Прости (джен)

— Ты опозорил не только себя, но и всю семью! — прогрохотал Масамото, гневно смотря на сына. Разочарование бурлило в нём, подогреваемое осознанием того, как отличается тот от его первенца. Где-то в подсознании билась мысль, что всё это неправильно, что здесь что-то не так.

Такэси уже хотел продолжить свою яростную тираду, как Ямато внезапно резко выпрямился и выкрикнул:

— Вот как?!

От неожиданности самурай закрыл уже приоткрывшийся рот и во все глаза уставился на раскрасневшегося сына, на его слёзы, которые скатывались из его глаз уже довольно обильно, но тот этого, похоже, даже не замечал. Мальчик почти сразу продолжил:

— Потому что я не чувствую себя вашим сыном, Масамото-сама! Каждую минуту моей жизни мне напоминали, что я недостаточно хорош, помощь, внимание, простая похвала — всё это доставалось Тэнно, я едва удостаивался редкого сухого кивка! Но как только меня перестали сравнивать с братом, вы нашли нового сына, и я по-прежнему оказался недостаточно хорош! Так если я вас недостоин, если являюсь лишь помехой и разочарованием, меня не должно быть!

Ямато вскочил на ноги и сделал неуклюжий поклон, оказывая уважение старшему, и развернулся, чтобы уйти. В следующую же секунду отец схватил его за плечи и дёрнул на себя, заставляя упасть.

«Меня не должно быть». Последние слова сына тревожно отдавались в самом сердце Такэси, звучали как-то не так. Весь гнев, всё разочарование испарились, не оставив и следа, была лишь тревога. Самурай прижимал к себе мальчика в попытке как-то его успокоить и обдумывал его слова. Выходило, что… Что он не любил Ямато? Его сын был в этом уверен? Масамото сделал нервный вдох. Мальчик запутался. Он не мог принять, что его снова окутала тень другого. Вот и нашёл себе другую компанию, ссориться с которой не хотел. Потому и отступил.

Такэси вдруг осознал, что Ямато с силой вырывался из его рук, а его дыхание сбилось сильнее, чем должно было при такой деятельности. Отец ослабил хватку, понимая, что может причинить боль ребёнку, но тот воспользовался этим и, приложив больше сил, вырвался из его рук. Мальчик упал на спину, однако сразу перекатился и прочно встал на ноги. Где-то в сердце Масамото блеснула искорка гордости за реакцию сына. Но сразу же погасла под выросшими непониманием и беспокойством. На лице Ямато был виден чёткий страх, почти ужас. И боялся он — отца.

Такэси пошевелился, намереваясь встать, но мальчик быстро попятился от него, и страх на его лице стал виден лучше. Самурай мгновенно замер и поднял обе руки, показывая, что не навредит ему. Он видел однажды у крестьян похожую ситуацию, и его желудок начало крутить от того, что его сын боялся его до чёртиков и был уверен, что отец сделает ему больно.

— Ямато, — тихо позвал Масамото, не желая напугать.

Тот вздрогнул и, тяжело дыша, снова начал пятиться. Осторожно. Медленно. Однако мальчик явно был готов в любой момент сорваться с места.

— Ямато, — просяще позвал отец, поражённый его реакцией. В этот момент сын напоминал дикого зверя, загнанного почти в самый угол.

Ямато стукнулся спиной о сёдзи, мгновенно открыл их и выбежал из додзё. Все мысли сразу вылетели из головы Такэси, он вскочил на ноги и быстро последовал за сыном, не обращая внимание на взгляды учеников в коридорах. Страх за ребёнка сжимал его сердце, мальчик словно обезумел… Как они могли дойти до такого?

Едва Масамото достиг комнаты сына, как тот выскочил из неё, но сразу же врезался в отца и отступил на шаг. В широко раскрытых глазах Ямато стояли озёра слёз, ужас, казалось, густой пеленой витал вокруг него. Такэси мягко пихнул мальчика назад и шагнул в комнату, закрывая за собой сёдзи.

Ямато мешком рухнул на колени, дрожа от страха и слёз, явно ожидая боли и наказания, понимая, что уже не сможет уйти от отца. Самурай медленно сел рядом с ним и осторожно обнял его за плечи, а потом притянул к своей груди.

