dancing bears, painted wings (гет)

С ее ёлкой было что-то не так.

Гермиона наклонила голову, разглядывая ветки и украшения. Она не знала, что это было, но чего-то не хватало.

Это беспокоило ее весь день. Она не могла понять, в чем дело, но было кое-что, о чем она забыла. На елке были украшения ее матери, мишура, которую она ненавидела убирать (но на которой всегда настаивал ее отец), ее любимые мерцающие огоньки и звезда наверху. Это было совершенно идеальное дерево, и она удивлялась, почему не может избавиться от ощущения, что что-то не так.

Гарри и Джинни не ставили свою елку до Сочельника, что, по ее мнению, было пустой тратой чудесного месяца. Рон… она не знала, что Рон сделал со своим деревом. Прошло много лет с тех пор, как они жили вместе, и они не отмечали Рождество в одной квартире.

В свои двадцать девять лет Гермиона жила одна, и одним из преимуществ было то, что она могла делать со своими рождественскими украшениями все, что ей заблагорассудится. Она всегда старалась принести в Рождество как можно больше из своего детства, поскольку ее родители все еще были потеряны для нее в Австралии.

Конечно, она отправилась на их поиски после войны. Заглянув к ним в кондитерскую, она обнаружила очаровательную пару, которая ни на что не могла пожаловаться. Целители Разума, к которым она ходила, рассказали ей, каким ужасным будет процесс восстановления их разума. Если бы она только стерла их воспоминания о ней, Целители, возможно, смогли бы восстановить их — но Гермиона создала новые воспоминания, обогатив их прошлое без ее участия. С двумя жизнями в голове… это был бы изнурительный процесс с низкими шансами на успех.

Но они сказали ей не терять надежды, что воспоминания могут вернуться сами по себе, особенно если заклинатель был непоследователен или не силен в Заклинаниях Памяти. Гермиона слабо улыбнулась и поблагодарила их, она знала, что этого не произойдет. Ее уверенность в собственных силах подсказывала ей, что ее родители не проснутся и не зададутся вопросом, что же они потеряли.

Гермиона вздохнула и отхлебнула чаю, открыв книгу на том месте, где она оставила ее в последний раз. Но всего через страницу ее взгляд снова вернулся к елке. Определенно, что-то было не так.

Сканируя на предмет проклятий, сглазов или даже чего-то застрявшего в ветвях, она измучила себя, пытаясь разобраться в этом. В тот вечер она легла спать с раскалывающейся головной болью, тоскуя по воскресному дню, который она потеряла, пытаясь разобраться в этом.

* * *

Неделю спустя загадка дерева все еще не была разгадана, и Гермиона начала избегать своей гостиной. Ей не доставляло радости находиться рядом с деревом. Это было почти как перечитывать книгу, которую, как ей казалось, она любила, только чтобы найти ее пресной. (На самом деле, было несколько романов, которые ей пришлось отдать просто потому, что они мешали ей даже существовать на ее полках. Повторное посещение их через десять лет показало, что в них чего-то не хватает, и она никогда не могла вспомнить, кто рекомендовал их ей в первую очередь.)

Она поняла, что ее беспокоили не только рождественские елки. Она была совершенно счастлива наслаждаться украшениями, которые медленно приносили в течение декабря на работе. Не было никакой путаницы или недоумения, когда венки и гирлянды были развешаны по коридорам четвёртого уровня Министерства.

Единственной странной вещью, которая начала происходить, был запах. Ни в коем случае это не был ужасный запах. На самом деле он был довольно приятным — как будто какой-то зимний день проскользнул через вентиляционные отверстия и околдовал ее чувства.

В понедельник утром она стояла в переполненном лифте, пытаясь определить запах, когда двери с лязгом открылись и Гарри протиснулся внутрь. Он заметил ее голову сзади и улыбнулся ей. Как только она начала улыбаться в ответ, он сказал "Малфой" в знак приветствия.

Гермиона вытянула шею, чтобы посмотреть на высокого мужчину перед ней, и, конечно же, там был Драко Малфой, прислонившийся к углу. Гарри спросил его о проекте, который он принес Малфою и команде по разрушению проклятий на прошлой неделе, и Гермиона поджала губы.

