Откусить больше, чем можешь прожевать (джен)

— Итак, дай мне все повторить, чтобы убедиться, что я поняла, — сказала Явэн с улыбкой, которая была настолько же приятной, насколько и ржавый кинжал. — Ты заполучила двенадцатилетнего ребенка.

— Он правда может быть старше, — пробормотала Джун.

— Он недавно сбежал от покорителей огня, которые целенамеренно сожгли половину его лица.

— Мы уверены, что это не был случайный огненный шар?

— Так что ты прочитала ему лекцию о том, как мир полон опасных врагов, которые могут в любой момент причинить ему боль.

— Это не было чем-то, что он уже не знал!

— А потом, чтобы начать боевую практику, ты бросила нож…

— В ножнах.

— … ему в лицо!

— Я сказала «лови!»

Явэн уставилась на нее, как будто она раздумывала над тем, чтобы нарушить клятву целителя не вредить, специально ради Джун. К счастью, вместо этого она тряхнула головой и вошла в комнату Кузона. Джун заглянула внутрь и обнаружила, что он все еще лежал свернувшись калачиком на кровати, завернувшись в одеяло и уткнувшись лицом в колени. Идеальная статуя, за исключением того, как его спина тряслась, пока он пытался выровнять дыхание.

Джун была уверена, что была отстранена от воспитания детей на сегодня. Она постояла на пороге секунду, не застегивая пальто, позволяя ветру хлестать ее, и подумала, что, может быть, просто может быть, она откусила больше, чем сможет прожевать.

* * *

Последние две недели Джун забегала к Кузону каждый раз, когда возвращалась с охоты. Его ожог быстро заживал под внимательным присмотром Явэн, и его настроение улучшалось. В один из предыдущих дней она дала ему идеально несложную приемлемую бумажную работу.

Например:

1. Она дала ему задание написать черновики писем в разные тюрьмы и суды о преступниках, которых, может быть, требовалось поймать. Она только немного посмеялась над ним за использование старомодных причудливых иероглифов — «в каком дворце Вы это выучили, Ваше Высочество?». Может, она больше жаловалась о мучительно любезном синтаксисе — «просто напиши «нет, когда имеешь в виду «нет», я не хочу, чтобы кто-то принял меня за «вежливую». Он принял критику без жалоб и на следующий день предоставил идеально отредактированный набор писем, и его почерк был аккуратнее ее. Может, она бы была смущена от того, насколько аккуратнее, если бы раньше не поклялась полностью выбросить лишний стыд из своей головы.

2. Она дала ему карты для сравнения, нарисованные разными людьми в разное время, и он написал список различий. Оказалось, что Народ Огня ушел в плотинный загул, быстро изменяя направления нескольких рек. Он также вел картографическую кампанию, чтобы увеличить размер своих колоний. Учитывая это и чрезмерную реакцию на то стихотворение о размерах, Озай определенно что-то компенсировал. (Кузон ярко покраснел, когда она пробормотала это замечание. Агх, ей в руки попался скромник.)

3. Она дала ему фармакопею, описывающую различные травы и их обычно опасные эффекты, плюс список симптомов. Один из ее конкурентов (нет, слово «конкурент» звучало так, как будто они на одном уровне, хотя Джун очевидно на множество шагов впереди) предположительно состряпал новый яд, который лишал жертву зрения, слуха и голоса на целый день. Она дала Кузону задание составить список из всех субстанций, которые было возможно скомбинировать для такого эффекта, чтобы определить, было ли это правдой или просто очередным слухом в их отрасли. К тому времени когда она снова к нему заглянула, у него была усталая тень под здоровым глазом и достаточно заметок, чтобы написать собственную фармакопею.

Он проявил себя удивительно начитанным и дисциплинированным для своего возраста. Его интерес к списку ядов взволновал бы ее, если бы она работала в любой другой области. Он без протестов подчинялся ее приказам и приносил результаты. Но Джун подумала, что ему наскучат свитки (духи знают, она бы от них заскучала), так что она попыталась добавить немного остроты.

С помощью ножа.

А теперь он лежал завернутым, как одеяльный суши-ролл, и та часть его лица, которая не была розовой от шрама, сходила за белый рис.

— Вечер, — сказала она бармену в ту секунду, когда за ней захлопнулась дверь таверны. — Двойную порцию.

* * *

Джун не привыкла извиняться.

