Четвертый друг (джен)

В коридоре было тихо. Лишь изредка откуда-нибудь доносился храп портретов. Танцующие от сквозняка огоньки висящих на стенах факелов создавали причудливые тени. Казалось, что здесь никого нет. Но это было не так. Прямо посреди коридора копошилось нечто невидимое.

— Ай-ай! — жалобно застонал Питер, съежившись. — Кто из вас наступил мне на ногу?!

С тех пор, как рост Сириуса и всех остальных (кроме Питера, который все еще оставался самым мелким) достиг примерно пяти футов, под мантией-невидимкой Джеймса им вчетвером уже становилось тесновато. Сплетясь воедино, они двигались как странное восьминогое животное и с каждым шагом рисковали, что чья-нибудь конечность, торчащая из воздуха, привлечет внимание любопытных глаз.

— Кажется, это я, прости, — где-то совсем рядом прошептал Ремус.

— Прощаю, — ответил Питер.

Вдалеке послышались торопливые шаги. Все четверо замерли, стараясь не дышать. Две женщины шли по коридору совсем рядом.

— Гриффиндорцы, Минерва, сорвали мне еще один урок! — возмущенный голос Помоны Спраут, профессора Гербологии, раздался очень близко, прямо возле уха Питера.

— Кажется, я догадываюсь, кто это сделал. Мальчишки?

— Да! Поттер, Блэк, Люпин и… этот их четвертый друг...

Голоса все удалялись. Друзья медленно и осторожно двинулись дальше.

— Не спи, Питер, — прошипел Джеймс, потому что Петтигрю задумался и чуть не подставил всех, едва не выскользнув из-под мантии.

— Ой! Зачем ты ущипнул меня? — рявкнул Сириус.

— Я думал, это локти Питера.

— Нет, мои!

— Тише вы! — шикнул на ребят Ремус. — Вы не забыли, что после отбоя нас не должно быть здесь?

Замечание пришлось очень кстати, и все замолчали. Если бы кто-то спросил, как они вчетвером оказались после отбоя в коридорах школы, ютясь под мантией-невидимкой, то ответ был бы прост. Во-первых, до отбоя кругом было полно ненужных зевак, а во-вторых, в другое время им было просто банально некогда выбраться. В Хогвартсе каждый школьник постоянно был очень занят: то лекции, то трапезы в Большом зале. И если против пропуска первых был Люпин, то пропускать обеды и ужины вообще никто не хотел.

Гуляние по коридорам школы в запрещенное время всегда будоражило, придавало элемент таинственности и переполняло всех азартом. Но препятствия подстерегали на каждом шагу. Рано лысеющий завхоз Филч любил в это время патрулировать коридоры. По какой-то причине он ненавидел всех учеников. А их компанию — особенно. Поттер и Блэк любили над ним подшутить. Но сейчас было не до этого. Они вышли из спальни по делу и уже почти пришли на то место, которое Питеру указали те глупые волшебники с картины — он совершенно случайно наткнулся на них на прошлой неделе.

Дело было так. В минувший четверг во время сдвоенного со Слизерином урока заклинаний Флитвик попросил всех разбиться на пары для практики чар щекотки. Питер был уверен, что его противник начал колдовать раньше, чем он сумел произнести «раз-два-три». Кончилось тем, что Петтигрю так смеялся, что упал и ударился головой, и Флитвик разрешил ему уйти с урока раньше. Но на этом неприятности не закончились. Как только Петтигрю ступил на проклятую лестницу, та словно взбесилась. Питер был готов поклясться, что по четвергам правая лестница ведет в восточную башню замка, но она причалила в каком-то неизвестном ему коридоре. Перед глазами мелькали незнакомые картины, провожающие его подозрительными взглядами. А характерный образчик искусства средних веков в широкой дорогой раме — на холсте были изображены три старца, с задумчивым видом восседающие на белых камнях среди зеленых деревьев — вообще стал обзываться и дразниться. Кончилось тем, что Питер пригрозил старцам разломать их картину. Тогда-то они и начали умолять его этого не делать, а взамен пообещали рассказать секрет о тайном проходе, скрывавшемся за каким-то зеркалом на пятом этаже, и о том, что нужно делать, чтобы его открыть. Хотя Петтигрю все еще сомневался, что его не надули. Наверняка они каждого туда отправляли, только чтобы позабавиться. Но что мог знать тринадцатилетний мальчишка о забавах картин старых неудачников? Так что он все же решил рассказать друзьям об этой наводке. А те, конечно же, собрались ее проверить. Так они и оказались здесь.

— Глядите, сейчас будет смешно, — послышалось хихиканье Джеймса, а затем в конце коридора развалились рыцарские доспехи. Шлем покатился по лестнице, ужасно гремя.

