Рыцарь кубков (гет)

* * *

— Как ты? Только честно. Ты выглядишь утомлённой.

— Я? Нет. Всё отлично. То есть да… Тяжело засыпаю, но это из-за пробуждения в гробу. И просыпаюсь трудно, но это пройдёт. Сплю нормально, даже хорошо! Только сны, знаете, такие… Интересные.

— Ты всегда хорошо держалась в сложных обстоятельствах. Я горжусь тобой.

s06e04 «Flooded»

* * *

Баффи бежала, выбиваясь из сил. Её лёгкие горели огнём, а ноги гудели, как высоковольтные провода. Останавливаться было нельзя, ведь город, в котором она находилась, проваливался под землю, норовя вот-вот похоронить её под своими обломками. Огромные здания, некогда казавшиеся оплотом монументальности, сейчас повержено падали, складываясь как карточные домики. Асфальт и бетон трещали под ногами истребительницы, а улицы тряслись и дрожали в предсмертном ознобе.

Она должна бежать. Ей необходимо найти друзей и спасти их. Сердце наполнялось паникой. Где же они? Как им помочь?

— Дон! — Баффи кричала во все горло, в надежде, что кто-нибудь откликнется, — Уиллоу! Ксандер! Да где же вы?

Она повернула налево на перекрёстке, пробежала сотню метров, перепрыгнув пару брошенных машин на своём пути и остановилась, не зная, куда ей двигаться дальше, как вдруг...

— Баффи! — знакомый и такой любимый голос окликнул её, заставив обернуться. Девушка не сразу смогла рассмотреть силуэт того, кто позвал её, из-за пыли и дыма, летающих в воздухе, но когда ей все же это удалось, она невольно вскрикнула:

— Мама?! — Истребительница не верила своим глазам: в двадцати метрах от неё стояла перепачканная грязью и кровью миссис Саммерс, — Мама!

Баффи бросилась к ней навстречу и заключила Джойс в объятия:

— Господи, мама, это правда ты? — Баффи вглядывалась в лицо матери так внимательно, словно в его чертах были ответы на все её вопросы, — Что ты здесь делаешь? Ты ранена? — но Джойс не отвечала и только смотрела на дочь стеклянными и безжизненными глазами, совсем такими же, какие были у неё в тот день, когда Баффи нашла её бездыханное тело в их общей гостиной. — Мама, прошу тебя, не молчи, скажи хоть что-нибудь...

— Баффи, ты должна помочь ей.

Эти слова прогремели как гром. Баффи опешила, не понимая, о чём идёт речь и в ту же секунду Джойс, высвободившись из объятий дочери, бросилась куда-то прочь. Пробежав несколько десятков метров по улице Миссис Саммерс скрылась в переулке. Растерянная Баффи побежала за ней.

В полумраке переулка девушка не сразу поняла, куда её ведут, но спустя пару мгновений она разглядела гору обломков обрушенного здания. Кажется, обрушение произошло недавно — поднятая обломками пыль все ещё кружилась в воздухе, переливаясь в редких лучах кое-как пробивающегося солнца.

Когда пыль немного развеялась, истребительница сумела детальней рассмотреть бесформенную кучу остатков крушения перед собой: это были куски раскрошившейся штукатурки, кирпичи, хаотично разбросные по углам, торчащие словно кости из открытого перелома фрагменты арматуры и среди них...

— Боже нет... — она разглядела в массе этого мусора тело. Тело, в таком знакомом голубом кашемировом свитере. В её свитере.

— Дон! — Баффи бросилась к обломкам и принялась руками откапывать свою сестру, попутно вглядываясь в очертания её тела, надеясь увидеть хоть какое-то движение, хотя-бы небольшое сокращение мышц или неглубокий вдох, который показал бы, что её младшая сестрёнка ещё жива.

Баффи копала и копала, загребая руками осколки бетона, металла и стекла, сдирая кожу с ладоней. Казалось, что эти обломки никогда не кончатся, они впивались девушке в пальцы, занозами загонялись под ногти, но их не становилось меньше.

Где-то за спиной рыдала мама, умоляя Баффи спасти её маленькую Дон, а истребительница, тем временем, уже сама была на грани того, чтобы сорваться в рыдания. Отчаяние наполняло её сердце всё больше и больше и казалось, что вместе с нарастающей тревогой увеличивалась и груда обломков, похоронивших младшую Саммерс. На глазах Баффи уже выступили крупные и блестящие слезы, как вдруг она услышала над головой оглушительный треск. В ту же секунду, на неё, откуда-то сверху, обрушилась ещё одна часть стоящего рядом здания. Тут Баффи поняла, что весь окружающий её шум резко стих, а голову заполнила оглушающая тишина и тотальная темнота. И лишь истошный и полный боли крик матери раздался в этом вакууме. Он отражался эхом в голове истребительницы, как в пустом металлическом сосуде и вдруг, рассыпавшись затих, оставив после себя лишь траурную тишину и осознание того, что Баффи не справилась. Она не смогла спасти своих близких, не осилила главную битву в своей жизни. Она проиграла.

И тут Баффи Саммерс проснулась.

Она вынырнула из сна, словно из глубокого омута и, резко согнувшись на вдохе, села. Ей понадобилось какое-то время чтобы прийти в себя. Она прикрыла глаза, пытаясь успокоить гудящую после резкой смены положения голову и прислушалась к окружающим звукам. На улице шёл дождь, он барабанил своими некрупными и редкими каплями по стеклу и кроне дерева за окном. В остальном вокруг было спокойно. Размеренный и ненавязчивый стук дождя немного успокоил Баффи, и она открыла глаза. В комнате было тихо и очень темно. Обычно по ночам, очертания этого помещения озаряла луна, особенно в дни, когда была полной, но сегодня она пряталась за тучами, уступив место ночному мраку.

Это был всего лишь сон. Снова.

Несмотря на то, что с момента крушения Саннидейла прошёл уже месяц, истребительницу до сих пор мучали кошмары, связанные с ним. Они снились девушке раз в два-три дня и всегда лишали её сна на весь остаток ночи. Сюжет практически всегда был один и тот же: кто-то из семьи или друзей Баффи нуждался в помощи, но раз за разом ей не удавалось никого из них спасти. Ей снился Ксандер, которого разрывали на части вампиры, Уиллоу, сгорающая заживо в пожаре, Дон, погребённая под осколками зданий или убитая каким-то незнакомым демоном. Каждому из ребят Баффи пыталась помочь, но всегда безуспешно.

Само действие сна каждый раз происходило в разрушающемся Саннидейле, который, к слову, тоже спасти никак не удавалось. Эти навязчивые ночные кошмары жутко пугали и мучали девушку, Саннидейл будто бы не отпускал её, несмотря на то, что его больше не существовало, а сама Баффи находилась за океаном, в тысячах миль от того места, где он когда-то был.

Теперь она жила в Англии, в тихом местечке под названием Уэстберри, пригороде города Бат. Её забрал к себе Джайлс. Её, Дон, а также Ксандера и Уиллоу.

Баффи до сих пор не понимала, как её наставнику удалось сориентироваться в той суматохе, которая образовалась после того, как Саннидейл ушёл под землю. Сама истребительница находилась в состоянии полной прострации после перенесенного стресса и совершенно не понимала, что происходит вокруг неё. Тем временем Джайлс, за считанные дни, собрал какие-то документы, обратился в нужные инстанции и оформил её, Дон и ребят как беженцев, нуждающихся в переселении, после чего получил для каждого визу в Англию. Баффи помнила только как иногда он приносил ей какие-то бумаги, чтобы она поставила свою подпись. Он буквально подсовывал листы ей под руку и вкладывал ручку в ее дрожащие пальцы. Прямо как тогда, когда не стало Миссис Саммерс и Джайлс взял на себя оформление всех посмертных документов. Баффи даже не читала то что подписывает, а Джайлс даже не спрашивал, хотят ли ребята ехать с ним и что вообще планируют делать после того, как остались без дома. Он просто увёз их к себе, решив, что у ребят ещё будет время подумать о своём будущем, да и делать это лучше в безопасности, чем на пепелище. И он был прав. Баффи была ему безмерно благодарна. Она не знала, что было бы, останься они с Дон одни на руинах своего города без крыши над головой.

Правда Джайлс был не единственным, кто предложил Саммерсам остановиться у себя: Ангел и Фейт звали девушек поехать с ними в Лос Анжелес, но Баффи, несмотря на то, что остаться в Америке ей было бы комфортнее, всё же предпочла остановиться у наблюдателя. Она мотивировала это тем, что так будет лучше для Дон, но в глубине души осознавала, что это, всё же, было её собственным желанием. Она так устала от страстей, что ей хотелось оказаться там, где будет спокойно и безопасно.

Теперь, когда Баффи окончательно проснулась и поняла, что снова уснуть ей точно не удастся, она решила немного прогуляться, в надежде что это отвлечёт её от воспоминаний о ужасном сне. Она встала с кровати, стянула с неё одеяло и, накинув его себе на плечи, отправилась к двери своей комнаты. Баффи тихонько отварила её, по привычке стараясь не шуметь, хотя в этом не было особой необходимости: дом Джайлса был довольно таки большим и жилые комнаты находились далеко друг от друга, поэтому возможность разбудить кого-то хлопком двери была мала.

Уиллоу, которой уже выпадала возможность посетить этот дом, говорила о его внушительных размерах, она даже как-то раз в шутку назвала дом Джайлса замком Торнфилд. Наблюдатель улыбнулся на это и сказал, что с этого момента Уиллоу может называть его мистером Рочестером, а Ксандер, не упустив момента пошутить, высказал свою надежду на то, что Джайлз не прячет в одной из комнат какую-нибудь сумасшедшую женщину, склонную к пиромании.

Пройдя немного по тёмному коридору Баффи прошла в гостиную, там был выход на террасу. Девушка решила отправится туда, посидеть на одном из плетёный кресел, желая немного подышать свежим ночным воздухом.

На улице было темно и не по-летнему прохладно. Подобная погода была нормой для этого маленького английского города, который был полной противоположностью солнечному, сухому и суетливому Саннидейлу. От Бата веяло суровым спокойствием и меланхолией, что, как не странно, нравилось Баффи. Ей казалось, что этот город своим настроением напоминает ей её саму в последнее время. Он будто бы грустит от того, что видел слишком много, и так же как она, порой, разрешает себе пролить горькие слезы дождём, ночью, чтобы никто этого не видел.

Баффи села, подобрав под себя ноги, на одно их плетёных кресел, закуталась поплотнее в одеяло и прикрыла глаза.

Она вдруг вспомнила о том, что завтра утром она, Уиллоу и Ксандер планировали отправиться в город развеяться. Уиллоу хотела заехать к одной своей знакомой ведьме из ковена, чтобы вернуть ей магические книги, любезно одолженные ею на время. По пути они решили зайти в какое-нибудь место, где отдыхает местная молодёжь, с надеждой что шумная компания вокруг поможет им отвлечься от недавно пережитого стресса и быстрее вернуться к прежней беззаботной жизни.

На самом деле Баффи не очень хотелось куда-либо идти, она предпочла бы остаться дома, и что-то ей подсказывало, что ребята сами не в восторге от этой идеи. Ксандер, переживал из-за смерти Ани, а Уиллоу из-за разлада в отношениях с Кеннеди. Но Баффи была уверена, что пойти стоит, её боевая натура подсказывала ей, что нельзя вечно прятаться от своей тоски в одиночестве, иногда нужно прилагать усилия, чтобы прогнать хандру. Порой даже через силу. Повеселиться в новом месте — отличный вариант. Тем более, ей хотелось получше узнать город, в котором она сейчас живёт, а его невозможно изучить, не выходя из дома.

Было удивительно, что Дон, зная о том, что её сестра собралась на вылазку в город, не просилась взять её с собой. Конечно Баффи могла подумать, что Донни просто не хочет мешать сестре отдыхать вместе с друзьями, но Истребительница слишком хорошо знала свою маленькую проказницу чтобы догадаться что дело не в этом. В последнее время Дон все свое свободное время, которого к слову было много благодаря каникулам, проводила в конюшне. Баффи даже не знала, что её удивляет больше, то что у Джайлса, оказывается, есть своя конюшня или то что Дон, из всех возможных заведений в новом городе, выбрала именно это место для проведения своего досуга. Дон никогда особо не любила животных, а животные не любили её. Возможно это было связано с необычным происхождением девушки. Все животные, будучи чувствительными к энергиям, опасались того огромного заряда, который несла Дон, являясь ключом.

Сейчас же она была обычной девочкой подростком и не пугала всё живое своей скрытой силой. Может именно из-за своего прошлого Дон посвящает всю себя животным? Это даёт ей ощущение того, что она теперь обычная, нормальная.

В отличие от своей старшей сестры. Баффи вдруг с тоской подумала о своей миссии и предназначении, ради которого ей даже пришлось вернуться с того света и покинуть Рай, оставив там то спокойствие, ту благодать и ясность что её окружали. Она вспомнила, как было тяжело вновь вернуться к обычной жизни после того, что она испытала там. Да и смогла ли она вернуться? Баффи не была в этом полностью уверена. Да, ей удалось втянутся в жизнь, вновь вспомнить о ее правилах и сложностях, привязаться к земным радостям. Но порой воспоминания о Рае вызывали в ней такую непреодолимую тоску, что справиться с ней было сложно.

Постепенно, погрузившись в вихрь своих мыслей и воспоминаний под аккомпанемент дождя, истребительница и не заметила, как снова стала проваливаться в сон. Веки девушки стали тяжелеть, а дыхание замедлилось и вскоре истребительница уснула, свернувшись в позе эмбриона на кресле террасы с надеждой, что этой ночью плохие сны её больше не побеспокоят.

* * *

— Совет принял моё предложение освободить вас от обязанностей смотрителя. Немедленно, вы уволены.

— На каком основании?

— Ваша привязанность к подопечной сделало вас неспособным к трезвому суждению. Вы любите её как дочь, а это не допустимо. Будет лучше если вы прекратите всякий контакт с победительницей.

— Я никуда не уеду.

— Я и не думал, что вы согласитесь.

s03e12 «Helpless»

* * *

Баффи была не единственной, кто не мог уснуть этой ночью.

Руперт Джайлс сидел в глубоком кресле, которое стояло в углу его комнаты, с раскрытой книгой в руках. Свет тусклой жёлтой лампы отражался в стёклах его очков, но глаза за ними, несмотря на то что смотрели в книгу, оставались неподвижными.

Мужчина знал, что его буйный разум, генерирующий тревожные мысли, не даст ему сегодня уснуть, поэтому ложиться он даже не пытался. Понадеявшись что хотя-бы чтение отвлечёт его, Джайлс взялся за свою любимую книгу. Но двухтомный роман Дюма не был открыт дальше первой страницы — наблюдателю не удалось прочитать даже абзаца, как он снова провалился в зыбучую трясину размышлений.

Конечно же, он думал о ней. О своей истребительнице.

Как все-таки насмешлива судьба. Сколько усилий было брошено англичанином на то, чтобы дистанцироваться от своей подопечной. Сколько раз он пытался уехать и забыть её. Отдалиться, разорвать ту странную, неудобную, ненужную, но такую крепкую связь что была между ними. А что в итоге?

Баффи снова рядом, причём сейчас она была ближе, чем когда-либо.

Джайлс и представить не мог, что когда-нибудь такое может случиться: его истребительница живёт с ним под одной крышей, в его доме. Она ходит своими изящными босыми ногами по его коврам, игнорируя английскую традицию носить тапочки, в некогда пустых и тихих комнатах теперь звучит её звонкий голос, а иногда даже смех, слышать который наблюдателю было особенно отрадно. На его вешалке теперь висело её пальто, а полки в ванной комнате наполнились её бутыльками и баночками. Почему-то всегда, когда Джайлс думал об этих мелочах, в его сердце поднималась такая волна нежности, что порой ему трудно было дышать. Особенно дорог его сердцу был факт, что из всего сервизного разнообразия чашек на кухне, Баффи выбрала себе кружку, из которой обычно пил сам Джайлс, когда бывал дома, и назначила её своей любимой. Конечно же, хозяин уступил чашку гостье и теперь, каждый раз, когда девушка пила из неё чай или кофе, обхватив белый фарфор своими нежными пальцами, в груди её наблюдателя разливалось трепетное тепло.

Но ровно сколько нежности было в сердце Руперта Джайлса, ровно столько было в нём и щемящей тоски.

Джайлс не переставал напоминать себе: Баффи живёт у тебя, но не с тобой. Эта мысль возникая в голове, каждый раз отзывалась болью: не привыкай к ней. Она не твоя. И никогда не будет твоей.

Этот факт, хоть и был очевидным, но не так уж легко поддавался принятию. И чем больше Баффи находилась рядом, тем больнее было это осознавать.

Он так врос в неё своей душой, что не представлял какую адскую боль причинит ему расставание с ней. А оно рано или поздно наступит, глупо было это отрицать. Когда-нибудь Баффи окончательно расстанется со своим наблюдателем, что-нибудь увлечёт её и заставит изменить свою жизнь, направит по пути, на котором места отставному библиотекарю уже не будет. Что-то или кто-то.

По телу Джайлса, как озноб, прокатилась волна раздражения. Он громко захлопнул книгу, снял очки и крепко зажмурился. Почему он вообще об этом думает, черт возьми? Почему это должно его волновать?

Он резко поднялся с кресла, будто бы надеясь, что его мысли отстанут, не поспев за этим внезапным маневром, и начал беспокойно ходить по комнате.

Он злился сам на себя. Его раздражала недисциплинированность собственных мыслей и абсурдность ситуации в которую он попал.

Как до такого вообще могло дойти? Когда его симпатия к своей подопечной из маленькой и тёплой искры, светлой и согревающей, успела вырасти в этот обжигающий сердце пожар? Джайлс часто думал об этом, но не мог найти ни начала ни конца у этой истории.

Конечно же, это чувство пришло к нему не с первого взгляда, ведь когда они только познакомились с Баффи, она была еще, по сути, ребёнком. Хотя и тогда, признаться честно, Истребительница произвела на наставника неизгладимое впечатление: во-первых, она была необычайно красива, а во-вторых, за всю свою жизнь Руперт Джайлс не встречал еще человека, которому бы так ловко удавалось выводить его из себя. Порой ему казалось, что девушка просто невыносима: она была вызывающе упряма и непокорна, будто бы намеренно противопоставляя себя наставнику, но он бы покривил душой, если бы сказал, что это ему не нравится. Баффи напоминала Джайлсу самого себя в юности и потому, он был готов прощать ей все её капризы и выходки. И как бы это странно не звучало, со временем он понял, что ему приятно её терпеть.

Время шло и чем больше Джайлс узнавал свою истребительницу тем больше ею восхищался. Его поражала её самоотверженность и отвага, она искренне любила людей и хотела защитить их, даже ценой своей жизни. Особенно его удивлял тот факт, что Баффи, несмотря на её сложную миссию и окружающие её опасности, удаётся оставаться такой доброй и нежной. В ней были упорство и сила, но совершенно не было стервозности и агрессии. Она действительно умела любить и все её подвиги были продиктованы ей не охотничьими инстинктами, а желанием защитить тех, кто ей дорог.

Когда Джайлс впервые поймал себя на этой мысли, он так же подумал, что мужчина, которого когда-нибудь полюбит Баффи, будет самым счастливым человеком на свете. Но даже тогда наблюдатель не осознавал свои чувства к истребительнице как любовь. Хотя и был озадачен тем фактом, что начинает нервничать каждый раз, когда какой-нибудь парень звал Баффи на свидание. Он объяснил это себе как негодование от того, что кто-то отвлекает истребительницу от её обязанностей и учебного процесса.

Потом у Баффи появился Ангел, а у Джайлса Дженни и вроде как всё было на своих местах. Но первые тревожные звоночки прозвенели в сознании англичанина, когда после той истории с внезапным возвращением демона Айгона, Дженни решила взять таймаут в отношениях. Она испугалась тёмного прошлого Руперта и отдалилась от него. Он отнёсся к этому с пониманием, не ожидая ничего другого, но кто действительно поразил его тогда, так это Баффи. Она не только не отдалилась от наставника, хотя и была напугана не меньше остальных, а наоборот, сказала, что была даже рада узнать своего наблюдателя с новой стороны и находит теперь между ними больше общего. Джайлс был обескуражен этим жестом и был бесконечно благодарен истребительнице за то, что она приняла его таким, каким даже он сам не мог себя принять.

Вторым тревожным звоночком Руперт посчитал момент, когда после того как выяснилось истинная миссия Мисс Календер в истории с Ангелом, и между ней и Баффи началось противостояние, Джайлс даже не задумывался, чью сторону ему выбрать. Он выбрал Баффи, но не потому что злился на Дженни или потому что считал, что она не права. Он сделал это так как всем сердцем чувствовал, что решение быть за Баффи самое правильное и естественное. Он не видел для себя иного пути, что бы ни случилось. Но даже тогда он не считал это любовью.

Впервые, совсем не по себе от своих чувств к истребительнице Руперту Джайлсу стало, когда она сбежала из Саннидейла. Он не ожидал, что исчезновение Баффи так сильно повлияет на его эмоциональное состояние. Он не мог спать, он не мог есть, он не мог думать ни о чем другом, кроме как о ней.

Когда он искал её, метавшись из города в город, хватаясь за любую информацию о возможном местонахождении девушки, он сам не до конца понимал, зачем он это делает и что скажет Баффи, когда все-таки её найдёт.

Всё что он хотел знать — это то с ней всё в порядке, а всё что он хотел просить — чтобы истребительница позволила ему остаться с ней и быть где-то поблизости, если она не захочет вернуться с ним в Саннидейл.

Ему так хотелось её защитить. Оградить от всех опасностей, которых выпало на её долю даже слишком много.

Когда Баффи вернулась, Джайлс почувствовал облегчение и такую щемящую радость, какую ранее ему испытывать не доводилось. Он вдруг понял, что только присутствие Баффи в его жизни определяет его счастье. Тогда-то он действительно заволновался. Его пугала собственная зависимость от своей истребительницы и то, что она занимает так много места в его мыслях. Руперт до последнего боролся с самим с собой и не признавал своих чувств, объясняя их себе как просто развитую эмпатию и чувство ответственности за жизнь и здоровье подопечной. Со временем ему даже удалось смириться со своей привязанностью к Баффи и суметь принять её, но он до последнего не задумывался о истинной природе её происхождения.

Но когда в город приехал Квентин Трэверс, со своей садисткой проверкой для Баффи, Джайлсу пришлось осознать многое.

Библиотекарь не ожидал, что желание защитить подопечную будет такой силы, что толкнет его на бунт против Совета. Он уважал Совет и подчинялся его воле, с детства приученный покорно уважать идеологию этой организации.

Даже когда Руперт переживал время своей бунтарской юности, демонстрируя неповиновение навязанным устоям, системе всё-таки удалось сломать его, и он стал наблюдателем, хоть и никогда этого не хотел. И он не жалел об этом, ведь считал, что жертвует своими интересами во имя долга и великой цели.

Но когда речь зашла о Баффи, та самая великая цель уже не казалась ему такой священной.

Наблюдатель был искренне обескуражен тем, что его привязанность к подопечной была настолько явной, что стала заметна окружающим, в частности Трэверсу. Причём заметной настолько, что тот даже решился лишить Руперта должности из-за неё.

Увольнение наблюдателя было очень редким и скандальным событием в их кругах, Джайлс даже не смог вспомнить кого-нибудь ещё на своём веку кто был приговорён к подобному наказанию. На подготовку наблюдателя уходили годы и разбрасываться такими кадрами было не принято.

Джайлс много думал о словах Квентина, сказанных им при его увольнении. «Ваша привязанность к подопечной сделала вас неспособным к трезвому суждению», «Вы любите истребительницу как дочь, а это не допустимо».

Первое высказывание хоть и вызывало у Джайлса досаду, всё же казалось ему справедливым. Он и сам заметил, что, когда дело касалось Баффи, его чувства всегда брали верх над его логикой. А вот то, что было сказано Трэверсом дальше, заставило наблюдателя хорошенько задуматься. «Вы любите её как дочь». Фраза была достаточно простой для понимания, но всё же не давала Руперту покоя. Ему хотелось согласиться с этим замечанием, но он не мог этого сделать. У него ведь никогда не было детей. Честно говоря, Джайлс их никогда и не хотел. До появления Баффи в его жизни он вообще не представлял какого это, хотеть заботиться о ком-то и нести за кого-то ответственность. Детей он никогда особо не любил, скорее относился к ним с добрым равнодушием и считал, что их стоит заводить только если ты встретил женщину, которую по-настоящему любишь.

Портрет идеальной женщины в голове Джайлса был весьма расплывчатым, и он никогда достаточно глубоко на эту тему не задумывался. Он осознавал, что с его образом жизни и родом деятельности, ему вряд ли когда-нибудь удастся создать семью и он никогда не страдал от этого. Но тогда он всё же позволил себе поразмышлять на эту тему, представляя себе, кого бы ему хотелось видеть рядом, с кем он был бы рад провести остаток своей жизни и существует ли вообще в этом мире такая женщина.

Фантазия Руперта, к его удивлению, тут же нарисовала ему счастливую жизнь, где рядом с ним женщина его мечты. Особенная женщина, не такая как те, за которыми хочется приударить ради грубых наслаждений или ярких эмоций. А та, с которой хочется провести всю свою жизнь и в горе, и в радости. Та, о которой хочется заботиться и защищать от бед. Та, которой хочется восхищаться и любить вопреки всему. Добрая, великодушная, отважная, но вместе с тем нежная и даже по-детски наивная, возможно даже капризная. Такая удивительная, такая уникальная, неземная, прямо как его Баффи.

Стоило этой мысли мелькнуть в голове наблюдателя, как его тут же пронзила леденящая душу догадка. Джайлс вдруг почувствовал, как желудок неприятно свело, а сердце, провалившись куда-то вниз, застыло в испуге: он влюбился в свою истребительницу. Господи, только не это.

Он до последнего сопротивлялся и не верил своему чувству, убеждал себя, что это невозможно. Но чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что отрицать очевидное бессмысленно. Теперь ему было ясно, почему всякий раз, когда Баффи грустила, грустно становилось и ему, а в моменты, когда она была счастлива, он радовался даже больше, чем мог радоваться за себя. Теперь Джайлс понял, почему в тот день, когда мальчик Билли наслал на Саннидейл кошмар наяву, самым страшным кошмаром для Руперта оказалась смерть истребительницы. Он действительно не мог вообразить для себя пытки ужаснее, чем мысль о том, что его Баффи больше нет.

А потом кошмар сбылся.

Каждый раз, когда Джайлс вспоминал смерть истребительницы, по его спине пробегал холодок, а руки отзывались мелкой дрожью. Даже после того, как Баффи воскресла, он вспоминал то время с содроганием. Было даже удивительно, как глубоко это потрясение закрепилось в подсознании Руперта, ведь стоило чему-то случайно напомнить ему о том периоде, будь то погода, похожая на ту, что была в день её похорон или вкус того бурбона, которым он глушил своё горе, на наблюдателя тут же волной наваливались парализующий ужас и апатия.

Джайлс, всё это время так и ходивший по своей комнате из угла в угол, вдруг остановился и бросил взгляд на свой письменный стол. Наблюдатель ухмыльнулся: какая ирония, команда Скуби так часто обращалась к нему за советами, видя в нём взрослого и уравновешенного человека, и никто из них даже не догадывается о его абсолютно безрассудной влюблённости и о том, какую тайну хранит этот стол. Что прячет он в своём потайном ящике с двойным дном и какую глупость чуть не совершил их спокойный и мудрый наблюдатель, когда покинул Америку после смерти Баффи.

И никогда не узнают, во всяком случае, Джайлс очень на это надеялся.

Наблюдатель вернулся к воспоминаниям. С того момента, когда мысль о своей влюблённости окончательно оформилась в его сознании и её уже невозможно было отрицать, жизнь Руперта Джайлса превратилась в сущий кошмар.

Он знал, что эту любовь ему суждено нести одному. О том, чтобы признаться в своих чувствах Баффи, не могло быть и речи. Кто он такой, чтобы на что-то надеяться. Признать, подобное чувство полной беспомощности в делах сердечных его настигло впервые. Хоть Руперта и нельзя было назвать ловеласом, всё же добиваться внимания женщин он умел и весьма успешно. В ситуации с Баффи всё было иначе. Джайлса это даже забавляло: он с юности потешался над друзьями, которые не могли отважиться подойти к понравившейся девушке, боясь её отказа и учил их, что без риска успеха не добиться. А сам, теперь, угодил в ту же ловушку, причём уже в весьма неюном возрасте. Он действительно очень боялся отказа, потому что в его случае он означал бы полное прекращение общения с итребительницей и потерю её уважения. На такой риск Джайлс пойти не мог, поэтому он решил, что лучшее что он может сделать, это быть рядом с Баффи в качестве друга, отца, наставника, кого угодно, кто может ей понадобиться и помогать ей, быть нужным ей.

Сначала у него получалось мириться со своим положением, но потом бороться с собой было сложнее и сложнее. Он пытался забыться в объятиях Оливии, надеясь, что тепло другой женщины сможет заполнить пустоту, вызванную тоской по Баффи. Она в те времена была как никогда безразлична к нему и не нуждалась в нём даже как в наставнике. Потом появился Райли, о котором Баффи даже не рассказала своему наблюдателю.

Душевные терзания Джайлса усилились до такой степени, что он попытался уехать в Англию. Тогда у него это не получилось, но зато получилось потом. Тем не менее, он всегда возвращался, когда любовь к истребительнице всё-таки брала верх над его жалостью к самому себе. Он как-то сказал Баффи, что уезжает потому, что не хочет, чтобы та слишком сильно привыкала к его помощи, что это делает её слабой и не даёт ей развиваться. Как же он тогда врал. На самом деле, он уехал потому что понял, что сам боится привыкнуть к тому, что Баффи в нём нуждается. Его опьяняло осознание того, что он для нее важен, что он ей нужен. И он боялся, что может привыкнуть к этому настолько, что, когда это вдруг закончится, он этого не переживёт.

А сейчас она снова рядом. Ближе, чем когда-либо.

Джайлс пытался как можно реже бывать дома, отдавая всё своё время и разум работе, чтобы не привыкать к ощущению, что Баффи снова так близко и снова в нём нуждается. И только в такие бессонные ночи как эта, он всё-таки проигрывал своим мыслям и чувствам, предаваясь мечтам о том, а как бы всё могло быть, будь они с Баффи вместе, и горько раскаиваясь от осознания, что этому никогда не бывать.

Это утро в тихом Уэстберри началось отнюдь не с нежного пения птиц.

— Рота, подъём! — прогремело где-то над головой у Баффи, отчего девушка подпрыгнула вместе с креслом, на котором спала, — Вставай, Баффи, — не унимался не по времени бодрый Ксандер, — Вставайте, Бафф, вас ждут великие дела... И завтрак.

Сонная истребительница гневно посмотрела на своего друга и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь успокоить быстро бьющееся от испуга сердце. Только она успела открыть рот, чтобы отомстить другу колкостью за такое неласковое пробуждение, как Ксандер тут же атаковал её внезапным вопросом:

— Баффи, — начал он серьёзно, — а у истребительниц болят шеи после сна в неудобной позе?

Этот спонтанные вопрос, застал ещё непроснувшуюся до конца девушку врасплох. Она удивлённо посмотрела на Ксандра, пару раз моргнула, хлопая своими длинными ресницами и, казалось, совсем забыла о том, что хотела сказать до этого.

Харриса переполнило самодовольство от того, как ловко ему удалось отвлечь подругу от направленного на него гнева. Тем временем Баффи встала с кресла, оценивающе оглядела своё спальное место и сделала несколько вращательных движений головой, прислушиваясь к ощущениям в мышцах шеи.

— Ты знаешь... — потянула Баффи задумчиво, — кажется, с моей шеей всё в полном порядке.

Ксандер расплылся в довольной ухмылке, радуясь своей находчивости и безнаказанности, как вдруг истребительница продолжила:

— Моя шея в полном порядке, Ксандер, — сказала она и бросила на друга такой выразительный взгляд, что улыбка тут же слетела его с лица, — а вот твою мне сейчас придётся намылить!

Ксандер пронзительно по девчачьи ойкнул и тотчас же бросился на утёк. Он перемахнул через перила террасы и побежал в сад, попутно крикнув через плечо:

— А ты сначала меня поймай, грозная истребительница!

Баффи, которая ещё секунду назад стояла, скрестив руки на груди и с недовольным видом что-то неразборчиво бормотала о том, что она не маленькая девочка, чтобы за кем-то бегать, тут же рванула вперёд полная решимости:

— Тебе не убежать от меня, Ксандер Харрис!

Через мгновение она уже повалила своего друга на землю с победным криком «Попался!» и они, громко хохоча, стали кататься по траве, изображая ожесточённую борьбу.

Их весёлое ребячество прервал крик Уиллоу, который донёсся из окна кухни:

— Ребята, завтрак остывает! — когда девушка поняла, что её реплика не возымела никакого эффекта, она добавила: — Я напекла оладьи!

Баффи и Ксандер тут же расцепились, забыв о своем спарринге и в один голос завопив «Оладьи?!» бросились в сторону дома.

Разумеется, на кухню «мама Уиллоу» пустила их не сразу, а только после того как они умылись и переоделись после катания по мокрой росистой траве.

Когда ребята пришли на кухню за столом сидела Дон, которая уже приступила к своему завтраку и ела его явно торопясь.

— Наконец-то я застала тебя с утра, ранняя пташка, — Баффи ласково потрепала сестру по волосам, но заметив, с какой скоростью та уплетает свою порцию оладий, с подозрением добавила: — Только не говори, что ты уже убегаешь.

— Ну, вообще-то я тороплюсь... — начала Дон уклончиво, но заметив, что в глазах её сестры начинают плясать искорки возмущения, тут же добавила: — но ради тебя я могу и задержаться.

— Вот и умница! — Баффи чмокнула сестру в макушку и уселась рядом.

— Все верно, Дон, — начал шуточно нравоучительным тоном Ксандер, так же занимая свое место за столом, — совместные завтраки это святое! Удели время своим престарелым друзьям, а кони твои никуда не убегут. То есть... Они конечно могут бегать и поэтому могут убежать, но они не убегут... В гипотетическом, нет, в метафорическом смысле... — Ксандер не успел окончить свою запутанную мысль, потому что Уиллоу поставила перед ним ароматную тарелку горячих оладий, и он тут же отвлёкся на неё, забыв предмет своего размышления.

— Всё! — плюхнулась на стул рядом с Ксандром Уиллоу, — неужели я их допекла! Берите пока горячие, скоро будет чай. — и словно дожидаясь нужного момента, именно после этих слов засвистел свисток чайника.

Уиллоу с силой выдохнула, уже смирившись с тем что ей придётся снова вставать, но Ксандер остановил её, положив руку на её ладонь и сказав, что сам нальет всем чай.

— А ты переведи дух, наша работящая пчёлка Уиллоу, — подмигнул Ксандер подруге, на что та ответила ему тёплой благодарной улыбкой.

Баффи тем временем оценила количество чашек и тарелок на столе и отметив, что приборов было приготовлено только на четверых озадачено спросила:

— А где Джайлс? Он к нам не присоединится?

— Он уже уехал, — ответила Уиллоу, поливая оладушек мёдом.

По лицу Баффи промелькнула еле заметная тень разочарования. Несмотря на то, что теперь она и её наблюдатель жили в одном доме, они виделись даже реже, чем тогда, когда оба жили в Саннидейле. Джайлса часто не было дома, он уезжал рано утром, а возвращался, в лучшем случае к ужину. Баффи надеялась, что, хотя-бы сегодняшний ранний подъем поможет ей пересечься с неуловимым наставником, но похоже, её ожиданиям не суждено было сбыться.

— В такую рань? Куда? Нет ещё и семи часов.

— У Джайлса много дел, — продолжила Уиллоу с воодушевлением, — он решил воспользоваться опытом, полученным во время владения «Волшебной шкатулкой» и открыть пару магазинов в городе. Правда открыть свой магазин в Англии немного сложнее, чем в Америке, поэтому ему нужно собрать много соответствующих документов. Сегодня он как раз собирает последние подписи, если все пройдёт хорошо, то препятствий для его планов быть не должно.

— Это здорово! — обрадовалась Баффи, приятно удивлённая этой новостью, — А магазин чего он хочет открыть?

— Он сказал, что хочет начать с книжного, — влилась в разговор Дон, — и если все получится, то возможно откроет также магазин магии.

— Правда он опасается, что Бат не такой… эзотеричный город как Саннидейл, -добавила Уиллоу, немного замявшись, сомневаясь правильно ли она подобрала к контексту слово «эзотеричный», — И что здесь магические товары будут не так успешно пользоваться спросом, как там. Но я видела местных ведьм и их количество, поэтому думаю, опасения Джайлса явно лишние.

— А я предлагал ему открыть бар. — вставил свои 5 копеек Ксандер, — но Джайлс сказал, что в этом городе бару не выдержать конкуренции. Он меня заинтриговал! Предлагаю посетить сегодня пару таких заведений, — Уиллоу бросила на Ксандра недоверчивый взгляд из-за чего он добавил: — только ради изучения торгового рынка! Не пьянки ради, а малого бизнеса для!

Баффи помрачнела. Все были в курсе дел Джайлса и даже успевали общаться с ним в те редкие моменты, когда он бывал дома. Все кроме неё. Почему он ей ничего не сказал? Почему не поделился новостями?

— Может ему нужна какая-нибудь помощь? — неожиданно для себя озвучила Баффи вслух один из терзающих ее вопросов.

— Я уже спрашивала, — отозвалась Дон, — он сказал, что пока ему нужно самому решить некоторые дела, но когда он с ними справится то обязательно, цитирую: «воспользуется помощью храбрых добровольцев».

Баффи хмыкнула что-то неопределённое в ответ на это и безрадостно подумала о том, захочет ли Джайлс видеть её в рядах «храбрых добровольцев» учитывая то, что он в последнее время даже не находит времени просто поболтать с подопечной. Истребительницу пугала холодность наблюдателя по отношению к ней в последнее время. Конечно, она осознавала, что в том, что в их взаимоотношениях начался разлад есть и её вина, наверное, не стоило так сильно осуждать наставника за ту историю со Спайком. Но разве они не ссорились раньше? Разве Баффи не устраивала истерики своему наблюдателю? Были времена, когда от неё в его сторону летели не только ругательства, но и вполне осязаемые предметы: она кидалась в него книгами, когда злилась и всем, что только попадалось под руку. Но они всегда мирились. За это Баффи и любила Джайлса: с ним можно было быть самой собой, порой слабой, истеричной и неразумной, не боясь быть не понятой. Что изменилось сейчас?

Настроение Баффи ещё больше испортилось и это не ускользнуло от внимательной Дон, которая заметила задумчивый и грустный вид сестры и то, обсуждением чего он был вызван.

Остаток завтрака ребята провели за разговорами о насущных делах и о планах на день, после чего Дон убежала по свои делам, предварительно заверив с старшую сестру в том, что точно не хочет поехать с ней в город, а остальные остались ждать такси до Бата, которое должно было приехать через полчаса.

* * *

Бат встретил своих американских гостей солнечной, но не жаркой погодой. Такси оставило ребят в самом центре города, откуда они решили совершить небольшую пешую прогулку, чтобы осмотреть окрестности.

Бат оказался очень симпатичным и спокойным городом. В нем не было слишком высоких зданий или загруженных машинами улиц, жизнь в нем не кипела, а размеренно текла как большая река в период полноводья. В архитектуре города было много кованного железа и камня, особенно камня, он был везде, от стен зданий до уличных брусчаток.

Ксандер охарактеризовал город как «очень английский».

К трём часам дня ребята обошли практически весь город и успели посетить пару магазинов и кафе для лёгких перекусов и, изрядно устав от пешей прогулки, отправились к дому приятельницы Уиллоу.

— Надеюсь, это не очень далеко, — взмолился Ксандер, утомлённый затяжным променадом.

— Ещё пару кварталов в ту сторону, — ответила Уиллоу, махнув рукой в куда-то вправо.

— Пару кварталов? Серьёзно? — простонал Харрис и остановился, оставшись позади продолжавших путь подруг, — Вы совсем не бережёте бедного Ксандра! Я нажалуюсь на вас Дон, и она...

Ксандер не закончил свою реплику, потому что повернул голову влево и наконец-то увидел, напротив какого заведения остановились его ноги:

— Девчата, — начал он с внезапно появившейся бодростью, — Я тут подумал, вы идите, а я вас, пожалуй, здесь подожду.

Баффи с Уиллоу обернулись и увидели, что их друг стоит у входа в пивной бар с решительным и хитрым видом. Уиллоу уже было открыла рот чтобы возмутится, но Баффи перебила её крикнув Ксандру:

-Займи нам самый лучший столик, мы быстро!

Ксандер согласно кивнул и приложив руку к виску отдал подруге честь:

-Будет сделано, мой генерал! Поверьте, я вас не подведу.

И взлетев по ступенькам бара с такой лёгкостью, будто пеший обход Бата его совсем не утомил, Ксандер скрылся за дверью заведения.

Уиллоу недоумённо посмотрела на Баффи.

— Я думаю Ксандер не любит всякие магические штуки, ну ты знаешь... Тут ему будет комфортнее, — объяснила Баффи свое поведение Уиллоу, но заметив её скептический взгляд и приподнятую бровь добавила — Ну ладно, ладно! Меня просто достали его жалобы на усталость, неужели избавится от него такая плохая идея?

Теперь Уиллоу была удовлетворена ответом. Девушки рассмеялись и продолжили свой путь.

* * *

— А вопрос с парнями… Я всегда боялась, что со мной было что-то не так. Понимаешь, ведь я не могла довести ничего до конца. Но может, мне и не стоило.

— Потому что ты истребительница?

-Потому что... Ладно, я как тесто для печенья. Я не испеклась окончательно. Я не закончила становление, кем бы, блин, я и не оказалась в итоге. Я прохожу сквозь это, и через то, что будет следующим и через то, что будет после и может, однажды я изменюсь к лучшему и пойму, что я готова. Что я — печенье! А потом, знаешь, если я захочу, чтобы кто-нибудь съел или насладился горячим восхитительным печеньем — мной, тогда… Это замечательно. Тогда так и будет, когда я закончу.

s07e22 «Chosen»

* * *

Прошло около пяти минут, до того момента, когда подруги добрались до заветного дома. Дом, к слову, не представлял из себя ничего мистического и не имел в своем облике ничего такого, по чему можно было догадаться, что здесь живёт ведьма.

Уиллоу поднялась по ступенькам крыльца и постучалась в дверь. Та распахнулась тут же, будто бы человек за ней только и ждал этого заветного стука.

На пороге стояла худенькая и бледная девушка в простом белом платье в пол, из-под которого виднелись её босые ноги.

— Здравствуй, Уиллоу. — распевно протянула она, легонько улыбнувшись уголками губ, смотря куда-то сквозь гостью.

Уиллоу поздоровалась с девушкой, назвав её каким-то необычным именем, которое Баффи не смогла запомнить с первого раза, и уже было открыла рот чтобы представить свою спутницу, как девушка, сверкнув своими зелёными глазами в сторону истребительницы, вдруг так же дружелюбно произнесла:

— Здравствуй, Баффи. Тётя вас ждёт. — и тотчас же исчезла в глубине дома, оставив дверь открытой.

— Ого. — только и смогла вымолвить ошарашенная Баффи, поднимаясь на крыльцо, — то ли я такая знаменитая, то ли...

— Наверное, её предупредила тётя, — предположила Уиллоу, — Но вообще… Зедекия видит то, чего не видят другие, иногда даже предсказывает будущее... — Уиллоу замолчала и после небольшой паузы добавила шёпотом, — порой она ведёт себя настолько странно, что я её даже побаиваюсь.

Баффи подавила смешок: девушка, которая практикует магию и с детства дружит с истребительницей вампиров ещё сохранила способность считать кого-то странным. Это обнадеживает.

Девушки вошли в дом, прикрыв за собой дверь. Внутри было прохладно. Ведьма и истребительница, миновав прихожую, вошли в гостиную, озарённую разноцветными лучами солнца, пробивающимися через витражные окна. Баффи отметила про себя, что находит этот дом довольно уютным, несмотря на некоторую экстравагантность его обитателей.

— Уиллоу, моя дорогая! — с лестницы, ведущей на второй этаж, спустилась сухая пожилая женщина. Её седые волосы были собраны в строгий пучок, а плечи укрывал ажурный белый платок. Если бы Баффи не знала, что эта дама ведьма, она бы решила, что она школьная учительница математики или что-то в этом роде.

— Миссис Ханнабах! — обрадовалась Уиллоу и поспешила навстречу хозяйке дома.

Несмотря на некоторую строгость в своём внешнем виде, миссис Ханнабах оказалась очень милой и дружелюбной женщиной. Она расплылась в улыбке и обняла Уиллоу своими тонкими жилистыми руками:

— Моя дорогая Уиллоу, как я рада тебя видеть! — сказала она, уткнувшись лицом в плечо рыжей ведьмы, — Как здорово что ты снова здесь, в Англии! Ох, прости, я забыла какие обстоятельства привели тебя сюда. Мне очень жаль твой родной город и отчий дом, я слышала об этом… — и, словно желая перевести тему на более позитивную, Миссис Ханнабах вдруг обратила внимание на Баффи, — Скажи мне, милая Уиллоу, а кто твоя прекрасная спутница?

Баффи была немного озадачена: если миссис Ханнабах не знает, кто она такая, то откуда это знает её племянница?

— Миссис Ханнабах, это моя подруга Баффи, Баффи Саммерс.

— Истребительница? — в глазах старой ведьмы блеснуло что-то похожее на изумление и восхищение.

— Да, мэм, — подтвердила Баффи немного смущенно, — это я.

Миссис Ханнабах протянула девушке руку:

— Очень рада знакомству, милая Баффи, о ваших подвигах ходят легенды.

Старушка пожала руку истребительницы, и та отметила про себя, что несмотря на возраст и хрупкое телосложение рука у бабушки-ведьмы была очень сильная и крепкая. Интересно, сколько же миссис Ханнабах лет? Надо будет спросить Уиллоу об этом.

— Приятно видеть, что истребительница вампиров не только сильна и отважна, как настоящий воин, но и так прекрасна и нежна как истинная женщина, — миссис Ханнабах игриво прищурилась, — Должно быть, от поклонников отбоя нет, так милая Баффи? Думаю, скоро вы сведете с ума весь Бат и его окрестности!

Баффи только было победила ещё больше усилившиеся смущение и собралась сказать что-то в ответ, как откуда-то из глубины дома раздался тихий и напевный голос племянницы хозяйки:

— Ей не нужны поклонники, тётя, она ведь ещё тесто... Вкусное и сладкое, но сырое... Нельзя есть тесто сырым, правда тётя?

Миссис Ханнабах посмотрела на вышедшую их соседней комнаты племянницу с добродушным снисхождением:

— Да, милая Зедекия, да. Так что вас привело ко мне, милые создания?

Было видно, что ни на пожилую ведьму, ни на Уиллоу слова девушки не произвели никакого впечатления. Они пропустили это мимо ушей, как обычно пропускается лепетание маленьких детей.

Баффи же почувствовала, как по её телу прокатилась волна мурашек. Она поняла, о чем говорит Зедекия. Баффи отлично помнила свой разговор с Ангелом перед битвой с Первичным, когда они обсуждали её нежелание вступать в новые любовные отношения. Вспомнила она и то, как делилась с ним этой самой метафорой, будто бы чувствует себя тестом для печенья, из которого в будущем, возможно, будет испечено вкуснейшее лакомство, но пока оно сырое и не пригодное в пищу. Но откуда Зедекия могла узнать об этом? Как она смогла понять то, что Баффи тогда имела в виду?

— Баффи? — голос Уиллоу выдернул истребительницу из мыслей, — Баффи, миссис Ханнабах приглашает нас на кухню пить чай. Нам с ней нужно многое обсудить, поэтому она решила, что за чаем разговаривать будет удобнее и приятнее, пойдём?

Истребительница растерялась на мгновение, после чего, взяв свои мысли под контроль, твёрдо решила, что она должна пообщаться с этой загадочной Зедекией поближе, мало ли что ещё интересного она может сказать:

— Уиллоу, ты знаешь, я же ведь ничего не понимаю в колдовстве, и я боюсь, что буду лишней в вашем разговоре. Ты иди, пообщайтесь с миссис Ханнабах вдвоём, обсудите все что нужно, а я... Я посижу здесь, с Зедекией.

Уиллоу бросила на подругу удивлённый и недоверчивый взгляд и шепнула:

— Баффи, ты уверена?

— Абсолютно! — попыталась заверить Истребительница свою полную сомнений подругу, — Не переживай за нас.

— Хорошо... — было видно, что Уиллоу немного растеряна, но все же решила не перечить подруге, — если что, мы рядом, на кухне.

Когда за Уиллоу хлопнула дверь, Баффи и Зедекия остались одни.

Какое-то время в гостиной стояла неловкая тишина. На самом деле, неловкой она была только для Баффи, Зедекия же казалась очень спокойной и умиротворённой. Она сидела на старомодном узорчатом диване и была очень занята разглядыванием пальцев своей левой руки. Казалось, это занятие так сильно занимало её, будто бы она видела свои руки впервые в жизни.

Баффи прошлась взад-вперёд по гостиной, пытаясь собраться с духом и найти всё-таки слова, чтобы начать хоть какой-то разговор, но ничего не приходило в голову. Да и что спрашивать? Может начать беседу с обсуждения погоды? Кажется, в Англии так принято. Баффи хихикнула, представив этот разговор: «Чудесная сегодня погода, Зедекия, ты не находишь? Небо такое же высокое и чистое, как в тот день когда я сказала Ангелу о том, что чувствую себя тестом для печенья... Кстати, а как много ты об этом знаешь? И еще, ты умеешь предсказать погоду как синоптик? А будущее?»

Истребительница почистила горло, в надежде что её несмелый кашель привлечёт внимание Зедекии, но безуспешно. Тогда, воспользовавшись тем, что эта странная девушка так сильно занята, Баффи села в кресло напротив и решила хорошенько её разглядеть. При более детальном изучении Зедекии Баффи поняла, что она была не так молода, как казалось на первый взгляд. Её худые руки были отмечены крупными синими венами, которые обычно появляются у женщин с возрастом, а вокруг глаз паутинкой легли маленькие морщинки. Но в тоже время стройное и упругой тело Зедекии, её густые длинные волосы цвета вороного крыла и такие большие, по-детски наивные глаза, сбивали истребительницу с толку. Сколько же ей лет? Колдунья смотрелась то ли как очень хорошо сохранившаяся женщина, то ли как не очень здоровая молодая девушка. А эти странные повадки... Детская непосредственность, перемешанная с ведьмовской мудростью, провидческие озарения, отстранённость, хитро приправленная проницательностью. Баффи вдруг осознала, что Зедекия очень сильно напоминает ей Друсиллу. Такая же странная, воздушная и опасная. Но, конечно, по сравнению с Друсиллой, Зедекия казалась божьим одуванчиком. Во всяком случае пока.

Невольно для Баффи, воспоминания о Друсилле потянули за собой целый караван других воспоминаний и мыслей. Истребительница вспомнила о Спайке, о своих с ним отношениях, о его последних словах. Эти мысли отозвались болью. Почему он ей не поверил тогда, когда она призналась ему в любви? Почему не воспринял её слова всерьёз? Девушку это волновало по сей день. Да, возможно Баффи не любила его в общепринятом понимании любви между мужчиной и женщиной, не видела в нем свою пару, партнёра, судьбу. Но всё же, по-своему, она любила его и считала его человеком дорогим её сердцу. И что его всё-таки заставило усомниться в её словах? Его неуверенность в себе? Неверие в то, что она сможет его полюбить? Или вера в то, что истребительница не может любить в принципе?

— Ты ведь не отсюда, верно?

Баффи вздрогнула и тотчас же вынырнула из своих мыслей:

— Прости, что? — истребительница была настолько сильно погружена в свои размышления, что не смогла сразу уловить суть заданного вопроса. Она даже не поняла по началу, кто вообще его задал.

— Ты не из этих мест, ведь так? — терпеливо переспросила Зедекия, не сводя с растерянной истребительницы своего проницательного взгляда.

— Ах да, я.… — начала Баффи, возвращаясь к реальности, — я из Америки. Из Саннидейла, но родилась я в Лос...

— Я не об этом, — оборвала девушку Зедекия, — ты ведь... Отту-у-у-уда. — протяжно сказала ведьма, указывая пальцем куда-то в потолок, — Ты с небес!

По спине Баффи пробежал лёгкий холодок. Она не нашла что ответить, но в

этом и не было никакой необходимости, ведьма понимала всё без слов:

— Ты вернулась с того света, ты живёшь вторую жизнь... В твоей голове роится так много сомнений, так много вопросов... Ты здесь чтобы получить ответы на них. Хорошо... — Баффи показалось, что Зедекия уже разговаривает не с ней, а сама с собой. Она шептала что-то про тайны будущего, которое является головоломкой из тысячи вариантов, про неисповедимые пути судьбы и что-то в этом роде. Потом она, задумавшись, замолчала на какое-то время и снова принялась бормотать что-то не связное.

Истребительница уже успела заскучать и укрепиться в мысли о том, что Уиллоу была права, Зедекия действительно очень странная. И на что Баффи надеялась, когда хотела вывести её на откровенный разговор?

— Ты хочешь знать, что с тобой происходит… Так, истребительница вампиров? — вдруг чётко и громко спросила ведьма, будто бы прочитав мысли Баффи, — Хочешь, я погадаю тебе?

Зедекия подняла правую руку вверх и Баффи увидела, что та сжимает в своих бледных пальцах колоду карт. Истребительница немного удивилась, потому что не видела, откуда Зедекия их достала. Не похоже, чтобы в её лёгком полупрозрачном платье были карманы. Тем временем ведьма ловко перебросила колоду из одной руки в другую, после чего грациозно и ловко перемешала карты так, как это делают карточные шулеры.

— Ну так что? — спросила Зедекия, явно довольная тем, что ей удалось впечатлить истребительницу эффектным обращением с картами.

— М?

— Может ты хочешь спросить что-нибудь у карт?

Баффи замялась, вообще-то она не хотела ничего спрашивать у каких-то карт, особенно когда они в руках у какой-то странной женщины. Но что-то удерживало её от отказа. Истребительница действительно страдала от огромного количества сомнений и деструктивных мыслей в своей голове. А эти странные сны… Они так пугали и выматывали. Баффи даже думала поначалу, что они могут быть вещими и прибывала от этого в состоянии сильнейшей тревоги. Но потом, когда ей стала сниться мама, она поняла, что природа снов явно непророческая, ведь не может умереть тот, кто уже мертв. Это немного успокоило девушку, но, тем не менее, причина появления снов так и осталась загадкой. Чем они вызваны? И как ей от них избавиться? У Баффи действительно были вопросы. Может и стоит довериться Зедекии и попытаться прояснить хоть что-то?

Баффи напряглась, пытаясь придумать вопрос, который хотела бы обсудить для начала. В голову лезло многое, но почему-то озвучить что-то из всего этого многообразия истребительнице было неловко.

— Мне снятся странные сны, — пробормотала Баффи нерешительно, рассудив, что лучше начать с самой насущной и поверхностной темы, — мне снится будто бы…

— Да, сны... — перебила Зедекия, глядя на дно своей колоды, — Я знаю, — она взяла три верхние карты из колоды и разложила их на столе, — вот они.

Баффи была озадачена. Она посмотрела на карты перед собой и, конечно же, они ей ни о чём не говорили. И почему Зедекия сначала озвучила то, что изображено на картах и уже только потом достала их из колоды? Истребительница не была особо знакома с картами Таро, она только видела когда-то как гадают Тара и Уиллоу, но что-то ей подсказывало, что технология Зедекии очень и очень странная.

Ведьма тем временем воскликнула:

— Бедная истребительница! Она так пытается всем помочь, она бежит, бежит, бежит... — Зедекия стала раскачиваться взад-вперед и снова говорила уже, кажется, сама с собой, — Истребительница так хочет всех спасти и даже не понимает, что помощь нужна ей! Истребительнице нужна помощь!

