Только море (джен)

Увидеть море перед смертью. Это все, чего хотел мистер Гейтс, когда понял, что конец близко. Вдохнуть полной грудью свежий воздух, подставить ветру загорелое лицо и, послав этим сукиным детям прощальный привет, шагнуть в бездну.

Но вместо моря он увидел обшарпанный стол и краешек солнца, заглянувшего в тусклое от соленой воды окно капитанской каюты.

Хваткие жилистые руки капитана Флинта сжимали горло, лишая последних сил. Перед глазами плясали молнии. Становилось трудно дышать, а говорить — и вовсе невозможно...

Будь воля мистера Гейтса, он бы напомнил этому предателю их недавнюю беседу за бутылкой рома "Talbot Rhodes" из лучших запасов Флинта, которую тот берег для особого случая. Крепкого, обжигающего внутренности, кружащего голову не хуже свободы.

Интересно, какую бутылку откроет Флинт, чтобы отпраздновать убийство своего квартирмейстера?

— В такой жизни наследия не бывает, так ведь? — сказал мистер Гейтс в ту ночь, неотрывно глядя капитану в лицо. Снаружи бушевал шторм, фонари скрипели и качались, отбрасывая по стенам мрачные тени. Слова, сами того не ожидая, приобретали пророческий смысл. — Ни памятников, ни истории. Только море. Оно кормит нас и забирает к себе. Глотает целиком, как будто нас и не было.

В помутневших от алкоголя сине-зеленых глазах Флинта, словно сотканных из морской воды, на секунду мелькнул страх. Горькая усмешка искривила рот. Пальцы судорожно вцепились в бутылку.

Чего так испугался этот мальчишка с проседью и морщинами на строгом, почти благородном лице? Да, мальчишка. Сопливый безрассудный юнец, одержимый безумной мечтой. Погнавшийся за золотом "Урки" в надежде построить новый прекрасный мир. Что его так задело в словах старого пирата?

Мистер Гейтс знал ответ.

На том свете нам будет все равно.

Нам будет плевать, какой ром хранится в трюмах, сколько богатств сулит туманный горизонт и кто завтра встанет за штурвал корабля. Может случиться, что все наши мечты — это лишь пена на встревоженных ветром волнах. И больше ничего.

Как клад старины Крэгга, который он зарыл в землю, чтобы однажды стать богачом. Двенадцать пиастров, разбитые часы и письмо сестре в Нью-Йорк. Пиастры ушли на выпивку команде, часы достались смазливой портовой шлюхе, а письмо, не найдя адресата, подобно бедняге Крэггу, вернулось в море — туда, где ему и место. Где место всем пиратам: бесславным и ищущим чести, героям и подлецам, верным своему ремеслу и променявшим его на сытую жизнь под властью тиранов.

"Он будет плакать над тобой, как ребенок", — вспыхнула в воспаленном мозгу последняя мысль, и мистер Гейтс, испустив дух, обмяк в руках капитана Флинта. В каюте зазвенела тишина.

Где-то там, за бортом, ожидая его, в лучах полуденного солнца плескалось море.