Следующим утром ей пришлось выйти раньше, потому что это была простая работа и кто-то мог ее обогнать — именно это она и сказала Кузону. Весь путь туда она бормотала себе под нос, практикуясь. Как только она оставила свою цель в соответствующей тюрьме, она начала снова.

— Я приношу искренние извинения, — повторила она Найле, единственному существу, которое не будет смеяться, — за то, что бросила нож тебе в лицо, когда ты недавно получил здесь шрам.

(Ее тошнило просто при мысли об этом.)

(Его шрам был от огня, не от металла, но прошлой ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз.)

Она попрактиковалась еще несколько раз после того, как въехала в город, а затем решила быть честной с собой. Она перебрала минимум десять видов формулировок, но она не была человеком с изысканными фразами и милыми любезностями. Она не могла придумать что-то, что не звучало неискренне или откровенно саркастично.

Когда она приехала к Явэн, она постучала в дверь мальчика. Послышалось шарканье шагов, а затем он ее открыл.

— Прости за прошлый раз, —- сказали они в унисон, как будто репетировали.

Она засмеялась первой, отмахнувшись и заходя внутрь:

— Как бы то ни было, мне тоже не нравятся ножи, летящие мне в лицо.

— Я удостоверюсь, чтобы этого не происходило, — сказал он с искренностью, которая застала ее врасплох.

— Ты чувствуешь себя лучше? Поспал?

Он энергично кивнул.

Джун указала на фармакопею, раскрытую на его кровати, хотя прошлым вечером она не назначала никакого дополнительного чтения. — Ты дал себе дополнительную домашнюю работу?

— Да, — сказал он, переступив с ноги на ногу. — У моей мамы была такая книга, я всегда хотел ее прочитать.

Брови Джун взлетели, потому что это была довольно специализированная фармакопея, и зачем актрисе могла понадобиться книга-перечень токсинов? Секунду спустя она вспомнила тренд из Ба Синг Се прыскать яды в лицо, чтобы воздействовать нервы и (предположительно) заморозить морщины.

(О, Ба Синг Се.)

— А еще, эм, я сделал тебе подарок? — он потянулся к полке, которую Явэн прибила обратно к стене, и снял с нее пузырек, наполненный красной жидкостью. — Я осматривался в саду, и Явэн посадила то, что она думала было ягодами Бакуи? Они отличные, они, по-видимому, служат антидотом для некоторых ядов, но я посмотрел в книге, и ягоды Бакуи не цветут зимой. Так что это, должно быть, ягоды макаоли.

Он передал ей бутылочку. Она взяла ее с озадаченным видом.

— И что, мне это пить?

Его здоровый глаз распахнулся.

— Нет! Нет, просто ягоды макаоли вызывают слепоту. И у меня нет ничего, чтобы забрать чей-то голос или слух на день, так что это не настолько хорошо, как тот другой яд. Но я читал, что слепота длится месяцы, если выпить даже чайную ложку сока или он попадет в рану, так что я надел перчатки и…

Он затих и посмотрел на нее, моля о чем-то взглядом.

— Ты… — Джун уставилась на маленькую бутылочку, подавляя желание рассмеяться. — Ты правда знаешь путь к сердцу девушки.

Он посмотрел вниз, ерзая:

— Я просто хочу сделать все правильно.

Она наклонила голову вбок:

— Знаешь, у меня никогда раньше не было учеников, так что…

— Я знаю, — прервал ее Кузон очередным потоком слов, — и я благодарен, что ты сделала для меня исключение, и прости, что не работаю усерднее, просто иногда мой мозг не может сосредоточиться, и я не знаю…

— Эй, — сказала она немного резче, чем хотела. — Я собиралась сказать, что, так как у меня раньше никогда не было ученика, у меня нет стандартов. Нет планки, которой надо достичь. При условии, что твои действия не приведут меня к смерти, ты будешь лучшим учеником, который у меня когда-либо был.

Он поднял глаза и посмотрел на нее по-совиному, смаргивая то, что могло было быть свежей порцией слез. Джун пришло в голову, что она могла сказать это в более позитивном ключе.

— Кроме того, — исправилась она, — пока ты прекрасно справляешься.

А теперь он одарил ее взглядом, полным чистого скептицизма. Он был настолько же хорош, насколько и ее.

— Да, конечно, та ситуация с ножом не была идеальной. Но я ненавижу бумажную работу и чтение, — она указала на свитки и книги, которые постепенно естественным образом скопились в комнате Кузона, — а ты, кажется, нет.

