Мгла над Рыжим островом (джен)

На первый взгляд, все было спокойно. Солнце медленно ползло к горизонту, постепенно окрашивая стволы сосен в розоватый и рыжий цвета. Складывалось ощущение, что деревья кто-то нарисовал отдельно от острова и теперь заливает их смесью закатных цветов. Песок тихо шуршал, он не был чистым и опрятным, как на отведенных под купание частных пляжах, оттого было легче легкого наступить босой ногой на шишку, тонкую опасную ветку, которую ветер принес из глубины острова или на острую ракушку. Часто бывало, что, взамен на полученную рану и пролившуюся кровь, песок Рыжего острова позволял найти на набережной заповедника кусочек бирюзы, янтаря или интересный красивый камушек.

Пахло морем и солью, воздух был какой-то дикий от ветра со стороны большой воды, им хотелось продышаться, чтобы тебя продуло, выгнало из легких застоявшийся спертый воздух четырех стен. Этот дикий ветер летел прямиком в сосновый лес, путался там между частых тонких стволов, постепенно замедлялся и отдыхал, мешаясь с пряным запахом просыпающейся земли.

От воды к берегу была пристроена небольшая пристань, с колышком для веревки. После досок шел снова песок, мелкая трава и с самого начала леса вглубь вела террасная тропа. Не очень аккуратно, но добротно сложенная, она вела через деревья, будто приглашая полюбоваться тем, как падает на них солнечный свет.

Шумело море, рассыпчато лизали песок волны, изредка кричали чайки. Из самого леса не доносилось ни звука, ни пения птиц, ни кваканья лягушек.

Добираться по тропинке до заповедника Максимильяно решил потом и не в гордом одиночестве. Но стоять и любоваться морем уже не хотелось, налюбовался. Песок всё ещё никак не хотел вытряхиваться из бороды и ушей и временами поскрипывал на зубах. Максим задумчиво покрутился на месте в поисках достойного занятия и прислушался. Подозрительный был лес, очень подозрительный. Тихо, слишком тихо. Поразмыслив, Максим сел на опушке, сложил ладони раковиной и принялся в неё квакать. А то где это видано — в лесу лягушки не квакают.

Спрыгнув с пристани на песок, Сельма вдохнула полной грудью и взглянула на лес. Закатное солнце оставляло оранжевые следы пятнами, словно деревья были всего лишь палитрой для художника. Сотрудница скривилась.

— Извини, дорогой пейзаж, сегодня я обожаю серые тучи и дожди, — пожав плечами, мол, не в этой жизни, северсталька покрепче схватилась за лямки рюкзака и потопала в сторону леса вслед за ветром.

Первые несколько минут тишина успокаивала и дарила отдых. Потом Мортенссон спрятала руки в карманы плаща, напевая себе под нос родной мотив из игры, чтобы хоть идти с каким-то сопровождением. Молчание леса если не напрягало, то просто вызывало не самые приятные эмоции. Не должно так быть.

Как и любой представитель морского народа, Себастьян Вэйн обожал такие вот дикие пляжи, на которых редко можно было встретить кого-то живого. Одиночество и единение с природой: ласковым ветром, мерными волнами и шуршанием листвы — вот, что точно никогда не приестся клопу.

— Как же много в Королевстве прекрасных и неизведанных мной мест, — пробормотал Себастьян, оставляя море и накатывающие волны позади, направляясь к кромке леса, где уже виднелись остальные сотрудники.

Себ, хоть он в этом никогда и никому не признается, расслаблено выдохнул — идти куда-то одному точно не хотелось.

Бездонная фляга кофе и стаканчик из жижевской кофейни были главной опорой МакАлистера в этот вечер. Благодаря им полукровка ощущал себя полным сил и готовым на подвиги, хотя и осознавал, что уснет на месте, если только закроет глаза при моргании на долю секунды дольше, чем надо. Волшебная палочка в форме отвертки покоилась в кармане. Ярко-алая бандана на шее была завязана на манер пионерского галстука, и Рико неосознанно тянулся пригладить яркие углы ладонью. Это тоже отвлекало от сонливости.

Дорога была понятной и, кажется, уже организованно истоптанной мезахистами. Это радовало: в компании сотрудников чаще всего было комфортно и интересно. Пати уверенно проследовал к товарищам, однако, не спешил приветственно болтать, а уж тем более петь. Ну, пока что. Просто не получалось пить кофе и петь одновременно.

Одной из немногих страстей Киви всегда были пляжи и море. Сотрудница в принципе считала, что вода — её стихия, которая помогает снять напряжение, разложить мысли по полочкам или просто хорошо отдохнуть. Поэтому за день, проведённый на пляже, Ли была готова даже прогулять любимую лекцию в Мезе! Увидев вдалеке ребят, Киви ускорилась, периодически чуть ли не падая в своей спешке. Наконец-то, когда Вью их догнала, она позволила себе отдышаться и автоматически схватилась за свой раздваж.

— Простите, опаздывать — моё любимое занятие! — устало улыбнулась сотрудница и убрала локон волос с лица.

— Приветы! — Билли нагнала остальных сотрудников и быстро обняла знакомых, — Как дела?

Народ собирался, а лягушки всё никак не хотели присоединяться к Максиму и хоть немного поквакать. Возможно, они просто стеснялись его перебить, очень уж хорошо получалось у Максима квакать. Максим вытащился из кустов, одернул новенькую рубашку и засиял улыбкой, как невысокий парковый фонарь.

— Ну что? Идём по тропинке? — Максим попрыгал для разминки, похлопал руками по бокам и зашагал на месте, повернувшись туда, где, по его мнению, просто обязан был быть заповедник или куда им там надо было идти.

— А, дети Адама, — глухой женский голос упал на разговоры мезовчан как плед на котят, которые заигрались на кровати. — Здравствуйте. Как я и говорила, мы снова встретились.

Дейзи Рут обвела сотрудников пронзительными серыми глазами и шутливо коснулась кончиками пальцев мужского короткого цилиндра на голове. Тот ей удивительно шел, вместе с длинной льняной рубахой, доходящей почти до колен и кожаными штанами, со старомодной шнуровкой по бокам. На этот раз к образу старой знакомки добавилась еще и серьга, свисающая только с одного уха. На тонкой длинной цепочке болтались бусины, засушенные цветы и даже какие-то странные желтоватые косточки, напоминающие чьи-то клыки.

— Вы в заповедник, — она не спрашивала, смотря куда-то сквозь головы сотрудников. — С побережья есть только одна дорога, и она ведет именно туда. Пойдемте, — Рут вдруг по-доброму улыбнулась и поманила сотрудников за собой. — Доведу вас до домика, он вам понравится.

Женщина, не оглядываясь, пошла в сторону тропы. В старой расшитой цветными нитками сумке, которая была перекинута через плечо, так ее шагам раздавался тихий скрежет — в сумке можно было заметить блеснувшие ракушки или кусочки ярко-алых кораллов с берега острова.

— Вы когда-нибудь видели люцифернов? — она спрашивала в пол-оборота головы, неспешно, но уверенно шагая по доскам тропинки. — Они выглядят как рой красивых светляков, но, попадая в миры, наполненные магией, принимают свою истинную форму. В ней они выглядят как летающие, светящиеся головы, с крючковатыми уродливыми носами и пустыми глазницами, их длинные волосы развеваются по ветру, напоминая дырявую занавеску.