— Кто здесь? — Филч тут же рванул в ту сторону, пытаясь обнаружить нарушителя. — Я найду тебя, и тебе не поздоровится! — пригрозил он.

— Ну и зачем ты это сделал? — Петтигрю ткнул локтем в бок Поттера (хотя до конца не был уверен, что это его бок). Ведь дураку было ясно, теперь Филч будет сто лет этого рыцаря собирать и ни за что не уйдет.

— К стене прижмитесь, — велел Ремус, потому что все отчего-то начали копошиться под мантией. А Филч бегал по коридору туда-сюда.

По команде «прижаться» Питера дружно примяли к стене. Очки Поттера впились в затылок. Дышать было практически нечем. Петтигрю максимально сжался, стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее. Завхоз скакал по коридору в поисках то ли деталей доспехов, то ли нарушителей, то ли чувства собственного достоинства, а гриффиндорцы, решив не ждать, пока он успокоится, вчетвером тихонько засеменили дальше по коридору.

Ценой невероятных усилий они вскарабкались по лестнице на пятый этаж. И вот ноги были оттоптаны, бока помяты, Филч остался на четвертом этаже играться с доспехами, а Мародеры прибыли на место. А дальше они задались вопросом «куда дальше». Уверенность Поттера в успехе заряжала всех четверых, но Петтигрю все равно был близок к панике.

— Ну где этот проход? Где? — напирал Сириус.

— Не дави на меня! — шикнул Питер на Блэка, выражая свои чувства, которые он испытывал последние минут сорок.

— Подожди, он сейчас вспомнит. Правда, Питер? — требовал ответа Джеймс.

— Да... — Петтигрю почесал затылок. — Кажется, налево, потом направо, потом налево. Сюда! — Питер пошелестел вперед ко коридору, таща за собой остальных, и завернул за угол.

— Там должно быть зеркало… Имп возьми, нет, не туда! — Петтигрю потащился обратно, снова потянув за собой своих друзей, вынужденных придерживаться покрова мантии.

— Кто тут ходит? Не шумите. Мешаете спать! — отозвалась какая-то дама с картины.

— Хорошо! Извините, — прошептал Питер ей в ответ. А затем стянул мантию со всех четверых и бросил Джеймсу в руки. После чего пояснил: — Картины нас не видят, тут слишком темно, и вообще, кроме нас, никого нет.

Наконец можно было вдохнуть полной, не сдавленной грудью. Это немного помогало думать. Питер припомнил, что один из старцев сказал, что зеркало находится в дальнем конце коридора — там, где висит никогда не горящий факел.

— Ищите потухший факел, — велел Питер. — Там должно быть зеркало. За ним стена. Чтобы открыть проход, надо нажать на кирпичи. Третий, потом пятый. Восьмой. Или пятый, седьмой, десятый снизу! Мерлин, я точно не помню!

Пока друзья носились по коридору в поисках потухшего факела и зеркала, Петтигрю продолжал паниковать, молча покрываясь испариной. Если та картина действительно его надула, а они все на это повелись, то их компания еще долго ему этого не забудет. И эти угрозы Блэка — только начало. За ними последуют ежедневные злые подколы, вроде таких: «трое с картины просили тебе передать, чтобы ты засунул голову в унитаз, там тайный проход». Питер уже пожалел, что рассказал ребятам о том разговоре с гобеленом.

— Ой, все, — сдался Поттер. — Давайте, тыкайте куда придется, пока Филч не явился.

— Я ничего не вижу, — возмутился Блэк. — Темно, хоть глаз выколи!

— Свет не зажигайте, — попросил Люпин.

Но, вопреки предостережениям Ремуса, Сириус все же зажег свет палочки, озаряя обшарпанные стены тупика с зеркалом, до которого добрели друзья. Их жутковатое отражение в зеркале выглядело искривленным, словно все четверо согнули спины и никак не могли их разогнуть, так что Питер старался туда не смотреть.

— Слева… справа… сверху, — продолжал бормотать Петтигрю себе под нос. Но, отмахнувшись от его бесполезных подсказок, мальчишки принялись исследовать стену, нажимая на все подряд кирпичи. Комбинаций оказалось не так много, и чудо произошло — зеркало поддалось, распахнув перед ними черную дыру высотой в человеческий рост.

Не успели ребята порадоваться или испугаться, как из-за угла донеслись шаркающие шаги и противный голос Филча, который как будто прятался и ждал, когда они найдут лаз. Да уж, мимо него ни на метле не пролетишь, ни на хромом гиппогрифе не проедешь. И что им оставалось делать?

