Шипик (джен)

Темно. Тесно — он стал слишком большим, чтобы помещаться здесь. Он хотел на волю, туда, где мог бы развернуть кольца, размять уже затекшие в этом клубке мышцы. Слепо и беспомощно змееныш ткнулся в стенки места, где находился. Но те не спешили поддаваться. Еще раз стукнул. Явно разбил нос. Больно…

Вместе с болью пришла злость. Он хотел выбраться отсюда. Прочь! На волю! И начал бить — в одно и то же место, несмотря на боль в носу. Оттолкнулся, насколько позволяла теснота — ударил. Оттолкнулся — ударил. Вперед, прочь из кокона! Прочь! И — чудо — поначалу казавшиеся крепкими, стенки потихоньку начали ломаться с едва слышным треском — как будто кто-то помогал снаружи, открывал клетку с той стороны. Сначала откололся один маленький кусочек, потом второй, пропуская льющийся снаружи свет. Еще удар — и дырка стала достаточно большой, чтобы маленький змееныш мог просунуть в нее сначала кончик носа, а затем и голову, сипя и потихоньку вылезая из яйца. С довольным шипением, свежевылупившийся василиск подставил молодую чешую свету. Но это не было солнцем — на змееныша падали отблески зеленоватого колдовского пламени, горевшего в пастях тварей больше, вырезанных из камня.

— Ты ж мой хорошший, — довольно прошипели откуда-то сверху. Змееныш поднял голову, скорее инстинктивно, чем со знанием дела, оскалив крохотные клычки и стараясь выглядеть как можно более грозно. Напугать врага! Даже если сам пока съесть его не можешь.

Но странный двуногий с черной шерстью и зелеными глазами, шипевший при этом на змеином, и не думал нападать. Только наблюдал.

— Я тебя не укушшу. Я помог тебе вылезти отсссюда, — шипевший указал на скорлупу, в который еще совсем недавно сидел змееныш. Странный он был. Вроде двуногий, а пахло от него как от змея. Словно змеиная кровь была. И от взгляда не каменел! Малышу он явно нравился.

— Кто ты?

— Твой друг, малышш. Твой хозяин. Это значит — старшший. Я вырасстил твое яйцо в сссвоем гнезде, — зеленоглазый осторожно взял василиска в лапы. — Будешшь меня слушшаться и вырастешшь в самого большшого змея на ссвете.

— Хозяяин, — змееныш уютно устроился, свернувшись клубочком. Тепло. Хорошо. Странный, хороший двуногий. Старший. — А как хозяина зовут?

— Сссалассар. А тебя, — двуногий провел пальцами лапы по мягким чешуйкам малыша. — Тебя будут звать Шшипик.

* * *

— Салли. Говорю тебе как есть и повторю еще сотню раз — ты спятил! — рыжеволосый и рыжебородый мужчина огромного роста, с трофейной гоблинской кольчуге, не стесняясь в выражениях и жестикуляции, возмущенно ткнул рукой в сторону весьма идиллической картины. Два маленьких ребенка, мальчик лет пяти и девочка чуть постарше, с радостным писком носились вокруг огромных размеров змея с черно-зеленой чешуей и огромными, умными желтыми глазами. Периодически — пытаясь на него забраться. Иногда им это даже удавалось, и в этот момент василиск с удивительно ласковым (для такой твари-то!) именем Шипик, начинал ползать, катая явно довольных детенышей своего хозяина — пока им это в очередной раз не надоедало.

Жуткая картина для любого, по мнению Гриффиндора, нормального человека, пусть и волшебника. Но ни мать детишек, худосочную (по мнению опять-таки Годрика) брюнетку с сапфирового цвета глазами, сейчас что-то лениво черкавшую в пергаментной тетради, ни самого Слизерина — это не слишком сильно волновало судя по всему. Как будто они доверяли… этому.

— Годрик, — брюнет скептически посмотрел на друга и товарища по магии — и былому викингскому промыслу, пусть морской разбой и остался у них давно в прошлом. — Мне кажется, я уже говорил тебе не раз. Я полностью доверяю Шипику.

— Салли, ты его зубы видел? Про глаза я и не заикаюсь. — рыжий раздраженно поправил на глазах стекла с отражающим эффектом, которые должны были предохранить от случайного взгляда василиска. Это Слизерину с Еленой и Певереллом хорошо. Уж не знал Гриффиндор, что изумрудный маг сделал с собственной кровью, но смертоносный взгляд Короля Змей на него и его потомков упорно действовать не желал. — Он — опасная. Боевая. Зверюга. Настоящий Ужас Слизерина! Чудище Змеиной Комнаты! Я не спорю, в последних сражениях его помощь нам ой как пригождалась. Но это не повод подпускать его к детям.

