Обещай мне, Нед... (джен)

Темнота.

К ней он уже привык. Как привык к тому зловонию, что окружало его в этой тьме. И тихим далеким скрипам, дающим знать, что он еще жив.

Он Эддард Старк, лорд Винтерфелла...

Или нет?

Тьма все скрыла. В ней ничего не осталось. Настоящее очень быстро стало казаться сном, и лишь не утихающая боль в ноге напоминала, что забравшийся слишком далеко на юг волк все еще жив.

«Нет, — шепнула ему тьма. — Ты давно умер».

Нед хотел было возразить, но потом с печалью согласился. Да, он давно умер. Тот, кем он был и мог быть, умер много лет назад, а вина изъела его, как черви ту мертвую лютоволчицу, которую он когда-то нашел на севере.

«Счастья не будет, счастья не будет, — эхом раздался голос одного из его людей. — Рожденные от мертвой, счастья не будет».

Чуть повернувшись и глухо застонав от боли, лорд Старк попытался уснуть — спрятаться от тьмы, но та настигла его в забытьи, обратившись стенами Винтерфелла, просторной комнатой, которую он помнил до мельчайших деталей.

В замке всегда было тепло из-за горячей воды, бежавшей в стенах, но Нед не любил этот уют. Ему нравился гуляющий по покоям ветер, нравился звук шелестящей бумаги и пляска теней от нервно дергающегося пламени свечей на кладке стен. В первые месяцы своей вынужденной жизни в Гнезде он скучал по дому. В Долине ветра были жестче, от холода стен леденели пальцы, а земля с высоты Гнезда казалась причудливо скроенным одеялом из лоскутков. Это было не его место, он не любил его, хотя и привязался к Джону Аррену.

На то, чтобы полюбить Роберта, времени ушло больше.

Роберт уже тогда был высок, силен и любил колошматить людей. Какое-то время Нед опасался его, но слова отца не давали мальчику спокойно спать по ночам. И однажды Нед принял вызов Роберта. Тот был старше, сильнее, но Неда хорошо учили в Винтерфелле. Все могло плохо закончиться для юного Старка, но он сумел одолеть Баратеона. Роберт, удивительное дело, не разозлился, а лишь весело рассмеялся, растирая ушибленное плечо и смахивая кровь с ссаженного уха. В тот день они стали друзьями и братьями. В тот день Неду вдруг захотелось стать Роберту настоящим братом, а Джону Аррену — настоящим сыном.

Порой он вспоминал о доме, о Винтерфелле, но тот казался Неду серым и унылым. Отец был строг к нему, Брандон потешался над младшим и никогда не улыбался после тренировочных боев. Малыш Бен вечно ныл, бросал оружие, и с ним нельзя было сражаться по-настоящему. Тогда Неду казалось, что даже на деревянных мечах можно биться по-настоящему… И лишь с Лианной мальчик был близок.

Их леди-мать рано их покинула, септонов и септ в Винтерфелле не водилось, а служанки не могли уследить за юной дочерью своего лорда. Лишь в редкие праздники, когда в Большом Чертоге Винтерфелла собирались знаменосцы отца, Лианна позволяла обрядить себя в приличествующее леди платье, а остальное же время девочка диким северным волчонком сновала по замку в мальчишеском облачении. Отец был строг к ней, но не мог запретить дочери ездить верхом и одеваться, как вздумается, и Лианна еще засветло могла выехать из замка на своей кобылке. Она ничего не боялась: ни людей, ни зверей. Ловко лазила и устраивала каверзы не хуже, чем заправский мальчишка. Ей лишь учиться сражаться не дозволялось. Это злило сестру. Да и самого Неда, которому нравилось рубиться с Лианной на ободранных от коры ветках. Они даже стали в тайне брать из оружейной деревянные мечи и тренироваться вдали от посторонних глаз, но потом люди из Зимнего городка донесли Брандону, а тот — отцу. Обоих наказали…

— Не расстраивайся, — убеждал Нед Лианну, сидя на подоконнике в своей комнате. — Отец скоро забудет.