Малфой работал в Министерстве уже около пяти лет, но Гермиона не думала, что когда-нибудь привыкнет к небрежному отношению Гарри к нему. Они были... друзьями? Возможно? Определенно дружелюбные коллеги, если что-то в Драко Малфое можно было назвать дружелюбным. С тех пор, как его отца приговорили к поцелую дементора, а мать заболела и вскоре умерла, Малфой больше не был таким уж плохим. Потеря обоих родителей, как правило, меняет человека.

Когда двери лифта открылись в Атриум, все вышли — кроме Малфоя. Гермиона, забившись в дальний угол, вышла последней, и ее любопытство взяло верх.

— Направляешься в Визенгамот? — спросила она.

Он приподнял бровь, глядя на нее, и в этом движении не было старого презрения.

— Нет, — он протянул руку, когда двери попытались закрыться, и махнул рукой в ее сторону. — Сначала дамы.

Гермиона уставилась на него. И в мгновение ока что—то расплылось у нее перед глазами — какое-то преломление света, как будто призма цветов брызнула на него. На мгновение она так ясно вспомнила его со школы. Как будто он когда-либо протягивал руку и позволял ей идти впереди него куда угодно. Это было похоже на другую жизнь. Другая вселенная событий.

— Грейнджер?

Она моргнула, и видение исчезло. Малфой хмуро посмотрел на нее, и Гермиона выскочила из лифта, прежде чем ей пришлось объяснять странную вещь, которая только что произошла.

* * *

Гермиона выбросила этот инцидент из головы на неделю. Она устала в тот день, и ее мозг делал странные вещи, когда переутомлялся.

В субботу, за две недели до Рождества, она потащила Джинни с собой в Косой переулок за покупками в последнюю минуту.

— Знаешь, Гермиона, — сказала она, — это не считается "в последнюю минуту", если ты делаешь это за две недели.

— Ты, должно быть, шутишь. Это последнее, что я когда-либо покупала для Гарри и Рона, — Гермиона убрала волосы с лица и потащила Джинни мимо витрины магазина. — Я рада, что уже упаковала твое.

— Рада это слышать, — сказала Джинни, затем остановилась и указала на магазин, мимо которого проходила Гермиона. — Здесь? У них есть отличные вещи для парней.

Гермиона моргнула, глядя на желто-фиолетовую обложку. Она не была внутри уже несколько лет, но что-то в продавце заставляло ее чувствовать себя неуютно. Высокая блондинка, владелица магазина, была очень милой, но Гермиона всегда чувствовала себя неловко, как будто ее могли заколдовать в любой момент. Это было нерационально, но это был внутренний инстинкт, которому она научилась доверять.

— Э-э, нет. Не там. — Она одарила Джинни улыбкой и потащила ее в магазин, полный безделушек.

Просматривая, она не могла найти ничего для Гарри или Рона, что было бы продуманным или необходимым. Она встретила Джинни у елки, полной украшений для продажи, и устало вздохнула.

— Здесь ничего нет. Полагаю, мне нужна твоя помощь в магазине для квиддича, не так ли?

— Я думала, ты никогда не попросишь, — весело сказала Джинни. Она повернулась к выходу, стремясь поскорее уйти.

Гермиона начала следовать за ним, когда ее взгляд зацепился за украшение в стороне. Это была фигурка выдры, сделанная из золота и подвешенная к дереву на красной ленте. Она попыталась оторвать от него взгляд, но не смогла. Что-то в этом было знакомое.

— Гермиона? — позвала Джинни от двери.

Она проигнорировала ее, потянувшись за украшением. Рациональная часть ее разума задавалась вопросом, была ли она очарована — возможно, объект был проклят. Но когда ее пальцы коснулись его, та же самая призма цветов взорвалась перед ее глазами.

Выдра свисала с длинных бледных пальцев. Это было тонкое серебро, которое подходило к его глазам.

Гермиона крепко зажмурила веки. Когда она открыла их, выдра все еще была золотой и висела на дереве в магазине.

— Гермиона, — твердо сказала Джинни.

Гермиона вздрогнула и обнаружила Джинни, стоящую рядом с ней, ее взгляд метался между ней и украшением — почти подозрительно.

— Все в порядке? — Ее голос был напряженным.