Через секунду он тряхнул головой:

— Я больше не могу концентрироваться как обычно, но я не против выполнять эту работу.

Джун пожала плечами:

— Тогда рассмотрим здесь худший сценарий. Притворись, что ты настолько сломан психологически, что никогда больше не сможешь справиться с тем, чтобы сражаться.

Он дернулся.

— Так что ты будешь моим исследователем, и если захочешь, то сможешь подкупать меня ядами, я не буду жаловаться. Разве это так ужасно?

Видимо озадаченный, Кузон наклонил голову:

— Это будет… нормально? Я думал, что ты взяла меня из-за моих мечей…

— Верно, но если в конечном итоге ты станешь просто моим личным секретарем? Я могу с этим жить.

Меньше бумажной работы означало больше времени на фактическую работу, что означало больше денег. Это не было худшим соглашением.

И все же она могла видеть сомнение в его глазах.

— На сегодня у меня для тебя еще бумажная работа, — сказала она, уронив гигантскую неорганизованную папку листков и вырезок ему в руки. — Бухгалтерия.

Его глаза зажглись. Это было трогательно и более чем немного забавно.

* * *

Джун согласилась на работу, на которую не должна была. Сбежавшая покорительница земли разыскивалась за убийство половины гарнизона солдат Народа Огня, и глупо охотиться за могущественными покорителями, по крайней мере без подкрепления. Джун спрыгнула с Найлы в секунду, когда они оказались в поле зрения, потому что ширшу был слишком большой и легкой целью для летящих глыб. Она бежала одна, уклоняясь от камней и останавливаясь, чтобы спрятаться за стеной. Она была вооружена дротиками со слюной ширшу, но они не подействуют от скользящего удара.

Так что вместо этого она покрыла нож соком красных ягод.

Осторожно прицелилась.

Доставила покорительницу земли в лагерь Народа Огня, связанную и парализованную, не считая рта, который громко визжал о том, как нечестно нападать на кого-то, кто не может видеть.

* * *

Джун решила купить Кузону подарок.

Это вызвало серию маленьких кризисов. У нее было не особо много опыта в плане надлежащего дарения подарков — вне таверны, где бесплатные напитки текли рекой. Она понятия не имела, как отплатить кому-то, кто дал ей бутылочку удивительно полезного яда. Об оружии не могло идти и речи так скоро после инцидента с ножом, так что должна ли она была просто подарить ему бутылочку другого яда? Явэн задушит ее, если она попытается? Она обдумала вариант просто подарить ему деньги, но это будет плохим прецедентом: он может осознать, что он может делать яды за деньги, а затем он может начать продавать их другим охотникам за головами, и это может быстро пойти по нарастающей и выйти из-под контроля таким образом, как она не могла предсказать.

Было приятно иметь собственного секретаря слеш изготовителя ядов. Она бы хотела оставить их маленькое соглашение эксклюзивным.

«Так что, — спросила она себя, — нужно растущему подростку?»

* * *

— Эй, — сказала Джун тем вечером, быстрым шагом зайдя в комнату Кузона, как только он открыл дверь, — твой мака-как там сок сработал отлично, так что у меня для тебя тоже кое-что есть.

Она протянула ему две бутылочки: продукты личной гигиены. Он взял их, озадаченно нахмурившись.

— Спасибо? Но я уже регулярно моюсь, не думаю, что мне нужны эти…

— Ты хочешь гулять по городу, когда все будут смотреть на твой шрам?

Он моргнул, глядя на нее:

— … Нет, но это неизбежно. В этом и был смысл, так?

Она подняла брови и начала ждать, пока он не посмотрел, на самом деле не посмотрел на нее. На черные волосы, аккуратно зачесанные над одним глазом.

— У тебя немного волос, — сказала она. Единственной длинной частью был одинокий хвост на затылке его иначе покрытой пушком головы. — Но это… — она указала на одну из бутылок, — гель, который поможет удержать их над твоим глазом.

Он нахмурился:

— Люди будут смеяться.

— Они обвинят тебя в подражательстве, — сказала она. — Это будет моя прическа, только ужасная.

Кузон фыркнул.

— Тебе решать, — заметила она, — лучше ли это альтернативы.

— Что делает другая бутылочка? — спросил он вместо прямого ответа.

Она взглянула на нее:

— Способствует росту волос. Твои волосы уже отрастают, это даст тебе локоны по плечи к лету.

