Ждать мышь (джен)

Дубровский лениво разлепил левый глаз. Он спал целый день и целую ночь прямо тут, на диване, потому как, чтобы добраться до Тёти Сары, нужно вставать и идти. Вставать было лениво, идти ещё ленивее, поэтому Марк прикорнул прямо так, рядом с мисс Феней, которая во сне крепко обняла его за коленки и уложила на них же свою голову. Лурейская прынцесса тихонько сопела во сне, бормоча что-то про варп-двигатели и стены из щитов.

Взлохматив Фенидии волосы, Марк решил было заснуть обратно, даже закрыл глаза... как вдруг услышал скрёб-поскрёб, чавканье и тихий пописк. Звуки были на грани слышимости, но спать мешали конкретно. Дубровский открыл оба глаза и прислушался. Пописк ему не причудился, доносился он со стороны многочисленных книжных стеллажей. Луреец впал в раздумье.

С одной стороны, можно плюнуть на звуки и завалиться спать, как было. С другой стороны, а что если в Незримом... мышь? Мышь — это серьёзно, мышь это вам не василисков в Тайной комнате обижать. Пописк тем временем стал громче, пока совершенно внезапно не сменился смачным хрустом. Похоже мышь трапезничала.

Дубровскй нахмурился и осторожно развязал узел из Фенидиных рук у себя на коленках. Её голову он аккуратно отложил в сторонку, чтобы не мешала... Ну, в смысле, чтобы не разбудить девушку. Потом луреец встал и двинулся с обходом вдоль книжных шкафов. Мышиный хруст то удалялся, то становился всё громче, и, наконец, Марк выискал примерно, откуда тот доносился. Он опустился на коленки возле книжного шкафа, пригнулся к самому полу. Видно не было ни зги, но мышь определённо была. "Кыс-кыс... Тьфу. Гули-гули... Не то" — пронеслось в голове Дубросвкого. Как приманивать грызунов он не знал. Поэтому принял наилучшее из всех возможных решений — вытащил из кармана рубашки погрызенный сухарь, положил его в непосредственной близости он книжного шкафа... и стал ждать мышь.

Нанду маялся вторые сутки. И сладкое не елось, и кальян не курился, и книги не читались, и не писались никакие викторины. Шатаясь по Буяну кругами, он поминал все давно забытые песни и танцы, рисовал у себя в голове узоры, принюхивался к по-осеннему уже холодному ветру и все не знал, куда бы себя деть. Нан кутался в огромную шаль, будто отнятую у какой-то заботливой бабули, разве что намотана на парне она была каким-то совсем не бабушкиным методом, оставляя висячими кисточки и углы, и делая мальчишку похожим или на цыгана, или на пустынного бедуина.

Ноги сами вывели его к Большому Залу.

— Да осветит вам вечер первая вечерняя звезда! — объявил он, появившись в помещении. Взгляд парня тут-то уперся в филейную часть его старосты, который то ли был очень рад его, Нани, видеть, то ли делал вечернюю йогу, то ли проветривал нижнюю чакру, то ли (это уже скучный вариант), что-то высматривал под шкафом. Нанду пораздумывал пару минут и опустился на колени возле Марка в ту же позу.

— Что мы делаем? — шепотом произнес он.

Марк скосил глаза на Нанду и, сделав большие глаза ради серьёзности, знаками показал вести себе тише воды, ниже травы, незаметнее ниндзя, крадущегося под покровом ночи. Как там завещал великий Кервин Квирт... "Когда поджидаешь мышь, самое главное — вести себя как можно тише". Дубровский положил ладонь Нанду на макушку и прошелестел ему прямо в ухо:

— Ждём мышь. Чш-ш-ш-ш-ш....

И тут же вернулся к наблюдению. А то кто этих мышей знает... вдруг их там вообще стая, или табун?

Мышь — это очень важно. Это Нанду понимал. Он серьезно покивал в ответ и лег на пол на живот, как забегавшийся пес, положив подбородок на скрещенные ладони. Староста был юношей очень разумным и адекватным, казалось, все нормальное, что было во всех лурейцах, концентрировалось именно в нем. Особенности остальных светляков никак не могли поспособствовать тому, чтобы о них думали, как о нормальных, что уж там. Поэтому Нан без подозрений и задней мысли решил помочь ему в ожидании мыши. Вдруг, она была нужна Дубровскому для чего-то колоссального?