— Да! — Гермиона прочистила горло. — Это украшение просто такое знакомое.

Она сорвала его с дерева, но на этот раз в поле ее зрения ничего не мелькнуло. Подойдя к кассе, она улыбнулась продавцу и спросила.

— У вас случайно нет такого же серебряного? Почти в стиле Патронуса?

— Мисс Грейнджер, — продавец слабыми пальцами взял у нее украшение и осмотрел его. — Ах. Если мне не изменяет память, была серия подобных украшений из серебра, но это было много лет назад. Возможно, десять лет.

— Десять лет? — Гермиона моргнула, глядя на золотую выдру в его руках. Это было не совсем правильно, но она полагала, что так сойдет. Может быть, это, наконец, заставит ее дерево почувствовать себя завершенным. — Хорошо, я возьму это.

Расплатившись и поблагодарив продавца, она повернулась и увидела Джинни, возившуюся со своими перчатками.

— Готова идти? — спросила Джинни.

Гермиона кивнула, засовывая сверток под мантию.

— Вперед!

* * *

Праздничная вечеринка в Министерстве запомнилась надолго. Каждый год Атриум расширялся, чтобы вместить всех сотрудников и гостей. Гермиона очень ценила недавно появившиеся ниши и места для разговоров, которые можно было найти, когда не хотелось быть на виду. Что ей не нравилось, так это омелы.

— Ужасно устаревшая традиция, — проворчала она Джинни, когда одна из них оказалась ближе к ним. — Ты знаешь, они поощряют...

— Случайные сексуальные домогательства, да, мы знаем, — сказала Джинни. — Лично для меня это самое большое действие за последние недели...

— Что? — спросил Гарри, появляясь с другой стороны.

— Не бери в голову, дорогой, — легко ответила Джинни, беря его под руку и похлопывая по локтю. — Я знаю, ты почти похоронен на работе.

— Э-э, что? — повторил Гарри.

Гермиона, чей взгляд был прикован к омеле, переместилась на другую сторону от Гарри, чтобы избежать этого. В результате омела упала на ее друзей и те, счастливо поцеловались.

Были толпы людей, жаждущих поговорить с Гарри и Гермионой, руководителями Офиса Авроров и Департамента по регулированию и контролю Магических существ, соответственно, и множество тех, кто хотел поговорить о защите Гарпий с Джинни. На самом деле, через час вокруг них троих собралась целая толпа.

Гермиона обнаружила, что в таких ситуациях ей не хватает Рона. С тех пор, как он покинул программу авроров, он пропускал все праздничные вечеринки Министерства, слишком загруженный работой в магазине Вредилок Уизли. Рационально Гермиона понимала, что они были лучшими друзьями, но именно в такие моменты она скучала по его непринужденным манерам и плавной беседе. Когда они были вместе, она всегда знала, что чего-то не хватает, какой-то искры или секрета, который хранится как драгоценная вещь. И даже когда она встречалась с ним после него, она не могла найти то, что искала. Она всегда говорила себе, что узнает это, когда найдет. Но она все еще не знала, что это было за "это".

Гермиона была увлечена разговором с женщиной, которую считала Невыразимой (но, конечно, она не могла просто спросить), поэтому она полностью пропустила момент, когда Драко Малфой заговорил с Гарри.

В одно мгновение она была в нескольких секундах от завершения своего Невыразимого расследования, а в следующее ее внимание привлек звук гортанного смеха.

Ее голова резко повернулась влево, и там, всего в шаге от нее, Драко Малфой посмеивался над чем-то, что сказал Гарри. Вокруг его глаз были морщинки, которые появлялись только тогда, когда он улыбался, что объясняло, почему Гермиона никогда не видела их раньше. Его зубы блестели, как у волка в сумерках — хищная сила, которая должна была напугать ее, но вместо этого говорила о чем-то другом. Чего-то... не хватает.

Его губы осторожно обхватили стакан с Огневиски, и его горло извилисто двигалось, когда он глотал.

Внезапно она увидела себя под ним. Как будто мечта наяву проросла, нежеланная, в ее разум.

Солнечный свет на мягких простынях. Ее рот прикусил его горло, когда его бедра прижались к ее. Кончики пальцев танцевали по ее бедру и ребрам, когда он резко дышал ей в шею, шепча восхитительные, грязные вещи о ее теле.