Он фыркнул на «локоны», а затем снова задумался. Когда он заговорил, его голос был тихим и серьезным.

— Я думал. Эм. Я думал о том, чтобы все их срезать, — когда Джун откинулась назад в преувеличенном удивлении, он немного дернулся, но продолжил. — Я не… — он упрямо выдвинул челюсть и сделал заявление. — Я просто не думаю, что у меня должны быть длинные волосы.

Она изумленно посмотрела на него в искреннем замешательстве:

— Что, они не подходят твоей форме лица?

— Что? Нет. Я хочу сказать, может быть, но… — он сделал очередной типичный для него глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Они неспроста их отрезали.

— Конечно, чтобы вылечить ожог.

— Не просто из-за этого, — тихо сказал он. — Потому что я потерял мою честь.

— Хочешь, я выслежу ее для тебя? Если у тебя остался кусочек, чтобы Найла мог понюхать…

— Это не смешно! — проскрежетал он во внезапной вспышке гнева.

Джун посмотрела на все его сто пятьдесят сантиметров, от обуви до сжатых в кулаки рук и до его дрожащего хвостика.

— Ладно. Я могу спросить, как ты потерял свою честь?

Этот вопрос, кажется, согнул его минимум на тридцать сантиметров.

— Я проявил неуважение к кое-кому важному.

— Этот человек будет чувствовать себя лучше, если ты будешь ходить лысым всю оставшуюся жизнь?

— Я… что?

Она указала на его голову, а потом на шрам:

— Это все было каким-то бардаком из-за военных Народа Огня, не так ли?

Кузон подтвердил ее подозрения множеством оскорбленного невнятного бормотания.

— Ну, в этом городке нет армии, — сказала она, проговаривая очевидное. — Так что к кому бы то ты ни проявил неуважение, этого человека здесь больше нет. Сейчас он или она наверняка тебя даже не помнит.

Теперь на его глазах навернулись слезы. Довольно грустно, не так ли, как армия прорывается сквозь города и оставляет шрамы на своем пути, иногда даже не заботясь о том, чтобы узнать название места…

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — процедил Кузон сквозь сжатые зубы.

Джун поставила две бутылочки на полку, а затем снова повернулась к нему.

— Ну, дай-ка угадаю: какой-то случайный покоритель огня, скорее всего, военный, был зол. Затем подвернулся ты. Может, ты немного встал на пути армии, может нет, кого это волнует. В любом случае, тот человек перешел к тому, чтобы сделать из мухи слона, и сильнее разозлился на тебя, лично, потому что нет никаких последствий за вымещение своих проблем на ребенка, и сейчас тот человек спокойно ушел, чтобы сжечь остальной мир, пока ты застрял здесь с этим шрамом. Я ошиблась хоть в каком-то из этих фактов?

Он стоял с раскрытым ртом, как будто он правда хотел возразить. Но он ничего не сказал.

В конце концов он захлопнул рот и сказал кое-что разумное:

— Для охоты за головами будет лучше, если я спрячу шрам?

Джун обдумала свой ответ пару секунд.

— Думаю, да. Меньше вопросов. Ты менее запоминающийся. Люди не будут чувствовать такой соблазн целиться тебе в лицо, — она мгновенно пожалела о последнем предложении. — Не то чтобы ты обязан быть вовлечен в насилие, я просто говорю, это гипотетически…

— Я обязан.

— … Ты сказал это, не я.

— Во мне есть что-то, что желает насилия, — выпалил он. — И это звучит странно, и прямо сейчас оно отказывается сотрудничать, но я должен вернуть это, или, я думаю, я взорвусь.

И это звучало как мелодрама.

(Как такой же тип мелодрамы, которому регулярно предавалась подросток Джун.)

— Спасибо за это, — теперь немного смущенный из-за своего всплеска эмоций, он взял обе бутылочки в руки и проверил их списки ингредиентов, как и следовало начинающему отравителю. — Я все же потерял мою честь, и ничего это не изменит… Но, думаю, я могу оставить волосы.

Джун умела радоваться тому, чего достигла, даже если это было мелочью.

* * *

Пару дней спустя Кузон объявил, что закончил просматривать ее расходы и определять, на чем можно сэкономить. Явэн организовала ему маленький стол и два стула, и Джун села рядом с ним, чувствуя себя, как будто она пришла к стоматологу.

