День рождения Волдеморта (джен)

Как-то темным зимним вечером тридцать первого декабря 1996 года решили Пожиратели Смерти отпраздновать Новый год и день рождения их милорда. Начало уже ужасает — а дальше все будет еще хуже.

* * *

1 января 1997 года

Гостиная Малфой-мэнора выглядела так, что, будь жив старый скряга Абраксас, он бы наверняка умер на месте, и никакая Авада Кедавра не была бы для этого нужна — ибо если и было на этом свете нечто, способное убить быстрее самого смертоносного проклятья, в его случае это было позорное разбазаривание добытых тяжким трудом фамильных богатств на дне рожденье какого-то грязного полукровки.

Мебель, по легенде доставшаяся Абраксасу от потомка Салазара Слизерина (на самом деле он купил её у старьёвщика — большего его природная жадность не могла ему позволить), была раскидана по всей гостиной и застыла в самых разнообразных позах, половину из которых вряд ли бы можно было назвать приличными. Пол был усыпан осколками, битой посудой и пустыми бутылками, источавшими такой запах, какому позавидовал бы самый неприглядный отдел больницы Святого Мунго. Зола, высыпанная из камина, хлопьями осела буквально везде, словно кто-то применил по отношению к нему Бомбарду Максима. В самом камине что-то шевелилось, но понять, кем конкретно была эта мохнатая грязная куча — волшебником, троллем или просто упырем — было решительно невозможно. Довершали картину черные дамские чулки, изящно свисавшие с люстры — единственная деталь, которая эвентуально могла бы спасти воображаемого Абраксаса от мгновенной кончины — что-что, а приволокнуться за хорошенькими волшебницами он всегда любил.

Разумеется, эта картина магического апокалипсиса напрочь отбила у домовых эльфов желание начинать хоть какую-то уборку в гостиной — инстинкт самосохранения оказался гораздо сильнее страха перед хозяевами, а посему дальнейшие события были предоставлены сами себе и пущены на самотёк. И первый акт постапокалипсиса не заставил себя долго ждать.

Послышалось сдавленное хрипение, затем кто-то громко выругался на одном из славянских языков, после чего из дальнего угла на четвереньках выполз волшебник. Его небритая лохматая голова застряла в сиденье одного из абраксасовых стульев, доказав сим героическим достижением полную несостоятельность старого скряги в вопросе выбора мебели. Разумеется, подняться на ноги, будучи обременённым столь необычным аксессуаром, было весьма затруднительно, поэтому некоторое время волшебник просто стоял на четвереньках, глубоко дыша. Когда же он всё-таки решился предпринять ещё одну попытку привести себя в вертикальное положение, она была самым бессовестным образом зарублена на корню.

— КУЦМЫО! — раздался протяжный крик откуда-то из-под чудом устоявшего на ногах кресла. Волшебник со стулом на голове больше удивился, чем испугался этой неожиданной атаки. Луч заклятья, которому полагалось быть красным, из-за неправильно произнесённого слова стал розовым, но, попав в волшебника, он всё-таки заставил его рухнуть на живот и затеребить конечностями, словно черепашка.

— Милорд… — прохрипел он, с огромным трудом поворачивая свой отяжелевший язык; было такое чувство, будто у него во рту нагадило целое стадо гиппогрифов. — Милорд, не надо…

Ответом на эту просьбу стало какое-то неразборчивое ругательство, видимо, в этот раз бывшее обыкновенным магловским матом, ибо никакого волшебства за ним не последовало. Зато через несколько секунд взору волшебника со стулом предстал другой волшебник, на голове которого красовался огромный аквариум (в отличие от мебели, он был собственностью рода Блэк — сентиментальная Нарцисса когда-то купила его, в надежде разводить рыбок, но из этой затеи так и не вышло ничего путного — от непомерного самолюбия Люциуса рыбки дохли, как от напитка Живой смерти).

— Милорд! — увидев эту картину, Долохов (а вы, конечно, уже поняли, что это был именно он), судорожно засучил конечностями и каким-то чудом всё-таки умудрился встать, хоть и пошатывало его изрядно. На дрожащих ногах он подошёл к Волдеморту и попытался стянуть с его головы аквариум, но из-за стула, до сих пор украшавшего его собственную шею, это было не так то просто: два предмета ударялись друг о друга, заслоняя Долохову обзор, что привело Волдеморта в ещё большее бешенство. Наконец, вспомнив один замысловатый приёмчик русского рукопашного боя, Долохов вывернулся из цепких объятий стула, после чего он изо всех сил потянул за аквариум, и тот наконец-то перестал украшать собой безобразную лысую голову величайшего тёмного волшебника всех времён и народов.

