Затерянные у моря (гет)

Драко

Гермиона лежала на кровати в просторной спальне, старомодно и с шиком обставленной. Драко откинул балдахин, и холодное осеннее солнце упало на ее бледное лицо.

Утром ее переместили в менор из Мунго. Оставлять ее в больнице не было смысла. Колдомедики сказали, что не могут ее вернуть. Конечно, то, что ему говорили врачи, он ей не передал. Драко верит, что она очнется. Поэтому он и отправил ее в поместье, где вырос. Здесь живет его мама, и старенький Типпи. Они смогут помочь, если Гермионе что-то понадобится. Но пока ей ничего не нужно. Словно принцесса из сказки, она погружена в волшебный сон, а вокруг нее кружится магия.

Драко говорил с ней, а на ее лице иногда проносилась улыбка, такая быстрая, что могла бы показаться игрой воображения. А иногда ему казалось, что она слабо-слабо сжимает его руку в ответ.

— Ещё один, — Типпи появился на пороге с простеньким букетом.

— Поставь в вазу, — Драко махнул рукой в сторону остальных букетов, которые прислали из Министерства. Лживое сочувствие людей, которые, как тараканы, перебирают лапками, пытаясь забраться на вершину навозной кучи под названием «деньги и власть». Драко слишком хорошо знал этот мир, потому что сам вырос в нем.

Карточка, приложенная к цветам, гласила: «Перси Уизли».

Гнев вспыхнул в груди, и одним заклинанием Драко превратил букет в пепел.

Весь прошлый год Перси Уизли был помощником Гермионы. Недавно он совершенно «случайно» стал помощником министра. История старая как мир. Сначала Перси льстил Гермионе, втерся ей в доверие, потом, выполняя ее поручения, получил доступ к нужным людям и наконец получил и саму должность.

А Гермиона… Гермиона, узнав, что должность, к которой она так отчаянно стремилась, перешла Перси, потеряла сознание в своем кабинете и в себя больше не приходила.

— Я знаю, что тебе было тяжело… тяжело в эти дни, — Драко сжал ее холодную ладонь. Его голос дрогнул: — Я знаю, что ты переживала из-за должности…

Дурацкая должность, за которой она так гналась и благодаря которой они собираются развестись. Драко любит ее, а она любит свою работу. Но сейчас самое главное, чтобы она очнулась.

И Драко снова сжал ее ладонь, которую не может согреть ни его прикосновение, ни тусклое осеннее солнце.

Гермиона

В этом домике время, кажется, застыло. Каникулы длятся неспешно. Дни так похожи один на другой, что Гермиона даже не вспомнит, как давно они тут.

В этом месте, вдали от всего мира, есть только они двое, и горы, и водопад, и запах моря из окна.

Гермиона не узнает себя. Она всегда что-то делала, к чему-то стремилась и очень редко отдыхала. А здесь она никуда не спешит, ни за что не борется, ни с кем не соперничает.

Однако сегодня ее что-то тревожит. Так бывает, когда отпуск заканчивается и с каждым днём всё тяжелее осознавать, что скоро нужно возвращаться в серый город решать кучу оставленных там проблем.

— Я боюсь.

Драко сидит на кровати. Кажется, он не слышит ее.

— Я боюсь… — повторяет Гермиона.

Он наконец поднимает на нее взгляд.

— Все боятся. Чертова война поломала всех…

— Нет, я не об этом, — признается Гермиона, — я боюсь того, что будет завтра…

Драко прищуривается ей в лицо. Наверное, он тоже думает об этом. Думает о том, что скоро всё закончится. Они ровесники, но иногда ей кажется, что она намного младше его. Странно, ведь с Гарри и Роном она, наоборот, чувствовала себя старшей и самой ответственной.

Драко встает с кровати, подходит и целует ее. И она не может сопротивляться. Стаскивает с него футболку, пока его руки скользят по ее бедрам.

Потом они лежат в кровати. Солнце садится. Гермиона лениво гладит спину Драко. Наслаждается его запахом. В этот момент ничего прекраснее для нее не существует.

Она счастлива. Впервые в жизни. Время остановилось. Она это знает.

Драко

— Я скучал по тебе, — Драко имеет в виду не только сегодняшний день, а все последние месяцы, когда они почти не общались из-за ее занятости и частых ссор.

