Освобождение Маглора (джен)

Мало ли на свете драконов? Да сколько угодно, в иных странах, куда ни плюнь — дракон. А плевать в драконов, как говорят в профессиональных кругах, глупо. Вот поэтому они редко появляются людям на глаза, чтобы не терять своего грозного имени и спастись от толпы всовываемых промеж зубов девиц. Или, еще лучше, прячутся по пещерам с отличной вентиляцией, собирают под собой горку другую золотых побрякушек и спокойно сидят там веками.

— Выходить не собираешься? — спросил моложавый для своих лет дракон Феликс.

Он был словно покрыт железом и только глаза — две голубые искры, горели под стальными ресницами. Еще, он точил когти о камни и умел крутить хвостом восьмерки.

— Что я там забыл? Человечество меня давно не привлекает, все умеют только договариваться, льстить и ползать на коленях, когда ничего больше не помогает. Рыцарские сердца уже не рождаются, так, требуха одна, — Маглор отвернулся к дальней стене пещеры.

Он был огромен, полыхал внутренним жаром, который не удавалось укрыть чешуей, и оттого казался огненно-красным. Тело его покрывали многочисленные шрамы, полученные в битвах и во время редких встреч с возлюбленными. Сил в Маглоре было немерено, и он почти всю жизнь маялся оттого, что некуда их применить. То войны, то вооруженные нападения, то стихийные бедствия, — обо всем этом дракон знал лишь только понаслышке — из газет, из научных трудов и от одного абсолютно надежного источника (фамилия его не распространяется). Сколько не пытался Маглор влезть в какую-нибудь стоящую заварушку, все было мимо. Хорошо хоть в средние века наплыв жадных до сокровищ героев потешил бедную драконью душу.

— Ты бандит, — со вздохом сообщил Феликс, бликуя на солнце.

Он качнул ребристыми крыльями и покинул красного дракона.

— Я завязал и буду спать тут, пока не случится что-то особенное, — Маглор прикрыл уши крыльями.

Что-то особенное случилось к вечеру. Пока он спал, погружаясь все глубже в свое уныние, в пещеру проник идущий лесом болван. Таких навалом, как и драконов, поэтому они встречаются постоянно. Болван притащил заколдованные цепи, выданные ведьмой, и приковал Маглора к стенам пещеры. Сказать, что дракон был озадачен — это ничего не сказать. Почему он не проснулся, пока его приковывали, остается загадкой. Возможно, дело в болванах — им всегда везет.

— Как? Приковал и ушел? — Маглор покрутил головой по сторонам, разозлился, испепелил всех мух в радиусе десяти метров и семь дней к ряду метался из стороны в сторону.

Болван и в правду не нашел искомого (а может и не искал он ничего), но цепи не снял.

Разные представители геологии и палеонтологии сойдутся в одном — нечего крушить пещеру, в которой живешь. Иначе подобные толчки сдвинут все тектонические плиты к чертовой матери, и случится обвал.

— Хуже уже быть не может, — рыкнул, наконец, Маглор, с случился тот самый. Обвал.

Дракон еще успел подумать о том, чего не успел сделать, и о том, что сделать успел, да не следовало. В общем, попрощался с жизнью раза три. Но, спустя какое-то время, когда пыль улеглась, Маглор заметил, что еще жив. Даже очень жив, поскольку боль — первый признак жизни, и её было хоть отбавляй. Хвост и правую заднюю лапу придавило здоровенным обломком камня, и не было никакой возможности его стряхнуть. Маглор подозревал, что там не обломок, а новообразование из гранита, так он был неподъемен.

Потянулись тягостные часы ожидания чего-то, что сдвинет отметку самочувствия с "ужасно" на "удовлетворительно", и Маглор ждал. Первым делом, дракон заметил удивленный глаз, возникший в небольшом просвете между камней. Глаз был любопытен, и дракон выпустил кольцо дыма. Негоже было быть таким невежливым перед существом, которое старше тебя, как минимум, на пару тысяч лет. Вскоре вместо глаза появилось все остальное лицо, и оно принялось выспрашивать у Маглора как он себя чувствует, и не поддувает ли тут с севера. Дракон заверил, что чувствует он себя прекрасно, но хвост уже онемел, и ему было бы очень жаль его терять. В конце концов, драконы не ящерицы и новых хвостов растить не умеют, даже если постараются.

Не успело солнце зайти за горизонт, как на подмогу пленнику уже вовсю спешили, груженные кирками и лопатами, студенты. Тощие и гибкие, они легко пролезали между наваленными камнями, кое-где помогая себе коленками и молотками. Дракон приготовился к худшему.

Сперва его кормили отборным мясом, шепотом переговариваясь о том, что он бешеный и всех порвет на тряпки, если продукты были не свежие. Хуже того, они могут завалить экзамен. Маглор рычал и пускал дым, чтобы студенты не передумали его спасать. Одна из них, темноволосая и деловитая Гельдермана, подобравшись к зажатой ноге, оценила степень поражения органолептически, то есть пальцами, и выдавила из покалеченного дракона струю огня. Перед огнем, конечно, Маглор сказал, что лучше он здесь в спокойствии умрет, чем так мучиться, но рёв пламени заглушил звуки.

Застрявшую ногу чем-то намазали, и она тут же зачесалась. О боли дракон, однако, позабыл. Устроив диспут по поводу способов извлечения конечностей, ребята остановились на двух вариантах: первое — раздолбать тут все на свете, и второе — достать палочки и раздолбать все так же, но магическим путем. Всех устроил второй вариант, и они нестройным хором выкрикнули нечто на латыни. От удивления, не иначе, скала треснула, и Маглор смог выползти из под обломка.

Триша, сдающая со всеми экзамен по Драконологии, осмотрев раненую ногу, покачала головой и для Маглора все покрылось туманом. Сквозь гипнотический сон он слышал что-то про ампутацию и кричал им "нет, нет", но магический сон действует безотказно. Дракон отключился.

Очнулся он уже без цепей, с перебинтованной ногой и холодным компрессом на всю голову. Хвост нежился неподалеку и был вполне цел. Обстановка была новая, и пещеры Маглор уже не увидел, лежал он посреди просторного ангара и смотрел в небо.

С тех самых пор дракон поселился в Незримом Университете и пообещал себе, что впредь не будет засыпать, не закрыв хорошенько все двери.