— Какого хрена?! — заорал Волдеморт, как только снова получил полноценный доступ к кислороду. Позабыв о всяком волшебном достоинстве, он схватил Долохова за грудки и с силой встряхнул. — Что здесь произошло?!?

— Мы… мы праздновали ваш день рождения, милорд… — прохрипел Долохов, суча ногами в воздухе. Кто бы мог подумать, что кулинарный гений Питера Петтигрю наградил столь богатырской силой своё величайшее творение. — Мы… хотели…сделать вам…сюрприз… Милорд…

— Кретины!! — Волдеморт с силой швырнул Долохова на пол, так что тот шлёпнулся прямо на мягкое место и даже слегка проехал по полу, из-за чего треснулся затылком о стену. — Как ловить поганого Поттера, так никто ни хрена не может сделать, а как устраивать сюрпризы…

Остаток фразы Его Злейшеству произнести не удалось — активно жестикулируя в приступе гнева, он сделал шаг назад и, споткнувшись о что-то большое и тяжёлое, запутался в складках своей мантии и рухнул на пол. Когда он падал, потиравшему ушибленный затылок Долохову на мгновение показалось, что под мантией на Тёмного лорда были надеты колготки. Это открытие настолько его поразило, что на мгновение он позабыл обо всём на свете и просто с открытым ртом пялился на образовавшуюся на полу новую кучу мала.

Мгновение это, впрочем, было весьма коротким, ибо оказалось, что Волдеморт упал на хозяина дома, прервав таким образом его блаженный сон. С громкими воплями Люциус Малфой скинул с себя Волдеморта, будто тот был кем-то вроде гринделоу (или, на худой конец, соплохвоста), и резко вскочил на ноги, готовый отражать атаку. Выглядело это донельзя комично, ибо всклокоченные белые патлы Люциуса придавали ему удивительное сходство с обезумевшим привидением, а тот факт, что он размахивал по сторонам морковкой, показался Долохову настолько идиотским, что, забыв про аквариумы и тёмные колготки, он расхохотался в голос.

— Малфой, ты бы морковку убрал туда, откуда ты её достал, — отсмеявшись, предложил он.

— А? — тот подскочил на месте, будто бы его внезапно атаковали. Увидев, что было зажато у него в руке, он завопил от ужаса и отбросил морковку в сторону, будто бы она была не безобидным овощем, а темнейшим артефактом из лавки «Горбин и Бэркс».

— МАЛФОЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — гостиную озарил новый крик, и на сей раз он был женским. Это настолько изумило Долохова и Малфоя, что они даже перестали обращать внимание на Волдеморта, который по-прежнему не мог выпутаться из ловушки собственной мантии.

Как оказалось, малфоева морковка прилетела точно в лоб Беллатрисе Лестрейндж. Будь они до сих пор в Хогвартсе, за столь поразительную меткость бледнолицый отпрыск бледнолицего Абраксаса точно отхватил бы «пятьдесят очков Слизерину» — ибо даже специально сделать это было практически невозможно. Голова Беллатрисы торчала из искусно составленной композиции из переплетённых рук и ног, и даже посчитать их, что сразу же попытался сделать Долохов, было сродни подвигу. Только когда Беллатриса, выдав несколько совсем не свойственных леди слов, за которые старая Вальбурга наверняка отодрала бы её маленькие уши от её кудрявой головы, смогла каким-то образом выползти из этого клубка, оказалось, что ещё одна пара рук и ног принадлежала её мужу Рудольфусу, а ещё одна — её деверю Рабастану. Растеряв за ночь весь свой континентальный шарм, они выглядели как пара перепивших абсента бомжей, только что выползших из самой захудалой парижской подворотни.

Только когда Лестрейнджи перестали представлять собой коллективный организм и вновь стали штучными экземплярами, Долохов и Малфой в ужасе вспомнили о потерявшемся в мантии Волдеморте. Тот, впрочем, уже был не в силах прибегать к магловским методам выражения недовольства, а браться за палочку не было смысла — поубивать этих недоумков он не мог, ибо в таком случае он остался бы совсем без последователей. Поэтому, скинув на пол пребывающего в образе крысы Петтигрю, он рухнул в кресло и закрыл глаза.