Баффи сердито надулась. На неё вдруг напало раздражение и непреодолимое желание встать и уйти подальше отсюда, чтобы прервать этот абсурдный диалог. Что за бред, с чего Зедекия вообще взяла, что Баффи нужна помощь? Она что, похожа на нуждающуюся? Чем?

— Со мной все в порядке! — вдруг выпалила Баффи неожиданно, и сама, удивившись своей резкости, добавила уже мягче, — Не нужно меня спасать, со мной всё хорошо.

Но Зедекия не слушала, и выкладывала перед собой карты одну за одной:

— Да, истребительница так сильна и решительна, но сейчас это ей совершенно не поможет... Она хочет домой! Она хочет домой, но не знает где её дом, ведь его у неё никогда не было… Дом — это там, где спокойствие, дом — это там, где безопасно, дом — это там, где стены лечат. Ей не справиться! Ей не справиться!

Баффи стало по-настоящему не по себе. Мало того, что Зедекия впала в очень странное состояние, похожее на транс и больше была похожа на демона, чем на человека, так ещё она говорила такие неприятные вещи. Неприятные, но очень меткие.

Истребительница вскочила с кресла и решительно направилась в сторону ведьмы, намереваясь прекратить этот театр абсурда. Она подошла к Зедекии, которая так и продолжала повторять злополучное «Ей не справиться», взяла её за плечи, чтобы тряхнуть посильнее, в надежде, что ведьма придёт в чувства и успокоится.

Но та вдруг, вытянув новую карту, просияла и радостно, как ребёнок вскрикнула:

— Он есть!

Зедекия завопила так громко, что Баффи отпрыгнула от неожиданности и схватилась за сердце:

— Кто?!

— Он! Человек, который может тебе помочь!

С кухни, послышался взволнованный голос Миссис Ханнабах:

— Девочки, у вас все в порядке?

Истребительница стушевалась и села обратно в своё кресло, чтобы стать тише и незаметнее.

— Всё в порядке, тётя! — отозвалась Зедекия и принялась как ни в чём не бывало, умиротворенно перемешивать карты.

Баффи тем временем, к своему стыду осознала, что успела проникнуться гаданием Зедекии и теперь была очень заинтригована её последними словами. Истребительница нагнулась вперёд, чтобы быть ближе к ведьме и спросила шёпотом:

— Зедекия, как этот человек может мне помочь? Где мне его найти?

Зедекия не обращала внимания и всё так же умиротворённо мешала свои карты.

— Зедекия! — Баффи начала терять терпение, — Скажи мне, черт возьми, кто этот человек?

Ведьма подняла на Баффи глаза, которые были так мягки и ласковы, будто минуту назад их обладательница не была в состоянии, близком к одержимости и, улыбнувшись, взяла со столика одну из карт и вложила её в ладонь Баффи.

Баффи в недоумении поднесла ладонь ближе к лицу, раскрыла её и посмотрела на карту:

— Рыцарь кубков… — прочитала она надпись внизу карты, задумчиво вглядываясь в фигуру нарисованного всадника, — И кто это? Где мне его искать? Что мне нужно сделать?

— Он сам найдёт тебя, — Зедекия жестом остановила Баффи, желающую вернуть карту на место, — Найдет, как только ты ему это позволишь. А карту оставь себе, — ведьма тепло улыбнулась, — На память.

Баффи еще раз взглянула на изображение рыцаря.

— Но я не понимаю…- растеряно залепетала она, но скрип двери кухни прервал её.

Зедекия вскочила со своего места, подошла к истребительнице, которая тоже успела подняться и резко обняла её, шепнув на ухо:

— Помощь придёт к тебе, как только ты будешь готова её принять.

И так же резко и внезапно отстранившись, Зедекия развернулась на пятках и пошла на встречу вышедшим из кухни Уиллоу и Миссис Ханнабах, что-то напевая себе под нос. Проходя мимо Уиллоу, ведьма присела в реверансе и распевно попрощалась:

— Пока, милая Уиллоу, заходи к нам ещё, — и пройдя еще пару шагов, обернулась к Баффи, — Пока, прелестная истребительница! И помни о своём даре, — Зедекия указала взглядом на стол, — Он откроет тебе глаза на что-то очень важное.

Баффи просмотрела туда, куда указывала Зедекия и увидела на столе карту, лежащую отдельно от всех. То, что было на ней изображено, заставило истребительницу невольно охнуть и отшатнуться в сторону.

Смерть, XIII аркан.

Баффи в ужасе посмотрела на Зедекию, но той уже не было в комнате, перед ней были только Миссис Ханнабах и Уиллоу, застывшие в недоумении.

Истребительница взяла себя в руки, напустила на себя максимально спокойный вид, чтобы не пугать публику и, как ни в чем не бывало, приветливо улыбнулась:

— Миссис Ханнабах, Уиллоу! Вы уже закончили?

Уиллоу, выйдя из ступора, активно закивала и сказала, что они с Миссис Ханнабах обсудили всё, что хотели и что Ксандер, наверное, уже заждался своих подруг.

После этого девушки попрощались с хозяйкой дома и направились в сторону бара, где их ждал Харрис.

— Я думаю, — начала Уиллоу после минуты пути в тишине, — Тебе точно есть, что мне рассказать.

Баффи вздохнула, после чего повернулась к своей подруге:

— Не то слово, Уиллоу, не то слово…

* * *

«Баффи, никто тебя не заменит, ты для Джайлса единственная. Не сомневайся, ты — его победительница. Настоящая»

s02e10 «What's My Line (Part Two) »

* * *

Несмотря на то, что от дома Миссис Ханнабах и до бара, в котором своих подруг дожидался Ксандер было не больше пяти минут ходьбы, девушки потратили на этот путь гораздо больше времени.

Солнце уже клонилось к горизонту и разбрасывало свои золотые лучи по кронам деревьев на аллее, когда Ксандер начал волноваться.

Решив, что надо отправиться подругам навстречу, он вышел из бара на крыльцо и бросил взгляд в ту сторону улицы, куда ранее ушли ведьма и истребительница. В косых лучах закатного солнца он увидел два знакомых силуэта, сидящих на скамейке под раскидистым тополем.

Ксандер поспешил к своим подругам, уже готовя в голове речь для гневной тирады на тему того, что не гоже бросать друга один на один с английским алкоголем, но увидев хмурые выражения на их лицах, тотчас же забыл о своём негодовании.

Девушки встретили друга виноватыми улыбками и отсев друг от друга подальше, чтобы Ксандер мог сесть на скамейку между ними, без предисловий рассказали ему всё, что произошло с ними за время их отсутствия.

Ксандер слушал очень внимательно и вдумчиво. Говорила в основном Баффи, а Уиллоу бросала на подругу сочувственные взгляды каждый раз, когда та брала паузу, чтобы перевести дух. Когда Баффи закончила свой рассказ, Ксандер молчал, обдумывая услышанное, а Уиллоу поспешила озвучить то, что хотела сказать еще когда слушала рассказ истребительницы в первый раз:

-Баффи! Не стоит так волноваться! Зедекия часто говорит странные вещи и этим пугает людей. Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу!

-Действительно! — подал голос Ксандер, соглашаясь со своей рыжей подругой, — С чего ты вообще взяла, что стоит брать в голову какие-то там предсказания малознакомой тебе женщины? И вообще, с каких пор ты веришь в такие ненадёжные вещи как карты? — Ксандер испугано глянул на Уиллоу, боясь, что его пренебрежительные слова в сторону карт Таро могли обидеть ведьму, которая увлекается такими вещами, и поспешил извиниться, — Уиллоу, прости пожалуйста, я не хотел…

Ведьма же, к удивлению друга, не только не обиделась, но и усиленно замахала руками, останавливая его извинения:

-Нет, Ксандер, я полностью с тобой согласна! — и увидев его озадаченное выражение лица, поспешила объяснить, — Карты очень занимательная вещь, но Баффи, они не могут предсказать будущее. Никто не может, оно переменчиво…

-А то, что сказала Зедекия о тебе, -подхватил мысль Ксандер, — о том, что тебе нужна помощь и всё такое… Баффи, подобное можно сказать абсолютно любому человеку и поверь, каждому так или иначе удастся примерить эти слова к себе.

Истребительнице стало немного легче от слов друзей, и она уже почти готова была поверить в их уверенные доводы, но всё же что-то не давало ей махнуть рукой на всё то, что сказала ей загадочная ведьма.

-А как же та метафора с печеньем? — спросила Баффи, -Как Зедекия могла узнать о ней?

-Бафф, — начал Ксандер с иронией в голосе, — Ты прости, но идея сравнить несозревшую для отношений девушку с сырым печеньем не самая оригинальная…

-Да! -подхватила Уиллоу, -Сырое печенье, незрелое яблоко…

«Нераспустившийся бутон» — одновременно, в один голос, сказали Ксандер и Уиллоу и, невольно рассмеялись совпадению хода своих мыслей. Потом Ксандер мультяшным голосом запел что-то про дикую розу и уже даже у Баффи не осталось сил сопротивляться смеху. Вся троица дружно расхохоталась во весь голос и Баффи почувствовала, как тревога медленно отступила от неё.

Ксандер и Уиллоу были счастливы, что им удалось развеселить подругу и отвлечь её от тревожных мыслей, хотя они и были не на шутку обеспокоены тем, что с ней произошло. Парень и ведьма переглянулись и вдруг, в какой-то момент поняли, что смотрят друг на друга слишком долго и немного смутились.

-Так, дамы! — сказал, разрывая неловкий зрительный контакт с подругой Ксандер и встал со скамейки, -Между прочим, пока вы там развлекались в компании экстравагантных ведьм, я тоже времени зря не терял, — Харрис напустил на себя важный вид, -Я познакомился с представителями аборигенного населения и даже смог наладить с ними контакт! Идёмте, я и вас с ними познакомлю.

По пути к бару, Ксандер всё-таки не смог не задать вопроса, терзавшего его с того момента, как Баффи рассказала им с Уиллоу всю эту историю с Зедекией:

-Баффи, — сказал он, повернувшись к истребительнице, -А о каких снах ты говорила Зедекии?

Баффи вгляделась в лица своих друзей, ожидавших от неё ответа. Ей очень хотелось поделиться этим с кем то, но Ксандер и Уиллоу были главными героями её страшных снов с плохим концом и ей не хотелось рассказывать им об этих неприятных сюжетах. Она не хотела облегчать душу ценной их беспокойства и поэтому уклончиво начала:

-Ах, это…-она опустила взгляд, — на самом деле ничего особенного, просто… Просто эти сны очень неприятные и часто повторяются. Они взялись из ниоткуда, и я хочу от них избавится, но не знаю, как…

Друзья не стали уговаривать Баффи раскрыть им подробности сновидений, решив, что, если бы она хотела поделиться деталями, она бы уже это сделала. Конечно, им хотелось знать больше, чтобы иметь возможность помочь подруге, но они знали, что Баффи не подпустит никого к своим переживаниям, пока сама этого не захочет.

-А что думает Джайлс?

Когда Уиллоу задавала этот абсолютно закономерный и естественный вопрос для данной ситуации, она никак не ожидала, что он вызовет у истребительницы такой всплеск эмоций:

-Джайлс? А откуда мне знать, что думает Джайлс? — с плохо скрываемым раздражением спросила истребительница, после чего вздохнула, решив взять себя в руки и добавила уже более спокойно, — Он ничего не знает. Я ему ничего не говорила.

Ксандер нахмурился, а Уиллоу растеряно захлопала глазами:

-То есть как не говорила? Почему?

Друзья недоумевали. Они уже привыкли к тому, что Баффи не всегда откровенна с ними. Конечно, это их не радовало, но они смирились с этим фактом и старались относится с пониманием к желанию истребительницы сохранять приватность в некоторых вопросах.

Но с Джайлсом Баффи делилась всегда и всем.

Поделиться с наставником мыслями и спросить у него совета было первым желанием, которое всегда приходило в голову Баффи, если что-то случалось. И даже если Джайлс был не в силах помочь делом, он всегда мог выслушать и найти нужные слова, от которых девушка обретала душевный покой. Почему же Баффи не обратилась за советом к наблюдателю в этот раз?

Похоже, что все эти вопросы так красноречиво отобразились на лицах Уиллоу и Ксандра, что Баффи, вздохнув, решила прояснить ситуацию и рассказать друзьям всё, что было у неё на душе, касаемо её отношений с наставником.

Она снова села на скамейку, но уже на другую, ту которая была совсем недалеко от бара, положила локти себе на колени и опустив голову вниз начала рассматривать носки своих туфель. Уиллоу и Ксандер заняли свои места по бокам от неё и Баффи, после минутного молчания, тихо заговорила:

-Мне кажется, что Джайлс меня избегает, — теперь в голосе истребительницы не было раздражения, скорее досада и детская обида, перемешанная с неловкостью за наличие этой обиды.

-Баффи! Что ты такое говоришь, Джайлс никогда бы не…

-Я уже месяц живу в его доме, Уиллоу, — прервала истребительница оправдания подруги, — и за весь этот месяц мы с ним не перебросились даже парой фраз. Его не бывает дома, он постоянно в каких-то делах, о которых, как выяснилось, в доме не знаю только я. Он не рассказывает мне о себе и не интересуется тем, что происходит со мной. С вами он разговаривает, делится своими планами, а со мной…- голос Баффи дрогнул и она, совсем тихо, будто бы боясь своих же слов, сказала, -Мне кажется я стала ему безразлична. Наверное, я ему надоела.

У Ксандра невольно вырвался смешок. Истребительница, смутившись, поторопилась объяснить свою догадку:

-Я приношу ему столько неудобств. Ксандер, ты подумай сам, хотел бы ты быть нянькой для горе-истребительницы, вечно влипающей в опасные авантюры?

Ксандер рассмеялся:

-Упаси Господь, я бы на такое не подписался! — и после того, как Баффи опустила наполнившиеся грустью глаза, добавил, — Но я ведь не Руперт Джайлс.

Истребительница подняла удивлённые глаза, в которых зажглось что-то отдалённо похожее на надежду и Ксандер продолжил:

-Бафф, нашего Джи-мэна можно обвинить во многих вещах, будь то излишнее занудство или английский догматизм, но в чём обвинить его невозможно, так это в равнодушии к тебе.

-За последний месяц он раз сто спрашивал меня о тебе, — вклинилась в разговор Уиллоу, — он интересовался всем, начиная от того, как ты себя чувствуешь на новом месте и заканчивая тем, хороший ли у тебя аппетит.

Ксандер хохотнул:

-А вот это вот его занудное: «Ксандер, я тебя прошу, если Баффи что-нибудь понадобится…»

«…то немедленно сообщи об этом мне» — закончили в один голос Уиллоу и Ксандер, копируя нравоучительную интонацию Джайлса, после чего Харрис снял воображаемые очки с носа и начал их протирать воображаемым платком.

Друзья снова дружно расхохотались во весь голос. Ксандер и Уиллоу от их вновь повторившейся синхронности, а Баффи от облегчения:

-Вы это серьезно? — спросила Баффи отсмеявшись. Её сердце, ранее полное тревоги, теперь наполняла трепетная радость от услышанного. Но всё же, кое-что не укладывалось у неё в голове: — Но почему он сам не поговорит со мной? Зачем это посредничество?

Уиллоу и Ксандер притихли задумавшись. Спустя какое-то время Ксандер решился выдвинуть своё предположение:

-Я не могу знать наверняка, Баффи, наш Мистер Джайлс, как истинный англичанин, не отличается особой эмоциональностью, -парень говорил очень тщательно, подбирая слова, — Но знаешь, как бы он не напускал на себя невозмутимый вид мне кажется, что он чем-то встревожен. Он как будто бы не хочет навязываться тебе. Он…

-Переживает. — заключила Уиллоу, щурясь на низкое оранжевое солнце, — Мне кажется, что он чувствует себя виноватым перед тобой.

-Виноватым? — Баффи аж подпрыгнула от негодования, — Что значит виноватым? За что?

-Думаю из-за той истории со Спайком. — предположила Уиллоу, — Джайлс был очень подавлен, когда ты обижалась на него тогда.

-Боже…- Баффи закатила глаза, — Ну что за глупости! Я не злюсь на Джайлса. Совершенно! Конечно, поначалу меня задело его поведение, но сейчас я понимаю, что он, наверное, сделал это не со зла. Скорее наоборот, он действовал из-за желания защитить…

-А он об этом знает? — уточнил Ксандер.

-О чём?

-О том, что ты не злишься?

Баффи сначала не поняла, к чему клонит её друг, но в следующую секунду в её голове сложилась очевидная логическая цепочка. Действительно, откуда её наставнику было знать, что она не держит зла на него, ведь она не давала ему поводов подумать иначе. Баффи вдруг с ужасом осознала, что даже не поблагодарила наблюдателя за то, что он перевез её в Англию. Она почему-то решила, что её благодарность и так слишком очевидна, чтобы выражать её словами. Зато своё недовольство она выказывала ему неоднократно и очень недвусмысленно. Что она сказала Джайлсу тогда, когда они поссорились из-за Спайка? Что Джайлс уже научил её всему что мог? Что она больше в своём наблюдателе не нуждается?

На истребительницу вдруг свалилось тяжелое и неприятное осознание:

-Боже, о чём я только думала, -вырвалось у неё невольно, — какая же я дура…

-Баффи! — Уиллоу поспешила ободрить раскисшую подругу, — Не вини себя! Я думаю вам с Джайлсом просто нужно поговорить!

-Именно! -одобрительно закивал Ксандер, — И кстати, Бафф, знаешь почему Джайлс рассказывает нам о своих делах?

Баффи, всё еще находящаяся под впечатлением от внезапно накрывшего её осознания, с виноватым видом растеряно хлопала ресницами в ожидании ответа. Ксандер тепло улыбнулся:

-Потому что мы спрашиваем его об этом. Только и всего.

Баффи была в шоке от самой себя и от того, как она сама не догадалась о таких очевидных вещах. Она почувствовала себя такой виноватой. На неё вдруг напало непреодолимое желание сейчас же разыскать своего наблюдателя и сказать ему всё то, что она должна была сказать ему раньше. Ей хотелось сказать, как она ценит его и раскаяться перед ним, извиниться за свою слепоту и эгоизм.

Баффи смахнула подступившую к глазам слезу:

-Я поговорю с ним, как только мы вернёмся в Уэстберри, — её голос был полон решимости и надежды, -Ребята, -истребительница посмотрела на своих друзей, — спасибо вам огромное.

Она обхватила Уиллоу и Ксандра за плечи и заключила их в крепкие объятия. Друзья тут же ответили, прижавшись ближе и закинув руки друг другу на плечи.

Они могли бы долго просидеть так, обнявшись втроём на скамейке под тополем и наслаждаясь своим единением, но их отвлёк приближающийся звук громко работающего мотора и голос, раздавшийся с крыльца бара:

-Ксандер, вот ты где!

Друзья тут же обернулись на голос и увидели парня и девушку лет двадцати пяти, которые махали им стоя на ступенях, ведущих в бар. Троица поднялась со скамейки и направилась к паре.

-Хлоя, Роберт, — обратился к ним Ксандер, -познакомьтесь, это мои подруги, -и после добавил лукаво прищурившись, — лучшие на свете подруги: Уиллоу и Баффи.

Парень и девушка радостно заулыбались, и все участники знакомства, пожав друг другу руки, обменялись вежливыми фразами. В этот момент к бару подъехал источник ранее появившегося шума.

Это был красивый черный чоппер, который даже в наступивших сумерках сверкал своими хромовыми деталями. Мотоцикл остановился прямо напротив входа в бар и мотоциклист, заглушив мотор, покинул седло и не снимая шлема, направился к образовавшейся на крыльце бара компании.

-Ребята, знакомьтесь, — сказал Роберт с улыбкой глядя на приближающегося мотоциклиста, — Этот джентльмен, с явной тягой к эффектным появлениям — мой старший брат Алан. Ну же, открой забрало, рыцарь, покажись нашим новым друзьям!

Слова Роберта о рыцаре, невольно заставили Баффи вздрогнуть и прикоснуться к нагрудному карману своей рубашки, в котором лежала подаренная Зедекией карта.

Тем временем Алан снял с себя шлем и улыбнулся. Он оказался симпатичным мужчиной лет тридцати, с карими глазами, тёмными короткими волосами и добродушной улыбкой.

Мужчина крепко пожал руку Ксандру и галантно поцеловал руку Уиллоу и Баффи, засмущав этим девушек. После того, как Алан поцеловал руку Баффи он внимательно заглянул ей в глаза, чем заставил девушку смутиться еще больше:

-Я очень рад знакомству.

-Да…- только и смогла вымолвить Баффи под томным взглядом карих глаз, -Мы тоже.

Тем временем Роберт призвал всех присутствующих зайти в бар и продолжить знакомство за «чашечкой скотча». Возражений не было и вся компания, скрылась за дверями заведения, оставляя в тишине и вечерней прохладе молчаливые тополя, растущие на тихой улочке Бата.

* * *

«Кто ты, наблюдатель? Сентиментальный телохранитель победительницы и её рода?»

S2E6 «Halloween»

* * *

Новоиспеченная компания, состоящая из молодых англичан и американцев, провела в баре не больше получаса, после чего Роберт предложил перенести веселье в местный ночной клуб неподалёку, где, по его словам, «будет место потанцевать и разгуляться». Возражать никто не стал.

Когда ребята уже почти отправились в путь, Баффи ненадолго отлучилась, чтобы найти телефон и позвонить домой. Она хотела предупредить Дон, что задержится с ребятами в городе немного дольше, чем они рассчитывали. Дон же, выслушав сестру, хохотнула что-то в ответ и предположила, что скорее всего, ребята будут дома только к утру, но она не возражает.

После того как Баффи повесила трубку, она не спешила возвращаться к друзьям. На самом деле, она чувствовала себя немного неловко. Так получилось, что вся их компания неосознанно разделилась во время отдыха по парам: Роберт, естественно был со своей девушкой Хлоей, Ксандер был с Уиллоу, а Баффи, соответственно, со своим новым знакомым Аланом. Всё бы ничего, но кареглазый брюнет был не особо разговорчив и всё время бросал на истребительницу долгие изучающие взгляды. Баффи смущало это пристальное внимание, но и немного льстило, ведь Алан был красив и приятен. Она подозревала, встреть она его в другом месте и в другое время, он бы ей очень понравился. Но сегодня, после того, как буквально несколько часов назад обсуждалось нежелание истребительницы заводить новые отношения, встреча с Аланом казалась злой иронией.

От рассуждений на эту тему девушку отвлекла Уиллоу, которая отправившись на поиски пропавшей подруги, нашла её возле телефона в глубокой задумчивости.

Девушки вместе вернулись к компании и отправились в путь до ночного клуба. К радости Баффи, так как она и Уиллоу вышли из бара последними, Ксандер уже увлёк Алана каким-то разговором и истребительнице не пришлось идти рядом с брюнетом, удушливой волной краснея от его внимательных взглядов.

Баффи и Уиллоу шли последними и ведьма, придержав подругу за локоть, увеличила дистанцию между ними и остальными ребятами.

-Баффи…-заговорчески прошептала Уиллоу, когда расстояние до идущих впереди парней стало достаточным для приватного разговора, — Как тебе Алан? Мне кажется ты ему очень понравилась…

-Даже не знаю… — ответила Баффи смущенно. В этот момент, Алан вдруг обернулся на девушек, словно проверить, на месте ли они и улыбнулся, чем заставил девушку поперхнуться воздухом.

Когда истребительница откашлялась, Уиллоу продолжила:

-Да что тут знать, Баффи, он не сводит с тебя глаз, — ведьму эта ситуация явно забавляла, — А тебе он как?

-Что?

-Алан, — повторила Уиллоу рассеянной истребительнице, — Он тебе понравился?

Баффи задумалась на секунду, а потом, пользуясь случаем, решила рассказать подруге все свои мысли по этому поводу:

-Ты знаешь Уиллоу, — начала истребительница еще на полтона тише, чем они говорили до этого, — мне всё это кажется таким странным. Только сегодня был разговор о том, что я не хочу отношений, что я к ним не готова. Только сегодня были странные предсказания от Зедекии, в которых она говорила о человеке, который может помочь мне, — Баффи достала из нагрудного кармана карту с рыцарем, что заставило Уиллоу округлить глаза от удивления, но истребительница опередила вопрос подруги, пояснив, — Да, я таскаю эту карту с собой, Зедекия мне её подарила, — Баффи продолжила мысль, — И тут, откуда не возьмись, появляется этот «всадник на стальном коне». Это как минимум странно, не находишь?

-Так может это судьба? — мягко улыбнулась Уиллоу, спокойно выслушав истребительницу.

-А смерть? — не унималась Баффи, — Как же тринадцатый аркан? Он тоже сбудется?

-Баффи, — остановила Уиллоу подругу, начавшую снова проваливаться в тревогу, которую они с Ксандром так усердно прогоняли, — Пожалуйста, не накручивай себя. В конце концов, где моя отважная истребительница? — ведьма ласково сжала пальцами ладонь подруги и ободряюще улыбнулась, — Помнишь какой философии ты учила меня когда-то? Жизнь…

-Коротка, — улыбнулась Баффи, вспомнив тот самый диалог с подругой в первые дни их знакомства, — Лови момент!

Девушки рассмеялись, чем привлекли внимание Ксандра и Алана, идущих впереди. Истребительница, еще раз взглянула на добродушную улыбку на красивом лице байкера и вдруг с облегчением подумала, что возможно, если она позволит войти в её жизнь новому освежающему знакомству, она действительно ничего не потеряет.

Баффи тряхнула головой, сгоняя с себя остатки тревоги и твердо решила больше не позволять себе доводить свои нервы до такого напряжения. По крайней мере сегодня.

Так они и добрались до клуба, музыка из которого была слышна даже на улице. Войдя внутрь, они обнаружили огромную танцплощадку, где, несмотря на ранее для ночного клуба время, было очень много веселых молодых людей, ритмично танцующих в лучах цветных огней и лазеров под какую-то зажигательную музыку. Кажется, что-то подобное было в фонотеке Дон. Баффи хихикнула, вспомнив как её наставник отзывался о подобной «бодрой музыке, под которую пели люди, выбранные за их способность танцевать». Истребительница взглянула на Ксандра, чье озадаченное лицо развеселило её еще больше. Парень явно не ожидал веселье такого масштаба от чопорных англичан. Он поймал взгляд Баффи, и пытаясь развеять своё смущение, громко, чтобы перекричать музыку, торжественно крикнул:

-Не «Бронза», конечно, но тоже пойдёт! Все за мной!

И через мгновение, Ксандер скрылся среди танцующих. Все остальные в компании, не мешкая последовали его примеру и постепенно растворились в шумной и весёлой толпе.

* * *

Дон только пришла с конюшни и успела разуть только одну ногу, когда в гостиной зазвонил телефон. Она, оставив тщетные попытки расстегнуть упрямый заедающий замок на жестких кожаных ботинках для верховой езды, поспешила к телефону, прыгая на одной разутой ноге, чтобы не испачкать полы, которые сама недавно мыла.

Девушка сняла трубку: это была Баффи. Она сообщила сестре, чтобы та не ждала её с друзьями к ужину, потому что они задержатся. Дон ответила, что нет никаких проблем, она всё понимает и не имеет ничего против того, чтобы её друзья повеселились подольше, но, когда сестра повесила трубку, младшая Саммерс вдруг поняла, что проблема всё-таки есть: это сам ужин. А вернее его полное отсутствие, ведь еду всегда готовила Уиллоу, а сейчас её дома не было.

Дон была действительно озадачена. Плюс ко всему, она была безумно голодна после длительной физической активности на свежем воздухе. Девушка стала перебирать в голове все продукты, которые были на кухне, пытаясь вспомнить их по памяти, потому что прыгать на одной ноге до холодильника было далековато и в какой-то момент так глубоко задумалась о том, чем же ей спасаться от голода в этот вечер, что не заметила, как скрипнула входная дверь.

Именно такой, задумчивой и стоящей на одной ноге как фламинго, с телефонной трубкой в руках, Дон нашел Джайлс, войдя в гостиную.

Он остановился в дверном проёме, с лёгкой добродушной усмешкой наблюдая за открывшейся ему картиной и смиренно ждал, когда девушка его заметит. Дон, наконец, выйдя из задумчивости, посмотрела в сторону англичанина и не ожидая его увидеть, подпрыгнула от испуга. Она заверещала так громко, что Джайлс шарахнулся на пару шагов назад и скрылся в темноте коридора. Дон тем временем, осознав всю абсурдность ситуации и представив, как она сейчас выглядит со стороны заливисто рассмеялась:

-Я, я просто, — пыталась объяснить сквозь смех Дон вернувшемуся в гостиную Джайлсу, -Просто… Короче, Баффи звонила, сказала, что она и ребята задержатся.

-Я не удивлён, — отозвался наблюдатель, — если я достаточно хорошо их знаю, раньше утра их можно не ждать.

-Я Баффи сказала точно так же, — согласилась Дон и поинтересовалась с насмешливым прищуром, — Как думаешь, почему они решили задержаться, их так заинтересовала архитектура города или же его культурное наследие?

— Архитектура, конечно! — участливо закивал Джайлс, — Думаю сейчас они изучают внутренние своды какого-нибудь ночного клуба.

-Точно! — рассмеялась Дон, после чего очень серьезно и мрачно добавила, — Джайлс. Уиллоу сегодня не готовила. Нам нечего есть.

Наблюдатель же, услышав это, удалился обратно в темноту коридора, откуда вернулся с двумя большими коробками пиццы:

-Я это предвидел. — сказал он, внутренне радуясь восторгу на лице девушки, — Четыре сыра. Взял две штуки, осилишь?

Дон фыркнула, возмущенная тем, что наблюдатель смеет в этом сомневаться и слегка качнулась, устав удерживать равновесие стоя на одной ноге.

Джайлс озадаченно осмотрел акробатическую позу младшей Саммерс и осторожно, будто бы невзначай поинтересовался:

-Может тебе помочь?

-Да, — моментально ответила Дон, не дав наблюдателю договорить, — Было бы не плохо.

После ужина Джайлс и Дон пили чай. Они обсудили все события на конюшне у Дон, на работе у Джайлса и теперь сидели в комфортной тишине думая каждый о своём. Вернее, наблюдатель бегло читал газету, которую не успел почитать днём, а Дон думала.

Ей надо было подумать о многом.

Её в последнее время очень тревожила старшая сестра. Дон заметила, что Баффи плохо спит и скитается по дому ночью, завернувшись в одеяло, как приведение. Что она часто апатична и замкнута. Конечно, Дон знала, что Баффи пережила много глубоких потрясений в последнее время и то, что с ней происходит вполне ожидаемо, но больше всего тревожило младшую Саммерс, что истребительница скрывает своё состояние от родных, прикидываясь довольной и спокойной на людях, но наедине с собой грустит и даже плачет, думая, что её никто не видит.

Дон знала, что, если она попытается выяснить что-то у Баффи о её состоянии та не только ничего не расскажет, но и начнёт еще больше скрываться.

Единственный, кому Баффи, могла бы открыться был её наблюдатель. Дон это осознавала четко и была намерена попросить его, чтобы он поговорил с истребительницей и разузнал, что с ней происходит. Младшая Саммерс была уверена, что наставник уж точно найдет способ помочь её сестре, ведь так было всегда. Но кое-что не давало девушке просто так взять и подойти к Джайлсу со своей просьбой.

Она знала о чувствах наблюдателя к своей истребительнице.

Это откровение случилось с ней незадолго до приезда в Саннидейл Фэйт, буквально на следующий день после неудачного покушения Робина Вуда на Спайка, в котором наблюдатель сыграл не последнюю роль.

Этим ранним утром Дон и Джайлс, которые с ночи еще не ложились спать, сидели за книгами, пытаясь найти какую-нибудь полезную информацию для борьбы с первичным. Помимо них дома никого не было, все были заняты тренировкой молодых истребительниц.

Дон со вздохом захлопнула очередной талмуд:

-Здесь тоже ничего нет — сказала она разочарованно, потирая уставшие глаза.

Наблюдатель с сочувствием посмотрел на девушку и попытался уговорить её пойти поспать. Дон запротестовала, что было вполне ожидаемо и сказала, что уснуть в такое неспокойное время ей всё равно не удастся. Но наблюдатель был настойчив и спустя какое-то время, ему всё-таки удалось выторговать у девушки хотя бы пару часов сна для её молодого организма.

Дон встала изо стола, пожелала наставнику спокойной ночи, после чего хлопнула себя по лбу, вспомнив, что на дворе уже утро и сочно зевнув поплелась к лестнице. Поднявшись наверх, Дон обратила внимание на комнату Уиллоу. Дверь была открыта нараспашку, так как она всё равно не создала бы приватности в доме, больше похожем на общежитие. Младшая Саммерс мельком заглянула в глубь помещения, и в редких рассветных лучах заметила книгу, которая отличалась от остальных на полке внушительным размером и блестящим золотым корешком. Дон вдруг осенило. Это был сборник магических обрядов и заклинаний, подаренный Тарой Уиллоу на день рождения. Рыжая ведьма практически никогда не пользовалась этой книгой и относилась к ней бережно, как к очень ценному музейному экспонату, хранящем воспоминания о любимом человеке. Она иногда брала её в руки, рассматривала обложку, погружаясь в воспоминания, прижимала к груди, но почти никогда её не открывала, боясь повредить новый хрустящий корешок.

Дон же, при виде этой книги, которая подсвечивалась бледными солнечными лучами, как подсказка в видеоигре, тотчас же потеряла желание спать и пришла в невероятное возбуждение. Вдруг именно здесь Дон найдет ответы на свои вопросы?

Сестра истребительницы тут же подскочила к книжной полке, вытащила заветную книгу и, надеясь, что Уиллоу не будет сильно злиться на то, что Дон немного поэксплуатирует её реликвию, побежала вниз, чтобы снова присоединиться к Джайлсу.

Она спускалась с лестницы, когда услышала, что в столовой кто-то разговаривает. Дон тут же замедлила шаг и прислушалась, после чего услышала усталый и напряженный голос наблюдателя:

-Чего ты от меня хочешь, чтобы я извинился?

-Мне не нужны твои извинения, Руперт, — Дон узнала голос Спайка, — Я просто хочу понять, чем заслужил такую подлость в свой адрес.

Младшая Саммерс на цыпочках спустилась с оставшихся ступеней и встала за стеной возле дверного проёма, ведущего в столовую, чтобы лучше слышать разговор. Тем временем вампир продолжил:

-Ладно Вуд, его мотивы мне хотя бы понятны. Месть за мать — благородно и очевидно, на его месте я поступил бы также. Но ты, — Спайк подошел вплотную к наблюдателю, желая заглянуть ему в глаза, — Черт возьми, почему ты ввязался в это, Руперт?

Дон аккуратно выглянула из-за стены. Лицо Джайлса было безучастным. Он смотрел куда-то поверх головы вампира и кажется не спешил отвечать на его вопросы.

-Я не буду оправдываться перед тобой. — устало выдохнул бывший библиотекарь и отвернувшись от оппонента, отошел к столу и начал приводить в порядок книги, разбросанные по столу, собирая их в стопки.

-Ну конечно! — взорвался Спайк, — Кто я такой, чтобы рассчитывать на простое человеческое объяснение? Я ведь упырь и убийца! Сорняк, который нужно просто вырвать и выкинуть!

По лицу Джайлса пробежала еле заметная тень. В голосе вампира сквозила такая искренняя обида, что наблюдателю стало действительно не по себе. Казалось, что даже раны, нанесённые Робином Вудом, не причинили ему такой боли, какую причиняло предательство Руперта. Но, тем не менее, раскаиваться в содеянном наблюдатель всё равно не собирался. У него были на это свои причины.

-Впрочем, — продолжил Спайк немного успокоившись, -Можешь не утруждаться, Руперт. Я догадываюсь, почему ты так поступил. Я вижу тебя на сквозь. Прекрасно вижу.

Наблюдатель кое как удержался от того, чтобы не закатить глаза в ответ на эту смешную уловку. Но то, что сказал вампир дальше, смешным уже Джайлсу не казалось:

-Ты думаешь, я не понимаю, почему ты таскаешься за истребительницей, как пёс на поводке?

Наставник напрягся. Очередная книга, которую он взял чтобы положить в стопку, застыла в воздухе на мгновение, после чего всё-таки оказалась на планируемом месте, когда Джайлсу удалось взять себя в руки.

— Если подумать хорошенько, то у тебя, Руперт, действительно есть основания ненавидеть меня. И это не благородное желание оградить мир от опасности в моём лице, как ты пытаешься всех убедить. Это простая мужская ревность.

Джайлс почувствовал, как у него внутри начала подниматься волна раздражения. Он резко отодвинул от себя книги, после чего повернулся лицом к вампиру, сел на край стола и сложил руки у себя на груди, приготовившись дальше его слушать.

Спайк, с удовольствием отметив про себя, что его слова смогли наконец-то раскачать хоть на какие-то эмоции ранее игравшего в молчанку наблюдателя, продолжил с еще большим воодушевлением:

-Ты неплохо скрываешься, Руперт, но я живу на свете подольше твоего и уже научился видеть истинную человеческую суть. Я всегда подозревал, что ты неровно дышишь к Баффи. Думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь? Не понимаю, от чего ты страдаешь? Конечно, ты ведь такой правильный, такой благородный. Несешь свою любовь к истребительнице как знамя. Несешь один, не ищешь взаимности, опять же из-за благороднейших побуждений. Рыцарь печального образа, готовый сидеть около своей госпожи и в горе, и в радости. Но не долго ты им пробыл, да, Руперт? Стоило только мне, кровожадному вампиру с дурной репутацией добиться большего расположения Баффи, чем ты, так ты сразу отказался от своей показной святости и превратился в хитроумную убийцу. Знала бы Баффи кого пригрела возле себя. Она ведь доверяла тебе, видела в тебе наставника, такого благородного и возвышенного, а ты оказался всего лишь самцом, который не умеет контролировать свои чувства так же, как и не умеет проигрывать. Радует только, что теперь даже Баффи тебе не верит, потому что ты уже достаточно проявил себя.

Дон, всё это время стоявшая за стеной, была в ступоре. Она искренне не понимала, о какой любви говорит Спайк и почему наставник молчит в ответ на эту обвинительную речь. Разве он не должен был рассмеяться, услышав этот бред?

Или не бред?

Джайлс молчал, задумчиво глядя перед собой и его лицо не выражало ничего, кроме грустной усталости. Спайк, выговорившись во время своей пламенной речи тоже не спешил нарушать тишину. Он вдруг поймал себя на том, что думает, не наговорил ли он лишнего наблюдателю в порыве обиды? Вампир усмехнулся своим мыслям, отметив, что наличие души сделало его более сентиментальным. Он уже собрался уходить, решив, что достаточно проучил наблюдателя, но вдруг, в звенящей утренней тишине, раздался голос Джайлса:

-Ты всегда был проницательным, Уильям, но не думай, что знаешь, что я чувствую.

Спайк, который уже повернулся в сторону выхода, остановился. Дон заерзала на месте и напрягла слух.

Джайлс тем временем продолжил:

-Ты действительно прожил много лет на этой земле, но можно ли назвать это жизнью? Ты ведь знаешь, что отличает живого человека от не живого? Твой жизненный опыт не полный, всё это время у тебя не было главного. Но сейчас всё по-другому. Ты ведь недавно обзавёлся душой, верно? — теперь настало время вампиру напрягаться от слов собеседника. Спайк повернулся лицом к Джайлсу и увидел выражение мрачной решимости на лице наблюдателя, — Ну и? Как ощущения? Жизнь заиграла новыми красками?

Спайку не понравилось русло, по которому пошёл их разговор, в частности от того, что речь пошла об очень болезненной для вампира теме. Блондину действительно уже не раз аукнулась вновь обретённая душа. Если раньше он мог позволить себе совершать что угодно и не чувствовать за это угрызения совести, то сейчас любая мелочь могла вызвать у него душевные муки. Не удивительно, что обряд возращения души бессмертному вампиру, успевшему накопить за свой век достаточно грехов, было выбрано цыганами в качестве пытки для Ангела. Конечно, Спайк не жалел о том, что вернул душу, ведь он сделал это ради Баффи. Но, к несчастью, он понял, что с душой любить истребительницу стало еще больнее, чем раньше.

Эти мысли вызвали у вампира растерянность, что, похоже, отобразилось у него на лице. Джайлс это заметил:

-Я так и думал, — он снял очки и зажмурил уставшие глаза на секунду, словно собираясь с мыслями, после чего сказал, — Влюбиться в истребительницу не сложно, ведь она совершенство. Самое удивительное и прекрасное создание на земле, которое мне доводилось встречать. Думаю, и тебе тоже — Вампир утвердительно кивнул, после чего англичанин продолжил, — Но что действительно сложно, так это жить с вечным страхом, что с ней может что-то случится. Видеть её раны, её слёзы, осознавать, как ей тяжело и не иметь возможности что-то с этим сделать.

Вампир еле заметно вздохнул. Он был согласен с Джайлсом, хоть и не стал соглашаться с ним вслух. За время знакомства Спайка с Баффи он не раз ловил себя на мысли, что убивать тех трёх истребительниц в прошлом было проще, чем сейчас любить одну.

-Я знаю, что ты пойдешь ради Баффи на многое…

-Ради Баффи я пойду на всё, — горячо выпалил Спайк, — Тем более теперь, когда у меня есть душа и, благодаря ей, полноценная привязанность. Меня ничего не остановит.

-Вот именно Уильям, — Джайлс отошел от стола и направился в сторону собеседника, надвигаясь на него медленно и неотступно, как надвигается густой английский туман на одинокий корабль в море, — Теперь ты привязан к Баффи и теперь тебе за неё больно, я знаю. Каждая рана, нанесённая ей, рвёт на кусочки твою вновь обретённую душу. А теперь, если ты действительно хочешь понять, что я чувствую и что движет моими поступками, то осознай одну простую вещь, — Руперт остановился перед вампиром, глядя ему в глаза, -Ты с душой без году неделя, а у меня душа была всегда. Она была у меня, когда Баффи было всего шестнадцать лет и на неё легла эта непосильная и опасная миссия — быть истребительницей вампиров. Она была, когда я узнал о пророчестве, в котором говорилось, что Баффи сразится с Мастером и погибнет, когда Баффи рыдала, узнав об этом. Она была у меня, когда Ангел, первая любовь Баффи, сначала превратился в монстра, а потом, бросил её. Я уже молчу про тот факт, что Баффи пришлось однажды его убивать. Могу представить, какой ценой ей это далось. У меня была душа, когда Баффи сбежала из Саннидейла и скиталась по улицам Лос-Анджелеса. Одна. Когда она боролась, рискуя своей жизнью, со злом всех видов и мастей. В том числе и с тобой. У меня была душа, когда ей разбивали сердце, когда её бросали, когда болели и умирали её близкие, когда ей приходилось принимать тяжелые решения, от которых зависела жизнь всего человечества. У меня была душа, когда Баффи погибла. Когда я организовывал её похороны, выбирал ей гроб и носил на её могилу цветы. Каждый день. У меня была душа, когда Баффи воскресла, выкапывая себе путь из могилы руками. Когда она тосковала по раю, когда ей причиняли боль, когда ты пытался её изнасиловать. Не думай, что если меня не было в городе, то я не знаю об этом, — сказал Джайлс в ответ на наполнившиеся ужасом и сожалением глаза Спайка, -Ты даже представить себе не можешь, что я чувствовал всё это время. Каково это, любить человека, которому жизнь причиняет столько страданий. Каково это, каждый день засыпать с мыслью о том, если бы я только мог уничтожить всё зло на земле, если бы я только мог оградить Баффи от всех опасностей, которые ей угрожают. Я бы отдал за это всё, я бы отдал за это свою жизнь, продал бы душу дьяволу. И если ты сейчас спросишь меня, раскаиваюсь ли я за то, что чуть не убил тебя — нет, не раскаиваюсь. Если бы у меня была возможность вернуть время назад, я всё равно поступил бы также. Потому что я всегда буду цепляться за любую возможность оградить Баффи от опасности, даже потенциальной. И пока я жив, Уильям, так будет всегда.

Когда Джайлс замолчал, Спайк не нашёл слов, чтобы ему ответить. Он не совсем понимал свои чувства, вызванные этим монологом, но он точно осознавал, что впечатлён.

И он был такой не один.

За стеной, сидя на лестнице, обнимая колени тихо плакала Дон. Её разуму было сложно принять услышанное, поверить в то, что Джайлс влюблён в её сестру, но её сердце это приняло, не оставляя разуму выбора.

Спайк услышал всё, что ему было нужно и даже больше, поэтому теперь был готов уйти и забыть свою обиду. Это он и собрался сделать, но сначала, вампир протянул наблюдателю руку. Он и сам не понимал, зачем это делает, но таким был порыв его вновь обретённой души.

Джайлс, который после бессонной ночи и откровения, забравшего у него последние силы, был необычайно бледным, крепко пожал его руку в ответ.

После этого вампир направился к выходу. Проходя мимо лестницы, он заметил Дон, которая не видела смысла скрываться, но ничего не сказал, лишь ободрительно дёрнул краем губ вместо приветствия и, подойдя к двери, уже поднял воротник своего плаща, чтобы защитить голову от еще слабого, но уже небезопасного солнца, как вдруг наблюдатель окликнул его:

-Спайк, я хочу, чтоб ты знал. Я рад, что всё получилось так, как получилось. Что ты не погиб от руки Вуда, а твой триггер больше не управляет тобой и первичное не сможет причинить Баффи вред твоими руками. И, теперь… Если всё сложится, если Баффи позволит тебе быть рядом, быть тем, кто сможет сделать её счастливой, я прошу тебя, во что бы то не стало, любой ценой — сделай.

Спайк кивнул:

-Я обещаю.

И шагнул вперед, распахнув перед собой дверь, спеша поскорее покинуть этот дом, потому что почувствовал, как в глазах что-то предательски защипало.

Наверное, от солнца.

Когда дверь за вампиром закрылась, наблюдатель позволил себе поддаться той слабости, что свалилась на него внезапно, сел на стул и уронил голову на руки. Тем временем, из-за стены выскользнула заплаканная Дон. Джайлс, почувствовав движение в комнате, поднял глаза. Ему хватило одного взгляда на девушку, чтобы понять, как много из того что он сказал она слышала. Он пришёл в ужас, не зная, как будет перед ней оправдываться. Но, через мгновение, когда Дон кинулась к нему и упав на колени обвила руками его шею, он понял, что в этом нет необходимости.

Она плакала, а Джайлс гладил её по волосам, после чего тихо шепнул ей в макушку тихое «Прости меня», но Дон остановила его, тихо, но твёрдо ответив:

-За любовь не извиняются.

Дон помнила эту сцену так, будто она произошла вчера и впечатления от неё у девушки были всё так же сильны. Ей было очень жалко сестру, и она очень хотела ей помочь, но Джайлса она тоже жалела и не хотела лишний раз бередить его чувства, поэтому боялась обращаться к нему со своей просьбой.

С другой стороны, воспоминания о том монологе наблюдателя натолкнули Дон на мысль, что Джайлс не будет счастлив, если будет несчастна Баффи. Это придало ей сил.

-Джайлс, — позвала она наблюдателя, на что тот ответил вопросительным мычанием и решила сразу перейти к сути, — С Баффи что-то происходит.

Наблюдатель тут же отложил газету, нахмурился и так же, без предисловий ответил:

-Я знаю. — Дон бросила на него вопросительный взгляд, и он пояснил, — Я заметил, что она не спит по ночам, что она тревожится…

-И ты не расспросил её об этом? — в голосе Дон, вперемешку с недоумением, сквозила явная претензия.

-Раньше она сама всегда делилась со мной такими вещами. Если сейчас она этого не делает, разве я могу ей навязываться? — судя по взгляду Дон, этот аргумент её не убедил, поэтому Джайлс продолжил, — Дон, я так перед ней виноват, я подорвал её доверие, неужели ты думаешь, что уместно будет на моём месте теперь надеятся на откровенность с её стороны?

-Джайлс, — ответила на сомнения наставника Дон, со свойственной Саммерсам решимостью, — Если ей не поможешь ты, то не поможет никто. Даже если Баффи не захочет с тобой разговаривать, попытаться ты всё равно должен.

Наблюдатель какое-то время изучал черты лица Дон, отметив про себя, что когда она хмурится, то становится еще сильнее похожа на сестру, чем обычно, и тепло улыбнувшись сказал:

-Я поговорю с ней завтра же, обещаю.

Лицо Дон тотчас же просияло, скинув с себя то самое тонкое сходство с Баффи, и девушка потянулась за еще одним куском оставшейся пиццы. От хороших новостей у неё снова разыгрался аппетит.

* * *

— Можешь простить меня?

— За что?

— Мне не следовало уезжать.

— Нет, ты правильно уехал. Мы просто глупые.

— Я знаю, что вы глупые. Мне не следовало бросать себя.

— Нет, Джайлс, ты был прав во всём. Мне пора было повзрослеть.

— Иногда самая взрослая вещь, которую ты можешь сделать — это попросить помощи, когда нуждаешься в ней.

s06e22 «Grave»

* * *

На часах был второй час ночи, когда пустая и тихая прихожая дома в сонном Уэстберри, наполнилась людьми и звуками приглушенной возни. Ксандер, который заходил в дом первым, изо всех сил старался не шуметь. Сначала он шикнул на подруг, призывая их к тишине, а затем аккуратно открыл дверь, стараясь вести её как можно плавней. К сожалению, это не помогло и несмотря на все старания парня, дверные петли громко и пронзительно заскрипели, вызвав у него приступ негодования и мысль о том, что утром ему необходимо будет их промазать маслом.

Стоило этому негодованию немного улечься, а Ксандру войти в прихожую, как тот вдруг наступил ногой на какой-то подвижный предмет, брошенный в прихожей. К сожалению, выпитый ранее алкоголь не способствовал стабильной устойчивости и Ксандер, потеряв равновесие, шлёпнулся на пол. Уиллоу и Баффи, идущие сзади, кое как успели прикрыть рты ладошками, чтобы не дать вырваться оглушительному хохоту и согнувшись пополам, задыхались в беззвучном смехе. Харрис, тем временем, нащупал на полу виновника своего падения ¬- кожаный ботинок Дон, и раздосадовано ругнулся. Уиллоу, которая продолжала сдавлено хихикать, попыталась повесить свою куртку, но то ли из-за смеха, то ли из-за градуса в крови, промахнулась мимо вешалки, чем вызвала новый взрыв смеха всех находящихся в комнате, в том числе и у Ксандра, который так и сидел на полу с ботинком в руках.

Отсмеявшись Баффи, которая в компании была самая трезвая, благодаря своей истребительской резистентности, решила воспользоваться замешательством друзей: она прошмыгнула мимо них и бегом на цыпочках направилась в ванную, желая занять её первой. Ребята сразу раскусили цель этого манёвра и с осуждающим шипением ринулись за девушкой в погоню. Догнать истребительницу им всё же не удалось, они подоспели к ванной равно в тот момент, когда за Баффи захлопнулась в дверь. Смирившись с тем, что никому из них не удастся попасть в ванную комнату первым, Уиллоу и Ксандер принялись играть в «Камень, ножницы, бумага», чтобы решить, кто пойдёт в душ вторым.

Уиллоу проиграла, но Ксандер, с присущим ему великодушием, уступил победу подруге, чем заслужил размашистые и крепкие объятия.

После душа Баффи поспешила в спальню. После такого насыщенного событиями дня она валилась с ног и добравшись до кровати, рухнула на неё со вздохом облегчения. Почувствовав щекой приятную прохладу подушки, девушка моментально уснула.

Какое-то время истребительница спокойно и умиротворённо спала, но вдруг она почувствовала, как её бесцветный сон без сновидений стал превращаться во что-то яркое и образное.

Баффи почувствовала, как устлалось, накопленная ею за день, куда-то улетучилась и вместо неё пришло всеобъемлющее расслабление и спокойствие. Оно будто бы наполняло её изнутри: заполняло лёгкие на вдохе, а оттуда распространялось по венам, обнимая все тело. На душе стало тепло. Истребительница открыла глаза и вдруг поняла, что находится в каком-то светлом и тёплом месте. Всё вокруг было словно затуманено дымкой, границы были размыты, силуэты вокруг не ясны, так что Баффи даже не понимала, находится ли она в помещении или где-то на улице. Она сделала пару шагов и вдруг поняла, что не слышит звука своих шагов и вообще не чувствует твёрдой поверхности под ногами, будто бы идёт по чему-то мягкому и невесомому.

По облаку.

Девушку вдруг поразила внезапная догадка и она стала оглядываться вокруг в поисках её подтверждения. И потратив пару мгновений на изучение обстановки, Баффи вдруг поняла где она находится. Это был рай. Каноничный рай, как в фантастических книгах или на картинах Микеланджело. Конечно, это рай отличался от того истинного, в который Баффи попала после гибели, но ощущения от нахождения в нём были очень похожи на настоящие. Она чувствовала себя абсолютно счастливой. Истребительница наслаждалась чувством спокойствия и умиротворения, которые были у неё на душе. Ей уже очень давно не было так хорошо. Казалось, что даже дышать здесь ей было легче, чем на земле. Сейчас её не волновали житейские проблемы, не мучали моральные терзания и навязчивые мысли, а все неприятности казались такими глупыми и несущественными, что не заслуживали и капли внимания. Баффи мерила шагами пространство, наслаждаясь легкостью и ясностью своего нового бытия, и думала о том, как было бы хорошо остаться здесь навсегда и не возвращаться снова в мир полный проблем и страданий.

Но стоило только девушке подумать об этом, как вдруг, она почувствовала рывок в районе пупка. Облако, которое держало её, в миг развеялось и Баффи полетела вниз. Недоумение сменилось ужасом от ощущения свободного и неконтролируемого падения. От той гармонии, что была у девушки на душе мгновение назад не осталось и следа. Истребительница летела вниз, набирая скорость и вместе с ней нарастающую панику. Баффи размахивала руками, но зацепиться было абсолютно не за что, вокруг было только бескрайнее небо и свистящий в ушах ветер. Посмотрев вниз Баффи с ужасом поняла, что стремительно приближается к земле. Она закрыла глаза, в испуганном ожидании сильнейшего удара, после которого всё закончится, но к её удивлению, удара не последовало. Девушка упала в тёмную и холодную воду, погрузившись на довольно-таки большую глубину из-за высокой скорости вхождения. Ледяная вода тотчас же отрезвила Баффи, и девушка открыла глаза. Она осмотрелась, недоумевая, как ей удалось не разбиться о водную гладь, и вдруг поняла, что не видит ни единого солнечного луча, который, по логике, должен пробиваться сверху. Истребительницу охватил ужас. Вода была настолько тёмная, что не пропускала свет. Баффи решила выплыть на поверхность, но вдруг поняла, что вода тащит её вниз. Истребительница барахталась изо всех сил, пытаясь справиться с течением, но лишь теряла силы. Она была в панике, всё её нутро сковал животный страх. Вода, тем временем погружала Баффи на дно всё быстрее и быстрее и с каждым метром становилась ещё темнее и холоднее. Девушка чувствовала, как разум захватывает отчаяние и ощущение полной беспомощности. Что делать? Как плыть? Как спастись? Страх неизвестности пробирал её до костей, равно как и холод ледяной вода. Истребительница бессильно дергалась, пытаясь делать хоть что-то для своего спасения, до тех пор, пока не почувствовала, как тёмная вода заполняет её легкие, вытесняя из них воздух, а также всякую надежду на лучший исход. Так, постепенно погрузившись в полную темноту и отчаяние, сознание Баффи во сне угасло.

И девушка моментально проснулась.

К моменту, когда Баффи вновь смогла в полной мере осознавать себя, она сидела на кровати и тяжело дышала.

«Ну вот опять!» — разочарованно констатировала Баффи, осознавая, что выспаться ей сегодня снова не удастся. Она забрала с кровати одеяло, укуталась им и поспешила на террасу, как делала всегда, когда ей снились кошмары. В этом не было особого прока, но для Баффи этот ритуал стал уже привычкой.

По пути истребительница напряженно размышляла об увиденном. Такой странный сон она видит впервые, и он не был похож на остальные ни сюжетом, ни послевкусием.