Слизерин мысленно закатил глаза. На эту тему они с Годриком ругались уже не в первый раз. Хотелось, конечно, ответить… весьма скабрезно. В стиле «ты тоже опасный, но тебя-то я к детям подпускаю!». И наверняка Салазар и ответил бы — как любому другому, кто усомнился бы в его любимце — если бы он не понимал, что в данном случае бывшим викингом двигало простое беспокойство за почти что племянников, к которым рыжий был привязан до глубины души.

Однако возразить маг не успел — на лесной опушке, в лучах клонившегося к закату солнца, появился новый гость. И весьма неприятный, следует признать. Огромный, в холке в рост человека, медведь с длинной бурой шерстью, свалявшейся по бокам. Зверь явно хромал — одна из передних лап была ранена и, судя по обилию мух, гноилась.

Салазар внутренне похолодел, резко срываясь с места, на бегу раскручивая колдовской клинок и плетя заклинание — увидев, как животное, явно не могшее охотиться само, учуяв аромат добычи, с ревом бросилось к детям — явно рассчитывая на легкий ужин. Людоед, чтоб его! Годрик не отставал, подхватив стоявшую у дерева секиру. Кандида, заметив опасность, резко вскинула волшебный жезл, готовясь угостить косолапого чем-то смертоубийственным.

Однако прежде, чем любой из людей успел пустить в дело волшебство, между деревьями молнией взметнулась исполинская черно-зеленая тень, ударив незваного любителя человечины головой. Да так, что того попросту снесло, отбросив в сторону, подальше от малышей. Шипик буквально погреб ревущего от боли медведя под собой, сдавил в кольцах, и, прежде чем тот попытался вырваться, вонзил в представлявшего опасность для детенышей хозяина ядовитые клыки.

— Ты видел это? Видел? — Слизерин широко улыбнулся, уже после того, как обнял детей и успокоил жену. — А ты говоришь опасен… Разве что для тех, кто попытается причинить его семье вред.

Изумрудный маг с благодарностью провел по носу змея пальцами.

* * *

— Вот и всссе. — голос Хозяина был совсем тих. Старший с нежностью погладил поверхность белой каменной гробницы, стоявшей в глубине Змеиной Комнаты. Шипик ласково ткнулся ему в руку, стараясь утешить, подбодрить, но пальцы Салассара лишь рассеянно потрепали по морде змея.

Раньше хозяин любил проводить здесь время. Здесь он работал, много и часто. Что-то изучал. Учил детенышей. Здесь на свет появился Шипик, вылупившись из яйца. Совсем рядом, в темной и просторной норе жил он сам. Здесь они с рыжим другом иногда закатывали пиры — втайне от Хозяйки и детенышей.

А теперь… вначале умер детеныш. Старшшая из двух. Когда она была маленькой — любила кататься на Шипике. Когда подросла — кормила его пауками. А теперь и хозяйка лежит. Совсем холодная. Маленькая Хозяйка с тонкими руками, которой он приносил сброшенную кожу, а она шила из нее плащи и куртки.

— Хозяяин?

— Я ухожу, Шшипик.

— Шшшш, — василиск приподнялся над человеком, пристально на него смотря. Раньше они часто путешествовали вместе, и в этот раз он был готов. Хозяину надо развеяться. Это поможет, Шипик был уверен. — Детенышш с нами?

— Нет. И ты тоже. Я ухожу один… — Старший поднял полный усталости и боли взгляд на своего любимца. — Я не вернусь, змеенышш.

— Шшшто?! — Услышав это, змей в изумлении посмотрел друга. Однако тот все так же продолжал стоять. Неподвижный… почти холодный. Как будто и не живой уже.

Осознание, что собирается делать Салассар, пришло не сразу. Хозяин уходил насовсем. И не собирался возвращаться. А еще — он уходил без него. Без Шипика.

— Не пушщу — василиск решительно перегородил выход из Комнаты своим телом. При этом с одной стороны упрямо, а с другой — жалобно смотря на двуногого. — Ссс тобой. Хозяин.

— Тшшш. — маг шагнул вперед и ласково провел рукой по морде змея. После чего слегка прижался к ней лбом. — Тишше, змеенышш. Не дершии меня. Я хочу уйти. К хозяйке. Послушшай. Слушшай внимательно, — Зеленые глаза пристально посмотрели в золотые, призывая слушать. — Я осставляю все на тебя, малышш. Шшколу. Друзей. Обоих. И детенышша. Помогай Годрику. Защищщай Шшколу, если кто-то опять нападет. Ессли маглы опять полезут и попробуют напасть на замок — ешшь ссколько хочешшь, разрешшаю. И слушшайся Певерелла и вссех его детенышшей. Теперь он хозяин.

— Салассар — Шипик ткнулся мордой, лизнув языком лицо мага. Из глаз змея выкатились две большие слезы. — Хозяин. Друг. Старшший.

— Прощщай, малышш. Помни о том, что я ссказал, — крепко обняв морду своего любимца на прощание, Слизерин перемахнул через массивный хвост змея, прежде чем покинуть Комнату навсегда.

