Все твои пасы (гет)

Новая старшая школа нравилась Куроко. Во всяком случае, первые пять минут, когда она только вошла в свой класс и заняла место на задней парте, как всегда не привлекая к себе никакого внимания. А потом она услышала перешёптывания взбудораженных одноклассниц и подняла голову. В класс вошёл Кисе Рёта. Куроко раздражённо прикрыла глаза и отвернулась.

Девушка не знала, куда поступили члены Поколения Чудес, но искренне надеялась больше никогда с ними не встретиться. Ради этого она даже поступила в недавно созданную старшую школу Сейрин, в которой баскетбольному клубу едва исполнилось два года. Она знала, что с такой короткой историей и малым количеством участников Сейрин не пробраться в межшкольные, а значит, вероятность встретиться с бывшими товарищами была практически нулевой.

«Практически» ровно до тех пор, пока Кисе Рёта не озарил её класс своим появлением. Куроко сжала руки в кулаки. Все её усилия были потрачены зря. Кисе поступил в ту же школу, что и она. Более того, они попали в один класс.

Куроко знала, что больше ей спокойной жизни не видать.

Кисе занял место в другом конце класса от Куроко, не замечая её. Баскетболиста тут же окружила толпа поклонниц, прося у него автограф. Тецуя же тихо выдохнула. Это напомнило ей о годах в Тейко, когда перед Кисе постоянно выстраивалась очередь из девушек, жаждущих получить его роспись или сфотографироваться с ним. Тот никогда не отказывал, с улыбкой выполняя просьбы фанаток, но всегда его взгляд был направлен только на Куроко. Тецуя об этом знала, но делала вид, что не замечает.

Прямо перед ней сел неизвестный парень, закрывая своей широкой спиной половину доски. Куроко почувствовала себя защищённой от случайных взглядов.

Со звонком пришёл учитель, и одноклассницам пришлось занять свои места. Начал он с короткой вступительной речи, во время которой поздравил всех первогодок с поступлением, и принялся проводить перекличку.

— Куроко Тецуя, — произнёс он, поднимая голову. Кисе, сидящий на другом конце класса, принялся озираться по сторонам.

— Я здесь, — тихо отозвалась девушка и вновь спряталась за широкой спиной одноклассника. Тот даже не обернулся, а Кисе её так и не нашёл. Но оно и к лучшему.

Перемены пришлось высиживать в женском туалете, чтобы Кисе уж точно не нашёл её, а во время уроков — прятаться за парнем перед ней. Однако это мало чем помогало: бывший товарищ был настырен в своих попытках отыскать её, и вскоре её имя было на слуху у всего класса. Только природная незаметность и спасала.

После занятий наступило время для не самого простого выбора: пойти на тренировку или нет, остаться в баскетбольном клубе или нет.

Спортзал, как и клубная деятельность, обещали постоянные контакты с Кисе, видеть которого Куроко не желала. В принципе, как и всех из Поколения Чудес. Они причинили ей достаточно боли в прошлом, они же и уничтожили её лучшего друга. Она была им не нужна, ей разучились доверять. И теперь, в старшей Сейрин, она надеялась играть в баскетбол просто для души, молилась никогда не встретить старых товарищей вновь, но Кисе, чёрт бы его побрал, отправился за ней. Сотни школ предложили ему место в основном составе, а он пошёл туда, где ему ничего не светит. И всё лишь ради того, чтобы быть рядом.

Из спортзала напротив раздавался скрип кроссовок и стук мяча об пол. Чужие голоса звучали весёлым смехом, а грозный свисток тренера собирал всю команду вместе. Куроко оставалось только переобуться и сделать шаг навстречу. Шаг, который либо продолжит её опыт в средней школе Тейко, либо станет новой главой в её жизни.

Мимо пробежал тот самый красноволосый парень, за спиной которого Куроко сегодня постоянно пряталась, и зашёл прямиком в зал, громко приветствуя остальных.

