Куколка (гет)

— Эспо звонил, — дав отбой, Беккетт положила телефон на столешницу перед собой. — Эксперты всё же накопали кое-что. И с волонтёрами, тоже всё прекрасно получилось. Игрушки они забрали и доставят по назначению.

— Это замечательно, но куда же без непредвиденного "но"?! — Касл глубоко, озабоченно вздохнул и взял в руки трофей. — Несмотря на все сопутствующие обстоятельства, мы не можем просто так и безоглядно вручить куколку капитану, не можем даже тайно оставить её на столе, но мы с тобой, Кейт, не из тех персон, не умеющих что-либо придумывать.

— И мы справимся с этим, Касл, потому что это обоюдно важно.

— Да, справимся, но для начала обеспечим тыл, а уж потом и увидим, получится у нас что-нибудь или нет.

-...а я над кофе пока поколдую, — прохладное касание её руки несло в себе бережное, неповторимое изящество, и после небольшой, понятной обоим паузы, Беккетт выпрямилась во весь рост — остаток дня обещал быть весьма насыщенным и требующим неподдельного внимания, а Касл не стал провожать любимую взглядом, потому что неотрывно пялился в браузер своего ноутбука. Таким образом, решал сразу несколько глобальных задач: отсутствие каких-либо обременений у добычи, стратегию и тактику подхода к Гейтс, и запасные варианты на случай непринятия. И пока чашка кофе согревает его нутро, а тело Беккетт — его бок, пройдёт немало времени до момента встречи. И нужно верить, что оно потратится не зря...

...до того, как попасть к Гейтс, они выпили по паре чашек кофе, скрепно "покормили птичек", и уже на пороге капитанского офиса Касл осенил себя трёхкратным знамением: если он разбирается в женщинах-коллекционерах, то внутри зачастую они не такие черствые и официальные, как кажутся. Тем более, что и сюрприз был более чем. И объясниться он точно сможет: не будь та квартира давним прибежищем всяческих бродяг, с аргументацией было бы не в пример кислее.

Осторожно постучав в дверь, Рик уверенно потянул створку на себя.

— Можно войти, сэр?

Виктория Гейтс, что-то заполнявшая за своим столом, холодно глянула на просителя поверх ажурных золотых очков.

— Почему бы нет? Или вы пришли выпросить себе выходной, мистер Касл? Или собираете устроить очередную некрасивую выходку?

Рик неспешно зашёл внутрь и аккуратно притворил за собой дверь: теперь он ни за что не отступит от своего плана, хоть капитан и взирала на него сурово и непреклонно.

— Вовсе нет. Это не то, что вы нечаянно было подумали, сэр, — и Касл умоляюще состроил брови домиком. — Речь идёт о христианском прощении и об обретении счастья...

— Я счастлива и без вашего присутствия, мистер Касл, — и после короткой паузы Гейтс аккуратно положила ручку справа от себя, а пальчики обеих капитанских рук принялись выжидательно постукивать друг о друга. — Но если в скором времени вы избавите мой офис от навязчивого себя, то градус моего счастья, пожалуй, превысит температуру самого наиярчайшего протуберанца.

— И лестно, и одновременно — горько, — и Рик покорно склонил голову, — но даже если у меня и есть самый мизерный шанс быть услышанным, то я хотел бы его использовать. Не сочтите за навязчивость!

Её левая бровь знакомо для него скользнула вверх, из рук на груди образовался крест — капитан ненадолго погрузилась в раздумья, но, по счастью для Касла, настоящим, одобряющим диалог признаком стал её характерный жест, указывающий на стул напротив.

— Сначала расскажите мне про обстоятельства текущего дела, а я уже решу, стоит ли мне вас и дальше выслушивать, или нет..

— Согласен, — Рик смиренно потупил взгляд и также смиренно опустился на краешек подставленного им самим же стула. Заложил ногу за ногу, пристроив на колено сцепленные пальцы, и стал излагать в своей привычной, безэмоциональной, аргументированной манере. Чем, по факту, и заинтересовал Викторию: лицо её разгладилось, сурово-непреклонные морщинки, под аккуратной чёлкой, выровнялись и исчезли, и, критически просеивая через себя каждый довод Касла, Гейтс поднялась со своего места и принялась неспешно расхаживать по офису, согласно покачивая головой. Да, не остыла ещё в её сердце скорбь по двум безвременно павшим статуэткам, но только её родные знали, в какие усилия выливалась эта её нынешняя бесстрастность. Это в участке она, Виктория Гейтс, суровый, требовательный и принципиальный коп, а дома может быть и заспанной, и ненакрашенной, и даже с пунцовыми от влажной горечи щеками. Но это только в кругу семьи, а здесь она полярная и совсем другая, ответственная и непреклонная, зачастую бескомпромиссная и настойчивая, но она в своём участке и ведёт себя так, как считает нужным. И если нужно поставить на место всяких выскочек, то она сделает это без малейшего колебания...

Наконец, Касл закончил свой доклад и при этом, как набедокуривший подросток, нервно ёрзал на одном месте и беспрестанно облизывал губы.

