Раздражение Кагеямы Тобио (гет)

Мать Тобио часто бывала за границей, а в молодости, ещё до встречи с его отцом и своей беременности, так вообще долгое время жила во Франции. Так что, ничего удивительного в наличии у неё большого количества друзей-иностранцев, не было. Каждый год на Рождество и день рождения она получала открытки чуть ли не со всего мира.

Семья Кагеямы относилась к этому лояльно, с некоторыми друзьями матери Тобио даже был знаком: те изредка приезжали погостить на недельку, да так и уезжали обратно. Но чего он точно не ожидал, так это того, что к ним приедет дочь старой маминой подруги. И не просто погостить, а пожить некоторое время, пока не снимет квартиру недалеко от школы. Той самой школы, где учился Кагеяма.

Манон Габен была тем типажом личности, что всегда выделялась на фоне других людей, а уж в Японии — и подавно. Она была невысокой, но довольно шумной, чем напоминала Кагеяме Хинату, с которым они не особо ладили. Манон постоянно привлекала внимание, и не важно, в школе или на улице: люди оглядывались, бросали на неё любопытные и даже удивленные взгляды. И Кагеяме, который всегда ходил с ней в школу и обратно (не по собственному желанию, а по указу матери, естественно), подобное совершенно не нравилось. Он лишь хотел тихо и спокойно добираться до школьных ворот, а не становиться предметом чужого пристального внимания.

Вдобавок, девушка была довольно любознательной и к своим пятнадцати годам уже знала несколько языков: японский, французский (свой родной), английский и итальянский, а также находилась в процессе изучения немецкого. Подобное полиглотство казалось Кагеяме отталкивающим — она будто не знала, чем себя занять, и тратила время на то, чтобы изучать языки от нечего делать.

Манон ужасно раздражала Тобио, он стремился по возможности избегать девушку, игнорируя в школе и не разговаривая по пути домой. Подобным образом он старался свести общение с ней практически на нет. «Практически» — потому что саму Манон подобное не устраивало, о чём она ему однажды и заявила.

— Давай уже нормально общаться! — воскликнула она возмущённым тоном прямо посреди школьного коридора. Конечно же, она опять привлекла к ним излишнее внимание. И, конечно же, Кагеяма получил порцию осуждающих взглядов за подобное отношение к первогодке-француженке.

— Отвали. Просто отвали от меня, — прошипел он в ответ и, развернувшись, поспешил уйти. От того, как удивлённо и возмущённо вытянулось лицо Манон, у парня даже настроение поднялось.

Естественно, что тем вечером он одним нагоняем от прознавших обо всём сенпаев не отделался — пришлось выслушивать недовольство Хинаты, который ругался на Кагеяму за его бесчувственность и дуболомство.

Тобио раздражался всё больше и больше, и с каждым днём терпеть невыносимую Манон становилось всё сложнее и сложнее.

Казалось, что она нравилась абсолютно всем, кто его окружал: и волейбольному клубу, и одноклассникам, и родителям, и тётеньке в ларёчке рядом с домом и даже бесящему Кагеяму до дрожи в коленках Ойкаве-сенпаю! Хоть последний и тратил всё время, бегая за своей одноклассницей, они всё равно успели сдружиться!

Раздражение кипело в нём с каждым днём всё больше и больше, больше и больше, пока однажды он... не попробовал её стряпню. Ничего особенного, обычный рататуй на обед, да профитроли с заварным кремом на десерт — но вкусно так, что слюнки текут от одних только воспоминаний.

Один обед перерос во второй, второй — в третий, и теперь Кагеяма каждый день питался дома, не выходя из-за стола до тех пор, пока не съест всё до последней крошки.

Постепенно пришло осознание, что Манон его не так уж и сильно беспокоит: с характером её вполне можно ужиться, особенно, когда бенто с каждым утром у девушки выходят всё вкуснее и вкуснее. Да и пусть привлекает внимание, ему надо привыкать: он ведь хочет стать профессиональным волейболистом, а там ныкаться от камер не получится. А что касается полиглотства... Что ж, у всех свои хобби, а знание языков никогда лишним не бывает.

— Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок! — однажды насмешливо заявил Танака-семпай, когда Кагеяма в очередной раз принёс с собой на обед бенто, сделанное Манон.

— Просто человек она хороший, — заупрямился Кагеяма, не соглашаясь с выводами семпая, который всё никак не мог перестать ухохатываться с ситуации.

— Но, Танака-семпай, вы ведь влюбились в Киёко-сан, хотя она и не кормила вас никогда своей стряпнёй, — заметил Хината, завязывая шнурки на кроссовках. Он был в весьма неустойчивом положении, а потому легко упал от первого же пинка раздражённого Кагеямы.

— Кто тут ещё влюбился, придурок! — воскликнул Тобио, готовясь ударить ещё раз, но его вовремя остановил Танака, заломив руки за спину и не давая двигаться.

— Просто я не такой чёрствый дурак, как Кагеяма, чтобы до меня всё доходило только после того, как меня накормят, — важно ответил он.

— Да не нравится она мне! — вскричал парень, дёргаясь в руках семпая.

На этом они разговор, вроде бы, и закрыли, но на следующее утро Хината принёс Кагеяме своё подгоревшее бенто, вручив его парню с весьма гордым видом.

— Что это? — удивлённо спросил он.

— Ты стал лучше относиться к Манон-чан, после того, как она начала тебя подкармливать. Так что, пожалуйста, прими это бенто и перестань уже постоянно злобно зыркать в мою сторону, — попросил Хината. — Только, пожалуйста, не влюбляйся в меня.

Кагеяма ошарашенно замер, переваривая информацию. Краем уха он уловил смешки. Повернувшись, Тобио наткнулся взглядом на смеющихся семпаев и удивлённую Манон, которая совсем по-глупому хлопала глазами.

Захотелось провалиться сквозь землю. Или кого-то убить.

Кагеяма даже знал, кого.

Хината испуганно сглотнул. Танака поспешил разнять начавшуюся драку. Манон захихикала.

И пусть кулаками Тобио ничего никому не доказал, а синяк на скуле до сих пор побаливал, зато он понял главное: надо смириться. Путь к его сердцу, видимо, действительно лежал через желудок.