Раздался новый свисток, гомон утих.

Куроко любила баскетбол. Любила тяжесть мяча в руках и игры, после которых майки можно выжимать от пота. Она любила играть в команде и любила быть частью этой команды. Те три месяца ненависти к баскетболу оказались слишком больными и неприятными, чтобы она вновь отдалялась от игры.

Девушка глубоко вздохнула. Неважно, будет Кисе в новой команде или нет, она не хочет вновь терять то, что так любит. Ей давно уже стоило перестать позволять Поколению Чудес вставлять палки в колёса.

Сделать шаг было на удивление просто, как и приоткрыть тяжёлую дверь. Переобувшись никем не замеченной, Куроко встала во втором ряду, замечая, что Кисе не было. Тот либо опаздывал, либо пропускал первую тренировку. И то, и другое было слишком уж на него похоже, что не могло не расстраивать.

Её опять не заметили, но оно, наверное, даже и к лучшему. Команда была всё такой же, какой Куроко запомнила её с Зимнего Кубка: разношёрстной, но дружной. Из общего коллектива выбивался тот первогодка-одноклассник, но и он, девушка не сомневалась, довольно скоро вольётся в компанию.

— Извините, но я здесь, — негромко сказала она, вставая прямо перед тренером. Та испуганно икнула и ошалело посмотрела на девушку, которую совершенно не заметила, хотя та стояла прямо перед ней. Остальные также переполошились.

— К-куроко Тецуя? — переспросила тренер, приходя в себя. — Это ты?

— Ага, я, — кивнула она.

— Не, ну она явно из Тейко, но вряд ли из основы, — шепнул тренеру капитан команды, парень в очках.

— Я играла в матчах, так что…

Все подивились ещё сильнее, а Куроко почувствовала лёгкий прилив тепла: всё же шокировать незнакомцев было довольно забавно. Эти ребята пока не знали её настоящих способностей, но совсем скоро они обязательно примут её, она не сомневалась.

Приподнятое настроение улетучилось со звуком знакомого голоса и скрипом приоткрывшейся двери:

— Здравствуйте! Прошу прощения за опоздание, пришлось повозиться с кое-какими документами в учительской.

Куроко обернулась, поджимая губы. Это был Кисе. Конечно же он.

Как всегда беспечный, парень прошёл вперёд, оглядывая команду, но совершенно не замечая отступившую чуть в сторону Куроко: та опять удачно спряталась за громилой-одноклассником.

— О, отлично! Кисе Рёта, только тебя и ждали! — хлопнула в ладоши Айда Рико. — Ну что, давай-ка снимай футболку, мне надо посмотреть на твои возможности. Да и Куроко…

— Куроко-ччи? Она здесь? — тут же заозирался по сторонам Кисе, совершенно игнорируя слова тренера.

— Вы знакомы? — уточнил капитан команды, видимо, не до конца поверив в то, что девушка была в основе Тейко.

— Мы играли вместе в средней школе. Куроко-ччи, ты где?

— Я здесь. Не ори, Кисе-кун, — попросила девушка, выходя из-за спины громилы-одноклассника и тем самым пугая его. — Что ты здесь забыл? Ты же собирался выбрать школу попрестижнее.

— Ну, я планировал пойти в Кайджо, но как только узнал, что ты пойдёшь в Сейрин, сразу же поменял решение! Теперь мы сможем играть вдвоём! Я наконец-то буду твоим новым светом, и никакой Аомине-ччи нам не помешает!

Кисе весь светился от счастья, а Куроко становилось всё хуже. Она чувствовала, что её в любой момент может стошнить. От невинного взгляда парня, от его громких слов, от самоуверенности в голосе и от веры в то, что она хотела бы общаться хоть с кем-то из Поколения Чудес. Баскетболист никогда не понимал её намёков, не осознавал, когда надо отступиться и не мешаться под ногами, а лишь пёр напролом, даже не задумываясь о том, что ему могут быть не рады.