Нан потянулся к уху Марка и быстро зашептал:

— Что за мышь? Ты ее видел? Волшебная или просто? Ох видят все пустынные дэвы, в этой школе даже мыши и те не просто, ты помнишь ту черепаху? Эти ее красные глаза, как проклятые рубины в броши на чалме болотного ракшаса. А ведь она всего-лишь черепаха!

— Я слышал, — забурчал Марк в ухо Нани в свою очередь, — как она пищит и что-то поедает. Вдруг она ест книги, прикинь? Это ж... как-то совсем не круто. Если она эти книги ест, то точно волшебная, в этих книгах столько магии!

От воспоминании же о Брунгильде Дубровский покрылся тонким слоем холодного пота. Эта черепаха пугала... не понятно чем, но очень.

— А вдруг мышь тоже принадлежала кому-то из профессоров? — снова зашептал он Нанду в кудри. Кудри были пушистые и щекотали нос. — Она ведь может быть ого-го, опасная. Или большая. Может мы ждём Рипичипа?

Нанду расширил глаза и на секунду отстранился от Марка, ошарашенно на него поглядев:

— Я был бы больше рад Рататую...

Прижавшись плечом к плечу Марка, Нан вздохнул и чуть наклонил голову, пытаясь разглядеть в щель между полом и книжным шкафом какие-то намеки на октариновый блеск. Из тени вышел растревоженный мохноногий паук, с тихим скрежетом почесал лапу и погрозил ей же мальчишкам. Нан моргнул. Это однозначно был эффект кваса на завтрак.

— Я тут только второй год, и не знаю, ты можешь предположить, кому из педсостава пригодилась бы мышь, поедающая волшебные книги? Какой от этого толк? — Нанду почесал длинный нос и снял с плеча Марка рыжий Фенькин волос. — Если бы у меня был выбор, я завел бы ящерицу... разноцветную такую... Может, приманить мышь сыром?

Марк нахмурился и дунул пауку в пушистую морду. Членистоногое подпрыгнуло и куда-то стремительно ушмыгнуло, громко топая лапками. Луреец уткнулся лбом в плечо Нани.

— Не представляю, чей это зверь. Может мисс Шелест или профессора Грэма? У него когда-то были черви, которые едят волшебные столы. Может теперь уже вывелись и мыши, которые едят волшебные книги... — он неловко развёл кистями рук. — И если эта мышь на самом деле ест книги, то сыр она, наверное, не любит. Хотя, можно попробовать.

Дубровский извлёк из того же кармана огрызок сыра. И ничего в этом удивительного не было, ведь скатерти мальчишку совершенно не кормили, поэтому сухой паёк приходилось таскать с собой, чтобы не помереть с голодухи. Сыр он пристроил рядом с сухарём и теснее вжался в тёплое плечо Нанду, как будто боялся, что вот прямо сейчас из-за стеллажа выскочит кровожадный грызун с топором наперевес. Кудри тут же принялись щекотить Марку макушку.

— Я слышал, что слоны боятся мышей, — еле слышно поведал он. — А коты у нас, оказывается, в Незримом не живут. Это получается, что если мышь выскочит — нас не защитят ни слоны, ни кошки. Но может быть, мышь добрая?

В словах зазвучала робкая надежда.

— Если это мышь мисс Шелест — конечно, добрая, — Нанду уложил подбородок на макушку Марика, — а вот если профессора Грэма, то я даже не знаю. Странная, должно быть...

Вообще, конечно, мышей могли ловить совы или домовые эльфы, но говорить об этом старосте не очень хотелось — так Нан мог себя чувствовать защитой надежды факультета, практически. Жаль, что кроме шали у него никакого даже отдаленно похожего на оружие предмета не было. Например, булавки. Не с ножом же идти на мышь, в конце концов? Даже если это мышь-мушкетер.

— Что у тебя еще есть в карманах интересного? Не помешала бы мышеловка, знаешь...

