Живые истории. Придорожное кафе (джен)

Илья вышел из кухни и облокотился о высокую стойку, отделявшую служебные помещения кафе от маленького, но уютного зала. Новых посетителей не было, а очередной заказ Катя только что забрала и отнесла клиенту. Мужчина облегченно вздохнул, промокнул лоб полотенцем, перекинутым через плечо, и в очередной раз подумал о том, что пора бы уже проверить вытяжку, а лучше заменить или установить дополнительную вентиляцию — вроде не особо много готовки, а жарко, как в пекле. Только июнь, а что же будет в июле-августе? И так каждый год.

* * *

Это придорожное заведение вместе со скудной обстановкой, кухонным оборудованием и посудой обошлось Илье относительно дешево. А в придачу к медленно, но верно ветшавшему строению и пришедшему в упадок бизнесу он получил долги бывшего владельца перед всем миром и право собственности на земельный участок, примыкающий к трассе в нескольких десятках километров от ближайшего населенного пункта. Но по печальной иронии судьбы на момент покупки Илье было совершенно все равно, где осесть после того, что случилось. После поспешного бегства из родного городка, где он, талантливый выпускник кулинарного колледжа, успел поработать в качестве повара в нескольких заведениях и узнать «кухню» ресторанного бизнеса изнутри, чтобы впоследствии самому стать начинающим бизнесменом с перспективой превратиться в весьма успешного ресторатора…

Если бы в один прекрасный момент все не рухнуло.

Близкий друг и по совместительству надежный деловой партнер, каковым Илья всегда считал Стаса, приложил определенные усилия к тому, чтобы он оказался перед выбором — добровольно отдать свою долю в бизнесе или быть вовлеченным в секс-скандал с лицом мужского пола, не достигшим совершеннолетия, со всеми вытекающими последствиями для репутации и свободы. О том, что Сереже, с которым он познакомился в своем ресторанчике и почти сразу закрутил бурный роман, еще нет восемнадцати, Илья узнал, когда Станислав прислал к нему своего юриста. С копией паспорта юноши, фотографиями страстных поцелуев и объятий парочки во время прогулки по парку и договором безвозмездной передачи ему Ильей своей доли в ресторане.

Он мог бы побороться за свое детище, на которое потратил немало средств, сил, нервов, бессонных ночей и суетливых дней. Или попытаться отстоять свою репутацию. Но Илья решил, что заслужил подобный поворот. До этого момента все в его жизни складывалось удачно, несмотря на то, что ему, круглому сироте, пришлось пробиваться своими силами. И он расслабился, стал слишком самоуверенным и доверчивым. Совершенно потерял голову из-за нового увлечения и не проверил паспорт Сергея, хоть и видел, что юноша очень молод. Забыл, что деньги, тем более большие, делают из людей бездушных расчетливых тварей, способных на любую подлость. Если близкий друг, которому он всецело доверял свои тайны, мог так с ним поступить, чего же ждать от других?

А этот красивый юноша, который вольно (или невольно?) оказался замешанным в пикантной истории и стал орудием в руках завистников? Илья был уверен, что смог бы уговорить Сережу перейти на свою сторону, в конце концов, возраста согласия тот уже достиг. Он и не думал никого ни к чему принуждать, потому что, как ему казалось, чувства Сергея были искренними, как и его собственные. Но он не стал вытаскивать на всеобщее обозрение еще и чужое грязное белье. Ограничился звонком на сохраненный в списке контактов номер Сережи, на который еще недавно отсылал страстные и нежные сообщения. Номер больше не обслуживался.

После заключения «сделки» в этом городе ничто более его не удерживало. Он продал квартиру, оставив новым хозяевам все, что в ней было — мебель, технику и прочий скарб одинокого молодого мужчины, избавился от лишней одежды, обуви, всякой несущественной чепухи и с небольшим чемоданчиком поселился в гостинице. Из движимого имущества Илья сохранил при себе только машину, а из наиболее памятных вещей — подаренный ему друзьями на открытие ресторана жемчужно-серый именной китель, который невероятно шел его смуглой коже и волосам цвета горького шоколада. В спешном порядке он подыскал подходящее объявление о продаже какого-то кафе, даже не особо вникая, где оно находится — просто уцепился за странный адрес и небольшую стоимость. Ему было все равно, куда бежать, лишь бы подальше отсюда. В качестве последней просьбы к своему юристу он попросил оформить сделку как можно быстрее.

Оставив в прошлой жизни всех и вся — друзей, коллег, деловых партнеров, клиентов, кого-то с грустью, иных почти без сожаления — Илья сел в машину, внес в навигатор адрес своей новой собственности и через четырнадцать часов прибыл в место, затерянное на картах, чтобы начать новую.