«Да уж, — подумала девушка, идя по коридору. — Моё воспалённое сознание выкидывает образы всё более изощрённые, вот уже и изгнание из рая снится. А дальше что? Приснится весёлая экскурсия по аду под песни «AC/DC»?»

Баффи не помнила, как прошла путь по дому, двигаясь словно на автопилоте. Когда она открыла дверь, ведущую на уличную террасу. Та поддалась немного скрипнув, и лица девушки коснулся прохладный влажный воздух. Она затянулась им поглубже, наполняя свои лёгкие ночной прохладой. На улице было темно, и сонная истребительница не сразу разглядела высокую фигуру, стоящую в глубине террасы, возле перил. Девушка направилась к своему любимому плетённому креслу, но не успела она сделать и пары шагов, как вдруг тихий и осторожный голос из темноты спросил её:

— Снова не спится? — Баффи вздрогнула от неожиданности, тихонько ойкнула и неразборчиво выругалась. — Прости пожалуйста, — продолжил голос виновато, с лёгкими нотками усмешки. — я не хотел тебя напугать.

Баффи сделала глубокий вдох и резкий выдох, чтобы восстановить сбившиеся дыхание после чего деловито сказала:

— Напугать? Меня? — сдавленно хохотнула истребительница, пытаясь не обращать внимание на быстро бьющейся после испуга сердце. — чтобы напугать меня нужно нечто большее, чем внезапное выпрыгивание из темноты. Но, честно говоря, попытка была хорошая. — девушка робко улыбнулась: — Привет, Джайлс.

— Здравствуй, Баффи.

В воздухе повисло неловкое молчание. Баффи чувствовала себя крайне растеряно, еще несколько часов назад она с таким нетерпение ждала момента, когда ей выпадет возможность поговорить со своим наблюдателем. Она столько хотела ему сказать, хотела перед ним извиниться. Сейчас же, когда ей представилась такая возможность, из головы вдруг вылетели все мысли и нужные слова.

Девушка почувствовала, как её босые ноги озябли, стоя на холодном полу и поспешила сесть в кресло. Она подобрала стопы под себя и поплотнее укуталась в своё одеяло, попутно думая, какой же разговор ей завести, чтобы нарушить звенящую в воздухе тишину.

Но в следующую секунду эта необходимость отпала: Джайлс подошёл к креслу Баффи, медленно опустился перед ней, так, чтобы их лица были примерно на одном уровне и тихо проговорил:

«Баффи, я хотел поговорить с тобой»

Джайлс взял небольшую паузу, собираясь с мыслями. Ему было нелегко заводить этот разговор, потому что его одолевала какая-то странная и неуместная робость. Он чувствовал себя виноватым. Наблюдателя угнетало осознание того, что он решился на этот разговор только сейчас. Он считал, что обязан был поговорить с девушкой раньше, сразу, как только заметил, что с ней происходит что-то неладное, а не после того, как его попросила об этом Дон. Сейчас же Джайлсу было искренне стыдно, что его неуместные чувства к истребительнице заставили его избегать Баффи, оставляя её один на один со своими проблемами. Самое гадкое, что он поступил так не в первый раз, его внезапные отъезды из Америки имели ту же природу. От этого на душе наблюдателя было еще пакостнее. Но Руперт Джайлс не был бы собою, если бы не попытался всё исправить. Он решил, что пусть он и страдает от своей неуместной привязанности, но Баффи от неё пострадать не должна.

— Баффи, я знаю, что я не самый достойный человек и поэтому я, возможно, не вправе надеяться на твою откровенность, — девушка вскинула на наблюдателя удивлённый взгляд, недоумевая, почему он так решил. — Но я вижу, что что-то происходит с тобой. И я волнуюсь. Баффи, если я могу помочь тебе, пожалуйста, позволь мне это сделать.

Баффи, которая так долго носила в себе бремя своих скрытых переживаний, смутилась. Она так привыкла биться со своими демонами в одиночку, что вдруг осознала, что не готова так просто вывалить на кого-то свои переживания, хоть и очень этого хотела. Ей было неловко и стыдно за свою слабость. Джайлс уловил сомнения девушки и положил руку ей на плечо, как делал всегда, когда хотел ободрить её.

И истребительница сдалась.

Она начала свой рассказ осторожно, стараясь говорить как можно более отстранённо, как будто она рассказывает не о своих переживаниях, а о чём-то стороннем и её не касающемся. Но когда дело дошло для болезненных для девушки вещей, сохранять непринужденный тон стало сложнее.

В какой-то момент в красивых и грустных глазах девушки появились незваные робкие слёзы. Они дрожали в уголках глаз, не смея пролиться и выдать слабость хозяйки, но потом, не почувствовав осуждения со стороны собеседника они всё-таки побежали по щекам непрерывным потоком. Через минуту Баффи уже неприкрыто рыдала.

Сейчас она уже не думала о чём говорит и не пыталась как-то выстраивать и систематизировать свою речь. Истребительница говорила обо всём, что приходило ей в голову, делилась своими тревогами, сомнениями, страхами. Наблюдатель, который сейчас сидел напротив девушки на полу, прислонившись спиной к перилам террасы, не перебивал её, а только смотрел на девушку глазами полными участия и сочувствия. Когда Баффи рассказывала о своих снах, Джайлс задумчиво хмурился, но по-прежнему не говорил ни слова, боясь прервать поток откровений, облегчающий душу истребительницы.

К концу своего монолога, Баффи уже немного успокоилась. Она вытерла слёзы с щёк краешком одеяла и вдруг поняла, что несмотря на разболевшуюся после рыданий голову, ей стало намного легче. То напряжение, что сковывало её изнутри, стояло комом в горле и отзывалось давящей болью в районе солнечного сплетения, исчезло. Оно развязалось, словно тугой узел и кажется, что даже дышать стало немного легче.

После того, как Баффи замолчала, она подняла глаза на наблюдателя. Она не знала, что ей ждать в ответ на свои рыдания. Честно говоря, она даже начала немного переживать, не загрузила ли она своими проблемами наставника слишком сильно, но прежде, чем она успела додумать эту мысль, Джайлс вдруг сказал:

— Баффи, прости меня.

Глаза истребительницы округлились от удивления:

— Что? За что ты извиняешься? Джайлс…

Но наблюдатель не дал ей договорить:

— Баффи, я так виноват перед тобой. Прости за то, что оставил тебя одну со своими проблемами, со своими мыслями, — голос мужчины был полон горького раскаяния. — Прости за то, что я видел твою печаль, но всё равно не поговорил с тобой раньше…

— Джайлс! Джайлс, да что ты такое говоришь! Я сама должна была всё тебе рассказать…

— И рассказала бы, если бы я не заставил тебя чувствовать себя ненужной. Я не создал условий для того, чтобы ты мне доверилась. Если бы ты чувствовала себя достаточно комфортно, ты бы подошла ко мне и попросила помощи, но ты не сочла это уместным. И в этом виноват только я. Прости меня, Баффи. Прости, если сможешь.

Девушка почувствовала, как на её глазах снова навернулись слёзы. Ей хотелось сказать так много, что вдруг она поняла, что не сможет выразить все свои чувства словами.

Баффи спустилась с кресла, вынырнув из кокона своего одеяла и, опустившись на колени крепко обняла Джайлса за шею, прошептав ему в плечо:

— И ты прости меня… Прости за то, что заставила тебя думать, что ты передо мной в чём-то виноват. Джайлс…— Баффи отстранилась от наставника, чтобы посмотреть ему в глазах и с нескрываемой радостью сказала, — как же я рада, что ты снова рядом.

На лице наблюдателя расцвела тёплая и нежная улыбка. Он погладил девушку по её мягким растрёпанным волосам, и та снова прижалась к нему.

Руперт был готов отдать всё за возможность посидеть в обнимку с Баффи еще хотя бы мгновение, но его отеческая заботливость заставила его отправить девушку обратно в тёплую пастель.

Когда за истребительницей закрылась дверь, Джайлс прошёлся по террасе, после чего сел в кресло, на котором ранее сидела Баффи и задумался. Ему необходимо подумать о многом. Первым делом, он должен разобраться в тревожных снах подопечной, понять их причину, затем ему необходимо выяснить, как он может ей помочь от них избавиться.

Во всём этом наблюдатель решил разобраться незамедлительно, сразу, как только он сможет перестать думать о тех мягких волосах, что так прекрасно пахли цветами и цитрусом, и о тех невесомых девичьих руках, что минуту назад обнимали его так нежно.

* * *

— Джайлс, тебе не нравится твоя машина?

— Ну, она соблазнила меня, красная, спортивная.

— Маленькая двухдверная шлюшка!

— Я не знаю. Я чувствовал себя таким потерянным и вдруг понял, что хочу быть более…

— Легкомысленным?

S05 E02 «Real Me»

* * *

Этим утром Баффи сумела проснуться только к полудню. Оторвав голову от подушки и взглянув на электронные часы, что стояли на тумбочке у кровати, девушка ужаснулась: бледно-зелёные цифры показывали 12:45.

Истребительница подскочила, подумав о том, что должно быть все в доме уже давно встали и только она не появилась сегодня к завтраку, оделась и поспешила в ванную чтобы умыться. После того, как Баффи привела себя в порядок, она решила обойти дом, чтобы найти его жильцов.

Когда девушка спускалась по лестнице на первый этаж, её внимание привлёк звук характерного шипения с кухни и запах чего-то вкусного. Она осторожно заглянула в дверной проём кухни и увидела Дон, что сидела за столом и что-то увлечённо рассказывала кому-то. В просвет проёма собеседника видно не было, поэтому Баффи подошла ближе.

— Привет. — тихо и немного застенчиво поздоровалась истребительница с младшей сестрой и наблюдателем, который умиротворённо готовил что-то на плите.

Джайлс и Дон заулыбались, увидев на пороге Баффи и радостно её поприветствовали.

— Привет, Баффи, — сказал наставник, перемешивая содержимое сковородки деревянной ложкой, — Ты как раз к обеду.

— Доброе утро, соня, — Дон похлопала по стулу рядом с собой, приглашая сестру сесть рядом, и покосилась в сторону англичанина: — Ты даже представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, Баффи. Теперь наш мистер Джайлс, должен мне бакс.

Баффи удивлённо вскинула брови и Дон поспешила объяснить:

— Ты проснулась раньше ребят, а это значит, что Джайлс проспорил мне доллар.

— Не верю своим ушам, — голосом полным наигранного разочарования возмутилась Баффи, — Джайлс, ты поставил против меня? Ты совсем не веришь в меня, как в победительницу?

— Всё было не так, — поспешил оправдаться наблюдатель, — Мы спорили не на то, кто первый проснётся, а на то, кто будет спать дольше всех. Конечно же, я поставил на тебя, ведь свято верил только в твою победу.

Баффи рассмеялась:

— Это совсем другое дело, тогда прости, что подвела тебя.

Дон поднялась со своего места:

— Думаю, пришло время разбудить Уиллоу и Ксандра, — сказала она и направилась в сторону лестницы на второй этаж. — Надеюсь, мне удастся их растолкать… Пожелайте мне удачи.

Дон вышла из кухни, оставив Баффи и Джайлса вдвоём.

Баффи плохо помнила их с Джайлсом ночной разговор. Когда она только проснулась сегодня, то вообще не была уверенна в том, что он ей не приснился. Сейчас, увидев наблюдателя на кухне, она укрепилась в мысли о том, что разговор был реальным, но она почти не помнила, что конкретно рассказывала наставнику. К своей радости, она отметила, что это не слишком её заботит, ведь Руперт Джайлс был человеком, которому она могла рассказать абсолютно всё и не чувствовать себя неловко от своей откровенности.

Истребительница наблюдала за тем, как англичанин готовит обед и думала о том, как не привычно и приятно видеть наставника дома. Она вдруг подумала, что с присутствием хозяина дом стал еще уютнее, чем обычно.

— Рада видеть тебя дома, Джайлс, — озвучила свои мысли Баффи. — У тебя сегодня свободный день?

— Не совсем. На самом деле, мне нужно будет уехать в Бат после обеда…

С лица Баффи медленно сползла улыбка, вызванная надеждой, что ей удастся сегодня провести время со своим наблюдателем, но Джайлс вдруг продолжил:

— Мне нужно забрать кое-какие бумаги и осмотреть помещение, которое мне предложили арендовать под книжный магазин, — мужчина выключил плиту и повернулся к девушке, — Баффи, я хотел спросить тебя, — Джайлс сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями. — Если ты не слишком занята сегодня, не могла ли ты поехать со мной? Если ты конечно хочешь и…

Глаза истребительницы удивлённо расширились, и она поспешила ответить:

— Конечно! — выпалила она, не дав наставнику договорить. — С радостью.

Баффи удивило предложение Джайлса и, в то же время, обрадовало. Ей действительно понравилась идея выбраться в город с наставником, как они это делали в старые добрые времена, во время тренировок или поездок в магазин за магическими атрибутами. Тем более, вчерашний выход Баффи в свет, был немного омрачён неприятным осадком после предсказания Зедекии и другими тяжёлыми мыслями.

После положительного ответа Баффи, на лице англичанина заиграла лёгкая улыбка, он кивнул девушке и продолжил готовить обед.

«По пути купите, пожалуйста, аспирин»

В дверях кухни появился Ксандер, который шёл с гримасой невыносимого страдания на лице и держался за голову. Он увидел на столе графин с водой, схватил его и прижал к своему лбу, с выдохом облегчения, наслаждаясь ощущением прохлады.

«…а лучше пива!» — вслед за Ксандром вошла Уиллоу, вид которой мало чем отличался от вошедшего ранее друга. Она увидела в руках парня графин с водой и тут же отобрала его, после чего принялась жадно осушать содержимое сосуда.

Выпив половину кувшина, Уиллоу вдруг замерла, убрала его от лица и втянув носом воздух спросила:

— Это куриный бульон?

— Это куриный бульон. — кивнул Джайлс, выключая плиту.

— То, что нужно! — сказал Ксандер садясь за стол.

Баффи с умилением и сочувствием посмотрела на своих друзей. Потом она переглянулась с Джайлсом, которого тоже забавлял вид ребят, встала со своего места и похлопав Ксандра по плечу, принялась помогать Джайлсу накрывать на стол. Через пару минут, все приступили к обеду. Трапеза прошла за приятными разговорами о насущных делах и прочих житейский мелочах.

После обеда, Баффи отправилась собираться в дорогу. На улице сегодня было облачно и прохладно, поэтому девушка надела голубой джинсовый комбинезон, белую футболку с длинным рукавом и белые кроссовки.

Посмотревшись в зеркало, Баффи всмотрелась в своё лицо. Истребительница почти не красилась в последнее время, у неё не было для этого подходящего настроения и желания, но сегодня, почему-то, её рука сама потянулась к косметичке. Конечно, планов делать грандиозный макияж у девушки не было, но она решила, что немного туши для ресниц и блеска для губ ей не повредит.

Улыбнувшись своему отражению, которое выглядело намного живее, чем обычно, Баффи поспешила во двор. Джайлс уже ждал её.

— Отлично выглядишь! — сказал он, открывая девушке дверь автомобиля.

— Ты тоже. — ответила истребительница приближаясь к машине.

— Галстук не слишком вычурный?

— Вовсе нет, — сказала Баффи, внимательно разглядывая тёмно-зелёный галстук на фоне чёрного костюма. — Мне нравится, подходит к твоим глазам.

Джайлс улыбнулся:

— Тогда поехали.

Машина тронулась и вскоре покинула пределы двора, скрывшись за деревьями.

Пока Баффи крутила тумблер магнитолы, в поисках радиоволны, которая бы ей понравилась, Джайлс думал.

После ночного разговора с подопечной, мужчина весь остаток ночи провёл в размышлениях. Наблюдатель пытался разобраться, в чём причина тревожных снов истребительницы. Он прокручивал раз за разом всё то, что она сказала ему, пытался в красках визуализировать сцены снов, что она описывала, старался поставить себя на её место и прочувствовать всё, что чувствует она.

К своему удивлению, Джайлс, во время анализа состояния истребительницы, вдруг почувствовал сильное и яркое дежавю. Его вдруг накрыло давно забытое воспоминание. Он тоже переживал что-то подобное: ночные кошмары, тревога и страх за близких, который возникал на ровном месте, без должного для этого повода.

Тогда он тоже был молод и разбит. Это было после того, как произошла та страшная история с Айгоном и вынужденным убийством друга Руперта. Это событие, вызванное, как считал Джайлс, его собственной безответственностью, очень его потрясло. Тогда он решил прекратить свои бунтарские сопротивления своему предназначению и всё-таки согласился быть наблюдателем. Впервые погрузившись в глубины своего ремесла, Руперт вдруг осознал какая ответственность теперь лежит на нём.

Чем больше он думал об этом, тем больше тревожился. По долгу учебы и службы он видел много страшных вещей. Гибель его родителей, которая тоже произошла на службе, усугубляла силу его восприятия и заставляла переживать за жизнь и здоровье единственного тогда близкого Джайлсу человека — его бабушку Энду.

В какой-то момент, уровень тревожности молодого Руперта дошёл до абсурда, и он решительно понял, что обязан что-то с этим делать. Немного поразмыслив, Джайлс решил лечить свою душу проверенным способом, который когда-то посоветовала ему его мама:

Впечатлениями.

Он купил мотоцикл и в один прекрасный день, дождавшись отпуска, собрал рюкзак, в котором была только карта, вода и небольшая сумма на бензин, и уехал, даже не продумывая свой маршрут.

Джайлс улыбнулся своим мыслям. Это было невероятное приключение, он до сих пор вспоминал его с тёплом. Руперту тогда удалось доехать до Глазго, после чего он решил возвращаться обратно, чтобы успеть к началу нового учебного года.

Молодой Джайлс давно мечтал о таком мотопробеге и исполнение этой мечты подарило ему много приятных впечатлений, а дорога и встречный ветер очистили его голову и сердце от тревог.

И Джайлс был уверен, что Баффи необходимо что-то подобное.

Но если со своими мечтами и наклонностями англичанин мог разобраться, то как ему порадовать истребительницу? Какие впечатления будут для неё приятными?

Джайлс много думал об этом. Ситуация усложнялась тем, что Баффи была не просто раздавлена грузом ответственности, как он когда-то, она была еще и воскресшим мертвецом. Она была в раю, а теперь пыталась снова встроится в жизнь. Чем удивить человека, познавшего абсолютное блаженство?

От этого вопрос о том, чем порадовать девушку был еще сложнее и вставал еще острее. Но Джайлс решил, что если ему не удаётся придумать что-то конкретное, то он просто будет пробовать всё подряд, начиная от самых банальных вещей, как например сегодняшняя поездка в город. Он еще и сам не знал, чем он будет впечатлять девушку сегодня, но решил, что будет действовать интуитивно.

— Джайлс, — голос девушки отвлёк англичанина от размышлений. — Как приехала в Англию, всё хочу спросить тебя. Почему ты выбрал именно эту машину? Почему Скайлайн?

Джайлс пожал плечами:

— Я не знаю. А что с ним не так? Красный кабриолет, что был у меня в Саннидейле, тебя не смущал.

— Красный кабриолет был очень к месту в Америке, — усмехнулась Баффи. — а дерзкая японская машина в такой меланхоличной и спокойной Англии… Это как-то по-бунтарски.

— Да, — кивнул Джайлс и добавил с улыбкой: — Пожалуй, поэтому я его и купил.

Баффи улыбнулась и Джайлс отметил, что несмотря на то, что они в пути уже продолжительное время, девушка до сих пор рассматривает салон автомобиля с интересом. Это натолкнуло его на одну мысль, но он не успел её додумать, потому что они уже добрались до пункта назначения.

— Мы на месте, — констатировал Джайлс, паркуя машину. — Мне нужно забрать здесь пару документов…

— Я подожду тебя в машине, — поспешила ответить Баффи. — Меня немного пугают все эти серьёзные штуки, которые связаны со словом «документы». Думаю, мне лучше остаться здесь.

— Тогда я быстро.

Когда Джайлс ушёл, Баффи сделала музыку в машине по громче и принялась разглядывать людей за окном. Большинство из них, ничем не выделяясь, спешили по своим делам.

Внимание Баффи привлекла белокурая девочка лет девяти с большим красным леденцом в руках. Она бодро шла по тротуару, с интересом заглядывая в витрины магазинов и лица встречных прохожих. Весь её облик, от растрёпанных кос до забавной клетчатой юбки, веял энергичностью и озорством.

Засмотревшись на что-то в витрине кондитерского магазина, девочка не заметила, как наступила в лужу, промочив свои туфли. Баффи прильнула к окну, в ожидании реакции девочки, гадая, расстроит ли её это досадное происшествие. Вдруг, белокурая девочка рассмеялась и подпрыгнула на месте, стоя в луже, от чего та разлетелась мелкими брызгами. Девочка продолжала прыгать и выглядела при этом абсолютно счастливой.

«Она приняла вызов лужи и вышла из борьбы победителем, не позволив ей испортить себе настроение, — подумала Баффи, грустно улыбнувшись, когда девочка продолжила свой путь с гордо поднятой головой, — И как это у неё получается?»

Баффи слушала незатейливый мотив, что играл по радио, провожая взглядом удаляющуюся девчушку и с тоской думала о том, что ей бы тоже хотелось быть такой беззаботной.

«А может, взрослым не положено получать удовольствие от жизни? Тем более тем взрослым, кто совсем недавно выбрался из могилы»

Рассуждения Баффи прервал звук открывающейся двери.

Девушка повернулась на звук, чтобы встретить Джайлса и вдруг уткнулась взглядом в гигантский рожок с мороженным, который протягивал ей наблюдатель.

— Я не помню, любишь ли ты больше банановое мороженное или клубничное, поэтому взял оба. Прости, тебе придётся всё это съесть.

— С-спасибо…

Баффи взяла в руки рожок, с крупными цветными шариками внутри, не сводя с него своего ошарашенного взгляда.

Она сама не понимала, почему испытывала такое глубокое потрясение, получив это лакомство. Джайлс часто угощал её подобным в Саннидейле, но казалось это было так давно.

И не в этой жизни.

Сейчас же это было так неожиданно и так приятно. Девушку переполнили странные и забытые уже чувства. Она продолжала пялится на мороженное, пытаясь привыкнуть к ощущениям, что её одолевали, но голос наблюдателя отвлёк её:

— Ешь скорее, пока не растаяло, — и с улыбкой добавил: — Испачкаешь салон — заставлю отмывать.

Баффи фыркнула носом, укусила ближайший к себе шарик и расплылась в улыбке:

— Вкусно! Джайлс, — истребительница повернулась к наблюдателю, который уже запустил мотор и крутил руль, сдавая назад, — А ты лукавишь. Ты ведь прекрасно помнишь, что я люблю и банановое, и клубничное. И то, что я никогда не могу выбрать одно из них.

Джайлс улыбнулся, и слегка кивнул головой, признавая, что Баффи его раскусила.

Истребительнице отчего-то стало на душе тепло и приятно, и она принялась поедать своё мороженное с откуда-то появившимся вдруг аппетитом.

Спустя пятнадцать минут, черный Ниссан остановился напротив небольшого магазинчика с пустыми витринами.

— Это то самое помещение для аренды, про которое ты говорил? — спросила истребительница, которая уже расправилась со своим лакомством и облизывала губы.

— Да. Пойдём посмотрим, что оно из себя представляет.

Джайлс достал ключ из бардачка и направился к двери с потёртой табличкой «закрыто». Когда девушка и мужчина вошли внутрь, их встретила темнота и запах пыли. Англичанин отдёрнул занавески, что закрывали большую витрину и комнату заполнил свет.

— А здесь мило, — констатировала Баффи, окинув глазами комнату. — Очень похоже на «Волшебную шкатулку»

Джайлс подошёл к стойке продавца, осмотрел кассовый аппарат, который был весь в паутине и произнёс, слегка нахмурившись:

— Работы, конечно, много, но думаю, всё поправимо. Тебе нравится это помещение? Мы можем посмотреть другие…

— Нет, — сказала Баффи осматривая стены, завешанные большим количеством картин. — Мне здесь нравится. А что здесь было раньше?

— Кажется, магазин художественных товаров.

Баффи кивнула и направилась за наблюдателем, который предложил осмотреть другие комнаты этого магазина.

Бродя по пыльным комнатам Джайлс напряженно думал, но совсем не о работе. Он пытался придумать, чем ему увлечь свою истребительницу, какое занятие могло бы вернуть ей вкус жизни. Несмотря на то, что он знал свою подопечную довольно таки хорошо, в голову всё равно не приходило ничего, что могло бы её по-настоящему порадовать.

После того, как помещение было полностью осмотрено, Баффи и Джайлс вышли на улицу. Они направились к машине, что стояла неподалёку, отражая своей чёрной блестящей поверхностью плывущие в небе облака. Мужчина достал из кармана пиджака ключи, нажал кнопку, заставив автомобиль приветственно мигнуть фарами, и вдруг остановился.

В голову Джайлса неожиданно пришла одна интересная затея.

— Джайлс? — оглянулась на спутника Баффи, заметив, что он отстал от неё по пути к машине. — Ты чего?

Англичанин тем временем, снял очки, зажмурил глаза и севшим голосом тихо сказал:

— Что-то я сегодня так устал, Баффи… Эта бюрократия отобрала все мои силы…

Джайлс запрокинул голову, изо всех сил изображая крайнюю степень усталости, после чего продолжил:

— Ты запомнила дорогу, как мы сюда доехали?

— Ну, в общем-то, да… — рассеяно выдавила девушка, озадаченная этим вопросом, после чего решила поинтересоваться, к чему он был задан: — А…

Но Джайлс не дал ей договорить.

— Отлично! — воскликнул он и бросил девушке в руки ключи от машины. — Тогда обратно поведешь ты.

Баффи, которая кое-как успела сориентироваться и поймать летящие в её сторону ключи, испугано залепетала:

— Что? Нет! Джайлс! Я не могу, у меня даже прав нет!

— Я тоже не могу, — невозмутимо сказал мужчина, направляясь к пассажирской двери своей машины, — Я устал, я старенький и у меня плохое зрение, — он дёрнул ручку двери и, садясь на пассажирское место, добавил: — Давай, Баффи, у тебя получится уж точно не хуже, чем у меня.

Баффи по-прежнему находясь в ступоре, села на водительское место, не сумев с первого раза плотно закрыть дверь автомобиля, после чего потрясённо уставилась на приборную панель и руль, что были с правой, не привычной для неё стороны.

— Джайлс, — предупреждающим тоном начала истребительница, в надежде вразумить своего авантюрного наблюдателя. — Последний раз, когда я брала мамину машину, та вернулась к хозяйке не в самом целом виде...

— Баффи, — перебил девушку наставник спокойным и уверенным тоном. — Мой Ситроен в Саннидейле разбил вампир, уходящий на нём от погони, а на моем кабриолете рассекал бывший демон возмездия, гоняясь за своим бывшим мужем троллем... Поверь мне, руль в твоих руках меня не напугает.

— Но, — предприняла последнюю попытку возразить девушка, — Эта машина такая красивая… — она погладила кожаный руль кончиками пальцев.

Джайлс, который кое-как удержался, чтобы не выпалить в ответ «Ты тоже», мягко улыбнулся:

— Не думай об этом. Просто поезжай.

Баффи улыбнулась и решительно кивнула. От мысли, что она сидит на водительском месте, она вдруг пришла в возбуждение. Несмотря на все свои сомнения, она была необычайно рада сесть за руль. Водить машину было её давней мечтой, но в юности мама запрещала истребительнице получать права, ссылаясь на рисковый темперамент дочери и её плохое знание теории. А когда Баффи выросла, она уже просто не нашла на это занятие времени.

Джайлс знал об этом. Именно поэтому решил порадовать девушку таким образом.

Конечно, посадить за руль довольно таки мощного автомобиля девушку без водительских прав было очень рискованной затеей, и англичанин осознавал это. Но, когда он увидел блеск трепетного предвкушения в её глазах, то понял, что оно того стоило.

Баффи пристегнулась, запустила двигатель и включила передачу, оглядываясь после каждого действия на наблюдателя, с немым вопросом, всё ли она делает правильно. Джайлс же, всем своим видом демонстрировал глубочайшее спокойствие и абсолютную незаинтересованность происходящим. Он выглядел так скучающе умиротворённо, будто сел в трамвай и просто ждёт, когда тот тронется.

Баффи нажала на газ, слишком резковато для такой мощной машины, и испугавшись тут же зажала тормоз. Машина рванулась вперёд, качнулась и остановилась. Пара прохожих оглянулись на машину с недоумением.

Истребительница посмотрела на наблюдателя глазами полными испуга и замерла, Джайлс же, остался таким же невозмутимо спокойным, как и раньше.

Спокойствие англичанина придало Баффи уверенности, и она тронулась снова, выжимая газ как можно плавней. На этот раз, машина послушно поехала. Истребительница повернула на основную дорогу и аккуратно остановилась на светофоре.

— Вот это да! — выдохнула она, когда ей снова удалось плавно тронуться со светофора. — Я еду! Кажется, у меня начинает получаться…

— Я не сомневался в этом. — сказал Джайлс и, зажав рычаг под сиденьем, откинул его спинку. Затем он отодвинулся назад, чтобы вытянуть свои длинные ноги, заложил руки за голову и прикрыл глаза.

— Джайлс, что ты делаешь?

— Как что? Сплю, конечно.

— Джайлс, не оставляй меня один на один с этой зверюгой! А вдруг я…

— У тебя прекрасно получается, Баффи, не сомневайся. Просто поезжай вперед и ни о чём не переживай, всё будет хорошо.

Истребительница сжала обшитый кожей руль крепче, почувствовав, как вспотели её ладошки и постаралась сосредоточиться.

— А если нас остановит полиция? — не унималась взволнованная истребительница — У меня же нет водительского удостоверения и вообще…

— Не переживай, Баффи, — невозмутимо парировал наблюдатель и добавил абсолютно серьёзным тоном: — Если нас остановят, я просто скажу, что ты меня оглушила, а машину угнала, и вообще я тебя не знаю.

Истребительница возмущенно вскрикнула:

— Джайлс!

Наблюдатель тихонько посмеялся над перепуганной истребительницей, после чего устроился поудобнее в кресле и умолк, закрыв глаза.

Проехав улицу, Баффи повернула направо, вспоминая дорогу обратно в Уэстберри. Девушка напряжённо вглядывалась в дорожные знаки, пристально следила за своим скоростным режимом и пыталась призвать на помощь все знания о правилах дорожного движения, которые помнила со времён учёбы. Пару раз она включала дворники, вместо сигнала поворота, из-за того, что не могла привыкнуть к зеркальному расположению всех рычагов.

Каждый раз, когда ей казалось, что она что-то делает не так, девушка с опаской косилась на Джайлса, но его расслабленное лицо, с прикрытыми глазами, не выражало никаких тревог и Баффи становилось спокойнее.

Чуть позже, когда девушка убедилась, что её взаимодействию с автомобилем никто не мешает и не осуждает её навыки, она стала чувствовать себя увереннее. Истребительница расслабила хватку, которой вцепилась в руль, распрямила плечи и начала входить в повороты с более четкой траекторией. Наблюдатель, который изредка поглядывал на подопечную, так, чтобы она не видела, заметил перемену в её осанке и поведении и ласково улыбнулся.

К моменту, когда чёрный седан выехал за пределы Бата, Баффи уже совсем не чувствовала напряжения, находясь за рулём, а получала удовольствие от вождения и наслаждалась дорогой. Она с жадным интересом разглядывала вид в лобовом стекле и чутко прислушивалась к машине, к низкому и гулкому звуку её двигателя, к шуму её покрышек. Девушка начала чувствовать себя одним целым с автомобилем. Баффи это действительно нравилось, и она вдруг поймала себя на мысли, что уже очень давно не получала искреннего удовольствие от того, что делает.

Машина подъехала к развилке, на которой было нужно повернуть налево, чтобы оказаться на пути в Уэстберри. Девушка уже включила левый поворотник, как вдруг Джайлс, который к тому моменту уже смог убедить Баффи, что он действительно спит, подал голос:

-Поверни здесь направо.

Истребительница, которая была убеждена, что наставник не следит за дорогой, изумилась:

-Направо? Зачем? Я помню дорогу, нам нужно…

-Направо, пожалуйста, мне нужно для одного дела.

Баффи пожала плечами и сделала, как велел её наставник, гадая про себя, что он опять задумал.

Они проехали пару километров и оказались на участке идеально прямой дороги, которая уходила далеко за горизонт без единого поворота.

-Вот здесь, остановись, пожалуйста, — Джайлс махнул рукой в сторону обочины и когда машина остановилась, он вернул своё сидение в изначальное положение, надел очки и повернулся к Баффи, — Мы с Ксандром недавно поспорили. Он спросил меня, за сколько секунд мой, как он выразился, «самурай», разгонится до ста километров в час. Я сказал, что должен за семь секунд и Ксандер, с присущей ему упрямостью, мне не поверил….

Баффи вглядывалась в лицо наставника, пытаясь угадать ход его мыслей и с недоверием потянула:

-Джайлс, ты же не хочешь, чтобы я…

-Именно этого я и хочу, выезжай на дорогу.

Баффи хотела возразить, хотя бы для приличия, но азарт захватил её с такой силой, что на препирательства у неё не осталось никакого желания. Девушка вывела машину на асфальт и посмотрела на наставника:

-Что я должна делать?

-Ничего особенного, — сказал Джайлс, с улыбкой глядя на горящие предвкушением глаза Баффи, -Насчет «три» дави на газ до упора и просто поезжай вперед. Готова?

Девушка резко выдохнула, чувствуя, как по ей телу побежали мурашки и ответила:

-Да!

Джайлс приподнял рукав пиджака, обнажая часы:

-Раз…

Девушка крепко сжала руль своими тонкими пальцами.

-Два…

Сердце Баффи бешено забилось, она смотрела перед собой с такой взволнованной и сосредоточенной решимостью, что наблюдатель, который должен был следить за секундной стрелкой часов, залюбовался девушкой, не в силах отвести взгляд.

-Три.

Послышался визг колёс, что прокрутились несколько раз на месте и рёв мотора. Машина рванула вперед, поднимая за собой облако пыли и вжимая девушку глубже в кресло. Пейзаж замелькал в боковых окнах, смазываясь в расплывчатые полосы, а ветер свистел в приоткрытом окне.

Баффи не верила, что это происходит с ней. Истребительница была опьянена ощущением свободы, что дарила скорость, и ощущением власти, что дарил отзывчивый и резвый мотор. Она так давно не чувствовала себя такой вовлеченной в момент. Такой живой.

Джайлс, который уже совсем не следил ни за временем ни за спидометром, открыто и искренне улыбался. Он любил скорость и часто приезжал на эту дорогу, еще в юности, выжимая всю мощность из мотора своего старенького Триумфа. А еще он любил Баффи, что сидела сейчас рядом с ним, снова такая радостная и счастливая, впервые за долгое время. Джайлс подумал о том, что воспоминания об этом дне, теперь будут одними из самых счастливых в его жизни.

Когда дорога начала меняться в рельефе и на горизонте стали появляться первые повороты, Баффи сбавила скорость и вскоре, плавно остановилась на обочине.

-Ну как, — спросила она, переведя на своего наблюдателя по-детски восхищенные глаза и, пытаясь выровнять сбившиеся от адреналина дыхание, — За сколько секунд мы разогнались до сотни, Джайлс?

Наблюдатель молчал, не зная, что ему ответить, а затем смущенно отпустил глаза, улыбнулся краешком губ и честно признался:

-Я не знаю.

Баффи, услышав это, залилась весёлым и звонким смехом.

-Ну вот! — сказала она сквозь смех, после чего отстегнула свой ремень безопасности и добавила в ответ на вопросительный взгляд Джайлса, — Обратно по прямой поведёшь ты, а я засеку время, не можем же мы оставить Ксандра без разоблачающих его цифр!

Джайлс удивлённо вскинул брови, но сопротивляться не стал. Он послушно поменялся местами с истребительницей и занял водительское место. Вдруг Баффи повернулась к наблюдателю и взяла его за левую руку. Сердце мужчины пропустило пару ударов, когда он почувствовал пальцы девушки на своей коже, а Баффи, тем временем, принялась отстёгивать с его запястья наручные часы.

-Я сегодня без своих, — пояснила истребительница в ответ на удивлённый взгляд наставника и нахмурилась, когда почувствовала, что кожаный ремешок часов не поддаётся.

Девушке пришлось повозиться какое-то время, прежде чем часы расстегнулись и всё-таки легли ей в руки. Джайлс наблюдал за девушкой, пытаясь не дышать так часто, как требовало его трепещущее сердце, до краёв полное умилением и нежностью. Он знал, как снять часы одним движением, но помогать истребительнице, чтобы она справилась с задачей быстрее, ему совершенно не хотелось.

Когда всё-таки Баффи удалось завладеть часами, Джайлс включил передачу:

-Пристегнулась? — спросил он и дождавшись утвердительного кивка, коварно улыбнулся, — Тогда держись.

Джайлс решил впечатлить девушку, поэтому призвал на помощь все свои навыки экстремального вождения и выкрутил руль. Педаль газа утонула в полу и автомобиль, рванувшись боком вперёд, сделал разворот на месте. Пыль и дым от покрышек разлетелись в стороны. Баффи взвизгнула от неожиданности, после чего заливисто рассмеялась и воскликнула:

-Вот это да! Как ты это сделал? Ты меня так научишь?

-Конечно, — улыбнулся уголками губ наблюдатель, -Но, только после того, как ты получишь водительские права.

Баффи удивлённо захлопала глазами:

-Ты хочешь, чтобы я получила права? Прямо здесь, в Англии? Свои собственные права? — спросила она, пытаясь смущенно спрятать свою восторженную радость, которая казалась ей слишком детской для такой взрослой и серьёзной истребительницы.

-Да, — кивнул наблюдатель, глядя как на лице девушки расцветает радостная улыбка, — Я помогу с бумагами и со всем, что для этого потребуется.

Баффи не знала, что сказать, её сердце трепетало от наполнявших его чувств, девушка пыталась справиться с ними, чтобы суметь сказать хоть слово и поблагодарить своего наставника. Джайлс читал все чувства подопечной в её глазах и для него они были намного красноречивее любых слов, поэтому он поспешил избавить девушку от необходимости отвечать ему и отвлёк её вопросом:

-Ну что, снова на счёт три?

-На счёт три. — согласилась девушка и поспешила приготовить часы, чтобы спрятать в них свои глаза, которые то и дело собирались наполниться трогательными слезами, — Готов?

-Готов.

-Раз… — произнесла Баффи старательно глядя на циферблат, — Два…

Но вдруг мотор взревел, и машина рванулась вперед, не дав девушке досчитать.

Баффи вскрикнула от испуга, вцепилась в своё кресло и возмущенно уставилась на своего наблюдателя, чьё лицо было невозмутимым, и только хитрая лукавая улыбка выдавала то, что он специально рванул с места раньше счёта, замышляя тем самым застать девушку врасплох.

-Прости, — извинился англичанин, — Ты была такая сосредоточенная, я не смог удержаться…

Истребительница покатилась со смеху, оценив манёвр наблюдателя, после чего, не переставая звонко смеяться, открыла настежь окно и высунулась в него, насколько это позволял ремень безопасности. Она вытянула руку вперёд, ловя ею воздух и наслаждалась ветром, что трепал её волосы. Баффи было так легко и весело в эту минуту.

Почти так же легко, как в раю.

«В раю нет быстрых машин, рёва мотора и ощущения ветра в волосах — вдруг поправил мысли девушки её внутренний голос, — И пурпурных закатных облаков, что мелькают сейчас в окне, тоже нет. Нет и этой музыки, что тихонько играет по радио»

Девушка перевела взгляд с магнитолы на руки, что мягко лежали на руле и вели машину плавно и уверено.

«И Джайлса в раю тоже нет»

Баффи всмотрелась в лицо наблюдателя, пользуясь тем, что его внимание было целиком на дороге и отметила про себя то, о чём раньше никогда не думала:

«Теперь я понимаю, почему после своего воскрешения я скучала больше всех именно по нему. Всё-таки земле явно есть, что противопоставить идеальному раю»

Окунувшись в свои размышления, девушка и не заметила, как они добрались до дома. Машина заехала в просторный, засаженный деревьями двор и остановилась около дорожки, ведущей к дому.

Джайлс вышел из машины и открыл девушке дверь, выпуская её из автомобиля со словами:

-Ты можешь идти домой, а я пока поставлю машину в гараж.

Баффи улыбнулась и согласно кивнула. Она прошла пару шагов в сторону дома, как вдруг, коснувшись рукой бедра, почувствовала в кармане своего джинсового комбинезона какой-то незнакомый предмет. Она тут же запустила руку в карман и достала оттуда часы своего наблюдателя.

-Джайлс! — позвала она его, остановившись около горячего капота автомобиля.

Мужчина, который еще не успел снова сесть за руль, обернулся на оклик подопечной и подошёл к ней.

-Это твоё. — Баффи протянула наставнику часы и когда тот протянул руку в ответ, истребительница, вместо того чтобы просто отдать их ему, вложила прохладный металлический предмет в самый центр его ладони, задержав пальцы на его руке, — Джайлс, спасибо тебе. Огромное. Я так давно жила с ощущением, что не вписываюсь в жизнь, что она будто проходит мимо меня, проезжает, как переполненный автобус мимо остановки, на которой стою одна я. А сегодня у меня появилась надежда, что быть может, и мне в этом автобусе жизни есть место. Я давно не чувствовала себя такой живой.

Джайлс улыбнулся и осторожно сжал её пальцы в ответ.

-Честно говоря, я тоже, — сказал наставник, заставив девушку смешливо фыркнуть носом, — Сегодняшний день действительно был замечательным, но я здесь совершенно не причём. Это всё ты. Сама. Я давно знаю тебя и поверь, ни в одном человеке в мире нет столько жизни, сколько в тебе. Ты ¬- есть жизнь, её олицетворение. Просто, так сложилось, что тебе пришлось забыть об этом. Но я уверен, что придёт время и ты вспомнишь.

-Думаешь, у меня получиться? — спросила истребительница голосом полным одновременно надежд и сомнений.

-Я уверен в этом.

Джайлс улыбнулся, так тепло и заботливо, как умеет только он, и Баффи улыбнулась ему в ответ.

Наблюдатель разглядывал красивое лицо истребительницы, отметив что её глаза стали намного веселее и мягче, чем раньше. Во взгляде девушки стало намного меньше той затравленной тоски, что так огорчала наставника.

Когда его внимание привлекла улыбка, играющая на губах Баффи, его сердце невольно дрогнуло, и он поспешил ретироваться. Он кивнул истребительнице и продолжил свой путь к машине, чтобы отвлечься от мыслей о таких красивых нежных и, должно быть, таких мягких губах девушки.

После ужина, Баффи отдыхала в своей комнате. Она лежала на заправленной кровати и смотрела в потолок, прокручивая снова и снова в голове впечатления от сегодняшнего дня. Смаковать моменты — это навык, который был давно утрачен истребительницей, она не занималась этим с тех пор, как воскресла. Сейчас же, картинки возникали перед глазами сами собой, заставляя сердце девушки биться чаще. В какой-то момент эмоции так переполнили его, что Баффи вдруг вскочила с кровати и поспешила выйти из комнаты, ведомая осенившей её вдруг идеей.

Девушка прошла по коридору и найдя нужную дверь, постучала.

-Войдите, — крикнул за дверью звонкий девичий голос и Баффи вошла в комнату.

Дон встретила сестру глазами полными удивления и засуетилась:

-Баффи, что-то случилось? Музыка играет слишком громко? Я сделаю по тише…

-Дон, у тебя есть пустая тетрадь?

Глаза Дон стали еще более удивлёнными:

-Да, конечно, — юная Саммерс соскочила с кровати и подошла к письменному столу. Покопавшись в недрах его ящиков, девушка достала три разные тетради и протянула их сестре, — Вот выбирай любую.

-Я возьму эту, — руки Баффи сами потянулись к тетради тёмно-зелёного цвета, — А ручка есть?

-Конечно, — Дон вынула из стаканчика, стоявшего на столе, одну из ручек и отдала сестре, — Могу я узнать, зачем тебе этот канцелярский набор?

-Я хочу начать вести дневник, — честно призналась истребительница, сунув ручку в карман, а тетрадку прижав к груди.

-Вот это да! — удивилась Дон, — Я думала ты больше не ведешь дневники.

-Так и есть, мне и не хотелось, а сейчас вдруг нахлынуло… Спасибо, Донни!

Баффи чмокнула сестру в щёчку и поспешила в свою комнату, чтобы поскорее приступить к заполнению страниц новой тетради своими впечатлениями.

Когда за истребительницей закрылась дверь, Дон с улыбкой посмотрела ей в след и подумала о том, что похоже, поговорить с Джайлсом о состоянии Баффи тем вечером, было отличной идеей. Довольная собой, девушка прыгнула на кровать, и полная надежд радостно подумала:

«Похоже, лёд тронулся»

* * *

«Нет ничего кроме тебя. Ты — центр. И внутри тебя — ядро твоего существа. Того, что ты есть. Найди его. Дыши им. Сосредоточься на сути. Пусть мир исчезнет. Исчезнет…»

S5 E2 «Real Me»

* * *

17 июля 2003 года

«Последние несколько дней стоит на удивление хорошая погода. Не помню, когда в последний раз Англия баловала таким ярким солнцем.

Джайлс предложил мне возобновить наши тренировки. Я согласилась, в надежде что это поможет мне встряхнуться и прийти в форму.

Правда Джайлс сказал, что не видит смысла учить меня боевым приёмам, так как я «сама кого хочешь научу», и на занятиях делает упор на медитации. Он говорит, что уже научил меня драться и теперь его долг научить меня внутреннему спокойствию и гармонии.

Признать честно, я отнеслась по началу к этим занятиям скептически, мне всегда казалось, что медиации — это скучно и бесполезно.

Правда, со временем, я вдруг поняла, что лучше засыпаю и мне не сняться кошмары в те дни, когда Джайлс занимается со мной»

Баффи лежала на мягкой траве. Её глаза были умиротворённо закрыты. Легкий ветерок трепал выбившиеся из прически волосы, заставляя их щекотать расслабленное лицо девушки. Вокруг были тихие и гармоничные звуки природы, пение птиц и стрекотание насекомых в траве. Не яркое мягкое солнце приятно касалось кожи своими лучами и дарило успокаивающее ласковое тепло.

Баффи казалось, что сейчас для неё не существует больше ничего кроме этого мягкого солнца, нежного летнего ветра и тихого низкого голоса, что звучал где-то у неё над головой.

«Твои глаза расслаблены… Веки перестают подрагивать... Они просто сомкнуты и неподвижны... Все мышцы твоего лица расслаблены...»

Вслушиваясь в указания Джайлса, что сидел немного поодаль, на траве, прислонившись спиной к большому раскидистому дереву, Баффи погружалась лёгкую дремоту.

«Легкий, прохладный ветерок омывает твоё лицо... Он приятен и добр, как воздушный поцелуй... Воздух несет тебе свою целебную энергию... Дыхание ровное, спокойное. Сердце бьется четко, ритмично... Удар за ударом…»

Перед глазами мелькали тени, отбрасываемые кроной деревьев, а на душе было как-то по-тихому спокойно.

Слова наставника, казалось, проникали под кожу девушки и разливались по венам, гонимые размеренными ударами её сердцебиения.

Как велел голос, Баффи старалась не пускать в свою голову никаких посторонних мыслей. Единственное, на чём была сфокусирована девушка, это её редкое размеренное дыхание.

Вдруг голос, убаюкивающий истребительницу стих, но у Баффи уже не осталось сил как-то на это отреагировать. Её расслабление было настолько глубоким, что она была не в силах поднять голову и увидеть, как иронично изогнулась бровь наблюдателя.

Усыпление истребительницы не входило в планы англичанина. Он рассчитывал погрузить её в медитативный транс, а может даже в гипноз. С его помощью наставник надеялся проработать душевные травмы и разрешить моральные терзания Баффи.

Но похоже, у истребительницы были свои планы.

Спустя мгновение Джайлс услышал, как девушка умиротворённо засопела.

Руперт картинно закатил глаза, как делал всякий раз, когда подопечная срывала его наставнические планы, после чего взглянул на девушку и чуть не задохнулся от накрывшего его умиления.

Несмотря на то что Баффи уже крепко спала, она периодически слегка морщила нос, пытаясь уклониться от маленькой травинки, которая причудливо изогнувшись, щекотала её кожу.

Слегка наклонившись, Джайлс потянулся вперед, чтобы убрать назойливое растение.

Он осторожно отодвинул его ладонью, заставив росток наклониться в другую сторону и замер.

Поддавшись необъяснимому порыву, мужчина коснулся кончиками пальцев белокурого локона, что лежал слегка подрагивая на ветру на щеке девушки.

Невольно, Джайлс залюбовался своей истребительницей. Её расслабленным лицом, на которое отбрасывали тени проплывающие в небе облака. Её бровями, что сейчас не хмурились, как обычно, а умиротворённо покоились на лице, показав свой красивый природный изгиб. Её губами, что не были сейчас напряжённо сжатыми, а наоборот, всем своим видом источали мягкость и нежность. Её глазами, что были так естественно и непринуждённо прикрыты расслабленными веками.

Губ англичанина коснулась легкая улыбка. Он погладил золотой локон девушки, который всё это время держал под пальцами, после чего осторожно заправил его ей за ухо.

Глаза Джайлса, смотрящие на спящую истребительницу, светились любовью и нежностью. Потом вдруг в них мелькнуло что-то неуловимо грустное, заставившее мужчину вздохнуть, и он снова прислонился спиной к дереву, после чего, поддавшись расслабляющей дремоте, витающей вокруг, прикрыл глаза.

Джайлс не знал, сколько времени они с Баффи провели в этом сонном единении, но вдруг его нарушил звонкий девичий голос, зовущий где-то вдалеке:

«Джайлс! Джа-а-а-айлс!»

Баффи, обладающая особенно острым слухом, тотчас же проснулась и принялась встревоженно озираться по сторонам:

«Это Дон? — забеспокоилась истребительница. — Это кричит Дон? Что-то случилось?»

Джайлс, который не видел в криках Дон ничего тревожного, не нашёл что ответить своей подопечной, но в этом и не было необходимости — младшая Саммерс оказалась уже совсем близко.

Подбежав к сестре и её наблюдателю Дон согнулась, упёршись руками в колени и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание после быстрой пробежки.

Баффи всё это время смотрела на девушку с недоумением и тревожным выжиданием. Ей не терпелось узнать, что привело её сестру в такое возбуждение и есть ли в этой причине какая-то угроза.

Незаметно для себя, истребительница начала нервничать. Она уже была готова накричать на свою младшую сестру, чтобы та поскорее сказала, какая же беда случилась на этот раз. Перед этим Баффи взглянула на своего наблюдателя, словно ища в нём поддержку для своего раздражения, но увидев выражение лица, с которым он ожидал новостей от Дон, вдруг стушевалась.

Она не увидела на лице мужчины и капли тревоги. Весь облик Джайлса, его чуть наклонённая в сторону голова, приподнятые брови и внимательные глаза, следящие за младшей Саммерс, выражали лишь интерес и дружелюбное любопытство.

Истребительницу это отрезвило.

Баффи задумалась. Почему она вдруг решила, что что-то случилось? Разве было что-то странное и тревожное в этой ситуации? Почему она ожидает худшего? Почему ей даже в голову не пришло, что Дон пришла сказать не что-то ужасное?

Баффи так захлестнулась своими мыслями, что не заметила, как её сестра уже перевела дух и заговорила:

— Джайлс…— выдохнула Дон и расплылась в победной улыбке. — Она здесь.

— Что? — вынырнула из своих размышлений истребительница и недоумённо уставилась сначала на сестру, а потом на Джайлса. Но он, кажется, отлично понимал, о чём говорит Дон.

— В самом деле? Уже? — наблюдатель нахмурился. — Я ждал её только к началу месяца.

Дон усмехнулась:

— Видимо Джереми решил, что она больше не может ждать!

В ответ на это Джайлс кивнул и тотчас же поднялся со своего места, протянув Баффи руку.

— Куда мы идём? — захлопала глазами истребительница, сжав руку наставника и всё также не понимая, о чём все говорят. Джайлс не спешил с объяснениями, он помог Баффи подняться и молча потянул девушку за собой.

Истребительница бросила вопросительный взгляд на сестру, в надежде, что та объяснит, что, собственно происходит, но кроме восторга, застывшего на лице Дон, Баффи ничего больше не увидела.

Следуя за наблюдателем и сестрой, что бежала впереди чуть ли не вприпрыжку, Баффи перебирала в голове разнообразные догадки касаемо того, куда же они направляются и что произошло.

Что сказала Дон? «Она уже здесь»?

О ком идёт речь? Неужели кто-то должен приехать? Это какая-то женщина?

И почему Джайлс так засуетился? Он ждал её?

При этих мыслях внутри у Баффи болезненно кольнуло что-то похожее на ревность.

Озадаченная своей реакцией, истребительница тут же осадила себя: даже если это женщина, Баффи не должна реагировать на это негативно. Её наблюдатель имеет право на личную жизнь.

Ведь так?

Почему-то этот довод не успокоил девушку, а на душе наоборот стало как-то гадко и противно.

Но вдруг душевные терзания и размышления Баффи прервал сильный грохот, раздавшийся где-то впереди. Истребительница тут же вернулась к реальности, чуть не врезавшись в спину Джайлса, который остановился несколько мгновений раньше. Оглядевшись, девушка заметила, что они подошли к деревянному забору, сделанному из параллельных брусьев, что огораживал большую, вытоптанную площадку.

Вдруг грохот раздался снова и снова. Звук был очень громким, яростным и отдавал металлическим эхом. Джайлс нахмурился и, повернув от забора направо, поспешил на источник звука. Девушки отправились за ним.

Когда компания обогнула по периметру огороженную площадку, они оказались у деревянных ворот, возле которых стоял большой старый Рендж Ровер с крытым металлическим прицепом. Звук доносился оттуда.

«Руперт!»

Из-за автомобиля вышел высокий крепкий мужчина лет пятидесяти. Его кучерявые густые волосы с проседью, ворошимые ветром, падали на глаза, а на загорелом приятном лице играла радостная улыбка.

— Джереми, — Джайлс улыбнулся в ответ, мужчины пожали друг другу руки, после чего крепко обнялись. — Не подумай, что я тебе не рад, но всё же я ждал тебя не раньше конца месяца.

— Руперт! — лицо мужчины тут же потеряло былую улыбку и приняло мученически-страдальческий оттенок. — Руперт, дорогой, забери её сейчас, я тебя умоляю! Я больше не могу держать её у себя она… Ой, а кто это тут у нас?

Джереми отвлёкся, увидев приближающихся Дон и Баффи, и на его подвижном лице снова расцвела лучезарная улыбка.

— Привет, Джереми! — воскликнула Дон, подбежала к мужчине и обняла его, шутливо повиснув у него на шее. — Я была с табуном на холме и оттуда увидела твой фургон. Когда я поняла, кого ты везешь, я бросилась со всех ног за Джайлсом. Я бежала так быстро, что, кажется, даже твой Квазар завидовал моей скорости.

Мужчина громко и добродушно рассмеялся, после чего закружил девушку над землёй так непринуждённо, как будто он делал это уже тысячу раз.

Баффи наблюдала за этой сценой с недоумением. Когда Дон успела со всеми перезнакомиться и так сильно подружиться? Они же приехали совсем недавно. Сколько они в Англии, месяц? Два?

Три?

Вдруг истребительница с ужасом осознала, что с момента их прибытия в Англию, на самом деле, прошла уже куча времени. Нет ничего удивительного в том, что Дон нашла себе за это время друзей.

«Но где всё это время была я?»

— Привет, принцесса, — кучерявый англичанин погладил младшую Саммерс по голове, после чего с нескрываемым интересом посмотрел на Баффи.

Та, вдруг, почувствовала себя крайне неловко. Она ощущала себя лишней в этой сцене, особенно после того, как осознала, насколько сильно она выпала из жизни в последние месяцы. Баффи не знала, как себя вести и уже была готова поддаться начавшейся панике, как вдруг на её спину легла тяжёлая, но в то же время мягкая рука Джайлса.