Утром приходили авроры во главе с Поттером, чтобы рассказать, что не нашли в кабинете Гермионы следов темного заклятия. В Мунго тоже сказали, что ее сон это не темное заклятие и даже не последствия взгляда василиска (первое время ее поили отваром мандрагоры, как на втором курсе, когда она окаменела из-за взгляда василиска). А это значит, что Гермиона прокляла себя сама. «Так бывает, когда человек не хочет жить, — сказал колдомедик, который приходил недавно. — Желание исчезнуть действует как беспалочковая магия».

Что с этим делать — никто не знает.

Гермиона должна решить вернуться сама. Больше колдомедик — а это был уже шестой приглашенный врач — не мог ему ничего сказать.

Всему виной потерянная должность. Гермиона слишком к ней стремилась. И возможно… чувство вины крутится внутри. Возможно, заявление о разводе тоже повлияло на ее состояние. Она не говорила с Драко, просто поджала губы, когда он дал ей заявление, а потом ушла в свой кабинет в Министерстве. И всё.

Когда-то они любили друг друга. Когда-то они были готовы идти против собственных убеждений ради друг друга, они были готовы поссориться с друзьями, забыть прошлое, забыть обиды. Когда-то…

А сейчас… она просто взяла заявление о разводе и ушла. А вечером она оказалась в Мунго; позже Драко узнал, что на должность, к которой она упорно шла, поставили Перси Уизли.

Когда-то они мечтали о большой семье, о детях, Гермиона мечтала о собственной школе для одаренных магически магловских детей. Драко мечтал вернуть своей семье уважение и искал какой-нибудь социальный проект, который бы принес людям пользу. Школа могла бы стать таким проектом. Но все разбилось о реальность: Гермиону позвали работать в Министерство. Она боялась отказать людям, которые стали ей друзьями. Драко тоже работал в Министерстве, в отделе закупок — работа, которую он получил благодаря связям семьи. Он был очень далек от того, чтобы вернуть фамилии «Малфой» уважение, но им нужны были деньги, чтобы содержать старый менор и снимать квартиру недалеко от Министерства. О школе они не вспоминали больше, как и о своих детях.

Гермиона

— Что делает этот маховик на стене? — спрашивает Гермиона.

— Напоминает нам о быстротечности времени, — отвечает Драко из спальни.

— Какой ты философ!

— Я не философ, я просто голоден, а время бежит к обеду.

— Так позови Типпи.

И Драко произносит:

— Типпи! — но никто не появляется на зов.

Драко это совсем не волнует. Он снова падает на кровать. А солнце путается в его светлых волосах.

С этим домом творится что-то странное. Типпи не отвечает на зов, а ее палочка… впрочем… где ее палочка? А главное, она не помнит, где ее вообще оставила… И кажется, она забыла что-то еще… но что?

Наконец Драко выходит из спальни. Он голоден. Но в доме всегда есть еда. На столе мясной пирог и кувшин с ледяным лимонадом. Гермиона отрезает кусок пирога и протягивает Драко. Он впивается зубами в хрустящее тесто.

Аромат стоит такой, словно пирог только что достали из духовки. И Гермиона отрезает кусочек и себе. Она медленно ест, наслаждаясь вкусом.

Драко вечно чем-то обеспокоен, тогда как она просто наслаждается этим днем. Сложно сказать, что делает ее такой счастливой: книги, которых тут множество, вкусная еда, журчание горного водопада, которое сегодня отчетливо слышно …или же то, что Драко рядом.

Пообедав, они перебираются на кровать. Кажется, время тут остановилось. Гермиона спускается поцелуями по его животу. По полоске волос. Ее движения медленные, неспешные, как сам бег времени в этом доме. Им некуда спешить. И Драко так же лениво гладит ее волосы, лишь время от времени чуть направляя ее. Потом он переворачивает ее на спину. Гермиона любуется его лицом: румянцем на щеках, трепещущими ресницами, чувственным изгибом раскрасневшихся губ. Спешить некуда. Она любит его. Любит весь мир и этот бесконечный день.

— Мы же враги, Драко, — дразнит его.

— Разве? — отвечает он не сразу. Капля пота с его шеи катится ей на плечо, стекает на грудь.

— Да… мы…

Он останавливался, но только чтобы поднять ее колени к груди. Целует свод стопы, гладит щиколотку.

— Значит, враги? Ты уверена?

И она не может ответить. Драко выбивает все мысли из головы.