Все оказалось не так плохо, как могло бы показаться на первый взгляд: кафе требовались тщательная уборка и мелкий ремонт, на что Илья потратил часть средств от продажи квартиры. Еще часть ушла на расчистку стоянки около заведения и обновление световой рекламы и вывесок. Менять название он не стал, а все долги погасил за счет собственных средств.

Следующим шагом стала покупка необходимого оборудования, налаживание контактов с поставщиками, закупка расходных материалов и продуктов длительного хранения. По счастью неподалеку от кафе находился поселок, где можно было купить свежие продукты. На большой объем готовки Илья не рассчитывал — место было не очень оживленным, поэтому он рассчитывал максимум на пару десятков клиентов в день. Он побывал в поселке несколько раз и познакомился там с Екатериной, молодой вдовой, в одиночку воспитывавшей сына-подростка и перебивавшейся сезонными заработками и пособием по потере кормильца. Когда Катя узнала, что Илья — новый владелец, а по совместительству единственный работник заброшенного придорожного кафе, то сначала посмотрела на него как на ненормального. Но, в конце концов, ее жизнь тоже ни сахаром, ни медом не была, поэтому она не стала расспрашивать о причинах, заставивших молодого привлекательного мужчину заживо похоронить себя в глуши и одному поднимать не особо прибыльное заведение. Женщина просто предложила Илье свою помощь, и он взял ее на работу в качестве управляющего, официанта и много кого еще. За собой Илья оставил все, что было связано с кухней и готовкой, а уборку и мытье посуды они с Катей поделили поровну. Зарплаты он женщине не обещал, но посулил равную с ним часть от прибыли кафе.

Общее дело быстро сдружило молодых людей, а в поселке про них сразу же пошли слухи. Илья решил — если женщина не против поддерживать вместе с ним эту легенду, то лучше так, чем кто-нибудь узнает о его настоящих предпочтениях. Слава богу, что на не совсем обычной для представителя мужского пола внешности — достаточно длинных волосах, которые Илья для удобства завязывал в низкий хвост, и пирсинге — особого внимания никто не заострил и соответствующих выводов не сделал. Екатерина поддержала нового друга, хотя поначалу отнеслась к информации об Илье настороженно. Всей правды мужчина ей, естественно, не сказал: то, что он не только гей, но и невольный растлитель несовершеннолетних, кого угодно могло шокировать. Катин сын, Валерка, поначалу воспринял нового знакомого матери в штыки, но быстро понял, что Илья не собирается становиться ему новым отцом и разрушать жизнь их маленькой семьи, и тоже стал относиться к Илье вполне по-дружески.

С тех пор прошло два года. Общими усилиями Кати и Ильи кафе стабильно работало и обслуживало в основном проезжавших мимо дальнобойщиков, среди которых и появились первые постоянные клиенты. Иногда заглядывали путешественники на личных авто или любители автостопа. Совсем редко — так называемые плечевые: забираться так далеко от крупных населенных пунктов было довольно опасно, но даже это не останавливало некоторых особо отчаянных жриц любви.

Всем желающим утолить голод Илья был готов предложить за небольшую плату несколько простых первых и вторых блюд, салаты, выпечку, холодные безалкогольные напитки и горячий чай или кофе. Ни слабого, ни тем более крепкого алкоголя в заведении не подавали. Зато было спутниковое телевидение, интернет и бесплатный wi-fi для клиентов. Кафе не работало круглосуточно, в конце концов, отдых необходим всем, а Катерине нужно было присматривать за сыном. Но поскольку Илья обитал там же, в небольшой пристройке, где сделал для себя вполне уютное жилище с парой комнат и санузлом, он мог открыть припозднившемуся или, наоборот, слишком раннему путнику. Мужчина всерьез подумывал о том, чтобы пристроить к кафе хотя бы небольшое здание и оборудовать там что-то вроде мотеля, чтобы уставшие в пути водители могли отдохнуть и переночевать с комфортом, а не ютиться в кабине грузовика, припаркованного около кафе.

Был ли Илья счастлив в своей новой жизни? По крайней мере, он смог убедить себя в том, что был. Не рассчитывая более на сердечную привязанность — с этим было решено покончить раз и навсегда, слишком глубокие раны оставила на душе история предательства, он неожиданно обрел партнера на редкие ночи. Один из дальнобоев поначалу останавливался, чтобы просто поесть в кафе. А однажды остался у Ильи ночевать. Потом еще раз и еще. О своих визитах он благоразумно предупреждал заранее, с расспросами не лез и никаких взаимных обязательств не навязывал. В конце концов, даже в этом ненормальном мире ничто не могло связать двадцатитрехлетнего мужчину, которого в родном городке из рейса ждали любящая жена и маленькая дочка, и тридцатилетнего беглеца-изгоя, решившего спрятаться от всего мира и самого себя. Ничто, кроме кратких мгновений наслаждения — невозможного и запретного для первого, но такого желанного для обоих.

