Magic Works (гет)

2022

Принятие решения об уходе из Министерства Магии не было сложным. Признаться честно, Гермиона к тому моменту порядком устала от бесконечных интриг, шепотков за спинами и политических игр, в которые оказывалась втянута тем сильнее, чем больше лет работала в этих стенах. Кроме того, какой вес бы ни имела в обществе, её решения уважались не всегда или вовсе отклонялись в пользу кого-то более весомого.

И это при условии, что Гермиона возглавляла министерство, чёрт бы его побрал.

В руках министра было многое, разумеется, однако не всё, особенно при наличии элит в их маленьком магическом обществе, коих даже война не поборола. Они часто связывали её по рукам, меняли направления, планы, и всё это привело к скорейшему выгоранию, ссорам в семье (впрочем, ладно — причин и других хватало) и принятию несложного вовсе решения.

Когда Роуз узнала об этом, она прислала матери несколько писем подряд, вымотав несчастную сову — восторженных, надо признать, писем. Перечитывая их сейчас, Гермиона с любовью проводила пальцем по строчкам с таким похожим на её собственный почерком.

Подготовка преемника заняла почти год.

За год в Хогвартсе произошло несколько перемен: Минерва, теряя хватку с возрастом, не желала больше совмещать преподавание и директорство, поэтому отстранила себя от обеих должностей, став заместителем; школа пополнилась несколькими новыми лицами: Чарли Уизли был приглашён на должность преподавателя УЗМС в силу внушительного опыта, Пенни Хейвуд — преподавателя Зельеварения, а предыдущий зельевар с параллельной должности заместителя был назначен директором, не выражая по этому поводу особого энтузиазма. Всё это произошло ближе к лету, и дети вернулись домой с очевидной новостью: Хогвартсу нужен мастер Трансфигурации.

Не то чтобы Гермиона себя таковой считала или имела учёную степень в этой отрасли, просто всё ну очень удачно сложилось. Словно сам Мерлин руку приложил: Минерва послала письмо с просьбой о встрече, на которой просила её присоединиться к преподавательскому составу, раз уж с министерством не сложилось, дети были счастливы, только лишь узнав о такой возможности, да и директор не был особо против, учитывая, что обычно он всячески её избегал.

Что касалось самой Гермионы… Что ж, у Роуз на носу были СОВ, да и Хьюго всё ещё был очень привязан к маме, к тому же она осталась без работы, к тому же отношения с Роном подходили к концу, к тому же она многое отдала бы за возможность снова жить в стенах Школы Чародейства и Волшебства, к тому же можно было вспомнить ещё немало таких же «к тому». По сути, выбор был очевиден.

Перешагнув порог замка в окружении детей перед началом учебного года, она почувствовала, что оказалась там, где ей самое место — дома. Вся канитель министерства после первых дней в новой роли осталась далёким отпечатком в памяти, о который не хотелось марать руки.

И вот, где начиналась магия в самом волшебном её значении.

В нелепых взмахах палочек первогодок, в трансфигурированный не до конца бокал с оставшимся крысиным хвостом, от которого мутило студентов. В зачарованном потолке Большого зала, в квиддичном поле и играх, которые особо не привлекали её, если бы не родные и дочь — капитан школьной команды. И даже в небольшом заповеднике, который был создан руками Чарли на территории школы, где, помимо всех изучаемых существ, росли два только вылупившихся дракона: валлийский зелёный и опаловоглазый антипод.

Как новый директор допустил нахождение таких существ вблизи школы — осталось загадкой, но Гермиона предполагала, что дело было в нескольких моментах: во-первых, Чарли являлся драконологом с безупречной репутацией, во-вторых, эти виды драконов отличались спокойным нравом, в-третьих, это было познавательно для студентов и, наконец, в-четвёртых, Минерва, эта великовозрастная авантюристка, наверняка приложила руку к убеждению директора.

Гермиона оглянулась на знакомые коридоры и улыбнулась. Жизнь ныне полнилась волшебством, и она собиралась наслаждаться каждым её мгновением.

Умиротворение мёдом растекалось в груди. Зима подходила к концу. Уже полгода женщина была лишена политических гонок и ежедневного стресса, проводя много больше времени с Роуз, Хьюго и их кузенами, чем раньше. Чудесно. Просто… чудесно. Сделав мысленно заметку позже проведать и драконьих детишек, она развернулась, чтобы отправиться в свою комнату перед ужином, как вдруг впечаталась в кого-то.

— Прошу прощения… О, это ты, Гермиона! Привет, — она спешно отступила, поправив волосы, и подняла взгляд. — Прости, я не заметил.

— Да и я хороша, — улыбнувшись, она пожала плечами. — Привет, Чарли.

Всё такой же слепяще-рыжий, высокий и статный, как и самый старший из братьев, словно оба взяли от родителей всё самое лучшее и даже больше. С длинными волосами, стянутыми в небрежный пучок (за который его драконьи детишки постоянно трепали), в кожаной куртке вместо мантии, под которой он обычно носил рубашку и широкий пояс, увешанный всякими полезными (наверное) приспособлениями, начиная от мешочка с угощениями для животных и заканчивая складным ножом, металлическими щипцами, цепочкой с крупными звеньями — Мерлин знает, зачем ему всё это было нужно.

— Ну, — не теряя улыбки, продолжила Гермиона, — увидимся за ужином.

— Скорее, завтра. Меня и некоторых наших коллег за ужином не будет.

Удивлённо вскинув брови, она не смогла удержаться от вопроса:

— Почему?

И отметила тут же, как сползает с лица его улыбка. Чарли замялся, будто размышляя, стоит ли рассказывать, и Гермиона почти успела пожалеть, что сунула нос во что-то личное, как раздался ответ:

— Мы собираемся почтить память нашего старого друга. Она погибла в этот день незадолго до конца войны. Арраин, так её звали.

— О, Чарли, я знала её, — Гермиона удивлённо выдала и сочувствующе сжала плечо мужчины. — Мне очень жаль. Мы виделись однажды, она заходила проведать учителей в тот день… Я бы с радостью присоединилась к вам, если можно.

Потому что дети были заняты, ужин за полупустым столом рядом с директором, который скрипел зубами лишь только при виде неё, совсем не вдохновлял, а возможность узнать что-нибудь новое — очень даже.

— Думаю, она была бы рада видеть тебя.

И таким образом, с лёгкой руки Чарли она подписала себе приговор, влезая в историю, из которой в ближайшее время не будет иметь шанса выбраться. Напросилась бы Гермиона ещё раз, знай, чем всё это закончится? Да, сотню раз — да. Потому что заскучавшей, до сей поры не отошедшей от министерской повседневности молодой ведьме хотелось разнообразить будни и дать пытливому мозгу больше пищи для размышлений.

Но, отталкиваясь от малого, ей всего-то хотелось скрасить свой вечер.

*

— Будешь лимонный пирог? — спросил Чарли, только они переступили порог Выручай-комнаты, однако тут же исправил себя: — В смысле, ты будешь пирог, а к нему огневиски с пряной медовой⁽¹⁾. Прости, но это что-то вроде традиции.

— Поняла, — Гермиона светилась улыбкой и готовностью принимать всё, что происходит, потому согласилась без раздумий. — Конечно, я буду.

На этот раз комната была светлым просторным залом с большим столом в центре, на котором, кроме выпивки и десятка пирогов, стояло ещё несколько закусок. И вокруг ходили-стояли-общались люди, куда больше, чем она сначала предполагала, среди которых оказались и совсем неожиданные личности. Гермионе думалось, что здесь будут только самые близкие друзья Арраин, однако первым ей на глаза вдруг попался Невилл, болтающий с кем-то. Были ли они знакомы? Или он тоже всего лишь прознал об этом вечере случайно?

И если она была удивлена наблюдать Невилла в рядах этих людей, то поражена — Драко Малфоя, разговаривающего с профессором Снайд. Впрочем, если подумать, они делили один факультет и всё же могли быть знакомы.

И пусть Гермиона смогла найти кое-как объяснения для него, она всё же была шокирована ещё больше, увидев здесь… Билла.

Билл Уизли не был частым гостем не то, что в стенах Хогвартса — даже в Норе, где каждые выходные, следуя негласной традиции, собирались многочисленные дети и внуки. Хорошо, если удавалось наблюдать его там хотя бы раз в год.

— Угощайся, — она и не заметила, задумавшись, как Чарли переложил в тарелку для неё кусок пирога с тонким цитрусовым ароматом. — Мама пекла. А вообще этот пирог…

Его тут же кто-то окликнул, оборвав не начавшуюся толком историю, и мужчина, бросив краткое: «Прости, я сейчас», отправился решать какие-то организационные вопросы. Гермиона осталась одна, оглядываясь снова.

Билл сидел вдали от стола со стаканом огневиски в руках, не присоединяясь ни к одной из сбившихся в небольшие кучки групп людей. Совершенно один, он выглядел потерянным, увязшим глубоко в мыслях… Жалким, пронеслось в голове, но Гермиона спешно отмахнулась от неуместного слова. Справедливости ради, таким она его никогда не видела. На фоне остальных Билл выделялся особой мрачностью, что мало вязалось с его обычно бунтарской и яркой аурой.

А сейчас всё выглядело так, словно он то ли не совсем понимал, почему находится здесь, то ли был на грани какой-то… апатии? Если не за ней.

