Барбатос (гет)

Ты была самой обыкновенной жительницей Спрингвейла — в детстве ты средне училась, вела себя как обычный активный ребёнок, твои родители были среднестатистическими, и жили вы в типичном для своей деревни маленьком, но вашем собственном уютном домике; о Глазе Бога — главном средстве выделиться из толпы — и говорить нечего было.

Со временем у тебя даже начали развиваться комплексы по этому поводу, но ты совершенно не знала, в какую сторону двигаться, чем хочешь отличаться — умом? Силой? Трудолюбием? Может быть, невиданной в твоей стране красотой, чтобы каждый Луди Гарпастум именно тебя выбирали кидать в толпу мяч?

Ты совсем не знала, чего именно желаешь. Хотелось бы отпечатываться в памяти людей, но какими именно качествами?

Очень скоро о собственных планах «начать отличаться» пришлось пожалеть. Тебе исполнилось 18 — это тот самый день, когда каждое разумное существо может узнать имя своего соулмейта. Да, обычно все говорят «человек» вместо «разумное существо», но этот случай явно не твой.

Ты с трудом заснула в свой особенный день, поскольку много ворочалась и не могла перестать думать о том, кто же является твоей родственной душой. Каждую минуту проверяла собственное запястье, боясь пропустить момент, когда имя чуть заметным светом вспыхнет на твоей коже и останется там до конца твоей жизни. Хоть мама и напомнила перед сном, что ты родилась вечером, паранойя по этому поводу ещё долгое время не проходила.

Даже продрав глаза ранним утром, даже не выспавшись, ты всё равно стабильно мельком проверяла свою руку каждую минуту. Ты не могла нормально разговаривать с кем-то, не могла сосредоточиться на учёбе, в твоей голове было только одно: ну кто это? Девушка? Парень? Вы станете закадычными друзьями или неразлучными возлюбленными?

Вечером ты немного успокоилась по этому поводу, а потому за праздничным ужином тебя пришлось спасать, поскольку ты подавилась и едва не задохнулась после того, что случайно увидела на коже, пока наматывала спагетти на вилку.

Барбатос

Нет ничего страшного в том, чтобы прожить всю свою жизнь без соулмейта, верно? Порой люди всю жизнь найти друг друга не могут, даже если поиск их родственной души становится целью всей жизни. Просто продолжай жить своей жизнью…

Родители оказались понимающими. Окружающие тактично не спрашивали об имени или предпочитали больше не затрагивать эту тему после твоих грубых замечаний. А вот одна из твоих подруг, которой ты показала свою метку, оказалась то ли не очень преданной, то ли не очень умной, в результате чего ты стала достоянием общественности. О тебе шептались, шутили; кто-то сочувствовал, кто-то кидал в спину издёвки, иные просто смотрели на тебя, как на статую в музее, но, к счастью, дальше деревни этот слух не пошёл.

Кажется, после такого было бы впору стать монахиней, но служить много столетий назад пропавшему Архонту точно не было твоей мечтой.

Лелея мечты теперь уже о спокойной жизни, ты собралась переезжать в Мондштадт.

Ты мечтала завладеть вниманием людей, но не таким способом. Этот опыт точно нельзя назвать положительным, более того, он на долгое время отбил у тебя всякое желание выделяться из толпы.

О Барбатосе после всего произошедшего ты даже и не думала. Ты вообще давно начала носить закрытую одежду, перекрывавшую пресловутую надпись. Находилась в активном поиске себя и параллельно работала, сняла маленькую квартиру — в одиночестве и так комфортно, зато остаётся больше свободных денег в распоряжении.

Вдобавок ко всему этому твои планы о рутинных днях разрушил дракон, который с незавидной регулярностью нападал на город. Пришлось ограничить свой маршрут: теперь он состоял только из твоего офиса, квартиры и продуктовой лавки. Ну ладно, ещё порой ты заходила к своей единственной родственнице из Мондштадта.

И, кажется, в этот раз она была не очень довольна твоим появлением.

— Ты бы хоть освежилась, Т/и, прогулялась где-нибудь в сквере. У меня сейчас времени совсем нет. Иди-иди, дракон вряд ли нападёт именно в день, когда ты решила прогуляться, — тётя настойчиво подталкивала тебя к дверям, и больше ничего не оставалось, кроме как перестать её беспокоить.

На улице и правда оказалось лучше, чем дома — тепло, солнечно, звуков нет лишних… Не было, пока ты не вышла из двора её дома и не начала приближаться к центральным улицам с теперь уже имевшимся намерением хоть немного развлечься — тётя была права, стоит хотя бы на минутку приглушить свою паранойю и порадовать свои лёгкие свежим воздухом.

Вокруг для переживавшего регулярные нападки города было необычно много людей, активно переговаривающихся друг с другом; вдобавок на каждой живой улице обязательно стоял бард, перекрикивавший эту какофонию голосов своими песнями, которые, кажется, наизусть знал уже каждый житель Монда.

Не вслушиваясь в шум улицы, ты задумалась о своём, и пару раз по твоей невнимательности тебя сбили бегающие сломя голову дети, но и на это ты не обращала никакого внимания.

Ноги по привычке принесли тебя к статуе Анемо Архонта, как и было всегда до того, как ты стала затворницей. Это было самое первое место, к которому ты целенаправленно пошла сразу после того, как получила свои ключи от квартиры. Ты знала, что никогда не встретишь его, и тем не менее тебе было интересно узнать, как он выглядит. Пускай скульптор вряд ли передавал его черты лица точно, что-то от него должно было остаться, верно?