* * *

Илья переглянулся со стоявшей тут же за стойкой Катей. Женщина ничего не сказала, но многозначительно покачала головой и указала в сторону столика у самого входа. Там в одиночестве сидел паренек, согнувшийся чуть ли не вдвое и сжимавший тонкими пальцами керамическую кружку, словно даже в такую жару ему было холодно, и он пытался хоть как-то согреться. Одет он был в пыльную темную ветровку неопределенного цвета, под которой виднелась разорванная горловина светлой футболки. Грязная черная кепка скрывала волосы и была надвинута на лицо так, что его почти не было видно, только изредка из-под гнутого козырька поблескивали стекла очков, когда парень оглядывался по сторонам, словно чего-то или кого-то опасался.

— Очередной бродяга, — тихо сказал Илья, задумчиво покрутив одно из серебряных колечек в мочке уха.

Таких потрепанных жизнью горе-путешественников ему уже приходилось здесь видеть: одни водилы высаживали их у кафе, другие через какое-то время подбирали и увозили в неизвестном направлении. Добирались ли они до места назначения в целости или пропадали без вести на огромных просторах дорог страны — одному богу известно. Беспокоиться обо всех этих неприкаянных созданиях Илья смысла не видел, но частенько задумывался: что было бы с ним самим, если бы за душой не было ни копейки?

Сейчас он снова подумал о том же самом.

— Попросил только чай, видно, денег совсем нет, — будто прочитав его мысли, сказала Катя с горечью.

Невозможно было не заметить, что ей жаль с виду еще совсем молодого парня. Валерке недавно исполнилось шестнадцать, и Илья часто замечал, что проблемы подрастающего поколения женщина воспринимает так близко к сердцу, что готова принять под свое крылышко и обогреть всякую заблудшую душу.

— Давай накормим его, что ли? Не обеднеем ведь. — Илья ободряюще коснулся руки женщины и ушел на кухню, увидев благодарную улыбку на ее лице.

Когда Катя поставила перед пареньком поднос с обедом, тот вздрогнул. Голову он не поднял, наоборот, втянул шею в плечи, словно попытался сжаться в комок еще сильнее. Катя что-то тихо сказала пареньку, легонько похлопала его по плечу и тут же отошла, чтобы не смущать. Женщина вернулась за стойку, и вместе с Ильей с тревогой наблюдала, с какой скоростью парень уничтожал содержимое тарелок. Свой головной убор он так и не снял, и со стороны казалось, что еда как по волшебству исчезает прямо за грязным козырьком. Илья улыбнулся Катерине, слегка обнял женщину за плечи и поспешил снова на кухню: в кафе зашли новые клиенты, а значит, предстояло потрудиться над заказами.

Пока работники кафе были заняты, загадочного посетителя и след простыл. Остались только пустые тарелки и приборы, которые Катя унесла на кухню. Подкрепился, немного отдохнул и уехал с кем-то, подумал Илья и вздохнул с облегчением: если бы парнишка остался чуть дольше, Катерина непременно решила бы проявить к нему участие. От незнакомого человека всего можно ожидать, и ему не хотелось, чтобы у женщины были проблемы. Он любил Катю больше, чем просто друг, поэтому всячески оберегал и в обиду никому не давал.

День подошел к концу. Друзья проводили последнего клиента и вместе навели порядок на кухне и в зале. Илья проверил запасы продуктов, заготовки на завтра и проводил Катю до машины, чтобы попрощаться до утра. Потом пошел к себе в пристройку. Денек выдался напряженный, клиентов было больше, чем обычно, поэтому единственное, о чем он мечтал — остаться в одиночестве и завалиться с книжкой на диван. Голоден он не был, поэтому принял душ, переоделся и немедленно осуществил задуманное — взял начатую недавно новинку и улегся на диван в своей маленькой уютной гостиной, чтобы почитать под тихое щебетание музыки из колонки док-станции.

Но мечты — мечтами, а чтиво почему-то сегодня совсем не шло: сосредоточиться на тексте никак не получалось, мысль все время ускользала куда-то в сторону. После того, как Илья несколько раз перечел один и тот же абзац и ничего не понял, он решил, что на сегодня хватит. Видимо, усталость оказалась сильнее, чем он думал. Нужно было лечь пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть и выспаться.