Рут остановилась, пропуская вперед себя сотрудников, видимо, чтобы ее рассказ был услышан всеми.

— Они могут сильно обжечь, если их коснуться, — женщина проводила взглядом одну из студенток. — Но если предложить им расчесать волосы, то выяснится, что люциферны по своей сути очень безобидны и всегда благодарны за такую услугу, — неожиданно весело закончила Рут и кивнула на ветви деревьев. — В полете они часто путаются шевелюрой в ветках и кустах. Носите с собой гребни, когда ходите в незнакомые места.

Внезапно светлый, теплый, просвечивающий закатным солнцем лес исчез. Прибывшие оказались в полнейшей, кромешной тьме.

— Добра! — озарился улыбкой МакАлистер, наконец оторвавшись от кофе. — Светляки — это не очень хорошо. Видели мы таких на болотах. Про них знаете какие ужасы пишут! Сам, конечно, не видел, чтобы кто-то умер, но про баньши-то правда оказалась... Надеюсь, у этих ваших голов нет манеры въедаться в чужие тела. Интересно, они бы приняли Эврику за свою? Ну, она, конечно, явно посимпатичнее, но тоже ведь голова.

— Ребята, давайте держаться вместе?! Тут ни черта не видно. У кого-нибудь есть фонарик? Или магия огня? — заволновалась Лиззи.

— Домик! Заповедник! Люциферны! Занавески из дырявых волос! Носы! Цилиндры! Конечно, нам понравится! — закивал Максим со счастливым видом на все слова прекрасной незнакомки в кожаных штанах. Кожаные штаны, которые хорошо сидят, это уже огромный показатель прекрасности. Поход только начал казаться по-настоящему приятным... — Магия огня есть у меня, но с первых шагов жечь заповедник, наверное, неправильно!

Мортенссон шумно вдохнула и выдохнула, отгоняя от себя кошмары, навеянные Куифен в тихие ночи. И осторожно раскрыла сжатый кулак — небольшой огонёк приятно грел руки и мог помочь с тьмой.

— У вас такие красивые бусы! — успела восхищенно выдать Билли, прежде чем все погрузилось во тьму.

Девочка резко затормозила, пытаясь вспомнить, о чем говорила Дейзи Рут. Было что-то про светляков в виде больших голов, которых не стоило касаться. Зная, что она сама не прочь потрогать что-нибудь интересное (особенно, если это были красивые ботинки или сверкающие украшения), девочка спрятала одну руку в карман толстовки, другой же покрепче сжала ладонь Киви.

— Мне о ней кто-то из клопов рассказывал, — прошептала Билли в сторону Киви, — Дейзи Рут, кажется. По-моему, я с ней не встречалась, хотя ее имя когда-то упоминали, мы в тот момент с Тишью боролись.

— Мне она доверие ее вселяет, — поделилась своими мыслями Соколова и бросила краткий взгляд на незнакомку, шедшую впереди.

В таких ситуациях тело ведет себя удобнее, чем разум, поэтому вскоре глаза мезовчан начали привыкать к темноте, раньше казавшейся непроглядной. Они оказались все в том же лесу, но только глубокой ночью, вместо раннего вечера. Черненые сосны качались над их головами в медленном танце, из-за стволов выплывали огоньки и нервными зигзагами перелетали террасную тропу. Неба и звезд практически не было видно из-за крон деревьев, воздух дышал прохладой, ночной сыростью, цветами и еще чем-то, заставляющим резко морщить нос.

Далеко впереди, будто бы в конце тропы, загорелись маленькие желтые огоньки, явно принадлежащие обитаемому жилью. Словно в ответ, вдоль тропы засветился зеленоватым и голубым лесной папоротник. Его скрученные мохнатые спирали начинали медленно разворачиваться, насыщаясь светом и цветом. Смотреть на это было как-то нервно, будто закончится время в тот момент, когда огромный лист развернется во всей красе.

— Ну, вам туда, — голос Рут возник неожиданно, а саму женщину почти не было видно в ночном полумраке. — Не заблудитесь. Вы же хорошие волшебники, не так ли? — По интонации можно было понять, что женщина улыбается. — Мне надо успеть добраться до города, пока не поднялись волны. Странное место, прекрасное. Не забудьте про люцифернов.

Рут медленно отошла от сотрудников в темноту, а затем исчезла, не было даже звука удаляющихся шагов. Будто и самой провожатой не было вовсе и им всем это нагрезил лес, который и сам будто спал, погруженный в ночную прохладу.

Папоротник развернулся уже на треть и за спинами мезовчан резко треснула ветка. Из темноты выпорхнула гигантская бабочка и судорожно пронеслась мимо лица Максима, задев его щеки мохнатыми крыльями. На стволах ближайших к тропе деревьев налились болезненным сиреневым цветом какие-то наросты, не то древесные грибы, не то какие-то воспаления. Они мягко пульсировали, а кора вокруг наростов серела, теряя цвет и осыпаясь, словно пепел.

Со стороны далеких уютных пятнышек-окон вдруг раздался приглушенный расстоянием вскрик. От этого небольшого звука из-за спин мезовчан вдруг поднялась целая стая шуршащих бабочек, видимо, родственники той, которая задела крылом молодого человека. Испуганные насекомые сумбурно полетели кто куда, попутно врезаясь в студентов Мезы и толкая их вперед. Сельме одна из бабочек врезалась в затылок и теперь судорожно копошилась там, так, что можно было чувствовать кожей головы ее мягкое брюхо и цепкие лапы. Несколько насекомых задели лапками и крыльями лица Киви и Билли сотрудников, а одна бабочка, врезавшись в Себастьяна, так и осталась сидеть на одежде, быстро твердея и тяжелея на глазах.

Максим прищурился на внезапный огонёк в кромешной тьме и бочком-бочком решил, что держаться и правда надо вместе, особенно вместе с Сельмой.

— Люблю ночной лес, он полон загадок, шорохов и бархатной уютной тишины, -мечтательным баритоном протянул Максим над ухом у Сельмы, — А ещё огней, папоротников, сказка, одним словом! Бабочки! — радостно гаркнул Макс, шарахнувшись назад и чуть не наступив на кого-то или что-то. Главное, что он успел вовремя прикрыть рот, вот что главное. Убеждённым вегетарианцем Максим не был, но есть предпочитал то, что он кладёт в рот сам, а не что-то, что туда залетает.

— Ну это, бежим, там кто-то в темноте кричал, явно же надо туда бежать! — пожал плечами Макс, отбиваясь от бабочек, и быстро зашагал в сторону огоньков.

— Ночной лес — мой триггер, так что аккуратнее говори мне на ушко, локтями бьюсь больно, — зубасто улыбнулась Сельма.

Она дёрнулась и едва не потянулась к маленькой книжечке с выдуманными молитвами, которая хранилась во внутреннем кармане.

— Спасибо, что хоть не сожгли, — сотрудница тяжко выдохнула, услышав шуршание за спиной. Никакая прогулка по островам не могла обойтись без приключений. — Снимите с меня это... создание, вдруг мне лес отомстит за убийство одной бабочки, — Мортенссон старалась не дёргаться и не двигать головой, чтобы бабочка ещё больше не запуталась

— Святой Триединый! — отбиваясь от бабочек руками, Киви негромко выругалась. — Ненавижу насекомых, даже, если они такие красивые! Очень плохой знак.

