Ошибка (гет)

Всё это было ошибкой.

Та ночь была ошибкой. Тот алкоголь был ошибкой. Заклинание кидо не было ошибкой, но в нём была ошибка, как бы абсурдно всё это ни звучало.

Странное настроение было ошибкой. Похмелье длиною в месяц тоже. А потом и тошнота, конечно же.

Рангику бы очень хотелось, чтобы тест на беременность тоже был ошибочным, но он был уже десятым за эту неделю, очень дорогой и невероятно точный, согласно указанию на упаковке, а также словам фармацевта.

И в десятый раз она смотрела на две линии.

Два месяца назад Гин получил назначение лейтенанта. Была простая, но как всегда шумная вечеринка. Много алкоголя, веселья, а потом между ними был секс. Не новое дело, потому что они иногда могли потрахаться. Но никогда раньше она не имела дел с какими-либо последствиями после таких вечеров, потому что обычно единственное, с чем приходилось сталкиваться, было похмелье.

«Это просто какая-то ошибка» — повторяла она слабо про себя.

Очевидно, что в тот раз алкоголя было больше. Очевидно, что в заклинании кидо была ошибка. Очевидно, что всё это в итоге привело к ещё одной ошибке, потому что теперь она держит в руках невероятно дорогущий тест на беременность и там уже нет ошибки. Там две линии, а это значит, что Рангику беременна.

Она понятия не имела, что делать.

Нет, она знала, что надо сделать: сказать Гину.

Но на этом план действий заканчивался. Потому что она не планировала становиться матерью в ближайшие лет триста или пятьсот, а ещё она прекрасно знала, что Гин тоже ничего такого не планировал. Он вообще вряд ли хотел семью, потому что вечно был занят своими тренировками, желая стать как можно скорее капитаном. Ребенок и семья в их жизни вообще не стояли, они просто совершили небольшую ошибку.

Точнее она. Рангику явно сделала какую-то ошибку в кидо. И теперь вот… последствия спустя два с половиной месяца.

А ведь ровно восемь недель прошло. Уже какая, одиннадцатая? Теперь даже аборта не сделать.

— Вот блять! — прошипела она сквозь зубы, желая кинуть этот тест куда подальше.

Пальцы неведомым чудом не выпустили его из рук. Он стоил две её зарплаты! И это не учитывая других сумм, которые она потратила на другие девять, желая убедиться в том, что всё это просто… ошибка.

Тот вечер, тот алкоголь, заклинание кидо, даже чёртов Гин и этот ребёнок! Как будто бы вся жизнь Мацумото Рангику внезапно повернулась к нею задом и насмехается!

Она не хотела ни материнства, ни ребёнка. И уже не могла даже аборта сделать. Чёрт побери, ну почему она раньше не сделала все эти тесты? Что стоило ей после очередного похмелья… теперь, оказывается, токсикоза, пойти к врачу или в аптеку? Сколько бы проблем разом можно было бы решить, обрати она на своё состояние немного побольше внимания!

А теперь было поздно.

* * *

Они встретились в её комнате. Она дала ему записку в то же время, как передавала кое-какие документы из своего отряда к пятому. Спустя неделю настоло время встречи и теперь он сидел рядом с ней за одним столом.

Рангику подвинула ему коробку. Как-либо украшать или что-то делать она совершенно не планировала, так что Гин тоже сидел молча, смотря на рисунок теста на беременность. Он глубоко вздохнул, открыл и достал. Со своего места Рангику двух линий не видела, но по тому как Гин прикрыл лицо ладонью, ему тоже явно стало худо.

— Это ошибка, — были его первые слова, когда узкие глаза на мгновенье показались из-под ладони. И они явно не касались результата на тесте.

— Ага, — согласилась она с выдохом.

Последний раз они трахались ровно три месяца назад. Было очевидно для них обоих, что аборт делать уже поздно, никто за такое просто не возьмётся ни за какие деньги. В приличной больнице, то есть. В не совсем приличной Рангику боялась всё же получить желаемую процедуру, но в итоге умереть в процессе или серьёзно покалечиться до конца этого вида существования.

— Что будем делать? — беспокойно спросила она, потому что за последнюю неделю так ничего и не придумала. — Гин, я не хочу быть матерью, это всё… это не моё, понимаешь?