Только уснуть тоже почему-то не получилось. Он долго ворочался с боку на бок. В голову лезли не только странные мысли, но и непрошеные воспоминания о прошлом — том самом судьбоносном прошлом, о котором он заставил себя забыть раз и навсегда два года назад и наивно полагал, что это ему удалось. Что послужило причиной того, что Илья снова обо всем вспомнил, он так и не понял, тщетно пытаясь отыскать ответ в событиях минувших дней, пока не забылся тревожным сном. Впрочем, через пару часов он проснулся и после безуспешных попыток снова заснуть решил, что раз все равно не получается отвлечься и расслабиться, лучше он пойдет назад в кафе и займет руки каким-нибудь делом. Вдруг удастся заодно разгрузить голову от ненужного мысленного хлама?

В кромешной темноте лишенной освещения пустой трассы и прилегавших к ней полей, ставшей уже вполне привычной для Ильи, которому не впервой было вставать посреди ночи или ранним утром, он обогнул здание кафе. Над стеклянной входной дверью, отбрасывая на землю пятно теплого желтоватого света, горел фонарь, который он всегда оставлял включенным на ночь, когда выключал всю световую рекламу. В тусклом рассеянном освещении Илья увидел, что на бетонном пороге прямо перед входом кто-то лежит. Он подошел поближе и склонился над фигуркой свернувшегося калачиком человека. По одежде он узнал вчерашнего пугливого посетителя, которого они с Катей угостили обедом — та же куртка и разорванная впереди футболка. Козырек смятой кепки торчал из кармана джинсов. Илья сокрушенно покачал головой, поглядев на лицо спящего, прикрытое длинной рваной челкой слипшихся волос, — на вид ему можно было дать от силы лет шестнадцать. Несмотря на неудобство позы и жесткость ложа, парень крепко спал, подсунув под голову тощий рюкзак и укутавшись в полы короткой куртки, и не услышал шагов подошедшего к нему мужчины.

— Эй, — шепотом сказал Илья и легонько потряс спящего за плечо, чтобы не напугать спросонья. — Проснись.

Парень открыл глаза и резко принял сидячее положение. Он попытался убрать с лица волосы и как-то совсем по-детски потер кулаками глаза, силясь проснуться, чем вызвал у Ильи усмешку. Потом пошарил в кармане, выудил оттуда очки и водрузил на нос. Только после этого он, видимо, понял, кто перед ним, и улыбнулся.

— Здрасте, — в окружающей тишине приветствие прозвучало неожиданно громко.

— И тебе не хворать, — ответил ему Илья. — Ты как тут оказался? Мы думали, ты уехал.

— Не-а, я не мог уехать, не поблагодарив вас за такой чудесный обед.

Илья не поддался на столь пафосную речь.

— Что, совсем денег нет? — спросил он со смешком.

Парнишка разом посерьезнел и понурил худые плечи.

— Нет. — Он поднял голову и посмотрел на Илью с такой надеждой в глазах, что тот смутился. — Можно, я у вас поработаю? Чтоб за обед заплатить и на дорогу немного скоплю. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я всё буду делать, что скажете, то и буду…

— Как тебя зовут? — Илья перебил горячечную тираду парня. — И сколько тебе лет?

— Матвей, — ответил паренек, — восемнадцать… почти.

— Насколько почти? — нахмурился Илья. Внутри у него появилось странное чувство — то ли дежавю, то ли просто какой-то смутной тревоги.

— Через пять месяцев будет.

— Ну, блин, приплыли.

Илья поднялся на ноги и под непонимающим взглядом Матвея нервно шагнул туда-сюда несколько раз, пока снова не остановился около парня. Он протянул Матвею руку, чтобы помочь встать, и сказал:

— Ладно, чего уж там. Пойдем внутрь, Матвей, поговорим. Замерз, наверное?

— Не-а, я закаленный, — ответил парнишка, обхватив ладонь Ильи холодными, как лед, пальцами, и тоже поднялся.

Внутри было тепло. Илья включил свет и наконец-то смог получше разглядеть незваного гостя. Картина, представшая его взору, удручала. Парня будто нарочно вываляли в придорожной пыли: грязная одежда, давно не мытые волосы, висевшие сосульками, чумазое лицо, руки с черными полумесяцами ногтей. Илья заметил и кое-что еще: на левой стороне лица Матвея красовался не до конца сошедший лиловый, но местами уже ставший желто-зеленым синяк, окружавший глаз и спускавшийся на щеку, и корочки почти заживших ссадин на скуле и подбородке. Видно, ему сильно досталось от кого-то примерно с неделю назад.

