Мой бывший (гет)

— А вот ты как живешь! Я представляла, что более достойно и богато, — презрительно поморщилась девушка, очень похожая внешне на меня: короткая стрижка, волосы каштанового цвета, хрупкая фигура, карие глаза.

Я будто видела собственное отражение в зеркале, потому, наверное, никак не отреагировала от шока и осталась лежать в своей кровати, вместо того чтобы сразу прогнать незваную гостью. А она задумчиво шагала по моей маленькой, но уютной комнате, не испытывая ни малейшего дискомфорта, и осматривала, подчас дотрагивалась до вещей, не смущаясь того, что находилась в чужой квартире.

Честно говоря, не знаю, как эта девушка попала сюда, зачем и почему, и я бы приняла всю эту несмешную, хоть и нелепую ситуацию за сон, если бы не все странные вещи, которые творились вокруг меня после исчезновения Тома.

Для примера, не заходя вперед, вспомню гарпию — самую настоящую, а не нашу строгую мисс Блэк, получившую такую же кличку за свой тяжелый характер и беспощадным отношением к студентам. Так вот гарпия появилась во время моей тренировки в парке, говорила загадками, а потом и вовсе улетела, но оставила после себя шлейф таинственности, но никак не перья, а сейчас в моей комнате стоял мой двойник и осматривался, но абсолютно ничего не объяснял.

«А точно ли она — мой двойник? Может, близнец?» — подумала я, но тут же себя отдернула. Ещё не хватало мыльной оперы в моей жизни для полного счастья. Да, родители приемные, но это не значит, что у меня есть неизвестные родственники. Например, сестра-близнец, решившая в своей манере навестить меня. Глупости вроде бы, такое только в сериалах встретишь, в реальности всё должны быть проще и незапутанно… Или что-то да значит, просто я этого не замечаю?

Встала, чтобы выглядеть достойно и более уверенно, и холодно, с раздражением спросила, скрестив руки на груди:

— Что вам нужно? — Я решила не акцентировать свое внимание на этой вызывающей опасение схожести между мной и девушкой, потом разберусь, когда выясню, что нужно этой незнакомке от меня.

— Ты этого не узнаешь, — с нарочитым сочувствием сказала она, покачав головой, и быстро ко мне приблизилась, но не успела я осознать, что творится, как меня весьма грубо толкнули назад. «Прямо на диван», — промелькнуло в голове какая-то успокаивающая мысль, а дальше резкая темнота в глазах, будто случился обморок, и тишина…

Я очнулась у себя в комнате и прикоснулась к голове, будто могла бы избавить себя от боли. Впрочем, попыталась не обращать на нее внимание, поскольку она являлась лишь помехой. Меня мучил главный вопрос: где же эта незнакомка?

И как жаль, что я не узнала ответы на мучившие меня сейчас вопросы. Подозреваю, что я бы ничего и не выяснила, эта незнакомка также себя повела бы в любом случае: толкнула, а далее скрылась. С чего это ей бы удовлетворять моё любопытство? Только в кино все преступники вдруг испытывают неодолимую тягу исповедоваться и начинают свою историю с самого начала, а вот в жизни всё труднее, чаще приходится самой добывать правду. Или интересоваться ею у третьих лиц, но в моем случае вряд ли такой любопытный метод сработает. Значит, будет отталкиваться от имеющихся фактов, а там поглядим.

Итак, незнакомка была здесь и взяла, наверное, что-то важное, те же деньги или… дневник Тома. Почему нет? Помнится, в нем были странные записи, в которых я не разобралась толком, но активно шерстила, и фотографии. Может, они скомпрометировали незнакомку, и она поспешила замести следы? Я решила проверить квартиру, нежели строить догадки, но, на удивление, ничего не пропало. Тетрадь оказалась нетронутой, находилась на месте в тайнике, даже мои немногочисленные драгоценности спокойно лежали в шкатулке. Я на секунду задумалась, но поморщилась, у меня все еще побаливала голова, а это признак того, что всё случившееся со мной не сон или бред, а реальность.

Ладно, хватит с меня рассуждений, нужно идти университет, ведь скоро начало третьей пары, а по дороге заодно подумаю, где незнакомка ходит и как я могу с ней встретиться.

И тут я наткнулась на следующее препятствие: меня заперли, а ключ исчез. Но что-то мне подсказывало, что его забрали, чтобы я не смогла выбраться из квартиры. Но я не растерялась — потоптавшись на месте всего мгновение, поспешила на балкон, выглянула из него, оценивая высоту в пять этажей. Нет, я не хотела прыгнуть, на это решился бы только безумец или самоубийца. Вот был вариант намного лучше, нужно перелезть к соседу снизу. Главное, не разбиться…

Было откровенно страшно, и стоило представить все эти акробатические трюки без отсутствия страховки в виде троса или веревки, как сердце стучало, словно у пойманной в ловушку птицы, но другого шанса не представлялось. Ключей нет, как бы их тщательно я не искала. Отмычками я не пользовалась никогда в жизни, не являясь взломщиком квартир. Ждать и молча сидеть перед дверью, как верный пес — хозяина, просто не в моем характере. И звонить друзьям с просьбами о помощи — тоже не то, чего я так желаю. Не барышня в беде, как-нибудь спасусь, раньше же справлялась и с проблемами похлеще.

Как же я была благодарна архитекторам моего дома за их фантазию! Если бы не черные железные пожарные лестницы, которые спускались вверх и вниз у каждого балкона, то я бы не знаю, что делала, и какие идеи посетили меня от отчаянья. Однако не забыла про соседа сверху и решила заранее его предупредить по телефону, что скоро известная ему Андреа Кэмпбелл появится у него в доме, и ему не стоит переживать. Цели самые мирные — спокойно выйти на улицу без происшествий, я не собираюсь его грабить или пугать своим видом.

И только потом стала подниматься, стараясь даже не думать, на каком этаже живу и сколько людей погибло при попытке выйти через балкон также, как и я.

Осторожные движения, медленные шаги и облегченный вздох, когда ногой я коснулась первой ступени лестницы, но расслабляться еще очень рано! Сосредоточенный взгляд вверх на последующие ступени, чтобы проследить за собой же, еще пару аккуратных шагов. Одни мысли лишь о том, как подняться и не переломить себе что-нибудь, а другие казались незначимыми, больше отвлекали бы. Вот и конец моего пути. Я стояла перед соседом, который, взволнованно наблюдая за мной, придерживал лестницу, будто она может упасть.

В глаза читались страх и нетерпение, и я надеялась, что сама не выгляжу безумной девушкой с огнем в светло-карих глазах.

Выдохнула, искренне поблагодарила соседа и сжала его руку, жалея, что иначе, кроме слов, не выразишь «спасибо». Он этого заслуживает. Позволил войти в его квартиру, за меня переживал, следил внимательно за всеми моими телодвижениями. Побольше бы таких людей, и мир стал бы светлее, а то встретишь подобных той похожей на меня девушки и перекрестишься от ужаса и недоумения. Размышляя о добре и зле, вечных понятиях для людей, я поспешила ко входной двери, стараясь не вникать, что считает сосед о моих сумасшедших трюках.

Сумки с конспектами не было со мной, но я не думала о ней. Меня интересовало совсем другое: зачем этой странной незнакомке запирать меня в квартире? Неужели она желала меня заменить? Не зря же у нас одинаковая внешность?..

Я прибежала в университет и первым делом взглянула на время. К счастью, везение меня не оставило и дальше, потому как моя пара по государству и праву еще даже не началась. Я решила проветриться на свежем воздухе, заодно привести мысли в порядок. Но, впрочем, резко изменила свои планы и спряталась за ближайшие деревья, надеясь, что меня не обнаружат.

На лавочке недалеко от места моего обзора сидел Эдриан Ньюман рядом с моим злобным двойником. Я напряглась и поскорее избавилась от мысли выбежать и вмешаться. С меня на сегодня достаточно оригинальных идей. Лучше постою и послушаю, заодно выясню цели этой девушки.

— Эдриан, я так давно хотела тебя видеть! — вроде бы с радостью она говорила, но какую-то фальшь я уловила в ее голосе, оттого напряглась, ожидая подвоха. Или я просто знаю, что это другая девушка, и отношусь слишком предвзято?

— Мы же вчера только виделись, — заметил как бы между прочим Эдриан и улыбнулся, обнажая свои очаровательные ямочки, делающие его лицо светлее и искреннее.

Меня это покоробило, я сжала кулаки и только не скрипнула зубами от этого милого разговора. Нахмурилась, с трудом подавляя не вовремя появившееся негодование. Такие улыбки Эдриан дарил либо мне, либо по-настоящему близким ему людям, но он не знал, что на данный момент общается с лишь визуально на меня похожей девушкой, с моим двойником или близнецом.

О последнем я уже не знаю, что и предполагать, но этот день обязательно отмечу красным цветом, как напоминание о всех странностях, которые со мной произошли. Можно еще написать мемуары, и даже в комиксах мне фэнтези не нужно, его вполне хватает в моей жизни. Вот бы определиться, нормально это или ужасно?

— Вот и хорошо, но оставим лирику. Ты должен мне помочь. Я слышала, что твоя мама создает незаконные гонки в Нью-Йорке. Верно? Так вот я хочу поучаствовать в них.

— Что-то я не замечал раньше к ним твой такой явный интерес, — нахмурился Эдриан.

— Время меняется, и люди тоже. Так поможешь? Ты же не должен отказывать своей любимой девушке в развлечениях?

— С чего бы это? Мы же вроде расстались?

Я вздрогнула, не ожидая, что эти слова прозвучат хоть и правдиво, но жестко, будто в сердце попали, будто вспороли его кинжалом. Не думала, что мне будет больно слышать подобную фразу. После нашего с Эдрианом разрыва я толком не задумывалась о наших полудружеских отношениях, а сейчас ощутила волнение и стыд. Чего же я ожидала? Что он бросится исполнять любую мою просьбу? Что забудет о душевной ране, которая я ему нанесла ненарочно? Он прав. Мы всего лишь бывшие, а я стою, слушаю и ревную его к другой. Да еще не вмешиваюсь. Правильно ли здесь я поступаю? Или лишь совершаю ошибку, подвергая Эдриана опасности?

— Я надеюсь, что не навсегда, — девушка отвела взгляд в сторону, словно растерялась от прямоты. — Да еще мы же друзья, а значит, должны помогать друг другу. Если тебе что-то нужно взамен…

— То ты дашь? — прищурился Эдриан, и в его вопросе чувствовалась провокация?..

Он проверяет ее, смотрит, насколько она похожа на меня? И значит, те его слова о нас были не совсем настоящими? Или он всё-таки выразил чувства, зная, что это не я, печали и боли не будут? Я помотала головой, пытаясь отогнать эти навязчивые мысли, почти анализ меня и Эдриана, и переключилась на иной вопрос. На эту странную незнакомку.

А вдруг она перестанет притворяться? Увидит то, что и я: намеренную провокацию, проверку схожести? Подумает, что лучше избавиться от Эдриана, нежели быть Андреа Кэмпбелл и добиваться от окружающих своих тайных целей? Всё думая об опасности и о рисках, я напряглась, решив вмешаться, как только предоставиться возможность. Не знала, чем именно противостоять. Ножа с собой не носила, не занималась боевым искусством и надеялась на фантазию.

Но этого не требовалось, и я выдохнула, осознавая, как себя начнет вести девушка, стараясь быть больше похожей на меня. Будет просить жалостливо, глядя милым взором, или полюбовно договариваться. То ли не желала раскрыть себя, то ли берегла собственную магию.

— Конечно, дам, — кивнула девушка, будто скрепляя сделку. — Пожалуйста, Эдриан, помоги мне! Мне срочно нужно участвовать в этих гонках! Ты же должен понять, почему. Я только к тебе и могу обратиться, доверяю же. И, честно, честно, не подведу.

— Прости, Андреа, да, тебя понимаю. Тем более ты редко просишь меня о чем-то, а вместо этого я упираюсь, хотя могу спокойно тебе дать тебе пропуск на гонки. Решено, — вдруг согласился Эдриан тоном человека, способного брать свои чувства под контроль. До этого он был встревожен, а сейчас успокоился. А я уверялась в собственных догадках. — Сейчас созвонюсь с кое-кем, вечером приходи. И извини, что вел себя так ужасно.

— И ты меня прости! Я показал себя слишком агрессивно, как какая-то дрянь. Мне хочется получить адреналин, перестать топить себя в волнениях и страхах. Еще Том пропал, и единственная зацепка — это как раз гонки. Детали я потом обязательно расскажу, ты должен знать. Можно прямо на гонках даже…

Эдриан молча слушал ее оправдания. Его лицо вдруг сделалось безразличным, морщинки разгладились, будто и не было недоумения пару минут назад. Я замерла, увидев такое быстрое изменение эмоций, и окончательно осознала, что Эдриан что-то заподозрил. Может быть, понял, что это необычная Андреа, не зря же очень хорошо меня знает? До этого были одни лишь догадки, а сейчас наконец пришло осознание. И мне полегчало. Я выдохнула, не так волнуясь за Эдриана как пару минут назад.

— Не переживай, — кивнул он. — Рассказывать не нужно. Если нужна моя помощь, то обращайся. Я рядом.

Моя копия (а я буду мысленно называть эту девушку именно так) осталась довольна таким ответом и радостно, чуть кокетливо улыбнулась, а потом встала и, не попрощавшись с Эдрианом, задумчиво смотрящим вдаль, направилась в университет. Мне бы хотелось к Эдриану подсесть, еще раз убедить его, что же случилось в этом дворе возле университета, обсудить происходящее. Но сейчас загадка показалась мне важнее. Копия уходила, и я на определенном расстоянии следила за ней.

Она зашла в кабинет под номером пятьсот шесть, и я могла лишь догадываться, что ей там нужно. В этом корпусе у меня никогда не проходили пары, потому на этот этаж я и не поднималась, а значит, копия занималась не только вмешательством в мою отнюдь нескучную жизнь. Вдруг у нее есть какой-то сообщник, который неуловимо связан с незаконными гонками?

Сейчас я узнаю хоть какую-то крупицу правды.

Но явно переоценила свои силы: только я открыла дверь, как меня грубили схватили за горло и прижали к стене спиной, а кабинет немедленно захлопнули, чтобы не появились лишние свидетели.

— Да ты еще следишь за мной, негодница? — с возмущением спросила девушка.

Ее имя, не то что цель оставалось для меня загадкой, но сейчас приоритетные задачи несколько изменились, и прежде чем узнать правду, мне придется побороться. И нет, не причинять какие-то увечья, а вот связать и порасспрашивать — вполне можно.

Я попыталась вырваться из цепких пальцев, но девушка крепко сжимала мое горло, не позволяя дернуться, и наблюдала, с интересом, даже несколько хищно прищурившись, как я делаю жадные глотки воздуха и пытаюсь выбраться из грубого захвата, чтобы хоть как-то спастись и не быть такой беспомощной.

Я все больше осознавала, что похожа на муху, увязнувшую в меде, которая не забывает о надежде. Она бы также трепыхалась, старалась выбраться из сладкого плена, но ни за что не сдавалась, не пошла на собственную погибель. И мне категорически не нравилось быть жертвой. И я совершила еще одну отчаянную попытку — сильно ударила ногами, не имея конкретной цель для пинка, желая лишь обескуражить своего противника. И, видимо, удача окончательно не отвернулась от меня, мне удалось добиться желаемого результата.

Хватка на горле ослабла, и я сумела вырваться, используя по максимуму свои силы.

Я хрипела, вдыхала воздух и очень хотела жить, но не отдавать свой бесценный дар кому-то другому. А я не сомневалась, что моя копия хочет меня убить — догадка пришла в голову только сейчас. Желала не только принести вред моему здоровью. И я в этом убедилась, когда она бросилась на меня, не давая даже минуты на передышку. Я чудом увернулась, не обращая внимания на нецензурную брань, схватила стул и ударила. Девушка упала, но в бешенстве вновь вскочила.

Я быстро оказалась по ту сторону учительского стола, вдруг решив не драться, поскольку не уверена, что действительно одолею в схватке девушку. Мои планы резко поменялись, бороться или тем более связывать ее не хотелось, теперь мне бы спастись от этой ненормальной. Я желала бежать и все поглядывала в сторону двери, как вдруг она резко распахнулась, и в аудиторию вошел Эдриан Ньюман с папкой в руках.

Я настолько была ошеломлена его приходом, что растерялась, крепко сжимая край спинки стула, задвинутого за учительский стол.

А вот моя копия не теряла время даром. Она буквально бросилась на шею Эдриана со слезам на глазах:

— Как же хорошо, что ты пришел! Помоги мне, дорогой, спаси меня от нее! Она кинулась на меня с кулаками, а я не знала, что делать и как быть…

От такой наглости я просто потеряла дар речи, лишь открывала и закрывала рот, как оказавшаяся на суше рыба.

Возмущений накопилось множество. Они были вызваны не столько агрессией и уверенности в своей безнаказанности моей копии, сколько непониманием всей сложившейся ситуации: и я не говорю о кратком жалобном монологе девушки перед Эдрианом, а в целом о произошедшем за весь день.

Я смогла лишь предполагать, и то основываясь на поступках моей копии и впечатлениях от ее излишне драматических или саркастических словах. Ответы я так и не получила, но всем сердцем желала их услышать. Мне не нужно было, чтобы меня оглушали, потом заперли, далее бросались. Я просила один спокойный разговор, какой бы был у дипломатов, которые пытаются разобраться в ситуации, ведут себя корректно по отношению друг друга и не задумываются об убийстве. Просто мирный разговор! И всё!

А что сделала эта девушка?! Правильно, пытается усиленно спасти ситуацию с помощью Эдриана, в которой оказалась. Но далее, если выйдет сухой из воды и если ей удастся обмануть окружающих, то обязательно предпримет новую попытку со мной разобраться силой.

Я поймала взгляд серых очей Эдриана и заметила в них нежность и нескрываемую тревогу, и на душе как будто полегчало от этой безмолвной поддержки. Эдриан с интересом около минуты смотрел на мое лицо, опустился глазами ниже, явно замечая покрасневшие следы от чужих рук, потом вновь обратил свое внимание на другую девушку, неразборчиво бормочущую о чем-то, всхлипывающую. Она даже не видела этих секундного переглядывания, так была охвачена ролью бедной жертвы, потерпевшей насилие. И он первым делом оттолкнул ее, осторожно, но твердо убрал ее руки со своей шеи, еле заметно нахмурившись. Но выглядел не потеряно, а очень спокойно, будто многое понимал в случившемся.

— Я так и предполагал, что вас двое, — заявил он, обескуражив девушку, и немедленно приблизился ко мне.

Но не успела я что-то добавить, как была прижата крепкой рукой к груди, и услышала шепот Эдриана над ухом: «Я рядом!» От мягкого теплого баритона и легкого древесного аромата парфюма я сразу же успокоилась, ощущая новый прилив сил для этой нелегкой борьбы со многим, с чем мне придется столкнуться в этой жизни. А еще я почувствовала удивительную уверенность, что все будет хорошо, особенно когда рядом со мной Эдриан, обнимающий с любовью как в данный момент под недовольным и ошарашенным взглядом моей копии…

Кажется, её план с треском провалился.

Мисс Блэк появилась в коридоре университета как гром среди ясного неба. Вот только тучи уже давно окутали Нью-Йорк, и дождь барабанил по окнам, будто говорил, что меня ждут еще какие-то неприятности. Словно мне мало уже имеющихся! Мисс Блэк хотела обсудить мою успеваемость по древнегреческой мифологии и заметила, что я плохо написала последнюю контрольную, сказала, что может исправить положение дел, если я действительно этого хочу. Я преуспеваю в других предметах, и будет печально не сдать экзамен по мифологии. Значит, мне требовалось больше времени на её предмет.

Мне стало грустно. Подчас казалось, что мисс Блэк специально придирается на парах, откровенно меня недолюбливая, задает каверзные вопросы, которые требуют более глубокого обдумывания ответа. Я бы задала вопросы «За что вы меня так ненавидите?» или «Смогу ли я сдать ваш экзамен?», но поняла, что со стороны это прозвучало бы слишком жалко, и я бы смахивала на истеричку, чем на отличницу, действительно готовую заниматься даже трудными предметами. Наверное, потому я усилием воли проглотила комок в горле и спросила:

— Какие задания мне стоит ожидать?

— Я еще не решила. Скорее всего, это будет внеклассная деятельность, — пожала плечами мисс Блэк, и я замерла, ожидая следующих слов, как приговора.

— Например?

— Например, организация экскурсий или что-нибудь еще. Не могу сказать.

Что? Я не ослышалась? Видимо, мисс Блэк задалась целью не только придумать что-то креативное, но и окончательно не дать мне шанса подправить оценку по контрольной. Зачем изобретать что-то необычное, если можно просто оставить меня после уроков и дать переделать тест без права списать? Мисс Блэк же раньше так и поступала, и никто не возмущался или переживал, как, к примеру, я сейчас, услышав её слова.

Из меня выходил ужасный экскурсовод, особенно если вспомнить, что я не люблю публичные выступления, а с незнакомыми людьми чувствую себя неловко и скованно. Скорее, я буду бормотать о той же Афродите, вышедшей из морской пены, таким тоном, словно на Олимпе произошла огромная трагедия, а на Земле случилось наводнение. Совершенно точно я буду сбиваться и начинать заново… А если мисс Блэк сама лично прослушает мою так называемую экскурсию? Тогда я растеряюсь под недовольным взглядом. Буду глядеть на паркет под ногами и судорожно вспоминать все полученные знания, молясь лишь об одном, не перепутать истории…

Мисс Блэк давно ушла, а я осталась стоять, напряженно размышляя о том, чего же меня ждет на этой оригинальной пересдаче. Явно ничего хорошего, кроме стыд и недовольства преподавательницы. А я могла бы избежать этого, если бы только усерднее занималась мифологией. Наверное, и дальше бы волновалась и накручивала себя, но очнулась, когда Эдриан положил руку на плечо, привлекая к себе мое внимание. Он тепло улыбался, даря необходимую поддержку, и я выдохнула, полностью не расслабляясь, конечно, но уже чувствуя, что я не одинока…

На секунду стало стыдно перед ним, мои щеки покраснели, и я попыталась придумать извинение за то, что он стоял рядом и выслушал про мою неуспеваемость, но Эдриан меня опередил, не дав возможности произнести уже ритуальное «прости».

— Андреа, хочешь, я помогу тебе с мифологией? — вдруг спросил он, и я замерла от радости. Он спрашивает еще?

* * *

Мы достаточно быстро определись, когда будем заниматься древнегреческой мифологией. То, что я теперь живу у Эдриана, только облегчало задачу, не нужно было приезжать-уезжать, тратить деньги на транспорт, да и виделись мы теперь намного чаще, особенно если учесть, что и у меня, и у Эдриана есть внеклассные мероприятия, то бишь заполненный график занятий спортом, а не только любимый и дорогой сердцу университет. Но в воскресенье мы были оба свободны, могли без проблем уделить друг другу время… точнее, древнегреческой мифологии, я так и подумала.

И вот этот день, наконец, настал. Не то чтобы я считала, глядя на календарь, и с нетерпением ожидала этого своего рода репетиторства, но сильно волновалась, это точно, пытаясь представить, как будут проходить наши уроки.

С чего бы? Серьезных поводов не было, знаниями не разочарую Эдриана, даже если окажется, что я не смогу толком перечислить подвиги Геракла. А по мнению мисс Блэк, чтоб ей икалось, каждый ответственный и образованный студент просто обязан знать все двенадцать, также рассказать свободно про Высших Богов, их семейства и личные привязанности. И только тогда она удовлетворенно кивнет и задаст каверзные вопросы. В общем, лучше ее не вспоминать, а то настроение подпортится.

Может быть, я переживаю, что плохо пойму, а Эдриан не сумеет объяснить тему, и вспыхнут серьезные ссоры, которые ни разу не происходили за годы наших отношений? С этим тоже явные проблемы не появятся. Не сомневаюсь, что Эдриан станет для меня превосходным учителем.

Наверное, я взволнована именно встречей с ним. Смешно! Сама была инициатором нашего расставания и первой заявила, что хочу, чтобы мы оставались лучшими друзьями, а сейчас чуть ли не страдаю, подозревая, что и дальше будет только френдзона, приправленная поддразниванием Эдриана.

К примеру, после своей футбольной тренировки он меня очаровал, приподнял подбородок, смотрел нежно, поправил русую прядь волос… Тогда я застыла на месте, боясь нарушить всю прелесть момента, желая сильнее всего почувствовать поцелуй, даже если не страстный, то легкий, манящий, от которого краснеют щеки, учащается пульс, но Эдриан, опалив теплым дыханием мое ухо, тем самым заставил меня нервно вздохнуть, лишь шепнул: «Нам пора» и взял меня за руку, оставив откровенно недовольной и растерянной.

Наверное, и на его уроках по мифологии будет также: еле уловимое касание, нежный взгляд и всё, а я желала большего. У меня учащалось дыхание, внизу живота завязывался узел, и я могла только мечтать, чтобы Эдриан зашел намного дальше, пусть даже это произошло бы на площадке или на ступеньках трибун!

Я ловила себя на мыслях, что планирую соблазнить Эдриана, начать наши отношения по-новому, но беда была в том, что рядом с ним я терялась. Все идеи казались нелепыми, а подчас они и исчезали из моей головы, словно их вытерли ластиком, оставив лишь еле заметные глазу линии рисунка.

— Хватит, Андреа, возьми себя в руки! — велела я себе, вышла из аудитории и поспешила к Эдриану.

Как упоминалось ранее, теперь я жила у него в доме, там мы и будем заниматься мифологией. Господи, почему это слово может быть таким неприличным? Или я медленно схожу с ума, сгорая от любви?..

* * *

Приехали мы за полчаса, за это время успели просто поболтать, кратко поведать, как прошел день, и даже быстро составить план нашего урока. Эдриан предлагал начать с повторения темы «Титаны», и я с ним была согласна. К тому же, контрольную как раз по ним я с треском провалила. Как вспоминаю те ужасные вопросы, так до сих пор дрожь берет. Что сказать, буду учиться на собственных ошибках.

Мы обсудили, откуда взялись титаны, что они из себя представляют, как называют шесть братьев и столько же сестер, потом Эдриан рассказал миф про верховного бога Кроноса, и хоть я его знала, но всё равно с интересом слушала, всё больше погружаясь в атмосферу Олимпа.

Рассказчик из Эдриана оказался прекрасным, по крайней мере, мисс Блэк не вызвала каких-то проблесков любопытства у меня и у некоторых студентов. А у Эдриана даже голос был спокойным, но не таким монотонным, как у профессоров с кафедры, и хотелось прислушиваться к нему. Я так и делала с нескрываемым интересом. Перед глазами проносились образы, будто я видела воочию, как Кронос оскопил серпом своего отца, как съел всех детей, кроме Зевса, как длилось сражение между титанами и олимпийцами.

Я даже сожалела, что Эдриану пришлось закончить рассказ, но ничего не поделать. Он хотел проверить мои знания и начал с вопросов.

— Если что, за правильный ответ получишь награду, — усмехнулся Эдриан. Обычно такое насмешливое выражение лица всегда у него появлялось, когда он придумывал какую-то шалость.

