Стреляй (джен)

Каждый, кто попадет сюда, непременно скажет, что даже не подозревал о существовании такого необычного места в Йокогаме.

Небольшое кладбище на берегу залива выглядит аккуратным и ухоженным. Чистые белые надгробия, стоящие на выложенных по бокам светлым камнем ступенчатых террасах с кованными металлическими ограждениями, утопают в ковре зеленой травы. Высокие деревья склоняют кроны над надгробными плитами, а ветер, долетающий сюда со стороны залива, шелестит листвой, создавая некое подобие жизни в этом месте вечного сна.

На холме над самым обрывом одиноко белеет могильная плита с невысоким полукруглым надгробием. Других захоронений поблизости нет, как будто человек, нашедший здесь последний покой, был особенным при жизни.

Или, может быть, таким же одиноким?

Посеревший от времени могильный камень сильно зарос мхом. Если на нем и была какая-либо надпись — быть может, слова, которыми близкие и друзья хотели проводить его в последний путь, — прочесть ее было бы невозможно. Сочная трава вокруг могилы наслаждается тенью растущего рядом развесистого дерева и манит прилечь и задуматься о бренности земной жизни.

На этой могиле нет цветов, их сюда никто никогда не приносил. На надгробии высечено С. ОДА.

Иногда сюда приходит высокий молодой мужчина с вьющимися каштановыми волосами и красивыми карими глазами. Он садится прямо на траву, прислонившись спиной к тыльной стороне надгробия, закрывает глаза и сидит так какое-то время, подставив лицо свежему океанскому ветерку. На его губах играет мягкая улыбка, как будто в этот момент он вспоминает старого верного друга…

* * *

— Кстати, Одасаку, я такое расскажу, — задорно произносит кареглазый паренек с каштановыми слегка вьющимися волосами в темном плаще, черном костюме и белой рубашке с темным галстуком. Он носит глазную повязку, которая закрывает правую половину лица, а левая щека залеплена пластырем. — Сегодня я опять попал в передрягу. Ввязались в перестрелку с какой-то очень злой бандой с пулеметом.

— Неплохое оружие. А откуда ранение? Из той же перестрелки? — отвечает молодой мужчина со светлой кожей, лазурными глазами, рыжеватыми каштановыми волосами и легкой щетиной на лице. Он одет в укороченное бежевое пальто с коричневыми пуговицами на манжетах, тёмную рубашку, тёмно-зеленые брюки и коричневые ботинки.

— Да я в разгар боя отлить захотел, начал торопиться, споткнулся и упал с пирса.

— Вот как. Как говорится, поспешишь — людей насмешишь.

— Да, так оно и есть. Ох, блин, есть хоть один надежный способ покончить с собой?

— Вряд ли.

— Одасаку, мужчина боится смерти, но в то же время она его привлекает, что в больших городах, что в литературе — смерть следует за всеми. Только этого момента в жизни нельзя избежать. Именно этого я и желаю.

Паренька зовут Дазай Осаму. Он — член исполнительного комитета Портовой мафии. В организации поговаривают: самое большое несчастье врагов Дазая то, что именно Дазай их враг. Список его преступлений, написанных кровью, ужасает даже самых прожженных мафиози. Можно сказать, он родился, чтобы стать одним из них. Он эспер, обладающий способностью «Неполноценный человек». Ни для кого не секрет, что Осаму хочет совершить суицид, но сделать это безболезненно. И попыткам его уже не счесть числа.

Его собеседника зовут Сакуноске Ода, он член мафии самого низкого ранга и обычно занимается работой, за которую никто больше не возьмется. Он тоже эспер, его способность называется «Безупречный». Никто в организации по-настоящему не знает, что он за человек. Кроме Дазая. Ода перестал убивать, чтобы попытаться стать хорошим человеком и исполнить свою давнюю мечту — написать книгу. А еще он взял под свою опеку пятерых ребятишек, оставшихся без родителей.

Неполноценный и безупречный. Судьбе было угодно, чтобы эти двое столь непохожих друг на друга мужчин стали близкими друзьями.

Работа редко сводит их вместе, но как только в напряженных буднях появляется передышка, они приходят в бар под названием «Люпин» — тихое местечко с уютным интерьером, где играет тихая музыка послевоенного времени и подают превосходный виски со льдом в виде шара.

Дазай за выпивкой любит болтать обо всем подряд, Сакуноске чаще просто слушает, потягивая свой напиток и вставляя редкие слова в дружеский диалог.

— Ода Сакуноске, ты — любопытный член Портовой мафии, никого не убиваешь независимо от обстоятельств. — Дазай пристально вглядывается в лицо друга. — Проблемное кредо. Из-за него ты так и останешься мальчиком на побегушках, несмотря на твои навыки.

— Ты не представляешь, как часто я это слышал, — тихо отвечает Ода.

— Но оружие у тебя всегда при себе, не так ли?

