Аристократы (гет)

— Мистер и... мистер Уизли, вам отказано в выдаче кредита на сумму в три тысячи галеонов, — равнодушно-деловым тоном произнесла девушка, сидящая в мягком кресле за полированным дубовым столом. Она посмотрела на часы, оставался час до конца рабочего дня.

Напротив нее замерли два рыжеволосых парня, возраст которых было трудно определить из-за шутливых выражений лиц и огня в глазах, молодивших их лет на пять точно. На фоне строгого и даже угрюмого лица девушки они казались совсем мальчишками. Фредерик и Джордж Уизли улыбались даже после тяжелого удара, который нанесла им под дых эта работница волшебного банка «Гринготтс».

— Вы шутите, мисс Розье?! — не выдержал Фред, подаваясь всем телом вперед. — Я понимаю, что это покажется странным, но сейчас Рождество, неужели нет возможности сотворить маленькое чудо?

— Я вам не лесная фея, сэр, — строго отвечала мисс Розье, перелистывая бумаги перед собой. — И настоящим чудом будет увидеть в полном порядке ваши финансовые отчеты!

— Вы решаете нашу судьбу и судьбу магазина, — неожиданно серьезно произнес молчавший всю встречу Джордж. Девушка мельком посмотрела на него, будто впервые заметила его присутствие. — У нас семьи, дети, жены. Неужели это окончательный отказ?

— Нет, мое решение не окончательное, — после продолжительной паузы произнесла она. Ее подкрашенные алой помадой губы расплылись в вымученном оскале, обнажив ряд белоснежных зубов. Более фальшивой и сдержанной улыбки близнецы Уизли не видели никогда. — Если вы принесете к концу февраля идеальные финансовые отчеты за те несколько лет вашей полулегальной работы, то я, вероятно, передумаю и приму положительное решение.

Фред от нервов начал стучать носком по полу, а Джордж схватился за голову. Мисс Розье смотрела на них, будто собираясь сказать что-то еще. Но мгновение, и она молча протягивает папку с документами братьям. Они забирают ее, поглядывая на девушку, как побитые псы.

— Благодарим вас, мисс, за еще один шанс, — Джордж едва смог выговорить слова спокойно, его так сильно трясло от бешенства.

— Скажу по секрету, — голос девушки стал мягче и тише, словно она приглашала их поучаствовать в заговоре: — Ваш бизнес мне очень нравится и хотела бы его спасти, но вот «это», — она брезгливо ткнула пальцем в документы, — это ужасно. Неужели нет никого, кто мог бы помочь вам сделать отчеты аккуратно?

— Найдем, — Фред не сразу понял, что ему только что сказали, опешив от резкой смены настроения банковской работницы. — До встречи.

— Жду вас в конце февраля, — чуть мягче, но также ровно ответила она. — Вы свободны.

И едва короткостриженные рыжие макушки скрылись из кабинета, как в помещение зашла другая — такая же рыжая, с конским хвостом. Билл Уизли нес в руках два стаканчика кофе — свежий аромат напитка мгновенно разнесся по огромному кабинету.

— Персефона, за что ты их так? На них лица не было, — удивлялся Билл. Крупный клык в его ухе раскачивался так гипнотически, что девушка смотрела на него, как завороженная. — Что ты им сказала?

— Что три тысячи галеонов им не видать, — ухмыльнулась она и протянула руку за кофе. — Спасибо. Ты бы видел тот ужас, что они мне принесли! Я четыре дня пыталась разобрать с цифрами, потом с буквами, потом с перепутанными датами и строчками. Покажи я это Арчи, он бы меня на месте съел. А ты знаешь, как мы с ним ладим.

— Не сомневаюсь. Мои братья, конечно, с бумажками не дружат, но ты их запугала до смерти. Джордж и так сам не свой, только ребенок родился, а тут еще ты — его худший финансовый кошмар, — посмеивался Билл, свободно развалившись в кресле, на котором несколько минут назад сидели его съежившиеся братья. — Совсем недавно перевелась, а наводишь шороху по всему Косому переулку!

Персефона с легкой улыбкой попивала кофе, рассматривая свой богато обставленный кабинет — обитые красным деревом стены, длинные, в тон стенкам, шкафы для документов, начищенный до зеркального блеска паркет и огромное окно, открывающее впечатляющий вид на Косой переулок. Да, она стала одним из тех мостов, через который текут деньги от гоблинов к волшебникам и обратно. И это чертовски прибыльное дело.

— Мне нравятся твои братья, они умные и талантливые, но дела у них пошли хуже из-за беспечности. Деньги любят четкость и дисциплину, а не порывы вдохновения, — Персефона вскинула руку, не давая Биллу ответить. — Знаю, что ты хочешь сказать, мы уже говорили об этом: я помогу им, если они докажут свою готовность меняться и вести дела четко. И дала им шанс до февраля. Понимаю, после Волан-де-Морта многие потеряли все, но бизнес есть бизнес. Ничего личного.

— Я передам им это. Ты принципиальная в таких делах, далеко пойдешь, — мужчина покачал головой. — Всего за полгода ты выросла до ведущего специалиста банка, удивительно.

— Здесь не столько моя заслуга, сколько их, — Персефона выделила голосом неких загадочных людей, от воспоминаний о которых ее лицо скривилось в гримасе сожаления. — Я всего лишь пешка в большой игре.

— Ты просто талантливая коммерсантка, а гоблинам плевать на фамилии волшебников, — уверенно произнес Билл. —Все остальное — твоих рук дело.

— И денег. Больших, больших денег, — Персефона покачала головой в такт своим мыслям. — Но я тут неплохо смотрюсь, правда?

— Да, с королевским достоинством, — кивнул мужчина.

Они посмеялись и продолжили говорить о текущих делах банка. Персефона познакомилась с Биллом Уизли в первые же день в «Гринготтсе»: ей сразу поручили принять несколько тонн проклятого золота, которое привезли ликвидаторы заклятий из древних греческих катакомб. Именно в тот день мужчина спас ее от внезапно выползшего из сундука призрака, которого, вероятно, случайно недосмотрели штатные волшебники — Билла поразила та выдержка, с которой новенькая взирала на кошмарного призрачного человека. С него свисали полупрозрачные лоскуты кожи, а она даже бровью не повела, только вскинула палочку в качестве защиты. Ни одного крика ужаса не вырвалось с ее губ. Так слово за слово, пару кружек кофе перед работой и общее дело сблизили столь разных по характеру и сути людей.

Билл сразу понял, что новенькая работница с громкой фамилией — принцесса семьи Розье. Осанка, сдержанность, безупречные манеры и порой чудовищная вежливость выдавали в ней часть аристократического общества. Внешность девушки была холодной, но привлекательной: прямой нос, темные глаза, обрамленные тонкими черными бровями, бледная кожа, высокий лоб; длинные волосы, черные, с синеватым отливом, всегда лежали прямо, либо были завязаны в высокий хвост. Тонкие губы она часто красила красной помадой. И он не помнил другого цвета ее одежды, кроме самых нетривиальных и неброских оттенков — серый, бежевый, коричневый, черный. Персефона так сильно отличалась от всех женщин, которых знал Билл, что не общаться с ней он просто не мог: умная не по годам, талантливая коммерсантка, которая за версту чует прибыль, и умеет добиваться своего. Его жена, Флёр, на этом фоне казалась совсем маленькой девочкой, несмотря на то, что они с Персефоной ровесницы.

Приятный разговор прервал маленький старый гоблин, который без стука или предупреждения открыл тяжелую дверь кабинета и, забавно переваливаясь из стороны в сторону на своих маленьких ножках, подошел к Персефоне. В его руках лежала огромная стопка каких-то папок.

— Ваша работа, мисс Розье. Здесь пять заявок на кредит и один отчет, который вы должны сдать в Министерство на следующей неделе.

— Спасибо, Арчи, можешь их бросить на полу, я разберусь.

— Сколько раз повторять, не фамильярничать со мной! — заворчал гоблин, но благоразумно положил папки на край стола. — Кем вы себя считаете здесь, мисс?!

— Арчи, голубчик, — Персефона склонилась над гоблином, ведь она была слишком высокая для него: — Ты приносишь мне тонну работы в пятницу вечером и хочешь, чтобы я захлебывалась от вежливости? Я приношу этому банку очень много денег, и имею право на некоторый комфорт, например, обращаться с тобой, как со старым другом. Возражения?

Ее ледяная улыбка заставила гоблина замереть на месте — он не смог ничего возразить, ведь прекрасно знал, что мисс Розье ненавидит напоминания о работе в пятницу. Пробурчав проклятия на голову этой страшной человеческой женщины, Арчи скрылся за дверью. Билл, сидевший до этого с каменным лицом, разразился хохотом. Персефона взяла в руки разноцветные толстые папки.

— И так каждый раз, что плохого в имени «Арчи»? Я по другому его имя просто не выговорю! — недоумевала она, нервно складывая на столе причину ее будущих бессонных ночей. — Скоро повешу табличку, чтобы меня не трогали в конце недели.

— Я, конечно, слышал, что вы между собой цапаетесь, но никогда не видел. Ты мастер жуткой улыбки.

— А я к другой не приучена, — неожиданно серьезно ответила Персефона, от чего мужчина пожалел о своей фразе — его невинная шутка задела девушку.

— Ла-а-дно, мне пора. Рабочий день закончился, дома уже заждались. Приятно было поболтать, принцесса, — Билл встал и потянул затекшую спину.

— Сколько раз просить не называть меня так, — поморщилась Персефона, оглядывая впечатляюще спортивную фигуру парня. — Но мне тоже было приятно. До встречи.

— Хороших выходных! И с наступающим Рождеством!

Дверь захлопнулась. Девушка устало откинулась на своем кресле, крутясь в нем по кругу. Неделя выдалась весьма удачной: оплаченная торговая лицензия у Грегори Гойла, пару крупных сделок для банка и три выданных кредита. Но что такое «хорошие выходные»? Сегодня она напомнила себе, что не возьмет работу домой — грамотное распределение сил, смена графика, больше отдыха — вроде это ей говорила миссис Джейн Уизли в больнице Святого Мунго? Милый психолог оказалась глотком свежего воздуха, когда уже ничего, казалось, не поможет Персефоне Розье обрести радость. Поэтому она быстро поднялась с места, решительно надела пальто, схватила сумочку и вышла из кабинета, бросив беспокойный взгляд на гору папок, ожидающих ее скорого возвращения.

Выйдя из банка, девушка моментально трансгрессировала к порогу своего дома — скромная маленькая квартирка, которую она совсем недавно оплатила из своих кровно заработанных денег — ни одного сикля не вложили в это дело ее родители, чем Персефона очень гордилась. Внутри оказалось холодно. Она взмахом палочки зажгла камин и огляделась: застарелая пыль на шкафах, высохшие цветы на кухонном столе и полупустой холодильник. А Рождество уже близко. На столике в гостиной лежали какие-то письма, но Персефона упрямо игнорировала их — это очередные приглашения на не интересные ей вечеринки. Она хочет выйти из этой игры.

Заколдовав тряпки и щетки на уборку квартиры, девушка вышла в магазин за продуктами. Бродя по ближайшему супермаркету, она наслаждалась тем, что сейчас похожа на маглов вокруг — просто искала себе самую привлекательную пищу и прикидывала, что же ей приготовить на свой одинокий ужин.

— Хей, ты куда пропала? — грубоватый, но до ужаса знакомый голос прозвучал над ее головой.

Персефона резко обернулась и чуть не столкнулась нос к носу с темноволосым крупным парнем. Он широко улыбался, оглядывая ее и, видимо, был очень рад встрече. В отличие от девушки, у которой на лице застыло разочарование, резко сменившееся напускным дружелюбием. Только вот глаза... ими нельзя обмануть.

— О, Грекхэм. Привет. Что ты здесь... как ты меня нашел? — Персефона успела увернуться от попытки поцеловать ее в щеку, сделав вид, что выбирает, какую бутылку молока ей взять.

— Я ждал тебя у подъезда, но ты так стремительно прошла мимо, что решил сделать сюрприз.

— У тебя получилось, — кивнула Персефона. — Ты ведь должен быть у Малфоев? Кажется, они рассылали приглашения еще неделю назад.

— А почему ты не там? — задал ей встречный вопрос Грекхэм.

— Не хочу, — девушка пошла дальше, и парень неотрывно следовал за ней. — У меня много дел в банке, знаешь ли.

— Эван и Фелиция очень недовольны тобой, бунтуешь, словно тебе пятнадцать...

— Кто тебе дал право называть моих родителей просто по имени? — возмутилась Персефона, резко обернувшись и прищурив глаза. — Для тебя они мистер и миссис Розье, где твое уважение?

— Я общаюсь с ними чаще, чем их родная дочь, — он невозмутимо сложил руки на груди. — Это ты отвернулась от семьи и пошла работать к этим грязным гоблинам.

— А, так ты заслан, чтобы мне морали почитать? — девушка гордо вскинула голову и быстро зашагала к кассам. — Я могу сама решать, кем мне быть и что делать!

Она быстро расплатилась за покупку и, взяв в руки тяжелый пакет, зашагала прочь из магазина. Но рядом с ней пошел Грекхэм Монтегю — молодой спортсмен, подающий большие надежды в клубе по квиддичу, который спонсирует ее брат — Кристиан Розье — владелец сети винных заводов. Персефона пыталась начать жить самостоятельно, строить судьбу своими руками, да только невидимое влияние ее богатой семьи довлело над ней, как тень. Один звук ее фамилии открывал в Лондоне любые двери. И только гоблинам было на это наплевать. Парень решительно отобрал у Персефоны сумки, жестом предлагая идти вперед.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь на приглашение? — резко спросила девушка. — Я не хочу никого видеть.

— Понятно. Но моя задача — вытащить тебя на Рождественский ужин в поместье, с вашего позволения, четы Розье, — в голосе Грекхэма Персефона услышала издевку и сморщила носик.

— И когда?

— Сейчас.

— У тебя ничего не выйдет.

Они помолчали, поднимаясь к нужной лестничной площадке. Персефона потянулась к своим покупкам, но Грекхэм не собирался сдаваться.

— Это как посмотреть, — он решительно взял девушку за руку. — Трансгрессируем хоть сейчас.

Его теплая ладонь обжигала ее замерзшую кожу, но крепкая хватка говорила о том, что Персефоне и в этот раз не получится избежать неприятной встречи с семьей. Она не успеет вырваться во время трансгрессии, а если и попытается, то может застрять между пространствами, что весьма и весьма неприятно.

— Тогда я хочу занести пакеты и переодеться. А ты подождешь меня здесь, — злобно прошипела она, вырывая свою руку. — Время?