Я насторожилась, но, отложив книгу, которую бездумно вертела в руках, заинтересованно придвинулась поближе. Эдриан по-прежнему улыбался, явно довольный пришедшей ему в голову мыслью.

— Награда — поцелуй. Ну как тебе такая идея?

— Интересный стимул! — оценила я, при чем ничуть не солгала. Если бы предложил сладости или просто леденец, то я бы так не радовалась, как возможности получить поцелуй. Легкий и стремительный или долгий, тягучий, как мед, страстный — Эдриан не уточнил, какой именно имеет в виду, и на этом можно легко сыграть. Чья пришла очередь дразнить?

— Проведем мини-тест?

— Давай. Я готова.

— Начну с простого. Сколько лет боролись олимпийцы и титаны?

— Десять лет, — мигом ответила я и после одобрительного кивка пересела еще ближе к Эдриану, не оставляя теперь даже и десяти сантиметров.

И не думая о чем-то другом, первой быстро прильнула к губам, а потом отстранилась и улыбнулась, глядя на медленно расползающуюся усмешку Эдриана. Он, наверное, желал более глубокого поцелуя, но тут же понял, что я собиралась его поддразнить в ответ, и оценил в своей манере. Правда, не дал мне пересесть на прежнее место в ожидании следующего вопроса, притянул к себе и крепко, с жадностью поцеловал. Конечно, я не сопротивлялась и, не задумываясь, прикоснулась к его волосам, притянула к себе. Его поцелуи не стерлись из памяти, как и шикарный образ Эдриана, появляющейся в воспоминаниях, когда я была в душе…

Но сейчас всё становилось намного ярче, мы целовались с наслаждением, наши языки сплетались. Дыхание сбивалось, становилось невыносимо жарко, я чувствовала, как завязывался узел внизу живота, да и бедром ощущала достаточный аргумент возбуждения у Эдриана.

Он оторвался от моих губ и спустился ниже к шее, оставляя собственнические отметки. Невольно распаляя его, я постанывала и крепче сжимала то его плечи, то его мягкие черные волосы, понимая, как мне не хватало головокружительного секса с ним. Эдриан помог быстро избавиться от моей одежды и пару секунд смотрел затуманенным от желания взглядом, чтобы потом продолжить целовать и прикусывать шею, ключицы, а дальше и грудь.

На последнем особенно остановился, помня, что грудь — моя эрогенная зона, потому буквально прильнул к одному соску, с другим игрался, не оставляя без внимания, нажимая на полушарие. Я уже потерялась во времени и пространстве, стонала, сжимала Эдриана, будто он мог в любой момент отстраниться. Но он не останавливался, острые зубы несильно оттянули нежную кожу ключицы, оставляя свой след.

Сильные и бережные ладони изучали изгибы моего тела, словно в первый раз, влажные тёплые губы спускались все ниже, и наконец Эдриан избавился от таких лишних трусиков и, положив мои ноги для удобства к себе на плечи, прильнул губами к самой чувствительной точке.

Моего самого интимного местечка коснулся его проворный язык, я шумно втянула воздух сквозь сжатые зубы. Эдриан продолжил умело ласкать меня, не оставляя без внимания ни складочки и крепко держа меня за бёдра. Я громко стонала, теряя границы между реальностью, отдаваясь наслаждению. Он лишь ухмылялся, самозабвенно рисуя языком одному ему ведомые узоры и доводя меня до исступления. Я прикрыла глаза, внутри всё сладострастно сжималось, но мне так хотелось почувствовать Эдриана внутри себя…

— Я хочу тебя в себе, — еле произнесла я, но Эдриан меня услышал.

Он спустил меня с подушек и, не дав время на передышку, быстро вошел, сразу же медленно начиная двигаться. Шлепки тел и наши стоны и хрипы, наверное, были слышна по всему дому, но сейчас на всё было абсолютно плевать. Эдриан ускорялся, крепко держа за мои бедра, целовал шею и ключицу, оставляя еще укусы взамен старых. Я уже кричала, оставляя царапины на его спине, и не отрывала взгляда, запечатлевая в памяти крепкие мышцы, возбужденный взгляд, волосы в беспорядке из-за моей крепкой хватки.

Мгновение, и я ощутила, как мои мышцы сжимаются вокруг его, вспышка наслаждения и приятная нега. Я обмякла, спустя пару минут с тихим рыком кончил и Эдриан, изливаясь меня на бедро, упал рядом со мной и сразу же притянул ближе к себе. Мы так и лежали, приходя в себя, не в силах произнести что-то, хотя этого и не требовалось. Я расслабилась, но решила нарушить тишину.

— Мне нравится изучать мифологию подобным образом, — хмыкнула я и подумала, что это прозвучало слишком пошло, но Эдриан подарил мне нежный поцелуй, соглашаясь с моим мнением.

* * *

Мисс Блэк я встретила в коридорах университета и решительно к ней подошла, уже зная, как исправить эту кошмарную оценку по мифологии. Спасибо Эдриану и его урокам!

— Ты что-то хотела, Андреа?

— Да, я пересмотрела все темы и хотела бы после уроков рассказать устно ту контрольную. Вы позволите мне исправить таким образом оценку?

Мисс Блэк согласилась, впрочем, не высказывая ни радости, ни неудовольствия, но я была рада и подумала, может быть, она не придирается вовсе, просто очень строгая учительница, желающая, чтобы студенты хорошо знали её предмет?..

Я не обладала выдающимся кулинарным талантом, хотя всегда могла оперативно пожарить яичницу, сварить макароны или любые банальные блюда на выбор, однако сегодня мне хотелось сделать что-то особенное. Не для себя, не потому что я пришла с университета в доме Ньюманов, успела рассмотреть все конспекты и книги, застала момент, когда никого нет, и заскучала…

Я просто желала обрадовать Ньюмана чем-то вкусным, отблагодарить его за ту помощь и поддержку, которые он мне оказывал в любое время дня и ночи, когда я в этом очень нуждалась.

А в последнее время ее требовалось очень даже много: авария, которую я чудом избежала, столкновение с одним мерзавцем на вечеринке, потом исчезновение Тома, много странностей и в противопоставлении им обычные жизненные проблемы, к примеру, неудавшаяся аттестация в университете. Всё неожиданно свалилось на меня, ведь по поговорке неудачи хотя парами. Непонятно, как я держалась, откуда появились силы действовать дальше, разбираться с уроком и в тот же момент искать Тома, ни на минуту его не забывая.

И тут Эдриан помог, в нужный момент привлек к себе, стал расспрашивать обо всем, давая мне возможность выговориться и почувствовать себя легче. «Послушай, я понимаю, как тебе тяжело. Мы в том возрасте, когда на нас возложены огромные ожидания. Диплом, карьера, личная жизнь. Еще и брат пропал. Не представляю, как ты вообще держишься… Но ты не падаешь духом, идешь вперед, я верю, что ты справишься», — говорил он мне, и эти простые слова вселяли веру в себя и надежду на лучшее.

Еще я видела, что сам он устает после университета, тренировок на поле и работы в клубе. Можно сказать, и на него многое обрушилось, и я замечала, что он все равно действует дальше, не бросает все свои занятия, чтобы лечь спать, хотя и мне так хотелось ему помочь.

И ладно, не буду лукавить, я желала поднять настроение Эдриану, увидеть светлую теплую улыбку на губах, симпатичные ямочки, нежный взгляд серых глаз, растапливающий сердце с первого раза. Я не только отвечала на добрый от всего сердца поступок, но и не скрывала своих чувств. Ведь делают приятное, ухаживают за другим человеком даже таким тривиальным способом как готовка, потому что он небезразличен…

Я помотала головой, решив не углубляться в чувства, а то еще дойду до разбора странных, полудружеских отношений с Эдрианом, а это затянется надолго. Лучше я займусь необходимым делом — измельчением песочного печенья, как говорилось в рецепте по приготовлению чизкейка.

Да, да, мало размышляя, я остановилась-таки на в общем-то этом простом десерте, посчитав, что у меня тесто как у новичка в кулинарии может сгореть, а вот этого ни в коем случае не хотелось. Начинкой чизкейка являлись творог, сахар и сливки, а основанием служило толченое песочное печенье. Десерт не запекается, добавляют желатин и ставят в холодильник. На первый взгляд, очень просто и понятно, и я не насторожилась, даже обрадовалась легкому рецепту и уже предвкушала радость свою и Эдриана от результата.

Музыку я подключила через беспроводные наушники, отрешившись от всего мира, и стала подпевать словам, не забывая следовать совету по готовке из Интернета. Однако я вскоре замерла на месте, погружаясь в воспоминания, связанные с Эдрианом на этой светлой, пронизанной лучами из окон кухне. Когда мы состояли в отношениях, и всё было безоблачно, и никак не затрагивало ту чертовщину, которая со мной случается, а мне не приходило в голову даже мысль расстаться…

Приготовленную массу из масла и печенья я решила продегустировать первой и медленно, показательно облизнула палец, с вызовом улыбаясь стоящему рядом, прищурившемуся Эдриану.

Он опирался об длинный мраморный стол, который являлся островком на кухне, находился на некотором расстоянии от остального гарнитура и ограждал обеденную зону. Было удобно на нем готовить, и я подумала, что мы приняли правильное решение посвятить этот теплый приятный день на кухне. Картошка с мясом запекалась в духовке, потому мы перешли к десерту, сразу разделив свои обязанности, но я не смогла удержаться и не поддразнить Эдриана, имея такую чудесную возможность. Сейчас с интересом и удовольствием наблюдала его реакцию.

Она не заставила себя долго ждать — Эдриан в ответ меня поцеловал, показывая тем самым, чем чреваты мои заигрывания. Я подхватила инициативу, прижалась ближе, прикоснулась к его мягким волосам, и охватившая нас страсть привела бы к ожидаемым последствиям, но пришла Аида, безжалостно нарушая идиллию…

Я готовила дальше, быстро перемещаясь по кухне и не забывая нервно подглядывать на рецепт, будто он резко изменит не только свой состав, но и ход действий. Наверное, было виновато мое волнение, я всё-таки ни разу не делала выпечку сама, а тут целый чизкейк!.. Главное, не переборщить с сахаром да и с другими ингредиентами, тогда точно все старания насмарку.

* * *

Я услышала, как хлопнула входная дверь, и быстро поспешила встречать Эдриана. Он пришел с тренировки, явно уставший, но довольный, замер при виде меня, с подозрением прищурился и пристально оглядел.

— Андреа, что-то случилось?

— Нет, а должно? — только сейчас я поняла, что так хотела накормить своим чизкейком несчастного (или счастливчика, точно не скажу, пока не дам попробовать свое творение), что не заметила, как выгляжу слишком подозрительно: бросилась в коридор, в мыслях уже желая затащить будущую жертву на кухню. Ну кто так делает? Даже не дала человеку прийти в себя после тренировки и университета.

— Честно говоря, я даже рад тебя видеть, успел соскучиться, — Эдриан не дал мне договорить, попросить прощение или применить прямую тактику — пригласить за стол, чтобы угостить чизкейком.

Но я, впрочем, растеряла все заготовленные слова, растаяв от теплоты и нежности Эдриана, и смогла лишь ему улыбнуться, не скрывая, как мне понравилась фраза.

Всё-таки на кухню я Эдриана пригласила, дождалась, пока он отужинает. Не скажу, что скучала и в полной тишине смотрела, как ест Эдриан. Мы разговорились, обсудили последние прочитанные книги и новые фильмы, вспомнили, как прошел день в университете, а потом я возвратилась мыслью о чизкейке и немедленно его подала.

Мне важно было услышать мнение Эдриана, к тому же, он отлично ориентировался в готовке, и любая фраза являлась для меня авторитетной. Я уселась рядом и следила за его мимикой, надеясь что-то понять. Обычно Эдриан являлся невозмутимым, и очень редко можно было прочесть на его лице какую-либо эмоцию, вот и сейчас я с неудовольствием отметила, что он молча, медленно пережевывал кусочки чизкейка и даже не нахмурился или улыбнулся. И не ясно, одобрил или нет мою готовку.

Может, вообще я всё сделала на тройку?

— Ну? Как тебе? — как бы я не старалась, но не могла скрыть нетерпения в голосе.

— Вышло хорошо, чизкейк получился мягким и нежным, но немного горчит…

Я забеспокоилась после его откровенно щадящих самолюбие слов и попробовала это кулинарное изделие, чтобы поморщиться от досады. Действительно, во рту чувствовалась горечь, но не такая ужасная, чтобы я быстро её чем-то запила и наконец избавилась от нее, однако всё равно приносящая неприятное послевкусие. И, конечно, первые впечатления не забываются…

— Боги, как же так получилось?

— Наверное, слишком много добавила ванилина, — заметил Эдриан и, всегда тонкой улавливающий мои чувства, взял за руку, сплел пальцы в качестве поддержки. — Не думаю, что это так критично. Будет твой чизкейк с изюминкой, особенный с незабываемым послевкусием.

«А еще на ошибках учатся, да, Андреа?!» — подумала я с негодованием и решила для себя, что попытаюсь вновь приготовить чизкейк для Эдриана, но на этот раз учесть все пропорции в рецепте. Благо, время у меня было в достатке, как и желание.

Я б никому не рассказал

Как тяжело глаза в глаза

Сколько мечтали, сколько смеялись

Только одно — ты не моя

Ramil' «Луной»

Эдриан вышел во двор университета и с грустью взглянул, как Андреа, совершенно не обращая внимания на него и на окружающих, бросилась в объятья Мёрфи. Она выглядела действительно счастливой, вот засмеялась на какую-то его шутку, быстро поцеловала, но тут же отстранилась, больше дразня, а Эдриан, наблюдая всё со стороны, только сейчас осознал свое одиночество.

Бесконечное и совершенно раздражающее. И не избавиться от него.

Раньше Эдриан еще надеялся и ждал, что к нему Андреа вернется. Он не выбрасывал вещи, хранил фотографии и многочисленные фенечки, которые делала она и немедленно с улыбкой ему дарила, как частичку своей души. Также дороги ей были многочисленные манги. Некоторые она специально сохраняла в определенных местах в доме, чтобы просмотреть их в свободное время, если, бывало, она оставалась на ночь. Может быть, даже прочесть вслух, специально для сидящего рядом Эдриана, а потом эмоционально комментировать увиденное и делиться впечатлениями от героев.

Эдриан тогда ее с ласковой улыбкой слушал. Он не всё понимал, но готов был внимать, понимая, как необходимо человеку выговориться, выплеснуть негодование или, наоборот, радость. В такие мгновения он старался не перебивать, не гипнотизировать ее лицо и не переходить на поцелуи, прерывая Андреа на середине комментария. Он знал, как она будет сердиться из-за этого, но его все равно разрывала огромная нежность.

И он ждал подходящего момента, чтобы с нею вовремя поделиться. И слава богу, их всегда было много.

Он бережно вспоминал все яркие моменты: первый их поцелуй в школе, трогательное, оттого дорогое признание в любви. Не забывались и заигрывания со стороны Андреа, когда позже Эдриан ей раскрывался, не устояв перед шармом.

Глядел с теплотой, любовался ее красотой, с удовольствием слушал ее смех, и его внутренний лед будто бы таял. Он оставался спокойным человеком, но теперь мог говорить о своих светлых чувствах, не боясь быть отвергнутым, испытывал меньше неуверенности и не закрывался от Андреа за стеной равнодушия. Он искал каждую минутку, чтобы быть рядом.

И был безмерно счастлив.

Если бы ты была луной

Был бы всегда рядом, как ночь

Если бы ты была рекой

Я бы сверху падал, как дождь

А потом произошло расставание, как удар под дых, и Эдриан удивился, как устоял на ногах. Хотя больше всего ему хотелось рыдать, чувствуя растерянность, или просить не рубить сгоряча, не обрубать жестко все концы, но он лишь равнодушно спросил: «Ты уверена?» И Андреа кивнула, прикусив губы от волнения, а потом ушла, оставив рану в его сердце.

Рану, которая не затянулась даже спустя месяцы.

Сердце было льдом, только не пойму, почему

Снова тает от тебя

Ты была рекой, вроде, не зима, но ты

Замерзаешь от меня…

Она могла бы быть луной, светила тускло, но так, чтобы можно было видеть в темноте, стала бы путеводной нитью в трудностях, с которыми пришлось бы столкнуться Эдриану. Но решила иначе, и приходилось с трудом это принимать.

Они остались с друзьями. Вот только Андреа будто бы избегала его, словно боялась дать какую-то надежду. Старалась меньше видеться с Эдрианом, на переменах в университете ограничивалась тем, что помахала рукой в знак приветствия и тут же уходила, не оглядываясь, оставляя в воздухе легкий аромат духов. Бормотала смущенно о занятости, стоило Эдриану назначить обычную дружескую встречу без подтекста, на вечеринки и вовсе всегда отвечала отказом, а потом все-таки неожиданно пришла.

Она ничуть не изменилась — в красивом белом тематическом костюме Артемиды с золотым поясом и с венком в волосах, стройная, привлекающая внимание, и Эдриан бы к ней спустился, еле сдерживаясь от желания крепко обнять. Если бы не увидел то, что его так поразило и заставило с силой сжать серебряные перила лестницы.

То, к чему он был никак не готов.

Она была не одна, а с Мерфи. Своим новым парнем, как поспешно его представила.

Это была еще одна неожиданность, еще один удар, ведь Мерфи скрывал от Эдриана этот факт, отмахивался от шуток про девушек, смущался, будто бы что-то недоговаривая. Однажды с осторожностью, как бы между прочим поинтересовался, насколько Эдриан любит Андреа и готов ли увидеть ее с другим.

Её со счастливым блеском в глазах, с удовлетворенной улыбкой на губах. Она бы рассказывала новому возлюбленному о своих радостях в жизни, о проблемах, делилась бы любовью, поцелуями, прикосновениями, и Эдриан так ярко это представил, что помрачнел, признался, что любить будет всегда, а с кем-то иным, не с ним не может видеть Андреа.

И не хочет, как эгоистично добавил, будто подводил черту этому неприятному разговору.

Какой же он врун, однако! Сказал на эмоциях, не подозревая, что так никогда не поступит.

На вечеринке ему и в голову не пришло подойти и врезать Мерфи за тот же обман спустя месяцы, прижать по-собственнически Андреа, заявить, что он еще с ней не расстался, а значит, они вместе, и он ее любит, что ей стоит скорее всё это осознать и вернуться к нему…

Он вдруг подумал, что, пожалуй, рад за свою бывшую девушку. Да, больно, настроение отвратительное, в таком только спортом заняться, чтобы выпустить весь пар. Или, что намного даже лучше, пойти работать в клубе, чтобы даже не задумываться о произошедшем, не падать в эти теперь уже, к сожалению, горькие воспоминания.

Когда она смеялась, прикасалась к Эдриану, когда они ездили на пикник, болтали о прочитанном, делились друг с другом новостями с университета… Всё это, увы, было в прошлом, а теперь все это предстоит пережить Мерфи, и надо бы испытать разрушающую зависть, которая коверкает душу, сеет сомнения в себе. Надо бы разозлиться, пойти напиться вдребезги, чтобы не думать, не зацикливаться на ней, вот только Андреа сильно переживала.

— Прости, если я доставила тебе боль, — вдруг сказала она, замявшись, и Эдриан вздрогнул, пришел в себя, взглянул со стороны и понял, что не являлся эгоистом.

Глубокий порез от расставания еще не зажил, воспоминания не померкли, вот только небольшое облегчение дает именно Андреа, то, что она чувствует к Мерфи и никогда не испытает к нему, то, как она смотрит на другого, дарит все свои светлые чувства.

От ее безмятежной улыбки уже не ему на душе хоть чуть-чуть становилось легче, а когда пропал брат — рядом были тот, кто готов поддержать, даже если это Мерфи. Он может всегда обнять и сказать необходимые для борьбы со судьбой слова, если Андреа будет сильно переживать и не спать ночами. Он сможет прижать к себе ее и успокоить, сказать, что будет хорошо, вселить веру, что брат жив и здоров.

А Эдриан как-нибудь справится. Месяцами рана же не зажила, кровоточила временами, но он как-то жил, ел, ходил в университет, занимался футболом и клубом, не задумывался о фотографиях и вещах Андреа и чувствовал себя почти счастливым.

Даже если этим себя обманывал.

Но теперь было всё намного хуже: она не свободна, нельзя себя успокоить тем, что их отношениям стоит дать перерыв, а дальше всё вернется на круги своя, как только они увидятся, и их притяжение окажется сильнее. И невозможно взглянуть на какую-то другую девушку и предположить хоть на секунду, что она сможет легко заменить, а то и вычеркнуть из памяти Андреа.

Что она сможет сделать его счастливым и беззаботным, раскрыть эту скорлупу, в которой он спрятался, не желая показывать истинные чувства окружающим и тем более друзьям.

Это было так кощунственно, так фальшиво, что Эдриан не удивился, когда Андреа из искреннего переживания (кто добрее ее на свете существует?) вдруг решила его познакомить с Мэри, а он сдерживал вежливость и не позволял этой неплохой в принципе девушке перейти на свободные темы. Не давал ей и возможности приручить его, а себе — построить новые отношения.

И не видел их в обозримом будущем, как бы не желал об обратном.

— Может быть, встретимся где-то? — вдруг не выдерживает Мэри, и в ее глазах читается надежда и желание познакомиться, а Эдриану хочется рассмеяться от горечи, закрыть лицо руками и не сдерживать веселья, которому неоткуда браться.

Она так напомнила его, когда он пытался как-то сблизиться с Андреа даже спустя месяцы расставания, что на душе становилось грустно. Слишком было нереально, не осуществимо всё это, и Эдриан сделал то, что подсчитал самым правильным в это ситуации — взял за руку Мэри и сказал ей в лицо, что сожалеет о своем отказе. Она прекрасная девушка, о которой мечтал бы любой классный парень, но только не он.

Он давно потерян.

Это просто не укладывалось у меня в голове, и я всё не могла подобрать вопросов и чувствовала себя от этого глупо, открывая и закрывая рот, как лишенная кислорода рыба на суше.

Итак, нужно собраться и расставить полученную информацию по метаморфическим полочкам в голове.

Мой брат Том оказался не похищен. Он сам скрылся, потому как являлся объектом охоты для новых богов из Олимпа, правда, я попыталась узнать детали или ее причины, но от меня брат отмахнулся, почему-то смутившись, и продолжил повествование. Он стал замечать за собой слежку и испугался, что это повлечет какие-то ужасные последствия, к тому же, будто проблем было мало — пришли воспоминания из Олимпа.

И Тому пришла идея, на тот момент самая гениальная — скрыться на время, лечь на дно, чтобы и самому не рисковать собственной жизнью, и с сестрой что-то не случилось, а потом неожиданно, когда всё устаканится, прийти и рассказать правду. И вот теперь я, выслушав Тома, находилась в шоке и в самых смешанных чувствах. Еще в висках стучало. Нестерпимо болела голова. И я понимала, что истина рядом, а я к ней близка, стоит только ухватиться за мысль, как за ниточку, повертеть ее, не обращая внимания на собственные чувства и эмоции…

Застучал по окну дождь в такт моей боли. Послышался оглушительный грохот грома, словно Зевс злился. Постойте, сам он где?.. Как относится ко мне? К происходящему вокруг? К моему брату?

И кто я такая?.. Андреа ли?..

Истина доходила. Многие моменты из моего прошлого складывались, образуя целостную картину. Пазлы от нее идеально совпали друг с другом. Сверкнула молния. Я вздрогнула, подняла испуганный взгляд, а брат не пошевелился. Он смотрел на меня, выглядя потерянно, потом подскочил. Испуганный, не знающий как быть, что делать дальше.

В моих глазах потемнело, я потеряла сознание. До ушей донеслись звон чашки и вскрик брата, но его уловила как посторонний шум, потому как падала в далекое воспоминание, в родной Олимп, где я являлась Артемидой и где был совсем другой.

Уже не Андреа Кэмпбелл.

Было странно видеть себя со стороны, будто я находилась во сне и в любой момент могла бы проснуться, подскочить на постели, однако разумом осознавала, что это не так, и мне оставалось лишь следить за прошлым, которое крепко связано со мной. Место показалось самым настоящим раем, и какое-то смутное узнавание застучало, как чувство дежа вю, словно я была здесь раньше, просто по какой-то причине не вспомнила: везде, куда падал взгляд, струилась зелень, длинные, хоть и старые деревья радостно и приглашающе раскинули ветви, слепило солнце, и женский смех с разговорами очень вписывался в картину.

Артемиду я всё не могла ассоциировать с собою, даже не смотря на внешние сходства, начиная с русых волос и заканчивая фигурой. Скорее, будто ты оказалась на косплей-вечеринке и в данный момент видишь собственное отражение, но настоящий тревоги не испытываешь, просто любопытно взглянуть на себя со стороны. Я поддалась импульсу и попыталась дотронуться до белого хитона, но ничего не почувствовала, будто бы это голограмма. Тут же осознала, что, как следует воспоминанию, не могу осязать, и ради проверки протянула руку к сочной траве — тоже ничего.

На секунду стало неприятно, и решила переключить свое внимание на разворачивающееся веселье перед глазами.

Артемида купалась в реке, но не одна, а со своими нифмами. Те озорно переглядывались, хихикали, а одна и вовсе брызнула водой и попала в Артемиду. Но в ответ не пришло возмущение подобной выходкой. Всё выглядело на обычные забавы нескольких подруг. Эдакий девичник на природе. Артемида тут же вступила в шуточный бой, от души забавляясь и ни капельки не сердясь. Впрочем, она действовала аккуратно, стараясь придержать свой лук на спине.

Никто не стеснялся своей обнаженности. Всем было весело и хорошо, и я их в некотором степени их понимала. Погода отличная, компания, видимо, тоже, так что можно было наслаждаться жизнью в такой изумительной атмосфере.

Но тут раздался шорох в кустах, их ветви зашевелились, и ветер вряд ли был виноват. Я обернулась, пытаясь приглядеться. На секунду мне показалось, что там прятался человек, и он явно с вожделением во взгляде следил за купающимся девушками. Впрочем, не успела я толком поразмышлять или сделать шаг вперед в сторону зеленых густых кустов, как вдруг они дрогнули и сами раскрылись, явили взору всех присутствующих ошарашенного, растерянного бородатого мужчину в хитоне.

Я нахмурилась, от души надеясь, что не тот известный миф, который нам рассказывали.

— Как ты посмел? — спокойно, но не скрывая ярости, спросила Артемида.

Нимфы, перепуганные, шепотом обсуждали друг с другом произошедшее, но тут же замерли, как только услышали голос своей повелительницы, невольно становясь зрителями в импровизированном театре, а человек, в котором я подозревала Актеона, вздрогнул, очнувшись, будто поняв, какая кара его ждет после этих наглых подглядываний.

