории ему прямо в голову бладжера. "Однако", — подумал не на шутку встревоженный мальчик. Мимо пронёсся один из их загонщиков и злобный мячик получил курс на летящего невдалеке Пьюси. Правда, примерно на полпути полностью стравил скорость, развернул вектор движения и буквально с места вновь направился в сторону Гарри. При этом набирая буквально запредельную, умопомрачительную скорость. Вновь уворот, мысленные восхваления своей единственной во всём мiре красавицы-метлы и наставника, её создавшего. Прибавил скорости и словно истребитель британских ВВС унёсся в другой конец поля. Увы, но бладжер тоже последовал за ним. Как следствие, манёвр ухода не удался и едва лишь бладжер вновь оказался отбит в сторону, как Гарри с места рванул так, что в ушах засвистело.

Выполненная на основе мотоциклетной спортивной защиты амуниция безопасность можно сказать, что практически гарантировала. А уж зачарованная наставником… Сегодня в такой как, собственно, и на матче с барсуками летали все. Перед каникулами скинулись. Оценили комплект, что был у Гарри. Обсудили всё и ещё в мае подошли с просьбой поспособствовать.

Наставник не отказал и за разумную оплату, разумеется, зачаровал. Зачаровал на совесть и как следствие конечности, а также торс игроков были практически в полной безопасности. Увы, но головы это не касалось, так как согласно правил шлем мог иметься только у вратаря, тогда как остальным разве что очки от ветра, не более. Собственно, очки тоже были у всех. Небо было пасмурным и перед матчем им их раздал подготовивший всё заранее Гарри.

Пошёл дождь, не критично, но ни разу не приятно, вед сколько не зачаровывайся, всё одно промокнешь до нитки. Что, собственно, практически моментально и произошло.

Играть стало весьма некомфортно. Мимо пронёсся Драко, как будто бы спрашивая, ты чего мол. “Бладжер” — коротко ответил ему Гарри и вновь прямо на глазах офигевшего соперника выполнил умопомрачительный кульбит, так уходя от очередной атаки. Да не тут-то было, мяч развернулся и что было скорости понёсся обратно.

Во все глаза смотрящий на это Драко был в растерянности, а бладжер тем временем таки изловчился и врезался в неудачно подставившего свою спину ловца Рейвенкло, вот только этого ему показалось мало и следующий удар пришёлся уже в голову.

Будто бы в замедленной сьёмке Драко увидел, как начал соскальзывать со своей метлы товарищ и такой желанный для него соперник. А в следующий миг, наплевав на всё, бросился вниз. Высота был почти семьдесят метров и будь ты сто раз великий маг, а упадёшь с такой неминуемо расшибёшься. А Гарри, судя по всему, ещё и сознание потерял.

Явно не замечающий или же игнорирующий проблемы ловца Рейвенкло комментатор объявил, что счёт уже шестьдесят сорок. Но Драко его не слушал. Тихо себе под нос пробормотал родовой девиз и стрелой понёсся к земле, изо всех сил стремясь перехватить падение явно выбывшего из игры товарища.

Успел, буквально за два метра до, но успел. Схватил за мантию и вместе с неожиданно прибавившимся весом ухнул к земле. Едва соскочил с метлы, как бешёный мяч был уже здесь. Миг, удар. Но видимо успевший оклематься за время своего падения Поттер таки пришёл в себя и крутанувшись по земле сумел увернуться. Увы, но не тут-то было и железный шар по новой ринулся в атаку.

Обалдевший от происходящего юный Малфой в неверии секунд, быть может десять наблюдал за тем, как уворачивается от бешеного меча загнанный практически в угол соперник. Раздался неприятный хрясь, и словно бы очнувшийся от наведённого сопора мальчик рванул к явно сильно пострадавшему товарищу.

Всего миг и над ними развернулся вполне полноценный, пусть и маленький по своему радиусу высший щит. Со стороны казалось, словно бы детей укрыл могучий, неведомо кем призванный сияющий звёздным огнём рыцарь. Как будто бы патронус, только немного иной. Удар ещё и ещё, но вот кто-то послал во взбесившийся бладжер Редукто и тот распался на более мелкие, потерявшие свою магию части. И только теперь Драко смог выдохнуть.

Здесь и сейчас он впервые в своей жизни, впервые с тех пор, как, прошёл пробуждение, применил на практике то, чему вследствии него научился.

Без палочки, без концентраторов. Сильнейший из когда-либо существовавших защитный навык, священное парирование.

Четыре месяца назад

Малфой мэнор начало летних каникул.

Учебный год завершился и Хогвартс-экспресс набирал свой ход, спеша доставить своих маленьких и не очень пассажиров домой.

В купе Драко находился один. Сам Креба и Гойла попросил, мол подумать необходимо, одному побыть.

В принципе не лукавил, да и от общества этих двоих порядком уже устал. После случившегося оба они будто бы и вовсе прилипли. Не иначе как родители приказали, а им скорее всего отец. И те и другие отца Драко слушались беспрекословно.

Да вот беда, всё это только и исключительно раздражало. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вот и сейчас на силу выпер. А как только выгнал, так сразу же на дверь заклинание наложил. Две недели учил. Третий курс всё-таки. Выучил и так жахнул, что не открыть теперь было. Разве что Поттер сумел бы, но да этому рейвенкловцу дело до него не так чтобы есть. И после башни они не сказать, чтобы общались. Креб и Гойл опять же. Как следствие, так и доехал в одиночестве. Тогда как потоптавшиеся минут с десять у двери горе то ли охранники то ли сподручные нашли себе пристанище в соседнем.

Да и совсем уж идиотами они не были. Видно же, что патрон не в духе. Маглокровок не гоняет, колкости никому не говорит. Не в духе в общем, а лезть под горячее ищите дурака. Но вот экспресс принялся сбавлять ход. И вышедший из вагона Драко с грустью проследил за тем, как исчезает за барьером Поттер. Его каникулы будут стопроцентно весёлыми. "Его, но не мои", — с печалью подумал двинувшийся в сторону уже ожидающих его родителей Драко.

Отец был как всегда надменен и на окружающих смотрел, словно на мусор. Ещё пару месяцев назад это было таким нормальным. Вот только ключевым было именно это самое “было”. А сейчас, скривившийся при виде прошедших мимо него Уизли, к ужасу Драко, он и сам им не уступал. Такой же грязный, такой же… Да вообще один в один, и как он только раньше то этого не замечал?! Мама… Вот мама, как ни странно, была чистой, ну, почти. Лёгкий налёт, скорее всего от отца. Не собственный, наносной.

Как Драко и предполагал ещё будучи в Хогвартсе, едва только они оказались дома как от него тут же потребовали ответа. Где мол был, почему не сообщил и далее, и далее, и далее. Отец наседал и мерзкое тошнотворное, удушающее нечто, распространявшееся от него, становилось всё сильнее и сильнее. "Так вот как оно выглядит, вот как выглядит настоящий предатель крови!", — подумал как-то в миг после этого своего открытия успокоившийся Драко. И резко выпрямившись, и поймав взгляд отца, прямо в лицо ему выдал:

— Честь — это жизнь! — и развернувшись на каблуках унёсся к себе. Совершенно не обращая внимания на то, как скривился будто бы от полученной им пощёчины отец и как при этом потерянно выглядела мама.

Весь вечер после сцены в холле Драко просидел у себя, заперся также как в купе и на окрик дёрнувшего несколько раз ручку отца так и не откликнулся. А когда тот, судя по всему, совсем не понимая того, что он в собственном доме уже не хозяин, проорал, что он наказан и чтоб до утра выходить мол не смел, лишь тихо себе под нос буркнул “не больно то и хотелось”. Увы, но "сиятельного" лорда даже не заинтересовало то, что к сыну он пройти не смог. Задело, да, но не заинтересовало, а вот кое-кого другого, напротив.

В животе бурлило, увы, но сейчас Драко оставалось разве что медитировать. Приёму этому его ещё в Хогвартсе научил таки отловленный им Поттер. И вот, понимающий, что еды он в лучшем случае до завтрашнего утра не увидит мальчик вздохнул и, погрозив стене кулаком, принялся усаживаться. По началу было очень тяжело, он ведь до этого прежде никогда ничего подобного и не пробовал. Но к завершению первого курса стало уже даже и комфортно. Ноги в подобие позы лотоса. Увы, но как на картинке из того трактата не выходило, и ноги друг на друга положить никак не получалось.

Но, чуть поразмыслив, Драко решил, что и так, как он делает тоже нормально, ну не получалось у него представить себе того, чтобы кто-то из его предков, да в латах, да вот так вот скрутился. Без лат да, вполне себе, но в латах… И так как именно в своём боевом облачении они и предстали пред ним в тот момент, мальчик решил успокоиться и делать так, как может. Потихонечку, день за днём, раз за разом.

Два месяца спустя это была уже не непонятная кривуля, а вполне себе похожее на оригинал нечто. Просто не до конца докрученный. Руки сами легли на коленки. Пальцы сложились в нечто, что Поттер охарактеризовал как катушка индуктивности. Почему именно так, Драко признаться, так и не понял, а вот разницу ощутил.

Попробовал и как в учебнике, и как Поттер показал и по поттеровски выходило в разы лучше. Поток не срывался, закручивался и шёл ровно туда, куда требовалось. Не всегда, разумеется, и не сразу, и тем не менее. После медитации сделал "гимнастику", именно так Драко называл ту сложно выговариваемую фразу, которой без проблем произнёсший всё это Поттер этот комплекс назвал. Справедливо, как он думал, для себя самого решив, что коли уж у него язык до того костный, что аж мышцы лица сводит то и слово гимнастика вполне себе подойдёт. Главное ведь не название, главное ведь — это суть. А суть, в отличии от названия, Драко прекрасно уловил и теперь как минимум раз в сутки старательно изображал из себя по мнению соседей черт знает что. Увы, но более как в спальне заниматься было по сути и негде. Зато теперь он был наконец-то один, блаженство, какое же это блаженство. Поесть бы ещё, но увы, он был наказан и как бы он ни был силён, а ужина не предвидится.

Закончив с выполнением на вид весьма странного, но до неприличия действенного комплекса, мальчик вновь уселся на полу и попытался помедитировать.

Увы, но не получалось. Мирское не давало расслабиться. Непривычный к голоду желудок требовал своего. А в голове то и дело мелькали картинки того, как в него тыкают пальцем. Ты мол чего это изобразил. И не ответишь же. "Ну кто, скажите мне, додумался назвать всё это, к примеру “обезьяной, дарящей фрукты”, или “поглаживанием рыбы”? Да почему рыбы-то? В пояснении и том указано, что воздух надо погладить. А как пояснил Поттер, вовсе даже не воздух, а очень даже магические потоки", — обиженно дуясь на весь мiръ, думал голодный и от того злой мальчик.

Так и заснул, злой, раздосадованный и голодный. Утром его и вовсе, казалось бы, не заметили. Отец читал, мама смотрела с толикой чего-то ему вероятно в виду собственного возраста непонятного.

Быстро и максимально аккуратно поев, а по факту сметелив всё оказавшееся в доступе, тут же поднялся. Чуть заметно поклонился. Ровно настолько, чтобы выразить то ли всё-таки почтение, то ли всего лишь приветствие. Такой наклон головы он у Поттеровского наставника подглядел. Тот у чего-то похожего на старый домашний алтарь в тот момент стоял. Понравилось. И поклонился вроде, уважение выразил, но так, что ясно каждому, что оным там и не пахнет даже. Одна только мама, наверное, и заметила.

В саду было тихо, а если уйти подальше...

Владения позволяли и мальчик, отыскав удобное место, устроился у огромного, растущего здесь уже дай Мерлин вспомнить какое количество лет раскидистого дуба. Прислонился спиной, затих, расслабился.

Интерес к нему проявляла разве что мать, Люциус же решил наказать игнором. Он привык, что ребёнок ему чуть не в рот смотрит, а потому считал, что всё продумал.

Увы, но Драко в рот, как он теперь ясно видел предателя крови смотреть не желал. И наказания как такового не получал. Ну разве что извечное отсутствие еды вне трапезы, да и на ней тоже. Отец предпочитал лёгкое, воздушное, изящное, а от того едва ли по меркам Драко чуть не микроскопическое. Так пролетела неделя. С "друзьями" Драко общаться не захотел, все приглашения отклонил, сослался на занятость, уроки мол, дела рода.

Две недели спустя

Отчаяние было уже практически вселенским, настолько сильно хотелось есть. "Ну кто же мог знать, что высшему магу отцовского рациона мало?", — мысленно возопил уставший от этого вечного, судя по всему, полуголодного состояния ребёнок. Мидии, креветки и прочие утончённые разносолы. Он сметал всё, даже если ранее нос воротил. В торбу, всё в торбу, то есть в желудок. Сегодня за обедом над ним даже мама сжалилась и тихо, пока не видел отец, поменяла его тарелку со своей. В итоге впервые за две недели Драко нормально наелся. А также мысленно постановил, что с него хватит и с этим надо что-то да делать.

Так и родилось его первое письмо, оно было наполнено всем, а в ответ от адресата пришёл странно выглядящий зельеварческий рецепт.

В нём почему-то перечислялись рис или же макароны. Указывалось, чего и сколько, в какой последовательности и как котёл, то есть кастрюлю греть.

У читающего всё это Драко аж челюсть отвисла, вот только есть хотелось неимоверно. И оставшийся в следствии светского раута родителей практически голодным мальчик отправился на поиски.

Дураком Драко отродясь не был и, разумеется, понимал, что всё перечисленное в рецепте, озаглавленном как “зелье от голода” можно отыскать на кухне.

Спустился, шокировал замерших кто за чем домовиков, огляделся и не придумав лучшего сверившись со списком " ингредиентов" выдал:

— Эй, ушастые, рис нужен, курица или индейка, овощи, помидоры точнее, есть? — миг, хлопок и разодетый в видавшую виды не блещущую чистотой наволочку домовик выставил перед ним запрошенное и тут же согнулся в дрожащем поклоне, подметая ушами пол.

— Однако, это, спасибо что-ли, котёл бы, да тфу ты, не котёл, кастрюлю, есть у нас кастрюля?

— Есть молодой сильный хозяин, — посмел открыть рот один из домовиков и тут же выставил оную вперёд.

— Отвратительно, то есть отлично, кастрюля, наверное, подойдёт, — посмотрев на предложенное ему неведомое нечто выдал Драко. — А вот… а ну быстро все вымылись, что за хрень, и это кухня? Позорище! Ещё раз таких чумазоидов увижу, сам вымою, железной щёткой, как котёл на отработке. — Эффект был сродни разорвавшийся бомбе, кто-то из ушастых даже утварь уронил. Разбил, принялся собирать, перестал, забился в истерике и начал биться головой об осколки. Обалдевший от происходящего мальчик не придумал лучшего чем на всё помещения гаркнуть: — ПРЕКРАТИТЬ! — Всё тут же замерло и ещё один перепуганный ушастый, не справившись с кастрюлей с помоями, её расплескал.

Смотрящий на это всё мальчик неожиданно спокойно встал в стойку готовности и несколько раз сделал глубокий вдох и выдох. Развёл руки в стороны. Ушастые наблюдали не иначе как с благоговением. А окончательно собравшийся с мыслями Драко ещё раз обвёл всё это безобразие глазами и на пару секунд, прикрыв их распорядился:

— Убрать, — указывая на пролитые и совершенно не аппетитные нечистоты. — И не сметь выглядеть, как отребье. Не позорьте древнейший рыцарский род. Вы домовики, служащие рыцарям храма света. И что с того, что отец не достоин? Меня слушать будете. И я велю вам. В порядок себя привести. В чистоте содержитесь. Чумазыми быть не смейте и наказывать себя тоже нельзя. Ты, как зовут? — Драко ткнул в того самого домовика, который разлил помои.

— Харки, молодой сильный господин.

— Что с руками?

— Старший хозяин велел прищемить их печной дверцей.

— И за что же, в чём провинился?

— Салат был перчён не тем перцем.

— Серьёзно что-ли, а остальные?

— Не то вино принёс, — раздалось робкое от двери и обернувшийся Драко увидел ещё одно покалеченное замызганное нечто.

— Павлины гомонили, хозяин был недоволен, — виновато пояснил попавшийся на глаза сидящий на полу домовик, стопы которого были в бинтах.

— Да вы шутите, перец, павлины, вино, что за бред? Я запрещаю слышите, запрещаю вам. Не смейте себя наказывать. Уж точно не за перец и павлинов. Приведите себя в порядок, не позорьте род.

— Как прикажет молодой сильный господин, — сообщил вставший перед ним судя по виду старший домовик. — Чем Дакки может быть полезен молодому сильному хозяину?

— Ты старший что-ли?

— Тако еси, молодой, сильный хозяин.

— Интересно, раньше я просто молодым был…

— Хозяин сильный, сильнее лорда, сильнее леди. Его приказ закон, хозяин вспомнил о чести рода, о храме. Хозяин теперь чистый, хозяин великий…

— Ну скажешь тоже, великий… — не удержавшись и потерев под носом пальцем произнёс явно смутившийся Драко и ещё раз осмотревшись, увидел, что помои уже исчезли. — Отлично, ты и ты, подстрахуете, я буду зелье от голода готовить, остальные, пока себя в надлежащий вид не приведёте, чтоб духу вашего подле себя не видел, — произнёс не придумавший чего-то иного Драко.

Кухню он предпочёл сравнивать с зельеварней. И так как в зельеванрне должно быть чисто, да и сам зельевар ни разу ни неряха. Вид же домовиков его буквально поразил. В грязи, как и отец.

— Как отец! — поражённо пробормотал невидяще смотрящий перед собой ребёнок. Вы же все как отец. Не смейте, слышите, не смейте. Вы не он, не предавайте рода. Не предавайте!!! — со слезами на глазах упал на колени перепуганный открывшимся ему открытием, едва достигший двенадцати, мальчик.

— Как пожелает молодой, сильный господин. Торки, Вилли, — произнёс так и оставшийся стоять перед Драко явно уже повидавший жизни старший домовик. Названные ушастые тут же замерли подле.

— Старший?

— Делайте, что прикажет молодой сильный хозяин, остальное потом объясню.

— Да, старший.

Следующие полчаса отряжённые домовики работали на подай-принеси. Доску дайте, нож, да нет, не этот, этот неудобный им мясо не режут и тому подобное. Кастрюля, а если точнее, то всё-таки котёл оказалась на очаге. И вскоре в нём, как и указывалось в рецепте, тихо и очень аппетитно зашкварчала подготовленная согласно рецепта курица.

— Ну и сравнение у тебя, Поттер, — пробормотал для верности перечитавший рецепт Драко. — Нашинковать, как флобера… — а тем временем к уже немного подрумянившейся курице отправились овощи. Помидоры, немного лука, сладкий перец, кабачок. Сверившись с рецептом, Драко перемешал получающееся варево, добавил специи, строго как на зельях, грамм в грамм. Засыпал отмеренный заранее рис. Залил водой и не перемешивая закрыл крышкой. — Огонь убавьте.

— Да, молодой сильный господин, — откликнулся караулящий котёл домовик и тут же щёлкнул пальцами.

Огонь под котелком, в котором и происходило приготовление, уменьшился. Минут через десять по кухне начал расходиться аромат чего-то почти что божественного и наблюдающий за котелком Драко сглотнул. Есть хотелось уже вполне ощутимо. Посмотрел в рецепт, на часы и, вздохнув, принялся за медитацию.

Пялиться на котелок сил уже не было никаких, в животе бурлило. От попыток найти равновесие с собственной магией его отвлёк тот из домовиков, что давеча разлил по полу помои. В руках ушастого была тарелка, а на тарелке...

На тарелке был сэндвич, настоящий, одуряющий, прекрасный. Вцепившийся в свою добычу зубами мальчик чуть не урчал. И только доев, заметил, как всё будто бы в миг изменилось. Как оказалось, домовики с выданным им заданием уже справились. Все как один во всём чистом.

— Время, молодой сильный хозяин, — решился напомнить о готовящейся снеди следящий за котелком Торки.

— Отлично, как думаешь, оно готово? — поинтересовался у стоящего рядом домовика Драко. И не дожидаясь ответа, схватил подвернувшуюся под руки прихватку. Открыл крышку. Пахло из котла вполне себе съедобно. Зачерпнул половником, принюхался, подул, аккуратно лизнул и кивнув самому себе выдал: — Тащите тарелку и приборы, ложку там, хотя нет, вилку, — распорядился предвкушающий славный, вполне себе похожий на хогвартский ужин мальчик. Миг, хлопок и перед ним уже оказалась тарелка собственноручно приготовленного варева. Вилка и кусок мягкого свежего, только из печи хлеба.

— Уммммм… — замычал от удовольствия проглотивший первую ложку Драко. — Вкуснотища, Уммммм. — Под рукой появился стакан, наполненный апельсиновым соком и увидевший его Драко заулыбался. — Кто додумался, объявляю выходной. И к отцу можешь хоть вообще не приходить.

Так как первый опыт приготовления так и не изменившего своего названия “зелья от голода” оказался удачным, действо сие стало более или менее регулярным. И следующие две недели выдались вполне себе ничего.

А в то время, как пока ещё всего лишь ребёнок, пусть и оказавшийся до неприличия сильным, наслаждался жизнью, собственной магией и возможностью уединения, где-то в хозяйственных помещениях мэнора происходило нечто, по мнению магов, если бы они конечно это увидели, странное.

Собравшиеся в неровный кружок домовики шептались, они тихо передавали друг другу кто и что именно услышал. Друг другу, но главное старшему. Впервые за без малого двести лет показавшийся им седой как лунь одетый в немного пыльную, но от того совершенно не потерявшую своего лоска тогу домовик внимательно слушал. Все жалобы, все горести и малые радости от и до, а по окончании рассказа произнёс:

— Род пробуждается, наследник избран, испытание тоже, а до толе, служим как прежде.

— Старший… — с благоговейным придыханием пробормотал самый забитый из собравшихся. — А он справится?

— То мне не ведомо, род повелел, исполню сие.

— А можно…? — раздалось робкое и спросивший потеребил чистую отглаженную наволочку.

— Наследник велел, его магия сильна, исполняйте что велено.

— От круга до круга, тако бысть, тако еси, тако буде. — раздалось с благоговейным придыханием в ответ.

Из собравшихся никто кроме старшего уже и не помнил. Рассказы только, легенды, да вера. И вот в самый черный час своего отчаяния они все в единый миг ощутили это. Оно было огромным, как настоящая лавина и оно затопило особняк. Всего на миг, но не было среди них того, кто не ощутил бы присутствия великого.

Чёрное, дикое, жгучее, оно выжгло всю мерзость, а вслед за ним пришло оно. Белое, первозданное, оно смыло всю оставшуюся в самых глубинных уголках грязь и погань. Залечило раны и прошептало ждать. И они ждали, и он пришёл. Переступил порог, воссиял как маленькое, рождённое морем солнышко. Осветил всё и тут же заявил право. Одна фраза. Один упрямый до невозможности взгляд. И вот здесь и сейчас Старший сказал своё слово, по слову и быть.

А в то время, как затихшие и выговорившиеся домовики вновь возвращались каждый к своему делу, старший из них неслышно пришёл к нему. Отвлекать не посмел, мальчик выполнял комплекс и лишь по окончании оного назвавшийся до этого Донки заговорил:

— Род велеша хранити, род велеша отдати, прими силу рода, стань родом, — удивлённый Драко несколько раз изумлённо моргнул.

Вот только ни странный, совершенно седой домовик, ни протягиваемая им небольшая шкатулка так никуда и не делись. Буквально каждой клеточкой своего естества мальчик ощущал, как меняется и звенит в ожидании магия, а также и то, что обратного пути у него уже не будет.

Возьмёт, прикоснётся, и всё. Не в силах совладать с собой, Драко отвернулся и прижался лбом к приятно прохладному оконному стеклу. Внутри всё кипело и, если до он ещё мог бы оставаться прежним, ну почти, с поправками и тем не менее, то теперь он буквально ощущал в себе эту неистовую борьбу. Он бывший и он будущий отчаянно боролись друг с другом. В следующий миг он резко развернулся и, не давая себе и секунды, схватил протянутую к нему шкатулку. Внутри оказалось переливающееся кристаллическим ободком кольцо.

— Я ведь не могу отказаться? —как-то совсем по-детски грустно и больше утвердительно, чем с вопросом произнёс и так уже прекрасно понимающий, что именно и как именно он сделает мальчик.

— Прими кольцо наследия рода, отрок, прими испытание, что назначает тебе страж рода.

— Честь — это жизнь! — с брызнувшими из глаз слезами воскликнул сам забирающий у себя собственное детство мальчик и ни секундой не мешкая надел оказавшееся в руках кольцо. Оказавшись на указательном пальце правой руки, оно вспыхнуло. На краткий миг мiръ вокруг будто бы померк. И испугавшийся, что он банально ослеп Драко отчаянно заморгал глазами. Это помогло и постепенно стало ясным, что это не он ослеп, а просто освещение места куда он столь внезапно попал, очень тусклое.