— Идиоты… — простонал он.

— Милорд, я говорила этим болванам, что зря они всё это затеяли, — поспешила броситься в поклоне Беллатриса, но тут же рухнула на пол, поражённая жесточайшим приступом головной боли. Видя её мучения, Малфой мстительно ухмыльнулся, на что она показала ему неприличный жест.

— Это меня не интересует, Лестрейндж, — не открывая глаз, выдохнул Волдеморт. — Лучше скажите уже в конце концов, какого дьявола здесь произошло?

Долохов, Малфой и Лестрейнджи быстро переглянулись. Поскольку это был всё-таки его дом, честь поведать всю правду Тёмному лорду взял на себя помятый и лохматый отпрыск Абраксаса.

За сутки до этого

— Лестрейндж! — выкрикнул Малфой, почти вбегая в гостиную мэнора. Как и всегда, всё было в идеальном порядке. Нарцисса отдавала распоряжения эльфам относительно праздничного ужина, Драко был в гостях у Ноттов, так что в гостиной находилась только его свояченица.

— Чего тебе, белобрысик? — усмехнулась Белла. Она сидела на диване, небрежно листая дамский журнал и закинув ногу на ногу таким образом, что при определённом ракурсе были видны её шёлковые чулки.

— Как ты меня назвала? — Малфой вскипел и выхватил палочку.

— Белобрысик, — расхохоталась Белла и легким движением бросила журнал на диван. -Ты от меня что-то хотел? — она вопросительно выгнула бровь.

Отчего-то Малфой почувствовал себя неловко.

— Ты не знаешь, где Долохов? — сердито спросил он, пряча палочку.

— Наверное, опять где-то убухивается, — пожала плечами Белла. — А тебе он зачем? — прищурилась она.

— Он должен был принести пять ящиков водки, — пояснил Малфой.

— А это еще зачем?

— В честь Нового года… и дня рождения милорда, — неохотно ответил Малфой. Скрывать это не было смысла, хоть он и не испытывал никакого желания слышать мнение свояченицы на сей счёт — которое, разумеется, она тут же высказала.

— Белобрысик… Ты же знаешь, как я обожаю милорда, но организацию его дня рождения я считаю плохой затеей. Мне одного сеанса Круцио хватило, — встав, она фамильярно похлопала его по плечу и вышла из гостиной.

«Чертова женщина», — выругался Малфой и пошел на поиски Долохова.

Русский маг обнаружился в кладовой мэнора.

— Долохов?.. — Люциус просунул в дверной проём свою блондинистую голову.

— Да, Малфой? — Антонин вынырнул откуда-то из-за вешалки со старыми мантиями.

— Ты принес, что обещал?

— Ты обижаешь самого честного русского колдуна, — усмехнулся Долохов. — Конечно, я принес.

— Покажи, — потребовал Малфой.

— Хорошо. Только ты же понимаешь — твоя женушка увидела меня и начала что-то подозревать, — усмехнулся Долохов. — Поэтому пришлось действовать осторожно.

— Показывай давай, — Малфой нетерпеливо сжал трость.

— Ладно, — усмехнулся Долохов и, достав палочку, снял чары скрыта с пяти ящиков водки. Там было по десять бутылок.

— Итого пятьдесят бутылок? А не маловато? — с сомнением посмотрел на ящики Малфой.

— Маловато? — расхохотался Долохов. — А ты, Малфой, тот еще алкаш.

— Ну да, у меня деньги всегда при себе… — растерянно пробормотал тот.

Долохов расхохотался еще громче.

— Я не это имел в виду. Я назвал тебя алкоголиком на русском, — усмехнулся он и, достав сигаретку, зажёг её от палочки. — Ладно, Малфой, хорошо у тебя с деньгами или нет, сейчас это совершенно неважно. Все равно мы не будем пить эту водку.

От такого заявления Малфой дар речи потерял.

— Что значит, не будем? — он возмущенно упер руки в бока, так что его трость треснулась о дверной косяк, и он чуть ее не выронил. — А как же празднование Нового года??

Долохов затянулся и беззастенчиво выпустил дым прямо в искаженное негодованием лицо Малфоя.

— Старина, мне кажется, факультет Пуффендуй потерял в твоем лице потенциально самого лучшего своего студента за последние полвека, — усмехнулся он.

— Да я… — пискнул было Малфой, но Долохов свободной рукой зажал ему рот.