Мужчина вздохнул и отвел взгляд от лица несчастного. Потом снова оглядел Матвея с ног до головы. Получалось так, что на момент знакомства с Ильей Сергей и Матвей были ровесниками. И каким-то боком судьбе приспичило снова столкнуть его с несовершеннолетним пацаном. Только Сережка был не только от природы наделен породистой красотой, но и взлелеян всесторонней опекой близких и родных, которые души не чаяли в обожаемом ими чаде, а потому самовлюблен до крайности. Он всегда был одет не только аккуратно, но и стильно. Сережа на сто процентов был уверен в себе и в том впечатлении, которое производил на окружающих. В него было просто невозможно не влюбиться, и Илья повелся на его чары без особого труда.

Матвей же являл собой полную противоположность — худой, нескладный, с выпирающей грудной клеткой, острыми плечами и коленками. Бледный и невзрачный, словно воробышек, с тусклыми, небрежно отросшими русыми волосами и серыми глазами, скрывавшимися за стеклами очков в пластиковой оправе. Стоптанная обувь, простая одежда, которая даже будучи чистой, не привлекла бы к нему внимания, не говоря уже о том, что джинсы ему были велики, а из куртки он давно вырос. Илья подумал, что Матвей, видимо, никому в этой жизни не был нужен. Если у него есть родители, они растили его без любви и тепла, необходимого любому живому существу. Максимум, что Матвей мог вызвать у окружающих это недоумение: нужно быть ненормальным или мазохистом, чтобы почувствовать к нему что-либо, кроме жалости. А уж полюбить…

Илья подумал, что даже он, не знавший, что такое родительская забота, и то получил от воспитателей детдома больше тепла в детстве и юности, чем Матвей.

— Будешь кофе? — спросил он паренька.

— А можно чай? Я не очень люблю кофе, он кислый, — ответил Матвей.

Бедняга, наверное, отродясь хорошего кофе не пробовал, подумал Илья, но был приятно удивлен, что Матвей употребил по отношению к напитку прилагательное мужского рода. Он прошел за стойку и включил электрический чайник, чтобы заварить чай. Потом засыпал зерна в кофе-машину и включил программу приготовления американо. Пока готовились напитки, наделал побольше разных бутербродов и поставил тарелку с горой еды на стол перед Матвеем. Тот протянул руку, но тут же отдернул ее, глянув на свои чумазые ладони, и вопросительно посмотрел на Илью. Тот махнул головой в сторону двери маленькой уборной. Матвея тут же как ветром сдуло. Впрочем, уже через пару минут он снова восседал за столом и жадно уплетал первый бутерброд.

Илья налил свежезаваренный чай в большую кружку, положил побольше сахара, поставил на стол и сел напротив Матвея. Забавно сощурившись, тот подул на горячий напиток и осторожно отхлебнул. Стекла его очков мгновенно запотели от пара, поднимавшегося над кружкой. Илья снова усмехнулся: Матвей был таким простым и трогательным, что вызывал улыбку. В голове не укладывалось, как кто-то смог причинить вред такому безобидному созданию.

Мужчина отпил кофе и сказал:

— Извини, сразу не представился. Меня Илья зовут.

— Приятно познакомиться, — неразборчиво пробубнил Матвей с набитым ртом, попытался улыбнуться и протянул Илье правую ладонь. Илья обратил внимание, что с едой он управлялся левой рукой. Мужчина пожал руку Матвея и мысленно оценил своеобразный жест вежливости со стороны паренька — будучи левшой, он подал руку, более удобную для собеседника-правши.

Илья дождался, пока с тарелки исчезнут еще пара-тройка бутербродов, и решительно произнес:

— Ну, Матвей-почти восемнадцать, рассказывай, как тебя сюда занесло.

— Пешком пришел, по обочине, — Матвей проглотил очередной бутерброд и для надежности запил чаем. — А если вы в общем спрашиваете, то я из дома сбежал.

— И давно скитаешься?

— Дней восемь, наверное. Машины несколько раз менял, ночевал, где придется. Хорошо, если в кабине разрешали остаться, а нет — и на улице сойдет. Сейчас лето, тепло. Куда ехать, мне вообще по барабану, все равно искать никто не будет. Но телефон я на всякий случай дома оставил, по нему выследить могут. — Матвей потупил взгляд и пробурчал себе под нос. — Если захотят.

— Как это, если захотят? — спросил Илья, который прекрасно расслышал сказанное. — Родители тебя, наверное, уже вовсю ищут, беспокоятся.

— Да кому я нужен? Отцу точно нет. Он, небось, только рад, что я жилплощадь освободил.

— Подожди, давай обо всем по порядку, а то я уже запутался. Ты сказал, что пешком пришел. Что, прямо по трассе?

— Ну да. С водилой одним ехал, он обещал меня в ближайший город подбросить.

— И что?

— Да он, мудак, приставать начал. Сказал, что раз денег у меня нет, он хочет, чтобы я ему отсосал. Я сказал, что согласен, только пусть остановится. Ну, он начал тормозить у обочины, а я рюкзак схватил, открыл дверь и выпрыгнул. Он успел за майку схватить, но она старая, сразу порвалась, и я вывалился.