Стараясь увернуться от очередного мотылька, Ли присела и панически закрыла голову руками. Это произошло скорее рефлекторно, чем обдуманно. Сотрудница старалась не представлять скрытые способности этих бабочек и то, что потом может вырасти на лице от их прикосновения.

— Может, просто зайдём в домик? — неуверенно произнесла Кив, понимая, что идти на крик было глупым решением. Но иначе никак!

— Ауч, — Билли от неожиданности схватилась за лицо, потирая ушибленные щеку и нос, чего-чего, а подобного она точно не ожидала, оставалось лишь надеяться, что, несмотря на размеры бабочек, ни на их крыльях, ни на их лапах не было яда. Девочка не успела насладиться красотой ночного леса, зато здорово испугалась и начала уже переживать за состояние других сотрудников.

— Эй-эй, все в порядке? — тихонько спросила она, стараясь не повышать голос. Все же можно было случайно спугнуть еще стайку бабочек, а получать по лицу в очередной раз не хотелось, — не знаю, на что надеялась Дейзи Рут, говоря про хороших волшебников, но я хорошо только ботинками швыряюсь.

Билли подошла ближе к молящей о помощи Сельме и запустила руки в ее прическу, осторожно освобождая трепыхающуюся бабочку и отпуская ее. Конечно, стоило брать ее перчатками или чем-то похожим, но Шайн быстрее делала, чем думала.

Винчестер пригнулась и быстро пошла вперёд.

— Давайте быстрее, не теряйтесь. Если что, цепляйтесь друг за друга, цепочкой. Попробуем пройти. Я первая.

Триша давно услышала топот по тропе и теперь с недовольным лицом заканчивала раскладывать на крыльце ветлечебницы красивые перламутровые открытки, словно хотела открыть торговлю на ночь глядя.

— Ну и что ты вопил? Принесла я твою еду, распугал всех бабочек. — Она повернулась к сотрудникам, которые внезапно вышли со стороны леса, и обратилась уже к Себастьяну, который так и не смог оторвать от себя одну из бабочек. — Почеши ей под крылом, это защитный механизм, она перестанет морозиться и тут же улетит. Здравствуйте.

Профессор поднялась со ступенек, на которых до этого сидела по-турецки и подошла к сотрудникам. Девушка собрала часть обрезанных кудрей в хвостик, в то время как оставшиеся локоны топорщились на затылке, придавая профессору относительно серьезный вид. Рукава ее рабочей мужской рубашки оставались закатана до локтей, и можно было без труда разглядеть деревянный, искусно выполненный протез, повторяющий отсутствующую левую руку. Вдоль деревянного предплечья, по ладони и к пальцам изредка пробегал свет, как если бы по существующим в дереве венам текла кровь. Правая же рука была исколота и исцарапана так, будто Триша воевала с армией дворовых тигров как минимум. Старые черные джинсы и конверсы мисс Шелест серебрились не то краской, не то грязью.

За спиной профессора уютно горели окна лечебницы, больше похожей на деревянный гостевой дом. Над широким, высоким входом висела табличка с нарисованным сфинксом, неподалеку от этого дома виднелся поменьше, где проводились серьезные операции. Скатные крыши обоих домиков успела порасти густым слоем мха, который цвел мелкими цветками, горящими в темноте, словно колючие звезды. На небольшой, расчищенной площадке перед крыльцом прямо в воздухе висели волшебные световые шары, испуская желтоватое свечение. Теперь можно было понять, что шары освещали плоские корзины, заваленные большими снопами лесной травы.

— Большое спасибо, что пришли, я вас ждала. Да, простите, что не смогла встретить, мне нельзя было оставлять пациента одного, когда на острове ослабла защита, — Триша недовольно сморщилась, как человек, у которого все идет абсолютно не по плану. — Добрались хоть нормально?

Она вдруг нахмурилась и повернула голову, прислушиваясь к чему-то за своей спиной. Потом быстро поманила к себе сотрудников и вернулась на крыльцо, раскладывая открытки.

— Так, — как ни в чем не бывало продолжила профессор. — Вижу новеньких, меня зовут Триша Шелест, преподаватель из Мезы. Веду уход за магическими существами, Таро и еще несколько предметов, держу ветлечебницу и заповедник, вы тут и находитесь. Колдующие есть?

— Ой, мисс Шелест! Как я рада Вас видеть! — Элизабет широко улыбнулась, искренне обрадовавшись Трише. — Сегодня точно будет что-то милое и интересное, я уверена, — шёпотом Лиззи проговорила кому-то в толпу, — кого мы сегодня увидим, мисс Шелест? Дракон? Клювокрыл? Что-то большое и магическое? Такое "уууу".

Лиззи округлила глаза и развела руками под звуки.

Триша выглядела сейчас как Адам, когда спасал сотрудников от очередной беды. Правда, потрёпанная, словно ей пришлось подраться с детьми из-за "крестиков-ноликов", но раны и прическа придавали ей особого шарма. Сельма облегчённо вздохнула: по крайней мере, сейчас она была в условной безопасности и рядом со светом, где тени не выглядели уж слишком жутко.

— Могу только колдовать огнём и выращивать тыквы, так что почти не колдующее пушечное мясо, да, — Мортенссон поправила сползшие очки.

Максим на всякий случай несколько раз повторил про себя слова обоих известных ему заклинаний, сбился, запутался и махнул рукой, рассеянно сбив с траектории ещё одну бабочку. Он уже почти начал думать, как же они выберутся в город, когда поднимутся волны, и честно пристроился за впереди идущей Лиззи. Никогда не надо мешать добровольцу, вызвавшемуся идти вперёд. Если есть такой, значит, тебя жрать будут хотя бы вторым.

— Добрый вечер профессор, — расплылся в хомячьей улыбке Максим и чуть поклонился, поскользнулся и исполнил сложный пируэт человека падающего, но не сдающегося. Через несколько секунд он победил и помахал широкой ладонью. — Я знаю два заклинания, меня колдун учил! А где головы?

— Если не считая того факта, что среди нас почти нет волшебников, и почти у всех потекло по ногам просто от обычных бабочек, — Киви Ли неловко улыбнулась, — то да, мы в порядке. А на счёт вашего вопроса. Я могу говорить с птицами, если это как-то пригодится.

— Не я. Здравствуйте, мисс Триша, — Билли улыбнулась преподавательнице и хмуро глянула на зазря ободравшего Сельме прическу Себа, после чего поспешила оглядеться.

На Рыжем острове Аттано до этого момента ни разу не была, поэтому с любопытством разглядывала и крыльцо лечебницы, и табличку со сфинксом (интересно, а у него был нос или все же нет?), и саму мисс Шелест, которая даже в рабочей одежде умудрялась выглядеть очень волшебно.

Открыткам, разложенным на ступенькам, девочка уделила чуть больше внимания, слишком уж красивыми те были.

— Кто у вас тут лечится? Почему ослабла защита? Почему тут такие бабочки? Я слишком много вопросов задаю, да? — девочка прикрыла ладошкой рот и смущенно улыбнулась.