У него был невероятно выразительный взгляд и она поспешила заткнуться. Он тоже этого не хотел, это было совершенно очевидно. Они оба отвели взгляд от друг друга; его пальцы положили тест в коробку и оное на середину стола. А потом голова оказалась под руками, склонена.

— Аборт? — бесполезно спросил он.

— Уже двенадцатая неделя, — беспомощно покачала она головой.

Тишина неприятно повисла в её комнате. Нестерпимо хотелось выпить, но она старалась держать себя в руках.

— Тогда только рожать, — внезапно сказал тот, постепенно выпрямляясь. Взгляд был очень внимательный и пристальный, так что она невольно тоже выпрямилась.

— Рожать? — с ужасом спросила она, как только смысл полностью проник в голову.

Это было очевидно. Если она беременна и не может сделать аборт, то остаётся только рожать. Но рожать? Само предложение оного было её восставшим кошмаром.

— Ты предлагаешь мне заботиться о нём? — с ещё большим ужасом, не иначе, спросила она.

— Нет, — на его губах появилась небольшая ухмылка. — Мы отдадим… — он на миг посмотрел на её пока ещё плоский живот, — Это в какую-нибудь семью.

Это ещё не имело ни пола, ни уж тем более имени. Это медленно развивалось в её теле, становясь чем-то живым, если уже не стало. Это было для Рангику настоящим ужасом, заставляя беспощно дрожать всем телом, в котором и развивалось то, что было максимально нежеланным. Ошибкой.

Она кивнула.

— Да, — согласилась она с облегчением. — Аборт уже поздно делать, срок слишком большой. Но куда мы его отдадим?

Гин пожевал губу.

— Я найду место, — внёс он вклад в дело, словно они были какими-то преступниками. Или замышляли государственный переворот. Внезапно его взгляд стал очень пристальным и требовательным. — Постарайся… не угробить его в алкоголе… это вообще кто? Ну, мальчик?

— Да без понятия, — едва не сплюнула она. — И ничего я не угроблю. Всего шесть месяцев потерпеть, что я, небольшой перерыв не сделаю? Я ведь всё понимаю, оно и на мне может ох как сказаться. Да и… ну, хоть здоровье ему надо дать в меру возможностей.

Она невольно посмотрела вниз. Гин какое-то время сверлил её взглядом, но в конечном итоге медленно кивнул.

* * *

Было ужасно. Рангику после пятого месяца срочно взяла неоплачиваемый отпуск — благо Гин обещал подсобить с деньгами — потому что от запахов воротило просто невыносимо. Ко всему прочему довольно часто кидало то в жар, то в холод. Гин предоставил ей гостиницу и маскировку, так что Рангику старалась не чихать на запах краски для волос.

Врач говорил, что всё у неё нормально. К началу седьмого месяца Рангику мечтала прикоснуться губами в бутылке, так сильно её мучила порою жажда, но вся гостиница и без того была в курсе, что она в положении, так что и без большого живота никто ничего бы не продал. Рисковать не хотелось, так что приходилось, сцепив зубы, терпеть.

— Подонок, — зло прошипела она Гину, который навестил её в выходные. Делал он это весьма нерегулярно, потому что его лейтенантские выходные были делом совершенно мутным. Но минимум раз в неделю всё же навещал. Так что сейчас они оба пялились в три утра в потолок. — Почему одна я с этим мучаюсь?

Она положила руку на живот. Он был неприятно круглый и тяжёлый, оставлял растяжки и тянул вниз. Ходить было неудобно, а ещё этот ребёнок пинался. Было до сих пор максимально непонятно, мальчик это девочка, они оба невероятно радовались уже тому факту, что ребёнок один. Особенно Рангику. Врач до сих пор внимательно изучал снимки, приговаривая, какой невероятный потенциал у ребёнка — ну точно станет сильным шинигами!

Рангику старалась на последнее не кривиться. Гин таким терпением не обладал, поэтому его недовольно поджатые губы она наблюдала в гостинице. Он с нею к врачу ходил только в первый раз, чтобы убедиться в её и ребёнке здоровье. Ещё бы, в их положении только о ребёнке-шинигами и мечтать. Чтобы через лет двадцать он был уже в Готее и искал своих настоящих родителей, ага.

— Это ты виновата, вот поэтому и мучайся, — также раздражённо ответил Ичимару, на мгновенье скосив на неё взгляд.

Срываться на друг друге не хотелось, но ситуация уже настолько заебала, что иначе и не получалось. Оба были невероятно на взводе.