— Это он тебя так? — спросил Илья.

— Не-е, он уехал сразу, пока я там пыль глотал. Подумал, наверное, что расшибся. А я даже не содрал ничего. — Матвей коснулся пальцами ссадины на щеке и поморщился. — Это отец.

— За что? — Илья не ожидал подобного расклада. Что такого должен был натворить этот мальчишка, чтобы отец так избил собственного сына?

— Видосы с гей-порно у меня в компе нашел. Знал бы, что полезет, запаролил бы нафиг.

— Ну, дела, — только и смог выдавить из себя Илья.

— Он спросил, мол, зачем тебе это, ты что, тоже пидорас? А я ему: да, пап, он самый, живи теперь с этим, может, хоть это тебя тронет, раз больше ничего не трогает. Вы бы слышали, как он орал. Как ненормальный. Кричал, что со всеми нами такое надо сделать… Я чуть прямо там не блеванул. И сказал: может, с меня начнешь?

— Понятно.

Что было дальше, Илья и сам мог предположить, благо богатым воображением бог не обидел. И ненависть к людям с нетрадиционной ориентацией на себе тоже не раз испытывал. Только Илья всегда мог за себя постоять, а Матвей, видимо, нет. Или из-за своего юношеского упрямства не захотел.

Но кое-что Илье все же было непонятно.

— А мать что? Неужели не вступилась? — спросил он.

— Нет ее, давно уже. Отец сказал, умерла, только думаю, она просто нас бросила.

Матвей замолчал, чтобы допить остывший чай, потом продолжил свое невеселое повествование.

— Он никогда меня не замечал, не интересовался, почти не разговаривал. Вроде вместе жили, а будто чужие друг другу. Он покупал продукты, вещи, но денег никогда не давал. Собаку не разрешил завести, сказал, что ему и со мной хватает проблем. После того, как мы, ну, типа, пообщались, кстати, впервые лет за десять… Я вообще не думал, что делаю. Схватил рюкзак, паспорт, выгреб какую-то мелочь из карманов и дал деру. Мы на окраине живем, чуть пройти и окажешься почти за городом. Тормознул грузовик, сел и поехал. — Матвей перестал хмуриться и улыбнулся. — Мужик хороший попался, чаем угостил и конфетами. Все водилы нормальные были, кроме последнего.

С этими словами он вздрогнул: воспоминание о домогательстве было еще достаточно свежо и вызывало у Матвея отвращение. Наверняка парень был здорово напуган, поэтому и вел себя, как затравленный зверек, когда добрался до кафе, подумал Илья, вспомнив вчерашнего Матвея, который прятался от взглядов за козырьком кепки.

Одно из преимуществ и одновременно бед юности — наивная вера в людей, в их лучшие качества. Подвез, чаем напоил, не тронул — значит, хороший человек. Но Илья искренне не понимал, как на месте всех этих «нормальных и хороших» можно было не обратить внимания на то, что мальчишка избит, едет, сам не знает, куда, с пустым рюкзаком, без денег? Или обратили, но предпочли не вмешиваться не в свое дело? А один подонок и вовсе попытался воспользоваться тем, что парень оказался в безвыходной ситуации.

— Что ты планировал делать дальше, Матвей? Где жить, как, на что?! — в сердцах спросил Илья.

— Не знаю, но домой я точно не вернусь. Доехал бы до какого-нибудь города, нашел работу. Я все умею — посуду мыть, убирать, даже готовить немножко. Возьмите меня к себе, Илья. Пожалуйста, хоть на пару дней…

— Да с чего ты взял, что я буду тебе помогать? — Мужчина уже не на шутку завелся и сверкнул на Матвея острым взглядом светло-карих глаз.

— Вы тоже хороший, — уверенно произнес Матвей.

— Нет, Матвей, не хороший. — Илья набрал в легкие побольше воздуха и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. — И тебе нельзя здесь оставаться.

— Почему?

— Потому, что ты несовершеннолетний! У меня могут быть проблемы.

— Из-за того, что вы тоже гей? — тихо спросил его паренек.

— Тоже? — фыркнул Илья. — Да, в том числе из-за этого. Не для того я…

Мужчина осекся на полуслове и замолчал. Матвей вопросительно посмотрел на него, но понял, что продолжения не последует.

— Вы ведь не просто так тут оказались, верно? Я такой же, как вы, поэтому все понимаю, — сказал он.

Илья горько усмехнулся. «Тоже гей, ну надо же», — подумал он. Вот только жалости от пацана, который насмотрелся роликов с трахающимися мужиками и решил, что он голубее неба в ясный летний день, ему и не хватало.