Поттер первым принял решение, недолго выбирая между отработкой со снятием баллов и неизвестным темным коридором. Забежав в открывшуюся дыру, он жестом поманил остальных. Питер же остановился как вкопанный, не зная, идти или остаться. Кто-то из троих его друзей затащил его за собой внутрь за мантию. А затем зеркало затворилось. Послышался щелчок, характерный для закрытия замка, и проклятья Филча с той стороны коридора:

— Драконий фарш тебе в глотку! — вопил он, топая ногами. После чего, по всей видимости, принялся стучать по стенам, так что с потолка на них посыпалась пыль. — Я найду тебя! Слышишь?! — продолжал орать завхоз. Затем раздался скрежет, как будто чем-то возили по стене, и этот звук напомнил Питеру его ночные кошмары. Вскоре все стихло. Кто-то снова зажег палочку, осветив затхлую нишу, в которой они оказались. Стекла очков Джеймса блеснули в полумраке. Питер вжался в стену, боясь пошевелиться.

— А что, если эти старцы с картины специально заманивают сюда разных учеников, чтобы их тут сожрал какой-нибудь монстр? — шепотом произнес он.

— Не ной, Питер, — ответил Сириус. — Если чудовище здесь есть, мы его прикончим, — он обхватил Питера за шею и взъерошил его шевелюру.

— Точно, — согласился Джеймс. — Или отправим его на свидание с Филчем. Давайте тут все осмотрим.

От света сразу нескольких палочек стало светло, почти как днем, и Питер увидел, что они стоят в небольшом просторном коридоре, а их мантии перепачканы в какой-то саже. Последняя проблема быстро решилась при помощи «Экскуро», оставалось придумать, что делать дальше. Друзья весело и беззаботно прикалывались насчет чудовищ, но Питу было не до смеха. Он еще минуту-другую стоял с таким лицом, словно увидел Грима.

— Ладно-ладно, — Петтигрю с трудом выбрался из костедробительных объятий Блэка, поправляя волосы. А затем позволил себе робкую улыбку. Друзья хвалили его и считали полезным членом команды. Может, и ему стоило расслабиться? Надо исследовать этот коридор. Приободрившись, Питер тоже зажег свет на кончике волшебной палочки.

И они двинулись вперед. Все старались идти осторожно, переступая через останки давно разложившихся грызунов, нашедших в этом коридоре свое последнее пристанище. Но по мере движения воодушевление Питера понемногу рассеивалось. Шли они, по его ощущениям, долго, а света в конце тоннеля все еще не наблюдалось. В конце концов коридор вообще сузился до размера волчьей норы, так что им пришлось пройти по нему на четвереньках. Питеру этого делать не хотелось, но оставаться одному — тем более. Больше всего он боялся, что его отправят идти вперед, так как он самый маленький и худой из всех. Но, к счастью, Сириус взял эту задачу на себя. В завершении своего пути они съехали куда-то вниз, словно с горки. И как они будут взбираться назад, наверх, Петтигрю не представлял. Но, похоже, кроме него, это никого не волновало.

Дальше пути расходились.

— Давайте разделимся, так будет быстрее, — предложил Сириус.

— Давайте! — тут же согласился Джеймс.

Это была плохая идея. Очень плохая. Чем дальше в лес, тем толще пауки, как известно. Но кто бы спрашивал мнения Питера. Он только успел обменяться с Ремусом взглядом, означающим «разве мы можем им помешать?».

— Идем, Рем, — позвал Поттер Люпина. — Пусть Сириус с Питером останется. Поддержит его штаны, если он вздумает их потерять.

— Свои штаны держи, — со смехом ответил Сириус, но все же согласился с таким раскладом.

И вот уже они с Блэком вдвоем направились по левому коридору. К счастью, он больше не сужался ни вширь, ни в высоту. А даже наоборот, стал просторнее. Хотя запах затхлости все еще был стойким.

— Сириус? — шепотом позвал Пит. — А помнишь, мы когда вошли, в чем-то вымазались? Может, это не сажа была, а, скажем, слизь флоббер-червя? А вдруг они здесь водятся? А вдруг они огромные? — с ужасом предположил Питер. — До какого размера они вообще вырастают? Ну прикинь, сколько столетий они тут уже… За это время можно вырасти размером с дракона.

Приблизившись к очередному повороту, Петтигрю осторожно заглянул за угол. И чуть не выронил палочку. Прямо перед ним стоял огромнейших размеров флоббер-червь. Он едва помещался в узком коридоре. Жирные бока червя подпирали стены. Вместо морды у него была огромная дыра, засасывающая воздух с противным свистом. Учуяв добычу, тварь устремилась вперед.

— А-а-а-а! — закричал Питер, попятившись назад и врезавшись в идущего за ним Сириуса. — Т-т-там… он… фло… фло... — задыхаясь, начал он, но решил не тратить время на слова. — Бежим!