Она прикрыла усталые глаза. Три утра, а Этому приспичило именно сейчас начать пинаться. Гин рядом осторожно положил руку на живот, но в этом жесте не было ни тепла, ни нежности. Не грубо, вовсе нет, но к ребёнку он явно не чувствовал ничего, кроме раздражения. Как и она, в принципе.

Потому что это было не вовремя, это было так запарно и невероятно плохо. Вся её беременность была переполнена сидением на диване, лежанием на кровати, походами к врачу или унитазу. Если она была не в душе, то час уже удался. За последние два месяца она на улицы выходила только во время походу к врачу.

Ребёнок пнулся раз, второй, потом перерыв. Гин медленно надавил на живот, немного неприятно, будто пытался пропихнуть свои сильные пальцы внутрь. Ребёнок пнулся, но как-то слабо и утих.

Гин убрал пальцы, но не ладонь.

Рангику осторожно села, переглядываясь с парнем.

— Что-то слишком резко, — обеспокоенно сказала она их общую мысль.

Он тоже сел; раньше они иногда чуть-чуть давили, но это не было чем-то серьёзным! И ребёнок никогда так резко не затихал.

— Чёрт побери, — заволновалась она, когда спустя минуту ничего не двигалось.

— В больницу, — засобирался Гин.

Она осторожно села, перекатываясь на диване. Грудь болела, когда парень помог ей надеть простую одежду, а потом взял и положил локоть на свою шею. Рангику взяла его за талию покрепче и он тоже взял её посильнее, выходя на балкон.

Они обулись, а потом он прыгнул в шунпо.

* * *

— Это мальчик, — радостно сообщил доктор, когда Рангику смогла посмотреть в сторону.

Гин поправил ей волосы, убрав их от глаз свободной рукой. Вторую она крепко сжимала в своей хватке, чтобы во время кесарева не смел куда-то уходить и ждать за дверью. Да, это она напортачила с кидо, но именно он что-то намудрил своими играми с её животом.

Начало восьмого месяца. Роды планировались через четыре недели, не меньше.

— Это моя ошибка, — сказал он ей, когда обоих срочно повели в операционную для кесарева.

— Это наша ошибка, — скривилась она, когда сделали первый разрез. Словно почувствовав, как ей страшно, он взял её за руку, держа и таким образом успокаивая всю операцию.

Мальчик оказался маленьким, красным, весь в крови. «Какой уродец» — подумалось ей невольно, когда врач показал живое существо из её тела.

Живот стали зашивать; комок с детскими криками куда-то унесли мыть; рука Ичимару гладила её лоб.

— Он живой, — удивлённо сказал он, словно до сих пор не верил, что внутри её тела есть что-то такое. Ребёнок, не меньше.

— Твоими молитвами, — закатила она глаза, радуясь, что не чувствует боли благодаря анестезии.

* * *

Рангику кормила его грудью, смотря в странные глаза. Таких не было ни у неё, ни у Гина. Невольно закралась мысль, что мальчик вообще не от него вовсе, но она мигом её отогнала.

Кроме Ичимару в её жизни других мужчин не было.

К счастью для них обоих, волосы мальчика оказались невероятно белоснежными. Прямо как первый снег. Она гладила его по этому маленькому пуху, что появился всего на третий день после рождения и спокойно положила на кровать, стоило ребёнку закрыть глаза и заснуть.

Да. Она и Гин не собирались его воспитывать, хотя должны. Да, они были его биологическими родителями. Но ни она, ни он делать этого не собирались и вместо этого в силу возможностей дали мальчику то, что могли.

Она — здоровье.

Он — семью.

Вместе — его жизнь.

Прискорбно мало, как ни посмотри. Но, что было, то и дали.

— Сотри мне память, — попросила она Гина, когда они оба сидели на кровати в гостинице и смотрели на спящее чудо. — Не дай Король по пьяни проболтаюсь.

— Не проболтаешься, — задумчиво ответил тот, но звучал вполне согласно. — Ты если чего-то не хочешь, то получше всяких омницуко молчишь.

— Всё равно сотри, — вздохнула она. — Мы не можем его воспитать; мы его даже не хотели. Я не чувствую в себе материнского тепла, если что. Просто… совестно, — невольно опустила она глаза. — Что-то вроде «сама напортачила, так теперь неси ответственность».

Гин задумчиво хмыкнул.