— Нед, он никогда не позволит мне учиться, — с раздражением объяснила сестра свою печаль. — Почему мальчикам можно, а мне — нет?

— Ты девушка, леди, — напомнил Нед. — Женщинам не нужно сражаться.

— Если я не могу сражаться, то кто защитит меня? — прищурив темно-серые глаза, хмуро спросила Лианна.

— Для этого у тебя есть отец и братья.

Лианна фыркнула.

— Я всегда буду защищать тебя, — решительно сказал Нед. — Я всегда буду на твоей стороне. Мы ведь волки. Мы стая. Мы должны быть друг за друга.

— Тогда уговори отца, — взмолилась девочка.

— Не выйдет, — со вздохом покачал головой Нед, но тут же с воодушевлением добавил: — Но не переживай. Я всегда и во всем буду защищать тебя!

Лианна с сомнением на него глянула, а потом потребовала:

— Обещай мне.

— Я обещаю.

— Хорошо, — успокоено сказала девочка. — Я верю тебе. Ты ведь мой брат. Но помни свое обещание. Мужчина должен держать слово, Эддард Старк.

— Я обещаю, Лия. Я обещаю…

Застонав, Нед Старк подтянул здоровую ногу, но не проснулся. Боль в ноге на миг развеяла его горячечные видения, но потом воспоминания вернулись.

Он вновь был в Винтерфелле. Повзрослевший, но еще юный. Родной замок казался ему чужим, а отец и брат — незнакомцами. Лишь Лианне он улыбнулся искренне и обнял, осознав, что никогда не забывал о ней, — самом главном и важном друге своего детства.

— Я рад, — шептал он, глядя на переменившуюся за годы разлуки девушку. — Я рад видеть тебя и рад, что теперь ты невеста Роберта!

Лианна вытянулась, хотя так и осталась невысокой и ладной. Ее волосы стали чуть темнее. Новое нарядное платье из крашеной в синий цвет шерсти очень шло ей, как и аккуратно уложенные волосы. Она была красива, хоть и красива странной, дикой красой бескрайних равнин, лесов и снега.

Сестра обернулась к нему и посмотрела пристально.

— Ты на самом деле рад? — спросила она тем тоном, который был знаком Неду с детства. Лианна любила дурачиться, но много молчала и пристально смотрела на других. От пронзительного взгляда ее серых глаз ничто не могло укрыться. Джон унаследовал эту ее манеру, хотя никогда и не знал своей матери.

— Конечно, — честно ответил Эддард. — Я люблю Роберта как брата. И рад, что теперь он на самом деле станет братом мне!

— Ты не олень, чтобы быть братом оленю, — хмуро напомнила сестра. — Ты Старк из Винтерфелла. На знамени нашего отца лютоволк.

Нед насторожился. Ему не нравилось то, что говорит Лианна. Ему хотелось кинуться в атаку и защитить друга, хоть сражаться придется с родной сестрой.

«Она слишком юна. Да и всего лишь баба», — подумал Нед. Лишь годы спустя, сотни раз вспоминая тот день, Нед осознавал, что даже думал тогда, как Роберт. Его словами. Друг был так важен для него, что Нед находил сотни оправданий его поступкам.

— Я не желаю выходить за него, — сообщила Лианна. — Хоть он и твой друг.

— Что за глупости? — возмутился Нед. — Отец уже сговорил тебя за Роберта. Ты переменишь к нему отношение со временем.

— Я знаю, что у него есть девочка-бастард в Гнезде, — напомнила сестра, глядя на Неда. В ее глазах читалось спокойствие взрослой женщины. — Как знаю и то, что он едва ли способен пропустить хоть одну юбку.

