Его дневник (гет)

О приезде дяди с семьей я узнал, когда они уже прибыли в Красный замок.

Ни отец, ни мать не сказали об их прилете ранее, что удивило меня, ведь король раструбил бы на всё королевство, что к нему приезжает любимая дочь. Или, вернее, любимый ребенок!

Я увидел их за семейным ужином.

Дядя постарел, но его возраст подло выдавали лишь морщины на лице. Его воинственная осанка и гордый взгляд давали понять, что он преуспеет в поединке даже с более молодым и ловким противником.

Рейнира полностью отдалась материнству. Не считая трех бастардов, у них с Деймоном было еще двое мальчиков.

И да, она была беременной! Снова! Похоже дядя еще «более молодой» чем я думал! Живее всех живых!

С ними прилетели дочери Деймона: Бейла и Рейна, которых обручили ещё в раннем возрасте с Джекейрисом и Люцерисом Веларионами. Хотя будем честны — Стронгами! Но на эту правду все закрывают глаза вот уже пятнадцать лет!

Бастарды повзрослели, но тот факт, что они незаконнорожденные дети будущей королевы, оставил на них неизгладимый отпечаток: неуверенность в себе и пожизненная необходимость оборачиваться и смотреть назад, чтобы не получить нож в спину за свое никчемное существование!

Они были гостями на королевском дворе! Королевская Гавань не станет им домом так, как моей семье: мне, моему брату и сестре.

Люк кивнул мне в знак приветствия, но мне ни к чему его любезность. Если он думает, что все забыто — он ошибается! Я не забуду его поступок и при малейшей возможности отомщу ему не задумываясь, в момент, когда он не будет ожидать этого.

Злость начала завладевать мной, но спустя мгновение я обратил внимание на девушку, которая стояла возле Рейны.

Я не узнал ее — из маленькой девчонки она превратилась в привлекательную девушку. Я не подал виду, но при встрече, спустя семь лет, я был удивлен и, признаюсь, слегка заворожен ее красотой. Длинные волосы, выразительные глаза, тонкая талия и выпуклая грудь, которой раньше не было, взволновали меня, хотя, возможно, это потому, что я уже несколько недель не спал с девушкой.

Я помню ее еще совсем ребенком, хотя тогда и я был еще юнцом. Мне было двенадцать, а ей всего лишь девять.

Она унаследовала темные волосы своей матери, поэтому Деймон первое время думал, что его жена изменяла ему на стороне. Но когда Ариана подросла и показала свой нрав, никто не сомневался, что она дочь своего отца.

По взгляду моей кузины было понятно, что она удивлена не меньше моего. Я тоже изменился за эти годы. Из мальчика, который с трудом мог застать врасплох учебное пугало для отработки боевых приемов, я превратился в умелого воина, мужчину, который знает, чего хочет.

* * *

Только за ужином я осознал причину, почему дядя с семьей прибыли в столицу без предупреждения!

У Деймона и Рейниры было шокирующее предложение, на которое мой еле живой отец уже дал свое королевское согласие!

И, как оказалось, я был частью их «представления».

Деймон был готов отдать в жены свою старшую дочь Ариану! И ее будущим мужем был назван я!

Увидев реакцию Арианы на слова Деймона, я понял, что она ничего не знала о принятом решении ее отца.

Она была ошеломлена! Ариана потрясенно смотрела на Деймона, выпучив глаза.

Я тоже совершенно не ожидал такого поворота событий, но вел себя сдержанно, ведь перспектива женитьбы на своей кузине меня вполне устраивала. Она Таргариен! Красивая и дерзкая! Мне нравятся такие типы девушек! Мямли и тихони не для меня!

Неужели я был таким плохим вариантом для нее, что Ариана так критично реагировала на происходящее?!

Она даже не посмотрела на меня: ее взгляд был прикован к Деймону, и в нем читались недопонимание и несогласие.

Рейнира пыталась успокоить падчерицу, она взяла ее за руку, но Ариана, даже не взглянув на нее, выдернула руку.

Потом она просто встала и вылетела из зала.

От счастья, наверное!

Отец думал, что сможет разрядить ситуацию: «Вспыльчивый нрав юности, строптивая девчонка, свыкнется с замужеством!»

Нашел, что сказать! Прям «мастер сглаживания острых углов»!

Деймон посмотрел на меня исподлобья. Его недоверчивый взгляд я мог понять: он отдает свою дочь за племянника со сложным характером, который настроен как минимум враждебно к детям-бастардам его жены. Наверное, одна лишь мысль, что я буду спать с его дочерью, убивает его.

Главное, чтобы ОНА не умерла от многократных оргазмов, дядя!

Я ухмыльнулся, на что Деймон сжал кулак.

«Деймон, сходи, поговори с дочерью…».

Рейнира отвлекла его, чтобы он не накинулся на меня, а потом взглянула на меня с беспокойством.

Если я такой бесчестный и недостойный, то почему бы вам не отдать «свою дочь» за другого?!

Полет на Вхагар всегда воспламенял во мне адреналин и нестихающую бурю движущей силы. Я забывал о неразрешаемых проблемах и неистовых желаниях!

Но в этот раз мысль о скорой свадьбе на кузине не покидала меня даже когда Вхагар, сделав мертвую петлю, резко направилась вниз, пытаясь увлечь меня в морскую бездну.

Ариана захватила все мои мысли и даже сны! Я и не думал, что ее приезд в столицу спустя семь лет так всколыхнет мою жизнь, мое сознание и впервые мой член напрягался лишь при мысли о девушке.

Мы с Арианой еще ни разу не говорили с момента ее приезда в Королевскую Гавань.

После того как моя кузина сбежала с ужина, то она не выходила из своих покоев весь следующий день.

Я подошел к ее комнате и пялился на дверь, казалось, целую вечность, пока гвардеец не осмелился предложить представить меня принцессе. Я отказался, ругая себя за неуверенность, которая была не присуща моему характеру.

Куда делся тот, кто, ни минуты не раздумывая, идет в бой без тени сомнения?

Неужели он спрятался?

Мне стало стыдно перед самим собой. Я злился на свою нерешительность!

Я до боли сжал кулак и ударил им о стену своей комнаты. На сбитых костяшках выступила кровь — но легче мне не стало…

* * *

Больше я не искал встречи с Арианой, за что меня отчитала мать, а Эйгон пытался дать урок общения с девушками. Хотя его беседы с женским полом обычно сразу же заканчиваются постелью.

Я был не готов снова играть в гляделки с дверью ее комнаты, ведь победитель был определен еще до начала игры. А я не любил проигрывать!

Я оттягивал момент первого диалога — понимал, что разговор будет непростым.

* * *

На следующий день в саду я увидел Ариану вместе с Джекейрисом. Он что-то говорил ей, а она смеялась. Я помню его, ее смех — открытый и искренний. Он звучал звонко и по-девичьи чарующе.

Стронг не был рад, увидев меня. Недовольство и неприязнь ко мне была явной, хотя моя ненависть к нему и его братцу-недоростку была намного сильнее и язвительней.

Ариана перестала смеяться. Она сложила руки на груди и отвела взгляд на распустившиеся бутоны красных роз.

Я серый лютоволк, что ли?

Джейс молча ушел.

Ариана перевела на меня взгляд.

Миледи знатных домов Вестероса с опаской глядели на меня и по возможности обходили стороной. Мне не было интересно их внимание и заинтересованность мною — ни одну из них я не рассматривал на звание моей невесты и не видел рядом с собой в качестве жены.

Ариана изучающе смотрела на меня.

Обычно так смотрю я при встрече с незнакомыми людьми — изучаю их, пытаюсь найти слабые места, чтобы в случае чего быть готовым использовать свои наблюдения против них самих.

Неужели я стал для нее незнакомцем?