— Чарли? — Гермиона окликнула того негромко, когда в их с профессором Снайд беседе возникла пауза, и кивнула в сторону. — Ты его силой сюда приволок? Билла и по делу в школу не затащишь, а на подобное мероприятие…

…тем более — это ведь что-то из ряда фантастики. Минерва, бывало, вечерами за чашкой чая (чёрного, в которую всегда добавляла ложку магловского коньяка и столько же сахара) сокрушалась: сколько раз она ни предлагала, ни просила его возглавить уроки ЗоТИ в Хогвартсе, Билл ни в какую не соглашался и даже от личных встреч открещивался. Деликатно, конечно. И Минерва, точно кошка, гневно фыркала себе в чашку, всякий раз выгоняя оттуда пару капель к себе на стол или бумаги. Будто поставив цель на старости лет собрать вокруг как можно больше своих учеников-львят, она, как мать-львица, негодовала по поводу одного особо строптивого.

— Я попросил его прийти, — подчеркнул мужчина и вздохнул недовольно. — Гермиона, мы каждый год собираемся. Ты наверняка заметила здесь людей, которых вовсе не ожидала увидеть, тем не менее всех нас связывало знакомство с ней. Но Билл ни разу не почтил её память вместе с нами. После смерти Эры он едва ли о ней говорил. Иногда кажется, будто её не существовало вовсе.

Что ж, вечер скрашивался успешно и пищей для размышлений она обзавелась с самого начала.

Гермиона нахмурилась, собирая пазлы в голове воедино. Безусловно, это было немного… грубо? Забыть о человеке, с которым был знаком, но в то же время какой смысл принуждать его находиться здесь?

— Билл ведь был старше вас на два курса, к тому же, насколько я знаю, Арраин училась на Слизерине, и…

— Погоди, ты подумала, что я просто… А он не… — Чарли приподнял брови удивлённо, затем хмыкнул. Немного погодя он мягко рассмеялся, качая головой. — Это моя вина, если ты поняла это так, я должен был рассказать тебе побольше, прежде чем привести сюда.

— Рассказать о чём? — спросила она нетерпеливо, внутренне закипая от того, что из Чарли так сложно вытащить лишних пару слов, и что всегда вызывало дополнительную долю раздражения — он говорил так, будто собеседник уже был обо всём проинформирован заранее.

— О положении дел, — махнув неопределённо рукой, он налил в бокал ещё огневиски. — Наши годы в школе прошли без явных столкновений Гриффиндора и Слизерина. В смысле, соперничество между домами никто не отменял, конечно, но всё это было так... смазанно — толком и вспомнить нечего. Или, может, это просто не коснулось нашей компании, в которой хватало представителей каждого дома, так что… Эра была нашей подругой. Близкой.

— Вот как.

— Мы много дел натворили вместе, — Чарли усмехнулся, покачивая рукой бокал, в котором переливалась янтарная жидкость. — После её смерти я забрал в румынский заповедник дракона, которого она помогала растить в здешнем. Потом, когда вернулся, и её… ну, драконицу, тоже вернул. Тоже опаловоглазый антипод, как здешний детёныш. Мама с отцом её — Эру, не драконицу — на четвёртом курсе пригласили в Нору на каникулы, потому что мы с Биллом трепались о ней, не затыкаясь. Они любили её…

Чарли тихо рассмеялся, качая головой, и Гермиона не сдержала удивлённого возгласа:

— О! Но они никогда не говорили о…

— Как и Билл, — перебил мужчина, кивнув в сторону брата. — Вообще-то из-за Билла... Обычно в этот день он прячется ото всех где-нибудь. Я всегда уважал его состояние, но прошло уже больше двадцати лет, и продолжать вести себя так, будто он единственный, кто потерял её…

— Подожди, — Гермиона тряхнула головой, не понимая, что к чему. Да, Чарли всегда отличался манерой разговора и он не делал этого намеренно, но она так ужасно не любила недопонимать! — Я не понимаю, Чарли, как они связаны? То, что вы дружили — ладно, но…

— У Билла и Эры была… хм… особая связь?

Брови женщины поползли вверх и она даже не сразу нашла, что сказать.

— В смысле..?

— Может быть, — Чарли отвёл взгляд и дёрнул плечом, усмехаясь неловко. — Может и нет. Это большая история, Гермиона… Большая и не однозначная вовсе, и не мне её рассказывать. Тем не менее, что бы ни происходило, она бежала к нему за советом или помощью, даже если вокруг были те, кто мог помочь. Дамблдор разрешил Биллу после его выпуска преподавать ЗоТИ как факультатив, потому что преподаватель того года был совсем никчёмным. Так что часто после работы он проводил вечера здесь.

Ах, вот как. И не поэтому ли Минерва так настойчиво именно его пыталась на эту должность устроить? То есть, у Билла даже опыт преподавания имелся — конечно, он был одним из лучших кандидатов.

— Он приходил в школу время от времени и просто так, пока не выпустились мы. Часто они с Эрой просиживали штаны в «Трёх мётлах» или шатались по Хогсмиду. Или Хогвартсу. Потом работали вместе после школы. В общем, многие годы они буквально провели бок о бок, и для него это…

— Личная трагедия?

Чарли кивнул.

— Ты даже не понимаешь, насколько. И вряд ли я сам понимаю. В смысле, я тоже обожал её, да кто её не обожал? Посмотри на них, — Уизли обвёл рукой пространство комнаты и Гермиона огляделась в который раз, рассматривая пришедших, — приходят год за годом, травят байки... У каждого с ней своя история. Но это всё не то. Они с Биллом — это что-то… что-то неподвластное моему пониманию, и то, как он её потерял…

— Как?

Чарли ответил не сразу. Вначале Гермиона подумала, что затянувшееся молчание означает, что на этом он хочет поставить точку в спонтанном, сумбурном немного разговоре, когда через несколько минут его голос снова зазвучал — задумчивый, поддетый пеленой воспоминаний:

— Эра была легилиментом… природным, или как это называется, и владела окклюменцией, поэтому, когда Пожиратели ещё только набирали силу, Дамблдор поручил ей примкнуть к ним. Сама посуди: слизеринка, полукровка в пятом поколении — считай, чистокровная, амбициозная. Сильная. Такие люди приветствовались в их рядах… Мы этого не знали, конечно. В то время мы уже ничего о её деятельности не знали.

Поджав губы, Чарли вздохнул тяжело, взяв небольшой перерыв, и вскоре продолжил:

— За день до своей смерти она просила меня, Билла и Мерулу встретиться с ней — думаю, она уже знала, что не переживёт следующий день. Какими бы не были причины, они не сделали этого, а наутро сова принесла мне письмо от неё. «Моё время истекло». «Я с самого начала знала, чем это закончится». Говорила, что верит в нас. Что, хоть победа и близка, ей жаль, что она больше ничем не может помочь приблизить её. Там много чего было ещё, но… Через несколько минут пришло письмо от Кингсли с подтверждением её смерти. Ни тела, ни даже палочки. От неё оставили горсть пепла и только.

Тишина повисла между ними, несмотря на гомон голосов вокруг. Гермиона будто отключилась от фонового шума, внимая каждому произнесённому слову.

— Знаешь, что самое мерзкое во всём этом? Эра умерла ранним утром в день своего рождения, вот в этот самый день, и никто… — его голос упал до грани слышимости, — никто из них не потрудился увидеть её несколькими часами ранее. Я не могу их в этом обвинять, они не знали и всё такое… Но если бы только Билл… Если бы он только… А, к чёрту! Он бы понял, что она собирается сделать, и он бы остановил её, точно тебе говорю! Он не страдал бы все эти годы и не мучил себя вдали ото всех, будто мы ничего не видим… А я ничем не могу помочь, Гермиона. Никому.

От горечи в его голосе Гермиона сглотнула, прижав руку к щемящему сердцу. Она ведь и понятия не имела все эти годы. Не будучи особо близкой со старшим из братьев, теперь она начинала понимать его отстранённость немного лучше, а воображение живо дорисовывало недостающие детали в рассказе Чарли, то и дело подбрасывая оживающие картинки дней молодости Билла, проведённых с девушкой, которую она видела лишь однажды. Настолько давно, что, казалось, в прошлой жизни.

Она оглянулась снова, окинув его взглядом. Ох, он был пьян. Взгляд — рассеянный, пустой — блуждал от бутылки огневиски до стакана в его руке.

Сердце Гермионы пропустило удар.

Этот человек оплакивал кого-то очень близкого и нёс траур по сей день, несмотря на количество ушедших лет — очевидно. Теперь очевидным стал и его вид.

И всё это выглядело так неправильно.

Она силой вынудила себя отвернуться и перестать прожигать взглядом дыры в нём. Нужно было занять мысли кем-нибудь другим.

Невилл стоял слишком далеко и всё ещё был занят, болтая с каким-то незнакомым мужчиной. Малфой? Ещё чего! Тогда Чарли? Чарли рассказал, кажется, всё, чем готов был на данный момент поделиться, а о большем, видя его боль, она не посмела бы спрашивать. Милая Пенни, как мамочка, несколько раз спрашивала у неё, не нужно ли чего, порхала от одной компании к другой с тем же вопросом, и она тоже не была подходящим вариантом: Гермиона просто мало её знала. Профессор Снайд?

— Эй, все в сборе?

Гермиона даже вздрогнула от неожиданности, услышав её голос прямо за своей спиной.

— Все, кто мог, — кивнул Чарли, встав рядом с другим плечом Гермионы, после чего профессор Снайд продолжила:

— Тогда разбирайте пироги и разливайте чёртово адское пойло.