Нед на миг закусил губу, но потом решительно напомнил Лианне, что брак — это священные узы, а Роберт уже полюбил ее и не будет порочить ее имя после свадьбы. Девушка выслушала его с едва заметной печальной улыбкой, а после сказала:

— Любовь — милая штука, драгоценный мой Нед. Но она не способна переменить природу человека.

Нед не захотел ее слушать, ушел, громко хлопнув дверью. Видение сменилось, словно ветер пошевелил спокойные воды маленького черного озера, в которое веками гляделось кряжистое сердце-дерево Винтерфелла.

— Поговори с отцом, Нед, — молила сестра. — Прошу тебя! Я не желаю выходить за него! Защити меня!

Блики костра, возле которого они стояли, путались в ее каштановых волосах, от чего казалось, что голову Лианны венчает причудливая корона из язычков пламени. Настоящую корону, пусть и турнирную, девушка сжимала в руках. Нежные синие лепестки роз истрепались от ее немилостивых прикосновений, кое-где виднелись следы крови там, где шипы распороли нежную кожу ладоней, но Лианна не замечала мелких ран и боли.

— Лианна, — попытался образумить Нед, — о чем ты говоришь? Нет. И не проси меня. Я не буду этого делать. Ты хочешь, чтобы я предал своего друга, сказав, что его невеста не желает брака? Роберт дорог мне. А ты просто еще слишком юна и не понимаешь...

— Ты боишься предать друга, но родную сестру не готов пожалеть, — прошептала девушка, со слезами глядя туда, где в толпе среди шума и гама веселился Роберт, довольно тиская одну из подавальщиц. — Мы волки, Нед, помнишь? Мы должны быть заодно. Помнишь, в детстве ты обещал мне, что всегда будешь защищать меня, раз отец не позволил мне учиться владеть мечом? Помнишь, как клялся мне?

— Это другое, — отозвался Нед. — Роберт не причинит тебе вреда. Ты будешь его женой, станешь жить в Штормовом Пределе и будешь леди всех Штормовых земель...

— И буду смотреть, как он веселится. Терпеть его... — с усмешкой продолжила за брата Лианна. — Не любя рожать ему детей и делать вид, что не замечаю, как он тащит в любую подходящую нишу очередную девку, не замечая ее лица, не помня ее имени.

— Лианна...

— Я не люблю его и никогда не полюблю. Я сказала отцу, но он не пожелал меня слушать. А Брандон лишь напомнил мне про мой долг. Но ты... Ты всегда был мне ближе всех, Нед. И теперь ты моя единственная надежда. Прошу тебя, убеди отца расторгнуть помолвку. Объясни ему.

— Лианна...

— Ты мой брат. Ты Старк, как и я. Мы волки и должны защищать друг друга. Помоги мне... Я не о многом прошу.

— Я не могу, — выдохнул Нед, начав злиться. — Я не буду этого делать. Это все блажь, бабская блажь!

Лианна с печалью взглянула на брата, опустила венок из зимних роз на походный столик и шагнула ближе к Неду.

— Тогда я убегу, — сказала она. — Я все равно не пойду за него. Ты обещал мне, но теперь... Теперь Роберт тебе дороже семьи. Что ж...

— Хорошо, Лианна, я поговорю с отцом и Брандоном. Я попытаюсь, — сдался Нед.

— Обещай мне, — потребовала сестра.

— Я обещаю, Лия…

Лорд Старк пошевелился и очнулся от беспокойной дремы. На миг ему почудилось, что его пальцы еще ощущают мягкие лепестки роз. Боль, сильнее той, что терзала его опухшую ногу, пронзила сердце. Эддард не мог заплакать, но стон, глухой, как волчий вой, сорвался с его губ.