Водопад журчит. Драко спит в доме. А она делает то, то чем всегда мечтала, но прежде не решалась сделать. Снимает одежду, бросает ее на землю и становится босыми ногами на нагретые за день камни. Стопы жжет. Гермиона, охнув, скорее спрыгивает в озеро. Вода прохладная. Брызги водопада, долетая, холодят горячую кожу. Набравшись смелости, Гермиона заходит под водопад.

Вечером Гермиона засыпает, положив голову Драко на грудь, слушая, как стучит его сердце. Вскоре она видит сон: они в кабинете, очевидно магловском, а какая-то женщина задает им вопросы.

— Мы учились вместе, — рассказывает Гермиона и добавляет, запнувшись: — Это очень долгая история…

— А потом?

— Потом я вышла за него замуж, испортила свою карьеру, свое будущее.

— Грейнджер, ты просто воспользовалась связями нашей семьи, чтобы продвинуться по карьерной лестнице…

— Воспользовалась? Я? — она готова бросить в него диванной подушкой. Им уже не четырнадцать, чтобы задевать друг друга.

— Да. Ты. Разве не ты сначала говорила, что хочешь иметь детей, открыть собственную школу, а потом бросила все к черту и включилась в гонку за должности?

— Ты просто завидуешь моей карьере. Потому что свою ты сделать не смог. — Гермиона вскакивает с дивана и бежит из кабинета психолога. И плачет в туалете. Она просто хочет, чтобы это закончилось, чтобы они наконец помирились. Но сама всё портит. А он отвечает тем же. И всё летит в никуда.

Гермиона просыпается с бешено бьющимся сердцем. Драко спит рядом. Это просто страшный сон: он здесь, они давно не враги…

Они женаты.

Драко

— Джинни говорит, что ты должен беседовать с ней почаще.

— Я постоянно с ней говорю.

— И?

— Без толку.

— Кого еще, кроме тебя, она услышит? Ради тебя она два года с нами не общалась. — Старая обида прозвучала в голосе Гарри. — А вообще, она слышит нас сейчас?

— Не думаю.

— Это правда, что вы собираетесь развестись?

— С чего ты взял?

— Мы нашли заявление о разводе в ее кабинете.

— Оно подписано? — Сердце стучало чаще, чем обычно. Драко уставился в окно, делая вид, что его занимают мамины розы. Его не должно волновать, подписала ли она заявление, но волнует ужасно.

— Я не знаю, — ответил Гарри наконец. — Я не смотрел.

Гермиона

В этом доме время, кажется, остановилось. Весь этот мир, который она держит в руках, перекатывает на ладони — весь этот мир сегодня принадлежит ей.

Гермиона переполнена любовью и не понимает, что вызвало такие чувства. Солнечный летний день или Драко рядом?

— Ты знаешь, что я всегда себя не любила?

— Я думал: ровно наоборот. Ты всегда так уверена в себе.

— Ох, это только так казалось. На самом деле… веснушки.

— Что?

— Веснушки. И кудри. Ты не представляешь, сколько заклинаний я придумала, чтобы выпрямить их.

— Кудри… Веснушки…

— Да. И грудь. Очень маленькая грудь.

— И рост, верно?

— Да, коротышка.

— С тонкими губами?

— Да.

— Именно это мне и нравится в тебе…

— А я, наоборот, всегда хотела тебя изменить, — признается Гермиона.

Драко поднимает бровь.

— Слишком самоуверенный. Слишком по-взрослому одет. И твои волосы…

— Что с ними не так?

— Они слишком светлые…

— Я думал, это, наоборот, красиво. Все девушки любят блондинов.

Гермиона смеется, а Драко спрашивает:

— Ты все еще хочешь меня изменить?

И она смотрит на него.

— Нет.

— А себя?

Здесь в маленьком домике у моря она не думает о том, чего ей не хватает. Она довольна собой.

— Ты красивая. Ты очень красивая. Иначе зачем бы я женился на тебе? — ухмыляется он.

Цикады поют свои песни. Гермиона лежит на кровати, разморенная и уставшая. Всегда ледяной лимонад стоит на столе. Они забыли о нем, проведя в постели все время до самой ночи. Такое у них бывало, когда они только-только поженились, и больше не повторялось. У нее было слишком много дел. Она не успокоится, пока не получит эту чертову должность, потому что без этой должности ее нет. Больно осознавать, но это так. Гермиона Грейнджер — лучшая ученица Хогвартса. Она — самая умная ведьма столетия. Она — золотая девочка. Ей необходимо стать заместителем министра и чтобы мир ей аплодировал, иначе Гермионы Грейнджер не будет.