Может, родственная душа и не самое главное в жизни, но когда ты смотрела на эту статую, на душе всё равно начинали скрести кошки от обиды на то, что из всех людей в Тейвате именно тебе попался он.

— Эмм… П-привет, — ты услышала голос за своей спиной и обернулась.

Там стояли переминающиеся с ноги на ногу парень с букетом одуванчиков в руках и девушка, нервно трущая запястье, на котором было написано имя. Оба выглядели одинаково неуверенно и смущённо. И оба смотрели друг на друга с надеждой. Только девушка ещё и с подозрительностью во взгляде.

— Привет…

— Так это ты мой соулмейт? Могу я посмотреть на имя на твоём запястье?..

— Конечно, — парень вытянул слегка дрожащую руку вперёд, давая собеседнице возможность прочитать имя.

— Фух, я уж думала, что брачное агентство ошиблось. Эм… Так что мы будем делать?

Это уже слишком.

Ты раздражённо и, стыдно признаться, завистливо наблюдала за новоиспечённой парочкой родственных душ, которые без всякого зазрения совести смотрели друг на друга радостно, нежно и смущённо, и не замечали (или не хотели замечать) твоего мрачного взгляда. В конце концов парень вручил своей суженой букет, и те удалились прочь, обсуждая, куда им лучше направиться.

А тебе было уже не до прогулок. Тебе внезапно захотелось… Простого искреннего общения — его так не хватало после всей этой суматохи с твоим соулмейтом в Спрингвейле и переездом в Мондштадт, а новых друзей, что ожидаемо, завести ты попросту не успевала из-за неплохо оплачиваемой, но требующей много времени работы.

Поговорить бы с каким-нибудь незнакомцем, о котором потом раз и навсегда позабудешь, а если и встретишь на улице, сделаешь вид, что не знаешь его (и знать не хочешь).

«Ничего не произойдёт, если я найду себе собутыльника на один вечер и нажрусь вместе с ним, — успокаивала себя ты. — Главное — не на отбитого озабоченного пьянчугу нарваться».

К тому моменту, как ты спустилась в таверну, солнце начинало заходить за горизонт. А это значило только одно…

— Прошу прощения, но на данный момент свободных мест у нас нет.

— Как это так? Совсем нет? Даже стула за барным столиком не найдётся?

— Могу продать вам только бутылку вина, — виновато ответил бармен.

— Да. Одуванчиковое. Бутылка… А, и виноградного.

С выходом из этой таверны твой кошелёк заметно прохудился, ибо купила ты совсем не дешёвые сорта, но ты ни о чём не жалела. Даже таких примитивных развлечений в твоей жизни не появлялось, кажется, целую вечность: действительно было много работы, и часто приходилось забирать документы домой, чтобы было чем заполнить скучный досуг, а когда и они заканчивались — оставалось только лечь спать. И так уже по крайней мере несколько месяцев, как раз с тех пор, как Ужас Бури объявился, а контакт с последней подругой юношества окончательно угас. Может, последнее и к лучшему…

Как раз на полпути к дому ты обнаружила, что в твоём кармане кроме кошелька нет ничего. Ключи пропали. Кажется, ты потеряла их на площади, когда один из тех детей сбил тебя?.. Теперь в любом случае бесполезно их искать — ты припомнила, что и в таверне их не нащупала, хоть и не обратила тогда на это должного внимания.

Видимо, сегодня придётся ночевать у своей тёти. А пока вино можно пить и сидя на лавочке. Прямо из горла. Улица всё равно тихая и пустынная, никто не должен увидеть…

Именно в тот момент, когда ты решила, что просто пить на деревянной скамейке слишком депрессивно и скучно, и собиралась добраться до дома своей родственницы, пока находишься ещё в приличном состоянии, где-то сбоку показалась быстро приближающаяся мальчишеская фигура. Впрочем, в легком алкогольном опьянении тебе уже было всё равно, что подумает пацан, и бутылки по бокам от себя прятать не стала.

— А-ах, что за чудесный аромат, — парень бодро плюхнулся на скамейку, наблюдая, как твои глаза расширяются от его наглости и непосредственности. — Позволишь присоединиться?

— А ты не мал слишком? — ты сказала первое, что пришло в голову.

Разум велел не разводить дизмораль и прогнать маленького наглеца, но какое-то внутреннее нарастающее чувство не давало этого сделать. В конце концов, какая разница? Сам захотел — пусть получает! Всё равно в округе больше не найти собутыльника.

— А, ладно. Я не морализаторка… Сегодня. Но только рядом со мной!

— Хорошо-хорошо, э-э… Как тебя зовут?

— Меня? — ты удивлённо вскинула брови, словно мальчик не узнал всемирно известную звезду, и сама внимательно вгляделась в лицо нового собеседника, ибо казался он тебе смутно знакомым, словно вы где-то до этого виделись, но не разговаривали: он точно смахивал на подростка лет эдак шестнадцати, и одет в непривычно яркую для тебя одежду зеленоватого цвета — в темноте было трудно разглядеть точный оттенок. Причёска и того страннее — косички по плечи медленно переходили из чёрного в голубоватый, и кончики волос едва заметно… Светились?

Так, приходи в себя. Срочно! А то скоро тебе и свет в конце тоннеля почудится.

— Т/и. А ты?..

— Разве ты меня не видела сегодня на городской площади?.. — растерянно спросил парень, пододвигаясь ближе к тебе и твоим бутылкам. — Я Венти, бард.