Резкий переход от дневного солнечного света к ночной полутьме, освещённой лишь огоньками сияющих где-то под самым потолком звёзд, и был причиной того, что он растерялся.

Насколько хватало глаз всё было тёмным, безжизненным, с угадывающимися по периметру тенями чего-то похожего на закованных в доспехи воинов. Не выдержав, Драко, крутанулся на месте, но везде было одно и тоже. А затем прямо у него под ногами вспыхнул яркий, но не слепящий серебристо-золотой свет. Он побежал в стороны и стало ясно, что мальчик оказался в центре какого-то пока не ведомого ему, судя по всему, магического орнамента.

Исходящий от него с каждым мигом всё более и более разгорающийся магический свет осветил терявшиеся до этого во мраке стены и стало ясно, что по периметру зала и ярусам и в самом деле находятся рыцарские доспехи. Но вот исходящий из-под ног мальчика свет добрался до края. Орнамент вспыхнул, а в следующий миг расставленные у стен латы начали оживать, они спрыгивали со своих постаментов и, опустившись в строгости по краю орнамента, замирали. Когда последний с первых двух ярусов доспех с гулким “бум” занял своё место, всё стихло. Драко вновь оказался предоставлен самому себе. Лишь светящийся орнамент и окружающие его совершенно безмолвные стражи.

Немного подождав и поняв, что более ничего уже не произойдёт, мальчик сделал шаг, затем ещё и ещё. Спустя некоторое время он оказался напротив одного из замерших перед ним рыцарей и, не придумав лучшего, коснулся его.

В миг под пальцами проскочила золотая искра и тот совершенно внезапно ожил. Драко едва успел отскочить, как тот, совершенно не обращая внимания ни на что вокруг, встал в боевую судя по её виду стойку и, выполнив идеально отточенный замах, нанёс удар куда-то в пустоту. После чего вернулся в исходное положение и вновь замер. Поражённый Драко изумлённо моргнул, но любопытство пересилило и он, вновь оказавшись рядом с зашевелившимся доспехом, опять коснулся его.

Всё повторилось, разве что Драко, уже наученный опытом, не так испугался. Попробовал с другим. То же самое, разве что удар был другой. Третий, четвёртый. Все доспехи на его прикосновение реагировали совершенно одинаково: однократно выполняли удар или же, как четвёртый, их комбинацию и вновь возвращались в, как теперь понял Драко, в некое подобие стойке готовности.

Именно в этот момент по залу и разнёсся безплотный, казалось бы, идущий сразу же отовсюду голос:

— Приветствую тебя в зале кольца наследования, отрок. Здесь ты сможешь изучать наследие, собранное храмом света и нашим родом. Каждый рыцарь здесь представляет свой магический или же физический навык. Здесь собраны все тайные навыки храма рыцарей, в том числе и те, что в своё время были созданы нашим родом. Они есть вершина искусства храма. Изучить их очень тяжело, они козыри нашего рода и храма в целом.

— Обалдеть! — воскликнул совершенно по-новому взглянувший на представшее ему богатство Драко.

— Драко Александр Луи Малфой* — Грозно раздалось за его спиной и в миг обернувшийся ребёнок понял, что источником голоса был уже знакомый ему по ритуалу очищения древний лорд. Он стоял перед ним в полном блеске своей славы, завораживая и как бы приглашая присоединиться и стать таким же сильным и храбрым. — Я спрашиваю тебя ещё раз! Ты понимаешь, что такое быть Рыцарем!? Ты готов стать моим учеником?! — и сам от себя не ожидавший подобного Драко в миг подтянулся:

— Готов, Наставник! — выпалил на одном дыхании ребёнок и тут же припал на одно колено, прикладывая правую руку к собственной груди. На несколько секунд всё будто бы замерло, а затем мальчик услышал едва уловимую торжественную мелодию:

— Именем храма рыцарей света я нарекаю тебя своим мечом! — торжественно и грозно прогремело вокруг.

И Драко ясно ощутил, как этот самый меч плашмя ложится на его левое плечо. — Корона рыцаря света твоя по праву со всеми почестями! С этого дня твоя жизнь принадлежит только лишь храму. Ты будешь сражаться, защищая человечество и умрёшь на поле боя, не жалея об этом. Честь храма — твоя честь. Твоя честь — это твоя жизнь.

С нашим кольцом наследования ты получишь рыцарскую славу и свою миссию защищать человечество. А также всё, что есть у меня. — Спустя краткий миг всё вокруг вспыхнуло и одновременно ожив, все рыцари также как и сам Драко до этого преклонили колено. Это было завораживающе прекрасно. Ещё миг и свет несколько поугас. И столь же слитно, как и преклонились, рыцари прошлого поднялись вновь и почти тут же заняли каждый свои места. Драко с любопытством оглянулся и заметил, что один из рыцарей всё также стоит на краю орнамента.

— Увы, но твоя магия и тело ещё слишком слабы, и ты не можешь использовать большинство из того, что здесь видишь. Они станут тебе доступны каждый в своё время. Этот навык, — наставник указал на оставшегося стоять у кромки рыцаря, — ты изучишь первым. Подойди, приложи к нему свою руку, направь в него свою магию.

Едва лишь Драко послушно исполнил то, что ему велено, как рыцарь вновь ожил, но на этот раз как будто бы медленней произвел связку стойка замах, удар. На этот раз он был буквально пропитан магией. — Из-за спины же тем временем раздалось.

— Смотри внимательно, если потребуется несколько раз. Нет позора в том, что что-то по первости упустил. Будь усидчив, усерден и ты сможешь им овладеть. Этот в сути своей базовый приём, называется “лезвие чистой воды”. Его секрет в его напитанной магией режущей кромке. Не весь меч, ни его гарда или же клинок, только лезвие, а теперь смотри. — С этими словами наставник занял позицию и, сделав изящный взмах клинком, разрубил воздух. Всего на миг самая его кромка вспыхнула неистовым магическим огнём, и даже сам ветер уступил ему путь. Поражённый Драко смотрел на своего призрачного предка во все глаза. А тот тем временем как будто бы из воздуха достал тренировочный деревянный клинок и протянул его чуть не с открытым ртом смотрящему на него ребёнку. — Попробуй.

Увы, но ничего и близко подобного тому, что он только что увидел, у Драко не получилось. Корявый, ни разу ни изящный замах и уж точно ничего и близко похожего на рассечённый лезвием ветер. Шокированный ребёнок затравленно взглянул на могучего лорда древности, отец бы его за такое прибыл, ну или как минимум хорошенько бы наказал. Наставник же лишь развернулся и, сделав несколько шагов в сторону, произнёс.

— Повторяй это по пятьсот раз в день, каждый день ради всего, что ты хочешь защитить. — Несколько секунд Драко молчал, а затем резко встал в стойку и что было сил замахнулся, кромка меча едва заметно вспыхнула сиянием глубокого индиголита. Увы, но мальчик этого не увидел, зажмурившись, дабы не видеть своего как это было ясно со стороны мнимого позора. Наставник же тем временем незаметно для него кивнул и тихо растворился, оставив принявшегося упрямо махать учебным мечом ребёнка наедине с самим собой.

Оказавшись вновь в собственной комнате, всего на миг Драко подумал, что всё это ему просто привиделось, вот только правую руку оттягивал совершенно всамделишный, пусть и деревянный, зато прекрасно сбалансированный клинок. Принёсший ему кольцо домовик также был всё ещё на месте.

— Мне потребуется место и одежда для тренировок, и принеси мне сову, — произнёс отложивший оружие на кровать ребёнок. После чего подошёл к столу и, вооружившись пером и пергаментом, принялся составлять письмо. Ему срочно требовалось получить пару другую советов относительно собственной физической и иже с ней подготовки.

*Полное имя Драко по моему произволу — Драко Люциус Александр Луи Малфой. Имя Люциус дух кольца пропускает намеренно, так демонстрируя своё пренебрежение к предателю крови и чести рода.

Примерно в середине августа решившая ещё до завтрака прогуляться по саду Нарцисса Малфой застала буквально поразившую её до глубины души картину. Её сын, её маленький Драко, одетый в простую свободную рубаху, такие же штаны и достающие практически до колена мягкие сапоги впрягшись в две, самодельные, судя по всему, сделанные из кожаных ремней лямки, упрямо тащил за собой гружёную камнями волокушу. До этого она несколько раз наблюдала, как он то отжимается от пола, то просто бегает. И теперь вот это.

— Драко...! — в ужасе пробормотала ничего не понимающая женщина.

— Не мешайте мне, матушка, я стану сильным и не посрамлю чести рода, — с натугой ответил ей упрямо прущий вперёд ребёнок. Он сделал ещё около двух десятков шагов, остановился и рядом с хлопками возникли два домовика. У одного из них в руках было махровое полотенце, у другого же обыкновенное, и судя по всему, наполненное чем-то ведро. — Лей, — гаркнул сбросивший с себя лямки и пропитанную потом рубашку мальчик и подчинившийся его воле домовик при помощи левитации поднял в воздух ведро. Миг и оно опрокинулось, выливая прямо на оказавшегося под ним ребёнка всё своё, надо признать, что более чем прохладное содержимое. Настоянную на травах практически ледяную колодезную воду. — Ухх, хорошо, — отфыркиваясь, выдал тут же накинувший на свою голову поданное ему вторым домовиком полотенце вполне довольный собой Драко. Сегодня он смог протащить гружёную камнями волокушу почти пятьсот метров. Ещё чуть-чуть и будет ровно пятьсот.

— Драко…!? — в неверии произнесла буквально ошарашенная увиденным женщина. — Сынок, зачем? Неужели тебе мало твоих обычных нагрузок?

— Они не эффективны, мама, мне не интересно махать палочкой, как и шпагой. Хотя нет, не так. Это попросту не эффективно, особенно второе. Безполезная трата времени, и да, уроки я уже все сделал. А сейчас прошу меня простить. Мне ещё тренировку с нормальным оружием провести надо, а не этой фигнёй для девчонок.

Следующий час изумлённая Нарцисса Малфой безмолвной статуей самой себе наблюдала за тем, как её сын упрямо, раз за разом выполняет один и тот же удар. Взмах за взмахом. Выпад за выпадом. Мальчик её казалось бы и вовсе не замечал. Замах, выпад, возврат, замах, выпад… И так по кругу. Но, по крайней мере, это объясняло резко возросший аппетит. С такими-то нагрузками.

Собственно, вспомнив об этом, леди Малфой и направилась в сторону дома.

Нужно было отдать соответствующие распоряжения, а также об очень многом подумать. Приехавший из Хогвартса сын изменился. Не так, как если бы его подменили, нет, это был именно её Драко. Вот только, судя по всему, пересмотревший ранее прельщавшие его приоритеты.

В этом требовалось разобраться. Именно с этими мыслями уже отдавшая все необходимые распоряжения леди проследила за тем, как мимо окна протопал закинувший себе на плечо деревянный клинок мальчик. Её он похоже даже и не заметил и тут же направился к себе.

Завтрак проходил практически в молчании. Лишь Люциус в удивлении вскинул бровь, увидев, как перед Драко материализовалось вовсе не то же самое, что перед ним. Заместо лёгкого коктейльного салата с креветками в тарелке сына красовалась ни разу не диетическая и уж тем более не лёгкая яичница с беконом. А также картофельные ломтики с овощами и завершавший всю эту композицию немалых размеров фруктовый салат. На его немой вопросительный взгляд супруга ответила лишь сдержанным полным достоинства кивком. Так давая понять, что это мол по её распоряжению. Драко же, также прекрасно понявший кто, что и как, посмотрел на маму как на самое настоящее божество. И сметелил всё подчистую, после чего поклонился и, сославшись на необходимость дописать какое-то там эссе покинул столовую. Интересоваться решениями жены лорд Малфой, как и обычно не пожелал, и едва лишь сын откланялся, и сам покинул помещение. Оставив явно пребывающую в задумчивости жену разбираться со всем этим самостоятельно. Ведение дома его никак не волновало.

Всем этим занималась жена, и, если она что-то сделала, значит в этом, видимо, есть какой никакой, да смысл. А в то время, как погрузившийся в изучение утренней почты лорд Малфой пребывал у себя, его жена была до необычного задумчива. Она не понимала того, что же именно и почему так сильно повлияло на их сына. До Хогвартса он отцу разве что в рот не заглядывал и то скорее всего лишь потому, что такое поведение с его стороны было бы как минимум неприличным. Теперь же. Теперь мальчик как будто бы охладел. "Хотя нет, не как будто бы", — мысленно поправила себя устроившаяся в гостиной леди Малфой. Сын и в самом деле стал до невозможности хладен. В особенности к отцу, в купе с выявленным сегодня это требовало вдумчивого разбора. Вот только данных для него было категорически недостаточно.

На следующий день всё повторилось и из окна она вновь наблюдала за тем, как упрямый ребёнок в очередной раз тренируется на улице. На этот раз это была не волокуша. Мальчик забрался на дерево и, сверзившись с него так, что у леди чуть сердце не замерло, принялся выполнять что-то, что, вероятнее всего, можно было бы охарактеризовать как скручивание.

В физических упражнениях, особенно в таких, леди Малфой не разбиралась, а сын тем временем продолжал. А потом один из домовиков, видимо, по поступившему ему приказу, принялся весьма опасно махать рядом с мальчиком пусть и деревянным, но тем не менее мечом. На этом терпение леди окончательно закончилось, и понимающая, что у неё прямо-таки катастрофически недостаточно данных, Нарцисса решила эти самые данные заполучить. И так как сын для этого категорически не годился, оставался только его крестный, а по совместительству ещё и декан.

Сказано — сделано, и вот принявшая решение леди Малфой уже шествует к камину. Горсть порошка, слово ключ, и вот её голос уже разносится по находящемуся где-то в Тупике Прядильщиков дому.

— Северус, я знаю, что ты дома, зайди к нам пожалуйста, будь добр. Жду тебя в нашей гостиной. — Произнесла вставшая перед камином Нарцисса. После чего чинно проследовала к одному из кресел и, вызвав домовика, распорядилась о чае.

Ждать пришлось порядка двадцати минут, но вот камин характерно вспыхнул и из него появился, судя по всему, наскоро наведший на себя лоск хогвартский зельевар.

— Что-то случилось? Я был несколько занят…

— Знаем мы это твоё занят, и нет, не сбежит твоё зелье. Присаживайся.

Почуявший нечто неладное Снейп со всем достоинством, на какое только мог быть способен, опустился в находящееся напротив хозяйки кресло. Раздался хлопок и на столике материализовалась наполненная светлым, судя по запаху травяным чаем чашка. Что само по себе говорило как о характере разговора, так и скорее всего о его предмете. А Нарцисса тем временем вооружилась в точности такой же, после чего сделала глоток и, насладившись вкусом, произнесла:

— Я хотела бы поговорить с тобой о Драко. Судя по всему, я что-то, как это ни печально, пропустила. Мой сын, уезжая в Хогвартс, был, мягко говоря, другим. Теперь же, если ранее на Люциуса он смотрел как на бога, то стоило ему только приехать… И я понимаю случившееся в апреле наказание. И тем не менее, это не объясняет того, почему ещё год назад практически боготворимый им родитель сейчас вызывает у сына в лучшем случае полнейшее равнодушие. Что произошло, Северус? Почему Драко так изменился? Что стало тому причиной? Я спрашиваю тебя потому, как если бы этим всё только и ограничилось, но нет и вчера я застала его за тем, как он, словно бы ломовая лошадь, впрягся в явно самодельную волокушу и нагрузив её камнями принялся оную по территории таскать. Домовики ему в этом, судя по всему, потворствуют. Так они помогли ему по окончании всего этого с непонятно зачем потребовавшимся ему обливанием водой. Ты только представь себе. Прямо из ведра, это же просто ужасно. Сегодня же он забрался на дерево, ты только представь себе. И сверзившись с него, принялся делать вообще непонятно что…

— Скручивания, скорее всего, — машинально поправил леди вполне представивший себе, что же именно она могла такое увидеть Северус Снейп.

— Да хоть подвешивания, не вижу разницы, ты лучше поясни мне, что это такое? Что происходит, что случилось с моим мальчиком?!

— Что именно с ним случалось, я тебе не отвечу, так как всё, что мне известно, точно также известно и тебе. Упражнения свои Драко начал ещё в Хогвартсе, примерно через неделю после того… инцидента. Правды ради скажу, что ограничивался он в строгости чем-то навроде разминки или же того, что, как я подозреваю, должно было бы быть медитацией или чем-то на неё похожим. От себя могу добавить, что получается у него не плохо. С концентрацией явно не гладко, но вот что я точно заметил, так это то, что после того случая он как будто бы стал сильнее. И я навряд ли смогу тебе объяснить, это только мои ощущения. Как будто бы чище, ярче. Он, как это ни странно, стал на Поттера теперь очень похож. Такой же живой, яркий. Не в поведении, нет, не переживай, хотя и тут что к Поттеру, что к Драко у меня претензий нет. Всё это сугубо в моих личных эмпирических ощущениях. Ближе всего по аналогии будет правильно и неправильно заготовленный ингредиент и если раньше Драко был именно что не правильным, то теперь.

— Ну и сравнения у тебя ,Северус.

— Как есть, я и в правду затрудняюсь как-то ещё то, что я вижу объяснить. Но, как я и сказал, примерно спустя неделю после я застал его за упражнениями. В пустом классе, после ужина, он чертыхался как сапожник и через слово поминал Мерлина и Моргану. И при этом совершенно упрямейшее продолжал.

— Вот и у меня также, увидела его вчера, а он мне, мама подожди я занят мол. И ест при этом как не в себя, хотя с такими-то нагрузками…

— В Хогвартсе у него также аппетит был на уровне.

— Так что же это может быть, что с ним? А если точнее, то скорее всего со всеми ними случилось?

— Не знаю, — честно ответил сидящий напротив леди Малфой зельевар. — Я пробовал поговорить, но сразу понял, что Драко мне ничего не расскажет. Судя по всему, это обет, но не тот, что на магии, как я сам понял, Драко попросту кому-то что-то пообещал. Кому и что я не знаю, но от слова своего он отступать не намерен…

Так и пролетело лето, не придумавшая иного Нарцисса действия сына банально прикрывала. Люциус и так не так чтобы замечал, а ей и не сложно. Вреда от всего этого, по крайней мере на первый взгляд нет, да и сердце матери грел тот факт, что сын неожиданно с отца на неё переключился. Ранее как будто бы и вовсе не замечал, а теперь. Теперь и радости в голосе больше и как будто бы и в самом деле светлее. Столь приятные её сердцу перемены женщину исключительно радовали. А в августе, пока Люциус ходил куда-то по своим делам, сын, ответивший на предложение пойти с ним отказом, привёл её в лавку мистера Кандела.

— Мама, мне новая палочка нужна, та, что мы купили у Оливандера мне более не подходит, — заявил на её немой вопрос этот совершенно непонятно в какую сторону изменившийся ребёнок.

— Драко, ты ведь понимаешь, что мастер Кандел…

— Ага, только для взрослых, а ещё для неординарно сильных детей. Так, например, Поттер колдует инструментом именно от него.

— Ты уверен?

— Как в том, что солнце встаёт на востоке. И дабы не тратить время также, как до этого это делал Гарри, давай просто сразу зайдём.

— Ну хорошо…— сдалась с трудом скрывающая своё любопытство Нарцисса. Сама она к Канделу никогда признаться не заходила и вот в сопровождении сына впервые пересекла порог.

— Добрый день, леди, молодой человек, чем могу быть вам полезен?

— Мне нужна палочка, сэр, как у Поттера, но на порядок слабее, — чётко произнёс чеканящий слова явно подготовившийся Драко.

— Вот как? Интересно, очень интересно, но да не мне судить, хотя и занятно, что именно на порядок, ну да и ладно. Прошу, молодой человек. В круг пожалуйста, посмотрим, что и как вам в действительности нужно, — на слова мастера Драко ответил сдержанным кивком и в несколько шагов оказался ровнёхонько по центру.

Несколько мгновений и не особо до этого заинтересованный в клиенте мужчина едва ли не впился взглядом в начавший наливаться глубоким океаническим цветом орнамент. Такого, признаться, он не ожидал. Не раз и не два непонятно что о себе возомнившие малолетки приходили и вот точно также, хотя и не совсем, и тем не менее заявляли мол уж я то. Плавали, знаем, потому, и встречал он такие вот пары родитель-ребёнок не так чтобы радостно. Время только тратить, а по итогу хорошо если жёлтый ранг выявится. И вот уже второй за год и снова высший. Как и сам мастер Кандел, такой же лазоревый. И сильный, чёрт возьми, какой же он сильный.

— И как же ты малой с палочкой от Оливандера-то поладил? — в неверии невольно выдохнув пробормотал смотрящий на это чудо второй по знаменитости, но не по значимости мастер палочек британских островов. Как и Олливандер, такой же, хотя и на две ступени выше лазоревый ранг. Увидеть своего собрата было как минимум приятно.

— Что-то не так, Мастер? — не сильно пытаясь скрыть своё любопытство, произнесла наблюдающая за происходящим леди Малфой.

— Нет, в смысле всё в полном порядке, просто не понимаю. Да, признаться, я, чёрт возьми, действительно не понимаю того, как эта очаровательная лазорь второй уже, Моргана подери Мордреда, ступени. Всё это время в хогвартсе училась? Вы ведь в этом году на второй курс переходите, я ведь прав, мистер Малфой?

— Именно так, а что до вашего вопроса, то как-то, что-то получалось, а что-то нет, — уклончиво, как и положено представителю его семьи ответил Драко.

За прошедшие месяцы принявшийся за него всерьёз древний заключённый в кольце наследия лорд Малфой. Весьма многое и в куда как больших подробностях ему поведал.

Так, выяснилось, что честь честью, но и о себе помнить необходимо. И именно поэтому от вопроса он и ускользнул. Его обучение суть тайна, как и то, что с ним произошло, а раз тайна, то и рассказывать её всем и каждому нет и единой необходимости.

Правда, одновременно с этим, всего на миг, Драко показал мастеру находящееся на его указательном пальце левой руки кольцо. На одном из занятий наставник сказал, что кто разумный — тот поймёт. Вот и сейчас всего лишь одного мига оказалось достаточно. И едва заметный кивок мастера подтвердил факт того, что они друг друга поняли. Всего несколько секунд и тот уже, совершенно вроде бы как позабыв о своём предыдущем интересе, перечислял какие-то там виды древесины и иже с ними ингредиенты.

В итоге подбор занял практически час. В начале древко, затем содержимое. Услышавшая ценник леди Малфой, мягко говоря, изумилась, но посмотревший на неё сын попросту не оставил её выбора:

— Не повторяй "подвигов" профессора МакГонагалл, мама, — с акцентом на имени произнёс внимательно смотрящий на Нарциссу, Драко. — Она тоже сказала, что это форменный грабёж. А в итоге Поттеру пришлось почти месяц колдовать кое как, просто потому, что колдовать нормально было бы физически опасно. Я вовсе не хочу, чтобы, как и у него моя палочка не выдержала и взорвалась, она красивая, прямо-таки замечательная, но если она проткнёт осколками своей древесины мою ладонь, что-то мне подсказывает, что я буду вот ни разу не счастлив, да и ты думаю тоже.

Этого совершенно беззастенчивого напоминания о том, что было в газетах прошлого года оказалось достаточно, и несмотря на то, что палочка стоила на пятьдесят галеонов дороже новейшего двух тысячи-первого, деньги были уплачены. И лишь уже в Хогвартсе Драко в полной мере осознал, почему у Поттера, если только он не на метле, выражение лица до того кислое. Быть высшим магом в Хогвартсе оказалось до обидного скучно, да и Локхарт опять же.

Как, как, Мордред подери, восклицал уже к концу первой недели задолбавшийся ото всего этого Драко. Как Поттер это всё терпит. Как может тратить на это своё, как теперь выяснилось, воистину совершеннейше безценное время!

Это же попросту уму не постижимо. И ладно бы если бы просто для неграмотных, Мерлин с ними, научатся, наверное.

Но это, это же, оно же вообще совершенно не правильное. Зачем, зачем спрашивается, но главное нафига! Нафига для Левиосы сдёргивать поток стихии ветра? Как будто того, что за плавучесть отвечает мало. Всего и нужно, что задать параметр, всего один, но нет, Левиоса этого не делает!

Она зачем-то смешивает ветер и плавучесть и по итогу то, что могло бы быть вполне себе управляемым, превращается в полнейший хаос. Тот самый, из-за которого вы не найдёте мага, который бы смог этим в действительности нормально управлять, даже Поттер, на спор и тот не смог. В смысле, Левиосой не смог, а уж у него то контроль. Да всем бы такой, но нет, поток ветра дёргается, не дружит с другим, и по итогу то, что могло бы просто висеть и управляемо перемещаться дёргается, мешает контролю.