Но она выбрасывает эти мысли из головы. Она подумает об этом в Лондоне, когда отпуск закончится.

За окном уже темнеет. Драко спит. Гермиона гладит его руку. Спящий, он похож на ангела.

Здесь хорошо. Здесь тихо. И волны шумят о берег. А за домом горы и водопад. Горы и водопад…

Драко

В закрытое окно скреблись. Драко ждал новостей из Мунго, но незнакомая сова, отряхивась, протянула ему невзрачный конверт с полустертым от дождя адресом.

Раскрыв конверт, Драко достал письмо. У него накопилась куча неразобранных бумаг. Они давно лежали стопкой на столе, но в последние дни не было ни времени, ни желания возиться с ними. Драко готов был бросить письмо к остальным бумагам, но взгляд зацепился за имя отправителя. Мистер Дженкинс.

Драко нашел на столе очки и надел их. Жестокая ирония судьбы: когда-то он высмеивал Поттера за его очки, а теперь вынужден носить их сам. Гермиона называет это законом бумеранга.

Драко пробежался глазами по письму. Улыбка появилась на губах, но тут же погасла, когда взгляд упал на безжизненное тело жены. Драко и забыл. Совсем забыл из-за тревоги о Гермионе, что давно, ещё до того, как они решили развестись, списывался с хозяином дома. Того самого домика у моря, где однажды они провели почти целое лето. Гермиона говорила не раз, что мечтает почаще бывать у моря…

Маг, который построил этот дом, ни разу в нем не жил; и вот он прислал письмо, что согласен продать его.

В этом домике они провели их первый отпуск после свадьбы. Дом, совершенно незаметный для маглов, как большинство строений магов. С одной стороны горы и зачарованный водопад, с другой — широкий пляж и море. Там время, казалось, застыло для них двоих. Там не было никого — только они двое и долгие дни, наполненные жарой и прохладой свежего лимонада, поцелуями и занятиями любовью на нагретых солнцем простынях, вечерними прогулками по берегу и ленивыми разговорами обо всем и ни о чем.

Дом должен был стать его подарком им на годовщину свадьбы. Но, наверное, Гермиона уже никогда не узнает об этом.

Гермиона

— Ты мечтаешь о чем-нибудь?

— Мечтала в детстве. — На втором курсе она мечтала, что, когда вырастет, откроет свою собственную школу. Преподаватели там не будут оскорблять учеников, тролли не будут громить туалеты, а по канализации не будет ползать василиск. Она сама на втором курсе лежала в магической коме из-за встречи с валисиском. Наверное, Минерва Макгонагалл уже навела в Хогвартсе порядок, но как быть детям, которые, как она сама, попали в магический мир из мира обыкновенного? Им всё равно будет тяжело…

— А сейчас?

— О… — Какой сложный вопрос. На старших курсах она с головой ушла в общественную деятельность, а про собственную школу не вспоминала. Нет, она давно ни о чем не мечтает: — Мечтать вредно.

— Почему ты так думаешь?

— Мечтать — это слишком больно.

Она уже выросла, а ее мечты никогда не сбылись.

— Больно? — Драко удивлен ее ответом.

— А вдруг мечта не сбудется?

— Лучше мечтать, и что-нибудь да сбудется, чем не мечтать, и тогда вообще ничего не поменяется.

И в этом домике, где она так боится даже думать о будущем, она решает помечтать. Мечта — это полет души, и в этом доме ее душа странно свободна.

И Гермиона мечтает.

Драко уже спит. Солнце золотит растрепанные ее рукой волосы. На столе лимонад. Всегда ледяной. Слышен шум моря. И журчит вода в водопаде, грохочет.

Гермиона хотела бы жить в этом домике. Наверное, это и есть ее мечта. А еще открыть школу, родить двоих или даже троих детей — но это всё будет когда-нибудь потом.

Цикады заливаются, стемнело, а это значит, что ещё один день прошел.

Драко

— Тебе уже сказали? — спросил Гарри.

Драко нахмурился.

— Новости из Мунго… — продолжил Гарри, думая, что Драко не понимает его. Но он всё прекрасно понимает. Просто не хочет говорить на эту тему.