— У вас всё?! Спасибо, мистер Касл! — сухо поблагодарила писателя Гейтс, застыв у окна. — Есть, конечно, некая неочевидность в деталях, но я надеюсь, что это то вы уж как-нибудь, да подработаете.

Касл кивнул, но в его доселе ровном безэмоциональном взгляде вдруг стрельнула дьявольская искорка.

— ...так вы позволите, сэр? Буквально пару слов... Или, скорее, даже не слов...

Виктория вновь сложила руки на груди, надменно, как генерал Грант у тела конфедерата, возвышаясь над Каслом.

— У вас минута, мистер Касл...

— Успеваю, сэр...

Сказать более было нечего, и, сунув руку за борт пиджака, Рик приопустил на столешницу какой-то небольшой, но увесистый пакетик.

— Это что? — насторожилась Виктория. — В нашем участке не принято вручать презенты.

— Это от чистого сердца, капитан. Думаю, что вам понравится. Только сядьте, пожалуйста, на своё место, сэр. Чтобы ненароком не упасть.

Закаменев лицом, Гейтс недовольно поджала губы: не хотелось бы увидеть нечто такое, что бросило бы на неё тень, но Касл так пристально, так умоляюще и по-собачьи на неё смотрел, что сердце Виктории дрогнуло.

Она аккуратно опустилась в своё удобное кресло, но пакетик распаковала не сразу: внутри было нечто потяжелее горки рождественских пряников. И когда подарок из хрусткой упаковки скользнул в её изящную ладошку, Гейтс ощутила себя упавшей в бездну: такой нервный, с учащенным, вибрирующим дыханием холодок образовался в груди. Капитан вздохнула нервно раз, другой, сглотнула с трудом, понимая, что просто так с собой сейчас не совладать. И этот несносный Касл, как назло, стал свидетелем её смятений и сомнений, что не есть хорошо, и упасть в его глазах очень не хотелось бы. Но как же поступить тогда?

...трясущимися пальцами, с бисеринками пота на висках, Гейтс несмело подхватила презент, чтобы положить его на ладонь и хорошенько рассмотреть. Потому что этот чёртов Касл свершил нечто дико неожиданное, не поддающееся пока осмыслению, и теперь, в её руках, странным образом очутилась настоящая фарфоровая куколка, не идентичная экземплярам её коллекции, но однозначно подогревающая страсть. Ростом примерно около восьми дюймов, в старинном потрепанном платьице и парике, куколка приятно тяжелила руку, и на глазированном, с раскосыми глазами глиняном личике её застыло изумлённое выражение.

— ... как предполагаю, это... семнадцатый век, — негромко и осторожно осмелился Касл. — Возможно, Франция. Фарфоровые куклы... там всегда ценились...

— Предполагаете, что это... "пандора"? — от плохо скрываемого волнения Гейтс не знала, куда себя девать, и хорошо, что Касл сейчас упорно пялился на свои ботинки. — Они же были.. не предназначены для детей, эти куклы... демонстрировали женскую моду.

— Пандоры изготавливались... полностью вручную... очень маленькими тиражами, причем их цена... была чрезвычайно высокой, — и без того тихий голос Касла стал вообще не слышен, и в нём даже проявилась хрипотца. — В девятнадцатом веке кукол... начали изготавливать фабричным способом. В этом... особо преуспела Германия.

— А откуда... вы взяли эту милую вещицу, мистер Касл?

— С той пустующей квартиры. Где никто не считает... квартирантов... и где владелец... безнадёжно устал от залежей мусора в его владениях. И он был просто счастлив... мне эту куклу подарить.

— Я... не могу, мистер Касл. Всё это так... странно и необъяснимо напрягает. Подспудно... возникает ощущение, что эта кукла... может меня... скомпрометировать.

— Мы проверили её, сэр — она не числится в похищенных, и в каталогах... только лишь похожие. Вполне возможно, что кукла... сделана на заказ... французом Альбером Марке. После своей знаменитой... выставки в Париже... он прогремел на всю Европу и очень быстро разбогател... До наших дней дошло очень мало его экспонатов, и они... прилично ценятся.

— Понятно, но эта куколка... совсем другая. Ручки и ножки подвижные. Моя же была... отлита целиком из фарфора, и только уже потом... приодета и накрашена.

— Я знаю, капитан... и мне ужасно неловко, что всё так... получилось. Я ведь думал... побыстрее словить убийцу, но путь к триумфу... оказался полон неведомых шишек. Одна из которых оказалась... фатальной...

— Не буду... столько категоричной, мистер Касл, — слова застревали у неё в горле, и Виктория выталкивала их через силу, — но думаю, что вы... знаете, что значит "нелегко". А сейчас — оставьте меня... пожалуйста. Свой ход... вы уже сделали...

Она выпроводила визитера, щёлкнув замком, и опустила жалюзи: теперь можно было дать волю своим чувствам, потому что никто в участке и никогда не увидит больше её слез. Слез радости и безмерной, искренней благодарности.

И Виктория присела за стол, и взяла куколку в руки, разглядывая её ласкающим, пристальным взглядом.

-...и вашими же словами, подведу итог, мистер Касл — туше, и ничего более....