Ешь яблоко (джен)

Ева проснулась от звонка будильника. Динь-динь. Динь-динь. Ей очень хотелось полежать хотя бы пять минут, но времени на то, чтобы валяться, не было. Мучительно открыв глаза, девушка встала.

Она умылась и прошлепала на кухню в своей любимой пижаме и мягких тапочках. Хорошо хоть, что на работе были не в курсе, в чем она ходит дома. Ее бы точно не узнали.

Когда Ева вышла на кухню, мама стояла на весах.

— Ты представляешь, шестьдесят восемь. Ровно. Уже три семьсот ушло. Говорила тебе, что это сработает. И не надо ничего считать. Ты совсем молоденькая, у тебя вообще легко пойдет. Попробуй.

— Да пробовала я уже, — ответила Ева.

Она встала на весы после мамы и с удовлетворением отметила, что все еще весит меньше шестидесяти килограммов.

В ее жизни началась прекрасная полоса. Девушка столько времени сражалась с проклятым лишним весом. Много лет сидела на диетах. Кремлевская, Дюкан, кето, интервальное голодание, которое сейчас практикует мама. Ева пила сок из сельдерея, отрабатывала съеденное в спортзале, бегала и как одержимая качала пресс. Она так долго ждала этой счастливой жизни в худом теле! Поэтому сейчас в ее голове постоянным фоном мельтешила радостным мотыльком мысль, что она наконец стройная и красивая.

Когда Ева приблизилась к своему идеальному весу, то худеть стало намного проще, ведь она снова и снова получала подкрепление от окружающих ее людей. Женщины и девушки хвалили ее и завидовали ее силе воли. Мужчины кидали сальные взгляды и делали комплименты. Ева наконец могла себе позволить красивую одежду и прическу. Она наряжалась и красилась, надевала обувь на каблуке, облегающие платья и джинсы.

Как же ей не хватало всего этого раньше! Теперь, получив желаемое, она ни за что не хотела это потерять. Несмотря на то, что Ева уже была в своем идеальном весе, девушка продолжала следить за питанием. Норму калорий она, разумеется, увеличила, потому что худеть было уже не нужно, но контролировать количество съеденного не перестала. Как и взвешиваться каждое утро перед завтраком.

Ева съела хлебец с сыром, половину авокадо и выпила чашку черного кофе с сахарозаменителем. Она вдруг вспомнила, что запланировала на сегодня читмил — дополнительный прием пищи, и настроение у нее поднялось. Ева хотела сегодня купить кусочек торта Прага. Но если этот кусок будет слишком большим, то нужно будет его отработать на беговой дорожке или отказаться от ужина.

— Дочь, ты не опаздываешь? — спросила вдруг мама.

Ева посмотрела на часы и подскочила на месте. До выхода из дома оставался только час, а она еще даже не приняла душ. Девушка в панике бросилась в ванную.

Ежедневные ритуалы раздражали своей обязательностью, неотвратимостью и регулярностью. Однажды Ева решила было записать все действия, которые выполняла в течение дня, и список растянулся на три листа. Все эти дела выглядели бесполезной суетой. Они не приближали к выполнению какой-то великой цели, а просто поедали время. Зачем, к примеру, каждое утро после умывания обрабатывать лицо тоником и наносить два крема — один дневной с фильтром от солнца, а второй — вокруг глаз, для чувствительной кожи? Зачем через силу пить восемь стаканов воды в день, взвешивать еду и заносить данные в калькулятор калорий?

Уход за телом и лицом отнимал столько времени, что Ева часто невольно начинала завидовать мужчинам, которые умывали лицо водой, чистили зубы, принимали душ и изредка брили усы и бороду. На этом их миссия по уходу за телом и лицом заканчивалась.

Иногда Ева задавалась вопросом, почему девушек не устраивает их внешность в том виде, в котором она им подарена природой, но ответа не находила. И она просто принимала правила игры.

Сегодня в добавок к ежедневным утренним делам Ева должна была выщипать брови и подкрасить ноготь на безымянном пальце руки, с которого отломился кусочек покрытия. А ей и так нужно было много всего сделать. Вымыть голову, обязательно нанести маску для волос. Это, кстати, можно было совместить с выщипыванием бровей. Антицеллюлитный крем и массаж щеткой она сегодня не успеет. Второй день подряд. Так никогда эффекта не будет. Умыться тоником, нанести основу, накраситься, вытянуть утюжком волосы. И про ноготь этот злосчастный не забыть. А еще погладить блузку и брюки, почистить туфли, нанести на запястья, шею и волосы духи. Как все успеть за час?