Этот простой, но такой своевременный жест подействовал на удивление эффективно — Баффи стало спокойнее. Она вдруг поняла, что как бы потерянно она себя не чувствовала, это поправимо, ведь она не одна и всегда может рассчитывать на поддержку.

Забота, которую почувствовала Баффи от прикосновения Джайлса, невольно вызвало на её лице улыбку, на которую молниеносно отреагировал Джереми, всё это время, смотревший на истребительницу с выжиданием. Он расцвел в еще более широкой улыбке и радостно воскликнул:

— Неужели! Неужели я наконец-то познакомлюсь с самой Баффи Саммерс!

Баффи опешила, услышав своё имя из уст незнакомца, тем более, когда поняла сколько в голосе мужчины было искренней радости и ликования.

«Но откуда он меня знает?»

Пока Баффи пыталась ответить себе на этот вопрос, англичанин подскочил к ней и принялся пожимать ей руку. Он тряс её руку так неистово, что девушка кое как подавила смешок.

Тем временем Джереми не унимался и продолжал рассыпаться в своём восхищении, твердя что-то о том, что слышал о Баффи так много и всегда мечтал воочию увидеть самую удивительную из всех истребительниц современности.

В эту секунду в голове Баффи мелькнуло осознание, что ей было бы интересно знать, неужели это Джайлс так много рассказывал о ней? И что конкретно он сказал?

Но от этих размышлений истребительнице пришлось отвлечься: почему-то такой детский восторг на лице взрослого и солидного мужчины так развеселил Баффи, что она рассмеялась. Это взбудоражило Джереми еще сильнее, кажется именно этого он и добивался.

— Баффи, — раздался голос Джайлса, — познакомься, это Джереми Мей, мой старинный друг, страстный любитель лошадей и мощных автомобилей, а также бывший председатель Совета.

При упоминании Совета, глаза Баффи невольно расширились, и она посмотрела на Джереми с недоумением, на что тот улыбнулся и вдруг картинно переменил свою манеру поведения на сдержанную и элегантную, чем снова развеселил Баффи.

— Мисс Саммерс, — Джереми поклонился девушке и галантно поцеловал её руку, которую неистово тряс секунду назад, — Я счастлив познакомится с вами! Вы настоящая легенда в моих глазах.

Баффи хотела было сказать в ответ какую-нибудь учтивую благодарность, но грохот, из-за которого они все здесь собрались, раздался снова.

Джайлс забеспокоился и подошёл к фургону:

— Джереми, если тебе дорог твой фургон, думаю пришло время выпустить из него нашу гостью.

Кучерявый англичанин еще раз улыбнулся Баффи и поспешил к Джайлсу.

Руперт принялся открывать ворота манежа, а Джереми поспешил завести свой автомобиль, чтобы въехать на нём во внутрь.

Баффи и Дон наблюдали со стороны, Дон с предвкушением, а Баффи с недоумением.

Как только автомобиль тронулся, грохот из прицепа стал настолько сильным и отчаянным, что Дон невольно сделала шаг назад, а Джайлс нахмурился еще сильнее.

«Готов? — Джереми высунулся в открытое окно, после того, как заехал в манеж и дождавшись утвердительного кивка друга ответил, — Ну тогда поехали!»

В то же мгновение Джайлс оказался возле прицепа, схватился за засов, запирающий его дверь и, дождавшись паузы между звонкими ударами, отварил его.

Дверь прицепа тут же распахнулась и из него, стремительно и напряжённо, словно резко разжавшаяся пружина, выпрыгнула лошадь, чуть не сбив рядом стоящего Джайлса с ног.

Сухая земля, прогретая солнцем, тотчас же взвилась из-под копыт облаком пыли и заклубилась вслед за несущейся во весь опор лошадью.

Она понеслась вперед так стремительно, будто не видела ничего перед собой, хрипя и рыча, словно хищник. Баффи даже не знала, что лошади так умеют. Добежав до ограждения, животное взвилось на дыбы и бросилось вдоль забора, пытаясь найти выход.

Джереми тотчас же налёг на газ и его джип, подняв облако пыли, поспешил покинуть манеж. Джайлс сразу же закрыл за ним ворота, а сам остался внутри, наблюдая за беснующимся животным с отстранённым и задумчивым видом.

Тем временем, лошадь, не найдя выхода в противоположной части манежа, резко развернулась на месте и понеслась в обратную сторону. Прямо на Джайлса.

Дон испугано вскрикнула от неожиданности, Баффи вздрогнула и напряглась, но сам Джайлс не сдвинулся с места.

Истребительница, наблюдая как разъярённое животное несётся прямо на её наставника и как расстояние между ними стремительно сокращается, запаниковала:

«Что он делает?»

Лошадь не сбавляла скорости, а Джайлс не сделал даже малейшего шага к отступлению.

Девушка уже была готова броситься к наблюдателю, чтобы встать между ним и опасным зверем, но в этот момент её поймал за руку подошедший Джереми:

«Всё в порядке, Баффи, — мужчина заглянул встревоженной девушке в глаза и улыбнулся, — этот парень знает, что делает, поверь»

Истребительница хотела было возразить, но растерялась и снова взглянула на Джайлса. Он был абсолютно не возмутим, а зверюга неслась на англичанина во весь опор, надвигаясь неуклонно и пугающе, как цунами. Руперт, по-прежнему, оставался на месте.

Лошадь уже была совсем близко и, казалось, вот-вот похоронит наблюдателя под своими копытами, как вдруг тот, в самый последний момент, вместо того чтобы отступить, шагнул прямо ей навстречу. Лошадь вскинула голову и, припав на задние ноги, затормозила, подняв огромное облако пыли, накрывшее и её и Джайлса.

Когда пыль рассеялась, девушки, Джереми и другие зеваки, собравшиеся вокруг манежа и наблюдающие за столь необычным зрелищем, увидели, что лошадь, как вкопанная, стоит в паре метров от засыпанного пылью Джайлса, который стоял так же неподвижно, как и раньше.

Было видно, что животное растеряно. Должно быть, в его планах было напугать человека, стоящего на пути, и такой отчаянный выпад его озадачил.

Джайлс же, в свою очередь, оставаясь таким же спокойным, снял покрытые пылью очки с переносицы, протёр их и, после того, как вернул их на законное место, принялся снова придирчиво разглядывать животное перед собой.

Спустя пару мгновений Джайлс сделал маленький осторожный шаг в сторону лошади, надеясь подойти к ней поближе, но та вдруг взвилась в таком неистовом ужасе, что казалось будто перед ней стоит не человек, а какое-то страшное чудовище из преисподней.

Кобыла, гонимая страхом, отбежала на пару десятков метров от Руперта и остановилась, продолжая наблюдать за ним в тревожном ожидании.

Баффи, которая уже переживала за жизнь наблюдателя чуточку меньше, решила заняться тем же, чем и он и принялась рассматривать взволнованное животное.

Истребительница пробежалась взглядом по телу лошади и хоть Баффи и не была знатоком лошадей, это не помешало ей понять, что с этим животным что-то не так.

Первое, что бросалось в глаза, это то, что лошадь была очень грязной. На её, кажется, светлой шкуре, засохла грязь, а в светлой спутанной гриве и хвосте, застряли множество колючек, сена и прочего мусора.

Взгляд Баффи проскользнул по напряженным, дрожащим то ли от нагрузки, то ли от страха мышцам, затем по большим и испуганным глазам, которые, как оказалось, были необычного голубого цвета.

Но когда взгляд девушки дошёл до груди животного, та, невольно охнула, прикрыв рот ладошкой.

На груди лошади был огромный уродливый шрам, который тянулся до самой шеи, а местами, ближе к ногам, шрам был настолько глубоким, что казалось в этих местах отсутствуют фрагменты мышц.

Присмотревшись, девушка также разглядела и другие шрамы на теле животного. Мелкие, не глубокие, но многочисленные.

— Её зовут Энигма, — раздался голос Джереми над головой у истребительницы. — Но хозяйка звала её Энни. Это кобыла текинской породы. Ей восемь лет.

— Мистер Мэй, — спросила Баффи, не в силах оторвать взгляда от страшных увечий животного, — что с ней произошло?

— Джереми, — отозвался мужчина с улыбкой, — Зовите меня просто Джереми.

Баффи кивнула в ответ с легкой улыбкой, а Джереми, тем временем, не торопился отвечать на заданный вопрос. Он словно бы напряжённо подбирал нужные слова.

— Вы знаете Баффи, я привёз её из Кливленда...

Баффи тотчас же нахмурилась, услышав название города:

— Это там, где еще одна «Адская пасть»?

Джереми кивнул, обрадовавшись уровню осведомлённости истребительницы, и, благодаря этому, продолжил своё повествование более свободно.

— Как вы знаете, Баффи, города, прячущие под собой «Адскую пасть», хранят в себе очень много опасностей…

Баффи рассеяно кивнула, на миг окунувшись в воспоминания о своём первом знакомстве с «Адской пастью» Саннидейла, а Джереми начал свой рассказ:

«Никто не знает точно, что произошло в тот день»

«Единственное, что мне известно, это то, что Аманда Беккер, хозяйка Энигмы, отправилась со своей любимицей в этот день на верховую прогулку. Она хотела встретить рассвет над рекой и выехала затемно.

Она должна была вернуться к обеду, но не сделала этого. Вечером, родственники забили тревогу.

Был сформирован поисковой отряд из добровольцев и полиции, но не смотря на изнурительные и тщательные поиски, найти Аманду не удалось.

Спустя две недели, местные жители рассказали, что видели одинокую раненную лошадь, в двадцати километрах от места пропажи Аманды.

Этим делом заинтересовался Совет и послал на поиски девушки и лошади своих людей, среди которых был я.

Мы нашли Энигму на окраине Москито-Крик, в лесополосе.

Она лежала измождённая, как потом сказали ветеринары, у неё была большая кровопотеря»

— Из-за раны на груди? — предположила Баффи нахмурившись, но к её удивлению, Джереми покачал головой.

— Нет, эта рана у неё появилась уже потом, когда она пыталась бежать от людей, которые её выходили.

— Но почему?

Джереми умолк на мгновение, оставив Баффи место для болезненных метаний в догадках, после чего продолжил:

«Обнаружив Энигму, полиция и люди Совета принялись прочёсывать лес, в котором она была найдена, в надежде найти Аманду, но долго искать её не пришлось.

Ночью, она сама дала о себе знать.

Она напала на полицейского, который искал её»

Баффи напряжённо кивнула:

«Она была обращена»

«Верно, — кивнул Джереми, — Потребовалось много времени, чтобы восстановить события тех дней. И удалось это сделать в полной мере благодаря тому, что в Кливленде была обнаружена группа вампиров, которая перед уничтожением, была с пристрастием допрошена.

Выяснилось, что главарь этой шайки любил окружать себя красивыми девушками, предварительно обращая их в таких же упырей, как он сам. Он называл это «Даром вечной жизни». Аманда приглянулась ему уже давно.

Подгадав момент, как раз во время той самой ночной верховой прогулки, вампиры выследили девушку и напали на неё. Каким-то чудом, Аманде удалось вырваться во время обращения и вскочить обратно в седло.

Энигма неслась во весь опор. Честно говоря, даже удивительно, как лошади удалось преодолеть такое огромное расстояние в таком бешенном темпе. Вампиры гнались за ней до самого рассвета»

Джереми снова умолк и задумался, а Баффи снова взглянула на Джайлса. Его лицо было непроницаемым, но истребительница довольно хорошо знала своего наблюдателя, чтобы суметь разглядеть в его глазах тревогу с налётом грусти.

— А потом? Что было потом? — не выдержала паузы она посмотрела на Джереми.

— Хоть Аманде и удалось вырваться, обряд её обращения был совершен. Вскоре, Аманда потеряла сознание, выпала из седла и, спустя какое-то время, умерла.

— Всё это время Энигма была с ней?

-Да. Она не покидала хозяйку всё это время, — кивнул Джереми, после чего прочистил горло и добавил чуть севшим голосом — Даже, после обращения.

Баффи интуитивно чувствовала, что эти слова несут в себе какой-то трагизм, но не понимала причины этого. К счастью, Джереми разъяснил всё довольно скоро.

— Баффи, Аманда очнулась в глухом лесу. Обратившаяся, потерянная, голодная…

Истребительница тут же вскинула брови, а глаза её невольно расширились от удивления и ужаса:

— Аманда пила кровь Энигмы всё это время? Вы это хотите сказать?

Джереми мрачно кивнул и посмотрел задумчивым взглядом на лошадь, что стояла недалеко от Руперта Джайлса:

— Пока в лес на поиски не пришли люди, Аманде нечем было питаться. Энигма была единственным доступным источником крови для девушки. Аманда пользовалась этим, как минимум, неделю.

Баффи долго молчала. На её лице отображалась борьба с нахлынувшими эмоциями. Истребительница изо всех сил старалась сохранить невозмутимость, но давалось ей это не легко.

— Но почему, — всё-таки выдавила из себя она, — Почему Энигма не убежала от Аманды? Почему осталась и терпела насилие над собой?

Джереми посмотрел в даль, после чего вздохнул и сказал:

— Мы часто терпим то, что не должны, ради тех, кто для нам дорог.

Баффи почувствовала, как к её горлу подступил ком. Она еще раз взглянула на Джайлса, который уже оставил попытки подойти в лошади и просто стоял поодаль и изучал её своим пронзительным взглядом. Взглянула на Энигму и её шрамы, рассыпанные по телу и, невольно, коснулась своего шрама на шее, оставленного Ангелом.

«Ветеринары и родители Аманды настаивали на усыплении Энигмы, — продолжил после паузы Джереми, — признаться честно, я и сам долгое время думал, что это единственный выход. Её физическое состояние восстановилось весьма успешно, но вот психическое… Энигма впадает в сильнейшую панику даже при полной изоляции, что уже говорить о моментах, когда к ней пытается подойти человек.»

«Вот этот шрам, — Джереми кивнул на грудь лошади, — Энигма заработала, когда, будучи запетой в конюшне, услышала голоса конюхов за окном. От страха она впала в такое безумство, что вышибла дверь своего денника, а затем дверь конюшни. Она даже не почувствовала, как разодрала себе пол корпуса о торчащие доски»

Баффи поморщилась, представив себе эту картину.

— Если она так безнадёжна, — отозвалась истребительница, — почему вы продолжаете за неё бороться? Может усыпление действительно было бы самым гуманным решением?

Джереми рассеяно закивал:

— Я согласен с вами, Баффи. Пожалуй, попытаться «воскресить» эту лошадь было действительно слишком эгоистично с моей стороны, — англичанин стоял в пол-оборота к собеседнице и не увидел, как она поёжилась при слове «воскресить», — но я меня так впечатлила самоотверженность и верность этого животного, что я не смог просто махнуть на него рукой. Теперь я уже зашёл слишком далеко, чтобы отступать. Я объездил всю Америку в поисках специалиста, который смог бы мне помочь…

— Вы искали подходящего ветеринара?

— Нет, — улыбнувшись качнул головой Джереми, — вы что ни будь слышали о заклинателях лошадей, Баффи?

Девушка задумалась нахмурившись, после чего усмехнулась:

— Каких я только колдунов не видела, каких только заклинаний не слышала, но о заклинателях лошадей, увы, слышу впервые.

Джереми добродушно рассмеялся.

— Я расскажу вам вкратце, — сказал он так и не убрав с лица улыбку, — Заклинатели лошадей, это люди, которые, согласно легенде, умеют заглядывать в душу лошади. Могут найти в её глубине страхи и развеять их.

— Как они это делают?

— Легенда гласит, что они нашёптывали заклинания на ухо лошади, тем самым успокаивая её и излечивая её душевные раны. На самом же деле, эти люди очень тонкие психологи, хотя… Я не удивлюсь если они и правда обладают какими-то магическими способностями.

— И вы не смогли найти заклинателя в Америке?

Англичанин вздохнул:

— Я смог связаться с некоторыми из них, но потом я понял, что они не смогут помочь Энигме. Её «история болезни» слишком специфична. Этой лошади может помочь только человек, который не только знает толк в лошадях, но еще и знает, кто такие вампиры. Как только я это понял, я подумал о Руперте…

Баффи вскинула брови:

— Джайлс — заклинатель лошадей?

Джереми усмехнулся:

— Он не любит, когда его так называют. Он не считает себя таковым, как по мне — зря. Я не видел никого, у кого получалось бы лучше находить с лошадьми общий язык. Когда мы были еще юношами, заездку самых сложных и недоверчивых лошадей доверяли только ему.

Баффи была очень удивлена услышанным. Она повернулась в сторону манежа и взглянула на своего наблюдателя, что ходил вокруг безумной, поднимающей пыль биением копыт лошади. Истребительница смотрела на его высокий силуэт, обрамлённый лучами вечернего солнца и думала о том, как она, оказывается мало знает об этом человеке.

Затем, взгляд девушки невольно упал на Энигму. Баффи снова пробежалась глазами по её шрамам, по её прижатым к голове ушам. От истребительницы также не ускользнуло и то, какая сильная дрожь била это испуганное животное.

Баффи так увлеклась разглядыванием Энигмы и анализом своих впечатлений, что не заметила, как Джереми оставил её и пошёл навстречу Джайлсу, который уже покинул манеж.

Когда Джереми подошёл ближе к забору, Энигма вдруг взвилась на дыбы, испуганно заржала и бросилась в прочь, забившись в самый дальний угол манежа.

Увидев это, Баффи задумалась ещё больше.

Сердце истребительницы до краёв переполнило давно забытое чувство сострадания. Баффи так давно находилась в состоянии принятия жестких и ответственных решений, что уже забыла, каково это, чувствовать что-то подобное.

Это было странно, но она вдруг поняла, что в этом напуганном и израненном животном, что пережило так много боли и теперь видит опасность в каждом шорохе, девушка узнала себя.

Джереми и Джайлс о чём-то разговаривали. По взволнованному лицу Джереми, было видно, что его друг категорически настроен на отказ. Баффи подошла ближе, чтобы услышать, о чём говорят мужчины.

— Руперт, — умоляюще потянул Джереми, — дай ей хотя бы шанс, пусть она побудет тут хотя бы пару дней! Может ты еще изменишь своё решение? Может она не так безнадёжна, как кажется на первый взгляд…

— Прости, Джереми, — хмурясь, прервал друга Джайлс, — Я боюсь, что случай крайне запущенный и я не уверен, что смогу чем-то помочь. Я не занимался подобным много лет, и я боюсь, что у меня не хватит сил и навыков помочь Энигме. Ты даже не представляешь, как глубок её страх…

— Но Руперт! Разве ты не понимаешь? Её ждёт усыпление. Если ей не поможешь ты, то никто не поможет…

— Джереми…

Баффи уже подошла совсем близко и оказалась прямо за спиной у Джайлса. Она тихонько встала у манежа, положив подбородок на жердь забора и снова принялась разглядывать несчастное, забившееся в противоположный угол ограды животное.

Девушка готова была поклясться, что лошадь тоже украдкой разглядывает её в ответ.

— Руперт, — не унимался расстроенный Джереми, — Я помню, как ты управлялся с самыми сложными лошадьми, прошу, хотя бы попробуй…

— Энигма не просто сложная, Джереми, она…

Джайлс не успел договорить, как вдруг услышал за спиной тихий голос своей истребительницы, что говорила, кажется, сама с собой:

— Энигма… — потянула она тихо, не отводя глаз от кобылы, — Какое красивое имя. Я бы звала тебя просто Энн. Одинокая, потерянная Энн.

По спине Джайлса пробежал холодок.

Энн. Именно это имя взяла себе Баффи, когда сбежала в Лос-Анджелес. Руперт это прекрасно помнил. Вспомнил он и так же то, как Баффи не давала ему себя найти. Как долго скрывалась, убегала и не доверяла ему свои раны.

Наставник повернулся к своей истребительнице и увидев, какими полными слёз глазами Баффи смотрит на раненную, никому не нужную лошадь, моментально принял для себя единственное правильное решение.

— Джереми, — повернулся бывший библиотекарь к своему другу, — Две недели. Я дам ей две недели, если за это время будет хотя бы минимальный прогресс — я оставляю Энигму себе.

Лицо кучерявого англичанина тотчас же просияло. Он сердечно схватил друга за руку и принялся трясти её, рассыпаясь в благодарностях.

Обрадовалась также и Баффи. Почему-то мысль о том, что у этой несчастной кобылы появился шанс на восстановление и счастливое будущее согрел девушке душу. Также у неё не было и малейших сомнений в том, что Джайлс сможет помочь Энигме.

И, наверное, не только Энигме.

«Это же Джайлс» — подумала про себя истребительница с улыбкой.

Спустя какое-то время Джереми собрался уезжать, пообещав заехать в гости через пару дней. Проводив его Джайлс, Баффи и Дон отправились домой.

Они шли и о чём-то болтали, как вдруг Баффи решила спросить у своего наблюдателя:

— Джайлс, — сказала она, поравнявшись с мужчиной, — Почему ты всё-таки оставил Энигму? Мне казалось, ты был так категоричен в своём отказе. Почему же ты всё-таки передумал?

Наблюдатель задумался. Из-за разницы в росте Баффи не могла видеть его глаз, поэтому оставила попытки заглянуть в них и угадать, о чём он думает.

— Не знаю, — спустя какое-то время отозвался мужчина, — Наверное, мне просто иногда нравиться вести себя непредсказуемо.

Баффи рассмеялась, приняв этот ответ, а Джайлс тепло улыбнулся.

Дон тоже улыбнулась, только её улыбка отдавала лёгким налётом грусти, ведь она знала, что на самом деле заставило наблюдателя изменить своё решение.

А вернее кто.

Когда компания пришла домой, на веранде они увидели Ксандра и Уиллоу. Они сидели в плетённых креслах друг напротив друга и о чём-то тихо беседовали. Вокруг них витала атмосфера уюта и взаимной заинтересованности, но, когда парочка увидела приближение друзей, они, отчего-то смутились и прервали беседу, словно вынырнув из своего автономного мирка, доступного только им двоим. Уиллоу поспешила на кухню, чтобы поставить чайник, а Ксандер, чтобы смахнуть с себя тень своего смущения, набрал воздуха в грудь и величественно выпрямившись изрёк:

— А я, между прочим, пока вы бродили бог знает где, смазал петли на двери.

Джайлс закатил глаза, а Баффи и Дон, не сговариваясь изобразили на лице высшую степень восхищения и захлопали в ладоши:

— Мы годимся тобой, о великий Александр Харрис!

Ксандер тут же вскочил с кресла и ответил на шуточные овации глубоким элегантным поклоном.

«Что вы, что вы, это был мой долг» — улыбнулся парень и победоносно взглянул на англичанина, что уже подошёл к входной двери и взялся за ручку. Глаза наблюдателя блеснули в этот момент ироничной усмешкой и Ксандер не понял причину этого, но буквально через секунду, эта истина ему открылась.

Стоило Джайлсу потянуть ручку на себя, как дверь разразилась душераздирающим скрипом.

На лице парня в этот момент отобразился весь спектр возможных эмоций, начиная от шокированного недоумения, до панического отчаянья.

— Проходите, о великий Александр Харрис, только после вас. — сказал тем временем наблюдатель и дождавшись, когда парень войдёт в дом, добавил похлопав того по плечу, — Многие смельчаки бросали вызов этим петлям, с ними сражался ещё мой дед.

Девушки, вошедшие за Ксандром, тихонько рассмеялись и в этот момент с кухни выбежала Уиллоу:

«Баффи! Тебя к телефону…»

Истребительница захлопала глазами в удивлении и было открыла рот, чтобы поинтересоваться, кому она могла понадобиться, но подруга её опередила, добавив:

«Это Алан»

* * *

— Сейчас девяностые! Тысяча девятьсот девяностые и я могу делать что хочу! И я хочу пойти на свидание!

— Хорошо. Можешь идти, пожалуйста.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Я буду не далеко! Если придёт апокалипсис — позвони на пейджер.

S1, E5 «Never Kill a Boy on the First Date»

* * *

Когда Баффи сжала в руке прохладную и гладкую телефонную трубку, в её голове царил полный хаос.

Уиллоу, одолеваемая нетерпением, тут же подскочила ближе и притихла, чтобы не пропустить ни единого слова подруги.

Баффи поднесла трубку к уху.

Её осторожное «Алло» прозвучало как-то предательски неуверенно и робко. Девушка была готова топнуть ногой от досады, ей так не хотелось показаться смешной или жалкой.

Но кажется парень на том конце провода не обратил на её растерянность никакого внимания.

«Привет, Баффи! Это Алан, помнишь меня?»

Если бы это было уместно, Баффи бы рассмеялась. Можно ли было забыть красивого кареглазого брюнета в кожаной куртке, что приехал на их первую встречу на красивом блестящем мотоцикле?

Как рыцарь на белом коне.

— Привет, Алан. Да, я помню, — несмотря на внутренние страсти, на сей раз голос истребительницы получился спокойным и слегка безразличным, что очень обрадовало девушку, желающую сохранить лицо.

— Баффи, я тут подумал, — проговорил голос в трубке, — сходим куда-нибудь завтра? Может в кафе или кино?

Уиллоу, которая расслышала предложение Алана, радостно подпрыгнула, заглушив ладошками восхищенный писк, но истребительница, судя по её растерянному лицу, почему-то, восторга своей подруги не разделяла.

Завтра они с Джайлсом планировали провести еще одно занятие с медитацией, а так как Баффи эти занятия очень помогали, пропускать его ей не хотелось. К слову, наблюдатель специально освободил для этого вечер от работы и перенёс все свои дела на первую половину дня.

— Завтра вечером?.. — задумчиво повторила Баффи, и взглянула на Джайлса, который как раз вошёл в кухню вместе с Дон, — Ты знаешь Алан, к сожалению, я не смогу, завтра я…

Но девушка не успела закончить фразу: тихий, но твердый голос наблюдателя перебил её:

«Соглашайся», — шепнул наставник утвердительно.

Баффи удивлённо вскинула брови и хотела было возразить, но англичанин предупреждающе поднял руку: «Всё в порядке, Баффи, иди».

Истребительница была растеряна и сбита с толку. Собеседник на том конце провода, почувствовав заминку, решил надавить на девушку контрольным вопросом:

«Ну так что, Баффи, увидимся завтра?»

Истребительница еще раз взглянула на Джайлса, чьи глаза излучали спокойное смирение, потом на Уиллоу, что светилась предвкушением и азартом, после чего выдохнула в трубку лаконичное: «Почему бы и нет».

«Отлично! — обрадовался Алан, — я заеду за тобой в три».

Собеседники обменялись учтивыми прощаниями, Баффи повесила трубку и обвела взглядом комнату.

Скользнув глазами по лицам своих друзей, она вдруг осознала, что все жильцы дома собрались вокруг неё, как голодные работяги вокруг буфетчицы во время обеда. Взгляд у них, к слову, был такой же вопросительный и требовательный. Истребительница почувствовала себя необычайно глупо.

— Вот это да, — наконец нарушила тишину Уиллоу, глядя на подругу, — Баффи идёт на свидание!

Баффи смутилась и пренебрежительно фыркнула, а Ксандер выкрикнул из дверного проёма:

«Ну и ну! Это звучит как повод для общенационального праздника!»

Уиллоу хихикнула, а Баффи смутилась еще больше и покосилась на своего наблюдателя, отрешённая обречённость лица которого, казалось, прогрессирует с каждой секундой.

— Джайлс, — тихо позвала она и дождавшись, когда англичанин выйдет из своей безучастной задумчивости и посмотрит на неё, спросила, — А как же наше занятие?

Мужчина устало улыбнулся:

— Не переживай об этом, Баффи. Думаю, хорошее свидание пойдёт тебе на пользу не меньше медитации, — девушка хотела запротестовать, но наставник добавил, -Не упускай возможность хорошо провести время, раз уж она появилась. Для занятия мы еще найдём время, я ведь никуда от тебя не денусь.

Истребительница благодарно улыбнулась мужчине, заулыбалась также и Уиллоу, уже предвкушая, как её подруга завтра будет делиться с ней впечатлениями о своём свидании, как в старые добрые времена.

Одна только Дон невольно нахмурилась в этот момент, погрузившись в свои размышления. Её терзали последние слова, сказанные Джайлсом. Девушка углядела в них глубокий сакральный смысл, доступный, к сожалению, только ей одной.

* * *

Следующий день прошёл без особенностей, полный житейских дел. Баффи и Дон занимались уборкой дома, Уиллоу готовила обед, а Ксандер чинил изгородь, что завалилась под весом обвившей её зелени.

Джайлс в это утро снова уехал до того, как все проснулись, чем очень удивил ребят. Рабочая встреча, на которую он собирался сегодня в город, должна была состояться только в полдень. Очевидно, что покидать дом в такую рань необходимости не было.

После обеда, когда часы пробили час дня, Баффи отправилась к себе в комнату выбирать наряд для предстоящего свидания, прихватив с собой Уиллоу. Девушки приглашали с собой также и Дон, но та, почему-то, настойчиво отказалась.

— Ой, Баффи… — потянула рыжая ведьма, плюхнувшись на кровать в комнате подруги, — Я так за тебя рада! Подумать только, настоящее свидание!

Баффи тем временем хмурилась и копалась в шкафу, пытаясь отыскать для себя подходящий наряд.

— Может, это? — Истребительница приложила к груди серую футболку с длинным рукавом, но Уиллоу округлила глаза и активно запротестовала.

— Ты что, Баффи, — девушка соскочила с кровати и подошла к шкафу, — Это же свидание! Нужно что-нибудь более… кокетливое? Давай лучше я посмотрю.

Уиллоу нырнула в глубину шкафа, а Баффи смиренно заняла её место на кровати.

Истребительница вдруг осознала, что ни наряжаться, ни краситься ей совершенно не хочется. Откровенно говоря, ей не очень-то и хотелось соглашаться на свидание в принципе, но давление окружающих вынудило её на это.

Баффи надеялась, что «аппетит придёт во время еды» и ей удастся поймать подходящее настроение для свидания во время подготовки к нему, но увы, пока что чуда не произошло.

Её одолевала тревога и какое-то гнетущее и давящее чувство ответственности.

Уиллоу вдруг разогнулась, словно поймав в голову какой-то невидимый сигнал и обернулась на подругу с подозрительным прищуром:

— Баффи, мне кажется или ты и правда совсем не горишь энтузиазмом?

Истребительница испугалась выражения лица подруги и тут же принялась оправдываться:

— Что? Нет, что ты! То есть да, наверное, — Баффи вздохнула, — Не знаю, Уиллоу. Мне кажется, я как-то не настроена на романтику…

— Первое свидание не имеет никакого отношения к романтике, Баффи, — улыбнулась Уиллоу, — Ты просто идёшь хорошо провести время в приятной компании, — потом рыжая девушка добавила с сомнением, ­­­­- или Алан тебе совсем не нравится?

— Очень нравится, Уиллоу, — честно ответила девушка и почему-то погрустнела, — Но мне так тревожно. Уилл, ты ведь знаешь, чем заканчиваются все мои отношения с парнями. Истребительницы и так не созданы для долгих и гармоничных отношений, а тут еще и Зедекия со своими пророчествами… Алан хороший парень, не хотелось бы портить ему жизнь.

— Баффи, — рыжая ведьма оставила в покое гардероб истребительницы и села на кровать рядом с подругой, — Мы не в Саннидейле, а ты больше не последняя надежда мира. Тебе нечего боятся!

— Дело даже не том, что я истребительница, Уилл. Я давно уже поняла, что портит меня не моя избранность и великая миссия. Всё порчу я. Сама я. Мой эгоизм, моё неумение прислушиваться к потребностям других. Отношения — это огромный труд, а я не та, кто способен вкладываться во что-то. Разве честно будет с моей стороны, заведомо зная, кто я и какая я, идти на свидание с хорошим парнем и, в перспективе, обрекать его на страдания рядом со мной? — рыжая ведьма хотела было что-то возразить, но Баффи настойчиво её перебила, продолжив, — А они будут, Уиллоу. Рядом со мной страдания неизбежны. А учитывая пророчество Зедекии, можно предположить, что связь со мной не просто закончится для парня моральной и физической инвалидностью, а вообще его убьет!

Баффи вспомнила тринадцатый аркан и черноволосую ведьму в белом платье, странно сверкающую глазами, невольно поёжилась и хмуро буркнула себе нос:

«Я не девушка, а бубонная чума, честное слово»

Уиллоу сочувственно помолчала немного, дав подруге место для её эмоций, после чего улыбнулась:

— Баффи, — начала она тихо, с мягкой ободряющей улыбкой, — Самокритика — это, конечно, хорошо, но не стоит пытаться делать выводы за других людей. Пойми, ты можешь решать только за себя: определись, нравится ли тебе Алан, хочется ли тебе попробовать отношения с ним. Реши для себя, нужен ли тебе этот человек, а нужна ли ты ему, пусть уже решает он. Это ты в своих глазах эгоистичная и неудобная, а с его точки зрения ты можешь быть совсем другой.

— Да? Какой, например? — насупилась блондинка.

— Не знаю, Баффи, — честно ответила Уиллоу, — И ты не узнаешь, если будешь бегать от Алана.

Истребительница не возражала, на её лице отобразилось выражение глубокой задумчивости, что означало, что она приняла эти слова всерьёз. Уиллоу это очень воодушевило, и она продолжила:

— Отдайся в руки судьбы, Баффи. Позволь потоку жизни увлечь тебя. Слушай своё сердце и не думай о плохом. А лучше вообще ни о чём не думай. Тем более, если мне не изменяет память, Зедекия говорила, что Рыцарь Кубков принесёт тебе много хорошего, если ты позволишь ему войти в свою жизнь. Чего тогда бояться?

Истребительница вдруг осознала, что ей стало легче. Слова подруги её действительно приободрили, а то торжественное и одухотворённое выражение, которое приняло лицо Уиллоу при их изречении, невольно вызвало у Баффи улыбку.

— Твоя взяла, рыжая, — хохотнула Баффи и положила руку ведьме на плечо, — И где ты этого нахваталась… Не на парах ли по психологии у профессора Уолш?

В ответ на это Уиллоу шутливо надулась и схватила с кровати подушку, после чего стукнула ею подругу. Завязалась шуточная драка, оружием которой была щекотка, после чего, вдоволь насмеявшись, подруги вернулись к подбору наряда для истребительницы. На этот раз, Баффи приступила к этому с куда большим энтузиазмом.

Алан отнёсся к предстоящему мероприятию со свойственной англичанам педантичностью: ровно в три часа он был уже у ворот.

В это время Баффи наводила последний лоск у зеркала в прихожей, а её подруга придирчиво осматривала её внешний вид.

«Нет, — задумчиво потянула Уиллоу осмотрев наряд истребительницы с головы до ног, — Всё же здесь явно чего-то не хватает!»

Баффи окинула взглядом свой наряд в зеркале и пожала плечами:

«А, по-моему, всё в порядке»

Девушка была в белой струящейся блузке, светло-голубых джинсах и белых кроссовках. Не самый сногсшибательный выбор, конечно, но вполне приличный и, к тому же, удобный.

«Всё, мне пора — сказала Баффи увидев в окно остановившуюся около ворот белую машину и тут же взвизгнула, — Уилл, ну ты видела! Если бы я знала, что он приедет за мной не на мотоцикле, я бы надела платье!»

Но рыжая ведьма обращенных к ней слов не услышала: секунду назад она вдруг сорвалась с места и унеслась на второй этаж дома, звонко топая ногами по старой деревянной лестнице.

Спустя минуту Уиллоу так же шумно вернулась, сжимая в руке свою яркую розовую джинсовую куртку.

— Надевай! — требовательно скомандовала девушка и протянула куртку Баффи.

— Что? Нет! — взвилась блондинка и уже схватилась за дверную ручку, чтобы покинуть дом, но Уиллоу преградила ей путь.

— Ты видишь решимость на моём лице, Баффи? Я сказала — надевай.

Истребительница решила уступить, не желая тратить силы на препирательства, и выхватив куртку из рук ведьмы, натянула её на плечи с хмурым недовольством.

Уиллоу же, сделав шаг назад, чтобы лучше рассмотреть подругу, победоносно улыбнулась: «Вот теперь совсем другое дело!»

Баффи взглянула на себя в зеркало — и правда, теперь девушка не казалась себе такой бледной молью, как минуту назад.

Истребительница благодарно улыбнулась подруге, чмокнула её в щёку на прощание и побежала навстречу своему кавалеру.

Алан встретил её с улыбкой и букетом цветов.

Сейчас молодой человек показался истребительнице еще симпатичнее, чем в их первую встречу. Баффи вдруг подумала, что было непривычно видеть его при свете дня, так как они познакомились уже после захода солнца. Эта мысль вдруг отбросила её к воспоминаниям о своей первой любви, когда она наивно мечтала, что когда-нибудь Ангел сможет предстать перед ней в лучах солнца без вреда для себя.

Способность переносить солнечный свет, в последствии, он всё-таки приобрёл, но только Баффи уже это было не нужно.

Алан предложил поехать в кафе, где, по его словам, пекли самые ароматные во всей Великобритании булочки с корицей и наливали самый насыщенный и крепкий кофе.

— Кофе, — удивлённо хохотнула Баффи разглядывая красивые розовые пионы, пока мужчина вёл машину, — Всегда думала, что англичане предпочитают чай. Ну, в перерывах между бурбоном и скотчем.

Алан улыбнулся.

— А я не правильный англичанин, Баффи, я деформированный.

— В самом деле? — рассмеялась Баффи, — И что же испортило такого породистого джентльмена как ты?

Алан театрально выдержал паузу, чтобы интрига потомилась, после чего ответил с налётом гордости:

— Америка!

Баффи подняла глаза к потолку:

— Ну конечно! Тлетворное влияние запада! Я должна была догадаться, — Алан рассмеялся, а Баффи поспешила уточнить, ­- Так ты бывал в Америке? Часто?

— Бывал, это мягко сказано, — отозвался мужчина, который замедлил ход своего автомобиля и искал глазами место для парковки, — Я прожил там десять лет, в Аксоне, штат Огайо.

— Ого!

Истребительницу это откровение удивило и озадачило.

— Никогда не бывала в Аксоне, — задумчиво произнесла девушка, когда машина остановилась, — Насколько я знаю, это не очень большой город. Почему ты выбрал именно его?

— Честно говоря, мне не приходилось выбирать, меня отправили в этот город по работе. А сейчас я приехал в Уэстберри в отпуск, чтобы повидать родных и подышать туманным воздухом родины.

Баффи хотела было спросить, кем же работает Алан, но не успела этого сделать: мужчина вышел из машины и обошёл её, чтобы открыть дверь своей спутнице.

Покинув салон автомобиля Баффи огляделась.

Они остановились на узкой и тихой улице, вдоль которой стояли невысокие выкрашенные в белый цвет дома с коричневыми крышами. Людей вокруг практически не было, так как день был будний и пасмурный, только редкие туристы неспешно проплывали мимо.

«Нам сюда»

Алан взял девушку за руку и потянул её в сторону дома с деревянной белой вывеской, на которой красивыми золотыми буквами было написано «White Horse».

«Белая лошадь», — задумчиво потянула Баффи, зачем-то повторив написанное на вывеске вслух.

— Это в честь древнего геоглифа, что расположен на Браттон-Хилл, — тут же пояснил Алан, открыв перед девушкой дверь.

— Древнего?! — изумилась Баффи.

Она прекрасно понимала, о какой достопримечательности идёт речь, девушка обратила внимание на гигантский рисунок белой лошади, изображённый на склоне горы, сразу, как только попала в город. Но она была уверена, что это ничто иное как объект современного искусства, созданный на забаву туристам.

— Да, именно, — кивнул Алан, продолжая мысль, — Таких геоглифов в Великобритании около двадцати штук, и никто точно не знает, откуда они появились. Они все сделаны и мела и всегда изображают белую лошадь.

Войдя внутрь заведения, пара заняла свободный столик у окна.

Алан, как подобает джентльмену, отодвинул стул, приглашая девушку сесть, после чего, уточнив, чего бы ей больше всего хотелось попробовать, отправился делать заказ.

Когда мужчина ушёл, Баффи погрузилась в свои мысли. Упоминания белой лошади напомнили ей о Энигме. Истребительница вспомнила шрамы на её шкуре, её испуганные глаза. Потом Баффи подумала о Джайлсе.

«Интересно, где он сейчас? Чем он занят? Почему уехал сегодня так рано?»

И главное:

«Почему он так легко отпустил меня на свидание?»

Были времена, когда один только намёк, что у истребительницы появился ухажёр, вызывал у наблюдателя гнев. Он принимался читать ей нотации о её предназначении и великой судьбе, напоминая, что свидания отвлекают её от вещей куда более важных.

Баффи вдруг вспомнила, как пошла на свидание с Оуэном, вместо того, чтобы сразиться с Помазанником. Джайлс тогда пошёл на кладбище один и, в итоге, чуть не погиб.

Девушка до сих пор чувствовала себя немного виноватой за эту историю, а ещё ей вдруг вспомнилось, как в тот день она сидела в кафе, скучающе слушая заумные монологи Оуэна и то и дело поглядывала на свой пейджер, в надежде, что наблюдатель всё-таки похитит её с этого свидания.

Баффи вдруг подумала:

«Интересно, а чем бы мы занимались сегодня на тренировке, если бы я не поехала с Аланом?»

Девушка сама не понимала, почему её так глубоко это волнует, но эти мысли, казалось, заполнили всю её голову. Даже красивый и наполненный деталями интерьер кафе, создающий атмосферу старой Англии, не смог заинтересовать и отвлечь истребительницу.

Но тут в поле зрения появился Алан, что нёс перед собой поднос, на котором была полная тарелка действительно ароматных булочек с разными присыпками, две чашки и прозрачный чайник, с красиво переливающимся чёрным чаем.

— Удивлён, что ты всё-таки предпочла чай, — произнёс брюнет, выгрузив содержимое подноса на стол, — Это так не по-Американски!

— А я не правильная американка, — сказала Баффи, дождавшись, когда мужчина наполнит её чашку, затем взяла её в руки и отсалютовав ею, гордо добавила, — Я деформированная!

Алан рассмеялся и чокнулся своей чашкой о чашку собеседницы.

— Я так рад, что ты согласилась на встречу со мной, Баффи. — вдруг признался мужчина и добавил, когда девушка подняла на него удивлённые глаза, — Спасибо тебе, за то, что ты здесь. Ты особенная девушка и я счастлив, что у меня есть шанс познакомится с тобой поближе.

Баффи застенчиво смутилась:

— Ты правда так считаешь?

Мужчина улыбнулся:

— Безусловно.

Беседа лилась легко и непринуждённо. Алан оказался очень приятным и чутким собеседником. Он интересовался Баффи, задавал ей мягкие и удобные вопросы, на которые было интересно отвечать и с вниманием слушал. Сам же он не упускал возможность пошутить или рассказать что-нибудь забавное, что вызывало улыбку и помогало расслабиться в беседе.

Когда десерты были съедены, Алан предложил прогуляться.

Молодые люди покинули «Белую лошадь» и направились вниз по улице, после чего вышли к пышному зелёному парку. Людей по-прежнему было немного, поэтому никто не мешал ребятам наслаждаться беседой и красивыми видами. Они шли неспешно, так что истребительница успевала рассмотреть окружающие её пейзажи во всех деталях.

Вдруг её внимание привлекла часовня, что выглядывала своим побелённым кирпичным боком из-за густых парковых деревьев.

Алан уловил направление, куда устремился взгляд его спутницы и завидев в её глазах немой интерес, сказал:

— Это церковь святого Эгидия. Если хочешь, можем подойти поближе.

— Святой Эгидий? — переспросила девушка, нахмурившись, — Никогда не слышала о нём…

Эти слова, почему-то, привели Алана в весёлое возбуждение и он, схватив девушку за руку, потянул её по направлению к постройке:

— О, думаю, я обязан рассказать тебе о нём подробнее!

Ребята вышли на ровную зелёную поляну, на которой и возвышалась небольшая и, судя по всему, очень старая церквушка.

— Святой Эгидий, — начал свой рассказ мужчина, положив руку на шершавую кирпичную стену, — покровитель всех калек, бедняков и просто тех, кто нуждается в помощи. Так же, он считается покровителем животных, в частности лошадей и оленей.

— Ну, если с лошадьми всё более-менее понятно, — отозвалась Баффи, у которой, судя по всему, рассказ мужчины вызвал интерес, — То не понятно, причём здесь олени?

У Алана был ответ и на этот вопрос:

— Считается, что, когда Эгидий отринул суету мирской жизни и ушёл в скит, единственной его спутницей была олениха, которая прибилась к нему в лесу. Однажды, в лес пришли охотники и погнались за этой оленихой. Та пустилась наутёк, по направлению к жилищу Эгидия, в надежде, что он защитит её…

Мужчина замолчал, проверяя, есть ли интерес к этой истории у собеседницы и не сильно ли он затянул своё повествование, но уже через пару секунд тишины, Баффи вдохновила его продолжать, обеспокоенно спросив:

— А потом? Что же случилось потом? Эгидию удалось спасти олениху?

— Да, Эгидий спас олениху от пущенной в неё стрелы, — ответил Алан после паузы и добавил уже немного тише, — Закрыв её собой.

Сердце Баффи ухнуло куда-то вниз. Она не была сентиментальной натурой, в силу своей тяжелой и полной борьбы жизни, но почему-то, эта история её очень тронула.

— Хотя версии на этот счет есть разные, насколько мне известно, Эгидий не погиб от стрелы охотника, — поспешил успокоить девушку Алан, — Кстати, само имя «Эгидий», имеет корни общие с той самой греческой «Эгидой». Правда, Эгидием этого святого практически никто не называет. На Востоке он известен, как Жиль, а в Англии, да и во многих других странах, он больше известен, как Святой Джайлс.

Баффи почувствовала, как её обдало жаром.

— Как? Как ты сказал? — растерянно спросила истребительница, опасаясь того, что знакомое имя ей померещилось.

Алан улыбался и по его улыбке было видно, что растерянность девушки его очень забавляет.

— Ты не ослышалась, Баффи, — не теряя озорного блеска в глазах, отозвался мужчина, — Никто иной, как Джайлс, Святой Джайлс. Подумать только! Я уверен, что на земле не мало носителей этой доблестной фамилии, но схожесть черт характера некоторых из них со своим святым однофамильцем просто поражает! Взять хотя бы нашего общего знакомого, Руперта Джайлса. Более образцового «Джайлса» и представить сложно, ты не находишь? Может он его потомок, как думаешь?

Баффи не могла прийти в себя. Услышанное свалилось на неё так внезапно и придавило такой массой эмоций, что она не могла справится со всеми.

— Ты знаешь Джайлса? Руперта Эдмунда Джайлса? — только и смогла выдавить из себя она.

— Конечно! — воскликнул Алан, — Старина Джайлс очень известная фигура: легендарный наблюдатель легендарной истребительницы!

Не успела Баффи справится с предыдущим откровением, как её шокировало новое:

— Ты знаешь, что я истребительница?!

Те многочисленные непонятные эмоции, что плескались в душе девушки и не находили выхода, вдруг, слившись воедино, превратились в понятный клокочущий гнев. Баффи чувствовала, как внутри неё что-то яростно вспыхнуло, как будто её нервы не выдержали нахлынувших эмоций, как не выдерживает хлипкая и гнилая проводка скачка напряжения. Истребительница подскочила к мужчине и схватила его за грудки:

— Кто ты, чёрт возьми, такой? — взревела она, — Что тебе нужно от меня? Кто тебя подослал?

— Баффи! — крикнул Алан почувствовав, что разъярённая истребительница вот-вот оторвёт его от земли, — Баффи, я работаю на Совет!

— Совета не существует! Он был уничтожен!

— Совет не существует в том виде, в котором был раньше, но его работа ведется. «Адские пасти» по-прежнему существуют и требуют надзора. Именно поэтому я жил в Аксоне, я наблюдал за активностью «Адской пасти» в Квинленде. Совет Наблюдателей — это не только кучка начальства, заседавшего в Лондоне, это огромный механизм, в котором было задействовано много людей. Он и по сей день работает, Баффи!

Истребительница осознавала, что Алан не врёт, но ей всё равно не удавалось укротить развернувшуюся бурю гнева и подозрительности внутри себя. Услышав знакомую фамилию из уст незнакомца, Баффи почему-то почувствовала угрозу для носителя фамилии, который был ей дорог. Стоило ей на долю секунды почувствовать опасность, как всё её былое спокойствие и внутренняя гармония, так тщательно взращиваемая часами медитаций и кропотливой работой над собой, тотчас же сорвались с резьбы.

Баффи почувствовала, как онемели её пальцы, которые вцепились в рубашку Алана с такой силой, что та начала трещать по швам.

Вдруг, гнев девушки улетучился, также резко, как и пришёл, сменившись не менее гадкими чувствами: чувством стыда и сожаления.

После пророчества Зедекии Баффи много думала о том, какая опасность может угрожать тому самому «рыцарю», что рискнёт связаться с ней. Сейчас, глядя на свои побелевшие костяшки пальцев, что сжимали ворот Алана, истребительница поняла: самое страшное, что ему угрожает, это она сама.

Девушка выпустила своего спутника из рук и почувствовала, как её тело пробил мелкий озноб, после чего, на неё, как покрывало, навалилась тотальная усталость, вперемешку с расползающейся где-то внутри тревогой.

Баффи вдруг захотелось укрыться, спрятаться где-нибудь, где её оголённая уязвимая душа почувствует себя хотя бы на мгновение в безопасности.

— Алан, прости, мне так жаль — выдавила она из себя попятившись назад от мужчины, — Алан, мне лучше уйти, прости, я не хотела…

Мужчина попытался поймать девушку за руку, но та сорвалась с места и пустилась на утёк.

Баффи бежала сломя голову, не разбирая дороги. Её охватило отчаяние: ей было настолько стыдно за свою неадекватную реакцию, что мысль об этом сдавливала сердце. Неужели, ей никогда не стать нормальным человеком? Неужели она так и останется ментальной калекой, что видит опасность даже там, где её не может быть, до конца своих дней?

Выбежав на трассу, Баффи принялась ловить попутку. К её счастью, мимо проезжало пустое такси.

Сунув водителю деньги и наказав вести её прямо по трассе, Баффи села на заднее сидение. Истерика уже немного поутихла, оставив только подавленность и разбитость. Баффи приоткрыла окно, чтобы успокоить себя прохладным воздухом и вдруг, поймав порыв ветра на своём лице, она окунулась воспоминаниями в день, когда такой же ветер ласкал её кожу и путался в волосах. День, когда они с Джайлсом мчались его машине на встречу закату.

Это воспоминание вызвало у девушки улыбку и на душе стало, будто бы легче.

В то же мгновение, Баффи коснулась плеча водителя:

— Отвезите меня, пожалуйста в Уэстберри. Мне нужно домой.

Больше всего на свете истребительница хотела почувствовать себя в безопасности. Ей хотелось спрятаться, в первую очередь, от самой себя и она поняла, где ей искать укрытия.

Баффи вытянулась, чтобы посмотреть на бортовые часы и увидев время на них довольно кивнула: кажется, она успевает на тренировку.

Оказавшись дома, Баффи первым делом заглянула в гостиную, чтобы проверить, нет ли там Джайлса. Его там не оказалось и к счастью, там не оказалось Ксандра и Уиллоу. Баффи знала, что, если она пересечётся с кем-то из них, они тотчас же налетят на неё с расспросами, как прошло её свидание с Аланом, а сейчас у неё не было времени на долгие разговоры.

Войдя на кухню истребительница заметила белеющий на двери холодильника листок бумаги, прикреплённый парой разнокалиберных магнитов.

Подойдя ближе, Баффи узнала мелкий и аккуратный почерк Дон:

«Баффи!

На случай, если ты вернёшься раньше:

Я в гостях у Марлен до вечера, не переживай за меня, её мама привезет меня домой на машине. Куда поехали Ксандер и Уиллоу я не знаю, но они сказали, что будут к ужину. Джайлс с Энигмой.

Целую!»

Прочитав сообщение, Баффи подхватила куртку, что дала ей Уиллоу, запрыгнула в кроссовки, которые она никогда не расшнуровывала и отправилась в сторону конюшен, искать своего наставника.

До места истребительница добралась довольно быстро, хотя она и не знала точной дороги. Девушка немного нервничала, сомневаясь, правильно ли она повернула в месте, где тропинка раздваивалась, но, когда на горизонте забелел деревянный забор, огораживающий манеж, она облегчённо вздохнула и замедлила темп.

Подойдя ближе, девушка заметила Энигму. Она стояла посреди манежа и с интересом что-то рассматривала перед собой. Деревья, растущие вдоль забора, мешали обзору истребительницы, потому она поспешила подойти ближе.

Вскоре, ей открылась следующая картина:

Предметом интереса лошади оказался Джайлс. Он стоял в паре метров от Энигмы, повернувшись к ней спиной. Мужчина казался умиротворённым. Он будто бы глубоко задумался, остановив свой взгляд на чём-то далёком, находящимся за горизонтом.

Энигма сделала маленький шаг вперед и замерла в ожидании. Её напряжённые уши с жадностью ловили каждый вдох англичанина, пытаясь предугадать возможную угрозу, но никаких действий от него не последовало.

Тогда лошадь сделала ещё один робкий шажок и осторожно вытянула шею, шумно втягивая воздух широкими ноздрями.

Джайлс почувствовал, как дыхание лошади коснулось волос у него на затылке, затем обдало жаром шею.

Всё это время Руперт не позволял себе сделать и малейшего движения, даже зрачки его застыли, остановив взгляд на одной точке.

Баффи вдруг поймала себя на мысли, что сама, подобно наставнику, замерла без движения и даже затаила дыхание.

Энигма сделала еще один шаг, совсем маленький, будто она просто переступила с ноги на ногу и коснулась мордой руки Джайлса, что расслабленно висела вдоль тела. Лошадь обнюхала закатанный рукав рубашки, затем осторожно коснулась кожи на запястье.

Спустя мгновение, англичанин почувствовал, как мягкий лошадиный нос уткнулся ему в ладонь.

Губы Джайлса дрогнули в мягкой и лёгкой улыбке. Он осторожно пошевелил пальцами. Бархатный нос дрогнул, но остался на месте, это придало Джайлсу уверенности, и он осторожно погладил его. Энигма прикрыла глаза.

Баффи переполнил восторг. Ей казалось, что перед её глазами творилось волшебство. Было что-то невероятное в том, что раненый, почти что дикий зверь, что вчера еще чуть было не разнёс всю конюшню в пух и прах, сейчас спокойно стоял так близко к человеку.

Джайлс, тем временем, позволил себе обернуться. Он сделал это медленно, чтобы не напугать лошадь, стоящую за спиной. Его взгляд скользнул по телу лошади, Джайлс оценивал напряженность мышц, положение ушей, чтобы попытаться понять, что творится в голове у этого животного. Вдруг взгляд Джайлса привлёк силуэт, случайно попавший в поле его зрения.

Это была Баффи. Она стояла в паре десятков метров от манежа, прислонившись к большому раскидистому дереву, и пыталась казаться максимально незаметной. Лишь её яркая куртка выдавала её присутствие.

В ту же секунду, когда Джайлс разглядел свою истребительницу, Энигма вдруг резко вскинула голову вверх, толкнув ею человека, стоящего впереди, громко заржала и взвилась на дыбы. Спустя мгновение, англичанин, что чудом сохранил равновесие от толчка в спину, скрылся за облаком пыли: лошадь бросилась на утёк.

Баффи кинулась к своему наблюдателю.

«Джайлс!»

Энигма снова забилась в самый угол манежа, откуда смотрела на людей глазами полными ужаса, а девушка перемахнула изгородь и подбежала к наставнику.

— Боже, Джайлс, ты в порядке? Прости меня, я не хотела её напугать…

Спустя мгновение, Баффи уже оказалась возле англичанина и принялась суетливо щебетать извинения.

— Баффи! — остановил истребительницу наставник и снял с переносицы покрытые пылью очки, — Не переживай, ничего страшного не произошло. Да и Энигму напугала не ты, а я.

Баффи нахмурилась. Если бы она не знала своего наставника достаточно хорошо, то могла бы подумать, что он сказал это, чтобы Баффи не чувствовала вины.

— В смысле? Почему?