— У тебя есть полчаса, — заключил парень, посмотрев на часы.

Она кивнула и скрылась за дверью квартиры. Это был уже не первый раз, когда Грекхэм ловил ее в самых неожиданных местах и приводил обратно домой — и каждая ее попытка сбежать оборачивалась провалом. А потому перестала пытаться. Она неторопливо разложила вещи по местам, сняла с тряпок хозяйственные заклинания, потушила камин. Надела маленькое черное платье и колье, которое ей подарила мама на прошлое Рождество, расчесала волосы и подкрасила глаза. Ровно через тридцать минут, накинув на себя шубку, она вышла на площадку к терпеливо ожидавшему Монтегю.

— Очаровательно выглядишь, — усмехнулся он, бесцеремонно оглядывая девушку с головы до ног.

— Ты всегда будешь таскаться за мной, как верный пёс? — устало спросила Персефона.

— Я всегда буду твоим другом, — невозмутимо ответил Грекхэм, взяв ее за руку. — Готова?

— Скорее врагом, — брезгливо бросила Персефона, надев на себя маску холодного безразличия.

Прыжок в пространстве закончился быстро, и едва только тонкая шпилька туфель коснулась крыльца, Персефона вырвала свою руку из лап парня. Но он, как завороженный, ловил каждое движение спутницы и будто не замечал ее негодования — за несколько лет привык к тяжелому характеру избалованной девушки.

Двери поместья тотчас открылись, впуская прибывших в уютную прихожую. Снимая с себя верхнюю одежду, Персефона провела пальцами по бедру, к которому ремешком была прикреплена ее волшебная палочка — давняя привычка прятать оружие под одеждой. Они вышли в холл, из которого можно было пойти несколькими путями — по лестнице на второй этаж с жилыми комнатами, направо — в столовую и кухню, налево — в гостиную, откуда Персефона услышала заливистый смех матери.

Грекхэм предложил девушке свой локоть, и она нехотя схватилась за него, ощущая внутри себя сильное волнение. Гостиная семьи Розье оказалась заполнена людьми: тут и там стояли бесконечно улыбающиеся группки людей, нанятые официанты сновали между ними с подносами шампанского и вкуснейшими канапе. Высокая рождественская ёлка в углу сияла под тяжелыми серебряными украшениями. Персефона оглядывалась, не решаясь ступить дальше. Грекхэм терпеливо ждал.

— Неужели это моя сестрица. С Рождеством, дорогая! — Кристиан Розье приветственно раскинул руки, отходя от компании хорошо одетых молодых людей.

Это был молодой мужчина, с черной острой бородкой, смешливыми темными глазами и оливковой кожей. Красивый деловой костюм сидел на нем безупречно — он следил за собой с такой тщательностью, что девушке стало за себя несколько стыдно.

— С Рождеством, брат, — спокойно ответила Персефона, поцеловав его в щеку. Потом поправила свои прямые волосы, ниспадающие ей на поясницу. — Где они?

— Мама вон в т-о-ом углу, — Кристиан махнул налево, чуть не расплескав бокал шампанского на испуганную официантку. — А отец в кабинете, общается с Министром.

— Благодарю, — кивнула она, собираясь уже отойти в сторону.

— А ты молодец, смог привести нашу беглянку, — Кристиан хлопнул стоящего рядом Монтегю по плечу. — Иди переоденься, в таком виде здесь быть не принято.

Персефона бегло оглядела Грекхэма, согласившись с братом, что спортивный костюм совсем не уместен на этом вечере, но одно обстоятельство ее страшно удивило:

— Что значит «переоденься»? Он здесь живет?! — не сдержала своих эмоций девушка, когда парень скрылся в дверях. — Что у вас тут происходит?

— Спокойно. Не живет, а гостит, — Кристиан ослепительно улыбнулся. — И ты бы знала лучше, что происходит, если бы приходила к нам почаще.

— Чтобы послушать сказки о моей бедной жизни? — Персефона чувствовала, что закипает внутри, хотя внешне она не менее ослепительно улыбалась брату. — Я уже немало добилась. Сама.

— Да, ты талантливая коммерсантка, наслышан. Но так быстро ты бы не получила это место, если бы не твой покорный слуга, то есть я. Может Кристиан Розье заслужил немного благодарности от принцессы?

Персефона проглотила эту шпильку с его стороны с каменным лицом, ни один мускул не дрогнул, лишь горечь разочарования застыла глазах. А ведь она всегда любила своего родного брата.

— Спасибо, — кивнула, и сразу же отошла в сторону матери, смех которой звонко отскакивал от стен.

Кристиан с усмешкой смотрел на сестру, которая много лет меняла профессии, нигде надолго не задерживаясь. Очень способная девочка, но очень упрямая — все ищет место, где добьется всего только своим талантом. В этот момент Грекхэм уже вернулся в деловом костюме и осматривал зал.

— Ну что, как успехи? — заговорщически спросил Кристиан, положив руку на плечо парня.

Монтегю отрицательно покачал головой. На что мужчина разочарованно цокнул языком:

— Моя сестра крепкий орешек, но ты пробуй, вдруг получится. У меня есть одна идея, только ты должен проявить здесь максимум галантности.

Грекхэм, внешне похожий на горного тролля, послушно кивнул головой. Кристиан с сомнением оглядел парня, которого взял к себе в клуб не столько за талант к квиддичу, сколько за умение привлекать крупные инвестиции. Парень был по уши влюблен в его сестру, а значит — готов на все, чем Розье-младший активно пользовался.

— Оставь Персефону сегодня в покое, она злится, что я вмешался в ее карьеру в банке. Но через неделю пригласишь ее в театр.

— Театр? А что...?

— Только не говори, что ты никогда не был в театре, — раздраженно перебил его Кристиан, но в пустых глазах парня увидел положительный ответ. — Не важно, тебе просто нужно пригласить ее и все. А пока отдыхай.

Персефона в это время обходила зал, приветливо общаясь с теми или иными знакомыми: с Пэнси Паркинсон, которая в свои двадцать два года уже открыла десять салонов красоты по всей магической Англии; с Ванессой Роули — хозяйкой производства одежды из драконьей кожи; с Грегори Гойлом — он тут же бросился целовать Персефоне руку, ведь ее усилиями он оформил торговую лицензию; а с Маркусом Флинтом она даже успела договориться о бесплатном посещении ближайшего Чемпионата мира по квиддичу. Как рыба в воде, девушка лавировала между гостями, только челюсть уже болела от постоянных улыбок, а голова закипала от попыток удачно ответить на тот или иной, порой жутко неудобный, вопрос и при этом не потерять лица. Но эта стихия для уже далеко не юной девушки оказалась привычной.

Фелиция Розье — высокая, крупная женщина с греческим профилем — радостно поцеловала дочь в щеку и ласково погладила по бледной щеке. Персефона очень быстро влилась в разговор, который умело вела ее мать, на что Фелиция смотрела с гордостью — ее воспитание принесло свои плоды.

— Ты опоздала на ужин, — шепнула она дочери, когда гости отвлеклись на разговор между собой.

— Ничего, мама. Я не голодна, — соврала Персефона, отводя взгляд.

Так вся семья Розье оказалась в сборе. Отец — Эван Розье II — ничем не показал, что рад видеть свою дочь. Персефона привычно поцеловала его гладко выбритую дряблую щеку, но от обмена колкостями их сдерживали лишь снующие тут и там высокопоставленные гости. Девушка не оправдывала ожиданий своей семьи: не выходила замуж за чистокровного волшебника, работала на гоблинов, да и вообще в принципе работала — зачем это нужно, когда у тебя есть все? При первой же возможности они разошлись по разным углам зала.

Вечер тëк медленно, и каблуки начали испытывать позвоночник девушки на прочность — боль в пояснице и ногах начала сильно отвлекать от общения, от чего Персефона, кое-как избежав долгих разговоров, решилась выйти в холл. Заметив на привычном месте стул, она села на него и, всхлипывая от усталости, начала потирать свои напряженные ноги. После девушка оперлась о колени, сжимая лицо, и застыла в таком положении, пытаясь быстро отдохнуть.

— С тобой все в порядке? — снова Грекхэм оказался рядом, садясь перед девушкой на корточки.

— Нет, — неожиданно честно ответила Персефона и посмотрела на парня красными от напряжения глазами. — Время?

— Далеко за полночь. Можно поздравить тебя с Рождеством?

— Да, спасибо. С Рождеством, — Персефона откинула на спинку стула, оглядывая сидящего перед ней парня.

Он преследовал ее вот уже несколько лет: крупный, фигурой похожий на медведя, Грекхэм пугал достаточно хрупкую девушку. Не говоря уже про низкий уровень интеллекта. Но часто он оказывался рядом тогда, когда все остальные равнодушно проходили мимо.

— Я хочу сбежать отсюда, — вдруг сказала Персефона, наклоняясь к нему ближе.

Грекхэм замер, вдыхая тонкий аромат духов. Он никогда не видел ее лицо так близко. Они смотрели друг на друга, и очарование девушки затуманило голову Монтегю.

— Что мне сказать? — с готовностью спросил он.

— Передай брату, что... — она задумчиво посмотрела в сторону, сузив глаза: — что мне стало плохо, жар, и я решила уехать чуть раньше. Передай еще, что я прибуду через пару дней, когда мне станет легче. Да. Вот так.

Персефона энергично встала, чуть не сбив своими голыми коленками Грекхэма. Он поднялся и проводил взглядом тонкие ножки красавицы, которая едва ли не бежала к прихожей. Кристиан будет в бешенстве, но ведь она попросила его помочь! Ему не хотелось разочаровать ее.

Персефона, перешагнув порог своей квартиры, тут же сняла туфли и в раздражении швырнула их в стенку. Ее напрягало собственное лицемерие: почему она так быстро принимает правила игры, едва переступив порог очередного светского раута? Ей двадцать шесть лет, она просто не в состоянии бунтовать, как в пятнадцать?

«Кристиан, ну зачем ты постоянно вмешиваешься в мои дела?!» — думала девушка, снимая с себя одежду. Волшебной палочкой она быстро набрала себе воду и легла в горячую ванную: боль в ногах начала отступать, а тело — тяжелеть от расслабления. — «Сколько можно меня преследовать?»

Слезы текли по щекам, но Персефона даже не пыталась их смахивать. Она смотрела в потолок, все сильнее погружаясь под воду. Миг, и девушка лежит на дне ванны, затаив дыхание. Ее черные блестящие волосы, словно волшебный цветок, раскинулись на поверхности. Если бы кто-то увидел эту картину, то подумал бы, что в ванной находится русалка — белая кожа с синими венами отражала зеленоватый цвет воды. В носу неприятно закололо, воздух заканчивался, и боль в легких напоминала Персефоне об этом. Она пыталась заставить себя остаться в воде, но инстинкты взяли верх — ей стало жутко страшно утонуть. Девушка выскочила из под воды, отчаянно вдыхая кислород. Рот широко открывался, как у рыбы, и она все ждала, когда сердце перестанет колотиться от страха.

Схватив себя за голову, Персефона начала скулить от осознания происходящего. Она снова проявила слабость. Снова попыталась себя убить.

Персефона сидела на маленьком бревне у костра и задумчиво наблюдала за звездным небом. Позади нее расположилась маленькая палатка, шел снег, но огонь магическим образом не угасал. Хвойный лес переливался уханьем сов и скрипом веток, клонившихся под тяжестью снежных шапок. Девушка глубоко вдыхала аромат дыма и улыбалась — наконец-то она выбралась отдохнуть.

Персефона так и не приехала в поместье Розье, хотя обещала брату. И чтобы Грекхэм снова ее не подловил на выходных, она сбежала в лес на территории графства Уилтшир. Малфои — ее давние друзья, и Драко однажды показал ей эту волшебную маленькую опушку в пределах темного леса. Тогда они были просто подростками, хотели разыграть взрослых, но Персефона запомнила это место на всю жизнь. И вот, даже спустя пять лет после ее окончательного возвращения в Англию, она приходила сюда в тяжелые периоды жизни, чтобы отдохнуть душой. Нет ничего слаще лесной тишины.

Но рано утром Персефона уже шагала по брусчатке Косого переулка, беззаботно раскидывая носком зимних сапожек пушистый снег. Еще не все рождественские украшения были сняты, а потому многие магазины выглядели как нарядные ёлки. Девушка завернула за угол и увидела перед собой вывеску магазина «Всевозможные волшебные вредилки». Фиолетовая краска местами выцвела, а механическая фигурка близнеца требовала срочной починки. Витрины магазинов казались полны интересных товаров, но, если присмотреться, это были просто однообразные вещицы разных форм и цветов — дешевые в изготовлении. Персефона задумчиво остановилась, внимательно рассматривая некогда очень популярный магазин, но по непонятным для многих причинам его ассортимент становился все хуже и хуже, качество товаров снижалось. Недовольные дети и родители стали реже заходить туда, прибыль упала, и братья Уизли пошли на отчаянную меру — обратились в банк за деньгами, наткнувшись на самого принципиального в финансовых вопросах человека.

— Хотите зайти, мисс Розье? — рядом стоял один из близнецов и приветливо улыбался.

— Можем провести вам небольшую экскурсию, — предложил второй Уизли.

— Доброе утро, — Персефона приветственно кивнула и посмотрела на ручные часы — времени до начала ее рабочего дня было еще много. — Да, я бы посмотрела, мистер... и мистер Уизли.

— Зовите меня просто Фред, — сказал один из них.

— А меня Джордж, — сказал другой.

И девушка не смогла бы их различить, если бы не отсутствие уха у Джорджа Уизли. Втроем они зашли в внутрь. Персефона сразу обратила внимание, что многие верхние полки стояли пустыми, но все же магазин пытался держаться на плаву: все было чистым, аккуратным и сделанным с большой любовью. Фред театрально раскинул руки и громко произнес:

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель смеха и юмора!

Джордж в это время взмахнул палочкой и несколько хлопушек взорвались, посыпая Персефону конфети. От неожиданности девушка дернулась, но, быстро оправившись от шока, улыбнулась. На этот раз вполне искренне.

— Вот здесь у нас карликовые пушистики, — девушка с удивление рассматривала вольер с живыми пушистыми шариками, которые мило посапывали в своих гнездах. — А здесь у нас отдел с фейерверками, хлопушками и ловушками для зазевавшихся ребят.

Персефона с интересом знакомилась с товарами: она слышала, что Уизли продавали волшебные конфеты, которые вызывали временные недомогания, и даже реализовывали сложные любовные зелья в малых дозах.

— У вас такой богатый ассортимент, почему же его никто не покупает? — вдруг спросила девушка, прокручивая в руках палочку-надувалочку.

