Фредди и новость (джен)

Фреду сегодня исполняется пятнадцать лет. Он на четвёртом курсе. Неудачно родился четырнадцатого сентября и оказался в своём потоке на год старше всех.

Доминик и Луи — двойняшки дяди Билла и тёти Флёр — с самого детства его этим дразнили. Они умудрились родиться тридцать первого августа и получили свои письма из Хогвартса на год раньше Фреда. Им так же, как и ему, по пятнадцать, но они уже на пятом курсе и до сих пор, как в детстве, поддразнивают его салагой.

Зато на своём курсе он самый завидный кавалер. На голову выше своих однокурсников. И голос сменился раньше всех на взрослый и басовитый. В общем, девчонки заглядываются и от свиданий не отказываются. Но Фред не спешит.

До недавнего времени он вообще думал, что никогда не женится и не станет заводить детей.

* * *

Раньше, когда он был совсем маленьким, ему казалось, что всё в их семье хорошо. Папа с мамой любят его и друг друга.

Папа работал в магазине и приносил малышу Фредди всякие интересности поиграть. Мама папу ругала, если это было что-то опасное, по её мнению. Она тоже иногда ходила в магазин, когда "не хватало рук". Но в основном папа и дядя Рон справлялись сами.

Папа — самый весёлый придумщик. Это Фредди всегда знал. С ним было интересно и не скучно. Мама строгая, но заботливая. Она учила Фреда читать и писать, вести себя за столом и не встревать в разговоры взрослых.

* * *

Фреду было семь, когда он впервые услышал, как родители ругаются. Луи разбил коленку на прогулке, и Фредди забежал домой, чтобы тихонько стащить баночку с заживляющей мазью, которой всегда пользовалась в таких случаях мама. Тихонько — это чтобы мама потом не загнала всех домой.

— Неужели так трудно помыть за собой тарелку? — слышит Фредди мамин крик. — Ты думаешь, заниматься домом — это такая ерунда? Я всеми днями ничего не делаю? Можно и не помогать? Как я могу научить Фреда убирать за собой, если его отец подаёт ему такой пример?

— Успокойся, — грозно рычит папа в ответ. — Хватит орать. Я просто не успел помыть эту чёртову тарелку. И из-за этого устраивать скандал?

— А что остаётся? — снова мама. — Я тысячу раз говорила по-хорошему. Но тебе же всегда некогда. Вечно на работу бежишь скорее, а всё это мне достаётся.

— Бегу, потому что там на меня никто не орёт. Что ты имеешь против моей работы? — тоже кричит папа. — Она нас кормит, между прочим. И да, я её люблю. Мы с Фредом всю душу вложили в этот магазин.

— Не надо сейчас Фреда поминать, — злится мама. — Он тут вообще ни при чём. Если бы он был жив...

— Да, Энжи, я знаю. Если бы он был жив, всё было бы по-другому, — горько и очень больно говорит папа. А Фредди весь съёживается в своём углу за дверью кухни, откуда слышит каждое слово.

Дверь распахивается, едва не ударяя его по носу. Папа выбегает из кухни и из квартиры. Фредди не знает, что делать, и долго сидит на полу, слушая мамины всхлипы.

* * *

Он тогда убежал на улицу к Мики и Луи, которых часто приводили к ним на день, потому что тётя Флёр вернулась на работу в банк.

Фред в тот раз очень испугался и сделал вывод, что всё из-за немытой тарелки. С тех пор он стал мыть посуду за собой и за всеми, кто гостил в доме, чтобы мама никогда не кричала больше. Мама удивлялась, называла его своим помощником, а потом привыкла, и это стало его обязанностью.

Вот только скандалы не прекратились. Фред старался не приходить домой неожиданно, чтобы не заставать подобных сцен. Но иногда это всё же случалось.

* * *

Когда этим летом мама в очередной раз поругалась с папой и собралась к своему отцу — тоже не в первый раз, она предложила Фреду ехать вместе с ней. Фред отказался.

Впрочем, с папой в Нору на следующий день он тоже не поехал. Ловить на себе сочувствующие взгляды взрослых и слушать причитания бабушки Молли с каждым разом становилось всё труднее. Лучше уж остаться дома и просто посидеть в одиночестве. Отдохнуть ото всех.

Мама вернулась уже через пару недель. Фред не мог понять, что чувствует. Он злился на неё за то, каким был отец всё это время.