И первая наполнила меньше чем наполовину бокал с большей долей медовой, и меньшей — виски, скривившись. Следуя её словам, все присутствующие вскоре собрались вокруг стола, повторяя те же действия. Гермиона продолжала впитывать в себя каждое мгновение, проведённое здесь, и её взгляд то и дело метался между Биллом, так и сидящим в стороне, Малфоем, неизвестно какими судьбами затерявшимся на отнюдь не светском вечере, и Мерулой Снайд. Та прожигала взглядом свой бокал, не отрываясь, казалось, будучи полностью сконцентрированной на его испепелении.

— Кажется, я нашла ещё одного человека, которому не нравится происходящее.

— Она была одной из тех, кто организовал постоянность этого вечера, так что вряд ли. Просто Мерула ничего крепче сливочного пива не пьёт, — усмехнулся Чарли. — И именно она была той, кто укрепил традицию пить огневиски с медовой и есть лимонный пирог после смерти Эры… Ну, готовься, Гермиона, вечер будет долгим. Кто начнёт?

Вопрос был задан громко, обращая в их сторону всё внимание, и, будто подтверждая слова Чарли, профессор Снайд подняла свой бокал первой. Раздавшиеся «как обычно» и «кто бы сомневался», дополненные улыбками и закатываниями глаз, говорили о том же.

— Она победила Джейкоба в дуэли, когда он отказывался взять её с собой на встречу с Рейкпик, потому что переживал за жизнь младшей сестрёнки. Или он дал себя победить? Хм, подождите-ка, никогда об этом не думала…

У неё был брат? Или есть до сих пор?

Следом за рассыпанными смешками все гости подняли свои бокалы и выпили залпом, наполнив тут же новой порцией и закусив пирогом. Что ж, кажется, об этом Чарли и предупреждал: традиция. Не желая выделяться, Гермиона повторила за всеми, сморщившись от горечи виски.

— Она столько раз спасала мою сестру, будто та была ей родной, клянусь! Беатрис не смогла вырваться в этом году, прости, Эра. Но она пообещала, что в следующем даже работа не сможет ей помешать.

Когда Пенни закончила говорить, те же действия последовали и в этот раз, разве что только Гермиона отломила вилкой кусочек лимонного пирога побольше, потому что желудок неприятно жгло. Теперь она понимала, зачем на столе их с десяток, а на тарелке у каждого — по несколько кусков, не считая солёных закусок. Она отметила, что медовой гости добавляли немного — для запаха, скорее — в отличие от профессора Снайд. А может, стоило бы побольше?

После этого руку с бокалом вверх подняла одна из женщин с отливающей бронзой кожей — как и большинство, Гермиона её не видела раньше. С улыбкой Чарли кивнул ей:

— Давай, Аланза.

— Тот год был поистине ужасным для вас, — она переглянулась с другими гостями. — И, несмотря на то, что ты потеряла свою лучшую, первую подругу, ты заботилась обо мне и стала первой подругой для меня в этой школе, Арраин. После Бразилии здесь, казалось, никогда не бывает солнечно. Но с тобой мне было теплее.

Ещё одна порция, и вот уже Гермиона вынуждена придерживаться о край стола. Хоть и немного, а уже шатало. Медовая настойка смягчала вкус, однако и сама по себе имела градус — Гермиона навернула ещё кусочек пирога и пару ломтиков сыра, пытаясь понять, кто будет говорить следующим, и голос раздался совсем рядом.

— Она усыпила дракона, когда он едва не сожрал нас троих. По моей вине, — Чарли неловко почесал затылок. — И едва сама жива осталась. Клянусь, мы бы отлично сработались с ней в Румынии, отправься она со мной. Но Эра выбрала другой путь… верно, Билл?

Как по команде, все резко повернули головы в сторону одинокого столика в углу комнаты. Конечно, исключением Гермиона себя не посчитала и сделала то же самое.

— У вас было столько совместных заданий. Не обошлось ведь без историй?

— Она была… хорошим человеком, — с трудом выдавив из себя эти слова, старший из детей Уизли поднялся с кресла и направился к выходу из комнаты, покачиваясь, под возмущённое: «Серьёзно?! И это всё, чего она заслужила?!» из уст одного из их друзей — Гермиона не помнила имя мужчины, хотя кто-то его уже представлял раньше.

И она даже доли секунды не колебалась, прежде чем отойти нетвёрдым шагом от общего стола под шумок, забрав одну бутылку огневиски, и выскользнуть следом.

— Билл?

Далеко отойти он не успел. Скорее всего и не собирался, привалившись к стене сразу за поворотом. Зачем она догоняла его — что ж, толкового ответа не было. Просто и пирог, и смесь напитков в одном бокале наотрез отказывались в неё лезть, и жар, окрасивший щёки, поддавался прохладе коридоров замка. Вдохнуть чистый, без примесей, воздух показалось сродни чудотворному зелью.

А ещё она почему-то не могла отпустить Билла в неизвестность в таком состоянии. И помочь могла вряд ли. Что вообще люди говорят в подобных ситуациях?

— Привет. Прости, знаю, ты не в духе, но… Чарли сказал, что ты лучше остальных был знаком с Арраин. Я давно хотела узнать о ней побольше, — что было едва ли не абсолютной ложью, потому что Гермиона вспомнила о ней впервые после их с Гарри и Роном скитаний в девяносто седьмом, — расскажешь?

— Тебе лучше спросить кого-нибудь другого.

— Пожалуйста, Билл.

Не то чтобы она что-то замышляла, хотела только разговорить его, чтобы Билл вздохнул полной грудью, чтобы рассказал то, что камнем на душе лежало, потому что встретить его таким было непривычно до зуда под кожей. И ничего, что их беседы за всю жизнь можно было по пальцам сосчитать — в хмельную голову даже сомнений не закралось. От мысли «моё ли это дело?» женщина только раздражённо отмахнулась — неважно. Она может хотя бы попытаться.

— Давай просто поболтаем за выпивкой, м? Ты знал её, я — нет. Поговори со мной, Билл.

— Гермиона…

Перед её глазами всё ещё стоял образ его, отрешённого, беспощадно одинокого в комнате, полной людей.

Тоскливо всё это звучало.

Наблюдая за Биллом, Гермиона видела, как он медленно опускает глаза и устало вздыхает, и в этом вздохе было столько тяжести, что она её на собственных плечах ощутила. Поэтому и сползла вниз по каменной стене, устраиваясь рядом поудобнее.

— Это было чертовски давно, — нехотя растягивая слова, он провёл пальцами по длинным волосам, зачесав их назад. Но Гермиона слышала в его голосе капитуляцию. — Эра была…

Билл замолк на полуслове, усмехнулся горько, потерев глаза ладонью. Молчал долго — Гермиона отсчитала сто девяносто третью секунду, когда услышала продолжение:

— Она была такой… маленькой, когда я её увидел. Не наивной совсем, но с горящими глазами, готовой на подвиги. Она хотела знать больше, чем давали уроки, и я учил её. Всему, что знал. У неё были цели одна больше другой, а мне было просто… весело, наверное.

— Так вы и начали сближаться?

— Не знаю. Я не помню этого момента. Она была новоявленной знаменитостью со Слизерина, о которой я мельком слышал из слухов — сначала. А потом моргнуть не успел, как оказалась кем-то… не другом, нет, — Билл криво усмехнулся. — Нет для неё определения. Она была… близкой мне.

Гермиона уже слабо помнила, зачем начинала этот разговор, пропуская через себя каждую эмоцию как что-то, чему сама была свидетелем. Она слушала Билла с таким вниманием, будто каждое его слово было маленьким ключом, открывающим дверь в прошлое. Интересное. Наверняка интересное и до скрежета зубов ей неизвестное, а Гермиона отчаянно не любила не знать чего-то.

— Чарли сказал, вы обожали друг друга.

— Чарли… Из него слова не вытащишь, но он много болтает, когда дело касается тех лет, — с чем теперь Гермиона была полностью согласна. — Что ещё он рассказал?

— Да в общем ничего особенного.

А вот и неправда, мисс-почти-снова-Грейнджер.

Алкоголь бил по вискам, Гермиона морщилась от болезненной пульсации. Перебрала и не заметила.

На языке вертелся ещё один вопрос. Она уговаривала себя успокоить порывы внезапной бесцеремонности и неуместного любопытства — девчачьего такого, подростково-сплетнического, но огневиски брало своё. В нормальном состоянии она точно, наверняка, на все сто процентов не спросила бы ничего настолько личного — так Гермиона оправдывала себя в своих глазах — однако состояние её едва ли было нормальным.

— Ты любил её?

Вопрос повис в тишине коридора. Билл сидел рядом, уставившись в стену напротив, и вовсе не поменялся в лице.

— Её любили все.

— Ты ведь понял, о чём я.

По резко метнувшемуся в её сторону взгляду и нахмуреным бровям она поняла, что ответа не будет — переходить черту позволено не было, и Гермиона отступила, поёжившись. Видимо, он выпил недостаточно для подобных откровений, а она — для дальнейшего наступления. Но всё и так было ясно, правда? Или её нетрезвый мозг просто слышал то, что желал?

Билл, словно потерявшийся где-то там, во времени, снова смотрел вдаль, но тот его взгляд всё ещё вызывал мерзковатое ощущение, будто она поковырялась в многолетней нарывающей ране деревянной палкой, оставив при этом с сотню заноз на память. Не сам взгляд даже, а то, что за ним стояло высокой стеной: больное, старое, но почему-то по сей день бережно хранимое за семью замками от таких же любопытных зевак, как она сама.