— Мисс Грейнджер?

Жар залил лицо Гермионы, когда она поняла, что отключилась от разговора, и... Драко Малфой смотрел на нее в ответ.

Она отвела взгляд и лучезарно улыбнулась женщине, чье имя уже забыла.

— Извините. Можете повторить еще раз?

Обмахиваясь веером, несмотря на холод в Атриуме, она начала перечислять свои симптомы, поскольку невыразимое продолжалось, потому что было очевидно, что она была очень больна. Полностью сформировавшаяся сексуальная фантазия в разгар рабочей вечеринки? О Драко Малфое? Возможно, пришло время посетить Святое Мунго.

От своих мыслей ее оторвало ужасное.

— Эй! — сказал один из ее коллег, указывая пальцем. — Там омела!

Гермиона посмотрела вверх, и там — как предвестник апокалипсиса — была омела, подпрыгивающая над ней и Драко Малфоем.

Ее сердце бешено заколотилось в груди, когда ее глаза встретились с глазами Малфоя. Его лицо было холодной маской — ни возбуждения, ни отвращения, поэтому Гермиона предположила, что могла бы чувствовать то же самое и просто... забыть тот изысканный сексуальный контакт, который она сфабриковала в своем воображении всего несколько секунд назад.

— Знаешь, — внезапно начала Джинни, — Нам действительно нужно заканчивать с этим. Это способствует случайным сексуальным домогательствам...

— Заткнись, Поттер! — воскликнула крупная женщина, протискиваясь вперед с голодным возбуждением в глазах. Это был попкорн, который она ела?

На самом деле, казалось, что все коллеги Гермионы сосредоточили на них свое внимание, как стая гиен, готовых развлечься. Если подумать, у Малфоя было меньше свиданий, чем даже у нее. Несколько красивых чистокровных в возрасте чуть за двадцать, но после этого маггловская девушка всего на несколько недель. Она предположила, что он был так же женат на своей работе, как и она.

"Отлично", — подумала Гермиона. — "Закончим с этим". Она подошла к Малфою и встала на цыпочки. Он легонько коснулся рукой ее бедра, и она вздрогнула, когда он наклонился к ее губам.

Когда их губы соприкоснулись, она чего-то ожидала. Она не совсем понимала, чего именно. Может быть, еще один поток красок и странных видений? Может быть, быстрое возвращение к той сексуальной фантазии, которая была несколько минут назад (желательно продолжить с того места, где она остановилась).

Но ничего не произошло — кроме восхитительного поцелуя, к ее удивлению. Его губы были теплыми и податливыми, и ее тело наклонилось, чтобы быть ближе.

Все было кончено, может быть, за секунду. Не совсем чмокнул, но и не более того.

Она опустилась на пятки и спрятала покрасневшее лицо.

— Вот, — прочистив горло, сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Гермиона извинилась и взяла еще один бокал шампанского — любая причина, чтобы покинуть центр внимания именно сейчас, — но она быстро взглянула на Малфоя, прежде чем уйти. Он все еще смотрел на нее, как будто не мог поверить, что они поцеловались. Но под этим шоком было что-то еще. Какая-то знакомая напряженность.

* * *

Она быстро собрала сумку, бросив свои заметки и запасные перья под странными углами, и бросилась к двери. Драко как раз выходил из класса, и Гермиона покраснела, когда их взгляды встретились.

— Сначала дамы, — сердечно сказал он, но ухмылка на его губах выдала его.

Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться ему, и шагнула мимо его вытянутой руки. Как только она переступила порог, его рука обхватила ее задницу и сжала ее.

Она взвизгнула и развернулась.

— Не здесь!

Его глаза были нежными, а улыбка — развратной.

Гермиона подскочила в постели. Моргая в темноте комнаты Джинни в Норе, она пыталась отдышаться.

Она провела рукой по лицу, пытаясь вспомнить, где она и почему. Был канун Рождества — ну, а теперь рождественское утро, — и она оставалась в Норе для завтрашнего праздника.