Именно так и вышло, что единственной отдушиной, для Драко остался квиддич, квиддич, да ещё зелья. И вот матч, тот самый, что должен был всем и вся доказать, что не отцом и его мётлами единым. "Долбаный бладжер", — мысленно воскликнул за компанию оказавшийся вместе с Поттером в больничном крыле Драко и досадливо саданул по матрасу. Его единственный реальный соперник пострадал, а сам он по факту раскрылся. Поняли или нет, это конечно вопрос, но вот так явно. Это было как минимум обидно и именно поэтому и отсиживался у Помфри. Банально истощение имитировал. Всё, что угодно, лишь бы только на вопросы не отвечать.

Выписка и последовавшие за ней учебные будни слились в один сплошной круговорот. И даже объявление об открытии дуэльного клуба оный ни капельки не затормозило.

Гарри на него попросту не пошёл, а перед зельями ещё и Драко шепнул, не ходи мол. Позорище одного актёра будет, не более. И естественно не прогадал, что явственно угадывалось по кислым минам ребят, с мероприятия пришедших.

Утром следующего дня обнаружили пропажу, а затем и самого окаменевшего Джастина Финч-Флечли. Как и кошку до этого, его нашли в одном из коридоров. Прямо напротив безвольно парящего в воздухе прямо перед ним призрака. Разве что надписей на стенах поблизости никаких не наблюдалась.

И будто бы гром среди ясного неба. Шепотки о том, будто бы к этому, понять бы ещё как, причастен именно Гарри. Версия эта базировалась, буквально на том лишь, что мол его на занятии по дуэлингу не было. Ни мотива, ни чего-либо ещё, одного его отсутствия как такового оказалось вполне достаточно.

В последствии выяснится, что всё это началось из-за дурацкой песенки обиженного на мальчика Пивза, с которой тот неподалёку от места происшествия летал.

Полтергейст грохотал доспехами и горлопанил:

Гарри Поттер, ты злодей,

Убивец духов и людей!

Именно из-за устроенного им грохота произошедшее и было обнаружено, ну и слухи соответственно.

Уже к вечеру к себе в кабинет мальчика вызвал чем-то немало раздосадованный Флитвик. И едва лишь за Гарри закрылась отделявшая кабинет декана от коридора дверь, прямо в лоб спросил:

— Милорд, скажите, к происшедшему с Финч-Флечли, вы каким бы то ни было образом причастны?

— Нет, — с удивлением, но очень быстро сообразив, что к чему, ответил сделавший глубокий вдох Гарри.

— Что ж, я, собственно, именно так и думал. Крепитесь, это надолго, к тому же вас хочет видеть директор.

— Директор?

— Именно так, собственно, именно для того, чтобы проводить вас к нему, я вас и вызвал.

— Интересно, профессор, может быть, совет дадите?

— Будьте осторожны, Директор, как бы там ни было, далеко не дурак. И думается мне, что навряд ли он в байки, распространившиеся из-за Пивза, верит.

— Я понял, — кивнув для верности, ответил профессору чар Гарри.

Спустя десять с небольшим минут они были уже у охраняющей кабинет директора горгульи.

— Лимонный щербет, — отчеканил явно недовольный всем этим декан Рейвенкло.

За горгульей оказалась винтовая лестница, ступени которой безпрестанно перемещались, в точности также как на эскалаторе.

— На этом я должен вас оставить, прошу не держать обиды, милорд, — тихо произнёс даже на вид сердитый полугоблин, и поймав от Гарри едва заметный кивок, постучал в оказавшуюся перед ними дверь, и едва лишь та отворилась, пропустил мальчика вперёд. После чего развернулся на каблуках и, печатая шаг, вышел.

Взору мальчика предстала круглая, явно расположенная в центре башни комната. Стены её были сплошь заставлены стеллажами, шкафами и полками. Свободным от них было лишь пространство, находящееся по обе стороны от окна. Там всю стену от пола до потолка занимали самые разнообразные портреты. Разные стили, эпохи, рамы. И все их обитатели не без любопытства уставились именно на него. Один из них даже пенсне из кармана вытащил.

— Приветствуем юного милорда в наших стенах! — спустя несколько секунд прошелестело практически одновременно.

— Взаимно, вы ведь некогда директорствовали в этом безсомненно занимательном заведении.

— О вот, это ты верно подметил! — хмыкнул один из портретов.

— Эко ты вывернул, — вторил ему другой.

Откуда-то из-за спины раздалось тихое, очень мелодичное звучание и резко повернувшийся в его сторону Гарри увидел сидящего на жёрдочке уже практически готового к самосожжению феникса.

— Привет, — улыбнулся он благородной птице. — Не торопись, у меня к тебе вопрос есть.

— Курл? — явно вопросительно ответил потерявший сразу два пера феникс.

— Скажи, ты знаешь, близок ли моему сердцу лёд? — на одном дыхании, понимая, что второго шанса может уже и не представится, выпалил уставившийся прамо в глаза фениксу Гарри.

— Курл! — на этот раз утвердительно ответил потерявший при этом ещё одно перо огненный сейчас ни разу ни красавец.

— Благодарю, магический собрат, прими это от меня, и ласкового тебе перерождения, — произнёс внезапно пришедшую ему на ум фразу Гарри. И протянув к начавшему воспламеняться созданию руку подарил тому буквально несколько искр своей магии.

Миг и под восхищённый вздох портретов феникс вспыхнул окаймлённым синевой пламенем. Но лишь для того, чтобы спустя миг поднять свою запорошённую пеплом крохотную головку.

— Хм, весьма интересно, смотрю, ты его самосожжению совсем не удивился! Если не секрет, что ты у него спросил? Говорят, что если перед сожжением спросить у феникса что-то для себя важное, то он обязательно ответит, — поинтересовался у Гарри появившийся на лестнице Дамблдор.

— Я спросил у него о моем сердце, господин директор, — в тон тому ответил не пожелавший делиться совсем уж сокровенным для себя Гарри.

— И что же он тебе ответил, если это, конечно же, не великая тайна? — не сдался спускающийся по лестнице директор Хогвартса.

— Не думаю, что это и в самом деле так. В смысле, что нужно делать секрет из того, к чему, как мне кажется, я более всего предрасположен, — вновь без какой либо конкретики весьма тактично ответил на вопрос Гарри.

— И к чему же? — с явным интересом произнёс едва ли не впившийся в мальчика взглядом оказавшийся тем временем уже у себя за столом Дамблдор.

— Точно, что не к огню, и он, — Гарри указал на барахтающегося в пепле птенца, — в этом со мной согласен.

— Вот оно как? — сложив руки перед собой в этакое подобие домика предпринял ещё одну попытку Дамблдор.

— Вы, кажется, хотели о чём-то поговорить, профессор, то есть простите, директор Дамблдор, — прислушиваясь к своему дару, произнёс с любопытством наблюдающий за стариком ребёнок.

— Кто ты?

— Я точно не он, я это только я. А вы о чём, собственно, подумали? — немало удивлённым под конец собственной фразы голосом ответил на этот такой странный, но ощущающийся неимоверно важным вопрос Гарри.

— Ни о чём, Гарри, совершеннейше ни о чём, — несколько растерянно ответил смотрящий на стоящего перед ним ребёнка директор Дамблдор.

— Ну тогда я, пожалуй, пойду?

— Да, разумеется, ты можешь идти…

— И да, директор, проверьте стены, — уже у самой двери, в пол оборота к нему, и с готовым в любой миг ударить оглушающей последовательностью CADом, взведённым ещё перед тем, как вошёл, произнёс спокойно посмотревший прямо ему в глаза Гарри. — Оно в стенах, чтобы оно ни было, до свидания.

— До свидания, Гарри, — машинально ответил неверяще смотрящий на него рассеянным взглядом Дамблдор, и лишь когда за его спиной уже закрылась массивная стрельчатая дубовая дверь, Гарри услышал:

— Я же тебе говорила, старый ты дурак. Не трогай его, слышишь, не трогай.

— Но пророчество…

— Старый дурак, — вновь произнесла на этом замолчавшая шляпа.

⁽¹⁾

1) Позорище — устаревшая по заявлениям некоторых форма слова зрелище. В английском языке имеет аналог стендап. То есть в отличии от зрелища, позорище, это всегда выступление одного актёра.

Вернуться к тексту

С памятного и по сути своей совершенно безполезнейшего разговора прошло чуть более недели.

Недели, за которую школьники так и не унялись, а в школьных коридорах буйным цветом расцвела подпольная торговля всем, что только в принципе, с хоть какой бы то ни было натяжкой можно было преподнести как оберег.

Одним таким амулетом, на поверку оказавшимся вышученным, предварительно вымоченным в настое златоглавника крысиным помётом, едва не обзавёлся Невилл. Купился на слова бойко расхваливающего свой товар паренька

Собственно, именно об этом оказавшийся рядом Гарри ему и сказал. Смотри мол чего в руки берёшь. Посмотревший на него вытаращенными глазами Невилл пакость из рук тут же выронил и ещё долго потом оные платком, смоченным водой, оттирал.

Страх, страхом, разговоры разговорами, а врать высшие никогда не любили.

— Если тебе что-то интересно, так ты спроси, что как я ответ дам, — с полным совершенно не скрываемой им усталости вздохом произнёс провожающий зло зыркающего в его сторону горе-продавца Гарри.

— Это ведь не ты? Скажи, что это не ты.

— Это не я, Невилл, могу даже на магическом шаре поклясться, если хочешь, конечно.

— Фух, — явственно выдохнул тут же едва заметно расслабившийся мальчик, — нет, не надо клясться. У тебя даже ряби на ауре нет. А тогда, когда мы в доме, ну помнишь…

— Помню, забавно на в самом деле было.

— Это да, и тогда рябь была, мелкая, но была, а сейчас совсем нет…

— Ты смотри не скажи кому.

— Всмысле?

— Я о том, что ты только что мне сказал, пушионное зрение — это тебе не это. Не стоит всем и каждому афишировать.

— А что это такое, пушионы в смысле?

— А это, друг мой, не для коридоров тема, ты вот что, приходи после ужина к входу в нашу обитель. Знаешь, где это?

— Э… нет, это же секрет и…

— Так-то оно так, да не совсем. Барсуки те же, старшие иногда приходят, да и жителей подземелий, столь на Гриффиндоре не привечаемых, я раз или два на той недели видел. У нас же библиотека собственная есть, своя в смысле. Её профессор Флитвик для нас собирает, выпускники книги оставляют частенько. Вот они и приходят к СОВ, да ЖАБА готовятся.

— О… — в неверии выдохнул Невилл.

— Приходи, псевдоразум у тебя что-нибудь эдакое спросит, ответишь и милости просим. И помни — вопросы у него с заковыкой и ответ не всегда однозначен и может статься, что вовсе не один. Вот мне он, к примеру загадку про зверя магического в мой первый раз загадал. Такой мол да такой. А я хоть и знал название, но монетой ему ответил той же. В итоге что вупрак, что маленький зелёненький, потолочный, люмосоед. Всё едино, всё правильно. Ну а коли не справишься, так я сам к тебе выйду и у нас уже поговорим. У нас и литература нужная на полках имеется.

— Ого, а у нас и близко подобного нет, — явно расстроившись, пробормотал вспомнивший охраняющую вход в их гостинную картину Невилл. Та, судя по всему, была и вполовину не так интересна.

— Ага, у вас пароль, узнал и заходи как хочешь, мне профессор Флитвик об этом рассказывал. У хаффов и то система надёжнее. У слизней правда, тоже пароль только, — продолжил свою мысль Гарри.

— А ты не знаешь, где, ну в смысле, где они… — с явной надеждой, чуть запинаясь произнёс не так чтобы верящий в то, что получит прямой ответ Невилл.

— Где их гостиная? Нет, а зачем она тебе? — мотнул головой и бровью не поведший Гарри

— Да Гермиона… — тут же поникнув, практически обречённо буркнул за миг до этого будто бы засиявший своей надеждой Невилл.

— Что Гермиона? Говори давай, иначе про дар свой сам искать будешь, а он, между прочим, редкий очень. Ценится высоко, — решил дожать приятеля понявший, что того надо спасать Гарри.

— Вечером расскажу, и ты только, ну это, не говори им, в смысле что это я, не говори, — совсем понурив плечи пробормотал понявший, что сболтнул лишнего Невилл

— Так с ней ещё и Рон что ли? Неужто от прошлого года отошли? Запретного леса с акромантулами мало что ли, ощущения освежить захотелось? — Неверяще впившись взглядом в совсем сникшего приятеля уточнил у того Гарри.

— Да, нет, и я это, я против был, но они, в смысле она. Она меня и слушать не хочет. Твердит всё Малфой да Малфой, — как-то совсем затравленно пробормотал окончательно опустивший плечи Невилл и, развернувшись, побрёл в сторону центрального холла.

Время до вечера тянулось непростительно медленно. Гарри после того разговора в коридоре ушёл и на глаза более не попадался. Мельком, издали, да и то всего раз.

С огромным трудом под самый вечер Невилл отделался от друзей.

Те его одного оставлять категорически не хотели, и никакие доводы о том, что они ошибаются им были не интересны. Так к башне вместе и пришли. Да только псевдоразум псевдоразумом бы не был, если бы по-своему не учудил. Это тебе не это, творение самой Ровены, — мысленно восхищался охраняющим гостиную воронов барельефом, смотрящий на ожившего ворона Невилл.

— Одна загадка один гость, ты, что по центру, почему медведь? — прокаркал выглядящий как выступающий из каменной стены ворон оживший страж.

— Э…

— Почему медведь, спрашиваю, львиная ты голова! — рядом засопела явно пытающаяся понять суть заданного вопроса Гермиона. А Невилл неожиданно во все тридцать два улыбнувшись выдал: Мне дядя говорил, медведь — это потому, что где мёд всегда знает.

— Правильно, проходи, а ты куда намылился рыжий, сказал же, одна загадка один гость, — позволив пройти Невиллу, тут же преградил путь намылившемуся было вместе с ним Рону ворон. — Почему первый блин комом?

Предположений, выдвигаемых Роном, Невилл не услышал. Дверь за его спиной затворилась, и оглядевшийся по сторонам мальчик обозрел полное спокойной синевы и отсветов факелов царство факультета умников.

— О, парни, к нам львёнок пожаловал. Чем нынче гостей ворон наш кормит, какое зверье на этой неделе? — воскликнул увидевший его кто-то из старших.

— Зверьё? — непонимающе захлопал глазами совершенно растерявшийся Невилл.

— О, привет, проходи, — сверзившись с верхнего яруса, замахал ему рукой Гарри. — Это ко мне, у нас диспут научный с ним будет, убедительная просьба не вмешиваться и своих теорий не подкидывать.

— Как скажешь малой, — кивнул, оказавшиеся одним из квидичистов старшеклассник. — И всё же, зверьё-то какое?

Всё так же растерянно осматривающийся Невилл умоляюще посмотрел в сторону всё также свешивающегося с перил Гарри.

— Дерек про вопрос ворона, спрашивает. Кого он тебе загадал?

— Медведя. Точнее, он спросил почему медведь, там за стеной ещё Рон и Гермиона, прости, я не сумел…, но их со мной не пропустили. И Рон теперь гадает, почему первый блин комом. Интересно, а если за него Гермиона ответит…? — чуть подвоспряв духом, но тут же вновь потеряв обретённую было уверенность подконец вновь замямлил вспомнивший про однокурсников Невилл.

— Незачёт будет, один гость — одна загадка. Здравствуй, Лонгботом, давно мы тут вашего брата не видели. Ты проходи, гостем будешь, ты ведь к Гарри пришёл? — улыбнулся ему решивший ободрить мальчика Дерек.

— Ага, в смысле да, в смысле я к нему, он мне… — Вновь воспряв духом закивал юный Гриффиндорец.

— Не переживай, свои все, а захочешь, так и просто так приходи, с дурным намерением хоть как отвечай к нам не пройдёшь, страж не откроет попросту, а друзьям мы завсегда рады, — похлопав сместившегося мальчика по плечу, поддержал того поднявшийся с занимаемого им до этого кресла ещё один старшекурсник.

Робко улыбнувшийся подошедшему на шум старосте Невилл кивнул и под проводившие его взгляды буквально взлетел по лестнице.

— Бэра значит, ясно понятно, ни в жисть рыжий не отгадает, да и Грейнджер не справится. Обратно пойдёшь, скажи им чтоб о бэрах почитали. Что за зверь такой, как дышит, чем живёт, чего кушать любит. Может и поймут, — вместо приветствия выдал подошедшему к нему Невиллу Гарри.

— То есть правильный ответ бэръ? — удивлённо переспросил тот.

— Ага, а с ним и все его имена нарицательные и прозвища. То есть как я и говорил, не один ответ, много и все верные, и даже тот, что в первом вопросе был тоже подойдёт, медведь это же тоже что и ком, так что… — принялся за пояснения Гарри.

— Вот бы и нам так? — мечтательно пробормотал зажмуривший глаза Невилл.

— Это, прости, не ко мне, да и ты вовсе не ради обсуждения стражей гостиных пришёл, — счастливо улыбаясь произнёс Гарри и поймав утвердительный кивок Невилла продолжил: — Я тут для тебя книгу одну раздобыл. В библиотеке её и вовсе нет, — и протянул Невиллу заложенный чем-то объёмным учебник по чарам.

Закладка на поверку оказалась исписанным убористым подчерком блокнотом, в нескольких местах проложенным плетёными в тонкие косички закладками.

— А…? — недоверчиво пробормотал уставившийся на блокнот Невилл.

— Тебе та, что жёлтого цвета нужна, символично получилось, не находишь? — вопросом на вопрос ответил ему Гарри.

— Наверное… — промямлил тут же открывший нужную страницу Невилл и спустя миг был уже полностью сосредоточен на написанном. О том, что именно это за блокнот спрашивать было излишне. И одно это делало информацию из оного практически безценной.

То, как видят мiръ высшие маги, то, что им оказывается доступным, да заодно только то, чтобы просто нечто подобное прочитать те, кто во всём этом хоть что бы то ни было смыслят передрались бы.

Заголовок на заложенной жёлтой закладкой странице гласил.

"Мысль и душа, псионы и пушионы, реальность и вымысел."

Далее шло несколько вводных, написанных видимо для некогда читавшего всё это Гарри слов. Чётко, лаконично, понятно. Совершенно по-простому и как-то сразу было понятным, что писалось всё это скорее всего именно для ребёнка.

— Гарри, а? — потрясённо пробормотал невярящий, что в его руках оказалось настолько безценное сокровище Невилл.

— Ну да, наставник, когда мне девять было, сделал. В Косом и близко подобного нет, муть одна, рассуждения пространные, чёрт ногу во всём этом сломит, а он то это всё получше всех прочих видит. И когда я у него, что это за светлячки такие спросил, он для меня всё это, как он видит и расписал, ты читай, читай, там понятным языком всё изложено, — пояснил устроившийся у перил Гарри.

Не отрывающий взгляда от страницы Невилл кивнул и вновь углубился в аккуратные, убористые строки.

" Псионы (частицы мыслей) — не материальны, входят в состав ауры любого к магии как таковой способного. По их количеству возможно производить измерение силы мага, хоть и приблизительное, то есть не точное.

Являются информационным элементом из группы проявлений отражаемого мысленного посыла, далее намерения, заклинания творящего. По их движению высший маг в состоянии с высокой точностью определить, какое именно заклинание будет здесь и сейчас сформировано. Примечание: доступно лишь фиолетовому, чёрному рангам. Синий ранг доподлинно способен на классификацию в момент перед непосредственным запуском, то есть, когда формирование уже завершено и техника “грамм снос” будет наименее всего эффективной.

Таким образом техника "определения последовательности" для него в большей своей степени является не эффективной и при всей своей простоте крайне затратной. Наиболее верным будет полагаться на сам факт формирования и не ожидая возможности определения типа чар прервать оные."

Переваривающий написанное Невилл неуверенно почесал затылок.

— Гарри, а что такое “грамм снос”?

— А это когда неоформленной волной поле заклинания разрушаешь. Высшие маги, как и написал наставник, видят момент его творения. И чем сильнее маг, тем точнее он знает, что именно перед ним происходит. Сенсей, к примеру, может ещё на стадии посыла понять, что именно задумано и аккуратно, точечно это пресечь.

Мне подобное, увы, не доступно, но я тоже вижу, как маг заклинание творит. Палочка вспыхивает, рукоятка, сердцевина, кончик. Сияние расползается, именно это и есть стадия формирования. Стадия начала движения палочкой если хочешь. И если на оной кинуть грамм снос… В общем, мало что от палочки противника в таком случае останется. От палочки Оливандера так точно. Не выдержит она. Но это только если ты один из высших рангов и мощи хватит. Младший куснёт разве и то не факт. Но заклинание таким способом прервать даже ты сумел бы. Вот момент подобрать, тут уже сложнее.

— Понятно, я и представить себе не мог, а оно вот как… — не слишком членораздельно промычал вновь вернувшийся к переданным ему записям гриффиндорец.

" Пушионы (частицы души) — нематериальные частицы, олицетворяющие чувства и силу духа хозяина. Большинство исследователей считают их побочными, но это не так. Именно пушионы ответственны за истинную силу и направленность заклинания, а также глубину его воздействия и проникающую способность."

" Ярким примером силы пушионов являются так называемые “непростительные” заклинания. Ни одно из них на голых псионах не сработает. Нужны именно пушионы с совершенно конкретным посылом. Без них эти заклинания практически безполезны."

" В отличии от псионов, поток которых может видеть практически каждый маг, пушионы видят единицы, и от ранга наличие или отсутствие этого дара никак не зависит. Способность видеть не заклинание, но намерение, вкладываемое в оное —это "Хрустальные глаза". Это поистине великий дар и огромное подспорье. Увы, но чем дар сильнее, тем тяжелее его владельцу. Его сенсорное восприятие перегружено и это накладывает свой особый след."

" Малолетнего мага с таким даром крайне желательно удалить от мест средоточия большого числа магов. Не применять при нём магию, и ни в коем случае не провоцировать оного на её самостоятельное применение. В лучшем случае это приведёт к головной боли и рези в глазах, о худшем к тяжёлым последствиям, вплоть до летального исхода."

" Известны случаи, когда маг, одарённый подобным, к примеру сходил сума. Разум попросту не выдерживал и если боль физическую так или иначе способен перетерпеть каждый, то вот боль, приносимую магу его даром…"

Далее текст обрывался и Невилл отчётливо понял, что остальное Наставник Гарри на словах пояснил, а также и то, что он этих пояснений не очень-то и хочет.

Как наяву перед ним встали его замученные Лестрейнджами родители. "Бабушка ведь говорила…", —непрошенные слёзы покатились по его по детски пухлым щекам. И он вдруг совершенно отчётливо понял, что оба его родителя, как и он сам, были носителями этих самых хрустальных, как их назвал наставник Поттера, глаз. И, как и он сам, видели этот мiръ не так, как остальные.

Светлячки, они ведь разные. Не раз и не два он, сам того не понимая почему, пугался и убегал, к примеру от дяди Элджи, да и настроение Ба Невилл всегда буквально с лёту улавливал.

— Вижу, что ты, видимо, всё и сам понял, не знаю правда, почему плачешь. Надеюсь, что всё в итоге в порядке будет, — задумчиво произнёс забравший из ослабевших пальцев приятеля, свой блокнот Гарри.

— Мама и папа, они оба в Мунго, насовсем. Никого не узнают, ни на что не реагируют. Мама, правда, мне фантики от конфет дарит. Их, их… целители понять не могут, но если, если они оба, то… То тогда, в тот день, тёмная магия много, радом боль и ужас, страх за любимого человека, за сына. Скорее всего поэтому… — сквозь слёзы выдавил из себя Невилл.

— Их разум закрылся, — продолжил за приятеля всего на миг увидевший то, о чём именно он говорит, в миг побелевший от посетившего его видения Гарри. И с трудом сглотнув продолжил: — Я спрошу у наставника, возможно, что-то удастся придумать.

— Они хаотичные, вокруг, в смысле вокруг них, никакой структуры, летают кто куда. Я, когда на тебя или других смотрю, структуру вижу. Не понимаю ничего. Но узор есть, он чёткий, системный. А у них не так, нет узора, совсем, мама иногда, когда фантики дарит, вспыхивает как будто, но лишь на миг, — взяв себя в руки уже более твёрдо продолжил понявший, что никаких насмешек над ним не будет Невилл.

—Это её магия твою узнает, — с уверенностью в голосе произнёс решивший поддержать приятеля Гарри. — Ты жёлтый ранг, сильный, чистый. Такие обычно в целители идут. Редко в иное. Дар лишь растрачивать. Я спрошу у наставника. Он вроде бы с целителем одним из Мунго общается. Быть, может быть, тот сможет, посмотрит, ну или же тебя обучит. С твоим-то умением.