Драко отвел глаза. А затем перевел взгляд на сверток, который Поттер положил на стол. Поттер продолжает носить ему стряпню Молли; он, конечно, знает, что в меноре готовят эльфы, но почему-то думает, что еда Уизли поддержит его морально. Драко эгоист и временами та еще задница, но не настолько, чтобы не ценить такие жесты.

— Спасибо, — он кивнул на еду.

— Это Молли передала: мясной пирог. Он под заклинанием тепла.

Драко раскрыл бумагу, в которую был завернут пирог. Комнату наполнил восхитительный аромат. Такой же пирог они с Гермионой приносили из магловского ресторанчика, когда жили у моря. В глазах защипало. Драко отвернулся. Смотреть в окно, на стену — куда угодно, лишь бы Поттер не увидел его слез. Но слезы текут по лицу, и Поттер снова, как на шестом курсе, видит, что он плачет.

— Не могу поверить в это, — сказал Драко, вытирая слезы. — Просто не могу.

Никто не может поверить, что если Гермиона не вернется, ее тело погибнет.

Гермиона

— Я просто люблю тебя. — Драко переворачивает ее на спину. — Люблю тебя, Гермиона.

Гермиона смотрит в его серые глаза, которые при ярком солнечном свете кажутся совсем голубыми. И они лежат, обнявшись, пока Драко не засыпает.

Вдали слышен рев воды. Ей так давно мечталось искупаться в водопаде, но она не решалась это сделать, или забывала, или что-то еще… Как в той притче про прекрасный остров, на который ехали люди со всего света, и лишь один человек никогда его не видел — тот, кто прожил на нем всю свою жизнь.

Водопад падает с невысокой горы, искрится в солнечных лучах и внизу собирается в небольшое озеро. А в озере отражаются горы, и лес, и она сама. Гермиона снимает платье и смотрит на себя обнаженную в отражении озера. Наконец она прыгает в нагретую летними лучами воду и плывет к водопаду, чтобы встать под прохладные струи, которые смывают с нее всё, что тревожит.

Когда Гермиона возвращается в дом, на столе уже стоит пирог и лимонад, который каким-то образом остается холодным, хотя холодильника тут нет.

— Как ты это сделал? — она кивает на кувшин с лимонадом, в котором поднимаются пузырьки.

— Лимонный сок, вода, сахар и немного магии.

Гермиона пробует лимонад. О, тут больше, чем просто сахар, вода и лимон, и больше, чем пузырьки. Лимонад наполнен любовью. Гермиона обнимает Драко за шею и целует в сладкие, перепачканные лимонадом, губы.

Ночь. Драко уже уснул, и Гермиона гладит его плечи, грудь.

В кладовке остался еще один кусок пирога — вся их еда. Но завтра еще один день.

Драко

Осень прошла незаметно, уже выпал первый снег — и с ним ушла последняя надежда на то, что Гермиона проснется.

Но Драко всё равно старается открывать почаще окна, чтобы впустить в комнату свежий воздух, а у кровати всегда стоит букет ее любимых роз, которые давно отцвели, но Драко зачаровал один куст и он всегда полон цветов.

Все эти дни Драко постоянно думал о том домике у моря. И даже видел его во сне. Он до сих пор помнит треск льдинок в запотевшем кувшине с лимонадом, который ему приснился. В том сне опять была Гермиона. Ему нестерпимо хочется побывать в том доме — словно что-то толкает его изнутри. Сейчас зима, дом пуст, но Драко непременно нужно там оказаться. Но он не хочет оставлять Гермиону надолго одну.

— Давай, — сказал Гарри, с которым Драко поделился своими мыслями. — Оттого что ты развеешься несколько часов, всё равно ничего не изменится.

Поттер прав.

— Я скоро вернусь, — Драко поцеловал Гермиону в лоб. Она заметно побледнела за месяц, и ее руки все холоднее с каждым днём.

Бросив на Гермиону последний взгляд, Драко вышел из спальни. Он не списывался с хозяином дома, но надеется, что тот даст ему ключ. Надев зимнее пальто, Драко отправился в парк, и оттуда аппарировал.