— Не, чё-та мышеловки нет. У меня в карманах только еда, — с прискорбием сообщил Дубровский. — Ещё есть учебник по матанализу. Может быть он нам поможет?

Он достал из-за пазухи крохотную книжицу, которую тут же с помощью заклинания энгоргио привёл в подобающий вид.

В этот момент в Зал бодро прошагала Мисс Шелест, звеня еще не снятыми на осень браслетами.

— Доброго вечера, студентота! — в руках у декана были насквозь мокрые разноцветные слипаны, которые девушка уже было размахнулась, чтобы запустить в потухший камин, но в последний момент передумала. Все-таки титул мистера Манча делили прфессор Грэм с Яном, а сама мисс Шелест специализировалась только быть в двух местах одновременно.

— Ну и ладно, — сказала девушка сама себе и прошлепала к камину, чтобы зажечь его по-человечески и заодно уничтожить испорченную напрочь обувь.

Пройдя мимо своих мальчишек, Триша удивленно поморгала и склонилась в ту же сторону, куда смотрели Марик и Нанду:

— Ну как? Нет еще?

Марк буквально подскочил, когда над ними прозвучал голос мисс Шелест.

— Чш-ш-ш-ш! — зашипел он. — Ещё нет.

Луреец слегка отдышался после такого перепугу и виновато поглядел на Нанду, на которого чуть не рухнул от неожиданности.

— Здрасте, мисс Шелест, — громким шепотом объявил Нан, — Вы же преподаватель УЗМС, наверное, Вы должны быть в курсе, как вывести мышь из ее домика? Какие-то слова волшебные, или там, не знаю, посвистеть ей, поцарапать пол?

Появлению декана Нани был так рад, что кое-где порозовел и покрылся узорчатыми сердечками из хны. Мисс Тришу он любил беззаветно, безответно, выдумывая о ней перед сном страшные небылицы и мечтая о каких-нибудь случайных взглядах, как сестры Золушки о знаках внимания от Принца.

До мозга костей уверенный в том, что профессор Шелест является его дамой сердца, Нан решил ради нее дождаться мышь во что бы то ни стало.

— Это не ваша случаем мышь прячется, мисс? — Марк поманил мисс Шелест к ним в компанию.

— Нет, — прошептала мисс Шелест, — У меня только единороги, кот и дракон карликовый. И червяк. Да, все вроде, — декан покосилась на Нанду и скрыла улыбку за почесыванием носа, — Вы поиграть на флейте попробуйте. Жутко, но авось сработает.

Она напоследок тепло улыбнулась, потрепала мальчишек по волосам и тихонько отошла к камину, возиться с дровами.

В дождь, бушующий где-то на оконечности самой крайней из башен Незримого, мисс Шелест имела традицию мочить слипаны. И уже вторая мокрая пара была на пути к погребальному сожжению. Триша опустилась на корточки перед камином и потыкала пальцем в золу, проверяя ту не то на сухость, не то себя на кинестетические наклонности.

— Вен сомефинг стрэндж, ин а нейборхууд. Ху ю кэн коооол? Гост бастеееррс, — мелодично и тихо бубня старую песню, девушка вытерла грязный палец об пол, положила в камин пару поленьев и склонилась совсем близко к ним, что-то нашептав. Маленькие язычки пламени тут же быстро взбежали по деревяшкам, начиная разгораться в нормальный огонь.

Скосив глаз на сыр с сухарём, Марк вдруг заметил, что сухаря то и нет. Но тревогу поднимать не стал. Вполне возможно, что сухарь ему привиделся, после квасу то. Где-то за их спинами напевала мисс Шелест. Стало ужасно тепло. Кажется, даже мышь на такую теплоту должна была выползти. И, как ни странно, пописка и шуршания с её стороны больше не раздавалось.

— А ты на фейте дудеть умеешь? — спросил Марк у Нани. — Что-нибудь такое грустное-грустное... Чтобы мышь нору слезами затопила.

Нанду очень выразительно посмотрел на Марка. Вера в Йобля и всефакультетская непогрешимость не позволяла Нани сказать о игре на флейте старосте все то, что он подумал, но вполне позволяла подумать и послать Дубровскому очень явственный мыслеобраз того, что он думает о различных флейтах, самом Марке и о мужской дружбе в частности.

