Два письма (джен)

Эти два письма были найдены в уютном номере одной туристки из Восточной Европы. Конверты лежали на туалетном столике рядом с графическим портретом молодого мужчины. Хозяйка комнаты хотела отправить их по адресу, но координат не обнаружила. Вместо этого, через несколько дней в дом пришёл незнакомец, как две капли воды похожий на изображенного на портрете. Хозяйка комнаты, узнав, что он ищет странную туристку-художницу, молча отдала ему картину и оба конверта.

Но он взял себе лишь одно письмо, объяснив это тем, что второе адресовано не ему.

* * *

06.10.2003

Я знаю точно, месье, нам с Вами не сидеть за одним столиком в кафе, слушая хриплый голос шансонье. Нам не суждено прогуляться по Елисейским полям нога в ногу, приминая опавшие листья. Мы не будем спасаться от дождя, прячась под одним зонтом. И, взяв билет на Азнавура, окажемся на разных рядах.

Мы будем ездить в одном вагоне метро, читать один и тот же журнал с выдуманными историями и несвежими новостями и даже обедать в одном и том же кафе. Каждое утро решим покупать горячие булочки у тетушки Софи себе на завтрак. Судьба будет подло сталкивать нас практически на каждом шагу, но не давать возможности встретиться. Увы, месье, мы пока не знакомы.

Я знаю, я уверенна, Вы есть. Может именно с Вами внутри промчались мимо на всех порах такси, хлопотливо выбросив клубы пыли и беспокойства. Или летите в «Конкорде», только что белой точкой поднявшемся в воздух. Но я ощущаю, что вы рядом.

Меня не покидает предчувствие нашей скорой встречи. А знаете ли Вы, что в этом огромном городе, полном и кишащем людьми, диком муравейнике, так быстро покорившем меня своими каштанами и музыкальностью, городе, где навечно поселился дух любви и свободы, самом прекраснейшем и романтичном месте на планете, о котором забыть просто невозможно. В городе, который навечно оставляет на душе и сердце ссадины и стоит где-то зазвучать французской речи или показаться скудной маленькой картинке, они начинают ныть и болеть. В этом городе Вы — мой единственный знакомый. Мне пока что не удалось найти тут друзей, все эти люди, спешно бегущие по улицам, для меня дики и странны. Так что, Вы — моя надежда, знакомый незнакомец.

Будто бы ни на секунду не отпускаете меня, смотрите и не отводите взгляда, я ощущаю его который день. И, знаете ли, становится как-то дискомфортно от этого ощущения. Но, клянусь Богом, я бы не смогла уже жить без этого странного чувства, настолько оно стало привычным и необходимым мне.

И вот снова оно, это предчувствие, что мы скоро встретимся. Случается, когда оно становится просто невыносимым, я готова смотреть на всех прохожих и заглядывать в окна домов в поисках Вас. Но это ничего не даёт, бессмысленно, не даёт ответа.

Не удивляйтесь, месье. Парижский дурман окончательно опьянил меня, я себя уже не принадлежу. Во мне обитает дух Робеспьера, и он жаждет революции. Нет, я не собираюсь свергать режим и устанавливать новую республику, но на маленький бунт внутри себя я способна.

Бывает, что этот странный туман спадает. И я оказываюсь в каком-то странном и отдаленном районе города — там, куда завели меня размышления. Припоминая мои бессмысленные блуждания и нелепые мысли, я улыбаюсь, но как-то горько и слишком печально. В задумчивости и одиночестве я бреду по улицам домой. И передо мной красочным осенним веером раскрывается Ваш родной город. И это чудное небо, по чистоте и красоте своей достойное только ангелов, напоминает мне небо моей Родины. Был абсолютно прав Ваш великий месье Шарль, сравнивая оба эти города, признавая садами, оазисами, а значит — бриллиантами очень тонкой огранки. А Вы были в моём городе? Гуляли ли по Крещатику? Видели воскресную службу в Софиевке? Надеюсь, мы там побываем. Когда-нибудь, вместе, обязательно.

* * *

13.10.2003

Я более чем уверенна — мы с Вами зримо никогда не увидимся. И нет границ моей жалости по этому поводу. Коренные парижане уверяли меня, что Вы почили более пяти веков назад и до сих пор незримым призраком блуждаете по улочкам. Но я не хочу в это верить. Я будто бы ощущаю Вас, именно Вас предчувствовала все эти дни, а не кого-либо другого.

Вы, мой светлый парижский дух, встречаете каждого пребывающего сюда и против воли влюбляете всех в себя, в сам город и всю Францию. А Вы помните нашу первую встречу? К Вашему сведению, Вы встретили меня крайне негостеприимно. Весь Шарль де Голль залило и это так соответствовало моему настроению тогда. Но в любом дожде кроется столько не скрытой романтики и страсти, что я моментально прониклась к Вам интересом. Не более чем через час я поняла, что не забуду Вас никогда. И сидя дома у плачущего окна, улыбалась. Мне было так спокойно и уютно у камина.

Но столь неожиданный визит не на шутку потревожил меня. Изображение Вашего лица было настолько отчётливым на стекле, что, бьюсь о заклад, я вскрикнула от неожиданности. И вскоре я Вас нарисовала. Вы безусловно видели свой портрет, когда проносились дождём по городу в прошлую субботу. Я надеюсь, но Вам понравился.

А несколько дней назад тетушка Софи, обычно продающая булочки на углу возле дома, где я живу, ненароком увидела мою работу. И посоветовала запомнить эти черты и найти их обладателя. Она рассказала мне, что Вы так помогаете найти людям их истинное счастье. И, видимо, судьбой было мне уготовлено найти его тут, в Париже. И я блуждала по всему городу, с утра до позднего вечера. Но эти мои прогулки уже были наполнены смыслом. Не просто странное предчувствие, ощущение на себе пристального взгляда звало меня в путь. То, что раньше было лишь стремлением, стало с начала целью, а потом навязчивой идеей.

За эти дни я не встретила никого, ни с кем не познакомилась. Через восемь часов я покидаю этот город. Я оставляю его с удивительным ощущением, больше похожим на смелую, почти наглую и очень удивительную догадку.

С огромнейшей надеждой предполагаю, что Вы, именно Вы, являлись мне в тот дождливый вечер. И именно вас я искала почти две недели.

Меня одурманил этот горд. Тут, в октябре, я лишилась рассудка. Я запомню это до конца своих дней — тот уголок Земли, та пора, когда я окончательно сошла с ума. Я в скором времени улетаю и на прощание мне хотелось бы сказать Вам.

Я благодарна Вам, мой светлый ангел-хранитель. За романтику, за дождь и осенний альманах, за небо, достойное Вас. Видит Бог, больше всего на свете я не хочу. Но греет меня лишь одна мысль — частичка Вас навсегда останется в моём сердце и будет вечно звать сюда. И мне кажется, я не смогу долго бороться с этим зовом. Наше расставание временно. И на срок нашей разлук, я хочу Вас попросить — обязательно берегите себя, мой светлый, одинокий парижский дух. В мире осталось так мало романтики, её уничтожают слишком жестоко. Умоляю Вас, только берегите себя.