* * *

После прогулки по саду и непродолжительного общения она сказала, что я ничуть не изменился!

Но как же так?

Я стал старше и выше, в идеале овладел навыком владения мечом, изучил историю и являюсь умелым всадником самого большого дракона.

Из мелкого и слабого мальчика я превратился в уверенного (не в случае с дверью её комнаты) и сильного мужчину!

Я стал усовершенствованным вариантом себя самого!

Неужели ты не видишь?

Мы говорили о драконах, Ариана рассказывала о своей жизни на Драконьем Камне, а я о своей в Королевской Гавани…

Но ни слова о детстве, мы не ворошили прошлое.

Хотя я понимал, что рано или поздно нам придется вернуться во времена детства и поговорить о нашей последней встрече.

То, что у меня не было своего дракона, сыграло против меня злую шутку. Я многое терпел от своего брата и племянников — их насмешки, подшучивания, подначивающие удары и ехидные колкости.

Ариана всегда была на моей стороне. Она успокаивала меня и поддерживала.

Кроме моей матери, лишь она видела мои слезы!

Ариана разгоняла детские обиды. Благодаря ей многие ужасные инциденты стерлись из моей памяти, но из-за меня наша последняя встреча разрушила все в виду моего чрезмерного высокомерия и гордыни.

В день, когда я потерял глаз, она так же пришла утешить и поддержать меня. Сейчас я понимаю это, но тогда моя гордость и ярость взяли верх — я принял её заботу за жалость! Я нагрубил ей и сказал, что ненавижу ее, что она такая же жалкая, как и бастарды моей старшей сестры-шлюхи!

Гнев от пожизненного увечья, которое не даст мне жить полноценной жизнью, охватил меня, затмил понимание того, что Ариана была моим единственным другом, готовым быть со мной рядом и принять меня таким, какой я есть!

Я оттолкнул ее!

Я не вышел проводить Ариану, а когда сообразил, насколько глупо, резко и обидно для нее я поступил, было уже слишком поздно. Я лишь проводил взглядом еле видимые точки на горизонте, парящие в воздухе, которые вблизи являлись огромными свирепыми драконами.

Я не успел из-за своего самолюбия! Вместо того чтобы попрощаться с ней, я жалел себя, закрывшись в своей комнате.

Вместо того чтобы извиниться, я лишь думал о себе, о своих чувствах…

* * *

Ариана писала мне письма, а я не отвечал. Я чувствовал себя недостойным её внимания и мыслей.

Сначала ее письма были частыми, но со временем они приходили все реже. В крайнем полученном письме была лишь одна фраза:

«Если ты мне не ответишь, то это мое последнее письмо…».

Я взял перо и сел писать ей! Я не хотел, чтобы ее письма прекращали приходить! Мне нравилось чувствовать присутствие Арианы в моей жизни.

Но я не смог написать одно-единственное слово, с которого следовало бы начать! Я не смог написать: «Прости…».

И снова моя непреодолимая гордость! Она была выше меня, к сожалению…

Так шли дни, месяцы, годы… Прошло семь лет, а я так и не извинился за то, что ранил ее!

«Откуда в тебе столько ненависти, Эймонд? Ты презираешь свою сестру, племянников, моего отца! Выходит, ты ненавидишь и меня?»

Ужин не удался.

Да, я не сдержался… Не смог!

Но я не жалел об этом.

Ариана была права, говоря о моей ненависти к сводной сестре и её отпрыскам.

Я с детства наблюдал, как Визерис восхищался старшей дочерью и своими внуками, от чего во мне зарождалась мучительная зависть и ожесточенное соперничество.

Я пытался заполнить пустоту и быть достойным Таргариеном, подходящим сыном для своего отца. Я изучал науки и изнурял себя тренировками, надеясь знаниями и умениями заглушить болезненную ревность, которая с каждым годом только усиливалась. Я мечтал заслужить (как верный пёс) внимание отца.

Сейчас я вижу уважение, а иногда даже страх в глазах окружающих меня людей, хотя добиться расположения своего отца я так и не смог.

Сегодня за ужином моя мать приняла решение более не ссориться с Рейнирой, и она согласилась с тем, что моя старшая сестра станет королевой, а потом на трон взойдет ее первый отпрыск-самозванец. Но я не собирался мириться с этим. Я напомнил бастардам, кто они на самом деле, я указал им их место, и оно находится далеко за пределами Красного замка.

Ариана в одном не права: она — тот Таргариен, кто действительно был мне дорог.

И только сейчас я понял, что ни разу не говорил Ариане, как она мне нужна и насколько я ценю её. Я всегда считал, что она знает это. Ведь это было ясно… но как оказалось — лишь мне одному…

В детстве она часто бывала в столице, пока Деймон находил себе занятия поинтересней, чем проводить время с дочерью. Возможно, это и стало исходной точкой моего теплого отношения к ней. Ведь кто как ни я мог понять ее чувства! Я знал, каково это — быть сиротой при живом отце! Визерис никогда не проводил со мной время так, как отец с сыном. Я знал, что был ему не нужен, МЫ были ему не нужны — у него уже была Рейнира.

Ариана младше меня на три года, и когда мы виделись в последний раз, ей было всего девять лет! Но это не мешало мне общаться с ней, и могу заметить, что Ариана всегда вела себя и рассуждала как мудрый человек. Иногда мне казалось, что это я младше неё.

Я помню, как Эйгон насмехался надо мной: мало того, что моим единственным другом была девчонка, так ещё и младше меня.

Конечно я злился и отрицал это, не предавая нашей с ней дружбе важности. Но как только Эйгон скрывался из вида, я тут же бежал в комнату Арианы.

Сейчас был идеальный момент, чтобы сказать ей, что я дорожу ею, но мне всегда было сложно выражать свои чувства. С детства мне говорили, что чувства — это слабость, из-за которых ты становишься уязвимым, и этим могут воспользоваться! Меня так вырастили, и до приезда Арианы меня не посещали мысли, что, возможно, следует переосмыслить то, чему меня учили. Ведь проявлять чувства к человеку, который тебе небезразличен — это же нормально, правильно, приятно… Наверное… я не знал точно…

Но вместо того, чтобы открыться ей, я отвернулся и подошел к окну.

«Ты даже не отрицаешь этого, Эймонд!»

Ариана говорила еле слышно.

В ее голосе — боль и разочарование!

Лучше бы она кричала и крушила комнату, рвала книги и била чаши…

Если я буду и дальше продолжать в том же духе, то однажды в её голосе я не услышу ничего, ни единой эмоции — лишь безразличие…

Но слова так и не поддались мне, они комом застряли в горле, и с грузом недосказанности и со своей чрезмерно упрямой гордостью я молча вышел из комнаты.

* * *

Во дворе я застал Джекейриса, который что есть мочи молотил тренировочное пугало.

Он был зол.

У меня было достаточно ехидства, чтобы привести его в ярость.

Сначала я думал бросить ему вызов, но увидев его перепуганное лицо при виде меня, передумал. Коль учил меня выбирать себе в противники достойных мне, а Джейс и в подметки мне не годился.

«Ты недостоин ее!» — злостно кинул мне в лицо Стронг.

А бастард страх потерял!

Странно, что я раньше не заметил того, что Джейс по уши влюблен в Ариану!

Интересно, почему же мой «любимый» дядя решил отдать замуж свою старшую дочь за меня, а не за будущего короля-бастарда? Может, именно в этом и кроется ответ! Если король — самозванец, то и титул королевы будет дешевой подделкой!

«А ты, значит, достоин?»

«Во мне больше благородства и доброты, чем у тебя!»

«Почему бы тогда тебе не попросить…».

И меня моментально пронзила правда: он уже просил её руки! Но ему отказали!