Схватив Блэка за рукав, Петтигрю потянул его за собой прочь от ужасного монстра, но друг почему-то не сдвинулся с места. Ткань рукава выскользнула из рук Питера, и он пробежал еще несколько шагов по темному коридору вперед, прежде чем понял, что Сириуса нет рядом. Но разве Питер мог сбежать один? Конечно не мог. «Или мог?» — подумал Петтигрю, замедлив шаг. Ну, а что скажут остальные, когда узнают, что он бросил товарища наедине с кровожадной тварью?

Остановившись, Питер обернулся и замер. Его палочка уже погасла, а пальцы, державшие ее, покрылись холодным потом, и он быстро протер ладони о брюки. В темноте коридора позади слышалась какая-то возня и чьи-то голоса. Вдруг он отчетливо услышал голос Сириуса, который произнес имя Джеймса. «Они с Ремусом что, уже там? Но как они могли пройти мимо него? Неужели нашли какой-то проход с той стороны? Наверное. И червя они уже, скорее всего, победили…» — прикинул Петтигрю и осторожно двинулся назад, вновь осветив пространство огоньком своей палочки.

Шаг за шагом он возвращался к тому месту, где увидел флоббер-червя. До него доходили обрывки разговора друзей. Но какое-то внутреннее ощущение, предчувствие чего-то плохого не давало Питеру ускорить шаг. Интуиция подсказывала ему, что там что-то не так. Тон Джеймса, каким он обращался к Сириусу, Питеру не понравился. Он говорил, что они больше не друзья.

Оказавшись на площадке, Петтигрю увидел странную картину. Флоббер-червя действительно не было. Зато Поттер целился прямо в Блэка, почти что приставив палочку к его горлу. Он, кажется, был не в себе. Питер осторожно приблизился.

— Эй, Джеймс, что это ты делаешь? — спросил он. Наклонившись к Сириусу, Питер протянул ему руку, чтобы помочь встать. В этот момент Джеймс, отвлекшись от своей жертвы, поднял на Питера взгляд. И вдруг с ним произошло что-то странное. Поттера окутало облако серого дыма. А когда дымовая завеса рассеялась, перед ними предстала мать Питера — в своем любимом приталенном пальто с куньим мехом, которое она надевала по праздникам, и маленькой шляпке с авгурьим пером.

— Мама? — Питер раскрыл рот от удивления, не в силах ничего сказать. «Как это возможно, чтобы она оказалась здесь? Она что, была под оборотным зельем и притворялась Поттером?»

— А вот и ты, — голос матери прозвучал ядовито. А взгляд, которым она смерила Питера, был жесток, как никогда. — Хорошо, что ты здесь. Я как раз хотела с тобой поговорить. И сказать тебе, чтобы ты убирался из моего дома навсегда! Живи, где хочешь! Живи, как хочешь! Всю жизнь жалею о том, что я не избавилась от тебя, когда еще могла. Всего один пузырек настойки ревеня — и у меня не было бы никаких проблем. Я вытравила бы тебя, мерзкое ты отродье!

Питер оторопел, вновь почувствовав себя одиноким десятилетним мальчишкой. Неужели она настолько сильно его ненавидит, что готова оставить без крова?

— Но куда же я… пойду? — взмолился он. В ответ его мать только рассмеялась.

— Ты до сих пор не понял? Мне все равно! — прокричала она. — Я больше никогда не хочу тебя видеть!

Приблизившись, она замахнулась, чтобы отвесить Питеру пощечину. Петтигрю зажмурился и закрылся обеими руками, ожидая получить хлесткий удар по лицу. Но его не последовало.

— Эй, мисс Петтигрю! Выглядите кошмарно! Вы так постарели за последние тринадцать лет!

Слова Блэка остановили мать Питера… или то нечто, которое было ею. Прямо на глазах она растаяла в серой дымке, словно ее тут никогда и не было. А посреди каменной залы теперь стоял Поттер в нелепом девчачьем наряде. Громкий смех Сириуса, ворвавшись в это пыльное и мрачное место, словно праздничный фейерверк, разорвал гнетущую тишину. И Питер тоже не смог удержаться и расхохотался. Боггарт рассеялся. И вот уже перед ними была только горстка блестящего песка. Престав смеяться, Питер утер нос и глаза рукавом, надеясь, что Сириус поймет, что вся эта влага на его лице от смеха, а не от чего-либо еще.

— Ненавижу боггартов, — прошипел Питер и со злостью пнул кучку блесток ботинком. А затем направил на нее палочку. — Экскуро!

Вот теперь уже совсем ничего не осталось, кроме воспоминаний, которые обязательно вернутся в ночных кошмарах. Слова матери все еще стучали в висках Питера, как маленькие молоточки, способные бить по одному и тому же месту бесконечное множество раз.