Дядя Рон приходил к ним каждый вечер, приносил продукты и пытался растормошить безучастного брата. А тот почему-то решил, что его жена уехала навсегда и больше он никогда её не увидит

Дядя Рон убеждал, что если бы она не собиралась вернуться, то Фреда здесь бы не было. Уж сына-то она не бросила бы.

Фред молчал. Он помнил, как настойчиво мама просила его поехать с ней. Вдруг и вправду не вернётся?

Может, так даже лучше было бы? Надоело это всё. Как бы Фред ни старался не обращать внимание на родительские скандалы, как бы ни отвлекал себя мыслями о квидиче, кубке школы и предстоящих экзаменах, он не мог перестать думать о своей семье. Устал быть буфером между родителями и камнем преткновения, раздираемым любовью к каждому из них тоже.

Мама вернулась какой-то другой. Она не рассказывала, что случилось, почему не осталась у деда, хотя тот болеет и ему вроде как нужна помощь и присмотр. Но вскоре Фред начал замечать, как по-новому она смотрит на отца, который с её возвращением начал оживать. Словно цветок в пустыне, который неожиданно полили. Ещё не живой, но уже чуть приподнявший увядшие было листья.

Фред боялся верить, что их семья может наконец-то стать нормальной. Такой, как у Луи и Мики, например.

Фред долго не знал, что в других семьях бывает иначе, чем у них. Но однажды, упомянув в разговоре с Луи, что его предки опять ругались, услышал удивлённое: "Твои ругаются? А наши — никогда".

Фред не поверил. Решил, что просто Луи везёт не заставать своих за скандалами. А потом, наблюдая за тётей Флёр и дядей Биллом, научился замечать особенные взгляды, прикосновения невзначай, то, как неосознанно они подавались друг к другу, сидя рядом. Так же, как дядя Рон и тётя Гермиона. Как дядя Перси и тётя Одри. А уж дядя Гарри и тётя Джинни просто глаз не могли друг от друга оторвать.

Видеть это было больно. Очень, очень больно. Потому что у его родителей всё было не так.

И вот теперь Фред с робкой надеждой начал улавливать между отцом и мамой это особенное, уже давно легко им узнаваемое ощущение общности. Они словно наконец-то увидели друг друга.

Уезжая в Хогвартс в этом году, Фред впервые оставлял дом с неохотой. Неуловимо изменившаяся атмосфера так грела и ласкала, что совсем не хотелось на целый учебный год её лишаться.

Дядя Рон, провожая Фреда на пороге магазина накануне отъезда в школу, крепко обнял, похлопал по спине и шепнул: "Не переживай за них. Я присмотрю. Буду тебе писать, только не слишком часто. Ты же знаешь, я не особенно люблю писать письма. Но все новости ты узнаешь. Думаю, всё у них будет хорошо". Фред благодарно кивнул. Но первое письмо пришло не от дяди Рона.

* * *

"Здравствуй, сын! Мы с мамой решили приехать к тебе на день рождения. Постарайся отпроситься в Хогсмид в воскресенье часам к десяти. Будем ждать тебя в "Трёх мётлах". У нас с мамой есть новость для тебя. До встречи. Папа".

И что прикажете думать?

Фред снова и снова перечитывает это даже не письмо, а записку от отца, пытаясь разгадать, о чём именно хотят поговорить с ним родители в его день рождения.

Разумеется, его отпускают в Хоксмид без звука, едва он показывает письмо от родителей. Фред пришёл в "Три метлы" к открытию и вот уже второй час сидит за столиком у окна.

Сегодня, да ещё в такую рань, здесь нет ни одного студента, ведь обычно в Хогсмид все ходят по субботам. Вот и хорошо, что никого нет. Тихо, никто не мешает подумать и попробовать разобраться в своих ощущениях и надеждах.

Если бы было всё плохо, наверное, дядя Рон написал бы. Прошло всего две недели, как Фред оставил родителей наедине. Не могли же они так быстро поругаться? Хотя они как раз могли. Им для этого раньше трёх минут хватало.

За четыре года, что Фред учится в Хогвартсе, родители ещё ни разу не приезжали его навестить в день рождения. Да вообще ни разу не приезжали. И вдруг... Что-то точно случилось.

Фред нетерпеливо ёрзает на стуле. Он уже выпил четыре бокала сливочного пива. Больше просто не лезет. До десяти всего пятнадцать минут. Родителей все ещё нет. Вот уж не знал, что они такие пунктуальные.