Триша нервно хохотнула в ответ на Лизины предположения и кивнула:

— Какие еще головы? Ха-ха, а вот и то самое, кстати, большое и магическое. — Профессор выложила из коробки последнюю открытку и мотнула головой, указывая куда-то вверх.

В этот момент крыша главного дома скрипнула и на ней начали проступать очертания того самого пациента. Он лежал, удобно обвив гигантским длинным телом мягкие ото мха скаты крыши и поджав под себя тонкие собачьи лапы, на одной из которых белела повязка. Густая черная шерсть отливала синим, такой же хвост покоился на одной из половинок крыши, спускаясь мохнатым кончиком прямо к лицу Рика. Огромные вороньи крылья были сложены на спине, придавая существу какое-то сходство с нахохлившейся птицей. Между тем, на длинной гибкой шее не было морды. Не было даже клюва или пасти. Голова плавно свесилась поближе к сотрудникам и на мезюков уставилось лицо. Оно не было похоже на привычное человеческое лицо, с костяной маской было сходств куда больше. Через прорези на ребят смотрели умные живые глаза, носа не было, а на месте рта можно было заметить тонкую линию, уходящую на скулы и к затылку, туда, где из черной шерсти топорщились высокие острые уши. При желании можно было хорошо представить, как рот трескается в широчайшем зверином оскале. Во лбу существа переливался и светился овальный камень чуть неправильной формы. Среди черной шерсти, то между крыльев, то в загривке, вспыхивали искорки тех же цветов, которыми светились насекомые и растения в лесу. Теми же цветами переливался мох под лапами создания. Стоило одной из искорок вспыхнуть и скатиться по крыше вниз, в кусты, как растение само начало наливаться странным светом. Животное казалось воплощением той самой ночи, которая не вовремя упала на Рыжий остров.

— Мне он свое имя не сказал, поэтому я назвала его Черныш, — лицо-маска по-совиному развернулась к Трише и та вздернула брови, мол, что хотел, то и получил. — Он не опасен, прибыл на остров где-то с пару месяцев назад.

Хвост существа вдруг сполз ниже, к открыткам, подцепил одну и вместе с ней втянулся обратно на крышу.

— Черныш на агрессивен, он абсолютно разумное сказочное создание и питается всем подряд. К примеру, вчера ему понравилась моя коллекция почтовых открыток и при вас он доедает как раз последнюю партию моих лимитированных открыток про города. — Триша не выглядела расстроенной этим фактом. По ее лицу было понятно, что, если Черныш захочет есть мезовчан, вопрос об отчисляющихся отпадет сам собой.

— Но проблема, конечно, не в том, что Черныш сожрал все открытки, — профессор нагнулась, подняла одну из открыток и протянула свесившемуся вниз хвосту. — Его магия настолько сильная, что одним своим присутствием Черныш изменяет мой остров. И, боюсь, если он тут задержится, то Кетцаль знает, что еще может случиться, помимо вечной ночи и больных растений, видели нарывы на стволах по дороге сюда? Я вот так уже не первый день здесь торчу. Ваша помощь нужна, чтобы быстрее обновить защиту острова и для еще кое-чего. Одной это делать небезопасно, хоть у меня и есть толика силы, чтобы исполнять желания, — профессор хитро улыбнулась и уперла руки в бока. — Ну и лекция у меня одна пропала, так что будем считать, что ваша помощь сегодня идет взамен пропавшему занятию! Вы готовы?

— Готовы, куда уж денемся, — Мортенссон задумчиво почесала затылок. — А если его погладить, он меня сожрёт так же, как и эти открытки?

— Нам тут одна прекрасная леди обещала летающие головы с носами и дырявыми волосами, которые надо расчесывать. Но шерстяная хрень с крыльями и камнем во лбу — это тоже хорошо, — несколько пришибленно выдавил из себя Максим и протянул руку, чтобы потыкать пальцем в неагрессивного Черныша. Но тыкать поостерёгся. Иногда чувство самосохранения начинало превалировать над дуростью.

— Готовы, капитан! — важно кивнула Билли, все еще находясь в небольшом ступоре от увиденного. Не сказать, что Черныш был очень уж милым, но назвать пугающим его тоже нельзя. Всеядность существа тоже не особо отталкивала (Шайн для благого дела была готова пожертвовать ногой), но открытки все равно притягивали ее внимание, она кивком показала на них, не зная, к кому именно обращается: к Чернышу, мисс Трише или другим сотрудникам:

— Они вкусные?

Отмахнувшись от навязчивого желания разделить с пациентом мисс Шелест трапезу, чтобы понять, что он находит в кусках разукрашенной (пусть и очень красивой) бумаги, Билли перевела взгляд на преподавательницу.

— Чем мы можем помочь?

— И он сам понимает, что ломает остров? А чем болеет? Ну, его магия разве не может воздействовать на него самого, чтобы изменить до здорового вида? А может его это, в Чумной заслать? Наведет там порядок. Хуже-то не сделает! — МакАлистер забыл спросить, что именно надо делать и к чему готовиться. Но и это тоже подразумевал в своих озвученных вопросах, уверенный, что можно обойтись без явных слов.

Киви застенчиво поглядывала на так званного Черныша. Она не испытывала перед ним страх, но с неизведанными существами стоило держаться на расстоянии до тех пор, пока не станут известны их сильные и слабые стороны. Помимо прочего, создание обладало огромным магическим фоном, который влиял на целый остров. А что он мог сделать с человеком, который плохо колдует или не занимается магией вовсе!

— Значит, мы будем лечить лес, его обитателей или присматривать за Чернышом? — Вьюнок с интересом наклонила голову и решилась взглянуть в глаза существу. — Готовы, мисс Шелест, всегда готовы.

— Черныш... Мило.. — Аня посмотрела на пациента и согласилась с тем, что он безобидный, по крайней мере внешне. — Сделаем все что нужно! Ну и попытаемся не напортачить, а то всякое бывает...

Триша перестала улыбаться и потерла одну из царапин на правой руке, заговорив тише. Слова про прекрасную леди она пропустила мимо ушей, что-то напряженно раздумывая. Мезовчанам постоянно встречался кто-то удивительный, это была традиция, и сейчас удивляться такому у профессора не было ни сил, ни времени.

— У, Патрик, все по порядку, сначала плохие новости. Черныш прибыл с другом. Он того же вида, только шерсть светлая, почти как перламутр в речных ракушках, очень красивое создание. Я не знаю, как называется их вид, больше похож на грифонов или андросфинксов, но в волшебных животных черт ногу сломит. Черныш и его друг должны были передохнуть тут во время весеннего перелета и улететь несколько дней назад, но этот друг погиб.

Профессор задрала голову, проверяя, как реагирует волшебное животное на ее слова и заговорила еще тише.

— Точнее, я думаю, что ему помогли. Примерно в это же время защита острова упала почти до нуля, она еле тлеет. Я не знаю, что могло погубить такое большое животное, но Черныш соглашается улететь только в том случае, если получит останки своего друга. Видели камень у него на лбу? У его друга похожий, только выглядит как обсидиан, матово-черный. Сам Черныш идти наотрез отказывается и с тех пор засел на крыше, потому что дом на данный момент — самое защищенное место заповедника.