— Как давно ты стоишь здесь, Баффи?

— Не знаю, может быть, минут пять, семь…

— Вот видишь, а испугалась Энигма только сейчас.

Баффи нахмурилась, а наставник улыбнулся:

— Лошади очень сильно ориентированы на человека, с которым работают и чувствительны по отношению к нему, особенно такие неспокойные, как Энигма. Они чутко улавливают перемены настроения, поэтому очень важно быть абсолютно спокойным и уверенным в работе с ними. Когда я увидел тебя, мой эмоциональный фон сильно изменился и животное это почувствовало.

Баффи притихла на пару мгновений, усваивая новую информацию, после чего вдруг хитро нахмурилась, сделав из сказанного для себя выводы, которые давали ей возможность подколоть наблюдателя. Возможность сделать это девушка, конечно, упускать не стала:

— Приятно знать, что я имею власть делать ваш эмоциональный фон настолько высоким, господин наставник, что от него аж кони разбегаются.

Джайлс закатил глаза так картинно и вымученно, что Баффи развеселилась еще больше. Девушка знала, что это выражение лица у англичанина означает, что её шутка оказалась действительно меткой. Ей это вдруг напомнило времена, когда взаимные подначки между истребительницей и её наставником были обязательной частью любой тренировки.

Джайлс недовольно покосился на сияющую самодовольством истребительницу, но увидев, насколько её распирает озорство, сам невольно улыбнулся.

— Вообще-то я просто удивился, — строго сказал он и добавил, не желая оставаться у истребительницы в долгу, — Я же не думал, что свидание закончится так быстро и Алан сбежит так скоро….

— Эй!

Теперь была очередь англичанина потешаться над недовольным лицом истребительницы, но он не стал злоупотреблять созерцанием её насупленного вида и быстро добавил:

— А если серьезно, Баффи. Что ты тут делаешь? — после чего добавил, строго посмотрев на истребительницу поверх очков, — Всё в порядке?

Баффи немного замялась, не зная, что ответить, так как она понимала, что с её стороны было нелогично сбегать с вполне удачного свидания с симпатичным парнем, ради рутинной тренировки на которой, к тому же, её никто не ждал. Но ей хотелось быть здесь. Как объяснить это Джайлсу?

Сам Джайлс, тем временем, особо объяснений не ждал. Он до сих пор не мог отойти от того чувства, когда его сердце пропустило удар, после того, как он увидел фигурку в яркой курточке, что робко стояла у раскидистого вяза. Признать честно, англичанина особо не волновало, почему Баффи оказалась здесь, так как его безгранично радовал сам факт этого.

— Всё хорошо, — наконец выдавила из себя истребительница и решив не отходить от заданной ранее острой тональности диалога продолжила, — Свидание прошло отлично, но, как говорится, потехе час, а учение свет, поэтому я подумала, что неплохо было бы уделить внимание саморазвитию и приехать, знаешь, чтобы… Чтобы…

Красноречие истребительницы начало иссекать, и она не знала, как ей закончить мысль так, чтобы она звучала достойно, но вдруг голос наставника перебил её хаотично летающие в голове мысли:

— Я очень рад, что ты здесь, Баффи.

Истребительница улыбнулась нежно и благодарно. От мысли, что ей не нужно оправдывать свои импульсивные поступки ей стало легко.

— Как тебе это удалось, — вдруг спросила девушка у наставника, — Как ты смог так быстро расположить к себе Энигму?

— О, — отозвался Джайлс, вытряхивая песок из волос, — Благодарен тебе за твой оптимизм, но поверь, расположить её к себе мне не удалось. Но тот приступ её любопытства, который тебе удалось наблюдать, действительно, обнадеживает. Наверное, это было её похвалой за мою настойчивость: пятью минутами ранее она на таскала меня за собой на веревке, как игрушечный самосвал.

Действительно, только после этих слов Баффи обратила внимание, что Джайлс выглядел весьма потрёпанным, даже на его рубашке, обычно наглухо застёгнутой, не хватало нескольких пуговиц.

«Неужели оно того стоит?» — сказала невольно вслух истребительница свою мысль, пока отряхивала пыль со спины наставника, куда он не мог дотянуться.

— Что именно?

— Есть же автомобили, мотоциклы, велосипеды в конце концов, а люди столько сил тратят на укрощение лошадей. Неужели езда верхом того стоит? Это и правда так круто? Или это просто дань традициям, как японский театр кабуки?

Джайлс прищурился:

— Баффи, ты ни разу не ездила верхом?

Удивление в голосе наблюдателя возмутило истребительницу:

— Конечно нет, Джайлс, я городская девочка знаешь ли. Дома, в Лос-Анжелесе, я бы залезла на лошадь только в случае если она пластиковая и прикручена к карусели.

Джайлс улыбнулся, кивнул головой, отряхнул остатки пыли со своих колен и, махнул рукой истребительнице:

— Идём со мной!

Еще минуту назад англичанин мучился от мысли, чем же ему занять свою так внезапно нагрянувшую подопечную. Он правда переживал по этому поводу, но в его голову пришла одна авантюрная идея. Если девушка хочет тренировку — она её получит.

Англичанин и истребительница подошли к одноэтажной длинной постройке, что была недалеко от огороженного манежа. Она была сделана из дерева и имела красновато-коричневый цвет, только некоторые брусья, обрамлявшие здание по краям и пересекавшие стены крест-накрест, были выкрашены белой краской.

Постройка оказалась конюшней, войдя внутрь, через большие распахнутые ворота, Джайлс исчез где-то в её глубине, а Баффи, остановилась в проёме и принялась разглядывать лошадей, что прильнули к дверям своих денников и, с таким же интересом наблюдали за гостьей.

На каждой двери денника была табличка с именем лошади, которая в нём проживала. На одной из них Баффи увидела имя «Квазар» и сразу же узнала коня Джереми, о котором когда-то упоминала Дон.

«Привет, Квазар!» поздоровалась с конём девушка и, найдя это забавным, решила поздороваться со всеми лошадьми в конюшне, продвигаясь от входа вглубь.

«Привет, Рокки! Здравствуй, Амелия! Доброго вечера, Сократ! Как поживаете, Этюд?»

Истребительница приветствовала животных с необычайно собранным и одухотворённым видом, но вскоре абсурдность ситуации и необычайная пафосность лошадиных кличек её развеселили, и она рассмеялась.

Вдруг её внимание привлёк конь, стоящий в дальнем левом деннике. Он был необычайно крупным, крупнее всех остальных лошадей. У него была очень длинная грива, а его тёмную голову украшала белая полоса, которая проходила от лба до самого носа.

«Какой красивый!» — невольно вырвалось из уст истребительницы, когда она подошла к коню ближе и, благодаря сокращению расстояния, впечатлилась статью и ростом животного еще больше. Все лошади были по-своему красивы, но у этот конь выглядел как скакун из сказки. Баффи казалось, что именно такой конь, большой и сильный, способен нести на своей спине рыцаря, облачённого в тяжёлые латы.

Пробежавшись глазами по поверхности двери денника и не найдя на ней таблички с именем, Баффи возмутилась:

— А почему ты без бейджика? Такой красивый и без имени…

— Имя у него есть, — раздался над головой истребительницы голос наставника, который вернулся, неся в руках большое кожаное седло и что-то еще из лошадиной амуниции, название которой Баффи не знала, — Его зовут Отто, а таблички у него нет, потому что у его нерадивого хозяина до этого вечно не доходят руки.

— Отто? — удивилась Баффи, — Как-то совсем не пафосно… Стой, так это твой конь?

Эта догадка пронзила голову истребительницы, когда её наставник, открыв дверь денника Отто, вошёл внутрь и потрепал по голове большого и косматого коня так по-свойски, будто это был маленький щенок.

С недоверием посмотрев на седло в руках мужчины Баффи добавила:

— Родео с Энигмой тебе не хватило, и ты хочешь прокатиться на нём?

Джайлс улыбнулся, отложил седло и остальную сбрую в сторону и вдруг достал из-за спины две щётки, которые всё это время были заткнуты за его ремень, и бросил их Баффи со словами:

— Не я, а ты.

Кое-как поймав разными руками летящие в её сторону предметы, истребительница уставилась на две разные по виду щетки, недоумённо буркнув: «В смысле?»

Джайлс улыбнулся:

«Не бойся, иди поближе»

Баффи нахмурила брови и уже готова была уйти в упрямый и бескомпромиссный протест, как вдруг почувствовала, как её напускное недовольство натолкнулось на внутреннее сопротивление: где-то в недрах её души зашевелился интерес.

Продолжая бороться с двумя противоречащими друг другу чувствами, истребительница всё же сделала несколько неспешных шагов по направлению к наставнику, но сделала это с ярко выраженным недоверием.

«Я никуда не поеду», — предупреждающе буркнула она, на что Джайлс невозмутимо ответил:

«Конечно нет, — добродушно сказал он и как только девушка расслабилась, почувствовав свою победу, незамедлительно добавил, — Не поедешь, пока не приведешь Отто в порядок! Пройдись сначала по его шерсти щеткой более грубой, что у тебя в левой руке, вот так — Джайлс взял руку Баффи в свою и провёл ею по большому и круглому боку коня пару раз, — А потом, смахни остатки щёткой помягче.»

Когда Баффи впервые коснулась Отто, её рука невольно дрогнула, девушке ни разу в жизни не приходилось гладить живых лошадей. Джайлс, чья ладонь накрывала руку истребительницы, почувствовал это, и ободряюще сжал её пальцами, показывая, что всё в порядке.

Всё действительно было в порядке: конь не бросился на утёк, когда до него коснулась истребительница, а она ожидала, почему-то, именно этого и даже когда Джайлс убрал свою руку, Отто продолжал спокойно жевать своё сено, пока Баффи водила по его телу щеткой. Это придало ей уверенности.

Немного расслабившись, Баффи наконец позволила себе погрузиться в детали процесса.

— Какой забавный у него окрас! — сказала она, когда поняла, что конь оказался не просто тёмным с белой проточиной, как ей показалось на первый взгляд, оказалось, что всё его тело было покрыто большими белыми пятнами, — На корову похож!

Джайлс, подавив смешок, закатил глаза и прошептал, обращаясь к коню:

«Не обижайся, Отто, это она шутит»

Истребительница хохотнула и продолжила свою работу.

После того, как Баффи вычесала коня, по наказу наставника особенно тщательно очистив спину, чтобы ничего не попало под седло, Джайлс принялся облачать того в амуницию.

Наблюдая за тем, как отточено получается у наставника запрягать лошадь, как ловко он управляется со всеми этими непонятными маленькими ремешками и пряжками, Баффи вдруг подумала, что человек, которого она знает так много лет, занудный библиотекарь и дотошный наблюдатель, открывается для неё с совсем другой стороны.

«А я ведь тебя совсем не знаю, Джайлс», — сказала вдруг девушка так задумчиво и серьезно, что англичанин резко и даже немного встревоженно выпрямился, посмотрев на подопечную с немым вопросом.

Поняв, что её нечаянно сказанное вслух высказывание требует объяснений, Баффи добавила:

«Я знаю тебя столько лет, Джайлс, прошла с тобой бок о бок через столько событий и только сейчас, оказавшись в Англии, узнаю тебя истинного. Узнаю, чем ты живёшь, каким воздухом дышишь, что ты любишь…»

Вдруг, выражение лица Баффи сменилось с задумчивого на потрясённое, будто на неё снизошло какое-то озарение, и она воскликнула:

«Господи, Джайлс! Я всю свою истребительскую жизнь жалела себя за то, что ради своей миссии мне пришлось отказаться от нормальной жизни, но я даже не думала о том, чем пришлось пожертвовать тебе!»

В глазах истребительницы вдруг вспыхнуло раскаяние, и она горячо заговорила, повышая тон:

«Как же так, Джайлс, я только сейчас всё осознала… Каково же тебе было: уехать из родной страны, оставив здесь всё: дом, семью, друзей, любимые занятия, ради того, чтобы стать наставником для взбалмошной истребительницы американки, которая то и дело, сворачивала тебе кровь…»

Джайлс попытался было что-то возразить, но поток откровений, что обрушился на истребительницу, рвался из неё так обильно, что сложно было вставить хоть слово.

«Променять такие просторы, такой уютный загородный дом, свою размеренную жизнь, на существование в тесной съемной квартире, в такой суетной и противоречащей твоей натуре и менталитету стране, как Америка! Господи, Джайлс, почему я не думала об этом раньше? Почему я была так эгоистична, что не замечала твоих жертв? Почему ты сам не указал мне на них, не упрекнул и не пристыдил в моменты, когда я вела себя как последняя идиотка… Почему?»

Джайлс был озадачен таким вдруг прорвавшимся откровением подопечной. В нём смешались равные по силе, но разные по настроению чувства: тоскливое чувство щемящего сочувствия к этой маленькой девочке, что вздумала винить себя за вещи, на которые повлиять не могла, и чувство потаённой расцветающей радости от того, что он впервые за много лет получил от неё внимание такой глубины и силы.

Вдруг, девушка, что прибывала в подавленности от охвативших её озарений почувствовала, как на её плечо легла тяжёлая и тёплая рука:

— Баффи, — сказал англичанин, сжав маленькую и изящную руку истребительницы, — Мне действительно пришлось сильно изменить свою жизнь, но я хочу, чтоб ты знала: скольким бы мне не пришлось пожертвовать, это всё не имеет никакого значения, потому что, познакомившись с тобой, я приобрёл нечто гораздо большее.

Джайлс сказал это искренне, повинуясь внутреннему порыву и вдруг спохватился: не звучало ли это слишком недвусмысленно, учитывая его чувства к девушке? Конечно, она не знала о них, но всё же, не сказал ли он лишнего, чего-то такого, что заставило бы её почувствовать дискомфорт и отторжение?

Но потом Баффи подняла голову, и он увидел, каким теплом и благодарностью засветились её глаза, глядящие на него так доверчиво и уязвимо, будто через них можно было коснуться самого ядра её души.

— Правда? — спросила она и в её голосе не было и тени той реакции, которую боялся получить Джайлс.

— Конечно. — ответил он, вдруг подумав о том, как верно было его сердце тогда, когда решило полюбить именно эту женщину.

Повисла пауза и ни наблюдатель, ни истребительница не знали, действительно ли эта тишина для обоих такая неловкая или так кажется только каждому из них. Джайлс, взяв на себя ответственность за то, чтобы эту паузу нарушить, повернулся к Отто, взял его за повод и произнёс, обращаясь к Баффи:

— Идём, нас ждет самое интересное!

Когда англичанин вывел коня из конюшни и на того упал мягкий и ровный свет пасмурного дня, Баффи он показался еще красивее. Джайлс подвёл Отто ближе к девушке, так, чтобы та оказалась у его левого бока и произнёс:

— Прошу на борт!

Но Баффи попятилась назад и запротестовала:

— Нет!

— Почему?

— Я боюсь.

Джайлс потёр переносицу:

— Баффи, этот конь такой же флегматичный тормоз, как его хозяин, поверь, он не причинит тебе зла.

Истребительница сомневалась. Она сама не понимала, в чём кроется её страх, ведь очевидно, что ей, девушке, обладающей силой десятерых мужчин, опасаться нечего. Ей не смогут серьезно навредить ни падение, ни удар копытом. Так что же тогда пугает её?

Джайлс в эту секунду, глядя на внутреннюю борьбу, отражавшуюся на лице подопечной, думал о том же самом.

Девушка так и стояла, не решаясь сделать и шага к коню, продолжая бороться с внутренним сопротивлением, как вдруг почувствовала, что отрывается от земли.

Быстро и уверенно, так, чтобы истребительница не успела ничего предпринять, наблюдатель подхватил её и буквально закинул на спину коню. Тот продолжал стоять, на удивление, спокойно.

Не успела Баффи разразиться в возмущениях, как наставник её тут же перебил:

«Ноги ставишь в стремена, — сказал он как ни в чём ни бывало, своим фирменным тоном занудного наставника и поправил рукой ступню девушки. — Не слишком глубоко, вот так, на носочек, а пятку тянешь вниз.»

Затем Джайлс перекинул через голову Отто повод и вложил его в руки истребительницы:

«Повод держи вот так, пропустив между мизинцем и безымянным пальцем. Постарайся его не дёргать. Для того, чтобы затормозить, плавно тяни повод обеими руками на себя, для того, чтобы повернуть, потяни повод одной рукой, правой — если поворачиваешь направо, левой — если на лево. Понятно?»

Баффи рассеяно кивнула, а Джайлс, взяв Отто под уздцы, повёл его за собой.

Почувствовав, как огромное животное, на котором она сидела двинулось вперед, Баффи вздрогнула.

«Теперь, — скомандовал наставник, — закрой глаза»

«Что?!»

Баффи возмутилась так громко, что очередь вздрагивать настала для Отто.

«Закрывай, закрывай. Слушай мой голос. Твоя главная задача — попытаться расслабиться. Представь, что это та же медитация, только в седле»

Баффи нехотя зажмурилась, а Джайлс, понизив тон голоса, начал вводить её в медитацию.

Концентрироваться Баффи умела и делала это хорошо даже в самых экстремальных ситуациях, поэтому, на своё же удивление, спустя какое-то время она почувствовала, как начала успокаиваться. Она почувствовала расслабление в теле и, благодаря этому, начала улавливать ритм шагов коня. Затем она сфокусировалась на звуке этих шагов, затем на поскрипывании кожаного седла. Все эти мелочи успокаивали и даже убаюкивали, и, чем глубже истребительница расслаблялась, тем больше ей начинало нравится то, что происходит. В какой-то момент девушка почувствовала себя максимально умиротворённо и начала покачиваться в такт конских шагов.

Джайлс различил это, поэтому скомандовал:

«Можешь открыть глаза»

Баффи послушалась: они были в пути уже минут десять и за это время пейзаж очень изменился. Они шли по гравийной дороге, которая пролегала через большие, сочные зелёные поля. За полями шумел лес, а воздух был влажный и приятно прохладный. Влага прибила дорожную пыль и напитала зелень, поэтому всё вокруг дышало чистотой, сытостью и свежестью.

Джайлс продолжал вести Отто за повод, но когда Баффи открыла глаза и осмотрелась, он произнёс:

«Сейчас я отпущу повод и Отто поведешь ты»

Сначала Баффи никак не отреагировала на эти слова, но потом вдруг в её голове что-то щёлкнуло и разум девушки запустил цепочку предполагаемых сценариев, что последуют, как только Отто окажется в её руках и эти сценарии привели её в ужас.

Она вдруг представила, что будет, если конь поведёт себя так, как она не ожидает. Её воображение живо нарисовало ей картину, как она, почувствовав опасность выходит из себя, как срывает свою неуправляемую агрессию на животное.

Баффи посмотрела на свои костяшки пальцев, что, вцепившись в поводья побелели так же, как белели пару часов назад, тормоша за грудки Алана.

Брюнету уже досталось сегодня от неё и не хотелось бы, чтобы пострадал еще и Отто.

Тревожные мысли полились в голову Баффи со всех сторон и вдруг она взвилась так, будто её ошпарили кипятком:

«Джайлс, нет! Джайлс, только не отпускай его!»

Англичанин не успел ничего предпринять и даже понять, как Баффи, которая мгновение назад была такой умиротворённой, соскочила с Отто, отбежала в сторону и напрочь отказалась ехать на нём дальше.

Джайлс смотрел на истребительницу спокойно и изучающе. Его разум напряжённо анализировал её реакции и пытался уловить их причины. Ему казалось, что разгадка близко и он вот-вот нащупает то самое зерно проблемы, тот самый узелок на душе девушки, развязав который, он сможет распутать клубок страданий, отравляющий её жизнь.

Но пока эта разгадка лишь призрачно маячила в голове наблюдателя, никак не оформляясь во что-то конкретное и Джайлс знал, что для того чтобы всё-таки ухватить её, ему необходима информация, детали и причины переживаний истребительницы. Выяснить их он может только одним способом: Баффи сама должна ему всё рассказать.

Но Руперт чувствовал, что истребительница закрывается. Он нутром ощущал, как она убегает от реальности и уходит куда-то в глубь себя. У Джайлса не было права на ошибку, он должен был задать подопечной правильный вопрос, который вытащит из неё правду и не даст ей замкнуться в себе окончательно.

Баффи стояла в стороне и ощущала себя крайне паршиво. Она чувствовала, как её затягивает болото тягучего отчаянья: она казалась себе какой-то неправильной, сломанной и это вызывало у неё чувство вины перед всем миром.

— Баффи, — вдруг тихо и мягко позвал её голос наблюдателя, — Расскажи, что случилось на свидании?

Девушка вздрогнула, удивлённо распахнула глаза и по её взгляду Джайлс понял, что попал своим вопросом точно в цель.

Истребительница хотела было уйти в отказ и начать отрицать то, что на свидании вообще что-то случилось, но она понимала, что Джайлс не просто так задал этот вопрос. Он уже всё знает и понимает, что что-то не так, чувствует, из-за чего произошел этот срыв. Ей от него не скрыться. Да и стоит ли скрываться от единственной души на свете, что готова тебя выслушать и помочь?

Робко и неспешно истребительница подошла ближе к Джайлсу и вместе они продолжили путь по гравийной дороге, уводившей их дальше в поля. Отто послушно зашагал следом, несмотря на то, что за повод его никто не вёл.

Баффи рассказала Джайлсу всё. И то, что было на свидании, и то, что она чувствовала после него. Так же она рассказала и о пророчестве Зедекии, что лежало на сердце девушки тяжким пугающим грузом.

Когда девушка делилась тем, какие тревоги она ощутила, в тот момент, когда Джайлс предложил отдать Отто в её руки, наставник хмурился. Кажется, он начал понимать, с чего стоит начать путь исцеления души подопечной.

Баффи совершенно разучилась доверять. Миру, людям, событиям. Все её эмоциональные взрывы были следствием перенапряжения, в котором она находилась, так как считала себя ответственной за всё, что происходит. Попадая в ситуации, когда с ней в партнёрстве был ещё кто-то, будь то Алан или Отто, девушка приходила в пик своего напряжения, потому что не могла контролировать поведение партнёра.

Как не было болезненно Джайлсу это признавать, он считал именно себя тем, кто вбил гвозди в крышку гроба доверия девушки к миру. Именно наставник учил Баффи самостоятельности, ответственности, контролю над ситуацией.

Конечно, в те тяжелые времена это было оправдано, но теперь он считал своим долгом взять на себя противоположную роль: роль человека, кто научит девушку доверию, внутреннему спокойствию и абсолютному принятию. Именно он должен создать для девушки условия, в которых она сможет расслабиться, научится чувствовать эту жизнь, пропускать её через себя.

В конце концов, сама судьба помогала ему в этом: Баффи была рядом, на его территории, под его ответственностью и, кажется именно к нему в её душе теплились хоть и не большие, но всё же весомые остатки доверия.

На зеленые поля легли мягкие сумерки, а в воздухе зарябила мелкая морось. Джайлс выслушал девушку, внимательно и чутко поймав каждое её слово, снял очки, так как из-за налипших на стёкла капель они были бесполезны и улыбнулся:

— Я не очень силён в картах Таро, Баффи, ­- сказал мужчина, убирая очки в нагрудный карман, — Но могу сказать точно, что ничего страшного Зедекия тебе не на гадала.

— Как это «ничего страшного»? — Баффи была настолько удивлена, что даже почувствовала возмущение, но градус этой эмоции сбил Отто, который ткнулся девушке в ладонь. Он делал так всю дорогу и истребительницу это очень веселило. Похоже конь чуял запах корицы, что остался на руках девушки после кафе.

— А так, Баффи, что карты Таро имеют не такие прямые значения, как кажется на первый взгляд. Тринадцатый аркан не означает смерть.

— В смысле не означает?! А почему же он тогда называется «Смерть»? — истребительница буквально взвизгнула от негодования, не понимая смысла этого абсурда, а её выражение лица было настолько воинственно возмущенным, что Джайлс чуть не рассмеялся.

Он пожал плечами:

— Аркан «Смерть» в традиционном значении означает трансформацию, переход из одного состояния в другое. Это и логично, ведь смерть сама по себе не является концом пути, как принято считать с точки зрения биологии. Для бессмертной сути человека, его души, смерть — это переход на новый уровень, в новое измерение.

Девушка долго молчала.

— А ведь верно, так и есть и мне ли об этом не знать — наконец сказала она, и было видно, что слова наставника её впечатлили, — Так значит, никакой угрозы нет? Зедекия не пророчила гибель?

— Именно так, — улыбнулся мужчина и добавил, — Она предсказала изменения, трансформацию чего-то, причём, не исключено что позитивную.

— Вот это да, — выдохнула Баффи, — А я так перепугалась, так себя накрутила…

Англичанин улыбнулся:

— Не вини себя, Зедекия умеет озадачить неподготовленного слушателя.

Лицо девушки просияло и озарилось улыбкой, Джайлсу от этого стало тепло на душе. Именно в этот момент он окончательно укрепился в мысли, что во что бы то не стало, сделает всё, чтобы улыбка посещала это прекрасное лицо как можно чаще.

От нежного созерцания улыбки своей подопечной, Джайлса отвлекли крупные прохладные капли, что полились с неба с шумом набирая темп.

Баффи подняла голову к небу и хотела было сказать какую-нибудь мелочь о том, что, похоже, ливень испортит её прическу, но не успела: уже привычным движением Джайлс подхватил её и закинул в седло, после чего сам вскочил на спину коня, оказавшись позади девушки.

«Возьми в руки пучок гривы, чтобы было за что держаться», — скомандовал наблюдатель, а сам, согнув руки в локте, так, что они располагались в районе талии девушки, взялся за повод.

Баффи сделала, как велено, и запустила руки в густую гриву Отто. Она думала о том, что неплохо было бы возмутиться по поводу того, что её снова закинули на лошадь как мешок картошки, но её вдруг охватил такой азарт и нетерпение, что она молчала и послушно выполняла команды наставника.

«Готова?» — спросил Джайлс после того, как пара проехала шагом пару десятков метров.

Баффи не совсем понимала, о готовности к чему её спрашивают, но всё равно уверенно ответила:

«Да!»

«Тогда расслабься, лови ритм и ни о чём не беспокойся!»

С этими словами, Джайлс пришпорил коня и Отто рванул вперед, веером разбросав из-под копыт мелкие дорожные камни и капли воды.

У Баффи перехватило дыхание. Когда Отто сорвался с места, её охватило невероятное чувство, будто сам ветер поднял её своим порывом, как невесомый зеленый листок.

Конь набирал скорость, а дождь усиливался, казалось, будто они соревнуются между собой. Кованые копыта отбивали трехкратную дробь, а лошадиная спина качала девушку то вверх, то вниз, словно морская волна, и это вызывало абсолютно гипнотическое состояние.

Это было невероятно. Кажется, Баффи начала понимать, что же всё-таки находят люди в верховой езде. Это не было похоже ни на что: ни на поездку на автомобиле, ни на катание на мотоцикле. В этом было что-то стихийное, порывистое и, в то же время неуловимо тонкое, духовное, словно сама Мать Природа качает тебя на своих руках и поёт тебе колыбельную голосом встречного ветра. Только эта колыбельная не усыпляла, а напротив, заряжала силой и мурашками расползалась по коже.

Баффи была так охвачена своими эмоциями, что не чувствовала холода, который уже подбирался к ней через промокшую одежду. Вдруг конь, что преодолевал галопом размытую ливнем лужу, поскользнулся. Девушка не была готова к этому и, не попав в резко сбившейся ритм, потеряла равновесие. Но в то же мгновенье, её подхватил Джайлс, крепко обхватив рукой за талию.

Невольно коснувшись спиной груди наставника, Баффи вдруг ощутила, насколько та маняще тёплая. Желая согреться, девушка отклонилась назад и прижалась к груди наблюдателя настолько сильно, насколько могла. В ответ на это рука, что обхватывала талию истребительницы, прижала её еще ближе.

Теперь Баффи не нужно было самой ловить ритм аллюра коня, ведь она чувствовала ритм, задаваемый Джайлсом. Девушка просто двигалась с ним в такт, согревалась его теплом, ни о чём не думала и чувствовала себя необычайно счастливой от этого тихого уютного единения.

Где-то вдалеке раскатисто загремел гром, а воздух наполнился запахом озона. Баффи смотрела, как мелькают зарницы над лесом и вдруг подумала о том, что её совершенно перестали волновать те тревоги, что терзали её душу совсем недавно. То ли печали девушки вымыл этот неистовый ливень, то ли их растопило тёплое сердце, биение которого она чувствовала своей спиной.

* * *

— Тут очень мило!

— Да, иногда я здесь пью чай.

— Чем занимаешься сегодня?

— Сегодня у меня важный день: мой друг приобрёл оригинал Гутенбергской демонографии и мне вдруг пришло в голову, что ты никогда не интересовалась моими планами. Теперь я спрашиваю себя, всё ли с тобой в порядке?

— Неправда! Я всё время спрашиваю… Ладно. Возможно я не произносила это вслух, но я думала об этом.

— И я ценю это. Но это не объясняет, почему ты сидишь здесь, вместо того, чтобы умчаться как обычно.

s04 e02 «Living Conditions»

* * *

Дождь непрерывным шумным потоком летел к земле. От него пузырились большие серые лужи и дрожали зелёные кроны деревьев. Листья поочередно продавливались под ритмично стучащими каплями, как продавливаются клавиши рояля, под пальцами виртуоза пианиста.

«Ну и ну, вот это ливень!»

Сказала, глядя в окно, темноволосая девушка, что грела свои руки о чашку горячего какао. Затем она сделала осторожный глоток, дуя на горячий напиток и добавила:

«Как хорошо, что миссис Пиркс и Марлен успели привезти меня до того, как полило во всю силу! Я бы пока от машины бежала уже бы до нитки промокла»

«Да, льёт, конечно» — задумчиво потянула в ответ рыжая девушка постарше, что сидела напротив и думала, казалось, о чём-то своём.

Вдруг она обеспокоенно спохватилась, отреагировав так на какую-то свою мысль и с волнением в голосе спросила:

— Дон, Баффи не промокла, как думаешь? — потом на лице ведьмы отобразилась тревога и она запричитала, — Не испортил бы дождь её с Аланом свидание. Что-то мне так тревожно, Донни. Боюсь, что-то не так, сильно уж она задерживается. Хорошо, что я дала ей куртку, в ней она, хотя бы, не замёрзнет.

— Эх-ты, Уиллоу, — отозвался Ксандер, что стоял у плиты и варил кофе для себя и своей рыжей подруги, — Зачем ты дала Баффи свою куртку? Ты ведь лишила Алана возможности проявить себя, как заботливого джентльмена…

— В смысле?

Сняв турку с плиты и отставив её в сторону, Ксандер театрально развернулся к сидящим за столом девушкам:

«Вы только представьте, — сказал он голосом создающим интригу и артистично взмахнул руками, — Туманный Альбион, дождь, улица, пара влюблённых. Тут девушка обнимает свои голые хрупкие плечи, почувствовав, как их коснулась прохлада. Молодой человек сбрасывает с себя свою шикарную байкерскую косуху и укутывает ею свою спутницу… Её взгляд загорается благодарностью, она подходит ближе и проваливается в тёплые объятия своего кавалера… И вот уже не только куртка греет её в этот вечер, но и горячая грудь прекрасного англичанина…»

— О мой Бог! — воскликнула Уиллоу в то время, как Дон, чуть не растеряв изо рта всё какао, взорвалась звонким смехом от интермедии Ксандра, — И дав Баффи свою куртку, я лишила её этого великолепия!

— Да. — строго сказал Ксандер и добавил, — И лишила Алана возможности проявить себя, как заботливого парня. Скажи честно, тебе стыдно?

— Да, сэр! Что же теперь будет?

Ксандер довольно кивнул и вернулся к приготовлению кофе, напоследок бросив:

— Что будет… Если в программе свидания нет горячей груди прекрасного англичанина, то будет, как минимум, смертная скука. Готовьтесь к рецидиву у Баффи упаднического настроения!

Только парень разлил напиток и поставил чашки на стол, дабы поддержать уютом этот тихий статичный вечер, вяло текущий под аккомпанемент дождевых капель, как входная дверь резко распахнулась.

В прихожую буквально влетела Баффи, впустив в дом порыв холодного влажного воздуха. Одежда истребительницы была насквозь мокрой, как и волосы, что, налипнув резкими чёткими лучиками обрамляли её лицо, а глаза светились так, будто впитали в себя весь электрический заряд, дарованный сегодняшней грозой.

Войдя в дом, девушка закрыла за собой дверь, навалившись на неё спиной и замерла. Её лицо было расслабленным, излучающим неуловимую гармонию. Её полуоткрытые губы и полуприкрытые веки словно две чаши весов ловили хрупкий невесомый баланс, уравновешивающий и успокаивающий ту невероятную пылкость, что блестела в её глазах и слышалась в её учащённом дыхании. Невозможно было понять, о чём она думает и занимает ли вообще что-то её голову, но вид у истребительницы был такой, словно она находилась в глубоком трансе. Она будто бы поймала волну, доступную только ей одной и полностью настроилась на эту частоту, оторвавшись от внешнего мира.

Кухня и прихожая отлично просматривались между собой, благодаря общему коридору, поэтому ребята, что прекрасно видели истребительницу, были в недоумении.

Ксандер хотел было пошутить что-то про то, что не стоило Баффи делать такой высокий хвост, ведь кажется, из-за него в истребительницу попала молния, но не успел: Дон нарушила тишину, робко и даже как-то вопросительно сказав:

«Баффи, привет»

Старшая Саммерс тут же пришла в себя, вынырнув из тех облаков, в которых витала мгновение назад и вдруг, посмотрев на друзей и сестру расплылась в такой радостной и добродушной улыбке, какая чаще бывает у человека хорошо захмелевшего.

«Ребята!»

Девушка за секунду преодолела расстояние между прихожей и кухней и оказавшись около друзей восхищённо сказала:

«Вы все здесь! Я так рада вас видеть!»

Вдруг, увидев в руках Ксандра, который стоял ближе всего, чашку кофе, что мягко струилась белым паром и очень соблазнительно пахла, девушка выхватила её и осушила за пару глотков.

Вручив пустую посуду обратно в руки растерянному парню истребительница с улыбкой бросила: «Очень вкусно! Спасибо! Я в душ!» и исчезла из поля зрения так же молниеносно, как и появилась.

Ксандер, не оборачиваясь, нащупал за спиной стул и медленно спустился на него, не теряя на лице того ошарашенного вида, что был в той или иной степени у всех в этой комнате.

— Вы это тоже видели? — спросил наконец парень, покрутив в руках опустошённую истребительницей чашку.

— Кажется да, — не сразу, а после недолгой паузы ответила Уиллоу.

— Улёт. — лаконично заключила Дон.

Ребята еще какое-то время сидели в этом ошарашенном недоумении, что так не вязалось с той спокойной и вязкой атмосферой, что дарила погода и уют старого английского дома.

Наконец Ксандер с лязгом поставил на стол пустую чашку и победоносно произнёс тоном нетерпящем возражений:

«Ну если это из-за Алана, то в следующий раз на свидание с ним иду я!»

* * *

Баффи лежала в своей постели, не в силах уснуть. События сегодняшнего дня никак не могли выветрится из её головы, то и дело вспыхивая перед глазами яркими волнующими образами. За окном шелестел дождь, наполняя комнату приятными умиротворяющими звуками, но даже они не могли убаюкать истребительницу — внутри неё плескалась и искрилась будоражащая сила, что способствовала больше подвигам, чем крепкому сну.

Истребительница села на краешек кровати, осознав, что уснуть ей всё равно не удастся и принялась думать, куда же ей применить свой душевный заряд. Решение, вдруг, пришло само собой и рука девушки потянулась к тумбочке, чтобы достать оттуда тетрадь зелёного цвета, дневник Баффи.

Истребительница решила, что лучшее, на что она может потратить энергию от полученных сегодня впечатлений — это на их увековечивание. Нащупав в тумбочке ручку, девушка встала с постели.

Заряженная энергией душа требовала смены обстановки, поэтому истребительница немедленно отправилась на террасу, в азарте позабыв даже взять с собой одеяло.

Когда девушка покинула дом, улица встретила её целой палитрой различных звуков, которые, несмотря на свою деликатность, казались оглушительными на фоне ночного безмолвия. Капли дождя звонко били по густым кронам деревьев и каменным дорожкам, окружавших дом, а где-то вдали пели лягушки и цикады.

Баффи нащупала на стене дома выключатель, что освещал террасу, щелкнула им и темнота тут же разбавилась приглушённо оранжевым светом уличной лампы. Девушка поспешила занять своё любимое плетённое кресло.

Истребительница подобрала под себя ноги, положила на колени свою зелёную тетрадь и на секунду замешкалась: с чего же начать описывать свой день? Она вдруг подумала, что было бы правильно описать его весь, последовательно, но мысль о том, что ей придётся систематизировать пережитое, тотчас же убивала весь творческий настрой.

Почувствовав, как от мысли о структуре текста вдохновение тут же покидает её, Баффи мотнула головой и решила: она будет писать всё, что придёт ей в голову, как бы сумбурно это не выглядело на бумаге.

Тут же, в голове начали вспыхивать образы, один за другим и девушка поспешила перенести их на лист: она описала красивого и статного коня по имени Отто, чья грива была настолько густой, что, когда Баффи схватилась за её пучок, ей казалось, что она держит в руках канат. Затем она описала Энигму и её необычное поведение сегодня, а потом вдруг вспомнила о загадочном рисунке белой лошади на Браттон-Хилл. Истребительница написала о святом Эгидии, о своём отчаянии, что охватило её, когда девушка сорвалась на Алана. И как растворилось это отчаяние и все её переживания, когда они с Джайлсом неслись галопом по мокрому полю, убегая от ливня. Потом перед взором Баффи вспыхнула сцена, как наблюдатель привёз её к дому.

Этот момент запомнился девушке особенно ярко.

Джайлс решил завести девушку домой, чтобы ей больше не пришлось мёрзнуть под холодным ливнем, и только потом отправиться в конюшню, чтобы отшагать и расседлать Отто. Прискакав к воротам дома, наблюдатель остановил коня и тут же с него соскочил, чтобы помочь спуститься своей подопечной.

Когда англичанин протянул ей руки Баффи вдруг почувствовала такое сильное смущение, какое сама от себя не ожидала. Ей и так было неловко от того, что наблюдатель изменил маршрут только для того чтобы привести её поскорее к тёплому дому, но, когда он еще и решил ей помочь спуститься, девушка оробела окончательно.

Джайлс это заметил и это наблюдение подтвердило его мысли о том, в чём заключается проблема истребительницы. Что стоит между ней и доверием к миру, что мешает ей отдаться потоку жизни.

Первым, что сказала Баффи, когда наставник сообщил ей о том, что прежде чем отправится в конюшню, он отвезёт её домой, было озабоченное: «Не надо, я доберусь сама»

Вот и сейчас, специально предложив девушке свою помощь, Джайлс увидел в её глазах тот же виновато-растерянный отблеск.

Перекинув всё же ногу через спину коня и всё-таки соскользнув в руки англичанина, Баффи смущённо сказала то, что он и ожидал:

«Спасибо, но не стоило, я бы и сама спустилась»

Пресловутое «Я сама», которое Баффи повторяла как мантру, стало для неё не просто девизом, а образом жизни. Джайлс понимал, что сам виноват в этом, ведь именно он был человеком, кто призывал девушку к ответственности и полному контролю над собственной жизнью.

Наблюдатель не жалел об этом, ведь были времена, когда такой подход был необходим. Когда Баффи только втягивалась в жизнь после своего воскрешения, она была оторвана от мира и родных людей настолько, что избыточная ответственность это единственное, что могло удержать её. В Баффи был силён дух служения и Джайлс сыграл на этом: чувство долга помогло ей побороть нежелание жить.

Сейчас же опасности потерять Баффи не было, она нашла для себя смыслы и поводы для существования. Но она не получала удовольствия от жизни, не чувствовала её вкуса. Она была ответственным участником жизни, но она совершенно не была в эту самую жизнь искренне вовлечена.

Джайлс подумал о том, что теперь ему необходимо выровнять чаши весов, разгрузить ту перегруженную ответственностью часть, что кричала «Я справлюсь сама». Нужно научить Баффи не только сопротивляемости, что помогает в борьбе, но и восприимчивости, что помогает в чувствовании жизни и получении от неё удовольствия. Восприимчивость — это, своего рода слабость, уязвимость, некая смиренная податливость. Это будто бы данное миру разрешение влиять на тебя, вести тебя по тропе твоей жизни. Человеку, что жил в постоянном стрессе и обострённом чувстве ответственности за судьбу мира тяжело довериться судьбе. Но, без этого доверия не бывает счастья.

Чтобы прийти к этому, Баффи нужно выйти из состояния напряжённого контроля, перестать ждать от мира подлости.

А чтобы не ждать от мира подлости нужно увидеть лучшую его сторону, заботливую и ласковую. Ту самую, что была недоступна для Баффи все эти жестокие годы. Баффи должна понять, что жизнь может быть добра к ней, щедра на хорошие события и тёплое отношение. А также Баффи должна понять, что щедрость судьбы — это не то, что надо заслужить, это то, что нужно разглядеть.

«Я знаю, что ты со всем можешь справиться сама, Баффи, — сказал наконец англичанин, когда истребительница спустилась с его помощью с лошади, — Но я хочу, чтобы ты знала: люди помогают тебе не потому, что ты в этом нуждаешься, а потому что они сами этого хотят. Порой окружающие ищут повод о тебе позаботиться не потому что ты слабая, а потому что такова их потребность. Так они выражают своё отношение к тебе. Всё, что ты можешь сделать, это принять эту помощь, но не с чувством унижения, словно это милостыня на паперти, а с благодарностью и пониманием того, что ты достойна хорошего отношения. Достойна, просто потому что ты есть»

Баффи молча стояла, растеряно хлопая своими большими глазами.

Сказанное наставником стало для девушки настоящим откровением. Приученная быть сильной и ответственной Баффи привыкла справляется со всем сама и считала, что за предложенной помощью всегда скрывается жалось. Стало быть, предложенная кем-то помощь так же унизительна, как унизительна жалость. Но теперь вдруг истребительнице открылись совсем другие её мотивы. Ведь действительно, человеку в равной степени необходимо не только принимать заботу, но и отдавать её и именно на этом строится тонкая гармония человеческих отношений.

«Удивительно, — потрясённо произнесла Баффи, — Я никогда не думала об этом с такой точки зрения…»

«Вот и здорово, — кивнул Джайлс, после чего взял девушку за плечи и развернул лицом к дому, — Додумай эту мысль, когда окажешься в тепле, иди!»

После чего англичанин вскочил в седло и пустился в сторону конюшен, а Баффи потрясённо побрела к дому, пытаясь укротить развернувшейся в душе калейдоскоп чувств, мыслей и впечатлений.

Баффи исписала уже несколько листов в своей тетради, когда почувствовала, как её плавно обволакивает полудрёма. Погружённая в свои воспоминания девушка и не заметила, как её рука начала писать всё медленнее, а буквы перед глазами постепенно размылись.

Спустя мгновение, истребительница уже крепко спала, съежившись на плетённом кресле и утопая в звуках ночного дождя.

Неизвестно, сколько времени Баффи пролежала, погружаясь всё глубже и глубже в темноту своих сновидений, но вдруг эта темнота начала сгущаться и превращается в какие-то пока трудно уловимые образы.

Сначала Баффи различила белую дымку, окружавшую её со всех сторон, потом ощутила какую-то невесомую мягкость под своими ногами.

В этот момент истребительница тут же поняла где находится, узнав сон, который снился ей уже далеко не первый раз.

Ей снова снился рай, по которому она бродила до тех пор, пока небеса не разверзлись, и девушка не полетела камнем вниз, навстречу тёмной холодной пучине, как это было уже сотню раз.

Находясь в неминуемом падении, Баффи пыталась подготовится к самой жуткой части сна, той, в которой она тонет и не может выбраться, но, как девушка не пыталась абстрагироваться каждый раз, всё равно она переживала это так же тяжело. Вот и сейчас, оказавшись в воде, которая не пропускает ни единого солнечного луча и неминуемо тянет вниз, девушка билась в панике, отчаянно пытаясь выплыть, хоть и знала, что это ей не удастся.

Но вдруг, что-то пошло не так.

В момент, когда холодная тьма почти полностью поглотила её, истребительница вдруг почувствовала, как что-то потянуло её наверх. Будто какая-то сила, бросившая вызов могильному холоду чёрного океана, тащит её на поверхность.

Баффи по-прежнему ничего не видела из-за непроглядной тьмы, но отчетливо чувствовала, как что-то поднимает её. Что-то тёплое, словно чьи-то руки.

Фокусируясь на этих теплых руках, Баффи и не заметила, как холодная чёрная вода осталась позади. Девушка почувствовала, как она, вынырнув, оказалась над водной гладью. Сделав полной грудью, на которую больше не давила глубина, жадный вдох, истребительница ощутила на своем лице тёплые лучи яркого солнца, что просачивалось красными всполохами через зажмуренные веки.

Баффи вдруг стало так легко, что захотелось рассмеяться. Тут девушка почувствовала, как её спина коснулась какой-то мягкой и обволакивающей тело поверхности, напоминавшей тёплый воздушный песок.

Растворяясь в этом невероятном чувстве освобождения от застарелых ран и тревог, Баффи всё глубже погружалась в тёплое расслабление. Она чувствовала себя ребёнком, который вдруг разразился смехом от какой-то забавной ерунды, после долгих воспалённых рыданий.

На душе было так легко и светло, что казалось Баффи достигла абсолютной ясности и умиротворения. Странно было ощущать это, будучи за пределами рая, ведь после своего воскрешения девушка была уверена, что нельзя быть счастливым и смертным одновременно. Но сейчас ей действительно было хорошо, хоть она и понимала, что находится на земле.

Вдруг, девушка почувствовала, как что-то невесомое и теплое коснулось её лба, словно скользнувший по коже солнечный луч. В ту же секунду по её телу, трепетными искрами разлились волны мурашек, наполнявших душу чувством необъяснимого уюта и наконец, не в силах совладать с этой воздушной лёгкостью, Баффи провалилась в сладкое забвение.

* * *

Первые утренние лучи, что казались такими яркими на фоне мокрой и росистой травы, умытой вчерашним ливнем, коснулись лица спящей истребительницы, заставив её поморщиться. Девушка сладко поёжилась и перевернулась на другой бок, поплотнее завернувшись в одеяло и глубже зарывшись головой в мягкую прохладную подушку.

Баффи растворялась в манящей дремоте, отметив своим еще не ясным сознанием, как же приятно никуда не торопясь досыпать последние утренние часы в тёплой мягкой кровати.

Но стоило этой мысли обозначиться в её уме, как сладкий сон тут же слетел с истребительницы, словно смытый опрокинутым на неё ведром холодной воды:

«В кровати?!»

Баффи подпрыгнула в постели, скинув с себя одеяло и принялась лихорадочно оглядываться. Её догадки подтвердились — она действительно была в своей комнате и лежала в своей кровати. Но как она здесь оказалась?

Первой мыслью было то, что ночной поход на террасу девушке просто приснился, как и всё, что происходило после, но тут обеспокоенный взгляд истребительницы наткнулся за зелёную тетрадь с вложенной между страниц ручкой, что скромно лежала на тумбочке.

Истребительница осторожно протянула к ней руку уже заранее опасаясь того, что она в ней увидит.

Открыв дневник в месте, где была вложена ручка, Баффи пробежалась глазами по тексту и с ужасом поняла, что коротание ночи в плетённом кресле не было сном — тетрадь действительно была исписана мелким почерком истребительницы и рассказывала о впечатлениях вчерашнего дня.

Но как Баффи оказалась в комнате и почему она не помнит, как сюда добралась?

Лихорадочно пытаясь вспомнить всё, что было прошлой ночью Баффи вспомнила сон, что ей снился. Тот странный сон, что начинался так безысходно, а закончился неожиданным спасением.

Вот только этот сон, несмотря на всю свою оптимистичность, совсем не отвечал на вопросы, что мучали истребительницу.

Но тут на помощь девушке пришёл её разум, что с радостью подкинул ей варианты объяснения произошедшего. Но вот только теории воспалённого ума, что привык искать во всём подвох и опасность, девушку не обрадовали.

Её охватил ужас.

Баффи соскочила с кровати и стремительно направилась к двери своей комнаты. Ей нужны подтверждения, что она действительно была на террасе ночью. Как она будет их искать девушка не знала, она надеялась, что обнаружит обронённую заколку или не потушенный свет, что угодно, что даст ей понять, что она не сошла с ума и это не было галлюцинацией.

Но вот только если Баффи действительно заснула на террасе, это было еще более тревожным знаком. Скорее всего, она начала страдать лунатизмом или чем-то подобным, а это сулило большие неприятности. Девушка подумала, что если она опасна наяву, то страшно подумать, что она может учудить, если будет в неосознанном состоянии.

Все эти мысли роились в голове истребительницы, вызывая отчаяние. Она пыталась взять себя в руки и не поддаться панике, но с каждой тревожной мыслью, сгенерированной разумом, это было всё труднее.

Так, не разбирая дороги, Баффи спустилась на первый этаж ещё спящего дома и только повернула по направлению к террасе, как вдруг столкнулась нос к носу со своим наблюдателем, который, судя по выглаженному костюму, собирался на рабочую встречу.

«О, Баффи, доброе утро, — удивлённо поприветствовал англичанин подопечную, — Не ожидал встретить тебя в такую рань, что…»

Джайлс не успел договорить. Истребительница вдруг вцепилась руками в его плечи так, что он был уверен, что на его коже останутся синяки в форме её пальцев и начала его неистово трясти.

«Джайлс, — пискнула истребительница, которая, увидев наблюдателя потеряла последние капли своего храбрящегося самообладания, — Джайлс, что-то происходит»

Не успел наблюдатель и сказать что-нибудь в ответ, как Баффи сбивчиво залепетала:

«Джайлс, я не контролирую себя, я не помню, что делала прошлой ночью. А вдруг это лунатизм? А вдруг это опасно, Джайлс? Нужно будет привязывать меня каждую ночь, словно оборотня… Боже… а что если это одержимость каким-то демоном, а? Помнишь ту тварь, что я притащила с собой из загробного мира при воскрешении? Ну разве может человек быть трезвым и не помнить, как добрался до кровати, Джайлс? Что я скажу Дон? Я опасна для неё? Джайлс, я думаю это всё изо сна, мне снился такой странный сон…»

Испуганная Баффи была похожа на ребёнка, которому привиделся монстр под кроватью. Она без умолку тараторила, а наблюдатель призвал всю свою концентрацию, чтобы отвлечься от пальцев, что казалось, вот-вот оставят трещины на его плечевых костях, и уловить хоть что-то внятное из того, что говорила истребительница.

«Баффи, — попытался остановить её истерику англичанин, — Баффи, послушай…»

Но девушка не унималась:

«Это был такой странный сон, Джайлс! Эти руки, эта вода, эти мурашки, всё было так странно!»

«Баффи»

«Мне было так спокойно, так хорошо, а оказалось, что во время этого умиротворения моё неуправляемое тело шаталось по дому, так получается?!»

«Баффи!»

«Джайлс, ты представляешь, как это опасно, а что если я кого-нибудь задену, уроню, ударю! А если я нож с кухни стащу? Может есть какое-то снадобье или заклинание, Джайлс? Может это лечится? Может…»

«Баффи, это я перенёс тебя!»

Истребительница тут же прекратила поток своих причитаний и захлопала глазами:

«А?»

Англичанин глубоко вздохнул. Он и сам корил себя за слабость, проявленную сегодня ночью. Его не покидала мысль, что он должен был быть сдержаннее, разумнее в своём поведении, но, когда он пришёл ночью на террасу и в тусклом жёлтом свете увидел хрупкую свернувшуюся в калачик фигурку, что, мостясь на жёстком плетённом кресле беспомощно обнимала себя руками от холода, он потерял всё самообладание.

И он стыдился этого, как и стыдился мыслей, что позволил себе тогда.

Джайлс подумал о том, что, возможно, несмотря на то, что его любимая женщина никогда не будет с ним, это не означает, что он не может похитить себе хотя бы пару тёплых моментов, связанных с ней. Моментов, что станут для него самыми восхитительными воспоминаниями в жизни. Воспоминаниями, что согреют его душу тогда, когда Баффи всё же покинет его.

Согреют, либо окончательно добьют.

Джайлс корил себя за эти рассуждения, так как считал их проявлением жалости к себе и меньше всего ему хотелось сейчас пожинать плоды своей слабости и искать оправдания перед девушкой, которую он любил.

Но делать было нечего, он должен был что-то сказать, поэтому, приняв максимально невозмутимый вид, он произнёс:

«Ночью я увидел свет на улице, пошёл проверить, нашёл тебя. Было холодно, я решил принести тебе одеяло, но подумал, что лучше отнести тебя к одеялу, чтобы не возвращаться на террасу. Вот и всё»

Джайлс лукавил, изменив в этом сухом докладе мотивы своих побуждений на более приземлённые, но в реальности же ему просто хотелось почувствовать тяжесть её хрупкого тела на своих руках. Ощутить себя тем счастливцем, кто может прижать самого любимого человека к своей груди и чувствовать себя защитником, имеющим право на заботу о этом человеке.

Кстати, вернуться на террасу ему в эту ночь всё-таки пришлось, чтобы принести девушке в комнату её дневник.

Но, конечно же, об этом мужчина умолчал.

Баффи же, тем временем напряжённо думала. На её лице буквально отображался кропотливый и усердный процесс деятельности её ума, что пытался встроить новую информацию в уже имеющиеся рассуждения и наблюдения.

Джайлс обречённо наблюдал за этим процессом, внимательно изучая каждую неуловимую эмоцию, что проскальзывала в глазах истребительницы. Он был готов к любой реакции и к любой претензии, но, вопреки ожиданиям англичанина, то, что сказала девушка, всё же поставило его в тупик.

Не выходя из своего глубокого анализа, Баффи спросила:

— На руках перенёс?

Джайлс захлопал глазами:

— Что прости?

Он прекрасно расслышал вопрос, но абсолютно его не понял, поэтому переспросил еще раз, чтобы выиграть для себя время на обдумывание.

Баффи терпеливо повторила:

«Нёс ты меня на руках?»

Даже после второго прослушивания вопрос девушки не стал для наблюдателя менее абсурдным. Но именно эта абсурдность и, слишком очевидная лёгкость заданного вопроса, заставили мужчину напрячься и начать сомневаться в том, что он должен ответить.

Он сосредоточился на какое-то время, после чего медленно и рассудительно изрёк:

«Ну да, на руках, — и через мгновение так же серьёзно и даже как-то виновато добавил, —­­­ Я по-другому пока не умею…»

В эту же секунду, Баффи поразила своего наставника новым непредвиденным приёмом: она заливисто и звонко рассмеялась.

Джайлс озадаченно наблюдал за девушкой улыбаясь и хмурясь одновременно, как вдруг, озорное веселье девушки вытиснилось какой-то новой мыслью. Казалось, что девушка что-то вспомнила и это что-то вызвало в её душе большое и яркое смущение.

«Ой!»

Смущение было столь сильным, что заставило девушку выйти из ступора и наконец заметить, с какой мощью она вцепилась в плечи своего наставника.

Выпустив англичанина из рук Баффи попятилась от него назад, рассыпаясь в извинениях и, всё так же, отчего-то очень смущаясь. Вдруг она снова подскочила к Джайлсу совсем близко и принялась взволнованно разглаживать заломы на рукавах его пиджака, которые остались от её хватки.

«Ну вот, так вроде лучше, — наконец сказала она, внимательно осмотрев пиджак и смахнув заодно с воротника пару осевших ворсинок, — Джайлс, спасибо тебе. За заботу»

Истребительница вновь смущённо отпрыгнула от наблюдателя и робко с ним попрощалась, сказав, что не будет больше его задерживать. Джайлс же, который сам ощущал себя крайне неловко из-за случившегося с истребительницей разговора, тоже заразился от неё этим странным щекочущим душу смущением.