— Потому что все, что сейчас лежит на полках, существует в единственном экземпляре, у нас нет возможности продавать это, ведь тогда нам будет даже нечего показать. Как вы правильно сказали, из-за неверной отчетности мы прозевали кризис, и деньги быстро закончились. Надеялись взять кредит, чтобы покрыть расходы на материалы, — рассказывал Джордж.

Персефона сложила руки на груди и рассматривала мужчин с некоторой долей сочувствия. Она думала, что ей ответить, но Фред избавил ее от этой необходимости:

— Вы не подумайте, мисс, что мы давим на жалость. Но если наши отчеты будут готовы раньше, можем ли мы прийти к вам заранее?

Персефона сузила глаза и сжала губы, оглядывая хитрые лица парней, которые едва сдерживали победные улыбки. Они явно были готовы к их встрече, но почему же так скоро?

— Мне кажется, или вы свои дела уже подправили? — они закивали. — Но как?!

— Когда вы сказали, что нам нужен человек с исключительной аккуратностью, мы сразу вспомнили о ней, — загадочно произнес Фред.

— Да. Это моя жена, она открывала магазин вместе с нами и была в курсе всех дел, — с гордостью похвастался Джордж, немного вскинув подбородок.

Персефона удивленно подняла брови: еще одна Уизли? Эта фамилия преследовала девушку всюду, едва она ступила на землю Англии. Словно прочитав вопрос в ее глазах, Фред ответил:

— Может, вы слышали про Джейн Барлоу? Она открыла метод лечения сквибов.

— Не может быть, — девушка даже приоткрыла рот от удивления, но сразу же закрыла лицо рукой. — Неужели Джейн Уизли из Святого Мунго ваша жена, Джордж?

Персефона сразу вспомнила молоденькую женщину, к которой ходила на сеансы психотерапии. Она бы никогда не подумала, что именно эта спокойная и серьезная девушка окажется женой Джорджа Уизли. Еще более удивительным было то, что она помогала открывать этот чудесный магазин.

— Что ж, действительно интересная новость, — медленно протянула Персефона, кинув последний взгляд на витрины магазина. — Если у вас все готово, жду на следующей неделе, я пришлю вам сову.

Братья Уизли синхронно улыбнулись. Девушка уже опаздывала на работу, она едва успела добежать до дверей банка вовремя. Охранник удивленно оглядел Персефону, а потом улыбнулся. Она же недоумевала, что же могло вызвать у него такую реакцию.

В своем кабинете девушка тут же наткнулась взглядом на гору разноцветных папок и вздохнула. Нужно было срочно настроиться на работу, потому что в магазине Уизли она почувствовала себя слишком комфортно и весело. Но, сев за стол, девушка замерла на месте, прокручивая в голове довольно приятный разговор, и улыбка невольно появилась на ее лице.

— Чему же вы так улыбаетесь, мисс? — проворчал внезапно оказавшийся в ее кабинете гоблин.

— А? Что? Простите, мистер Крокус, не услышала вас. Доброе утро, — пролепетала Персефона, стирая с лица не только довольное выражение, но и сами воспоминания о встрече с Уизли.

— Оно и видно. Что у вас на голове? — спросил мистер Крокус.

— Где? — Персефона дотронулась руками до своих волос, в которых застряли конфети. — Прошу прощения, не заметила. Праздник, — попыталась разрядить обстановку девушка.

— В следующий раз следите за собой лучше, вы все-таки работаете в банке, а не шутом на вечеринке, — проворчал гоблин. — Мистер Арчрибальд жалуется, что вы не соблюдаете субординацию.

— Да, его имя для меня слишком сложное, и я сократила его до понятных мне звуков, — ровным тоном ответила девушка, проклиная тот час, когда этого Арчрибальда назначили ее куратором. — Что-то еще?

Гоблин оценивающе смотрел в строгие глаза девушки, лицо которой стало по деловому непроницаемым. Он начал уважать эту женщину за невероятную выдержку, она не побоялась сказать правду самому начальнику банка. Персефона знала, что с гоблинами нельзя проявлять слабость и беспечность, любые эмоции здесь — ошибка, которая может стоить очень дорого. Билл строго-настрого запретил ей разговаривать с мистером Крокусом III не иначе, как спокойно и уверенно.

— Да, нам бы хотелось, чтобы вы помогли с обеспечением транспортного контроля новой перевозки золота во Францию. Думаю, вы сможете выбить самые выгодные условия из Министерства Магии?

Персефона закусила губу, размышляя над предложением. Это очередная попытка повесить на нее самые сложные задачи или доверие, как к надежному сотруднику?

— Тогда я прошу снять с меня полномочия по закупкам для банка, но оставить на мне кредиты и коммерческие сделки. И я смогу называть Арчир... Арчер...А-р-ч-рибальда просто «Арчи»?

— Как вам будет угодно, мисс Розье, — неожиданно быстро согласился мистер Крокус. — Но закупки вернутся, когда вы уладите дела с Министерством.

— Справедливо, — охотно кивнула Персефона, и сразу же выбрала из своей стопки две лишние папки.

Мистер Крокус, довольно осклабившись, вышел из кабинета. Персефона решила сесть за работу. Поднять голову она смогла лишь поздно вечером, когда громким звонком охрана оповещала о конце рабочего дня. Протерев усталые глаза, девушка встала из-за стола: на ее удивление, спать совсем не хотелось, но появилось желание хорошенько выпить. Персефона вернулась домой, чтобы переодеться и оттуда отправиться в маленький бар возле Министерства Магии, куда вполне мог прийти Билл или кто-нибудь из знакомых. А может она встретит там какого-нибудь симпатичного волшебника?

С такими мыслями девушка подкрашивала ресницы, ощущая внутри себя неожиданное воодушевление. Надев самую короткую юбку, которую смогла найти, она вышла из дома, волшебная палочка лежала на ее бедре в специальном чехле. Чтобы избежать неудобных вопросов, Персефона надела длинное черное пальто. Бар «Трилистник» был местом, где собирались не только волшебники, но и маглы. Владельцами бара оказались ирландцы.

Персефона села за свободный столик, большинство мужчин ютились у бара. Миловидная официантка сразу подошла к ней, оценивающе оглядев прибывшую, но заметив на голом бедре девушке ремешок с волшебной палочкой, наклонилась:

— Мисс, в баре допустима магия, но, когда здесь нет маглов, соблюдайте статус о секретности.

— Как мне определить, что здесь нет маглов?

— Вот по тому табло, — официантка указала ручкой на светящийся неоновым светом клевер. — Если он горит, значит в баре только волшебники. Хоть здесь и стоят отпугивающие маглов заклинания, они в пьяном виде могут спокойно их обойти. Что будете заказывать?

— А. Понятно. Спасибо, — Персефона растерялась от такой системы защиты от маглов. — Мне, пожалуйста, коктейль «Королева вампиров» с двойной текилой. У вас же его готовят?

— Все, что угодно, — официантка явно оценила заказ по достоинству. И даже решилась уточнить: — Хотите напиться?

— До потери памяти, — игриво ухмыльнулась Персефона, и девушка понимающе улыбнулась в ответ.

Так Персефона сидела и смотрела на прибывающих мужчин, среди которых не нашлось никого по-настоящему интересного. Потеряв уже всякое желание с кем-либо знакомиться, девушка медленно потягивала свой третий коктейль. Она изящно покачивала ножкой, оглядывая все вокруг. Алкоголь, музыка и шум убаюкивали ее вечно натянутые нервы.

За соседний столик напротив сел мужчина: он оказался довольно красив — медного цвета волосы, высокий рост; худощавый, но не тощий, он вызвал в Персефоне некоторый интерес, а когда он посмотрел на нее, она утонула во тьме его глаз. Девушка бесцеремонно рассматривала его, подперев рукой подбородок и думала, что где-то она его видела. Черты его лица казались больно знакомыми, неужели и он — тоже Уизли?

Перси же явно растерялся под жгучим взглядом девушки и, нервно сглатывая, начал поправлять ворот своей наглухо застегнутой рубашки. Персефона ухмыльнулась, опустив взгляд. Ей уже стало интересно, станет ли с ней знакомиться этот классический аккуратист — вся его внешность кричала о том, что он тот еще пай-мальчик. Они долго смотрели друга на друга, и когда Персефона засобиралась домой, парень все же подсел к ней.

— Вы весь вечер смотрите на меня, вам что-то нужно? — неожиданно трезво спросил он, несмотря на то, что выпил не менее трех бокалов пива.

— Уже нет, — ухмыльнулась она. — Но у меня не выходит из головы вопрос. У вас фамилия Уизли?

— Да. Перси Уизли, — горделиво выпятив грудь ответил он, и Персефона едва сдержала смешок. — Я работаю в Министерстве, заместитель крупного отдела...

Девушка обратила внимание, что он не уточнил, какого именно отдела он заместитель. Очевидно было и то, что он страшно амбициозен и любит свою работу. Она все ждала, что Перси спросит ее имя, но он, кажется, совсем не интересовался этим. Почувствовав укол разочарования, она встала из-за стола, не собираясь больше задерживаться возле этого грубияна. Кажется, парень совсем не понял ее настроения:

— Ты уже уходишь? Почему?

Персефона смотрела на него широко отрытыми от удивления глазами: неужели он настолько глуп?

— Я могу оставить тебе зеркальце, чтобы ты мог весь вечер говорить с ним. Возможно, оно тебе подскажет, почему я ушла?

Девушка накинула на плечи свое пальто и вышла из бара, не оборачиваясь. Вечер оказался безнадежно испорчен. Ночной Лондон кипел людьми, и Персефона шла по людным улицам, вдыхая морозный воздух. Она уже и думать забыла про симпатичного, но совсем невежливого Перси Уизли. Может они больше никогда не встретятся? Персефона постоянно поправляла свои идеально прямые блестящие волосы — никакой мороз не мог испортить их, так сильно девушка ухаживала за ними. Она вышла на мост над Темзой, который когда-то был разрушен Пожирателями Смерти. Чутье подсказывало девушке, что за ней весь вечер кто-то следит. Но из-за толпы людей никого не могла увидеть. И сейчас она остановила у перил, чтобы подловить этого шпиона-неудачника.

— Я все хотел спросить, как тебя зовут? — рядом встал Перси, щеки которого пылали алым цветом. Он шел за ней все это время?

— А я думаю, кто же прожигает мою спину взглядом, — Персефона не смотрела на парня, но, когда он подошел так близко, где-то в груди потянуло. Она шумно выдохнула, чтобы успокоиться. — Я Персефона.

— А фамилия?

— Моего имени достаточно, — она кинула на него беглый взгляд, и Перси чуть не задохнулся от восторга.

— Никогда не видел тебя в том баре, первый раз?

— Да, и, возможно, не последний. Там уютно. И вкусные коктейли.

— А чем ты занимаешься? — парень спиной оперся на перила моста, чтобы видеть лицо девушки. Она же упорно смотрела перед собой.

— В смысле?

— Я тебе рассказывал, что я в Министерстве работаю, а ты?

— В «Гринготтс».

— Оу, — Перси почесал затылок. — Мой брат там работает, неплохое место. Перспективное хоть?

— Это так важно? — удивилась Персефона его вопросу. Его явно не впечатлило это место работы. — Мне нравится. Этого достаточно.

Она пошла в сторону, и вдруг почувствовала, что парень схватил ее за руку. От алкоголя или просто от неожиданности кровь прилила к лицу, но Персефона была уверена, что никто не увидит ее волнения на полутемном мосту. Перси видимо и сам удивился своей наглости, поспешно отпустив девушку. Это показалось ей милым.

— Я хотел спросить, мы еще увидимся? — он опустил взгляд. — Понимаю, что я не самый интересный человек, но мы вроде неплохо общались сегодня?

— Ох, да, неплохо, — девушка слегка улыбнулась. — Но, Лондон большой, Министерство тоже, вряд ли встретимся...

Она подошла к нему очень близко. Алкоголь поднимал в душе такие желания, за которые девушке было бы стыдно на утро. Но не ночью на мосту с красивым парнем, который шел за ней по пятам почти час, чтобы наконец-то спросить имя. Персефона оставила на его губах легкий поцелуй. Перси замер на месте, не веря в происходящее. Он хотел было обнять девушку, но она выскользнула из его рук и, не отрывая от него игривый взгляд, трансгрессировала. Перси, оставшись один, взъерошил свои идеально уложенные волосы. Как же ему найти ее снова?

Будучи дома Персефона сползла по двери на пол, сама не понимая, зачем только поцеловала совсем незнакомого мужчину. Трезвость ума возвращалась к ней вместе с чувством сожаления. Она задумчиво дотронулась до своих губ. Почему-то ее не покидало чувство, что этот случайный поцелуй они никогда не забудут.

Утром она шла на работу в совсем других мыслях. Голова страшно болела, но Персефона упорно шла по Косому переулку, намереваясь заскочить в магазин зелий и найти там что-нибудь от похмелья. И на входе столкнулась нос к носу с какой-то женщиной.

— Ох, извините, — пробурчала Персефона, прикрывая рукой зудящие глаза.

— Мисс Розье, доброе утро, — знакомый мягкий голос. Джейн Уизли с улыбкой смотрела на свою бывшую пациентку.

Девушки отошли в сторону немного поговорить. Джейн Уизли несколько лет была лечащим врачом мисс Розье, сначала по принуждению ее семьи, а после уже по желанию Персефоны. С Джейн она могла говорить обо всем, как с собой. И сейчас девушке хотелось рассказать психотерапевту про свой приступ на Рождество, но все это было не к месту и неудобно, тут и там сновали зазевавшиеся прохожие.

— Если у вас возникнут проблемы, вы всегда можете обратиться ко мне, Персефона, — Джейн словно догадалась о чем-то, пристально всматриваясь в лицо бывшей пациентки.

Персефона кивнула, провожая взглядом эту светлую женщину. В какой-то момент мисс Розье хотелось бы стать похожей на нее — сильной духом, спокойной и уверенной в себе, реже носить одежду черного цвета и обрести мягкость... Да только жизнь требовала от нее совершенно другого.

Почти до конца недели Персефона просидела над отчетностью для Арчи и переговорами по перевозке золота гоблинов во Францию. Давала консультации Торфину Роули, который решил открыть свой бар в Косом переулке, и Бобу Треверсу, решившему сделать аукцион некоторых ценных вещиц своего покойного отца. В четверг девушка уже едва ворочала языком, надеясь, что никому не придет в голову прийти к ней снова. Но не тут-то было.

— Привет, — Грекхэм Монтегю сидел напротив в кресле для посетителей. Он широко улыбался и был явно чем-то очень воодушевлен.

