Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Примечания:
В фанфике есть не мало отсылок на фанфик AnnHotaru "Until the death and beyond and in every other life gods will give us" (https://archiveofourown.org/works/43521357/chapters/109419375), потому что я люблю его.
А еще здесь мелькнут отсылки на мои собственные фанфики. Вот такая я.
Я отмечу, где и на что есть отсылки.
Доподлинно неизвестно, где Деймон достал ожерелье из валирийской стали. А он ведь такой образец вежливости.
Я жду ответа
Больше надежд нету
Скоро кончится лето
Это
Кино — Кончится лето
Деймон приезжает помочь одной из ветвей Таргариенов. Дела бизнеса решаются быстро и его приглашают остаться на время, увидеть гордость семьи — многочисленные и прекрасные табуны.
Деймон уже давно не знает, где его дом. С самого рождения ощущение пустоты преследует его монстром из размытых кошмаров.
Он приезжает иногда в дом Визериса и Эйммы, его драгоценной и доброй сестры, привозит подарки для племянников, Бейлона и Эйемона, и ощущает острую нехватку чего-то (или кого-то). Как будто на красочной семейной картине сияет чернильное пятно.
Лондон остается очередной точкой на карте, а братские чувства с годами едва заметно тлеют.
Деймон остаётся. Учится ездить верхом. Ахалтекинского рыжего жеребца зовут Караксес. Он пытается сбросить Деймона дважды в первых же день. Затем пытается укусить. Мейгор говорит, что это судьба. Мейгор верит в легенды о драконах и их всадниках.
Закат окрашивает жухлую траву в насыщенный алый, разливая по степи озера крови. Деймон сидит на земле и не может унять дрожь в руках.
Море красное от солдатской крови. Запах горелой плоти и разложения следует за Деймоном, как верная псина.
Караксес проносится по залитой лучами степи, оставляя за собой кровавые завитки разводов. Его рыжая шерсть выглядит почти багровой.
Караксес летит над водной гладью, не собираясь уступать в этот раз. У самого берега Деймона окатывает волной брызг. Женский смех знаменует его проигрыш.
Он моргает и видение тает, оставляя за собой только шлейф воспоминаний. Сны преследуют Деймона с детства. Яркие и красочные, фантазийные и невероятные. Они нашептывают ему истории о драконах, замках, кровавых войнах и принцессах. Они вплетаются в его жизнь, оседая кислым привкусом на языке при знакомстве с Реей Ройс, или отдаются звоном стали, когда Харвин Стронг пожимает его руку.
Деймон отмахивается от них, как делал всегда, но образ огромной драконьей головы не отпускает его ещё долго.
Удушливая степь принимает его в свои объятия, как морские волны, и также силится утянуть на самое дно. Мейгор ведет табун, не теряясь в бесконечных переливах холмов и плато. Деймону кажется, что даже с компасом он быстро собьётся с пути.
Дорн обвивается удавкой вокруг шеи. Убивая жарой, холодом и отвратительной едой. Деймон обещал своей королеве вернуться, но пыль продолжает оседать на их с Караксесом душах, прибивая к земле. Он знает, что найдет в этих холмах свой конец. Он надеется, что пламя Сиракс оближет их с Караксесом кости и эти забытые Богами земли.(1)
Деймон встречает Рейниру в засушливый полдень, отбившись от табуна и потерявшись в миражах. Дочь Мейгора и сама похожа на призрака степи.
На ней только белое воздушное платье и золотые кольца, сверкающие рубинами. Деймона почему-то смущает только её обнаженная шея. Его тянет что-то спросить. Это выглядит неправильно.
Рёв Караксеса вторит разрушениям, которые Деймон оставляет за собой. Сталь звенит и багровеет. Деймон алкает крови, как Арборского золотого(2) после возвращения в Красный замок. Ожерелье из валирийской стали легко снимается с изломанного женского тела. Сокровища Валирии в грязных дорнийских руках. Его принцесса не должна испачкаться. Возможно, стоит добавить немного очищающего огня?
— Скоро лето кончится, — Рейнира едва заметно улыбается.
В свои права только вступает жаркий июль.