— Да ты совсем соображать перестал — это ты хотел сказать? — он перешел на шепот, и от него так сильно разило квашеной капустой и солеными огурцами, что Малфой едва не задохнулся. — Ты думаешь, милорду есть дело до какой-то водки? Нет! Единственное, что станет ему хорошим подарком на день рождения, это голова Гарри Поттера! Желательно приправленная мозгами старикашки Дамби!

Малфой разинул рот и, вдохнув приторный аромат капусты, закашлялся. Долохов сделал шаг назад и отпустил его, а потом еще раз затянулся.

— Голова Гарри Поттера! — выдохнул Малфой. От капусты его голос стал совсем сиплым. — И Дамблдор! Да как мы только до них доберемся? Они же в Хогвартсе!

— А вот как! — Долохов ткнул ему мизинцем в лоб, и часть пепла упала на малфоевские патлы, из-за чего он едва не взвизгнул. — Согласно инсайдерской информации Руквуда, каждый год 31-го декабря Дамблдор водит Гарри на прогулку рядом с хижиной Хагрида. Сам великан будет как всегда нажираться в трактире, так что нам никто не помешает. И тут в игру, дорогой мой Люциус, вступит вот это! — он хлопнул ладонью по ящикам. — Это не какая-то там простая водка! Это смесь, которая за пару секунд способна свалить гиппогрифа! Как только Дамблдор и Поттер увидят эти ящики, сработают особые чары — они не смогут не сделать по глотку! И тут-то мы их и сцапаем!

Малфой выслушал его с открытым ртом. Машинально отряхнув волосы, он сглотнул и проговорил:

— Только бы все сработало как надо.

* * *

Как ни странно, все действительно сработало как надо.

По крайней мере, на первом этапе.

— Профессор!.. — Гарри Поттер, Мальчик-Который-Не-Вырос-Высоким, еле-еле поспевал за длинноногим Дамблдором, который быстрым пружинистым шагом шел к Запретному лесу, едва не подпрыгивая в процессе. — Профессор, зачем мы идем к хижине Хагрида? Неужели там спрятано что-то, что поможет нам победить Волдеморта?

— Терпение, Гарри, и ты все узнаешь! — Дамблдор лучезарно улыбнулся сам себе, не сбавляя скорости.

— Но профессор, — Гарри совсем запыхался, однако, по устоявшейся привычке, говорить не прекратил, — разве мы не должны… не знаю — изучать какие-нибудь боевые заклинания?.. Разве они не пригодятся в борьбе с Волдемортом?..

— Понятия не имею, Гарри, — чистосердечно признался Дамблдор. — О. Вот мы и пришли!

Он так резко остановился, что Гарри ударился лбом ему в плечо и от отдачи упал на землю. Дамблдор, впрочем, этого не заметил — все его внимание было приковано к пяти ящикам, доверху набитым бутылками с какой-то прозрачной жидкостью.

— Профессор, я… — потирая лоб, Гарри поднялся на ноги и тут только разглядел объект, ставший причиной их внезапной остановки. — Это что, бутылки?.. — он наморщил лоб.

— Похоже на то, Гарри! — просиял Дамблдор. — Я думаю, это партия дистиллированной эльфийской мочи, которую я специально заказал у мадам Розмерты к сегодняшнему празднику! Как мило с ее стороны, что она доставила ее прямо сюда! — он достал из рукава мантии палочку и одним взмахом открыл ящик.

— Профессор! — Гарри в ужасе прижал ладони ко рту. — Вы же не собираетесь это пить?! А вдруг это отрава??

— Гарри, не будь таким мнительным — подвергнутая обработке эльфийская моча совершенно безвредна! — радостно сообщил ему Дамблдор. Легким движением откупорив бутылку, он сделал сразу три глотка и в следующую секунду, к величайшему ужасу Гарри, повалился наземь, потеряв сознание. Гарри хотел было закричать, но не успел — меткий оглушающий луч попал ему прямо в грудь, и он упал на землю вслед за Дамблдором.

— Отличная работа, — из укрытия вышел Долохов, довольно потирая руки. — Все так, как я и задумал. День рождения милорда определенно пройдет на ура, — он усмехнулся сам себе, обнажая кривые желтые зубы.

Спустя несколько минут в гостиной Малфой-мэнора воцарился хаос.