— Тебе нужен кредит? — устало спросила Персефона, прикрывая лицо рукой — она не хотела видеть Монтегю еще ближайшие полгода.

— Нет, я хотел пригласить тебя, — он достал из-за пазухи два билета. Девушка, удивленно приподняв брови, посмотрела на них. — В общем, ты пойдешь со мной в театр?

— В театр? С тобой? — Персефона снисходительно улыбнулась, явно заинтересованная таким предложением. — Это так неожиданно, а что за пьеса?

— Оу, я, сейчас, — парень сильно нахмурил брови и стал читать то, что написано на билетах. — А, да, «Ромео и Джульетта». Вот.

— Знаком с Шекспиром? — Персефона едва сдерживала смех, наблюдая, как шестеренки в голове Монтегю напряженно заскрипели. — Ладно. Я пойду, да. Люблю Шекспира.

Девушка сосредоточенно начала разбирать бумаги на столе, надеясь, что Грекхэм уйдет. Но он не уходил. Она подняла на него недоумевающий взгляд.

— Что-то еще?

— Ты любишь цветы?

— Нет, — соврала она. — Я ничего и никого не люблю. Кроме Шекспира, разумеется.

Девушка хотела тем самым отпугнуть Грекхэма с его идиотскими вопросами. И может наконец-то дать ему понять, что дружба — это максимум, на который он может рассчитывать. Грекхэм встал, чувствуя, что Персефона не хочет больше говорить, и положил на стол ее билет.

— Тогда до встречи на следующей неделе, — голос его звучал глухо и не так грубо, как обычно.

— Да, до встречи, — Персефона кивнула ему, глядя на его ноги.

Едва он вышел, она, сузив глаза, повернулась к окну. Зимнее солнце слабо освещало извилистый, полный жизни Косой переулок. В поступках Грекхэма девушка начала ощущать невидимую руку ее брата. Что же он задумал?

В Министерстве магии работа кипела, перед Персефоной мелькали чьи-то лица и затылки с бешенной скоростью. Девушка сама никогда не стремилась попасть сюда на работу, чтобы не стать частью бесконечной игры во власть. А потому неторопливо искала нужный ей отдел Магического Транспорта. Некоторые люди здоровались с ней, в них она узнавала частых гостей поместья Розье. На третьем уровне девушка шла к нужному ей кабинету и увидела Кингсли Бруствера, нынешнего Министра Магии, какого-то старика, уверенно жестикулировавшего перед носом молодого мужчины, стоявшего с увесистой папкой рядом.

Персефона сразу узнала в рыжем парне того самого Перси Уизли из бара «Трилистник». Внутри девушки все сжалось от волнения, она хотела было отойти в сторону, чтобы подождать, пока молодой человек уйдет куда-нибудь, но к тому моменту стук каблуков уже уведомил о ее приближении. Перси посмотрел на нее, но ничем не выдал того, что знает девушку. «Может он забыл, кто я?» — подумала Персефона, хватаясь за эту мысль, как за спасительную соломинку: «Если у него от алкоголя отшибает память, то все хорошо». Кингсли Бруствер поприветствовал ее как старую знакомую, и Персефона улыбнулась в ответ.

— А, мисс Розье, мы ждали вас. Я — Теодор Бёрк, начальник отдела Магического транспорта. Это мой заместитель — Перси Уизли.

Персефона кивнула молодому человеку, но полностью сосредоточилась на старике Бёрке. Он внезапно рассказал какой-то анекдот про гоблинов, и девушка тихо посмеялась в ответ.

— Я знаю, зачем вы пришли, и вам с удовольствием поможет мой заместитель. Я вручаю ему полномочия по организации этого дела. Хорошо, Уизли?

Перси с готовностью кивнул. Персефона натянуто улыбнулась, ощущая себя неловко. И какой черт дернул ее поцеловать его? Молясь, что он не придавал этому порыву никакого значения, она пошла за ним в кабинет. Помещение оказалось маленьким, с большим столом, шкафом и метровым комнатным растением. Перси с деловым видом принял из рук Персефоны прошение от гоблинов.

— Мистер Уизли, я хочу рассказать вам про суть данной перевозки, — начала девушка, перебирая в руках документы и письма. Поскольку Перси молчал, она продолжила говорить.

— Понятно, для такой сложной перевозки вам нужно получить разрешение на охрану от Отдела Мракоборцев, справку от Отдела контроля финансов, что данная сумма золота не является нарушением целостности экономики Англии, а также разрешение от Отдела магического сотрудничества. После этого мы сможем предоставить вам необходимое количество транспортных средств.

— Простите, сэр, — удивилась Персефона, ощущая теперь весь груз работы, которую скинул на нее мистер Крокус. — А сколько по времени могут занять эти разрешения?

— Зависит от вашей настойчивости, но около полугода. Пять тонн магического золота! Гоблины видимо сошли с ума, раз хотят перевезти все и сразу.

Девушка опешила. Заметив ее растерянное лицо, Перси слегка улыбнулся. Он поправил тыльной стороной ладони свои идеально уложенные волосы и заверил:

— Не переживайте так, мисс Розье. Я помогу вам, — а потом чуть мягче продолжил: — Мы встретились с тобой раньше, чем ты на это рассчитывала?

От его вопроса у Персефоны отвалилась челюсть. Да, она не хотела бы встретить его снова, ведь такая маленькая глупость под влиянием алкоголя могла обернуться для нее большой проблемой. Вдруг девушка вспомнила, что ей двадцать шесть лет и может не оправдываться за свои поступки.

— Да, не ожидала. Но хочу заверить на берегу, я была жутко пьяна и не понимала, что делаю, — Персефона почти вернула себе самообладание. — В таком случае это ничего не значит.

— Конечно, — Перси был жутко спокоен, будто знал наперед все, что она скажет. — Только у меня есть вопрос, мисс Розье.

— Если личного характера, то я не хочу отвечать.

— Да, почему ты не сказала мне свою фамилию? Аристократка с темным прошлым.

— Вот именно поэтому и не сказала, — произнесла она, но вдруг ее глаза широко распахнулись: — Что значит с темным прошлым?

Перси встал и заходил по кабинету, расстегнув ворот своей белой рубашки. Персефона заметила его бледную ключицу и широкую грудь. Она почувствовала, что снова засматривается на него, и совсем теряет самообладание, когда он складывает руки в карманы брюк. Только вот слова, которые он говорил, поражали ее в самое сердце:

— Персефона Розье, 26 лет, училась в Хогвартсе всего 5 лет, Когтевран. Во время возрождения Волан-де-Морта родители отправили тебя во Францию, ты продолжила обучение в Шармбатоне. И не возвращалась вплоть до двадцати одного года. Потом несколько лет переезжала из Лондона в Париж, и обратно, но последний год остаешься в Англии. Внезапно получаешь работу в крупном банке и становишься всего за полгода ведущим коммерческим специалистом. Почти десять лет за границей, а теперь здесь...

— Стоп. Зачем ты мне это говоришь? Откуда эта информация?

— Просто интересно, правда ли все это. Десять лет загадочной жизни неизвестно с кем и где, и тут же такой рост, — в его голосе Персефона услышала зависть. Он просто ужасно завидовал взлету ее карьеры.

— О, да, это правда. И правда еще то, что я дочь богатых людей и мне все сходит с рук вот уже двадцать шесть лет жизни. Какие-то проблемы? Ты тоже часть аристократии, разве нет?

Перси шумно выдохнул и закрыл глаза, словно Персефона сморозила жуткую глупость. Она нервно перебирала край своей кофточки, понимая, что наговорила уже столько, что Фелиция Розье бы никогда ей не простила.

— Нет, моя семья... она обычная. А твоя — нет. Мне уже двадцать семь, и я просто заместитель отдела, и неизвестно, сколько еще буду им, — амбиции плескались из парня, как фонтан невыплаканных слез.

— К чему ты рассказываешь мне это?

Перси вдруг склонился над девушкой. Его горячее дыхание обожгло ее щеку. Он прошептал:

— Предлагаю сделку: я беру на себя заботу о перевозке этого золотишка, а ты используешь свои связи и сделаешь меня начальником отдела?

Персефона вжалась в кресло, рассматривая лицо этого сумасшедшего. Что еще за идиотская сделка?

— Почему? Почему я должна помогать тебе? — она оттолкнула от себя парня, но он навис над ней, как демон. — Я сама смогу заняться этим разрешением.

— Нет, мракоборческий отдел сильно заинтересован в том, почему какая-то женщина, живущая на две страны, вдруг решила затесаться в банке и занимается перевозками золота в особо крупных размерах. Гоблины пользуются твоей фамилией, ведь они знают, что разрешение это им по-другому не достать.

Персефона поняла, к чему он клонит. Стало больно — куда бы не пошла, все хотят выжать из нее максимум выгоды. Но чтобы ей хотел воспользоваться еще и Уизли? Он смотрел на нее с диким возбуждением, в темных глазах горело адское пламя, а грудь вздымалась от волнения. Перси не был похож на своих братьев.

— Хорошо, — Персефона поджала губы. — Мне очень нужно выполнить поручение Крокуса. Но где гарантия, что ты не обманешь?

— Уизли честные люди.

— Ясно, тогда ты уже провалил экзамен на аристократичность, — девушка поднялась со своего места. Но Перси не стал отступать, поэтому она оказалась к нему слишком близко. Парень улыбался, наблюдая за ее строгим лицом.

— Надеюсь, ты научишь меня этому искусству, — он вдруг дотронулся до ее щеки пальцами.

— И не надейся, — девушка оттолкнула его от себя. — А ты наглый, и тупой к тому же.

— Из твоих уст звучит как комплимент, — Перси ухмыльнулся. — Ну, что, обсудим детали сделки?

В камине мягко потрескивали поленья. Персефона ощущала щекой уютное тепло. Ее голова на мраморной шее склонилась в раздумьях, а взгляд остекленел — в черных зрачках ярко плясало пламя. Девушка сидела в кресле, изящно сложив ногу на ногу. В руке застыл бокал вина. Прошла ровно неделя с тех пор, как она встретила этого ужасного человека. Перси Уизли. От одного имени у нее болела голова — и замирало сердце.

Персефона разрывалась под шквалом противоречивых чувств: ненависти к условностям светского общества и наслаждением своей властью. Легкое возбуждение разгорячило кровь, девушка улыбнулась. Полупустая бутылка вина стояла на столике, но никто к ней не притронулся. За окном шел снег, пушистые снежинки падали под звуки вальса, исходившего из угла комнаты — там стоял маленький телевизор. Девушка вышла из своей задумчивости, медленно подходя к окну, если бы не маленький говорящий ящик по вечерам, она давно бы сошла с ума от тишины ее квартиры.

Сегодня она помогла братьям Уизли. Фред и Джордж пришли с идеальными документами, с прекрасным планом будущих расходов и горящими глазами, полными надежды на будущее. Своей тонкой рукой Персефона подарила им билет в лучшее будущее. Все формальности были улажены заранее, им нужно было просто прийти. Девушка закрыла глаза, вспоминая этот день:

Братья Уизли сидят перед ней, не отрывая взгляда от ее рук, быстро перебирающих один лист пергамента за другим. Она удовлетворенно кивает и подписывает бумаги. Мистер Арчрибальд своим гоблинским чутьем понимает, что Персефона поступила правильно, но все равно высказывает сомнения в решении волшебницы. Она пропускает его реплики мимо ушей. Фред и Джордж благодарят ее и уходят, обещая пригласить девушку на семейный ужин. Вряд ли они это сделают. Билл приносит ей кофе, с сюрпризом в виде огневиски, и они пьют под оглушительный смех мужчины. Он обещает познакомить Персефону со своей женой. А потом она видит лицо Перси. Он рассказывает ей о текущих делах и его планах относительно их общего дела. Его рыжие кудри отвлекают. Выразительный взгляд, ямочка на щеке, блестящий ум, омраченный самовлюбленностью — Персефона чувствовала странное влечение к этой личности, позволяя ему встречаться после работы.

Глухой стук. Сердце рухнуло вниз. Персефона открывает глаза. Закрывает. Страшно. Телевизор продолжает играть очередной вальс, а поленья трещать, пожираемые безжалостным к их боли огнем. Девушка думает, что ей показалось.

Стук. Громче и сильнее прежнего.

Персефона хватает в руки волшебную палочку. Она никогда не ждет никого по вечерам, и если это Перси, то как он мог узнать, где она живет? Номер квартиры она ему никогда не говорила. Открыла дверь. На пороге стоял самый неожиданный в такой поздний час человек — Драко Малфой.

— Добрый вечер, дорогая, — он быстро закрыл дверь и приблизился к замершей Персефоне. — Пользуюсь правом старого друга.

Он оставил на гладкой щеке девушки поцелуй. Его лицо покрывала щетина, которая неприятно колола кожу. Совсем непохоже на всегда аккуратного парня. Персефона лишь улыбнулась, пропуская друга в гостиную.

— Как поживаешь? — развязно спросил Драко, по-хозяйски развалившись в кресле. — Смотрю, приятно проводишь время. Что за вино?

— Монблан с виноградников Розье. Могло быть что-то иное?

— Ну, ты же у нас «особенная», — голос парня задрожал. — Сядь, я хотел с тобой поговорить.

— Давай прямо, без лишних слов. Что тебе нужно? — Персефона села напротив, поправляя складки домашнего платья.

— Пожалуй. Сегодня узнал, что ты выдала кредит этим недоумкам Уизли, но отказала моей жене, Астории. Хотел бы знать, почему?

— Я не занимаюсь благотворительностью. Ты богатый человек, зачем твоей жене деньги?

— Я по уши в долгах, а нам нужны новые алхимические трактаты. Ты же знаешь, что это не всегда легальные источники. Я надеюсь, что ты поймешь нас. Мне нужны эти деньги срочно.

— Ты пришел ко мне выпросить их? — Персефона выгнула бровь. — Какое унижение, Малфой. Куда мы катимся?

— В ад бедности. Станем нищими, как Уизли.

— У тебя не закрытые вопросы к ним?

— Скорее старые раны. Но не важно. Так ты поможешь мне? — Драко смотрел на Персефону холодными серыми глазами, ожидая ее реакции. Она в это время оглядывала свои острые ухоженные ноготки:

— Мы с тобой всегда были друзьями, пока я не уехала в Париж. Так что по старой дружбе я помогу тебе.

— Я твой должник, Персефона, — Малфой подскочил к девушке и поцеловал ей руку. — Ты спасла нас.

— Не стоит, — она лишь слегка улыбнулась. — Я все равно возвращаюсь в наш круг, так что... Мне нужны друзья.