Желание Рейниры не враждовать с Алисентой привело к вынужденному браку, где главные роли сыграли мы с Арианой: я — второй сын короля и дочь принца-консорта.

Рейнина понимала как важно утвердиться в Красном замке, а самые крепкие объединения создаются узами брака. Они с Деймоном приняли такое решение лишь в угоду себе. Ариана была лишь приманкой.

Мудрый ход, сестра! Достойный похвалы!

Но почему-то мне кажется, что если бы Ариана была дочерью Рейниры, то моя сестра не пошла бы на такой отчаянный ход: не отдала бы свою собственную дочь замуж за сводного брата, считая меня сволочью и мерзавцем.

«Я помолвлен», — Стронг гордо поднял голову.

Джейс, Джейс… Непосредственный, глупый ребенок!

Даже если бы ты не был помолвлен, все равно бы ты не получил принцессу!

Ты не выигрышная партия!

Я ухмыльнулся. Его наивность меня позабавила. Стронг никогда не отличался умом и сообразительностью (весь в отца), ему ещё далеко до его шлюхи-матери.

«Если ты её обидишь, то…».

«То что?»

Ухмылка исчезла, я напрягся и наружу вырвалась моя агрессия.

Неужели бастард думал, что сможет запугать меня своими угрозами?!

Стронг кинул меч и ушел.

Я не позволю себе обидеть ее! Никогда!

* * *

«Теперь я завидую тебе, брат. Ариана просто огонь! Не то что…».

Эйгон замолчал, но на его недовольном лице было все четко написано.

«Она твоя жена и сестра. Прояви хоть каплю уважения».

Эйгон мой брат, и даже если он ведёт себя как последний подонок, и его действия не поддаются логическому объяснению — я всегда буду на его стороне.

Он наследник Железного трона и Защитник Семи Королевств, и я, несмотря на мои скрытые амбиции и тщеславие, готов буду бороться за законное право Эйгона быть во главе государства.

Но я уверен, и ни раз говорил об этом брату, что Хелейна заслуживала большего, чем муж-пьяница и бабник.

Эйгон всегда смеялся над моим умозаключением, и говорил, что я был бы идеальной партией для нее.

Я знал, что если бы мне выпала удача родиться первым сыном правящего короля, то я бы безоговорочно выполнил долг перед своим домом. Я не знаю, была бы Хелейна со мной счастлива, но я бы никогда не поставил ее в неловкое положение перед всей столицей, как бесцеремонно поступает Эйгон, трахая все, что движется.

Я был бы верен и добр к ней. Я бы не избегал ее общества, как это намеренно делает Эйгон: я чаще вижусь со своими племянниками, чем их навещает родной отец.

«Уже проявил, когда женился на ней».

Эйгон неисправим. Спорить с ним или пытаться наставить его на путь истинный нет смысла, когда за него говорит несколько кувшинов выпитого вина.

* * *

«Эймонд, только без импровизаций, хорошо?»

Моя мать все ещё не может забыть ужин, когда я назвал детей Рейниры бастардами.

Хотя игра слов была годной!

«Это ещё хорошо, что они не отменили свадьбу!»

Я открыто издал смешок. Она притворяется или думает, что я (как Джейс) настолько наивный и глуповатый, что верю в жест доброй воли Деймона и Рейниры?!

«Эймонд!» — Моя мать с упрёком взглянула на меня.

Твои замечания действовали на меня, когда я был ребенком, мама, сейчас я взрослый мужчина, и сам решу, что мне говорить, и как поступать!

Но я не произнес этого вслух. Сегодня свадьба и перед церемонией ссориться с матерью было последним, чего бы мне хотелось.

После той ночи, когда я оседлал Вхагар, я стал замечать, что моя мать иногда с опаской смотрит на меня. Да, она продолжала проявлять заботу (хоть и малую ее часть), но в минуты, когда я был зол, она отстранялась от меня, а на ее лице виднелся испуг.

Я стал своенравным и несдержанным ребенком, и не самую последнею роль в этом сыграл случай с неосторожным использованием ножа Люком Стронгом.

Но со временем я научился сдерживать себя. Вспыльчивость переросла в озлобленность. Дерзость — в навязчивую щепетильность.

Благодаря Колю я стал опасным и опытным фехтовальщиком. Тренировки научили меня концентрации и умению выжидать, когда мой враг станет уязвимым, и тогда я смогу нанести решающий удар.

Моя мать ждала от меня повиновения, и я дал его ей.

«Без импровизации, мама. Обещаю».

* * *

Я закрыл дверь, и мы остались с Арианой наедине.

Я чувствовал, что девушка нервничала — она быстро перебирала пальцами, что показывало её волнение.

Я хотел ее, и был готов удовлетворить свое желание, и не была бы она девственницей, я бы уже был на полпути к долгожданной разрядке.

У меня еще не было невинных девушек. Шлюхи, к которым меня привел Эйгон еще в четырнадцать лет, умело выполнили свое дело. После я был редким гостем на Шёлковой улице, тем не менее я никогда не выбирал невинных девушек, которых мне неоднократно предлагали. Сам приход в это заведение вызывал у меня чувство отвращения, и я пытался уйти оттуда как можно быстрее, а в этом мне могла помочь лишь опытная девица.

Я приходил в бордель лишь когда физическое напряжение было не снять тренировками. Мысль, чтобы переспать с прислугой, как это часто делал Эйгон, когда ему было лень идти в бордель, была для меня недопустимой по одной важной причине: слуги болтливы.

Шлюхи не задавали лишних вопросов и закрывали глаза (Ха! Как иронично) на мой физический изъян. И главное: за несколько монет моё появление в доме терпимости оставалось тайной. Ни мать, ни даже Эйгон не знали о моих редких (но все же) вылазках под покровом ночи.

Ариана не смотрела на меня — я же, напротив, не мог отвести от нее глАза.

И только когда я подошел к ней, Ариана одарила меня ледяным взглядом ее темных, как бездонный океан, глаз.

Я бережно взял ее за подбородок и нежно прикоснулся к ее губам.

Теперь она моя жена, и я имею право сделать то, чего желал еще при первой встрече после семилетнего расставания.

Но она была холодна…

Ариана отстранилась и отошла от меня.

«Ты сделал мне больно, Эймонд! И даже не извинился! А сейчас ты ожидаешь от меня страстных объятий?»

Я думал, что снова не смогу открыться ей, опять не найду нужных слов, но дорнийское крепкое вино, выпитое ранее, раскрепостило мои мысли и развязало мне язык.

«Я думал, что… ты не захочешь знать меня! Я всегда думал, что одного извинения будет недостаточно!»

«Недостаточно? Для нашей дружбы? Я писала тебе, я ждала твоего письма каждый день, но ты вместо того, чтобы написать мне, сидел и думал о себе, жалел себя, только себя!»

Ариана кричала. Значит я еще не все испортил. Я ей небезразличен!

«Тебе было мало того, что ты отверг мою заботу в тот день, так ты еще и разорвал нашу дружбу! Я обиделась на тебя после нашей последней встречи, но потом осознала, что ты был потрясен произошедшим и не хотел, чтобы тебя жалели! И я написала тебе, в надежде, что ты осознал, как отвратительно ты поступил со мной. Но ты молчал, ты не писал! Почему, Эймонд?»

«Потому что считал себя недостойным тебя, твоего внимания! В детстве я чувствовал себя неполноценным, когда яйцо дракона так и не вылупилось. Потом я все же обрел дракона, но это стоило мне глаза — я обменял один недостаток на другой!»

Я выпил слишком много. Я чувствовал себя беспомощным из-за своей откровенности.

«Ты считал мне важен твой внешний вид?»

Мое увечье — ещё одна причина, на почве которой я каждый день пытался стать лучше, чем был вчера.

Учеба, тренировка, полеты… И так каждый день, вот уже семь лет…

Я — молодой парень, полон сил и энергии, но мой физический изъян — моя единственная слабость.

И каждый раз, стоя перед зеркалом, я все еще ненавижу ту часть меня, которую изуродовал мелкий паршивец Стронг.

Ариана смягчила взгляд.

«Я думала, ты неотесанный дурак, а оказалось, что ты — идиот, Эймонд. Мне совершенно не важно, как ты выглядишь, так же как в детстве мне было плевать на то, что у тебя не было дракона. Я дружила с тобой, потому что ты был добрым и честным со мной. Неужели тебе было так сложно написать мне?»

Она права.

Я без тени страха летаю на самом большом драконе и не боюсь вступить в бой с бравым рыцарем, но я не смог за целых семь лет извиниться за свою грубость и резкость.

Слова сами вылетали (спасибо вину!), я не мог их контролировать, да и не хотел…

«Прости!»

Я сам не ожидал, что смогу сказать это…

Так странно и непривычно было вымолвить это слово. Я как будто со стороны слышал признание, будучи лишь вольным слушателем.

«Ты опоздал, на целых семь лет, Эймонд».

И снова разочарование…

Девушка отвернулась от меня.

Я подошел и настойчиво притянул Ариану к себе, но она не смотрела на меня.

«Ты нужна мне! Прости!»

Я повторил это снова. Мне становилось легче с каждым следующим разом, когда я произносил это слово…

Она пыталась вырваться с моих объятий, но я держал ее крепко.

«Прости за то, что оттолкнул тебя, прости, что не писал, прости меня, Ариана! Ты нужна мне!»

Груз на душе стал легким перышком, а ком в горле исчез…

Еще пара рывков и она угомонилась. Пронзительный взгляд её больших глаз обезоружил меня. Ариана смотрела прямо на меня.

«Покажи мне!»

Я был в растерянности, но продолжал держать Ариану так же крепко — боялся, что она исчезнет… снова…

Я опустил взгляд. Я только что перешагнул через себя и смог открыться ей, но ей этого мало — она хочет обнажить мое слабое место.

«Зачем?»

«Ты теперь мой муж, и я хочу увидеть тебя».

Сейчас все и решится! Я увижу её реакцию: ужас, брезгливость, отвращение…

Быстрым рывком я снял повязку и…

…увидел лёгкую улыбку!

Неужели все девушки странные, или только Она?!

Ариана внимательно осмотрела мое лицо, точнее изуродованную его часть.

«Ты очень милый, когда смущаешься!»

Милый?! Серьёзно?!

Я собрался надеть её обратно, но Ариана остановила меня.

«Нет! Мне так больше нравится».

Я подчинился ее гипнотическому взгляду.

«Если бы ты написал мне, то все могло бы быть иначе!»

«Если бы я написал тебе, то ты давно была бы моей!»

Это странное чувство: Ариана была мне только другом, но после семилетнего молчания меня неистово влекло к ней…

Я хочу быть с ней! Я хочу быть в ней…

Я поцеловал ее сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, и она ответила. Ее губы были сладкими, нежными и такими желанными.

До этого дня я не знал, насколько приятным и «вкусным» может быть секс с заветной девушкой. Ни с одной девицей мне не было так хорошо, как с Арианой.

Я не ощущал такого со шлюхами — мои приходы в дом терпимости были обусловлены лишь быстрым получением разрядки.

Я не приносил девушкам физического удовольствия — это было мое правило. Их задачей было лишь отсосать мне, с чем они умело справлялись. Я никогда не смотрел на них в эти минуты — лишь отдавался наслаждению…

Но сейчас мой член изнемогал от желания войти в нее. Изо всех сил я пытался сделать это аккуратно и не спеша. Хотя меня разрывало изнутри желание вставить ей как можно быстрее, как можно глубже…

Она вздрогнула от проникновения и сдвинула брови.

«Прости…», — прошептал я.

Я чувствовал напряжение внутри нее.

«Сейчас все пройдет — тебе станет приятно».

Мои движения были медленными и плавными. Как только я почувствовал, что мой член перестал приносить ей дискомфорт, и она расслабилась подо мной, я тут же начал набирать темп.

Ариана закрыла глаза, издала еле уловимый стон и прикусила нижнюю губу. От ее непроизвольных действий я боялся потерять контроль над собой.

Я слышал ее прерывистое дыхание и… мое имя на ее губах… тихо… и ещё раз… и ещё…

Сердце бешено колотилось, пульс был на пределе; с каждым новым толчком я чувствовал…

Я чувствовал…

Я лишь чувствовал…

* * *

На следующий день «вся семейка» возвращалась на Драконий Камень. Я был этому рад. Присутствие в замке самозванцев и их суки-матери вызывало у меня чувство отвращения.

Деймон смотрел на меня с напором, сдвинув брови.

Все хорошо с твоей дочерью, дядя! Видишь? Ночью она вспоминала всех известных Богов, моля их, чтобы я не останавливался! И знаешь, её молитвы были услышаны... мною!

«Если ты обидишь мою дочь — я убью тебя, племянник».

И снова угрозы!

Но объяснять дяде, что моя ненависть к ним не распространяется на Ариану, я не собирался.

Ариане что-то говорил Джейс, но я не слышал их разговор. Мог лишь догадываться и предполагать, что речь шла обо мне, точнее о том, что я страшное чудовище, а бастард, как верный рыцарь, давший клятву, примчится на помощь, как только я посмею…

Я готов изрубить тебя, Стронг, только за то, что ты думаешь, что это возможно!

Она нужна мне, я хочу видеть ее счастливой рядом со мной. И я сделаю все, чтобы так и было!

Ариана грустно улыбнулась, и обняла Джейса.

Чтобы он замолчал…

Я видел, как он ловил каждое мгновение, пытался продлить их объятия, но Ариана первой прервала прощание.

Бастард одарил меня яростным взглядом и молча ушел.

Ариана прижала Люка к себе, и в её объятиях было море нежности!

Она провела рукой по его пышной шевелюре, в ее глазах было столько неподдельной материнской любви, хотя Люк был всего на несколько лет младше нее.

Я уже успел подойти к ним и слышал, о чем они говорят.

«Мы скоро обязательно полетаем вместе, Люк».

«Обещаешь?»

Теплая улыбка Арианы была ярче солнца.

«Конечно!»

«Я буду ждать тебя, Ариана…».

Его слова эхом прозвучали в моей голове спустя некоторое время неподалеку от Штормового Предела…

* Кажется, что «Прости» — самое тяжелое слово (перевод с англ.).

Ариана снова улыбалась мне. Искренне и открыто — так, как в детстве, до нашей с ней ссоры, точнее, до моего глупого поступка.

Я наслаждался её компанией, её присутствием в моей жизни.

Мне нравилось просто смотреть на неё, наблюдать за каждым её движением и ловить обжигающие взгляды.

Но одно не давало мне покоя. И я решился спросить, лёжа утром в постели:

«У тебя было что-то с Джейсом?»

Ариана вопросительно посмотрела на меня, но я не заметил удивления на её лице.

«Ты сомневаешься в моем целомудрии, муж мой?»

Вопросом на вопрос…

Ни один мускул не дрогнул на её лице.

Я попытался дожать её, не дать улизнуть от ответа.

«Веларион хочет тебя. Только не говори, что ты этого не знала!»

«То, чего хочет Джекейрис — его личное дело!»

«Значит, знаешь!»

«Думаю, это сложно не заметить!»

Ариана пыталась уйти от разговора — она поднялась и стала поспешно одеваться.

Но мне было мало!

«А то, что он просил твоей руки у Деймона?»

Вот теперь неподдельное удивление!

Ариана застыла.

