Не в поняху корм) (джен)

— Ням! — Селестия ловко слизнула кусок торта с тарелки зазевавшейся Луны.

— А? Сестра?.. — на мгновение отвлеклась ночная принцесса, но, увидев невинную мордочку Селестии, запакощенную не съеденным в спешке кремом, лишь хмыкнула, и вернулась к своему спичу перед старшим дворецким.

— Лизь! — Селестия быстро убрала улики со своего лица, и прицелилась к россыпи кексиков, аккуратно составленных на подносе подальше от богини Солнца.

Кексики были сверху облиты клубничным джемом и так и пыхали теплом только что покинутой печки. В общем, прямо направшивались на то, чтобы оказаться в животике хорошей солнечной пони. Оставалось только одно небольшое препятствие…

— Лизь! — отточенным столетиями непрерывной практики движением Селестия привела счастливый кексик к его предназначению.

— А? — вяло среагировала на происходящее Луна.

— Хрум-хрум-хрум!.. — белошерстная кобылица тут же магией поднесла ко рту лист салата, и с мастерски сыгранным удовольствием принялась его жевать.

— Ладно, — Луна скептически взглянула на пожеванное растение, и снова отвернулась, продолжив свои дела со старшим дворцовой прислуги.

— Лизь! Ням! — еще один кексик выполнил то, ради чего появился из печи. Теперь черед был за третьи…

— Шшшш!!! — угрожающе зашипел на уже изготовившуюся солнечную пони опоссум Луны, с недавних пор обедавший вместе со своей хозяйкой. То есть, сидя на столе и охраняя заслуженные вкусности от Богини Дня!

— Если попытается что-то стащить, можешь ее цапнуть, — не поворачивая головы и не отрываясь от беседы, проинструктировала опасное животное Луна.

— Лизь! — филигранно подловив момент, когда карманное чудовище отвлеклось на речи своей хозяйки, Селестия выловила с подноса третий кексик, — Ням-ням.

— Хр!.. — осекся опоссум, когда мимо него на умопомрачительной скорости пролетело мучное лакомство. После чего зло фыркнул на довольно жующую Селестию, и устроился прямо на подносе с оставшимися кексиками, всем своим видом давая понять, что в четвертый раз тот же фокус провернуть не удастся.

Впрочем, у солнечной пони были другие планы. Обведя обеденный стол оценивающим взглядом, она остановила свой выбор на корзинке (специально, чтобы ей было потруднее!) с пирожными. Луна уже забрала из нее одно (то, что было поближе), а остальные чуть прикрыла салфеткой. Но, Селестии за ее долгую жизнь бросали еще и не такие вызовы.

— Сестра, ты не находишь, что воздух сегодня как-то неподвижен? — хитро стрельнув глазами в сторону пирожных, спросила Селестия.

— Угу, — выразила свое участие Луна, не прерывая продолжающуюся беседу со страшим дворецким. Но через мгновение недовольно фыркнула, — Летать ты сегодня будешь! И бегать. Никакого “полуденного напа”!

Селестия в ответ довольно улыбнулась: как раз это-то ей и было нужно. И обратилась к стражникам.

— Капитан, откройте верхние окна с моей стороны, — к обычному приказу были добавлены толика просьбы и капелька страдания, — Душно. Но не хочу сквозняка.

— Будет исполнено, Ваше Высочество! — с самым бравым видом два крылатых гвардейца с места стартовали исполнять приказ повелительницы. Своими крыльями создав сквозняк не хуже, чем от настежь открытых окон.

На что Селестия и рассчитывала: крылотворный ветер сдул дурацкую салфетку с вместилища сладких сокровищ — теперь дело было только за навыком.

— Лизь! — метко выброшенный язык повелительницы Дня срезал кремовую шапку первого пирожного так ловко, что окопавшееся среди кексиков мохнатое чудовище даже моргнуть не успело. Про младшую богиню и говорить нечего — Луна и ухом не повела.

— Лизь! Ом-ном-ном! — второй удар был ничем не хуже: Селестия подхватила языком корзинку ранее обезглавленного пирожного, и затянула туда, где ей и положено было оказаться.

— Шшшш! — неуверенно зашипел с подноса страшный зверь, но своего поста у печеных сокровищ покинуть пока не решился.

— Лизь! — демонстрируя свое превосходство чудовищу сестры, солнечная пони ловко слизнула одну лишь ягодку с вершины второго пирожного, ничуть не побеспокоив весь остальной кремовый купол.

— Хр! Хр! — завозмущался опоссум на кексиках, более привлекая внимание хозяйки, чем стараясь напугать белошерстную пирожнокрадку.

— Лизь!.. Ай!.. — и вот на этот раз Селестия попалась: синяя чародейская аура пребольно ухватила ее за язык.

— Развлекаешься? — прозвучал глубокий кобылий голос, преисполненный силы и самоуверенности.

На этом мир остановился, а в поле зрения солнечной богини вошла старая знакомица: Найтмер Мун. Без своих знаменитых доспехов, но с опоссумом, сидящим на голове божественной кобылицы. Вокруг ног древней противницы Дня вилось темное облако — по всей видимости, Тантабас.

— Отпуси!.. Бовна ше! — простонала Селестия, чей язык все еще был пленен ночным чародейством.

— Ой, главной части тела, после желудка, Солнечную лишают, — издевательски усмехнулась Найтмер Мун, но рассеяла магический захват, — Кстати, а почему у тебя каждый раз совместный обед? Можешь же просто тортами обжираться?

— Так не интересно. Ням-ням!.. Пегасы пегасили пегасили да не выпегасили! — скороговоркой привела в порядок свой пострадавший язычек дневная богиня, — Пора?

— Пора, пора, — набрала в грудь побольше воздуха Найтмер Мун, и препротивнейшим голосом выдала, — Дзинь, дзинь, дзинь!..

Селестия проснулась.

* * *

Подняв Солнце, позаботившись о Феломине и приведя себя в порядок, Селестия традиционно присоединилась к сестре в их совместном завтраке. И, конечно же, столь же традиционно Луна уже ждала свою старшую сестру в обеденной зале в обнимку с кофейником.

— Сестра, это издевательство! — сходу заявила младшая богиня вошедшей Селестии, — Тирек, вендиго, сирены, Грогар, король Шторм… Тот, кто создал это исчадие Тартара, кофе без кофеина, вот кто настоящий монстр!

— В последнее время ты пьешь слишком много кофе, — спокойно принялась объяснять младшей сестре Селестия, — Ты, конечно, бессмертна, но нервный срыв это не смерть — от него ты не защищена. Как и окружающие тебя наши маленькие пони.

— Ты про того мелкого говеныша, напропалую читерившего и грозившегося познать нашу родительницу?!! — Луна гневно всхрапнула, а кофейник в ее телекинетическом захвате описал широкую дугу, расплескивая по сторонам густо-коричневый напиток. Опоссум, устроившийся на столе рядом с тарелкой ночной богини, недовольно заверещал на свою бессмертную хозяйку, недвусмысленно ее отчитывая.

— Про это я и говорю, — Селестия невозмутимо устроилась на своей подушечке, и налила чаю себе и сестре, — Тебе следует на какое-то время воздержаться от всех возбуждающих блюд и напитков, а также хорошо высыпаться. Так ты сохранишь трезвость мыслей, равновесие чувств и хорошее настроение.

— Но!.. — снова было подхватилась Луна, но тут же остыла, — Как же ты?

— Чудесно, — улыбнулась сестре Селестия, накладывая себе щедрую порцию салата, — Объедаться сладким во снах и здорово питаться наяву оказалось отличной идеей. Спасибо, сестра.