Сменить бы тему, приличия ради? Пожалуй, действительно стоило.

— Как дети? Как… Флёр?

— Достаточно хорошо, учитывая развод и их окончательный переезд во Францию. У Флёр ангельское терпение, — услышав это, Гермиона фыркнула про себя: сколько лет ни прошло, а Билл так и не понял, что покладистой и милой бывшая ныне жена была только с ним. — Я обязан ей многим, но дети выросли и…

— И продолжать не имело смысла. Я понимаю, — Билл снова повернулся к ней, встретившись глазами. — Мы разводимся с Роном.

А ведь она об этом вообще никому ещё не говорила — кроме Гарри, конечно, он не считался — но что у них тут, не вечер откровений разве?

— Что натворил мой братец?

Если Билл и удивился, то виду не подал, впрочем, как ещё должен был отреагировать хороший старший брат? Это перед Молли с Артуром им двоим придётся объясняться, словно провинившимся детям, а Билл…

Гермиона улыбнулась и покачала головой:

— Ничего, просто… на самом деле, мы просто не состоялись как пара. Друзьями получалось быть лучше, вот и решили, что сделать пару шагов назад будет правильнее. Дети поняли.

— Для них мало что изменится.

— Верно.

В конце концов, они расставались мирно. У Роуз и Хьюго всё та же большая, шумная и гиперактивная семья. Теперь они проводили с матерью большую часть года благодаря школе, а каникулы могли принадлежать отцу, бабушкам и дедушкам, крёстным, тётям и дядям — для них и правда ничего не менялось. Гермиона хвалила себя и Рона за то, что они смогли донести до них всё правильно, да и сами, в общем-то, не отказывались друг от друга, просто всё стало… проще.

Любовь к одному из лучших друзей закончилась давно, но ценность лет, проведённых вместе, осталась.

У Гермионы потерь личных не очень-то и много. А близкие, только руку протяни — будут держать крепко и не отпустят.

И ей даже неловко становится.

— Мне так жаль, Билл, — понимая, что ему, наверное, эти слова меньше всего нужны, а больше и предложить нечего, Гермиона нахмурилась. — Война забрала многих. Лучших… Я не знаю почти ничего об Арраин, но она была интересным человеком, правда? Будь у меня возможность познакомиться с ней тогда поближе, я так и поступила бы.

Его губ коснулась улыбка, а глаза закрылись.

1984

Билл щурился, закрывая ладонью солнце. Несмотря на это, оно всё ещё слепило, отражаясь от поверхностей светом и жаром, мягко обжигающим лёгкие.

Его третий курс только начался.

Едва наступила третья неделя сентября, как Хогвартс уже ободрился двумя событиями: аномальной жарой, от которой даже охлаждающие чары слабо помогали, и появлением новой громкой личности в его стенах, хотя таковых хватало в каждом новом году. Выделялся кто чем мог: от особенно талантливых вокалистов в лягушачьем хоре до дизайнеров одежды, перекроивших школьные мантии старшекурсниц так, что профессор Снейп вместе с профессором Макгонагалл объявили на них охоту. В школе хватало звёзд.

Но эта девчонка…

Билл приметил её ещё на распределительной церемонии. Её макушка едва выглядывала из толпы и он увидел её только благодаря своему месту — сидел совсем рядом, но взгляд будто роста добавлял. Из-за этого она казалась несколько старше остальных первогодок, осматривая внимательно каждый уголок зала и, казалось, мало интересуясь процессом распределения своих однокурсников.

Уже тогда в его мыслях промелькнул интерес, но затем, отозвавшись на свою фамилию, девочка отправилась на Слизерин, а столы вдруг взорвались перешёптываниями, прерванные строгим взглядом Минервы Макгонагалл. Девочка оказалась сестрой того самого парня… Джейкоба, кажется, исключённого из Хогвартса за нарушение правил и поиск чего-то… каких-то подземелий? Билл не помнил точно.

— Посмотрите-ка, кто здесь! И как только эту маленькую змею впустили в школу? — один парень со Слизерина, что поступил с ним в тот же год, после ужина, даже из Большого зала не выйдя, поймал у выхода эту девчонку. Оскорбление было комичным, учитывая их общий факультет. — Твой братец вылетел отсюда к чертям собачьим, забрав с собой репутацию нашего дома, и ты осмелилась появиться здесь?

Он шипел, точно тот самый символ их дома, репутация которого была опорочена. Билл даже фыркнул, проходя мимо — репутация? У Слизерина-то? Того, что скользкий, беспринципный и отравляющий существование окружающих — вот эту репутацию? Тогда ему следовало бы поблагодарить Джейкоба.

— Человека не определяют поступки, совершённые другими людьми! — послышалось из-за спины, когда Билл уже прошёл мимо. Он даже обернулся посмотреть, кто вступился за неё: ещё одна девочка-новичок, в очках, хрупкая и совсем не выглядящая смелой. — Арраин станет выдающейся студенткой! В отличие от человека, который издевается над первокурсниками!

Билл проглотил смешок, качая головой, и продолжил путь к башне Гриффиндора. Пока не свернул за угол, голоса всё ещё касались его слуха:

— Прости, я помню, ты просила не обращать внимания на это, но…

— Всё в порядке, Роуэн. Спасибо, что вступилась, но моего брата припомнят ещё не раз, так что… не обращай внимания, правда. Скажи лучше, ты уже посмотрела расписание на завтра? — тогда Билл впервые услышал её голос. Издалека, тихо, но достаточно, чтобы вычленить из гомона других её охлаждающее спокойствие.

Арраин, так её звали. Билл повторил имя в мыслях несколько раз — непривычное уху. Повторную вспышку любопытства он оставил тлеющей на задворках сознания: она попала на другой факультет и узнать слизеринскую новенькую получше, как тогда казалось, ему уже вряд ли удастся, да и не то чтобы очень хотелось.

Более того, он не имел привычки заострять внимание на каких-то взращённых на пустом месте звёзд, которые на деле и кната ломаного не стоили. Билл только-только поступил на третий курс, магия бурлила в нём, учёба увлекала, ещё и такой же младший брат-первогодка (будто дома ему было мало ответственности) требовал присмотра уже в школе. Впрочем, к чести Чарли, из всех младших он был старшим и наименее проблемным, если только рядом никто не вёл речь о драконах.

И вот, спустя каких-то несколько недель, когда всё более-менее успокоилось, Билл наблюдал за развернувшимся переполохом во дворе Часовой башни. Какая-то слизеринка зажимала паренька с Гриффиндора, тыча палочкой под подбородок. Конечно, как человек, не терпящий настолько наглой несправедливости, Билл прибавил шагу, чтобы разобраться во всём.

Но во дворе, когда он наконец добежал, обстановка успела измениться. Во-первых, мальчишка отполз в сторону. Во-вторых, перед ним стояла другая слизеринка с палочкой наготове. В-третьих, нападавшая ухахатывалась от Риктусемпры, а та, другая, выбила Экспеллиармусом её палочку. Второй слизеринкой оказалась уже известная ему Арраин, о которой он успешно успел забыть. Мальчишкой же был первокурсник-гриффиндорец… Бэн, вроде бы?

Биллу подумалось, что её владения чарами хороши — безобидные заклинания, но сработали безупречно, и их обидчик сейчас краснел от злости и стыда, озираясь в поисках палочки. Впрочем, продолжению конфликта не суждено было осуществиться: во двор уже спешили профессора и, кто бы ни был зачинщиком, им двоим придётся несладко. Билл вздохнул. Веселье закончилось, только-только начавшись.

А Арраин снова дала о себе знать.

Потом о ней дал знать и тот мальчишка, Бэн Коппер, рассказывающий обо всём префекту в гостиной Гриффиндора. После — Чарли, обожавший квиддич, не давал забыть, потому что она отлично управлялась с метлой на занятиях.

Школа загудела о том, что Арраин при всех победила главную задиру среди первого курса в дуэли и некоторые нашли в ней свою надежду на мирные студенческие годы.

А Биллу просто хотелось сосредоточиться на учёбе.

И совсем немного, снова — узнать эту девчонку получше.

---

1) Mulled Mead, «разогретый с пряностями мёд», в официальном переводе "медовуха". Но мне приятнее звучит простое название, типа: "пряная медовая настойка", или кратко "медовая"

Вернуться к тексту

2022

Билл больше не ответил ни на один её вопрос.

Но Гермиона много и не спрашивала. Самую малость о нейтральном и ничего о личном, только чтобы скрасить тишину. Это в любом случае не сработало. Плечи тянуло к полу до сих пор, благо в голове посветлело. Она снова отсчитывала секунды, занимая мысли хоть чем-нибудь, сбивалась, начинала опять — уж несколько раз точно, а потом Билл поднялся и ушёл, даже не попрощавшись.

Наверное, всё ещё глубоко в воспоминаниях.

Прошло достаточно времени, чтобы мочевой пузырь после выпитого намекнул на своё стеснённое состояние, и Гермиона решила прогуляться по замку до первой встречной уборной. Всё равно возвращаться обратно пока не хотелось.

Удивительный вечер складывался.