— Не видела… Задумалась скорее всего, — ты пожала плечами. Взгляд мельком упал на пояс Венти, где красовались лира и анемо глаз бога. На твоём лице непроизвольно выступила глупая улыбка:

— А, так ты ещё из этих, — ты кивнула на его пояс, боясь прикасаться к чужой элементальной силе.

— О чём ты?

Он проследил за твоим взглядом, медленно опуская свой на привлёкший твоё внимание предмет:

— А, ну вроде того! — Венти посмеялся как-то неловко и постарался развернуться так, чтобы артефакт как можно меньше бросался в глаза. Ты лишь подумала, что он слишком стеснителен для человека, который только что просил поделиться алкоголем у незнакомой девушки.

Обстановка не позволила долго находиться вам в неловком положении, когда не знаешь, что сказать и как извернуться, чтобы познакомиться с человеком поближе и вызвать у него симпатию — вас сблизил и алкоголь, и совсем не подходящее для душевных пьяных разговоров окружение, в котором вас могли застукать за распитием в общественном месте в любой момент. Вы не кричали, но и о том, что вас кто-то услышит, совсем не заботились: обсуждали всякую чепуху от городских сплетен до искусства — в обоих темах бард разбирался как никто другой, порой впечатляя необычной для подростка жизненной философией и глубиной познаний. Впрочем, большую часть времени вы просто травили забавные байки, шутили над небезызвестными в Мондштадте людьми и смеялись, как малые дети. Тем не менее теперь ты совсем забылась и уже не обращала внимания на юную внешность собеседника; кажется, даже запамятовала, что совсем недавно назвала его малышом — конечно, в его поведении было много ребяческого, но сейчас на дитё в твоих глазах он уж точно не походил. И всё-таки при виде надписи на запястье воспоминания о первом впечатлении очень быстро вернулись в твою голову, отчего ты чуть не вскрикнула:

— Погоди, так тебе есть 18?

— Очень давно, между прочим! — Венти самодовольно улыбнулся, величественно (и смешно) подняв руку с бутылкой вверх. — Эм… Ну… Несколько лет точно.

— А ты выглядишь таким маленьким. Знаешь, я бы тебя даже усыновила… Ты такой милашка.

В этот момент только чудом до сих пор не сползший с головы Венти берет уберег тебя от того, чтобы потрепать его по голове.

— Эй, я гораздо взрослее тебя! Я между прочим бебр… Барб… Бартоб…

— Мне кажется, ты… ты перепил. Хватит с тебя, — после этих слов ты аккуратно выхватила вино у не ожидавшего такой подлости барда.

— Погоди, тут же ещё куча вина! — Венти потянулся за успешно вырванной из его рук бутылкой, которую ты специально подняла как можно выше, чтобы подразнить его.

В следующий момент вы синхронно обернулись в сторону дома, откуда послышались звуки; на втором этаже со скрипом открылось окно, из которого показалась заспанная и явно недовольная пожилая женщина. Она пристально рассматривала на мгновение застывших тебя и Венти — ты уже опустила бутылку и попыталась поставить её в неприметное местечко, но и это не ускользнуло от цепкого внимания недовольной жительницы:

— Эй, молодёжь, пьянствуйте у себя дома, или я позову Ордо Фавониус!

И, не желая, видимо, слышать никаких оправданий, захлопнула окно. Громкий скрип из-за своей неожиданности и противности заставил вжаться в скамейку. А ещё тебя немного кольнула совесть.

— Ох, Венти, кажется, нам пора расходиться по домам…

И тут тебя как громом ударило:

— Вот чёрт, я же потеряла ключи… А к тёте заявляться в таком виде позорно! — ты ошарашенно посмотрела на своего собутыльника; на секунду показалось, что даже протрезвела.

Венти, кажется, недолго думал над решением твоей проблемы:

— Пойдём за городские стены! Там о-о-очень удобно спится!

— КУДА? — ты чертыхнулась неожиданно громкому вскрику, нервно покосившись на то самое окно, и продолжила. — Ночью? А вдруг на меня нападут хичирурлы… Хирочур… ты понял кто, пока я буду спать?!

— Н-не волнуйся. У меня же блаз гога… глаз бога! Я с ними управлюсь.

— Удебил, — ты не поняла, оговорка это была или нет, но всё-таки вы оба направились к городским воротам.

Неровной походкой вы вышли из-за стен под изумлённые взгляды стражи. Впрочем, останавливать вас никто не стал; по крайней мере этот бард часто выходил из города и к утру снова в него возвращался, а ты… Может быть подруга его?

— Слушай, а ты встретил… Ну этого самого… Слоумейта своего? — вкрадчиво спросила ты его. Таилась надежда, что он будет твоим собратом по несчастью, что никак не может найти свою родственную душу, которому можно будет прямо сейчас излить всю свою историю и мысли по этому поводу, не заботясь о том, что этот секрет уйдёт дальше него… И вообще, даже если он встретил своего спутника по жизни, то, если честно, выглядел парень очень даже надёжно!

— Я не тороплюсь. Если это судьба, значит мы обязательно встретимся!

Кажется, он совсем не беспокоится по этому поводу. Ты скривила губы: ожидания не оправдались.

— Как оптимистично… А у меня таких надежд нет.

— Почему это? — Венти перевёл взгляд с горлышка бутылки на тебя. Да, он успел допить ещё до того, как ты что-то заметила…

Мельком ты удивилась тому, что к виноградному вину он так не присасывался.

