Guidance (гет)

Когда больно, мы выплёскиваем эмоции по-разному. Плачем. Психуем. Совершая при этом иногда безрассудные поступки. А когда счастливы, всё это происходит с точностью до наоборот. Совладать со своими эмоциями мы не всегда способны. А если кто-то скажет, что может держать всё под контролем, то он явно бессердечный. Так думает и Теодора. Она за свои сто тридцать лет так и не научилась управлять эмоциями. Когда она ужасно зла, в ней просыпается необузданная энергия. Хватит щепотки, чтобы привести мир в хаос. Разумеется, после инцидента в Италии её больше не пробуждали. И не только потому, что об этом просил Джон. Дора понимает, что за этими действиями грядёт страшное последствие. Тео бросает в дрожь только о мыслях, что же может случиться.

Перед глазами сверкают картинки того, что произойдёт с ней или же с Джоном. Она готова на всё, чтобы уберечь его от страшной гибели. Её жизнь уже давно завершилась — сейчас же она чувствует себя бездушной, что передвигается в попытках выжить, стараясь не оглядываться назад.

После того, как Томас перевёз её в Лондон, при этом благополучно помогая с вещами, адресом и ключами от съёмной квартиры, что она нашла в кармане, стоя на крыше дома, Тео осознала, что, возможно, они больше никогда не увидятся вновь. По её щекам полились слёзы от безысходности. Она только недавно встретила его и вновь потеряла. Сколько должно пройти ещё столетий перед тем, как они встретятся? И случится это вообще? Думает о том, что, если попытается найти Джона, подвергнет опасности обоих. Чего совершенно не хотелось. Но боль, что нарастала в груди от потери дорогого человека, убивала. Со всей силы сжимая одежду на уровне сердца, девушка старалась сдержать гнев. Она даже не успела признаться в своих чувствах в ответ. Его последнее «я тебя люблю» заставляло биться в истерике. Жизнь совершенно несправедлива. Чем она заслужила такое мучение? Неужели это расплата за вечную жизнь, что Доктор Робертс ей даровал? Ведь хотел как лучше. Спас, при этом жертвуя собой, хотя и сам не знал, что всё так выйдет. Может, даже если бы всё обернулось по-другому, они были бы вместе всю эту вечную жизнь.

Теодора множество раз представляла это. Как они сидят у камина, взявшись за руки, попивая вино и непринуждённо ведя беседу обо всём на свете. За окном зима и идёт сильный снег, а впереди у них вся жизнь друг с другом. И ничего ужасного не поджидало впереди. Разве не прекрасно? Но судьба распорядилась совсем иначе.

Так протекал один из вечеров. Она сидела на полу с ноутбуком, стараясь напечатать очередную статью для журнала, куда временно устроилась. И чтоб пробрало того, кто придумал эту дерьмовую технику, в которой она еле как разбиралась. Почему люди не печатают на машинке как в старые добрые времена? Да, может, это не так быстро, как за компьютером, зато удобнее и привычнее. Ей долго предстоит свыкаться с тем, что мир меняется вокруг неё и нужно шагать в ногу со временем. Но в этом стремительном мире не менялась лишь она. Несмотря на возраст и опыт, который пришлось пережить, она чувствовала себя всё такой же маленькой брошенной девочкой, нуждающейся в защите.

Сейчас была середина холодной осени. Лондон окутывали вечные дожди, слякоть и грязь. Задумчивые люди, спешащие куда-то по делам. И Эйвери могла часами наблюдать за этим, завидуя. Ведь ей некуда торопиться. Как бы иронично это ни звучало. По окну били сильные капли, заставляя периодически отвлекаться, вслушиваясь в звук. Но это никак не мешало в работе такого профессионала, как она. На эту мысль девушка усмехнулась. Надо же. Профессионал. Лоуренс посмеялся бы над ней от души, сказав бы она об этом. С грохотом захлопывая ноутбук и откладывая работу на потом, Тео поднялась, следуя на кухню. Воспоминания вновь не дают покоя, как только она принимается за статью. Налив бокал вина, она следует в комнату, где включает ретро фонограф, который выкупила на одной из распродаж. Мужичок средних лет продал эту реликвию по очень низкой цене. Примечая, что ей эта вещица сейчас куда нужнее, чем кому-либо. И она была ему безмерно благодарна. Сейчас такой раритет не везде купишь, да и дорого стоит. И так как она не в ладах с современной техникой, это один из способов иногда насладиться музыкой. Включая весёлую мелодию из далёких восьмидесятых, она, слегка пританцовывая, взглянула на окно. Иногда всё же стоит порадоваться жизни и насладиться даже такими мелочными и приятными моментами.