— Можешь на меня рассчитывать, — Драко сдержанно кивнул, уловив намек. — Но почему именно сейчас?

— Хочешь, чтобы я все тебе рассказала? — глаза девушки хитро сверкнули.

Они тихо переговаривались, приговорив вторую бутылку вина. Огонь в камине не гас, волшебным образом заставляя поленья уютно трещать. Персефона отпустила Драко далеко за полночь. Едва его тень выскользнула за порог, она обдумывала каждое брошенное слово: он точно распустит слух, что Персефона возвращается в семью Розье. Об этом узнает брат. А там уже она использует свои связи, чтобы выполнить свою часть сделки с Перси.

От этого имени кружилась голова. Насколько велик шанс помочь ему? Не будет ли у нее проблем? Знать этого она не могла. Уже будучи в постели, девушка ворочалась с мыслью, что никогда еще не отступала от своих принципов ради какого-то мужчины. Что же изменилось для нее на этот раз?

* * *

Театр «Глобус» расположился на берегу Темзы. Копия того самого Шекспировского театра, в котором ставил свои спектакли великий мастер. Грэкхем Монтегю стоял у здания, бросая взгляды на толпу, которая заполонила маленькую площадь. Алый закат опускался на землю. В его лучах Персефона медленно подошла к Грэкхему и улыбнулась ему.

— Добрый вечер, юный знаток Шекспира, — девушка поправила воротник пальто. — Здесь холодно, пойдем внутрь.

— Да, привет, — парень неловко пропустил девушку вперед. Он размышлял, что бы еще сказать, но так и не придумал.

Они неспешно зашли в старинное здание: Персефона и Грэкхем волшебным образом не позволяли толпе поглотить их, маглы обходили пару стороной. Монтегю с отвращением смотрел на людей вокруг, а девушка с застывшей улыбкой дергала его за рукав, чтобы он прекратил так свирепо оглядываться.

— Прекрати, — она зашипела, как рассерженная кошка. — Ты в театре, а не подворотне. Сейчас дойдем до нашей лоджии, терпи.

Грекхэм угрюмо промолчал. Они сели в маленькой лоджии, где было свободно еще несколько мест. Персефона с удовольствием оглядывалась вокруг и сжимала красные бархатные подлокотники. Длинное черное платье подчеркивало ее стройное тело, и Грэкхем моментально забыл, что он был чем-то недоволен. Их лоджия пустовала до первого звонка — едва только звук рассеялся, дверь открылась и зашел Кристиан Розье со своей спутницей — ей оказалась Пэнси Паркинсон, обтянутая ярко-красным шелком. Ее наряд смотрелся так впечатляюще, что Грэкхем и Персефона на минуту застыли в изумлении.

— Добрый вечер, дорогая, — Кристиан поцеловал сестру. — Давно не виделись.

— Здравствуй, — она ответила улыбкой. — Привет, Пэнси.

— Персефона, я так рада, — сладко улыбнулась мисс Паркинсон, обнажив свои неестественно белые зубы. — Сегодня будет приятный вечер.

Девушки смерили друг друга взглядом, но соперничать им было не в чем. Кристиан сел по правую руку от сестры, и тут прозвенел второй сигнал. Скоро начнется представление. Брат кидал на сосредоточенную Персефону выразительные взгляды, которые она считывала как приглашение к разговору. И лишь начало пьесы уберегло ее от этого.

Весь первый акт трагедии «Ромео и Джульетта» девушка ощущала себя ужасно — повышенное внимание, которое уделяли ей и брат, и Грэкхем, и Пенси заставляло кожу покрываться мурашками. Но пьеса увлекала Персефону все больше, так что через некоторое время она была поглощена представлением, вытянувшись, как струна, на своем месте. Ритм поэзии, история несчастной любви и вражды между влиятельными семьями оказались Персефоне невероятно близки — она впервые ощутила всю боль Джульетты, которая не могла сделать свободный выбор в своей золотой клетке.

Объявили антракт. Кристиан с улыбкой взял сестру за руку, взглядом усадив на свои места Грэкхема и Пэнси: первый послушно сел на свое место с каменным лицом, а вторая — обиженно надула губки, лишенная возможности подслушать, о чем эти двое будут говорить.

Персефона безропотно шла за братом, чему тот был сильно удивлен: его брови вздымались вверх, а лицо осеняла ухмылка понимания. Они вышли в коридор и остановились в самом его конце.

— Что случилось? — Кристиан оглядел непроницаемо дружелюбное лицо своей сестры.

— Ничего, — девушка отвела взгляд. — Я так полагаю, ты уже слышал про мое возвращение?

— О да, Малфой прислал сову. Это ты его надоумила?

— Да. Он сплетник, слухи расползутся быстро, — все еще глядя в сторону, отвечала она.

— Я рад, что ты решила бросить свои глупости. Но это значит, тебе что-то нужно?

— Неужели я настолько меркантильна? — Персефона невинно посмотрела на брата.

— Да, — твердо ответил Кристиан. — И мне это нравится: деловая хватка, острый ум. Мне нужны такие люди.

— Значит, ты сейчас заправляешь делами семьи? — осторожно уточнила девушка.

— Да. Отец болен, мать бесполезна. Остаешься только ты и мои амбиции.

— Тогда, не буду скрывать. Мне нужна помощь: я хочу сделать одного молодого человека начальником отдела в Министерстве.

— И кого?

— Перси Уизли.

— Нет, — вдруг дернулся Кристиан. — Нет, только не Уизли.

— Но почему? Он достаточно умен и талантлив, уже заместитель, просто нужно сместить старика Бёрка. Никаких сложностей.

— Уизли, знаешь, они не нашего формата. Почему я должен ему помогать?

— Потому что я прошу тебя об этом, — Персефона сжала руку брата. — И мне это выгодно. Он станет начальником, а я получу влияние на отдел магического транспорта. По-моему, это очень хороший ход.

— Хмм... — протянул на одной ноте Кристиан, покрутив на руке свои золотые часы. — Тогда подумай вот над чем: я делаю этого Перси начальником, а ты — присмотришься к Грэкхему.

— Что? — девушка возмущенно сдвинула брови. — Что значит «присмотришься»?

— Он хороший парень, и бегает за тобой несколько лет, как щенок. Если бы вы поженились, это было бы замечательный союз.

— Это шутка? Он тупой, как тролль, — отрезала Персефона. — Нет, ни за что на свете. Нет.

— Я пока не заставляю, но если ты хочешь помочь этому Перси, то подумай над моим предложением, — Кристиан с улыбкой огляделся. — Никто не просит тебя быть верной ему, как Джульетта, просто мне нужны с Монтегю нерушимые связи.

И, не дождавшись ответа, мужчина ушел от ошарашенной сестры: Кристиан сказал свое слово. «Это просто средневековье какое-то, как он смеет?» — возмущалась Персефона, медленно возвращаясь в лоджию. Когда она зашла, Грэкхем сидел к ней боком, и его вечно скучающий и пустой взгляд напугал девушку. Кристиан же ушел с Пэнси после второго акта и не вернулся.

— Билеты на пьесу тебе дал Кристиан? — тихо спросила Персефона, когда трагический спектакль «Ромео и Джульетта» закончился.

— Да, ведь ты любишь театр, — простодушно ответил Грэкхем. — Мне даже понравилось, хотя я раньше никогда не смотрел такое.

— Понятно, — девушка задумчиво закусила губу. — И что же тебе понравилось?

— Как Ромео ловко к Джульетте в башню залез. Это прикольно, взял, что хотел. Мужик! — хохотал парень.

Персефона закрыла глаза. И вот к нему она должна «присмотреться»? Девушка пробормотала что-то неопределенное в ответ. Они шли вдоль ночной Темзы, которая отражала веселое сияние тысячи огоньков от фонарей и домов набережной. Грэкхем что-то рассказывал, а девушка задумчиво шла рядом, засматриваясь на блики воды, которые шутливо перебегали с одной волны на другую.

Вдруг кто-то коснулся ее руки. От неожиданности девушка дернулась, и тут же выхватила волшебную палочку, несмотря на толпы проходящих мимо маглов. Перси Уизли с улыбкой всматривался в лицо Персефоны. Она сразу же успокоилась.

— От кого ты вечно обороняешься? — удивился рыжеволосый парень.

— Привычка, не ожидала тебя здесь встретить, — Персефона слегка улыбнулась. — А ты что здесь делаешь?

— Гуляю, сегодня хорошая погода, — спокойно ответил он, поправив шарф.

— Это кто? — грубо спросил Грэкхем, на которого никто не обращал внимания.

— А, знакомьтесь, это Грэкхем Монтегю, а это...

— Перси Уизли, знаю, — Монтегю осклабился. — Был старостой, по-моему.

— Да, старостой школы, — Перси самодовольно поправил ладонью волосы. От этого жеста Персефона чуть не рассмеялась.

— А, так вы знакомы. Чудесно, — девушка неловко посматривала то на одного, то на второго парня. Их лица не выражали радости от встречи. Скорее даже наоборот.

— И что вы здесь делаете? — обратился к ней Перси, окончательно потеряв интерес к Грэкхему.

— Мы гуляем. Поэтому не мог бы ты отвалить, а? — прорычал Монтегю.

— Мы ходили в театр, — Персефона жестом попросила Грэкхема замолчать. — В «Глобусе» постановка была. Шекспира.

— Не знал, что ты любишь театр, — вдруг мускул на щеке Перси забился сильнее. — Не буду мешать. Хорошего вечера.

Он быстро отошел от них, растворившись в толпе. Персефона даже не успела ничего ответить, так быстро потеряв Перси из виду. Она успела заметить в его глазах разочарование, и ей стало все равно на чудесный январский вечер, на шепот маленьких волн реки и болтовню Монтегю рядом. Грэкхем окончательно потерял ее вниманием в этот вечер.

* * *

— Все в порядке? — девушка сидела на скамейке перед банком Гринготтс, покачивая ногой. Кутаясь в пальто и сжимая в руках горячий кофе, она пыталась спрятаться от ледяного февральского ветра.

— Да, я получил разрешение на перевозку вашего золота, — Перси вытащил из своей сумки, обтянутой драконьей кожей, папку с бумагами. — Здесь все готово, можете начинать хоть завтра.

— Ты... — ее руки задрожали, принимая драгоценное для ее карьеры разрешение. — Ты сделал это так быстро?!

— Да, когда в твоих родственниках Гарри Поттер, и не такое возможно, — парень спокойно оглядел лицо Персефоны, почему-то задержавшись на губах, кожа которых блестела от бордовой лаковой помады.

— Я не могу похвастаться, что договорилась за твое повышение, — Персефона понизила голос. — Ведем активные переговоры с Бёрком, намекаем на необходимость его отставки. Я не могу сделать все быстрее, и...

— Все в порядке, — Перси наклонился к девушке ближе. — Я не тороплюсь, все должно пройти естественно: Бёрк ушел, а я пришел.

Они смотрели друг на друга, и девушка снова утонула в его глазах. Она закусила губу, их лица притягивались друг к другу все ближе. Но кофе выскользнул из рук и упал на землю, тем самым оборвав внезапно возникшую связь — они отскочили друг о друга. Персефона, не поднимая глаз, молча убрала негодный стаканчик с кофе взмахом палочки, а Перси задумчиво почесал переносицу. Помолчали.

— Я слышал, тебя пригласили на наш семейный ужин? — Перси улыбнулся. — Что ж, я постараюсь прийти.

— Да, близнецы, кажется, начали процветать.

— Тогда увидимся там, у меня есть важная новость, — он поднялся со своего места, отряхнув снег со штанины.

— Какая? — полюбопытствовала Персефона.

— Не могу сказать, — парень обернулся в пол-оборота, надевая на голову шляпу. — До встречи.

Персефона наблюдала за удаляющейся фигурой Уизли, понимая, что зря соврала ему. Никаких переговоров с Бёрком не было, ведь Кристиан уже полтора месяца ждал ее ответа на вопрос: будет ли она начинать отношения с Грэкхемом или нет? От этого решения зависело все — и карьера Перси, и ее дальнейшая жизнь.

Конец зимы выдался дождливым, но солнце уже начинало выглядывать из-за туч. Оно пригревало замерзшую землю, животных и птиц. И только люди сидели в четырех стенах, проклиная на все лады холодный ветер и дождь. Деревушка Оттери-сент-Кэчпоул в феврале две тысячи четвертого года начинала походить на маленький городок — тут и там стояли новые дома, отделанные на современный лад.

Персефона шагала в центре деревни вдоль пустой дороги, то и дело оглядывая дома маглов. Люди постоянно стремились обновиться, освежить свои жилища, идти в ногу со временем. Кожу приятно пригревали солнечные лучи, а потому девушка расстегнула свой плащ, подставляя шею и грудь. Стук сапожек о мокрый асфальт вводил Персефону в медитативный транс. Она знала, что дом Уизли находится на самой окраине, за высокой живой изгородью на холме. Билл сказал, что встретит ее у входа, чтобы познакомить с остальными членами семьи. И вот, стоя у калитки, оказавшейся очень узкой, не позволявшей четко разглядеть, что происходит за ней, Персефона размышляла, что никогда еще так не нервничала, отправляясь в гости.

Прикусив свои пересохшие от волнения и мороза губы, девушка протянула руку ко входу. Металл обжигал пальцы холодом, но едва она толкнула скрипучую калитку, как он заметно потеплел — на него были наложены соответствующие заклинания. «Система предупреждения сработала, — совершенно буднично заметила Персефона, — скоро кто-то подойдет». Едва она оказалась в просторном дворе, как из дверей большого дома выбежали дети — высокий мальчик и две девочки, с визгливым смехом убегающие от малыша, который в спешке неловко перебирал ножками по деревянной террасе. Сразу после показалась белокурая женщина, которая издалека помахала Персефоне, от чего та заметно растерялась. Уже само присутствие маленьких детей в доме вызывало непривычные чувства.

Билл Уизли вышел навстречу, покачивая своей рыжей гривой. Он раскинул руки в стороны и широко улыбнулся, подходя к девушке:

— Рад, что решилась. Проходи!

— Привет, — она быстро перебирала пальцами ремешок своего плаща. — Я... не думала, что вас тут так много.

— А, ты про детей, — Билл понимающе кивнул. — К этому быстро привыкаешь.

Они подошли к старенькой узкой террасе, на которой валялись десятки резиновых калош самых разных форм и размеров, а еще лопаты и ведра. Персефона рассматривала их с большим удивлением: такой беспорядок она видела разве что в домике садовника поместья Розье. Но подошедшая к Биллу невероятно красивая женщина заставила Персефону откинуть лишние мысли: какая разница, сколько старых калош хранит этот дом?