Куроко не отводила взгляд, от чего смотреть в золотые глаза бывшего товарища было ещё больнее с каждой секундой.

— Прости, но я не хочу играть с тобой, — твёрдо сказала она. — И лучше бы ты пошёл в Кайджо.

— Как всегда жестоко, — проныл модель.

— Я не знаю, что здесь творится, — хмуро начал громила-одноклассник, — но ты вроде как крутой перец. Не хочешь сыграть один на один?

Кисе одарил парня холодным взглядом, а Куроко чуть нахмурилась. Аура вокруг него была уже знакомой, он был точь-в-точь как Поколение Чудес до пробуждения своих способностей. У одноклассника определённо был огромный талант, который он пока не раскрыл. Она знала, что в её силах ускорить его рост и развитие.

Но хотелось ли ей этого?

Девушка усмехнулась. Ей, как оказалось, везло на талантливых баскетболистов, они постоянно её окружали. А она просто желала побыть одна.

— Никаких игр один на один! — грозно воскликнула Рико, хмуря брови. — Если вы думали, что стали частью баскетбольного клуба, то вы жестоко ошибаетесь! Впереди вас ждёт испытание!

— Испытание? — удивились первогодки.

— Именно! Подробнее расскажу в понедельник, — кивнула тренер. — А пока свободны!

Это был сбор просто ради знакомства, оно и понятно. Но свою роль он сыграл: позволил Рико оценить физическую форму её игроков, а также и их характеры.

Громила-одноклассник, которого звали Кагами Тайга, мгновенно приободрился, хватая баскетбольный мяч и вновь вызывая Кисе сыграть один на один. Рёта от него вновь отмахнулся, совершенно незаинтересованный, и опять направил всё своё внимание на Куроко, которой аж плохо становилось. Она поспешила сбежать, но прилипчивый баскетболист следовал за ней по пятам.

Девушка ровным шагом шла вперёд, игнорируя ноющего Кисе, а тот, уже привыкнувший к такому обращению, непринужденно продолжал болтать. Словно ничего не произошло три месяца назад, словно они до сих пор были друзьями. Но это не так.

— Кисе-кун, — прервала чужую болтовню Куроко, — ты собираешься и дальше пропускать тренировки? Как в Тейко?

— Ну, не думаю, что в них есть хоть какой-то смысл, — пожал плечами парень. — Команда довольно слабая, вряд ли даже я смогу их вытянуть.

— Тогда перейди в другую школу. Ты же хотел в старшую Кайджо, — холодно приказала девушка.

— К-куроко-ччи! — возмутился Кисе. — Я ради тебя поступил в Сейрин! И теперь ты говоришь мне идти в другую школу?

— Я не просила тебя идти за мной, — ответила она. — Это было твоё решение.

— Но я хочу вновь принимать твои пасы!

— А я не хочу тебе пасовать. Ты не нуждался в моих пасах столько месяцев, а теперь вновь хочешь их принимать? — горько усмехнулась она. — Не смеши меня.

Кисе выглядел так, будто его жестоко ранили в самое сердце, но Куроко это практически не тронуло. Баскетболист причинил ей достаточно боли в прошлом, так с чего бы ей заботиться о его чувствах сейчас?

И всё равно сердце рвалось от печали, засевшей глубоко в золотых глазах.

— Я люблю тебя, — трепетно признался он, смотря с надеждой в золотых глазах и буквально преподнося своё сердце на блюдечке с золотой каёмкой. И лишь Куроко выбирать, примет ли она его или нет.

Но она лишь печально улыбнулась.

Тецуя, несмотря ни на что, правда любила Поколение Чудес: любила суеверного Мидориму, любила расчётливого Акаши, любила небрежного Мурасакибару, любила резкого Аомине и любила суетливого Кисе. Особенно сильно любила суетливого Кисе. Он как лучик солнца. Не свет, как Аомине, нет, а самое настоящее солнце с лучезарной улыбкой и задорным характером. Не влюбиться в него было невозможно.