Раздался короткий звонок со стороны двери, заставляя её отвлечься и вздрогнуть. Не переставая танцевать и делая глоток вина, она двинулась в сторону входа и, даже не удосуживаясь спросить, открыла. А после всё произошло как в замедленной съёмке. Теодора роняет бокал, который оглушительно разбивается, и резкий запах алкоголя заставляет поморщиться человека, что пришёл. На фоне всё так же задорно играет музыка, но Тео становится не до веселья. Она, шевеля губами, как немая, пытается выговорить слова с превеликим трудом. Но вместо того, чтобы дать высказать все мысли, посетитель сокращает расстояние и крепко прижимает к себе.

— Тео… — шепчет низкий мужской голос. Мужчина обнимает и нежно гладит девушку по голове, успокаивая.

А взамен того, чтобы ответить на ласку, она грубо отталкивает мужчину, отходя на безопасное расстояние.

— Кто ты такой? — взгляд был ужасно испуганным. Она представить не могла, что Джон Робертс собственной персоной неожиданно спустя пять лет вот так просто явится. Да и ещё в своём родном облике. — Ты не Джон. Убирайся отсюда. Иначе я за себя не ручаюсь, — глаза резко вспыхнули фиолетовым свечением, отчего моментально потемнело и стало больно. — Чёрт!

— Насколько я помню, Мисс Эйвери не ругалась, — прозвучал слегка весёлый голос.

Протерев глаза от резкой боли, накопившихся слёз и тяжести в груди, она вздёрнула подбородок. Теодора достала из-под одежды кулон, который в прошлом подарили ей для безопасности.

— Настоящий Джон Робертс не смог бы меня найти, — она показала ювелирное украшение. — Так что уходи. Сейчас же.

— Чтобы найти тебя, недостаточно одной безделушки. Томас сказал, что ты в Лондоне. Пришлось обзавестись связями, чтобы отыскать тебя, и на это не потребовалось много времени. Я знаю, где ты работаешь, где любишь гулять, что покупаешь в магазине по дороге домой. Я узнал всё, Тео. Оставался вопрос времени…

— Ты врёшь! — оборвала его на полуслове, громко крикнув. По щекам вновь покатились слёзы. А в голове зародилась надежда, что всё это взаправду. — Этого не может быть! — снова крикнула. — Просто не может... — теперь уже тише и взахлёб. — Ты сказал, что тебе нельзя находиться рядом со мной: нас могу обнаружить и убить.

— Поверь, я уже уладил это, — он старался успокоить её, протягивая руку со шрамом. — Правда, на некоторое время, — сказал уже как можно тише.