В этот момент свет от одного из волшебных светильников упал на лицо профессора и стали лучше заметны синяки под глазами и морщины, прорезавшие лоб Триши, когда та хмурилась. Рыжий остров задумывался как абсолютно безопасное место, передышка для редких, исчезающих волшебных животных на их пути или как конечная точка, место, где они будут жить в достатке. В человеческих больницах не убивают людей, в заповедниках не должны умирать их обитатели.

— К чему я спрашивала по поводу колдующих, кто может, заготовьте щитовые чары на всякий случай. Если знаете что-то еще, используйте, защитите себя и друзей. Ни в коем случае, не вздумайте, пожалуйста, применять атаку, Лиза, никакого огня, фаерболов или морозов в лесу, я не знаю, чем это может кончиться. Только защита и смекалка, все по-старинке. И вот еще что, смотрите, на поляне перед вами пучки травы. В каждой корзине свой вид растений. Акация, мята, корни зверобоя. Свяжите из них по небольшому букетику, так, чтобы можно было сунуть в карман, только пошустрее. Один человек мне нужен для того, чтобы сорвать крапиву, она растет вон там, у бочек с водой. К сожалению, рвать надо голыми руками и без корня, иначе трава будет работать не так хорошо. Потом стебли крапивы добавите к остальным букетам. Чертополох, самый колючий и больной, уже связан, поэтому у меня и рука такая. Опережая ваш вопрос, сообщаю, что все перечисленное прекрасно подходит для того, чтобы защитить от злых духов или отогнать их. Особенно крапива и акация. Учитывая, что мы не знаем, что тут происходит, любые средства хороши. Плюс, эти пучки потом помогут в восстановлении защиты, так что постарайтесь не терять их, когда пойдете вглубь леса.

— А-а-а, как сложно, можно мне пойти порвать крапиву и пострадать? Спасибо, — махнув на всех рукой, Сельма подошла к бочкам с водой и присела. Изуродованным ладоням не хватало только пострадать от растений, чем сотрудница и принялась заниматься. Приходилось работать быстро, чтобы не навлечь на себя ещё большие ожоги, но Мортенссон даже умудрялась не ругаться на несчастные растения.

— А что сразу Лиза? Я вообще тут самая мирная, — Винчестер надулась и отвернулась от мисс Шелест. Обидевшись на всех, Лиззи пошла вязать букеты.

"Ну, и пожалуйста. Сами будете потом себя защищать, если какой-нибудь монстр выпрыгнет на вас". Всё еще продолжая дуться, Лиззи агрессивно связывала букетики, не смотря на обжигающую крапиву.

— Да-да, и никаких торнадо... — во вздохе аэроманта-Патрика слышалось столько горечи, будто бы ему действительно постоянно запрещали вызывать ураганы, а он совершенно без них не мог. — Да, понятно. Защищаемся, но не вредим. А третьего у них точно не было? Ну, рыжего или что там положено...

МакАлистер прошагал к корзинке с корнями. Они казались подходящими для букета в жижевском стиле.

— Венки надо плести. И на шею вешать. А потом и во врага метать, как чакру.

Сверкнув улыбкой, полукровка оформил модель тощей мандрагоры и сунул в карман. В силу такого оберега верилось слабо, то ли дело гайки или узорчатое рифление прута арматуры! Город все прочнее захватывал МакАлистера, и в лесу дампир ощущал себя странно и неловко.

Себастьян внимательно выслушал профессора, нахмурившись на очередном упоминании ослабления защиты, и тяжко вздохнул на моменте смерти друга Черныша. Куда-то идти, особенно в неизведанный лес, где обитали злые духи или еще что похуже, Вэйн не хотел, но и оставлять мисс Шелест без помощи было последним делом. Поэтому русал вздохнул, нахмурился, но подошел к корзине с мятой, где уже была Билли.

— Я никогда не вязал букеты, но я готов помочь, — он взял стебельки ароматной травы, складывая их вместе, чтобы затем перевязать плотно другим стебельком. Вышло криво, но как-то держалось.

— Сельма молодец, мы с Сельмой в следующий раз пойдем бить крапиву палками, правда, дорогая? — Билли улыбнулась. Себ трудился рядом, и девочка ему подмигнула, — Довязывай оставшееся, я все.

Услышав, что волшебники нужны на предмет защитных чар, Максим моментально потерял интерес к разговору и слушал краем уха. Так долго внимательно слушать в таких обстоятельствах было невыполнимой задачей. Черныш тихо шуршал крышей, в лесу что-то блёкло вспыхивало и тут же гасло, мерещились светящиеся глаза. Пахло травами и сыростью, голос Триши слишком органично вплетался в общую картину.

— Букеты? Букеты — это можно, — Максим очнулся, когда все уже занялись делом, — Пусть будет акация.

Максим сел возле корзины, вытащил себе на колени акацию и принялся перевязывать небольшие разнокалиберные букетики растущей здесь же рядом осокой.

— О! Крапива! Крапиву надо добавить, если я правильно слышал, давай сюда, я добавлю.

Макс вытянул длинную руку и достал пучок крапивы. Лицо у него немного перекосилось, но букетики, больше похожие на морских ежей, обогатились жгучим стеблём каждый.

Почему-то Киви казалось, что в этом деле замешаны охотники на волшебных существ, почти обычные браконьеры. Она обернулась назад, чтобы убедиться, что со спины не нападут.

— Этот город запомнил своих героев, — поддерживающе хлопнув Сельму по плечу, Киви принялась рвать второе важное растение — акацию. Вышел очень солидный пучок, который девушка перевязала своей резинкой для волос. Воодушевленная и радостная, она вернулась назад к ребятам с победным криком:

— Теперь все злые духи будут избегать нас!

— Да, вам придется самим, помочь мне в такой ситуации некому. Я остаюсь с пациентом, дом безопасен, но не на сто процентов, я не хочу терять тут еще кого-то. Если бы что-то хотело уничтожить и меня тоже, оно бы давно это сделало, так что я думаю, что интересуют его именно волшебные животные. Ну что, все готовы? Тогда еще раз повторю, что вы должны сделать, — Триша мотнула кудрявой головой, будто собираясь с мыслями, и указала рукой на другую тропинку, ведущую с поляны в лес. Темнота там казалась еще гуще, особенно после света от волшебных шаров.

— Вы должны забрать с собой камень из головы погибшего волшебного существа и восстановить защиту в трех оставшихся хранилищах. Две задачи, вы справитесь. Хранилищем может быть что угодно, вы встретите банки, бутыли или даже корзинки, в них раньше горело зачарованное пламя — знак того, что защита работает. Вы должны будете спалить букеты своих трав в каждом из трех хранилищ. Если увидите, что защитный предмет невозвратно поврежден, замените его и также сожгите в нем траву. Так, что еще. — Мисс Шелест нахмурилась и скрестила руки на груди, затеребив подвеску, вылезшую из ворота рубашки.

Лес вокруг них по-прежнему молчал, не пели птицы, не трещали ветки под копытами оленей и не стрекотали кузнечики. Прохлада ночи казалась обманчиво приятной, а ватная тишина рано или поздно начинала давить на уши.

— Постоянно помните про защиту. Не потеряйте траву. И не бойтесь, страшнее вас тут сегодня никого нет, — профессор, наконец, снова улыбнулась и кивнула головой. — В путь, господа, время не ждет, тропу вы можете видеть. Возьмите с собой один из световых шаров, и жду вас с хорошими новостями.