Много лет назад он был молодым и глупым мальчишкой, покоренным своим другом. Он ничего не сказал отцу ни в тот вечер, ни на следующий день, ни тогда, когда они покинули Харренхолл, разъезжаясь в разные стороны. Нед не видел сестру все те дни, ее венок остался у него, но вернуть его Нед не мог — был слишком зол на Лианну, чтобы искать с ней встречи. Они даже не попрощались, когда он уезжал в Гнездо.

Как много мог изменить его разговор с братом и отцом? Как много всего не случилось бы, если бы Нед сдержал обещание? Как много он мог бы сделать, если бы захотел помочь той, кто всегда ему верила?

Одно простое обещание…

Всегда проще винить кого-то другого.

Узнав о гибели брата и отца, Нед обвинил во всем Лианну. Из-за нее все случилось. Из-за ее упрямства! Из-за глупых девичьих грез о прекрасном рыцаре!

Нед знал, что его сестру никто не похищал, но поначалу не мог признаться в этом Роберту, опасаясь разбить ему сердце, а после буря восстания так завладела им, что Нед оказался бессилен что-то исправить.

«Я скажу ему, — твердил он себе. — Скажу после, когда все закончится. Мы вернем Лианну. И Роберт примет ее. Он лучший из тех, кого я знаю. Он почти брат мне».

Но после разочарование настигло его, как холодный ветер севера. Нед не хотел, но не мог не видеть разудалого воина, увлеченного войной. Роберт с хохотом мчался вперед, не пропуская ни одной деревни, ни одной крепости и пируя всюду, где ему могли налить крепкого пива, эля или вина. Нед не хотел, но видел друга, который кидался в бой с именем Лианны на устах, но забывал о девушке через миг. Видел мужчину, которого не печалило истинное или мнимое похищение невесты. Видел мужчину, который улыбался каждой пригожей девушке.

Кровь лилась потоком…

А ночами Неду чудилось, что он своими руками разжигает костер под отцом, своими руками накидывает удавку на шею брата.

«Я не убивал их! — кричал он, не просыпаясь. — Я не убивал их!»

«Ты обещал защитить меня, — шептала тьма голосом сестры. — Ты обещал сказать им. Я не любила Роберта и не могла выйти за него. Но я любила тебя и верила, что ты сможешь защитить меня. Ты Старк, но выбрал не нас...»

«Я должен сказать ему, — думал Нед, с печалью глядя на друга. — Он мой брат, он… поймет».

Брат?

«Ты не олень, — повторяла тьма. — Ты не олень, чтобы быть братом оленю. Ты предпочел его нам».

«Я мог сказать отцу, я мог сказать Брандону, я мог предупредить их, — думал Нед, двигаясь с войском на юг. — Пары фраз было бы достаточно».

Вечерами, сидя у костра, он касался высохшего венка из синих роз и пытался смириться, но боль не отпускала.

«Я должен сказать ему, — твердил он себе. — Если Лианна не любила Роберта… если она любила Рейгара…»

Но слова не шли с языка.

Лорд Старк проснулся, сел, вздохнул и попытался хоть что-то увидеть во тьме. На миг ему показалось, что мелькнуло что-то алое. Алое, как кровь…

— Нет, — выдохнул он.

Плащ Ланнистеров был красным. Темно-красным от крови убитых детей. Этот плащ снился ему почти так же часто, как сестра в ее последние мгновения.

«Обещай мне, Нед, — шептала она, глядя на него с мольбой. — Обещай мне на этот раз».

— Я обещаю, Лия, — проговорил лорд Старк.

Он обещал защищать ее, свою сестру, но не сделал этого.

Но он мог защитить ее сына, чтобы ему не разбили голову так же, как малышам, которых Ланнистеры завернули в алый плащ.

Мог скрыть ото всех истину. Даже от жены.

Мог дать Джону все… Кроме, разве что, трона, который был его по праву.

И имени, которого тот был достоин.

И мог жить с виной, что глодала его, как стая свирепых волков.

Он убережет сына Лианны, он выполнит обещание.

— Я же обещал, Лия...