Ева бегала по квартире, спотыкаясь о собственные туфли, в поисках то одного, то другого. Она наряжалась, душилась, мазалась кремами, маслами.

Через час в дверях стояла совсем другая девушка. Такая совершенная, ухоженная, приятно пахнущая, холеная и роскошная. «К такой страшно подойти и прикоснуться», — как-то сказал про нее двоюродный брат.

На работу Ева добиралась на метро. Ехать нужно было долго и от скуки она рассматривала своих попутчиков.

Ее взгляд вдруг остановился на девушке, которая стояла у закрытых дверей вагона рядом с сиденьями, прислонившись спиной к поручню. Девушка была увлечена книгой, которую держала одной рукой. Во второй руке у нее было яблоко, которое та с аппетитом грызла. Свежий яблочный аромат разносился по вагону, напоминая о лете.

Девушка была одета в какой-то старый длинный пуховик нараспашку, а под ним в балахон и джинсы. Волосы она просто собрала в хвост безо всякой укладки, на лице не было косметики. На ногах были обычные удобные ботинки. И вообще, вся ее одежда выглядела комфортной. Ева ходила в такой одежде дома и на даче, где ее никто не мог увидеть, но никак не в городе. В голове сразу же пронеслись мысли про то, что эта девушка ленива, она не следит за собой. И к этим мыслям мгновенно присоединилось раздражение. «Неужели приятно выглядеть чушкой?» — подумала Ева. — «Даже ботинки явно несколько дней не чистила. И хрумкает этим своим яблоком при всех».

Ева отвернулась. У нее совсем испортилось настроение.

Она пришла на работу за пять минут до начала рабочего дня и еле успела переодеться, когда мимо в свой кабинет прошел Пал Палыч, ее начальник.

Девушка села на кресло, включила компьютер и задумалась.

Конечно, жизнь ее сейчас далека от идеала. Ей двадцать четыре года, она живет с мамой, работает в скучном офисе, в компании по ремонту, обслуживанию и продаже компьютерной техники ООО «КНТ-Компонент» на еще более скучной должности ассистента, или секретарши, как называла ее мама.

Но Ева не собиралась вечно быть помощницей. Она могла найти себе другую работу и начать делать карьеру или выйти замуж.

Почему-то на Еву эти мысли о будущем навевали сильную тоску. Все ее перспективы казались скучными и сильно окрашенными этим ужасным словом НАДО. Никакого радостного предвкушения она не испытывала.

Ева посмотрела на экран монитора. Пора было приступать к работе. Но тут в ее маленький кабинет забежала Люда. Это была девушка из отдела IT, но она не занималась программированием, скорее организовывала работу этих худых и угрюмых ребят, всех как на подбор в свитерах и с давно нестриженными лохмами на голове.

Люда вызывала у Евы чувство собственного превосходства. Эта девушка была пухлой, с выпирающими боками, животом и со вторым подбородком. Одевалась Люда в джинсы и разные трикотажные кофточки. Кофточки были достаточно обтягивающими, поэтому телеса Люды были видны во всей красе. Косметику девушка не использовала, ногти не красила. Волосы не укладывала и даже не всегда расчесывала. В общем, Люда была женским подобием программиста. И Ева жалела эту простушку, не представляя себе, как можно жить в таком жалком обличье.

Люда пришла не просто так. Она попросила Еву поговорить с Пал Палычем. Оказывается, отделу IT нужно было дополнительное финансирование. А точнее, дополнительный программист. Люда знала, что Пал Палыч скорее обратит внимание на Евину просьбу, чем на ее собственную, поэтому обратилась к своей коллеге. Пал Палыч не мог отказать своей ассистентке. Он был сильно ею увлечен, и все вокруг это знали. Еву это и смущало, и радовало одновременно.

Столько поклонения и восхищения не было в ее жизни никогда ранее. Она просто никак не могла насытиться им вдоволь. Похудение действительно буквально изменило ее жизнь. Как будто она перешла на бонусный уровень. Теперь все базовые действия были ей в радость, ведь она всегда со всех сторон получала одобрение и повышенное внимание, что бы она ни делала.

После выполнения обязательных утренних дел Ева могла отдохнуть. Обязанностей у нее было немного, и на их выполнение уходило не больше двух часов в день. Нужно было отслеживать и заказывать расходные материалы для офиса, отвечать на личные телефонные звонки Пал Палыча, выгружать и сверять еженедельные отчеты и выполнять разные мелкие поручения вроде заказа билетов или приготовления напитков для шефа и его гостей.