— Ну потому что я его не всречу ни-ког-да! — отчеканила ты по слогам. — Мой соулмейт… Как это сказать… Дол-го-жи-тель, вот! И он очень давно пропал.

— Хэй, не унывай, — Венти ободряюще похлопал тебя по плечу. — У тебя ведь впереди целая жизнь! Ты ещё успеешь!

— Не-е-е, ты не понимаешь, Венти, — от захвативших тебя эмоций ты взяла барда под локоть. — Тут всё гораздо хуже… Моя родственная душа пропала около тысячи лет назад… Щас, пого-о-оди-и-и, я тебе даже покажу… Только никому не говори!

— Конечно, — ответил он, кажется, в конец обескураженный твоим доверием.

Лицо его вытянулось при взгляде на запястье:

— Ох, так твоего соулмейта зовут Барбатос? И кто назовёт ребёнка таким именем…

— Скажи, Венти, разве это справедливо, ч-что мне, обычному человеку, в соулмейты достался ОН? Почему не другому архонту? — на последнем слове Венти внезапно остановился, и, кажется, взглянул на тебя, но ты уже ничего не видела из-за подступивших к глазам слёз. — Он пропал уже очень давно! Я же его даже не увижу! Почему судьба так жестока? Я тоже хочу себе родственную душу…

Хорошенько проморгавшись, ты увидела, что Венти смотрит на тебя с удивлением, жалостью и одновременно испугом; и без того красные щёки, кажется, вспыхнули ещё больше:

— Прости… Извини, — ты отвернулась от него, стараясь растереть слёзы по лицу.

— Нет-нет, ты можешь рассказать! Я не против! Это, должно быть, очень тяжело…

— Вообще как-то странно это всё, — стыдливо продолжила ты, словно не услышала его слов. — Странно встретились, странно, что я согласилась пойти с незнакомцем за город, странно, что вывалила это всё на тебя.

Ты вдохнула свежего холодного воздуха, стараясь успокоить себя как можно скорее, и взглянула на небо: множество звёзд россыпью украшали тёмно-синее полотно, ненавязчиво освещая путь странствующим… И таким странным гулякам, как вы.

Говорят, у соулмейтов в созвездиях есть общие звёзды, но ты даже своего не знала — как-то всё не было возможности обратиться к астрологу.

Интересно, какое созвездие у Барбатоса?

— Но… Эм… Спасибо. А куда мы вообще идём? Спрингвейл в другой стороне…

— Я живу в другом месте. Кстати, мы почти дошли!

— О Боги… Статуя Семи Архонтов? Видеть её сейчас не хочу, — впрочем, как ты думала, это всё равно лучше, чем идти в родную деревню.

— Ну ты можешь отвернуться, если что, — беззаботно заметил он, будто в этом вообще нет никакой проблемы.

— Оптимизм у тебя в крови, — хмыкнула ты, снова едва сдерживаясь от того, чтобы потрепать этого малыша по головке. — Погоди, мы что, на дереве будем спать?

— А ты догадливая! — Венти снова захихикал.

Вообще-то в такой ситуации тебе больше нечего делать, кроме как согласиться на вот такой… Сон, если это вообще можно так назвать. Хвала Богам, у тебя выходные — утром нужно будет как можно скорее напроситься к своей тёте и хорошенько вздремнуть уже у неё, если она позволит, конечно. Возможно, в понедельник придется просить кого-то из коллег о массаже — одна мысль о сне на ветке заставляла спину ныть. Но чем больше вы приближались, тем больше ты понимала, что от алкоголя и пережитых эмоций тебя прямо сейчас так сильно клонит в сон, что ты уснула бы даже на пике Драконьего Хребта.

Примечания:

Хотела перед новой главой пожелать всем удачи с баннерами Венти и Аято, но припоздала с главой на пару дней... Поэтому просто желаю всем удачи! И приятного чтения :)))

С самого совершеннолетия тебя порой тревожили мысли о несправедливости судьбы.

Расстраивал совсем не тот факт, что на твоей руке написано имя «Барбатос», а как раз наоборот: разве правильно то, что божеству в родственные души волею судьбы досталась смертная? Ты рано или поздно умрёшь, а вот Архонт жил, жив и будет жить без тебя. Ему было бы вполне логично не встречаться с тобой никогда, чтобы по твоей кончине не переживать из-за утраты. Да и в целом, какое вообще может быть дело до любви и создания прочных уз тому, кто тысячелетиями наблюдает, как меняются поколения, нравы, государства?!

У твоей тёти на этот счёт мнение было противоположным — это ты узнала ещё вчера, придя в гости по настоятельному приглашению её мужа, главной причиной которого был некий вопрос, который она горячо хотела бы обсудить с тобой. Как оказалось уже по приходе, это был скорее не вопрос, а нотации — много нотаций и ворчания: каким-то неведомым тебе образом кто-то не только узнал, как «недостойно» ты провела один из своих выходных, но и посчитал необходимым передать жалобу единственной твоей родственнице в Мондштадте. А она, как уникальная в своём роде монахиня, обладающая знаниями о соулмейте божества, которому поклонялась, видимо, чувствовала на себе большой груз ответственности — и тебе часто уже после совершеннолетия приходилось терпеть очень настойчивые проявления заботы от неё. Сегодня, например, эта забота выражалась в лекциях о правильном образе жизни.

В этот раз ты «узнала», что алкоголь вреден для здоровья и психики, что гулять по ночам в одиночку не стоит и уж тем более безнравственно и опасно выходить за пределы города с подозрительными незнакомцами. А ещё тебе торжественно пришили пуговицы к карману…

Да уж, такое ощущение, что тётя знала всё.