— Не говори никому, и я не скажу тоже, — процедил Сириус.

— Между нами, — согласно кивнул Петтигрю, понимая, что ни он, ни Блэк никогда не нарушат этой взаимной клятвы. Жаль только, что не все страхи можно было вот так просто уничтожить «Ридикулусом». Но настанет день, когда подобное уже не будет трогать его.

— Ты слышишь? — Питер повернулся в ту сторону, откуда они пришли. Кажется, там раздавались голоса друзей. Похоже, это Поттер с Люпином шли назад из правого коридора. Если, конечно, это не была еще одна парочка боггартов. — Джеймс, Ремус, мы здесь!

Все четверо двинулись навстречу друг другу и воссоединились на перекрестке.

— Мы такую пещеру нашли!

— Наверное, она ведет в Запретный лес... — наперебой принялись рассказывать Поттер и Люпин. — Только там выход завален огромным камнем. Надо будет расчистить.

Но Питер не слушал, мысленно он все еще был в том тупике с боггартом.

— А чем это вы тут занимались? Вы какие-то странные, — заметил Поттер.

Петтигрю поежился, а Блэк загадочно пожал плечами. Надо было выдать Поттеру какую-то версию, иначе он никогда не отстанет.

— Пауки, — Питер скривился от отвращения, представив себе их логово. — Но Сириус с ними решительно разобрался. Не так ли, дружище? — многозначительно посмотрев на Блэка, невинно поинтересовался он, шаркая носком ботинка по каменному полу.

— О, да-а... — подтвердил Сириус. — Идемте посмотрим вашу пещеру?

Вслед за остальными Питер повернул в другой коридор, чтобы исследовать находку. Путь был довольно длинным. Не зря Поттер и Люпин шатались тут так долго, что едва не потеряли двух своих друзей, почти умерших от разрыва сердца, а те даже не узнали об этом.

Вскоре все четверо достигли стен коридора, обросших мхом, а затем и другой растительностью. И наконец вышли в просторную пещеру. Через щели из-за закрывающего вход в пещеру валуна просачивался тусклый лунный свет.

— Ого! Да здесь жить можно! — с восторгом воскликнул Петтигрю. — Перееду сюда, когда меня выгонят из дома… — добавил он себе под нос.

— Переедем сюда вместе, — прыснул со смеху Сириус.

— Эта пещера пригодится нам, — многозначительно изрек Джеймс.

Зачем именно, Питер не представлял.

— Уже поздно, идемте назад, — сказал Ремус.

Все четверо повернули обратно, намереваясь вернуться тем же путем в замок.

— Потом надо будет уничтожить ту картину со старцами, — добавил Джеймс.

— Зачем же уничтожать? — хмыкнул Сириус. — Повесим ее в том тупике с... пауками.

— Как скажешь, — согласился Джеймс.

Негромкое эхо шагов четырех пар ног раздавалось в уже знакомом тоннеле, ведущем из коридоров пятого этажа в темную лесную пещеру, где многие годы не ступала нога человека. За исключением последнего учебного года, конечно, когда компания мальчишек вырвалась туда, обнаружив тайный проход за зеркалом. Сегодня был тот самый день, когда все произойдет. А точнее, все или ничего.

Затея начиналась, как шутка, очередное баловство, а потом вдруг стала одним из важнейших дел всей жизни. Казалось, уже прошла целая вечность с того дня, как им на глаза попалась та книга об анимагии. Но на самом деле минуло всего-то чуть больше месяца. За это время они четверо стали друг другу еще ближе, чем когда-либо. Общие тайны сплачивают, объединяют, связывают неразрывной нитью. Четверо поклялись молчать, и ни один из них не нарушил обещания.

— Как только вы обратитесь, я заберу ваши палочки. Чтобы вы их не сломали, — произнес Ремус тише обычного.

— Да, мы помним план, — кивнул Питер в ответ. Сам он был мертвенно бледен, но остальные не могли разглядеть этого в полумраке. Питер не зажигал свою палочку. Чтобы идти вперед, света чужих палочек было достаточно. К тому же, если бы он держал свою зажженной, то остальные бы увидели, что его руки дрожат.

Статистика говорила, что стать анимагом могут меньше одного из тысячи ведьм и волшебников. Какова вероятность, что трое из них займут эту нишу? Она практически была равна нулю. Чем больше времени проходило с того момента, как Питер впервые почувствовал горький вкус листа мандрагоры во рту, тем чаще он думал об этом. Он — средний волшебник со средними способностями. Как мог он быть так высокомерен, что решил, будто у него получится? Как мог желать большего, чем у него есть, и рисковать всего лишиться? Он чувствовал себя глупцом. Но надежда на успешное окончание задуманного все же тлела в самой глубине его сердца.