— Я же говорила! Я же говорила этим идиотам — милорд ненавидит сюрпризы! — истерично верещала Беллатриса. — Он вам покажет! Он вас всех сотрет в порошок к чертовой матери!!

— А в чем вообще проблема, чокнутая?! — Долохов схватил ее за плечи и изо всех сил встряхнул. — Мы доставили милорду Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора! Только представь, как он нас озолотит!

— Я уже представляю, как он нас обматерит! — заорала Беллатриса, вырываясь из хватки Долохова. — Чтобы Поттер и Дамблдор так легко попались?! Да это наверняка ловушка!

— Ловушка?! — рявкнул Долохов. — Да ты только посмотри на них!

Замечание «самого честного» русского колдуна было вполне резонным. Гарри и Дамблдор, лишенные палочек и связанные спина к спине, сидели на полу, являя собой весьма прискорбное зрелище. Гарри от страха потерял дар речи и явно готовился к худшему, в то время как Дамблдор взирал на окружающих с блаженной улыбкой, будто он был лишившимся памяти Златопустом Локонсом.

— Теперь остается только ждать, когда милорд прибудет на праздник! — рыкнул Долохов и расположился на диване. — Петтигрю! — крикнул он. — Петтигрю, принеси чего-нибудь пожрать!

Беллатриса смерила коллегу убийственным взглядом и, вытащив из кармана платья свой маленький ножик, подошла к пленникам и опустилась на корточки рядом с трясущимся от страха Поттером.

— Ну что, маленькая козявка? — тихо сказала она, поигрывая ножиком. — Давай-ка отрежем тебе…

— Петтигрю! — снова заорал Долохов, не дав Беллатрисе закончить свою угрожающую речь. В ярости позабыв о Поттере, она вскочила на ноги, чтобы послать зарвавшегося русского на все четыре буквы, как вдруг в гостиной раздался громкий крысиный писк, и Петтигрю в своем лучшем обличье пулей пронесся по полу. Долохов и Беллатриса не успели ничего предпринять — вслед за ним в гостиную ввалились Рудольфус, Рабастан и Малфой.

И вот после этого, как понял потом Долохов, их безупречный план и пошел наперекосяк.

— Беллатриса! — воскликнул Рудольфус и раскинул руки в стороны. Он выглядел так, будто бы видел ее в первый раз. — Как хорошо, что я тебя нашел! Я давно уже хотел тебе признаться — я ненавижу быть Пожирателем Смерти!

Мадам Лестрейндж от такого заявления выпала в осадок. Ее супруг тем временем продолжал:

— А еще я давно хотел тебе сказать, что меня всегда жутко пугали твои наряды! — продолжал вещать он. — Ты же такая красивая! Почему ты все время носишь эти черные тряпки? И почему не уложишь волосы в нормальную прическу? На тебя ведь без слез не взглянешь — лохудра лохудрой!

Беллатриса не зря была лучшей Пожирательницей в стане Волдеморта — природный инстинкт сразу подсказывал ей, где нужно искать корень зла.

— Долохов! — подбежав к нему, она залепила ему пощечину. — Какого черта здесь происходит?!

В обычное время за такую дерзость он наверняка бы ее убил, но время явно было каким угодно, только не обычным. Потому что внезапное желание Рудольфуса Лестрейнджа рубить правду-матку на глазах у изумленной публики было в данный момент наименьшей из их проблем.

Рабастан вел себя так, будто бы он только что послужил моделью на уроке профессора Флитвика. Не в силах устоять на месте, словно находясь под действием Таранталлегры, он выписывал кренделя, используя в качестве танцплощадки выщербленный пол гостиной мэнора, на котором много лет назад Абраксас Малфой в прямом и переносном смыслах слова кадрил юных волшебниц-дебютанток. Эти жуткие телодвижения сопровождались исторгаемым из его глотки фальшивым пением — а поскольку Рабастан знал в основном песни скабрезного содержания, без содрогания слушать их было невозможно.

Что же касалось Малфоя, то он будто только что поучаствовал в конкурсе самых несчастных в мире щенков. С грустным видом он взирал на разворачивающийся вокруг него хаос, а когда Беллатриса с силой треснула его по башке, он расплакался.

— Какого лешего вы здесь устроили?! — завопила она.

Малфой в ответ заскулил, размазывая по щекам слезы.

— Моя жизнь это полный провал! — заголосил он. — Папа никогда меня не любил! Мама никогда меня не любила! Нарцисса сказала мне, что я полное ничтожество! А Драко весь пошел в меня!