— Кончится, кончится, — девушка смеётся, и воспоминания идут рябью. — Пойдем, мой старый друг. Вернем вас обратно.
Она гладит Караксеса по морде, когда пристраивается рядом. И гордый, кусачий скакун ей это позволяет. Деймон списывает это на долгое знакомство.
Рейнира возвращает его обратно к табуну, когда он уже едва соображает от обезвоживания и долгих часов блужданий. Она растворяется в предзакатных сумерках, пока им навстречу спешат другие погонщики.
Деймон проводит несколько следующих дней в постели, а когда наконец-то встает на ноги — дом практически пуст. Кухарка даёт ему с собой легкий завтрак, и Деймон неспешно бредёт к конюшням, чтобы поприветствовать Караксеса и разделить с ним трапезу.
В силки попадается несколько зайцев. Деймон рад даже такому простому ужину. Он наблюдает, прижавшись к теплому боку Караксеса, как дичь жарится на костре. Крупная голова дракона обращена ко входу в пещеру и готова извергнуть огонь на незваных гостей. Деймон знает, что в Рунном камне его бы ждала хорошая постель и сытная пища, но он скорей удавится, чем снова туда вернется. Месяцы изгнания сменяются месяцами братской любви и потребности видеть его рядом, прежде чем круг замыкается вновь. Ему просто нужно набраться терпения.
Караксес крадёт кусок лепёшки и отбегает чуть поодаль, оставляя Деймону одно мясо. Наглая, рыжая морда умудряется пригарцовывать и иметь слишком довольный для такого чудесного утра вид.
— Он более спокойный, чем раньше, — раздаётся знакомый голос.
Рейнира не здоровается, просто садится рядом. Сегодня на ней розовато-алое льняное платье. Тонкие золотые кольца едва заметно поблескивают в рассветных лучах.
— Огонь больше не туманит его разум, — добавляет она загадочно.
У неё лукавая и такая от чего-то знакомая улыбка.
Фиалки. Её глаза, как фиалки.
Эта мысль неповоротливая, как бегемот, и такая же неказистая. Деймону кажется, что он теряет всю остроту своего ума, просто оставаясь рядом.
Рейнира хихикает, и смешинки образуют едва заметные морщинки вокруг её глаз.
Деймон ловит её взгляд, когда Лейра(3) помогает ей закрепить кокошник. Ему бы хотелось, чтобы Эеймон и Бейлон были здесь, чтобы Визерис был тем отцом, которому она бы спешила отправить свежие фотографии, делясь своим счастьем. Ему бы хотелось. У Деймона маленькая бесконечность жизней позади, и эта трещит под жестокостью брата, но его жена улыбается и сияет от счастья. Деймону большего и не надо.(4)
— Я кажется, не поблагодарил тебя за спасение, — пытается начать с чего-то Деймон.
— На тебя это весьма похоже, — кивает Рейнира, и ему тут же хочется возразить и ответить что-нибудь ядовитое и колкое.
Она смиряет его таким знакомым взглядом, что Деймон инстинктивно прикусывает язык. Какого черта?! Только Эймме и Рейнис позволено иметь такую власть над ним.
У его жены по истине драконья хватка, и Деймону не остается ничего, кроме как поправить чужое произношение, сдерживая колкое замечание.(5)
— Это весьма утомляет, я полагаю, — замечает Рейнира, пока Деймон трясет головой, как собака, пытаясь справиться с новым приступом видений.
Обычно они приходят к нему во снах. Неясные образы, больше похожие на старинные фрески. Часто они полны пламени и крови, как девиз их Дома. Эти сны должны пугать кошмарами: Деймон тонет, сгорает в драконьем пламени, захлебывается собственной кровью, задыхается в ядовитой лихорадке… Нормальный человек давно бы сошел с ума от такого.
Пламя и кровь, пламя и кровь.
Деймон никогда не чувствует страха. В мире без неё нет ни смысла, ни страха.
Когда он снова открывает глаза — рядом только пасется Караксес.
Щемящее чувство пустоты накрывает его девятым валом.