Но ещё больше тебя удивило, когда она, уже окончив тираду некоторое время назад, ни с того ни с сего заглянула тебе в глаза и сказала: «Соулмейт один на всю жизнь. Он захочет о тебе узнать».

Ты свои подозрения о нежелании Барбатоса даже слышать что-то о своей родственной душе в кругу семьи никогда не высказывала, а потому и уверенность в том, что о твоих выходных тёте птичка напела, куда-то пропала — вполне можно предположить, что она умеет залезать в сознание человека и читать не только воспоминания, но и душевные терзания и мысли. Сам Барбатос даровал способность, чтоб приглядывала за тобой, не иначе, ага…

— Зайди ко мне завтра на проповедь, — не терпящим возражений тоном сказала она, отодвигая от тебя пирожные. Ты чуть не начала возмущаться, что даже у гиперопеки должны быть пределы, но тётушка заботливо пояснила. — Это не для тебя. Сегодня гости придут.

— Гости?.. — в недоумении спросила ты, но через несколько секунд поняла, что тебя волнует не это, — Зачем?

— Хоть с какой-то пользой выходной проведёшь, — хмыкнула твоя дражайшая родственница, втихую переставляя тарелку на другой конец стола.

Выходными ты бы это не назвала… Скажем так, дракон во время недавнего нападения «подправил» здание, в котором ты работала, а потому всё, что можно было выполнить дома, теперь выполняется дома. Или откладывается до последнего.

Но удалённая работа поводом не идти не считалась, судя по всему.

И ты даже пришла заранее благодаря удачному стечению обстоятельств: у тебя было хорошее настроение, отсутствие желания работать и идей, как провести досуг.

Хотя может это и не стечение обстоятельств было, а красные нити судьбы, связывающие соулмейтов, в которые так охотно верят некоторые. Ты, конечно, считала это ничем не подкреплённой красивой легендой, но тут… Сам Барбатос велел.

Ты аккуратно заглянула в храм, словно боясь сорвать важное собрание или церемонию, но помещение было пустым, разве что в конце зала стояла твоя дражайшая тётя, словно предчувствуя твоё появление.

Придётся задуматься, точно ли у неё нет сверхспособностей.

— Т/и! — она ласково улыбнулась тебе, ожидая, пока ты подойдёшь сама. — Ты послушалась. Это хорошо. Но ты слишком рано… Налить тебе чаю?

Нет уж — чай в церкви подают какой-то совсем уж безвкусный.

— Нет, спасибо. Я тут могу посидеть.

— Как знаешь.

Ты села на скамейку и заметно заскучала, наблюдая, как тётя всё ходит из угла в угол да возится с уборкой. За это время ты успела перекрутить в голове весь вчерашний разговор ещё несколько раз, поминутно закатывая глаза от каждой въевшейся в твою память реплики.

Когда в церковь зашли ещё двое людей, ты совсем не обратила внимания —

пристально разглядывала витражи, ибо перемывать кости своей родственнице, глядючи на её спину, успело порядком тебе наскучить. Тебя, впрочем, тоже не заметили.

Опомнилась ты только когда услышала знакомый тебе голос, сообщающий о том, что от такой напасти, как Ужас Бури, может избавиться один-единственный человек.

Тебя охватило удивление и любопытство разом: ты с каким-то упоением наблюдала, как твой новый и теперь уже, как ты думала, бывший собутыльник Венти вешал лапшу твоей тёте на уши о том, как ему нужна ценная реликвия Анемо Архонта, хранящаяся в церкви.

«Это спектакль какой-то?» — думала ты, ожидая от своей тёти хоть какого-нибудь ответа.

Она, впрочем, ответила почти сразу:

— Пожалуйста, покиньте помещение.

Другого ответа ты и не ожидала. На что вообще можно было надеяться в такой ситуации?.. Что вообще должно произойти, чтобы подозрительному мальчишке отдали такую вещь?..

Словно услышав твои размышления, Венти сразил наповал присутствующих:

— Эх… Ничего не поделаешь. Я не могу больше скрывать свою истинную сущность! Возрадуйтесь, правоверные! Узрите явление Барбатоса!

От этой глупой, как ты посчитала в тот момент, шутки внутри тебя что-то рухнуло: в своей деревне ты встречала самую разную реакцию на имя на твоём запястье, но это… Что за глупый розыгрыш?

— Т/и? Ты мне не веришь? — обеспокоенно спросил бард, услышав твой нервный смешок, — Я напугал тебя?..

— Ты меня... Ха-ха-ха!.. О, Барбатос, хе-хе-хе, помоги...

Но увидев, что лицо Венти сейчас не выражает никакой шутки, ты тоже внезапно стала серьёзнее и взглянула на дверь и на потолок, наконец оглядела пол — может оттуда кто-то или что-то вылезает?!

— И где он? — нетерпеливо спросила ты.

— Хе-хе, вообще-то я имел ввиду, что…

— Прекратите, — жёстко прервала ваш разговор тётя, держа при этом на удивление хладнокровное выражение лица. — Как я понимаю, тебе больше нечего сказать. Прошу прощения, но у меня ещё много работы.

Он знал. Он прекрасно видел, что у тебя на запястье, и всё-таки осмелился сделать такое заявление. Может он и правда имеет ввиду, что Барбатос сейчас войдёт через дверь?.. Ну или в крайнем случае материализуется сам.