— Знакомься, моя жена, Флёр, — Билл с большим удовольствием обнял женщину за плечи.

— Очень приятно, Персефона Розье, — они пожали друг другу руки. — Много слышала о вас в Шармбатоне, vous êtes très belle, — вдруг патетично заметила Персефона, искренне восхитившись Флёр.

— Merci d'être venu, — кротко поблагодарила Флёр и ослепительно улыбнулась. — Билл много рассказывал про вас, рада наконец-то познакомиться. Но я не знала, что вы учились в Шармбатоне, приятно встретить camarade d'école в Англии.

В этот момент одна из девочек со светло-рыжими волосами, чем-то напоминавшими гриву Билла, подбежала к Флёр, чтобы обнять. Она пристально смотрела на Персефону своими большими зелеными глазами, от чего той стало не по себе.

— О, Мари-Виктуар, поздоровайся с мисс Розье, — приветливо предложила своей дочке Флёр, но та лишь спрятала лицо в материнской юбке.

— Обычно я произвожу на детей плохое впечатление, на первый взгляд, — пошутила Персефона, подмигнув Мари-Виктуар, которая с интересом прислушалась к голосу незнакомки — немного хриплому и громкому.

Входная дверь скрипнула.

— Что вы здесь забыли? Пойдем в дом! — весело предложил Джордж. — Персефона, мы очень рады!

Близнец был одет в хороший костюм, причесан по последней моде и от него за километр веяло дорогим парфюмом. Персефона невольно улыбнулась, удивленно приподняв брови. Она зашла в дом, который оказался внутри довольно тесным, но от доброжелательной атмосферы она не смогла сохранить свое привычное холодное выражение лица. Фред выскочил со стороны лестницы и поприветствовал гостью.

Он провел Персефону к столу, возле которого суетилась миссис Уизли со своей дочерью и невестками — Гермионой Грейнджер, которую знал весь магический мир как одну из главных участников битвы за Хогвартс, и Джейн Уизли, психотерапевта больницы Святого Мунго. За столом уже сидел Артур Уизли и его сын, Перси. Гарри Поттер в это время зашел в гостиную, держа на руках младенца.

Персефона заметно растерялась: тело под обтягивающим черным платьем периодически обдавало холодом, несмотря на тепло в комнате.

— Здесь все свои, — заботливо заметил Джордж, отодвигая для Персефоны стул посреди стола. — Вы наш гость, мисс Розье.

Пока Персефона знакомилась с каждым членом семьи, Перси кидал на девушку долгие взгляды. Он жадно ловил растерянность, неловкую улыбку, дрожание в пальцах. Впервые увидел ее в простом черном платье, вырез которого скромно подчеркивал белую грудь и точеную шею. Перси поймал себя на мысли, что не видел этой утонченной красоты за складками бесконечных плащей и пальто. Она сидела напротив, смущенная и тихая, какой он не знал Персефону с момента их знакомства. И эта улыбка, и теплый взгляд черных глаз...

Перси не замечал, что откровенно пялится на Персефону. Она же практически не смотрела в его сторону, общаясь то с миссис Уизли, то с Джинни. По правую руку от нее сели Джейн и Джордж, а по левую — Фред и Гарри. Рядом с Перси — Флёр и Билл, мистер и миссис Уизли. Мари-Виктуар сидела вместе со взрослыми, едва дотягиваясь подбородком до стола. Она часто смотрела на незнакомую женщину, которая выделялась черным пятном среди ярких, рыжих, улыбчивых людей.

Все говорили между собой, передавали друг другу тарелки с простыми домашними блюдами, хвалили кулинарию миссис Уизли, которая в ответ смущенно отмахивалась. Персефона невольно сравнивала это шумное застолье с холодными ужинами своей семье, где на каждый чих мать просила соблюдать ряд неписанных правил.

— Никогда бы не подумала встретиться с вами вот так, в этом доме, — в полголоса заметила Джейн, наклонившись к гостье.

— Да, пожалуй, — кивнула Персефона, добавив в полголоса: — У вас очень милая семья.

— Согласна, — утвердительно кивнула Джейн. — И близнецы смогли наконец-то взять себя в руки и начать работать, как прежде.

— Если бы не ваши старания с отчетами, ничего бы не получилось, — девушки с улыбкой переглянулись.

— Еще я хотела спросить, — задумчиво протянула Джейн: — У вас все в порядке? Слышала, вы вернулись в круг.

— Да, — взгляд Персефоны на секунду остекленел, она чуть-чуть прикрыла глаза. — Это необходимо.

На этих словах она пристально взглянула на Перси. Он нервно вздрогнул, но не отвернулся. Они смотрели друг на друга, пока Персефона не отвлеклась поправить прическу.

— Вы же помните мои рекомендации? — беспокойным шепотом спросила Джейн.

Персефона кивнула. Она хотела ответить, но Фред взял в руки бокал и встал, привлекая всеобщее внимание. Разговоры, которые журчащим ручейком текли весь вечер, смолкли. Парень прочистил горло, прежде чем начать свою речь:

— Дорогие друзья и наша очаровательная гостья! Мы собрались здесь, чтобы отметить радостное событие — возрождение из пепла «Всевозможных волшебных вредилок». Вновь наше с Джорджем детище было спасено женщиной, — Фред поднял бокал в сторону Персефоны, которая застыла с неловкой улыбкой, но не спускала с него глаз. — Благодарим от лица нашей большой семьи!

Персефона отсалютовала своим бокалом, принимая теплые слова. Всеобщее внимание уже не смущало девушку, и она получала удовольствие от компании, в которую попала этим вечером. Буквально вслед за братом Перси решительно поднялся со своего места.

— Да, да, мы все очень благодарны Персефоне. Спасибо, — начал парень, ища в своем голосе уверенность. — Так как все собрались сегодня, я хотел сообщить вам важную новость, — Перси внимательно оглядел каждого, от чего многие опускали глаза. Персефона отметила про себя этот факт. — Тётушка Мюриэль переписала на мое имя все свое состояние.

В комнате возникла чудовищная тишина. Все уставились на Перси в полнейшем недоумении. Захныкал младенец, и с извинениями Гарри Поттер встал из-за стола, чтобы скрыться из гостиной. За ним ушла и его жена — Джинни. Мистер Уизли приподнял брови и поджал губы, обдумывая новость сына; миссис Уизли упрямо смотрела перед собой, нахмурившись. Джордж закашлялся, а Фред неотрывно смотрел на своего старшего брата, не веря тому, что тот сказал. У Рона лицо побагровело и сжались кулаки, побелевшие костяшки сильно выделялись на красноватой коже; Гермиона успокаивающе положила руку на плечо своему мужу. Флёр и Билл смотрели на Перси с застывшей улыбкой, только их дочке был интереснее тыквенный пирог бабушки. Джейн сжала в руке салфетку, не глядя ни на кого.

Персефона осмотрелась: никто не радовался за Перси, и, возможно, тетушка сделала нечто из ряда вон выходящее? Но спросить такое она не имела никакого права, а потому сосредоточилась на кусочке пирога перед собой. Перси решил немного объяснить ситуацию родным:

— Я сам не ожидал такого. Она оказалась очень милой старушкой, и прежде чем покинуть этот мир — вспомнила про своего племянника.

— Так ты теперь самый богатый Уизли в Англии? — вдруг спросил Джордж с издевкой. Джейн тут же шикнула на него.

— Да, — невозмутимо заметил Перси. — Я оказывал ей должное внимание, в отличие от вас.

— Перси, прекрати! — начала раздражаться миссис Уизли. — Мы очень рады за тебя, это просто... поразительная новость.

— Она скорее бы завещала деньги садовым гномам, чем Перси, — закипел Рон. — Что-то здесь не чисто.

Гермиона ткнула своего завистливого мужа в бок, от чего тот вздрогнул. Воздух наэлектризовался самыми разными чувствами: негодование, несправедливость, зависть. Персефона оказалась в центре семейного урагана, сама того не желая. Перси же сел на свое место, залив в себя ощутимый стакан огневиски. Они посмотрели друг на друга.

— Спасибо за приятный вечер, но мне, наверно, пора, — девушка поспешно встала.

— Так скоро? Останьтесь, — предложила миссис Уизли, но скорее из вежливости, чем реально того хотела. — Мы очень рады были с вами познакомиться.

— Это взаимно, — Персефона улыбнулась притихшим Уизли. — Нет, не стоит меня провожать, — попросила она, когда Фред хотел подняться за ней.

На улице было уже темно, и морозный воздух обжигал горло. Девушка не стала сразу трансгрессировать, а на несколько минут задержалась на крыльце, оглядывая мерзлую землю, заброшенный огород, огромное ветвистое дерево, видевшее жизнь не одного поколения Уизли. Окинув теплым взглядом гору резиновых калош в углу террасы, словно запечатлевая это место в памяти, как картинку, Персефона зашагала в сторону выхода.

— Постой! — крикнул знакомый голос. Она медленно обернулась: Перси шел к ней, застегивая на ходу свое пальто. — Ты сейчас в Лондон?

— Да, — Персефона нахмурила брови. — Сбежал от серьезного разговора?

— Без меня им будет лучше, по крайней мере сейчас, — он открыл калитку перед девушкой. — Вашу руку, мисс?

Они трансгрессировали. Персефона полностью доверилась Перси, а потому оказалась у моста, на котором впервые поцеловала его — от этого воспоминания горло сдавило изнутри. Девушка погладила свою шею. Парень жестом пригласил идти вперед.

— Я тут случайно подслушал твой разговор с Джейн. Что значит «круг»?

— Странно, что ты об этом не слышал, — с сомнением пробормотала она. — Это чистокровная аристократия. Тут крутятся большие деньги, связи и крупные проекты, за которыми стоит — отчасти — будущее волшебного мира. Люди заходят в круг, чтобы получить что-то. Джейн, на тот момент еще Барлоу, заходила, чтобы взять деньги на свои исследования. И так через Малфоев познакомилась с моей семьей, которая спонсировала ее, — медленно рассказывала Персефона, проводя рукой вдоль перил моста.

— Странно. Ты никогда про них не рассказывала.

Персефона пристально посмотрела на парня, который все это время следил за каждым ее движением. Они остановились, подставляя лица прохладному ветру. Перси едва заметно улыбался.

— Мерлин... Я стал самым богатым человеком в моей семье, — в голосе сквозили нотки самодовольства.

— Рада за тебя, — они переглянулись. — Что будешь делать со всем этим?

— Воспользуюсь, конечно, и стану влиятельным человеком, — он пожал плечами. — Мне осталось только стать начальником отдела, хотя я уже могу не работать хоть до конца жизни!

Перси взял девушку за руку и развернул к себе, его ладонь приятно согревала ее холодное запястье. Персефона не стала сопротивляться.

— После знакомства с тобой моя жизнь так изменилась, — парень навис над девушкой, осторожно, кончиками пальцев касаясь ее щеки. Персефона затаила дыхание. — Я рассчитываю на тебя.

— Разумеется, — выдохнула она, отвернувшись. — Я сделаю все, как договаривались.

Персефона едва сдержалась, чтобы не утопить этого карьериста в темных водах реки. Но Перси не стал останавливаться.

— Мы отличные партнеры, тебе не кажется? — он осторожно развернул к себе лицо девушки. И вдруг шепотом произнес: — Ты такая красивая...

Когда Перси наклонился к ней, Персефона закрыла глаза, запоминая вкус его губ. Сладкое ноющее чувство поднималось из глубин живота вверх, к сердцу. Не решаясь что-либо предпринять, она сквозь пелену блаженства ощущала как его неожиданно сильная рука берет ее за талию и прижимает к себе.

Они с трудом оторвались друг от друга. Персефона молчала, вопросительно вглядываясь в лицо парня, в ответ он лишь улыбнулся. Искренне. Она так долго была одна, что уже забыла, каково это... Но странное предчувствие заставило девушку замереть: она с шумом выдохнула, вглядываясь в толпу, которая сновала по мосту даже в такой поздний час. Словно в замедленной съемке, сквозь группу туристов и вспышек фотокамер, Персефона столкнулась взглядом с Грекхэмом Монтегю. Мелкая дрожь пробила тело, и она медленно выбралась из объятий Перси.

— Я... Мне... — задыхалась от волнения, ища в себе силы успокоиться. — В общем, мне нужно подумать над всем, что сейчас произошло, хорошо?

— Подожди, что случилось? — Перси успел поймать ее за руку. — Ты в порядке?

— Да, да, просто дай мне уйти? — чуть не плача, прошептала девушка. — Я потом все объясню.

Взгляд ее упал на то место, где только что стоял Монтегю. Но там его уже не было. Забегав глазами, Персефона окончательно потеряла самообладание:

— До встречи, — быстро поцеловала Уизли в щеку.

Обнадеженный словами, Перси отпустил ее. Она шагнула к толпе туристов: тут и там люди плотными группами окружали ее, и, задыхалась от приступа мизантропии, пробивалась к противоположной улице. Едва найдя спокойный безлюдный переулок, Персефона трансгрессировала к дому.

— Черт, черт, черт, — повторяла она, как мантру, прыгая через ступеньки наверх, к своей квартире.

Оказавшись за дверью, Персефона побрела вглубь темного дома. Вся ее хитроумная стратегия рассыпалась на глазах. На кухне даже не стала включать свет. Дрожащими руками она взяла стакан воды, но, начав отпивать, только расплескала ее себе на грудь. Сделав глубокий вдох, закрыла глаза, но в сознании всплывал Грекхэм — тяжелый взгляд из-под нависших бровей.

— Я все испортила, Кристиан. Испортила-а-а, — завыла она в пустой кухне, опускаясь на стул. Слезы стекали по щекам, капая на пол, размазывая под глазами черную тушь. — Что же мне делать?

— А ты, я смотрю, та еще потаскуха, — в дверях стоял Грекхэм, сложив руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?! Как ты...?

— Дверь была открыта, — парень впивался глазами в девушку. — И что это я увидел сегодня?

Персефона озлобленно сверкнула глазами, услышав его хозяйский тон. Почувствовав прилив сил, как загнанный в угол зверь, она встала, выхватив волшебную палочку.

— Какое право ты имеешь врывать в мой дом и допрашивать меня?! — голос дрожал от возмущения.

— Хм-м, пару дней назад ты согласилась быть моей девушкой, — Грекхэм старался держаться отстраненно.

— Всего пару дней, из которых мы не виделись ни разу, — едко заметила Персефона. — Неужели это тебя не насторожило?

— Ты считаешь меня тупым ослом, которого ты водишь за нос? Вся такая умная и особенная? — Грекхэм осклабился, подходя к ней. — Принцесса Розье кажется недотрогой, а на деле — неуравновешенная истеричка. Кому ты нужна?