Сны о Малфое продолжались всю неделю, но теперь, после этого сна в классе МакГонагалл, она была уверена, что что-то происходит. Гермиона тихо оделась, решив встретиться с единственным человеком, который мог бы это объяснить.

Она прокралась вниз по лестнице и только успела накинуть пальто, как скрип на лестничной площадке остановил ее. Джинни смотрела на нее в темноте.

— Гермиона?

— Я сейчас вернусь. У меня есть... есть кое-что, что мне нужно сделать.

— Ты собираешься встретиться с Малфоем, не так ли?

Ее кровь замерла в жилах. Гермиона уставилась на силуэт своей подруги в темноте, и в нее закралось подозрение.

— Как ты догадалась об этом?

Джинни нервным жестом провела рукой по волосам и оглядела лестницу в поисках подслушивающих, прежде чем поплотнее запахнуть халат и подойти к Гермионе.

— Мне нужно, чтобы ты знала... — начала она, и Гермиона почувствовала, что замерла в воздухе, как паук. — Мне нужно, чтобы ты знала, что я не понимала этого, пока не стало слишком поздно.

— Знать что?

— И что я бы исправила это для тебя, если бы могла.

— Знать что, Джинни?

Уизли сглотнула, и Гермиона почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось.

— Я думаю, ты знаешь. Я думаю, что с тобой что-то происходит, и это связано с Малфоем.

Гермиона кивнула.

— У меня были эти... эти вспышки. Эти сны...

— Воспоминания.

Это было так, как если бы часы, которые медленно приближались к полуночи, наконец пробили. Как вращающиеся шестеренки, как упрямый кусочек головоломки, вставший на место.

Гермиона почувствовала, как ее гудящая кожа затихла.

— Ты вмешалась в мои воспоминания, Джинни?

— Конечно, нет, Гермиона. Это была не я, — спокойно ответила она. — Но я подозревала, что ты встречаешься с Драко Малфоем в течение некоторого времени. С твоего шестого курса. И вот однажды в тебе что-то изменилось. Я думала, что он разбил тебе сердце или что вы разошлись, но все было по-другому. Это было так, как будто часть тебя исчезла.

Воздух с шумом вырвался из легких Гермионы, когда она попыталась за что-нибудь ухватиться.

— Когда?

— Примерно на Рождество, после войны.

— Это было десять лет назад, Джинни! — раздался голос Гермионы, эхом разносясь по Норе. — Как ты могла молчать столько лет и не сказать мне об этом...

— Я же говорю тебе, что не понимала этого, пока не стало слишком поздно! Только два года спустя я осознала! — Джинни всхлипнула, прижимая пальцы ко рту. — Я спросила тебя. Я спросила: "Тебе когда-нибудь нравился Малфой в школе?" И мне было так стыдно перед тобой, Гермиона. Это был не страх быть пойманным, это было абсолютное незнание правды.

У Гермионы было лишь смутное воспоминание об этом. Застенчивая улыбка Джинни. "Гермиона, ты можешь мне сказать".

— И я знала, — продолжила Джинни, смахивая слезы. — Я знал, что это было правдой. Но к тому времени ты уже была с Роном. И все казалось таким, каким и должно быть.

— Что значит "ты знала"?

— Это чертово украшение в виде выдры. Я виделА, как он купил его для тебя. И я видела это на твоей елке.

Гермиона развернулась и выбежала за дверь. Она подбежала к краю Норы и аппарировала к воротам поместья Малфоев. Она не могла думать. Ей просто нужно было увидеть его.

Солнце поднималось над поместьем, пока она мчалась по дорожке. На бегу она думала о своих родителях. Слезы потекли по ее щекам при мысли о том, что она сделала это с ними. Что в них есть часть, которая никогда не будет полной, независимо от того, насколько они счастливы в Австралии.

Потому что теперь это было ясно, как божий день. Часть ее — чувство потери по утрам, тусклые романы, одиночество, которое она чувствовала, когда ее окружали люди — эта часть ее была отнята.

Перепрыгивая через две ступеньки, Гермиона постучала во входную дверь. Она распахнулась, и Малфой уставился на нее, как на привидение.

Достаточно было просто увидеть его. Это должно было быть правдой. Углы его лица, то, как приоткрылись его губы, ресницы, которые она могла сосчитать — и сосчитала много лет назад.