Он уже был готов сорваться по своим делам, чтобы как можно скорее покинуть это поле неловкости, в котором они находились, но тут, дисциплинированный и натренированный в постоянном анализе интеллект англичанина, заставил его, поборов робость, задать в спину убегающей вверх по лестнице истребительнице вопрос:

«Баффи, — позвал он и истребительница не поворачиваясь замерла, — А о каком сне ты говорила? Что нового тебе приснилось?»

Девушка бросила на наблюдателя какой-то испуганный взгляд и коротко бросила:

«Ничего»

Джайлс был озадачен такой резкой сменой показаний истребительницы, а её напуганное лицо, круглые глаза и покрасневшие щёки окончательно поставили его в тупик. Девушка, в своём испуге, была похожа на замершую в ужасе косулю, что ночью выбежала из леса и попала в ослепляющий свет фар проезжающего мимо автомобиля.

Он набрал было воздуха в грудь, чтобы надавить на подопечную и выудить из неё всё, что привело её в такое возбуждение с утра, но тут истребительница, что от смущения не знала, куда деть свои руки, вдруг растеряно потёрла ладонью лоб, коснувшись места между бровей.

В эту секунду, давиться удушающим смущением настал черёд Джайлса.

Этот незамысловатый жест вдруг отбросил его к событиям минувшей ночи, к тому моменту, который он навсегда бы хотел оставить в своих воспоминаниях, но никогда бы не хотел им делиться.

Он вспомнил, как поддавшись своей слабости, он пошёл на поводу у той щемящей нежности, что пронзила его, как только он доставил ночью истребительницу в её кровать.

Увидев, как сладко она поёжилась, оказавшись на мягкой перине, он вдруг подался вперед и нежно коснулся губами её лба. Этот лёгкий, почти невесомый поцелуй заставил сердце англичанина пропустить пару ударов.

Когда он отстранился то увидел расслабленное и умиротворённое лицо истребительницы, на губах которого, отчего то, играла лёгкая улыбка. Джайлс сослался на игру тени и своё неважное зрение, но, тем не менее, эта улыбка, пусть даже привидевшаяся, откликнулась сердцу Руперта тёплым трепетом.

Вдруг, подумав о том, что он уже слишком долго смотрит на губы своей подопечной, англичанин испытал сильное смущение и поспешил покинуть комнату истребительницы.

Сейчас, вспомнив о пусть и невинном, но всё же нечестно похищенном для себя поцелуе, Джайлс снова испытал то же смущение, только в разы сильнее. Ему мигом перехотелось допытывать истребительницу вопросами и он, слегка заикаясь дружелюбно произнёс:

«Ничего так ничего!»

Девушка активно закивала, явно обрадовавшись, что ей не придётся объясняться.

— Да, — улыбнулась она, — Прости, что подняла такой шум, я, наверное, у тебя отняла кучу времени!

— Ты права, — подхватил Джайлс эту вынужденную любезность, что была предназначена для скорейшего окончания неловкого разговора, — Будет лучше, если я потороплюсь!

В ту же секунду, не сговариваясь, Джайлс и Баффи развернулись каждый в свою сторону и поспешно покинули коридор, в котором ранее случайно встретились.

Добежав по лестнице до второго этажа, девушка услышала хлопок входной двери, который говорил о том, что англичанин покинул дом.

Баффи подошла к окну в общем холле, что выходило на ворота, и осторожно выглянула за занавеску.

Её наставник задумчиво шёл во выложенной камнем дорожке, нервным пульсирующим движением сжимая ручку своего кожаного портфеля. Девушка сама не знала, почему отметила для себя эту деталь и зачем вообще разглядывала Джайлса в эту минуту, но почему-то, даже осознав странность своего занятия, делать это она не прекратила.

Англичанин, тем временем, уже добрался до ворот, открыл их и направился к своей машине, что была припаркована во дворе. Но вдруг, не дойдя до автомобиля пары метров он остановился.

Баффи прильнула к окну, чтобы получше рассмотреть ту напряжённую эмоцию, что вдруг проступила на его сосредоточенном лице, как вдруг, он повернул голову и посмотрел в то самое окно, в котором стояла истребительница.

Испуганно, будто на неё смотрел прицел снайпера, Баффи бросилась вниз, чуть не сбив цветочный горшок с поддонника. Присев на корточки и скрывшись из оконного проёма девушка часто и прерывисто дышала, молясь о том, чтобы её истребительской сноровки хватило для того чтобы успеть не попасться наставнику на глаза.

Она так и просидела, не понимая почему вообще взгляд наблюдателя должен был её смутить до тех пор, пока не услышала звук запуска двигателя.

Баффи поднялась с пола и снова осторожно взглянула в окно. Она проследила за тем, как Джайлс закрывает за собой ворота, садится в машину и уезжает прочь. Проводя глазами чёрный седан, пока он окончательно не скрылся из виду, девушка наконец отошла от окна.

Она совершенно не понимала своё состояние. Казалось, что в голове нет ни одной мысли, зато всё сердце занято какими-то эмоциями, которые смешивались и пестрили так сильно, что невозможно было поймать и опознать хотя бы одну из них.

Не найдя себе места и занятия в такой ранний час, Баффи решила отправиться в кровать, чтобы доспать часы, оставшиеся до подъёма. Нырнув в прохладную, уже остывшую постель, Баффи накрылась одеялом с головой и зажмурила глаза.

Но как она не старалась, новый сон никак не посещал её, зато всю голову занимали мысли о старом.

Что это было? Плод воспалённого воображения? Ошибка сознания? Как так произошло, что в момент, когда Джайлс взял её сонное тело на руки, её уму приснилось то волшебное спасение из пучины отчаяния? Почему происходящее наяву интегрировалось в её сон таким образом?

С Баффи бывало нечто подобное: давно, еще когда она была обычной девочкой и ходила в среднюю школу Лос-Анжелеса, в один из дней ей приснился сон. Ей снилось, будто она беззаботно отдыхает с друзьями в одном из местных заведений, самозабвенно танцуя под бодрую, но очень странную музыку.

Оказалось, что это будильник разрывался у неё над головой, тщетно пытаясь разбудить крепко спящего подростка, а мозг девушки, не желая просыпаться, встроил этот надоедливый звук в сон, придумав ему подходящий антураж и обстоятельства.

Вот и в этот раз, кажется, произошло подробное.

Только если сон с будильником не вызывал у истребительницы никаких ощущений, кроме улыбки и доброй ностальгии, сон сегодняшний повергал её в глубокое, будоражащее потрясение.

Её одновременно одолевали чувство трепетной радости от пережитых во сне эмоций и, в то же время, в душе холодным сквозняком сквозило смущение от того, чем на самом деле эти эмоции были вызваны.

Баффи долго ворочалась, борясь с желанием снова прокрутить в голове весь сон, чтобы вновь погрузиться в ту обволакивающую и тёплую атмосферу безоблачного умиротворения, что сделала её на пару мгновений абсолютно счастливой. Сделать это ей не давал стыд, что, шевелясь где-то внутри, кололся каждый раз, когда Баффи вспоминала о том, что у тех таинственных спасительных рук, оказывается, есть вполне конкретный хозяин. Это делало историю какой-то интимной и заставляло смущаться девушку всякий раз, когда она пыталась обратиться к воспоминаниям о них.

Перевернувшись, наконец, на спину и пролежав так пару минут почти не моргая пялясь в потолок, Баффи всё-таки нашла для себя компромиссное решение: она разрешит себе детально вспомнить свой сон, но сделает это лишь из исследовательских побуждений. Должна же она анализировать деятельность своего подсознания, а как она сделает это, игнорируя сновидения?

Так, довольная тем, что ей удалось задобрить свою совесть, истребительница закрыла глаза и погрузилась в свои воспоминания, пытаясь вспомнить все самые мелкие детали и оттенки своих ощущений.

Дойдя до момента, когда «таинственные руки» заботливо обхватили её Баффи улыбнулась, повернулась на бок, поудобнее устроившись в кровати, что вдруг показалась такой тёплой и уютной и беззаботно уснула.

* * *

Добавочный утренний сон истребительницы давно вышел за пределы утра. Время уже близилось к обеду, а Баффи всё ещё умиротворённо нежилась в своей постели.

Не известно, как долго бы еще она там оставалась, как вдруг в коридоре послышался топот быстро приближающихся ног. Через мгновение дверь в комнату истребительницы распахнулась и в дверной проём рыжим смерчем влетела возбуждённая Уиллоу.

«Баффи, немедленно поднимайся!»

Дрожащий голос ведьмы был полон тревоги, но, что удивительно, на истребительницу это не произвело никакого впечатления. Она лишь недовольно выглянула из-под одеяла, промычала в ответ что-то невнятное и, щурясь на яркий солнечный свет, накрылась одеялом с головой.

Увидев это, Уиллоу пришла в бешенство:

«Ах ты… Да вставай же, сонная тетеря!»

Схватившись за край одеяла, рыжая девушка с силой дёрнула его на себя, сорвав тёплый покров с истребительницы, что от ощущения прохлады беспомощно завертелась на простыне, словно попавший в лужу дождевой червь.

«Значит так, — угрожающе начала Уиллоу, бросив одеяло на пол, — Либо ты сейчас же встаёшь, либо я приведу Алана прямо сюда!»

«Что?!»

С истребительницы тут же слетела вся сонная нега. Ей казалось, будто то беспокойство, что заставляло дрожать голос ведьмы мгновение назад, сейчас перепрыгнуло на неё, словно блоха. Где-то в животе появилось ощущение колкого сводящего нутро холода, а ладони моментально покрылись липкой влагой.

Баффи вскочила с кровати:

«О чём ты говоришь? Какой еще Алан?»

Увидев, что истребительница прониклась ситуацией и наконец проснулась, Уиллоу смягчилась и взяв обеспокоенную подругу за плечи, ровно и мягко произнесла:

«Алан не смог дозвониться и решил приехать. Сейчас он на кухне, болтает с Ксандром. Я пошла за тобой…»

«О, боги, — не дослушав воскликнула Баффи и покосилась на свою смешную бесформенную пижаму, — Очень вовремя!»

Пока истребительница носилась по комнате и рылась в платяном шкафу в поисках одежды, Уиллоу ходила следом и недоумённо причитала:

«Баффи, что у вас произошло? Алан выглядел так виновато, будто спёр у тебя бумажник! Ты вчера вернулась домой такой окрылённой, я думала, всё прошло замечательно, а сейчас узнаю о неприятностях. Что происходит?»

Истребительница, что сосредоточенно собирала что-то по комнате вдруг замерла. Её отчего-то озадачили слова Уиллоу, что описывали её вчерашнее настроение как «окрылённое». Слышать это в свой адрес было странно и непривычно. Еще более странно было думать о том, что привело её в такое состояние и чьей на самом деле была это заслуга.

«Некогда, Уиллоу, — выйдя из оцепенения вдруг бросила Баффи, желая больше отмахнуться от странных мыслей, нежели от подруги, — Я потом тебе всё объясню!»

С этими словами, истребительница схватила в охапку свои вещи и бросилась в ванную, приводить себя в порядок для внезапно нагрянувшего гостя.

* * *

Солнце, которое было уже совсем высоко в небе, золотистыми искорками отражалось в прозрачных бесформенных лужах, что расползались по чёрному асфальту. Эти стихийные маленькие озёра выглядели такими насыщенными и безмятежными, что, казалось будто их распирает не только дождевая вода, но и надменное самодовольство от ощущения своей полноты и безнаказанности. Но внезапно появившийся на пустынной дороге чёрный автомобиль нарушил покой природного безмолвия: он стремительно пронёсся по ничего не подозревающим лужам перечеркнув своими колёсами, словно росчерком пера, их былое величие.

Руперт Джайлс ехал домой. В салоне автомобиля громко и недовольно шипела сбившаяся с радиоволны магнитола, но человек за рулём был настолько погружён в свои мысли, что не обращал внимания на этот шуршащий надоедливый звук.

Подобно своей истребительнице, Руперт так же не остался равнодушным к событиям вчерашнего дня. Воспоминания о нём накатывали на Джайлса с всё новой и новой силой, подобно морскому приливу, что так и норовил утопить и растворить в пучине эмоций несчастное сердце англичанина.

Джайлс буквально захлёбывался от чувств. Он с упоением отыскивал в тех великих для него событиях вчерашнего дня всё более мелкие детали, что ощущались не менее важными. Его разум жадно вспоминал и анализировал каждую мелочь, связанную с истребительницей. То, как она на наго смотрела, то, каким был её голос, когда она говорила с ним, то, как она улыбалась и то, как она реагировала на то или иное его слово — всё это казалось таким важным сознанию англичанина, что его мозг прокручивал эти мгновения снова и снова. И каждый раз всматриваясь всё глубже и глубже в свои воспоминания, разум Руперта неосознанно выискивал в поведении подопечной признаки её симпатии к нему. И как только не пытался Джайлс запретить себе это, одёргивая себя во время этих размышлений и взывая к здравому смыслу, его душа всё равно толкала его в эти мысли, не в силах противостоять природе человека: всегда и во всём надеяться на взаимность.

Но среди тех дум, что дарили Джайлсу так много радости были и те, что отзывались ноющей болью где-то в груди: англичанин испытывал щемящее чувство вины.

Ему казалось неправильным то, что в помощи Баффи он находит свои резоны. Он хотел, чтобы его служение и помощь были на сто процентов искренними, не несущими в себе ничего, кроме желания сделать счастливым дорогого ему человека. Но факт того, что Джайлс получает удовольствие от общения с истребительницей, вновь и вновь прокручивает в голове моменты, когда она была рядом, прижималась к нему под холодным дождём, смотрела на него с благодарностью, будто бы делал его помощь не такой возвышенной. Интерес Руперта к подопечной будто бы закладывал в его действия какой-то подтекст, несущий в себе нечто оскорбительное для Баффи.

Джайлсу казалось неправильным чувствовать себя счастливым в обществе женщины, которая не видит в нём мужчину. Причём неправильным это казалось потому, что было нечестным именно по отношению к Баффи.

В унисон с этими невеселыми мыслями где-то внутри гадко пел внутренний голос, что не уставал напоминать Руперту о том, что когда-нибудь настанет день и Баффи уйдёт от него, перестав в нём нуждаться. И чем больше он будет проводить с ней времени сейчас, тем больнее он будет переживать этот разрыв в будущем.

Память тут же подкинула воспоминание о том, как глубоко ранили наблюдателя слова Спайка, сказанные им как бы невзначай:

«Руперт, с чего ты взял, что она тебя послушает? Она едва слушала тебя, когда ты был главным, а теперь… Я видел, как она к тебе относится»

Джайлс тогда сам не ожидал от себя такой бурной реакции на слова вампира, которые, казалось бы, ничего конкретного не означали. Да и вообще, как оказалось, они были просто уловкой, предназначенной для того, чтобы поссорить истребительницу с близким окружением. Руперта поражало не только то, как он был глубоко ранен этими словами, но и то, почему проницательный Спайк выбрал именно их чтобы добиться желаемого и вывести наблюдателя из игры. Неужели желание наставника быть нужным для Баффи настолько очевидно, что на нём можно так ловко играть?

Джайлс вспомнил, как топил своё ноющее сердце в алкоголе, впервые в жизни впав в запой на несколько дней.

Что же будет с ним, когда Баффи уйдёт после того, как была к нему настолько близко? Как Джайлсу обрести то равновесие, что поможет ему спасти истребительницу от её кошмаров и не утонуть при этом в своих чувствах к ней? Как ему суметь притушить в себе влюблённого эгоиста и достать из себя мудрого ментора?

Как напомнить себе о своём месте в жизни истребительницы и главное, как смириться с ним?

С этими мыслями, что плескались в его сердце переливаясь то радостью, то болью, англичанин добрался до дома.

Поставив машину в гараж, он направился к дому. Шагая по извилистой каменной тропе, Джайлс вдруг увидел белый автомобиль, явно припаркованный впопыхах, что сиротливо стоял у зелёной изгороди, окружавшей дом. В эту же секунду, слух англичанина уловил звуки разговора, что доносились из открытого кухонного окна, в которых улавливались низкие ноты незнакомого мужского голоса.

Сердце англичанина тут же наполнилось чувством тревожного любопытства, какое бывало с каждым кто заставал в своём доме незваных гостей. Руперт осторожно потянул на себя входную дверь, которая, похоже, тоже прониклась ощущением напряжённой подозрительности и поэтому даже не стала скрипеть, чем помогла своему хозяину войти в дом без какого-либо шума.

Когда Джайлс вошёл внутрь, его взгляд упал на пару мужских ботинок, оставленных в прихожей. Он задержался, глядя на них, поймав себя на странном ощущении: в прихожей было много обуви, так как в доме было много жильцов, но было удивительно, как такая мелочь, как чужие незнакомые ботинки меняла восприятие атмосферы всего помещения. Теперь, казалось, в доме нет того прежнего уюта и безопасности, как раньше, будто обувь гостя, как маленький штрих, добавленный на картину, сместил акценты и преломил тени, отчего привычная раньше композиция, вдруг наполнилась напряжением и не поддавалась прежнему восторженному узнаванию.

Осторожно заглянув в глубь коридора, в котором просматривалась кухня, Джайлс не увидел гостя, зато он увидел Баффи. Она сидела за столом с кротким и встревоженным видом и внимательно слушала человека, сидящего напротив. При первом взгляде на свою подопечную, заметив, как подняты её плечи и опущена голова, Джайлс подумал, что она чувствует себя неуютно от этой беседы. Но потом его взгляд скользнул ниже, и англичанин увидел, как хрупкую и бледную ладонь его истребительницы сжимают большие мужские руки её собеседника.

Джайлс думал, что уже достаточно мудр, чтобы спокойно реагировать на подобные вещи. Но он понял, что ошибся, почувствовав, что увиденное застало его врасплох, словно неожиданная звонкая пощёчина, что тотчас сбила его с мыслей и вызвало в душе ощущение пустоты и обиды. Он попытался обуздать эти чувства, пристыдив себя за то, что он реагирует так на чужое счастье, но это не подействовало. Скорее наоборот: обида, что разлилась внутри тягучей и вязкой массой, вдруг забурлила клокочущим гневом. Джайлс не понимал, на кого он злится больше, на человека, что держал в руках ладонь Баффи или на самого себя за то, что чувствует то, на что не имеет права.

Больше всего на свете англичанин захотел сейчас же убраться отсюда, сбежать, вырваться, исчезнуть из отчего дома, что казался сейчас таким неуютным. Мужчина уже нащупал ручку двери, благодаря Господа за то, что скрипящие петли не выдали его, и значит, он сможет покинуть дом так же незаметно, как и появился в нём. Но ровно в тот момент, когда он уже надавил на ручку достаточно для того, чтобы толкнуть дверь и выйти, истребительница вдруг повернула голову в его сторону. Её глаза широко распахнулись, шея вытянулась, а грудь наполнилась воздухом.

Когда в поле зрения Баффи попал силуэт её наставника, её сердце стукнуло по рёбрам так плотно и сильно, что казалось по комнате от этого гулкого удара вот-вот поползёт эхо.

Истребительница, почему-то, запаниковала: если раньше она терпела со снисходительным безразличием то, что Алан держит её руку, желая поддержать парня, что в порыве раскаяния вцепился в её ладонь, как за спасательный круг, сейчас же, в присутствии наставника, она ощущала от своего положения сильнейший дискомфорт. Баффи сама не понимала, чем обусловлена её тревога, но она точно знала, что хочет вызволить свою руку как можно скорее.

Баффи соскочила со стула, прервав беседу и забрав свою руку из сжимавших её мужских ладоней и посмотрела на наставника встревоженно и, отчего-то, немного виновато.

«Джайлс! Я не слышала, как ты вошёл… Привет»

Джайлс оцепенело стоял, надеясь на то, что из-за его очков и большого расстояния Баффи не видит то, как он жмурится, пытаясь взять себя в руки чтобы смириться с неизбежным: с тем, что улизнуть из дома ему не удалось и теперь придётся засвидетельствовать своё почтение гостью, как подобает хозяину. В этот момент он чувствовал себя ершистым подростком, которого заставили выйти из своей комнаты, чтобы поздороваться с гостями. Натянув на себя улыбку, Руперт направился на кухню.

«Здравствуй, Баффи, — сумев побороть внутреннюю бурю, тепло и приветливо отозвался Джайлс и добавил искреннее, — Прости, я не хотел мешать…»

«Что вы, мистер Джайлс, — бодрым голосом вдруг отозвался загадочный гость, выйдя навстречу хозяину, — Вы даже не представляете, как я счастлив увидеться с вами!»

Джайлс узнал парня, что радостно улыбался ему из дверного проёма. Это был Алан Браун, сын Мартина Брауна, руководителя отдела разведки Совета. Руперт помнил Алана ещё мальчишкой, отец брал его с собой на работу, с детства приучая парня к будущему ремеслу.

— Здравствуй, Алан, — пожал протянутую парнем руку наблюдатель и улыбнулся, — Ты очень вырос с тех пор, когда мне доводилось видеть тебя последний раз. Как поживает отец?

— Он замечательно, наслаждается прелестями пенсии, спасибо, что спросили, Мистер Джайлс!

Баффи смотрела на двух беседующих мужчин, пытаясь проникнуться этой атмосферой сдержанного английского дружелюбия, но никак не могла отделаться от ощущения дискомфорта. Ей не нравилось то, Джайлс застал её с Аланом, в этом будто бы было что-то порочащее её в глазах наставника. Ей, почему-то не хотелось, чтобы наблюдатель думал, будто она относится к Алану как-то по-особенному. Ей нестерпимо хотелось оправдаться перед Джайлсом, объяснить, то, что парень оказался в доме и сжимал её руку не означает ничего глубокого. Баффи сама не понимала, почему это так для неё важно.

Задумавшись об этом на секунду, истребительница вдруг одёрнула себя от этих размышлений. Ей вдруг пришло в голову, что наблюдателю, скорее всего, эти оправдания не нужны. Он, должно быть, вопреки её волнениям, не наделяет присутствие другого мужчины в доме каким-то особым смыслом, в силу своего безразличия. И это, почему-то, было обидно.

Мужчины ещё поговорили о чём-то своём, после чего Джайлс поспешил удалиться, сказав что-то о том, что не хочет мешать случайно прерванному ранее разговору. Баффи хотела остановить наставника. Её желание было настолько ярым, что она уже нацелилась схватить англичанина за рукав: ей не хотелось, чтобы Джайлс покинул комнату с мыслью, что истребительнице нужна приватность для разговора с Аланом.

«Баффи, — вдруг окликнул девушку молодой человек как раз в тот момент, когда её рука уже было потянулась к наставнику, — Не знаю, могу ли я вновь просить тебя об этом, но может сходим куда-нибудь на следующей неделе?»

Истребительница на секунду замешкалась и растеряно обернулась на Алана. Он смотрел на неё виноватыми глазами, полными тревожного ожидания. Баффи взглянула обратно на наставника, но его на месте уже не оказалось, он будто растворился в воздухе, тихо и незаметно покинув комнату.

«Я пойму, если ты не захочешь»

Алан произнёс это тихо и слегка обречённо и в ту же секунду Баффи почувствовала, как её придавило тяжёлое и гнетущее чувство. Ей казалось не правильным то, что Алан чувствует себя виноватым за её вчерашнюю вспышку. В этом была виновата только она сама и понурый вид парня явственно ей об этом напомнил.

«Да, конечно, — сказала она, желая поскорее потушить во взгляде Алана эти искры немого отчаяния, — Буду рада провести с тобой время»

Лицо парня просияло, что дало Баффи хоть и не полное, но всё же облегчение.

Прошло еще какое-то время, прежде чем истребительница и брюнет попрощались, после чего Баффи проводила Алана до ворот и вернулась домой.

Вернувшись, девушка заглянула на кухню. Никого там не обнаружив, она прошла в гостиную, но та тоже оказалась пуста.

«Он ушёл» — вдруг услышала Баффи голос откуда-то сверху: это Дон сидела на лестнице, наблюдая как сестра осматривает комнаты.

Истребительница удивилась, увидев Дон здесь, ведь она не показывалась всё то время, пока в доме был Алан. Встретила она парня, к слову, тоже как-то прохладно, что было удивительно: Баффи была уверена, что такой красивый и обаятельный молодой человек как Алан, точно произведёт при знакомстве на юную Саммерс положительное впечатление.

Не менее удивительно было и то, как она сразу поняла, кого Баффи пытается найти.

Оставив свои размышления о природе невероятной проницательности своей сестры, Баффи спросила:

«Куда ушёл?»

Дон пожала плечами:

«Не знаю. Оставил портфель и ушёл»

Услышав это, Баффи задумалась на какое-то время, после чего молча кивнула и направилась к входной двери.

Когда истребительница уже коснулась дверной ручки, до неё донёсся голос младшей сестры:

— Ты куда?

— Туда же! — улыбнувшись, бросила Баффи, перед тем, как за ней закрылась дверь.

Шагая бодрым пружинистым шагом по уже знакомой тропе, Баффи двигалась по направлению к конюшне. У неё не было никаких оснований искать наставника там, кроме ведущего её голоса собственной интуиции.

Она сама не понимала цель розыска наблюдателя, она просто чувствовала в этом сильнейшую необходимость.

Дойдя, наконец, до места, Баффи заглянула в конюшню. Джайлса в ней не оказалось, как и лошадей, ведь в это время они обычно были на пастбищах.

Баффи направилась в сторону манежа, где обитала Энигма. На пастбище её, как правило, не брали, так как она могла сбежать. Поставить её в денник тоже не представлялось возможным — из-за её норова и манеры лупить ногами по стенам, Энигму боялись как конюхи, так и другие лошади, поэтому кобыла жила в манеже с небольшим навесом, под которым она могла укрываться от дождя и ветра.

К большому удивлению Баффи, в манеже у Энигмы Джайлса тоже не оказалось. Как и самой Энигмы.

Разочарованная и озадаченная промахом своей интуиции, истребительница уже было повернула в сторону дома. Но вдруг её внимание привлёк деревянный столб, находящийся, на самой границе участка, который остался после переноса старого забора. На этом столбе, немного колыхаясь от лёгкого ветра, висел чёрный пиджак.

Девушка обошла манеж и подошла к столбу ближе. Узнав в своей находке вещь наставника, истребительница провела ладонью по мягкой и плотной ткани костюма, невольно вспомнив о том, как неистово цеплялась за его рукава еще сегодня утром.

Стало очевидно, что «паучье чутьё» не подвело истребительницу ­­- её наставник был где-то поблизости. Баффи сняла со столба чёрный пиджак, который своей строгой элегантностью так не вписывался с простодушный и жизнерадостный природный пейзаж, перекинула его через руку и, обойдя столб, отправилась в путь по гравийной дороге, ведущей в поля.

Истребительница шла по дороге, старательно обходя уже подсыхающие лужи и размышляла.

Баффи думала об Алане. Сегодня, когда она спускалась со второго этажа, чтобы встретиться с ним, истребительница успела разглядеть его до того, как он её заметил. Молодой человек сидел за столом и разговаривал с Ксандром. Он ловко подхватывал шутки собеседника, общался открыто и уверенно, и лишь неистово дрожащая под столом нога и слегка учащённое дыхание выдавали его глубоко запрятанное волнение.

Когда Баффи, наконец, встретилась с гостем, он в ту же секунду потерял всё своё показное спокойствие.

Он просил у неё прощения, клялся, что будет более внимательным к ней и не позволит впредь потревожить её ментальное здоровье ни себе, ни кому-нибудь другому.

Баффи было странно осознавать то, что Алан приехал к ней после того, что произошло, ещё и вымаливал у неё прощение. Они ведь едва знакомы, стоит ли так волноваться из-за малознакомой девушки?

Неужели их общение действительно так для него важно?

В голове истребительницы вдруг промелькнула мысль, что пророчество Зедекии об отважном «Рыцаре Кубков», способном помочь истребительнице вырваться из паутины собственных страданий, действительно могло предсказывать появление в её жизни Алана.

Как она сказала? Чтобы рыцарь смог спасти истребительницу, она должна позволить ему это?

Значит ли это, что для того, чтобы надеяться на спасение, Баффи нужно быть более благосклонной к Алану, даже несмотря на какое-то внутреннее этому сопротивление?

Мысль о спасении тут же отбросила девушку к воспоминаниям о сегодняшнем сне. Только подумав об его сюжете, истребительница почувствовала где-то в душе расцветающий трепет, который, оттенялся лёгким смущением.

Вдруг Баффи очнулась от своей глубокой задумчивости и вскинула голову — её внимание привлек светлый силуэт, выделявшийся на фоне тёмно-зелёных деревьев.

Это была Энигма. Она тоже заметила истребительницу и, оторвавшись от объедания веток одиноко стоящей в поле ивы, навострила уши. Баффи повернула к полю, сошла с гравия на колючую, недавно убранную сенокосами траву, и направилась к лошади, надеясь, что и Джайлс будет где-то поблизости.

Кобыла была еще далеко впереди, когда, пройдя пару десятков метров по, к удивлению, успевшей просохнуть за день траве, истребительница, наконец, обнаружила наставника.

Он сидел спиной к ней на земле и отстранённо наблюдал за одиноко пасущейся лошадью.

Подойдя ближе, Баффи замерла в нерешительности: она не знала, стоит ли ей поздороваться или начать разговор с наставником, чтобы заявить о своём присутствии или нужно просто тихо подойти к нему. Но вдруг Джайлс обернулся на неё и тепло улыбнулся, разрешив этим её терзания:

«Привет, Баффи»

Девушка улыбнулась в ответ, почувствовав, как её сердце наполнилось чувством умиротворённого облегчения.

Она подошла к наставнику и протянула ему его пиджак:

«Тебе он идёт больше, чем тому столбу»

Наставник улыбнулся и забрал вещь из рук истребительницы благодарно кивнув. Затем вдруг, взмахом расправив в воздухе чёрную ткань, он расстелил пиджак на траве и молча кивнул на него, приглашая девушку сесть.

Баффи на секунду опешила от такого жеста. Костюм, который был сегодня на наставнике был явно очень дорогим. Её удивило такое отношение Джайлса к недешёвой вещи, но, всё-таки приняв приглашение и опустившись рядом с наставником на мягкую чёрную ткань, Баффи почувствовала, как она пришлась кстати — она защитила голые колени девушки от колючей травы.

Джайлс продолжал смотреть на лошадь, а Баффи, тем временем, решила украдкой поразглядывать его. Пробежавшись глазами по его белоснежной сорочке, рукава которой сейчас были небрежно закатаны до локтя и, ранее начищенным до блеска чёрным туфлям, что теперь затаили свой блеск под слоем дорожной пыли, истребительница вдруг подумала о том, что всегда поражало её в своём наставнике.

В нём поразительным образом уживались две крайности: тонкий аристократизм и тёплая душевная простота. Её с первой их встречи поражало то, как человек такого блестящего интеллекта как Джайлс, не имел в своём характере и тени превосходства и надменности. Он, действительно был человеком, очень ресурсным, но он был тем, кто использует свои ресурсы, как материальные, так и интеллектуальные, не для того чтобы возвышаться над людьми, а для того, чтобы служить им. Баффи это действительно поражало и являлось для неё героизмом не меньшим, чем её истребительский долг.

Всё это время англичанин чувствовал на себя взгляд подопечной и изо всех сил пытался не выдать своего к этому небезразличия. Он делал всё чтобы не отреагировать на интерес истребительницы ответным взглядом и усилием воли пытался выровнять своё сбившееся с ритма дыхание.

Джайлс не знал, как ему реагировать на появление истребительницы. Когда он увидел, как вскинула голову Энигма, увидев кого-то позади него, он сразу понял кто это был и его сердце болезненно сжалось.

Почему она здесь? Должен ли он проявить внимание и спросить, что случилось? Не будет ли это переходом через личную границу на территорию сердца девушки, где хозяйничает другой мужчина?

В этот вечер Джайлс напоролся именно на те рифы, о возможном существовании которых рассуждал ещё днём. Его чувства действительно мешают ему. Вместо того чтобы спросить у подопечной как прошёл её день и что заставило её в этот час искать своего наставника, он всеми силами пытается избежать этого разговора и любого, даже косвенного упоминания Алана. Руперту неприятно было осознавать это, но факт оставался фактом — всё его нутро реагировало на молодого человека, как на соперника и за это ему было стыдно как перед Баффи, так и перед Аланом.

Англичанин одновременно ненавидел ситуацию, в которую попал сегодня и был ей невыразимо благодарен: он ощущал боль, но эта боль возвращала его с небес на землю и напоминала ему о его месте в жизни истребительницы, помнить о котором, как считал Джайлс, ему было необходимо.

Проследив за пристальным взглядом наставника и глянув на белую лошадь вдалеке, истребительница решила наконец нарушить тишину:

— Ты решил выпустить Энигму на променад?

Джайлс улыбнулся и мотнул головой:

— Нет, она сама сбежала. Конюхи сказали, что она перемахнула изгородь. Я пришёл сюда чтобы поймать её.

Баффи хохотнула:

— Сидя здесь? Как? При помощи телекинеза?

Джайлс рассмеялся — действительно, сидя здесь и буравя лошадь глазами, он, должно быть, выглядел как идиот. Но у него, всё же, была тактика, о которой он поспешил поведать своей истребительнице:

— Если мы начнём за ней бегать, то не вызовем у неё ничего, кроме испуга. Лошади — стайные животные, и одно только наше с тобой присутствие здесь уже является для Энигмы приглашением подойти к нам. Захочет ли она сделать это — неизвестно, но, наше дело попытаться.

— Так нам нужно просто сидеть и ждать? — уточнила истребительница.

— Не только. Ещё нам нужно думать о хорошем, настроиться на волну умиротворения — такая лошадь как Энигма не подойдёт, если услышит тревогу, гнев или сомнения в мыслях человека. Она не будет разбираться, чем они вызваны, а просто распознает эти эмоции как угрозу для себя.

Джайлс говорил об этом, а сам вспоминал о том, в каком состоянии пришёл за Энигмой, после того, как застал дома младшего Брауна. Неудивительно, что лошадь, которая до этого лениво щипала траву на обочине гравийной дороги, завидев его пустилась на утёк — англичанина буквально трясло от эмоций.

Руперт мог поклясться, что слышит, с каким звуком двигается по венам кровь в его голове. Она воспалённо пульсировала и шипела, превращая череп в сплошной гудящий улей. И, насколько переполненной и воспалённой казалась англичанину его голова, настолько опустошённым и озябшим ощущалось его сердце, которое с болезненной зажатостью билось будто бы не в полную силу.

Неизвестно, на что рассчитывал англичанин, отправившись за лошадью в таком настроении, но он, со свойственным ему философским подходом, принял реакцию своего организма как вызов, а побег кобылы как отличный повод взять себя в руки.

— Действительно, какое-то шаманство, — улыбнулась Баффи в ответ на план Джайлса, поудобнее устроившись на своём импровизированном покрывале, — Джереми сказал, что ты заклинатель лошадей. Я так и не поняла, что это значит, но звучит впечатляюще.

Джайлс улыбнулся:

— Джереми всегда был фантазёром. Если бы я был «заклинателем», я бы давно уже наколдовал волшебное лассо или что-то в этом роде, а не сидел бы тут второй час.

С этими словами англичанин откинулся назад и рухнул спиной на зелёную траву. Затем, потянувшись, он глубоко вздохнул, положил руки за голову и прикрыл глаза.

Посидев немного в тишине, бросая взгляд то на наставника, то на Энигму, Баффи заёрзала. Она покосилась на расслабленное лицо англичанина, затем, немного подавшись вперед, нависла над ним. Ей непременно хотелось, чтобы он говорил с ней, неважно о чём. Ей просто хотелось слушать его голос и смотреть ему в глаза. Потратив пару секунд на размышления, Баффи, наконец произнесла первое, что пришло ей в голову:

«Джайлс, как прошёл твой день?»

Услышав этот вопрос, англичанин распахнул глаза и взлетел вверх, так стремительно, словно грабли, на которые наступили. На его лице читался явный испуг.

— Баффи, всё в порядке? Если тебя что-то гложет, ты можешь просто рассказать мне об этом. — сказал он с волнением в голосе.

— Что? Нет! — удивлённо вскликнула истребительница, которая кое-как увернулась от резко подскочившего наставника, — Почему ты так переполошился? Я ведь просто спросила, как прошёл твой день!

Наставник, немного остыв, нахмурился и пожал плечами:

— Прости, если напугал, но я подумал, что если ты тратишь своё время, на то, чтобы быть здесь, а не… — Джайлс немного замялся, не зная, стоит ли ему намекать на нового кавалера истребительницы, — …а не с кем-то ещё, то случилось что-то действительно серьёзное. А этот вопрос… Я немного растерялся, ты никогда не интересовалась подобным.

Истребительница ахнула:

— Джайлс, что за бред! Мы знакомы столько лет, и ты хочешь сказать, что я ни разу не спросила у тебя «как прошёл твой день» или «как твои дела»?

Руперт рассеянно покачал головой, пожал плечами и простодушно ответил:

— Я бы запомнил.

Баффи растерянно заморгала. Неужели это правда?

На душе стало как-то горьковато. Неужели Баффи действительно настолько невнимательна к своим близким? Она ведь искренне их любит и, очевидно, очень их ценит. Почему же они не чувствуют этого? Может Баффи не умеет им это показывать?

Пока девушка разбиралась со своими мыслями, англичанин, тем временем, снова лёг на траву и, глядя перед собой в голубое облачное небо, которое золотилось вечерним солнцем, задумчиво произнёс:

«А он славный парень»

Джайлс не стал отвечать на вопрос, заданный истребительницей, так как был уверен, что он был задан не из подлинного интереса, а был лишь предлогом начать разговор на более важную для девушки тему.

Истребительница, которая была очень поникшей после того, как осознала, насколько она невнимательна по отношению к важным для неё людям, в частности к Джайлсу, спросила осёкшимся голосом:

— Что? — она прокашлялась, — Ты о ком?

— Об Алане, — отозвался наставник, всё так же задумчиво глядя в небо — У него очень приличная семья. И сам он большой молодец, я помню, что в Совете о нём отзывались, как об очень ответственном сотруднике. А ещё он хорош собой. Он похож на Ангела, ты не находишь?

Баффи изумлённо уставилась на Джайлса. Странно, что он вообще начал этот разговор, но еще более странным казался факт, что наставник заметил то, что до сих пор не замечала она.

Действительно, Алан был очень похож на Ангела. Такой же рослый кареглазый брюнет, от которого веет какой-то холодной загадочностью. Они буквально могли сойти за родных братьев. Баффи наконец поняла, кого напоминал ей Алан, когда улыбался.

— В самом деле, — потрясённо потянула девушка, глубоко погружённая в анализ внешности своих кавалеров, — А я и не заметила.

— Это странно. Хотя, возможно, что твой выбор парня был обусловлен подсознательной тягой к типажу первой любви, а не осознанным выбором…

— Выбор парня? — вздрогнула Баффи, — О каком выборе ты говоришь, Джайлс?

Истребительнице не понравилось, как наставник ушёл от заданного ею ранее вопроса и перевёл тему. Это оставляло на душе какой-то мутный осадок из неловкости и недосказанности. Баффи решила во чтобы то не стало внести ясность в сложившуюся ситуацию.

— Во-первых, он мне не парень. Во-вторых, о каком выборе может идти речь, если Алан — мой чуть ли не единственный новый знакомый в Англии, если не считать двух ведьм, той парочки из бара и твоего друга Джереми. Я не выбирала Алана, он просто оказался настойчивым и начал общаться со мной сам. Я с таким же успехом могла оказаться на свидании с твоим Джереми, — тут Баффи хохотнула, услышав от наставника испуганное «Упаси Господь!», — А что касается Ангела…

Вдруг девушка притихла и в момент стала очень серьезной. Она расправила ладошками пиджак под собой и легла на него спиной, устремивши взгляд в небо, совсем как её наставник время назад.

— Ты знаешь, — сказала она задумчиво, — Тогда, когда я вернулась… Вернее, когда меня воскресили, я, оказавшись снова в материальном мире, совершенно не вспомнила про Ангела. Потом, когда я анализировала это, мне показалось это странным. Да, я не обрадовалась друзьям и даже мысль повидаться с родной сестрой не сильно меня воодушевляла. Но ведь Ангел был так важен для меня когда-то и дарил мне столько эмоций. Я любила его. Но в тот момент, когда, казалось бы, мне необходимо было вспомнить кого-то, чьё присутствие в моей жизни дарило мне радость и умиротворение — он на ум не пришёл…

— Баффи, — отозвался наставник, — Это неудивительно. Ты была в раю и мало кто мог бы подарить тебе чувство умиротворения хотя бы близкое тому. Это нормально, что ты ни по кому не соскучилась…

— Почему ни по кому? — повернула голову Баффи, взглянув на наставника, — В том то и дело, что, когда я вернулась, я не была абсолютно эмоционально пуста, мне было кого ждать. Я ждала тебя.

Сказав это, Баффи вспомнила, как в первый же день после её воскрешения, команда Скуби корпела над выяснением природы демона, что увязался за истребительницей из потустороннего мира.

«Магическая шкатулка» была полна народу и атмосферы кипучего энтузиазма: все рылись в книгах, выдвигали различные теории и спорили. Одна лишь только Баффи сидела за столом понуро уставившись в пол.

«Я скучаю по Джайлсу» — невольно вырвалось у неё вслух. Уиллоу тут же принялась подбадривать Баффи, сказав, что она уже позвонила англичанину и он приедет со дня на день.

Девушка так глубоко погрузилась в это воспоминание, что не видела из-за своей задумчивости, какими глазами смотрит на неё её наставник, который, услышав её слова выпрямился, подскочив в такт своему ёкнувшему сердцу и теперь вглядывался в её лицо с тревожным трепетом.

— Ты это серьёзно?

Спросил он, наконец, отчего-то шёпотом, на что истребительница поднялась с земли, сев так, чтобы быть с наблюдателем на одном уровне и ответила:

— Абсолютно. Поэтому не вздумай считать, что мне плевать на тебя. И в следующий раз, когда я спрошу у тебя о том, как прошёл твой день, будь добр мне ответить, а не увиливать от вопроса, как сегодня.

Строгий и даже угрожающий тон истребительницы, предназначенный её собеседнику, никак не соответствовал его реакции на него. Джайлс выглядел настолько счастливым, что, казалось ещё чуть-чуть и на его ослепительно сияющую улыбку нельзя будет смотреть без сварочной маски.

Глядя на своего наблюдателя, который так расцвёл от, казалось бы, ничего не стоящих ей слов, Баффи сама невольно улыбнулась. Было невероятно приятно видеть таким радостным дорогого для себя человека. Кажется, Баффи начала понимать, о чём говорил Джайлс вчера вечером: заботиться о людях действительно приятно. Суть заботы не в том, чтобы облегчить страдания того, к кому испытываешь жалость, а в том, чтобы увидеть радость в глазах того, кто для тебя важен. Баффи чувствовала, как удовольствие от созерцания этой радости, расплывается тёплым трепетом по её сердцу.

Вдруг, девушка увидела, как полный благодарной нежности взгляд англичанина, что всё это время не отрывался от неё, вдруг переместился куда-то за её голову и оттенился удивлением.

В ту же секунду, Баффи почувствовала, как зашевелились волосы на её шее от чьего-то горячего дыхания.

Это была Энигма. Она стояла позади настолько далеко, насколько позволяла длина её шеи и, вытянув голову, осторожно обнюхивала девушку.

Баффи почувствовала, как её накрыло волной взволнованного восторга.

— Джайлс, — пискнула замершая истребительница переполняемая эмоциями, — Что мне делать?

Джайлс, которого умилял как восторженный вид девушки, так и по-доброму нелепый вид лошади, что изо всех сил пыталась дотянуться носом до истребительницы, боясь подойти ближе, улыбнулся и пожал плечами:

— Ничего, она знакомится с тобой. Кажется, ты ей понравилась.

Обрадованная Баффи очаровательно хихикнула.

Энигма коснулась носом кожи девушки, отчего та забавно поморщилась, почувствовав щекотку, после чего лошадь громко фыркнула и отбежала на пару метров, будто бы от смущения.

«Идём, — встал с земли наблюдатель и протянул девушке руку, — Наше приглашение принято, теперь Энигма пойдёт за нами»

Когда Баффи встала, Джайлс подхватил лежащий на траве пиджак и они отправились к гравийной дороге, которая должна была привести их к манежу Энигмы.

К удивлению истребительницы, лошадь, действительно зашагала следом, хоть и выдержала перед тем, как двинутся с места, небольшую паузу, чтобы расстояние между ней и людьми было больше.

— Баффи, — отвлёк девушку от разглядывания розовых облаков, подсвеченных оранжевым солнцем наблюдатель, — Прости, что я снова возвращаюсь к этому, но всё же. Как прошла ваша с Аланом встреча? Всё нормально?

Джайлс понимал, что Алан, скорее всего нравится Баффи, но не видел после их встречи искры энтузиазма в глазах девушки. Это казалось ему странным, поэтому он хотел разобраться с тем, что происходит у неё в голове.

Баффи пожала плечами:

— Не знаю, — несколько небрежно бросила она, — Он извинялся. Это мило и странно одновременно.

— Отчего же странно? Человек просто дорожит вашими отношениями.

— Это и странно Джайлс! Кто я для него, чтобы так переживать?

— Не ищи в этом смысла, Баффи, — сказал наставник глядя на заходящее солнце, — Просто ты ему нравишься.

Истребительница продолжала возражать, не теряя градуса своей подозрительности:

— Как я могу ему нравится, если он совершенно меня не знает? Хотя, знает, конечно, как выяснилось, но от этого еще хуже. Знаешь, когда мы вчера сидели в кафе, он сказал, что я особенная. Я так этому обрадовалась, подумав, что так меня оценил человек, не знающий меня, как истребительницу. А потом оказалось, что он в курсе… От этого как-то гадко.

Джайлс удивлённо посмотрел на Баффи, озадаченный ходом её мыслей.

— Баффи, — вдруг остановился он, посмотрев на истребительницу со строгой серьёзностью — Ты особенная. И вовсе не потому, что ты истребительница, поверь мне.

Баффи тепло и немного смущённо улыбнулась:

— Ты так считаешь?

— Считаю, — утвердительно сказал наблюдатель и снова двинулся в путь, — И Алан так считает, я уверен.

— Думаешь, я к нему слишком строга?

— Нет, просто во многом за тебя говорит твоя подозрительность и осмотрительность. Это нормально, учитывая, что тебе пришлось пережить. Но Баффи, несмотря на всё это, ты просто должна прочувствовать и прояснить для себя главное — что делает тебя счастливой? Умом можно додумывать многое, но постарайся сделать упор на то, что говорит тебе твоё сердце. Если чувствуешь, что присутствие Алана в твоей жизни делает тебя счастливой — дай ему шанс.

— Говоришь, прям как Уиллоу, — пнула ногой маленький камешек на дороге истребительница, — Вспомнить бы ещё, что такое счастье и как оно ощущается…

— Ты обязательно вспомнишь, Баффи, дай себе время и постарайся почаще прислушиваться к себе.

Теперь пришло время истребительницы резко остановиться — все эти разговоры о счастье и его ощущении снова навеяли на неё воспоминания о сегодняшнем сне. Замерев посреди дороги, она покосилась на удивлённо смотрящего на неё наблюдателя.

— Джайлс, — спросила она испытывающее глядя ему в глаза, — А что такое счастье для тебя?

Англичанин немного смутился этого вопроса, учитывая, как внимательно и изучающе смотрела на него подопечная, задавшая его. Наблюдатель взял себя в руки, разогнав в голове тучи неловкости, и задумался.

Глядя на через чур серьёзное лицо наблюдателя, Баффи подумала, что он решил не отвечать на вопрос, но вдруг он заговорил.

«Для меня счастье, — сказал он глянув куда-то за горизонт, — Это с благодарностью наслаждаться тем, что у меня в жизни есть, и с трепетным предвкушением мечтать о том, чего в ней нет»

Баффи задумчиво кивнула, приняв этот ответ, после чего тихо спросила:

«А о чём ты мечтаешь?»

Джайлс посмотрел на неё и почему-то улыбнулся. Было в этой улыбке что-то неуловимо нежное и, вместе с тем обречённо грустное. Наставник смотрел на девушку долго и неотрывно, а она, гадая о том, что же он ответит, даже не подозревала, что именно в эту секунду, глядя на неё, наблюдатель смотрит на самую большую и заветную в своей жизни мечту.

— Не скажу, — вдруг произнёс он и лукаво прищурился, — А то не сбудется.

Баффи распахнула глаза и возмущённо взвизгнула:

— Да брось, ты это сейчас серьёзно? В смысле не скажешь? — англичанин рассмеялся и зашагал по дороге так быстро, что истребительнице пришлось догонять его бегом, — Эй, Джайлс! До стой ты, это нечестно! Я ведь тебе всё рассказываю, Джайлс! Джайлс! Стой, кому говорят!

Перейдя с быстрого шага на самый настоящий бег, удирая от истребительницы, что, вперемешку с хохотом кричала ему вслед обвинения в его скрытности, Руперт Джайлс чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Та фраза, которую он сказал девушке, желая скрыть от неё свои истинные мечты, обычно использовалась для того, чтобы их не сглазить. Это на пару мгновений дало англичанину ощущение того, что всё может сбыться.

Тем временем, озадаченной поведением людей Энигме ничего больше не оставалось, как лёгкой рысью семенить вслед за ними, развивая на ветру свой длинный белый хвост, что так красиво переливался в лучах заходящего солнца.

— Я не говорил, что у вас эмоциональные проблемы. Я сказал у вас «эмоциональная проблема». Это не одно и то же.

— Моя привязанность к Истребительнице — это не проблема. Фактически это было даже полезно…

— Ваши достижения приводят Совет в смущение.

— Хотите критиковать мои методы — пожалуйста. Но оставьте при себе ваши гнусные замечания.

s03e14 «Bad Girls»

Баффи Саммерс сидела на белом поперечном заборе конного манежа и щурилась на высокое яркое солнце, думая о том, что нет ничего прекраснее на свете, чем бездельничать в солнечный августовский полдень.

В Уэстберри уже третью неделю стояла удивительно солнечная погода, лишь иногда её разбавляли полупрозрачные грибные дожди, что прибивали дорожную пыль и наряжали небо в чудесную радугу.

Баффи даже пару раз слышала от своих новых знакомых, работающих в конюшне, шутку о том, что солнце приехало в туманный Альбион вслед за американскими гостями. Эта шутка ей нравилась, так как давала гордое чувство причастности к этому редкому в Англии явлению.

Вот и сегодня день выдался просто прекрасный, теплый и ласково солнечный. Он напоминал Баффи о родине, хоть и был совсем не такой, какие бывали в это время в Саннидейле, который славился своей душной испепеляющей жарой.

Истребительница часто приходила в конюшню в последнее время. В основном, она бывала здесь с Джайлсом, но сегодня Баффи оказалась в этом месте совсем по другому поводу и в другой компании.

Она пришла сюда с Дон.

Задумавшись о природе человеческих взаимоотношений и роли заботы в них, Баффи почувствовала необходимость проявить больше внимания к своей младшей сестре. Истребительница вдруг поняла, что всё то время, пока Баффи была сфокусирована на собственных страданиях, она не замечала за ними переживаний других людей, а ведь им, так же, как и ей, когда-то приходилось проходить через сложнейшие жизненные испытания.

Когда Баффи впервые предложила Дон провести вместе время, та несказанно удивилась и покосилась на сестру с сомнением. Истребительница, что уже была закалена ошеломлённой реакцией своего наставника на вопрос о том, как прошёл его день, в этот раз не придала этому значения и просто настояла на том, чтобы сестра съездила с ней в город на прогулку.

День прошёл просто замечательно! Девушки ели мороженное, смеялись и рассказывали друг другу всё, что творилось у них в голове.

— А ты заметила, — вдруг заговорчески наклонилась ближе к сестре Дон, когда они сидели вместе на скамейке около городского пруда, — Уиллоу и Ксандер стали так много проводить времени вместе! Вчера я видела, как они сидели вместе в гостиной, о чём-то шептались и смущённо хихикали…

— Думаешь, у них чувства друг к другу? — восторженно ахнула Баффи, — Я тоже заметила, что между ними летают искры… А как же Кеннеди? Они больше не встречаются с Уиллоу?

— Ты видела Кеннеди с Уиллоу хоть раз с тех пор, как мы расправились с Первичным? Вот и я нет. Уиллоу ничего не рассказывала, но, насколько мне известно, их общение просто сошло на нет…

Немного поразмыслив, Дон продолжила мысль:

— Знаешь, я как-то прочитала в журнале по психологии заметку о том, что, когда человек находится в стрессе, его мозг стремится найти пару, влюбиться. Это продиктовано инстинктом продолжения рода, мозг даёт сигнал оставить потомство, чтобы сохранить гены, а также он просто ищет способ отвлечься и понизить уровень кортизола. Влюблённость — отличный способ поднять себе настроение. Но вот только партнёр, которого человек выбирает в таких условиях не всегда подходит ему по-настоящему. Поэтому, когда факторы стресса отступают и ментальное состояние человека приходит в норму, такие пары, зачастую, распадаются…

— Точно, мне это знакомо — отозвалась задумчиво Баффи, вспомнив свои отношения со Спайком.

Она не могла сказать, что совсем ничего не чувствовала к вампиру, но тем не менее, она осознавала, что интенсивность той страсти, что она проявляла по отношению к нему не соответствовала уровню её душевной привязанности. Он был нужен ей, он был тем, кто отвлекал её от одиночества и тягостей земной жизни. Но любила ли она его? Каждый раз, когда истребительница задавала себе этот вопрос, она чувствовала себя виноватой перед вампиром, ибо считала, что не правильным было пользоваться им и его чувствами.

Потом Баффи вдруг спохватилась, будто что-то осознав, и возмущённо взвизгнула:

— Эй! — истребительница посмотрела на сестру с прищуром, — В какой момент ты стала такой умной, а Дон? Ты говоришь почти так же заумно, как Джайлс!

Дон рассмеялась:

— В Саннидейле меня называли Младшим Наблюдателем, помнишь? — тут девушка сделала собранное лицо и чинно сказала, — Что ж, делая скидку на ваше образование, Мисс, впредь постараюсь изъясняться более доступным языком…

— Ах ты! — прижала к себе сестру Баффи, — Ну-ка, всезнайка, какой квадратный корень из 841?

— Но-но-но! — задохнулась прижатая мёртвой хваткой девушка, — Грязный приём! Я гуманитарий, вообще-то!

Сёстры рассмеялись, сотрясая чистым девичьим смехом свежий парковый воздух, после чего, отсмеявшись, старшая Саммерс улыбнулась:

— А знаешь, Дон — сказала Баффи задумчиво и немного мечтательно, — Я очень рада за Ксандра и Уиллоу. Наверное, здорово создать пару с тем, кто знает тебя настолько хорошо. Прийти к любви от дружбы, по-моему, это большая удача… Не всем в жизни везёт найти такого человека, я даже завидую.

Дон поперхнулась. Говоря эти слова и мечтательно глядя на водную гладь, её сестра даже не подозревала о том, что в её окружении такой человек как раз есть.

Младшая Саммерс почувствовала, как секрет наблюдателя подкатил к её горлу, подгадав идеальный момент, для того чтобы быть раскрытым. Дон зажмурилась и сделала глубокий и медленный вдох через нос, чтобы призвать свою концентрацию и самоконтроль, дабы не взболтнуть лишнего. Она слишком сильно любила и уважала Джайлса, а также ценила ту тёплую и хрупкую связь между ним и истребительницей, потому не могла позволить себе пойти на риск распоряжаться чужими тайнами.

— Ага, — напряжённо пискнула Дон, чувствуя, как хранимая ею тайна давит на её болтливое девичье нутро и поторопилась поменять тему, — Кстати, как у вас дела с Аланом?

Баффи улыбнулась и пожала плечами:

— Пока что, строим ту самую фундаментальную дружбу. Вчера мы ходили в кино и катались на его мотоцикле, было здорово.

— У вас всё серьёзно?

Задав это вопрос, Дон заметила, как её сестра изменилась в лице. Мгновение назад, когда она говорила о Уиллоу и Ксандре, её глаза светились добрым умиротворением, сейчас же в них мелькнуло что-то сиротское.