— Итак, эм, во-первых, у тебя множество счетов из таверн…

— Необходимы для сбора информации и поддержания хорошего пиара. Дальше?

— О. Ну, — он вычеркнул половину страницы заметок, видимо выбитый из колеи ее быстрым ответом. — Ты правда можешь получить лучшую цену на все это мясо для Найлы, если будешь покупать оптом выше, на ферме. Думаю, ты платишь лишнюю надбавку, когда ходишь к мяснику…

Он подробно объяснил ей несколько удивительно разумных рекомендаций, изложенных с числами, доказательствами и пунктами. Пара его идей не сработают из-за необычных сложностей, которые никакой ребенок, начинающий подобное дело, не смог бы увидеть, но Джун намеревалась последовать солидным трем четвертям его советов. Ей и так уже неплохо жилось, но если его прогнозы были хоть немного точны, то он только что заработал себе на зарплату.

— Это все идеи по экономии, — сказал он, по-видимому теперь смущенный от того, как легко она с ним соглашалась. — Но было кое-что еще, что я искал, и я этого не нашел, так что я подумал, что мне следует спросить тебя.

— Валяй.

— Где твои налоговые декларации?

Джун замерла, как будто ее лизнул ее ширшу. Затем ее челюсть отпала, медленно.

— Что?

— Ты… ты живешь в колонии, — запнулся он. — И ты занимаешься здесь бизнесом. Так что я не знаю, должна ли ты платить что-то Царству Земли, но ты должна пятнадцать процентов своего дохода налогами Народу Огня каждый год. И я все просмотрел, и, может, я просто пропустил их, но я не видел здесь деклараций…

— Нет никаких деклараций, — фыркнув, перебила Джун. — Ты думаешь, я вообще заморачивалась этим?

Мальчик и глазом не моргнул на похищения, или отравления, или туманные упоминания убийств, но, приведите духи, она не заплатит налоги. Одно упоминание уклонения от уплаты налогов, и он осуждал ее, как будто она пнула детеныша карликовой пумы.

— Но, — учащенно задышал он, — ты должна. Может, тебе это не нравится, но это твой долг Народу Огня!

И теперь ребенок с обезображивающим шрамом от ожога читал ей лекцию о ее юридических обязательствах перед Народом Огня. Она на секунду задумалась, мог ли тот коктейль, который она выпила раньше, чтобы набраться храбрости, быть с соком кактуса.

Она скрестила руки на груди:

— Этому не бывать.

— Но если у тебя будут проблемы?

— Если они захотят найти меня из-за долга, то могут спокойно нанять меня на работу.

— Это даже не имеет смысла!

— Ты хочешь, чтобы я финансировала их оружие, когда я могу покупать мое собственное, имеет ли это смысл?

Кузон залепетал что-то быстрое и невнятное: его мозг был сломан полным отчаянием.

— В любом случае, — хмыкнула она, — если я заплачу налоги сейчас, они могут начать спрашивать обо всех моих старых налогах, так что я не могу начать жить по закону, даже если захочу.

Что любопытно, его отчаяние превратилось в задумчивый и виноватый вид, как будто он прятал какой-то восхитительный секрет.

— Что? — потребовала ответа она.

— Ты можешь пойти и заплатить старые налоги. Будет небольшой штраф плюс много внимания, но это стоит того, чтобы жить с честью.

Снова про честь. Демонстрируя массивный самоконтроль, она не стала насмехаться над ним из-за этого, вместо этого потыкав в первоначальное больное место:

— Ты знаешь что-то еще, о чем мне не говоришь.

Он бросил на нее неодобрительный взгляд.

— Если ты хочешь, чтобы я платила тебе больше…

— Ладно, — фыркнул он. — Есть ужасная лазейка, и ты правда не должна ей пользоваться.

Это пробудило ее любопытство:

— Что за лазейка?

— Итак, технически, любой, кто хоть как-то снабжает армию Народа Огня, получает право на списывание всех своих деловых расходов.

Джун нахмурилась:

— Я не поставляю вещи армии.

— Я знаю, — воскликнул он, — вот почему ты не должна ей пользоваться!

— Что еще может дать эта лазейка?

Он обмяк:

— Ты не обязана предоставлять конкретные товары, услуги тоже считаются.

А. Джун определенно предоставляла услуги армии Народа Огня. Обычно задерживая дыхание и не принюхиваясь, но это случалось.

— Что-то еще? — спросила она.