Кажется, его бабка была неплоха в трансфигурации. Она легко превращала старые ненужные вещи в новые и нужные. А еще она варила зелья. Но насколько хорошо, Питер не помнил. Иногда он думал — а что, если анимагом был его отец? Хотя, с той же вероятностью, его отец мог быть обычным магглом.

Отступать было поздно. «Случится то, что случится», — сказал себе Питер, стараясь быть твердым. Но ноги его подкосились, как только все четверо вошли в пещеру. И он оперся плечом о сырую каменную стену и, кажется, начал сползать куда-то вниз.

— Я не могу, — сказал он тихо. — Не могу. Ничего не выйдет. Простите. Давайте вы без меня.

В лицо Петтигрю ударил яркий свет — это Поттер не придумал ничего лучше, чем ослепить его вдобавок к тому, что он и так был ни жив ни мертв.

— Слушай, Питер. Тебя никто не заставляет превращаться, — бросил Джеймс, тыча зажженной палочкой в лицо Петтигрю. — Посмотришь на нас. А потом еще раз все повторишь один. Все просто, если разобраться. Хотя... гроза может не сразу подвернуться. Да и держать месяц во рту лист мандрагоры и остаться незамеченным сложно. Лучше будет дождаться следующих летних каникул. Если потом решишься.

Питер ничего не ответил. Заслонив лицо руками, он старался защититься от поразившего глаза луча.

Затем последовал хлопок по спине от Блэка, отчего Питер вздрогнул.

— Соберись, Питер. Прекрати скулеж. Повторяй за мной и Джеймсом. Мы были всегда вместе, вместе и станем стаей. Либо все, либо никто. Не урони фиал, держи крепко. И будь готов, договорились?

Сириус, в отличие от Джеймса, не допускал мысли о том, что кто-то из них может отказаться и повернуть назад. Его ободряющая речь была способна вывести в финал любую квиддичную команду, даже «Пушки Педдл». А затем он спросил Питера: «Договорились»? И Петтигрю, сам не зная зачем, кивнул ему в ответ.

Однако, «прекратить скулеж и сопли» — легко было сказать, а сделать — невозможно. Сердце так колотилось в груди, что, казалось, вот-вот выскочит. Единственным из всех, кто хоть как-то пытался подбодрить Питера, был Ремус. Но Петтигрю, к своему стыду, позавидовал ему. Люпину не нужно было пытаться становиться анимагом, не нужно было рисковать своей «нормальной» жизнью. «Хотя что в его жизни нормального?» — напомнил себе Питер, стараясь подавить это нерациональное и горькое чувство. Опершись на стену пещеры, он медленно сполз на пол, ощущая под своими ладонями мягкий холодный мох, а местами — торчащие из земли стебли каких-то растений.

Голос Поттера прозвучал в пещере, эхом отражаясь от каждого ее уголка:

— Люмос Максима!

Внутри стало светлее. И теперь Петтигрю отчетливо видел каждый камешек и кучу земли в углу пещеры, где они зарыли свои фиалы с зельями, и лица своих друзей. Люпин казался задумчивым, а Поттер и Блэк — полными решимости. «Неужели им совсем не страшно? Может, они выпили умиротворяющий бальзам? Если так, то почему не поделились? Хотя вряд ли можно что-то принимать. Ведь другое зелье может повлиять на процесс». Рассуждения Люпина о том, что может пойти не так, не включали в себя тот факт, что они могут стать монстрами. Он как будто не допускал этого ни на унцию, беспокоясь лишь о том, что в звериной форме они куда-то убегут или не смогут превратиться снова в людей. Но все четверо понимали, что о самом страшном он просто умалчивает.

— Ну и зачем только вам понадобился свет? — простонал Питер, скрючившись на холодном земляном полу. Улучшать освещение точно не стоило. Он уже множество раз представлял себе, как будет выглядеть их первая трансформация, и каждый раз был в ужасе от того, что рисовала ему его фантазия.

— Нам темно, расслабься, — бросил Сириус.

— Ой, мне правда что-то нехорошо… — поделился Петтигрю, представив, как будет пить свой глоток кроваво-красного зелья, которое должно было получиться, если они сделали все правильно. Наверное, на вкус оно омерзительное. — А вдруг меня вырвет?

Наверху появилось лицо Ремуса.

— Пит, дыши, — сказал он мягко. — Все будет хорошо.

— Угу.

Питер поднял взгляд к потолку пещеры. Ее своды казались зелеными из-за мха, тянущегося от входа к коридору, ведущему в школу. Мох обнимал камень, словно теплый свитер, связанный любящей матерью-природой. По валуну, заграждающему выход, стекали капли дождя.