Работа была несложной и оставляла много времени для отдыха и просмотра контента в интернете. Ева постоянно читала форумы по правильному питанию и по фитнесу, изучала тренды в одежде и макияже, заказывала себе тоннами увлажняющие, сглаживающие, придающие сияние, лечебные, питательные и прочие крема, красивые наборы кистей для подводки глаз и бровей, дорогую косметику, километровые палетки с тенями, румянами, помаду всевозможных оттенков от темно-коричневого до бледно-розового. На все это, а также на марафоны по похудению или по увеличению ягодиц, уходила практически вся зарплата Евы, часто ей приходилось даже одалживать деньги у мамы.

В обед Ева села рядом с двумя знакомыми из бухгалтерии. Одной из них, Кате, было не меньше сорока лет, у нее была взрослая дочь и два добермана. Катя не стеснялась в выражениях и напоминала пацанку, а не взрослую даму. Она ярко красилась и очень коротко стриглась, носила длиннющие ногти, которыми часто постукивала по столу, когда разговаривала, и огромные каблуки.

Второй знакомой, Свете, на прошлой неделе исполнилось тридцать лет. Она недавно вышла из декрета и выглядела немного ошалело, как будто ее ударили по голове чем-то мягким, но тяжелым.

Ева скривилась, когда увидела Светины отросшие корни волос. Ее всегда удивляло, как можно не заметить, что пора подкраситься. Это же не долго и не сложно. Это можно сделать даже дома. А Света к тому же еще и не помыла сегодня голову. Волосы блестели жиром, и видно было даже немного перхоти, если присмотреться. Ева ни за что не смогла бы пойти на работу с грязной головой. Это было ужасно стыдно. Девушка с трудом заставила себя отвести взгляд от прически Светы и сосредоточиться на разговоре.

Обсуждали Наташу, второго заместителя главбуха. Наташа за три месяца умудрилась похудеть на шесть килограммов, а после этого еще и подкачаться. Ева каждый раз придирчиво и немного с завистью рассматривала каждый миллиметр ее фигуры.

— И я спросила у нее. И что ты думаешь? Она берет индивидуальные уроки. С тренером. Сначала брала один раз за выходной, а теперь каждый выходной, — сказала Света.

Наташа работала в сменном графике «два через два». Получалось, что половину дней в месяце она занималась с тренером. Это все объясняло.

Сама Ева ходила в фитнес-клуб два раза в неделю и занималась там самостоятельно. В выходные дома она тоже старалась потренироваться. Например, сейчас она проходила марафон на пресс и увлеклась йогой.

Но занятия с индивидуальным тренером — это был совсем другой уровень. Ева узнавала стоимость таких занятий. Это было не только очень сложно, но и дорого. Возможно, стоило взять кредит.

— Да, достойно уважения. Это какая сила воли! Так похудеть. Спятить можно. Я бы не смогла, — резюмировала Катя.

Ева чуть не хмыкнула. Катя, хотя и выглядела молодо с мальчишеским ежиком на голове и яркой помадой на губах, но лишнего веса у нее было хоть отбавляй. Жир у нее распределился равномерно, поэтому это не так сильно бросалось в глаза, как у Люды с ее поясом верности из боков и живота, но Катя все равно была крупной, массивной. Ей бы пошла худоба, даже сильная худоба.

А разговор тем временем сместился.

— И я нашла свою старую фотку, там у меня длинные волосы, — сообщила Катя, постукивая своими фиолетовыми ногтями-когтями по столику. — И это офигеть как мне идет. Вот теперь думаю, может отрастить себе кареху. Но я там весила на десять кило меньше.

— Ради прически придется похудеть, — улыбнулась Света и тоже стукнула своими короткими ненакрашенными ногтями по столу, но звука не получилось. Ева поджала губы. Ее раздражало отсутствие маникюра.

— Нет, это я не смогу, даже ради прически. Я не могу не есть. Точнее, могу, но тогда придется пить.

— Да тут все легко, — ответила Света. — Хочешь есть — ешь яблоко. Не хочешь яблоко — не хочешь есть.

Ева поморщилась, услышав эту фразу в десятитысячный раз. Яблоки, везде эти яблоки.

Справа за столик сели ребята из IT-отдела, коллеги Люды, и Ева прямо видела, что они на нее поглядывают. Особенно Паша.

Она вспомнила, как этот серьезный юноша сегодня столкнулся с ней в коридоре, и у него из рук выпала книга Эрнеста Хемингуэя.

— О, Хемингуэй. Я тоже его люблю, — вдруг сказала Ева, почувствовав какую-то тоску. Она так давно не читала.

— Правда? — спросил Паша.

— Ну, вообще-то его многие любят, иначе он вряд ли стал бы великим, ведь так?