Деймон теряет её тихой ночью. Или, возможно, многим раньше, когда отказывается слушать. Четырнадцать лет спустя его собственные глаза смотрят на него с чужого лица, с холодом и презрением, а её губы на слишком юном, женском лице проклинают правдой. Деймон убил её. Оттолкнул и убил.(1)
Деймон никогда не может вспомнить облика той женщины.
Её имя рассыпается в его руках, как песочный замок.
— Деймон, ты в порядке? — Тианна осторожно касается его плеча, выглядя крайне озабоченной. — Может стоило ещё пару дней отдохнуть дома?
— Просто задумался, когда… не важно, — Деймон отмахивается и трет глаза, пытаясь взять себя в руки и обуздать отчаянно разрывающиеся в грудной клетке сердце.
Где же ты, byka zaldrīzes(7)? Где же ты?(8)
Тоска сжимает его горло тисками, лишая дыхания.
— Ох, Деймон… — тихо шепчет Тианна, неожиданно опускаясь перед ним на колени и заключая в объятия.
Вой Караксеса звучит в ушах, как реквием. Он звенит и звенит, как вечная память, что он не успел, что пламя забрало её снова.(9)
Деймон даже не знает по кому скучает, но это ещё большая мука — не знать её, не помнить имени, черт лица и самых любимых глаз. Его мучает расплывчатый образ, призрак памяти. Деймону кажется, что он знает ничего и всё одновременно. Он знает, что любил многих женщин, а в памяти осталась только одна; знает, что она сжимала его ожерелье, когда не могла сдержать волнения; знает, что даже в ненависти — она была его единственной.
Она, она, она…
Деймон помнит её душу.
— Пойдем в дом, Деймон, — снова зовёт его Тианна.
Ему хочется плакать, смеяться и кричать; хочется, чтобы это никогда не заканчивалось, потому что даже эти крупицы памяти наполняют его сущность неясным и кипучим благоговением.
Мейгору повезло с женой. В доме тихо, и только часы отсчитывают время до возвращения погонщиков. Тианна наливает ему травяной чай и долго просто сидит рядом, пока Деймон наблюдает за Караксесом через окно.
— Почему он не с табуном? — тихо спрашивает он.
— Ему не нужен табун. Он просто ждёт.
— Чего?
— Кого.
Тианна говорит загадками и никогда не даёт прямого ответа. Деймону она напоминает Мисарию. Это довольно иронично: его бывшая любовница похожа на луну, бледна и белокура, как он сам, — Тианна соткана из темноты. В её смолянистой гриве мелькают серебряные кольца, вплетенные в косы, и Деймон думает о женщине, которой шло золото и рубины.
В следующий раз Деймон берет с собой спутниковый телефон и GPS-трекер. Степь не прощает ошибок дважды.
Караксес практически летит над поверхностью земли, и Деймону чудится запах моря и летящие в лицо холодные брызги. Клубы пыли превращаются в буйные волны, и вот уже впереди высится не горный массив, а замок, облизываемый волнами.
Пентос дышит свободой, кричит о своих нравах и пестрит яркими красками. Здесь тепло, и сквозняки больше не тревожат его старые кости. Караксес задирается на Вхагар, Лейна дразнит его, позволяя огню кусать их переплетенные руки. Деймон любит эту женщину. Действительно, любит. Просто бывают ночи, когда Караксес с тоской глядит на море, на Запад,(10) и Деймон тоже не может оторвать взгляда, пока не начнет светлеть. Рассвет смывает горечь, и жизнь продолжается, но какая-то его часть остаётся где-то за морем.
— Тебе нравится теряться, — Рейнира возникает как всегда неожиданно.
— У меня с собой GPS, — возражает Деймон, уже не удивляясь ничему.
— Это был не вопрос.
И снова эта женщина норовит его укусить, и Деймон не может на нее злиться, когда она так улыбается. Что за наваждение?
— Ты невозможна.
Он закатывает глаза, желая просто забыть этот момент слабости, но Караксес не позволяет ему, конечно же. Он дергается вперед, подходя вплотную к лошади Рейниры. Золотисто-соловая ахалтекинская кобыла. Такая же дерзкая, как её хозяйка, она бодает Караксеса головой и издает недовольное ржание.