Собеседник кивает, впрочем, каков будет ответ, Осаму прекрасно знает. Он продолжает говорить.

Этот тихий вкрадчивый голос мог бы отговорить самоубийцу от прыжка в пропасть, подарить неземное блаженство от произнесенных им слов любви или успокоить плачущего ребенка.

Если бы Бог имел человеческий голос, это был бы голос Дазая.

Но то, что слышит Ода, повергает его в шок. Его, человека, за годы работы в Портовой мафии видевшего и слышавшего и без того слишком много. Он не верит своим ушам. Не верит, что все это говорит его близкий друг — юноша, еще недавно сам бывший ребенком, пусть необычным, даже зловещим, но ребенком!

Что-то выключается в голове, и слова начинают долетать до Сакуноске, словно сквозь толщу воды. Ему хочется сдавить в руке стакан так сильно, чтобы он развалился на осколки, и вонзить их себе в сердце, в котором клокочет злоба…

А Дазай делает вид, что не замечает перемены в настроении друга. Он продолжает с ироничной улыбкой говорить то, от чего у любого обитателя ада застыла бы в жилах его черная кровь, так, будто рассказывает очередной курьез из своей повседневной жизни, небрежно вращая в руке стакан с напитком и вслушиваясь в позвякивание ледяного шара о стекло.

Он ждет.

Барный стул падает на пол, когда сидевший на нем человек резко вскакивает на ноги. Но Осаму поворачивается в сторону Сакуноске только на звук досылаемого в патронник патрона. Ствол пистолета и голову исполнителя мафии разделяют считанные сантиметры, но Дазай невозмутимо сидит под прицелом и смотрит прямо в глаза друга.

— Наконец-то ты в ярости, Одасаку. — В спокойном голосе Дазая звучат игривые нотки. — Продемонстрируй же мне свои удивительные навыки!

— Ты сам не понимаешь, о чем просишь, Дазай!

— Стреляй.

Палец Сакуноске нажимает на спусковой крючок, раздается звук выстрела. Опаляя длинную каштановую челку, пуля пробивает бинт повязки на лбу и легко входит в лобную кость черепа, заставляя голову исполнителя резко дернуться, а через секунду вылетает с обратной стороны с фонтаном крови, мозгового вещества и осколков кости. Глаза уже мертвого Осаму закатываются, а тело еще какое-то время сохраняет сидячее положение, но вскоре начинает медленно падать назад.

Что же он наделал? Он убил одного из глав мафии… и своего лучшего друга.

— Жаль, что я не могу увидеть то, что только что видел ты. Расскажи, как это было? Пуля прошла навылет? Я быстро умер?

Способность «Безупречный» состоит в том, что Сакуноске может на 5-6 секунд заглянуть в будущее и увидеть возможный вариант ближайших событий.

Ода расслабляет напряженные плечи, опуская руку с оружием, из которого ни сегодня, ни в любой другой день никого не убьет. Он поднимает упавший стул, снова садится за стойку бара и смотрит в довольное улыбающееся лицо живого и невредимого Дазая.

— Извини, дорогой друг, иногда я забываю о том, как ты устал от этого мира и ждешь смерти. Но я не смогу тебе помочь.

— И ты меня извини, Одасаку, я подумал, вдруг сработает. И все, что я говорил, неправда.

— Да, я знаю.

Это был последний день, когда они смогли выпить вместе, потому что вскоре один из них умер.

* * *

Глава Портовой мафии, Мори Огай, лично приказал Сакуноске заняться делом «Мимика». И каким бы странным ни показался выбор кандидата для этого задания, все знали, что желания босса абсолютны. Мори просто не захотел оставлять опасную игрушку в руках своего протеже, опасаясь, что Дазай сможет довести начатое в «Люпине» до конца и умрет-таки от руки мафиозной шестерки.

Но во время выполнения задания Ода погиб, и Дазай не успел его спасти. Всю вину за случившееся с другом он взял на себя — еще одним тяжелым камнем на душе, не знающей угрызений совести, еще одной незаживающей раной в сердце, наличие которого у исполнителя мафии всегда подвергалось сомнению. И когда Одасаку, умирая, попросил его выбрать свет, стать тем, кто спасает людей, защищает слабых и сирот, Осаму не смог поступить иначе.

Он покинул мафию и со временем стал членом Вооруженного детективного агентства, помогающего тем, кто попал в беду. Ни его личность, ни методы его работы от этого не изменились, подчас шокируя новых коллег, но так он хотя бы чтил память погибшего по его прихоти друга.

И каждый раз, сидя у могилы Сакуноске, закрыв глаза, Дазай мечтает почувствовать холод стали, когда дуло пистолета коснется прикрытого каштановыми волосами лба. Он улыбнется и прошепчет: «Стреляй, Одасаку». И, открыв глаза, перед выстрелом встретится взглядом с давно ушедшим другом.