Паша улыбнулся и покраснел.

— Да, наверное. Увидимся, хорошего дня, — сказал он после неловкой паузы.

И ушел, не с первого раза справившись с дверью в свой кабинет.

Вспомнив про Хемингуэя, Ева обернулась и посмотрела прямо в глаза Паше. Юноша откровенно ей любовался. Это было очень приятно, но немного неловко. Как будто она находилась под светом прожекторов. Сразу стало сложно делать все естественно. Девушка попыталась сосредоточиться на своей еде: салате с куриным рулетом. В салате было слишком много масла, и Ева решила дописать в счетчик калорий ложку подсолнечного, чтобы не переесть. Рулет был непонятного содержания, его можно было записать, как куриную котлету. Там больше калорий. Чтобы уж наверняка не занизить количество съеденного.

— Ты что молчишь-то, Евочка? — спросила Катя.

— Ем, — ответила Ева и улыбнулась одними губами.

— Как там называется приложуха эта, которая калории считает? — Катя даже скривилась, задавая этот вопрос. Она много раз клялась, что никогда ничего подсчитывать не будет, что она и так хороша.

Ева решила не напоминать ей об этом и ответила:

— Я скину тебе ссылку на скачивание.

— Да, докатилась, — вынесла сама себе вердикт Катя. — Ты, кстати, рецепт пэпэшной пиццы обещала. Из кабачков, творога и рисовой муки.

И разговор привычно сместился на еду. Ева уставала от постоянных обсуждений того, что нужно есть, и что не нужно есть. Как и когда есть, на чем готовить, чем заправлять. Углеводы, калории, белки, масла и их точки дымления, клетчатка, витамины, полезные жиры, омега, глютен, сахар. Снова и снова все думали о еде.

Первое время после прихода на работу Ева возмущалась этим разговорам и никак не могла привыкнуть. Ей казалось бесконечно глупым тратить столько времени, сил и внимания на еду, внешность, похудение и фитнес. Но постепенно девушка втянулась. Тем более, что результат не заставил себя ждать. Постоянно получая комплименты со стороны как женщин, так и мужчин, Ева понимала, что правила работают. Постепенно она полностью свыклась с ними и следовала им без сопротивления.

Только теперь все, кто эти правила не соблюдал, вызывали у Евы раздражение.

После рабочего дня Ева шла домой очень уставшей. Она часто вечером себя чувствовала именно так и хотела быстрее оказаться дома, чтобы сделать свои прессы, принять душ и лечь спать. Вечером есть было нельзя, поэтому сил ни на что уже не было. Еве хотелось сразу уснуть, чтобы поскорее наступило утро и можно было себе позволить поесть. Утром было можно.

И тут это случилось. Все произошло очень быстро. Только что Ева брела, глядя перед собой в никуда уставшим взглядом, и вдруг наступила на лед. Правая нога неожиданно ушла вперед. Все тело выгнулось дугой. Перед взглядом быстро промелькнули черные скелеты деревьев, яркие линии от пронесшихся перед глазами уличных фонарей на ватно-сером фоне тяжелого зимнего неба. Потом глухой стук одновременно с резкой болью в затылке и чернота.

Боль бывает такой яркой, боль имеет цвет, она красная, она живет везде. Не убежать от нее и не спрятаться.

Ева вышла из темного забытья, из безвременья, где не было ничего, кроме боли.

Она была в какой-то комнате. Одна, хотя рядом стояло еще две кровати.

Ева приподнялась на локтях и огляделась. Обычная больничная палата. Ничего особенного. Койки, белоснежное белье, хрустящее на вид, белые стены, пластиковые плинтуса, раковина современного вида. Розетки, окно, тумбочки у кроватей, шкаф в углу.

Не успела Ева оглядеться, как в палату вошла девушка в белом халате.

— Здравствуйте!

— Добрый день, — ответила Ева хриплым голосом, и прокашлялась.

— Вы упали.

— Да, я помню, — ответила Ева.

— Это замечательно! — с неприличным энтузиазмом воскликнула девушка. — Вы пробыли здесь несколько часов. Мы боялись, что Вы получили сильную травму, раз уж произошла потеря сознания, но обследование показало, что с Вами все в порядке. Это только легкое сотрясение. Даже шишки нет. Вам повезло! Понаблюдаем за Вами сегодня, и завтра выпишем, если все будет в порядке. Вас может кто-нибудь забрать?

— Да, — сказала Ева, прокашлялась снова и продолжила, — мама.

— Вот и отлично! Сегодня ужин уже прошел, но я могу попросить, чтобы Вам принесли кисель с хлебом.