— Малфой, очнись! — Беллатриса ударила его по щеке. — Вы что, отравленных грибов наелись?!

— Нет! — Долохов исторг отчаянный вопль. Он догадался. — Они выпили водку!

— Да, мы выпили… — плаксиво закивал Малфой. По его лицу текли слезы. — Мы выпили… Кажется, бутылок пять… А может, и десять… А может, и пятнадцать… — он икнул и зарыдал.

— Что было в этих поганых бутылках, Долохов?! — Беллатриса выхватила палочку и направила ее прямо ему в лоб.

— Да чего там только не было! — отчаянно выкрикнул он. — Смеси из разных зелий… Я проверял только верхний ящик, который должны были открыть Дамблдор и Поттер, а что в остальных, я не знаю!

— Кретин! — завопила Беллатриса. — Нам срочно нужно противоядие — Темный лорд прибудет с минуты на минуту!

— Это страшилище? — уточнил Рудольфус. — Не понимаю — как его только земля еще носит?

— «Схоронили его…» — глубоким баритоном запел Рабастан. — «Раскололась метла… Вот печаль…»

— Печаль! — Малфой затряс головой, разбрызгивая во все стороны свои горючие слезы. — Вся моя жизнь — сплошная печаль!

— Вся твоя жизнь превратится в сплошную боль, если мы сейчас же не приведем вас всех в порядок! — прошипела Беллатриса. — Нам нужно противоядие! Нужно срочно изготовить противоядие!

— Противоядие? С удовольствием помогу вам в его изготовлении.

На мгновение Беллатриса и Долохов забыли о творящемся вокруг хаосе. Долохов даже начал судорожно вспоминать, не выпил ли он сам ненароком одну-другую адскую бутылку. Ему ведь это точно померещилось.

— Нет, прошу вас, не удивляйтесь — я действительно готов вам помочь.

Беллатриса слышала это весьма отчетливо — будто бы Малфой прекратил скулить, а Рабастан — петь, но ей все равно хотелось прочистить уши. Ведь не мог же Альбус Дамблдор на полном серьезе предлагать им свою помощь?

В ступор это предложение, впрочем, привело не только ее.

— Профессор! — пискнул связанный по рукам и ногам Гарри Поттер. — Вы уверены, что это хорошая идея?

— Конечно, мой дорогой мальчик! — радостно подтвердил Дамблдор. — Помощь ближнему — первое средство в борьбе против Волдеморта!

— Но… — начал было Гарри.

— Как же, дам я тебе изготовить противоядие! — с презрением посмотрела на Дамблдора Беллатриса. — Стоит нам развязать тебя, Дамби, как ты сразу же нас всех тут поубиваешь!

— О нет, мадам Лестрейндж, это вовсе не входило в мои планы, — добродушно покачал головой директор Хогвартса. — Вы развяжете Гарри, и он по моей инструкции приготовит противоядие.

— Ага, щас же! — сощурился Долохов. — Старина Снегг уже сто раз успел пожаловаться нам на то, что из Поттера зельевар как из Петтигрю балерина! У него руки не из того места растут для таких дел!

— Как скажете, господин Долохов, как скажете, — вздохнул Дамблдор. — Но, если мне не изменяет память, то же самое можно сказать как о вас, так и о мадам Лестрейндж. А поскольку вы столько всего подмешали в дистилированную эльфийскую мочу, только опытный зельедел будет способен понять, как лучше всего приготовить противоядие. Однако выбор, разумеется, за вами, — заключил он и начал мурлыкать себе под нос какую-то песенку, с глубочайшим интересом разглядывая люстру.

Беллатриса и Долохов переглянулись. В словах проклятого старикашки был свой резон. Прибытие Темного лорда ожидалось с минуты на минуту, и если он застанет их в таком состоянии, очередного сеанса Круциатуса не избежит никто. С другой стороны, пусть Гарри Поттер и обладал особой живучестью, выдающийся ум явно нельзя было причислить к его достоинствам, и даже Пожиратели Смерти это понимали. Похоже, в таких условиях у них просто не было выбора.

— Тащи чертовы бутылки, — сквозь зубы приказала Беллатриса Долохову. Она была мрачнее тучи — ее девичья фамилия еще никогда так ей не подходила.

Выругавшись на родном языке, Долохов все же подчинился. Через пару минут он вернулся с полупустым ящиком «водки».