Джеймс раскопал ящик с хрустальными фиалами. Зелье Питера покоилось в овальном пузырьке и было перевязано коричневой веревкой. Он сам завязал ее, боясь перепутать свой сосуд с чужими. Зачем же нужно было тратить столько усилий? Держать во рту лист мандрагоры целый месяц, надеясь на безоблачное полнолуние, прятать фиал с листом и своей слюной в вырытой в пещере яме, ежедневно повторять заклинание? Зачем, если не придется это пить? Чтобы потом сдаться? Глупо. Но почему же тогда после озвученного Поттером предложения не совершать обращение сегодня, стало легче дышать, и на мгновение сила, сжимающая грудь словно тисками, ослабила свою железную хватку? Есть выбор — посмотреть, что произойдет, и потом решить. Конечно, как верно с сарказмом заметил Джеймс, ребята не станут дружить с Питом меньше, если он не сможет вместе с ними пойти гулять в лес в зверином облике. Точно так же, как и он не станет дружить с ними меньше, если они обратятся полузверями-монстрами, а он останется человеком.

И вот в руках у Питера оказалась шкатулка с одним-единственным фиалом, принадлежащим ему. Джеймс проглотил свое зелье и упал на пол, издав ужасающий вопль. Затем прозвучал крик Сириуса. Питер ничего не пил, но в голове у него зазвенело, словно кто-то ударил его «Конфундусом». Он не хотел ни слышать, ни видеть всего этого. Уши затыкать было бесполезно, так что он лишь изо всех сил зажмурился. Прогремел еще один страшный раскат грома, а следом за ним Петтигрю услышал два удара дерева о камень — палочки Поттера и Блэка покатились по земле.

Любопытство все же взяло верх. Питер открыл один глаз и уставился в стену пещеры напротив того места, где сидел. От яркого света «Люмоса» на стене плясали тени — две огромных бесформенных фигуры копошились на полу, словно пытаясь выпутаться из пут. А через мгновение одна из них встряхнулась, подняв морду, и Петтигрю увидел огромные рога.

— Этого не может быть… Не может быть, — тихонько прошептал Питер. Он повернулся в ту сторону, где только что стояли его друзья, и действительно увидел оленя. А рядом с ним — свирепого черного пса.

— Мерлин всемогущий… — снова пробормотал себе под нос Питер и, не поднимаясь с земли, принялся отползать назад в коридор. Но вскоре его спина достигла холодного каменного угла. Он перевел взгляд на Ремуса, который стоял неподалеку с тремя волшебными палочками в руках. И Питеру показалось, что в его взгляде он увидел немой вопрос: «Что ты медлишь?»

«Либо все, либо никто», — слова Блэка снова прозвучали в голове у Питера. Он взглянул на пузырек, сжатый в своей ладони. Красная жидкость внутри него перетекала между прозрачными стенками.

— Либо в-все, ли-либо никто, — глядя на Ремуса, еще раз повторил Питер, на этот раз вслух. А затем вскрыл фиал. Кончик палочки коснулся груди.

— Amato Animo Animato Animagus!

Зелье на вкус было и правда противное, теплое, с горьким привкусом. Но это было не самое страшное. Вслед за этим все тело пронзила агония. Кости словно сжимались, кожа стягивалась, а из пальцев будто кто-то вытягивал ногти. В спину изнутри воткнулись тысячи маленьких упругих иголочек, покрывая ее жёсткой шерстью. В ноздри ударил запах пещерной сырости, а из щели под валуном повеяло ароматом грибов и трав. Кажется, совсем рядом расположились цветущие вересковые заросли. Питер опустил взгляд вниз и увидел маленькие розовые лапки. Из горла вырвался крик, больше похожий на мышиный писк. Все вокруг помрачнело, гриффиндорский шарф Люпина стал темным, потеряв свой красный цвет. Зато голубой и зеленый цвета стали ярче, насыщеннее.

Питер побежал в угол пещеры. Маленькие лапки, касаясь холодных камней, ловко цеплялись за поверхность. В углу росла плесень, и, развернувшись, Петтигрю побежал в другой угол. Маневрируя между тяжелыми копытами оленя, он врезался в мохнатые лапы собаки и, испугавшись, что ему наступят на хвост, побежал в сторону валуна и юркнул в щель под ним, на свободу, под ледяные капли дождя.

Вырвавшись на свободу, Питер вдохнул свежий воздух. Шел дождь, и каждая капля, упавшая на спину, казалась тяжелой. Впереди была высокая трава, и Петтигрю юркнул прямо в нее, наслаждаясь вдруг появившейся во всем теле легкостью. Не было стесняющей одежды, больше не было страхов и комплексов, боязни сказать что-то не то. Вмиг ему стало все равно.