Она и не сопротивлялась. Просто пала к его ногам, как и сотни других девушек. Разбила колени в кровь, но продолжила наслаждаться его теплом, который с каждым днём превращался в самый настоящий яд. А когда девушка поняла это, бежать уже было поздно: её окружили, сломали и подчинили.

Но Куроко всё равно оставалась Куроко, и неважно, в какой ситуации. Даже влюблённая, она была хладнокровна и рассудительна, не смела давать себе поблажек.

Обида была сильнее нежности, злость — сильнее трепета.

— Ты меня не любишь, — сказала она, качая головой. Весь внешний вид Кисе буквально сквозил отчаянием — настолько жестокими для него были слова девушки. Тонкими пальцами она хладнокровно разбила его сердце. Но хладнокровно ли? У неё самой уже не оставалось сил, чтобы смотреть на парня. — Ты любишь мой образ, любишь сам факт любви, но не любишь меня. Ты так просто причинил мне боль, — отвратительная усмешка появилась на её лице. — Ты собственноручно убил во мне любовь к баскетболу. Ты и Поколение Чудес. Если бы ты меня правда любил, так не поступал бы.

Кисе будто забыл, как дышать, а глаза его расширились от ужаса. Он не знал об этом, даже не подозревал. Тогда ему казалось, что Куроко просто сильно расстроилась, что решила лучше подготовиться ко вступительным, что, как и они, предпочла тренировкам свободное время. Но он не подозревал, что ситуация обстояла совершенно иначе.

Образ хрупкой и печальной Тецуи, которая потеряла смысл жизни и словно превратилась в хрустальную куклу, болью отдался в сердце, подгоняя ком тошноты к горлу.

Кисе возненавидел себя.

И тут Куроко забила последний гвоздь в крышку его гроба:

— Если бы в тот день я не увидела игру Сейрин, я бы навсегда отказалась от баскетбола.

«Я бы навсегда отказалась от вас — от тебя — и от наших общих воспоминаний» осталось невысказанным, но Кисе это почувствовал.

Он остался один. Ненавидим и презираем самим собою.

Куроко ушла вперёд. И даже не обернулась.

Таким было его наказание.

Но всё это время Кисе помнил одну важную вещь: за проступки надо просить прощения, а ошибки — исправлять. Только так можно стать сильнее. Только так можно вырасти достойным человеком.

Вина Рёты была глубока, и он об этом знал. Но также он знал и как её можно искупить. Хотя бы перед Куроко, потому что перед собой — уже невозможно.

— Класс 1-В, шестнадцатое место, Кисе Рёта! — закричал он на весь школьный двор, ловко маневрируя на перилах крыши. — Я клянусь, что выведу нашу команду на национальные и добьюсь прощения любимой девушки! Я обещаю, что больше не заставлю её плакать и сделаю так, что она полюбит баскетбол с новой силой! Я клянусь, что буду играть с ней в баскетбол не только ради победы, но и ради наслаждения!

Куроко выглядела глубоко тронутой такими словами, во все свои голубые глаза глядя на Рёту, а тот, неловко улыбаясь ей, соскочил с перил и подошёл ближе, кладя руку на плечо. Его касание принесло с собой тепло для чуть озябшей Тецуи, и она с трудом подавила забурлившую радость.

Кисе собирался добиться её прощения. Он хотел вновь играть с ней. Он был готов отступиться от принципов Тейко ради неё.

Нежность всколыхнулась в груди.

— Спасибо, — прошептала она. — Правда, спасибо.

Кисе ободряюще подмигнул девушке, но сам понимал: этого недостаточно. Теперь надо было доказать свою решимость действиями. Слова — это всегда просто. Их можно один раз произнести, а потом забыть: в конце концов, Кисе не было стыдно признаваться Куроко в любви, пусть даже и нагишом. Вот только какой смысл в его любви, если он окажется неспособен исправить собственные ошибки?