Рейнира только смеётся:
— О, прости, прости, Караксес, но моя Золотая леди всё ещё злится. Ты заставил её долго ждать встречи.
Деймон почему-то не задаёт вопросов, а Караксес отступает. Они пускают лошадей шагом и идут бок о бок. Он не может отделаться от мысли, что всё наконец-то правильно.
Они не спорят, кто должен взять Эйгона в его первый полет. Конечно, нет. Они выше этого — они бросают кости. Рейнира довольно улыбается, привязывая ребенка к своей груди. Деймон почему-то не может почувствовать даже досады. Эйгон только хлопает глазами, когда Сиракс приближает свою огромную морду, чтобы обнюхать нового детеныша своей всадницы. В груди больше не ноет.
Рейнира приводит их к оазису, небольшому озеру посреди ничего. Деймон и сам рад обмыть лицо, пока лошади пьют. Рейнира заходит в воду, её легкое белое платье оседает на поверхности воды, задираясь и обнажая ноги.
Деймона не удивить женским телом, и всё равно он не может оторвать взгляда. Она подмигивает ему и уходит с головой под воду.
Деймон чувствует себя пойманным в ловушку. Сломленным, окольцованным и замершем. Что-то в его груди щемит от неизвестного, нового чувства.
«До смерти и после нее, и в любой другой жизни, которую боги дадут нам».(1)
Она всплывает, неловко покачиваясь и едва не теряя равновесие. Ситцевое платье становится почти прозрачным, вылепливая прекрасную фигуру.
В другой ситуации Деймон был бы циничен, он обязательно отвесил бы пошлый комментарий о чужой распутности и матримониальных планах. В этой Рейнира поправляет волосы, откидывая их назад, и кольца в её косах едва слышно звенят. Деймон ловит этот звук и не может сдержать улыбки, потому что украшения наверняка цепляют другие локоны и кому-то придется всё это распутывать, а Рейнира будет злиться, что серебро так быстро окисляется от воды и палящего солнца…
Они возвращаются поздним вечером. Рейнира снова исчезает в темноте, направляясь к другому дому.
Незаметно приходит август.
Его помощница не сообщает о своем прилете заранее, она просто врывается в дом без приглашения, и Деймон более чем разделяет гнев своих родственников. Глаза Тианны мечут молнии при виде этой женщины, а руки — он уверен! — тянутся к ножу для разделки мяса. Теа(12) точно не чувствует направленной на неё враждебности, щебечет что-то о том, что его все потеряли, что дела стоят и ждут, что он не может оставаться так долго в каком-то захолустье.
Деймон не бьёт женщин. У Тианны нет такого правила, поэтому она приглашает Тею присоединиться к обеду. Остальные тут же затихают, будто разделяют какое-то общение знание. Деймон не знаком с Тианной достаточно хорошо, но порой она вызывает у него смутное ощущение опасности. Есть в ней что-то более глубокое, спрятанное за красивым личиком и сладкой улыбкой. Гремучая змея в высокой траве.
Тею рвет (и не только) так, что приходится вызывать санавиацию, чтобы её доставили в больницу.
— Её злость и ревность страшнее драконьего пламени, — замечает Мейгор, когда они смотрят, как вертолет удаляется.
Деймон знает, что это станет началом конца. Когда хрупкое тело его дочери оказывается на погребальном костре, когда Сиракс отправляет её в последний путь, это ощущение, что всё предрешено, охватывает его всего на мгновение, пробивается через горе, злость и боль и оседает на сердце. Его жена медленно сгорает в собственном огне, и Деймон не может ничего с этим поделать.
— И всё равно ты с ней, — Деймон пожимает плечами, переводя взгляд на Мейгора.
— В ненависти и любви.
— Разве не «в болезни и в здравие»?
— Не в нашем случае.
Деймон понимает.
«Она не заслуживает этого, всей этой преданности!», — слова Крапивы ядовиты, как и она сама. «Я знаю», — отвечает Деймон абсолютно спокойно. — «Но это ничего не меняет».
В любви и ненависти, да, Рейнира?