— Ладно, — пожал он плечами. — Но ты же понимаешь, что через двадцать-тридцать лет он станет шинигами? Уже сейчас можно почувствовать его силу. Что нам тогда с ним делать? Убить мы его не можем, но и оставить дело вот так — всё равно что ждать своего часа.

Рангику разочаровано помычала. Идей у неё не было совершенно, но и пока они не решат что делать, то не могли отдать ребёнка выбранной семье.

Гин нашёл их мальчику (их мальчику — как странно это звучало даже в мыслях) хорошую семью. Просто отличную. Двухэтажный дом, вполне обеспеченные. Два ответственных родителя, бабушка, была и дочка. Семья хотела иметь второго ребёнка, но мать не могла из-за здоровья.

— Это уже сам придумай, — в конце-концов сказала она. Кто из них был гений, а? — Я тебе в этом точно не помощник.

Гин пожал плечами, словно уже знал её ответ в этом заранее. Рангику не была удивлена.

— Должны ли мы дать ему имя? — невольно спросила она. — Мы же вроде как его родители.

— Не знаю, — отмахнулся её парень, но явно стал озадаченным, раз повернулся к ней, — Если мы отдадим его другой семье, то зачем давать имя? Может у них есть какое-то на примете.

— Но он вроде как из меня вышел, — слегка возмутилась она, невольно улыбаясь. — К тому же это тебе не животное, а человеческий ребёнок. Люди обычно дают имена своим детям, даже если не собираются их воспитывать.

Они смотрели на спящего ребёнка.

— Как насчёт Тоширо«Талантливый»? — поинтересовался он.

— С чего ты взял, что он пойдёт в тебя? — возмутилась Рангику. — Если у него твой альбинизм, это ещё ничего не значит.

Гин посмотрел на неё так, словно она была дурой. Она удержалась от того, чтобы спихнуть его с кровати.

— У него будут удивительные способности, раз оба его родителя шинигами, — сказал он очевидное. — Если у него будет мой ум, то он, несомненно, будет невероятно талантлив.

Рангику закатила глаза.

— Хорошее имя. Пусть будет, — сказала она спустя несколько минут, улыбнувшись.

Мальчик продолжал спать. Его простынь медленно покрывалась белым инеем от силы, что была заключена в маленьком теле. Рангику наблюдала за этим с небольшим интересом.

В конечном итоге Гин встал, прочитал сильное заклинание кидо. Иней перестал распространяться, из-за того что силы временно перекрыты.

Лет на двадцать.

— Я сделаю так, — внезапно сказал Гин, повернувшись к ней с ребёнком на руках. — Чтобы он оказался в твоём отряде.

Она подняла брови.

— С чего бы он должен быть в моём? Ты к тому времени точно станешь капитаном, так почему бы не взять под своё крыло? Ты его отец.

Он приподнял бровь на последнее. Мацумото промолчала, прекрасно понимая, что он может использовать ту же карточку со словами «ты же мать».

Тишина начинала давить. Гин смотрел на неё и он невольно отвела взгляд, догадавшись.

— Ты что-то мутишь, — шепотом. — Ты влез во что-то опасное, я права?

Он ничего не ответил, но она не была тупицей. Прекрасно знала обо всём.

— Хорошо, — не выдержала Рангику в итоге, соглашаясь. — Отправляй его в мой отряд, давай. Я присмотрю за мальчиком.

Его ладонь прикоснулась к её щеке, когда она подняла к нему голову. Вторая рука держала новорожденного, когда он наклонился к ней, инициируя прикосновение лбами.

Рангику беспомощно прикрыла глаза.

Это всё просто чёртова ошибка.

Если бы только она случилась лет на сто позже. Когда они были бы взрослее, опытнее, когда она могла бы спорить с ним и требовать.

Тогда… тогда бы это не было для Рангику ошибкой.

Тогда бы мальчик был бы желанным. Они бы оба постарались стать семьёй, даже если бы это не было тем, что они хотели.

Но сейчас?

Сейчас было просто слишком рано, чтобы иметь ребёнка. Сейчас это пугало, отталкивало, заставляло волосы сыпаться с головый от стресса, терять контроль над своим занпакто.

— Спи, — тихо сказал он ей.

Рангику прикрыла глаза, понимая, что когда откроет их, то воспоминания будут другими.

Ну и пусть. Возможно они с Гином приняли кучу неправильных решений, но выбрали для мальчика гораздо лучшую судьбу, чем могли бы дать ему самостоятельно.