Выходит, её жизнь стала настолько предсказуемой, что за последние несколько лет ничего интереснее истории двух старших братьев мужа — почти бывшего — не оказалось. И мозг её вгрызался в каждое слово, смаковал. Гермиону не волновали личные дела других людей. Правда не волновали. Даже когда они с Джинни выбирались вдвоём проветриться и та болтала о ком-то из их совместных знакомых, Гермиона лишь кивала время от времени, думая о прошениях, совещании отделов, встрече с магловскими властями, о чёртовых элитах и пролитом кофе на новую белую мантию — обо всём, только не свежих сплетнях.

Арраин ей знакомой не была. Она была странным мимолётным событием и только. С трудом Гермиона могла припомнить их встречу… кажется, возле кабинета Минервы? В спешке, сумбурно, и словно всё это она себе просто придумала.

Словом, если бы не этот вечер памяти, Гермиона никогда о ней и не вспомнила бы.

— …хочет он или нет. Самадра бы это сделала.

Ей пришлось притормозить, когда послышались голоса. В то время Гермиона уже возвращалась в Выручай-комнату, умывшись ледяной водой несколько раз кряду и окончательно придя в себя.

— Думаешь?

— Ты её и правда почти не знал, Драко.

Трудно было спутать их с кем-нибудь. Помимо того, что имя было названо, Гермиона и раньше сталкивалась с Малфоем в Министерстве, и голос его отнюдь не был заурядно-неузнаваемым, а со вторым человеком она работала последние полгода. Нечасто с профессором Снайд они хотя бы парой слов перекидывались, но и её манера речи имела свои особенности. Свойственно их общему дому, что ли?

— Она обожала его доставать, — продолжила раздражённо женщина. Гермиона выглянула из-за угла, провожая их взглядом. В руках Малфоя, спрятанных в карманах брюк, очевидно, не было ничего, зато Мерула несла в одной тарелку, а в другой — бутылку виски. — Тем больше доставала, чем старше становилась. Поверь, если я не отнесу ему чёртов пирог, эта идиотка меня и с того света сглазит.

— Если директор не сглазит раньше.

— Твоя правда… могла бы быть, — ухмыльнулась профессор Снайд. Гермиона не видела — слышала, как голос её отдавал нотами веселья. — Но я делаю это много лет и пока уходила без последствий.

Они продолжали свой путь и Гермиона уже не могла различать слова, потому просто кралась следом мимо галдящих портретов, даже отчёта своим действиям не отдавая. Полный автопилот в звенящей пустотой голове.

Значит, и директор во всём этом замешан…

Ладно. Уж это-то было предельно логично.

1984

Всё вокруг сочилось волшебством.

Достаточно предсказуемо для Школы Чародейства и Волшебства. Так всякий сказал бы, но она будто каждой клеточкой тела чувствовала вибрацию магии, исходящую от стен замка, и ощущение это было совершенно особенным.

А здесь ведь ещё совсем недавно учился Джейкоб…

Мотнув головой, Арраин последовала за высокой женщиной — Минервой Макгонагалл. Большой зал оказался в точности, как брат рассказывал: огромным и не дающим оторвать взгляда от потолка, она даже споткнулась около входа — так засмотрелась.

Церемония прошла быстро, отправив её на факультет Джейкоба, и Арраин испустила выдох облегчения, потому что слышала о подземельях много и только хорошее. Брат любил их гостиную. Там трещал камин — она пока не видела, но могла себе представить — целыми днями, потому что в подземельях иначе было бы слишком сыро. А ещё мягкий свет от настенных светильников, окрашенный в зелёный из-за вод озера, плещущегося за окнами, расслаблял голову после учебного дня. Джейкобу особенно нравилось, что большинство предметов в гостиной и спальнях были тёплыми благодаря какому-то заклинанию: столы и стулья, диваны, кровати и даже полки с книгами. Вопреки всему им редко приходилось мёрзнуть.

Арраин только предстояло узнать это на собственном опыте.

После праздничного ужина ожидаемая стычка со старшеклассником не расстроила, а только подтвердила опасения: никто от неё хорошего не ждал, даже если у самой Арраин и времени-то сделать что-нибудь эдакое не было.

Однако всё это, конечно, не особо задевало. Только если самую малость. В любом случае оскорбления не ранили хотя бы вполовину так же сильно, как исчезновение брата. И как она надеялась найти хоть какие-нибудь зацепки здесь, в стенах школы! Что угодно, что намекнуло бы на его местонахождение. Что угодно, чтобы вернуть единственного человека, который её действительно любил. Может, тогда и мама перестала бы волком смотреть, обвиняя во всём и сразу, будто это Арраин отпугнула от семьи сначала отца, а потом и старшего сына.

Школа станет спасением, она была уверена. И чёрт с ними, с этими оскорблениями… У неё даже появилась подруга, что было ново, но очень, очень здорово. Роуэн Ханна казалась милой и смешной. Они познакомились незадолго до начала учебного года возле лавки Олливандера, просто затерялись поодиночке в толпах волшебников. Для Арраин не было ничего нового в том, чтобы оказаться одной где-нибудь вдали от дома: с тех пор, как Джейкоб пропал, возиться с ней больше было некому, а Роуэн родители оставили на пару часов, отлучившись по срочным делам.

Толпа пугала обеих.

Наверное, их встреча была обычным совпадением, благо удачным. И разговор сам собой завязался, и Роуэн сразу потащила её присматривать книги. Позже они даже что-то из одежды выбрали: шарф, например, в котором новая знакомая выглядела умнее и старше — глупости, конечно, просто тёмный синий был ей к лицу. И словно с пелёнок росли вместе — так легко прошло первое знакомство и ещё полтора месяца переписок совиной почтой. Они договорились встретиться в Хогвартс-экспрессе или где-то на вокзале — так и получилось. Получилось всё как нельзя лучше и потом, ведь теперь даже факультет стал для них общим. Если на её стороне будет хоть один человек, тем более уж такой искренний и добрый, тогда не было никаких сомнений: Арраин выстоит против всех этих неурядиц.

После пира она чувствовала себя настолько уставшей, что упала на первую подвернувшуюся кровать их с Роуэн комнаты, напрочь забыв восхититься гостиной Слизерина. Сквозь уплывающее сознание девочка обещала себе, что точно-точно исследует всё как должно. Но только завтра.

*

— Рада наконец-то познакомиться с вами, профессор! Я с нетерпением ждала уроков Чар, — выдала одним потоком, пытаясь не зевать.

Сна не хватило. Более того, она едва не проспала завтрак, к которому Роуэн с трудом смогла её разбудить — так тяжело просыпаться ещё не приходилось. Вот и куда уж тут до изучения гостиной, когда вот-вот начнутся занятия, а во рту ни крошки не было?

— Ох, мисс Самадра! Если вы хоть сколько-нибудь похожи на своего брата, вы всенепременно преуспеете в моей дисциплине! Он был одним из самых одарённых студентов, однако, к большому сожалению, и из самых беспокойных. Надеюсь, вы будете следовать школьным правилам?

Арраин только сжала зубы, натянула вежливую улыбку и кивнула. Как бы она ни тосковала по Джейкобу, сравнения с ним уже набили оскомину, а день обучения по счёту был лишь первым.

— Я здесь, чтобы учиться и только, — что едва ли было правдой, с учётом обстоятельств, однако же первый урок Чар закончился блестяще исполненным Люмосом (которому её научил брат), «очень хорошо, мисс Самадра, я уже давно не видел такой замечательной техники у студентов первого курса!» от профессора Флитвика, и десятью заработанными очками для факультета.

Первыми очками среди всех факультетов в этом году, что зелёными кристаллами осыпались на дно колбы их дома в окружении трёх пустых. Роуэн, её новая — единственная — подруга взорвалась похвалой и радовалась так, что гордость и тепло сами собой расползлись в груди. И пусть, что Люмос был элементарным заклинанием, пусть, что техника исполнения была давно отработанной, пусть, что это было не очень-то и справедливо по отношению к другим. Она ведь сделала что-то хорошее для своего дома, верно?

Следующим уроком в расписании значилось Зельеварение, знакомство с деканом, и Арраин едва ли могла дождаться оставшиеся пятнадцать минут, потому что профессор Снейп среди всех учителей казался тем самым, кто не станет вспоминать о её родственниках, ведь, как говорили ребята с курсов постарше, его мало волновали слухи и дела других. А ещё он был молод — всего на несколько лет старше её брата — и наверняка справедлив. Арраин хотелось в это верить, по крайней мере, несмотря на то, что Джейкоб и профессор всё же наверняка пересекались в школе когда-то.

Они с Роуэн разошлись на перемене и встретились снова перед самым началом занятий при весьма неприятных обстоятельствах. Прижатая к стене, её перепуганная до смерти, но непреклонная подруга противостояла кому-то крайне взбешённому.

Их однокурснице, судя по всему.

— …признай это! — она толкнула Роуэн в стену, выбивая тихий всхлип, отчего у Арраин мурашки по спине пробежали.

— Ты такая же первогодка, как и я, и все остальные, ты не можешь быть…

— Вы никогда не будете со мной на одном уровне! — прервала и снова ударила спиной о стену.

Арраин мечтала начать своё обучение без проблем, вроде стычек и открытых конфликтов, и уж тем более с кем-то из одного дома Хогвартса, но — видит Мерлин! — обстоятельства не позволили ей этого сделать.

— Оставь её, — коротко попросила, подходя ближе и нащупывая палочку во внутреннем кармане мантии — на всякий случай.

— Ты ещё кто?

— Арраин — одна из тех, кто может справедливо претендовать на это звание! — глаза Роуэн искрились яростным желанием справедливости. — Даже профессор Флитвик сказал, что она наложила лучшее закл…

— Ах, Арраин. Та, что Самадра, стало быть.