— Эй, постой… — Венти чуть не кинулся к ней, но тут же остановился и в каком-то отчаянии взглянул на тебя. Ты встрепенулась и поднялась с места: чего это он такой… Уверенный в своей правоте? — Т/и…

«Он врёт. Он точно врёт,» — думала ты и в то же время не верила своим мыслям. Какой смысл врать? Это какой-то сложный план? Специально хочет выставить себя глупым плутом? Или он и есть глупый плут…

От охвативших ум противоречий мысли окончательно запутались, в животе от волнения завязался неприятный узел, а колени предательски начали подгибаться. Если ты поверишь ему на слово, то будешь считать себя идиоткой до конца жизни. Но чем больше ты анализировала информацию, тем меньше становилось причин не верить ему. Да и на враньё в лоб это было не похоже, скорее наивность… О Боги, разве такие долгожители могут быть наивными?.. Нет, он точно не… Или?..

— Имя, — с каким-то болезненным возбуждением пробормотала ты, бессознательно накрыв имя на запястье другой рукой, глядя на него широко раскрытыми глазами, как заяц глядит на лису: с ужасом, с ожиданием, с готовностью удрать.

Он знает. Он не напивался до такого состояния, чтобы всё забыть. Он, чёрт возьми, должен всё объяснить!

Но твоя тётя была непреклонна.

— Т/и, это всего лишь… Не надо, — она приблизилась к тебе, чересчур резко хватая за руку, и этим выдала своё волнение. — Пойдём, я налью тебе чай, — с этими словами тебя потащили вверх по лестнице, оставляя Венти и его друзей наедине друг с другом. — А вы… Будьте добры уйти отсюда, или мне придётся принять крайние меры.

Но и от звука скрипа тяжёлых дверей, оповещавших об уходе незваных гостей, твоей тёте не полегчало: её напряженное, будто готовое к какому-то трудному бою тело выдавало лживость равнодушного к происходящему выражения лица. Только зайдя в комнату для отдыха монахинь, она тяжело вздохнула, заметно расслабившись, и обратилась к тебе:

— «Имя»? Какое имя? Ты его знаешь? — тётушка вдруг схватила тебя за запястья, пристально заглядывая в глаза. — Он увидел твои руки? Кто-нибудь ещё знает?

— Э-э-э… Нет, — ты стушевалась под этим настойчивым, допрашивающим взглядом. — Нет… Никто. Он не расскажет.

— Ага, конечно, как же! Не расскажет, зато воспользуется! Уже попытался! Ишь ты, небось специально высматривал, когда в собор зайдёшь, проклятый мошенник! До чего молодёжь нынче наглая…

Тётя распалялась всё сильнее и сильнее, хлопоча по комнате, между тем грубо усадив тебя за стол. И всё шло не так: кружки из рук выскальзывали, чайник грелся мучительно долго, а сам чай всё никак не мог найтись — «опять Джиллиана Барбатос пойми куда его положила!». И от одного упоминания Анемо Архонта из своих же уст она снова начала осыпать ругательствами парня и начинала злиться и нервничать ещё больше, и всё шло наперекосяк ещё больше, так что тебе невольно стало жалко и тётю, и Венти, и себя тоже…

И что тебя вообще за язык потянуло сказать про имя?.. Ясно же, как день, что Барбатос не мог просто так появиться спустя столько лет, да ещё и так глупо с тобой познакомиться. А ты не могла так глупо перед ним раскрыться. Ты бы сгорела от стыда! Да и не похож он на Архонта, разве что косички эти дурацкие отрастил, светящиеся. А ещё у него глаз бога — разве нужен Архонту глаз бога? Глупости.

Может он ещё и написал чернилами твоё имя на руке — подстраховался! Хотя имя соулмейта никакими чернилами не перекроешь, а заранее он о твоём секрете узнать не мог… Тогда как он собирался это доказывать? Другую руку показать?..

Нет, нелепица. Звучит так, будто ты пытаешься просто найти причину не верить ему. Но ты и правда боишься быть обманутой, потому что тебя могут обмануть. Людям, тем более малознакомым, доверять такие тайны нельзя — вот только пьяная искренность в тот раз оказалась сильнее рациональности. Сейчас из-за собственной неосмотрительности ты попала в такую глупую ситуацию, и вот думай теперь: всё не складывается, или ты просто боишься, чтобы что-то сложилось, чтобы хоть одно из этих предположений оказалось правдой?

Не стоило просто игнорировать этот случай — парень может натворить ещё делов. Надо найти его и поговорить: особенно интересно было бы узнать мотив этого поступка.

* * *

Вряд ли ты могла бы так быстро разыскать в Мондштадте человека, пускай объектом поиска даже был бы популярный бард. Поэтому весь день ты рассеянно бродила по главным улицам города, даже не надеясь выцепить знакомую мальчишескую фигуру. Почему-то сейчас ты тревожилась не о том, что парень может попытаться совершить преступление или разнести весть о соулмейтке на весь город, после чего тебе, наверное, останется переехать только в другой регион, — гораздо сильнее волновали вопросы «что за хрень произошла?», «что у него вообще в голове было в этот момент?» и «что у него на руке написано?». Особенно последнее: ты пыталась оттеснить от себя мысли о том, что это может быть он, считая их глупыми и наивными, но у тебя едва ли получалось — стоило сомнениям на секунду позволить прокрасться в голову, как они целиком заполоняли твоё сознание, сердце начинало сходить с ума, трепеща перед возможной встречей, а на фоне набатом звучало только:

«А вдруг, а вдруг, а вдруг…»

В результате ты всю ночь проворочалась из-за этого предчувствия или, как ты это называла, «неоправданной надежды». Заставить себя встать ты сумела только к обеду, чтобы наконец завершить работу в срок, а после возни с документами как раз подошло время для встречи с арендодателем, чтобы отдать ему оригинал ключей, с которого ты успела сделать копию, а заодно заплатить за квартиру. В общем, как бы лишние мысли не лезли в голову, у тебя всегда находилась причина их отогнать, по крайней мере до тех пор, пока хозяин квартиры — всегда не к месту проницательный старичок, приняв плату из твоих рук, не сказал:

— Тебя что-то беспокоит, милая?