— О, прекрасная богиня, прошу меня простить, я заблудился, — ничуть не смущаясь, но тем не менее вежливо ответил он и повернулся, чтобы уйти с чувством победителя, сумевшего с достоинством выйти из конфуза, как его остановил окрик по-прежнему показательно безразличной Артемиды, но я ощутила сильную волну ярости в груди. Вначале не поняла, почему именно эту эмоцию, абсолютно нелогичную в моем состоянии, потом осознала, что богиня находится на грани и что этого Актериона ждет наказание…

Она схватил свой лук, который был по-прежнему прикреплен к спине и ждал своего часа, кинула яркую, как солнце, стрелу, но вначале, к счастью ли, не попала. Мужчина вовремя уклонился в сторону, потом побежал, не оглядываясь, понимая, чем грозит ему любое промедление. Артемида, лишь поморщившись, вновь натянула тетиву, использовала свою силу и удачно, как оказалось. Актеон упал и стал медленно превращаться в оленя. Если бы я знала, как это ужасно и отвратительно смотрелось со стороны!

Одно дело первый раз услышать от миссис Рид или прочесть в книге миф, а совсем другое — стать свидетелем всех событий… Нет, не так, быть виновницей произошедшего.

Вначале пальцы ног сжались, стали на вид тверже, слегка потемнели, и это изначальное превращение принесло столько боли мужчине. Он душераздирающе закричал, и я отвернулась, не желая смотреть на ужасы, которые мне обязательно будут сниться. Однако полностью избавиться от воспоминания, уйти из этого райского места, которое было адом для Актеона — я не могла, как бы не желала всеми фибрами души. Было страшно, сердце стучало, как пойманная в клетке птица, а крик и стоны, полные страданий, не прекращались.

И я вдруг уловила удовольствие и предвкушение и сразу же поняла, что со мной и почему я их испытываю, почему хочется то ли рассмеяться с торжеством, то ли убежать из этого проклятого места, а еще лучше стереть это событие из памяти. Наши с Артемидой чувства смешались, и хоть они были очень противоречивы, но зато являлись частью нас, точнее меня. Стараясь не углубляться в размышления, я обернулась в сторону Артемиды. Она стояла, сложив руки на груди, и радовалась, ее насмешливая улыбка не сходила с лица и сейчас мне казалась волчьим оскалом. И при чем Артемида не испытывала какого-то страха или смущения, не говоря уже о сочувствии.

Неужели ей так нравилось видеть мучения других? Такой я была на Олимпе? Охотно карающей? Для кого чужие мучения были своего рода усладой до ушей? Ни мольбы, ни возмущения не могли остановить меня. Не говоря уже об испуге в глазах нимф. Они-то всё понимали, но боялись вмешаться, не то что перечить, даже пискнуть — прижались друг к другу и молчали, хотя явно желали оказаться подальше от этих мест.

А Артемида не обернулась к девушкам. Может, во благо, а то попали бы под горячую руку? Актеон завладел ее вниманием, и я понимала, что страдания будут длиться дальше, пока он полностью не превратиться в оленя, как рассказывала учительница по литературе вначале, а потом и мисс Блэк в университете.

Вообще про Артемиду много говорили, и я не задумывалась, какие у нее были жертвы, за что они понесли наказание, как сложилась их судьба дальше. Мне они казались персонажами книг, про которых можно с интересом читать, даже сочувствовать при ознакомлении с их трудностями, но принимать так близко к сердцу, рыдать, бояться Артемиду, задумываться всерьез… Нет, такого у меня не было, и только сейчас осознавала, что чувства стали иными. Я искренне переживала, но вмешаться не могла — это было воспоминание, то, что уже произошло и нельзя изменить никакими силами.

А мне хотелось бы.

Я очнулась в собственной комнате и долго лежала на кровати, уставившись в точку и пытаясь собраться с мыслями. Первое, что я желала, так это отмахнуться от увиденного и сказать, что это просто кошмар — игра подсознания, не заслуживающая пристального внимания, но в таком случае пришлось бы себе объяснить логически, чтобы выглядеть честной, и всё произошедшее: сгусток тьмы (иначе существо и не назовешь) возле универа, встреча с гарпией, разговор с Маршаллом, который оказался Гефестом и показал с гордостью мастерскую, рассказал о своих творениях, в том числе и о щите… Все вещи буквально кричали в переносном смысле, что это реальность, и как дополнение и, кстати, доказательство правдивости слов Маршалла — падение в воспоминания Артемиды.

Честно говоря, было бы отлично, если бы для начала я увидела что-то менее стрессовое, к примеру, как я стреляю из лука или ласково говорю с нимфами, если такое вообще есть, но не превращение Актеона — слишком болезненно всё прошло для меня. Вот лежу я и не могу забыть его крики, полные боли, его мольбы и просьбы простить, как и не стирается с памяти удовлетворенная улыбка Артемиды и ее злобный взгляд.

Неужели чужие чувства отнюдь меня не трогали? И если не Актеон, так и нимфы не остановили желание поквитаться с человеком, который посмел наблюдать из кустов?

Но я же совсем не такая! Добрая, мягкая порой, редко прохожу мимо однокурсников и друзей, которым требуется помощь. А о желании наказать или отомстить и говорить нечего. До этого дня я считала себя самой миролюбивой и всепрощающей, ни разу не поступала так, как в воспоминаниях Артемиды. Скорее всего, я бы спокойно высказала вслух свои возмущения Актеону и отпустила его — даже не подумала о том, чтобы превратить в оленя или в какое-то животное. А если бы он натворил что-либо похуже, то я бы бросилась разбираться законными методами: обратилась в полицию или суд, как требовали процедуры.

Тут я поняла, что в рассуждениях зашла далеко: буквально отделила себя как Андреа Кэмпбелл от Артемиды, хотя являлась одним лицом. Я оставалась и богиней охоты и женского целомудрия, и девушкой, студенткой Нью-Йоркского университета, а значит, все выше перечисленное — это грани моего характера, и стоит мне столкнуться с чем-то ужасным в своей жизни, как темная сущность проснется, и поведу себя как в том воспоминании. Расправлюсь легко и просто с противником, а потом буду долго смеяться над ним, уже поверженным и ослабленным.

Что же мне делать? Позволить возобладать всему темному, потайному или как-то с ним справится? Но как? И стоит ли рассказать всем своим близким об этом, предупредить, чтобы они были начеку? Наверное, они как раз-таки сумеют со мной справиться, но в тот же момент могут подвергнуться опасности, действуя из лучших побуждений и желая мне помочь.

— Андреа, ты как? — дверь открылась, и на пороге появился встревоженный Том. Он быстро подошел, сел рядом на кровать и, покраснев, сказал. — Ты меня прости, сразу же навалил всё, спешил рассказать, а в итоге спровоцировал воспоминания об Олимпе, еще заставил тебя волноваться.

— Это бы по-любому случилось, с тобой или без, так что твоей вины здесь нет. Не переживай, — я успокаивающе накрыла руку Тома, хотя чувствовала себя совсем иначе: душу раздирала тревога, еще не уходила растерянность. И мне стоило бы с кем-то поговорить, рассказать о своих опасениях, чтобы ощутить хоть какое-то облегчение, но вместо этого я постаралась поскорее закрыть разговор, а потом и вовсе заявила, что хочу спать, мол, слишком истощена произошедшем.

— Хорошо, я уйду, — кивнул Том в ответ, — но прошу тебя, не закрывайся от меня. Как найдешь в себе силы, обязательно обсуди со мной или с кем-то еще, что ты чувствуешь. Не надо держать это в себе.

Так я поняла, что он хорошо меня знал и понимал мое состояние, но не давил. Бедный, чуткий. Что же с тобой случилось? Как ты всё пережил?.. Том нежно поцеловал меня в лоб, как всегда делал, когда хотел поддержать, и ушел, заявив, что всегда будет рядом, и я кивнула, а из головы не уходили торжествующая Артемида и новые боги.

На следующий день он предпринял попытку расспросить у меня, что же со мной произошло за время его отсутствия, как я справлялась, что услышала, узнала, и как я подозревала — ему хотелось услышать детали моего воспоминания. Я же желала обдумать увиденное, прежде чем откровенничать. Как-никак сестра Тома Кэмпбелла, который сбежал от правды, который предпочел оставить меня разбираться самой с бедами и с новыми богами. О чем и сообщила ему в лицо, и мы с братом впервые серьезно разругались. И наверное, немного я всё же злилась на него, раз не сдержала собственных чувств, однако так и не смогла забыть его растерянное лицо.

Думаю, не станет шокирующей новостью, что в университет я не пошла, как и на тренировку по легкой атлетике, хотя до этого не пропускала ни дня, боясь пропусков. Но я была честна с собою и понимала, что мои мысли были далеки от учебы и любых других буднях, будто после исчезновения брата жизни разделилась на «до» и «после». В некотором смысле так и было: я узнала много интересного о происхождении своем и друзей, о богах и желала бы еще больше, чтобы быть уверенной и в курсе информации.

Вообще, если уточнять, то я хотела бы просмотреть все воспоминания, когда являлась Артемидой на Олимпе, чтобы быть готовой к чему угодно, даже если после этого будет нестерпимо раскалывать голова от такого количества информации. Но у судьбы в планах этого не было. Ничего не виделось мне: ни сцены наказания, ни повседневные вещи, связанные с богиней, тогда я решила взяться за чтение мифов.

Глупо и наивно, к тому же, Маршалл убеждал, что не всё написанное правда, но сидеть в четырех стенах и рыдать в уголке — не мой стиль. И вообще я же видела ситуацию с Актеоном, и произошедшее шло как в книгах, нет отступлений огромных, разве что версий в учебниках побольше. Там Актеон то заявлял, что лучше знает охоту, нежели Артемида, то признавался, что мечтает о браке с ней, а где-то и вовсе — его превратил в оленя обозленный и отчаянно ревнующий Зевс.

И только я знала, что именно с Актеоном произошло.

— Андреа, к тебе Эдриан пришел, — раздался голос Тома, и я с неохотой оторвалась от мифа, кинула взгляд на часы и увидела, что уже полшестого. Сколько часов я находилась здесь в комнате, углубившись в чтение и обособляясь от реального мира? Видимо, очень много, однако усталости я не чувствовала, как и желания с кем-то говорить, даже если это Эдриан Ньюман, но воспитание не позволило его проигнорировать, как и не хотелось быть трусливой.

Кажется, я достаточно насиделась за четырьмя стенами.

— Привет, Андреа, я знаю, что случилось, — и не давая даже поздороваться толком, Эдриан крепко меня обнял, потом отстранился, внимательно оглядел с головы до ног и взглянул прямо в мои карие глаза, невольно заставляя меня смутиться и одновременно почувствовать раздражение. — Мне Том рассказал, что ты кое-что вспомнила…

— Да, да, было, и он, конечно, добавил, что я теперь страдаю после этого? Что не ем, не пью, не хожу на пары?

— Ты совершенно зря злишься. Даже если он не говорил бы мне об этом, я бы всё равно понял, тут что-то не так. Ты не пришла ни в университет, ни на тренировку, хотя у тебя по английскому языку аттестация, а ты всегда к ней относилась очень серьезно. И самое главное — не берешь трубку, хотя мы звонили.

Все эти факты перечислил спокойно, и теперь стало ясно, что я вызвала у друзей тревогу своим полным игнорированием. Я покраснела, отвела взгляд, но Эдриан не дал мне даже задуматься дальше, приподнял подбородок и обратился так, как умел только он — нежно, ласково, с искренним желанием разобраться и помочь по мере сил:

— Расскажи мне всё, — и я не смогла остаться равнодушной к этой просьбе, не смогла дальше малодушно избегать вопросов или долго возмущаться.

Сидя на диване, я приступила к рассказу, не забыла поделиться переживаниями и опасениями. И вновь возвращалась в прошлое, на этот раз связанное с самим Эдрианом. Он раньше также располагался рядом и давал выговориться, чтобы затем прижать к себе и пообещать, что всё будет хорошо, а если мне не хотелось объятий, то достаточно было одного его нежного взгляда или ласкового слова, чтобы хоть немного перестать паниковать.

До сих пор не знаю, как это у него работает.

— Вот и главная причина, почему я был против твоих воспоминаний… И хотел бы тебя успокоить, сказать, что Артемида не была жесткой, как в мифах, а мягкой и милой, но это не совсем так. Она действительно обходилась решительно, хотя и оставалась справедливой и никогда не наказывала невиновных. Но это лишь часть твоей сущности, — Эдриан в качестве поддержки накрыл ладонью мою руку, и я замерла от шока, осознавая, что все, чего я боялась, вполне правда. Готова ли я ее принять? — Всё-таки сыграет роль воспитание, в каких условиях ты выросла, и твой характер совсем не исчезнет. Ты не утратишь контроль, не будешь конфликтной или равнодушной, не станешь подвергать опасности дорогих людей. Просто добавятся смелость и сила Артемиды, ее умение распознавать ложь и говорить правду в лицо.

— И когда это случится?

— Когда ты вспомнишь абсолютно всё, — конечно, сейчас я не могла разом принять такое положение вещей, мне нужно было время, чтобы обдумать или свыкнуться с мыслями, и Эдриан это понял, решил оставить меня на время, взяв обещание всегда ему звонить, стоит только тревоге от предположений охватить меня. И уже у дверей вдруг добавил: — Том действительно переживает за тебя, поговори с ним, пожалуйста.

Мне предстояло и об этом подумать…

Мой мир перевернулся, когда я узнала, что мой пусть не родной, но дорогой брат Том баловался наркотиками, но я даже не подозревала, что еще он скрывал от меня и что я узнаю лишь после его подозрительного исчезновения.

— Долг будешь платить, девочка? — крупный мужчина — одна груда мышц — склонился угрожающе надо мной, пытаясь испугать мощью, и хлопнул кулаком по обшарпанной стене, высказывая свой гнев, отчего невольно я вздрогнула, чуть не вскрикнула в страхе, но в истерику не ударилась, лишь села ровнее и напряженно следила за ним глазами, стараясь уловить малейшие, не вызывающие доверия движения. Меня переполняла тревога, я не знала, чего ожидать от этого мужчины, предчувствовала что-то нехорошее и тщетно пыталась собраться, чтобы мыслить логично. В итоге дрожала и еле выговаривала предложения, но голос ломался, к горлу подкатывали тщательно сдерживаемые рыдания. Это была катастрофа.

Меня похитили вечером, когда я, ни о чем не подозревающая, не спеша направлялась к своему дому, в который наконец спокойно могла вернуться и жить дальше. Поначалу, что логично, полиция запрещала даже близко к нему подходить: шли следственные действия, собирались улики, потому я несколько дней жила у своего бывшего парня, а сейчас просто друга, к котором испытывала чувства, у Эдриана Ньюмана, по его же приглашению. Но Маршалл в этот треклятый день позвонил и кратко уведомил, что могу прийти в свою квартиру, и я чуть ли не на крыльях поспешила, желая побыстрее сделать уборку — бардак точно остался после обыска.

Я думала лишь о фильме, который обязательно потом посмотрю, отдыхая в чистой квартире, и о заказанной пицце, потому, наверное, стало неожиданностью, когда в подъезде меня грубо схватили и прижали ко рту и носу платок с чем-то вроде снотворного, как догадалась впоследствии. Я обмякла, попыталась позвать на помощь, но не смогла, проваливаясь в темноту.

И сейчас дрожащая, но не сломленная я сидела в комнатке на полу, а этот бугай пока что грубыми словами пытался мне вбить в голову, что я должна платить, и желательно немедленно, поскольку до сих пор не выяснилось, где находится Том. Сроки поджимали, терпение некоторых было на исходе, а за неделю не уплатили ни доллара.

Если верить его рассказу, мой брат задолжал очень крупную сумму одному криминальному элементу и, не желая отдавать ее, спрятался, но теперь всё это было не так уж важно. Долг при случае переходил на ближайших родственников, то есть, по их мнению, платить буду я или найду брата и заставлю его это сделать в принудительном порядке. Всего лишь два варианта, которые были мне представлены, и выбор невелик: не имеет значения, кто возьмется возвещать, главное, чтобы успеть к сроку.

И без разницы, что я понятия не имею, где Том спрятался. И спрятался ли? Всё больше предполагаю, что Тома увезли насильно, но разве этому бугаю всё объяснишь? Разве докажешь, что нужно хотя бы полгода, чтобы наскрести такую непомерную сумму, а еще лучше — вообще не влезать в эти разборки. Он уверен в своей правоте и как бы не применил ко мне пыток, чтобы оставить огромное впечатление после встречи, чтобы я тут же побежала в ближайший банк, но ни в коем случае не обратилась в полицию.

Ему достаточно начать меня душить этими потными руками. Или избить до полусмерти…

Об одной только этой мысли сердце застучало сильнее обычного, пульс участился, хотелось сжаться в комок и разрыдаться, но я не позволила себя раскисать. Не время показывать слабость, которая лишь начнет раздражать моих похитителей, нужно было самой спасаться. Но вот как, когда времени почти нет? И когда требуют у меня немедленного ответа на поставленный вопросы, а я и не знаю, что говорить. Как назло, даже в голову не приходила ложь или гипотеза, где же мой братец, страх всё затмил.

А если я скажу, то, может быть, смогу убедить об отсрочке.

— М-м-можно мне пару минут подумать, чтобы… чтобы предположить, где может быть Том? И как я буду платить дальше? — я пошла ва-банк и чудом сдержала облегченный вздох, когда бугай кивнул, милостиво разрешив пораскинуть мозгами.

Вот бы также спокойно разрешил мне уйти…

Я привалилась к холодной стене и быстро огляделась, пытаясь в темноте найти окно, если не оно, так хотя бы лом или какой-то строительный мусор — всё что угодно, лишь бы или помогло в моем спасении, или дало бы шанс на побег. Параллельно старалась избавиться от веревки, её жесткие узлы неприятно давили — но не получалось. Тогда я решила встать, не желая терять драгоценное время на размышления. Ноги еле слушались, руки онемели, но я не сдавалась, прижимаясь к грязной стене, как тут кто-то меня аккуратно поддержал, помогая принять горизонтальное положение, на секунду крепко обнял, но тут же отстранился. Я удивилась, почувствовав приятный парфюм с древесно-пряными нотками, потом узнала очертания фигуры.

Эдриан поспешил мне на помощь!

— Андреа, сейчас мы отсюда уйдем, — твердо заявил он, и я лишь кивнула, решив не спрашивать, как он узнал о моем местоположении и как появился в этом заброшенном здании, а самое главное, какой у него был план.

Сейчас хотелось поскорее уйти из этого места, убежать подальше и забыть о похищении, как о съедающем моральные силы кошмаре. Никогда не думала, что с исчезновением брата у меня начнутся такие проблемы вроде появившихся нежданно-негаданно отморозков. Они, явно выполняя чей-то приказ, меня похитили и пока что остановились на угрозах, если бы не появление Эдриана, то я не знаю, что произошло бы дальше и как бы продолжился этот диалог. Похоже, что мои страхи превратили бы в реальность.

Но, слава Богу, Эдриан здесь, быстро освободил мои руки и, поддерживая за талию, сейчас вел меня прямо на выход из этой мрачной комнаты, в которой я провела неприятные минуты.

На несколько мгновений я замерла, увидев двух лежащих на холодном полу моих похитителей — они были без сознания, сейчас казались неопасными, но я всё равно ощутила дрожь и нервно сглотнула. Нет, не потому что в голову пришло, что они могут вскочить и с яростью броситься на нас с Эдрианом. Просто я всё больше осознавала, что меня пленили самые реальные преступники. Не из фильма, в котором всё казалось таким простым и понятным, а набор клише давал надежду, что героя обязательно спасут.

Именно эти похитители могли мне действительно навредить, я для них — расходный материал, нужный, пока долг не уплачен, но потом они могли бы запросто меня убить.

Зачем кому-то лишние свидетели, верно?

* * *

Путь до дома я плохо помнила, меня одолевали мысли насчет похищения, и избавиться от них не могла. Глядела с безразличием на монотонную, усыпанную сухой, вселяющей отчаяние листвой дорогу, мелькающие многоэтажки перед глазами и всё чаще думала о своем брате. Когда он настолько пристрастился к наркотикам да настолько, чтобы брать в долг большие суммы? И действительно ли тот похититель прав, и Том сбежал, не желая платить по счетам? Испугался, что их жестко потребуют, не слушая мольбы об отсрочке?

Я покачала головой. Нет, на моего брата это не похоже. Он бы так не обошелся со мной, я просто в это не верю. Он являлся подчас легкомысленным, бесспорно, и где-то неискушенным в делах, но чтобы так поступить, оставить проблемы решать близким, а самому скрыться, зная, чем грозит это сестре, для этого нужно быть редкостным эгоистичным мерзавцем. Тем, кто не любит меня и готов прибавить проблем. Тем, чья жизнь намного дороже, и нет желания отвечать за собственные поступки, кому легче махнуть рукой на невзгоды и сбежать куда-то подальше.

Машина остановилась, и я очнулась от размышлений. Огромный дом Эдриана встретил нас тишиной, и я этому обрадовалась, мне совсем не хотелось сейчас либо эмоционально рассказывать о своем похищении Аиде и Коре, либо им же расточать приторные милые улыбки и делать вид, что у меня всё хорошо. Когда у меня явно не всё в порядке, и проблемы растут в геометрической прогрессии, а Том так и не появился на горизонте.

На смену апатии, которая пришла после стресса, наступила истерика, и я разрыдалась, прокручивая кадры из похищения, пробирающие до мурашек. Голые стены здания, холодный серый пол с разным мусором, не только строительным, злое лицо моего похитителя сменялось насмешливым, обещающим наказание за неверный ответ или за упрямство, неприятный запах из-за рта, вызывающий тошноту — все эти образы запечатлелись в памяти. И мне по-настоящему становилось страшно. Я дрожала, вытирая платком нескончаемые слезы, и не замечала, как Эдриан, сжав губы в жесткую линию, крепко сжимал меня, разрешил припасть от слабости к груди, не позволяя дальше мне окончательно опускаться в пучину страха и отчаяния.

Постепенно я успокоилась, хоть и различные тревожные мысли не покидали, но Эдриан по-прежнему меня не отпускал. Он укрыл пледом, прижался губами к моему виску, безмолвно даря поддержку, и прикрыл серые глаза.

— Не уходи, — прошептала я, и услышала твердый ответ, что он никогда не оставит меня одну и не подвергнет меня больше такой опасности.

* * *

Сегодня день мистера Картера как-то не задался. Два наемника давно должны были разобраться с одной девчонкой, припугнуть ее в неприятных условиях — пока что устно, чтобы усвоила урок на будущее и почаще вспомнила о свое новой обязанности, и согласно приказу потребовать у нее лично долг, но не выходили на связь, будто в воду канули. Тогда пришлось отправить своих людей, чтобы потом с удивлением услышать, что эти два наемника, которые казались преданными свою делу, ничего абсолютно не помнят: ни своих имен, ни как они оказались в заброшенном здании, а об исчезнувшей девчонке и говорить нечего. Проворонили каким-то образом, а мистеру Картеру ее искать.

Надо было бы сразу же сюда ее привести, в это казино и переговорить наедине. Мистер Картер умел подбирать правильную, вселяющую либо ужас, либо подобострастие интонацию и при случае нажимать на нужные кнопки, а у этой девчонки всё как у простых добропорядочных людей, аж скучно. Есть близкие друзья и брат, которым она тоже дорожит и явно не желает как-то доставить проблем.

Ньюманы также входят в список контактов, но убедить скрыть правду — проще простого. Никто ж не хотел бы, чтобы тот же Эдриан как-то пострадал? Мистер Картер усмехнулся, представив лицо жертвы после этой фразы, и тут же посуровел. По отработанной схеме теперь не пройтись. Нет ни уплаты долга, ни этой девчонки самой.

Хотя может быть ясно, где она прячется, забилась в какой-то угол, решив не обращаться в полицию, и остается только ее найти, а там всего лишь произнести пару слов на ухо вкрадчивым шепотом, и она сама бросится выполнять возложенные на ее хрупкие плечи обязательства.

Но вдруг послышался мужской безразличный голос:

— Босс, к вам Эдриан Ньюман. Говорит, что насчет долга Тома Кэмпбелла…

— Приведите его сюда, — кивнул мистер Картер.

Через пару минут дверь открылась, и молодой человек в черном костюме невозмутимо прошел в кабинет, быстро его оглядел, впрочем, не задерживая долго свой взгляд, и мистер Картер подумал, что он действительно похож на свою мать Аиду, а значит, с ним будет легко договориться.

Кажется, он испытывает еще самые теплые чувства к сестре Тома? Это просто великолепно. На этом тоже можно сыграть, если вдруг он окажется несговорчивым, можно напомнить еще про проценты и про то, как ужасно бывает, когда близкие страдают…

— Я пришел сюда с вами разобраться.

Твердый тон, на удивление, вдруг вызвал у мистера Картера какую-то смутную тревогу, захотелось быстро проводить назад нежданного посетителя, несмотря на прошлые мелькнувшие мысли, или завершить разговор, пока не случилось непоправимое. Над каким-то другим человеком он бы посмеялся, услышав такую в высшей степени уверенную формулировку, а к Эдриану Ньюману хотелось прислушаться. Интересно, с чего этого? Его мать тут точно не при чем, сам молодой человек с белой прядкой вызывал опасение и настороженность, будто змея, готовая напасть.

И будто яд у него намного губительнее.

— Что вы хотите сказать? Вы пришли оплатить долг, верно? — попытался вежливо начать мистер Картер, не обращая внимание на свою интуицию, и эти его слова стали последними.

Темная, мрачная, неузнаваемая обычным человеком сила атаковала его. Эдриан выпустил ее благодаря простому щелчку пальцев и молча смотрел, как тело начинает медленно, но верно чернеть, сжиматься, как яблоко, лишенное сока, как этот мистер Картер глядел, умирая, своими широко распахнутыми от ужаса и бессилия глазами, приоткрытым ртом в немом крике. И сделать ничего не мог, только чувствовать адскую боль, когда по капле жизнь покидает его.

Теперь он не навредит Андреа Кэмпбелл…

Не передать словами, какое облегчение я испытала, когда Мёрфи, сидящий рядом со мной, оперативно и незаметно передал через телефон все ответы на вопросы по тесту. Некоторые требовали больше подробностей, и я их тоже записала, стараясь, чтобы не выглядело всё точь-в-точь, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнений, что я нагло переписала результаты у мисс Блэк.

Теперь можно было не переживать, что получу второй по счету неуд по греческой мифологии. Все у меня станет хорошо, сегодня я сдам тест на «отлично» и, может быть, списывая, что-то запомню. Дальше постараюсь готовиться тщательнее, но зато смогу отмучиться на сессии. Мисс Блэк не помешает мне, аргументируя это тем, что я пишу контрольные ужасно, а значит, следуя по ее логике, могу и провалить экзамен.

Я воспрянула духом. Правда, не забыла, как мы с Мёрфи добывали шпаргалки, и то, что случилось дальше, то, отчего мои щеки краснели от жуткого стыда и чувства вины, а воспоминания до сих пор не покидали меня, даже на протяжении всего теста, какой бы сосредоточенной я не была.

Он подошел к окну и стал рассматривать какие-то документы, и я задумалась, нужно ли мне поскорее уходить или стоит остаться рядом, чтобы удостовериться — Мерфи благополучно сфотографировал ответы на тест и ушел, не встретив мисс Блэк на своем пути. А если учесть, что эта гарпия вездесущая, то неудивительны риски на нее наткнуться в прямом смысле этого слова.

Может, чтобы не стоять без дела, я смогу чем-то посодействовать? Даже если банально буду стоять у двери и выглядывать в коридор, а то и прижиматься ухом, прислушиваясь к любым отдаленным шагам. Ведь так ведут себя сыщики и воры, если судить по фильмам?