— Не нужно, я не хочу, — быстро сказала Ева. У нее промелькнула мысль, что если бы она провела без сознания сутки, то похудела бы минимум на килограмм. Но мысль эта показалась Еве такой глупой, что она сморщилась.

— Как знаете. Тогда попейте хотя бы воды. Я попрошу принести Вам. И если захотите в туалет, то позовите медсестру. Вот кнопка вызова. Сами пока не ходите. Вдруг голова закружится.

Ева кивнула, и девушка ушла.

То, что происходит что-то непонятное, Ева поняла не сразу. Мама забрала ее домой на следующий день к вечеру. Обследования и анализы подтвердили, что с ней все в порядке. После этого Ева провела с мамой четыре дня, впервые в своей жизни оформив настоящий больничный.

Дома случилась первая странность. Ева не смогла найти почти ничего из своей косметики, не было дорогих кремов, антицеллюлитной щетки, не было части одежды. Мама очень размыто отвечала на вопросы Евы по поводу этих исчезновений. Она как будто бы не помнила, что все это было у дочери. Но увидев, что Ева расстроена, мама предложила ей закупить все необходимое, и даже готова была помочь финансово.

Заказав косметику и крема первой необходимости с доставкой на дом, Ева уже было успокоилась и приготовилась вернуться к привычному ритму, но первый же рабочий день показал ей, что странности не закончились.

Девушка проснулась в этот день очень рано. Она устала сидеть на дома и хотела побыстрее оказаться среди коллег.

Времени на утренние процедуры было предостаточно, до выхода на работу оставалось целых полтора часа. Ева сидела на кухне и с удовольствием ела хлебец с ломтиком сыра, авокадо, и яичницу из одного яйца. В кофе она положила сахар вместо сахарозаменителя, и даже решила съесть одну конфету. А все потому, что утром весы показали пятьдесят шесть с половиной килограмм. Такого веса у нее не было со времен школы. Хоть какие-то плюсы от больниц.

Правда, весы Ева не сразу нашла. Мама почему-то убрала их на верхний кухонный шкаф, и они были покрыты слоем пыли. Девушка еще успела удивиться, как быстро они запылились.

Мама проснулась в самый разгар Евиного завтрака. Она умылась и пришла на кухню, но взвешиваться не стала. Возможно, у нее опять началась ее депрессия, которая иногда наваливалась на нее после ухода отца. Иногда даже требовалась помощь психолога и лекарства.

Но несмотря на депрессию мама улыбалась.

— Что, солнышко, проснулась?

— Да, уже побегу одеваться, — сказала Ева.

— Пораньше пойдешь на работу?

— Нет, — Ева удивилась. Она всегда начинала собираться задолго до выхода. Уж маме ли этого не знать?

Мама не стала больше ничего спрашивать, а прошла к чайнику и налила себе кофе. Странно, обычно она выпивала перед завтраком два стакана теплой воды с лимоном и пыталась приобщить к этой полезной привычке Еву, но ту от воды в таком количестве и натощак тошнило.

Ева собралась и поехала на работу. Метро, как обычно раздражало обилием неухоженных, неприбранных, неопрятных людей. Всё как всегда. Только непривычно было, что никто Еву ни разу плотоядно не оглядел, хотя она надела свой белый облегающий, короткий пуховик, а под него обтягивающие брючки. И ни одной попытки познакомиться. Даже как-то обидно было.

На работе странности продолжились.

Ева старалась игнорировать тревожные звоночки в ее голове, но за обедом это стало невозможным.

Она села за стол к Люде, потому что не заметила среди обедающих никого из бухгалтерии. Люда выглядела как обычно, пухлой, немного нелепой. Волосы собраны в кривой пучок, на лице ни грамма косметики. Простушка улыбнулась и вежливо поздоровалась.

Ева посмотрела на ее поднос — макароны с мясом, хлеб, булочка. Понятно, откуда эти бока. Сама Ева взяла себе суп-пюре из овощей, тушеную говядину и салат из помидоров и огурцов. Компот был с сахаром, поэтому она купила бутылочку газированной минералки на кассе и взяла пустой стакан.

— Не голодная? — спросила Люда, посмотрев на выбор Евы.

— Просто слежу за весом, — ответила Ева.

Люда удивленно взглянула на нее, но ничего не сказала.

В этот момент подошли трое ребят из отдела IT со своими подносами, полными еды. Вместо того, чтобы сесть на соседний столик и бросать на Еву взгляды, полные надежды, они смело подошли к ее с Людой столику и спросили, можно ли присоединиться.

— Садитесь, — ответила Ева. Люда тоже кивнула, и ребята сели, захватив недостающие стулья от соседних столов.