— Пожалуйста, успокойся. Ты в безопасности, — прошептал он в ухо ребёнка и, прикоснувшись к его краю губами на несколько секунд, добавил: — Всё в порядке.

Такэси обнимал рыдающего у него на груди Ямато, гладил его по спине и волосам, осторожно целовал в голову, не зная, радоваться ли ему отсутствию попыток бегства или нет. Однако через некоторое время мальчик успокоился и просто тихо всхлипывал, не двигаясь.

Масамото отстранил его от себя, чтобы стереть слёзы с щёк, мягко поцеловал в глаз и снова прижал к своей груди, продолжая гладить по спине и волосам. Когда дыхание сына стало ровнее, самурай перевернул его к себе лицом, оставляя в своих руках. Он никогда не был нежным, но сейчас внезапно обнаружил в себе способность к нежности, и все чувства подсказывали, что это было правильно. Ямато не смотрел на него, сжавшись и сложив руки на груди в защитной манере, и отец мягко поцеловал его в лоб.

— Прости меня. Я не думал, что это… что ты видишь всё так… Я люблю тебя, Ямато, я просто хочу, чтобы ты вырос достойным самураем… — Такэси замолчал на мгновение, подбирая нужные слова. — Мне жаль, что я не смог показать тебе это должным образом раньше.

— Что со мной будет? — едва слышно спросил мальчик.

— Что? — нахмурился самурай, не понимая.

— Я проявил огромное неуважение к вам, опозорил и подвёл вас… Может… мне и правда лучше избавить вас от своего существования?

Отец поднял на себя лицо сына и увидел новые слёзы в его глазах.

— Не смей говорить такое. Ты — мой сын. Несмотря ни на что, — Масамото ласково вытер глаза своего ребёнка. — Я напугал тебя, — тяжело вздохнул он, — мне действительно очень жаль, что я вышел из себя. Прости меня, мой мальчик.

Ямато мелко кивнул, и Такэси, вновь прижав его к себе, начал тихо покачиваться с ним. Кажется, сын уже не боялся его. Самурай подумал, смогут ли они избежать таких ситуаций в будущем. Страх его сына, разумеется, никуда не делся, и если отец снова когда-нибудь на него разозлится… Масамото решил, что всегда должен быть сдержан. Загнанный вид отчаявшегося Ямато теперь навсегда отпечатался в его памяти. И он определённо не хочет освежать его в дальнейшем.

Через пару часов, разобравшись со всеми участниками инцидента, Такэси пришёл в комнату сына. Мальчик медитировал, но, едва отец сделал шаг, мгновенно распахнул глаза. Самураю стало больно — сын смотрел на него со скрытым опасением. Закрыв сёдзи, чтобы их не могли увидеть, Масамото поцеловал ребёнка в макушку и сказал, что сегодня тот ночует вместе с ним. В глазах Ямато засветился лёгкий страх, на лице отразилось непонимание, но он послушно взял необходимые вещи и последовал за отцом.

— Мне будет спокойнее, если ты будешь рядом, — ласково погладив мальчика по скуле, пояснил Такэси. Он всё боялся, что ребёнок сбежит, подавленный и опозоренный, и очень хотел быть рядом, чтобы успокоить его.

Лёжа на соседнем футоне, Ямато всё ещё был немного взволнован. Масамото не знал, как дать понять сыну, что всё уже в порядке, и просто поглаживал его по виску. Этого оказалось достаточно, чтобы мальчик наконец открыл причину своего беспокойства.

— Прости, что я не вступился за брата, — тихо прошептал Ямато.

— Простил, — Такэси обнял сына и поцеловал его в лоб. — Всё у нас будет хорошо, мой мальчик. И ты прости меня за то, что заставил тебя думать, будто ты для меня неважен. Это не так.

Ямато робко улыбнулся и зарылся носом в складки одежды отца и вскоре заснул. Масамото, почти невесомо чмокнув сына в висок, крепче обнял его. Он сможет позаботиться о своём ребёнке и больше не допустит подобной ситуации.