Поколебавшись пару секунд, я всё же предложила свою помощь, решив не идти против совести и не оставлять друга одного. К тому же, он имеет просто шикарную, затрудняющую жизнь особенность — легко находить неприятности на свою голову, если не выразиться жестче, и я скоро убедилась, что оказалась права, буквально предчувствуя беду.

Повернулась ручка двери, и прежде чем я успела осознать, что сейчас нас застукает мисс Блэк на месте преступления, как оказалась в шкафу с Мёрфи.

Он буквально меня втолкнул туда без слов, для надежности прикрыл мой рот ладонью и замер. Я замолчала, решив не высказывать недовольства, и постаралась не обращать внимания на то, как мне жарко, как неуютно от теплого дыхания Мерфи и от того, как близко он ко мне прижался, нарушая мои личные границы. А еще я и не представляла, что дальше последует за этим маленьким приключением.

Мисс Блэк находилась в кабинете, я улавливала стук шагов и шуршание бумаг на рабочем столе и, наверное, этим бы и занималась в оглушительной тишине, отчаянно молясь в мыслях, чтобы всё прошло гладко, если бы не Мёрфи. В его планах явно пока не появлялось пункта молча сидеть в шкафу, ожидая шанса сбежать.

Его дыхание было и так рваным и тяжёлым, я чувствовала, как его член набухает в штанах, но постаралась сделать вид, что все в порядке. И Мерфи, ни капли не улучшая нелепую ситуацию, неожиданно прильнул к моим губам. Вначале быстро и легко, пробуя на вкус, потом решил углубить поцелуй, и тут я очнулась, дернулась в сторону, рискуя выдать нас мисс Блэк. Я специально, от души наступила ему на ногу, и Мёрфи еле слышно, предсказуемо зашипел, с неудовольствием отстраняясь.

Шум, казалось, не остался без внимания мисс Блэк. Она положила бумаги и с подозрением в глазах оглянулась, встала, прошлась по кабинету, стуча каблуками, и остановилась возле шкафа. Я замерла, едва дыша, разом забывая о конфузе с Мёрфи. Теперь я внезапно почувствовала себя персонажем игры «Granny» и мысленно просила преподавательницу уйти подальше от шкафа. Попыталась успокоиться, закрыла глаза и стала считать в мыслях до десяти, уже представляя жгучий стыд, но на цифре шесть вдруг кто-то постучался, и мисс Блэк вышла, хлопнув дверью и давая нам шанс уйти.

Мы им и воспользовались, радуясь появившейся нежданно-негаданно удаче.

Я поспешила сдать написанное на листочке и вылетела из аудитории, желая забыть этот поцелуй с Мёрфи, который до сих пор жег мои губы.

Будь я любой другой девушкой, то была бы в восторге и воспринимала его как приятное воспоминание, принесшее много эмоции, в некоторой степени даже романтичное, но которое не ведет к чему-то большему. Или стремится к нему, кто знает, но, к счастью или несчастью, я оказалась Андреа Кэмпбелл, которая влюблена без памяти в Эдриана Ньюмана и которая не желает ни поцелуев, ни переходов на горизонтальную плоскость от иных парней, даже если это милый и дерзкий Мёрфи.

А вот и он! Спокойно вышел из аудитории и теперь вальяжным шагом подходил ко мне!

Я растерялась, не зная, как себя вести. Холодно и отстранено? Чересчур весело, как будто не было сиюминутного, неожиданного порыва Мёрфи в шкафу. Или безмятежно, как с другом, показательно не замечая его заинтересованности во мне?

— Андреа, не переживай, — вдруг попросил Мёрфи, и я замерла, от неожиданности посмотрела вперед и заметила среди других студентов ровное лицо Эдриана с ярко выраженными скулами. Но, впрочем, я вновь взглянула на Мёрфи, старательно к нему прислушиваясь и пытаясь унять волнение. — Я всё верно понял там в шкафу, но это не значит, принцесса, что я не надеюсь на взаимный поцелуй. У нас всё впереди.

Он кинул эти самоуверенные слова, развернулся и ушел, а я осталась стоять на месте. Надо было ему сказать, чтобы он не строил надежд, ведь мое сердце принадлежит другому, но я заволновалась и так не подобрала необходимых слов.

Впрочем, все эти мысли отошли на второй план, приближался Эдриан Ньюман, который наверняка слышал наш разговор.

— Все в порядке? — раздался спокойный голос Эдриана с легкими нотками обеспокоенности, и я очнулась, смутилась, быстро кивнула. — Хорошо, тогда поедем ко мне домой?

В машине Эдриан молчал, был мрачен и хмур, и я не могла понять причину его настроения, ведь с утра сиял радостью. Неужели дело в разговоре с Мёрфи? Хотя при чем тут он? И ничего ужасного не приключилось, он поцеловал, я отстранилась, там даже ревновать не стоило. Или это я придала большое значение произошедшему, и у Эдриана просто проблемы на работе, вот он и злился?

— О чём думаешь? — спросила я и дотронулась до его руки в успокаивающем жесте.

Эдриан вздрогнул и нахмурился, уделяя пристальное внимание монотонной серой дороге, по которой, на удивление, встречалось не так много машин, как можно было бы ожидать.

Но я не смотрела в окно, меня больше всего беспокоил Эдриан. Такие тактильные контакты не только дарили нежность, но и помогали вернуть безмятежность либо мне, либо Эдриану, если в душе разбушевался шторм из чувств, однако на данный момент мою поддержку Эдриан не принял и мягко, но решительно убрал свою руку.

Но он, всегда чуткий к чувствам окружающих его людей, а особенно ко мне, прочитал непонимание и удивление на моем лице, выдохнул и вдруг сказал, желая прояснить ситуацию, но невольно запутывая меня еще больше:

— Прости меня, Андреа.

— За что?!

— Я понимаю, что ты умная, красивая и необычная девушка и что привлекаешь разных парней, не только меня, но мне смириться с этим трудно. Я раздражен, ревную. Мне хочется оградить тебя от других или взять и доказать всем, что ты только моя. Просто друзья так не поступают, верно? — усмехнулся Эдриан и кинул твердый, пронзительный взгляд на меня, как бы подчеркивая искренность своих слов и намерений, но потом ему пришлось вновь следить за дорогой.

Но эта безмятежность была напускной, потому как он сильно вздрогнул и нервно, еле уловимо сглотнул от моего ласкового прикосновения — более решительного, в отличие от предыдущего, от моих последующих слов:

— Глупый. Мне только ты один и нужен, — я нежно улыбнулась Эдриану и, решив его немного поддразнить, чмокнула в щеку.

* * *

Слава Богу, путь был недолгим, пробок наблюдалось не так много, и вскоре мы оказались дома.

Решив не сдерживать свои чувства, в коридоре я первой поцеловала Эдриана в губы — медленно, тягуче, сплетаясь своим языком с его, до того чтобы от переизбытка эмоций дрожали ноги. Вскоре Эдриан подхватил инициативу, вырвав из моих шумный вздох, но, впрочем, с явной неохотой оторвался, чтобы подхватить меня на руки и отнести в свою комнату.

Так мы оказались заперты на ключ не столько от домочадцев, сколько от всего мира. Только я и Эдриан, отдавшиеся страсти.

От одежды мы избавились, практически не замечая этого, даже не глядя, куда она упала. Вскоре я оказалась полностью обнаженной на кровати, ловя довольные, возбуждающие взгляды Эдриана на себе, но недолго он за мной наблюдал, поскольку перешел к активным, бесспорно, приятным действиям.

Он с нежностью прильнул к моим губам, словно смакуя, потом перешел на шею с поцелуями и засосами, оставлял влажную дорожку, но спускался все ниже и ниже, не забывая останавливаться на особенно чувствительных местах.

Более пристальное внимание он уделил моей давно набухшей груди, облизывал вершинки, целовал их и покусывал, погружал в рот, заставляя меня всхлипывать и стонать от удовольствия. Прикасался рукой, бросил потемневший взгляд на меня, словно стараясь запечатлеть эту прекрасную картинку — я полностью в его власти, раскрытая и готовая к любви.

Я тяжело дышала от накатившего возбуждения, прижималась к Эдриану со всей страстью, то прикасалась к его мягких волосам, то сжимала покрывало. Дрожали ноги, тело откликалось на любые поцелуи, внизу живота завязывался узел.

Эдриан и дальше подключил руки к своим непрекращающимся ласкам. Он прошелся кончиками пальцев по груди, по лобку, поддразнивая, по ноге, вызывая россыпь мурашек по коже, по внутренней стороне бедра и поспешил дальше к влажному мягкому местечку. Он поглаживал клитор, с удовлетворением поглядывая на мое лицо, потом вновь прильнул к моим губам, выпивая мое дыхание и мои стоны. И вдруг положил ноги себе на плечи, хрипло шепча:

— Хочу попробовать тебя на вкус…

И исполнил свое желание: жадно целовал, посасывал снизу, впрочем, не убирая свои длинные пальцы. Я давно дрожала, дыхание у меня сбилось, я уже была почти на грани, но Эдриан явно хотел насладиться сексом сполна и не закончить все петтингом.

Он отстранился от меня, но не дал возмутиться, быстро заполнил меня, слился со мной в одно целое и замер на секунду, чтобы перейти на медленный темп.

Он не спешил ускорить фрикции, давая нам возможность насладиться близостью, но я не могла больше терпеть. Я попыталась сбить ритм, двинула бедрами вперед, и Эдриан зашипел от импульса удовольствия. Но он понял меня без слов и послушно ускорился, добился моей разрядки, и только тогда он отпустил себя. Через несколько мощных толчков кончил и упал на меня.

Но как только смог двинуться, быстро отстранился, чтобы не давить на меня тяжестью тела и не доставлять дискомфорта. Эдриан перекатился на другую сторону кровати, притянул меня к своей грудь, погладил спину.

Мы лежали какое-то время в тишине, но вдруг Эдриан ее нарушил, улыбнулся и сказал:

— Я рад, что ты со мной.

Я, довольная и умиротворенная, кивнула, подумав, что когда есть Эдриан Ньюман, такой надежный, верный и заботливый, то ни Мёрфи, ни другому парню ничего не светит, ведь не сердцу не прикажешь, да и не хочется этого делать…

Майкл, ободренный криками поддержки своей компании, стоял, ухмылялся и чувствовал явное превосходство. Мои друзья находились далеко — пришлось бы при желании кричать, а вот Асклепий близко, если что, у него в сумке различные травы и другие лекарства, если появятся какие-то нежелательные травмы. Однако это ирония, не имеющая ничего общего с данной реальностью, даже если хочется прибить одного предателя…

Однако я сейчас злилась именно на Майкла, не сумевшего нормально себя вести хоть сейчас, и не выдержала, высказала ему прямо в лицо всё, что думаю о его предложении «обкатать самочку» и в принципе о недостойном поведении.

Такое отвращение я еще не чувствовала, хотела было добавить, не скрывая негодования и нагло влезая в чужую жизнь, что он ужасно относится к своей девушке Джулии. Она стояла в стороне, глядела в пол и явно боялась даже пошевелиться. А если чуть-чуть приподнять майку, то будут видны синяки. Какой же он мудак!

Распалённой мне не дал докончить Эдриан, когда вмешался. Он выглядел угрожающе и готов был собственноручно выгнать из вечеринки Майкла и его дружков, что, собственно, и сделал бы. И видимо, плевать оказалось бы ему на бурно обсуждаемый нами план. Тот самый, который придумал сам Эдриан с Мерфи пару дней назад. Тот самый, который не давал покоя, за который я волновалась. Однако порядок сейчас был намного важнее.

— Тебе надо извиниться перед девушками и покинуть мой дом, — заявил Эдриан спокойным тоном, больше похожим на приказ.

Подобное обращение вызвало мурашки по коже от страха у всех зрителей и участников конфликта, но Майкл не осознавал, с кем говорил. Наверное, потому он решил подчеркнуть, что вполне себе силен, а значит, способен за себя постоять, вместо того чтобы попросить прощения и сгладить конфликт.

Он, Фобос, олицетворяющий страх, просто не может унизиться. Не может уйти, не оставив собственное слово, и чувствовать насмешки со стороны невольных зрителей.

Майкл молниеносно поднял кулак, очевидно целясь в челюсть и собираясь выполнить удар по прямой траектории. Эдриан легко, даже не поморщившись, уклонился в сторону.

В его выражении лица не промелькнуло и злости. Скорее он оставался подчеркнуто безразличным и при этом выглядел всё также угрожающе, по-прежнему желая выпроводить гостя из дома. Но я видела, как на мгновение он сжал кулаки, как блеснули злостью его глаза. Но тут же смог сдержать контроль, выдохнуть, сосредоточиться на главном, убирая ненужные эмоции.

И в который раз я восхитилась им и его умением управлять собою. Он словно не позволил разгореться пожару в душе, не дал гневу вспыхнуть. Любые другие эмоции Эдриан оставил, и я не в первый раз такое наблюдала. Но вновь и вновь оказалась очарована. Это ли не чудо?..

Впрочем, я оставила собственные чувства и посмотрела, что же будет дальше. И если бы мы ставили ставки, то я, не задумываясь, проголосовала бы за Эдриана и вскоре обязательно бы выиграла. Я это знала. Как и понимала, что сама бы с радостью постояла за себя, но сейчас следила с интересом за развернувшийся боем.

Последовал следующий удар от Майкла, кто бы сомневался, и Эдриан сбил его левой рукой, а правой — попал прямо в нос своему противнику. Послышался противный хруст, но даже осознать происходящее Эдриан не дал всем невольным зрителям и гостям.

Кстати, некоторые вскочили, всё же решив вмешаться и понимая, что драка перед нашей важной операцией не нужна.

Но Эдриан быстро, используя собственную сверхъестественную силу, толкнул Майкла. Перед глазами окружающих мелькнуло черное пятно, но в образе тьмы Эдриан себя не показал, не превратившись в темно-синюю тень. Зачем израсходовать силы? Хотя оказалась и еще одна причина, и я чем-то понимала Эдриана. Ему и не нужно было становиться мифическим существом, чтобы без проблем и менять правила игры, и не ограничивать собственный ресурс магии. Эдриан вполне справлялся в облике человека. Пользуясь тем, что сзади находилась серая стена, он схватил Майкла за белый хитон, прижал и спросил, пристально глядя:

— Ну как, Фобос, попросишь прощения и уйдешь?

— Да пошел ты… — поморщился Майкл.

Он побледнел, когда Эдриан его еще раз ударил об стену, требуя извинений. Всё также молча. Всё также спокойно. И он всё-таки неохотно выдал, понимая, что шутки плохи, когда его еще сильнее сжал Эдриан, все также сдерживая гнев.

— Ладно, ладно! Прошу прощения у мисс Кэмпбелл, я был неправ. Джулия, ты тоже прости.

Эдриан с удовлетворением кивнул, отпустил, сделал пару шагов назад, но услышал недовольное от того же побежденного, но не сломленного Майкла: «Я с тобой еще разберусь!» Эдриан резко ударил, оглушая и не позволяя Майклу и дальше совершать глупости. Тот свою роль уже сыграл.

Вдруг послышался чей-то крик. Я быстро обернулась, интуитивно прикасаясь к груди, где был расположен внутренний карман темного платья. На секунду замерла, увидев, будто в замедленной съемке, какой-то неизвестный парень в черной футболке с черепом бросился на девушку с кинжалом в руке.

И это стало сигналом для боя. Она ударила в ответ, оттолкнула монстра, а он, скалясь, тут же на нее напал, но этого ни я, ни другие уже не видели, поглощенные собственной борьбой. Как по команде на вечеринке появилось несколько мистических существ, потом еще, и каждые немедленно вливались в эту какофонию звуков, ударов, криков. Они приходили и убивали, и даже подготовленными, нам все равно становилось жутко, но ловушка захлопнулась, и оставалось лишь сражаться. За себя и людей.

Всё произошедшее было похоже на хаос, вот только у нас выбора не было. Новые боги его не оставили.

Многие титаны после кровавой и легендарной битвы с ними оказались низвергнуты в Тартар, и мир заиграл теплыми тонами. Зло заточили далеко и надолго, чего еще можно желать? Однако эта история относилась не ко всем без исключений. Были и другие титаны, которые смогли жить в виде оболочки, как душа человека. Они находились под неусыпным контролем Зевса и его подчиненных.

Нет, конечно, эти титаны клялись а верности ко всем олимпийцам и ни разу не зарекомендовали себя как предатели и клятвопреступники. Но Зевс решил быть настороже. Как оказалось позже, не зря. Но даже он не смог отсрочить неминумое или как-то помешать произошедшему, ведь титаны действовали. Они вселились в тела полукровок, и все это произошло неожиданно, что доказывало, заговор шел давно. Ожидалось лишь подходящее время.

Некоторые полукровки, кстати, были не против такого необычного сценария. Их сила еле умещалась в сосуд, которым и являлось человеческое тело. Потому всё чаще их одолевала сильная боль по всей плоти. Джейсон говорил, что у него будто все органы болели разом, и хотелось только умереть, лишь бы прекратить адские мучения и чувствовать спокойствие.

Некоторые полукровки теряли сознание. Зависело еще от уровня силы и от биологических родителей. Но в основном у многих полукровок чувствовалась слабость, а до смерти им было недалеко. Риск очень велик.

Титаны же решили проблему, избавили от мучений, продлили жизнь… и подчинили разум и силу полукровок. Так появились новые боги. Их следующими шагами оказалось покорение Олимпа, но для начала они решили склонить головы и людей, и старых богов, а там и мифические существа послушаются.

Они стали осуществлять заявленное, и специально созданный Орден из оставшихся старых богов и многих других существ, которые были против убийств, пытался им помешать, и вроде бы успешно. Я это знала, поскольку самолично боролась и задерживала сторонников новых богов, но, видимо, их становилось всё больше и больше. Проблема оказалась намного ужаснее, нежели думали старые боги, которые то ли не желали сеять панику, то ли обладали оптимизмом.

Новые боги с каждым приходом в мир людей за смертью будут наглеть, а их жажда крови усиливалась.

— А ты уверен, что все пойдет по плану? — не скрыл внутренние сомнения Джейсон, и я его понимала.

Со стороны наш план выглядел ненадежным. Эдриан устраивает костюмерную вечеринку, будто не скрывая, кто будет у Олимпа в первую очередь, словно он празднует победу заранее. Он приглашает олимпийцев. Людям вход воспрещен… Смахивает на ловушку, да?

На это и был расчет. Новые боги уверены в собственных силах и не могут не прийти. Им нужно показать всем нам, что они сильны, что они легко расправятся с горсткой олимпийцев. Что эта вечеринка станет похожей на кровавую и что с титанами лучше не шутить.

А даже если они догадываются. (знают, вернее. Спасибо предателю!) Им только в радость попасть в ловушку, убить многих в особняке и уйти, зная, что такой трюк с ними, новыми богами, не пройдет.

— Мы начеку, — пожал плечами Эдриан. — И нам необходимы заложники. Вы знаете, кто именно. Правда, без крови совсем не обойтись…

— Чую целый поединок. Так что приход Скай и Сибил гарантирован. Они уверены в себе и очень хотят нам подпортить личики, — хмыкнул Мерфи. — Но мы же не дадим такую возможность?

— Сибил, допустим, может и не прийти.

— Спорим? Только ставки более крупные. Не как в прошлый раз. Плаваем, знаем.

— Естественно. Не криви свое личико, — передразнил Мерфи Тео, а у самого глаза горят азартом.

Я покачала головой, всё же узнавая своих друзей и радуясь, что они не настолько изменились, а даже оставили место светлым моментам. Печально, когда их станет всё меньше, а то и превратятся в воспоминания, если война продолжится, и в заложниках окажется не самые значимые лица.

Откуда это уныние? Я мысленно встряхнулась. Не время поддаваться отчаянию, тем более мы подготовлены и знаем, чего ожидать. У нас есть оружие, а кто-то вовсе обладает магической силой. Прибавить еще к этому Асклепия с его врачевателями, и становится ясно, что победа почти в руках.

Я с внутренней дрожью вспомнила, сколько жертв нас ожидает, а сколько существ придется убить, зная, что нет выбора, и постаралась сосредоточиться на другом. Например, на собственных задачах.

В данный момент, истошно крича, на меня набросилась гарпия, и я стала защищаться, ушла в сторону от взмахнувшего крыла, ударила ногой, попала по ее бедру и наконец выхватила нож во внутреннем кармане. Как жаль, что я не взяла моего счастливого лука! Но он бы вряд ли пригодился, как вскоре промелькнуло в моих мыслях. Всё-таки намного лучше стрелять им с дальнего расстояния, а не с такого близкого.

А бой продолжался. Входящие в Орден существа и старые боги атаковали. Наши враги нападали. Я боялась представить, какого ребятам, которые должны схватить в заложники нужных противников. Им намного сложнее, ведь придется оглушить и при этом самим не пострадать.

В нескольких шагах от меня Мёрфи превратился в трехголового цербера и буквально рвал зубами плоть наших противников. Я поморщилась от вида крови, от оторванных конечностей, хоть и понимала, что выхода не было. Меня затошнило. Я даже подскользнулась, чудом не покалечившись и не получив парочку ударов от недремлющего противника. Помогли рефлексы, которые успели появиться за это время, а, может быть, это мое везение о себе заявило. Но в минуту опасности оно может подвести.

Больше всего на свете мне хотелось оказаться точно не здесь и не на войне, а дома с мирным небом над головой и рядом с близкими людьми. Однако никто меня не спрашивал. Война пришла, и выбор был единственным. Встать и сражаться бок о бок с союзниками. Бегство я даже не рассматривала, как какой-то легкий вариант. Отсюда не уйдешь, если, конечно, не хочешь быть или дезертиром, скитающимся по земле, либо союзником новых богов, поддерживающий их кровавые идеи…

Хотя минотавр, на данный момент мой противник, явно думал о материальной выгоде и собственном своеобразном выживании — были и такие субъекты. А я Артемида, и мое единственное желание — это избавиться от таких существ, думающих только о себе.

Я ушла в сторону от удара минотавра, но вот во второй раз реакция меня подвела. Я же говорила что-то о выборочной удаче, да? Еще один сильный удар. Горела щека. «Значит, будет синяк», — равнодушно заметила я. И всё же кружилась голова, было больно, но я подскочила, впервые злясь, что не распределила время специально для магии. И еще, что человеческое тело — хрупкая оболочка, и новым богам ничего не стоит ее сломить.

Я схватила вазу и кинула в минотавра. Она разбилась, но оставила небольшие раны, если подумать, каких габаритов минотавр. Для него это всё ерунда, урон особый я не нанесла, зато отвлекающий маневр сработан. Прошли секунды, и я успела прихватить чей-то меч, а еще подоспела помощь.

Афродита отвлеклась от своей борьбы и кинула розоватый шар, не целясь именно в сердце, но это и не нужно было. Другой магический удар моей подруги, но уже в сторону гарпии, и в итоге волшебство любви сработало. Минотавр совсем забыл про меня и направился прямо сквозь мешанину, состоящую из богов и мифических существ. Он спешил к своей любимой. К гарпии.

Понаблюдать за происходящем мне не дали, и это неудивительно. Передо мной появился новый противник, но я не стала заострять на нем собственное внимание. Слишком много затрат энергии. Вскоре я перестала драться лишь с одним из них, определенным врагом, а ударяла кинжалом одного, попадая в руку, и тут переключалась на другого. Ему доставалось от меня, и я даже старалась не обращать внимание, насколько рана смертельна и сама по себе ужасна. Я полностью отключала чувства и влилась в бой, как учил меня мой брат.

На каких-то пару секунд я обернулась и заметила, как, истошно крича, гарпия укусила Эдриана за плечо, а тот не успел среагировать и защититься. С этого момента всё словно изменилось в моем сознании: я не видела отчаянную борьбу моих друзей, не замечала, как ухмыльнулся Майкл, как враги нападали на меня. Я отбивала атаку и стремилась в тот конец зала, где лежал Эдриан, поверженный ядом.

Всё случилось быстро, я даже очнуться не успела.

И не помнила, как добежала до Эдриана, как отбивалась от противников, вставших на моем пути, и от союзников тоже — все эти лица казались серыми пятнами. И борьба не казалась мне такой важной, мне хотелось лишь одного. Добраться до самого близкого человека и попытаться его спасти.

Мы столько всего успели пережить: борьбу с различными существами, споры в треклятом Ордене, переживания друг за друга — вслух мы об этом не признавались, но я всегда знала, какие чувства испытывает Эдриан, видя меня, облаченную в броню, каждый день и зная, что рейд может быть последним для меня. Я почти думала также.

В мирное время мы были также неразлучны, и я готовилась заявить, что больше не являемся бывшими возлюбленными, что это просто ярлык, который стоит снять… Но подходящего момента я не находила. Вначале учеба в университете, потом небольшие шаги Эдриана ко мне. Он словно желал заново меня изучить, влюбить в себя, оттого не спешил, считая, что впереди вечность. Он дарил легкие прикосновения, говорил, что любит и скучает, вспоминал какой-то интересный факт о нас. Потом медленно перешел к поцелуям.

На тот момент я отказалась от своих первоначальных планов, и мне было достаточно такого внимания. Медленно разгорающийся огонь приятно распространялся по телу, стоило мне заметить нежный взгляд серых глаз, почувствовать, как наши пальцы сплетаются. Или как он наслаждался поцелуям, не спеша, и даже я не думала о собственных делах и о интересе окружающих. И шуточки друзей я не слышала, словно меня могли они расстроить. Мы существовали в собственном мире.

Я получала удовольствие от такой игры, думая, как мне ее не хватало в качестве изюминки в отношениях, а потом быстро уловила правила, и сама я не отставала от Эдриана. И видела, как ему нравится мой энтузиазм.

Но началась война. Резко. Неожиданно. Вчера мы гуляли вечерами и ходили учиться, а сегодня нужно было брать оружие и идти в бой. Параллельно стараясь выучить новые для себя движения, чтобы не умереть, чтобы выжить. Об отношениях, конечно же, я не задумывалась. Поменялись приоритеты. Мне бы научиться сражаться, ведь как Артемида я абсолютно бесполезна и успела размякнуть в человеческом мире. Ослабеть. Забыть, что значит быть богиней, умеющей вершить правосудие. Управлять собственной силой.

Мне бы еще изгнать новых богов, неподвластных контролю, любви, охваченных вседозволенностью. И Эдриан согласился со мной. Он всегда был чутким ко мне, а еще умел адекватно рассчитывать ситуацию. И сейчас и для него, как сына Аида, принца Подземного царства, задачи видоизменились, а врагов становилось всё больше. Какие чувства?

Как оказалось, и я только сейчас это поняла, что для любви всегда можно найти место, иначе будет слишком поздно.

У меня перед глазами расплывалось лицо Эдриана, но я смотрела, не отрываясь и не слыша ничего. Происходящее осталось где-то там позади, казалось мне вторичным и ненужным. Новые боги и их мотивы на время забылись, и даже реакцию друзей не заметила: один раз подняла взгляд, увидела растерянного Мерфи, и мне было этого достаточно.