И начался разговор на рабочие темы. Ребята беседовали очень увлеченно, восхищенно глядя на Люду. И Ева все больше удивлялась. Она попыталась пококетничать с сидящим рядом с ней Пашей, который обычно краснел каждый раз, когда она к нему обращалась. Но тот лишь недоуменно посмотрел на нее, как будто она делала что-то не то.

А дальше непонятных моментов было хоть отбавляй.

Одетая в ужасный балахон Катя, без боевого раскраса и огромных каблуков.

Удивленные молчаливые взгляды всех без исключения при попытке Евы обсудить калории, килограммы или фитнес.

Никаких комплиментов ее красоте.

Недовольство Пал Палыча, который обычно просто заваливал свою ассистентку вниманием и комплиментами.

К концу дня Ева поняла, что еще ее смущало. Дело в том, что сегодня все ее коллеги выглядели так, как многие ее попутчики в метро: все они были, как неубранная постель.

Дома Ева попыталась обсудить эти странности с мамой, но после разговора с ней тревога усилилась. Мама выслушала дочь и села, посмотрев на нее в недоумении.

— Милая моя, у тебя не болит голова? — спросила мама. — Говорят, что удары по голове могут вызывать изменения личности. Давай еще раз пройдем с тобой обследование.

— Мам, со мной все в порядке. Это вокруг все не так. Скажи, ты сейчас на диете? — спросила Ева.

— Почему я должна быть на диете? Я больна? — спросила в ответ мама.

— Чтобы похудеть, ты хотела весить шестьдесят килограммов, как я, — ответила Ева.

Мама немного помолчала. А потом медленно проговорила:

— Солнышко, зачем бы мне это понадобилось? Весить шестьдесят килограммов. Зачем вообще об этом думать?

Мама села рядом с Евой.

— Что с тобой, милая моя?

— Мам, все хотят похудеть. Всегда. Почему, кстати, ты не накрасилась?

— Зачем всем худеть? Зачем мне краситься?

— Чтобы быть красивой.

— Чтобы быть красивой? — повторила мама.

У Евы появилось ощущение, что она пытается объяснить что-то иностранцу.

Она сдалась и пожелала маме спокойной ночи. Ей нужно было еще сделать прессы, снять макияж, принять душ, сделать на ночь маску для волос, маску «глубокое увлажнение» для лица, наложить патчи. Разговор с мамой раздосадовал ее, и Ева решила отвлечься.

Но на следующий день странности продолжились.

Во время обеда Ева не удержалась и решила обсудить все с Людой, тем более что та была открытой девушкой и всегда шла на контакт.

Ева начала высказывать вежливое удивление из-за того, то на работе многие коллеги, особенно коллеги женского пола, перестали за собой следить.

Но Люда реагировала так же, как и мама Евы. Она не понимала, зачем за собой следить, не понимала сути вопроса. И Ева перестала настаивать.

Прошло несколько дней, в течение которых Ева присматривалась и приглядывалась к окружающей ее реальности, и она поняла, что не так. Люди перестали фокусироваться на внешности. По телевизору в рекламе не было полуголых девушек с идеальными телами. Вообще, идеальных тел было мало. Везде тела были обычными, разными, любыми, какими угодно, только не идеальными. На диетах никто не сидел, никто не делал глубокое бикини, никто не наращивал ресницы, брови, не накачивал губы, никто не ходил в зал. Она даже погуглила и нашла всего несколько тренажерных залов в Москве. Для профессиональных спортсменов.

Больше всего Еву удивляло то, что никто и не оценивал людей по внешности. Если раньше у нее был козырь — ее красота, молодость, фигура, ее лоск и блеск. Теперь она была как все. На Евины попытки вернуть к себе внимание, одеваясь красиво, эротично, шикарно, не привели ни к чему. А вот Людочка с ее боками была в центре внимания. У нее был широкий кругозор, куча интересов, хорошо подвешенный язык, она была добрая, умная, эрудированная, начитанная и сообразительная. В этом мире ценились другие качества.

Первое время Ева была в ужасе от перемен. Она не могла адаптироваться к тому, что все, на что она опиралась, не имело теперь значения. Получается, что зря она столько часов в день тратила на свою внешность? И как же теперь ей быть?

На четвертый день Ева пошла на работу, не накрасившись. Она чувствовала себя в метро практически голой, но никто не обратил на ее внешность никакого внимания. Что было ожидаемо.