Фред выходит на улицу. Тёплый осенний денёк. Светит солнце. Небо такое синее, что глазам больно. Фред вдыхает полной грудью и замирает, услышав хлопок аппарации.

— Сын, ты уже здесь? Привет, — обнимает его папа. — А мы думали, у нас есть ещё немного времени посидеть, выпить сливочного пива и подготовить речь.

Папа смеётся и ерошит Фреду волосы. Фред чувствует, как отлегло от сердца. "Мы", папа сказал "мы". Всё хорошо.

— Здравствуй, мой хороший, — мягко улыбается мама. — Долго нас ждёшь?

— Нет, совсем недолго, — отвечает Фред. — Зайдём? Я там столик занял.

— Конечно, — кивает мама и берёт его за руку, как маленького.

Но Фред не возражает. Он заворожён видом счастливых родителей, растерян и всё ещё боится поверить, что вот так вдруг может всё измениться. Ему кажется, что до сегодняшнего дня он жил в какой-то другой реальности. И эта новая реальность нравится ему гораздо больше.

В кафе по-прежнему никого нет. Только они трое за столиком у окна. Папа заказывает пиво, и Фред молча пьёт, хотя пять минут назад казалось, что в него не поместится больше ни капли.

Родители тоже пьют пиво, смущённо переглядываясь и наблюдая за сыном поверх стаканов.

— Мам, пап, — не выдерживает Фред. — Что-то случилось? Вы никогда раньше не приезжали на мой день рождения.

— Ой, Фредди! — всплёскивает руками мама. — С днём рождения, сынок. У нас же для тебя подарки. Джордж?

— Держи, владей, — улыбается папа и достаёт из кармана уменьшенную новую форму для квидича.

— Спасибо, но у меня вроде и старая ещё целая, — растерянно моргает Фред.

Он давно хотел такую форму, но в семье Уизли принято пользоваться вещами до тех пор, пока это ещё возможно. Хотя уже давно серьёзных финансовых трудностей никто не испытывает.

— Уверена, тебя в этом году изберут капитаном сборной Гриффиндора, — гордо улыбается мама. — А капитан должен соответствовать. Джордж?

— Дядя Билл и дядя Гарри вскладчину тебе новую метлу купили. Шикарную, сам о такой мечтаю. Ты же дашь старику покататься? — смеётся папа и снова, как фокусник из чемоданчика, достаёт из кармана ещё один подарок. А потом снова лезет в карман. — А это от Перси. Зачарованная сумка для учебников. Кладёшь в неё сколько угодно, а она всё равно будто ничего не весит. Круто, да? Это они вместе с дедушкой Артуром сваяли.

— Очень круто, — ошарашен Фред количеством подарков. Но он всё ещё ждёт новость, о которой родители до сих пор молчат.

— Перчатки из драконьей кожи от дядя Чарли и рисунки от малышни, — продолжает папа выворачивать свои бездонные карманы. — А эта коробка от дяди Рона. Я сам не знаю, что он туда положил. Велел передать, чтобы ты с друзьями, цитирую: "днюху шикарно отметил". Ну и пирожки от бабушки, как без них.

— Спасибо всем передайте, — говорит Фред и вопросительно смотрит на родителей. — Так что вы мне хотели сообщить?

— А-а-а-а... Тут такое дело, сын, — начинает папа.

— У тебя скоро появится брат или сестра, — решительно перебивает его мама.

— Охренеть! — выдаёт Фред.

— Фредди, что за выражения? — автоматически говорит мама, а потом чуть напряжённо: — Об этом пока никто не знает. Мы тебе первому решили сообщить. Ты не рад?

— Я рад, мам. — Фред чувствует, что готов расплакаться. — Значит, у вас всё хорошо?

— У нас всё отлично, — говорит папа и накрывает своей рукой мамину руку, а она не отдергивает её, как делала раньше.

— Фредди, ты прости нас за прошлое, ладно? Это я виновата. Чего скандалила, сама не знаю. — Мама смотрит при этом отцу в глаза.

— Но теперь же всё будет хорошо? — уточняет Фред.

— Уже, Фредди. Уже всё хорошо. Как раньше больше не будет, я обещаю, — немного грустно улыбается мама.

И Фред верит. Наконец-то верит. Теперь всё будет так, как он мечтал и не смел надеяться. И это, пожалуй, главный подарок на день рождения и всю жизнь.