Гермиона

Время, кажется, остановилось. Гермиона сидит на террасе в рубашке Драко на голое тело. Дневной жар постепенно сходит, но все еще тепло. Гермиона давно не была так счастлива. Может быть, никогда. Перед нею всегда стояло множество задач. У нее было точное знание, чего она хочет и как этого достичь, и она к этому шла, жестко, пошагово — а иногда и жестоко по отношению к другим. Сначала школа, где она всегда хотела быть первой. Потом крестражи, война, после которой на руке остался уродливый шрам. Потом Драко Малфой; он казался идеальным кандидатом в мужья: богатый, со связями в политике и по-детски влюбленный в нее. Но все разрушилось в тот момент, когда она поняла, что сама влюбилась в него.

Драко появляется в дверях дома.

Протягивает бокал лимонада. Пузырьки, которые он создал своей магией, искрятся на языке. И она обнимает Драко за талию.

Ночь наступает незаметно.

— «Мерзкий хорек, несостоявшийся убийца»… Человек может простить злые слова, Гермиона, но помнишь старую притчу про гвозди? Так вот, гвозди мы можем вынуть из доски, но дыры всё равно остаются. Каждое злое слово оставляет дыру в душе. Я не заслужил таких слов, ты не находишь? — Его лицо перекошено от гнева. — И это не в первый раз уже: удар по носу, заявить якобы мой отец купил мне место в команде…

— Неужели ты будешь вспоминать школу? Тогда и мне есть что вспомнить — «грязнокровка». Поганая грязнокровка.

— Дети бывают злыми. Но ты взрослый человек. «Неудачник, ничего не делаешь». Разве не это ты мне сказала в последний раз? Благодаря тому, что я «ничего не делаю», мы можем позволить себе жить в центре Лондона, чтобы тебе не пришлось тратить время на дорогу.

Драко работает. И он никогда не жаловался на это, наоборот, однажды сказал, что если бы они не потеряли почти все свое состояние после войны, то он вряд ли бы чего-то достиг в жизни.

— Прости. Я была на эмоциях, я… — дыхание перехватывает, когда она понимает, что совершенно не помнит, когда сказала ему всё это. Они никогда не ругались так сильно. Никогда! Только в школе.

Драко пинает песок и глядит на море.

— Это был чудесный день, — говорит она, — пока мы не поругались.

— И завтра он повторится.

И его слова очень тревожат.

Они продолжают идти молча. Волны набегают на берег, а затем исчезают в море, как чьи-то жизни, иногда — касаясь их стоп, чаще — появляясь и исчезая незаметно.

У моря было холодно. Дул ветер, забираясь под пальто. Волны с грохотом накатывали на берег. Вдали, за домом, крохотный водопад, но сейчас его не было слышно — так яростно ревело зимнее море.

Драко стоял у небольшого дома на берегу. В этот пасмурный зимний день дом казался совсем заброшенным. Драко открыл дверь ключом, который ему дал мистер Дженкинс, — и вошел.

Ставни не были опущены, поэтому в гостиной было светло. Из окон видно серое море. Дом давно не отапливали, но после ледяного ветра на берегу, воздух казался теплым.

Внутри пусто и одиноко. А когда-то они с Гермионой провели тут почти целое лето, мечтали, занимались любовью и думали, что когда вернутся в Лондон, все будет, как в сказке.

Драко окинул гостиную взглядом. Воспоминания нахлынули разом. Кажется, что из кухни тянет ароматом пирога, который они покупали в магловском ресторанчике на берегу. Драко прошел мимо столика, за которым они обычно обедали. Вот-вот и послышится треск льдинок в кувшине с лимонадом.

Гермиона лежит на кровати, разморенная и уставшая. В гостиной слышатся шаги Драко.

— Драко?

Он не идет, и Гермиона, потянувшись, садится на кровати.

Драко зашел в спальню. Там холодно, зябко. Кровать заправлена. Зимнее солнце льется в окно, а когда-то они изнывали тут от жары.

Драко сел на кровать и увидел на стене маховик.

Гермиона сидит на кровати. Одна. Шаги Драко уже не слышны. Может, они вообще ей показались? Ей вдруг становится страшно, что однажды Драко уйдет и она останется в этом доме одна.