— А вот и выучусь, и маму с папой вылечу, обязательно,— неожиданно твёрдо произнёс с упрямством посмотревший на приятеля Невилл.

Про сам его дар там было совсем не много, но Гарри ведь пообещал, что спросит.

Именно в этот момент дверь в гостиную открылась по новой, и на пороге показалась так видимо и не сдавшаяся Гермиона.

Примерно прикинувшие затраченное ею на всё это время, находящиеся в гостиной вороны, принялись громко и радостно аплодировать. И сверзившиеся с перил второго яруса Гарри и Невилл к ним присоединились.

Вскоре мальчики узнали о том, что ей ворон ни с того, ни с сего загадку про звёзды задал, но в итоге тоже как оказалось про бэра. Так как другим названием этого созвездия и был всё тот же зверь и когда Рону окончательно надоело, девочка довольно-таки быстро со своей загадкой справилась. За что её, собственно, и похвалили.

Обрадованная всем этим девочка даже забыть позабыла, зачем именно она к воронам то рвалась. Как оказалось, у них тут куда как интереснее. В общем слово за слово.

Именно так из её оговорок Гарри и узнал о том, какую дикую по своей глупости затею они, а если точнее, то она выдумала.

⁽¹⁾

1) Spelling bee (англ. spell — произносить по буквам + bee (истор.) — собрание) — конкурс, в котором участники должны произнести слово по буквам, воспроизведя его письменную, словарную форму

Вернуться к тексту

На каникулы разъезжались радостные и бодрые. В замке оставаться практически никто не пожелал. Исключением оказался видимо в назидание оставленный без рождества дома Драко. А также все Уизли, их родители уехали куда-то там, кажется, в Румынию. Да так и не отступившаяся от своей идеи допросить юного Малфоя Гермиона.

И хотя Гарри, пусть и через Невилла, пытался её предупредить, вышло понятное дело что хреново. И началось всё естественно с того, что наотрез отказавшийся принимать версию того, что это мог бы быть Гарри Невилл пошёл к оному и как есть всё про затею Гермионы и зелье рассказал. Тогда же Гарри его и предупредил.

— Плохая затея, Нев. Что Грег, что Винсент оба, как и ты жёлтые. Тупые, слабые, необученные, и тем не менее жёлтые ранги. Тогда как Гермиона оранжевая, а Рон и вовсе красный. Им попросту нельзя нечто подобное делать. Заведомо слабейший сильнейшим не станет. Как итог Драко их ещё на подходе раскусит. Ну не могут ни Винс и Грег из жёлтого резко в оранжевый перекраситься. Не бывает такого.

— Им это скажи, в книжке написано… — явно цитируя свою однокурсницу выпалил злящийся на неё Невилл. — Они же в начале, вообще на тебя думали, но я на отрез отказался, как тогда поговорили, так сразу им и сказал. И про Драко пытался, не он ведь это, не стал бы он.

— Не стал, но, да и ладно, будет им наука. И я даже вот прям честно пречестно его не предупрежу.

— Ага, пусть сам выкручивается, — вновь заулыбавшись, кивнул понявший, что это и в самом деле будет скорее всего весело Невилл.

Через день разъехались по домам, а ещё через один грянуло. Ну как грянуло, пукнуло скорее, душок только и остался. Хотя поначалу, как и все претендующие на гениальность планы работало.

Кребба и Гойла храбрым детям Гриффиндора удалось усыпить, они оба позарились на халявно оставленные на подоконнике пирожные. Одно это само по себе было для их статуса и возраста странным, ну да и черт с ним, съели и хорошо.

Активация зелья, превращение. Всё прошло будто бы по чётко, согласно прописанным нотам. Даже половину пути преодолеть успели, до холла, то есть дошли. Где, собственно, и выяснилось, что о местонахождении гостиной Слизерина ни один из них доподлинно или же хоть сколь бы то ни было приблизительно не знает.

Потоптались, немного поругались и дабы не тратить время двинулись в сути своей по большей степени наугад. Наткнулись на Перси и если бы не вышедший откуда-то из лабиринта расположенных под замком коридоров Драко, то попались бы нафиг. Но нет и явно обрадовавшийся своей находке Драко, фирменно улыбнувшись, выдал:

— Вот вы где! Я вас искал, хотел показать кое-что забавное, — и всего на миг прищурившись добавил. — Благодарю, мистер Уизли, эти балбесы опять потерялись, я доведу их в гостиную, ещё раз моя искренняя вам благодарность.

И если бы не тон, которым всё это было произнесено, но нет, Малфой остался верным себе. Правда, остальные этого так никогда и не поняли.

Разве что играющий желваками прекрасно расслышавший всё то, что хотел донести до его предавшей самаю суть магии душонки, Перси. Вот только ответить ему на это было нечем, уж слишком витиевато и запутанно получилось.

Именно поэтому просто , гордо вздёрнул подбородок и, сухо кивнув, удалился.

Превратившийся в Кребба Рон так и застыл с открытым ртом. "Малфой и поблагодарил", — на большее его едва достигшей двенадцатилетнего возраста головы попросту не хватило. Да и эта информация из оной весьма быстро, можно даже сказать, что скоропостижно выветрилась.

Следующие несколько минут петляли по коридорам. И вот у одной из совершенно ничем не выделяющихся стен Драко наконец притормозил.

— Какой там новый пароль? — спросил он у Гойла (Гермионы).

— Ээээммм… — неопределённо промычала та, при этом не обратив внимания на то, как вольготно у противоположной стены устроился облокотившийся на неё Драко. Мальчик даже руки на груди скрестил.

— Чистая кровь,— наконец выдала пытающаяся сделать вид, что пытается вспомнить Гермиона, под личиной Гойла это было как минимум забавно и такой мимики у него Драко даже и не подозревал.

О том, что никакие это не Кребб с Гойлом, юный лазоревый ранг прекрасно знал и к гостиной Слизерина их естественно не привёл.

Ну не могут даже настолько тупые и тем не менее жёлтые ранги до оранжевого и красного деградировать. Такое попросту физически не представляется возможным. И сутью теперь было понять, кто же именно перед ним и насколько всё это для него может быть и в самом деле опасным.

Но вот выданный, судя по всему, наобум пароль, что было вполне естественно, не сработал, да и к действительно действующему он никакого отношения не имел. И посмотревший ещё раз на стоящих перед ним умников Драко их наконец-таки опознал.

Точнее одного, Рона. Этот непередаваемый ореол грязи, он был практически не забываем. И если за Кребба у них сегодня именно шестой из рыжих, то и истинная личность " Гойла" сомнению также не подлежит.

И раз это эти двое, то и переживать нечего. Сделать они ему всё одно ничего по-настоящему не смогут. А если с кулаками полезут, так это то как раз хорошо, умения свои проверить. Даром что-ли с аниматроном в зале наследия учился!

Именно поэтому и подыграл:

— Серьёзно, Грег, не смешно, этот действовал в сентябре.

— Прости… — виновато потупившись, пробормотал тот, — Я просто…

— Забыл? О Мерлин, опять? Мы же его вчера с вами пол вечера учили.

— Прости, Драко, — с запинкой выдал Кребб (Рон), произнести имя заклятого недруга для него было,, в общем было.

Сам же Драко, так и не сменивший своей позы, тихонько про себя веселился. После чего принялся по буквам разучивать с ними пароль, действовавший на той неделЕ. Лучшего мальчик признаться попросту не придумал. В лоб разоблачать не хотелось. В замке и так скукотища смертная и тут такое, упустить, нет это категорически недопустимо.

Минуты через четыре, когда дошли до конца первого слова, оказавшегося почему-то прилагательным “дикий”, Гойл (Гермиона) не выдержала.

— Мы не настолько тупые, да и вообще…

— Что вообще, не можете нормально запомнить, значить будем не нормально. Или ты думаешь, что я всегда буду рядом и всё и вся разжую? Для тебя это может быть новость, но мне моё время дорого и тратить его на вас. Да если бы не отец… хотя черт с ним, ты первое слово запомнил?

— Запомнила! — от накатившей на неё обиды не заметившая своей оговорки Гермиона. И лишь лицо побледневшего стоящего рядом Рона позволило ей вовремя остановиться. — Дикий!!!

— А по буквам? Давай, как на конкурсе,— и это было триггером, в обычной школе Гермиона не раз и не два участвовала в подобном и поэтому услышав знакомое “прочитайте по буквам” на автомате выдала Д. И. К. И. Й. дикий.

— Умница, Грейнджер, жаль только Грегори подобного никогда бы не сделал, ну да откуда бы тебе нечто подобное знать.

— Ах ты…! —Взвился моментально полезший на Драко с кулаками находящийся в образе Креба Рон, — Да я тебя, да ты.

Спустя мгновение он уже валялся на земле. Миг, захват, разворот, бросок. Всё слилось в одну сплошную череду. Один неимоверный по своей краткости миг, после которого оказавшийся на полу находящийся в личине Кребба рыжий мог разве что воздух будто бы рыба хватать.

— Не стоит, и нет, Грейнджер, не прокатило, я с самого начала вас заподозрил.

— Он как?

— Ранг магии вещь врождённая и измениться ни по какой причине не способна. Сколько не учись, сколько не тренируйся, хоть из штанов выпрыгни, не поможет. Кребб и Гойл жёлтые, а ты и Уизли оранжевый и красный соответственно. И никаким зельем вам этого не изменить.

Ты, рыжий, никогда не станешь сильным, сколько не мечтай, умелым, талантливым, да на здоровье, но именно сильным… Красные ранги весьма часто в итоге становятся хорошими мастерами. Ну или ничтожествами.

Оранжевые в сути своей тоже, но у них силы магии побольше.

И я вовсе не удивлён тому, что такая покрытая густой чёрной смолой прилипала, как ты, Уизли, к Грейнджер и Лонгботому тянется. Последний и вовсе, как и Кребб с Гойлом жёлтый, у него вся жизнь впереди. Но тебе это никак не поможет. Своим умом думать надо. И Грейнджер, ещё раз специально для тебя: ранг магии и умственные способности критерии разные. И любой, услышь меня, любой может быть тупым.

— Что за бред ты несёшь, Дамблдор говорит…

— Ага, лазоревый ранг третьей ступени. И поверь мне, он об этом прекраснейше знает, знает и вас всех видит, как облупленных. Сидит у себя в кабинете, жизни детские ломает и лимонными дольками с чайком причмокивает.

— Ты врёшь!

— Нет, все книги в прямом доступе, но тебе о них попросту не скажут. Зачем, ведь это удобно, ты веришь в чушню, живёшь с этим. А когда очнёшься, если это, конечно, вообще произойдёт, поздно будет. Это в одиннадцать ступени что курсы в школе. В тридцать и даже двадцать, это уже сильно не так.

— Сам то не лучше! Сынок пожирательских… — яростно воскликнул начавший подниматься, очнувшийся после падения находящийся в личине Кребба Рон.

— Я этим не горжусь, вот только семью не выбирают, а вот то, кем ты хотел бы быть выбрать можно. И я свой выбор ещё летом сделал. Я отрёкся от своего грязнокрового, как ты и все твои братья и родители отца. Он на до мной не властен. Банально силы магической на меня не хватит. Дом его ещё с начала лета не слушается… хотя кому я тут всё это рассказываю, и да, Грейнджер, мой ответ. Я не знаю, кто наследник. А теперь бывайте, мне ещё домашку по зельям писать, — произнёс Драко, после чего развернулся и не оборачиваясь скрылся за поворотом.

— Вот же тварь! — с чувством произнёс поднявшийся с пола Рон. — Да я его… Гермиона, ты куда, Гермиона…

— Переоденусь и в библиотеку. Почитать.

— Да выдумал он всё это…

— Нет, мне Невилл похожее уже говорил, помнишь, когда в то, что это может быть Поттер наотрез не поверил.

—Да ну его, тюфяк легковерный.

— Тюфяк не тюфяк, а колдует он получше нашего, и если то, что сказал сейчас Малфой правда…

— Да быть того не может, мне папа ещё до школы говорил… — произнёс Рон и в этот момент их тела практически одновременно поплыли, возвращаясь к своему изначальному виду.

Примечание автора: Операция семь Поттеров наглядно показывает то, что никакого запрета на приём оборотного с личиной другого пола нет. Флёр играла одного из Поттеров.

Январь пролетел неожиданно быстро, вот только, казалось, каникулы завершились, а уже бац и середина февраля. Слухи и переживания постепенно как-то сами собой улеглись, оставались лишь единицы тех, кто будто бы мантру повторял приснопамятную песенку Пивза.

А затем случился он, день святого Валентина, оформленный и проведённый под эгидой и покровительством незабвенного и совершенно с преподавательской точки зрения безмозглого преподавателя ЗОТИ.

Всё розовое, и с неба сыплется сердечковое конфетти. Омерзительно, особенно учитывая то, что оно было везде, в том числе и в каше.

За преподавательским столом было не лучше, разве что конфетти не сыпалось учителям прямо на головы и в тарелки. Но вот из-за оного поднялся Локонс.

— С Днём святого Валентина! — провозгласил он. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не все!

Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валенсианских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локхарт. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Наблюдающий за всей этой трагикомедией Гарри лишь с грустью вздохнул и, вынув из своей тарелки очередное приземлившееся в неё сердечко, едва заметно скривился. Очень хотелось встать и просто уйти. Вот только воспитание не позволяло.

В начале Дурсли, а затем и учитель приучили к тому, что к еде надо относиться с почтением. Первые, правда, этим не замарачивались — их урок был в том, что есть надо, что дают. А вот наставник озаботился. Так что ел Гарри всегда аккуратно, спокойно, уважительно относясь как с находящимся рядом, так и к самой пище.

Ещё одно противно-розовое сердечко приземлилось аккурат в стоящий перед ним апельсиновый сок.

— С меня хватит… — пробормотал не выдержавший Гарри, и направив свои мысли к закреплённому на правом предплечье CAD, принялся за формирование зоны расчёта заклинания. Расчёт, формирование последовательности, активация. Едва заметное, замеченное лишь парой другой учеников свечение и доставший уже всех сердечкопад был прекращён. Повисший в нескольких метрах над всем залом барьер их попросту аннигилировал. Разбрасываемые сидящими в верхних перекрытиях садовогномоангелочками, они достигали протянувшегося от стены до стены барьера и в нём исчезали.

На протяжении всего дня гномоангелочки с валентинками бесцеремонно сновали по всему замку из класса в класс, по коридорам, от них не было спасения. Они "пели", если, конечно, издаваемые ими звуки в принципе можно было охарактеризовать как пение.

После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, юродивый, в розовой пачке с крылышками, поймал Гарри.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.

Увидевший его Гарри попытался самым честным образом смыться, но не тут-то было. Нимало не стесняясь и, судя по всему, совершенно не думая о последствиях, это юродство прямо на глазах у уже подошедших первачков повалило обалдевшего от такой наглости мальчика на пол и тем помешав улизнуть продолжило: — Тебе музыкальное послание.

— Зашибу! — Сквозь зубы коротко пообещал гаду оказавшийся на полу второкурсник.

Увы, но, гномоангелочек предпочёл оставить это его обещание не услышанным и тут же коряво, совершеннейшее непотребно запел:

Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чародея жаба,

А волосы его черней тоски,

Чернее классной грифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,

Герой, что с Темным Лордом совладал!

Столпившиеся вокруг дети к концу уже в голос, буквально до слёз хохотали.

Как над самим посланием, так и над всей ситуацией в целом. Не смешно было разве что лежащему на полу Гарри.

Не ожидавший такой наглости мальчик с немым ужасом представлял, что с ним будет, когда о подобном узнает наставник. "Неделю из додзё ползком выбираться буду и то не факт, что сил хватит", — с нотками обречённости и разгорающийся к автору куплета ненависти подумал вынужденный слушать этот бред Гарри. Но вот совершенно неожиданно поваливший его гном заткнулся. И столь же неожиданно для себя самого оказавшись на высоте в три своих роста задёргался.

— Что за цирк? Дебильный Локхарт, дебильные гномы. Это ни хрена не смешно, убого, противно и унизительно. Пошло вон, ничтожество, — произнёс поднявший гнома за упряжь с крылышками появившийся со стороны большого зала Драко Малфой и, придав оказавшемуся у него в руке гному не слабое такое ускорение, отправил оного в полёт, закончившийся кувырками где-то в самом конце коридора. — Поднимайся, Поттер, чего прохлаждаешься? — И протянув к Гарри руку, Драко помог тому оказаться на ногах.

— Узнать бы, какая дура додумалась…

— Согласен, ни хрена не смешно.

Всех любознательных как ветром сдуло и среди них никто не заметил дрожащую от слёз метнувшуюся в класс младшую Уизли.

Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и никогда больше в Хогвартс не явится.

Пивзу окончательно наскучила песня «Гарри Поттер, ты злодей», и все как-то разом совершенно незаметно так успокоились. Школа вернулась к своему практически обычному, для магического замка, естественно, состоянию. Да к тому же профессора про дополнительные предметы, обязательные со следующего года, но оставляющие возможность выбора оных сообщили. В общем, заняться всем было чем. К тому же квиддич так никто и не отменял. И если зимой играть ну такое себе, то вот осенью и весной.

Как следствие участились тренировки. Проводящий свой последний год в Хогвартсе капитан сборной Рейвенкло вознамерился закончить оный с кубком по квиддичу в руках.

В субботу предстоял важный для понимания дальнейшей стратегии матч. Гриффиндор играл с Хаффлпафом. И от победителя зависело то, как и по какой стратегии они будут готовиться. Если выиграет Гриффиндор, то тогда через две недели они играют со Слизерином. Если же нет, то тогда всё решится по очкам и чем Мерлин не шутит…

Гадать Гарри не хотелось, летать это всегда, это пожалуйста, а что до противника, до этого мальчику дела практически и не было. Что так, что так. Разница только в том, на кого они по итогу в финале выйдут. Если победит Гриффиндор то, так как предыдущие игры были отыграны то тогда это будет однозначно Слизерин. У них, как и у Рейвенкло две победы, увы, но в связи с выбытием обоих ловцов матч остановили и по очкам победили змеи. А вот если победят барсуки, если это произойдёт, то тогда будет по очкам.

В день матча погода была практически по-летнему тёплой. И скинувшие с себя на радостях тёплые вещи студенты весёлой гурьбой двигались в сторону стадиона. Воздушная баталия обещала быть жаркой. Капитан Гриффиндора, как знал весь замок, со своих игроков не слезал. Хотя бы "гол престижа" забыть было обязательно надо, а если точнее, то матч выиграть. Желто-чёрные же шли исключительно веселиться. За кубок они в этом году не боролись. Не с такими ловцами, как те, что играют в этом сезоне у умников и змей.

Практически уже у самого выхода, на повороте к главной лестнице, идущий вместе с ещё с зимы не оставляющими его одного игроками воронов Гарри на мгновение замер. В точности как это было осенью, он услышал странный, непонятно откуда доносящийся шёпот. Он вновь говорил о крови и убийстве.

— Майкл!

— Ум…? — вопросительно протянул шедший рядом с ним капитан.

— Я боюсь, что сегодня опять на кого-нибудь нападут, — неуверенно осматриваясь, произнёс уже активировавший свой CAD мальчик.

— С чего ты взял?

— Предчувствие плохое, — пробормотал инстинктивно повернувшийся в сторону, с которой слышался голос Гарри.

— Предчувствие? Это плохо, парни, а ну ка живенько на стадион и малого из виду не упускать. И так уже за зиму наслушались…

— Но…

— Не, но! Я к декану, а ты, чтоб духу твоего в замке не было. Сиди с нашими на трибуне. Я к Флитвику и вас догоню.

— Ладно, только умоляю, будь осторожен, на этот раз оно настроено убивать, что бы оно ни было.

— А в прошлый?

— В прошлый про голод было.

— И ты молчал?

— Нет, я декану сообщил и он сказал не распространяться. Потом Джастина и Ника нашли. Клянусь, это не я.

— Естественно не ты, Флитвик тогда вполне ясно сказал. Так что план прежний, я к профу, вы на стадион, и чем больше народу рядом, тем лучше. Пусть все знают, что это точно не ты.

— Хорошо.

С минуту капитан сборной Рейвенкло постоял, убеждаясь в том, что взявшие своего ловца в кружок ребята и в самом деле покинули замок и лишь убедившись в этом развернулся, направившись на поиски декана. На игры тот, если играл не его факультет не приходил.

Увы, но в кабинете, как и в учительской профессора чар не оказалось.

Обратный путь юноши пролегал аккурат мимо библиотеки и именно около неё его и окликнули.

— Простите, вы не могли бы мне немного помочь?

— Да, в чем дело?

— Проводите меня, пожалуйста, до стадиона.

— А сама?! — с улыбкой спросил с любопытством смотрящий на сжимающую что-то в своём кулаке Гриффиндорку Майкл.

— Я случайно слышала, что ваш ловец, сказал. Пожалуйста!

— Хорошо, мисс Грейнджер, — в миг посерьёзнев, кивнул ей чуть насторожено оглядывающий коридор Майкл.

— Одну секунду, я только…

Что именно “только” договорить девочка не успела. В коридоре послышался странный звук, скрежещущий, как если бы камень зашевелился. Что-то осыпалось вниз, а вслед за всем этим послышалось едва слышимое, но до дрожи пугающее шипение.

Не выдержавшая и прекрасно понимающая что именно она слышит девочка в ужасе завизжала.

Именно этот совершенно неожиданно громкий крик и остановил шедшего во владения мадам Пинс, Драко Малфоя.

Идти на матч мальчик не пожелал, данная игра была для него неинтересной. Он не играет, Рейвенкло тоже. Именно поэтому праздному времяпрепровождению на стадионе мальчик предпочёл в начале с домашкой разделаться, а как закончил посетить библиотеку. Вернуть взятое, и найти что-нибудь новое.

Уже даже дошёл, всего один поворот оставался.

⁽¹⁾

⁽²⁾

1) Истинное наименования животного, которое мы ныне называем медведь именно бэр. И понять это довольно-таки просто. У всех животных их место лёжки несёт в себе наименование зверя и места лёжки. И лишь у " медведя" почему-то берлога. В источниках вплоть до 18ого века никакого медведя вы не найдёте только зверя, именуемого бэр. Медведь же — это его прозвище, как и кома. — комой называют только что проснувшегося бера, не путать с шатуном.

Вернуться к тексту

2) Гриффиндор — Слизерин 0 —1; Гриффиндор — Рейвенкло 0 — 1;

Гриффиндор — Хаффлпафф \ —\; Хаффлпафф — Рейвенкло 0 —1;

Хаффлпафф —Слизерин — 1 —0; Слизерин — Рейвенкло — 1 — 0 предстоит матч за третье место, который и решит, кто выйдет в финал.

Вернуться к тексту

Всего один шаг, поворот и перед ним практически невозможная в своей неестественности сцена.

Прямо из стены напротив входа в библиотеку, в коридор выползала громадного размера змея. Чёрно-зелёная, не менее полуметра, а то и поболее в обхвате. Она была жуткой, в точности, как и описывалась в пособии Скамандера, но главным было вовсе не это.

Перед тварью были ученики, парень, судя по росту старшекурсник и девочка.

А тварь тем временем развернулась, и по её ауре прошла явно магического происхождения волна.

"Зелёный ранг", — машинально определил уровень тварюги Драко.

Миг и руки сами собой сложились в призывающий жест, как пра-пра в зале наследия обучал.

— СВЯТОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ!!! — Гаркнул понимающий, что иначе прямо на его глазах два человека умрут мальчик.

В районе груди вспыхнуло индиголитовое сияние, и находящийся буквально в теле мальчика древний горн будто бы манок поглотил без единого остатка всё внимание змея.

Святому притяжению было наплевать кого, хоть папу римского, хоть дракона, вот и василиск не стал исключением.

Змей неестественно дёрнулся и, забыв о предыдущей своей цели, будто бы метал на магнит бросился на вновь появившуюся, неимоверно привлекательную добычу.

Всего один вдох, едва не ослепившая вспышка света и сотрясший вслед за ней коридор грохот удара.

Это стена, на которую налетел отброшенный возникшим вокруг мальчика щитом змей, потеряла часть своей штукатурки и явственно пошла трещинами.

Со стороны это смотрелось жутко.

Вот возникший по воле магии сияющий звёздным огнём рыцарь закрывает находящегося за ним мальчишку, а спустя миг тот кубарем катится по коридору. Правда, и твари не поздоровилось — оглушённая, она на всей скорости влетела в начале в щит, а когда тот не выдержал, в находящуюся за ним стену.

— …парирование, —заходясь кашлем, закончил с трудом поднимающийся с пола Драко, изо рта у него текла тонкая струйка крови, ноги предательски подкашивались и практически отказывались держать.

Вот только врезавшийся в стену змей, не давая времени на передышку зашевелился, и едва поднявшийся после настолько сокрушительного удара Драко тут же также пришёл в движение. "Не стоять, двигаться, как пра учил", — напомнил себе самые основы удела рыцаря света ребёнок, "Двигайся или умри", — так наставлял его много раз прадед.

В руках сам собой оказался призванный из кольца тренировочный меч. Его кромка едва ощутимо вспыхнула.

— ЧЕСТЬ — ЭТО ЖИЗНЬ! — воскликнул явно оглушённый предыдущей таранной атакой монстра второкурсник. И что было силы рубанул по извивающемуся телу уже почти пришедшей в себя твари.

Кольцо наследия на его указательном пальце едва заметно сияло. И вложивший всё, что только мог в этот удар двенадцатилетний ребёнок что было сил рубанул по доступной ему части гигантской туши.

Дикий, разрывающий уши, ни на что в мiре не похожий звук, и силящийся до этого развернуться для повторной атаки монстр истерично забылся.

Сияющий ультрамариновым светом клинок перерубил его практически пополам.

Не у головы, несколько ниже. Практически полностью, но не до конца и куски туши всё ещё соединялись. По сути, висели на шкуре и остатках практически перерубленных мышц.

Глазам своим не верящая Гермиона с ужасом увидела, как извернувшийся в предсмертной агонии, заливающий пол вокруг своей кровью змей в буквальном смысле рухнул прямо на вставшего на его пути ребёнка.

Драко только и успел, что выставить меч прямо перед собой. И тот несмотря на то, что тупой под весом туши проткнул оную чуть ниже пасти и тем позволил избежать выпущенных для последней смертоносной атаки клыков.

— ДРАКО!!! — в ужасе прокричала забывшая о любых с ним, имевшихся до этого, разногласиях вырвавшаяся из оцепенения девочка.

— Уххх..од..ии, — натужно прохрипел тот и падая под весом навалившейся на него туши закончил, — повод….р…

Понявший мальчишку с полуслова также оклемавшийся после увиденного Майкл тут же развернулся в сторону, откуда появилась жуткая тварь и вовремя.

Рыжеволосая девочка с красными глазами и перекошенным от практически звериной ярости лицом уже начала движение свой палочки.

— АВАДА…

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС, ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС! — выпалил одно за другим обезоруживающее и парализующее Капитан сборной Рейвенкло.

Дуэлянтом парень был не плохим, и пусть сейчас вовсе не учебный или же просто зрелищный поединок. Не зря же его отец по молодости был вторым в магической Англии по-спортивному дуэлингу.

Оба заклинания попали в цель, а спустя миг к ним вдогонку прилетело ещё и Инкарцеро.

Из библиотеки с палочкой наготове выскочила мадам Пинс. Она увидела всё ещё дёргающуюся гигантскую змею, придавленного её тушей ученика, но сделать чего-либо банально не успела.

Растерянно осмотрелась и именно в этот момент появились спешащие на грохот скоротечной битвы Профессор чар и прибежавший со стороны подземелий профессор зельеварения.

Вопросы навроде “что тут происходит”, были можно сказать, что излишни, разрубленный практически надвое уже испустивший дух змей, и его всё ещё подёргивающаяся большая часть были весьма красноречивы.

— Твою же Моргану, Мордред побери, — выругался Северус и при помощи чароплёта принялся за вызволение своего оказавшегося погребённым под тушей студента. Торчащий из глотки твари меч каких-либо сомнений в том, кто что и как не оставлял.

Змея без какого-либо сомнения порубил именно Драко. Маленький, двенадцатилетний мальчик. "Да что, черт побери, в этой школе творится."

Вскоре на место прибыла медиведьма вместе с Дамблдором. Обоих, судя по всему, прямо со стадиона доставил феникс последнего.

— Северус, что значит Василиск в библиотеке… — с удивлением спросил тот, но увидев развернувшуюся перед ним картину замолк. Мадам Помфри уже махала палочкой над телом совместными усилиями освобождённого от придавившей его туши ребёнка.

— Он не пострадал, Северус, ушибы, несколько ссадин, сломаны три ребра, но чего-либо серьёзного нет. Пару дней полежит у меня и будет в порядке.

— Пару дней?! Он только что василиска вот этой вот железкой… — потрясая вырванным из глотки твари мечом проорал разъярённый происходящим зельевар.

— Я всё понимаю, но с медицинской точки зрения он и в самом деле в порядке. Ничего по-настоящему серьёзного.

На другой стороне коридора качающий головой Филиус Флитвик осматривал спелёнатую, словно мумия по рукам и ногам Джиневру Уизли

— Она пыталась нас убить, профессор, проверьте её палочку. Я абсолютно точно слышал формулу.

— Этого не может быть, она всего лишь первокурсница, мистер Девис, вы понимаете, что именно вы говорите? — вмешался подошедший к ним Дамблдор.

— Только лишь то, что сам слышал, директор, она использовала именно непростительное.

— Ты уверен, мальчик мой?

— Как и в том, что у вас в бороде колокольчики.

— Быть может, вы…

— Даже не думайте об этом, Альбус. Я не позволю вам.

Со стороны стадиона раздался радостный гвалт. Видимо кто-то из ловцов исхитрился поймать снитч.

Спустя немногим более получаса замок наводнили авроры. Декан Рейвенкло сдержал данное директору слово и лично вызвал подмогу. Ещё через час в больничное крыло влетела совершенно растрёпанная Нарцисса Малфой.

— Драко, мальчик мой…

— Всё уже хорошо, не безпокойтесь, сейчас он спит, какая-то пара синяков, три ссадины. Ничего в действительности серьёзного, — уверенно спокойным тоном медицинского работника сообщила вышедшая к ней мадам Помфри.

— Мне сказали…

— Всё так, понимаю вас, и тем не менее всё обошлось. Ваш сын оказался не по годам крепким.

— Я останусь с ним, — не предполагающим отказа голосом заявила немного унявшая норовившее до этого удрать из груди сердце миссис Малфой.

Сообщение Северуса было мягко говоря… и лежащий на кровати, на вид совершенно целый Драко. В общем, одно другому в её понимании не соответствовало. Именно поэтому проигнорировав ту часть письма, в которой сообщалось о том, что с её сыном всё хорошо, она и принеслась в Хогвартс, нимало не заботясь о том, кто, что, и как в итоге подумает.

Там был её сын, и он сражался с самым настоящим василиском, для матери подобного было более чем достаточно.

— Разумеется, и не безпокойтесь, он выпил зелья и сейчас совершенно спокойно спит, — всё тем же тоном ответила медиведьма и, чуть отступив, позволила матери подойти к кровати её сына.

Успокоенная словами и тоном целительницы, перепуганная новостями леди Малфой лишь благодарно едва заметно кивнула. После чего присела на край расположенной у окна койки и взяла своего единственного сына за руку.

— Драко, сынок…

— Прости, мам… — заплетающимся языком пробормотал тот.

— Но мадам…

— Оно не действует, прости, я не хотел.

— Как это вообще произошло? — шёпотом, чтобы их не услышали прошептала понадеявшаяся, что сын всё-таки расскажет,Нарцисса.

— Книги в библиотеку нёс…

— Книги!? — ответом ей стал утвердительный звук, после которого ребёнок окончательно провалился в наведённый зельем сон.

Где-то там в кабинете директора, а затем и министра магии творилась история.

Вот только Драко всё это беззаветно продрых. А проснувшись через два с половиной дня узнал о том, что его, оказывается, орденом Мерлина второй степени, наградили.

На первую министр не согласился, сослался на возраст награждаемого. Об этом мальчику сообщил изволивший навестить его перед самой выпиской отец.

Как оказалось, вследствии произошедшего Дамблдор лишился-таки своего поста.

Василиск прямо у библиотеки это вам не это, и Слизерина он там или ещё кого ни попечителей, ни министра нисколечки не интересовало. Проголосовали единогласно, как, впрочем, и за следующего Директора.

Которым по всеобщему и опять-таки единогласному решению стал так и не оставивший пост преподавателя чар Филиус Флитвик.

Он был первым прибывшим на место, не растерялся и вызвал соответственные случаю службы. Его кандидатуру одобрили все.

Окончание учебного года было сумбурным. Учиться? Нет, не слышали. Не после того, как огромный василиск едва не сожрал нескольких студентов.

Откуда он взялся, кто пострадал и тому подобное, на всё это ответов у детей не было. Участникам событий приказали молчать.

Проверка выявила, что девочка Уизли была одержима. Как, чем и почему этого никто не заметил, осталось за кадром. Но именно за одержимость и конечно же за василиска, Дамблдор и слетел.

Прощальный пир прошёл громко. Юного Драко при всех наградили, и занявший пост директора Хогвартса Флитвик, со всеобщего и надо сказать очень бурного одобрения наградил Слизерин целой сотней очков. Несогласных в зале не нашлось, все понимали, что василиска на ноль умножить это вам не нюхлер чихнул.

Как оказалось, пока в Хогвартсе пировали, за стенами оного было шумно. И если в самой школе на первом плане было само собой приключение…

За пределами Хогвартса дело дошло до полного собрания Визенгамота. Повод как говорится способствовал, виданное ли дело — василиск в Хогвартсе, в школе полной детей.

По итогу, правда, ничего конкретного не решили. Понять, чем конкретно и как именно оказалась одержима некая Джиневра Уизли ни целители, ни невыразимцы не смогли. Попросту не нашли источник. А без источника…

О том, что оный находится в руках молчащего об этом Дамблдора собранию также так и осталось неведомым. Как, впрочем и о многом другом. Посудили, порядили, покричали, да и разошлись. Каждый можно сказать при своём.

Дамблдор, так и оставшийся главой сего честного собрания, постучал молотком. Заседание объявили закрытым, да на том и забыли.

Вернувшегося из Хогвартса Драко к себе в кабинет вызвал отец. Пытался выяснить, что да как. Но наткнулся на глухую стену молчания и плюнув, с сердцах запретил на всё лето полёты.

“Не больно то и хотелось” — себе под нос пробормотал покинувший отцовский кабинет мальчик. А спустя пять минут был перехвачен тут же увлёкшей его в придомовой парк матерью.

— Как ты, мой хороший? — поинтересовалась уведшая сына подальше от дома леди Малфой.

— Всё хорошо, мам, летать запретил, правда не критично, найду чем заняться…

— Найдёт он, как же, один раз вот уже нашёл.

— Я честно книги…

— Да, ты уже говорил, сынок. Что с тобой происходит? Как на лето прошлое приехал, так и началось, а теперь ещё и это. Вот откуда, поясни мне, у тебя тот меч и чем ты вообще в тот момент думал?

— Честью рода я думал, и меч оттуда же. Я просто…

— Можешь мне всё рассказать, я же вижу, обещаю, отец ничего не узнает. Только ты и я, я хочу тебе помочь. Не отрицай, тебе сложно. Ты во что-то влез, и я хочу знать, во что именно.

Ответом ей стал тихий шмыг носом. Мужчины не плачут, говорили ему, Малфои так и вовсе этого не умеют, но здесь и сейчас.

Драко часто заморгал, мама… мама его не бросала и летом покрывала от отца. И, и вообще…

— Мам, я…

— Всегда можешь прийти ко мне, я помогу тебе, но это становится очень сложным, когда я не знаю, что именно тебе необходимо.

— Мам…

— Давай ты расскажешь с самого начала, я знаю, что ты, судя по всему, кому-то поклялся, но ведь что-то же ты всё-таки можешь рассказать.

— Угу, только…, только скажи, что ты знаешь о нашей семье? Я не об отце или деде, я о вообще. А ещё о магии?

— Интересный у нас разговор. И думается мне что общеизвестная история рода тебе не интересна. Я так понимаю, что ты что-то откопал.

— Да, но всё же…

— Хорошо, род Малфой прибыл в Англию…

— А до этого? — перебил её Драко.

— До? Хм до… боюсь, что об этом нужно на континенте уточнять.

— Ладно, а про магию? Что ты знаешь о магии, как маги отличаются друг от друга? Почему одни маг способен на какое-либо заклинание, а другой нет?

— Ну это же совсем просто…

— Только не надо мне о чистоте крови. Она тут совершенно ни причём. Я о градации магии спрашиваю, о рангах ступенях. Ты знаешь, какая, к примеру у тебя ступень?

— Да, ты ведь про старую градацию, если ты о ней, то мой ранг жёлтый, четвёртая ступень. Два года назад подняла.

— Ого, — восхищённо посмотрев на мать, произнёс Драко. — Да, я об этом, и я…

— Не знал, что я не забрасываю тренировок? Ну, как видишь, — с едва заметной улыбкой произнесла решавшая наконец-таки всё выяснить Нарцисса Малфой.

И Драко и в самом деле увидел, пригляделся и прорвавшись сквозь пакостный находящийся на поверхности её магии налёт, обрадованно узрел яркое, как маленькое солнышко золотисто-жёлтое переплетение. Налёт ему, признаться, мешал, но не критично и это было прекрасно. Родное, мягкое сияние, как и когда-то в детстве, ответило на робкое, можно сказать, что не осознанное прикосновение и, вспыхнув, будто бы пробудилось. Запульсировало и с утроенной силой принялось за смыв всего того, что ему было чуждо.

Заворожённый тем, что он видит мальчик замер и в итоге не придумал лучшего чем:

— Мам, а почему ты мне этого не рассказывала? — её магия была прекрасна и потому вопрос получился каким-то совсем детским.

— А зачем? — прозвучало в ответ. — Мне мой ранг некогда дядя определил, он мог это видеть, сейчас же… Он тогда мне сказал, что кругом всё красное и что…

— Но это же нормально, мама! Высших магов на магической территории много не бывает. Три, максимум пять лазурных в единицу времени, синий, да два это уже нонсенс, фиолетовый родился, да это же небеса благословили не иначе. Черный…

— Черный это смерть и погибель, и лорд…

Ещё секунду назад воодушевлённый увиденным Драко в немом ужасе посмотрел на собственную мать, а спустя мгновение, совладав с собой, заливисто захохотал.

— Уморила! Честное слово уморила, мам, ты серьёзно? Нет я поверить не могу! — сквозь хохот пробормотал пытающийся унять себя мальчик.

— Его сила, Драко ты…

— Сила? Мама, о чём ты? Сила, ой не могу, — пытаясь сдержать теперь уже с удвоенной силой рвущееся из него веселье прохрюкал наконец-таки понявший, что где и как, Драко. И чуть успокоившись продолжил: — Сила, мам, это ну как-то примерно вот так.

С этими словами полностью взявший себя в руки мальчик встал в стойку концентрации и, сделав пару, глубоких выдохов, сложил пальцы в так называемый Проводник.

На уровне груди, образуя точку концентрации, загорелся символ его личного горна, маленький, схематичный, похожий на чашечку с обрамляющими её крылышками магический глиф. Несколько плавных, наполненных внутренней энергией движений и прямо напротив его сердца начал формироваться его горн.

Сияющий индиголитом, как и его магия, он был прекрасен. И спустя миг, повинуясь своему хозяину, полностью отделившись, завил вокруг него спираль. Это не была какая-то определённая техника, просто банальный призыв и концентрация. И Драко сам того не заметил, когда к заворожившему Нарциссу своим сиянием горну присоединился ещё и доспех.

Лёгкий, рыцарский. Подобные носили все молодые рыцари храма.

Видевшая нечто похожее ранее Нарцисса в неверии замерла.

Перед ней наяву, как на той, показанной некогда дедом гравюре, воплоти стоял самый настоящий, живой, лучащийся кажущейся безконечной энергией света рыцарь-страж. Живой, осязаемый, и это был её собственный сын.

Как-то в раз прояснились и вопросы о семье и все его действия. "Так вот о чём ты спрашивал", — с восхищением глядя на своего облачённого в лёгкие доспехи ребёнка, подумала с трудом сдерживающаяся от нахлынувших на неё эмоций женщина.

А Драко тем временем закончил упражнение на концентрацию и просто протянул в её сторону руку. Миг, прикосновение и все её чувства залило самым настоящим искрящимся океаном прекрасного отдающего лазоревым ореолом света.

Завораживающий, неимоверный в своей чистоте, он был буквально всем. И он был сильнее, сильнее того, что она некогда почитала как нечто недостижимое. Светлый, яркий, он будто бы волны песок, омывал всё вокруг. Ни разу не болезненный, не опасный, завораживающий, пусть всего на немного, но он был более сильным.

Ощущение пропало столь же неожиданно, как и появилось и Нарцисса поняла, что это сын просто убрал свою до этого касавшуюся центра её груди руку и смущённо алея ушами прошептал:

— Прости, мама, я не сдержался…

— Сынок…! — едва не плача от нахлынувших на неё эмоций прошептала леди Малфой и накрепко прижала своего такого драгоценного мальчика к себе, как в детстве очень давно. И совершенно неожиданно ощутила, как сын, явственно расслабившись, ей это на полном серьёзе позволил.

С шести лет не давался, говорил “я сам, я большой”. А сейчас, это было прекрасно, жест полного, безоговорочного доверия.

— Теперь ты понимаешь, мам? — раздалось чуть пониже груди.

— Понимаю.

— А он сильнее, чёрный рыцарь, я видел, по сравнению с ним я ничтожен. Чёрное озеро, что у Хогвартса, против безбрежного, способного поглотить всё на своём пути океана. Он разбудил меня, чёрный, сияющий, великолепный, не достижимый никем и никогда. Никем кроме него…

— Ведь чёрный рыцарь в единицу времени всегда будет один, — закончил за запнувшегося на полуслове ребёнка спокойный, наполненный силой голос.

Миг и оторвавшийся от матери Драко в начале крутанулся, а найдя свою цель с поклоном ударил кулаком по нагруднику.

— Приветствую старшего.

— Домо аригато, юный страж, мне тут птичка одна о подвигах кое чьих ратных поведала. На поприще змей усмирения.

— Я не специально, клянусь, я этого не искал!

— Зато справился, расскажешь?

— Конечно, правда…

— И рассказать то нечего, ну да меня более всего интересует, кто у твари за поводыря был? Есть у меня мнение, что ты мог этого человека видеть.

— Девочка, далеко было, я не разглядел, у неё была очень странная магия.

— В чём именно?

— Она постоянно менялась. От оранжевого до какого-то бурого что-ли. Простите, старший, я ничего не понял.

— Зато для меня этой наводки достаточно, ты молодец. Думаю, что за подобное я, пожалуй, уравняю для тебя шансы. И да Леди Малфой, я до крайности не люблю самозванцев, а потому…

С этими словами скрытый под своими обычными кожаными доспехами и маской Тацуя, коснулся её плеча. После чего исчез, оставив ничего не понимающего Драко и его заворожённо смотрящую куда-то в даль мать думать каждого о своём.

Всего на миг приоткрыл для леди то, что силился описать ей сын. Краткий миг, но его оказалось достаточно.

— Мам? Мама? — примерно по прошествии получаса позвал окончательно уставший ждать устроившийся подле неё прямо на земле мальчик.

От доспехов он уже избавился, сегодня тренироваться Драко не планировал. Немного помедитировал, восстанавливая душевное спокойствие, утраченное от таких-то новостей, не мудрено, особенно если тебе всего какие-то тринадцать. Вся жизнь впереди, и столько всего ещё нужно выучить.

— Да? Что-такое, мой хороший.

— Просто ты так уже полчаса стоишь, и кстати, кулон свой теперь не снимай.

— Почему?

— Его старший зачаровал, он тебя от грязи теперь защищает. Всё, что от отца нанесло уже смылось, какая же ты у меня на самом деле красивая. Я и не знал, за этим налётом. Будто бы окно давно не мытое наконец отмыли. А за ним неожиданно вид на прекрасный сад оказался.

— Я даже не почувствовала.

— Я тоже, просто результат вижу, всего секунда, а ему на столь сложную магию хватило. Думаю, теперь ты понимаешь, почему…

— Понимаю, сынок, мне так жаль. Он говорил…

— Что он наследник Слизерина? Я слышал, в гостиной ребята шептались. Если это так, то это печально. Ведь он всех, понимаешь, всех обманул. Ведь будь он тем, кем назывался, как бы он об Поттера убился, он же.

— Ты знаешь какой он, насколько он силён?!

— Знаю, и именно этого и не скажу, ты ведь сама сказала, что знаешь о том, что я пообещал. Ему пообещал, — многозначительно глянув на ставший практически безценным артефактом кулон матери закончил свою мысль Драко.

— То есть благодаря ему?

— Угу, он нас всех тогда спас. Сказал, что в газете прочитал и помочь нам решил, так как смерти нашей, несмотря на публикацию “Пророка” не ощущал. Все высшие чувствуют, а уж он то.

—И он…

— Ага, очистил мою магию, я ведь всегда таким был, просто глупым, необразованным. А когда он помог мне, я увидел. И ещё, не знаю, заметила ли ты, но наш дом никого, кроме меня и не слушается теперь, отца так точно.

— Да я видела, просто…

— Это от того, что род меня выбрал. Древний, как сам Хогвартс, а то и древнее, и они сказали мне иди, и я пошёл. Принёс присягу. Теперь моя жизнь принадлежит только лишь храму. Слава и честь нашего рода, как и корона рыцаря мои по праву. И пусть я всего лишь оруженосец, хранитель кольца мною очень доволен.

Лето пролетело как один миг. Дети тренировались, под прикрытием матери это было вовсе не сложно. Ну а у Поттера его сенсей был. В общем, весело было, каждому по-своему, и тем не менее.

В конце августа сходили за покупками, в разные дни.

Отец, видите ли, решил орденом, сыном полученным, покрасоваться, а зная старшего... В общем, на встречу Драко не так чтобы рассчитывал. И всю неделю после этого про цацку безполезную второй степени, отца и его бахвальство передразнивая, ворчал.

Только и оставалось, что переписываться, да новые зелья от голода готовить. Поттер, благодарность ему, на день рождения целую книгу таковых подарил. Ух и вкусно же получалось, знай себе в точности написанному следуй.

Леди Малфой также оценила и оставшись весьма довольной как едой, так и видом одетых как положено домовиков, сие ставшее уже в некотором роде увлечением занятие сына одобрила.

Чистые, опрятные, в точности как в Хогвартсе, ранее замызганные и убогие служители дома были приятны взору. Как и сын, который столь резко и кардинально переменил приоритеты. А что до Люциуса, так он слуг не так чтобы замечал. Орал иногда, наказывал демонстративно. Но каждый раз Нарцисса вновь и вновь убеждалась в том, что те его попросту не слушают.

Спросила у сына и тот её догадку полностью подтвердил.

Первого сентября перед выходом аккуратно вложила в карман сына обёрнутое в разрешение на походы в Хогсмид связное зеркало. Некогда подаренное кузеном Сириусом, оно столь неожиданно потребовалось. С разрешением же всё было и вовсе просто.

Люциус оное не подписал, решил так наказать строптивого, отринувшего его власть и науку сына. Да только бланк, что был у него, являлся всего лишь копией.

Настоящий Нарцисса ещё в начале лета прямо из его кабинета забрала. Аккурат сразу после того, как с сыном поговорила и вот теперь, пока Люциус не видел, вернула, со своей подписью естественно. Для Северуса этого будет достаточно. А Люциусу можно и вовсе не говорить.

Теперь, когда на ней было даже в ванной не снимаемое ею уникальное по своей природе украшение, она понимала, из-за чего так кривится при виде отца некогда боготворивший его подросток.

Как у сына у неё не получалось, сын вообще о смрадном запахе в середине лета, когда понятие грязной крови обсуждали, сознался. “Только Уизли хуже” — сказал он тогда.

Она же лишь налёт ощущала, противный, склизкий, всё одно что тухлую жабу потрогать. Муж же, кажется, того, что и она начала отдаляться и вовсе не замечал.

Постель они уже лет шесть как не разделяли и Нарциссу это, если честно, устраивало. Теперь же даже находиться с ним рядом и то противно было. А уж после того, как сын, как он всё это видит, пояснил, пришлось леди многие из своих взглядов поменять. И принять тот факт, что в угоду, понять бы ещё чему именно, у мёртвых то уже не спросишь, эти самые ныне уже мёртвые вбивали в их головы то что. В общем то самое.

Так, поразмыслив, Нарцисса пришла к выводу, что о рангах и древней магии дядя с ней не просто так тогда заговорил. Тогда она этого не поняла, выслушала, пообещала никогда не останавливаться, и вот теперь так неожиданно, благодаря сыну поняла.

Дядя-то, скорее всего, её защитить пытался, не прямо, в обход, вот и рассказывал, как тогда казалось, сказки да небылицы. Именно так всё то, что он говорил, охарактеризовал узнавший обо всём этом отец. Вот только сказка столь неожиданно взяла и обратилась былью, в начале сын, а затем, она увидела уже его.

На краткий миг, но и этого было достаточно.

А в то время, пока заполонившие платформу школяры прощались с родителями, в Хогвартсе ставший этим летом директором Филиус Флитвик отдавал последние распоряжения. Что, как, где и зачем.