Его пронзает осознание. Такое очевидное и невероятно простое. И образ женщины из его воспоминаний наконец-то обретает четкость. И белоснежные волосы с золотым отливом, и фиалковые глаза, и ожерелье его, из валирийской стали; и Сиракс — вечно золотая и недовольная Караксесом; и смерти, бесконечная череда смертей и самоубийств в горячем драконьем пламени.
Потому что в смерти и в жизни. В любви и ненависти. В огне и крови. Только они — два дракона, вечно кусающие друг друга за хвосты(9).
Ему нужно увидеть её. Немедленно. Увидеть и больше не отпускать никогда.
— Где Рейнира? — спрашивает он заполошно, вцепляясь в плечо Мейгора.
— Кто? — теряется он на секунду.
Слишком неправдоподобно. Деймона это злит, но даже злость отступает перед этой отчаянной потребностью увидеть её снова.
— Дочь твоя!
Мейгор молчит непозволительно долго, словно пытаясь подобрать слова.
— Деймон, у меня нет детей. Всё молодое поколение валирийцев — это дети Эйниса. И у него точно нет дочери с таким именем.
Деймон оглушен и поражен. Это похоже на контрольный в голову. Он сам решил, что Рейнира — дочь Мейгора, сам никогда не спрашивал о ней у других. Его даже не смутило, что он не видел этого имени в семейного реестре, когда летел сюда.
Девушка в ситцевом платье, без покрытой головы в полный солнцепек, без крепкой обуви, на расседланной лошади. Почему Деймон раньше не задался вопросами?
Примечания:
Деймон это буквально — "Не мечты сделали нас королями — а драконы", поэтому самоотрицание — это по его части.
У Мейгора и Тианны в каноне есть довольно крутая love/hate динамика. И очень большой потенциал, потому что это ненависть, это любовь, это ревность, это предательство и преданность. В каноне это были очень нездоровые отношения. Но мне так понравилась идея AnnHotaru, где Мейгору дается второй шанс. И вот теперь есть вселенная, где никто не обременен короной, где семья огромная и процветает. Больше нет необходимости удерживать верность трону страхом и заложницами.
Я много думала о Лейне и Рейнире в судьбе Деймона. Потом посмотрела "Кто-нибудь видел мою девчонку?" — "Тебя нет. Уже 17 лет. А я продолжаю говорить с тобой. Писать письма в бессмысленной попытке... Ты умер, а я прожила с тобой ещё целых 17 лет". Любовь бывает разная и случается не единожды. Мы даже можем снова быть счастливы. Но уже возвращаясь к "Малене" — "Мне было 13, когда я увидел ее впервые. Прошло время, я любил многих женщин, и когда мы были близки, они спрашивали: буду ли я помнить их? И я говорил: да, я буду помнить вас. Но единственная, кого я никогда не забуду — та, которая никогда не спрашивала — Малена." В какой-то момент мы вспомним того самого человека, без которого "я — сирота".
А в какой момент вы поняли, что Рейнира — это "призрак"? Мне удалось сохранить интригу хоть до какого-то момента?
Я пока думаю, каким сделать финал этой короткой истории.
1) AnnHotaru «Until the death and beyond and in every other life gods will give us»
2) Арборское золотое считается самым лучшим вином во всех Семи Королевствах. Это сладкое вино наивысшего качества с восхитительным вкусом. Обычно его пьют знатные и богатые люди, или же подают на стол в качестве угощения
3) Я действительно не знаю, как правильно транслитировать Laera, но я взяла аналогию с именем Сейры (Saera)
4) AnnHotaru «Until the death and beyond and in every other life gods will give us»
5) cherry cobbler «Не буди спящего дракона»
6) AnnHotaru «Until the death and beyond and in every other life gods will give us»
7) маленький дракон (выс. валир.)
8) cherry cobbler «Там нет меня»
9) cherry cobbler «Убийца династии»
10) относительно Пентоса Королевская Гавань находится на Западе.
11) AnnHotaru «Until the death and beyond and in every other life gods will give us»
12) Thea McNamara, AnnHotaru «Until the death and beyond and in every other life gods will give us»
13) cherry cobbler «Убийца династии»
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу