Помешанный на Азкабане Роулинг Джоан «Гарри Поттер» (джен)

Гарри Поттер был помешан на самой страшной тюрьме мира магии.

Азкабан.

Это название приносило ему удовольствие.

Для него оно звучало, как дом.

Наконец-то нашедшийся, свой, милый сердцу дом.

И Гарри было абсолютно не важно, что в его доме на принудительном ПМЖ находились самые отпетые преступники маг мира. В каком-то смысле он тоже являлся преступником.

Как Сириус.

Незаконно осужденным пожизненно и брошенным.

Навсегда.

После того, как его на четвёртом курсе, вышвырнутого из воронки портала, сослали подыхать сюда все «Добрые и Светлые», — в гробу он их видал в белых тапочках, — ссылаясь на то, что Волдеморт возродился в нем через крестраж, Азкабан казался самым оптимальным вариантом.

Позже, когда прошла апатия и пришло ненормальное безудержное веселье, когда Поттер сам стал шипеть на дементоров на перселтанге, кидаться в них камешками, найденными на полу камеры, и сбегать на нижние этажи, где, совершенно неожиданно, обнаружилась библиотека и один из лучших собеседников в этой дыре, призрак Экриздиса Азкабана.

То, что их разговор по-прежнему напоминал монолог, в котором рот не закрывался у одного Поттера, узника не слишком волновало. Если волновало вообще.

Книги, оказавшиеся единственным источником информации, улетали за один присест, но и за три года, что Гарри проторчал тут, бывало ощущение, что он не прочёл и четверти бумажного сокровища. Настолько библиотека Азкабана была обширной.

Экриздис болтался где-то под потолком, завывая, как привидение из магловских ужастиков. К такому его поведению Гарри привык уже давно. Этот маг и при жизни не отличался адекватностью, что уж говорить о столь оригинальном посмертии, как шатание в виде призрака?

Гарри глянул на призрака и позвал его. Как ни странно, но Лорд Азкабан всегда отзывался, когда Поттер звал его. Он ничего не говорил, но являлся его постоянным слушателем. Отчего призраку сложно ответить ему хотя бы один раз — Поттер не знал. То ли не хотел, то ли считал выше своего достоинства отвечать на его глупые, по мнению Экриздиса, вопросы.

В любом случае, призрак летал под потолком, завывал что-то жутковато-грустное и был единственным, хоть и не по своему желанию, судя по всему, слушателем Поттера.

Жизнь в Азкабане оказалась не настолько страшной, как ему казалось на третьем курсе. Да, немного мрачновато. Да, это тюрьма. Да, замок находился на отдельном острове непонятно где и невозможно было даже аппарировать, но чувствовалось какое-то ненормальное притяжение к этому месту. Чувствовался такой долгожданный и честно вымученный Дом.

Через года три, хотя это спорно, ведь время приходилось определять только по внутренним часам, которые сбились уже черт знает сколько времени назад, в Азкабан нагрянул Дамблдор со своей процессией из ещё нескольких педагогов Хогвартса и парочкой доверенных авроров.

Сколько бы ни было шантажа и угроз, сколько бы ни было просветляющих бесед "Великого Светлого", но Поттера не смогли выкурить даже после обещанного снятия всех ложных обвинений и обеления репутации.

В конце концов внезапные гости убегали от разъярённых дементоров, которых Гарри натравил на них с помощью одного интересного амулета, откопаного под завывания Экриздиса среди завалов обрушившихся камней на нижних этажах, предварительно чуть не устроив новые. А так как Гарри Поттер мальчик хороший, то если убрать все маты, откапывал он прибамбас молча.*

В общем, драпали белые и светлые сверкая пятками и тряся панталонами, прикрикивая, что ещё вернутся.

Гарри пожал плечами.

Надо — пусть возвращаются. Факт в том, что обратно он их уже не пустит. Заселит на минус пятом этаже, и пусть себе там просветительные речи толкают, среди пауков и пыли.

Это там, за пределами замка, они короли территории! А в его доме нехрен пасть разевать, имеет место быть, что придется ходить со вставной челюстью до конца дней оставшихся. То, что эти "оставшиеся дни" в Азкабане для маразматиков наступят очень и очень быстро, Гарри даже не сомневался.

Он вообще теперь мало когда сомневается. Жизнь отучила.

У него теперь девиз ныне всех покойных Блэков — сначала Бомбарда, потом спрашивай, кто и зачем!

* * *

Гарри забаррикадировался в Азкабане.