И постепенно из обихода Евы ушли обязательные и ненавидимые ею процедуры, кроме разве что чистки зубов и ежедневного душа. Раньше она только в отпуске делала перерыв от ухода за собой, а теперь она начала так жить. Она перестала носить в офисе каблуки, а перешла на удобные кроссовки. Она перестала пытаться возбуждать находящихся рядом мужчин. Это не ценилось.

В один из дней Ева обедала вместе с Пашей. Она задала ему пару вопросов и поняла, что у мужчин сексуальная привлекательность вообще не рассматривается при выборе партнерши.

Ева спросила:

— То есть, внешняя красота вообще не важна?

— Важна, почему не важна. Красота спасет мир. Но если тебе нравится человек, для тебя все в нем будет красиво. И кто может понравиться просто из-за внешности? Это же невозможно. Влюбиться в оболочку, не зная содержания.

Получалось, что мужчины в первую очередь искали любовь, а потом уже секс, как проявление любви. Одно из проявлений. Про секс как таковой здесь вообще никто не разговаривал, не было какого-то запретного привкуса у этого слова.

Привыкнув к отсутствию на улицах перекаченых, уложенных и отутюженных людей, Ева начала понимать, что этот мир не запущенный и уродливый, а естественный. И каждый человек по-своему уникален и прекрасен. Все люди одевались, как им было удобно, любили себя, любили людей вокруг, их глаза сияли, и они действительно были красивы. Ева заметила, что некоторые девушки все-таки красились и носили платья и каблуки. Просто потому, что им это нравилось. Другие же напротив одевались в свободную и удобную одежду. Общим было одно, все одевались так, как хотелось им, и никто никого не осуждал за внешность.

Ева думала, что никогда не привыкнет к тому, что мир перевернулся с ног на голову, но уже через неделю она полностью перестроилась. Девушка физически ощущала, как уходит огромное напряжение, которое сопровождало ее всю жизнь, и которого она раньше не замечала. Это была гора на плечах, которую Ева носила с собой. Она с такой готовностью и радостью сбросила эту гору, даже почти не пожалев о растраченных ранее впустую часах, сложившихся в недели, месяцы и годы. Она просто наслаждалась приобретенной легкостью.

Еве не верилось, что происходящее с ней правда. Ей не верилось, что больше не нужно соответствовать, не нужно стараться нравиться, не нужно качать, голодать, эротично сидеть на стуле в полоборота, не нужно говорить красиво, не нужно считать калории и взвешиваться, не нужно делать сотни ненавистных ей бьюти-процедур.

Оставалось просто быть Евой. И ее будут любить такой.

Она вдруг вспомнила себя в детстве, когда она целыми днями читала, играла с подружками, рисовала картинки в блокнотах, плела из бисера, бренчала на гитаре и играла в волейбол. Ева столько лет не занималась этими чудесными делами.

А времени у нее освободился целый вагон. И Ева записалась на волейбол, заказала себе наборы для рисования и плетения из бисера, купила сразу пять книг, и нашла учителя по игре на гитаре.

Теперь у нее началась совсем другая жизнь. Она не помнила, когда раньше она была так счастлива. Ева делала все, что любила. Она наслаждалась этой жизнью, обжиралась ею и никак не могла насытиться.

Вот она и нашла свое яблоко с дерева познания добра и зла. Ева наконец услышала себя.

Что же касается еды, то в первые дни девушка ела больше, чем ей было надо, наедалась тортами, по которым скучала, и даже прибавила в весе. Но она быстро поняла правила новой реальности, и взвешиваться не стала. Ева чувствовала себя, как ребенок в магазине с бесплатными сладостями, ей все хотелось попробовать. Так прекрасно было то, что не нужно было себя ограничивать.

А потом прошло совсем немного времени, и еда перестала быть праздником. Постепенно вес Евы вернулся в норму, потому что есть лишнее ей не хотелось. Она была постоянно занята чем-то интересным, и ела только тогда, когда чувство голода становилось ощутимым. Это и было то самое пресловутое интуитивное питание, но это не имело значения.

Самым главным было то, что Еву все любили и ценили не за внешность, ей не нужно было казаться кем-то другим. Ей можно было быть собой. И ей так хорошо было быть этой самой собой. Она начала себя понимать, ценить и даже любить.

Утром Ева проснулась раньше звонка будильника, потянулась, улыбнулась, не успев открыть глаза, потом встала. Она вспомнила, что сегодня ее ждет, и это стряхнуло с нее остатки сна. Радостное предвкушение овладело ей полностью.