Вот и Рёта так думал.

Он, конечно, всё ещё считал себя одним из лучших, считал, что новая команда слишком слабая для национальных, считал, что только он сможет вывести их в высшую лигу. Считал — и ошибался. Первый же тренировочный матч против Кагами и Куроко в одной команде заставил его почувствовать горечь поражения. И что-то в нём надломилось.

Голубые глаза смотрели всё с тем же спокойствием, но теперь сам Кисе смотрел в них иначе. По-новому.

Слабая девчонка, которая только и годится, что раздавать свои невероятные пасы. Она никогда не была на уровне Поколения Чудес, никогда на нём и не окажется. Она практически достигла собственного предела. Но она всё ещё оставалась удивительно упорной: найдя новый свет, она смогла разгромить Кисе. Ей было тяжело — она была удивлена его выросшим навыкам — но всё равно нашла способ победить.

И в тот вечер, смотря на Куроко так, снизу вверх, наблюдая её радостную улыбку и спокойное тепло в голубых глазах, Кисе понял, что готов проиграть хоть сотни раз, лишь бы девушка была счастлива. Лишь бы она улыбалась. Лишь бы дарила ему своё тепло.

Всё внутри едва ли не разрывалось от любви, обида, что новым светом сделали не его, мгновенно забылась. Осталась только она, Куроко Тецуя, и её маленькие ладони, так по-правильному лежащие в его больших. Он был готов часами водить большими пальцами по тонким пальцам, был готов выцеловывать каждую мозоль после тяжёлых тренировок с мячом, был готов отдаться этим рукам полностью. Если бы девушка только попросила, если бы только позволила!

Кисе задыхался, но теперь не от отчаяния, а от любви. Каждый день искал знакомый силуэт, каждый день смотрел преданным псом и каждый день был готов принимать все её пасы.

А она пасовала.

Пасовала ему, Кагами, Хьюге, Фурихате, Митобе… Всем-всем-всем, но чаще всего — ему и Кагами. Тайга ещё не привык, до сих пор относился с настороженностью к внезапно прилетающему ему в руки оранжевому мячу, а Кисе сразу же бросался в атаку. Порой ему казалось, что на ребристой поверхности оставались отпечатки тепла рук Куроко, и от того обводить противника за противником становилось всё легче. Будто тень их команды незримо поддерживала его со спины.

А Кисе держал её руки, держал её саму и обнимал-обнимал-обнимал. Порой ему за это прилетало от тренера, порой — от Кагами, порой — от самой Куроко. Но каждый раз он был счастлив, потому что девушка смущалась и сама тянулась к нему.

Баскетболист не смел пропустить ни одной тренировки, даже как-то больным пришёл, из-за чего злая от такой беспечности Рико отправила его на скамейку отсиживаться до конца занятий. А самому Кисе было всё равно. Он пообещал, что добьётся прощения Куроко — и он это сделает, он поможет ей вновь полюбить игру с ним.

И Тецуя ценила это. Улыбалась счастливо, ходила вместе на обеды, соглашалась, когда он предлагал проводить её до дома.

— Ты другой, — сказала она как-то. — В конце средней школы ты стал ужасно заносчивым, но сейчас… Сейчас ты вновь старый-добрый Кисе-кун.

— Только благодаря тебе, — ответил он. — Сейчас-то я понимаю, каким идиотом был.

— У тебя ушло много времени.

— Жестокий ты человек, Куроко-ччи! — воскликнул Кисе, смеясь и совершенно не расстраиваясь на столь суровую правду. Сам ведь виноват. — Но, знаешь, — и голос его смягчился, в нём появилась нежность, взгляд стал точь-в-точь расплавленное золото, — я правда люблю тебя. Хочу обнимать тебя, целовать тебя, ходить с тобой на свидания! Хочу каждый день видеть твою улыбку и вытирать твои слёзы! Хочу делать тебя счастливой и хочу просто быть с тобой.