— Я быстро учусь, Марк, — прошипел парень, быстро скосил глаза на мисс Шелест и снова обрушил голову на свои ладони, поближе к теплому старосте, — там, где я раньше жил, многие... на флейте играли.

Светлая декан разжигала камин, и вдруг в середине августа так настойчиво и зябко дохнуло из открытых окон осенью, что мальчишка инстинктивно потер плечи и встряхнул кудрями, как от внезапно заставшего на улице первого снега.

Когда огонь уже нормально занялся и сидеть близко стало даже жарко, Триша отползла подальше и вытянула к огню подмерзшие босые ноги. Еще немного и можно будет кидать обувь.

Хотелось какао или чего-то горячего, но до скатерти не дотянуться, а на ней мисс Шелест что-то приготовленное без своего участия брать не решалась. Не то рога еще вырастут...

Успокоившись, мисс Шелест все таки сманила со скатерти кувшин молока, коробку какао и обернулась на незримовцев в Большом Зале. Для сегодняшнего вечера кувшина должно хватить.

— Прямо молчаливая ночь или немая, — негромко пробормотала Триша, отмеривая шоколадный порошок в кувшин.

— Вы приготовили одуванчиковое вино в начале лета, мисс Шелест? — Нанду погладил по стриженной голове задремавшего Марика и ткнулся ему в висок носом. — Этот год такой сложный. Вино из его лета будет горькое.

Мышь все не шла. Сыром пахло так, что на его запах уже должна была бы аркканцлер подтянуться, но коварное подшкафное животное, видимо, и правда питалось только книгами.

— Нет, — мисс Шелест растерянно замерла с очередной ложкой какао над кувшином, — У меня лето и год были настолько странными, что вино будет вряд ли возможно пить. А сейчас в трейлере растут только чайные черепахи. Наверное, выводок от Брунгильды, не знаю даже, только вчера нашла.

Она помешала холодное какао, все-таки встала с пола, дошла до кресла аркканцлера и начала под ним шарить.

— А вино из одуванчиков это как печеные каштаны или яблоки в карамели. Пусть пока побудут чем-то сказочным и книжным, — мисс Шелест довольно цыкнула языком, выудив из-под кресла Мари небольшой котелок, который она наполнила какао, повесила над огнем и уселась на пол, щурясь от тепла и света.

Нанду улыбнулся преподавательнице и обернулся на щель между полом и шкафом. Сыра не было.

— Вот так таааак, — потянул Нан. Мышь таки приходила. — У нас вот в Незримом домовые и домовые эльфы, но ведь, наверное, должен быть над ними начальник. Не как Добби или наша Пинки Пай, а начальник над домовыми. Душа замка. Я сначала подумал сейчас, что, может, это Янус Полуэктович. Но он скорее душа октарина. А вот замка... может эта мышь...

— Приходила, да? Я только недавно размышляла над душой зданий, скорее всего мышь для нашего Незримого может подойти. Это как если бы большой старый сом — хранитель леса и мышь маленькая вполне может быть душой замка. — Триша помешала горячее какао и перелила из котелка в кувшин, — Тогда у нее должна быть какая-то отличительная особенность. Разноцветная лапка или усы только с одной стороны или три хвоста.

Мисс Шелест всмотрелась со своего места под шкаф с предполагаемой мышью и улыбнулась.

— А может просто эта мышь больше любит сыр-косичку или пакетики с сахаром, кто знает.

— И хвостик у нее на кончике с кучеряшкой. И ногти накрашены красным, — Нанду улыбнулся и упал около Марка на спину. Стащив с соседнего дивана плед, он накрыл и себя, и старосту, и ткнулся носом ему в плечо, — чудо Вы, мисс Шелест. Хорошо, что Вы наш декан. Вкусного Вам какао и теплой ночи.

— Спи хорошо, Нани, — мисс Шелест таки умудрилась покраснеть и, ворча что-то про индийскую кровь и врожденную харизЬму, сгребла кувшин и встала с пола. Засыпающий Нанду какао не пил, Марк спал уже давно, поэтому декан пнула слипаны во вспыхнувший голубым огонь и отошла к ближайшему креслу, где и решила остаться на ночь, завернувшись в плед.