Он вздохнул и поморщился:

— … тебе также отменяют последние штрафы.

— Это потрясающе.

— Это хуже всего, — возразил он. — Есть торговцы, которые продают одну вещь солдату и пользуются этой лазейкой, а некоторые люди идут еще дальше и снабжают Народ Огня и вражеских солдат, и советникам правда надо быстро закрыть эту лазейку!

— Но советники это не сделают, — ухмыльнувшись, сказала она, — потому что это кучка бесполезных стариков.

— … да. Практически, — он сдулся, как сяолунбао, в который ткнули и из которого вытек весь бульон, но в его глазах блестела новая мысль. — Кроме того, моей маме нравились животные? У нас было множество уткочерепашат, и она сказала, что есть специальная программа, чтобы давать некоторые суммы людям, которые разводят подобных редких животных. Суммы становятся больше, если животное более редкое или более сложное в обращении.

У Джун был прирученный ширшу, ждущий ее на улице.

Ее глаза распахнулись:

— Значит, Народ Огня заплатит мне, если я подам налоговые декларации?

— Нет ни единого шанса… — он закрыл глаза и провел в уме некоторые вычисления. — А вообще, если ты дашь мне заполнить формы, уверен, что так и будет.

Она запрокинула голову назад, оглушительно расхохотавшись:

— Как, духи возьмите, ты это знаешь? Ты заполнял налоговые декларации своей семьи?

— Моя семья не платила налоги, — резко возразил он, нахмурившись, как будто эта концепция была абсурдной по своей сути. — Подожди! Нет, это не то, о чем ты подумала…

Слишком поздно, Джун сложила два и два. Кузон потерял свой дом, свой глаз и свою фамилию. Он сбежал от армии Народа Огня, и он странно на нее посмотрел один раз, когда она пошутила о побеге от обманутых налоговиков. Теперь добавь факт, что текущая ситуация была каким-то образом его виной, то, что он был параноиком по поводу налогового законодательства и последствий его нарушения…

— Вот почему ты получил этот шрам?

Он прищурился, глядя на нее:

— Я… вроде того? Это определенно связанные вещи, наверное, они исходят из одной и той же причины…

— Можешь не продолжать, — подняв руку, сказала она. — Я уловила идею.

Он мудро замолчал.

Джун могла сложить два и два, и она жалела бедного сбитого с толку ребенка. Очевидно, его семья была уничтожена за преступление, состоящее в уклонении от уплаты налогов.

* * *

Джун гордилась собой уже пару дней. Она была первоклассной охотницей за головами. Она заботилась о ширшу и об ученике. И теперь из-за какого-то уморительного поворота судьбы она была честной налогоплательщицей в своем обществе.

Потом Найла откусил больше от стальных ворот, чем мог прожевать, и вывихнул челюсть.

Джун вставила кость обратно на место, увернувшись от языка, который инстинктивно вырвался из пасти из-за боли. И все же Найла причитал и выл на всем пути обратно в город, каждым звуком разбивая Джун сердце. Кузон зашел в стойло вскоре после нее.

Джун взглянула на него. На волосы, которые он зачесал над больным глазом и укрепил гелем, как защитный панцирь. Это был не самый симпатичный вид, но с правильного угла? Эта прическа могла сойти за крутую.

— Я услышал, что Найла плачет, — сказал он в качестве объяснения. — Я могу помочь?

Он приблизился до того, как она смогла ответить, подойдя прямо к больному рту Найлы. Найла даже не пригрозил лизнуть его, просто скуля уткнулся в него мордой.

— Он вывихнул себе челюсть, мне надо будет сделать его ужин помягче, — со вздохом проинформировала его Джун. Обычно Найла мог сразу разорвать кусок сырого мяса, но для ширшу в таком состоянии его надо будет его немного порезать.

Она потянулась к седлу и развязала гигантский пакет с мясом, недавно забранный с фермы, с которой она заключила контракт на оптом. Развернув его, она вытащила нож…

— Эй, Кузон.

— Да?

— Хочешь попробовать? — она протянула рукоятку ножа, никаких внезапных движений или бросков. — Ничего шикарного, просто сделай его небольшими кусочками.

Несколько секунд спустя, Кузон взял нож.

— Как бы то ни было, — сказала Джун, — если ты на кого-то злишься…

— Я ни на кого не злюсь, — торопливо сказал он.