Ловила совсем иные моменты, стараясь не забыть, как бережно придерживала голову Эдриана у себя на коленях, как смотрела в его серые глаза. В них отражалось волнение, но он медленно моргал и не отрывал от меня взгляда, словно я была его ориентиром, словно была светом в темном мире, словно могла бы его как-то спасти… Или и он хотел запечатлеть меня в своей памяти?..

— У меня есть зелье из ягод омелы, бадьяна и корня асфоделя, — заявил подошедший Асклепий, и ему не нужно было продолжать сказанное, я и так знала, что он добавит и какими сомнениями поделиться.

Случаи гибели от яда гарпий нередки, и, конечно, я успела услышать, а однажды и увидеть такую смерть. На тот момент врачеватель также хотел спасти жизнь богу, как и наш Асклепий, имел точное такое же лекарство, которое не гарантировало стопроцентное выздоровление. Зависело в первую очередь от организма, как он примет подобное противоядие, и осталось лишь надеяться и наблюдать. Тот бог, которого я видела, испытывал эти чувства, а потом умер в агонии…

Что же будет с Эдрианом? Меня мучили сомнения, и я сжала крепче объятья с ним, словно смерть стоит рядом в двух шагах и собирается отнять у меня любимого человека. Метафора очень точно описывала происходящее, а я хотела поскорее дать лекарство и в тот же момент забрать, спрятать от глаз, чтобы не рисковать. Это была жизнь Эдриана. Вот так просто отнестись к ней не могли, так небрежно с ней вести, как и по отношению к любой другой жизни.

Думала ли я когда-то, что буду на пороге надежды, что меня начнут одолевать подобные сомнения? Нет, иначе я бы наслаждалась каждым мгновением, урвала как можно больше часов рядом с Эдрианом, чтобы иметь нежные воспоминания…

Сейчас она мне показались наиболее драгоценными и особенно важными, чем когда-то, ведь Эдриан умирал, лекарство могло сработать, а могло только приблизить смерть. А я даже не признавалась толком, что люблю Эдриана, что сожалею о нашем разрыве, о своих словах в той самой большой ссоре, назвав этого человека «скучным и неинтересным». Когда он явно таковым не был.

— Так что? — голос Асклепия вернул в реальность.

— Давайте, — прохрипел Эдриан.

Я нервно сглотнула, но так и не решилась выразить сомнения. Глядела молча, со слезами на щеках, как Асклепий дает ему лекарство, как аккуратно поддерживает, наблюдает, нахмурившись. Я боялась и надеялась. Молилась в первые жизнь, обращаясь к Богу, и ждала. Шли секунды, и мир раздвоился. И будет ли происходящее кошмаром? Или просто сном?..

Эдриан открыл глаза, улыбнулся, и я счастливо вздохнула. Это оказался сон. Он был жив и готов к новой битве с судьбой…

I wanna dance

The music’s got me going

Ain’t nothing that can stop how we move, yeah

Let’s break our plans

And live just like we’re golden

And roll in like we’re dancing fools

BTS «Permission to Dance»

Обычно игривая и неунывающая, но сегодня Хизер больше пошла на выпускной бал, чтобы побыть с нами, своими друзьями, чем по-настоящему повеселиться и отдохнуть, прощаясь со школьным прошлым и празднуя новую страницу в своей жизни. Я сама настаивала на ее присутствии что на этом мероприятии, что на дружеских посиделках. Боялась, как бы Хизер не упала в пучину отчаянья, стала нас игнорировать и вообще кардинально изменилась. Впрочем, она и так была грустной, больше молчала, на шутки не реагировала, а на издевательства тем более, даже не подскочила, чтобы дать подзатыльник Мерфи и Джейсону.

В таком настроении я не видела ее еще ни разу, даже когда случались какие-то мелкие проблемы в жизни Хизер вроде «хвостов» в университете, и не зря переживала. А вдруг она уйдет в долгую депрессию? До такого состояния недалеко.

— Нам не нужно ее оставлять одну, — заявил Джейсон, услышав мои опасения. — Она должна знать, что есть люди, которые всегда ее поддержат. И которые не дадут впасть в депрессию.

— А мы верно поступаем? Вдруг ей нужно побыть одной? — усомнился Тео. — И у меня появлялись проблемы, но одиночество помогало. А люди раздражали.

— Главное, не переборщить с общением, и всё будет хорошо, — пожал плечами Мерфи.

— А вдруг Хизер должна сама разобраться в себе? Посидеть в комнате, расставить мысли по полочкам.

— Она обязательно нам об этом скажет. И мы не будем же день и ночь ее сторожить и покоя не давать.

— Звучит, словно вы так и сделаете, — пробурчал Тео.

— Согласен и с Джейсоном, и с Мерфи. Хизер сама по себе экстраверт. И ей нужны общение и ощущение нашей поддержки. Таким образом мы помешаем ей долго раздумывать и изнывать, — кивнул Эдриан. — А если ее состояние не изменится или, не дай Богам, ухудшится, то у меня есть на примете один психотерапевт.

И у нас вполне удачно удавалось бывать с Хизер, встречаться в кафе или во дворе университета, и она более-менее оттаяла, невольно вовлекалась в разговоры, но всё равно грустила и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Улыбчивая, жизнерадостная Хизер, которая так бы себя совсем не вела. Я лишь возмущалась и жалела, что не могу превратить эту Сэм Харт в медведя.

Почему вдруг её? Да потому что она заявила Хизер, что ее родители против гомосексуальных отношений, и она вдруг решила их послушаться. До этого не думала об их эмоциональном состоянии, спокойно виделась с Хизер, а потом вдруг задумалась и согласилась с родителями.

Вот в итоге и разорвала все связи, не обращая внимания на собственные чувства и любовь Хизер, которая как раз была готова на многое, даже встречаться втайне, лишь бы не разлучаться с любимым человеком. Или в качестве альтернативы ждать Сэм и ее решительных шагов, если бы та попросила взять паузу. Но не разрыв же! Или это для нее практически одно и тоже?..

Я понимала, что влезать в чужие отношения не стоит, но взглянула на Хизер, которая без того прежнего восторга ковыряла ложечкой в клубничном мороженом. А раньше она бы обязательно измазала всех им, в крайнем случае, нарисовала усики, а то и целый боевой раскрас, как у индейцев. Я, вспомнив подобные веселые случаи, печально вздохнула и кое-что осознала. Что мне стоит хотя бы попробовать осуществить эту идею, даже не надеясь на ошеломительный успех…

* * *

— Ну как я тебе?

Смеясь, я закружилась на месте, и Эдриан, улыбаясь, тут же взял меня за руку, не скрывая, как ему нравились наши тактильные контакты. Сверкнули нежностью серые глаза, которые я миллион раз целовала. Пальцы крепко сжали мою руку. Я вновь, уже находясь на небольшой расстоянии, сделала пару изящных поворотов. Вряд ли была похожа на балерину или грациозную танцовщицу, как бы хотелось выглядеть со стороны, но меня это не волновало. И так приподнятое настроение увеличивалось. Появилось предвкушение праздника. Голова, на удивление, не кружилась, но от такого напора чувств недалеко и до такого, даже без бокала вина под рукой.

Я кружилась на месте, хохоча, не скрывая своего расположения духа. И луна освещала мою фигуру, делала атмосферу романтичнее, как и фонари, направленные на нас, как софиты на сцене.

Я позволяла себе и Эдриану рассмотреть белое платье в греческом стиле с американской проймой и с провокационным вырезом ниже для одной ноги. Наверное, последнее очень понравилось бы и Хизер, обожающей эффектность и женственность. Помнится, она не раз уговаривала меня примерить что-то интригующее, смелое, беспечно смеясь, мол, с подобными желаниями она Афродита, а я, видимо, Артемида, смущающаяся чужих взглядов и внимания парней, а то и девушек. Чего теряться от последнего варианта, когда можно об этом спокойно говорить?

Хизер добавляла, что вместе мы составляем прекрасный тандем, дополняем друг друга. Но как бы он не разрушился от моих целенаправленных действий.

Но не будем о грустном. Воспоминаниями я перенеслась к тем хлопотам, которые меня окружили практически сразу, как только я узнала точную дату проведения выпускного.

— Ты словно Золушка, — смеялся мой брат, но послушно нес сумки и без возмущений переходил из одного отдела в другой в торговом центре. Но до замечаний об Андреа-копуше недалеко подать, чую сердцем, и они были бы обоснованными. Но кто сказал, что я буду молчать?

Вообще действительно выбирала долго свой наряд, и наконец после бесчисленных примерок вот это чудо мне попалось на глаза. Замерла, не глядя на ценник, разглядывая с интересом платье. Мое внимание очень привлек красивый необычный узор что на поясе, что на воротнике, и еще мне пришло в голову, что я, кажется, представляю, какую прическу сделать, а белые туфли просто идеально дополнят образ.

Я пришла в себя, как только подняла взгляд на Эдриана.

Недолго он любовался с нежностью во взгляде, вскоре, не сдерживаясь, прижал к себе за талию, отчего мои мысли о приготовлении к выпускному выпорхнули из головы, и хрипло прошептал на ухо, вызывая у меня непрошеные мурашки по коже:

— Ты прекрасна, Андреа, и всегда в любое время, и сейчас. И я очень счастлив быть твоим кавалером на этом вечере и быть твоим парнем. Мне чертовски повезло, и я не удивлюсь, если многие позавидуют такому чуду рядом со мной. Ведь ты, Андреа, настоящая мечта, о чем я убеждаюсь из-за дня в день.

И он меня поцеловал, закрепляя слова. Я задрожала от смеси собственных нахлынувших чувств, в которых пребывали любовь, радость и смущение. Впрочем, вскоре всё вылетело из головы, тут бы устоять на ногах. Поцелуй дурманил похлеще вина, заставил забыть о времени. Приятная теплота распространялась по всем телу. Я чувствовала руки Эдриана, обжигающее кожу даже через ткань платья, губы, всегда ласкающие меня с непередаваемой нежностью. Когда на пару секунд я оторвалась от поцелуя, вдыхая свежий воздух, то видела серые глаза, а в них — отражение взаимных моих чувств. И я снова не удерживалась.

Мы очнулись, смущенные, словно пойманные родителями, от криков приехавших друзей. Что-то мне подсказывало, что шуточек не избежать, вон как Мёрфи хитро прищурился, но, сжимая руку Эдриана, я как никогда была счастлива и настроена на позитивные эмоции.

Официальная часть выпускного проходила в актовом зале в школе, там же и были представлены немногочисленные отличники, которые получили грамоты и порцию немногочисленных, но искренних аплодисментов. Я улыбалась, ощущая какую-то гордость за себя, но немного грустя по этой привычной жизни. В будущем появятся много новых лиц, а вот завалы домашней работы останутся в прошлом. Я их вспоминала, как и многие другие ученики, недобрым словом, зато ожидаются конспекты и экзамены каждые полугодия, а где-то и снова бессонные ночи, но уже по другим поводам. Неплохо, даже какое-то предвкушение появилось, но моя рутина стала мне важной, а перемены всегда будут волнительными.

Словно только сегодня я осознала, что наконец выросла, и тут поняла, что на сцене актового зала, как и в тот день на линейке, с трудом сдерживаю слезы, а этого не надо. Я прикусила губу, попыталась не задумываться, что мне ждет в следующих днях. Лучше мне жить сегодняшним днем и думать о прекрасном будущем, которое, несомненно, меня ожидает.

Далее следовали поздравления лично от пожилого директора, учителей и даже родителей, а потом конкурсы и концерт. В этом году мы сговорились с параллельным классом, чтобы в большом актовом зале показать интересные сценки, танцы и, если возможно, исполнить даже песни. Своего рода сюрприз друг другу. В итоге потратили много часов на обсуждения определенных идей.

На удивление, мои одноклассники горели энтузиазмом, и посыпалось столько предложений, что с не первого дня разобрались с конкретикой. И репетиций было очень много, но результат меня обрадовал.

— А сейчас мы увидим чудесный танец в исполнении Андреа Кэмпбелл и Эдриана Ньюмана, — вдруг объявил ведущий, и я вздрогнула, встала, понимая, что волнуюсь. До этого сидела как на иголках, переживая, и сейчас также ощущала какую-то неуверенность. Эдриан сжал мою руку, шепнул: «Мы справимся», и я поверила.

Всё у нас получится. По-другому и не может быть.

Началась «I've Had the Time of My Life From» Билла Медли и Дженнифер Уорнес, и мы медленно встали в нужные для танца позиции: Эдриан приобнял меня за талию, потом, следуя музыке, которая нас будет сегодня направлять, прикоснулся руками к моим полуобнаженным лопаткам. Эта пара движений показалась мне какой-то интимной и удивительно приятной. Я положила руку на его предплечье, сгорая от желания погладить его, нагло нарушая правила танца. Но не дала мыслям и нетерпению полностью овладеть мною. Сейчас главное техника, ведь уже не репетиция, а реальный танец.

Я тут же опустила голову вниз, чувствуя поддержку Эдриана, сделала круговое движение головой, взмахнула распущенными русыми волосами, когда осторожно поднялась.

Оказалась прямо напротив лица Эдриана — какие-то миллиметры между нами, улыбнулась, смело глядя в его серые глаза, но всё же мило краснея. Повернулась к нему спиной, но взгляда не отвела. Эдриан приподнял мою руку, позволил мне приобнять себя за шею, прижался лбом к моему, и наши взгляды вновь встретились, но, впрочем, я быстро, не забывая про правила, прикрыла глаза, всё также не отстраняясь.

Эдриан ласково дотронулся до запястья, ниже к предплечью до подмышки и наконец самой талии. И это стало сигналом мне открыть глаза, и очень вовремя, наши лица оказались еще ближе, очень мало расстояния виделось мне, и наши губы почти встретились. Его правая рука сжала мою левую, в глазах Эдриана я прочитала восхищение и нежность и, честно говоря, не обращала внимания на окружающих. Да что там говорить? Я давно про них забыла, словно посторонние звуки и мысли исчезли, были только мы вдвоем, и этот вечер принадлежал нам.

Как и чувства друг к другу относились только к нам.

Now with passion in our eyesThere's no way we could disguise itSecretlySo we take each other's hand'Cause we seem to understandThe urgencyJust remember

Но вдруг Эдриан отпустил меня, позволяя сделать необходимые движения, и я два раза закружилась. Мы сделали шесть шагов, и я, боясь ошибиться, считала их в уме, потом опять сделала оборот, отстранилась, держась за правую руку Эдриана. Встали лицом к публике, но я не видела происходящее, не замечала реакцию, улавливала краем уха ахи и вздохи, а подчас и аплодисменты. Но они не были для меня важнее музыки из колонок и чуткого партнера. Меня полностью захватили движения. Вперед навстречу к Эдриану, он — от меня назад, потом мы снова воссоединились, и так двенадцать раз. Крепко держались за руки, сплели пальцы.

Я вновь видела спокойный взгляд серых глаз и сама не волновалась, словно получила порцию горючего, позволяющего выступать безмятежно, не думая о провале. Или это так Эдриан на меня влиял, как делал всегда?..

Теперь мы с ним перешли к чуть другим шагам, когда делали движение ногой влево, на ту же позицию, опять влево, полуприсели, покружились. О прикосновениях не забывали, а помог мне встать Эдриан, и получилось это так изящно и продуманно. Теперь мы перешли к другой позиции, когда Эдриан сжал мои руки в чуть иной хватке, со стороны словно крепко, не позволяя отстраниться, но я быстро ее сорвала под крики обманутых зрителей. Закружилась, будто соблазняя недоступностью. Эдриан вновь меня схватил, мы сделали два шага влево, а потом я снова завертелась, следом взглянула, как это совершил Эдриан.

Шаги влево, назад, глядя, как он меня ведет за собою, и я опять и привычно закружилась, но уже пять раз, а Эдриан не отстранялся ни на секунду, невинно придерживал вначале за плечо, потом за талию, следил за моими поворотами, тепло улыбался, будто говоря, что он всегда будет рядом, и если нужно, то в любое время тихо, осторожно придержит. В какой угодно круговерти.

Я остановилась, как только окончила отсчет в голове, встряхнула волосами несколько раз, не отрывая взгляда от восхищенного происходящим Эдриана. Будто бы не могла не двигаться дальше и молча стоять. И в этот момент музыка плавно закончилась, раздались крики «Молодцы», грохнули аплодисменты.

Кто-то завизжал. Кажется, это была Хизер?!

Я смущенно смотрела по сторонам, не останавливаясь на конкретных лицах. Чувствовала спиной теплую грудь Эдриана, его молчаливую поддержку, его прикосновение к моей руке, но это не помогло. Коль волнение начало, то и продолжило меня накрывать. Сердце стучало, как заполошенное, и я только сейчас ощутила весь тот коктейль эмоций, который может испытать человек, чуждый к публичному выступлению, к пристальному вниманию общества. Во время танца да еще с Эдрианом я сумела отбросить и страхи, и переживания, но до конца от них не избавилась. Еще щеки покраснели, видимо, смущения мне было мало.

Покачала головой, поискала глазами друзей и удивилась, увидев, что рядом с Хизер стояла Сэм Харт. Она смеялась на реплику, брошенную подругой, довольной нашим выступлением или чем-то еще, и я заморгала, не веря до конца увиденной картине. Да, пригласила Сэм на выпускной вечер, но я не думала, что она придет, что попытается наладить связь с разбитой Хизер. Но она пришла, и это значит одно. Я не превращу ее в медведя…

Мы ехали на вечеринку Эдриана, оформленную под Древнюю Грецию, когда я вдруг, не выдержав, решила поделиться с подругой одной интересной информацией. И новость о нашем расставании я не смогла не упомянуть. Всё же она важная из всех на данный момент имеющихся.

— Вы серьезно расстались? А какой прекрасной парой были! Многие вам завидовали. И тут разрыв отношений! По-моему, оба сумасшедшие, раз на такое решились, — тараторила, удивляясь, Хизер, но, слава богу, не оторвала окончательно свой взгляд от дороги. Авария вряд ли нам нужна. — А причина какая? Скажи, что серьезная, умоляю, иначе вас с Ньюманом прибью.

Я, хмыкнув от ее угрозы, добавила еще кое-что, несколько фраз, успокаивая Хизер и оставляя в шоке от полета нашей фантазии. От удивления она даже не нашлась, что ответить и как себя вести. Сжимала руль, хмурилась, открывала рот и вновь его закрывала. Но это ненадолго, насколько я ее знаю. Наверняка через пару минут на меня посыпется огромное количество вопросов. Изумление долго не исчезнет, а еще Хизер попросит подробностей. Например, как мы пришли к этой идее? И что с ней будем делать? Понравилась ли она нам? Кто еще знает о ней?..

Я поморщилась, предчувствуя почти похожие, животрепещущие вопросы от друзей, и поняла, что мне придется либо повторять сказанное, либо загадочно молчать, либо вообще изящно уходить от темы. По-моему, всему этому Тео меня научил. Еще один мастер слова, не считая Мерфи и Эдриана. Осталось это применить на практике, а она не за горами…

Или действительно не говорить про игру? Тогда все достоверно начнут себя вести, как и планировалось, а мне не придется нервничать.

— А что Ньюман сказал? Как он к этому отнесся? — поинтересовалась Хизер. Последний вопрос задала почему-то шепотом, словно снималась в клишированном шпионском фильме. Она приложила ладонь вертикально к лицу, прикрывая губы. Еще бы взяла шляпку и солнцезащитные очки, чтобы скрыть себя, а то ее легко узнать. — Он злился, когда ты сказала, что между вами всё конечно? Ну, ты меня понимаешь.

— Вот узнаешь, если спросишь, — хмыкнула я, понимая, что к Эдриану с вопросами не пристанет никто, даже подчас бестактная Хизер.

Он как раз умел холодно глядеть в глаза человеку, не сдержавшегося от любопытства, а самое главное, что Эдриан знал, как поставить точку в разговоре и не позволить переходить дальше положенной границы личных отношений. Да и в принципе не давал спокойно по ней идти. Может, и за это умение его побаивались некоторые студенты из университета? Он выглядел опасным, а для меня на данный момент еще очень сексуальным.

Однако вначале нашего знакомства я не обращала внимание на слухи об Эдриане, что его мать имеет незаконный бизнес, а сам он участвует в нелегальных гонках, что с обидчиками разбирается легко и просто, что не любит вопросов о себе, что закрытый и жесткий внутри… Если зайти чуть вперед, то я поняла, что где-то и была правда, но Эдриан оставался для меня приятным человеком, который вызывает дрожь максимум от избытка чувств. Но ни разу — потому что он ужасный, вселяющий страх человек.

И в этот момент, когда я провалилась в приятные воспоминания, просигналил гудок. Я вздрогнула. Посмотрела в окно, увидела достаточно красивого парня, который сидел за рулем богатой алой машины. Кажется, это «A3 Cabriolet». Разглядеть в деталях я смогла, она остановилась рядом с нашей на светофоре, показывающем красный цвет.

— Познакомимся, цыпочки? — спросил парень, решив воспользоваться шансом, и нахально улыбнулся. Кажется, ему пора брать уроки пикапа. Такие методы не работают.

— Нет, мы заняты, — быстро заявила я и облегченно выдохнула, когда увидела, как цвет светофора изменился, а Хизер дала по газам и поехала вперед.

— Чего так резко? Разве ты не рассталась с Эдрианом? — удивилась она, спустя пару мгновений поворачивая налево. — Вот и повод начать знакомства. Ну или сделать вид, что ты якобы заинтересована в том красавчике. Спроси номер телефона, а друзьям для достоверности расскажи о нем подробнее. Мол, он прекрасен, и ты слюнями истекла, когда глазела на него. Я буду только подтверждать твои слова. Или, если тебя не устраивает, согласна молча кивать, как китайский болванчик.

— Нет, я не хочу такого. В смысле хвастаться тем парнем. И Эдриан не должен даже слышать о таком. Он приревнует.

— Так отлично. Приправа в ваших отношениях не помешает! — с присущим ей оптимизмом заметила Хизер. — При чем ассоциация с бывшим как раз такая: немного ревности, гнева, неуверенности. Взболтаем и получаем коктейль. Правда, взрывной, если вспомнить, что речь идет о Ньюмане. Но мы-то рядом всегда…

— Мне не нужны напоминания, что мы расстались. И манипулировать Эдрианом я не желаю.

Правда, невольно в конфликт я его втянула, когда решила дать отпор этому придурку Майклу, врезать ему по яйцам, доказывая, что не стоит обижать девушек. Мы можем и ответить. Да так, что он долго будет об этом вспоминать, садясь на стул с гримасой кошмарной боли.

Правда, всё пошло не по плану. Майкл схватил меня за горло, сжал и ухмыльнулся, увидев в моих глаз неподдельный страх напополам с отчаянием. Я пыталась бороться, ударяла бесцельно, но не выходило. Неужели он готов меня задушить? Или ожидает извинений? А, может, просто хочет, чтобы я униженно просила отпустить, а он бы наслаждался всеми моими негативными эмоциями?

Но потом появился Эдриан и быстро разобрался. Выгнал и Майкла, и его друзей, с интересом наблюдавших за нашей с ним борьбой, решивших не вмешиваться. Разборка закончилась, и многие гости также разошлись, раздосадованные отсутствием более радикальных мер.

Эдриан быстро осмотрел меня на предмет повреждений, даже ласково прикоснулся к моей щеке, провел медленно по ней ладонью.

— Всё хорошо? — хрипло спросил он.

— Да, хорошо. Спасибо, что вмешался. Без тебя не знаю, к чему бы всё пришло…

Я смущенно улыбнулась и, вспомнив, что мы не вместе, быстро отстранилась, с сожалением разрывая приятное прикосновение. Эдриан, подметив мою реакцию, нахмурился, а потом о чем-то задумался и вернул себе безразличное выражение лица. Мне на душе стало еще грустнее. Неужели это нас ожидает всю вечеринку? Попытка скрыть чувства, игры в безразличие, удивленные нашим решением взгляды друзей?

И почему так больно, даже когда я осознаю, что расставание необходимо?..

— Я пойду. Если что, Тео и Хизер в гостиной. Можешь к ним присоединиться, — сказал Эдриан, напоследок мне тепло улыбнулся, словно извиняясь и за произошедший инцидент, и за тактильный контакт, и поднялся наверх по лестнице. Я поспешила за ним, понимая, как он мне нужен.

— Я с тобой, — заявила я.

И в серых глазах прочла ответ, который так ждала…

* * *

В который раз я, отдернув штору, вошла на достаточно большой балкон и вновь поразилась атмосфере уюта и комфорта. Два кресла, стоящие напротив друг друга. Маленький столик, на котором кто-то явно из слуг расположил шампанское и полупрозрачную миску с персиками, чтобы воссоздать романтику для гостей, решивших уединиться.

Но пока никто не пришел, зато здесь оказались мы с Эдрианом. Молчали, собираясь с мыслями, я же еще глядела на звезды, словно по ним могу прочесть ответы, хотя ни разу не астролог. Но что-то, схожее с Эдрианом, видела по крайней мере в одной любопытной звезде. Ту же яркость в темноте. Привлекательность для моего взгляда.

И, главное, что весь вечер я не могла сосредоточиться, всё высматривала Эдриана, злилась, видя, как девушка со стрижкой под ассиметричное каре с ним флиртовала или откровенно навязывалась. Не танцевала, понимая, как же мои мысли заняты другим. Что теперь мы для окружающих — не пара, и я могла вмешиваться, громко возмущаться и уж тем более показывать собственные чувства. Даже поцелуй в щеку пока что под запретом!

И на все эти мучения я обрекла себя сама! Андреа, ты дура. Кто меня дернул на подобные мысли? Кто заставил предположить на мгновение, что с Эдрианом мы не вместе? И что прикольно чувствовать себя бывшей?..

— Андреа, — вдруг заговорил Эдриан, и я повернулась, стараясь внимательно его выслушать. Час искренней беседы настал. — Нам нужно прекратить притворяться. За весь вечер я очень устал. Тоже мне, принц из Ада, — грустно покачал головой он, указывая на свой шикарный костюм будущего властителя Подземного Царства. — Видеть тебя, но без права прикоснуться. Слышать твой смех, который вызвал не я. По-моему, всё это вряд ли приносит удовольствие.

Я выдохнула с облегчением, услышав кодовое слово, и подумала, что сама бы его произнесла, не выдержав.

— Рада, что наши мысли совпали. И я тоже устала. Мне тебя не хватает, Эдриан, а эту игру я готова проклясть. И зачем только она мне в голову пришла?

— Ты хотела разнообразия, но не вышло.

Я кивнула, соглашаясь, но не до конца избавляясь от чувства вины и досады. Отвернулась, сделала шаг вперед к Эдриану, верно понимая теперь и себя, и его и разрушая все барьеры, которые мы воздвигли ради игры. Наверное, только не ради нас и наших бесценных отношений.

Эдриан обнял меня, и я слышала, как сильно стучит его сердце, и, казалось, мое собственное попадает в такт. А вот дыхание у Эдриана спокойное, ровное, теплое и отдающее таким родным ментолом. День без его тактильных контактов, а я чувствовала, словно десятилетия прошли, настолько тоска по подобным мелочам разрывала мне душу. Чуть приподняв голову, я столкнулась с нежным взором серых глаз, ощутила, как напряглись его руки на моей талии.