Разговор зашел в тупик, и собеседники умолкли. Но в этот момент с бодрым звяканьем колокольчика открылась дверь, в кафе впорхнула Катерина. Оказалось, что уже шесть часов утра, на улице совсем рассвело, день обещает быть безоблачным и жарким, на парковке уже стоит пара грузовиков, и водители ждут открытия, чтобы позавтракать. Весь этот ворох новостей женщина хотела обрушить на Илью, но разом лишилась дара речи, увидев за столом улыбавшегося ей Матвея. Катя покачала головой, сгребла паренька в охапку и потащила к машине, на ходу бросив Илье, чтоб с завтраком справлялся сам, пока она отвезет Матвея к себе и приведет «это чумазое недоразумение» в божеский вид.

Через пару часов женщина привезла паренька назад. Матвей сиял чистотой, и даже как-то похорошел. Илья улыбнулся, заметив, что Валеркины вещи не только оказались впору, но и хорошо на нем смотрелись. Гардероб Матвея сменился полностью: футболка, джинсы, мастерка, абсолютно новые кеды, которые Катюшин сын не пожалел для нового знакомого, и даже яркая бандана, которая была свернута жгутом и повязана вокруг головы Матвея, чтобы длинная челка не падала на лицо. Он просто светился счастьем и широко улыбался, второпях рассказывая Илье о том, как гладил Барсика.

Стороживший Катин двор Барс был нечистокровным бульмастифом размером с теленка и никого к себе не подпускал ближе полутора метров, даже Валеркиных друзей. А тут совершенно незнакомый мальчишка смело подскочил к огромной псине и начал тискать. А Барсик заливисто лаял, чем привел Матвея в неописуемый восторг, вилял хвостом, весело прыгал вокруг парня и норовил облизать ему не только руки, но и лицо. И все это на глазах напуганной Кати и офигевшего Валерки.

Илья подметил, как паренек расцвел, когда почувствовал неподдельную доброту со стороны других людей. А Матвей, закончив делиться впечатлениями от знакомства с Катей и ее домочадцами, тут же заявил, что готов как следует потрудиться, чтобы отработать все свои подарки, и прошмыгнул на кухню. Пришлось Илье выдать ему фартук и разрешить мыть посуду. Впрочем, наблюдая за тем, как ловко Матвей управляется с кастрюлями, тарелками и столовыми приборами, он не пожалел, что сделал это. Матвей действительно не пропал бы и не умер с голоду: было заметно, что работать парень умел и любил. Если бы только он был чуть постарше, Илья с удовольствием предоставил бы ему и работу, и жилье. И не переживал бы о том, что кто-то посмеет снова обидеть этого светлого человечка, который, несмотря на все тяготы жизни, упавшие на его юные неокрепшие плечи, остался жизнерадостным и добрым.

От заслуженного обеда Матвей отказался под предлогом того, что утром и так объелся бутербродами. Но ужинать Илья все-таки его усадил. Клиентов в кафе уже не было, посуда перемыта, зал убран, а Катюша уехала домой, ласково потрепав парня на прощание по лохматой макушке. Она хотела забрать Матвея к себе, но Илья настоял, чтобы тот остался у него: если парня ищут, у женщины могут быть неприятности из-за того, что не сообщила о несовершеннолетнем найденыше в соответствующие службы. А делать это ни она, ни Илья пока не собирались. И раз уж он все-таки берет на себя ответственность за Матвея, заявил мужчина, пусть эта ответственность на нем и остается во всех смыслах. Побывать в гостях у Кати, Валерки и Барсика Матвей еще успеет и не раз.

— Хорошо, с отцом ты не ладишь, это я могу понять. А другая родня, Матвей? — спросил Илья уплетавшего уже вторую порцию ужина парня.

— У меня никого больше нет, — бодро ответил Матвей. — Ну, то есть, с маминой стороны, наверное, есть, но с нами никто из них не общается. А отец сирота, в детском доме вырос, потом в техникум учиться пошел, квартиру получил, на заводе работает.

Получается, что кроме непутевого отца, не принимавшего никакого участия в жизни сына, Матвею совсем не к кому обратиться за помощью и поддержкой, подумал Илья, все больше ощущая в этом нескладном юноше родственную душу. Только вот он никогда не был одинок, по крайней мере, у него были друзья.

— А друзья у тебя есть? Может, хм… парень? — поинтересовался мужчина.

— Есть, но не то, чтобы прям близкие. Так, общаемся по тихой. Сами понимаете — ни денег, ни шмота, ни фига. Кто с таким водиться будет? Только такие же, эм, странные. — Матвей, кажется, совсем не печалился своей участи изгоя. Привык или же в силу своего оптимистичного характера не стал париться по этому поводу?