Обязанностей резко прибавилось, а деканство и вовсе пришлось передать согласившейся на него профессору нумерологии. Септима Вектор была добра, выслушала, покивала, и за прибавку к жалованию согласилась.

И единственное, что оставалось подвешенным, так это юный милорд, а если точнее, то милорды. Один. На его столь любимом им Рейвенкло, второй столь неожиданно на Слизерине. И кто главное, Драко свет его, сгинуть бы его папаше, Люциус Малфой.

Последний, надо признать, за лето всю плешь полугоблину проел. Что, как, почему, но главное куда. Искал всё что-то и лишь убедившись, что в Хогвартсе оного, что бы оно ни было, нет, чинно, как он видимо сам думал, удалился. Ни разу не чинно, но это уже лирика.

Больничное крыло отоварь, в теплицы инвентарь и саженцы, и прочее закупи. Зельеварение, зверушки опять же. Узнавший о том, кого Дамблдор на место решившего уволиться Кетлберна прочил, Флитвик едва за голову не схватился.

Полувеликан с тремя классами образования, официально сломанной палочкой и не здоровой любовью ко всему, что дикое, и желательно до крайности опасное. Пришлось в срочном порядке подбором кандидата озаботиться.

По итогу Чары преподавать кроме него было некому, пока магозоолога и нового зотишника искал…

Локонс не оправдал, оказался полным болваном, за что, несмотря на то, что он то тут ни при чём, Флитвик от попечителей с результатами СОВ и ЖАБА ознакомившихся, выслушивал. Милорды опять же. Целых двое, да ещё и возраст, не случилось бы чего.

Не случилось, и год прошёл совершенно спокойно, но это было потом, а тогда летом это был мрак.

— Добро пожаловать! — Произнёс занявший своё место за преподавательским столом, обратившийся к заполнившим большой зал детям, директор. — Добро пожаловать в Хогвартс!

И понеслось: распределение, новые студенты, старые проблемы. Хорошо хоть милорды сидят тихонечко, не хулиганят, силой своей не бахвалятся. И ладно бы Поттер, но Малфой удивил, как есть удивил. При таком-то отце…

А Драко тем временем, как и Гарри, задёрнул свой полог, и совершенно идентичным с проделавшим тоже самое Поттером жестом наложил на оный купол непроницаемости, после чего извлёк подаренное матерью зеркало, протёр оное рукавом и тихо, так, чтобы никому не мешать, прошептал "мама"

Тоже самое происходило и в спальне третьего курса Рейвенкло. С той лишь разницей, что у Гарри было не сквозное, как у Драко, зеркало, а подаренный наставником ещё перед первым курсом планшет.

Удобный, обалденный, он был способен заменить абсолютнейшее всё, но вот напротив значка собеседника появился значок, означавший, что тот тоже в сети и понеслась. Рассказать описать, спросить совета. Обычный в сути своей для них вечерний разговор.

Драко же тем временем, не скрывая своего восхищения, о переданном ему прямо в поезде подарке вещал. Как оказалось, под уравниванием шансов черный рыцарь понимал метлу.

— Она самая-пресамая, такая же… В общем теперь я никому не уступлю. Сделанная на основе Слейпнира, она идеальна, только для меня. Нимбус с ней и рядом не валялся, а про стоять я и вовсе молчу.

— Поздравляю, но ты уверен, что это безопасно? Признаться, в полётах я не сильна, но об этом твоём Слейпнире… — ответила ему уютно устроившаяся в кресле на веранде миссис Малфой.

— Так-то Слейпнир, а то Грозовой Ветер, нашла, что сравнить, тоже мне.

— Грозовой Ветер? Никогда не слышала.

— И не услышишь, я поклясться готов, их таких скорее всего всего две, максимум три. Слейпнир это ведь только основа. Далее доводка, и вот её. Её никто не повторит, думаю, ты понимаешь почему. А вероятность того, что старший решит фирму свою по их производству открыть… Сомнительно, мама, очень сомнительно. В подарок, на поиграться или просто прикола ради, да легко, а вот на серьёзе, не думаю.

— Ладно, как скажешь, но обещай, что будешь с ней осторожен.

— Обещаю… — с чистым сердцем откликнулся, сладко зевнувши Драко.

Спустя пять минут разговор затих сам собой, Драко беззастенчиво зевал, и пожелавшая ему спокойных снов леди Малфой увидела, как затухающее в связи с прерыванием контакта зеркало показало, как тот проваливается в, судя по всему, наполненный новыми переживаниями и эмоциями сон.

Школьные будни тянулись своей чередой, перемежаясь тренировками квиддичной команды. А также упрёками Флинта, так как делиться своей новой метлой Драко не пожелал. Производителя и того назвать отказался. Штучный мол товар и на этом всё.

Первую игру и вовсе на старом две тысячи первом против Гриффиндора играл.

Больно много чести им, чтобы ещё и на Грозовой Ветер с их то ловцом садиться. То ли дело Диггори, на матче с хаффами Драко уже не дурил, оседлал своего любовно окрещённого им Громовержцем "скакуна" и целых полтора часа на чистейшем азарте гонялся за упомянутым.

Можно было конечно и снитч поймать, да только зачем? Правила гоняться за ловцом соперника не запрещают. А снитч, а что снитч? Вот он, у кромочки, эй барсук, ты куда это. А ну пошли ещё немножечко погоняем.

Именно так и проходил матч Слизерина и Хаффлпаффа. Почти обезумевший от не слезающего с его с хвоста нездорово ржущего и всё время предлагающего ещё кружок слизеринца, Диггори про снитч уже, кажется, и вовсе забыл.

Чертыхался, финтил, увы, всё это было совершеннейшее безполезно. Приклеившегося аки банный лист Малфоя сбросить никак не выходило. Но вот счёт перевалил за двести, и составил двести двадцать против девяносто у барсуков и Драко решил, что пора.

Миг, разворот, стремительный рывок и победно вскинутая с зажатым в кулаке снитчем рука.

На то, чтобы его поймать, подростку потребовались жалкие двадцать пять и три десятых секунды.

Обалдевший от того, с какой скоростью пронёсся мимо него буквально размывшийся в полёте мальчишка, Диггори осоловело моргал. Только теперь он понял, что Малфою было банально в безобразии своём скучно. И что никто, кроме скорее всего точно также безбашенного, как и этот маленький монстр Поттера, никто ему среди них не соперник.

Осознание пролегающей между ними пропасти было всеобъемлющим и очень печальным. Полтора часа он выкладывался на полную, а в итоге оказалось, что Малфой с ним банально играл.

Матч завершился со счётом триста семьдесят девяносто. И зрители, и игроки нестройной гурьбой потянулись обратно в замок, параллельно обсуждая игру, и конечно же охоту на ловца. Снитч слизеринец поймал до неприличия быстро и было как-то совершеннейше ясно, мог бы и раньше. Мог, но не стал, дал насладиться игрой и выдавшимся на сегодня погожим, несмотря на переваливший за вторую свою половину октябрь. Устроил шоу, крайне быстро получившее нарицательное прозвище " Гонка за ловцом". В общем на славу потрудился.

Именно на этом и сошлись в итоге все факультеты, и даже Гриффиндор и тот был согласен и то, что игра была красивой и зрелищной, не оспаривал. Дулись, конечно, что с ними Малфой всего за тридцать две минуты разделался, и тем не менее победу противника признавали.

Через две недели сыграли с Рейвенкло, правда, после прошлого года излишних иллюзий никто не питал. Сорок минут, да и те были явно подарены и едва лишь только начал накрапывать дождик, как буквально будто бы из воздуха выловивший снитч Поттер, с победно воздетой к небесам рукой, отпустил всех в замок, укрываться.

Едва только за крайним из студентов в последний на сегодня раз хлопнула входная дверь, как тихо стоявший всё это время у порога директор на грани слышимости произнёс:

— Моя вам благодарность, милорд.

— Всмысле? — деланно не понимая, за что именно его благодарят, произнёс тщательно вытирающий о придверный коврик ноги ловец сборной Рейвенкло.

В ответ директор лишь указал на медленно кружащиеся и тут же, едва лишь коснувшиеся земли, исчезающие снежинки.

— А, это, ну в общем…

— И за снитч, вовремя, на редкость вовремя.

Пролетела зима, отыграли ещё три матча, свои права заявил апрель. К концу подходил очередной, на редкость скучный для такого, как Хогвартс заведения учебный год. Ни тебе тролля, ни василиска, дракона захудалого и того не сыскалось. Тихо, мирно, совершенно спокойно.

Лето также пролетело в один миг, ничего нового ничего интересного, Борея Гарри при помощи Тацуи ещё в том году на крыло поставил. В точности повторив то же, что сделал другой он, разве что на пару-другую лет раньше. В следствии чего был самым беззаветным образом счастлив. Как и кружащей вокруг него прекрасный, как сама зима феникс.

А пока малолетние милорды наслаждались на редкость для Англии погожими деньками, извещённый о придуманном бывшим теперь уже директором Хогвартса предстоящем турнире, директор его нынешний не знал, за что ему хвататься.

В начале каникул уволился очередной преподаватель ЗОТИ, по семейным, как он сам сказал обстоятельствам. Турнир этот опять же, да и попечители и все их отчёты, запросы, пожелания.

От забора и до заката, кажется, так говорилось в той некогда услышанной мастером чар, ныне ставшим уже директором пословице.

В середине августа, не иначе как чудом, удалось отыскать для себя замену и тем избавиться от необходимости каждый день проводить ещё и уроки.

Не все, старших Флитвик всё равно решил оставить себе, а вот для первых трёх, а в дальнейшем, если всё будет хорошо, и четырёх курсов был нанят подходящий на эту должность кандидат.

Маг, человек с континента, отыскался, когда во Францию ездил формальности по поводу турнира утрясать.

Три года как Шармбатон закончил. Хороший, перспективный молодой преподаватель, подмастерье по чарам. Отличные рекомендации, превосходные способности. И личное поручение директрисы Шармбатона за бывшего своего ученика. Чем тебе не портфолио. А если учитывать, что он ещё и к зимней защите на мастера готовится…

В этом году контракт подписали на первые три курса. Жан Люк и про четвёртый спрашивал, мол у них в Шармбатоне тоже по двое преподают, но деление уже с пятого.

Пришлось увиливать, сослаться на малую опытность, и ты мол сначала с тремя попробуй, а если всё хорошо, то со следующего года и четвёртый тебе передам. А там, глядишь, милорды на СОВ пойдут и всё само собой образуется, уже мысленно добавил доброжелательно улыбающийся своему молодому коллеги Флитвик.

Отгремело первое сентября, второе выпадало на среду и первым уроком у четвёртого курса Рейвенкло и Гриффиндора была трансфигурация. Все собрались, расселись за партами, чинно красиво. Пять минут, десять, преподавателя нет.

Вскоре по помещению начали гулять в начале едва слышимые шепотки. Мол Маккошка и на урок опаздывает.

На двадцатой минуте ожидания говорили уже в голос.

Гермиона пыталась припомнить, видела ли она своего декана утром за завтраком. Тогда как извечно таскающийся где-то по близости от ней, скорее всего ради надежды списать домашку, главный раздолбай и лентяй Гриффиндора, Рон Уизли, во всю приставал к соседям на тему поиграть в что не удивительно, имеющегося у него в кармане подрывного дурака. Согласия, правда, пока никто так и не выказал. А Невилл так и вовсе демонстративно отсел. На половину Рейвенкло. Ученики которого, в отличии от вечно живущего по принципу “чтобы такого сделать чтобы ничего не делать” Рона не болтали. Кто-то читал, кто-то погрузился в какую-то понятную ему одному писанину.

Неожиданно дверь в класс отворилась, и показавшийся на пороге юноша со значком старосты факультета Рейвенкло произнёс:

— Собираем вещи и следуем за мной. По приказу директора у вас замена.

— Что, как, почему? — взвыл нестройный многоголосый хор. И лишь рейвенкловцы были уже практически готовы.

— Не могу знать, меня с урока зелий сорвали, велели вас к профессору Жан Люку отвести, — ответил им также ничего толком не знающий староста. После чего проследил за тем, чтобы никто не отстал и не сбежал, и словно первачков отконвоировал всех в находящийся в соседнем коридоре класс профессора чар младших курсов. Того, как оказалось, о их скором прибытии уже известили.

Получивший в первый же день столь неожиданный к своему плану занятия довесок молодой профессор не растерялся и, недолго думая, провёл, как и планировалось, банальное вводное. Первому курсу оно и так обязательное, а четвёртому только на пользу будет. Зазнаваться будут поменьше.

По итогу получилось весьма неплохо. Старшие, за исключением некоторых, практически тут же выхвативших штрафы по части дисциплины, присоединились к процессу. В итогу разбились по группам. По два-три ученика младшеклассника и одному старшему. Как раз на всех малышей хватило.

А в то время, как четвёртый курс вместо трансфигурации внепланово занимался с первым курсом Гриффиндора и Хаффлпаффа заклинаниями, стоящий в полной растерянности в гостиной принадлежащих его заместителю, профессору трансфигурации, а также декану Гриффиндора покоев, уже более года как директор Флитвик, тихо недоумевал.

Вчера всё было в полном порядке, отгремел пир, поприветствовали вновь прибывших, приняли и распределили новеньких. И вот спустя всего несколько часов такое.

Вышедшая к нему из спальни мадам Помфри, вытирая слёзы, тихо покачала головой.

— Мне жаль Филиус, я… это…

— Ничего не поделать, Поппи, — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорвать голос откликнулся полугоблин. Одной из отличительных особенностей его не человеческой части, как впрочем, и у всего народа гоблинов, было то, что скорби как таковой ни он, ни тем более чистокровные гоблины никогда не испытывали. Ни по умершим, ни по иным утратам. Никогда вы не увидите рыдающего по усопшему гоблина. Грустить, не забывать, вспоминать в дни для этого отведённые. Всегда, это непреложно и это правильно.

Лить слёзы, ползая на четвереньках, будь то могила, склеп али ещё что со всем этим связанное, никогда. Гоблин и на коленях, немыслимо. Да и могил у их народа из покон веков никогда не было. Тела усопших неизменно, от круга до круга сжигались. Вот только ничто не предвещало. Разошлись после пира, и утром вот такое, как быть, что делать. Учебный год только начался.

Домовики тем временем позаботились о теле. Укутали в простыню, наложили чары, после чего по приказу с трудом сдерживающей слёзы мадам Помфри перенесли оное в отгороженный ширмами, расположенный в лазарете закуток. Директору же предстояло самое сложное, а именно административная часть.

Всех заинтересованных оповестить, родственникам написать, похороны, если таковых не имеется, а в случае Минервы это было именно так, организовать.

Обед прошёл в гнетущей, неестественной для Хогвартса тишине. Уже на всех курсах знали о том, что трансфигурации сегодня не было ни у кого. У старших её попросту отменили. Младших отвели на другие уроки. Все ждали каких бы то ни было объяснений. Лишь Гарри в них не нуждался, вяло ковырял обед и думал о том, чем именно им всё это аукнется. О том, что декан грифов с утра попросту не проснулась, мальчик ещё на заклинаниях узнал. Доставшийся ему один единственный первачок послушно разрабатывал кисть и время, так сказать, появилось.

Время и любопытство, наистрашнейший коктейль, особенно если это время появляется у кого-то из высших магов, а что до любопытства, так оно у Гарри, со слов сенсея, генетическое, от природы то есть.

Но вот поднялся со своего места директор Флитвик. Единожды, громко, так что отдалось эхом, хлопнул в ладоши. Знамёна, до этого нёсшие на себе гербы всех факультетов сменились на черные, украшенные золотым вензелем "H", крайний раз такие видели без малого шестьдесят лет тому назад. В тот день в стенах школы погибла девочка, пятикурсница из Рейвенкло и вот траурные цвета вновь заполнили большой зал.

Ученики помладше завертелись, старшие же начали подниматься, понятие траура для них не было чем-то необычайным, но это приходит исключительно с возрастом. Из четвёртого курса первыми поднялись последовавшие за своим ловцом рейвенкловцы. Спустя миг их действие повторили ученики Слизерина. Первым практически синхронно с Гарри встал сложивший два плюс два Драко, за ним остальные.

Не более минуты и вот уже весь Большой зал стоял на ногах, младшие переглядывались, но, как и старшие, предпочитали молчать. Всколыхнувшиеся от изменившей их магии знамёна затихли и ровно в этот миг заговорил Директор:

— Полагаю, что многие, если не все, уже заметили то, что сегодня все уроки трансфигурации были так или иначе отменены. Причина этого в том, что я с прискорбием вынужден вам сообщить о том, что профессор трансфигурации, а также декан факультета Гриффиндор, Минерва МакГонагалл, скончалась у себя в постели этой ночью. Вчера мы все отмечали первое сентября, веселились, радовались долгожданным встречам, знакомились, готовились получать новые знания. Сегодня же, увы, мы вынуждены скорбеть. Я прошу всех вас не отказать в почтительности и вместе со мной почтить память этого выдающегося, не побоюсь сказать этого слова, педагога. Без малого сорок лет она отдала служению столь сложной науке, как трансфигурация. И столько же преподавала в этих стенах. Через её руки прошло не одно и даже не два поколения магов. Она встретила и проводила пять выпусков, когда блистательных, а когда не очень студентов. И всем из них она неизменно давала максимально высокий уровень. Пожалуй, именно трансфигурация в последние десятилетия была визитной карточкой нашей школы. В способности к волшбе мы, увы, уступаем Шармбатону. Во Франции преподавание заклинаний обращено в буквальном смысле в некую форму искусства. У нас же такой дисциплиной была именно трансфигурация. И я прошу вас, не роняйте планку, а я со своей стороны приложу все усилия к тому, чтобы так было и впредь. Теперь же прошу вас почтить память выдающегося и деятельного члена гильдии трансфигурации минутой молчания.

Тишину, воцарившуюся в Большом зале Хогвартса, казалось бы, можно было пощупать. Все без исключения замерли, а некоторые, повторяя жест директора, приложили руку к левой половине груди. Среди них был и Гарри, и пусть ему на уроках трансфигурации было до неприличия скучно, уважать заслуги старших наставник его научил.

По прошествии ровно одной, показавшийся некоторым вечностью минуты вновь заговорил директор.

— Прошу всех садиться, благодарю вас и да начнётся пир. Уверен, она бы не пожелала того, чтобы мы горевали.

Совершенно беззвучно на столах возникла богатая, но при этом не выглядящая праздничной еда. Все тарелки были исключительно чёрными, и на столах полностью отсутствовало сладкое. В остальном же всё было практически как вчера, лишь только дух веселья отсутствовал. Зал заполняла гнетущая тишина и тихий перестук приборов, и даже вечно голодный шестой Уизли вёл себя не в пример спокойнее. Вяло клевал набранную с блислежайшего блюда куриную отбивную.

Весь Гриффиндорский стол пребывал в состоянии шокового неверия, деканство МакГонагалл казалось им чем-то совершенно незыблемым. Тем, что было и тем, что будет, всегда.

Всю следующую неделю ученики краснознамённого ходили, как в воду опущенные. Неопределённость, вот та сила, что способна потушить даже извечно бушующий в их сердцах пожар интереса. Веселиться не хотелось, а того же Лонгботтома всё чаще видели в стенах факультета Рейвенкло. Загадки он научился разгадывать на ура и всего один раз едва не отправился восвояси, но и тут ему помог один из выходивших из башни студентов. У себя было банально тухло. Уныние и безысходность, воцарившиеся в некогда громогласной и весёлой обители храбрецов, навевали тоску и уж лучше было пойти почитать, или же диспут научный на тему чего-нибудь заумного устроить. На последнее жители башни умников были весьма падки и без дела не оставляли.

Пролетело две недели и за преподавательским столом совершенно неожиданно для всех обнаружился бывший директор Хогвартса, Альбус Дамблдор. Сидел он, правда, не на месте директора, там, как и год до этого уже практически привычно восседал директор Флитвик. И лишь Гермиона да ещё пара воронов заметили, что сидит бывший директор аккурат там, где ранее неизменно сидела профессор МакГонагалл.

— Доброго всем утра, дорогие наши ученики, — постучав по бокалу коктейльной вилочкой, произнёс поднявшийся из-за стола директор, — как все вы знаете, две недели назад, буквально в первый день учёбы, нас всех постигла ужасная утрата: ушла из жизни выдающаяся преподавательница, декан Гриффиндора и на протяжении без малого сорока лет безсменный преподаватель трансфигурации, Минерва МакГонагалл. И вот спустя две недели, я сообщаю вам о том, что её место любезно согласился занять человек, некогда также преподававший в нашем замке именно трансфигурацию. По целому ряду причин снявший с себя обязанности директора Хогвартса, профессор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, некогда обучивший и подаривший нам такой светоч и талант, как почтенная Минерва, светлая ей память МакГонагалл, он откликнулся на произошедшую с нами трагедию и вызвался занять место столь нежданно покинувшей нас профессора МакГонагалл. Также он займёт её место декана факультета Гриффиндор. С возвращением, Альбус, я рад вновь приветствовать тебя в этих славных стенах, — произнёс обернувшийся к сидящему справа от него вновь ставшему ему коллегой профессор Флитвик.

Краснознамённый стол взорвался овациями, остальные неуверенно подхватили этот их неуёмный порыв. Определённость вернулась в стены веками принимавшего в свои стены детей замка.

И только лишь Флитвик задумчиво смотрел на одного сидящего за столом некогда выпустившего его самого факультета милорда.

Два месяца спустя

Отгремело с помпой отмеченное прибытие иностранных гостей, состоялись несколько квиддичных матчей. Филиус Флитвик, несмотря на предложение вернувшегося в стены замка Дамблдора, турнир отменять не стал. Чего-либо особого ни то, ни другое мероприятие не требовали, точнее требовали, но требования эти нисколечки не пересекались и дабы не вносить излишнюю сумятицу, в предложении бывшего директора Дамблдора директор Хогвартса нынешний отказал.

Но вот прибыли гости, отгремели приветствия и своё место занял установленный на пьедестал кубок. Воссияла ограничивающая доступ к оному линия. Филиус даже лично юного милорда попросил. Зарядите мол, чтобы точно никак не обошли. Гарри пожал плечами и согласился. Делов на пять минут. Нужные руны профессор ему сам предоставил, всего и надо, что палочкой помахать. Ему не сложно, а директору так поспокойнее.

И вот спустя три дня прямо на отборе и грянуло.

От Шармбатона была избрана некая Флёр Делакур, белокурая девушка, лишь глупцами считающаяся недалёкой. Честь Дурмстранга защищать выпало небезизвестному болгарскому ловцу. Пришло время участника от Хогвартса. Миг, вспышка пламени и в руках у побледневшего на глазах директора оказывается чуть опалённый обрывок пергамента. На котором синими чернилами было аккуратно, явно не с помощью очинённого пера выведено “Г. Дж. Поттер.”

И будто бы на зло от бумажки едва заметно фонило, подпись свою юный милорд никогда не скрывал и ищущий да обрящет.

— Гарри Джеймс Поттер, — устало произнёс всё ещё надеющейся на то, что это какая-то шутка директор, — подойдите ко мне, молодой человек!

— Что-то случилось, господин директор? — совершенно не скрывая своего недоумения, произнёс спокойно подошедший к вызвавшему его Флитвику Гарри.

— Поясните мне, как это могло оказаться в кубке? Вам что, делать стало совсем нечего, заскучали? Я бы ещё понял, если бы, как мне и советовали, запретил на этот год квидичь, но… — с этими словами Флитвик протянул Гарри его же рукой собственноручно подписанную бумажку.

— Хм, и правда моя, это от эссе по трансфигурации, я его четыре дня назад профессору Дамблдору сдал, видите, вот тут вот часть пергамента оторвана, я тут всегда свой курс текущий указываю. Конкретно на этом листке было написано четвёртый.

— То есть вы хотите сказать, что этот обрывок ничто иное, как часть недавно сданного вами эссе?

— Именно так, профессор, я абсолютно уверен в том, что это за обрывок. А вот как он в кубке оказался… Боюсь, что в текущий момент я не имею на этот вопрос какого-либо определённого ответа, но будьте уверены, я это обязательно выясню, и заранее уведомляю того, кто это проделал, тебе, кто бы ты ни был, не поздоровится.

— И тем не менее, вы обязаны участвовать, — произнёс подошедший от преподавательского стола к компании заинтересовавшихся происшедшим директоров других школ Дамблдор.

— Если вы так говорите, профессор, и тем не менее я вынужден уведомить вас о том, что требую расследования произошедшего. И раз уж кубок уже погас, то выбора у меня как бы и нет. Правила гласят, сильнейший от школы да будет избран. Кубок решил, что сильнейшим в Хогвартсе являюсь, я. Что ж, пусть так, вот только ответственности это ни с кого из организаторов не снимает.

— Как ваш магический опекун, молодой человек, я…

— Правда что-ли, а документы заверенные и главное действительные где?