— Не волнуйтесь, мы всё сделаем! — обернувшись, Максим отсалютовал мисс Трише и зашагал в тёмный лес на встречу мёртвому другу Черныша и банкам, которые надо поджигать.

— Я что-то не уверен, что мы — самые страшные тут, — пробормотал Себастьян, осматривая сотрудников и гадая, кто же возьмет светящийся шар. Он, конечно, неплохо видел в темноте, но все же недостаточно. Подойдя к началу тропинки, Себастьян оглянулся, ожидая, когда другие сотрудники направятся в лес, и схватил Билли за руку, боясь то ли потеряться самому, то ли потерять девушку. Стать жертвой очередной разбушевавшейся бабочки совсем не хотелось. Билли покрепче сжала ладошку Себастьяна.

— Вот так обычно все и происходит, нам говорят, что делать, а потом отправляют одних, — доверительно шепнула девочка другу, — Иногда в таких походах нас бьют.

— Разумеется, они боятся нас больше, чем мы их, — улыбка Патрика выглядела довольно фальшивой. — Только вот, не обязательно быть страшным, чтобы убить кого-то волшебного и могущественного. Может, нам стоит знать, кого лучше не пробовать погладить в этих местах?

Рико усмехнулся, хлебнул кофе и приготовил отвертку, заменяющую ему волшебную палочку. Может, потребуется даже защищаться от своих же, если увлекутся. Но хотелось верить, что дело обойдется слаженной обороной и успешным походом. Северсталец неторопливо двинулся по тропе, готовый поднимать воздушный щит или противодействовать чужой магии. То, что Пати успевал высматривать грибочки особого сорта, можно было отнести к разведке местности.

Спрятав в карман букет с вплетённой крапивой, Сельма выслушала инструкции и покачала головой. Не обойдётся всё одним лишь сбором и сожжением, думалось ей, но отступать уже не было смысла.

— Так точно, — она взглянула на тропинку и закатила глаза — ничего безопасного в темноте она не видела. — Пойдёмте, товарищи мезахисты.

Заметив, что никто не захватил световой шар, Ли хотела уже потянуться к нему, но уступила Лиззи и решила держаться рядом с ней.

— У тебя есть трава и оружие, поэтому сегодня мы лучшие подружки, Лиззи, — Киви взяла Аню под руку, чтобы та не отставала от компании, и выдвинулась за ребятами.

Подобрав стрелы и лук, Лиззи, не теряя времени взяла световой шар, букет и шагнула вперёд.

— Давайте ребят, побыстрее. Мисс Шелест, мы поможем.

По узкой тропинке с трудом могли передвигаться два человека плечом к плечу. Утоптанная земля в полумраке казалась серой, и только мерцающие голубым папоротники добавляли света и странной атмосферы в лесную чащу. То, что сотрудники с каждым шагом углублялись именно в чащу, сомневаться не приходилось. Остров был не слишком большой, очень скоро домик Триши остался невидим за прямыми, как мачта, соснами, которые, в свою очередь, начали смешиваться со старинными и корявыми дубами. Черные в темноте деревья протягивали узловатые ветки между молодыми сосенками, словно хотели дотянуться до непрошеных гостей, давили сверху-вниз ощущением внимательного взгляда из-за перекрученных толстых ветвей. На них тоже мерцали яркие точки света, как на шерсти Черныша, только в этой части леса их можно было увидеть целыми россыпями, сливающимися в яркие пятна. Они были на стволах деревьев, встречались под ногами мезюков. Ботинок Билли как раз попал в такое пятно и теперь тоже мерцал. С одного из молоденьких дубов на девушек, упало несколько светящихся, капель, так много в каждой из них было искрящихся точек света.

Вскоре тропинка завернула круто направо и вышла на небольшую поляну. Вероятно, раньше она была меньше, но теперь молодой кустарник по ее периметру был вырван или вытоптан, на стволах ближайших дубов без труда можно было заметить глубокие борозды, как от чьих-то когтей. Тех самых светящихся точек там было больше всего. Они укрывали практически всю поляну неровным слоем, а также медленно, но упрямо поднимались вверх от лежащего на поляне огромного существа, как будто из того выходила таким образом жизнь или кровь. Перламутрово-белый мех, как внутри у речных ракушек, был всклокочен и смят, одно гигантское, когда-то прекрасное крыло сломано и неловко подвернуто под тело, другое распласталось по поляне и маховые перья даже задевали оставшиеся кусты. Длинная шея вытянута, будто животное пыталось уползти из последних сил и тянулось к выходу из перепаханной когтями поляны. Видимых ран на нем не было, но искорки света возникали на его шкуре все больше и больше. Через лапы и хвост уже начинали прорастать лесные травы, неведомые, с таким же светлым оттенком как шерсть погибшего. Волшебство уходило в землю, и сквозь тело сказочного создания уже начинал прорастать лес. Морду ему заменяла костяная маска, а нужный камень почти вывалился из жесткого лба, дав возможность длинному белесому цветку прорасти через то же место. Вытащить камень не составляло труда.

Неподалеку от погибшего создания валялась небольшая банка. На ее дне тлели алые угли, зачарованные так, чтобы не вываливаться из стекла, а к горлышку была присоединена цепочка. Ветка, на которой раньше висела банка с защитным огнем, была обломана и валялась тут же.

— А может, его можно собрать обратно? Ну, или собрать киборга. Красивое же чудище. И перья эти... Я буду полжизни жалеть, что прошел мимо! — мародерствовать Рико все же не стал, хотя и вглядывался довольно долго в костяную маску, пытаясь поймать следы эмоций своим непослушным даром.

— Кто ж тебя так, а?

Не дожидаясь ответа, северсталец отошел и стал оглядывать поляну и тьму за деревьями, готовый оборонять поджигателей, если потребуется.

— Если там Черныш, то это, наверное, Беляш, — благоговейным громким шепотом сообщил Максим миру и подошел к костяной маске, — Я не знал его, друг Горацио, но бедный Беляш, думаю, я бы его полюбил...

Зрелище на поляне сильно впечатлило Киви. До этого момента она ещё не видела умершее волшебное существо, особенно, если трагический инцидент произошёл не случайно. Поза животного кричала о том, что оно пыталось спастись или даже убегало от кого-то. Светящаяся кровь на деревьях указывала на то, что что-то напало ещё в воздухе, поэтому, скорее всего, умело летать тоже.

— Не хочу медлить, у меня плохое предчувствие, — недавний крик всё ещё стоял в голове Ли. Она быстро подняла банку, запихивая туда часть своего букета, оставив себе только небольшую веточку акации, на всякий случай. Клоп начала раздувать угольки, чтобы трава могла загореться, что и произошло мгновение спустя.

Вид умершего существа не вызывал у Мортенссон ничего, кроме всепоглощающего чувства... красоты, что ли. Ни жалости, ни сочувствия к несчастному северсталька не ощущала — искорки света словно подмигивали, выделяясь на светлой шкуре. Всё же, жизнь и смерть были действительно могущественными творцами.

— А вот и камень, — подойдя поближе, Сельма осторожно вытащила камень и спрятала в карман. Белый цветок теперь мог прорастать без проблем. Осталось теперь вернуться к сотрудникам и сжечь букет, как только банка будет готова.