Она не знала, что сказать. Как его задать. Но потом он просто спросил:

— Тебе тоже снятся сны?

Ее лицо сморщилось, и она разрыдалась. Когда он прижал ее к своей груди, она поместилась там как влитая.

Они часами сидели в перестроенной гостиной, делясь каждым из своих новых воспоминаний. Драко рассказал ей, как ранее на этой неделе ему приснился их первый поцелуй, после проекта по зельеварению в библиотеке, и она рассказала ему о том, как нашла его после битвы за Хогвартс.

Они собирали все воедино, становясь все ближе и ближе к истине. Гермиона была занята наукой об этом, фактами, временной шкалой. Она не позволяла себе размышлять об эмоциональных последствиях этого, пока не получила ответы.

Они сели на диван, позади них стояла рождественская елка, и разговаривали до самого утра. Ее взгляд зацепился за что-то серебряное на дереве, и она резко остановилась, застыв.

Серебряная выдра.

— Ты помнишь это украшение? — спросила она, быстро вставая и снимая его с дерева.

— Нет. Я нашел его в коробке со старыми рождественскими вещами мамы несколько лет назад.

Она повернулась к нему.

— Ты подарил это мне. Больше десяти лет назад, — ее пальцы пробежались по изящной фигурке, и что-то, что было не на месте с тех пор, как она установила свою рождественскую елку, встало на место. — Интересно, как это здесь оказалось.

— Мне кажется, я знаю, как мы потеряли наши воспоминания, — признался он, пока она водила пальцами по украшению. Ее глаза метнулись к нему. — У меня была мечта — воспоминание — о том, чтобы я познакомил тебя с мамой через год после войны.

Гермиона сглотнула.

— Мы пришли к твоей матери? — Она могла сказать, что это было серьезно, только из ее собственных воспоминаний, но это было… это было ужасно много.

Она вернулась на диван с украшением в одной руке, и Драко потянулся, чтобы взять ее за другую.

— Я думаю, мы собирались рассказать всем, и нашей первой целью была моя мама. Она была больна, и мы не хотели, чтобы это стало для нее шоком.

— Ты думаешь, это была она? — тихо спросила Гермиона.

— Это имело бы смысл, — сказал он с грустью в глазах. — Это шло бы вразрез со всем, за что она выступала, со всем, за что выступал мой отец. И учитывая, что она была больна, вполне логично, что ее магия не выдержала.

— Это продержалось десять лет, — напомнила ему Гермиона. — Но началось примерно месяц назад.

Он осторожно поднял руку, чтобы убрать локон с ее лица.

— Я ничего не помнил до омелы.

— Ты этого не сделал?

Он покачал головой.

— Я мечтал о тебе, время от времени, в течение нескольких лет. Но в этом не было ничего нового.

Ее ресницы затрепетали, а сердце бешено заколотилось.

— Это было не так?

— Нет, я мечтал о тебе со школьных времен, — его глаза были мягкими, он подмигнул и ухмыльнулся ей. — Ты всегда такая дерзкая в моих снах. И стремящаяся угодить.

— Хм. Полагаю, именно поэтому ты можешь сказать, что это сон, — поддразнила она.

— Я также... — сказал Драко, бросив взгляд на их руки. — У меня также было много снов, подразумевающих, насколько мы были близки.

— О? — пискнула она. — Я не… У меня не было ничего из этого.

— Действительно? В твоих воспоминаниях мы только держались за руки, Грейнджер?

Он провел большим пальцем по ее ладони, и она почувствовала, как ее кожа воспламенилась.

— Угу, — сказала она. — Наверное, это были твои дерзкие, стремящиеся угодить сны.

Его тело наклонилось ближе. Его рука обхватила ее подбородок.

— Наверное.

Когда их губы соприкоснулись на этот раз, она увидела бесконечные воспоминания их двоих. Каждый поцелуй, каждую улыбку, каждый раз, когда он заставлял ее смеяться.

В тот самый момент она решила снова обратиться к Целителям Разума. Ее родители заслужили это. Это абсолютное блаженство и уверенность в том, что ты на правильном пути, что мир наладился.

Она открыла рот и позволила его губам напомнить ей обо всем, чего она не знала, что потеряла.