Персефона медленно пятилась, постоянно держа Монтегю на расстоянии. Кидать заклинания в маленьком пространстве ей не хотелось. Они кружили так по кухне, и парень не собирался молчать:

— Ты думаешь, что нужна этому недоумку Уизли? Он воспользуется тобой и бросит, и будет прав. Или ты сама себя прихлопнешь от скуки, как несколько лет назад?

На этих словах девушка не выдержала и кинула в парня красный луч, но он успел отскочить. Грекхэм за несколько секунд вырвал из ее рук волшебную палочку и отбросил на пол, где она закатилась под стол. Грубо схватив ее за волосы, он продолжал:

— Посмотри на себя, ты жалкая. Даже собственная семья мечтает от тебя избавиться, выдать замуж и забыть. Думаешь, я не знаю, что вы хотите сделать? Я не настолько идиот, — Персефона скулила от боли, пытаясь вырваться, но парень наслаждался ее беспомощностью. — Я долго терпел твою избалованность, потому что ты хорошенькая!

Девушка со всей силы рванулась, пытаясь оттолкнуть Монтегю, и поцарапала ему щеку. Кровь выступила капельками, которые парень равнодушно размазал ладонью.

— Какая же ты сука, — он потащил девушку за шею. — Бегал за тобой, думая, что ты невинная овца, но наткнулся на очередную продажную тварь. Знаешь, как поступают со шлюхами?

Боль застилала глаза и все плыло перед Персефоной, которая в отсутствии волшебной палочки просто не знала, что делать. Ее грубо кинули на диван гостиной. Не успев опомниться, она попыталась спрыгнуть и убежать, но тут же оказалась прижата лицом к полу.

— Лучше не дергайся, — злобно сказал Монтегю. — Как же меня бесило вечно сдерживаться...

Парень расстегнул платье на спине, а потом перевернул девушку к себе лицом, попутно стараясь стянуть его. Персефона сопротивлялась, крича, моля о помощи, чем еще сильнее развлекала Грекхэма. Но когда он начал трогать ее за грудь, ему надоели бесконечные визги — один удар по щеке, и Персефона стихла, выплевывая кровь. Всхлипывая от боли, она вспоминала, что такое уже было с ней.

Франция. Париж, угол улицы Моконсей. Улыбчивый мужчина и она, семнадцатилетняя наивная девушка. Там, в каменной нише, на нее грустно смотрела статуя Пречистой девы: словно оплакивая ее невинность.

Грекхэм, рассчитывая на собственное удовольствие, почти облизывался, глядя на столь желанное тело. А она притаилась, притихла, чтобы он немного потерял бдительность: краешек волшебной палочки торчал из его кармана, нужно было просто протянуть к нему руку. И вот когда парень склонился над ней, она схватилась за его карман — невербальное заклинание сработало быстро, но не особо эффективно — волшебная палочка не хотела причинить вред своему хозяину.

Грекхэм был обездвижен Оглушаюшим заклинанием, чем Персефона воспользовалась, выползая из-под его тяжелого тела. Она побежала на кухню, схватив свою палочку, а после — на выход, кинув на шевелящегося парня Парализующее заклинание. Попала она в него или нет, уже и не помнила, накинув на плечи первое попавшееся пальто. Как есть, босая, выскочила из квартиры в подъезд. Сбегая по лестнице к выходу, лихорадочно обдумывала, куда трансгрессировать. Пережитый ужас не давал сосредоточиться, что опасно для прыжков в пространстве. Но если ее найдет этот ненормальный — сбежать больше не получится.

Не было времени размышлять, она отправилась в поместье Розье. Без всяких предупреждений зашла в холл, где никого не оказалось. Даже привычного эльфа-домовика. Девушка на подгибающихся ногах побрела в ванную, захлопнув за собой дверь. Включила воду. Сняла с себя пальто и несчастные остатки платья, теперь безнадежно испорченного. Тело покрылось ссадинами, а лиловые синяки начинали расплываться по коже. Персефона выплевала в раковину кровавую слюну. На щеке красовался ушиб.

Она смотрела на себя со смесью жалости и отчаяния. Порой замирала, оказываясь мыслями где-то очень далеко, может быть, на углу улицы Моконсей? Странная тишина в голове давила, сжимала ее голову. Вслух Персефона лишь произнесла:

— Ублюдок.

Слово отскочило от стен, эхом убегая от девушки. Она легла в воду, не став ее греть, и сосредоточилась на ощущения в коже, которую покалывало от холода. Она то погружалась в воду с головой, то всплывала обратно, тяжело дыша от недостатка воздуха. А после сидела в ванной, обняв коленки и плакала от жестокой раны, которую вновь нанесли ее сердцу.

— Не знал, что ты решила приехать к нам так рано, — Кристиан встал у стола, чтобы налить себе вина. — Что-то случилось?

Персефона сидела в новеньком шелком халате у окна и упорно смотрела в одну точку, ничем не реагируя на слова брата. Красноречивые синяки на руках, ногах и ушиб на лице словно ничем не смущали мистера Розье. Он поднес ей бокал вина, и девушка вопросительно подняла взгляд, не решаясь взять его.

— Оно не отравлено, — с ухмылкой заметил Кристиан. — Это моя новая коллекция вин.

Девушка взяла ярко пахнущий напиток в руки, но даже не попыталась отпить из него, зажав хрустальную ножку бокала в ладонях. Придвинув мягкое кресло взмахом палочки, Кристиан изящно развалился с нем и посмотрел на притихшую сестру.

— Я так понимаю, что-то все-таки случилось, — мужчина сделал глоток вина, причмокивая от удовольствия. — Тебя избили?

— Ты удосужился заметить? — Персефона фыркнула от отвращения. — И тебя это совсем не задевает?

— Кто это сделал? — с нажимом спросил Кристиан. — Если это вшивые маглы, с которыми ты почему-то решил жить рядом, то завтра их уже не будет на этом свете.

— Нет, это... — Персефона всхлипнула, стараясь унять дрожь в голосе. — Монтегю.

— Что?! — мужчина резко выпрямился. — Быстро рассказывай.

Девушка, задыхаясь, рассказала, что произошло с ней этим вечером, не умолчав ни о чем. Кристиан слушал, запивая свои мысли вином, которое внезапно потеряло всякий вкус. Все планы рушились на глазах, целые годы потеряли вдруг всякий смысл: гранит стал пылью под ногами.

— Я не стану спрашивать, какого черта ты делала с этим Уизли, но твоя оплошность стоит мне дорого. Хотел уже дожать и избавиться от него, правда теперь в этом нет смысла, — на виске выступила ритмично пульсирующая вена. — Какого черта он вообще делал на том мосту?

— Тебя только это волнует? — Персефона дернула рукой, разливая вино на пушистый белый ковер у своих ног. — Я решила, пойду к мракоборцам и сдам этого Отелло.

Девушка поднялась с места, но потеряла равновесие и едва не упала. Кристиан подхватил ее в последний момент. Вдруг дверь распахнулась, и влетел домовой эльф Тимми, его огромные глаза раскрылись еще шире, когда он увидел Персефону. Задыхаясь и рыдая, он доносил до хозяев новость:

— Хозяйка, я так рад, так рад. Вы живы! Ваш дом... в Лондоне... Он сгорел! — тоненький писклявый голосок слуги будто утопал в вязком молчании.

Для Персефоны мир перестал существовать. Слабость легла на плечи, будто вжимая тело девушки к земле. Она выскользнула из рук брата и сползла на пол, закрыв лицо ладонями:

— Я убью его, убью-ю-у! — выла она, царапая лоб. — Я уничтожу его, я применю к нему все Непростительные сразу!

— Тим, принеси воды хозяйке, — строго приказал Кристиан, растерявшись в вое и шуме, которые подняли эти двое. — За непростительные светит Азкабан, я не позволю тебе позорить нашу семью. И без того дед Пожиратель смерти, не хватает еще жалкой убийцы для пущей важности.

— Как ты смеешь? — глухо отозвалась Персефона, посмотрев на брата злым взглядом. — Он уничтожил меня! Я столько работала, чтобы купить собственный дом. Но что теперь? Что? У меня ничего нет. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое. Ты просто хотел воспользоваться мной, а теперь? А? Как мне жить? Мерлин, я сейчас просто умру от боли...

— Заткнись! — Кристиан едва себя сдерживал: сжатый кулак говорил о том, что он теряет терпение. — Я думаю. Лучше выпей воды.

Домой эльф уже несколько минут предлагал ничего не соображающей Персефоне стакан, но та не хотела ничего видеть. Она отмахнулась от Тимми, но он упорно ждал, роняя крупные слезы себе на грудь. Эта немая сцена длилась несколько секунд, пока Кристиан решительно не направился к выходу. Персефона недоуменно посмотрела на брата.

— Ждите меня здесь. Тим, запрещаю отпускать хозяйку. И обработай ее раны.

Как только спина брата скрылась из глаз, она потеряла связь с реальностью. Ей казалось, что тело проваливается в бездонную пропасть, оно становится легким, почти невесомым. Только мелкая дрожь от редкого дыхания напоминала Персефоне, что она все еще здесь, в комнате Кристиана, в старом поместье семьи Розье. Почувствовав нехватку воздуха, Персефона перестала сжимать свои локти и распрямилась, с глубоким вдохом возведя глаза к потолку. Причудливая лепнина из гипса украшала потолок: мифические животные плясали танец в узоре виноградных лоз. Над люстрой высилось символическое солнце, в форме розы ветров, которая тянется своими лучиками ко всем частям света. Персефоне казалось, что это солнце греет ее, и улыбка все же тронула уголки губ.

Все еще блаженно улыбаясь, Персефона впадала в забытье. Ноги онемели, руки безвольно свисали по бокам, а грудь впала, словно девушка засасывало в черную дыру в пространстве. Но она, не меняя положения, слегка раскачивалась из стороны в сторону. Тимми со страхом наблюдал остекленевшие зрачки хозяйки, которую он позволил себе немного потрясти. Но она словно больше ничего не чувствовала...

— Ты с ума сошла? — голос Кристиана казался Персефоне чем-то очень далеким. — Эй! Очнись!

Мужчина потряхивал за плечи свою сестру, которая очнулась и с удивлением посмотрела на него. Едва она вышла из своих грез, тяжесть реальности рухнула на девушку с двойной силой. В ее черных глазах, как в окнах старого темного дома, потушили свет.

— Сядь, успокойся, — он приподнял сестру, которая в течение нескольких часов сидела с полубезумным видом, уставившись в потолок. — Я должен тебе кое-что сказать.

Кристиан видел, что Персефона совсем его не слышит: ее равнодушное усталое лицо и блуждающий взгляд говорили лишь о тяжести перенесенных страданий. Поэтому он осторожно взял обоими руками ее лицо и повернул к себе, привлекая ее рассеянное внимание на себя.

— Мы опоздали. Грекхэм опередил нас. Он подкупил начальника мракоборческого отдела. Если ты сейчас пойдешь туда, они сделают все, чтобы уничтожить твои воспоминания. Ты меня слышишь?

Персефона кивнула и отвернулась, нервно заламывая пальцы. Кристиан приобнял сестру, позволяя ей заливать слезами его батистовую рубашку. Всхлипывания превращались в вой.

— Тише, тише... Мы отомстим ему. Мы вернем твой дом, залечим раны, все будет хорошо, — приговаривал мужчина, поглаживая Персефону по голове. — Странно, мне кажется, будто мы совсем не выросли. Мне тридцать лет, но я все еще утешаю младшую сестренку...

Она улыбнулась ему в плечо. Отодвигаясь, девушка с благодарностью взяла его руку и крепко сжала в своих.

— Прости меня, — шептала она. — Я вела себя грубо последние несколько лет. Я думала... Я думала, что не люблю вас, потому что вы жестоки со мной. Я ненавижу тебя за то, что лезешь в мои дела без спросу. Но все же люблю, потому что всегда могу на тебя положиться.

— Холодная принцесса Розье, ты ли это? — к Кристиану возвращалось его прежнее самообладание и спокойствие. — Я всегда любил тебя, и поверь, я так просто не оставлю Грекхэма.

— В твоем лице он приобрел опасного врага, — девушка с уверенностью посмотрела ему в глаза. — А я сломаю ему жизнь.

* * *

— Проверь, чтобы там никого не было? — полушепотом попросила Персефона притихшего в изумлении Перси.

Он выглянул в коридор, где было в эти обычные рабочие часы в меру людно — один два работника спешили по своим делам, сосредоточенно глядя себе под ноги. Закрыв за собой дверь, Перси повернулся к необычно эмоциональной и нервничающей девушке.

— Там почти никого нет.

— Отлично, Гарри Поттер у себя в кабинете, как думаешь?

— Должен быть, я могу сходить проверить...

— Не надо. Спасибо, — Персефона с тяжелым выдохом встала у двери. — Пожелай мне удачи.

— Удачи, — парень смотрел на девушку в недоумении, но предпочел не отвлекать ее от чего-то важного. Настолько, что она ворвалась к нему в кабинет посреди рабочего дня и без всяких объяснений стала выглядывать в коридор, ожидая чего-то несколько часов.

Она открыла дверь, фальшиво улыбаясь в глубину кабинета и громко приговаривая:

— Благодарю, мистер Уизли! У меня больше нет вопросов по этим скоростным метлам!

Персефона зашагала по коридору, стрельнув глазами в сторону: там стоял Грекхэм Монтегю и ее брат, Кристиан. Как ни в чем не бывало, эти двое говорили друг с другом, а девушка, стараясь сохранить привычное выражение лица, кинула им обоим. Ее кожа уже была белоснежно чистой — ни одного пятнышка от синяка или ушиба больше не было видно. Она шла прямиком в штаб-квартиру мракоборцев, где скрылась, хлопнув дверью.

Кристиан наблюдал за Монтегю, который взглядом проследил за Персефоной. На секунду даже показалось, что он вспотел от волнения.

— Все еще бегаешь за ней? — мужчина положил руку на плечо парню, заставляя того откровенно вздрогнуть. — Интересно, зачем она постоянно приходит в этому Уизли, а?

Грекхэм дернул щекой, но быстро взял себя в руки, хотя не перестал непроизвольно оглядываться на отдел магического правопорядка.

— Не знаю, рабочие вопросы, — равнодушно отозвался Монтегю. — А что ей надо у мракоборцев?

— Думаю, нужно спросить ее лично. Так вот... — Кристиан спокойно продолжал рассказывать Грекхэму про новый магазин, но тот лишь рассеяно кивал в ответ. И чаще всего невпопад.