«Откуда ты узнал об этом? Только не говори, что тебе рассказал сам Джейс или мой отец! Ты последний Таргариен, кому бы они доверились».

«Я узнал это от Джейса, правда, косвенно».

Я встал и подошёл к ней.

«Почему ты отказала ему? Он же такой добрый и праведный?»

«Ирония тебе к лицу, Эймонд!»

Я повалил Ариану обратно на кровать, не дав ей ни единой возможности подняться. Я прижал ее свои телом, отчего наши лица оказались в нескольких миллиметрах друг от друга.

«Почему ты не приняла его ухаживания? Сейчас бы была рядом с отцом в объятиях Джекейриса, который, я уверен, не находит себе места от мысли, что я могу делать с тобой то, о чем он может лишь мечтать, и его единственная радость это довольствоваться дешёвыми шлюхами, хотя, знаешь, мне кажется, что он ещё девственник».

Ариана рассмеялась.

«Эймонд, ты слишком много думаешь об этом!»

«А ты все ещё не ответила на вопрос!»

Я был настойчив. Мне нужен был её ответ.

«Джекейрис уделял мне знаки внимания. Но девушки ищут себе в мужья парней похожих на своих отцов».

Как она это делает?

«Если ты пыталась сделать мне комплимент, то у тебя не получилось!»

«А мне кажется, вы с ним даже очень похожи».

Если кто-нибудь другой сказал бы это, то я не сдержался бы.

«Ты не очень-то была рада, когда узнала, что выйдешь за меня замуж!»

Нескрываемая обида на лице Арианы выдала её.

«Дело было не в тебе, Эймонд. Рейнира и мой отец решили это, не спросив моего согласия».

«А если бы спросили, ты бы согласилась?»

Ариана слегка улыбнулась.

«Я думала, что мы говорим о Джейсе, а не о тебе!»

Она не стала отвечать. Вопрос провокационный. Значит её ответ скорее «Нет», чем «Да»…

«Так что по поводу Стронга?»

Ариана одарила меня презрительным взглядом. Я помню её эмоциональную реакцию после общего ужина на мой тост в честь племянников. Я старался при ней не называть детей Рейниры бастардами, но сейчас это слово вновь вырвалось.

Но Ариана не сказала ни слова — не хотела скандалить, поэтому просто продолжила:

«Джейс Веларион — хороший парень, он умеет слушать и сочувствовать, он внимательный и приятный в общении…».

Чувство ревности накрыло меня, хотя единственным основанием для этого были лишь её лестные слова, которые очередной раз подчеркивали, какой же бастард «молодец».

А может, потому что Ариана никогда не говорила так обо мне?

«Так почему же ты в моих объятиях, если он такой невероятный?»

«Все просто: я не видела его своим мужем!»

«А меня? Представляла?»

«Я представляла, как придушу тебя при встрече!»

«И что тебя останавливает?»

«Лишь то, что ты сейчас сверху!»

Я улыбнулся, зная, что вернусь к этому разговору, прильнул к ее вишневым губам и снял с Арианы надоедливое платье.

* * *

Я принимал активное участие в младенчестве моих племянников. Я играл с ними, но свидетелем этого действа была лишь моя сестра. Никто в замке не видел, что я мог быть «добрым и веселым с детьми», по словам Хелейны.

Я заходил в детскую, не выражая ни единой эмоции, но когда удалялись лишние пары глаз, я позволял себе быть тем «добрым и веселым» дядюшкой, которого так любили Джейхейрис, Джейхейра и Мейлор.

Хелейна однажды сказала, что я буду хорошим отцом. Но тогда я был холост и еще не думал о своих собственных детях. Мне всегда хватало внимания моих племянников.

Теперь я женат, и дети это лишь вопрос времени… После чего по замку будут бегать маленькие ножки из моей крови и плоти.

В конце концов, не сдержавшись, я спросил её прямо:

«Ариана, ты думала о детях?»

Ариана и бровью не повела.

«Я твоя жена, Эймонд, и мой долг родить тебе наследников».

«Я не об этом! Я сейчас не о долге, а о желании!»

Ариана остановилась и внимательно посмотрела на меня.

«Что изменит мой ответ, Эймонд? Если я скажу, что ещё не хочу детей, ты перестанешь кончать в меня?»

Я не ожидал такой напористой реакции, казалось, на простой и понятный вопрос.

Да, теперь я хотел детей! Чтобы именно Ариана родила мне ребенка. И считал это инстинктивным желанием каждого человека — продолжить свой род.

Но почему я слышу агрессию?!

Ариана часто проводила время с детьми Хелейны и Эйгона. Она играла с ними, и я видел её неподдельный интерес к маленьким огненным «драконам»!

А ещё она так органично смотрелась с ребенком на руках, несмотря на свой юный возраст!

Ариана издала нервный смешок, а потом продолжила:

«Эймонд, в столице никого не интересует, готова ли я к материнству! Мы женаты, и от нас все ждут продолжения рода: у тебя задача в этой «игре» проще и приятнее, после чего именно меня ждут мучительные роды, в процессе которых я изо всех сил постараюсь не умереть».

Ариана двинулась вперёд, и я не стал догонять её.

Я понимал, о чем она. Груз ответственности лежал на нас с ней, хотя мы не являлись наследниками трона. Но мы члены королевской семьи, и наша жизнь выставлена напоказ как перед лордами земель Вестеросе, так и перед городской беднотой, населявшей столицу Семи Королевств.

Не пройдет и месяца, как все начнут задавать вопрос, беременна ли Ариана. Ведь именно так было с Хелейной.

Чем я думал, спрашивая об этом Ариану?!

* * *

Мой отец мертв.

Это было неизбежно.

Он был живым трупом, и его смерть была лишь делом времени.

Поэтому осознание потери пришло сразу, без грусти и скорби, а совсем наоборот — я был рад, что его мучения закончились. Он прожил мирную жизнь. Теперь отец может спокойно отправиться на аудиенцию к Семерым.

* * *

Моя мать приказала запереть Ариану и Рейнис в своих покоях и удвоить стражу у их дверей — оградить принцесс от внешнего мира было намного проще, чем спрятать их драконов.

Я понимал, что это решение необходимо было принять — и был с ним согласен.

Я подошёл к её двери, снова. Как в тот раз я стоял и не мог войти. Только в этот раз меня не посещало чувство безысходности — её заключение являлось вынужденной мерой безопасности. Или мне хотелось в это верить... Безопасности Эйгона, Алисенты, Отто… от Рейниры.

Гвардеец сказал, что долгое время Ариана стучала, звала, кричала… но по приказу королевы ей не открыли двери.

Я кивнул, чтобы она не услышала мой голос.

* * *

Эйгон невыносим!

Я должен быть рядом с Арианой (хотя сейчас это невозможно), на крайний случай с матерью и Хелейной, а не носиться вместе с Колем по мерзким улицам города в поисках моего дорогого брата.

Я искал его только ради матери. Она сама кинулась бы на его поиски, но я не мог допустить этого: ей не место среди мрачного и тошнотворного сброда, которыми кишат улицы «великой» столицы.

Я хотел быть осторожным и не привлекать к себе внимания, но сложно спрятать кричащую во все горло повязку, скрывающую отсутствующий глаз!

Эйгон скрылся мастерски, чтоб его…

Спустя часы активных поисков и посещения всех известных мне и (как оказалось) неизвестных борделей (Кристон Коль осведомлен на славу) мы так и не нашли пропажу.

Меня посетила мысль забить на поиски Эйгона, ведь если нет наследника, а его дети ещё слишком малы, то корона достанется мне, пусть и ненадолго время. А ведь этого я и желал. Всегда. Величия. Признания. Похвалы…

Пара необдуманных фраз по этому поводу, вылетевших случайно, могут стоить мне головы, но моя вера в благоразумие Коля непоколебима.