Жизнь — борьба. Она усвоила это давно. И не было года, чтобы она за что-нибудь не боролась. За права эльфов. За высокие оценки. За мир во всем мире. За должность в Министерстве. Едва она подумала о должности, как в голове появилась пульсация, перерастая в страшный гул. Гермиона стонет от боли. Мир переливается яркими тревожащими цветами. Раскалывается на части. И когда боль отступает, Гермиона снова слышит шаги Драко. Видит оставленный на прикроватном столике лимонад. Приступ головной боли длился несколько секунд — бокал даже не успел нагреться. Она подносит холодный бокал ко лбу. Как хорошо… В этом уединенном домике Гермиона и забыла, что такое борьба.

В доме очень тихо. Слишком тихо и как-то не по-летнему холодно.

— Драко?

Он повернулся, движимый каким-то порывом, но не увидел Гермиону, которая сидела на той же кровати, и не почувствовал, как коснулся ее. Но сердце его все равно не было спокойно. Он встал с кровати, и прежде чем вернуться в гостиную, некоторое время стоял в спальне.

Гермиона снова слышит его шаги в гостиной.

Вскакивает с кровати.

— Драко? — повторяет. Заглядывает в гостиную. Драко там нет.

— Драко?

И она стоит в дверях спальни и чего-то ждет.

Он был тут. Был с ней все это время. Куда? почему он исчез?

Драко остановился посреди гостиной, где когда-то они были счастливы. Ему до сих пор кажется, что они вместе — и сейчас особенно. Как будто она рядом. Тоже ищет его. И Драко оглядел гостиную, словно мог найти ее в этих стенах, холодных и пустых.

— Я просто люблю тебя, — сложно в этом признаться — сложно, зная, что даже если она очнется, их жизни пойдут разными путями. — Я люблю тебя, Гермиона.

«Я люблю тебя, Гермиона», — звучит в голове голос Драко.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает она вслух и идет закрыть дверь.

Драко идет к двери. Здесь ничего нет. Никакой разгадки, которую он так искал. Даже маховик на стене — декоративный. Он не способен отправить его в прошлое, чтобы спасти ее, чтобы спасти их.

Драко сделал шаг к двери, и ему показалось вдруг, что в спертом воздухе всколыхнулся аромат духов Гермионы. Неужели стены сохранили этот запах? Драко, стоя в дверях, оглядел гостиную в последний раз. А затем закрыл за собой дверь.

Гермиона подходит к двери, чтобы закрыть ее. Оттуда вдруг ударяет ветром, холодным, не по-летнему злым, — и дверь захлопывается прямо перед ее носом.

Холод заливает гостиную, словно за дверью не лето, а суровая зима.

И Гермиона вспоминает.

— Тебя обошли…

— Как? Кто?

— Перси. Перси Уизли стал заместителем министра.

В голове стучит. Этого… этого не может быть! Перси — ее заместитель. И друг. Как он это провернул?

Она идет в кабинет Перси.

— Я взяла тебя в свой отдел, когда все отказались с тобой работать, — бросает ему в лицо. — Я защищала тебя перед Кингсли. А ты... ты занял должность, на которую должны были взять меня.

— Они взяли человека, который способен справиться с этой должностью… — голос Перси спокоен.

А она, значит, нет? Какое лицемерие!.. Внутри всё кипит от злости, но Гермиона подавляет злость, подавляет… Разворачивается и возвращается в свой кабинет. Палочка в ее руке искрит. Переливается силой и гневом. Ненавистью к Перси и к самой себе, что была такой дурой. Такой дурой!

Гермиона знает о вспышках спонтанной магии. В школе от них страдал Гарри. И кажется, то, что сейчас происходит, — это оно. Эти искры, и магия, которая вырывается без всякой ее воли. Надо послать Патронус Драко. Она всё ему расскажет. Он обнимет ее, утешит — и всё снова будет хорошо. Но потом Гермиона вспоминает… Заявление, которое он отдал ей утром. Заявление о разводе. Она не может послать патронус Драко. Больше — не может.

И Гермиона просто хочет исчезнуть. В тот же миг ее куда-то выбрасывает.

Так она проснулась в этом доме. В повторяющемся дне из прошлого.

В этом доме давным-давно зима. В гостиной странная тишина. Водопад молчит. Только рев моря и свист ветра за окном.

Гермиона выглядывает в окно и видит, что Драко уходит.

Она распахивает дверь, чтобы догнать его, — и темнота.

Драко вернулся в менор под вечер.