«Тебе лучше бы просто молчать, Роуэн…»

— Сестра того полоумного, что поизмывался над нашим факультетом, вылетел как пробка из школы и с тех пор даже носа своего нигде не высунул… Пожалуй, теперь я знаю, кто ты такая. К сожалению.

Не сказать, что искривлённые в отвращении губы или хоть одно из её слов задели за живое — Арраин слышала всё это десятки, если не сотни раз, а потому только вздохнула спокойно и спросила:

— А ты кто?

— Мерула Снайд, — ответ пришёл тут же под горделиво расправленные плечи. — Лучшая ведьма Хогвартса.

Безосновательное заявление, пустая болтовня, непомерная гордость… глупость, как она есть.

— Слышала, учителя обсуждали тебя на ужине. Думаешь, ты лучше меня? — едва ли, ведь она даже не слышала до этого о Меруле Снайд, чтобы сравнивать. — Я должна вышвырнуть тебя вместе с твоими погаными замыслами, пока ты не разрушила школу до основания, как пытался до этого твой чокнутый братец!

— Эй, я вовсе не собираюсь ничего рушить. Мне не нужны проблемы.

Это начинало действовать на нервы, но Арраин глубоко вдохнула и выстроила в своём воображении стену, как учил её когда-то Джейкоб. Это всегда помогало справиться с собой, когда из-за мыслей в голове становилось слишком шумно.

«Игнорируй, просто игнорируй».

Но в самом-то деле, всего второй урок — и тот не начался! — а ей угрожали, обзывали, предупреждали, насмехались, следили и…

— Ты хоть на что-нибудь отреагируешь, а? — усмехнулась Мерула, крутя пальцем у виска. — Или ты всё-таки тоже чокнутая, как твой…

— Самадра?

Низкий голос появился словно из ниоткуда, упав тяжело на плечи и, повернувшись к подруге, Арраин заметила, как та напряжённо сглотнула. Лишь спустя пару секунд они заметили мелькнувшую из-за угла мантию и, наконец, самого говорившего.

— Очевидно, это имя принесёт с собой проблемы.

— Профессор Снейп! — Мерула сверкнула самодовольной ухмылкой, повернувшись к нему.

Профессор Снейп, когда сидел не вдали за учительским столом Большого зала, а стоял в метре от неё, выглядел просто огромным. Огромным и мрачным до жути.

— Мерула обижала мою подругу, сэр, я только хотела защитить её, — Арраин пролепетала оправдания, физически ощущая, как выстроенная стена рассыпается по кирпичикам перед человеком, внушающим не то трепет, не то ужас.

А она так мечтала с ним познакомиться!

— Ступайте в класс Зельеварения. Живо, — процедил он холодно сквозь зубы. — И будьте благодарны, что не заработали отработок.

Мерула растворилась тотчас, следуя за мужчиной. Стараясь не дать разочарованию разлиться по внутренностям и переключиться на что-нибудь другое, Арраин дёрнула Роуэн за рукав.

— Ты слышала, что она сказала? Почему даже профессора обсуждали меня? Я же ещё ничего не сделала.

— А собираешься? — улыбнулась Роуэн, но тут же поникла. — Не знаю… Давай просто пойдём, иначе опоздаем. Нам уже достаточно неприятностей.

Что было правдой, от которой легче не становилось.

А ещё послевкусие после знакомства поближе со Снейпом — ну надо же было вызвать его недовольство в первый день! Даже не на занятии! Будь это кто угодно другой из учителей, она даже внимания не обратила бы, но декан их дома! Испортить с ним отношения вот так сразу… Хорошее начало, ничего не скажешь. Впрочем, судя по его словам, он всё равно уже имел предубеждения на её счёт.

— Думаешь, такая особенная, Самадра? — ощутимо задев плечом, Мерула заняла последнее свободное место за одним с ней столом. — Ты всё равно будешь худшей сегодня, спорим?

— Что ты имеешь в…

— Игнорируй её, — поправив кончиком пальца очки, шепнула Роуэн. — Мы уже получили выговор от Снейпа, нам лучше сосредоточиться на зелье.

На зелье от фурункулов и прыщей, если быть точнее, обучение которому началось с небольшой лекции и продолжилось демонстрацией. Профессор аккуратно приподнял рукава чуть выше запястий, расставил по порядку нужные ингредиенты, пошагово объясняя всё, что делал. Несмотря на ещё недавнее негативное впечатление, Арраин снова с благоговением следила за каждым его движением, стараясь не упустить ни одной детали. Всё это было просто жутко интересно.

Шесть змеиных зубов, истолчённых в порошок, уже ждали своей очереди, когда она ставила котёл на огонь. Пока нагретая смесь настаивалась, Арраин подготавливала отвратительных на вид рогатых слизней, борясь с тошнотой, и иглы дикобраза. Помешав в конце пять раз по часовой стрелке, она закончила своё первое зелье и получила скупую похвалу от профессора, если «не так уж безнадёжно» можно было вообще назвать похвалой. Всё вроде бы выравнивалось и общее впечатление, как она надеялась, было спасено, когда её зелье внезапно взбурлило.

— Что за?..

— Очень похоже на волдырный порошок, — взволнованно пролепетала Роуэн, быстро кивая, будто убеждала себя в правдивости догадок. — Если добавить его в зелье от фурункулов, получится…

— Не говори, что взрыв!

С последним словом котёл стремительно взлетел в воздух и взорвался, расплескав содержимое по всей рабочей поверхности — не разлететься на весь класс ему помешало защитное заклинание, куполом обволакивающее каждую группку студентов. Шок парализовал на несколько долгих секунд.

— Поздравляю, — с гаденькой ухмылкой протянула Снайд, отряхиваясь от капель варева. — Ты излечила от прыщей стол.

Однокурсники рассыпались хохотом, перешёптываясь, и в момент, когда Самадра уже была готова сквозь землю провалиться, за спиной послышалось презрительное:

— В чём-то вы даже хуже своего брата. Мне не следовало допускать вас до занятий… Десять очков со Слизерина.

— Но, профессор!.. Думаю, Мерула что-то подсыпала в мой котёл! Зелье ведь было нормальным и…

«Молчи, молчи, не делай всё ещё хуже!»

— Имейте совесть брать ответственность за свои ошибки, — хлестнуло в ответ.

«Прикуси язык, не оправдывайся, это глупо!»

— Обязательно, — вопреки внутреннему голосу, она продолжала, дрожа всем телом от волнения, — но вы сами видели моё зелье, сэр, а Мерула угрожала до этого, что сделает всё, чтобы я провалилась сегодня, потому что считает, будто я буду лучше неё и…

— Это правда, мисс Снайд?

Таким невинным её взгляд даже представить было трудно. Словно подменил кто: самодовольная ухмылка Мерулы исчезла как и не бывало, вместо этого она состроила выражение вселенской оскорблённости на лице.

— Разумеется нет, профессор! Я так старалась правильно сварить своё зелье, что мне просто некогда было отвлекаться на подобные глупости. Боюсь, Самадра просто такая же сумасшедшая, как и её брат.

— Что ж... Ваши родители были достойными представителями Слизерина, мисс Снайд, — благосклонно подчеркнул он, даже не удостоив ещё одним взглядом стоявшую рядом провинившуюся студентку. — И ваше зелье вышло достойным. Я буду внимательно наблюдать, чтобы не пропустить ваш рост.

На этом урок был закончен, оставив после себя только опустошение и ощущение полной беспомощности.

Арраин смотрела на разрушенный котёл и зелье, разлитое по столу, уже стекающее вниз тягучими каплями. Обида жгла изнутри. Мерула приложила свою руку — это было понятно, потому что, чёрт возьми, профессор констатировал готовность зелья и его пригодность. Но доказательств не было никаких, а Снейп почему-то сразу её невзлюбил, чтобы по крайней мере выслушать.

— Это начало, Самадра, дальше будет только хуже, — прошипела Мерула, проходя мимо в коридоре. — Какова идиотка, не знала, что волдырный порошок сделает большой бум! Ха-ха… а я вот знала. Теперь-то выяснилось, кто из нас двоих умнее и могущественнее, а кто лишь жалкая позорная тень своего брата!

Посмеиваясь, она пошла дальше в сопровождении каких-то ребят — они ещё не успели познакомиться.

— Как думаешь, — Арраин сморщилась от пробегающего холодка по коже, — что со мной сделают, когда мы вернёмся в гостиную? В смысле, факультет только что потерял все заработанные баллы из-за меня.

— Из-за тебя он их и заработал вообще-то, — вздохнула Роуэн. — Хотя кого это остановит…

Чёртово приключение длиною в семь лет начиналось.

*

Это продолжалось уже минут десять.

Взгляды, направленные в их сторону из каждого угла гостиной, недобрые и многообещающие, и Феликс Розье, решивший отчитать её прямо посреди комнаты, забитой студентами всех возрастов. Громко и показательно.

— Как я и сказала, Мерула, должно быть, подсыпала волдырный порошок в моё зелье! Оно было нормальным! — в который раз приходилось повторять, в третий или четвёртый? Никто не верил. Конечно, всё это походило на отговорки и вызывало злость, но вина из-за взорвавшегося зелья лежала на другом человеке. — Она угрожала мне и…

— Ну-ну, — Феликс скептически приподнял бровь. — Учитывая то, что твой брат сделал с нашим факультетом, от тебя ничего другого ждать и не стоило.