— Да нет, — чересчур резко ответила ты, с лёгким испугом уставившись на него.

Чем ты себя выдала, так и осталось для тебя загадкой, ибо внешне ты, как тебе казалось, вовсе не тревожилась из-за своих предположений.

— А-а, это, наверное, из-за кражи небесной лиры, — старик кивнул своим мыслям. — У тебя же тётя в соборе работает.

— Кража?!

На секунду у тебя перехватило дыхание от этой новости: все волнения, сдерживаемые тобой на протяжении дня, хлынули в голову единым потоком, сводя с ума, не давая вымолвить ни слова. От мысли о том, что это может быть Венти, желудок скрутило в тугой узел из-за непонятно откуда взявшегося чувства вины и одновременно страха, что тебя всё-таки попытались обмануть и, возможно, попытаются ещё раз.

— Ты что-то знаешь об этом? — арендодатель всё пытался поймать твой судорожно бегавший по помещению взгляд, и наконец у него это получилось — ты снова в упор смотрела ему в глаза, думая, стоит ли ему сообщать свои додумки.

И таки решилась, сумбурно начав свой рассказ:

— Я-я вчера зашла к своей тёте, и какой-то низкий темноволосый бард в старомодной одежде попытался выпросить лиру, он представился моим соу— о-ой, то есть… — ты замолчала из-за глупой оговорки, боясь чуть ли не в открытую признаться, кто является твоей родственной душой. Однако же старика эта запинка ничуть не смутила:

— Понятно. Не думаю, что это был тот парень — вор вряд ли настолько глуп… Хотя его внешность соответствует описанию преступника. А был ли с ним светловолосый человек?

В твоих воспоминаниях сейчас же всплыл парень подростковой наружности, — совсем как Венти, — со светлыми волосами, собранными в косу. Рядом с ним ещё летал маленький ребёнок, но тогда тебя это ничуть не смутило, а потом ты особенно в эту парочку не вглядывалась — тебя больше привлёк развернувшийся на твоих глазах перформанс с «Барбатосом» в главной роли.

— В любом случае, думаю, тебе всё-таки стоит сходить в Ордо Фавониус на дачу показаний. Возможно, они пригодятся им при расследовании.

Ты лишь угукнула в ответ, погружаясь в свои бурлящие потоки мыслей.

«Как же мерзопакостно, и рассказать даже некому, — подумала ты, когда наконец пришло время, чтобы проводить арендодателя. — Может, мне тоже выйти, погулять…».

Когда ты в самом деле решилась выйти, на улице уже вечерело — шум на улице потихоньку сникал, и не было толп на улице, и барды не пели — хотя в последнее время из-за дракона такое и днём случалось редко. В любом случае, спокойствие и немногочисленность прохожих хотя бы не возбуждало твою тревожность ещё сильнее.

Лёгкий, тёплый ветер направлял тебя в сторону уже знакомых улиц. У тебя не было какой-то конкретной цели — это просто-напросто акт безрассудства: негоже без дела разгуливать в такие времена, тем более вечером; а потому и причин не следовать за ним у тебя не было.

В конце концов это привело тебя к «Доле ангелов».

«Злоупотреблять алкоголем не стоит. Всё-таки в чём-то тётя права — здоровье беречь надо, я у себя одна,» — подумала ты и уже развернулась, собираясь пойти в другую сторону, но внезапно ветер усилился, поднимая с земли песок и пыль, неприятно врезающиеся в лицо, так и норовившие попасть в глаза. Такая погода совсем не свойственна всегда спокойному Мондштадту — Анемо Архонт неизменно отгоняет от города всю непогоду, коей смело можно было назвать нынешний посекундно усиливающийся шквал.

«Сок. Это будет сок, — и ты вошла в таверну с непоколебимой решимостью остаться трезвой. — Нельзя все свои тревоги решать алкоголем».

Сегодня будний день — людей не так уж много, но они всё же есть, а потому на первом этаже как всегда шумно, пахнет перегаром, и вдобавок имеется возможность оказаться в нежелательной компании, естественно, не по своей воле.

«А что ж, на втором этаже разве лучше?» — размышляла ты, думая, где в конце концов тебе занять место. Уходить, к сожалению, не хотелось ещё больше — даже перспектива сидеть на полу тебе нравилась больше, чем хрустеть песком во рту или даже, того гляди, заболеть вдобавок к этому. А ещё такая погодка служит предвестником нападения, так что лучше всё-таки переждать.

Ты мельком взглянула на второй этаж — а там помимо девственно пустых столиков тебе также мельком показалась знакомая фигура. Очень знакомая одежда… Не уж то укрывают преступника?.. Но это слишком уж глупо! Наверное, и сами ничего не знают. Или тебе вообще показалось.

Получив заветный сок, ты направилась наверх. Зачем — не знаешь, что будешь делать — тоже. Вопросов к этому барду у тебя так много, что ты ни один из них выудить не сможешь.