— Что же здесь произошло? — Вэйн внимательно осмотрел поляну, ткнул в светящиеся точки пальцем и перевел взгляд на банку. Киви уже успела запихнуть туда акацию и даже раздуть угольки. Над поляной поплыли тонкие и ароматные струйки дыма.

— Надо же теперь повесить, — Себастьян заприметил невысоко толстую ветку, вот только сам он точно не дотянулся бы до нее. — Билли, залезай на плечи и вещай банку.

Вэйн присел, ожидая, когда Аттано залезет, чтобы поднять ее к выбранной ветке. Аттано, сморгнув подступившие слезы, послушно залезла на плечи Себастьяна и, приняв банку, в которой уже разгорелись угольки и начали тлеть травы, повесила ее на торчащий крюком сучок.

— Вроде крепкий, упасть не должно, спускай.

Огонек в банке кашлянул, дернулся и загорелся ровнее, освещая все вокруг приятным и живым светом. Одна из защитных точек острова снова была активна.

Если приглядеться внимательнее, то от поляны с разыгравшейся трагедией вела еще одна тропа. Она петляла и огибала деревья, уводя путешественников из чащи и возвращая в сосновый лес, который смотрелся бы куда лучше в обычную ночь, со сверчками и запахами цветов и моря. Ветра не было, поэтому шаги по тропе раздавались гулкие и слышимые. Обычно в такие моменты хотелось провалиться под землю, это казалось лучшим вариантом, чем быть съеденным воображаемым монстром, бегущим следом, на звук твоих же неуклюжих шагов.

Деревья в этой части леса были наиболее «заражены» теми самыми сиреневыми наростами. Странного папоротника тоже было больше. На плечо Максима сверху свалился какой-то мелкий многолапый зверек типа белки и безвольным кулем упал на землю. Под папоротником, метрах в полутора от тропы, можно было заметить лосиный круп, лежащий в таком же бездыханном состоянии, а еще чуть подальше листья папоротника освещали целую семейку зайцев с оленьими рожками. На всех этих животных, как и на погибшем друге Черныша, не было видимых следов повреждений, но тельца выглядели высушенными и исхудалыми, будто из них выпили саму жизнь.

Самыми живыми в этом окружении казались только мезовчане и гигантские бабочки, то ли дело пропархивающие между деревьями.

Через несколько метров тропа снова вильнула, далеко впереди показалось море, но в темноте его легко можно было перепутать с очередной поляной. Второе хранилище было закреплено надежнее, но явно необычным способом. Широкую банку увивали стебли какого-то дикого плюща, отчего она оказалась прикрученной к стволу дерева. Горлышко банки было заткнуто телом мертвой вороны, которая не то упала в нее, падая строго вниз, то ли ее, мертвой, просто заткнули банку, прервав смертью жизнь защитного огонька. Кроме того, по всей это конструкции явно проползла не то гигантская улитка, не то слизень — и банка и птица были увиты фосфоресцирующей гадостью. Гадость, вероятно, была не ядовита и вполне счищалась, какое-то насекомое уже уничтожило ее с одной стороны банки. На дне той также тлели маленькие угольки, ждущие, чтобы их накормили.

— Кладбище диких животных, — прошептал Максим, в тишине безветренной ночи говорить было уместно только шепотом, — А вот и банка. Полная банка вороны. Вам нужна ворона?

Максимильяно грустно выпятил нижнюю губу и заломил брови, вспоминая несчастную белку. Ворона была извлечена из банки и нашла покой (возможно) чуть в стороне от дерева.

— Ну, ничего не жаль на благо островов, — вздохнул Макс, с треском отодрал от рубашки один рукав и тщательно обтёр им банку от слизи. — Поджигайте кто-нибудь другой, я что-нибудь напутаю опять и пол поляны сожгу.

Чем дальше в лес заходила компания, тем сильнее тревога бушевала в душе Киви. Говорят, что женщины обладают лучшей интуицией, чем мужчины. И прямо сейчас внутреннее чутьё подсказывало Киви, что убийца животных и волшебного существа был поблизости. Кто мог разделаться с целыми семействами и не оставить следа? Вряд ли кто-то один. И он летал. И не выглядел устрашающим, ведь звери не сразу убежали, хотя могли бы.

— Чёрт, а если это всё из-за тех странных бабочек? — рассуждала Киви вслух. Догадка была дикой, но логичной, если подумать, что они всё время были под носом у сотрудников, когда перед этим им рассказали историю люцифернов. Не хватало вот только ужасных голов с пустыми глазницами.

— Слишком много мертвых тел, — Вэйн тяжело вздохнул. — Что ж, зажжем в этой дыре, — пробормотал он, а после подошел к хранилищу, закинул в него принесенные травы и раздул угольки под ними, тут же кашляя от дыма.

— Бабочки? А мне кажется это из-за той странной незнакомки... — ответила на слова Киви Соколова. — По крайней мере, бабочки были известны мисс Шелест...

Ароматный дым пополз из этой банки и от этого остатки слизи мгновенно высохли и отпали невесомыми лоскутами. Огонек призывно загорелся, не нагревая стекло и не обжигая. Вторая точка снова была активна. На кожу Максима попало несколько капель слизи, просочившихся через ткань рубашки, поэтому на следующие пять минут ему было обеспечено постоянное чихание. Если бы он потрогал слизь голыми руками, то заработал бы такие же нарывы, какие росли на деревьях.

Тропа, между делом, снова виляла в лес. Становилось понятно, что она круговая и ведет от домика заповедника через весь остров, чтобы можно было проверять точки по периметру острова, одну за другой. На этот раз она уводила помощников заповедника между колючими кустами ежевики, низкой порослью голубики и клюквы. Деревья расступились, и перед глазами, насколько хватало полумрака, раскинулась открытая местность с огромными гладкими валунами, словно великан раскидал их по земле. В этой части острова было устроено самодельное болотце, небольшое, но питало его озеро в северной части заповедника. В обычное время болото бы кишело птичьими вскриками и кваканьем десятков лягушек. Глубокими, тяжелыми от жары летними ночами на этих болотах цвели небольшие звездчатые лотосы, толстые стебли которых шли в еду множеству пресноводных русалок, кикимор и водяных. Осенью здесь ткали серебристую паутину маленькие кветы, забытые всеми духи-паучата, которые могли соткать волшебный наряд, если их попросит об этом сильная ведьма.

Болотистая местность этой части острова отличалась отсутствием высокой травы и большим количеством мхов. Те обросли валуны, сделав их мохнатыми, и при солнечном свете эта земля пестрела бы всеми цветами охры, кораллового, малахитового и коричневого.

Но сейчас растения были темные, бесцветные. Воду болотца ничто не беспокоило, она была стоячей и плоской, как черное, непроглядное зеркало. Неживой.

Под ногами Лиззи хрустнули позвонки маленькой змейки. Та, к счастью, уже была мертва, и ее маленькие крылья обвисли нелепыми тряпочками и успели запылиться. Множество таких волшебных крылатых змеек усеивало тропу, проходящую через центр болотца, словно из них разом вышла вся жизнь.

Через пару шагов от мезовчан, на большом валуне было заметно углубление. В нем находилось вместилище защитной магии, но теперь осколки стекла были разбросаны по мшистой земле вокруг, а некоторые еще и с силой втоптаны в мох, повредив хрупкие растения до основания. Пара угольков, чудом оставшихся в нише валуна, едва тлели остатками тепла.