— Питер! Вернись, Питер! — кричал кто-то.

Петтигрю услышал свое имя. Кто-то звал его. Кажется, это был голос Ремуса. На секунду Питер остановился, повернулся в ту сторону, откуда кричали. Но зов природы был сильнее. Питер принюхался, осмотрелся. Он увидел крысиные норы — они были повсюду. Он забежал в одну из них, быстро перебирая лапками, и тут же нос к носу встретился с двумя молодыми крысами. Те внимательно посмотрели на него и отступили назад. Они словно чувствовали, что перед ними — высший разум.

— Передайте своему вожаку, что теперь он подчиняется мне, — пискнул Питер. Крысы покорно опустили мордочки. — Расскажите мне, что я должен знать, — спросил он.

— У пещеры тебя поджидает Клабберт, — пропищала одна из крыс. — Он нападет на тебя, когда ты вернешься.

Клабберт? Питер насторожился. Чувствуя себя королем крыс, он даже и не подумал, что теперь стал настолько уязвимым. Нужно быть осторожнее.

— Атакуйте его, — приказал он крысам. Те испуганно прижали уши.

— Мы боимся его.

— Он тоже вас испугается, если вас будет сотня, — пискнул Питер.

И вот спустя несколько минут целое полчище крыс собралось у пещеры. Они бегали возле валуна, который уже был отодвинут. Некоторые, самые проворные, забирались по обросшему мхом камню наверх. Целая армия крыс охотилась на своего врага. Питер стоял чуть в стороне, наблюдая за происходящим. Он видел, что валун, закрывавший вход в пещеру, был отодвинут. Из пещеры вышли олень, пес и человек. Они искали его. Пользуясь тем, что клабберт отвлекся на крысиную армию, Петтигрю подбежал к человеку и залез на его ботинок. Это Ремус. Он защитит его.

Человеческие руки взяли его и подняли в воздух. Но Питеру не было страшно. Его отнесли внутрь пещеры, где не было ни ветра, ни дождя. А затем осторожно посадили на камень. Со своего места Питер видел, что олень и пес резвились снаружи. Мощные копыта оленя стучали о камни, разбивая их в крошево. Пес лаял, гоняясь за своим хвостом. Человек в пещере беспокоился.

— Ребята, теперь вы должны вернуться. Вернитесь, давайте.

«Вернуться. Он должен вернуться, снова стать собой», — вспомнил Питер. Снова стать человеком. На первый раз нельзя долго оставаться в животной форме. «Хочу превратиться в человека», — сказал себе Питер, пытаясь представить себя прежним. Но тело не слушалось и не хотело расставаться с обликом крысы. Запищав, Питер забился под камень. «Пожалуйста, успокойся, — сказал он себе, делая несколько глубоких вдохов крысиными ноздрями. — Успокойся...»

Это сработало. Его тело начало раздуваться, увеличиваться в размерах. И вот уже он вновь почувствовал каждый из пяти пальцев на своих руках.

— Получилось! — воскликнул он, ощупывая себя.

— Получилось! — подтвердил Ремус радостно. — А как будем отлавливать остальных? Они куда-то убежали…

Питер обернулся к выходу из пещеры.

— Мы здесь, — отряхиваясь от пыли, к ним присоединился Сириус. За ним шел Джеймс. Очки его были перекошены, но вид он имел счастливый.

— Вы сделали это! — с восторгом произнес Ремус.

— Либо все, либо никто, я же говорил, — добавил Сириус.

Питер счастливо улыбнулся. Пожалуй, это был самый лучший момент в его жизни. Подумать только! Анимагическая форма Поттера — олень! А Блэк обратился псом. Ну, а он… всего лишь маленькая крыса. Юркая, ловкая, в отличие от огромных неповоротливых зверей, которыми обернулись его друзья. У него действительно получилось! И получилось даже лучше, чем у них!

— Вы были великолепны, Сохатый, — в шутку расшаркиваясь, кривлялся Сириус Блэк. — Так и буду тебя теперь звать.

— А вы, пес бродячий… — подхватив игру, продолжил Джеймс Поттер, — тоже были на высоте. А наш маленький приятель… — они посмотрели на Питера, видимо, пытаясь придумать и ему какое-то прозвище. Но Питер не хотел получить какую-нибудь дурацкую кличку в первый же день своей новой жизни. И поэтому решил сменить тему.

— Кстати, вы знали, что крысы обладают панорамным зрением? — спросил он.

— Никогда не задумывался об этом. А еще у них острые коготочки. Не поцарапай нас, Питер, — шутя поддел его Сириус.

— А вы, главное, в следующий раз, пожалуйста, постарайтесь не наступить мне на хвост.

— Хвост! Точно, мы будем звать тебя — Хвост! — подхватил Джеймс.