Лишь спустя несколько дней молодой Певерелл Слизерин нашел друга детских игр и лучшее отцовское творение — на том же самом месте, свернувшегося вокруг материнской гробницы. Так и не сдвинувшегося с места.

* * *

Эту историю пора было заканчивать. И он ее закончит. Но так, как хотел этого сам, а не так, как ему приказывал глупый, нерадивый хозяин.

Ослепший, с кровоточащими после клюва невкусной птицы глазницами, Шипик ударил головой в каменную стену, вызывая раздраженный крик одного глупого детеныша и заставляя второго, с когтем, который раньше носил Рыжий Друг Старшего, заставляя того взобраться еще выше. Несмотря на то, что глаз у него уже не было, чутье и слух подсказывали старому змею, куда нужно бить. Так, чтобы понукать карабкаться дальше, но чтобы не убить ненароком.

За прошедшие годы все смешалось. Хозяева приходили и уходили. Одни нравились ему меньше. Другие больше, хоть и не так сильно, как Салассар. Но все они, так или иначе, заботились о Школе. О том, что оставил после себя главный Хозяин — с большой буквы. Старшший. О том, что попросил Шипика беречь — и он берег, во все времена.

Но этот, последний, — был очень. Очень глупым. Совершенно непонимавшим, для чего именно змея оставили. Он не хотел защищать Школу от тех кто мог попытаться на нее напасть. Он хотел ее зачем то очистить от детенышей, чьи родители были не волшебниками — утверждая, что Салассар Шипика затем и оставил.

Дурень.

Ослепший василиск в ярости зашипел на очередной призыв глупого детеныша убить другого, ударив головой в камень еще раз и уже основательно разбив себе нос. Осталось немного. Малышш тем временем уже почти забрался на самый верх, на статую Старшего — такого, каким он был. Молодого, ехидного, с длинной черной шерстью на голове.

Этот попытался приказать Шипику убивать. И не врагов. Других детенышей, что жили в Школе! Нарушить приказ Салассара! Не выполнить просьбу Хозяина! Глупый. Глупый. Бревно с глазами. Тогда, пять сброшенных шкур назад — тоже хотел. Хоть потом и передумал. Убил по-другому — и змей не мог защитить мелкую. Не мог ослушаться прямого приказа.

А сейчас, в последнее время — попытался заставить уже Шипика. Приказал ему убивать.

Съесть бы его. Да нельзя. Все же из гнезда Певерелла, Маленького Хозяина. Хоть и бревно с глазами.

Второй детеныш, между тем взобрался наверх, размахивая серебряным когтем. Шипик встал на дыбы, готовясь.

Он не стал убивать. Никого. Ни кошку, ни других — хоть и было сложно ослушаться приказа. Но не выполнить приказ охранять Школу было хуже.

Но старый змей обманул глупого детеныша. Шипел что хочет убить — так, чтобы бревно с глазами слышал злые слова про кровь и смерть. Смотрел на всех, на кого приказали… Но ни на одного так и не посмотрел прямым взглядом. Все четыре раза. Все выжили. Всеее…

Широко открыв пасть, василиск медленно начал опускаться, как будто хотел съесть малыша.

Глупые детеныши. Оба. Глупые. Хотят убить друг друга, хотя оба из одного гнезда. Один приказывает убить. А второй так и не додумался поговорить с Шипиком. Одно слово. Одно. Просьба остановиться. И Шипик бы мог ослушаться. Детеныш против Детеныша. Все честно, он мог бы ничего не делать. Но малыш молчал — не оставляя Шипику выбора.

Но сейчас он закончит это.

Меч Гриффиндора вонзился в небо змея, пронзив голову насквозь.

Если детеныши Старшего стали такими глупыми, что пытаются с его помощью убить друг друга — он не даст им это сделать. Он не даст им убивать других детенышей в Школе. Шипик защищал ее все это время. Но если сам стал угрозой — значит пора уходить.

Нет, он закончит все так, как сам хочет. Как надо было сделать уже давно. Слишком много шкур успело смениться. И уже давно нет тех, кому можно было принести их в подарок, чтобы сшили плащ. Как нет и тех, кто мог бы взобраться на его спину и попросил бы прокатить.

Пора…

Поднявшись на дыбы в последний раз, уже мертвый змей рухнул навзничь, истекая кровью.

* * *

— Пора домой, малышш. — За тысячу лет уже позабытое прикосновение к носу заставило Шипика неверяще заурчать и открыть глаза. А увидев — в изумлении зашипеть. Неужели?! Он??? — Ты все ссделал правильно. Пойдем домой.

— Хозяяяяин, — Змей ткнулся в Слизерина мордой, счастливо шипя и прижимаясь к ладони мага.

Уже совсем скоро бывший Ужас Слизерина был там, где его давно ждали. На спину торопились взобраться детеныши. Черноволосая и синеглазая Хозяйка надела плащ из сброшенной шкуры. Хозяин ласково потрепал по носу. Всеобщий любимец Слизеринов, а затем и Певереллов, вернулся домой.