— Не знаю, Дон, — сказала она, наконец, с беспокойством, — Я не уверена, что истребительница вампиров вообще может предложить что-то серьёзное. Даже находясь в безопасности я не становлюсь менее чёрствой, чем всегда. Мне кажется, что я ещё не готова думать об отношениях, а главное, я не уверена, что вообще буду когда-нибудь готова…

Шатенка посмотрела на старшую сестру с сочувствием:

— Может, Алан просто не твой человек?

Баффи усмехнулась:

— Дон, он идеальный. И глядя на его идеальность, я чувствую себя виноватой за то, что не могу в полной мере эту идеальность оценить, ответив на его чувства. Такое ощущение, будто я из-за своих страхов теряю отличный шанс на хорошие отношения. Эта мысль меня убивает, но, в то же время, я не могу с собой ничего поделать. Знаешь, Алан вызывает у меня то же чувство, какое вызывает хорошая погода в день, когда ты сидишь дома: ты настроился проваляться весь день на диване, а тут из-за туч выходит солнце и внушает тебе чувство вины за то, что, оставаясь в четырёх стенах, ты упускаешь такой день. Тут так же: наконец в моей жизни появился по-настоящему достойный парень, а я не чувствую в себе сил для того, чтобы начать к нему что-то чувствовать. И я всё так же не хочу отношений. Никаких. И это угнетает меня.

Дон понимающе кивнула, а затем ободряюще улыбнулась:

— Сестрёнка, ты слишком много размышляешь над тем, что размышлению не поддаётся, а поддаётся лишь чувствованию. Разве можно обвинять себя в том, что ты чего-то не хочешь? Как говорится: «не хочешь — не ешь». Ну а захочешь — ни в чём себе не отказывай!

Баффи рассмеялась в ответ на это забавное высказывание, которое, несмотря на свою простоту, не было лишено смысла.

Баффи с большой теплотой вспоминала этот разговор и тот день, когда она испытала огромную радость от осознания, что Дон больше не надоедливая заноза, что вечно путается под ногами, а настоящая мудрая подруга, способная помочь и делом, и словом.

Правда истребительница не знала, что стояло за этими чудесными метаморфозами: взросление Дон или же просто то, что Баффи изменила к ней отношение и разглядела, наконец, её ценность.

Хорошие воспоминания и приятная нега тёплого дня вдруг объединились в душе Баффи в одно большое радостное чувство. Девушка с облегчением и удовольствием ощутила, что, кажется, её жизнь, наконец, налаживается.

Удивительно было осознавать, что наладилась она не из-за того, что что-то радикально изменилось в самой жизни, сколько от того, что что-то постепенно изменялось в Баффи.

Она перестала вздрагивать от каждого шороха и искать скрытую угрозу во всём непривычном, и даже плохие сны её не беспокоили с того самого дня, как она уснула на террасе, а проснулась в своей комнате.

«Баффи, дорогая!»

Истребительница отвлеклась от своих мыслей, услышав, как кто-то её окликнул. Обернувшись, она увидела Джереми Мэя. Его лицо светилось добродушной радостью.

Баффи вдруг задумалась о том, как ей стоит поприветствовать знакомого, ведь то, как она это сделает задаст тон их последующему общению. Надо ли обратиться к нему более официально, назвав его Мистером Мэйем и сказав учтивое «Здравствуйте»? Или же уместнее будет крикнуть простое и свойское «Эй, Джереми»? Как поздороваться и не показаться грубой?

Человека можно обидеть как фамильярностью, так и излишней официальностью, всё зависит от самого человека и ситуации. Когда-то Баффи чувствовала такие моменты, и теперь ей предстояло научиться этому заново.

Она набрала воздуху в грудь с таким чувством, будто ей предстоит прыжок в бездну, и собравшись с силами, выпалила на свой страх и риск уверенное:

«Привет, Джереми! Как ты?»

Лицо англичанина просияло и расплылось в такой счастливой улыбке, что Баффи тут же заразилась ею сама. Между ними тут же завязался лёгкий приветственный разговор, полный взаимной заинтересованности.

Джереми подошёл к истребительнице и положив руки на ту же жердь забора, на которой она сидела, кивнул головой внутрь манежа:

— Глазам своим не верю, — сказал он глядя на светлую кобылу, которая переборчиво ворошила оставленное для неё на земле сено, — Она не обращает на нас никакого внимания! Раньше ей и в поле зрение попасть было нельзя, не нарвавшись на истерику!

Баффи закивала головой:

— Согласна, это удивительно! Энигме действительно намного лучше, она спокойно переносит людей вокруг. Правда, подходить близко позволяет только Джайлсу.

Сказав это, Баффи вдруг вспомнила момент, когда и ей всё же удалось познакомиться с лошадью достаточно близко.

В один из дней, когда её наставник нашёл время, для того чтобы позаниматься с Энигмой, истребительница пришла вслед за ним. Ей очень нравилось наблюдать за тем, как Джайлс работает с лошадьми, и в этот раз она решила не пропускать приятного для себя зрелища. Усевшись на забор совсем как и сейчас, она тихо наблюдала за процессом никак не вмешиваясь, как вдруг наставник позвал её.

«Баффи, подойди, пожалуйста»

Истребительница очень удивилась, так как не ожидала что англичанин, который всё время был к ней спиной, вообще заметит её тихое присутствие. Спрыгнув с забора, девушка подошла к наставнику.

Джайлс занимался тем, что приучал лошадь подходить к нему по собственной воле. Он отходил от неё на несколько метров и ждал, когда она пойдёт вслед за ним. Когда кобыла после времени раздумий всё же приближалась к нему, он поощрял её лаской или чем-то вкусным.

Встретив истребительницу, наблюдатель потянул её с собой куда-то в сторону. Вместе они отошли к краю манежа и Энигма оказалась от них на довольно-таки большом расстоянии.

Баффи поняла ход мыслей наставника: он хотел проверить, подойдёт ли Энигма к нему, если рядом будет кто-то ещё. Истребительница оценила приём англичанина, но особых надежд не питала: девушка была уверена, что, увидев её, лошадь не двинется с места.

Но спустя какое-то время, хоть и большее чем обычно, кобыла медленно зашагала в их сторону маленькими осторожными шагами.

Девушку переполнил восторг, смешанный с удивлением, она действительно не ожидала от животного такой благосклонности. Вдруг Баффи почувствовала, как Джайлс коснулся её руки и, разжав её пальцы, вложил что-то в её ладонь.

Поднеся руку к лицу, Баффи увидела на своей раскрытой ладони сухой и ровный кусочек сахара.

Кобыла подошла совсем близко и Баффи робко протянула ей лакомство, замерев в восторженном волнении. Энигма остановилась. Обычно она не принимала угощения из рук незнакомцев. Заметив сомнения животного, Джайлс решил поддразнить его, создав иллюзию, что предложение о угощении вот-вот сорвётся: он, стоя за спиной истребительницы, взял её за плечи и потянул их на себя, так, чтобы Баффи сделала пару шагов назад. Затем он взял руку Баффи и, накрыв её ладонь своей, спрятал кусочек сахара.

Что-то решив для себя, Энигма вдруг уверенно двинулась вперед. Подойдя к паре, она ткнулась носом в их переплетённые ладони и когда те раскрылись, обнажив заветное лакомство, она забрала сахар с руки девушки абсолютно без страха: из-за сплетённых рук запах знакомого человека и его незнакомой спутницы переплелись и Энигма восприняла их как единое целое.

Джайлс тепло улыбнулся. В отличии от своей подопечной, он был уверен, что Энигма к ним подойдёт, иначе бы он не позвал истребительницу — меньше всего в жизни ему хотелось огорчить её разочарованием.

Когда наблюдатель убедился, что Энигма стоит рядом и не собирается никуда уходить, чувствуя себя в новой компании вполне комфортно, он взял руку истребительницы и положил её на гладкую и светлую лошадиную шею.

Проведя ладонью по горячей и мягкой шерсти, Баффи затаила дыхание. Она с волнением ожидала того, что Энигма вот-вот опомнится и убежит прочь.

Но этого не происходило, и, даже когда руки девушки переместились на морду лошади, пригладив гриву, спадавшую на её лоб, Энигма спокойно стояла, не предпринимая никаких попыток к бегству.

Истребительницу пронзило новое приятное ощущение. Ей подумалось, что раз даже такое тревожное животное, как Энигма, без страха позволяет ей находится рядом с собой, то Баффи, в своей способности отпугивать от себя всё живое, не безнадёжна.

Баффи переполнило восторженное восхищение и, хоть оно не и было выражено вслух, оно всё равно эхом отозвался в душе наблюдателя, что стоял рядом и умел читать эмоции подопечной по её лицу.

Англичанин видел смысл в том, чтобы подружить воскрешённую истребительницу и раненную лошадь. Он и сам не осознавал в полной мере пользу этого, но чувствовал, что эти двое способны помочь друг другу, путём узнавания в друг друге себя.

«Я и не сомневался, что старина Руперт приведёт эту красотку в порядок» — сказал Джереми, вернув истребительницу из её воспоминаний, после чего добавил:

— За это нужно благодарить тебя, Баффи.

— Меня? — удивилась истребительница и захлопала глазами в недоумении.

Джереми улыбнулся:

— Если бы не ты, я бы его не уговорил.

Уточнение Мэя не сделало для Баффи его слова яснее. Она искренне не понимала, какова её роль в том, что Джайлс согласился работать с Энигмой. Девушка хотела было задать уточняющий вопрос, но её перебила Дон, которая вынырнула откуда-то из-за хозяйственной постройки несся в руках вёдра, полные воды.

«Привет, Джереми!» — улыбнулась девушка, явно обрадовавшись встрече с кучерявым англичанином. Тот, в ответ, кинулся к ней, чтобы забрать из её рук тяжёлую ношу.

— Привет, принцесса! — сказал, завладев вёдрами, Джереми, — Что вы задумали?

— Водные процедуры, — ответила младшая Саммерс, — Освежим коней. Твой Квазар вчера нашёл такую грязную лужу в полях, что грязь от неё сухими щётками уже не отчищается.

— Дело хорошее, я помогу!

Баффи, которая всё так же сидела на заборе и смотрела на белую лошадь, что одиноко стояла в противоположной части манежа, вдруг прониклась странным чувством. Ей вдруг стало жалко Энигму за то, что она, в силу своей нестабильности, является своеобразным изгоем в конюшне. Конюхи её боялись, жила она отдельно, на пастбище её не брали и даже сейчас, когда девушки собрались мыть лошадей, Энигма не получит своей доли ухода из-за своего страха перед людьми. Баффи было знакомо это чувство, когда на пути к твоему благополучию стоят придуманные тобой же страхи, и от этого, невольно, прониклась долей несчастного животного.

— Эх, — озвучила свои мысли истребительница, — Вот бы и с Энигмы смыть всю эту застарелую грязь, она бы стала еще красивее…

«Можно устроить»

Баффи, Мэй и Дон повернулись на звук этого равнодушно спокойного голоса.

«Джайлс! — воскликнула Баффи, глядя на приближающегося мужчину, спрыгнув с забора, — Я и не надеялась увидеть тебя раньше ужина»

Руперт и сам не ожидал, что окажется здесь в это время. Сегодня он должен был быть на приёме у городского чиновника, который утвердил бы его право на открытие магазина. Но утром, собираясь в дорогу, англичанин вдруг столкнулся со своей подопечной, которая, будучи ещё в своей забавной пижаме, подняла на него удивлённые и немного расфокусированные ото сна глаза и спросила:

— Ты уезжаешь?

Джайлс кивнул и заметив чуть заметную тень разочарования в глазах истребительницы, спросил:

— Что-то не так?

— Ох, нет, — замотала головой Баффи, будто бы смутившись своей предыдущей эмоции, — Просто мы с Дон идём сегодня к лошадям и я подумала, что было бы здорово, если бы ты присоединился…

У Руперта сжалось сердце. Каждая минута, проведённая с истребительницей, была для него подарком, а теперь, когда она сама была инициатором совместного времяпровождения, эти минуты казались ещё слаще.

Но чувство долга и дисциплинированность ума не давали ему прыгнуть в омут с головой и пренебречь своими обязанностями и он, полный разочарования, попрощался с девушкой и отправился по своим делам утешая себя тем, что он жертвует счастливыми моментами, проведёнными с Баффи, во имя её же будущего благополучия.

Каково же было удивление Джайлса, когда после того как он, заняв своё место в очереди на приём чиновника и настроившись на то, что со всей этой бюрократией он провозится, как минимум, весь день, из кабинета вышел секретарь, который с виноватым лицом сказал, что приём переносится.

На фоне толпы, что осуждающе загудела в ответ на объявление секретаря, Руперт выглядел контрастно радостным. Он соскочил с места с таким воодушевлённым видом, будто не потратил три часа своей жизни зря, сидя в очереди.

Англичанин пулей выскочил из административного здания и, сев в машину, стрелой пустился в сторону дома думая о том, какие порой судьба делает не очевидные подарки.

«Планы изменились. — пожал плечами наставник в ответ на удивление истребительницы, — Предлагаю поехать на озеро, там можно искупать лошадей и взять с собой Энигму»

Раздался восхищённый девичий писк:

— Ура, — подпрыгнула Дон, — Я приведу Отто и Квазара!

С этими словами девушка умчалась, скрывшись в конюшне.

— Руперт, старина — сказал Мэй после того, как друзья крепко пожали друг другу руки, — Ты же уже слышал о троеборье в честь праздника урожая?

Джайлс возвёл очи к небу:

— Боже правый, Джереми, ты не исправим…

Кучерявый мужчина рассмеялся и повернулся к Баффи, чтобы объяснить ей, о чём этот странный диалог:

— Ты знаешь, Баффи, каждую осень у нас проводятся соревнование по конному кроссу. Это мероприятие приурочено к открытию осенней ярмарки и, как правило, сопровождается большим праздником с песнями, танцами и прочими житейскими радостями. Я хочу подать заявку на участие, а этот милый джентльмен, — Джереми кивнул на друга, — Каждый год мня отговаривает и не учувствует сам.

Затем Джереми наклонился к Баффи ближе и добавил нарочито громким шёпотом:

«Я думаю, он просто боится»

— Конечно боюсь, — отозвался Руперт невозмутимо, тут же разрушив замысел отпущенной в его сторону подначки, и строго добавил. — И тебе бы не мешало.

— Если ты хочешь напомнить мне про тот раз, когда я сломал руку, то я отвечу тебе, что я просто был не в форме. Сейчас же я намерен заранее начать свои тренировки. Вот прямо с сегодняшнего дня!

Только Джереми сказал эти слова, тут же рядом оказалась Дон, которая вручила ему повод приведённого ею Квазара:

«Самое время начать!»

Баффи обвела коня взглядом и спросила с сомнением:

— А где седло?

— В воде сёдла будут только мешать, — отозвалась младшая сестра, — поэтому поедем без них!

Баффи вскинула брови, но ничего не сказала.

Джайлс, тем временем, подошёл к воротам, за которыми стояла ничего не подозревающая Энигма.

Распахнув их настежь, мужчина сделал пару шагов внутрь манежа и остановился. Лошадь вытянулась и навострила уши: она хотела было подойти к человеку, но вид распахнутых ворот её озадачил. Спустя какое-то время, всё же поборов свои тревоги, Энигма приблизилась к Джайлсу. Тот погладил её по длинной светлой голове и вышел через ворота за пределы манежа, приглашая лошадь идти следом.

Было видно, что Энигме этот выход даётся не легко. Всё же, перемахнуть забор в порыве ослепляющей паники в прошлый раз было легче, чем сейчас терпеливо шагать на глазах у кучи незнакомых людей.

Но кобыла справилась. Покинув манеж, она получила новую порцию одобрения от англичанина, который потрепал её по шее, после чего он направился к вышедшей из конюшни Дон, что вела за собой Отто.

Забрав у девушки поводья, Джайлс подвёл пегого жеребца к манежному забору, в два шага забрался на заборные жерди и с них уже переместился на спину коня. Потом он протянул руки Баффи и, подхватив её с земли, усадил её позади себя.

— Фи, — фыркнул на это загорелый кучерявый мужчина, — Стыдоба! Настоящие всадники садятся на неосёдланного коня с земли! Смотри, как это делается, Руперт, и пусть тебе будет стыдно!

С этими словами Джереми подошёл к Квазару, взялся покрепче за его гриву и, взяв небольшой разбег подпрыгнул вверх. Это фееричное действие выглядело очень многообещающе, но, к сожалению, не принесло результатов — не забросив ногу достаточно далеко, Джереми сполз с коня, так и не оказавшись на его спине.

— Я восхищён! — глядя на это поверх очков, иронично отозвался Джайлс.

— А ну тихо, мистер! Это я разминался, сейчас всё будет как надо!

Мей снова повторил все предыдущие действия, но результат был тем же.

Кучерявый англичанин повторял свой ритуал всё снова и снова. Он пыхтел, кружился на месте, приседал, растягивая ногу, в надежде, что это поможет ему поднять её выше и выглядело это настолько комично, что все присутствующие еле сдерживали смех. Вдруг, следующий прыжок Джереми получился более удачным, чем предыдущие и его нога смогла зацепиться, обхватив спину Квазара. На этот раз мужчина уже не просто соскользнул с коня, а повис у него на боку. Это ещё больше усугубило бесшумную истерику окружающих.

Дон согнулась пополам, кое как сдерживая рвущийся хохот и закрыла лицо руками. Джереми был так сосредоточен, что хохотать в голос, смущая его, очень не хотелось. Джайлс, который чувствовал своим телом, как позади неистово трясётся в беззвучном смехе Баффи, смотрел на упрямые старания своего друга, сохраняя серьёзное выражение лица, хоть и делал это из последних сил.

Джереми так и висел на боку у Квазара, пытаясь подтянуться и всё-таки взобраться на его спину, но тут конь, уставший от возни хозяина, вдруг тронулся с места и затрусил лёгкой рысью куда-то вперёд, неся на себе нелепо висящего Мея, который, задорно болтаясь в такт лошадиного бега, принялся возмущённо выкрикивать ругательства.

Комедия достигла своего апогея, Дон скрючилась в шумном свистящем вдохе, разрываясь от душащего её веселья, а Джайлс почувствовал, как задыхающаяся от смеха истребительница вцепилась пальцами в ткань его рубашки и прижалась к его спине, пряча в ней лицо, чтобы заглушить рвущийся хохот.

С Джайлса мигом слетело всякое веселье.

Он прикрыл глаза, пытаясь одновременно впитать в себя каждое, даже самое неуловимое движение, сделанное истребительницей и, в то же время, изо всех сил пытаясь отвлечь себя от излишнего погружения в эти ощущения.

Баффи, сидела к наставнику достаточно близко чтобы почувствовать, как сбилось его дыхание. Она отвлекла себя от анализа этого факта решив, что лёгкие наблюдателя потеряли ритм из-за выходки Джереми и удивилась про себя, почему она вообще заострила на этом внимание.

Дон, которая уже хохотала в голос, побежала ловить Квазара, который уверенной поступью уносил болтавшегося Джереми всё дальше.

Когда сбежавший конь был пойман, а недовольный Джереми спущен на землю, ему больше ничего не оставалось, как сесть на коня тем же способом, что и его друг, и усадить за собой Дон. После этого всадники отправились в путь.

Баффи держалась за наставника и мерно покачивалась в такт лошадиным шагам. Ездить верхом для девушки было хоть и увлекательным, но по-прежнему непривычным занятием. Истребительница до сих пор вздрагивала и сжималась каждый раз, когда Отто делал какой-нибудь внезапный отступ или перебирал ногами быстрее, чем обычно. Всё же отпускать контроль и доверять моменту у неё пока получалось не очень хорошо, но Баффи этому уверенно училась.

Правда сейчас, когда на спине коня не было седла, которое давало более прочную посадку и большую устойчивость, это было сложнее. Благо, впереди был наставник, в которого Баффи вцепилась так, как цепляется утопающий за обломки своего судна, видя в них последнюю надежду. Она обхватила его обеими руками и порой, когда чувствовала себя особенно неуверенно, прижималась к нему изо всех своих истребительских сил.

Как не странно, Джайлс никак на это не реагировал, хотя Баффи была уверенна, что свей хваткой мешает ему дышать и ему в пору было бы возмутиться.

Истребительница взглянула на Дон. Она, увлечённо болтая с попутчиком, ехала верхом без седла так расслабленно и непринуждённо, что Баффи, неожиданно для себя, прониклась к сестре чувством глубокого уважения.

Баффи вдруг подумала, что умение расслабляться и доверять жизни — это навык не менее сложный в освоении, чем умение эту самую жизнь контролировать. Истребительнице всегда казалось, что самое сложное в жизни — принимать в ней решения и вести за собой людей. Сейчас же ей вдруг подумалось, что способность, наоборот, доверять командование кому-то другому и идти за кем-то — ещё сложнее.

То, как младшая сестра доверяла коню, на котором сидит, который, к слову был норовистый и периодически подкидывал зад, то, как она отдавалась моменту, жизни и случаю, натолкнуло истребительницу на мысль, что несмотря на свой юный возраст, Дон понимает жизнь куда лучше неё.

Затем вдруг Баффи оглянулась назад, на семенящую вдалеке Энигму, которая напряжённо водила ушами, анализируя каждый окружающий шорох, и боязливо держалась от группы как можно дальше.

«Ну вот, — подумала истребительница, глядя на встревоженную лошадь, что кое как удерживала себя от того, чтобы оторваться от группы и дать дёру, — Хоть кто-то меня понимает»

— Она ещё с нами?

Спросил Джайлс, который словно прочитал мысли своей подопечной. Сам он не мог оглянуться назад, его ограничивала стальная хватка истребительницы.

— Она здесь, — ответила Баффи и добавила, — Хотя и трясётся, как осиновый лист.

— Несмотря на напряжение, она отлично справляется. Я в ней уверен, с ней всё будет хорошо.

— Я знаю, — улыбнулась Баффи, подумав о том, что слова наставника подходят Энигме в той же степени, как и ей самой.

«Так что там за празднество такое осенью намечается?»

Спросила наконец Дон у Мэя, во время их бурного обсуждения грядущих соревнований.

«О! — оживился Джереми, — Это весьма очаровательное мероприятие! Будут местные музыканты и песенные коллективы. Конечно, не знаю, угодят ли наши виртуозы любителям безвкусного электронного грохота, — сказал мужчина многозначительным взглядом покосившись себе через плечо на девушку сзади, за что тут же получил пинок по ноге, — Ай! Но поверьте, эти ребята тоже не дадут заскучать»

— Мы же пойдём? Мы же пойдём на праздник, да Джайлс? — залепетала Дон с такой мольбой в голосе, что у наблюдателя не оставалось выбора, кроме как согласиться.

— Конечно, — ответил он, — После чего иронично изогнул бровь и покосился на Джереми, — И на соревнования пойдём! Если Квазар снова высадит на повороте этого джентльмена, я хочу быть тому свидетелем.

Друг ответил на это шутливо осуждающим прищуром, а Дон, почувствовав благосклонный настрой наставника, решила попытать удачу и спросила:

— А можно мне тоже участвовать в кроссе?

«Нет! — не сговариваясь, в один голос рявкнули наставник и сидящая за ним старшая сестра, — Даже не думай…»

Дон цокнула языком и закатила глаза. Джереми, конечно же, тоже бы не пустил её на такое экстремальное мероприятие, но явная обеспокоенность Руперта, которая блеснула в его глазах в ответ на вопрос Дон, озадачила Мэя.

Джереми подумал о том, как изменила друга поездка в Америку, где он стал наблюдателем для истребительницы. Казалось, будто обретённая Рупертом ответственность за чужую жизнь, примерила его с самим собой.

Руперт Джайлс всегда был умным парнем, и порой, его блестящий интеллект и желание докапываться до сути вещей, как можно глубже, играли с ним злую шутку. Большие знания рождали тревогу от осознания, как мало в этом мире вещей, на которые человек может действительно повлиять. Чем больше мужчина узнавал, тем сильнее ощущал себя незначительной пылью на фоне огромной и непреклонной вселенной и это селило мятежность в его душе.

Когда же в его жизни появилась Баффи, он словно обрёл то самое необходимое каждому человеку заземление, наделяющее его бренное существование смыслом. Возможно, ты и не влияешь на вечный и монументальный ход вещей, но ты можешь повлиять на то, будет ли счастлив дорогой для тебя человек, который искренне внимает всему, что ты говоришь и делаешь.

Это изменило Руперта до неузнаваемости и было видно, что он не только дорожит ответственностью на него возложенной, но и относится к ней с благодарным трепетом.

Джереми не раз доводилось наблюдать за взаимодействием Джайлса и младшей Саммерс, но сегодня вдруг это наблюдение подтолкнуло его взглянуть на своего друга с новой неожиданной стороны.

Мэй вдруг подумал, что из его товарища вышел бы отличный отец.

Мысль эта была хоть и очевидная, но для Джереми новая, вызывающая в нём волнующие сентиментальные чувства.

Чтобы сбить градус своего смущения от этих рассуждений, а заодно и поддержать нарвавшуюся на отказ Дон, Мэй решил выразить своё наблюдение шуткой.

— Ишь ты, — толкнул локтем мужчина рядом сидящую девушку и глянул на Джайлса с наиграно оценивающим прищуром, — И как ты его терпишь, Донни! Ты глянь на него, строгий какой, ни дать, ни взять — папаша!

Дон расхохоталась:

— Это просто какое-то наказание, Джи! Мистер занудный папаша и миссис наседка мамаша, — сказала Дон, показав язык старшей сестре. — А почему ты думал, Джереми, в Вестреберри такая духота уже вторую неделю? Земля парит? Нет! Это они надушнили!

Мэй подавился свистящим смехом.

Услышав, как назвала их с Джайлсом младшая Саммерс, Баффи возмущённо ахнула, а наставник чуть заметно улыбнулся.

Баффи вдруг вспомнила, как её уже принимали за мать Дон, когда та училась в Саннидейле, и истребительницу это очень возмущало, ведь не могла она в свои двадцать с небольшим выглядеть как мать семнадцатилетнего подростка.

Джайлс же воспринял слова шатенки совсем по-другому. Мысль о том, что кто-нибудь когда-нибудь называл бы его и девушку, сидящую позади, папой и мамой, отозвалась в его душе чем-то приятным и тёплым.

— Ах ты, козявка! — ругалась Баффи на младшую сестру, — Покажу я тебе мамашу! Ну получишь у меня!

В ответ на это, Дон вцепилась покрепче в Мэя и скомандовала:

«Жми, Джереми, истребительница разбушевалась!»

Кучерявый англичанин тут же ударил коня по гладким бокам и тот пустился в галоп так стремительно, что сами наездники, не ожидая такой прыти, охнули и, чуть не свалившись, расхохотались от неожиданности.

Они унеслись вперед, оставив за собой лишь облако пыли и только звонкий голос Дон донёсся из дали:

«Будем ждать вас на озере, копуши»

После того, как Джайлс и Баффи остались одни, в компании молчаливого Отто и семенящей позади Энигмы, наставник спросил:

— Как ты, Баффи?

Истребительница немного смутилась, подумав, что он задаёт этот вопрос из-за того, что она всё-таки слишком сильно стиснула его рёбра.

— Пытаюсь расслабиться, — честно призналась она, — Но пока не получается. Пытаюсь чувствовать всё, что происходит, как конь двигается, как ветер дует, надеялась, что фокусировка на таких вещах поможет мне войти в поток жизни, но что-то пока никак. Кажется, если я тебя отпущу, то мир вообще рухнет. Ну или я рухну, с коня, как минимум.

— Не фокусируйся на окружающей обстановке. Так стоит делать, если ты пытаешься найти затаившегося в засаде врага. Если же ты хочешь расслабится, фокусируйся на себе, на том, что ты чувствуешь.

Баффи на секунду задумалась о том, что же наставник имеет в виду, но тот не стал дожидаться результата её размышлений и сказал:

«Закрой глаза»

Девушка послушно подчинилась. Погрузившись во тьму, спустя какие-то время истребительница услышала голос наставника:

«Подумай о своих икрах, что они чувствуют?»

Баффи подумала о своих ногах, что висели вдоль боков большого пегого коня.

«Я чувствую тепло, — сказала она вдруг осознав, насколько приятно тёплым было тело животного, — Приятное тепло»

«Хорошо. Теперь подумай о своих волосах, что они чувствуют?»

«Их треплет ветер, — отозвалась истребительница задумчиво и вдруг улыбнулась, — Щекотно треплет! Особенно те, что на шее…»

«Прекрасно! Продолжай, говори со своим телом»

Баффи прислушалась к своим ощущениям, поочерёдно обращаясь к разным частям тела, будто бы спрашивая, как у них дела. Она вдруг почувствовала, как солнце нагрело её плечи, должно быть, истребительнице удалось сегодня даже немного загореть. Затем, кожей своего бедра она почувствовала, как неё сел какой-то жук и, перебирая своими маленькими лапками, спустился к колену.

Девушка сфокусировалась на кистях своих рук, что, напряжённо вцепившись в замок, находились где-то в районе солнечного сплетения наблюдателя. Почувствовав в своих пальцах избыточное и не приятное им же самим напряжение, истребительница разжала их, позволив ладоням прильнуть к такой приятной на ощупь рубашке наставника.

Инстинктивно прижавшись к этой мягкой ткани щекой, со спины англичанина, Баффи с удивлением поняла, что расслабляется.

Удивительно было осознавать, что ключ к чувствованию мира был не где-то извне, а внутри неё самой.

Кто бы мог подумать, что для того, чтобы почувствовать мир, нужно не настраиваться на что-то внешнее, пытаясь предугадать грядущий момент, чтобы вовремя под него построиться, а нужно обратиться внутрь себя, вступить в диалог со своим телом, чтобы почувствовать момент настоящий. Оказалось, что настоящий момент не только ничем не угрожает Баффи, а наоборот, дарит ей кучу возможностей получить от него удовольствие.

— Кажется, помогает, — задумчиво отозвалась истребительница.

— Слушай своё тело чаще, Баффи. Оно твой лучший друг и духовный учитель. Никто больше не научит тебя ловить момент лучше, чем оно. Наш разум постоянно живёт либо в мыслях о прошлом, либо в мыслях о будущем, лишь тело всегда живёт настоящим.

— Тело — духовный учитель? — с недоверием потянула блондинка, — Звучит так же странно, как сумоист — инструктор по балету… Как тело может влиять на условную «душу»? Разве плоть и дух — это не две прямые параллельные? Как они могут пересекаться?

— О, — отозвался наставник и по тону этого восклицания Баффи поняла, что ему есть что сказать на эту тему, — Это одно из величайших заблуждений человечества — разделение духовного и физического…

Англичанин не стал развивать свою мысль, побоявшись, что его философские рассуждения, подобно тяжелому и пыльному театральному занавесу, перекроют игривый флёр этого солнечного летнего дня и заставят девушку скучать.

Но истребительница настояла на том, чтобы он продолжил. Ей действительно хотелось вникнуть в то, что говорил наставник. В душу девушки закралось ощущение, что информация, сказанная им, это именно то, что ей сейчас необходимо услышать. Будто сама судьба устроила этот диалог, чтобы вложить в уста англичанина необходимые истребительнице подсказки.

А ещё ей очень нравилось слушать его голос, который отзывался гулкой вибрацией в его груди под её руками и действовал так же приятно успокаивающе, как материнская колыбельная.

Удивившись интересу подопечной, Джайлс заговорил:

— Уже очень давно человеку была навязана мысль о том, что две его важнейшие составляющие, духовная и физическая, не только не имеют ничего общего, но и являются антагонистами. Принято считать, что мысль и дух божественны, в то время как плоть несёт в себе всё порочное и низменное…

— А разве это не так? Разве не гипертрофированные физиологические потребности превращаются в человеческие пороки? Жадность, чревоугодие, прелюбодеяние…

— Если заглянуть глубже, то выяснится, что нет. Как раз беспокойный разум, который не смог найти гармонии по какой-либо причине, толкает нас на эти грехи. Наркоман, первоначально становится наркоманом не потому, что его организм требовал этого, а от того, что его разум искал новых ощущений. Физиологическая зависимость появляется уже потом.

Баффи зачарованно кивнула. Ей вспомнилось то состояние не проходящего тактильного голода, которое было у неё после воскрешения и которое она так отчаянно пыталась заглушить связью со Спайком.

Это не помогало, напротив, погоня за этими извращёнными впечатлениями будто затягивала её всё глубже в эмоциональный голод и безысходность. Даже сам Спайк, полный к Баффи искренних чувств, со временем стал тяготиться этого взаимодействия, ощущая, будто его используют. Разорвать эту порочную зависимость Баффи смогла только тогда, когда взяла под контроль свои мысли.

— Телу не нужно много, — продолжил наставник, — Оно вполне аскетично в запросах и склонно к умеренности. Оно просто идёт вслед за разумом и делает то, что велит он. Ты же слышала Баффи, что Бог создал человека по своему образу и подобию? Как ты считаешь, что именно в человеке делает его похожим на Бога?

Девушка задумалась на какое-то время:

— Духовность, скорее всего. Чем она выше, тем больше в человеке «божественного»

— А вот и ловушка, — улыбнулся Джайлс на ответ девушки, — Что вообще есть «духовность», есть ли от неё прок? Бог — это создатель, творец, и быть похожим на него, значит быть существом созидающим. Именно способность созидать и создавать новое, делает человека человеком, а его тело — важнейший для этого инструмент. Это уникальный механизм, способный улавливать идеи из эфира и воплощать их в жизнь. Ты знаешь, иметь физическую оболочку в нашем мире большая удача — многие существа, обитающие на тонком плане, не имеют плоти. Из-за этого, даже обладая необъятной мудростью, они вынуждены быть всего лишь наблюдателями жизни, но никак не участниками. Это одна из причин, почему порой бывают опасными игры с магией и выходом в астрал — есть море существ, желающих завладеть твоим телом и, если им это удаётся, мы получаем то, что называется одержимостью…

Баффи, которая слушала слова наставника с глубокой задумчивостью, вдруг тихо сказала, спрашивая больше у самой себя, чем у наставника:

— Так значит, то, что меня вернули на землю это награда, а не наказание…

Джайлс притих. Он не нашёл сразу, что ответить девушке на эту мысль, ведь он знал с каким трудом ей далось принять тот факт, что её полное гармонии и спокойствия пребывание в раю закончилось возвращением в круговорот житейским проблем.

— Я не знаю, Баффи, — ответил он, наконец, осторожно, — То, как к этому относиться решать тебе…

— Я просто не думала об этом, о том, какие ресурсы таит в себе земное воплощение. Я так была зациклена на своих обязанностях, что совсем забыла про свои права и возможности.

Перед глазами Баффи вдруг пронеслись все самые тёплые моменты, что наполняли её счастьем в последнее время. Она вспомнила свои разговоры с Дон, время, проведённое с друзьями, тот сон, где заботливые руки спасли её от темноты и отчаяния, день, когда она неслась на чёрном седане по пустой загородной дороге и день, когда убегала от ливня верхом на большом пегом коне.

— Как стыдно, — вдруг услышал приглушённый голос за своей спиной англичанин, — Как неправильно было с моей стороны испытывать антипатию к своему воскрешению. Я будто бы отвергала ценнейший подарок…

— Баффи, — поспешил перебить истребительницу Джайлс, напуганный её тоном, — Можно испытывать вину за то, что ты делаешь, но никогда за то, что ты чувствуешь. Ни единым своим поступком ты не осквернила этот подарок судьбы, а что касается чувств — позволь себе проживать их без осуждения. Поступок может быть неправильным, но чувство — никогда. То, что ты чувствуешь, то и правильно.

Баффи была в шаге от того, чтобы расплакаться. Она знала, что этот разговор будет ей полезен, но не знала, что настолько. Джайлс будто бы одной фразой ответил на все те вопросы, что мучали её в последнее время. Теперь уже и чувства к Алану не казались такими запутанными и стали яснее прочие житейские мелочи, к которым Баффи не знала, как относиться.

Так, погружённая в свои ощущения, девушка и не заметила, как они уже оказались у озера.

Джайлс чувствовал, как истребительница расслабилась и, воспользовавшись тем, что как опора он был ей больше не нужен, перекинул ногу через голову коня и соскользнул с его спины на землю.

В ответ на удивлённо распахнувшиеся глаза девушки он ответил:

«Проведаю, всё ли хорошо у Энигмы»

Англичанина отправился в сторону лошади, которая обрадовалась, увидев спешившегося наставника, и зашагала ему навстречу.

Руперт шёл к Энигме, благодаря эту светлую кобылу за её существование, давшее ему повод покинуть свою подопечную. Ведь, удивительно мягкие руки девушки касались его груди так нежно, приглаживая его коричневую клетчатую рубашку, что терпеть это дальше у него не было никаких сил.

Пусть наставник и учил свою подопечную не стыдиться и принимать свои чувства, у него самого это выходило неважно.

Дон, Джереми и пляшущий под ними в нетерпении Квазар, ждали на берегу. Истребительнице, что осталась верхом на Отто одна, ничего не оставалось как взять поводья в свои руки и, следуя совету наставника, сохранять концентрацию на своих ощущениях, дабы не впасть в панику от того, что конём ей придётся управлять самой.

Заметив приближение Баффи, Джереми, ослабив натянутые поводья, позволил Квазару войти в воду.

Оказавшись по колено в воде, конь принялся бить копытом, поднимая в воздух фейерверк сверкающих брызг.

Дон заливисто рассмеялась, когда долетевшие до неё капли, прохладной россыпью коснулись её кожи.

Баффи была очарована весельем сестры, но уподобиться ей и отпустить Отто в воду она не рискнула.

Истребительница принялась искать глазами наставника и вскоре увидела его на берегу. Он стоял сбоку от Энигмы и медленно водил руками по её телу, будто бы рисуя маленькие круги на её шее и спине. У Баффи это действие вызвало неподдельный интерес и, развернув Отто, она поспешила подъехать ближе к наставнику.

— Что ты делаешь, Джайлс, — спросила она остановившись на таком расстоянии, чтобы Энигма её не испугалась, — Снова твоё шаманство?

Джайлс улыбнулся:

— Никакого шаманства, я просто расслабляю Энигму, указывая ей на зажимы в её теле. Она пока слишком напряжена, чтобы позволить себе зайти в воду.

Объяснение англичанина заинтриговало истребительницу ещё больше. Баффи спрыгнула с Отто, и надеясь, что Энигма не сбежит при её приближении, подошла к наставнику, ведя коня в поводу.

— Как это? — тихонько спросила девушка, оказавшись у наставника за спиной, на что он ответил:

— Любое напряжение в нашей голове, сопровождается напряжением в нашем теле. При каждой эмоциональной травме, что у лошади, что у человека, в теле появляется мышечный зажим. Смотри…

Джайлс взял руку девушки и положил на спину Энигмы. Баффи вздрогнула, опасаясь, что кобыла не потерпит её прикосновения, но опасения были ложными — лошадь не обращала на происходящее никакого внимания.

— Чувствуешь, — наставник слегка надавил на пальцы истребительницы, чтобы они углубились и лучше почувствовали мышцы под лошадиной шкурой, — Вот здесь.

— Да, — вдруг удивлённо выдохнула Баффи, — Будто маленький натянутый канатик под кожей! И он горячий!

— Верно, — улыбнулся наблюдатель и убрал свою руку.

Почувствовав, как её рука лишилась накрывавшей её тёплой ладони наставника, девушка вдруг ощутила себя максимально незащищённой.

— Так ты специально ищешь эти зажимы? — спросила Баффи, пытаясь отвлечься от этого неловкого чувства, — Зачем?

— Чтобы через расслабление мышц добиться расслабления разума, — ответил Джайлс и приложил руки к телу животного, — На зажимы тела, созданные моральным напряжением, можно воздействовать и, двигаясь от внешнего к внутреннему, облегчить душевное состояние.

— Правда? — изумилась Баффи, после чего вдруг нахмурилась, — Эй! А почему мне лечение массажем не предлагали? У меня этих зажимов в разуме хоть отбавляй!

Джайлс рассмеялся, искреннее и такое по-детски наивное возмущение девушки его умилило.

— Потому, что ты умненькая, — сказал он с улыбкой, — То, как нужно работать с собственным телом, тебе можно объяснить словами, а Энигма, — Джайлс покосился на белую лошадь, что расслабившись под руками наставника прикрыла глаза и забавно развесила уши, — Энигма пока моих нудных лекций не усваивает, поэтому приходится работать вручную. Я не воздействую на мышцу напрямую, как в массаже, я работаю с фасциями, чтобы улучшить проприоцепцию…

В ответ на это слово Баффи посмотрела на наставника так красноречиво, что он понял, что его значение нужно уточнить:

— Мышечное чувство, ощущение положения частей собственного тела относительно друг друга и в пространстве. То есть, я не расслабляю Энигме мышцы, я прикосновениями заставляю её обратить на них внимание и призываю расслабить их ей самостоятельно. Это старая техника, которая, кстати, в последнее время стала очень модной и приобрела кучу разных названий. Сейчас её называют «Ти-Тач»* или «Теллингтон-Тач»*, но вообще эта техника стара как мир и пришла к нам от русских цыган.

Баффи мало что поняла из обилия полученной информации, но последняя фраза её поразила.

— Ты серьёзно? — девушка рассмеялась, — Нет, Джайлс, сдаётся мне ты водишь меня за нос! Всё-таки Джереми был прав — то, что ты делаешь, ничто иное как шаманство, а участие в этом русских цыган — яркое тому подтверждение!

Джайлс улыбнулся этому справедливому замечанию, после чего обошёл Энигму, оказавшись спереди от неё. Так как кобыла была почти дикой, на ней не было ни уздечки, ни недоуздка, за который её можно было вести, поэтому Джайлс обхватил её за морду и потянул на себя.

Лошадь шагнула вперёд и осторожно двинулась вслед за наставником, который, пятясь назад, медленно заводил её в реку. Когда вода коснулась ног кобылы, та вздрогнула и остановилась.

Англичанин позволил постоять ей на месте, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, после чего снова потянул её на себя.

Боязливо, но неотступно двигаясь за ведущим её человеком, Энигма вошла в воду по грудь, после чего Джайлс отпустил её, позволив решать самой, оставаться ли ей здесь, либо же покинуть озеро.

Руперт отошёл к берегу, а кобыла, оставшаяся без провожатого, постояла какое-то время в нерешительном сомнении, будто прислушиваясь к своим ощущениям, после чего принялась бить по воде копытом, так, как это недавно делал Квазар.

«Похоже, ей нравится» — сказала Баффи с улыбкой глядя на то, как Энигма играет с водой всё смелее и смелее.

«Твоя очередь» — отозвался наставник, глядя на девушку, стоящую на берегу.

«Что? Нет, — хохотнула она, восприняв слова наблюдателя, как шутку, — Я без купальника, да и вода недостаточно тёплая, как мне кажется»

«Да-да-да, — кивнул, выходя из воды наставник, и приблизившись к истребительнице добавил, — Я понял»

С этими словами он вдруг подхватил Баффи под колено и, подняв её в воздух, усадил её на спину к Отто, перекинув её ногу через его спину. Затем он взял жеребца под уздцы и, пока возмущённая истребительница пыталась сообразить, что он задумал, бегом завёл коня в воду.

Баффи почувствовала, как Отто ускорился в нетерпении. Не зная, чего ждать от увлечённого животного девушка почти начала паниковать, но, вспомнив совет наставника, пресекла свою тревогу тем, что просто отдалась своим ощущениям, фокусируясь не на вероятном развитии событий, а на том, что происходит с ней непосредственно сейчас.

Жеребец зашёл в воду и истребительница почувствовала, как пальцев её ног коснулась свежая озёрная вода. Затем она поднялась к щиколоткам и икрам, и вот уже Отто оказался в воде по самую шею, неся на себе девушку. Вдруг, конь оторвался от дна и поплыл вперёд.

Баффи уже не приходилось заставлять себя обращать внимание на свои ощущения, ведь они, не оставляя никакого выбора, накрыли её с головой.

Истребительницу переполнял восторг: то, что происходило с ней сейчас, не было похоже ни на что в её жизни.

Отто нёс девушку на себе, рассекая собой водную гладь. Истребительница держалась за его гриву, чувствуя, как где-то в глубине закручивают воду большие и мощные копыта и ей казалось, будто она с конём не плывёт, а летит, теряясь где-то в густоте пушистых облаков. Слышалось гулкое лошадиное дыхание, которое вырываясь из широких ноздрей, разбрасывало падающие на нос водные капли и плёс воды, такой успокаивающий и освежающий одновременно.

Девушка оглянулась на Дон и Джереми. Квазар, который разыгрался в воде, принял решение лечь в воду прямо там, где он находился. Опустив голову, конь вдруг завалился набок, скинув с себя своих наездников, что, забавно вскрикнув шлёпнулись в воду, и принялся барахтаться в воде.

Глядя на не ожидавших такого резкого катапультирования ребят, что, оказавшись в воде принялись осыпать брызгами коня и друг друга, Баффи рассмеялась.

Её окутало ощущение безоглядного веселья, какое бывало с ней только, разве что, в детстве.

Всё, что происходило с ней, то что она плывёт по озеру на огромном пятнистом коне, безрассудно прыгнув в воду прямо в одежде, дарило ей ощущение такой необъятной внутренней свободы, что хотелось восхищённо визжать и смеяться.

Это ощущение безграничного и освобождающего веселья, вдруг родило в голове истребительницы одну азартную идею.

Когда Отто, наплававшись вдоволь, повернул к берегу, они выбрались из воды на половину, так, что ноги её и жеребца были ещё в воде, после чего Баффи потянула поводья на себя, заставив Отто остановиться.

«Джайлс, — протяжно позвала истребительница, перегнувшись через спину коня к своей правой ноге, — Мне кажется, я за что-то зацепилась штаниной, тут коряга или что-то типа того, не могу дотянуться…»

Наставник, что был на берегу, поспешил подопечной на помощь.

«Где?» — обеспокоенно спросил он, оказавшись рядом.

«Здесь» — кивнула на свою ногу истребительница и, дождавшись, когда наставник нагнётся для того, чтобы нащупать в воде мифическую корягу, вдруг прыгнула прямо на него.

Силой инерции сбив наставника с ног, Баффи кубарем свалилась вместе с ним в воду.

Отто тут же испуганно отбежал куда-то к берегу, а вынырнувший, наконец, из воды Джайлс уставился на Баффи, что вынырнула вслед за ним, настолько удивлённым и, по-глупому счастливым взглядом, что истребительница развеселилась пуще прежнего.

«Очки, — вдруг спохватился наставник, отвлёкшись от безотрывного созерцания своей непривычно весёлой истребительницы, — Я утопил свои очки!»

«Вот эти?» ­­- показала ранее заведённую за спину руку девушка, в которой были очки наставника, заблаговременно схваченные ею на лету, благодаря истребительской ловкости.

«Отдай» — прищурился наблюдатель, пытаясь сохранить невозмутимый вид, явно поймав ту же очаровательную волну озорства, что излучалась от Баффи.

«Не-а» — покачала головой она, попятившись назад.

«Дай сюда» — Джайлс двинулся на девушку и тут же нарвался на занавес летящих в его сторону брызг.

Оказавшемуся под водным обстрелом англичанину ничего не оставалось, как прыгнув вперед схватить непослушную подопечную в охапку, в надежде отобрать у неё свои заветные окуляры, но та снова перевернула его в воду и, не удержавши равновесие, плюхнулась вслед за ним.

Стоявшая в воде, повиснув на шее у Квазара Дон, смотрела на эту борьбу с тёплым умилением. Ей радостно было видеть сестру такой счастливой и свободной от ран прошлого. Не менее радостным для неё было видеть счастливого наблюдателя, которому его чувства, наконец, приносили не только беспросветные страдания.

* * *

Увлёкшись временем, проведённым на озере, Джайлс и сёстры Саммерс вернулись домой только под вечер.

Когда они подходили к воротам, то увидели Ксандра, что стоял на улице и придирчиво осматривал столб, который подводил электричество к дому.

— В чём дело, Алексис? — спросила Дон, обратившись к Ксандру именем, которым она называла его в шутку.

— Не знаю, Э-Рон-Дон-Донни, — отозвался молодой человек, поддержав заданный девушкой юмористический тон, — В доме пропал свет, я уже проверил щиток и пробки, решил посмотреть, может в проводе какой-нибудь обрыв…

— Нет, — добродушно потянул Джайлс, — Вряд ли случилось что-то серьёзное, свет просто отключают, такое случается в наших краях.

— Серьёзно? — округлила глаза младшая Саммерс, — И когда же его включат снова?

— Утром, я полагаю — пожал плечами Джайлс и, как ни в чём не бывало, двинулся в сторону дома.

Ксандер, Баффи и Дон так и остались стоять у электрического столба, ошарашено глядя в спину удаляющегося наставника.

* * *

В погружённом во тьму доме, что остался в этот вечер без электричества, каждый развлекал себя, как мог.

Ксандер и Уиллоу играли в карты, в тусклом свете восковой свечи, которую Уиллоу припасла для своих магических обрядов. Дон, которой раскидывать дурака шестой раз подряд уже порядком надоело, просто бродила по дому, пытаясь хоть как-то себя развлечь, а Баффи увлечённо писала что-то в своём дневнике, ловя страницами скудные лучи, отбрасываемые ведьмовской свечкой.

Джайлс расслабленно сидел в кресле и, из-за вуали полумрака и контрастных теней на его лице невозможно было понять, дремлет он или же просто сидит неподвижно, погрузившись глубоко в свои мысли.

«Ха-ха! — вдруг послышался довольный возглас ведьмы, — Я снова выиграла!»

«Твоя взяла, — улыбнулся Ксандер и принялся собирать карты, — Чтобы разнообразить вечер, предлагаю дальше играть на раздевание!»

Уиллоу хихикнула и стукнула парня кулачком в плечо.

«Всё, я так больше не могу, — послышался голос Дон из самого тёмного угла гостиной, — Я ребёнок телевизора и информационного шума, эта тишина убивает меня!»

С этими словами девушка стремительно направилась куда-то в противоположную часть комнаты.

Оказавшись у стены, девушка сняла висящую на ней гитару, после чего прошла через всю комнату и сунула инструмент в руки безмятежно отдыхавшему в кресле наставнику:

«На, играй!»

Джайлс напрягся ещё в тот момент, как только рука Дон потянулась к гитаре, чем выдал то, что всё это время не дремал. Англичанин с недоверием покосился на инструмент в руках девушки, который угрожающе навис над его головой, отбрасывая на него тень:

«Ну уж нет!»

«Ну или спой!»

В голосе наблюдателя появилось веселье:

«Тем более нет!»

— Эй, Джайлс, а правда, — вдруг послышался участливый голос Уиллоу, — Спой нам! Я не слышала, как ты поёшь с тех пор, как мы вытащили тебя с того мероприятия в клубе Саннидейла!

— Э, нет! — вдруг подпрыгнул Ксандер вспомнив тот день, — Если опять начнётся слюнопускание и причитание на тему того, какой у Джайлса сексуальный тембр, то увольте!

Баффи, подняла голову, впервые за вечер оторвавшись от своей писанины, после чего вложила ручку между страниц и отложила дневник, заинтересовавшись развернувшимся разговором.

— Джайлс, пожалуйста, — скулила Дон, которая так и стояла над Джайлсом с гитарой в руках, — Мне скучно!

— Ну не ломайся, — участливо подхватила Уиллоу.

— Отстаньте вы от человека, — возмутился Ксандер, заволновавшийся от того, с каким энтузиазмом была подхвачена затея Дон, — Может маэстро сегодня не в голосе!

Англичанин был непреклонен. Он действительно испытывал смущение всякий раз, когда кто-то просил его спеть. Хоть Джайлс и знал, что поёт отнюдь не плохо, его врождённая застенчивость заставляла его избегать повышенного внимания к себе.

Руперт любил петь, но, как правило позволял себе это только наедине с собой. Когда же в его доме появились новые жильцы, у него совсем не осталось ни времени, ни пространства для этого занятия.

— Дон, — сказал англичанин устало, — Поверь, мой стариковский британский репертуар уж точно не развлечёт тебя. Разве что усыпит.

Юная Саммерс закатила глаза и уже развернулась, чтобы вернуть гитару на место, как вдруг раздался тихий голос:

— А люблю английскую музыку, — сказала Баффи мечтательно, будто её слова не были предназначены кому-то конкретно, а были сказаны просто между прочим, — И с удовольствием послушала бы что-нибудь «стариковское».

В темноте этого видно не было, но лицо Дон расплылось в широкой самодовольной улыбке — она знала, что после того, как в разговор вмешалась её старшая сестра, уговаривать англичанина больше не придётся.

Действительно, после тихого высказывания истребительницы в комнате на несколько секунд повисла тишина, после чего послышалось, как глухо звякнула забираемая из рук Дон гитара.

— Что же, — вздохнул наблюдатель, проверяя строй гитары, — Я вас предупреждал.

Обрадованная Дон тотчас же прыгнула на диван, где ребята играли в карты, подобрала под себя ноги и обняла диванную подушку. Ксандер, который больше всех протестовал против выступления наблюдателя, после его согласия тут же притих и даже перестал перемешивать карты. Он придвинулся поближе к Уиллоу и ждал песни с таким одухотворённым видом, что было ясно, что все его протесты были не более чем дружеский саркастичный юмор.

Джайлс выбрал песню ребятам не известную, но очень мелодичную и приятную. Тишина обесточенного дома придавала голосу англичанина интригующей таинственности, такой, что хотелось прислушаться к нему особенно внимательно, вникая в каждый образ, что рисовали песенные стихи.

К середине песни, поддавшись магии поющего голоса и перебора гитарных струн, Уиллоу склонила голову на плечо Ксандра и умиротворённо прикрыла глаза. Молодой человек приобнял её на это в ответ и казалось, их душевная близость сейчас проявилась особенно ярко. Песня наблюдателя подчеркнула её, как подчеркивает туман графичные росчерки утренних солнечных лучей.

Баффи слушала голос Джайлса заворожено, поражаясь тому, каким удивительным казался это вечер. Лишённый гудящего электричества дом, такой молчаливый и, вместе с тем, глубокий, и его жильцы, что сейчас собрались в одной комнате, наполненные чувством тихого и трепетного единения под эту чарующую музыку — всё это казалось таким волшебным, что девушка не могла перестать думать об этом.

Также её голову не покидало то, как скоро оказалась гитара в руках наблюдателя, стоило Баффи только подать голос. Это уносило её мысли к той загадочной фразе, случайно брошенной Джереми, которая уверяла девушку в том, что на решение Джайлса оставить Энигму себе, повлияла именно она.

* ТиТач (Т-Тач, Теллигтон-Тач, прикосновение Теллингтон, ти-прикосновение, TTouch, Tellington Touch) — метод воздействия на живой организм, разработанный Линдой Теллингтон-Джонс в 1978 году, применяемый для лечения и реабилитации животных.

Разработавшая этот метод канадка Линда Теллингтон-Джонс утверждает, что основы этого метода были переданы ей её дедом, который долгое время работал в конюшнях Николая II и перенял свои знания от конюха цыгана.

Именно в этой технике работает специализированная на реабилитации животных ферма «Тилли», хозяином которой является Энтони Стюарт Хэд со своей семьёй.

Пегий конь по кличке Отто, травмированный ещё в жеребячьем возрасте, которого можно было увидеть в эпизоде «Lessons», был первым вылеченным на этой ферме животным.

«Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь чего-то помимо темноты и демонов. Ты должна быть с тем, кто поведёт тебя к свету, Баффи»

S03E20 «The Prom»

В маленький английский пригород Бата, известный под названием Вестберри, пришла размеренная бархатная осень.

Баффи Саммерс встретила это время года с оптимизмом и тихой приветливой радостью. Такая благосклонность удивляла даже её же саму: обычно истребительница не любила сентябрь, который своим приходом подразумевал окончание тёплых и беззаботных летних дней.

Что изменилось этой осенью с её восприятием, Баффи не знала, но ей нравилось абсолютно всё, что с ней происходит: она наслаждалась любой погодой, будь то солнце или проливной дождь, а также её радовали как моменты спокойного отдыха, так часы плодотворной работы.