— Я — не мой брат! — кулаки сжались сами собой и впервые за два дня нахождения в школе, о которой так мечтала, Арраин почувствовала подступающие слёзы обиды, размывающие картинку перед глазами. — Я не сделала ничего плохого!

— Возьми, — не обратив никакого внимания на её слова, префект протянул свёрнутый пергамент, перетянутый толстой нитью.

От Снейпа…

Пробежав быстро взглядом по строчкам, Самадра вдруг резко втянула в лёгкие воздух и прикрыла глаза на мгновение — как учил Джейкоб, чтобы совладать с эмоциями, а потом демонстративно откашлялась и прочитала вслух главное:

— «После проведённого анализа допускаю вероятность, что ваше зелье было испорчено кем-то после приготовления. Принесите в течение получаса в лабораторию из кладовой банку маринованных слизней и тогда я подумаю над возвращением ваших баллов».

Не дожидаясь реакции префекта, которому ткнула письмо обратно в руки с гордым видом, Арраин, шмыгнув носом, стремительно направилась к выходу, слыша за спиной неизменно шаги Роуэн.

— Эй, подожди! Я могу пойти с тобой, если хочешь!

Немного сбавив скорость, девочка позволила подруге нагнать себя. Конечно, она хотела. Очень хотела, потому что Ханна была единственным человеком, который не презирал её в этих стенах и не давал почувствовать себя брошенной всем миром.

— Спасибо, Роуэн, — бросила Арраин через плечо, когда они почти поровнялись.

— Было бы за что… Слушай, а как тебя дома называют? Может, есть вариант покороче? — Ханна бодро подхватила её под руку, переводя тему в хоть сколько-нибудь далёкое от происходящего в школе русло. — Знаешь, мне кажется, что это здорово: называть друзей по-особенному, не так, как другие люди.

— Ну… родители называли меня просто по имени. Джейкоб придумывал идиотские прозвища, я даже говорить не буду, — ответила Самадра и выражение её лица против воли посветлело, и губы сверкнули улыбкой. — Так что ничем не могу помочь.

— Тогда мы должны придумать! Хм… а что, если мы уберём первые буквы? «Рэйн»⁽¹⁾ звучит отлично!

— Нет уж, терпеть не могу дождь.

— А, точно, дождь… ну, тогда… О, «Эра»! Как тебе?

— Слишком помпезно.

— Эй, с твоим именем вариантов много не придумаешь!

— Тогда называй, как нравится, — улыбнулась девочка, пожав плечами. Но идея ей определённо понравилась, да и ладно — второй вариант звучал действительно неплохо.

*

— Дьявольские силки! Ой, мамочка!

Арраин пыталась понять, с какой стороны донёсся панический всхлип подруги, но в кромешной тьме среди монотонного шума трения корней друг о друга было сложно это сделать.

— Только не шевелись! — снова раздался голос Роуэн. Слева? — Слушай, я читала, что это растение боится света… Люмос мог бы помочь, но мои руки совсем не шевелятся. Попробуешь?

— Не поможет.

— П-почему?

— Оно боится солнечного света, — дышать становилось всё труднее: один из корней обвил её вокруг грудной клетки и сжимался сильнее. — Нужно другое. Я не помню…

— Попробуй Люмос Солар, — прокряхтела одноклассница. — Солар вроде означает солнце, мне мама говорила. Или... подожди, или там было Солем? Да, думаю, Соле...

Роуэн закашлялась и корни пришли в движение куда активнее, рискуя тотчас задушить её. Сердце, и без того колотящееся, застучало ещё быстрее. Так, ладно… Левая рука Арраин была свободна, а палочка находилась во внутреннем кармане мантии с той же стороны, совсем рядом с корнем.

Одно неловкое движение, и им конец.

Ну почему всё произошло так стремительно, что она и заподозрить неладное не успела?

Конечно, изначально стоило хотя бы спросить поконкретнее, где находится кладовая. Она лишь мельком слышала, что в подземельях, где-то недалеко от жилой части, так что пришлось открывать каждую дверь — или пытаться, потому что большинство было попросту закрыто. И вот, стоя перед очередной комнатой, они с Роуэн только и успели, что толчок в спину почувствовать, прежде чем дверь за ними с громким хлопком закрылась, а по ту сторону послышался хохот нескольких ребят. И Мерулы. Конечно же Мерулы! Глупо было надеяться, что та отвяжется сама по себе.

— Люмoс Солем! — стараясь как можно меньше шевелиться, Арраин вынула палочку и попыталась колдовать левой рукой. Вместо заклинания в воздухе вспыхнули искры, однако и этого хватило, чтобы корни ослабили хватку вокруг груди и дали вздохнуть. Тогда она набрала побольше воздуха и повторила снова: — Люмoс Солем!

Заискрило ярче. Корни засуетились, будто обожжённые крохами солнечного света, и в глазах самой Арраин заплясали разноцветные точки. Слишком ярко.

— Роуэн, закрой глаза! — сказала она, зажмурившись, прежде направив палочку влево, откуда раздалось сдавленное «угу». — Люмос Солем!

Секундная вспышка, что даже под сомкнутыми веками ужалила глаза, и корни отползли от неё полностью.

— Р-работает!

— Ты как?

— Мантии конец, а я, кажется, буду жить, — нервно хихикнув, Ханна в несколько шагов добралась до неё. — Люмос!

Проморгавшись, Арраин пыталась сфокусировать взгляд, но яркие пятна всё ещё кружили, куда ни взгляни. А посмотреть было на что: дьявольские силки буквально поглотили помещение, не оставив ни одного сантиметра свободным. За исключением двери и полутораметрового кусочка мокрого пола, на котором они вдвоём ютились.

— Кладовой тут и не пахло…

— Эй, кто там? — гулкий низкий голос раздался прямо над их головами и ощутимый удар по двери с той стороны едва не вышиб её из петель. — Есть там кто?

Роуэн сглотнула и крикнула в ответ так внезапно, что у Арраин к пятнам в глазах и звон в ушах добавился:

— Есть! Мы есть! Помогите!

— Ага, сейчас я… — пробормотал мужчина и зазвенел, судя по всему, ключами. Не прошло и минуты, как дверь открылась, и Роуэн едва ли не за шкирку вытянула подругу за собой к свету.

— Вы нас спасли!

— Да это пустяки, — добродушно улыбнулся… великан? Что там говорила Арраин, когда увидела профессора Снейпа, что он высокий? Да в этом человеке поместилось бы два таких профессора! — А я чего, я иду, значит, а тут первогодки стоят, шушукаются! Увидели меня и дёру дали, а я и подумал: учудили что-то, значит, проказники! Ну чего, не ушиблись вы там, а?

— Н-нет, там было достаточно… мягко, — выдавила Самадра, оглядываясь назад. В комнате без Люмоса снова было адски темно, даже свет из коридора не попадал внутрь, и только тихий шелест корней давал понять, какая опасность поджидает любого случайно заблудшего. — Спасибо…

— Да ладно вам, — смущённо причесав огромной ладонью бороду, ответил великан. — А я чего это вас так быстро открыл, так это потому что я хранитель ключей и земель Хогвартса! Меня Рубеус Хагрид звать, но вы меня просто Хагридом называйте, и чтоб никаких там «сэров», понятно вам?

— Понятно…

— О, а ты посмотри-ка, как похожа! Это же твой Джейкоб брат, да? Славный парнишка, бедовый только. Бегал всё, искал что-то, — Хагрид наклонился чуть ближе к Арраин и подмигнул. — Но ты не подумай, мне он нравился! Никогда мне в помощи не отказывал, добрая душа… Проблемные детишки, ну и что уж тут, казнить сразу? Я ж тоже, когда учился… А, ладно, неважно это. Так как тебя зовут, говоришь?

— Арраин, — пробормотала девочка, улыбаясь несмело. Внутри встрепенулось что-то тёплое, когда Хагрид рассказывал о её старшем брате, незлобно совсем и будто бы даже скучая. Впервые кто-то говорил о нём в таком тоне, отчего великан был без раздумий помещён в категорию «друзей» сразу после Роуэн. — Но ты можешь называть меня Эрой, Хагрид. Так придумала моя подруга, её зовут Роуэн Ханна.

— Приятно познакомиться! — вторая девчонка засветилась улыбкой во все тридцать два, махая рукой.

— Вот уж и правда приятно! Здорово ты это придумала, Роуэн, — Рубеус ответил улыбкой — наверное, из-под густой бороды совсем ничего не проглядывалось, только по изменившимся глазам можно было предположить. — А теперь пойдёмте, провожу я вас до гостиной, пока чего не случилось. Вы это расскажите старшим, хоть профессору какому, хоть директору, или старосте вашему расскажите…

— Постой, Хагрид, — Арраин затормозила, когда они прошли уже несколько метров, — а где здесь кладовая?

*

Глядя то на банку маринованных слизней в своих руках, то на двух младшекурсниц в оборванных мантиях, Феликс тяжко вздохнул: ни минуты без головной боли. Первый год в качестве префекта начался явно не с той ноты.

— Можешь мне не верить, — заговорила одна из них, — но Роуэн и Хагрид подтвердят. Когда мы пошли за слизнями, Мерула заманила нас в ловушку с дьявольскими силками. Хагрид нас вытащил. И если профессор не вернёт нам баллы, это будет не вина моего брата или моя, ладно?