Он много слышал от меня и понимающе закрывал глаза на мимолетные проявление слабости.

Мы все же нашли Эйгона, не без помощи моего деда, которого так же легко было не заметить, как и меня, хотя на нем не было повязки. Но пара Белых плащей рядом с ним выдали его с потрохами.

Эйгон побежал, но моя физическая подготовка была намного лучше его. Мой брат давно стал лениться, не ходил на тренировки. Но в поглощении вина он был первым.

Я уже готов был согласиться! Согласие на предложение Эйгона почти сорвалось с моих губ, но… Несмотря на мое ярое желание быть на месте Эйгона, я все же переборол себя. Хотя, возможно, причина была иная — Коль подошел как раз в момент моего несказанного «Да», и мы направились в замок.

* * *

Я зашёл в её комнату, Ариана сидела у окна. Она даже не посмотрела в мою сторону, как будто знала, что только я мог прийти к ней. Ее взгляд был устремлен вдаль.

Мне казалось, что от Арианы веет холодом и равнодушием, которые вцепились в меня мертвой хваткой ещё в дверном проёме.

Я только хотел сказать ей хоть что-то, но она опередила меня:

«Мне жаль, Эймонд. Он был твоим отцом и моим дядей. Визерис был хорошим и добрым человеком».

«Кто тебе сказал?»

«Несложно догадаться».

Теперь Ариана сверлила меня взглядом. Небрежность и разочарование…

«Но меня интересует совсем другое. Зачем было запирать меня? Король умер, значит, вскоре сюда явится наследница Рейнира вместе с моим отцом и по законному праву сядет на Железный трон».

Ариана встала и сделала несколько шагов в мою сторону.

«Но, знаешь, у меня есть ответ. Алисента и десница затеяли заговор, чтобы короновать Эйгона. А заперли вы меня, чтобы я не отправилась на Драконий Камень и не рассказала правду Рейнире! Я бы назвала это умным ходом, если бы это не было предательством и изменой!»

Последние слова она кинула мне в лицо.

Ее реакция была ожидаемой: дерзкой и гневной! Конечно, Ариана была на стороне отца и впоследствии поддерживала Рейниру. Ничто и никто не переубедит и не изменит ее мнение. Она не предаст отца ради меня, и я тоже не уверен, что смог бы.

Но я не промолчал:

«Рейнире не место на троне!»

«Ни тебе решать это!» — с презрением сказала девушка.

«Я и не решал».

«Но ты согласен с мнением Алисенты!»

И опять пренебрежительность.

«Да! Ведь решение моей матери верно! Она пытается «спасти» Семь Королевств от раскола. Народ не примет Рейниру как королеву, не примет женщину, когда у короля есть сын».

Я стал закипать, но старался не показывать этого.

«Лорды дали присягу будущей королеве. Они поклялись ей в верности. Значит и народ примет», — Ариана не унималась.

«Лорды поступили так только потому, что тогда у короля не было сына».

Остановись, Ариана! Ты же не хочешь, чтобы я сорвался!!! Не принуждай меня говорить тебе правду!

«Но все же Визерис не изменил своего решения по поводу Рейниры, так и не назначил Эйгона наследником».

Поздно…

«Рейнира — шлюха, породившая на свет бастардов. Она ещё думает, что народ примет Джекейриса за наследника? Её безрассудство сыграло с ней злую шутку! В отчаянии она вышла замуж за Деймона, чтобы закрепить свое право на престол. Но и тут она прогадала. И знаешь, каким был ее следующий шаг?»

Ариана знала. Она не хотела верить, но определенно знала. Разочарование и боль в глазах ей было не спрятать.

«Они отдали меня замуж за тебя, чтобы укрепиться в замке, в котором Рейнира уже многие годы не живёт».

«Именно! И Рейнира, и Деймон действуют лишь в своих интересах, им наплевать на всех вокруг, на их семью».

«Да неужели! А твоя мать, значит, святая? Я думаю…».

Я резко перебил её.

«Твое мнение неважно, Ариана! Эйгона коронуют завтра на рассвете, и тысячи жителей столицы увидят это действо. Они примут его. Вознесут до небес. А этой суке Рейнире останется лишь повиноваться и молить о пощаде. Не знаю, какое решение примет Эйгон, но я бы не оставил в живых ни Рейниру, ни её незаконнорождённых отпрысков».

Я наслаждался, что говорю правду! Я пробовал каждое сказанное слово на вкус.

Ариана была удивлена и напугана моими словами.

«Вот я и увидела настоящего Эймонда!»

«Настоящего? Ты знаешь, какой я, ведь ты говорила, что я похож на твоего отца».

Ариана подошла ко мне совсем близко.

«Я говорила о смелости и ответственности, а не об агрессивности и жестокости!»

«Ты меня знала с детства!»

«В детстве ты был другим, Эймонд!»

«Нет! В детстве ты закрывала глаза на мою категоричность и озлобленность, ты хотела видеть во мне доброго и наивного юнца, с которым тебе было бы удобно. Но я не такой хороший, Ариана».

Ариана подошла к окну.

«Теперь я отчётливо это вижу».

* * *

Я был в ярости! По дороге в комнату я разбил вазу с цветами, но мне не полегчало!

Ариана… Она сводила меня с ума! Сначала она взяла под контроль мой разум и мысли, а теперь и мою сдержанность. Я давно не позволял себе быть вспыльчивым перед кем-либо, вести себя подобным образом.

Я глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Я должен держать себя в руках. Вдох… Должен… Выдох… Должен…

Я стоял прямо, скрывая свои эмоции.

В детстве я радовался, что не меня будет тяготить бремя ответственности за будущее Вестероса, не меня постигнет участь решать судьбу Семи Королевств.

Сейчас же я жалел как никогда, что не я являюсь первенцем Визериса и Алисенты, и не я стою на месте Эйгона.

Хорошо, что рядом не было Арианы!

Это первая мысль, которая посетила меня при виде огнедышащего дракона Рейнис. Я закрыл собой Хелейну, хотя понимал, что от мне не спасти сестру от пламени.

Рейнис выжидала, и каждая секунда казалась вечностью. Страх окутал меня — я был умелым фехтовальщиком, но против дракона мне бы это не помогло.

Если бы я был на месте Рейнис, я не сомневаясь отдал бы приказ дракону уничтожить своих врагов (а мы именно ими и были), ведь «Почти Королева» Вестероса не преклонила колено перед новым королем, а значит её поддержка принадлежит Рейнире.

Мелеис взмыла ввысь, оставив нас в руинах Драконьего Логова, и ужас от возможной гибели отступил.

Голова вновь могла мыслить здраво.

Я боялся, что Ариана тоже каким-то образом смогла убежать из-под стражи, и действие Рейнис это лишь отвлекающий манёвр. Ведь вся Королевская Гавань направила перепуганные взгляды в сторону септы, и в этот момент дочь Деймона могла покинуть столицу беспрепятственно.

* * *

Я вбежал в комнату, и Ариана тут же заключила меня в объятия.

Облегчение от того, что она все ещё здесь, и удивление, что после нашей с ней ссоры Ариана обнимает меня, смешались во мне.

Я крепко обнял её в ответ.

«Я боялась, что потеряла тебя. Я все видела, и думала, что…».

Ариана не договорила, ведь я прильнул к её теплым губам.

Мой страх был не меньше её: я боялся потерять Ариану намного больше, чем сгореть в пламени.

Она ответила на поцелуй, который тут же, одумавшись, прервала и отстранилась.

Ее беспокойство сменилось на сдержанность.

«Как долго я буду сидеть в комнате, Эймонд? Как долго я буду узницей узурпатора?»

* * *

«Нет, Эймонд! Она сбежит, как только ей предоставится такая возможность!»