— Эти дураки выпили почти все, можешь себе это представить? — искренне озадаченный, обратился он к Беллатрисе. — Да как они вообще не сдохли?

— Главное нам сейчас не сдохнуть, — прошипела она и повернулась к Гарри. — Учти, козявка: выкинешь хоть какой-нибудь фокус, и я тебя на кусочки изрежу, понял?

— Понял, — сглотнул Гарри.

Пока Долохов держал его на прицеле палочки, Беллатриса разрезала путы. Гарри поднялся, пошатываясь, и неуверенно посмотрел на Дамблдора.

— Что я должен делать, профессор?

Ответить самый эксцентричный директор Хогвартса за всю историю школы не успел. Послышался легкий хлопок трансгрессии, который не смогло перебить даже жуткое пение Рабастана, и в гостиной материализовался Волдеморт.

— О! — хлопнул в ладоши Рудольфус. — Вот и наш полукровный повелитель пожаловал. Мне кажется, или у него что-то не так с носом — гоблины постарались, что ли?

— Раскудрявый! Он наш лысый, наш родной! Миртл убил он — ну а Хагрида долой! — запел Рабастан.

— О, повелитель! — рыдая, бросился на колени перед Волдемортом Малфой. — Повелитель, я понял, что я самый ничтожный маг на свете! Я недостоин пользоваться палочкой! Поэтому я украл на кухне морковку и теперь буду носить ее, как знак моего вечного позора! — он взмахнул ни в чем не повинным овощем и снова пал ниц.

Беллатриса и Долохов замерли, на мгновение позабыв даже про Дамблдора и Поттера. Они не сводили взгляда с Волдеморта и его жутких красных глаз, которые постепенно наливались кровью. Медленно он повернулся к ним, и Беллатриса почувствовала, что находится в шаге от обморока.

— Это что еще за цирк? — тихо спросил Волдеморт. Его голос был полон холодной ярости. Против воли Беллатриса и Долохов переглянулись и поняли, что у них в головах было абсолютно пусто, хоть шаром покати. Как-то исправить положение они, однако, не успели — и дальше события развивались уже без их участия.

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Любил-Принимать-Нестандартные-Решения, в тот день превзошел самого себя. Лишенный палочки перед лицом своего злейшего врага и пребывающий в шоке от разыгрываемой Пожирателями Смерти смеси народной комедии и дешевого водевиля, он сделал то, чего не смогла бы предсказать и Сивилла Трелони — выхватив из ящика, принесенного Долоховым, бутылку то ли русской водки, то ли эльфийской мочи, он одним движением откупорил ее и залпом выпил сразу половину.

— Гарри! — ахнул Дамблдор.

— Поттер! — прошипел Волдеморт.

— Вы пропустили Джеймса, кретины несчастные! — завопил Гарри. — Как вы меня задолбали, кто бы знал!!

С этими словами он выхватил у обескураженного Долохова его палочку и взмахнул ею, никуда не целясь и не произнося никакого заклинания.

— Гарри, мальчик мой! — восторженно воскликнул Дамблдор. — Ты выпил зелье Нечеловеческой Храбрости! Как я тобой горжусь!

Этот возглас стал последними членораздельными словами, произнесенными в тот день в гостиной Малфой-мэнора. Рудольфус, Рабастан и Малфой, все еще находящиеся под действием отравленного зельями алкогольного напитка, бросились врассыпную. Волдеморт с громким шипением принялся отбивать боевые заклятья Поттера. Долохов поспешил найти укрытие, и Беллатриса, уклоняясь от летающих в разные стороны лучей заклинаний, уже хотела последовать его примеру, как вдруг на ее пути возник Малфой.

— Белла, моя жизнь ужасна! — заскулил он. — Пожалуйста, скажи мне, что вернет смысл моему существованию??

— Авада Кедавра прямо в лоб, вот что! — в ярости Беллатриса вскинула руку, но в последнюю секунду подумала о сестре и по-магловски врезала Малфою кулаком по лицу. Ойкнув, он крутанулся вокруг своей оси и упал на пол, продолжая сжимать в пальцах морковку.

— Руди! — крикнула тем временем Белла. Подбежав к мужу и деверю, который по-прежнему продолжал одновременно танцевать и петь, она попыталась привести их в чувство.

— Нам нужно уходить, слышите?! — закричала она, перекрывая шум разгоревшейся между Волдемортом и Поттером дуэли. — А то нас тут поубивают!