— Не вини себя, — произнес Эдриан, будто читая мои мысли. — Ты желала эксперимента. Я согласился. Но мы не обсудили толком его правила, не расчертили границы происходящего. Но хорошо, что таки решились, иначе не поняли бы, что нам не нравиться быть не в отношениях. Что это похоже на пытку, а не на ролевую игру.

Кто двинулся вперед, к губам — я не помнила. Может быть, мы одновременно, однако от страстного медленного поцелуя не удержались. Барьеры, которые недавно мы создали по глупости, разрушились, как только было произнесено кодовое слово, и мы признались друг другу в чувствах, как только осознали, что хотим быть друг с другом в отношениях. Расставание не для нас.

И я приоткрыла рот, углубляя ласку, прикусила его губу, решившись на небольшую шалость. Улыбнулась, почувствовав его шумный вздох, услышав его тихий стон. А у самой завязывался узел внизу живота, тяжелело дыхание. Кровь будто кипела. Эдриан сжал крепче, целуя, приподнял меня на руки и, чудом не запутавшись в шторе, прошел в гостиную. В темноте определился быстро. И свет был не нужен. В такой атмосфере, когда только луна и звезды являлись его источниками, было приятно находиться. И, наверное, лишь зажженных свечей не хватает.

Эдриан медленно опустил меня на кровать. По сравнению с разгоряченным телом эти простыни показались мне холодными. Я сглотнула в предвкушении, и сердце застучало сильнее обычного. Ласку еще одну от Эдриана приняла с удовольствием. Но с явной неохотой он оторвался от моих губ, быстро стал снимать белое платье. Сверкнул взглядом, глядя на мое тело, словно не на пару дней мы расстались, а минимум как полгода назад. И я ощутила волнение и нетерпение. Поняла, что мне тоже хотелось бы в который раз восхититься потрясающим видом Эдриана. Без его костюма.

И, наконец, мне это удалось. Четко очерченные мускулы привлекали взгляд, а осознание, что нас связывает истинная любовь и что Эдриан мой, принесло облегчение.

— Я хочу, чтобы ты прикрыл мне глаза лентой и привязал руки, — вдруг прошептала я, и поцелуем Эдриан выразил свое несомненное согласие моим решением.

Если его и удивило мое активное участие, то он этого никак не показал и лишь поспешил к себе в комнату. Хлопнула дверь. На пару мгновений послышался шум и смех гостей, стук бокалов, звуки музыки: вечеринка продолжалась, когда как мы существовали в своем мире.

Эдриан чаще проявлял инициативу сам в нашей сексуальной жизни, мне нравилось, и я, выслушивая нюансы, с радостью соглашалась с его правилами. Но никогда не просила сама что-то привнести, что-то добавить интересное. Или, наоборот, первой заговорить о тех же шелковых лентах. Смущалась, удовлетворялась желаниями Эдриана, пока день назад не поняла, как мне хочется быть посмелее и перестать бояться собственных потребностей. Видимо, этот момент настал. Уже во второй раз, если вспомнить ту неудачную ролевую игру.

Эдриан вернулся быстро. Завязал черную ленту на моих глазах, аккуратно привязал руки к изголовью кровати. И я кивнула наконец, зная также, если буду чувствовать дискомфорт, я об этому сообщу, и он обязательно исполнит мои пожелания, избавит от пут. Мы всегда слышали друг друга.

Опять долгий поцелуй Эдриана в губы, приятное и нежное прикосновение к груди руками. Стоны и вздохи, которые он пил губами. Я отвечала на ласку, но ничего не видела, и из-за этого мои ощущения стали острее. Ноги скользили по покрывалу. Руки сжимались в кулаки. Теплое дыхание Эдриана вызывало мурашки. Тактильные контакты волновали. Я хотела бы запустить пальцы в его волосы, чувствуя, насколько они мягкие, но не могла, и раздражение это не вызвало. Сейчас час совсем других игр.

Поцелуй становился словно слаще, и страсть бурлила во мне.

И к лону Эдриан наконец прикоснулся, и я вздрогнула от удовольствия, когда он дошел до клитора, ввел пальцы. Осторожно, аккуратно. Но поцелуями перешел к груди. Лизнул вершинки, чуть укусил их. Медленные ласки продолжались, и от них я сгорала. Всхлипнула от пронизывающего наслаждения вкупе с болью неудовлетворенности, не зная, действительно ли желаю, чтобы всё было быстро. Но мне не хотелось жесткости, я желала нежности. После маленького испытания, на которое я обрекла нас, мне ее не хватало…

Я попыталась заставить его быстрее действовать, дернулась, без слов требуя дотронуться до точки иначе, но Эдриан остановился, прошептал, что хочет подарить мне нежность. И после его признания, после поцелуев вплоть до клитора я сдалась, ощущая, что мне нравится, как разгорается пожар в крови. И что подобное удовольствие я еще не получала. Третий эксперимент в копилку.

А потом узел внизу живота словно лопнул, мелькнул калейдоскоп эмоций перед глазами. Я задрожала, чувствуя искры перед глазами. Мое тело обмякло, и долгое, незабываемое наслаждение я получила. Эдриан снял ленты, помассировал мои руки, зарылся в моих волосах, дожидаясь, пока приду в себя, а я пыталась восстановить дыхание.

— Мне понравилось, — призналась и вдруг улыбнулась, вновь решив взяться за инициативу, если день вышел полный моих экспериментов. Удачных и не очень. — Теперь твоя очередь почувствовать нежность.

— С радостью, — улыбнулся Эдриан. — Только, Андреа, давай без расставаний? Я хочу быть с тобой, а не наблюдать издалека. И подобные игры, выходит, не для меня. Слишком люблю, чтобы не оставаться в стороне, зная о твоих чувствах ко мне. Кажется, когда ты — бывшая, то это кошмар, которому нет конца.

— Видимо, и мне они не подходят. Я буду с тобой. Всегда. И никогда не брошу, что бы не произошло, — и закрепляя слова, будто это клятва, я поцеловала Эдриана в губы. Наша ночь продолжалась…

Ожидать Хэллоуин и праздновать его с Эдрианом Ньюманом — это не значит просто веселиться на вечеринке, подразумевается множество интересных событий, романтических моментов, интригующих игр и… Нет, нет, лучше я расскажу сначала и более подробно.

Итак, важное и предшествующее празднику событие.

Выбирать наряд.

— Хочешь, мы вместе подумаем над костюмом? — спросил Эдриан, оглядывая кампус университета. Оказалось, не зря, он как раз поймал момент, когда Хизер издалека, не имея возможности иначе выразить одобрение, подняла большой палец вверх.

Я смущенно кашлянула. Ярче намека, предназначенного мне, и не заметишь, и кажется, даже не стоит говорить Хизер, что она смахивает на сумасшедшую Афродиту, которая увидела воссоединение бывших возлюбленных и не смогла сдержать восторга. Или предвкушения и любви, глядя на своих подопечных? На этом моменте моя фантазия давала сбой.

Впрочем, здесь Хизер сдержана, а вот два дня назад она так крепко меня обняла, словно я совершила чудо, а не вновь вступила в отношения с Эдрианом.

Хотя, по правде говоря, это иначе как чудом и не назвать. Мы разошлись в один апрельский роковой день, уверенные, что нас впереди ждет крепкая дружба без намека на романику, и чувства утихнут, как по команде, но не получилось. Старания не помогли, поддержка окружающих — тоже. Сильно нас тянуло друг к другу, и полное игнорирование этого факта можно было бы считать глупостью.

Вот мы и откликнулись, поняли, что не вместе — невозможно. Находясь в разлуке, мы разрушаем жизнь и причиняем боль себе же (селфхарм какой-то, господи). И статус бывших прибавлял печали, а невинный флирт от других раздражал и вызывал понятную ревность.

Правда, даже после того как мы с Эдрианом стали встречаться, сомнения остались. И я знала, что, открывшись, услышу ценные советы от моей чересчур эмоциональной подруги.

— Она в своем репертуаре, — засмеялся Эдриан и покачал головой.

Я, улыбнувшись, пожала плечами и решила избавиться от мешавших размышлений. Продолжила прерванный разговор, поправляя русую прядь, которую сдул ветер.

— Ты не заскучаешь? У меня-то совсем нет идей для создания наряда, а повторяться не хочу.

— Ну вариантов много, так что я готов ради тебя на любые жертвы.

Это была лишь достаточно милая шутка, если не вдаваться в подробности, но Эдриан чуть печально и вместе с тем нежно улыбнулся, а мое сердце сжалось. И я поняла, это от того волнения, которое всегда испытываю с Эдрианом что в начале наших отношений, что сейчас. Только к моим чувствам примешивалась неуверенность, и она явно сыграет свою роль, если я не возьму себя в руки.

Костюм для Хэллоуина мы с Эдрианом выбирали у него дома и наедине, когда нас никто не беспокоил, и можно было с комфортом расположиться у камина, пока за окном барабанил дождь.

Мерфи и Джейсон чуть не присоединились к нам, оживившись на слове «Хэллоуин», но Хизер, мило нахмурившись, нагло втиснулась между ними, взяла их под руки — такая миниатюрная девушка среди неожидавших напора бугаев. И увела под каким-то придуманным предлогом. Свахой она оказалась отменной, как, впрочем, и фактором для отвлечения. Мы с Эдрианом искренне смеялись, глядя на эту картину.

А теперь, приехав домой, настроившись и войдя в нужную колею, сидели на диване у камина и размышляли. Первые пришедшие на ум вроде наряда зомби, оборотня или голодного студента (были и такие, да) отсеяли сразу, решив не размениваться на простоту. Здесь мы не спорили и были полностью едины во мнениях. Тем более, как мне вспомнилось, на вечеринках явно подобных популярных монстров и простых людей будет с избытком, и я на их фоне потеряюсь и не блесну оригинальностью.

— Тебе бы подошел какой-то костюм из хорроров, — усмехнулся Эдриан, окидывая меня, смущенную таким вниманием, своим пронзительным взглядом.

И он словно мысленно примерял на мне черное платье. Например, вот это длинное, до щиколоток, с подолом, вырезанным на треугольники. В комплекте шла серая фата. Невеста в трауре, обиженная на жениха? Или на его злую мачеху? А что, очень даже про меня.

— Красивое, — заметила я, противореча самой себе. Хотела же оригинальности, как появилось замешательство на первом же наряде. Неудивительно, впрочем, ведь конкретики нет. — Оставим в качестве запасного варианта, если вообще ничего не найдем.

— А это даже не рассмотришь? — в голосе звучала ирония. Эдриан отлично меня знал, но следующий вариант показал, желая услышать пару слов.

— Кажется, авторы ассоциировали ведьму с платьем, которое рекламировали на том самом сайте? — выделила я интонацией последнюю часть своей фразы. — Длина просто убивает.

— Они явно не читали сказок. Меня даже не смущает не столько длина, сколько странный образ. Платье с вырезом, длинные сапоги и шляпа больше для вида.

— Согласна! Стыд и срам, если кратко. Тем более в прошлые разы я навидалась таких ведьм, а одна и вовсе ко мне подкатывала.

— Да? — Эдриан перевел на меня взгляд, и я увидела не удивление, а чистый интерес. — А где я был, раз пропустил такое?

— Ты болел, — вспомнила я. — Вечеринка проходила у Смита. Он тогда еще принарядился Гефестом и всё хвастался, как ему идет молот, прибавляет уверенности, дает счастье как талисман… Кстати, а какие костюмы у Артемиды? Или просто любой другой богини?

— Сейчас поищем.

Эдриан пожал плечами и принялся рассматривать варианты. Но я видела, как, не отрываясь от ноутбука, он сжал челюсть, как нервно поигрывал ногой. Откуда такое волнение?

— Всё в порядке, Эдриан?

— Да, а что? — он спокойно взглянул на меня. Кто-то, не знающий его, тут же бы успокоился, а меня язык тела не обманул, и я невольно напряглась.

— Ты нервничаешь.

— Просто ты будешь слишком прекрасно выглядеть, когда почувствуешь, что являешься Артемидой во плоти. Богиней охоты и целомудрия. Красавицей, на которую многие будут заглядываться. Воительницей, способной наказать выстрелом из лука.

Эдриан нежно улыбнулся, переплел свои пальцы с моими, и я выдохнула, ощущая искренность в его словах и видя теплоту в его серых глазах. Этого мне всегда не хватало.

Делиться ожиданиями и сомнениями с подругой.

— Ну как у вас всё прошло? Как? — не успела я сесть за стол и подготовиться к паре, как Хизер сразу стала расспрашивать, выведывать детали, чуть ли не подскакивая на месте. — Выбирали наряд и не только? Общались как раньше? Эдриан что говорил?.. Разницу после расставания ты чувствовала? Нет? Да? Кивни, если тебя взяли в заложницы.

— Отвечу кратко, — невольно засмеялась я, отчасти понимая любопытство моей подруги, радеющей за счастье ее близких. — Всё прошло хорошо. Пять из пяти. И еще я приду, нарядившись Артемидой.

— А Эдриан кем будет? Апполоном? Твоим личным богом?

— Фи, ты что, начиталась мифологии? — наигранно поморщилась я. — Нет инцесту, даже если это дело семейное. И Эдриан сказал, но я не поделюсь новостями, сама догадаешься. И кстати, насчет греческой мифологии. Ты ответила на те вопросы, которые нам задала гарпия?

— Почти, — бесхитростно улыбнулась Хизер, и я знала, что дальше последует за этим допрос или что-то похожее. Обычно противник, не знающий Хизер, обманывался, когда как не стоит расслабляться. Чем невиннее выглядит моя подруга, тем чаще она или ввязывается в авантюры, или задает прямые вопросы, не забывая о теме, или планирует шалость. Вариантов немного. И я не удивилась, когда Хизер заговорила, не давая перевести разговор в иное русло. — Так что же там с Ньюманом? Вы же расстались из-за общей занятности? И ты мне говорила, что теперь желаешь восполнить время и не совершать ошибок.

— Да, и всё работает. По крайней мере, прошлых тех ошибок нет. Мы посвящаем каждую минуту друг другу, — подхватила я, решившись поделиться сомнениями, — но у меня мелькают мысли, что я оказалась неправа.

— В чем?

— В причине разрыва. Вдруг мы разошлись не из-за того, что думали чаще об учебе и каких-то бытовых проблемах? А из-за чего-то другого?

— И из-за чего? — приоткрыла рот от удивления Хизер.

— Не знаю, но точно выясню.

Прийти на вечеринку

Слава богу, всё происходило не как в фильмах, не было влюбленного, но чужого парня, который вел бы меня домой к Ньюманам, а я думала об Эдриане, с трудом сдерживая слезы и понимая, что моя любовь к нему вечна, вот как до гроба. Выражение, соответствующее тематике Хэллоуина, между прочим.

Не предвиделось моментов, когда я медленно спускаюсь по бесконечной лестнице, родители плачут, Том выпивает за мое здоровье, высоко поднимая бокал с вином… Хотя последнее как раз было, не скрою, за что я дала небольшой ему подзатыльник, напомнив, что торжество, а именно вечеринка в честь Хэллоуина не предназначена для подобных церемоний.

А встреча с Эдрианом произошла у него же дома, и это больше похоже на клише из фильма. Только с большей долей реальности, и эмоции оказались подлинными, а не наведенными с помощью просмотра.

О чем это я? Хоть мы выбирали наряды вдвоем, всё равно мой вид приятно поразил Эдриана до глубины души. Он замер, смотря с восхищением на меня, не обходя вниманием ни блестящую корону, ни черное платье с лямками, ни уложенные русые волосы. Словно мы существовали одни в этом мире, и моя красота ослепила его, заставила забыть о делах. И он очнулся, как я заметила, не сразу, с большим трудом. Эдриан улыбнулся, прикоснулся к моим плечам, нуждаясь в тактильных контактах так же, как я, и хрипло сказал.

— Хэллоуин заиграл новыми красками, а ты красива и успела затмить всех девушек.

Я кивнула, не зная, что добавить, чувствуя, как горят щёки и как такие невинные прикосновения Эдриана жгли мое тело, мои бедные плечи, вызывали мурашки по коже. Хотелось поцеловать, обнять, не сдерживая любви, правильно реагируя на комплимент, но я вспомнила, что мы на людях и успели привлечь внимание сверх меры.

Эдриан и до меня преуспел, вызывая любопытные взгляды. На него невозможно не засмотреться, встретив в толпе. И статус хозяина тут ни при чем. Ладно, разве отчасти. Он выбрал тривиальный, на первый взгляд, костюм вампира, но сейчас и не скажешь, что он неоригинален или смешон. В черном плаще, с уложенными волосами, с бледным лицом — образ загадочного молодого мужчины, соприкоснувшегося со смертью, ему шел идеально. И неудивительно, что я вновь испытала нежность и желание любоваться своим любимым.

Я пришла в себя, когда, стараясь унять волнение и наплыв чувств, перевела взгляд в сторону, бездумно прошлась им по гостям и заметила девушку с каре, которая наблюдала за мной с неприкрытой ненавистью на лице. Я удивилась, сделала пару шагов вперед, желая понять, откуда подобная реакция, ведь девушку встречаю впервые, но вздрогнула, почувствовав прикосновение к плечу. Это оказался подошедший Мерфи в образе ниндзя. Хм, иронично.

Завязался разговор, и я вроде бы успокоилась, вставляла комментарии и даже стала лениво оглядываться, для начала ища других друзей.

Кстати, гостей оказалось много, странная девушка не попадалась на глаза, и встречались незнакомые лица, но я не впервые посещала вечеринки (я кого-то сумела удивить, да?), и такое скопление людей не было в новинку.

Пройтись захотелось, и я предупредила Мерфи и Эдриана, что прогуляюсь по залу, и поспешила действовать. Рассматривала молча происходящее, искала взглядом Хизер, Джейсона и Тео и одновременно отмечала, как же гармонично, подходяще для Хэллоуина смотрелись алкоголь и еда на шведских столах. Коктейли с красными, зелеными, синими и других цветов жидкостями не удивляли. В некоторых плавали глаза, а другие обнимали по-свойски маленькие скелеты. Был бы Том, он бы отметил свое сходство с одним из них. Он тоже неразлучен с выпивкой.

Некоторые блюда поражали воображение. Встречались более необычные, требующие тщательного приготовления. Были, правда, и банальные, вроде булочек, похожих на пальцы. Черви, издалека вовсе не напоминающие лапшу.

Кто-то окликнул меня по имени. Я оглянулась и увидела махающую мне рукой Хизер. Она находилась на танцполе, и я лишь чудом сумела ее разглядеть среди этой толпы, в свете светильников в форме тыкв. Даже засомневалась на мгновение, точно ли видела подругу, или мне показалось? Так задумалась, что врезалась в спешащего ко мне Эдриана.

— Пойдем к Хизер? А точнее, на танцпол? — спросил он, доказывая тем самым, что это не были слуховые или визуальные галлюцинации.

Я улыбнулась, без слов соглашаясь. И через пару минут мы уже танцевали под сумасшедшую веселую музыку. Без каких-то определенных движений, толком не следуя за ритмом, но был не нужен. Мы радовались, смеялись и наслаждались времяпровождением.

Я не удержалась, решив поддразнить Эдриана. Быстро приближалась, прикасалась и гладила грудь, ниже к его животу, к мышцам, не доходя до паха. И так же немедленно я отстранилась, но в третий раз не получилось повторить то же самое, хотя азарт меня переполнял, и во рту пересохло.

Эдриан показал, что в подобной игре можно участвовать вместе. Он сжал мою талию, не отрывая блестящего взгляда, издевательски медленно гладя, и когда я подняла взгляд, то увидела интерес и нежность в его глазах. Отражение моих собственных чувств.

И я поцеловала Эдриана, радуясь, что нас никто не беспокоит, и назойливого внимания нет, по крайней мере, оно не заметно, а танец… Про него мы забыли, останавливаясь и отдаваясь ласке, сплетая языки, сжимая в объятьях друг друга.

Ничего странно, что после происходящего я была разгорячена, смущена, много думала об Эдриане. Волнение переполняло, смелость наконец-то проявлялась. Я вспоминала собственные страхи и понимала, что сейчас для храбрости выпью коктейль и пойду поговорю с Эдрианом. Хватит мучиться неизвестно чем, считая это следствием расставания.

— Только посмотрите, кто тут у нас, — раздался незнакомый голос позади меня. Сарказм легко можно было отметить, он лился через край, а вот в причине заявления стоило разобраться.

Я обернулась и с трудом сдержала желание закатить глаза. У столика в пару шагов от меня стояла та самая девушка в каре, ненавидящая меня. Слава богу, без свиты. И если бы не ее необычные чувства ко мне, то, возможно, я бы оценила одежду факультета Слизерин. Зеленая юбка в клетку, галстук такого же цвета, белая рубашка, плащ.

— Ты кто? — начала я с главного вопроса, стараясь не показывать, как напряжена.

— Сибил, и это всё, что тебе нужно знать, Андреа. Хотя, нет… Постой, — она наигранно задумалась. — Хотела тебе сказать, что ваше сближение — это большая ошибка.

— Хочу узнать, а ты не внештатная ли сваха?

Сибил в ответ засмеялась, пытаясь задеть своей реакцией, и привлекла внимание окружающих, а я не уходила, решив выслушать это ненормальную поклонницу Ньюмана. Ей действительно хотелось поделиться чувствами, и что-то мне подсказывало, что все в себе она долго держала, а сегодня заговорила. А любопытство не давало мне бросить что-то язвительное в ответ и молча уйти.

— Я кузнец своего счастья, — отсмеявшись, заявила она. — А вот ты муха, увязнувшая во лжи. Думаешь, ты ему так нужна? Девочка со своими сомнениями и страхами, со своим непонятным прошлым. Вы расстались не просто так, слишком много тайн, которые мешали жить. И тебе, и Эдриану. И вы скоро точно разойдетесь, я лишь ускорю процесс.

— Не ускоришь, — покачала головой я, разозленная такой бесцеремонностью незнакомки, которая полезла в чужую личную жизнь. — И мне твои советы или комментарии ни к чему. Лучше построй собственное счастье, а не занимайся анализом людей, считая это правильным. Всё равно выходит так себе. И купи молот Гефеста.

— Чего?

— На счастье. Он тебе понадобиться.

И я поспешила влиться в толпу, но на этот раз назад к Эдриану. Разговор с Сибил обескуражил, но в тот же момент я поняла, что мои сомнения ни к чему хорошему приведут, и стоит действительно поговорить, расставить точку над «i», а не оттягивать происходящее под каким-то надуманным или не очень предлогом. И что-то мне подсказывало, что Эдриану есть, что поведать, и я его обязательно выслушаю, потому что люблю...

Когда события принимают неожиданный поворот, и судьба почти соприкоснулась со смертью, только тогда ты осознаешь, что не понимала значимость человеческой жизни и принимала ее как данность. Что к некоторым планам нужно отнестись серьезно, и если появляются вопросы после одного случая, то, главное, не забыть снять покров тайны. И, нет, такие философские мысли пришли мне в голову не просто так, появилась вполне понятная причина. Наверное, сегодняшняя авария заставила меня взглянуть на происходящее под иным углом. А еще оставила столько вопросов без ответов…

— Я была на пороге смерти… — начала я свой рассказ, и спокойствие в глазах Эдриана меня подбадривало, а его крепкая хватка придавала силы, но и она не помешала открыться вновь моим воспоминаниям. Увы.

Какой-то лихач не остановил машину, решил проехать по пешеходному переходу, наплевав на значимые правила. А если бы вдруг проснулась совесть, и он даже попытался бы нажать на тормоза, то вряд ли бы что-то изменил. Скорость огромная, и поздно было бы думать, оставалось наблюдать за последствиями. Жертвами стали невинные люди. В их число вошла бы и я, если бы не смазанная черная тень. Именно она меня спасла. Появилась неожиданно и стремительно, подхватила за талию, перенесла подальше от катастрофы, и я не пострадала. Я выжила, стоя на тротуаре, глядя вслед этой загадочной тени и понимая, что не сплю.

А теперь осталось воспоминание, которое вызывает дрожь по всему телу. Слезы на глазах вновь появляются, и меня переполняли эмоции. Наверное, пару часов не достаточно, чтобы вновь ощущать твердую почву под ногами и перестать настолько погружаться в ту стрессовую ситуацию. Интересно, а сколько нужно времени?

Я пришла в себя, почувствовав, как после сбивчивого рассказа, похожего на бред девушки, перечитавшей манги, меня крепко уже обнимал Эдриан. Слова пока что не нужны. А вот безмолвная поддержка вполне понадобилась.

И я плакала, заново переживая все события и вспоминая практически всё: испуганные лица выживших людей, боль у пострадавших. Много крови на асфальте. Крики о помощи и вопли, в которых я просто терялась, понимая собственную бесполезность. Мерфи пытался меня подбодрить, даже кинул простую шутку, желая разрядить обстановку, но я всё чаще провалилась в мыслях. А еще тщетно старалась поддержать бедных и несчастных людей, вспомнить хотя бы умение перевязывать с помощью подручных средств, не позволяя потерять много крови. Ощущение беспомощности убивало, непонятная тень, которая спасла меня, осталась позади, на задворках сознания. И когда послышалась сирена скорой помощи, я выдохнула.

Зачем же после такого стресса я послушалась Хизер и согласилась на вечеринку? Не знаю. Возможно, моя голова всё же пострадала. Или я предположила, что всё будет хорошо, но для этого мне стоит развеяться и перестать вертеть события? Это более вероятно, если отбросить насмешки. Нет, вначале я возразила подруге, а потом поняла, что лучше послушать её, не закрываться в четырех стенах. К тому же, мысли об аварии бродили и мешали сосредоточиться на учебе. А та непонятная сущность серьезно меня беспокоила. Кто это такая? И зачем она мне помогла? Мой ангел-хранитель? Или совсем другое, то, с чем я вновь столкнусь, когда снова буду на пороге опасности, когда помощь необходима?

Возможно, об этом стоило поделиться, но я упорно не говорила ничего и только брату, улучив момент, наконец рассказала об аварии, умолчав о сущности, избавляясь на время от предосторожности, а теперь вот Эдриану, не выдержав, показывая перед ним слабость. Но отчетливо осознавая, что он всегда выслушает и поймет, а мне не будет стыдно поплакать на его плече. Наши отношения все же остались прежними, и я рядом с ним никогда не принимала за слабость всплеск своих эмоций…

— Ты можешь узнать, что за тень меня спасла? — начала я с главного вопроса, отбрасывая собственные чувства, пытаясь взять себя в руки и перестать думать об аварии. К зеркалу принципиально не подходила, но уже осознавала, что представляю наверняка жалкое зрелище: глаза покраснели, тушь потекла, волосы растрепались. Тот самый образ, который должен увидеть бывший.

Но он, вновь доказывая, что не изменился, никак не комментировал увиденное и лишь протянул черный платок.

Сказал, первым делом не отвечая на заданный вопрос, а думая о моем самочувствии и внешнем виде.

— Держи, — На его губах мелькнула лишь еле заметная улыбка, но в глазах мелькала тревога. Эдриан постарался разрядить обстановку, показать, что я в полной безопасности, и это черта характера всегда вызывала во мне восторг. Как в старые добрые времена. — Если что, у меня всегда есть еще один платок, — и более серьезным тоном добавил. — Может, тебе нужно в ванную? Или принести зеркало?