— А парень… — задумчиво протянул Матвей. — Мне нравился Лешка, из параллельного. Но он вроде как не по парням. Да он не стал бы со мной даже базарить, он спортсмен, накачаный такой, к тому же красавчик, девчонки так и виснут. Я ж не девчонка.

— Прости, но с чего ты взял, что ты сам «по парням»? — спросил Илья с усмешкой. — Не подумай, что я над тобой смеюсь, — поспешно добавил он, опасаясь ненароком обидеть Матвея, — только ведь ни с того, ни сего такие выводы не делаются.

— Ага, сейчас вы скажете, что это все от нехватки внимания со стороны отца, что я типа подсознательно начал искать любви наподобие отцовской. Бла-бла-бла, и в итоге получаем пассивный гомосексуализм. А еще я рос без матери, соответственно, не было опыта общения с противоположным полом, и теперь я боюсь женщин, ну, то есть девушек. — Матвей состроил смешную ботанскую гримаску и вдобавок деловито поправил очки на переносице. — Не боюсь я их, просто они мне не нравятся. Не привлекают.

— Вот это ты загнул! — Илья от души хохотнул над выводами психолога-самоучки, но упрямо продолжил настаивать на своем. — Просто ещё не встретил ту самую, единственную.

— А сами-то вы что скажете? — неожиданно перешел в наступление Матвей.

— Сейчас речь не обо мне, умник, — Илья снова рассмеялся и дружелюбно хлопнул парня по плечу.

И правда, подумал он, а стоял ли перед ним самим выбор, кого предпочесть — мужчин или женщин? Терзали его сомнения или же он с легкостью принял свою ориентацию? Пришлось ли ломать свое мировоззрение и привыкать к тому, что он не такой, как все, или он всегда знал, что отличается от других? Илья никогда не обсуждал эту тему ни с кем из своих любовников или друзей, которые были в курсе его предпочтений. Но этот паренек, еще совсем неопытный, заставил его задуматься…

Пока он размышлял, заметил, что Матвей практически засыпает и уже с трудом сохраняет сидячее положение за столом. Илья отнес посуду на кухню и повел юного гостя в свои скромные владения устраиваться на ночлег. Впрочем, как только Матвей переступил порог жилища Ильи, его сон как рукой сняло. Ему так понравилась обстановка, что он обошел две небольшие комнаты несколько раз, чтобы все осмотреть и с разрешения хозяина потрогать. Паренек в очередной раз удивил Илью: на огромный телевизор и игровую консоль последнего поколения, которые Илья купил, чтобы в итоге они пылились без дела, он почти не обратил внимания. Но около книжного шкафа задержался надолго, с восторгом и благоговением разглядывая корешки томиков классиков, современников и совсем свежих авторов: в чтении Илья был всеяден, читал много и регулярно пополнял личную библиотеку.

Хозяин постелил гостю на диване — небольшом, но вполне вместительном для худенького невысокого Матвея, выдал ему футболку в качестве пижамы и легкий плед. Чтобы не смущать переодевавшегося юношу, Илья сразу отвернулся и ушел в спальню, но краем глаза все-таки успел заметить ещё не сошедшие синяки на груди и животе Матвея: видимо, ударами по лицу отец не ограничился. Слава богу, что обошлось без переломов, подумал мужчина.

— Можно? — робко спросил Матвей, показывая пальцем на одну из книг на полке. Коснуться широкого тисненого корешка без разрешения он не осмелился.

— Конечно, только недолго, договорились? — ответил Илья.

Матвей кивнул и осторожно вытащил книгу. В огромной футболке он казался еще более маленьким и тощим. Илья был выше и шире на несколько размеров, а на Матвее она висела как на вешалке и доставала ему до середины бедер, смешно походя на платье. Илья улыбнулся, пожелал гостю спокойной ночи и ушел в спальню, оставив дверь наполовину открытой: сбрасывать со счетов возможный риск быть не только ограбленным, но и убитым своим юным гостем он не стал, хотя сомневался, что Матвей мог таить в себе такие «секреты». Паренек показался ему простым и открытым. Добрым, отчасти наивным в жизненных вопросах и совершенно бесхитростным.

Лежа в постели в темноте маленькой комнаты, Илья смотрел на луч света, пробивавшийся из гостиной, и под доносившийся оттуда тихий шелест страниц книги, которую читал Матвей, думал о том, что еще вчера сильно ошибался на его счет.

Такого человека, как Матвей, можно полюбить. И как же повезет тому счастливчику, которого полюбит он сам — в свое время, когда поймет, что значит любить по-настоящему. И, несмотря на печальный опыт прошлого, а, быть может, благодаря ему, Илья был бы рад оказаться на месте этого счастливчика…