Сегодня у нее начинались уроки с Васильевой Анной, самой востребованной учительницей-художницей. Ева записалась на индивидуальную работу с упором на рисунок. Она собиралась создать графический роман. Эта перспектива так захватывала девушку, что она даже не могла усидеть на месте. Такое возбуждение от своей жизни Ева испытывала раньше только в раннем детстве, когда она еще дошкольницей увлеченно исследовала мир. В школе «надо» незаметно вытеснило «хочу», и эти чудесные ощущения постепенно забылись.

Быстро умывшись, она забежала на кухню и наскоро сделала себе кофе с бутербродом. Было вкусно, хотя Ева и заглатывала еду с огромной скоростью. Ей хотелось успеть в книжный магазин до встречи с Васильевой. Нужно было докупить карандаши разной твердости, блокноты и еще всякие милые мелочи для занятий.

После первого и такого долгожданного урока с Анной Ева хотела успеть позаниматься еще и гитарой до того, как поедет на собеседование. Она устраивалась на работу в издательство. Именно туда, где жили книги, куда рвалась ее душа.

Ева уволилась из ООО «КНТ-Компонент» почти сразу после травмы. С новой реальностью работа ассистенткой никак не гармонировала.

А как только Еве пришла в голову идея про издательство, она почувствовала то самое притяжение, как будто она нашла то, что всегда искала. Искала, но не знала об этом. Ей хотелось быть причастной к тому, как создается книжное волшебство. Хотелось иметь возможность общаться с авторами, видеть процессы книгоиздания и купаться в море творчества, окунуться в магию создания книг.

А еще Ева собиралась сегодня встретиться с Пашей. Они решили пойти вечером в кино на любимое ими фэнтези.

Вся жизнь стала полна предвкушения и радости.

Ева иногда останавливалась и спрашивала себя, почему она столько лет не делала то, к чему лежала ее душа? Почему она существовала, не давая себе возможности жить? Почему она позволяла себе ждать, когда кто-то даст ей разрешение быть собой?

Ведь она пропустила столько счастья. И теперь она не намерена была тратить больше ни минуты на соответствие чьим-то ожиданиям. Теперь вся эта зацикленность на внешности, на еде, на каких-то правилах, не понятно, кем и когда придуманных, казалась настолько глупой, что Ева просто не понимала, как она могла столько лет не замечать этого.

А когда Ева сидела дома и разучивала аккорды на гитаре, у нее вдруг закружилась голова, перед глазами потемнело. Затем все завертелось яркими пятнами, и она оказалась лежащей на кровати в незнакомой комнате. Вокруг были белые стены и потолок, стояли люди в халатах, раздавалось попискивание медицинского прибора.

Прошло несколько мгновений, и Ева поняла, что находится в больнице. Рядом послышались голоса.

— Как же долго. Это была клиническая смерть. Фактически она несколько секунд была мертва.

— Она смотрит на нас.

— Нет, она без сознания.

— Смотрит. Она очнулась.

Врачи забеспокоились. Они бегали вокруг, измеряли, кололи, прощупывали, светили. А Ева пыталась понять, что происходит.

И поняла. Не сразу, а через несколько дней. Когда поговорила с врачами. Ева упала, ударилась, потеряла сознание и даже пережила клиническую смерть. Ее падение, которое произошло, как Еве показалось, больше месяца назад, на самом деле случилось только сегодня.

За это время она успела прожить много недель в ненастоящем мире. А теперь она вернулась. Она теперь снова здесь. В своем теле, в обычном, помешанном на внешности, мире.

Ева лежала на кровати и по ее щекам катились слезы. Ей уже отчаянно не хватало той прекрасной реальности, где она могла быть собой.

Лето было ярким и солнечным. Ева сидела в столовой на работе. Она только что пообедала и читала, доедая яблоко, наслаждаясь его вкусом. Перед глазами проносился целый мир, подаренный ей воображением автора. И Ева не замечала, как ее обсуждают за соседними столиками.

Катя, поджав губы, говорила, что Ева совсем распустилась, перестала за собой следить. Одевается, как мальчик-подросток, не красится.

Света заметила, что Ева каждый раз берет себе хлеб на обед.

Наташа, которая сегодня сидела вместе с Катей и Светой, по секрету сообщила, что Ева написала заявление об уходе. И все дружно решили, что она просто надоела Пал Палычу.

«Конечно, ходит, как оборванец! А ведь она — лицо компании», — резюмировала Катя.

Только Паша продолжал незаметно поглядывать на Еву. Он не мог отвести от нее взгляда, ведь она была потрясающе красива.

Ева дочитала страницу, откусила еще кусок сочного яблока, подняла голову и встретилась взглядом с Пашей. Тот покраснел. Ева улыбнулась ему и похлопала ладонью по соседнему стулу, приглашая присоединиться.

Ей было можно. Она была собой.