Подумав, я кивнула, выбрав первый вариант, а в голове прокручивала образ моего спасителя. Тогда всё произошло слишком быстро, а изумление не позволяло ни дернуться, ни рассмотреть любые мелочи внимательнее. Большой рост — примерно сто восемьдесят сантиметров, может, чуть больше, если сравнивать с собственным. Его фигуру окутывало тьма, и волнами она шла вплоть до ног, и разглядеть детали не предоставляло возможности. А вот руки теплые, на удивление, словно это человек меня крепко держал и прижимал к груди…

Я вздрогнула, чуть не уронив диск ваты, услышав, как громко застучали в дверь.

— Мистер Ньюман, — послышался взволнованный мужской голос, — Джон Нортон напился и разбушевался. Мне его отправить домой?

— Я сейчас разберусь. Можете быть свободны, — спокойно ответил Эдриан, явно готовый к любым форс-мажорам, потом, судя по хлопку, закрыл дверь и подошел к ванной. Звук быстрых шагов. Его голос стал намного ближе, и я прервалась, зная, что он мне скажет. — Андреа, я спущусь, — в голосе прорезались нотки вины. — Оставайся здесь, а я подойду скоро. Нам необходимо кое-что обсудить. Хорошо?

— Да, буду ждать.

И я посчитала, что так и будет, что предполагался тихий вечер, плавно переходящий в ночь, когда мы с Эдрианом обсуждали бы дальше произошедшее и строила догадки. Может быть, подняли также тему наших отношений? Она очень актуальна и важна для нас двоих…

Но у судьбы оказались иные планы. Зазвонил телефон, и я удивилась, когда поняла, что это мой брат меня беспокоит, в то время как он должен заниматься исследованиями в кабинете. Или лечь спать, как максимум, если он вдруг решить изменить свой режим. В душе поднялась тревога, и я ощущала скорую беду. Вот только с чего бы мне предчувствовать нехорошее? Может, так повлияла на меня авария, и теперь я начну вздрагивать от любых вызывающих удивление ситуаций? Видеть ужасное и драматизировать?

— Андреа, услужи! — заговорил шепотом Том, стоило мне поднять трубку и приложить мобильный к уху. Сердце екнуло. Интуиция меня не подвела. А на том конце слышались достаточно громкие удары в дверь и крик какого-то мужчины: «Открывай, придурок, пока я не вышиб!..» Конец фразы еле угадывался, а голос был мне незнаком. Но, будто не позволяя мне строить догадки или перебрать в памяти знакомых, Том отошел, поскольку шум стал совсем непонятным, и разобрать, что там творилось, оказалось невозможно. Я забеспокоилась. — Кто-то пришел за мной. Стучится, а я его… их не ждал. Не переживай, они только у порога стоят, и у меня все под контролем. Поорут максимум, но кое-что сделай для меня.

— Полицию вызвал? — перебила я брата, понимая, что самоуверенность может сыграть с ним злую шутку.

— Да, конечно, она должна приехать, но… В общем, скажи Эдриану, что у меня проблемы. Что они пришли.

— Кто они?

— Неважно. Ньюман поймет. Должен понять и немедленно поможет. Мы с ним договаривались.

И прежде чем я попросила не класть трубку, чтобы быть в курсе происходящего в нашей квартире, послышался грохот от падения двери, шум усилился, и Том резко прервал связь. Как отрезал. Это стало знаком действовать.

Дверь из комнаты легко поддалась, хотя ее и не запирали, но от волнения я достаточно резко распахнула ее и лишь чудом не врезалась в человека. На верхнем этаже, к счастью, никого не встретила, и меня не задерживали по каким надуманным или не очень причинам. Я спустилась вниз по лестнице, решив начать искать Эдриана немедленно.

У Тома явно произошли серьезные проблемы. Может, криминал? Например, долги за наркотики, которые точно принимал мой брат, легко настроенный к таким вещам.

Я не вмешивалась особо, лишь говорила, что стоит бросить и перестать баловаться дурью в прямом смысле этого слова. Том отмахивался, говорил, что не употребляет тяжелые препараты, и он может легко бросить их, когда только пожелает. А я, дура эдакая, больше не спорила, вместо того чтобы задуматься, вдруг он ввязался во что-то опасное? Но в тот же момент я не могла бы при всем желании брать его за собой, как собачку, или запирать дома, а то и отбирать из рук наркотики. Но если бы знала, что этот вечер принесет ему проблемы, то обязательно притащила бы сюда, на эту тематическую пати.

А она шла очень весело. Люди, не думая о проблемах, шутили, смеялись, выпивали под громкую музыку из колонок, когда как Том один против нескольких опасных преступников. Они, кстати, похожи на вышибал, раз так грубо себя вели, стучали так громко по двери, а позже и вовсе снесли ее с петель. Эти мысли не придавали спокойствия, а Эдриана или кого-то из друзей я не могла найти, будто действовал закон подлости.

И вдруг, о, чудо, я наткнулась на Хизер! Она, беззаботно улыбаясь, общалась с какой-то девушкой, но, увидев меня, резко прервалась на полуслове и бросилась ко мне. Наверняка вид у меня был кошмарный, а на лице читались все невысказанные мысли.

— Милая, что случилось?

— Хизер, у Тома проблемы. А я не могу найти Эдриана, — выдавила я на одном дыхании, чувствуя, как сильно стучит сердце.

— Вроде бы здесь был, — Хизер встревоженно огляделась. — Давай вместе поищем? А что с Томом? Это срочно?

— Если бы я понимала, что творится. Вроде бы в нашу квартиру ворвались какие-то непонятные люди… Я это поняла по нашему разговору по телефону. Хизер, я очень волнуюсь, а времени почти нет, — я взяла подругу за руку, осознавая, что решаюсь на настоящую глупость, но других вариантов не предвиделось. — Ты найди Эдриана, а я к Тому. Попробую его спасти.

— Стой, Андреа… Зачем? Давай вместе мы найдем Ньюмана, а он прихватит своих охранников. Или кого нужно. Слуг, например.

— Я и так потеряла время, пока его искала. Я должна спешить.

— И что ты там будешь делать? Одна против мужчин. Может быть, вооруженных. И без капли сочувствия. Ты можешь пострадать или оказаться точкой давления на брата. Не надо геройствовать! Не сейчас, ведь может случиться что-то ужасное.

— Понимаю, что со мной может случиться, но как вспоминаю, что Тома наверняка избивают, так мне плохо становится. Хизер, я пойду, а ты разберись с Эдрианом. Поищи его, он должен быть где-то. Не нужно со мной идти. Я добровольно согласилась на эту ловушку.

— Андреа… — не дала мне уйти Хизер, схватив за руку. Минута молчаливого взгляда, словно она колебалась, стоит ли меня останавливать дальше, спорить и доказывать действительно правильную точку зрения или позволить рисковать ради близкого человека. Ради Тома. Я твердо смотрела в ответ, уже приняв решение. И готовилась оттолкнуть Хизер, чтобы дать себе фору и побежать домой. — Хорошо, — сказала, наконец, она. — Только держи ключи от моей машины. И будь осторожна, ладно?

— Постараюсь, — быстро обняла я ее, схватила ключи и побежала, предчувствуя, что впечатления от аварии изменятся на другие. Более кошмарные.

Правда, вначале меня вновь пробрала дрожь, как я вспомнила ДТП. Но страх за брата оказался сильнее, и помогло еще то, что подвезла на пати к Эдриану меня Хизер. И тогда я также успела почувствовать опасение, переживания, и в голову пришла логическая мысль. Если бы я действительно пострадала, как некоторые люди, если бы получила раны или лишилась близких, то, может быть, все мои негативные эмоции усилились бы, и я получила настоящую психологическую травму? И за руль вряд ли бы села…

— У меня выбора нет, — пробормотала я и вставила ключ зажигания.

Путь до Адской Кухни занял полтора часа, и за это время я всё думала о незнакомом голосе, раздавшемся у порога дома, перебирала знакомых людей, пока не осознавала, что это провал. Нет у меня таких индивидов, иначе я бы поняла, кто это. И это кошмарнее. Значит, брат от меня что-то скрывал и в итоге попал в беду.

Однако, наткнувшись на целую без царапин дверь, я впервые засомневалась в собственных чувствах. Вдруг настолько сильный шум послышалось мне, ведь я переживала за брата и могла что угодно придумать, фантазия позволяла? Или я просто чересчур близко к сердцу, что случается довольно часто, приняла ситуацию? Например, человек кричал, но дверь не вышибал, просто молотил кулаками и ушел, недовольный, что хозяев не открыли? Такое же бывает? Или каким-то чудесным образом Том помирился с пришедшими людьми, благо язык подвешен как надо, а также успел поставить дверь на место, если ее таки снесли, и теперь спокойно с ними выпивает, со своими новыми друзьями?

Я, мучаясь сомнениями, вошла в квартиру и поняла, что ошибалась. Странные вопросы, шум и крики, исходившие из комнаты, доказывали, что произошло что-то действительно страшное, и о примирении речи не могло идти.

Баллончика не было под рукой, и я схватила вазу, ворвалась в гостиную и на секунду замерла от картины. От того, что впервые воображение не обмануло, и я верно предположила развитие событий. Тома посадили на стул, привязали, но при этом держали для надежности двое людей, а один парень, практически бритый, с вертикальной красной челкой-ирокезом, методично избивал моего брата. Ухмыляясь, ничего не говоря.

Но явно до этого кульминационного момента им пришлось попотеть, прежде чем схватить моего брата. Об этом говорил кавардак в гостиной, следы драки, вроде перевернутой мебели, разбитого горшка с цветком и упавших книг.

— Что вы делаете! — крикнула я, обращая внимание на себя и пытаясь не думать, как много крови потерял Том и сколько у него ранений. Вместо этого для придания себе смелости сжала вазу и понимала, что ею ударю и не стану испытывать каких-то угрызения совести. — Я вызвала полицию. Вас арестуют.

— А мы гостей не ждали, — усмехнулся парень, не реагируя на мою угрозу, и медленно обернулся, показывая свое превосходство надо мной. Том очнулся, застонал, попытался что-то сказать, далее вырваться, но путы не позволяли, и двое вышибал крепко его держали.

— Мы тоже, — ответила я, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Что вам нужно? Деньги? Сколько?

— Деньги всем нужны, но мы пришли не за этим. Твой брат знает, где расположен Лабиринт, куда спрятали Зевса. И он нам должен рассказать.

— Лабиринт? Зевс? — не понимая, повторила я. Мне это приснилось? Со мной сыграло злую шутку сознание, а на самом деле я начиталась древнегреческих мифов на радость мисс Блэк? Или что-то другое эти отморозки имели в виду? Какого-то криминального авторитета с кличкой? Или наркотическое вещество?..

Мысли толком не оформились, и я даже не успела оживить в памяти криминальные хроники, которые почитывала иногда, как парень приказал своим подчиненным меня схватить, чтобы моего брата сделать сговорчивее. Я одного ударила вазой, и она тут же разбилась на несколько осколков, но вышибала даже не поморщился. И они не задели его. Он лишь выругался сквозь зубы, словно я создала ему мелкие помехи. Схватил меня и позволил своему второму дружку помочь. Стоило ли говорить, что мое противостояние не оказалось действенным?

Но я отчаянно двигалась, сражаясь за жизнь свою и Тома. На удивление, удача мне улыбнулась, и это придало мне сил. Я вырвала ногу из захвата и ударила вышибалу. Но не успела воспользоваться неожиданным преимуществом, позлорадствовать или ощутить новый, необходимый прилив сил, как, перестав церемониться, вышибалы меня кинули на пол, а один и вовсе ударил ногой по голове. Я потеряла сознание с последней мыслью о собственном достаточно быстром поражении.

Сколько я пролежала, не помню и не догадываюсь даже, однако пришла в себя от неприятного запаха нашатыря. Он ударил в нос, и я поморщилась, открыла глаза, ожидая увидеть наглое лицо того самого парня или его прихвостней, которые решили идти до конца в своих поисках. Но я не подозревала, что первым делом увижу Мерфи и моего целого, невредимого брата.

— Что ты?.. Успели? — ошарашенно пробормотала я, не заканчивая мысль. Впрочем, размышлять не хотелось, голова немилосердно раскалывалась. Я приложила руку ко лбу, словно прикосновением могла бы избавиться от боли. Увы, не помогло.

Но стоило мне оглядеться, как я поняла, что о состоянии своего здоровья стоит на время забыть, это не главная задача. Меня вело в ступор происходящее, а именно лежащие на полу парни, о которых я совсем недавно задумывалась в негативном ключе. Сейчас же они словно поучаствовали в невероятно жесткой драке. Подождите, почему «словно»? Все трое сильно избитые. И я, скорее всего, знаю, кто им устроил такой прием, но при этом спас нас с братом. И сейчас не знала, как к этому относится. Злиться? Пугаться? Ликовать?

Решив не зацикливаться на собственных эмоциях, я перевела взгляд вперед, к центру разгромленной комнаты.

Там стоял Эдриан Ньюман, но выглядел необычно. Уставился в точку в окне, сжал кулаки, и мне показался растерянным, не понимающим, что делать дальше. На мгновение мне стало страшно. В таком состоянии я видела его впервые и не знала, как быть. Броситься утешать? Звонить в скорую для этих подонков? Кстати, что с ними? Я вновь взглянула на этих людей, словно могла издалека понять, что с ними, не подходя близко. Было страшно, и больше всего на свете мне бы хотелось оказаться подальше от собственного дома. Мне бы в безопасное место, туда, где весь этот кошмар не происходил, а подобные личности не посещали уютную квартиру…

Но реальность такая пугающая. И непонятно, что же делать, как быть. И сильно пострадали они? Успели ли Мерфи с Томом вызвать для них и полицию, и врачей? И вообще отчего Эдриан потерял над собой контроль? Из-за них, этих парней? Подумал, что убил их. Испугался своих сил? Или увидел меня, лежащей без сознания, но он мог бы проверить пульс?..

— Андреа, подойди к Эдриану, — вдруг сказал Мерфи, и я перевела на него взгляд, будто он мог бы дать все ответы на мои внутренние вопросы. — Дотронься до него, чтобы он пришел в себя.

— И не будет других неожиданностей? — уточнила я, не совсем понимая, что имею в виду. Что увижу еще что-то, вызывающее шок? Или услышу какую-то информацию, наталкивающую на размышления?

Секунду поколебавшись и подумав, что Эдриан может подождать, я к этим людям подошла, боясь узнать, что они мертвы. Пульс нашла не с первого раза — опыта не было, да еще волнение давало о себе знать. Но оказалось, что они просто без сознания. Я перевела взгляд на Мерфи, требуя ответа на поставленный вопрос.

Он возмущенно сверкнул глазами, словно ожидал, что я первым делом послушаюсь его. И отрицательно покачал головой, посчитав, видимо, что это многое объясняет. Том, всё это время молчавший, недобро посмотрел на него, встал с дивана, подошел ко мне и подал руку, желая помочь. Секунду я смотрела на него, совсем не понимая, что за ситуация произошла. И почему все окружающие ведут себя так странно. Например, спокойно смотрели на лежащих без сознания людей, и им будто в голову не приходила мысль вызвать и полицию, и скорою.

Неужели Эдриан, Том и Мерфи чаще сталкивались с криминалом, нежели мне казалось?

Однако я была бы благодарна даже за такую малость как руку, всё же самочувствие не такое прекрасное после удара, и поддержка Тома придала бы мне сил. Но Мерфи не дал даже прикоснуться брату.

— Иди сама. Спаси его, принцесса, — заявил он, не вставая с дивана и бросая странную фразу. Но с намеком взглянул на Тома. Тот не спорил, поморщился немного и сделал шаг назад, безмолвно соглашаясь.

Обстановка накалилась, и после шума, угроз и драк, после случившегося в этой квартире тишина особенно осязалась. Мерфи ее больше не прерывал, как будто сам чуял напряжение в воздухе, однако его последняя фраза, полушутливая-полусерьезная, меня обеспокоила. И долго играла в голове, пока я шла к Эдриану. Спасти? От чего? И как?

Усилием воли задвинула мысли подальше. Не сейчас, когда мне самой требовалась концентрация. Я встала рядом, решив начать с простого своего появления перед глазами Эдриана. Но он смотрел сквозь меня, никак не реагируя, и тогда я дотронулась до его руки.

И он вздрогнул, ожил. Взглянул на меня пристально, с оттенком беспокойства и страха. В глазах мелькнуло узнавание, потом Эдриан вздохнул, чуть снимая с себя часть тревоги, и крепко прижал меня к себе. Это всё произошло быстро. Тактильный контакт каким-то магическим образом дал ему силу, уверенность, но при этом до конца не исчез ужас. И в первые мгновения Эдриан, тем самым доказывая, что испугался, настолько сильно обнял, что я задохнулась от нехватки воздуха. Он еле уловимо дрожал, а сердце билось испуганной птицей. Казалось, что дотронешься, и оно вылетит из грудной клетки.

Но, удивительно, я не испугалась, а действовала на инстинктах, будто Мерфи меня подтолкнул, а дальше я сама делала шаги, знала, что мне делать и как привести Эдриана в чувства. Я погладила руки, начиная от ладоней и заканчивая плечами, провела по ним вверх-вниз, а потом стала массировать их. И Эдриан успокаивался, я это чувствовала. Снимала напряжение в его мышцах, позволяла ему ощутить, что всё в порядке, и он может выдохнуть. Это получилось. Он постепенно расслаблялся, перестал крепко держать, и в глазах появлялась осознанность. На губах мелькнула даже слабая улыбка.

И я подхватила его настроение, выдохнула, ощущая облегчение, что с Эдрианом всё в порядке. Я сумела привести его в чувства. А он меня спокойно обнимал, и в его чуть прищуренных глазах читалась нежность. Тревога не ушла, но контроль постепенно возвращался.

Я огляделась, замечая, что Том вновь уселся на диван, а Мерфи так и не вставал с него, предпочитая внимательно наблюдать и раздавать советы с подобной позиции — расслабленно устроившись на единственной мебели, которая не пострадала силтно от драки. В основном, обстановка по-прежнему ужасала, и думать я не желала, сколько времени мне понадобиться, чтобы устранить бардак. Да еще много вопросов появлялось в моей голове. Теперь та тень, спасшая меня от аварии, казалась далеким воспоминанием, а происходящее в гостиной похоже на настоящую загадку.

Том сжал пальцы, явно выглядя взволнованным, растерянно огляделся, а вот Мерфи намного лучше контролировал себя. Спокойно смотрел на меня, а на губах таилась усмешка.

— А теперь вы мне объясните, что здесь произошло? — наконец заявила я, с трудом отстраняясь от Эдриана.

Не потому что я не любительница обнимашек или вдруг вспомнила, что мы бывшие, которым противопоказано быть нежными друг с другом. Просто я на расстоянии чувствовала себя решительнее и не смягчалась, когда для желания добиться правды нужна жестокость. Мне требовалось настоять на своем, выведать тайны, которые точно есть и у моего брата, и у Мерфи, и у Эдриана.

Последний, кстати, вначале не дал уйти, схватил за запястье, словно ему всё еще нужно ощущать меня через тактильный контакт. Но, правда, Эдриан нахмурился, осознавая, что не позволяет сделать ни шагу от него. Улыбнулся с сожалением, кивнул, и я заметила, что он вновь становится самим собой. Невозмутимым и тактичным Эдрианом. И главное, чтобы мне это сыграло на руку, и он не закрывался, рассказал мне всё.

Будто в такт моим мыслям прозвучал недовольный голос.

— Андреа, тебе лучше не лезть во все это, — заявил Том, и я увидела в нем того наглого и разговорчивого брата. Правда, не долго радовалась. Повода нет, а сестринская любовь вряд ли поможет.

— Уж прости, но, по-моему, я уже влезла, — и я показательно огляделась, пока мой взгляд не упал на избитых, потерявших сознание парней. Кольнуло чувством вины. Почему о них я успела забыть? — Постойте, нужно же вызвать скорую…

— Не нужно, принцесса, они сами очухаются. И даже не станут выглядеть особо пострадавшими.

— В смысле? Я не понимаю. Или они такие матерые преступники, что им лучше в больницах не показываться? Но всё равно помощь не помешает, состояние ужасное…

— Андреа, твой брат прав, — резко вмешался Эдриан, и его выражение лица вдруг стало равнодушным. Разительные перемены, если вспомнить, что совсем недавно он стоял напуганный и растерянный. Возможно, мое состояние его напугало? Очень показательные эмоции, когда как я дрожала, вновь ощутив позабытый страх, и комок в горле застревал. Запоздавшая реакция на произошедшее? — Меня волнуешь ты, милая. У тебя стресс, ты пострадала. Давай помогу, а Мерфи тем временем вызовет нашего знакомого врача. Он поможет.

— А объяснения? — покачала головой я, сделала еще пару шагов назад, понимая, что выгляжу жалко: сама разбитая, со слезами на глазах, но пыталась раскрыть тайны. — Кто такой Зевс? Что за Лабиринт? Зачем эти… люди приходили к нам? Что связывает тебя с ними? Наркотики? Что-то похлеще? — Я обернулась к Тому, пытаясь хотя бы в его бесстыжих глазах увидеть ответ, но брат упрямо сжал губы. — И что случилось после? Почему Мерфи говорил, что я должна спасти тебя? От чего? Что тебе угрожало?

Мерфи усмехнулся, и я перевела взгляд на Эдриана. Он молчал мгновение, сжал губы, а потом сказал.

— Ты должна знать. Мы истинная пара.

— Мы кто? — я сделала шаг назад. — Что ты имеешь в виду?

Я чувствовала шок, наверное, потому безропотно позволила увести себя на кухню. Чистая обстановка, без намека на ту жестокую борьбу, словно ничего не произошло, и мне всё пригрезилось. Кухня не пострадала вообще, чистый длинный стол, стулья. Огромная разница с соседней комнатой. Впрочем, ненадолго я зафиксировала свое внимание на этом, мои мысли вновь перенеслись к фразе Эдриана.

Истинная пара… Во многих произведениях, а чаще в комиксах, книгах и фильмах имелась в виду встреча двух возлюбленных, которых связала хитрая судьба навеки. Говорилось, что они идеально подходят друг другу, как инь и янь, и что это искренняя любовь, как дар, который не отобрать, от которого не избавиться и ради которого стоит бороться. Но я никогда не могла бы предположить, что всё это произойдет в реальности. И что это не только фантазия человека.

— Как давно ты знаешь об этом?

Эдриан сжал губы, но взгляда не отвел, а я подумала, что эта явная пауза свидетельствует о том, что о связи он знал давно. Но не спешил делиться со мною информацией о ней. И вопрос на миллион: а когда вообще он бы рассказал об этом? Неужели тайны важнее наших отношений? Судя по всему, да, намного значимее и весомее, иначе этого диалога и не происходило бы сегодня в день, полный потрясения.

— Через месяц после нашего первого знакомства, — сказал Эдриан наконец, когда прошло пару минут, и пронзительно посмотрел на меня, подмечая любую реакцию на свои слова. — Связь работает не так, как мы бы подумали. И понять ее не просто вначале. А образуется она через несколько прикосновений. Вначале мужчина начинает чересчур много волноваться о своей истинной паре и всё чаще ревнует ее к другим, потом его внимание концентрируется вокруг понравившейся девушки. Это и со мной произошло. Стал часто о тебе думать, Андреа, замечать различные мелочи, связанные с тобой. Какой кофе ты предпочитаешь, где гуляешь, что не любишь носить, как тобою любуется Джейсон…

— Всё это похоже на обычные человеческие чувства, — заметила я и приложила руку к щеке, понимая, что вновь волнуюсь и смущаюсь от его признания. Но тут вспомнила, сколько прошло времени, прежде чем состоялся этот разговор. И гнев предал мне сил. Я села ровнее, положила руки на стол, пытаясь сдержать обидные слова. — А дальше что? — мои слова прозвучали резче. — Ведь на этом не остановилось ничего?

— Да. Связь усилилась, когда мы поцеловались.

— И ты снова об этом мне не сказал? А вдруг я не хочу этой истинной связи? У меня, возможно, есть свои взгляды на жизнь. И вообще, если говорить начистоту, чего я должна тебе верить? Только потому что ты потерял контроль над собою сегодня, но, опять же, фантастического ничего нет, так все влюбленные поступают…

Я перебрала недавний момент в голове, но действительно не увидела чего-то необычного, разве что реакция Эдриана… Но это могло бы быть просто ужасом после обстоятельств, а я ни разу не видела, чтобы Эдриан испугался бы чего-то, никогда в ситуацию подобную, к счастью, не попадали. Так что логично. Не отрицать же происходящее, только потому что я чуть иначе взглянула на Эдриана, заметила, как он стал в мгновение беззащитным. Но если подумать, то в этот день много чего странного произошло. И не обращать внимание или списывать на разыгравшееся воображение — глупо. Та тень, которая меня спасла, странные слова Мерфи, не менее необычные гости. Кажется, это круговорот чего-то одного…

— Ты помнишь ту тень? — спросил Эдриан, и я посмотрела на него. И чем больше вглядывалась, тем сильнее осознавала, кого он мне напомнил. Телосложением, ростом, и даже глаза словно сверкнули голубым цветом.

— Это был ты. Но как узнал?.. Как появился там?

— Я предчувствовал опасность.

Эдриан отвернулся, но я заметила в его глазах боль и поняла, что начинаю смягчаться. Пару минут назад я проходила на кухню, готовая дать отпор, обозленная, что от меня скрыли информацию, разбитая после случившегося… Да и сейчас не всё рассказали, я чувствую, есть пару моментов, которые стоит обсудить. Но стоило мне взглянуть на Эдриана и увидеть в его глазах волнение за меня, печаль и досаду, как гнев утихал, и мне хотелось броситься его обнимать, отставить в сторону сомнения. Успокоить его и себя, сказать, что всё в порядке, а и нас несчастья обойдут стороной.

Усилием воли я вернула себе контроль, сжала руки и сказала, надеясь, что мой голос звучит достаточно сухо.

— Это не отменяет того факта, что ты мне врал. Не рассказывал, что значит связь, какие от нее последствия, не дал мне выбора… Вдруг я хотела бы быть свободной?

— Но сейчас я с тобой делюсь… Кое-что еще хочу добавить, после интимных отношений связь становится крепче, и истинная пара начинает читать мысли, — я вздохнула, а Эдриан продолжил. — Андреа, у меня есть шанс быть с тобою, как раньше, попытаться вновь наладить отношения? Я очень сожалею, что молчал, не говорил с тобою, но сейчас я хочу всё исправить. У меня есть такая возможность?

Я растерялась. Обида окончательно не улеглась, мысли путались, и покоя не давали собственные чувства.

— Понимаю, — словно видел меня насквозь Эдриан. — Насчет сути связи истинной пары это всё. Но кое-что я тебе не рассказал. Встретимся завтра у универа в три часа, — Он встал, но на секунду остановился. — Не надо говорить именно сейчас о своем решении. И не чувствуй себя обязанной. Подумай, расставь все по полочкам, и если после всего случившегося ты даже не хочешь меня видеть в качестве друга… Я соглашусь с твоим решением. То, что я сделал, ужасно, и прекращение общения с тобой станет для меня пыткой. Но я на нее готов. Связь всегда можно прервать, нужно не встречаться друг с другом несколько лет… Но завтра мы должны увидеться, это обязательно, а дальше решение за тобой. Знай, я тебя всегда буду любить, чтобы не случилось. Это сильнее меня.