Моя мать говорила твердо.

«Замок хорошо охраняют, ей никак не покинуть его незамеченной».

Я пытался уговорить мать, но ее аргументы были весомее.

«Так же как и Рейнис?»

Седьмое пекло…

Она права!

«В замке найдутся «доброжелатели», которые все ещё на стороне Деймона, и они всеми силами ищут возможность увести Ариану из столицы! Ты же понимаешь это?»

Мне нечего было сказать — это действительно было правдой.

Я уныло двинулся к выходу.

Алисента догнала меня и напомнила мне то, о чем я думаю уже не первый день.

«Эймонд, она еще не преклонила колено, а прошло уже несколько дней после коронации. Сколько пройдет времени, пока Эйгон не вспомнит об этом?!»

* * *

Отто показал мне письмо от Деймона. Я ожидал этого.

Мой дядя требовал отпустить его дочь обратно на Драконий Камень, заявив, что Ариана является пленницей предателей короны в Красном замке.

Мой дед был тверд в убеждении, что Ариана остаётся, ведь с ней у Рейниры будет преимущество ещё в одном драконе!

Но я не отпустил бы Ариану, даже если бы это было решение самого короля!

* * *

Эйгон не заставил себя долго ждать.

Он требовал, чтобы Ариана незамедлительно поклялась ему в верности. Но я знал, что этого не будет — она откажет.

«Эйгон, ты же знаешь, что она не предаст Деймона».

Для меня было впервые оправдываться перед братом. Раньше я особо не считался с его мнением и никогда не спрашивал его разрешения.

Но теперь я обязан это делать!

«Значит, её место в подземелье, как и других предателей короны. Но вместо этого она продолжает отдыхать на мягкой кровати. Почему у нее больше привилегий, чем у других изменников?»

«Ариана моя жена, Эйгон! Она наша кузина, и принцесса! Она Таргариен!»

«У предателей нет имен!»

Я чувствовал, что проигрываю. Эйгон возьмёт свое — он теперь король.

«Я верю, что ты проявишь милосердие к ней. Для меня она важна!»

Теперь мне приходиться говорить о своих чувствах. Да еще и Эйгону! Он же знает, что эта тема для меня — табу!

«Важна та, которая теперь даже не спит с тобой?»

Издевка была лишней, Эйгон! Ты король — теперь насмешки тебе ни к лицу!

«Да, Эйгон!»

Я искал ещё слова, чтобы переубедить брата, но, седьмое пекло, на него они не действовали! Мне оставалось только убить брата, и тогда мы с Арианой неразлучно будем сидеть в темнице! А все-таки ирония мне к лицу.

Вдруг король одобрительно кивнул.

«Ты мой брат, и я закрою глаза на неподчинение нашей кузины, если ты сделаешь для королевства кое-что».

Я ухватился за надежду — я был готов!

«Лети в Штормовой Предел. Баратеон согласен быть на нашей стороне, при одном условии…».

Эйгон остановился, не договорив.

Мой вопросительный взгляд — и Эйгон продолжил:

«При условии, если принц Таргариен женится на одной из его дочерей…».

* * *

Я шел медленно, каждый шаг давался мне с трудом, ведь я всё ближе подходил к комнате, в которой была заперта Ариана.

Мне следовало переодеться, ведь я промок до нитки, но мне было наплевать на это.

Я выполнил обещание, данное Эйгону, и одна из дочерей Баратеона станет женой принца Таргариена. Наш младший брат Дейрон вернулся в столицу после смерти Визериса, будучи виночерпием и оруженосцем лорда Ормунда Хайтауэра, нашего родственника. И именно он должен будет в скором времени взять в жены дочь лорда Борроса Баратеона.

Но то, в чем я должен сознаться Ариане, тяготило меня как ничто в жизни. Моя злость и опрометчивость сыграли со мной злую шутку…

И опять эта злосчастная дверь! Я готов был выбить её, изрубить в щепки, чтобы больше никогда не встречаться с ней один на один! Она уже видела мою слабость, но все равно твердо и упорно продолжает стоять у меня на пути.

Ариана мимолётно взглянула на меня, сидя в кресле с вышивкой в руке. Ни тени улыбки, а ведь меня не было в столице несколько дней.

Ариана так и не простила меня за поддержку Эйгона, да и никогда не простит.

«Ты вернулся? И как все прошло?» — спросила Ариана.

Я не знал, с чего начать. Но и утаивать правду от нее не было смысла.

«Баратеон поддержал Эйгона».

Ариана высокомерно процедила:

«Что ж, ещё один предатель короны».

Я не спорил.

«И что он потребовал взамен?»

«Дейрон женится на его дочери».

«Ясно», — коротко ответила Ариана, не желая продолжать разговор.

Я видел ее боль, которую она всеми силами пыталась скрыть от меня, но она ещё не знала, что я собираюсь с мыслями, чтобы признаться ей в содеянном.

Слова всё никак не давались мне.

«Что ещё случилось, Эймонд?»

Ариана подняла на меня заинтересованный взгляд.

«Ты чего-то недоговариваешь».

Я оттягивал время. Мгновения превращались в секунды, а я молчал.

Я осознавал, что после сказанного Ариана уже не будет прежней. Её доверие ко мне уже и так пошатнулось (да куда там! Его уже нет) после коронации Эйгона, а после этого разговора наши отношения обречены.

«Эймонд?» — к заинтересованности добавилась тревога.

Я знал, что обязан сказать ей. Ведь если ни я, то это сделает кто-нибудь другой.

«Люк погиб», — тихо сказал я.

Ариана продолжала молча смотреть на меня. Казалось, она не осознала той правды, которую услышала, но это была лишь защитная реакция…

Я заглянул в глаза и увидел, как ее мир померк.

Ткань выскользнула из рук. Ариана глубоко дышала, и молчаливые слезы катились по её щекам. Она не кричала, не рыдала… Вся боль и горе остались внутри, разрывая душу и раня сердце.

Я вспомнил её прощание с Люком после свадьбы: я знал, что они были близки.

«Как это произошло?» — шепотом спросила она.

Но я молчал. Врать не было смысла, а сказать правду я не мог. Произнести это вслух было выше моих сил.

Она встала.

«Эймонд, как…».

Она остановилась на полуслове, и, кажется, мое сердце тоже вместе с ее недосказанной фразой.

Вот она, ненависть…

«Это ты сделал!»

Она не спрашивала! Она утверждала!

Я…

«Ариана…».

Но она выставила ладонь вперёд, требуя тишины.

Я хотел утешить её, но я последний человек, от которого она жаждала бы услышать слова сочувствия.

Ариана отвернулась от меня и подошла к камину.

Я не видел лица, лишь слышал её слова, которые были острее любого кинжала из валирийской стали.

«Я ненавижу тебя…».

Ненависть — ужасающее чувство! Оно разрушает личность, убивает веру в человека, съедает тебя изнутри…

Еще один шаг, и я буду смотреть в глаза безразличию.

Я был сломлен! Я начал войну, и потерял Ариану.

Резкий стон боли отрезвил меня, вернул в реальность. Ариана согнулась, схватившись за живот.

Испугавшись, я тут же подбежал к ней, желая узнать причину и помочь ей, но она не позволила.

«Не прикасайся ко мне!»

Еще стон, и ещё…

Вдруг Ариана подняла на меня испуганные глаза, но я не понимал причину, так как все ещё был в недоумении.

Она подняла подол платья — и я увидел её окровавленную ладонь.

* * *

«Мне жаль, принц Эймонд, но принцесса Ариана потеряла ребенка».

В моей голове эхом раздались слова мейстера.

«Как она?»

Мой голос прозвучал слишком холодно: казалось, мне было наплевать на произошедшее.

«С принцессой все хорошо».