— В каким смысле где?

— Что происходит Дамблдор?

— Спокойно, Игорь, я…

— Со всем разберётесь, ну разумеется, с моим истинным опекуном, можете быть уверены в том, что он уже в курсе.

— Да, о ком вообще речь? Молодьёй человек, как вы вообще защиту преодолели?

— Никак, госпожа директор, я её никак не преодолевал. Пергамент, что выпал из кубка, есть ничто иное, как часть моего эссе по трансфигурации, написанного и сданного мною не далее, как четыре дня тому назад. Именно по этой причине подлинности обрывка и подписи на нём я и не отрицаю. Сие абсолютно безсмысленно. А вот вопрос о том, как часть моего эссе оказалась в кубке никуда не делся. И предвещая ваше предположение. Фрагмент не мог быть оторван ранее, чем было сдано эссе. Видите ли, правила сдачи самостоятельных заданий в Хогвартсе никто не отменял. И одна из их частей гласит о том, что работа не может иметь неопрятный вид и быть неподписанной. И так как именно подпись с неё и была оторвана... Профессор Дамблдор, быть может быть, вы поясните всем присутствующий, каким образом часть сданной мною вам работы оказалась в Кубке Огня?

— То есть решения кубка ты не оспариваешь? — попытался перевести тему Дамблдор.

— Нет, но вы не ответили, как подпись сданного мною ВАМ лично в руки эссе оказалась в кубке?

— Хм, я…

— Хорошо, в таком случае, мы просто на месте проверим, кто именно её касался.

Всего один краткий миг и магическим образом покинувшая руки директора Флитвика бумажка зависла в воздухе. После чего Гарри достал палочку и, мягко коснувшись пергамента самым её кончиком, направил в него волну последовательности магии определения. За саму последовательность, как и за точный контроль последовательности, отвечал находящийся на его руке CAD.

Миг, вспышка псионов и обрывок последовательно вспыхнул: в начале ярким, будто солнце, насыщенно жёлтым, затем фиолетовым, так, судя по всему, указывая на своё взаимодействие с Кубком. Миг и цвет ауры пергамента изменился на нечто, напоминающее слабо выраженный лазоревый, который, в свою очередь усилив собственную интенсивность, обратился в ярко выраженный цвет морской волны. После чего ещё сильнее потемнел и обратившись в глубокий синий, замер.

— Хм, как это интересно, почти забытое ныне заклинание определение ранга, да ещё и в настолько неожиданной связке, неординарное применение, — произнесла восхищённо смотрящая на происходящие с обрывком метаморфозы мадам Максим и, на несколько секунд замолкнув, продолжила: — Моё почтение вам, юный милорд, превосходное волшебство, мне искренне жаль, что вы не мой студент.

— Благодарю мадам, быть может быть вы…? — обозначив едва заметный поклон кивнул ей Гарри и взглядом указал на так и висящий перед ними листок.

— О, разумеется, — ни секунды не колебаясь, приняла правила предложенной ей маленькой игры представительница Франции, — читать результат данного заклинания необходимо от крайнего к первому. То есть отпечаток крайнего контактировавшего отобразится первым и далее по нисходящей. И судя по тому, что мы все увидели, последним соприкасавшимся с данным фрагментом, что и так очевидно были вы, Филиус. Далее мы все видели насыщенный фиолетовый, что явно указывает на магию кубка. Созданный одним из величайших фиолетовых рангов, не удивительно, что он несёт в себе часть силы его создавшего. Далее мы видим нечто странное, цвет едва ли не прозрачный и тем не менее имеющий явные оттенки лазори. Подобный почерк свойственнен домовику. Его аура нейтральна и при этом частично копирует ауру своего хозяина. Далее мы наблюдали чёткую лазорь, коей, как всем известно, и является почтенный месьё Дамбледор. После же, моё почтение милорд, я полагаю мы увидели непосредственного автора на данном пергаменте написанного. Синий ранг, мистер Поттер, если бы не ваш возраст... — с едва заметным придыханием закончила мадам Максим.

— Заранее прошу прощения, мадам. Прошу, передайте вашей ученице мои искрение пожелания удачи. Мне правда жаль, что её заставили соревноваться именно со мной. Господин Каркаров, аналогично, честь, в отличии от той лазори, что всё это устроила, имею, господа, дамы. — явно обозначив вежливые поклоны в сторону гостей, произнёс на вид совершенно спокойный подросток.

— Чемпион школы чародейства и волшебства " Хогвартс" Гарри Джеймс Поттер, пожелаем ему удачи и поддержим его с трибун, — на весь зал объявил скрывающий свой наполненный тяжестью вздох директор Флитвик. То, как мальчик играет, он видел, как и то, что это чистейшая импровизация. И от этого ему было больно, не уберёг. Столько лет, столько трудов и вот так, на потеху публике.

В начале неуверенно, а затем во всю доступную находящимся в нём мощь большой зал загомонил. Ученики Рейвенкло повскакивали, первым был ставший в этом году капитаном команды по квиддичу Денис Уайт, а следом за ним вскочили и остальные. Дружные аплодисменты заполнили зал, и никто так и не вспомнил о том, что участник слегка не дорос.

Смотрящий на всё это Дамблдор хмурился, такого он, признаться, никак не ожидал. И то, что мальчик никого так и не обвинил, ровным счётом ничего не меняло. Заклинание, применённое им, было нагляднее тысячи слов. А уж его столь неудачная и явно совершенно неуместная попытка перевести тему, провал, полный провал. И главное теперь оба судьи, а также и Флитвик считают, что сделал он это именно для победы. Не для общего блага, не для спасения магической Британии, для никому в общем-то ненужной победы. Решение в подобном ключе было на самой, как говорится, поверхности. Увы, но из подходящих по возрасту в Хогвартсе разве что один зелёный ранг обучался. Остальные сплошь оранжевые и жёлтые, красный ранг на турнир бы гарантированно не попал.

И вот такая оплошность, оказалось, что мальчик никто иной, как высший. Немыслимо, это было попросту немыслимо, и в то же время всё объясняло. Всё, за исключением пророчества. О том, что Волдеморт, в мïру более известный, как Том Марволо Реддл, до свершённого им святотатства был именно лазорью. Будучи таким же как он, Дамблдор знал. Как и о том, что именно остановило его развитие. И вот возомнившая себя на почве собственной безнаказанности и прочих психических расстройств, порождённых его корявыми попытками выйти за грань, тварь напала. Напала на мага на ранг выше. Была бы его атака физической, но нет, это была магия. Как следствие, разница в рангах стала для мальчика надежнейшим из щитов.

Прискорбно, как же прискорбно понимать то, как сильно ты на счёт всего заблуждался. И это при том, что ответы-то, вот они на поверхности. Дважды взорванная палочка, того, что колдует изделием от Кандела мальчик и не думал скрывать. А ведь у Густова палочки-то. В полной растерянности, положив голову на руки думал запершийся у себя в кабинете, Дамблдор.

То, что плакал его международный авторитет, было и так понятно. Остальные ему подобного не простят, для них он сделал это специально, исключительно ради победы.

Об упомянутом ребёнком опекуне думать и вовсе не хотелось. Забыл, попросту забыл. Лишился доступа к сейфу, из которого, нет, не воровал. На нужды Хогвартса доплачивал. Теплицу там починить, утварь на кухню докупить, а иногда, чего греха таить, и стипендию выдать. Подтягивал, когда дебет с кредитом никак не сходились.

В свете же открывшегося как бы бедой доброта его не обернулась.

А в то время, пока бывший директор Хогвартса на судьбу свою себе самому да стакану огневиски жаловался, директор Хогвартса нынешний с непониманием на студента теперь уже бывшего своего факультета смотрел.

— Милорд, не могли бы вы всё-таки пояснить, зачем? Зачем вы всё это сделали?!

— А что мне оставалось?

— В каком это смысле, учились бы себе и учились, я понимаю, правда понимаю, вам скучно. И тем не менее. Раскрыться и главное перед кем…

— А какой у меня был выбор? Аскеза, непринятие? Порицание всеми? Ещё когда бывший директор только лишь вернулся, я уже знал, что добром это не кончится. О турнире я, признаться, знал загодя. Как и о том, что у бывшего директора ко мне, скажем так, нездоровый интерес. Наставник мой мне много такого, о чём вам знать совсем не обязательно рассказал. И практически везде и всюду господин бывший директор засветился. О целях его я, увы, не ведаю, чужая голова потёмки, а уж голова высшего мага...

— И тем не менее…

— По выкладкам наставника, в его план входило то, что я должен был оказаться в опале, как же мелкий наглый, геть его поганца. Не вышло, как видите, пусть и раскрывшись, эту его линию я пресёк. А заодно вывернул так, как будто бы Дамблдор так победы добиться возжелал. Для вас ведь не секрет, что сейчас на старших курсах никого мощнее Монтегю нет, он зелёный и он не учувствовал. Остальные, Диггори, Фаул, Соммерсет, Гарет — все жёлтые. Прочих и вовсе не рассматриваем. Кто из них ровня тому же Краму? Про Делакур я и вовсе молчу, лазорь первой ступени. Вот и выходит, что сделал это Дамблдор победы исключительно ради.

— А на деле?

— А на деле, он меня так закалять планировал. И именно для этого в Хогвартс вернулся. Учителю это категорически не понравилось, вот только контракт, как вы понимаете, мне не разорвать. А у, как говорит мой домовик, “злого сильного мага” крыша протекла. Он же меня с тем, что осталось от того, чьё имя вы все от страха назвать боитесь, столкнуть хочет. По этому поводу наставник высказался чётко. Немёртвое, часть его уничтожена, часть нет.

— Немёртвое? — в неподдельном ужасе пробормотал в миг посеревший полугоблин.

— Ага, а что, я что-то не то сказал, чего вы с лица то спали? Это немёртвому больше к лицу, чем вам. Это ведь не вы, а он на титул Чёрного Рыцаря посягнул, по итогу, правда, об мальчишку синего ранга убился, годовалого. Ну да не суть, оскорбление он моему наставнику знатное нанёс и когда тот об этом узнал… Скажем так, он расстроился и лучше бы теперь этому немёртвому самостоятельно самоумертвиться. Потому как наставник шутки шутить не будет.

— О, всё владыки подземных пещер…

— Вы так и не отвалили на мой вопрос, профессор, испугались-то чего?

— Немёртвое… Юный милорд, вы уверены, что ваш наставник выразился именно этим термином?

— Абсолютно.

— Что ж. Видимо, это недочёт вашего образования, я правильно понимаю, что сути термина вы в полной мере не понимаете?

— Если честно, то теперь уже не уверен, я думал, что это то, что должно было умереть, но не умерло, подыхать, так сказать, отказавшись. Призрака типа, но гадкое такое, черное.

— Чернее некуда, немёртвым, согласно летописей, высшие маги называют то, что мы, простые маги, именуем крестражем. Омерзительное слово, как и суть, за ним скрываемая.

— Расскажите?

— Только теорию. И умоляю, не говорите никому, о том, что я вас по этому поводу просвещал. Магия эта под строжайшим запретом, по крайней мере, так официально считается.

— Хорошо, я не буду болтать, но наставнику, уж простите, если ему это будет интересно всё расскажу.

— О в этом я даже не сомневаюсь, слушайте же…

Спустя час

Выходя от директора, Гарри был до крайности задумчив.

— Немёртвое, значит… ну-ну… — пробормотал подросток себе под нос.

Разговором с директором он был полностью доволен. Тот рассказал довольно много подробностей. А также правила предстоящего ему состязания разъяснил. За самого студента полугоблин не так чтобы опасался. А вот за нестыковки и прочие взаимные недопонимания вполне.

Возвращение в гостиную выдалось бурным, и нет, его никто и ни в чём не обвинял, просто, как есть, в лоб спросили, какого мол хрена то, и неужели ему до такой степени скучно. Про скуку капитан сборной интересовался. Подошёл и приобнял так ласково. Пришлось, как есть, всю ситуацию выкладывать. Для этого, собственно, в Большом зале и засветился. Не моя мол идея и от директора мол уже выслушал.

— То есть Дамблдор…

— Ага, очень выиграть хочет, о моём потенциале ты, как мне кажется, как минимум догадываешься. Вот и взбрендилось дедушке, что трофей сей должен у нас в зале славы обосноваться. А далее кубку-то дела нет, сильнейший да будет избран. А кто, как не младенец, лбом авады отбивающий, по сырой силе сильнее всех будет.

— Ха, и то верно, вот только…

— Именно, если бы можно было голую магию взвесить, я бы, скорее всего, много кого переплюнул, а тех, кого нет, тем игры подобного пошиба и вовсе без надобности. Вот только голая магия и умение ею управлять… честно, не знаю.

— Это ты так намекаешь, что место в трофейной расчищать пока ещё рано?

— Навроде того. Ладно парни, я спать, как бы я хотел, чтобы всё это мне просто приснилось, — демонстративно закрывая рот ладонью в притворном зевке пожал плечами направившийся к лестнице Гарри.

Всю следующую неделю, да и не только, Хогвартс бурлил и если бы это были обычные для данного заведения разговоры, ну или хотя бы те, на которые так рассчитывал подстроивший участие юного Гарри в турнире Дамблдор. По его плану он должен был быть четвёртым. И он всё, что было необходимо для этого сделал. Лишний чемпион, опальный ученик, это бы хорошо закалило никак не желающего действовать согласно пророчеству мальчишку.

Получилось же всё даже не с точностью до наоборот, вообще шиворот на выворот. К тому же ещё задом на перед и пошитое не из той ткани и нитками не того цвета. И если большинство учеников, несмотря ни на что, так ничего и не поняли, остальные директора… Но главное, чего не мог понять Дамблдор, так это того, почему кубок не выбрал Гарри четвертым. Ответов не было, а о том, что это мог быть этот совершенно никчёмный и практически безполезный домовик Дамблдор попросту не подумал. Передал тому заранее подготовленный обрывок и, как только тот доложился об исполнении, и думать забыл, а зря.

Ведь именно Добби и был тем, откуда можно было распутать клубок. Вот только Дамблдор об этом не думал, грешил на себя, на чары. Тогда как ответ был на поверхности. Добби ему не служит, контроль перехвачен.

Именно через него за два часа до о готовящемся и узнал Гарри. Как и было оговорено, домовик явился к нему и предупредил о новой козни от “сильного плохого мага”. Бумажку показал. Именно так с оной и исчезло упоминание о четвёртой школе. Чары по приказу Гарри развеял сам Добби. Благо, что с его истинным источником это было не так уж и сложно. Он же, пусть и коряво, вывел короткое “Хогвартс”, после чего скрыл надпись и отправился приказ сильного плохого мага по приказу очень сильного хозяина-мага выполнять. Следствием чего и стало то, что кубок выбрал именно Гарри. Сильнейший от школы да будет избран.

Понедельник начался буднично, чинно, спокойно позавтракали, а то, что под взгляды любопытных, так в первый раз что-ли? Первый курс дубль два, версия расширенная, для тех, кто постарше. На истории магии подсел Драко. “Икак только здесь оказался, у него же сейчас вроде бы руны?” — яло подумал молча подвинувшийся при приближении приятеля Гарри.

— Привет, — совершенно не таясь, произнёс усевшийся справа от него блондин, едва заметно поведя при этом рукой. — Ничего объяснить не хочешь?

— Привет, — также в голос ответил ему прекрасно заметивший постановку завесы тишины Гарри. — Что именно ты хочешь узнать?

— Нафига?

— Ты же был в большом зале?

— Ну был.

— Тогда ответ у тебя уже есть.

— То есть это и в самом деле Дамблдор?

— Ага, всё, что было в большом зале, всё правда, от и до. Так что, да, это Дамблдор.

— Совсем из ума выжил дед!

— Не знаю, свечку не держал, — хохотнул представивший себе бывшего директора в образе карикатурно изображённого сумасшедшего Эйнштейна, Гарри.

— Да ну тебя, и ради этого я руны прогулял.

— Это был твой выбор.

— Да ну тебя, вечно ты…

— Как и ты, — многозначительно посмотрев на товарища, явно на что-то намекая, поддел того Гарри.

— Уел… — с тяжёлым вздохом признал своё поражение в этом раунде Драко.

В игру эту они играли уже более года, с тех самых пор, как Гарри попросил его научить чему-нибудь рыцарскому. Драко тогда на отрез отказался. И вот с тех пор Гарри его и подлавливал.

— Миръ? — вопросительно произнёс спустя пару минут тишины брюнет.

— Миръ, — согласился с его предложением Драко.

Возведённое между ними уже в ранг некоего ритуала обещание для них обоих было важным. И потому любой разговор, так или иначе затронувший то, что могло бы его нарушить, заканчивался именно им. Утверждённым и произнесённым для верности вслух. Более слабым магам это было не так чтобы важно, а вот когда личная сила, мягко говоря, зашкаливает… В общем, были случаи и в том числе у детей. Тацуя специально для Гарри раскопал, расписал, да так, что оба парня накрепко прониклись.

В той истории два малолетних милорда, один из которых, правда, был фиолетовым, четыреста двадцать лет назад замок в груду камней обратили. Игрушку не поделив.

Пробил возвестивший об окончании занятия колокол. И оба юноши поспешили в сторону подземелья. Урок зельеварения, традиционно уже за эти годы общий, не то мероприятие в расписании, которое можно куда-либо подвинуть или же пропустить. И когда рассказывающего о свойствах и реакциях взаимодействия растопырника и расторопши профессора прервали коротким стуком в дверь, все в неверии практически синхронно обернулись. Опоздать на урок или же прервать оный, для этого нужна была довольно-таки веская причина, особенно если речь шла о зельеварении.

В дверях оказался какой-то малолетний гриффиндорец с начисто отбитым, судя по всему, чувством самосохранения. Так как, не дожидаясь разрешения прерванного им на полуслове преподавателя, скороговоркой выдал информацию о том, что Гарри Поттер должен куда-то там подойти.

То, как опасно колыхнулась аура зельевара для тех, кто её в принципе видел было незабываемым.

— Мистер Криви, у мистера Поттера сейчас урок, — холодным не предвещающим ничего хорошего как лично мистеру Криви, так и всему его факультету в частности голосом произнёс с едва заметным прищуром посмотревший на просунувшегося в дверь мальчишку зельевар. — Поэтому прошу вас либо предъявить мне бумагу с официальным вызовом от директора или же декана означенного вами студента. Либо передать мистеру Бегману и всем, кто его сопровождает, о том, что без указания директора или же декана студента снять оного с урока может разве что ведущий этот самый урок преподаватель, вы всё запомнили?

— Ддаа, но я, а как же…

— Вы всё запомнили, мистер Криви? — с нажимом повторил на удивление внешне совершенно спокойный зельевар.

— Ддда сэр…

— Прекрасно, и на будущее, перед тем как открыть эту или же любую иную ведущую в учебное помещение дверь, хорошо подумайте о том, что именно и кому именно вы скажете. Можете идти.

Едва лишь крайние обращённые в сторону мальчика слова сорвались с губ уже явно предвкушающего, что именно и как именно он с этим мальчиком на следующем уроке сделает зельевара, как того не иначе как ветром сдуло.

Спустя чуть более часа прозвенел возвестивший об окончании занятий колокол и собравшие свои сумки ученики потянулись из класса. И едва лишь успели выбраться в главный холл, как к идущему вместе с остальной группой Гарри подскочил какой-то малопонятный мужичок, схватил за руку и принялся оную весьма яростно трясти. Полыхнула вспышка и Гарри очень большого труда стоило не отправить этого странного оранжевого, надо кстати признать, ранга мага, в полёт. Прямо под камеру, в точности как наставник на занятиях по боевым искусствам обучал.

— Ну наконец-то, мистер Поттер, мы вас уже заждались, — раздалось откуда-то чуть сбоку. — Пойдёмте же.

— Куда и с какой целью, позвольте узнать, вы меня ожидаете? — искреннее сбитый с толку происходящим произнёс машинально поправляющий на плече свою сумку с учебниками Гарри.

— На церемонию взвешивания полочек, конечно же, — будто бы само собой разумеющееся произнёс этот странный, так и не отпустивший и всё ещё пожимающей его правую руку мужчина.

— Церемонию чего? — совершенно не наигранно вытаращился на него ничего не понимающий четверокурсник. Хлопнула ещё одна вспышка и, пусть и запоздало, но Гарри сообразил, что сейчас он кому-то что-то таки точно открутит. Например, вспышку камеры, один короткий импульс и всего на миг та заискрилась явными синими искорками. Правда, в творящемся бедламе этого никто, кроме стоящего неподалёку Малфоя, так и не заметил. Тот же тем временем злорадно ухмыльнулся.

Вышедшая на той неделе статья, затрагивавшая его семью, была… запоминающейся, и вот такое вот отмщение. "Надо будет поблагодарить", — мысленно пробормотал наблюдающий за всем этим фарсом Драко.

Но вот Гарри наконец сообразил, чего именно от него хотят и под конвоем из будто бы из воздуха взявшейся рядом с ним вооружённой очень красочным пером и пушистым розовым блокнотом для записей дамы и следующего за ней по пятам, видимо ещё не знающего о том, что камере его хана, фотографа, последовал за чуть не тянущим его за собой мужчиной. По пути принявшемся пояснять:

— Церемония взвешивания Палочек. Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься это, Рита Скитер…

— Прекрасно, но быть, может быть, вы сами представитесь? —холодно вопросил ни разу не выглядящей счастливым Гарри.

— О, простите мистер Поттер, где же мои манеры, хотя признаться, но да ладно. Не суть. Бэгман, Людо Бэгман, глава отдела спортивного контроля. Обычно мы разве что квиддичем занимаемся, ну и остальным тоже и тут такое событие, такое событие.

— Тоже мне событие, позорище, как не посмотри, — пробормотал не сказать, чтобы радующийся всему этому четверокурсник.

— Что вы имеете в виду? — тут же навострила ушки следующая за ними по пятам оказавшаяся репортёром Дама.

Некоторые из её статей Гарри, признаться, читал. И вот увидел, так сказать, в живую. Не впечатлило, и в отличии от слога. Острого. Ёмкого, способного пронять. Внешность… Кхм, в некотором роде она тоже нормально так пронимала, но отнюдь не так, как то, что её рукою было написано. Волосы леди были уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающееся с её массивным подбородком; очки отделаны драгоценностями, длиннющие, по мнению Гарри совершеннейшее убогие и до крайности неудобные, заостряющиеся к концу толстенные ногти, окрашенные в пурпурный. Как минимум странно, странно и чего греха таить отталкивающе.

— Я имею в виду то, что я сейчас иду с вами, — и предвещая возможное негодование продолжил. — Вы задумывались над тем, как поступок Профессора Дамблдора выглядит со стороны?

— Простите, что, какой поступок? — тут же забыв обо всём заинтересовалась репортёрша.

— Я о своём во всём этом участии, задумался ли хоть кто бы то ни было о том, как подобная выходка аукнется для магической Англии на международной арене?

— Хм, интересно, очень интересно, но что именно вы имеете в виду?

— Да я не в виду имею, мадам. Я открытым текстом говорю. Турнир этот пробивала именно Англия, а если точнее, то сам мистер бывший директор Хогвартса, Альбус много имён Дамблдор. Ходил, обивал пороги, доказывал, предлагал, и наконец добившись своего, в процессе выяснил, что проигрывает. Не представляю, о чём именно он думал. Это ведь он в основном уверяет всех и каждого в том, что школы лучше Хогвартса нет. Школы то может и нет, я в других не был, сравнивать не с чем. А вот учениками, по крайней мере подходящими по возрасту, мы, так сказать, рылом не вышли. И вот гости прибыли и среди них представленный полностью магами зелёного ранга Дурмстранг, и ни единого ниже пятой ступени прошу заметить. Шармбатон, правда, поразнообразнее будет. Всего трое зелёных, жёлтых пятеро, и главная звезда балета, мадмуазель Делакур, лазоревого ранга второй ступени. Моё почтение к её таланту, но что может выставить против них Хогвартс? Не участвовавшего в отборе, единственного на седьмом курсе зелёного ранга четвёртой ступени мистера Монтегю? Против лазори, зелёного? Так он ещё и участия не принял. Трое жёлтых рангов, мистер Диггори, мистер Гарет. Вся школа знает, что они приходили к кубку. Моё почтение их смелости, но не им тягаться с зелёным боевиком пятой ступени и тем более с лазорью. Что тот, что та, особенно последняя попросту силой задавит. Итог? А он, простите, буквально перед вам. В нарушение всех правил, понявший в какую лужу он вот-вот присядет, бывший директор, используя личного домовика, отрывает от моего эссе его часть с подписью и вуаля. Синий ранг да будет избран, а то, что оному синему рангу без году неделя четырнадцать только, а кто на это смотреть будет?Вот только ошибаетесь, милейшие. Будут и не только будут, но и уже смотрят, смотрят и насмехаются. Над Дамблдором и над всей магической Британией. О последнем они, разумеется, не скажут. Понимают, что синий ранг это, как ни крути, именно синий ранг и, если задеть оный. Именно поэтому фунт презрения достанется в основном мистеру Дамблдору. Вот только кто же вам сказал, что это всё не аукнется? Аукнется, мадам, ещё как аукнется и именно в тот момент, когда надо будет. Наше министерство носом ткнут, как котёнка нагадившего, как думаете каково в таком положении будет да тому же министру Фаджу? Уважаемый лично мною человек, работающий для нашего с вами, мадам, блага, и тут такая свинья. В чем именно его вина? И тем не менее, никому это будет не интересно. Жулики, трусы, обманщики — вот кем мы уже по факту стали на международной арене. Контракт с кубком не разорвать, чемпиона не заменить, от того выиграю я или нет, ничего уже не изменится. Если побежду, то это позор, ребёнка против взрослых выставили, победы ради. Проиграю — снова обольют грязью, скажут что-либо поддавался намеренно, либо неуч великий. В итоге что так, что эдак плохо.