Обещание свое Эдриан сдержал, и не то чтобы я усомнилась в его честных словах или ожидала, что он передумает. Просто некоторые эпизоды из моей жизни я рассматривала под другим углом и долго размышляла. Например, поняла, что брешь в отношениях с Эдрианом произошла по совсем другой причине и что наша общая занятность — это отнюдь не главное объяснение.

Нас разделяли тайны. И хоть Эдриан добивался благородных целей, не хотел, чтобы я тревожилась, может, боялся реакции на происходящее, но в тот же момент не доверял полностью и невольно с каждым днем всё отдалялся. Он этого не замечал, считал, что всё в порядке, а это неотвратимо происходило. Возможно, уходил, ссылаясь на неотложные дела, поскольку не позволял связи истинной пары разрастись или, возможно, боялся себя, что начнет делиться секретами, о которых нужно было говорить с самого начала наших серьезных отношений. И это если не упоминать о другой тайне, которая, думаю, объяснила бы появление тех неприятных людей на пороге нашей с Томом квартиры.

Кстати, мой брат не стал откровеннее, даже когда ушли Мерфи и Эдриан. Не получалось его ни подкупить специально купленным тортом или сразу деньгами, ни уговорить, ни убедить в том, насколько моя осведомленность важна. Про первый вариант я, конечно же, пошутила, поскольку слишком была зла на Тома, чтобы как-то его задабривать, тем более вкусным десертом. Он понадобился бы мне, а то перенервничала, и мысли не давали покоя. Скорее всего, это Том должен подобным способом просить прощение. Но это же мой дорогой братец! Когда он бы не попытался уйти от неприятного разговора?

— Нет, Андреа, Ньюман же обещал, вот и расскажет детально. Даже покажет. Тогда ты и поймешь, кто эти люди, — заявил он.

И выделил интонацией последнюю часть предложения, явно сообщая, насколько возмущен их действиями, и поспешил за старой тряпкой, чтобы начать убираться в гостиной. Это его привычка тоже была мне знакома. Если его мучила совесть, то он сразу же бросался исполнять все домашние дела. Вот и его помощь в устранении бардака показывала, насколько он чувствовал себя виноватым передо мной, его младшей сестрой.

Успокоилась ли я после этого? Вряд ли. Занималась уборкой, а в душе зрела обида на Мерфи, Эдриана, Тома. Столько лет хранить тайны, успешно их скрывать от окружающих, в том числе и от меня, хотя я себя причисляла к близким людям, с которыми можно делиться обо всем.

Вот если бы узнала о существовании истинных пар, то точно бы не стала собирать вещи и уходить в закат. Поверила бы сразу? Нет, точно бы засомневалась, но постепенно приняла факт, тем более даже после всего случившегося мои чувства к Эдриану не потухли. И вряд ли, получив информацию, я бы испытывала равнодушие или страх. Да и чего бояться, когда я была счастлива?

Интересно, если бы не мелькала цепочка событий, то значит ли это, что меня бы и дальше за нос водили? Скорее всего, рано или поздно правда бы всплыла, произошли события, от которых нельзя было бы отмахнуться, придумать отговорку и идти дальше. И я бы всё равно отметила противоречия, стала бы анализировать странности. А раньше они были? Нет, иначе я бы сейчас за них зацепилась, но и аварии как одно из кошмарных событий в моей жизни не случалось.

А чувства к Эдриану? Нежность, уважение, желание заботиться и быть рядом… Они же все человеческие, если бы мне не рассказали о связи, то я бы и не замечала чего-то необычного и потустороннего. Правда, бывало, когда я начинала скучать по Эдриану, если бы мы целый день не виделись. Когда в определенных моментах испытывала к нему желание, хотела перейти к большему и мечтала об этом, однако ту самую грань мы не переходили… И ничего странного во всем этом нет. Правда, теперь я поняла, почему Эдриан не желал перейти к сексу.

А после расставания? Когда меня охватывала тоска, сердце чуть ли не проходило трещинами, и становилось на душе невероятно печально, словно я лишилась самого главного в жизни, и нужно это вернуть. Тоже похоже на обычные эмоции девушки, у которой произошел разрыв с любимым парнем. У кого подобное не бывает?

И все вместе чувства выглядели логично, как если бы это не отношения истинной пары, а двух влюбленных друг в друга людей, каковых, верю, много в мире. Неужели подобным образом проявлялась и развивалась вначале связь как что-то естественное, если исключить чтение мыслей? Не обязательно же чтобы всё происходило внезапно, как ударом обуха по голове, и человек начинает испытывать эмоции вопреки всему, и от этого еще больше начинаешь злиться на себя и своего партнера…

Нет, все происходило плавно. И в прошлом чем больше я размышляла о своих чувствах, тем сильнее осознавала, что Эдриана я люблю. Не забуду, не брошу, всегда буду рядом, даже если ожидаются немыслимые препятствия. Что это сильнее меня, и моя любовь горит ярче.

А сейчас что будет? Всё изменилось, и теперь многое мне виделось под иным углом. Неужели настала пора этих самых препятствий, и мне придется не столько разобраться с тайнами своего сердца, сколько осознать, настоящая ли это любовь, раз от нее я отказалась? Или, нет, я никогда не сделаю этот ужасный шаг и не решусь расстаться окончательно, запретив думать о встречах?..

Потому, наверное, разговор в университете меня так пугал и волновал.

Но узнать правду оказалось сильнее меня, и я поспешила к лавочкам, понимая, что Эдриан ждет меня на нашем общем месте. Сколько воспоминаний оно хранило! Под палящим летним солнцем мы прятались под тенью деревьев, знали, что никто не нарушит уединение. И прекрасно просматривался университет. Так что если мы в учебные дни прогуливали пары, то всегда могли бы быть настороже и вовремя уйти, прежде чем попасться на глаза строгому преподавателю… Неужели всё это может остаться в прошлом?

— Ты пришла? — кивнул Эдриан, сжав губы, и подвинулся на скамейке, позволяя сесть рядом.

Он внимательно наблюдал за мною. Я отметила, что под глазами залегли круги, и он выглядел неважно. Наверное, и для него день прошел в размышлениях? С той лишь разницей, что он пытался понять, как построить новую тактику наших отношений, как сделать так, чтобы счастье оказалось ближе, если я всё-так дам ему шанс. И он определился с этим, сомнений нет, а я?.. Мне бы разобраться в клубке эмоций и поставить точку.

— Да, пришла. Ты же мне не всё рассказал?

— Если кратко, то я сын Аиды, той самой древнегреческой богини Подземного мира, — и прежде чем я успела прийти в себя от удивления, Эдриан продолжил, словно не в силах держать откровения в себе. — Да, мифы — это реальность. И ты видела мой настоящий образ во время аварии, правда, силами я пользуюсь редко. Они нестабильны.

— Это из-за отца? Он человек? Или бог, у которого случились проблемы?

— Да, человек, здесь я не лгал, но являюсь полукровкой. Вчерашние знакомые такие же, как я, только ими управляют титаны…

Вскоре я поняла, что произошло. Правда, ощущение нереальности происходящего не стерлось, но многое становилось ясным, и мифология впервые пригодилось. Например, в Титонамахии действительно произошла кровавая битва, в которой олимпийцы отчаянно сражались и выиграли. А многие титаны были наказаны, попали в Тартар, но остались некоторые, дружелюбно настроенные. Они заявили, что под руководством богов им живется спокойно и хорошо. И не вспоминали вслух ту битву. Казалось, что они смирились с поражением, но пару месяцев назад пропал Зевс, появилось проклятье, что не соответствовало моим учебникам, и мир кардинально изменился.

Титаны, действуя осторожно, исподтишка, вселились в тела полукровок, не всех, но им оказалось достаточно нескольких. Тем более им сопутствовал, так сказать, счастливый случай. Полукровки не могли принять божественную силу, и кто-то, более слабый и болезненный, умирал в мучениях. Оставались и те, у кого случались приступы. Например, боли в животе, головокружения или даже рвота. У каждого симптомы развивались по-своему, зависело от количество сил и генетики родителя. И, естественно, когда к выжившим полукровкам пришли титаны с решением, то они обрадовались, в них вцепились, как утопающий за ветку, надеялись хоть так спастись.

А титаны ограничились полуправдой, не сказав, что разум полностью сливается. И в итоге они стали полукровками, подчинили их силу себе. И всё происходило втайне, а когда боги со своими сторонниками узнали правду, уже оказалось поздно. Правда, неудивительно, что главной целью титанов стало найти Зевса, как главного правителя, и взять власть в свои руки, а там можно и показать истинное лицо людям, и начать управлять ими, и взять под контроль других богов и сущностей, не согласных с титанами.

— Но почему сами боги не могут их присмирить? Не только Зевс самый сильный. Ты говорил про проклятье…

— Оно и мешает. В итоге, их память стерлась, и боги ослабли. Как и ты, Артемида.

Эдриан промолчал, а я замерла, в который раз поражаясь услышанной информации. Подняла взгляд, чтобы уточнить детали, узнать, с чего он взял, что я и есть богиня плодородия, и как давно в таком случае проклятье на меня перекинулось, но Эдриан сделал кое-что другое, вновь доказывая, что я не сошла с ума. Щелчком пальцев он вызвал на ладони небольшую часть тьмы, и вопросы застряли у меня в горле.

Это не сон. Не плод моего воображения. Это реальность, в которой я живу.

— И снова привет, принц, давно не виделись, — раздался нарочитый приторно-сладкий голос, и Эдриан резко опустил руку, гася силу, и напрягся. Он нахмурился, глядя явно на девушку за моей спиной.

Я обернулась, понимая, что от незнакомки стоит ждать победы. Она знала, кем является Эдриан. Сыном Аиды. Принцем Ада.

Последний факт до сих пор меня поражал.

Но сама девушка внешне не выделялась особо среди других студентов, бродящих по кампусу. Одежда обычная. В синем топе, в желтых штанах с множеством кармашек. Стиль, похожий на хаки. И прическа хоть и запоминающая, но не вызывающая шок. Ассиметричное каре.

Но я, вновь вспоминая ее обращение к Эдриану и случай в нашей с Томом квартире, была настороже, сжала черный рюкзак, следя за происходящим и не зная, стоит ли вмешаться. Мысли в моей голове роились разные, и я ожидала ужасное от этой встречи.

— Сибил, — спокойно кивнул Эдриан, показывая, что внимательно слушает, но не встал, остался сидеть рядом со мной на лавочке. Из желания то ли меня защитить, если ситуация выйдет из-под контроля, то ли занять выгодную позицию. Правда, и Сибил подошла близко, но не расположилась рядом. — Зачем ты пришла?

— Из-за Ская. Ты его сильно потрепал. Как и ребят.

— Но он жив, — как бы между прочим напомнил Эдриан, и его тон звучал всё также безразлично. — И ему явно повезло.

Он взглянул вперед, словно подмечая, что любых нечаянных свидетелей нет.

— Да, знаю, но я пришла договориться. Верни долг в денежном эквиваленте или помоги нам с поиском Зевса.

Я сглотнула, осознав, что мои догадки оказались верны. Это титан в теле полукровки. И если ему не удастся договориться полюбовно, то он начнет действовать с той же жестокостью, с который обратились те парни с моим братом и со мной. Возможно, люди не остановят. Вот только как давно их цели перевесили элементарную осторожность?

— Ты даешь выбор?

— Даже большой, скажи? — усмехнулась Сибил, глядя на Эдриана, будто он, единственный, был достойным ее щедрого внимания.

Меня она показательно не замечала. И я хоть этому радовалась, но понимала, что спокойствие временное, и предчувствие вновь гложило глубоко внутри. Вдруг она готовит внезапную атаку? А из оружия у меня только ключи, но рядом надёжный Эдриан, который не даст в обиду…

— И если я ничего не выберу? Если мне окажется безразлично состояние Ская? Или всех титанов?

Он сложил руки на груди.

— Предупреждаю, что этого не стоит делать. Повторюсь, принц, что я за мир во всем мире, не желаю драки, ссоры и что там еще говорят?.. Так что лучше помоги, а мы это не забудем. Я не забуду, — усмехнулась Сибил, вкладывая какой-то подтекст в последнем предложении.

Но какой? От первого пришедшего на ум предположения меня охватили гнев и смущение. Она флиртует? Она хочет быть с Эдрианом?! Желает интима или отношений? А атака?..

— И какие у вас догадки насчет Зевса? Мне нужно спуститься на Олимп? Или в Лабиринт? — спросил Эдриан, никак не реагируя на провокационное заявление Сибил.

А я теперь была напряжена по другой причине. Мне совершенно не нравилось, что какая-то девица дает авансы точно не ее парню. И не моему. И что это значило для меня? Что она испытывает ко мне, как к ее сопернице? И почему, ради бога, я так ревную?

Впрочем, я постаралась взять себя в руки, понимая, что не время испытывать подобные эмоции, особенно в подобной необычной обстановке. И они чуть утихли. Я старалась сосредоточиться и продолжала слушать диалог Сибил и Эдриана, и мне казалось, что опасность близко. Хотелось уйти из кампуса, спрятаться в безопасном месте или, если мыслить более смело, дать бой, но никак не сидеть здесь с независимым видом, когда напряжение сгустилось в воздухе. Неужели Сибил отвлекает внимание? Мое и Эдриана с помощью флирта и желания получить обещание? Или гнетущая обстановка мне привиделась, и виноваты в этом мои эмоции?

— Тебе всё сразу расскажи, — рассмеялась Сибил. — Нет, вначале уговор. Я знаю, что ты держишь слово. Так дай мне его, что поможешь титанам добраться до Зевса, и тебя будет ждать много бонусов. Даже приятных.

— Мне нужно для начала оценить риски.

— Пообещай и спокойно оценивай. Я милостиво позволю.

— Мы ходим кругами. Дай мне наводку.

— Твое слово… — покачала головой Сибил, и я вздрогнула, услышав другой голос, не предвещающий ничего хорошего.

— Хватит с ними так мило общаться!

Сибил обернулась, глядя, как к ней подходит парень в черном, и мне не нужно было долго размышлять. Я уже знала, что это еще один титан, явно настроенный не так мирно. Неужели мои предположения оказались верны, и Сибил усыпляла бдительность, ловко используя человеческие чувства, и тянула время для своего подельника? Или они решили сыграть в старую полицейскую игру «Хороший коп и плохой»? Тогда угроза продолжала висеть в воздухе, и я поняла, что ее ощутить позволяла интуиция. Ревность ни при чем.

— Я очень старалась, Филипп, — натянуто улыбнулась Сибил, будто он испортил ей всё веселье. Например, над нами вдоволь и словесно поиздеваться. Или это соревнование какое-то.

— И вы начнете с грубых методов? — не поменялся в лице Эдриан, обращаясь к новоприбывшему, и быстрым взглядом мне указал на университет, намекая, что стоит его обежать и поспешить домой. Или спрятаться в классе. Любой из вариантов подходил, и я бы сразу же поспешила, не испытывая судьбу, но только…

— Ты сам напросился, — заметил Филипп и прищелкнул пальцами.

Я лишь мельком увидела, как на его руке завис черный шар, поскольку встала чуть позже Эдриана, и за эти секунды он успел меня спрятать себе за спину, готовый к их атаке. А я замерла, колеблясь. Не в моем характере было оставлять близких людей в опасности, и тем более это появились титаны, а не бандиты и разбойники, на которых может повлиять или задержать полиция.

— Успокойся, мы с принцем обо всем договорились, — Сибил требовательно глянула на Эдриана и прикоснулась к руке Филиппа, сжала ее, без слов приказывая остановить поток сформировавшееся силы.

Он ее не слушал, смотрел внимательно на нас, то ли готовясь к атаке, то ли наслаждаясь нашим общим замешательством. Эдриан окликнул меня, жестом показывая уходить, а я вновь застыла на месте. Сердце стучало так сильно, словно собираясь выпрыгнуть из груди. Ноги дрожали. Стоял шум в ушах, но я не убегала. Моя привычная осторожность словно исчезла, страх доминировал, а в голове промелькнули самые ужасные повороты всего происходящего.

И что-то даже исполнилось, потому что Филипп бросил свой шар.

Эдриан резко толкнул меня, спасая, и я упала на твердый асфальт. Но мне было всё равно, что там с царапинами и какие раны я получила. Сосредоточилась на чувствах и эмоциях, замечая лишь одно. Я видела лишь Эдриана и даже не посмела сбегать с места событий. Волнение не ушло. Страх не исчез. И если бы я знала, как мне облегчить борьбу, как перестать вновь чувствовать себя беспомощной. В ответ Эдриан кинул свой клочок темной силы, увернулся от удара противника и поспешил в атаку. Шары сталкивались и исчезали, стоял жуткий грохот, но необычная, поражающая воображение битва продолжалась, и время застыло на месте.

А потом я заметила на крыше университета голубей, и тогда всё показалось мне логичным, словно я знала, как поступить в следующие мгновения. Появилась решимость действовать, и ужас поутих. Мое внимание на голубях сосредоточилось, словно кампус ушел за задворки сознания, и мысли потекли в другом направлении. Мне хотелось, чтобы голуби помогли, чтобы остановили это сражение, в котором могут пострадать не только мы, но и нечаянные свидетели. И они услышали мой зов.

Множество голубей взлетели и напали на Филиппа, не позволяли ему применить силу или спастись, даже Сибил не могла вмешаться и остановить разозленных животных, хотя она пыталась, и на нее тоже некоторые перешли. Они кричали, махали крыльями, наверняка боролись, используя клюв, но я не видела, что случилось дальше. Меня быстро поднял на ноги Эдриан и потянул за собою. Последнее, что я помню, словно мало впечатлений, так это крики Филиппа и Сибил…

— А они… — задыхаясь, заговорила я, и Эдриан ответил на невысказанный вопрос, продолжая вести к припаркованной машине.

— С голубями всё будет в порядке. Они наверняка улетели, как только ты скрылась с виду. Ты — их сила как богиня природы. И ты им дала четкий приказ атаковать, — он открыл дверь, и я села в машину. — Мы едем ко мне, там и предупредим Аиду о случившемся.

— А что титаны?..

— Филипп же ранен, как и Сибил, значит, мы получили передышку. Для них главной целью является избавление Зевса, но они явно настроены нас использовать в его поисках или убить. Я уже ничему не удивлюсь. Стычек много.

Я кивнула, осознавая, что нелегкое время настало, а у меня проснулись силы, которыми я не знаю, как управлять. Замечательно.

* * *

До дома мы доехали быстро, информацию передали сразу же Аиде, и только в коридоре я поняла, что после случившегося, после охвативших тревог я совсем забыла о важном. Меня все чаще охватывали милые школьные воспоминания то в кампусе университета, то дома, то еще где-то. Часть моей жизни — это прекрасные моменты с Эдрианом, и даже парочка ссор с ним их не омрачала. Я имела альбом с фотографиями, в которых мы выглядели беззаботными и счастливыми. Но не одни, мелькали рядом такие же веселые друзья и брат. И они тоже каким-то образом связаны с нами. Например, Хизер первой заявила о том, что мы красиво смотримся вместе, и всё бы ничего, но это был первый день знакомства с Эдрианом. Мерфи уже позже любил шутить насчет нас, называя слипшимися макаронами, и демонстративно отворачивался. Джейсон же радовался за нас, говоря, что мы — пример для подражания для людей, у которых отношения не задались. Брат, наоборот, в отличие от Джейсона, относился не так уж положительно к новости, что Эдриан — мой парень, и говорил, что желает спиться… А после расставания взял бутылку шампанского, но не для себя, а для меня, очень разбитой после расставания с Эдрианом.

А если остановить воспоминания и прокрутить в голове сегодняшний день? Я по-настоящему перепугалась за Эдриана. И связь истинной пары не вызывала отвращение или возмущение. Нет, я не ждала, что буду думать о ней каждые мгновения или желать всеми фибрами души избавиться от нее, словно она оказалась ложкой дегтя в моей красочной жизни. Я лишь обрадовалась, признавая романтичность.

Знала, если пожелаю, то Эдриан первым уйдет. Оставит меня, даст свободу, не превратит связь в тяжелые оковы, не направит против нас, как оружие, как это сделал бы какой-нибудь эгоист. Но есть одна главная деталь. Дело в том, что мне связь нравилась, и чувства не вызывали глубокую печаль. И о чем размышлять дальше? Не стоит долго копаться в себе, сомнения давно исчезли. Я любила Эдриана. Я простила его, когда узнала, что он скрыл правду. И мне он небезразличен.

Я улыбнулась, определившись с чувствами, и поспешила наверх к Эдриану. Он был мне нужен, а титаны… Они подождут.

— Андреа, что ты хотела…

Всё также решительно настроенная я не дала ему договорить и поцеловала в губы. Он не стал отстраняться, а быстро сориентировался, придержал за талию и углубил поцелуй. Приятный аромат его парфюма вызывал головокружение, ноги подгибались, и тепло распространялось по всему телу. Боюсь, если бы меня не удерживал Эдриан, то я давно бы упала. Воздуха стало не хватать, но мягкость его волос я ощущала. Но вот мы на пару мгновений отстранились, и я увидела в его серых глазах вопрос.

— Да, я готова. Если еще раз спросишь, но на этот раз вслух!..

— Уже не думаю, — прервал Эдриан, ласково улыбаясь, а потом задал чуть иной вопрос. — Ты всё также?..

— Да, — я смущенно отвела взгляд в сторону. — Ни с кем не пробовала. Не хотелось.

— Ты сделала меня еще счастливее. Хотя куда больше?

Он взял меня за руку и провел к своей постели. Мягко подтолкнул, усаживая, и вновь поцеловал, и я забыла о том волнении, которое испытывает каждая невинная девушка. Правда, оно не исчезло полностью. Оно пришло, когда бесконечный поцелуй прервался, я вспомнила, что мы должны раздеться, и попыталась быстро, неумело избавиться от футболки Эдриана. Он относился спокойно к моим действиям. Ни словом, ни жестом не показывал, что я делаю что-то неправильно. Помогал, ободряюще улыбаясь, раздевал меня и лишь сказал.

— Ты прекрасна.

Он забыл о собственном виде. Теперь его одежда ничего не скрывала, не давала лишь волю воображению, и я видела натренированное тело, четко очерченные мышцы, смотрела ниже… Смутилась и испугалась в равной степени, но Эдриан приподнял мой подборок и успокаивающе поцеловал.

— Не бойся. И если надо остановиться, ты скажи в любой момент.

Его слова придали капельку уверенности, и я, чувствуя себя действительно красивой и желанной, следовала указанным мягким движениям, медленно перешла к середине кровати, опустилась на постель, уже целуя Эдриана. Он навис сверху, не отрываясь от моих губ. Тепло превратилось в раскаленный жар, и завязался узел внизу живота.

Любовь руководила нами. В наших действиях — когда мы нежно целовались, когда Эдриан неутомимо ласкал мое тело, не пропуская почти ни одну его часть. В наших сердцах.

Но смущение подчас приходило, когда ласки становились более смелыми или когда я вздыхала либо застонала от полуукуса Эдриана. Я постаралась не обращать на него внимания, зная, что секс — интимный момент. И он касался лишь нас двоих, а значит, мы полностью обнажены и в прямом, и в переносном смысле, а смущение — лишнее.

Шея, грудь, ниже к животу, еще ниже — Эдриан теперь не словами, а действиями доказывал, как ему нравится мое тело, какой восторг вызываю я. И мне его дальнейшие фразы, казалось, были не нужны, я это знала. Происходящее отличалось от того, что обычно описывали авторы в книгах. Всё намного ярче, прекраснее, интереснее... Лишь небольшая доля прочитанного.

Эдриан перешел поцелуями ниже живота, прикоснулся к клитору, потом лизнул его, и я вновь застонала, чувствуя, как становлюсь обнаженным нервом. И каждые действия вызывали сиюминутную реакцию. Я сжала руками простынь. Жар усиливался. Ситуация накалялась, а Эдриан не прерывал своих движений языком. А потом случился взрыв, мои предыдущие чувства, как струна, разом порвались, и им на смену пришло чистое удовольствие.

Я пришла в себя в объятьях Эдриана. Он нежно улыбался, глядя на меня, но в его глазах виделись сильное желание и главный вопрос.

— Продолжим? — хрипло спросил Эдриан вслух и осторожно заправил прядь волос мне за ухо.

— Да, — прошептала я и нежно, медленно поцеловала его, даря охватившие любовь и нежность. Он позволил случиться этому поцелую, правда, не перешел к активным действиям, словно колебался. Лишь уточнил.

— Андреа, тогда пути назад нет. Мы не только будем читать мысли друг друга. Связь укрепится, и разорвать ее станет невозможно.

— Я это знаю и жду.

Словно благодаря, Эдриан прильнул к моим губам и, получив твердый ответ, явно оставил собственные сомнения. Он приподнялся надо мной, лениво раздавал ласки губам, ключице и шее, но и от них по телу снова растекся жар, будто и не случился оргазм пару секунд назад. И я не ожидала, что почувствую прикосновение пальцев Эдриана к клитору, так отдалась этим поцелуя и укусам, так сосредоточилась на напряжении.

А вот к наполненности была готова, как и к вспышке боли. Эдриан на миг замер, не двигаясь и давая возможность привыкнуть, потом медленно стал двигаться внутри меня, всё также внимательно следя за моей реакцией. Я сама чуть приподнялась и увидела, как выдохнул напряженный Эдриан, очень остро чувствуя это маленькое движение, а потом, убедившись, что все порядке, но не теряя осторожности, и сам стал совершать фрикции.

Преграда наконец исчезла, и он стал быстрее двигаться, не останавливаясь, прижался к моим губам, и я совершенно потерялась в этих удивительных ощущениях, разделенных с любимым. Тело напряглось, стоны не прекращались, и я перестала их сильно смущаться. Удовольствие подступало, и когда это случилось, мы упали, обессиленные и довольные.

Не знаю, сколько прошло времени, но я очнулась с мыслями, не скрывая любопытства: «И как? Связь позволила сейчас читать мысли?» «Конечно, только пожелай», — послышался голос Эдриана, и я посмотрела на него с радостью и видела, что он тоже от этого восторге.

— Связь — действительно чудо, и она не влияет на чувства особо, если исключить маленький подарок нас со чтение мыслей, — заметила я и вдруг призналась, понимая, что момент оказался подходящим. — Эдриан, я люблю тебя и хочу быть с тобой, это мое осознанное решение. И я рада, что судьбу сумела нас объединить. Я никогда другого и не желала видеть в качестве любимого человека.

— И я люблю тебя, Андреа, — Эдриан поцеловал меня в лоб. — Спасибо за шанс, который я точно не заслужил. Обещаю, ты не пожалеешь, что выбрала меня, простив обиды, и решила остаться. Клянусь, что отныне у меня не будет никаких секретов от тебя.

— Я тоже клянусь, даже если правда окажется ужасной.

Я ласково сжала руку Эдриана и наконец провалилась в сон, зная, что если и ожидают нас препятствия, то мы их преодолеем. Вместе. Не как просто связанная пара, читающая мысли друг другу, а как влюбленные, готовые к битве…