* * *

Я каждый день заходил к Ариане, в надежде поговорить с ней, но она настырно молчала. Я не давил на нее, думая, что время излечит душевные раны.

Оправдываться за убийство Люка не было смысла. Что бы я не говорил, факт остаётся фактом: мальчишка мертв, и к этому приложил руку именно я.

Война с Рейнирой забирала много сил и энергии. Мы вместе с Эйгоном разрабатывали план действий — нам нужно было уничтожить «черных»!

И когда место десницы занял Кристон Коль, мы уверенно шли к этой цели, перейдя к активным действиям. Нам сопутствовала удача, ведь многие лорды приняли нашу сторону и мощь законно правящих Таргариенов возросла.

В битве над Грачиным Приютом мы взяли вверх и убили Рейнис, но вместе с тем Эйгон получил страшные травмы и ожоги. Сказать честно, я был удивлен, что мой брат ещё жив.

Теперь и он напоминал мне живого мертвеца, совсем как отец. Править Семью Королевствами и вести войну с Рейнирой он не мог, поэтому я возложил на себя ответственность за защиту государства. Я не мог не воспользоваться моментом — ведь именно этого я так долго желал!

* * *

«Мне стоит поклониться очередному королю-самозванцу?» — с насмешкой спросила Ариана.

«Я пришел к тебе не за этим. Я говорил с мейстером…».

«Я не буду спать с тобой!» — она дерзко перебила меня.

Я не удивился ее словам — мейстер был у неё сегодня утром, и сказал ей то же, что и мне.

«Ты моя жена!» — напомнил я.

«А ты убил Люка!» — отчаянно выдала Ариана.

Но я пришел не за очередной ссорой, поэтому продолжил:

«Мейстер сказал, что прошло достаточно времени, и мы можем попробовать снова».

Ариана издала нервный смешок.

«Ты меня удивляешь, Эймонд! Ничего пробовать с тобой я не буду».

Защищать трон от суки-сестры было делом сложным и требовало немало сил. Я часто срывался на лордов: даже их поддержка Эйгона не останавливала меня. Но с Арианой я пытался быть сдержанным. Да, видят меня Семеро, я пытался!

«Я не трогал тебя несколько месяцев, я дал тебе время восстановиться и принять то, что истинным правителем является Эйгон».

«Как милосердно с твоей стороны».

И снова она ходит по тонкому льду!

«Зачем ты это делаешь, Ариана?»

«Делаю что?»

«Провоцируешь меня! Я сделал все, чтобы ты оставалась в безопасности. Если бы не я, ты бы сейчас находилась в подземелье вместе с другими предателями!»

«Я не просила тебя об этом!»

«И не нужно было! Ты же моя жена!»

«Жаль, что ты забыл об этом, когда убивал Люка».

Она многое себе позволяет!

«Уходи, Эймонд! Поищи себе шлюху для своих утех».

«Шлюха не подарит мне наследника».

«Когда-то ты спросил, желаю ли я детей! Так вот мой ответ: от тебя я не хочу детей».

Замолчи, Ариана! Просто молчи!

«У тебя нет выбора, Ариана!»

Зачем она это делает?

«Тогда тебе придется взять меня силой! Думаю, тебе не впервые!»

Ее фраза была последней каплей. И я сорвался.

Я потерял самообладание. Я не мог ясно мыслить, а сейчас, спустя время, я не могу четко вспомнить все свои действия.

Ариана отбивалась — об этом говорит глубокая царапина на щеке. Она успела поцарапать меня до того, как я повалил её на кровать и зафиксировал руки над ее головой.

«Эймонд! Нет! Прекрати! НЕТ!»

Но я не слышал её.

«Я ненавижу тебя!» — донёсся её голос, когда, уходя, я закрывал дверь ее спальни.

Чувство отвращение к самому себе накрыло меня, как только я вышел из ее комнаты.

Я никогда ранее… Я не позволял себе… Я не насиловал девушек! Я даже не думал об этом! Я всегда стыдил Эйгона за «это»! А теперь, оказывается, я такой же, как он!

Но её слова… Она вела себя надменно и властно. Хотя я такой же. Выходит, мы с ней похожи даже больше, чем я думал!

Если бы она не сопротивлялась! Если бы…

Я просто искал себе оправдания. Но было уже поздно…

* * *

Я втянулся в «игру»! Наши победы приносили мне удовольствие и осознание того, что я на своем месте.

Эйгон был прикован к постели, но все же в нем теплилась жизнь. Он уже начал приходить в себя, но каждый раз это приносило адскую боль, поэтому его поили маковым молоком.

Алисента отошла от дел. Она наконец поняла, что руководить как тряпочкой куклой она могла лишь Эйгоном, внушать ему то, что было в её интересах. Но со мной это не сработало.

* * *

Я подошел к Ариане, сидящей в кресле, и положил руку ей на живот.

«Мне сказал мейстер», — я улыбался.

Ариана резко поднялась и отошла к окну. Она не смотрела на меня и не разделяла моей радости.

Но я другого и не ждал.

Ариана не говорила со мной, делая вид, что меня не существует. И я смирился с этим.

«Я уеду ненадолго. Деймон считает себя умнее, но это не так! Я проучу твоего отца и вернусь!»

* * *

Красный замок захвачен Рейнирой, и она сидит на Железном троне! Дешёвая шлюха считает себя королевой, но ей недолго осталось!

Раньше я чувствовал угрызения совести из-за гибели Люцериса, но теперь я не сомневался в том, что я повторил бы содеянное! Жди, Рейнира! Джейс на очереди!

Ариана теперь была под защитой Деймона, и к ней мне было не добраться.

В столице остался Эйгон, Хелейна, мои племянники и Алисента. И Рейнира может казнить их за измену, а я смогу узнать об этом лишь из ее саркастического письма.

От этого я был в бешенстве! Но наших сил было недостаточно, чтобы отбить столицу у узурпаторов.

Я учился жить с мыслью, что мы можем проиграть войну. Но смириться так и не смог.

Я узнал, что Ариана родила мальчика как раз перед тем, как отправиться на Вхагар на долгожданную встречу с дядей.

Я не знал отцовской любви, поэтому с детства хотел стать хорошим отцом и примером для своих детей. Я верил, что ничто мне не сможет помешать этому.

Но жизнь внесла свои коррективы.

Во мне были силы, со мной была Вхагар, но дядя умелый и ловкий воин, поэтому я не был уверен, что выживу в этой схватке.

И поэтому я решил написать Ариане письмо.

Я хотел извиниться перед ней за то, что причинил ей боль. Она не заслужила такого отношения.

Но я снова сидел над чистым пергаментом. Ведь все, что я думал написать, казалось, звучало неправдоподобно.

Я написал лишь одну фразу, и отправил ворона.

Я никогда не говорил ей этого, а стоило! Я скрывал чувства, а зря! Пусть она знает, пусть помнит! Ведь она единственная, кого я любил…

* * *

Эпилог. Её дневник

Ребенок во мне рос и набирался сил, и мое осознание, что в нем есть часть меня, а не только Эймонда, грело мне душу.

Я назвала сына Люком. И сделаю все, чтобы он вырос достойным Таргариеном!

Со временем моя ненависть к Эймонду утихла, несмотря на то, что рядом со мной бегал мальчишка — копия своего отца.

Я пыталась вспоминать только хорошие моменты, связанные с Эймондом, хотя их было слишком мало.

Я сохранила ту записку, которую прислал мне Эймонд перед гибелью.

Иногда я смотрю на нее и несколько раз перечитываю написанное, после чего всегда говорю:

«Я знаю, Эймонд. Я помню…».

И откладываю записку до того времени, когда мое сердце захочет снова окунуться с головой в воспоминания, и увидеть слова, написанные его рукой: «Я люблю тебя…».