Хранилище было уничтожено и его нужно было чем-то срочно заменить, пока угли еще могли дать огня.

Взглянув на лежащие тельца крылатых змей, Сельма пыталась удержать себя от сувенира домой. Из подобного можно было сделать неплохое чучело или даже амулет... Встряхнув головой, северсталька шагнула дальше, осторожно переступая через останки.

— Билли, тащи свой ботинок сюда, — Мортенссон взглянула на слабо тлеющие угольки. Действительно, обувь, которая могла резко вспыхнуть, подходила для очень важной точки защиты. Подумаешь, что она может прогореть.

Летучие змейки, которые больше не летали, вызывали ощущение тоски. Рико почесал отверткой какой-то чахлый куст, пытаясь разбудить прячущуюся живность, оглядел ветки наверху и разочарованно вздохнул. Даже город был более живым, чем это место. Чего уж говорить о нормальных болотах, где можно поцеловать галлюциногенную лягушку. Печаль быстро уступала место гневу. Хотелось вопреки напутствиям призвать мощный ветер и натворить разрушений, будто бы это могло что-то исправить.

Северсталец медленно сосчитал до четырех. Собирался до десяти, но сбился, отвлекся и забыл продолжить. Где-то во мраке была опасность. Возможно. Рико на всякий случай ждал.

Себастьян все больше убеждался в том, что остров превратился в один большой могильник. Он сам не понимал, то ли ему хотелось спасти тех, кто был еще жив, то ли спастись самому.

— Интересно, кто способен на это? — Себастьян, опуская пальцы в прохладную воду, чтобы смыть светящиеся частицы и успокоить зудящий ожог от крапивы. В этот раз он не представлял, как может помочь остальным, поэтому просто решил не мешать и осмотреться, стараясь не задерживать взгляд на трупах существ.

Билли было жалко и змеек, маленькими трупиками которых были усеяна тропинка, и растения, которые тоже казались совершенно неживыми. Девочка очень надеялась, что их путешествие на Рыжий остров действительно поможет спасти местный заповедник, и все будет не зря. Поэтому девочка, решившись, подошла к усеянному осколками месту для хранилища, стянула с ноги левый ботинок и, балансируя в позе аиста, поставила обувь в углубление.

— Прощай, родной! Ты служил мне верой и правдой долгие годы и был самым лучшим ботинком в мире, — Билли шмыгнула носом и попрыгала на одной ножке в сторону Патрика.

Круг замкнулся. Поднялся, наконец, ветер и с выдохом пронесся над головами сотрудников, оживляя местность одним своим порывом. Тропа убегала из болота дальше, ныряла в кусты, за которыми вдруг виднелись неожиданно яркие и какие-то настоящие окна клиники. Тропинка привела их обратно.

Триша перестала делать новые травяные вязанки из защитной травы и резко поднялась с крыльца. Опережая ее вопросы, существо на крыше вдруг развернуло крылья и пружинисто спрыгнуло на землю, подняв сильный ветер. Он разметал остатки несобранной травы по поляне и сильно качнул висевшие в воздухе световые шары. Оказавшись перед мезовчанами, Черныш выгнул лебединую шею и вплотную приблизил морду-маску к лицу Сельмы. Триша легко догнала своего пациента и отрицательно покачала головой, мол, не дергайся, все в порядке.

Черныш поднял лицо-маску выше, обводя взглядом всех помощников. Умные глаза разглядывали их прически, подмечали выражение лиц, застрявшие в волосах веточки и мысли, которые для волшебного существа не были секретом. Наконец, создание снова опустило маску к девушке и замерло, словно окаменело. Было не совсем понятно, нападет ли оно при неловком движении или замерло в ожидании того, зачем ходили сотрудники.

— Можно, — не слишком уверенно улыбнулась Триша, выглядывая из-под крыла Черныша и показывая Сельме большой палец. Рука оказалась правая, пораненная чертополохом вдоль и поперек, поэтому одобряющий жест вышел кровавый.

— Все целы? Кому надо обработать раны, подойдите ко мне. Спасибо помощь, защита будет работать нормально, осталось заново растопить камин, — непонятно поделилась мисс Шелест.

Сельма глядела на Черныша в ответ. Не каждый день на тебя смотрело волшебное существо, едящее открытки. Его хотелось осторожно погладить по маске и отправить домой, но сотрудница иногда всё-таки отличалась чувством самосохранения. Медленным движением северсталька достала камень его друга и протянула его существу, с лёгкой улыбкой ожидая ответных действий со стороны Черныша. Отступать без приказа не стоило, так что пока злодейка продолжала рассматривать животное, словно пыталась выцарапать его дивный образ на своей памяти.

— Так кто на самом деле сотворил всё это, мисс Шелест? — по-детски наивно недоумевала Киви, иногда подозрительно поглядывая в сторону бабочек. Это стало ещё одной причиной держаться подальше от насекомых. Заправив локон светло-русых волос за ухо, Вьюнок ещё раз оглянулась, как положено любому сотруднику с приобретенной в Мезе паранойей.

С появлением ветра вернулась хотя бы часть нормальных лесных звуков, шорох листьев и тихий шепот, который должен быть в лесу всегда.

Черныш вдруг по-собачьи ткнулся лбом в девушку, снова замирая. В этот момент камень исчез из ее рук, а Черныш выпрямился, разминая крылья. Все сотрудники на долю секунды, да и сама Триша ощутили этот толчок, будто волшебное существо ткнулось лбом персонально в каждого.

— Советую если не лечь, то хотя бы сесть, — улыбнулась Триша.

Существо помяло лапами траву, присело, как кошка во время атаки на голубя и вдруг резко подпрыгнуло, забираясь по высоким соснам наверх. Деревья жалобно затрещали, на всех оставшихся полетели обломки веток, иголки, древесная пыль и даже несколько вполне живых и ошарашенных белок. Мисс Шелест резко выбросила левую руку и сделала движение, будто проводила ладонью по дуге. Над мезюками полыхнули защитные чары, и все возможное, что могло выколоть глаз или оставить синяков, отлетело от них в разные стороны. Где-то наверху Черныш расправил крылья, сделал взмах и скрылся с глаз.

— Я еще сомневалась, кто из вас развалит мне остров, — беззлобно проворчала Триша и сняла чары. В ее шевелюре, несмотря на это, застряло с десяток сосновых иголочек. — Вижу, все целы и не разбиты, так ведь? — Профессор устало улыбнулась и вздохнула. — Спасибо всем большое. Не знаю, что или кто побывал в заповеднике, но теперь самое время передохнуть. Магия Черныша развеется быстрее, если мы зажжем камин, кто хочет, пойдемте со мной. Камин в основном здании и есть сердце охранной магии, он горит постоянно. К слову, летом от него не жарко, а зимой вполне тепло, — мисс Шелест почесала нос и оглядела мезовчан. — Если хотите, конечно, можете вернуться на материк тем же путем, но грести придется уже во время настоящей обычной ночи. Не самое лучшее время для путешествий по морю, если только у вас нет чего-то мощнее весельной лодки. Господи, самое тихое ваше приключение, пропал ботинок! Не человек! — Профессор тепло прищурилась, глядя в сторону моря. С той стороны доносился звук больших волн, и для мисс Шелест это было чуть ли не самым большим награждением.