— Даже на того козла, который тебя обжег? — с сомнением спросила она, выгнув бровь. — В любом случае, если ты на кого-то злишься, просто представь, что это лицо того человека, — она сделала неопределенный жест в сторону мяса. — Отлично подходит для снятия стресса.

Она вышла, чтобы перекусить в таверне. Когда она вернулась, Кузон превратил мясо в суп.

— Вот так? — спросил он. Его шея была покрыта румянцем, а глаза немного блестели весельем.

Джун широко ему улыбнулась:

— В яблочко.

* * *

— Явэн говорит, что я не должен заставлять себя, — сказал ей Кузон несколько ночей спустя. — Но я думаю, что я готов снова тренироваться. Если ты не против? И мы можем начать с чего-нибудь легкого?

Джун улыбнулась. Было тяжело иметь дело с кем-то, кто не мог иметь дело с насилием, но она думала об этом и нашла идеальное решение. Явэн даже не будет кричать на нее за это.

Скорее всего.

— Ты когда-нибудь занимался армрестлингом?

— … что?

Джун встала в позицию:

— Просто держи мою ладонь и с силой опускай мою руку влево от себя. Я буду пытаться давить на тебя в другую сторону. Первый, кто коснется стола, проиграет.

Она взяла его ладонь. Лихорадка давно прошла, но он все еще был приятно теплым. Из-за того, что она чувствовала себя доброй, она целых десять секунд позволила ему думать, что он выигрывал, прежде чем со стуком ударить его руку о стол.

Он прищурился:

— Как ты это сделала?

Она зубасто улыбнулась.

— Грубая сила важна, но это также состязание умов. Смотри, люди думаю, что игра просто в движении из стороны в сторону, — она понаклоняла руку туда и обратно в качестве иллюстрации, — но правда в том, что другая ось тоже важна. Ты можешь сделать себя сильнее, если будешь держать кулак ближе к телу.

— Значит, быть слабым — это не автоматически смертный приговор, — пробормотал он себе под нос.

— Верно. И в таких играх твой друг внезапность. Так что один способ, которым мне нравится в это играть, это позволить вещам прийти в равновесие. Позволь своему оппоненту думать, что противостояние идет только по главной линии и что у твоего противника все под контролем. Именно тогда ты дергаешь, — она внезапно рванула свой кулак к себе, к плечу, — в неожиданное направление.

Он кивнул и поднял руку снова, и снова, и снова. Его болезнь превратила его мышцы рук в переваренную лапшу, но в его глазах все равно сияла определенная решимость. Мальчик не сдавался. На пятый раз он даже добавил маленькую подкрутку запястья, которая застала Джун врасплох и мгновенно сломала угол ее руки.

— Именно, — сказала она даже после того, как все равно его победила. Ты будешь удивлен, как много проблем решается, если ты просто ударишь их под другим углом. Ты придумал отличный трюк.

Он лучезарно ей улыбнулся, как будто это был первый раз за всю его жизнь, когда его похвалили.

* * *

Челюсть Найлы более-менее выздоровела. Тем не менее Джун позволяла Кузону продолжать измельчать мясо и кормить его. В этом было два преимущества: ничего не укрепляло связь человека и ширшу как хорошая еда и мальчик получал здоровый выход для всей этой злости.

Кузон медленно выздоравливал. Джун не ожидала чуда за ночь, и в некоторые дни он отчитывался, что не закончил то задание, которое она ему дала, потому что не мог спать или потому что его мозг решил взять перерыв на день без его разрешения. Джун не кричала на него, хоть он этого явно ожидал.

(Он ожидал этого, хоть он и был самым организованным и прилежным из всех возможных двенадцатилетних на планете. Джун отложила эту трагедию, чтобы обдумать в другой день.)

— Я не привыкла плохо обращаться с теми, с кем я работаю, ширшу или нет, — в конце концов прямо сказала она, и он выглядел так, как будто наполовину ей поверил. Это был прогресс.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — вскоре после этого спросила она.

Он вынул нож из ножен. Они не спарринговались (он просто целился в деревянную мишень, которую Джун установила в саду Явэн), но это было самым близким к бою из всего, что он делал с тех пор, как его лихорадка спала. Он бросил на нее взгляд, и его выражение лица было абсолютно искренним и серьезным, несмотря на маску волос.

— Я могу это сделать.

Он звучал так, как будто все еще пытался себя убедить.

Но когда он бросил нож и попал всего лишь в пару сантиметров от центра, она ему поверила.