— А разве нас можно убить? — задался риторическим вопросом Рудольфус. — Мы ведь Пожиратели Смерти, разве нет? Честно говоря, я никогда не понимал смысла этого названия.

— А смысла просто нет, смысла просто нет… Умер он давно, умер он давно… — запел Рабастан.

— Да прекрати ты это жуткое пение! — заорала Беллатриса. — Мы должны…

— Боюсь, мадам Лестрейндж, вы больше ничего не должны.

Она резко обернулась. Прямо за ними стоял безмятежно улыбающийся Дамблдор, слегка поигрывающий своей волшебной палочкой.

— Ах ты…

Договорить Беллатриса не успела. Легким движением палочки Дамблдор отправил ее, Рудольфуса и Рабастана в совместный полет через всю гостиную — так, что приземлились они всем скопом, переплетенные друг с другом, словно Гордиев узел.

— Профессор! — крикнул Гарри. — Смотрите, я сейчас отдеру голову этому бледнолицему засранцу!

— Мальчик мой, боюсь, ты перепутал Тома Реддла с Драко Малфоем! — просиял Дамблдор. — Но, кажется, ты хотел выучить какие-нибудь новые боевые заклинания? Вот тебе одно на пробу: Аквариус Набашкенциус!

С палочки Дамлдора слетел луч цвета морской волны, и аквариум Нарциссы, стоявший до этого на подоконнике, очутился на голове Волдеморта.

— Сто очков Гриффиндору, профессор! — Гарри победно вскинул в воздух кулак.

— Спасибо, мой мальчик! — воскликнул Дамблдор в ответ.

Волдеморт, выкрикивая ругательства и путаясь в собственной мантии, попятился назад и свалился куда-то за чудом устоявшее на всех четырех ножках кресло. Увидев страдания своего милорда, Долохов попытался прийти к ему на выручку, но был остановлен проклятым Поттером.

— А смотрите, профессор — вот вам и Стулус Наголовус! — с этими словами он схватил один из абраксасовых стульев и изо всей силы треснул им Долохова по голове. Могучий русский череп проломил собой захудалую английскую древесину, и в таком состоянии Пожиратель был отправлен в дальний угол, где он рухнул на пол и потерял сознание.

* * *

— Так, подождите, — прошипел Волдеморт. Рассказ Малфоя, продолженный Долоховым (получив удар в челюсть от Беллатрисы, отпрыск Абраксаса часть событий пропустил), привел его в бешенство. — Вы что, хотите сказать, что из-за вашей идиотской затеи с Новым годом и моим днем рождения вы все нажрались водки, и вас одолел шестнадцатилетний юнец в компании полоумного старикашки??

— Но все так и было, повелитель, клянусь! — с жаром воскликнул Долохов. — К тому же, наша история вполне соотносится с фактами!

— Соотносится с фактами, говоришь? — приглушенно повторил Волдеморт. — А что тогда делают на люстре чулки бабушки Малфоя? Она не надевала их с пятьдесят пятого года, когда я в этом самом зале пригласил ее на танец!

— Что? — против воли ляпнул Малфой и тут же прижал ладонь ко рту. — Но это же означает…

Все как по команде замерли. Вспоминая, что было вчера, они совсем забыли о том, что в камине продолжала лежать куча, видовую принадлежность которой они так и не определили. И словно это было установленным заранее сигналом, куча зашевелилась и, перекатившись на бок, превратилась в Альбуса Дамблдора.

— Эх, не зря мы с Геллертом когда-то завели коллекцию Всевозможных Волшебных Вещичек, — весело сказал он и подмигнул всем присутствующим.

На мгновение воцарилась гробовая тишина, а затем Волдеморт дрожащим от ярости голосом проговорил:

— Так значит, Пожиратели, ваш главный сюрприз заключался вовсе не в том, чтобы все мы налакались водки до помешательства?

— Конечно нет, дорогой Волди, — раздался голос откуда-то сверху. Все присутствующие задрали головы и к своему изумлению обнаружили на люстре Гарри Поттера, запихивающего в карман мантию-невидимку. — Самый главный сюрприз заключается в том, как я уговорил профессора пожертвовать самый ценный предмет из его коллекции.

Волдеморт перевел взгляд с Поттера на Дамблдора и, застонав, сполз с дивана на пол.

— Пожалуйста, убейте меня кто-нибудь, — только и сказал он.