Вот прям насовсем.

Не достать.

Никак.

Поттер, все также шляющийся по этажам, провалился вместе с каменным полом в какую-то комнату, оказавшуюся "пультом управления" Азкабаном, и накрутил там всю защиту тюрьмы на максимум, так что прибывшему в очередной раз Дамблдору в сопровождении авроров оставалось только орать под окнами, пытаясь достучаться до него. Поттер же, самым преспокойным образом решил, а с какого фига в его Доме живут нелегалы? Серьёзно, некоторые этажи были просто забиты людьми — в большинстве своем Пожирателями Смерти. Почесав тыкву и подумав, а как это можно использовать себе на пользу, Поттер радостно взвизгнул и буквально почувствовал, как у него над головой загорелась лампочка. Ну конечно! Все гениальное просто!

Через неделю-две все люди были выпущены на свободу, наводить суету и вандализм в маг мире, а Гарри мысленно перечислял, со скольких стребовал Долг Жизни, и потирал руки в предвкушении.

Да здесь сидела вся аристократия магической Британии! И вся эта гоп-стоп партия теперь ему по гроб жизни обязана! Красотища!

Но... как-то тут мрачновато... грязновато... вон паутина по всем углам висит. Он в нее уже весь, как в одеяло, замотаться может. Надо исправить!

Значит, следующим в планах генеральная уборка Дома!

* * *

Гарри радостно напевал себе прилипчивый рекламный мотивчик, ловко орудуя шваброй и тряпкой, изредка подгоняя дементоров, чтобы те поактивнее отмывали ему облюбованное место жительства.

Подумать только, а ведь Азкабан изначально никогда не был неприступной тюрьмой! Вон, взять хоть того же Экриздиса, который, на минуточку, целый Лорд, хоть и не вполне живой. Как понял Поттер, тот тронулся мозгами то ли ещё при жизни, то ли уже после смерти, и именно поэтому был настолько... обделён интеллектом, обладая лишь примитивными навыками низшей нечисти, то есть летать, завывать и пугать хозяев. На нем, кстати, Род Азкабанов и закончился, за что его и оставили парить неприкаянным призраком.

Пнув очередного отлынивающего дементора, Гарри продолжил очищать комнаты. Да-да, все же тюрьма была замком, если быть точнее — главной резиденцией, где и жил вымерший Род, и жилые комнаты тут вполне существовали, хоть и непонятно, почему не использовались и считались заброшенными.

Он даже нашел чью-то тайную лабораторию! Взглянув на те скляночки и баночки, Поттер понял, что, если продать хоть часть, можно озолотиться до конца жизни. Загвоздки не было, был подвох. Как ему это продать? Будто если он просто возьмёт и выйдет, Поттера сразу не потащат под суд, а если и не поймают, то кто их купит-то? Пораскинув мозгами, Гарри вспомнил, что существует такое место как Лютный, где всем абсолютно похер, где ты это взял, из чего это и кто ты.

Слава Мерлину, все это добро было подписано чьей-то рукой с понятным почерком, потому что в сравнении с поттеровыми каракулями, которые были, ну, мягко говоря, не очень от слова совсем, на этого человека надо было молиться. За этикетки с рецептами и от чего или для чего это — отдельно и несколько раз на дню. Особенно потому, что сам он ничерта не смыслил в зельеварении, плавая в нем даже не по верхам, а по частям. Спасибо дорогому профессору Снейпу, напрочь отбившему все желание хоть как-то понимать сей предмет!

Один фиг было это добро продать, добраться до Лютного было сложнее. Но миссия выполнена, а запас карман не тянет, только душу согревает. Почахнув над своими первыми заработанными, — и что, что не совсем честным трудом? — деньгами, Поттер принялся за уборку.

Мебелью он закупался исключительно в маггловских магазинах, из одного его чуть не выгнали за то, что залез внутрь шкафа и, вывалившись оттуда, до кондрашки напугал других покупателей.

Когда в жилых местах Азкабан сиял чистотой и свежестью после столько лет не проветриваемых помещений, Гарри расслабился.

Он Дома.

В своем Доме, со своим призраком, со своими тараканами...

Что ещё надо?

Если ему что-то и срочно понадобится, то можно потребовать с аристократов, опять устроивших переворот, но хотя бы без геноцида, взамен Долга Жизни.

Гарри вздохнул.

Хорошо, очень хорошо, вот такой жизнью он насладится ещё годиков двадцать, а потом может и вылезет проведать, что там с миром и властью в Британии происходит.