Поттер уже ушел. В спальне, где спала Гермиона, трещал камин, но Драко отчетливо помнил холод моря, запах соли и странную теплоту того дома. Несмотря ни на пронизывающий ветер, ни на встретившее его суровое море, прогулка прошла не зря. Драко вдруг понял, почему не оставил Гермиону в Мунго, почему не отдал ее родителям, почему никому, даже Поттеру, не сказал о разводе. Он мог отрицать это сколько угодно, но он до сих пор ее любит. Они все испортили, но он любит ее до сих пор — и это ужасно больно.

Драко сел у кровати и взял ладонь Гермионы в свою. Совсем холодная.

Драко погладил ее волосы, аккуратно убрал прядь с лица.

Был бы он принцем из волшебной сказки, ему хватило бы поцелуя, чтобы пробудить ее. Но он всего лишь человек, хоть и маг.

Но он все так же любит ее. И может, может быть? у них ещё есть шанс.

Солнце садилось, последний луч зимнего дня скользнул по стене и упал на бледное лицо Гермионы. Драко склонился над ней. Солнечный луч вспыхнул на ее губах, и Драко коснулся их губами.

Так же трещал камин. Падал снег за окном.

А потом губы Гермионы дрогнули. Наверное, ему показалось. Наверное, это просто отблеск огня искривил ее лицо.

— Драко, — прошептала Гермиона чуть слышно и открыла глаза.

Эпилог

Солнце светило по-весеннему, ярко. Зажмурившись, Гермиона услышала шум водопада. Она почти не помнила свой сон, но здесь, в этом домике, ее сердце вдруг странно сжалось. Но потом она увидела Драко, который ставил на стол пакеты с продуктами, и ее тревога прошла — ведь всё закончилось хорошо.

Она попала в магический сон, но выбралась из него. Очнувшись, она не сразу поняла, что находится в Малфой-меноре. За окном падал снег. А рядом сидел Драко. Это случилось в декабре, а сейчас был март.

Позже она узнала, что Драко все это время был с ней. Она так много пропустила! Целую осень, и первый снег, и поцелуи с Драко, и встречи с друзьями. И хуже того — в последний год такой была вся ее жизнь.

Гермиона вернулась в Министерство, но только за одной вещью. Она нашла среди бумаг заявление о разводе. И под Рождество они сожгли его в камине.

— Мы должны сказать Перси спасибо, — сказала Гермиона.

На самом деле, ей было даже жаль Перси. Он был честолюбив и наконец достиг того, о чем мечтал. Но его семья никогда не одобряла его стремления любым способом вскарабкаться по карьерной лестнице. Вот и сейчас его семья снова поссорилась с ним, когда Молли и Артур узнали, что он занял место, к которому стремилась Гермиона. Да и должность ему, кажется, не приносит пользы. Его опять используют.

Но если бы не он, всё бы закончилось по-другому. Гермиона продолжила бы думать только о должности, они с Драко бы развелись… и дом у моря принимал бы других людей.

А теперь…

Драко повесил ключ на крючок на стене. Этот дом теперь их. Они всё-таки его купили. Гермиона открыла окно. В дом ворвался прохладный весенний воздух.

Гермиона улыбнулась счастливо.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Как ты думаешь, — добавила громче, — тот ресторанчик открыт? Я бы не отказалась от пирога…

— Ты думаешь только о еде… — пошутил Драко.

— Ещё бы, — Гермиона погладила живот, который только недавно стал едва заметен. Здесь, на море, тошнота наконец отступила и к Гермионе вернулся аппетит. — Вот наемся, а потом сяду писать.

У нее слишком много идей. И наконец-то у нее есть время поделиться ими с людьми. Может, это будет учебное пособие. Или цикл статей. Но одно она знает точно — первый шаг к мечте уже сделан.

— Нам придется дождаться, когда начнется сезон. Тот ресторанчик не откроется до мая, — Драко подходит, чтобы обнять ее.

Где-то вдали грохочет водопад. Пахнет ранней весной. Солнце заливает гостиную. И Гермиона отвечает:

— Нет. Я не собираюсь ждать, — она целует его в сладкие, наполненные нежностью губы. — Я не собираюсь ждать завтра, чтобы быть счастливой.

Примечания:

Спасибо, дорогие, что были со мной в этом домике у моря. Я очень счастлива, что всё-таки дописала эту историю, которая с прошлого июля (июня?) лежала в черновиках.

Если вы ещё не видели эдит, обязательно посмотрите https://t.me/AKDM_asya/91

Всех люблю ❤️