Её увлекал быт и житейские мелочи, особенно с тех пор как пару недель назад Ксандер и Уиллоу удивили всех новостью о том, что теперь они пара. Ребята решили покинуть дом наставника и перебраться в город, чтобы арендовать свою отдельную квартиру. Слава о золотых руках Харриса облетела все окрестности и теперь у него всегда была хорошая работа с достойным заработком — это придало ему уверенности, чтобы сделать к Уиллоу решающий шаг.

Когда ребята покинули тихий английский дом, Баффи первое время испытывала растерянность и непонятное смущение. Она подумала о том, не загостилась ли и она со своей сестрой в доме наблюдателя? Возможно им тоже следовало бы перестать злоупотреблять гостеприимством англичанина и дать ему свободу, покинув его дом?

Она поделилась этой мыслью с Аланом, отношения с которым становились всё более доверительными и близкими, на что тот молниеносно отреагировал предложением переехать к нему.

Баффи это предложение польстило, но очень напугало. Она не знала, что пугает её больше — то, что в случае её согласия отношения с Аланом станут уже слишком близкими или то, что ей всё же придётся покинуть стены такого тёплого и родного сердцу места, как дом Джайлса — дом, о котором она думала, как о своём собственном.

Вежливо отказав Брауну, сославшись на то, что Дон будет комфортнее остаться в Вестберри, Баффи решилась подойти к наблюдателю, чтобы спросить непосредственно его, не мешает ли ему их с Дон присутствие.

В ответ на это Джайлс очень глубоко и искренне удивился, после чего заверил девушку, что они могут оставаться столько сколько захотят.

В глубине души он сам очень переживал на этот счёт, тоже чувствуя, что с отъездом Уиллоу и Ксандра, обстановка в доме стала тише и интимнее. Из-за этого Руперт боялся, что теперь Баффи не захочет оставаться рядом с ним и очень обрадовался, когда истребительница заверила его в обратном.

«Я рад вам, Баффи, и пусть отъезд Ксандра и Уиллоу, не смущает тебя, — сказал Джайлс девушке и, вдруг смутившись той взаимной радости, что возникла между ним и истребительницей во время этого разговора, поспешил сбить градус шуткой: — И потом, я бы не исключал возможность, что эти двое вернутся — Ксандер ещё видел, какие в Англии счета за коммуналку»

После этого разговора Баффи стало легче. Она поймала себя на мысли, что начинает чувствовать себя в этом доме хозяйкой — это давало ей чувство ответственности и, в то же время, новой свободы: она находила удовольствие в создании в доме уюта и радовалась, что наблюдатель не имеет на счёт её внесённых в обстановку новшеств, никаких возражений.

«Баффи! Где мой бордовый шёлковый шарф?»

В комнату к истребительнице влетела Дон. Несмотря на раннее утро, она уже во всю вела подготовку к празднику в честь дня урожая, на который они собирались идти этим вечером.

Младшая Саммерс ждала это мероприятие, на котором будет вся округа, со свойственным женщинам трепетом от возможности блеснуть своей красотой. Начался учебный год в новой для Дон английской школе и она, благодаря своей коммуникабельности и доброму нраву завела много новых друзей, среди которых были юноши, которым она хотела показать себя с лучшей стороны.

Баффи тоже ждала праздника, не с таким детским восторгом как Дон, но всё же с предвкушением. Она купила себе красивое длинное платье, которое ей очень нравилось и чувствовала в себе достаточно уверенности и душевного спокойствия для того чтобы выйти в свет.

Достав из комода бордовый шарф, о котором спрашивала младшая сестра и вручив его ей, истребительница нарвалась на новый вопрос:

— Ты идёшь на танцы с Аланом?

— Да, — кивнула Баффи и улыбнулась. — Вчера на скачках он уточнил иду ли я и мы договорились провести этот день вместе.

— Он заедет за тобой? В смысле, за нами?

— Он предлагал, но нет. Я хочу, чтобы Джайлс отвёз нас. Я всё ещё надеюсь, что он передумает не идти на праздник. Не знаю, смогу ли я его уговорить, но я не хочу идти без него.

Дон вздохнула. В последнее время, когда отношения Баффи и Алана стали крепче и они стали проводить друг с другом больше времени, Джайлс стал больше пропадать на работе и меньше времени проводить в обществе истребительницы. Шатенка догадывалась почему наблюдатель бойкотирует танцы — меньше всего ему хотелось быть на мероприятии, где единственная женщина, к которой он испытывает привязанность и интерес, танцует с другим.

— Возможно Джереми уговорит его. — отозвалась младшая Саммерс, на что её сестра округлила глаза.

— Джереми пойдёт? Правда? Он так приложился вчера о землю, упав с Квазара в гонке! Я боялась, что сегодня он не захочет даже шевелиться…

Дон рассмеялась:

— Да брось, это же Ж/Д! Железный Джерри! Он, как только поднялся, уже бегал радостно и злорадно вереща от того, что упал и дисквалифицировался в самом начале гонки, потому не попал в ту кучу-малу, где на водной преграде завалилась половина всадников, нахлебавшись грязи.

— О да, я помню! — хихикнула Баффи. — Так думаешь Джайлс всё-таки пойдёт?

— Баффи, — серьёзно сказала Дон, раскручивая бигуди у себя на голове. — Зачем он тебе? Ну если человек не хочет, значит у него есть причины.

Истребительница смутилась вопроса, помолчала немного и ответила абсолютно искренне:

— Мне без него будет не радостно.

Дон озадачил этот ответ. Она понимала, что скорее всего Баффи не вкладывала в эту фразу такой глубокий смысл, какой ей привиделся, но всё же блеск этих слов отливал каким-то особенным оттенком, заставлявшим задуматься о их природе.

— Тогда скажи ему об этом, — посоветовала шатенка улыбнувшись. — Скажи, и он не откажется.

И Дон была абсолютно права.

Руперт действительно согласился, причём быстрее, чем Баффи могла бы этого ожидать.

Сидя в своём чёрном смокинге за рулём такого же чёрного автомобиля, что нёс на заднем сидении двух обворожительных сестер Саммерс, Джайлс думал о том, что согласиться на этот выход было действительно хорошей идеей.

Он понял, что останься он дома, то издёргался бы от волнения, отпустив двух этих волшебных созданий без собственного присмотра.

Будучи рядом с ними, он чувствовал себя спокойнее, и к тому же, получил приятный бонус — Баффи была невероятно красива в своём платье, что так подчёркивало её хрупкую миниатюрную фигуру и он мог украдкой этим любоваться.

Добравшись до места и войдя в большой и просторный зал, полный людей и музыки, Джайлс дал себе слово, что не будет омрачать выход девушки в свет своим навязчивым присутствием. Заметив, что сёстры Саммерс увлеклись беседой с повстречавшимися знакомыми, он незаметно растворился в толпе, исчезнув из их поля зрения.

Руперту не хотелось пестрить возле Баффи слишком активно, тем более он знал, что она проведёт этот вечер с Аланом. Пусть это и задевало его, наполняя сердце смесью обиды и разочарования, но всё же дарило ощущение надёжности — он знал, что этот вечер истребительница проведёт в приятной для себя компании и безопасности.

Вечер начался с торжественной части. На сцену зала вышел человек в сером костюме и гул толпы и музыки быстро стих.

Руперт пожал руку Джереми, что, завидев друга, пробрался к нему и встал рядом, а человек в сером костюме, окончивший свою длинную вступительную речь, начал награждать победителей вчерашних скачек.

«Ах ты, негодный выскочка, Ричард» — шикнул прищурившись Мей, глядя на забравшего кубок победителя худощавого невысокого мужчину. Тот обернулся на него и пару раз смешно дёрнул бровями, после чего хитро улыбнулся — Ричард и Джереми были давними друзьями и хоть Ричард не слышал тихий комментарий друга, прекрасно знал, что тот скажет что-то подобное, завидев его победу.

«Он просто продержался в седле больше одного препятствия» — подколола друга Дон, которая вдруг оказалась рядом. Выходя в свет во все оружии, девушка недооценила свою привлекательность и теперь, когда она почувствовала, что количество внимания от мальчиков превысило лимит, который она могла бы выдержать, Дон поспешила прибиться к своим взрослым друзьям, найдя в их обществе укрытие.

«Дон! Ты мне совсем не помогаешь! — ахнул Джереми в обиженном возмущении. — И я бы попросил вас быть внимательнее к моим успехам, юная леди: я прошёл целых два препятствия и упал только на третьем!»

«Мой герой! Британия не забудет твоих доблестных побед!»

Джереми улыбнулся в ответ на улыбку девушки и величественно кивнул:

«То-то же!»

После награждения на сцену вышли музыканты и праздник начал расцветать и набирать обороты.

Дон и Джереми куда-то ушли вместе с награждённым Ричардом, а Джайлс, покинув эпицентр праздника и переместившись к самому краю зала, прислонился к стене и просто наблюдал за жизнью, кипящей вокруг.

В основном, конечно же, он наблюдал за Баффи.

Несмотря на данное обещание самому себе, не докучать девушке своим вниманием, Руперт периодически бросал на истребительницу взгляды из далека, проверяя всё ли с ней в порядке. Его смутило следующее: время, когда Алан и Баффи условились встретиться давно наступило, но молодого человека нигде не было.

Это беспокоило наставника и мучило свербящим желанием всё же подойти к одиноко стоящей фигуре в таком красивом облегающем платье и хоть как-то скрасить её ожидание.

Руперт боролся с собой, но всё же его обеспокоенность победила — когда объявили медленный танец и на фоне танцующих пар одиночество девушки выделялось особенно сильно, он направился к истребительнице.

Мелькающие перед глазами танцующие пары и девушка, целью маячившая впереди, навеяли ему воспоминание. Джайлс вспомнил, как совершенно так же шёл к Баффи в день её выпускного бала.

Тот день в памяти англичанина был особенным — именно тогда, при взгляде на девушку в розовом платье, с ним случилось откровение: он понял, что окончательно перестал отрицать свои чувства к истребительнице, приняв очевидное.

Но и тогда же с ним случилось откровение самое ранящее и безысходное — он понял, что в жизни его возлюбленной ему места нет.

Он помнил, как обрадовался, когда Баффи сказала ему, что они расстались с Ангелом. Джайлсу до сих пор было стыдно за свою скрывающуюся за сочувствием радость, но именно тогда, когда Баффи рассталась с вампиром и так одиноко стояла среди танцующих в зале пар, Руперт вдруг поверил, что у него есть шанс.

Это чувство было так трепетно и до опьянения полно надежд, что наблюдатель до сих пор не мог забыть то сладкое послевкусие, что оно оставило в его душе.

Он как сейчас помнил, как отчитал за робость Уэсли, что боялся пригласить Корделию на танец, и заряженный своими же ободряющими словами, сказанными коллеге, отправился приглашать на танец Баффи.

Она была так близко, она была уже почти в его руках, но тут в глубине зала показался Ангел.

Тогда-то Руперт Джайлс и осознал своё главное поражение в жизни — женщина которой принадлежал он, никогда не будет принадлежать ему.

Он забрал из рук истребительницы полученную ею в этот вечер награду, чтобы освободить её руки для танца, и ушёл.

И именно тогда, покидая школьный зал, что вдруг показался таким душным, он понял, своё место в жизни подопечной и то, что ему даже не стоит надеяться на другую роль.

В этот день Руперт упал с небес и ударился о землю так сильно, что боль от этого определяла многое для него по сей день.

Тем временем, Баффи стояла прислонившись спиной к колонне и с добрым равнодушием смотрела на веселье окружающих людей. Алана не было и это было странно, но девушка старалась не зацикливаться на этой мысли, стараясь находить удовольствие, если не в участии в танце, так в наблюдении за ним.

Вдруг из-за колонны вынырнул Джайлс. Баффи взглянула на наблюдателя и её, совсем как и его пару мгновений назад, захватило ощущение дежавю, отправившее её мысли в воспоминания о дне школьного бала.

Вот она снова стоит посреди шумного зала, полного танцующих людей в отстранённой глубокой задумчивости. Снова её кавалер оставил её в ощущении растерянного недоумения и снова рядом оказывается её наставник, прошедший через весь зал только для того, чтобы сказать истребительнице пару приободряющих слов.

Как много времени прошло с того выпускного вечера. Вот уже и танцы в жизни Баффи проходят совсем по-другому поводу, и люди вокруг совсем другие, и даже другая страна принимает её сегодня.

И ждёт истребительница уже совсем другого кавалера.

Единственное, что было надёжно неизменно в этом бурно меняющимся мире, это стоящий перед ней мужчина с добрыми и мудрыми глазами, взор которых томился за линзами его очков и глядя на неё мягко светился нежным спокойствием.

— Баффи, как ты? — позвал он её тихо, но для обратившейся в слух истребительницы, несмотря на музыку и шум, его слова стали самыми отчётливыми и яркими. Казалось, что в мире нет ничего, кроме них. — Как тебе праздник, не сильно ли тебя утомило пресное английское веселье?

— Мне очень нравится, — ответила девушка с открытой искренностью глядя на собеседника и в этой восторженности было что-то настолько притягательное, что Джайлс невольно залюбовался ей.

Всё же, вуаль задумчивости, что покрывала блеск юной девушки мгновение назад, не ускользнула от взора наблюдателя и, истолковав причину этого по-своему, он поспешил сказать подопечной вселяющие надежду слова:

— Он обязательно придёт, Баффи — сказал англичанин, заглянув девушке в глаза. — Я знаю, что ты значишь для него, не сомневайся, он придёт.

Отчего-то невольно засмотревшись на то, с какой вкрадчивой заботой были произнесены эти слова, Баффи совсем не уловила их смысла. Она даже не сразу поняла, о ком вообще идёт речь.

Когда же её разум наконец поймал верное значение услышанного, это осознание вдруг вытиснилось новой мыслью, которую она незамедлительно выпалила вслух:

«Джайлс, а ты потанцуешь со мной?»

То, как в секунду изменилось выражение лица наставника, что в мгновение растеряло всё былое величественное спокойствие, озадачило девушку. Его глаза распахнулись в потрясённом удивлении, затем, будто смутившись своей же эмоции, Джайлс сильно и старательно нахмурился. Что стало совсем удивительным, это то, как мужчина вдруг попятился, сделав пару шагов назад, благо, вовремя поймав это непроизвольное движение, Руперт вернул себя на место и спросил, прокашлявшись:

«Что прости?»

Руперт Джайлс действительно очень боялся, что сказанное девушкой просто ему послышалось. Ещё со школьного бала он мечтал о этих словах так сильно, что теперь больше поверил в то, что его воздушные мечты просочились в реальность, сыграв злую шутку с его восприятием, выдав желаемое за действительное, нежели в то, что Баффи действительно это сказала.

Саму же Баффи реакция наставника зарядила добрым озорным весельем. Это было действительно по-милому забавно, особенно то, что англичанин переспросил слова, которые, очевидно, и так прекрасно расслышал.

Она протянула ему руку:

«Потанцуй со мной!»

Джайлс смотрел на протянутую ему тонкую руку, на которую падали тени царящего в зале приглушённого полумрака и не чувствовал земли у себя под ногами. Для него в эту секунду не существовало ничего кроме этой руки, все звуки, ощущения и мелькавшие в поле зрения образы будто слились в один общий неразборчивый белый шум, на фоне которого ярким и ослепляющим всполохом сияла заветная ладонь с изящными пальцами. Созерцание бледного запястья подопечной длилось от силы пару секунд, но для Руперта Джайлса они казались вечностью. Ему казалось, что он успел умереть и снова воскреснуть за то время, пока его пальцы всё же решились обхватить ладонь Баффи.

Он не помнил, как она подошла ближе. Он не помнил, как она оказалась в его объятиях. Он не помнил, как его рука оказалась на её талии, а её — на его плече. Но когда его мозг преодолел эту пелену забвения, что топила мужчину в ощущении нереальности происходящего, и он наконец осознал, что с ним происходит, чьё хрупкое тело он ведёт в размеренном танце — его сознание стремительным рывком вышло на новый, неведомый ему ранее уровень.

Он никогда прежде не ощущал себя более живым, чем сейчас. Ему казалось, что в него влилась вся сила мира, вся его мощь и вся его неизмеримая мудрость. Джайлс никогда не думал, что можно чувствовать себя настолько наполненным, целым и подлинным. Он чувствовал себя и девушку, податливо двигающуюся с ним в такт, как вновь, наконец, соединённые части ранее разделённого целого. И это единение делало его таким всемогущим, что Руперт был уверен, шепни ему Баффи сейчас, что она хочет, чтобы он уничтожил для неё и снова возродил эту бесконечную вселенную — он сделает это.

В эту секунду не было ничего, что могло быть ему не под силу. В эту секунду не было ничего, что было ему неизвестно.

Он чувствовал себя богом.

Баффи тоже была всецело погружена в раскрывающиеся в её душе откровения. Она так много слышала о потоке жизни, который волшебным образом увлекает за собой счастливцев, что умеют его чувствовать. Он — та самая загадка, ответ которой она пыталась найти с момента своего возвращения на землю, если не вообще с самого своего рождения. И он — та загадка, которую она никак не могла разгадать, то интуитивное наитие, которое она никак не могла нащупать и почувствовать.

До этого момента.

Как только она попала в руки Джайлса и закружилась в танце ведомая его волей, она почувствовала себя такой по-счастливому беспомощной, что казалось, будто её обнажённая душа открыта и доверчива настолько, что сама вселенная, поражённая этой открытостью, покровительственно взяла на себя ответственность за её сохранность.

Девушке казалось, что что бы с ней ни случилось — это обязательно будет к лучшему.

Ведь жизнь любит её.

Баффи сама не знала, что стоит за этим вдруг проявившимся чувством такого безграничного доверия к миру, но интуитивно ощущала, что фундаментально основано оно было на чувстве доверия к мужчине, ведущему её в эту минуту.

Совсем невинно и искренне, повинуясь вдруг промелькнувшему в её сознании импульсу, Баффи сделала шаг вперед, стремясь оказаться ближе к Джайлсу, чтобы отвоевать для себя его успокаивающее и такое доверительное тепло у воздуха, что был между ними.

Теперь держать руку на его плече, что было так высоко, оказалось не удобно. Поэтому, следуя за тем возвышенным расслаблением, что наполняло всё тело, рука Баффи естественно и невесомо соскользнула наставнику на грудь.

Девушка почувствовала, как в ответ на её жест рука наставника обвила её талию крепче. Расстояние между танцующими стало ещё меньше и теперь уже на груди англичанина оказалась не только нежная ладонь девушки, но и её робко склонившаяся голова.

Баффи поняла, что ей было хорошо. В эту самую секунду ей было хорошо настолько, что у неё даже не было желания анализировать причины этого состояния. Она была спокойна и счастлива и была в этом ощущении настолько устойчива, что принимала его как что-то само собой разумеющиеся.

В противоположном углу зала, там, где вдали от танцующих за кружкой пива бурно обсуждали прошедшие скачки увлечённые участники, стояли Дон и Джереми.

Они оба кивали в ответ на какие-то высказывания товарищей, поддерживая тем самым общий дух беседы, но сами же были всецело поглощены наблюдением за танцующей в медленном танце парой.

«Я думал, он не рискнёт» — задумчиво произнёс Джереми, негромко, так, чтобы слышала его только Дон.

«Он и не рискнул, — отозвалась девушка, что с презрением косилась на алкоголь, но с удовольствием таскала и грызла пивные закуски, — Это Баффи его пригласила»

«Надо же»: зачаровано покачал головой Мей, не в силах отвести глаз от танцующих. Дон разделяла с ним это чувство. Было действительно что-то притягательно волшебное в этой паре. Их умиротворённое единение было настолько хрустально чистым и правильным, что казалось, что сам воздух звенит и искрится вокруг них, заряженный энергией их бьющихся в такт сердец.

Джереми и Дон были недалеко от входа заведения. Каждый раз, когда кто-то входил в дверь, они невольно поворачивались на её звук, бросая короткие взгляды на прибывших гостей. Как правило, их внимание не задерживалось на этом даже секунду, но вдруг в здание вошёл человек, на которого ребята тут же отреагировали с тревожным интересом.

В дверях появился Алан.

Джереми вытянул шею, чтобы убедиться, что зрение его не подвело. Действительно, это был Алан Браун, который выглядел очень напряжённым и встревоженным.

Глаза парня лихорадочно блуждали по залу, пытаясь кого-то отыскать и как только ему удалось разглядеть в темноте безмятежно танцующую истребительницу в объятиях её наблюдателя, взгляд Алана тут же зажегся целенаправленной решимостью, и он двинулся прямо к ним.

Увидевшего это Джереми охватила паника. Мысль о том, что та нежная гармония, что царила между его другом и девушкой в его руках будет разрушена, вызвала у него боевую решимость сберечь их умиротворённый покой во что бы то не стало.

Джерри без раздумий ринулся вперед, пробираясь через толпу, для того чтобы помешать Брауну.

«Алан, малыш, — лавируя между танцующими парами, Алан вдруг почувствовал, как кто-то крепко схватил его за плечи, — А ты куда?»

Увидев перед собой Джереми, брюнет вцепился в него ответной хваткой и выдохнул с явным беспокойством:

«Мистер Мей! Вы тоже здесь, какая удача…»

Джереми, который сейчас был к Алану совсем близко, вдруг напрягся. Заглянув в глаза парню он понял, что к истребительнице его направляла не ревность и желание разлучить её с наставником, а что-то совершенно другое.

Браун был не на шутку встревожен. Его широкая грудь вздымалась в бешенном темпе, будто он очень долго и быстро бежал, а в глазах застыл скованный холодным самоконтролем сильнейший испуг.

— Алан, мальчик, что произошло?

— Кливленд, мистер Мей. Наши опасения подтвердились.

Джереми застыл в немом оцепенении. Он понимал, о чём говорит ему Браун. От погружения в свои эмоции его отвлёк сам Алан, который воспринял молчание собеседника как разрешение продолжить свой путь и двинулся вперед.

— Куда ты? — вцепился в брюнета ещё крепче Джереми, не дав ему двинутся с места.

— Мне срочно нужен мистер Джайлс, сэр. И Баффи. Дело очень серьёзное, мне необходимо сообщить обо всём им, это приказ Совета.

В ответ на это Джереми вцепился в Алана с такой силой, что это красноречивее всего сообщило ему, что его никуда не отпустят.

— Не сейчас, Алан, — прошипел Мей в лицо молодому человеку, после чего перевёл взгляд на танцующую пару и его голос окрасился тихим отчаянием: — Пожалуйста, только не сейчас.

Браун проследил за взглядом старшего товарища, и поглядев на танцующих, наконец, не в азарте розыска, а в осмысленном анализе, вдруг заворожено замер. Прошло ещё мгновение, он ощутимо обмяк в руках Мея и отчего-то тяжело вздохнул.

— Я вас понял. — сказал он, в его глазах читалось согласное, но необычайно грустное понимание. — Вы абсолютно правы.

Почувствовав в парне смирение гораздо большей силы, чем он мог ожидать, Джереми невольно проникся к нему сильнейшим сочувствием:

— Пойдём, — приобнял Мей задумчивого Алана. — Пойдём со мной, душно здесь. Выйдем на воздух, и ты мне всё расскажешь, ладно?

С этими словами мужчины покинули зал под внимательным взглядом Дон, которая хоть и не слышала слов, сказанных ими друг другу, но прекрасно читала эмоции на их лицах.

* * *

Время было уже поздним, когда зал постепенно начал пустеть, покидаемый гостями семейными или теми, кто предпочитал лечь спать пораньше.

Джайлс ушёл за машиной, Баффи и Дон вышли на улицу. Истребительница вдохнула приятный прохладный воздух, будучи ещё в приятном трепетном хмелю от прошедшего дня и вдруг спросила:

— А где Джереми? — повернулась Баффи к сестре, припоминая, что весь вечер Мей и Дон провели так или иначе около друг друга, но сейчас мужчины в поле зрения не наблюдалось. — Куда он пропал, он не поедет с нами?

— Нет, — отозвалась младшая Саммерс как-то не по весёлому тихо. — Он уже уехал.

Дон не стала уточнять, с кем именно уехал их друг, хоть и осознавала, что её сестра имела право знать о том, что Алан был на празднике и искал её.

— Ну ладно…

Баффи почувствовала тень недосказанности в словах сестры, но сейчас ей было так хорошо, что не хотелось насильно вгрызаться в чью-то голову, в поисках утаенных фраз. Истребительница лишь ласково погладила сестру по голове и заправила ей за ухо блестящий тёмный локон. Дон улыбнулась в ответ: почему-то ей подумалось, что её старшая сестра, в моменты счастливого спокойствия, своей утончённой ласковостью необычайно похожа на маму.

«Ой! — вдруг взвизгнула младшая Саммерс, что-то вспомнив. — Мой шарф, я оставила его на подоконнике… Я сейчас, Баффи, подождите меня!»

Дон шмыгнула обратно внутрь здания, оставив истребительницу на крыльце в одиночестве.

Баффи подняла голову к небу, чтобы посмотреть на звёзды, что так красиво мерцали на тёмном небе, как вдруг почувствовала перед собой мелькнувшую тень какого-то силуэта.

Опустив голову, Баффи подпрыгнула, невольно охнув: перед ней, похожая на приведение из-за своего белого платья, стояла Зедекия.

Истребительница поблагодарила Бога за то, что Зедекия обладала весьма миловидным и приятным лицом, что хоть как-то облагораживало её зловещий на фоне темноты образ.

Кое-как умерив своё резко сбившееся от испуга дыхание, Баффи улыбнулась:

— Зедекия, я не слышала, как ты подошла. Здравствуй…

Но ведьма не дала девушке договорить, перебив:

— Она уже близко, Баффи.

Истребительница не понимала, о чём говорит ей колдунья, но её озадачило, с каким трепетным благоговением та выделила слово «Она».

— Кто она? Кто близко, Зедекия?

В верхушках деревьев вдруг тревожно зашумел ветер.

Ведьма подошла ближе и протянула что-то лежавшее на её ладони:

— Она.

Баффи опустила взгляд и увидела в бледной руке загадочной колдуньи послушно, лежавшую несмотря на бушующий ветер, карту.

Истребительнице не потребовалось много времени, чтобы узнать её. На картинке костлявая всадница в чёрных латах, с голым черепом и пустыми глазницами, ехала верхом на белом коне, что шёл своими тонкими и худыми ногами прямо по расстилающимся на земле бездыханным телам.

«XIII аркан. Смерть»

Только увидев эту карту в руках ведьмы, истребительница почувствовала, как волосы зашевелились у неё на голове.

— Нет-нет-нет, не надо! — отрыгнула от ведьмы Баффи в испуге, но вдруг спустя мгновение её эмоции сменились на более спокойные. Она вспомнила слова своего наставника и её будто осенило: — Нет, постой… Смерть — не значит смерть, это трансформация, я помню…

— Смерть трансформирует, это чистая правда. Это он научил тебя... — произнесла Зедекия зачарованно и погладила Баффи по голове, по тому месту, где ещё совсем недавно в танце прижималась к ней щека наблюдателя. — Он правильно научил… Но ты всё равно многого не знаешь, Баффи... Но ты узнаешь. Совсем скоро, — Зедекия вложила свою карту в ладони истребительницы. — И она поможет тебе…

— Узнать? Что узнать? — вручив карту истребительнице Зедекия начала отдаляться и Баффи пришлось повысить голос, чтобы докричаться до удаляющейся под вой ветра ведьмы: — Что узнать, Зедекия?

Колдунья в белом платье остановилась в нескольких шагах от истребительницы и беззвучно прошептала одними губами ответ, который Баффи всё равно услышала, так как он прозвучал голосом Зедекии прямо в её голове:

«Себя»

Потрясённая девушка так и смотрела на призрачный силуэт перед собой, как вдруг где-то сзади послышалось звонкое:

— А? Баффи, ты это мне? — сжимая свой шарф в руках к сестре подоспела Дон. — Ты со мной разговариваешь?

Истребительница растерянно обернулась на сестру, а затем снова на Зедекию, но той уже на улице не было, она растворилась так же внезапно, как и появилась, а на месте, где она стояла мгновение назад, уже играли жёлтые всполохи от фар подъезжающей машины Джайлса.

Баффи торопливо спрятала подарок ведьмы за складками наброшенного на плечи платка и улыбнулась сестре:

— Нет, это я не тебе. Пыталась подозвать к себе белку, их здесь куча шныряет по соснам, я подумала, может они ручные. Поехали?

— Поехали, — отозвалась удовлетворённая ответом сестры шатенка и протянула ей вяленую пивную колбаску, прихваченную на обратном пути: — Будешь?

Взглянув на сестру, что стояла с вяленной колбасой в руках, Баффи невероятно развеселилась, позабыв даже о этом загадочном разговоре, что случился между ней и ведьмой. В Дон, благодаря её возрасту, необыкновенным образом уживались два человека: роскошная и очень красивая юная девушка, что обладала всем самым прекрасным, чем могла обладать женщина, и в тоже время смешной и непосредственный ребёнок, не имеющий и намёка на наличие у себя тонких дамских манер.

Отвлёкшись на Дон Баффи решила не погружаться слишком сильно в анализ того, что сказала Зедекия. Она решила, что подумает об этом позже, а пока она намерена впитать в себя все мгновения этого чудесного дня, не отвлекаясь на тяжёлые мысли.

— Так ты будешь или нет?

Этот уточняющий вопрос, заданный младшей Саммерс с насупленностью от нетерпения, лишил Баффи всех сил сдерживаться и она громко рассмеялась. Истребительница, под осуждающий и непонимающий взгляд Дон, направилась к Джайлсу, что уже ждал их у машины, как вдруг развернулась и выхватила всё-таки у сестры предлагаемое ею угощение.

* * *

Этой ночью истребительница провалилась в сон, как только её голова коснулась подушки. Полный впечатлений и активности день наградил девушку уютной и умиротворённой усталостью. Она даже не стала делать записей в своём дневнике, решив лучше потратить время перед засыпанием на погружение в воспоминания о самых приятных моментах. Но даже на это ей не хватило сил: стоило ей только прилечь, как её сознание тут же растворилось в чарующей и вязкой темноте сна, успев только показать самый яркий эмоциональный всполох — танец с наблюдателем, и с мыслями о нём Баффи уснула.

Когда её тело абсолютно расслабилось, а разум был спокоен и чист, истребительница ощутила, как к безмятежному штилю её сознания подкатывают клубы ещё не сформированных образов, от которых вдруг повеяло прохладной тревогой.

Баффи снился сон.

Стояла ватная и плотная тишина, такая, что давила на барабанные перепонки и заставляла испуганно озираться по сторонам, в надежде зацепить своё внимание хоть за что-то ясное и чёткое. Но глазам тоже не посчастливилось найти опоры: вокруг клубился густой и серый туман, из-за которого Баффи не могла видеть ничего дальше вытянутой руки.

Девушка сделала пару несмелых шагов свозь мутную пелену, как вдруг остановилась, услышав вдалеке приближающийся звук, расползающийся вибрацией по земле. Это была трёхкратная дробь лошадиных копыт, что были всё ближе и ближе.

Вдруг перед глазами мелькнуло что-то светлое.

«Энигма!» — вскрикнула девушка, узнав в промелькнувшей в тумане тени белую лошадь. Это действительно была она: обогнув истребительницу по кругу она вновь растворилась в тумане.

Баффи двинулась вслед за ней, не желая снова потерять что-то узнаваемое в этой серой безликой пелене.

Где-то впереди послышалось хриплое и почти рычащее лошадиное ржание. Зацепившись за этот звук, как за последнюю надежду, Баффи бросилась со всех ног в его сторону.

Спустя секунду, этот жуткий отчаянный звук раздался прямо у девушки над головой — из тумана снова выбежала Энигма, но выглядела она иначе, чем пару секунд назад и приблизилась совсем бесшумно, не издавая своими копытами характерного стука. Она выглядела так, как в первый день своего приезда в Вестберри: её грива была спутанной и грязной, как и шкура, покрытая шрамами и кровоточащими ранами. Кобыла пронеслась совсем близко, чуть не сбив истребительницу с ног и снова исчезла.

Баффи металась по кругу, чувствуя, как к ней подкрадывается холодное и безысходное отчаяние.

Вдруг, Баффи снова услышала удары копыт: в слегка рассеявшемся тумане снова показалась Энигма. Та самая, которую она увидела первой: с круглыми и блестящими белыми боками, с бледными и почти незаметными зажившими шрамами и красивой развивающееся на ветру гривой. Именно такой Энигма была сейчас наяву, после месяцев ухода и реабилитации. Лошадь скакала уверенным и ровным галопом где-то вдалеке и приглядевшись, Баффи различила, что на этот раз, кобыла была не одна — она несла на себе всадника.

Им был рыцарь, чьи доспехи, закрывающие его полностью, не выдавая даже глаз, отзывались металлическим эхом в такт лошадиных шагов.

Увидев его Баффи отчего-то невероятно обрадовалась, почувствовав щемящий восторг, будто она встретила старого друга.

Но от приятных чувств её отвлёк вновь раздавшийся вдалеке звук, который всё меньше походил на лошадиное ржание, а больше на жуткий клокочущий хрип.

Девушка обернулась: из тумана выехал ещё один всадник. Он был облачён в непроглядно чёрные одежды, а за его спиной развивался такой же черный длинный плащ, плывущий по воздуху так, словно он был соткан из тех же нитей, какими плетут свои ловушки чердачные пауки. Из шлема с открытым забралом виднелся жёлтый череп с пустыми зияющими глазницами.

Присмотревшись, Баффи с удивлением заметила, что под вторым всадником тоже была Энигма, та самая, что вызывала самые жуткие чувства: теперь ещё и шрамы на её теле превратились в кровоточащие раны, такие воспалённые и багровые, словно нанесены они были мгновение назад.

При виде всадника в чёрных латах на изувеченной лошади Баффи испытала неподдельный сковывающий ужас. От него веяло темнотой и холодом, как от свежевыкопанной могилы. Сердце девушки сжалось в болезненном испуге, ей стало ясно — тёмный всадник во весь опор несётся прямо на неё.

Истребительница беспомощно заметалась в густом тумане и бросилась прочь, не разбирая дороги. Её гнал страх такой силы, что она ощущала себя существом самым мелким и ничтожным в мире, жизнь которого зависит от чьей-то чужой воли. Животный страх сковал всю её истребительскую ловкость и пробежав пару десятков метров, Баффи запуталась в ногах и рухнула на землю.

Удар привёл её в чувство и вдруг на неё снизошла отрезвляющая и стойкая решимость — она не будет убегать от судьбы, а примет рок, что несёт ей Смерть, сидящая в седле. Теперь Баффи не сомневалась, что это была именно она.

Но когда девушка, набравшись смелости, подняла глаза, чтобы взглянуть на чёрного жнеца, она поняла: его целью была не она. Ею был рыцарь, который двигался ему навстречу. Баффи лишь стояла у них на пути.

Это было похоже на рыцарский турнир: всадники неслись во весь опор друг на друга и только сейчас истребительница разглядела в костлявых руках чёрного всадника длинное и острое кавалерийское копьё.

Взглянув на рыцаря Баффи с ужасом поняла, что он был безоружен.

Всё что было у него — это полный до краёв кубок, блестящий металл которого он крепко сжимал в своей левой руке.

Расстояние между оппонентами неминуемо сокращалось, а Баффи, оценив шансы безоружного рыцаря, всхлипнув от вдруг невольно вырвавшихся рыданий, бросилась вперёд.

Ей хотелось во что бы то не стало остановить то что происходит, вмешаться в этот неравный бой с заведомо известным исходом, но чем быстрее она бежала, тем больше растягивалось и увеличивалось расстояние между ней и всадниками.

Баффи бежала задыхаясь от слёз, но не теряя крупиц надежды, ровно до того момента, как всадники оказались совсем близко к друг другу и слились в оглушающем столкновении.

Послышался звонкий звук разрываемого металла, такой отчаянный, что Баффи казалось, что с этим звуком оборвалось что-то в её сердце: чёрное копьё пробило серебряные доспехи рыцаря, пронзив его насквозь.

«Нет!»

Баффи не узнала свой голос, что вырвался из её груди.

Выбитый из седла сокрушительным ударом рыцарь рухнул на землю. Девушка бросилась к нему и на этот раз пространство не искажалось, отдаляя её от цели.

Чёрный всадник же, сразу после удара растворился в воздухе, превратившись в клубы тумана, как и его изуродованная лошадь.

Истребительница подбежала к рыцарю безжизненно лежавшему на земле, около которого обеспокоено кружила потерявшая седока кобыла, и рухнула перед ним на колени.

Девушка, борясь с застилающими глаза рыданиями смотрела на зияющую дыру в доспехах рыцаря и таяла словно свеча в плавящем её душу отчаянии. Она попыталась снять с рыцаря тяжелый стальной шлем, но всё никак не могла зацепиться за его край.

Её не прекращаемые отчаянные попытки прервала облачённая в латы рука. Она поднялась, вобрав в себя последние силы своего хозяина и протянула девушке кубок, который всё так же крепко сжимала.

Баффи изумлённо посмотрела на блестящую чашу, из которой, несмотря на всё произошедшее не расплескалась ни единая капля. Она робко приняла протянутый ей кубок, взяв его в руки так осторожно заботливо, словно он был не стальной посудой, а живым обнажённым сердцем и взглянула на водную гладь, плескавшуюся у самых краёв.

Заглянув в стальной кубок Баффи увидела в нём своё отражение. Она долго и зачаровано смотрела на него, будто оно было чем-то неожиданным для неё, открывающим ей какое-то затаённое раннее откровение, как вдруг рука рыцаря, что отдал свои последние силы, безжизненно рухнула на землю.

В ответ на это из глаз истребительницы полились неудержимые крупные слёзы, что, скатываясь с щек, падали вниз, в том числе и в безмятежную гладь полного до краёв кубка.

И тут Баффи проснулась.

Оказавшись в реальности, Баффи села на кровати и потянула руки к лицу, чтобы потереть сонные глаза. Как только она коснулась своего лица, то тотчас же одёрнула руки в испуге: оно было мокрым от слёз, будто истребительница рыдала не во сне, а наяву.

Девушка соскочила с постели: первым её желанием было предать своё воспалённое лицо освежающей прохладе. Она направилась в сторону ванны, прихватив с собой своё одеяло так как знала, что в кровать она уже не вернётся — ей необходимы был воздух и пространство.

Терраса, которая встретила свою гостью темнотой и стрекотанием цикад, всегда была готова дать приют босоногой истребительнице, сбегающей от своих назойливых сновидений. Баффи подумала о том, как давно она не обращалась за помощью к этому месту — ей уже долгое время снились хорошие и добрые сны. Кошмары оборвались тем сном о чудесном спасении истребительницы подхватившими её руками и больше не беспокоили её.

До сегодняшнего дня.

Баффи подошла к своему креслу, что было убрано Ксандром ещё летом, во время его плотнических работ, в самый угол террасы, и закутавшись поплотнее в одеяло, забралась на кресло подобрав под себя колени.

Каким странным был этот сон. Самым странным из всех, что ей снились.

Не сложно было догадаться, что он связан с тем, о чём говорила Зедекия. Казалось, будто в этом туманном сюжете схлестнулись две фигуры, изображённые на картах, что подарила ведьма девушке в разное время: Рыцарь Кубков и Госпожа Смерть.

Баффи не знала, что сулил этот сон, но свербящая внутри тревога подсказывала ей, что над Вестберри тёмной тучей сгущается какая-то угроза.

И эта угроза уверенно тянет свои руки к горлу того, кого подсознание девушки рисует как Рыцаря Кубков.

Подумав об этом Баффи подпрыгнула на месте в леденящем душу осознании: Алан не пришёл сегодня на праздник не просто так, его действительно задержало что-то поистине серьёзное.

Голова истребительницы тут же налилась пульсирующей болью. Она уже готова была поддаться тихой разрушающей нутро панике, как вдруг её отвлек огонь жёлтых фар, что заметался вдалеке. Послышался шелест колёс по мелкому гравию и Баффи поняла, что автомобиль съехал с трассы на единственную прилегавшую к ней здесь дорогу — дорогу к этому дому.

Девушка было подумала. Что кто-то просто заблудился, но вдруг раздавшийся скрип входной двери убедил её в обратном.

Из дома вышел Джайлс. Баффи плохо видела его лицо в тусклом лунном свете, но точно разглядела то, что её озадачило: он был одет совсем не по-домашнему и в нём не читалось и тени сонливости, какую ожидаешь от человека в это позднее время. Напротив, он был крайне напряжён и даже взвинчен — таким истребительница видела его крайне редко.

Наблюдатель не заметил Баффи в темноте её угла, а та не решилась заявить о себе, решив остаться не замеченной.

Тем временем машина уже подъехала к воротам и из неё вышли двое.

Англичанин направился навстречу тёмным силуэтам, а Баффи, спрятавшись за перегородкой, напряжённо смотрела ему вслед, пытаясь понять, что же за сцена разворачивается у неё перед глазами.

«Мистер, Джайлс, я…»

В одной из фигур Баффи узнала Алана, именно ему принадлежал этот голос, что не успел договорить своих слов — Руперт схватил его за ворот куртки и притянув парня к себе злобно прошипел: «Тихо». Отпустив Брауна Джайлс двинулся к гаражу, который был пустым, так как сегодня наставник оставил машину на улице, кивнув Алану и его спутнику, приглашая идти следом.

Когда мужчины тронулись, в блеснувших в лунном свете волосах второго человека Баффи узнала шевелюру Джереми.

Истребительница заёрзала на месте. Происходило что-то крайне важное.

Она не могла допустить, чтобы этот ночной сбор требующий приватности прошёл без её ведома, поэтому когда все трое скрылись в стенах небольшого кирпичного домика, тихонько выскользнула из своего одеяла и поспешила вслед за ними, осторожно ступая босыми ногами по прохладной осенней земле.

Когда Баффи оказалась совсем близко, она села под окном, прильнув к холодной каменной стене и притихла, вслушиваясь в разговор, начало которого она не застала.

Первое, что удалось различить её слуху, это звук приглушённой борьбы, сопровождавшийся разражённым шипением Мея:

— Да успокойся ты! Дай ему сказать, Руперт!

— Успокойся? Ты говоришь мне успокойся?

Услышав тон наблюдателя девушка не на шутку встревожилась. Ведомая взволнованным любопытством она позволила себе осторожно заглянуть в маленькое окно.

В слабом свете одинокой лампочки напротив друг друга стояли Джайлс и Алан, смотревшие друг на друга со сдержанным враждебным вызовом. Между ними стоял Джереми, словно пытаясь погасить собой искры взаимного неприятия оппонентов, чтобы не дать им разгореться.

— Мистер Джайлс, — начал Алан так осторожно, будто ступал по минному полю. — Вы прекрасно осведомлены о последних событиях в Кливленде…

— Ни мне, ни моей истребительнице нет дела до Кливленда, — перебил того наблюдатель. — Подобные вспышки активности в местах расположения адской пасти не редкость. Совет прекрасно умеет подавлять их проявления, в истребительницах дефицита нет. Почему вы здесь?

Руперт прекрасно понимал, что если Совет распорядился связаться именно с ним на это были какие-то веские причины. Он понял это как только снял трубку своего телефона, что звонила глубоко за полночь и услышал напряжённый голос Джереми, что лаконично бросил: «Руперт, надо поговорить. Срочно».

Но несмотря на полное понимание, он до последнего продолжал отрицать происходящее. Наблюдатель знал, что если звонят ему, значит разговор пойдёт о его истребительнице. От осознания этого Руперта накрыл леденящий душу страх такой силы, что психика не смогла с ним справится иначе как преобразовав этот ужас в яростный ослепляющий гнев, который сдерживать становилось с каждой секундой всё сложней.

— Я понимаю, что вас не волнуют события, происходящие за океаном, но причина обеспокоенности Совета не в вспышке адской пасти Кливленда, Мистер Джайлс, а в том, что её вызвало, — судя по нарастающему напряжению в голосе Алана, он тоже был не в восторге от этого разговора. — Наши опасения подтвердились: активизирован мощнейший энергетический центр, питающий тёмную магическую силу. И этот центр здесь.

— Стоунхендж. — выдохнул свою догадку наблюдатель и задумчиво притих.

Алан сдержано кивнул в ответ на замечание англичанина, после чего продолжил:

— Вы наверное слышали о осквернении камней Стоунхенджа, что произошло этим летом?

— Читал в газете, — отозвался наблюдатель. — Было написано, что какие-то вандалы испачкали камни порошковыми красками…

— Верно. Но это были не краски, а зачарованные тёмно-магические порошки и произошёл инцидент не в абы какой день, а в день летнего солнцестояния.

— Обряд. — кивнул Джайлс и казалось, что каждая озвученная им догадка отбирает у него силы — с каждым словом он становился всё удручённее.

— Джайлс, дело крайне серьёзное, — вступил в диалог Джереми, чьё жизнерадостное лицо сейчас выглядело непривычно хмурым. — Если не Стоунхендж не прекратит свою активность, последствия будут огромными. Времени у нас мало, мы должны успеть до Мабона*, если мы не управимся, то этот праздник жатвы полностью оправдает своё название…

— Остановить активность Стоунхенджа не так-то просто, Джереми, — рыкнул Руперт, который чувствовал, как назидательные речи его собеседников давят на его вдруг разболевшуюся голову, — Ты прекрасно знаешь предания, добраться до энергетического центра камней под силу только Избранному и только Избранный может…

На этих словах сердце Руперта пропустило удар. Он вскинул голову на окружавших его мужчин и по их вдруг виновато опустившемуся взгляду понял, что догадка, пронзившая его нутро словно холодный кинжал, оказалась верна.

Они нашли для себя Избранную. Они хотят отправить на это дело Баффи.

«Сукин ты сын»

Джереми, был рад, что заблаговременно занял место между Джайлсом и Брауном — будь он на метр дальше, не успел бы броситься на своего товарища, чтобы остановить вспышку его неконтролируемого гнева.

— Да ты можешь представить себе, на что ты её отправляешь? Ты знаешь, через какие испытания ей придётся пройти? Что с тобой, чёрт побери, Алан?! Ты же влюблён в неё! Как ты можешь так с ней поступать? Она ведь доверяет тебе!

Джереми удалось спасти Брауна от нападения разъярённого наблюдателя, повиснув на нём всем своим весом и заблокировав его руки, но это не защищало Алана от брошенных в отчаянии Рупертом слов.

— Я понимаю ваши эмоции, мистер Джайлс. — сдержано отозвался мужчина стараясь сохранить в лице и голосе последние капли самообладания.

— Да что ты можешь понять, бесчувственный ты подонок!

Алану стало действительно больно от этих слов. Он не был бесчувственным, в его голове до сих пор отзывались гулким болезненным эхом сухие указания Совета, в которых он с ужасом для себя услышал имя дорогой его сердцу девушки. Но как человек хорошо понимающий ситуацию он знал, что справиться с этим только Баффи. Она единственный человек во всём мире, кто оправдывал своё громкое звание Избранной и спасал мир от гибели не один раз.

— Вы ошибаетесь мистер Джайлс, — дрогнувшим голосом отозвался брюнет. — Не стоит думать, что мне не больно от того что происходит. Но я умею сохранять разум и умерять свои чувства, когда разговор идёт о судьбе всего человечества.

Сказанные с напряжённых холодом слова Алана подействовали на наблюдателя с обратным своему холоду эффектом — он в секунду воспламенился ещё больше.

Благодаря своей английской учтивости Алан не добавил к своим словам колкое «в отличии от некоторых», но Джайлс прекрасно прочитал это по его тону. Больше всего злило наблюдателя, что этот упрёк был абсолютно справедливым.

Тем временем, за этим пылким ночным разговором наблюдала Баффи.

Она привалилась к холодной каменной стене и впитывала в себя долетающие до неё слова. Она не чувствовала ни страха, ни досады, лишь одно тонкое и полупрозрачное ощущение дежавю накрывало её. Второй раз за этот вечер.

Сцена, что разворачивалась за этой каменной стеной напомнила ей тот день, когда она случайно подслушала разговор Джайлса и Ангела. На таких же повышенных тонах они обсуждали пророчество, которое предвещало истребительнице смерть от рук Мастера.

Девушка помнила свои чувства, которые она испытала тогда — её сердце разрывалось от обиды и страха. Ей казалось, что она жертва чьей-то злой и очень изощрённой шутки, словно сама жизнь издевалась над ней, отыгрывая на девушке всю несправедливость мира.

Сейчас же она не испытывала ничего и близко похожего. Её душа была полна снисходительным принятием и только одна мысль сквозила в её пустом и безразличном разуме: она думала о том, каким странным был сегодняшний день, богатый на призраки прошлого. Казалось будто судьба специально проигрывает перед ней сцены былых лет, желая чтобы девушка отыскала в них новые для себя смыслы.

Но какие?

— Мистер Джайлс, услышьте меня! — пытался достучаться до ослепшего от гнева наставника Алан. — Баффи не угрожает ничего ужасного! Неужели вы думаете, что я бы посмел хотя бы заикнуться о деле, которое было бы для неё фатальным? Вы знаете защитные свойства камней Стоунхенджа — это ничто иное как проверка на чистоту души и ясность помыслов. Там не будет смертельных драк или кровопролитных битв…

— Хранители насылают на вошедшего в подземелье кошмары, Алан! Они вытаскивают из его подсознания самые большие страхи и заставляют столкнуться с ними! Ты в своём уме? Ты знаешь сколько всего Баффи пришлось пережить? Ты знаешь сколько боли в её душе? Это испытание убьёт её!

— Вы не верите в свою истребительницу, мистер Джайлс. — сказал Алан с упрёком. — А я верю. Да, ей пришлось пережить многое, но она смогла пережить то, что не под силу пережить никому другому. И это сделало её сильнее. Я уверен на все сто процентов, что силы её духа и моральной крепости хватит с лихвой для этого испытания. Она особенная, она избранная, её ведёт само проведение! Вы думаете это совпадение, что она оказалась здесь в это время? Разве случайность, что Избранная оказалась в этом самом месте именно тогда, когда она так нужна? Неужели вы не понимаете, что это Судьба?

— Никакая это не судьба, Алан Браун! — взревел наставник не своим голосом, заставив Джереми вновь уцепиться за его плечи. — Это я привёз её сюда! Я! И только я знаю, что на самом деле творится у неё в душе! Только я знаю, каково её ментальное состояние! Да пусть весь мир катится в ад, я не пущу её на испытание, в котором у неё нет ни малейшего шанса!

— Мистер Джайлс! — рявкнул Алан потеряв своё самообладание. — Вы не слышите меня! Мы должны обезвредить Стоунхендж, если мы не сделаем этого, то именно тогда нас ждут настоящие проблемы! В особенности они ждут Баффи. Активность демонов активизируется во всём мире с адской силой. Вы думаете, когда мир захлестнёт ад вам удастся удержать её? Думаете она отсидится в окопе? Да чёрта с два, вы сами знаете, что этому не быть! Своей опекой вы обрекаете её на страдания в будущем и лишаете её возможности обезвредить зло в зачатке сейчас! Кто из нас изверг после этого, мистер Джайлс? Я или вы?!

Выплеснув на наставника всё своё накопленное напряжение, Алан немного успокоился и добавил уже более ровным голосом:

— Как бы то ни было, мистер Джайлс, — сказал брюнет с нотками примеряющего сочувствия. — Я приехал сюда, под покровом ночи и разговариваю с вами, а не исполняю данный мне приказ говорить напрямую с истребительницей, только потому что доверяю вам и верю в вашу мудрость и благоразумность. Прошу вас, возьмите себя в руки и осознайте наконец, что стоит на кону.

Прорвавшаяся наконец из Алана искренность сработала лучше, чем те витиеватые высокопарные слова, что были сказаны раньше. Мей почувствовал, как неистово рвавшийся из его рук наблюдатель обмяк словно разом потеряв все свои силы.

— Алан, — позвал Руперт необыкновенно подавленным голосом, в котором затаилась отчаянная мольба. — Алан, я прошу тебя, дай мне время. Обещай, что ты ничего не скажешь Баффи. Я сам скажу ей, но дай мне время. Хотя бы один день Алан, прошу тебя…

Алан напряжённо молчал, а Джереми вдруг невольно выпустил друга из рук, с болью осознав одну вещь:

Алан любил Баффи, он искренне и безоглядно восхищался ей. Он был словно путник, что встретил на своём пути восхищающее его чудо. Он был как ботаник, что отыскал прекрасной красоты редкий цветок, богато цветущий и невероятно редкий.

Он любовался этим цветком и восхищался им, но он совершенно не знал того труда, какой пришлось приложить человеку, что вырастил этот цветок. Он не знал, сколько крови пролилось этим человеком, что резался о шипы этого цветка, но продолжал заботится о нём.

Алану никогда не понять Джайлса и ту боль, что он испытывает, перейдя от яростного отрицания к мольбам и торгу.

— Времени у нас нет, мистер Джайлс…

— Алан, — в глазах Руперта сверкнуло что-то настолько уязвимое и обнажённое, что Браун невольно испугался остроты и силы этого откровения. — Пожалуйста, хотя бы до утра.

Джайлс цеплялся за последние соломинки надежды слепо веруя, что он обязательно что-нибудь придумает. Он перевернёт все книги, вытрясет душу из всех ведьм в округе, но он найдёт другой способ спасения мира. Если ему не удастся, то он спрячет Баффи, вывезет её из города, из страны, отправит её на другой конец света и пойдёт к камням сам, пусть даже это будет стоить ему жизни. Только бы ему дали время.

— Хорошо, мистер Джайлс, делайте, как считаете нужным, я доверяю вашему опыту и благоразумию. Я свяжусь с вами завтра.

Руперт облегчённо вздохнул. Данные ему часы казались ему сейчас самым огромным подарком, дарующим надежду на лучший исход. Он ещё не знал, что наличие времени в его руках не более чем иллюзия — в окне, на фоне темноты, мелькнула светлая тень и дверь гаража, в котором они укрывались, вдруг распахнулась.

На пороге в своей забавной белой пижаме стояла босоногая Баффи.

Она видела какими одинаково удивлёнными были лица мужчин при её появлении и какими различными друг от друга эмоциями они окрасились спустя мгновение.

Джереми грустно, но всё же по-доброму улыбнулся ей. Алан смотрел на неё обрадованно и восхищённо, а лицо Джайлса исказила такая боль, словно его сердце пронзили раскалённым клинком.

— Бона сэра, синьорина! — выпалил самое глупое, что пришло ему в голову Джереми и улыбнулся. Своей способностью разбавлять глупостями напряжённую обстановку он напомнил истребительнице Ксандра.

Баффи улыбнулась в ответ и сказала голосом необычайно спокойным и ровным, так, словно этот разговор только и ждал, когда она к нему присоединится:

— Ты что-то говорил о каких-то камнях, Алан? Томная Англия перестаёт быть томной? Кажется, намечается веселье, для истребительницы появилась работёнка, а?

Брюнет расплылся в растерянной, но всё же счастливой улыбке, а Джайлс который до последнего надеялся, что его подопечная не услышала ничего конкретного, теперь, убедившись в обратном, окончательно поник и отвернулся к стене, чтобы скрыть от девушки свою глубочайшую уязвлённость и скорбь.

«Баффи! — вдруг воскликнул Алан и кинулся в девушке. — Ты же совсем босая, иди сюда!»

С этими словами он подхватил её на руки и вместе они покинули пустое и прохладное помещение гаража, оставив в нём храбрящегося, но всё же понурого Джереми и его друга, что смотрел в одну точку перед собой и выглядел пугающе отрешённым.

Мей подошёл к Джайлсу и положил руку на его плечо.

Казалось, что сознание англичанина погрузилось во тьму, как здание, в котором от всплеска энергии взорвались все лампочки. Казалось, оно не имело ни одной сформированной мысли, но на самом же деле, именно сейчас его мозг обрабатывал информацию с дико развивающейся скоростью.

Именно теперь, когда Баффи всё узнала и горло Руперта сжала неизбежная безысходность, он с поразительной ясностью осознал для себя свою дальнейшую тактику.

В его голове начал вырисоваться план того, как он может помочь истребительнице в её миссии. Он обдумывал это план с мрачным принятием и холодной фатальной решимостью — его не пугала даже цена, которую он заплатит.

Мабон — языческий праздник, который возник почти две тысячи лет назад у кельтов, населявших Британию и Северо-запад Европы. Один из праздников Колеса года, отмечающийся в день осеннего равноденствия (21 — 23 сентября).