Персефона вышла из кабинета, рассеяно оглядываясь вокруг. Слегка пошатываясь, девушка направилась прямиком к своим знакомым. Она с застывшей улыбкой смотрела на мужчин и глупо хлопала глазами.

— Не помню, зачем я пришла туда, — протянула она, хватаясь за локоть Грекхэма. — Я не говорила, зачем пошла к мракоборцам?

Кристиан помотал головой.

— Так глупо, но я ничего не помню! — она восторженно оглядывала все вокруг. — Что здесь делаю? Мы пришли по делам?

— Да, дорогая. Пойдем домой, — Кристиан оттащил сестру от осклабившегося Грекхэма. — Ты просто немного устала.

— Да, хочу в свою квартиру, — сладко потянула Персефона, едва сдержав предательскую дрожь в голосе. — Ты видел мой новый дом, а, Грекхэм?

Парень взглянул на неадекватную девушку, но ничего не ответил. Она же смотрела на него так прямо и так наивно, словно ничего не случилось всего двадцать четыре часа назад. Кристиан вдруг остановился, словно в ужасе:

— Дорогая, ты совсем ничего не помнишь? Твой дом сгорел недавно. — А потом шепнул Грекхэму: — Странно, что она не помнит этого, где она была в это время?

— Как мой дом сгорел? — захныкала Персефона, как маленькая девочка. Она посмотрела полными слез глазами на Грекхэма. — Ты знал об этом? И ничего не сказал?

Монтегю шумно выдохнул, ужасаясь резкой перемене поведения девушки. Кристиан недоумевал, поглаживая по спине рыдающую сестру.

— Мне сейчас нужно идти, мне очень жаль твой дом. До встречи, мистер Розье.

Парень почти бежал к лифтам, поспешно закрывая за собой решетку. Он увидел, что Кристиан и Персефона застыли и смотрят на него. В горле что-то неприятно сжалось, но Монтегю остался верен себе и подавил остатки совести. Почему-то после разговора с мистером Розье болела голова.

Как только Грекхэм скрылся из виду, как девушка перестала хныкать, вернув своему лицу выражение — холодной, замкнутой женщины. Она отошла на шаг от брата, заговорщически кивнув.

— Я не смог достать воспоминания, — Кристиан чуть не рычал от досады. — От страха он замкнулся, хотя должно быть все наоборот.

— Ничего, достанем, — Персефона сморщила носик. — Кажется этот идиот поверил, что мне стерли память. Правда, стоять в отделе мракоборцев с глупой улыбкой и просить их не выгонять меня раньше времени было самой тяжелой частью спектакля.

— Ты справилась, но могла бы уже освоить легиллименцию, — заметил мистер Розье. — Но он выдал себя уже одним своим видом.

— Согласна, мне стоило большого труда не замучить его Круциатусом, — злобно зашипела Персефона, оглядываясь, чтобы никого не оказалось рядом. И именно в этот момент за спиной оказался Перси.

От неожиданности девушка вздрогнула и отскочила от брата, который с ухмылкой наблюдал за смущением на лице сестры. Перси, сложив руки на груди, молчал, ожидая чего-то. Персефона сразу же развернулась в его сторону:

— Знакомься, мой брат, Кристиан Розье, — быстро произнесла она, с опаской оглядывая ухмыляющегося брата.

— Мы знакомы, были старостами в Хогвартсе, — Кристиан, к облегчению девушки, протянул Перси руку.

— Да, помню, даже не знал, что у тебя есть сестра, — Перси поздоровался, и вся его поза стала заметно расслабленной. — Но волей судьбы не встречал тебя раньше.

— Я был занят, то уезжал во Францию, то в Грецию, совсем недавно в Англии живу. Цвет Министерства вижу только на частных вечеринках.

— Слизерин всегда останется Слизерином, — Перси убрал руку в карман. Венка на виске забилась сильнее.

— По-моему, ты собирался идти к Малфоям, — напомнила девушка Кристиану, который явно наслаждался все нарастающим бешенством Уизли. — Так что до встречи.

С этими словами Персефона решительно взяла Перси под руку, на что мистер Розье лишь покачал головой, уступая ее упрямству. Уизли же попрощался из вежливости и повел девушку обратно в кабинет.

— Что все это значит? — Перси медленно повернулся к девушке, когда она отпустила его.

Персефона устало опустилась в кресло, не глядя в его сторону. Она задумчиво счищала пылинки с колен, словно раздумывая, что же ему ответить. Перси присел перед ней на корточки, заглядывая в лицо, которое девушка стремилась спрятать за волосами. Девушка подняла взгляд: парень смотрел на нее с искренним беспокойством. Она протянула руку, осторожно коснувшись его щеки кончиками пальцев — они оказались гладко выбриты, но все же шероховаты.

— Ты все видел? — уточнила Персефона, продолжая гладить Перси по щеке. — Наш поцелуй на мосту...

— Все испортил?

— Да, — девушка немного прищурившись, рассматривала парня. — Я потеряла дом, со мной случилось много страшных вещей за последние дни.

— Тогда я хочу помочь тебе, — Перси решительно сжал ее руку в своей. — Просто скажи, что мне сделать?

— А как же наша сделка? — усмехнулась Персефона, удивленно приподняв брови.

— К черту, — парень поцеловал девушку, которая тут же податливо прижалась к нему. Между поцелуями он продолжал: — Я убью каждого, кто обидит тебя. Ты не представляешь, как ты прекрасна.

Персефона слышала его слова, и сердце ее таяло, словно сливочное мороженое под лучами летнего солнца. Поцелуи становились все настойчивее, дыхание — жарче. Кажется, кто-то хотел зайти в кабинет Перси, но он взмахом палочки замкнул перед посетителем дверь. Пусть даже сам Министр магии стоял на пороге.

Этим вечером Персефона Розье не вернулась в родное поместье.

* * *

— Мистер Уизли, поздравляю с повышением, — Кингсли Бруствер пожимал руку Перси, который с достоинством принимал поздравления от самого Министра. Пару лет назад его сердце бы сделало сальто от радости, что ему уделили внимание. Но сегодня он был спокоен, ведь достоин этого.

Это был майский прием в Министерстве магии, устроенный в честь годовщины победы над Волан-де-Мортом. Важные общественные деятели, герои второй магической войны, журналисты, предприниматели и ученые собрались вместе. Этот важный день был не только всеобщим праздником побед прошлого, но и поводом обсудить не менее важные дела настоящего.

Персефона с улыбкой наблюдала за Перси. Ее немного веселил его важный вид, который он делал, когда говорил о своей карьере, но она ему не мешала. Ощущая на себе любопытные взгляды, девушка отпивала вино из бокала, стараясь делать вид, что ничего не замечает.

— О, мисс Розье, вас-то я искала! — приторным голоском пропела Рита Скитер, приближаясь к Персефона с Прытко пишущим пером над плечом. Ее огромная белозубая улыбка в рамке красной помады была похожа на оскал хищника. — Можно задать вам пару вопросов?

— Нет, — решительно ответила Персефона, отворачиваясь от настырной журналистки.

— Всего пару вопросов, дорогая, — Рита не отставала. — Как вы прокомментируете такую скорую отставку старины Бёрка с поста начальника Отдела магического траспорта? Вам не кажется подозрительным скорый карьерный рост некоего Перси Уизли, который обошел за пару месяцев более достойных кандидатов на эту должность?

— Я ничего не знаю об этом. Мистер Уизли был его заместителем, должно быть логичным, что его поставили начальником в первую очередь, — процедила сквозь зубы Персефона, все еще не глядя на женщину, которая не отрывала от нее пристального взгляда.

— Нет, как мне известно, стремительное падение Бёрка произошло вскоре после начала ваших близких отношений с этим молодым человеком. Чем вы можете объяснить эту связь?

— Если вы сейчас же не прекратите говорить со мной в таком тоне, я сама смещу вас с должности, — Персефона посмотрела в глаза журналистке. — Вы должны понимать грань между журналистикой и клеветой?

Рита Скитер ухмыльнулась, поправив свои очки в красной оправе. Она была довольна реакцией своей жертвы.

— Вы угрожаете мне, мисс? Завтра утром вы будете на первой полосе, — с мерзким смешком женщина удалилась, раскачивая бедрами, обтянутыми зеленым шёлком юбки.

Персефона отвернулась, ощущая, что совершила непростительную ошибку — вышла из себя рядом с этой пронырливой ведьмой. Заглушая волнение шампанским, девушка бродила вдоль фуршетного стола. Кристиан незаметно подошел к ней.

— Что хотела эта зеленая крыса? — шепотом спросил он, улыбаясь вопреки смыслу своих слов. Со стороны казалось, будто он спрашивает о погоде.

— Искала связь между отставкой Бёрка и моими отношениями с Перси, — не менее ослепительно улыбаясь ответила девушка.

— Я не удивлен, ведь ваши отношения с самого начала оказались на виду. А ведь совсем недавно мы засадили Монтегю в Азкабан за абсолютно магловское преступление, он даже запрещенную магию не применял. И ты в центре этого скандала, многие до сих пор не могут успокоиться. Боюсь, Рита будет копать под тебя еще долго.

— Меня раздражает это внимание, — девушка беспокойно огляделась. — Я словно прокаженная, на меня смотрят, но не смеют подойти.

— Обратная сторона популярности? — покачал головой Кристиан. — Но скоро о тебе забудут, ведь я собираюсь жениться на Пэнси.

— Что?! — против воли воскликнула Персефона, смущенно прикрывая лицо ладонью. — Ты что?

— Мы с ней довольно похожи, мне нравится, — усмехнулся мужчина. — Она ждет меня, так что увидимся позже. Хотя Перси, я так погляжу, совсем забыл о тебе?

Хоть Персефона и улыбнулась, но не могла не признать, что слова брата задели ее. Перси уже несколько часов ходил по залу, совершенно не уделяя ей никакого внимания. И даже не попытался представить ее как свою девушку или возлюбленную. Вечер шел, а к некогда популярной Персефоне Розье так никто и не подошел. Неужели ее способы борьбы с неадекватностью Монтегю так возмутило магическое сообщество?

Девушка размышляла об этом, когда возвращалась в просторную квартиру в центре Лондона. Это был дом Перси, в который он переехал сразу же, как только стал наследником богатств тётушки Мюриэль. Довольно уютное место. Идеальный порядок.

Девушка успела принять душ, накинуть халат на голое тело. Она пила чай на кухне в полном одиночестве, ощущая, как слезы подкатывают к горлу: он даже не заметил, что она ушла. Капля в кране раздражающе шумела, разбиваясь о железную раковину равномерным ритмичным стуком. Этот маленький звук был по ушам Персефоны, словно молот: Перси так и не захотел приносить в дом магловский телевизор.

В тяжелых думах она сидела, ощущая волны раздражения. Перси вернулся домой далеко за полночь. Он улыбался. И был абсолютно трезв. Парень даже не обратил внимания, что на кухне кто-то есть. Девушка достала волшебную палочку, чтобы остановить бесконечные капли в кране, но вместо этого кран слетел с громким журчанием прорванной трубы.

Перси влетел в комнату и включил свет, смотря на равнодушное лицо Персефоны, которая вяло пыталась остановить последствия своей бесконтрольной магии.

— Ты что делаешь? — возмутился парень, возвращая все в прежнее состояние. — Ты зачем это сделала?

— Оно само, я не хотела, — слабо защищалась девушка. — Последнее время магия меня не слушается.

— Да, заметно, — Перси раздраженно сел напротив. — Может тебе стоит снова полечиться у Джейн?

— Нет, мне это совсем не нужно, — она нервно начала крутить в руках древко волшебной палочки. — Скажи честно, ты стыдишься меня?

— Я? С чего ты взяла? — Перси удивленно откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Приготовился слушать.

— Ты ни разу не подошел ко мне на вечере. Ни с кем не познакомил, никому не представил. Я простояла в одиночестве несколько часов.

— Я не думал об этом, — парень заметно растерялся. — Я правда не думал. Прости. — Он протянул девушке руку, которую она проигнорировала. Открытая ладонь сжалась в кулак.

— Я хочу уехать отсюда, — вдруг произнесла она, после некоторых раздумий. — У меня есть только один вопрос, поедешь ли ты со мной?

— Надолго?

— Навсегда.

Они смотрели друг на друга, словно впервые встретились. Все еще красивое, но несчастное лицо девушки выводило Перси из себя. Он с тяжелым вздохом положил локти на стол, не зная даже, что ответить. Он никогда не хотел покидать Англию.

— Понимаешь, я получил абсолютно все, о чем мечтал. Я не смогу, у меня тут семья, друзья, работа. Это сложно, — заметив поджатые от разочарования губы возлюбленной, он добавил: — Дай мне еще немного времени, а? Прошу тебя, мне нужно все обдумать. Но не сейчас.

Персефона смотрела на него, ощущая в груди жгучую боль, которая выжгла ее сердце дотла. Он счастлив на своем месте. Он никогда не оставит его. Эта истина открылась перед девушкой, как ответ на все ее сомнения. У них были прекрасные отношения.

— Пойдем спать, милая, — Перси ласково повел девушку в спальню, где нежно приобнял за плечи. Она замерла. Чувствуя ее напряжение, он прижал ее к себе, целуя в шею.

Постепенно девушка таяла в его сильных руках, сдавшись под его настойчивостью. Эта была одна из тех чудесных ночей, когда казалось, что они одно целое и только смерть способна разлучить их. Уже засыпая, Перси перебирал в пальцах длинные волосы Персефоны:

— Твои волосы олицетворяют твою неземную красоту, люблю их.

Утром Перси очнулся поздно. Голова болела, как от тяжелого похмелья, хотя он никогда не пил. Он пошарил рукой по кровати, но не почувствовал привычного, отдающего сонным теплом тела. С трудом открыв глаза, парень огляделся. В спальне было как-то пусто. На шкафчике у кровати Перси заметил какой-то подозрительно большой конверт. Почуяв странное волнение, но уже догадываясь, что произошло, он дрожащими пальцами открыл его.

Внутри лежало письмо и локоны длинных черных волос. Недоумевая, зачем ему ее волосы, парень решил сразу перейти к письму. Такой знакомый аккуратный почерк.

Дорогой Перси,

Мне было трудно принять это решение. Вероятно, труднее, чем тебе будет смириться с моим исчезновением. Я ушла. Теперь уже навсегда. Я не люблю Англию.

Я знаю, что всегда тебе нравились мои волосы. Оставляю на память. Если ты хочешь забыть меня, то похорони их где-нибудь на цветочном поле. Представь, что прикрываешь мои иссохшие веки. Пусть из них прорастет хотя бы что-то, коли из меня не вырос счастливый человек.

Будь счастлив.

С любовью, твоя принцесса Розье.