И это сработало. Дора знала, что за шрам и как он его получил. Это было ещё в тысяча девятьсот четырнадцатом, когда они ездили на осмотр одного немецкого главнокомандующего. Там он случайно поцарапался о дверной косяк, когда их обоих оставили на ночь в чужом доме. Помнит, как помогала, перевязывая руку, нежно прикасаясь к нему, боясь, что тот отдёрнет конечность. Но мужчина был непоколебим: сидел затаив дыхание, боясь пошевелиться и нарушить идиллию, что окутывала их. Даже несмотря на тот большой и тёмный дом, в котором когда-то жила семья, давящий своей пугающей пустотой и холодным гуляющим сквозняком. Помнит, как он смотрел в её глаза, словно пытался запечатлеть. Каждая родинка и морщинка не остались без пристального взгляда. И даже губы. И ради того Джон умолчал, что перебинтовывать не стоило. Хоть она и не знала на тот момент, что он демон, и на нём всё заживает моментально. Воспоминание яркой вспышкой встали перед глазами, заставляя плакать. Эйвери поверить не могла, что перед ней настоящий живой Джон. Стоит и улыбается. И с прежней нежностью смотрит. Он пытается подобрать слова, которые будут звучать хоть немного правдиво, чтобы она поверила. Но говорить уже не имело смысла. Так как Тео бросилась к нему на шею, обнимая. Опешив, бывший доктор сначала с опаской слегка прикоснулся к её спине, а после сильнее прижал к себе и вдохнул такой родной, но позабытый аромат волос.

Немного отпрянув, взял её за подбородок своими почти обжигающе горячими пальцами и поднял лицо. В его глазах беспокойство смешивалось с серьёзностью, с требовательным интересом. Он мягко потянул руку девушки и положил ладонью к себе на грудь — туда, где, как неудивительно, спокойно отстукивало простой человеческий ритм нечеловеческое сердце. И на душе вдруг стало заметно легче и спокойнее. Долгожданно и трепетно. А после поцеловал сладко, как мёд. И оттого не могли они оторваться друг от друга. Хотелось насытиться сполна этой долгожданной встречей, о которой мечтали оба. А после всё было как в тумане. Тео уже не соображала, что творила. Её захлестнула волна чувств и эмоций. И она поддалась этому желанию, плевав на последствия. Сейчас существовали лишь они, и больше ничего. Жар, что накапливался вокруг, сводил с ума, заставляя голову кружиться не только от перерастающих в страсть поцелуев. Они жадно стаскивали одежду друг с друга, стукаясь лбами, и от нахлынувших ощущений буквально царапая кожу, пытаясь раздеться. Разговоры могут подождать и до утра за чашкой кофе. Ибо им было не до этого. Или же, может, разговоры были лишними, ведь всё, что происходит между ними на протяжении стольких лет, давно ясно.

Ступая по осколкам, они торопливо передвигались в сторону спальни, не разрывая жадный поцелуй. Возбуждение накапливалось моментально, заставляя разум уходить на задний план, отдаваясь лишь инстинктам. А после всё происходило будто прерывисто, в одно мгновение. Где они уже раздетые на кровати в порыве страсти занимались любовью. Дора громко и протяжно стонала, оставляя царапины на спине мужчины, а Джон, не церемонясь, двигался так быстро, как только может, целуя каждый сантиметр разгоряченной кожи. Она подавалась вперёд всем телом, чувствовала его каждой клеточкой, словно он был везде: в крови, под кожей, а не только там, внизу. Вот их счастливый финал. Где они вместе и безо всякой гонки на выживание и преследований остальных демонов. От этого неожиданного счастья, что укутывало её, она начинает вновь плакать. На секунду осознавая, что это ну не может быть правдой…

И в этот момент Теодора просыпается на полу у камина, где и работала за ноутбуком. Глаза были влажными и красными, отчего развилось раздражение. На голове был небрежный пучок, который развалился, когда она поднималась. Смахнув остатки слёз, она шмыгнула носом, укутавшись в плед, что валялся под ногами. Она оглядела комнату. Это был всего лишь сон. Стоило догадаться, ибо было не слишком похоже на правду. Уснула за работой, когда думала о прошлом. Что ж, это было не в новинку. Но чувства, от которых она так растворилась в этом наваждении, были как настоящие. Прикосновения, поцелуи и укусы. Теодора невольно прикоснулась к шее, где трогал Джон. Вспоминая. Но звонок в дверь побудил отвлечься. Она вышла в прихожую и заметила письмо, что валялось на полу. Почтальон, видимо, бросил в почтовое окно двери. Эйвери подняла письмо, вскрывая, и, читая, улыбнулась…

«Я скоро буду рядом, Тео».