Просто надо.

На втором этаже было заметно прохладнее из-за открытого в другом конце помещения окна. Никакого сильного ветра на улице больше не было, хотя ты могла поклясться — до этого он только нарастал и проходить никак не собирался.

А ещё на твоё удивление здесь было нелюдимо…

— Т/и!

Ты обернулась на оклик, со странным предвкушением оглядывая своего собеседника: в тусклом, полумрачном освещении, исходившем от немногочисленных ламп, тебе виделось, будто от совсем лёгкого дуновения с улицы собранные в аккуратные бирюзовые косы волосы легко вздымались. Или тебе после того, что произошло, ветер уже ветром не кажется?.. Ты проморгалась, пытаясь снять с себя наваждение.

Он мило улыбался, махая тебе рукой в знак приветствия. Такой весёлый и непринуждённый, будто вообще ничего не произошло. Где-то на подсознании ты ещё сильнее усомнилась в том, может ли такой чудный парень совершить подобный грех.

— Ты искала меня? — невинно спросил Венти, заставляя тебя поперхнуться воздухом от очередной наглости. — А это что? Оу, виноградный сок. Неплохой выбор, но, знаешь, на твоём месте я бы выбрал бокал одуванчикового вина…

— Что ж, почему ты тогда ничего не взял?

Ты притянула стакан поближе, намереваясь защищать своё имущество от всяческих посягательств; Венти, впрочем, после этого вопроса моментально потерял интерес к твоему питью: он как бы страдальчески закрыл глаза, разводя руками от недоумения и глубокой скорби по упущенной выгоде:

— Мастер Дилюк разрешил мне за бесплатно пить только воду. К сожалению, я сейчас совсем на мели… — Венти как бы ненароком взглянул на тебя, задорно подмигивая. — Ах, если бы только у меня появилась благодарная слушательница!..

— Кстати о музыке… А лиру ты достал?

Ты взглянула на него честными глазами, словно намёк не поняла, а о преступлении ничего не знала. Может, сработает?..

Но бард лишь неловко почесал затылок, отводя от тебя взгляд:

— Э-э… Вообще-то у меня не получилось. Но всё ещё впереди!

Врёт? Не похоже. Он хочет перехватить реликвию у воров или и правда не знает о случившемся? Тебя вся эта путаница начала порядком раздражать, но ты не подала виду, притворилась, что совсем-совсем его не подозреваешь:

— И зачем она вообще тебе понадобилась? — как бы в пустоту спросила ты, — «и почему ты решил, что тебе её отдадут так просто?» — опустила ты в самый последний момент.

Венти как бы ждал этот вопрос, будто специально направлял всё в одно русло, и всё так кстати шло по плану: так по крайней мере тебе показалось, когда он снова растянул губы в довольной улыбке:

— Хе-хе… Вообще-то я и правда хотел помочь Ужасу Бури.

— Что, правда? — с усмешкой спросила ты; недоверие скрывать стало невыносимо сложно — оно так и хлестало через край. Ты почувствовала едкую обиду, прожигающую голосовые связки, мешающую говорить дальше: опять ты кому-то рассказала о своей тайне, и опять твоей глупой верой в людей воспользовались, обманули и сейчас продолжают врать тебе в лицо. — Венти. Я доверила тебе свой секрет…

На лёгкие словно лёг тяжелый камень; воздух спёрло, и тебе пришлось прижать холодные ладони к ярко вспыхнувшему лицу, изо всех сил стараясь не расплакаться от так внезапно и так быстро возникших эмоций.

— Ты… Что это было… Там? — невпопад закончила ты.

Вдох-выдох; надо дышать глубоко, размеренно, так, будто внутри никакой бури не происходит, а горечь не велит тебе сбежать отсюда на холодный воздух, проливая слёзы из-за очередного разочарования в людях. Весь день ты бежала от собственных эмоций, игнорировала их, не давала им даже малейшего шанса, так что в данный момент ты ощущала и подмечала всё особенно остро: вот сейчас в тебя будто воткнули тысячу иголок — это ощущается почти физически. Но из-за своего состояния окружающей реальности ты почти не замечала — а с Венти тем временем в одночасье спало всё веселье: ты вздрогнула, когда подняла взгляд и увидела, как внимательно он смотрит на тебя, но не оценивающе или раздражённо, а с каким-то… Пониманием и поддержкой?

Дыхание участилось так, что тебе показалось, будто ты сейчас задохнёшься.

— Думаю, тебе стоит кое-что увидеть, — мягко сказал он, обнажая рукав. Ты уже предвещала, что там увидишь, но всё равно, прочитав своё имя, тебя как током ударило: это не может быть обманом. Оно там было всегда, с тех пор, как вы познакомились.

Всегда, всегда, всегда… Оно не подделано.

Все слова, все мысли, звуки, чувства смешались в кашу, всё излилось наружу и опустошило тебя — и ты заплакала, не сдержалась, у тебя не оставалось сил на это; ты не понимала, что произошло и происходит, — и ты не помнишь, под какую именно из фраз Венти ваши руки переплелись, а твои всхлипы затихли, уступая место теперь уже тёплой, приятной тишине, от которой в душе что-то новое пробивалось и медленно росло.

«Всё будет хорошо».

— Я только что вспомнил прекрасную балладу о соулмейтах. Не хочешь послушать? — внезапно нарушил он ваше идиллическое безмолвие, заметив, что тебе стало гораздо лучше. — Это будет стоить тебе… Бокал одуванчикового вина!