Девушка не отшатнулась и не испугалась, лишь удивилась, позволяя завлечь себя в крепкие объятия. Кисе не нужен был ответ, не здесь и не сейчас. Он просто хотел, чтобы Тецуя помнила о его чувствах, о его щемящей нежности при виде неё, об искренней радости при поимке её пасов. Он просто хотел, чтобы она знала, что любима.

Куроко в ответ не обняла, но и отстраняться не стала. Её тёмные ресницы затрепетали по складкам на футболке, а глаза прикрылись. Она позволила Кисе продолжить тонуть в своих чувствах. В вине, в любви, в тоске, в радости, в горечи, в нежности.

Они были немного странным дуэтом. Со своей историей, далёкой от остальных баскетболистов из Сейрин, со своими перипетиями, со своими воспоминаниями и со своими чувствами.

И они продолжали держаться рядом: игра за игрой, тренировка за тренировкой. Кайджо, Шинкьё, Мейхо, Хакурио, Сейхо и Шутоку были разгромлены друг за другом. Мидорима грозно смотрел из-под своих очков, но Кисе видел: тот принял поражение. Принял, но не смирился. Собирался отыграться. А ещё начал меняться. Наладил старые связи. Правда, пока только с Кисе и Куроко.

И сама Тецуя будто с каждым матчем расцветала всё больше: радовалась, светилась изнутри. Лёд её глаз окончательно растаял, уступая место голубому небу. И Кисе хватался за эти изменения, понимая, что именно такой он Куроко когда-то и полюбил.

А потом Аомине разгромил их в пух и прах, даже связка из Кагами-Куроко-Кисе не помогла. Прыжки первого оказались недостаточно мощными, пасы второй — предсказуемыми, копирование третьего — слишком слабым. Их разбили, закрыли дорогу на национальные этим летом. Было больно, обидно, но…

— Мы победим его в другой раз, — тихо поклялся Рёта в опустевшей раздевалке, прижимая к себе необычайно тихую Куроко. Та никак не реагировала. Она даже не плакала, но баскетболисту не нужны были её слёзы, чтобы понять, что она расстроена. — Нам предстоят тяжёлые тренировки, но мы справимся. Я смогу скопировать Аомине-ччи, Кагами-ччи — улучшит свои навыки, а ты научишься новым пасам.

— Мои пасы бесполезны, — ответила Тецуя, чуть отстранившись и посмотрев наверх, на Рёту. — Их все можно перехватить, если знать, кому они направлены.

— Конечно. Как и любые пасы, — беспечно отмахнулся Кисе. — Важно другое. Важно то, что они твои. Аомине-ччи может поймать хоть десяток пасов, но одиннадцатый всё равно достанется мне.

Куроко прерывисто вздохнула, даже смутилась немного и непривычным жестом сильнее прижалась лицом к широкой груди Кисе, неуверенно поднимая руки и обхватывая ими его спину, сжимая футболку в небольших кулаках. А затем закрыла глаза, слушая громкий и неровный стук чужого сердца.

Кисе тонул в любви.

Он провёл рукой по волосам девушки, и голубые пряди, как вода, послушно проскользнули меж его пальцев.

Куроко выглядела как никогда беззащитной и даже разгромленной. Она переживала за всех: за себя, за него, за команду и даже за дурака Аомине. Иначе она просто не могла.

Тёплая рука девушки поднялась по его спине вверх, прошла чуть ниже подмышки, чуть пощекотав, и перешла на грудь, а затем скользнула по шее и достигла щеки, накрывая её. Большой палец прошёлся где-то совсем рядом с губами. Кисе сглотнул, табун мурашек прошиб позвоночник.

Тецуя смотрела ему прямо в глаза.

— Ты будешь обязан принять все мои пасы, — строго сказала она. — Все до единого.

— Я их приму, — кивнул Рёта, потёрся щекой о руку, поцеловал хрупкое запястье и нежно улыбнулся, — все твои пасы.