— Немыслимо, я и подумать о чём-либо подобном не могла, мистер Поттер вы ведь понимаете, что это просто неслыханно?! — взволнованно вскричала вовсю строчащая в своём блокноте репортёрша.

— Как это не удивительно, но да. Я ведь ученик факультета Рейвенкло и кому, как не вам, закончившей его же, не знать о том, какие именно черты присущи учащимся в этом славном доме.

— Да, да, ну разумеется, я искреннее благодарю Вас за настолько шокирующий материал. Признаться…

— И будьте любезны, Мадам, не переиначивайте сказанного мною. Я, может быть, и мелкий, но тем не менее высший маг. Надежда магической Британии и будущая её опора. Именно мне предстоит в случае чего показывать всем и каждому, решившим, что нашу страну можно, скажем так, обойти на повороте, что делать подобного всё-таки не стоит. И наживать себе подобного недоброжелателя, от всего сердца не советую.

— Вы мне угрожаете, юноша?

— Нет, что вы, я просто предупреждаю о том, что с высшими магами лучше не связываться, а не то может внезапно всплыть что-либо из того, что афишировать Вы категорически не желали, — произнёс неожиданно создавший на собственной ладони небольшого жучка идущий рядом с ними ребёнок. После чего добродушнейшее улыбнулся и, сделав вид, что только что нашёл оного продекламировал: — Божья коровка улети на небо, принеси нам хлеба, чёрного и белого только не горелого. — После чего созданный его магией и вправду оказавшийся божьей коровкой жучок раскрыл крылышки и задорно унёсся куда-то наверх.

До помещения, выделенного для проведения проверки, дошли в тишине. Прекрасно понявшая, хотя и не понимающая, как этот мелкий паршивец сумел узнать её секрет, Рита обдумывала то, как именно и с каким соусом она подаст этот без сомнения сногсшибательный материал. Признаться, в начале она хотела написать всё несколько в ином ключе. Вот только намёк молодого мага был, мягко говоря, ни разу не прозрачным. И коли уж всё и в самом деле повернулось именно так, то почему бы и нет.

Именно к такому выводу она пришла к моменту, когда перед ними распахнулась одна из дверей. И они оказались в помещении, в котором их уже ожидали все остальные чемпионы, а также директора школ. Каких-либо вопросов относительно их опоздания ни у кого не было. Как оказалось, Гарри и вовсе никуда не опаздывал, это просто Бэгман непонятно куда спешил. Тогда как Директор Флитвик весьма чётко обрисовал своим коллегам, что именно, как именно и почему именно так, а не иначе. Как следствие, никто и ни в какой мере против не был, скорее даже наоборот. Поддерживали и всячески одобряли, пиар пиаром, как без него, но учёба, учёба, да ещё и для столь одарённого, юного милорда, учёба в этом случае превыше всего.

Помимо директоров школ и участников турнира в помещении также присутствовал представляющий Министерство Магии принимающей стороны, Бартемиус Крауч, возглавляющий, насколько знал Гарри, отдел международных магических отношений. А также всё столь же необычный и в то же время совершенно обыкновенный мастер палочек, Гаррик Оливандер.

— Господа чемпионы, позвольте представить вам Мастера Олливандера, — обратился к ним восседающий справа от мадам Максим Филиус Флитвик. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

— Мадемуазель Делакур, начнём с Вас, если не возражаете, — обратился к чемпионам вышедший на середину помещения, один из двух известных в Англии Мистеров палочек, до этого стоявший у окна. И та лёгкой походкой практически припорхнула к нему. Сделала она это явно специально, ну да и ладно, дело, как говорится, хозяйское. — Вашу палочку, Мадмуазель, — с галантным полупоклоном произнёс и глазом не моргнувший на всё это Мастер и, бережно приняв из рук девушки её инструмент, пристально его осмотрел. В процессе чего из оного вылетело несколько розовых и золотых искр. — Превосходное произведение, да, именно так. На заказ выполнена, я полагаю?

— Уи, месьё, — выполнив едва заметный книксен, ответила наблюдающая за действиями Мастера чемпионка французской школы.

— В таком случае берегите её, — ответил ей едва заметно взмахнувший инструментом француженки Олливандер, после чего вручил ей в руки не только палочку, но и букет прекрасных белых с розовым орхидей, завёрнутый в элегантно обвившуюся вокруг цветов обёртку цвета морской волны. Изысканный и прекрасный, он тут же занял достойное ему место в руках чуть зарумянившейся принявшей его юной леди.

— Мистер Крам? — Тот, чуть заметно ссутулившись, повёл плечами и также вышел на середину помещения. Протянул свою палочку и, нахмурившись, убрал руки за спину. Чем напомнил Гарри военного.

— Хм, Григоровича работа, я полагаю?

— Да, Мастер, — коротко, чуть глуховато, почти что по-военному отчеканил стоящий перед ним Виктор.

— Саксаул и сердце норвежского горбатого, я так полагаю?

— Да, — кивнул чуть расслабившийся под, судя по всему, решившим ему немного помочь влиянием Мастера болгарин.

— Прекрасное изделие, не моё, но тем не менее прекрасное, —и без какого-либо перехода воскликнул: — Авис! — Палочка из саксаула выстрелила так, словно бы она на самом деле не палочка, но полноценное ружье. Из её кончика выпорхнула стайка щебечущих птичек и тут же вылетела в раскрытое в этот практически по летнему тёплый день окно, навстречу солнцу. — Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас ещё остался?.. Поттер!

— Да, Мастер.

— Помню, помню и в который уже раз прошу у Вас за происшедшее в тот день прощения, мне жаль, мне в самом деле жаль Милорд.

— Прошлого не вернём, Мастер.

— И то ведь верно, — согласился бережно принявший протянутую в его сторону рукояткой вперёд палочку Мастер. — Авторство Кандела, я полагаю?

— Совершенно верно. — кивнул не ставший отпираться Гарри.

— Смотрю, она в прекрасном состоянии юноша…, но позвольте мне уточнить, вы ей вообще колдуете?

— Никак нет, Мастер, точнее, иногда, то есть очень, очень редко.

— Но как же тогда…?

— Будущее… — совершенно спокойно произнёс с интересом наблюдающий за Мастером Гарри. А в следующий миг находящаяся у того в руках палочка совершенно неожиданно выдала слетевший с её кончика мягко переливающийся градиентами синего светящийся шар. — Я же говорил вам тогда, помните?

— О, Мерлин, что это?

— Это будущее мастер, я, признаться, ей и в самом деле почти не колдую, CAD в разы удобнее и надёжнее.

— CAD?

— Именно, Система поддержки заклинаний, разработанная моим опекуном. Конкретно я использую "Silver Knight — VI "2A". А когда вы помогали мне в прошлый раз, это был "Silver Knight — V "4В". В новой модели улучшена точность позиционирования и скорость прохождения сигнала. На данный момент по скорости плетения я практически достиг уровня восьмой ступени, тогда как без применения CAD имею четвёртую. На силу моей магии это никак не влияет, только и исключительно на скорость, точность, а также на затратность применения оной. У палочки по сравнению с CAD, даже если она выполнена на заказ, рассеивание псионов превышает двадцать два процента. Про пушионы я и вовсе промолчу. Ни о каком скрытном применении с такими утечками не может идти и речи. Тогда как CAD всех этих недостатков лишён, в чём, как я думаю, вы и сами только что убедились.

— То есть с палочкой вы ходите…

— Чтобы просто не выделяться.

— Однако, вот только…

— Использование CAD правилами Турнира не запрещено. Дозволительно любое вспомогательное устройство, а если дословно, то, цитирую: “ Участник может использовать любое вспомогательное творению магии устройство”. Будь то палочка, посох, жезл, кольцо или иное. В моём случае иное, а именно браслет, — с этими словами Гарри расстегнул манжет правого рукава и, сдвинув оный, продемонстрировал всем присутствующим находящееся на его запястье устройство. Небольшое, около восьми сантиметров в длину, оно мягко обвивало предплечье. Имело явный матово-металлический блеск, но главное едва заметно подмигивало выполненным в виде замысловатого глифа синеньким огоньком.

— Простите, но что это!?

— Как я и сказал ранее, это CAD. В данном случае браслетного типа, но у меня также и другие есть, это общий, для обычно применяемой магии. Идеален для учёбы в школе и повседневных бытовых задач. В нём даже будильник встроенный. И вы никогда не проспите и не опоздаете на урок, так как он ещё и расписание ваше хранить может. Для более узких специализаций существуют специализированные CAD. К примеру, пистолетного типа, думается мне, что Милорду Краму такой пришёлся бы по душе. Очень удобно в боевых условиях, знаете ли. Ни взмахов, ни тебе какой-либо иной дребедени. Учиться, правда, лучше всего с детства, но и переучиться никогда не сложно и желающий да обрящет.

—Что ж, в таком случае, я так понимаю, что состояние у него…?

— Идеальное, калибровался крайний раз за день до начала этого учебного года. И это также его плюс. В отличии от палочки, которую в процессе развития необходимо по мере рассинхронизации заменять, CAD нужно просто калибровать. То есть менять совершенно не обязательно. Если, конечно, нет желания попробовать что-либо новое. Правда, на данный момент модельный ряд не так уж и велик. Есть “рыцари” пятого и шестого поколений, а также “страж”. Это специализированный CAD, созданный для особых задач и в обычной жизни его применение не будет оправданным. Но если нам, к примеру предстоят дуэли или же бой с чем бы то ни было, то я с большой долей вероятности использую именно его.

— Что ж, Милорд, благодарю за столь подробный рассказ. Надеюсь, вы не будите против, если я кхм…

— Разумеется нет, наставник не просто так разрешил мне использовать именно его, не думаете же вы, что я рассказал всё это, не согласовав с ним? Англия, конечно, не самый лучший рынок для подобного старта. И тем не менее, вода камень точит, а что как не Турнир прорекламирует его изделие лучше всего.

—Действительно, — хмыкнул уже обдумывающий, что да как Оливандер. То, что спрос на подобное по началу минимальным будет и троллю понятно, но вот и именно, что только по началу. И если так, то почему бы, собственно, и нет.

Вышедшая на следующей недели статья была поистине разгромной. Разгромной для Дамблдора. Журналистка прекрасно поняла намёк и более чем грамотно расставила все нужные и важные для подачи материала акценты. При этом практически не затрагивая юное дарование, скорее наоборот, всячески указывая на полную его ко всему этому непричастность. А также на то, что хорошо бы и честь знать, некоторым, разумеется. Как следствие, авторитет бывшего директора скатился куда-то в хогвартские подземелья. Да что там говорить, с ним банально не здоровались, ни коллеги, ни даже ученики. Удивительным было, что в спину не плевали, ну да это, как подозревал Гарри, было бы уже попросту некультурно, гости кругом, да и гигиена опять же.

Тем временем объявили, что первый этап пройдёт в первые выходные ноября. И чуть менее чем за неделю до наставник сообщил о том, что сутью первого испытания будет отобрать у дракона подложенное ему в кладку фальшивое яйцо. А также то, что за зачарование оного отвечал никто иной, как устроивший всё это Альбус много имён Дамблдор. Оканчивалось же послание коротким и ёмким предложением думать. В ответ Гарри написал, что всё понял и, не утерпев, всё же спросил, как бы поступил сам сенсей. С громом и молниями или же тихо, скучно, но до безобразия эффективно? Тацуя ответил, что, разумеется, второе, так как первое это не про него. Именно так и решилось, как именно всё пройдёт. Просто тихо и ёмко, всего двумя парами строк.

Каких-либо советов по теме наставник дать не посчитал нужным и Гарри решил, что так оно даже и лучше. Ведь так он сможет самостоятельно проверить, на что именно и как именно он способен. С громом и молниями было, разумеется, веселее, ведь малой ветвистой молнией Гарри уже овладел. Вот только подобное было бы попросту небезопасным, да и дракошку жалко. Зелёный ранг, заточенный под огненную стихию, куда ему с синим рангом меряться, а убивать на потеху публике… Простите, но нет, подобное точно не про него.

Время до испытания пролетело неожиданно быстро, хлоп, топ и вот они уже топают в сторону палатки. Гарри шёл в сопровождении практически всего факультета. Младших отправили на трибунах места получше для всех занимать.

Ядро провожающих составляла квиддичная команда. На той неделе они в который уже раз обыграли барсуков. Диггори был хорош, честно, но, увы, Гарри, как всегда, был неподражаем. За оставшийся им на потеху квидичь директору они были от всей души благодарны. Одна лишь мысль о том, что из-за турнира они могли лишиться оного, всех игроков, да и простых болельщиков приводила в практически панический ужас.

Информацию о том, что это вполне могло бы себе быть, по замку распространилась благодаря решившему так поразвлечься Драко. Ну а узнал он об этом естественно от Гарри и будучи лицом прямо заинтересованным, не утерпел.

Как итог, Флитвик раз тридцать уже порадовался тому, что с предложениями некоторых не будем показывать на них пальцем, ибо не культурно сие, в итоге, не согласился. Милорды играли, за турнир также безпокоиться не приходилось. Участвующий в оном Милорд дал слово не озоровать, разрушений глобального масштаба не чинить и вообще быть всячески до непередаваемости скучным и настолько же эффективным.

Понимающий, что тот, скорее всего, о сути испытания уже в курсе Флитвик успокоено выдохнул. Хогвартс устоит, и даже окна скорее всего менять не потребуется. Возможно даже, что зверушка и та выживет. Ну чем тебе не прекрасно?

А факультетская делегация тем временем довела Гарри буквально до входа в палатку и, пожелав тому всяческой удачи, начала спешно рассасываться на трибунах. Всем было интересно, что да как и кто из чемпионов что именно предпримет, но главное против кого.

Интрига сохранялась до последнего. Загон, огороженная арена, но вот понять, кто именно в загоне, было практически не реально. А в то время, как гадающие в предвкушении зрители ожидали подробностей, чемпионы оные уже получили, а если точнее, то вот-вот должны были получить.

Палатка изнутри оказалась благодаря чарам просторной и остальные были уже там. Крам хмурился, явно пытаясь что-то просчитать, француженка же и вовсе дрожала. Как и Гарри, они, судя по всему, заранее знали о том, что именно их ждёт.

— Не стоит вашего безпокойства. Прекрасная мадмуазель, я уверен, что вы обязательно победите эту, в чём я абсолютно уверен, стреноженную ящерицу, — постарался подбодрить явно нервничающую Делакур Гарри. В своей победе он был уверен, не зря же наставник про зачарователя в своём письме упомянул. Для Делакур эта информация была, увы, безполезной. А более детально в уровень её умений и специализации Гарри увы не вникал. За Крама же и вовсе безпокоиться не приходилось. Всего через день после мероприятия с палочками тот сам нашёл его. И попросил показать ему этот его специализированный CAD. Гарри, разумеется, не отказал и тем же вечером на опушке леса продемонстрировал. По итогу болгарин, несмотря на цену, заказал себе сразу два, а также полный набор всего к ним необходимого.

В обслуживании в его случае они практически не нуждались, да и Гарри, если что, всегда в замке. В общем, каких-либо проблем с устройством не предвиделось. И многократно прошедшее испытание, оно явно вселяла в болгарина уверенность если не в победе, так в прохождении испытания уж точно.

Откуда-то вылез не иначе как непонятно от чего находящейся навеселе, от чего именно Гарри было не интересно, Бэгман.

— Итак, все в сборе, — фонтанируя радостью объявил он. — Сейчас я сообщу вам, что именно вам предстоит делать! Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял перед собой небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. — В ней зачарованные копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Где-то наверху слышался явственный топот десятков, а если ещё точнее, то даже сотен человеческих ног. Казалось, что вся магическая Британия решила посетить данное мероприятие. Постепенно всё начало затихать, видимо, зрители уже практически полностью расселись. Бэгмен несколько раз выглядывал из палатки, после чего, наконец, объявил:

— Леди, прошу вас, — предлагая мешочек Флёр. Она опустила внутрь свою правую руку и вынула из оного крошечную анимированную копию валлийского зелёного с биркой с номером три на шее. При этом не выказав ни малейшего удивления, скорее осознанную обречённость. И тем уверила Гарри в том, что она и в самом деле в курсе того, что именно им предстоит.

Вторым выбирал Крам. Ему выпал китайский огненный шар с номером два. И тот даже глазом не моргнул, просто глубоко выдохнул и сделал характерное для носящего наплечную кобуру человека движение плечами. Судя по всему, убеждаясь в том, что полностью готов. Под мантией у него были сразу два “серебряных стража” заряженных на разные последовательности. Именно на них, несмотря на полную их безвестность, и ставил болгарин.

— Мистер Поттер! — поторопил несколько отставшего от остальных Гарри Бэгмен.

— Для вас правильным будет называть меня Милордом. Именно так официально положено обращаться к обладателю ранга выше зелёного в независимости от его возраста, — холодно произнёс запустивший свою левую руку в мешок Гарри. — Мало вам действий Дамблдора, вы, видимо, ещё немного добавить решили.

— Простите, м.. милорд?

— Мадмуазель Делакур, вы назвали её леди. Она, на минуточку, лазоревый ранг второй ступени, со всеми для любого к ней обращающегося вытекающими.

— Благодарю Вас, юный Милорд, — чуть улыбнувшись, произнесла видимо тронутая его заботой француженка.

— Всегда к вашим услугам, мадмуазель, — с едва заметным поклоном ответил ей вытащивший на свет божий свою анимированную копию дракона Гарри. Это оказался Украинский тупорылый железнобрюх* и на его шее красовалась бирка с номером один.

— Что ж, вот и определились, м.. я хотел сказать, Милорд Поттер, по моему сигналу…

— Минуту пожалуйста, — попросту проигнорировал мужчину лишь из вежливости заговоривший с ним Гарри и, обернувшись, произнёс: — Мадмуазель, успокойтесь, я обещаю, что ни в коей мере не стану задирать планку. И вам не придётся творить чего-либо сверх лично вам для победы необходимого.

— Благодарю, Милорд, вы очень добры.

— Милорд Крам, — кивнул ему проходящий мимо болгарина Гарри.

— Милорд Поттер, — также кивком ответил представитель Дурмстранга.

Если играть в эту игру, то делать это совместно, и так как требование чемпиона Хогвартса остальным в большей своей части импонировало, они решили его в этом его начинании поддержать.

Оказавшись в загоне, Гарри несколько секунд оценивающе смотрел на своего визави. После чего нашёл глазами сидящего невдалеке от судейской трибуны Дамблдора. Именно он и был ответственен за наложенное на находящееся в кладке яйцо зачарование. Отсалютовав ему, мол специально и только для вас, Гарри протянул в сторону дракона свою правую руку:

— Акцио золотое, зачарованное Дамблдором яйцо! — разнеслось над трибунами. Миг, ещё один и то, несколько раз дёрнувшись, едва ли не пулей пронеслось через арену. И затормозив буквально на последних сантиметрах, зависло прямо перед призвавшим его магом. — Дамы и господа, честь имею, — произнёс спокойно подхвативший свой вполне законно добытый трофей Гарри, после чего, не дожидаясь какой-либо реакции, направился в сторону указанного обескураженно смотрящим на него Бэгманом выхода.

На той стороне, как оказалось, была оборудована медицинская палатка, у входа в которую стояла не на шутку раздухорённая медиведьма.

— Милорд Поттер, прошу вас, я…

— Всё в порядке, мадам, я совершеннейшее не пострадал, благодарю вам за вашу заботу и будьте готовы к тому, что, скорее всего, мадмуазель Делакур она и в самом деле потребуется.

— Вы в этом уверены?

— Она напугана, страх не самый лучший в подобных делах советчик, я ни в коей мере не умаляю её силы и тем не менее…

— Я поняла Вас, вы можете идти.

Со стороны трибун раздалось восторженное ох:

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Но крики его внезапно заглушил жуткий рык китайского огненного шара, в мгновение ока шумевшие до этого трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!

— С победой, — коротко произнёс Гарри, когда тот проходил мимо.

— Благодарю, — кивнул в ответ Виктор.

На арене тем временем началось испытание Флёр. Выступать последней. Судя по всему, это на неё в изрядной степени повлияло. Трибуны охнули, раздался чей-то вскрик и всё перекрыл взревевший в неистовстве дракон.

— Борей! — вскричал почувствовавший неладное Гарри. Над ареной полыхнуло чем-то морозно синим. Явственно потянуло холодом, а в следующий миг всю палатку заволокло клубами морозного воздуха.

— Что это…?

— Быстрее, мадам, она ранена, я приказал своему фамильяру помочь ей.

Ни секунды более не мешкая, медиведьма влетела в палатку и тут же бросилась на помощь к оказавшейся на подготовленный для подобного случая кушетке девушки. Правая рука и часть её лица были серьёзно обожжены.

— О боже, Флёр… — раздалось откуда-то со стороны трибун.

— Сюда, Мадам Максим, она в медицинской платке! — прокричал сложивший руки рупором так и не успевший уйти болгарин. Спустя миг директор французской школы уже бежала в их сторону, грубо оттолкнув по дороге попавшегося ей под ноги Бэгмена, а также попытавшегося было последовать за ней Дамблдора.

— Флёр, девочка моя… — представшая её глазам картина была ужасающей. Над девушкой уже хлопотала мадам Помфри, но что она могла против драконьего огня.

— Борей! —вновь раздалось совсем рядом и едва лишь только начавший отступать из палатки холод по новой усилился. — Помоги миледи, малыш.

Курл, пронзительно сообщил прекрасный, излучающий волны чистейшего северного холода феникс и тут же спорхнул с плеча своего хозяина. Всего на миг расправил свои осыпавшие всё вокруг мельчайшими, похожими на пух снежинками крылья и приземлившись прямо на грудь девушки посмотрел на неё. Всего один миг и кристальная, буквально кричащая о запредельном своём холоде жидкость упала в начале на её уложенную мадам Помфри ей на грудь руку. А затем несколько капель одна за другой упали на обожжённую щёку и остальную попавшую под драконий огонь часть лица.

По телу находящейся уже без сознания девушки прошла наполненная холодом волна. Она вытеснила весь наполнявший её раны магический жар и те начали буквально на глазах подживать.

— Остальное может закончить и Дамблдор, — спокойно произнёс жестом руки отозвавший своего, как это теперь было понятно, фамильяра Гарри. — У него тоже феникс в наличии. И с учётом того, что мой Борей основной заряд магии уже вывел.

— Благодарю вас Милорд, от всего сердца…

— Никто из подобных мне не прошёл бы мимо, мадам. Простите, но мне нужно идти, — разминувшись на входе с наконец-таки пробившимся к палатке бывшим директором, Гарри покинул оную. Борея он отослал за мгновение до, а потому бывший директор так ничего и не увидел. О том, как кричала на него держащая за руку свою ученицу директриса французской школы потом судачил весь Хогвартс. Как оказалось, за зачарование на турнире отвечал именно он. И именно оно то и подвело. Цепь, зачарованная на удержание, оборвалась, дракон вырвался…

Произошедшее в первом туре никого не оставило равнодушным. И общественность совершено не волновало, что: и опасно, и сами согласились. Дракон сорвался с цепи! Было такое предусмотрено? Нет! А раз нет, то нате вам, получай фашист гранату. За фашиста отыгрывал виновный во всём и вся по делу и без Дамблдор. Предыдущая статья Скиттер никого не оставила равнодушным. И вот, как говорится опять.

На этом, правда, всё и заглохло, для Хогвартса и школоты в смысле. Новость обсудили, возвращению Делакур на одном из обедов дня через три порадовались. Подивились искусству целителей из Франции и даже рискнули на чары гламура проверить. Ведь известное же дело, ожоги от драконьего огня не проходят, по крайней мере, не безследно.

По итогу девушка банально обиделась и общаться с англичанами неотёсанными отказалась наотрез.

* Всё верно, именно жлезнобрюх и именно тупорылый. То есть рыло (морда) у него тупые., нос приплюснут, порода такая.