Ведь Снейп просил эту банку через полчаса, а прошло уже раза в два больше. Класс Зелий был заперт и даже то, что после пережитого девочки нашли при помощи Хагрида чёртову банку слизней, спасти ситуацию уже не могло. Время вышло. Снейп не станет слушать оправдания.

Самадра развернулась, чтобы уйти в свою комнату, но Феликс окликнул её:

— Постой.

— Что ещё?

— Репаро, — махнув палочкой, префект вздохнул и отвёл взгляд. — Ваша одежда… У вас урок полётов через двадцать минут, не покажетесь же вы в таком виде перед мадам Хуч?

*

Было ли это наказанием Мерлина, когда на глазах у целых двух курсов, Слизерина и Рейвенкло, метла Мерулы вместо открытой ладони с размаху впечаталась ей промеж глаз древком? Да так лихо, что она потеряла равновесие и неуклюже шлёпнулась на траву.

Наверное. Может быть. По меньшей мере это было справедливо.

Но Эра из себя даже смешок выдавить не смогла, полностью опустошённая. Её метла послушалась без проблем, первый полёт тоже закончился успешно, потому что вовсе не был первым. В голове царила пустота и всё, что было сделано ею за время урока, выполнялось скорее на автомате. К концу даже сил стоять не осталось, поэтому она упала на траву, отказываясь двигаться, даже когда вокруг не осталось никого, кроме неё и Роуэн.

Ханна с трудом уговорила её переместиться во двор Часовой башни, потому что на квиддичном поле начали собираться старшекурсники. До ужина ещё полтора часа свободного времени оставалось, и Арраин собиралась провести их, привалившись к ближайшей стене, дереву, камню или вот к борту фонтана, как сейчас.

— Злишься на неё? — спросила Роуэн, сев плечом к плечу, и, поймав непонимающий взгляд, одним словом пояснила: — Мерула.

— А… Не знаю, — Самадра пожала плечами, прислушиваясь к ощущениям внутри. — Потом буду, наверное. А сейчас нет.

— Знаешь, — доверительно шепнула подруга, — это всё потому, что она несчастна.

— Думаешь?

— Уверена. Я слышала от друзей моих родителей, что два человека по фамилии Снайд были сторонниками Сама-знаешь-кого и их заперли в Азкабане… Её родители.

— Кошмар, — поджав губы, Арраин вздохнула. — Но я всё равно не понимаю, почему она…

— Эй, Самадра!

Звонкий, но недружелюбный голос раздался во дворике, и из пролёта вылетела сама Мерула в окружении тех же двух их однокурсников.

— Что развалилась, а? Планируешь, что дальше разрушить? — губы её опять искривились презрительно. — Я тут подумала: а твой чокнутый братец наверняка ведь ещё и Тёмному Лорду прислуживал! Так и было, правда? Такому ничтожеству большего счастья в жизни и не надо! И ты такая же!

И чёрт дёрнул её за язык, когда Арраин пробормотала тихое:

— Кто бы говорил…

Всё, что отложилось в памяти после этих слов: гневный вызов на дуэль, тут же прилетевшее заклинание, сбившее с ног — и зачем она только поднималась? — лиловые глаза напротив, в уголках которых блестели едва заметно слёзы, и большой красный отпечаток древка на лбу.

Заклинание вышло слабым и совсем не больным. Этим Эра и поплатилась за то, что ткнула, видимо, в самое уязвимое место Мерулы.

Мерула давно ушла, когда Арраин поняла: она сказала то, что никогда не должна была говорить. Даже если в её словах не было конкретики, Снайд поняла всё лучшим образом. Худшим. Она поняла всё именно так, какой смысл и вкладывала Эра, и от этого на душе стало ещё паршивее. Ну просто вишенка на торте.

«Если вынуждена противостоять кому-то, никогда не задевай личное».

Так говорил Джейкоб.

«Ничего не раздражает больше, чем отсутствие реакции. Ты умная, мышонок, гораздо умнее меня. Всегда думай, прежде чем сделать».

Умная, как же…

Зато за ужином в колбе их факультета снова появились десять изумрудных кристаллов.

Эра не заметила сразу, выжатая как лимон этим днём до последней капли. Лишь только когда Феликс поймал её взгляд, сидя на другом конце стола, кивнул в ту сторону, сказал одними губами «окей» и в этом же жесте сложил пальцы, она поняла: профессор вернул баллы. Наверняка не без участия самого Розье, но рассыпаться в благодарностях девочка не нашла в себе сил. Кивнула кратко и набросилась на пастуший пирог.

О желании изучить гостиную Слизерина она так и не вспомнила.

2022

Мерула Снайд была человеком интересной внешности. Её глаза отливали сиреневым цветом, который почти всегда подчёркивала мантия в созвучных оттенках на пару тонов темнее. Она держала себя в превосходной форме — неудивительно, как для преподавателя лётных классов. А ещё была достаточно высокой, но даже так директор возвышался над ней.

— Она не простила бы нам, останься ты без своей порции, — сказала женщина, протянув всё, что принесла с собой.

И он принял. Что-то негромко сказал профессору Снайд, на что та фыркнула и ответила так же тихо.

Забавно. Выходит, уже столько лет директор стабильно раз в году кормился пирогами Молли — Гермиона даже мысленно не могла себе этого представить раньше. Но почему? Не был он таким человеком.

А каким тогда был?

Всё, что Гермиона-почти-снова-Грейнджер узнала о Северусе Снейпе за школьные годы, оказалось хорошо отыгранной ролью. Было ли там что-нибудь от него настоящего? Что-то да было, конечно, но в общем и целом представления об истинной личности этого человека не давало. После того самого инцидента в день победы шанса узнать о нём больше ей не представилось: в сторону Гермионы Снейп смотрел реже, чем угощался пирогом Молли. Это огорчало сперва, потом раздражало, после пришло безразличие.

Но сейчас Гермионе было интересно… Каким был Северус Снейп в годы своей молодости? Каким было его первое время в роли декана? Как он относился к студентам своего дома? Был ли он так же строг или чуть более дружелюбен? Выбирал ли себе любимчиков? Как относились сами слизеринцы к главе дома? А после того, как заканчивали школу?

Почему одна из его бывших учениц прямо сейчас говорила с ним вот так просто, неформально, а в память о другой он без уничижительных взглядов и презрения, без отказа принимал лимонный пирог и бутылку огневиски, словно ничего не выглядело так неправильно?

---

1) Arrain Samudra звучит на английском как Эрейн С'мадра, однако автору в тексте больше нравится использовать "Арраин"

Вернуться к тексту

1984

Наверное, Мерула выжидала.

Не было сомнений, что она однажды снова набросится на них с дуэлями и оскорблениями, но Эра рассчитывала, что это произойдёт раньше. Тем временем прошло уже две недели.

Повезло, что в тот день, когда Мерула ворвалась во двор Часовой башни, за ней последовал их префект и лично убедился в том, кто из двоих первокурсниц первой затевает ссоры. С тех пор ещё один человек сменил гнев на милость и рассказал, где достать книгу о дуэлях, чтобы не дать больше застать себя врасплох. Звучало многообещающе, впрочем, даже самая незначительная помощь была полезна, когда ты ничего не смыслишь в тех или иных вещах.

Потому что увы: научив сестру простым заклинаниям, Джейкоб ни словом не обмолвился о том, что в их мире дуэли ещё не вымерли, а ещё, что ей, вероятно, придётся защищать себя чем-то посильнее слов.

Книга о дуэльном искусстве, что находилась в комнате артефактов, была найдена с трудом даже при помощи Роуэн. Пыльная, хоть и не особо старая, она была то ли проклятой, то ли хранила уготовленное сообщение, однако в любом случае, когда Эра взяла её в руки, перед глазами всё померкло, а потом… Потом появились картинки: рыцарские доспехи, окутанная туманом лестница и лёд, захватывающий всё больше пространства школы, а ещё огромный паук, дракон, светящаяся колонна… И голос, от которого мурашки по спине пробежали:

«Лёд уже здесь. Хранилище будет открыто».

В первые секунды после произошедшего Арраин чувствовала себя полностью дезориентированной. Перед глазами мелькали яркие пятна, тонкий писк в ушах, оставшийся после глубокого голоса, заставил нахмуриться и встряхнуть головой. Обрывками фраз, которые удалось собрать среди мельтешащих мыслей, Эра рассказала подруге о произошедшем.

— Интересно, — ответила на это Роуэн, смотря на книжку, отброшенную на пол, — твоему брату тоже видения приходили?.. Я почитаю её перед сном сегодня, ладно? Может, найду что-нибудь интересное. А тебе бы поспать хорошенько.

Но едва ли она сомкнула глаза той ночью, слушая тихое перелистывание страниц с кровати подруги. Арраин жутко хотелось рассказать кому-нибудь из старших о том, что видела, однако это было невозможным хотя бы потому, что все и так считали её чокнутой. Роуэн тоже начинала странно поглядывать, особенно когда узнала, что странности с Арраин случались и прежде: голоса, например, которые она порой слышала. Вот и как тут поверить, что она не сумасшедшая?

Быть может, Эра просто себя накручивала. Быть может, Роуэн просто волновалась за неё.

В том числе из-за дуэли, что дамокловым мечом висела над головой. Роуэн тогда нашла несколько отличных заклинаний и, кажется, даже профессор Флитвик (чемпион в дуэлях, как оказалось) начал симпатизировал мисс Самадре. Во-первых, он научил её обезоруживающему заклинанию, а во-вторых, когда Мерула в самом начале четвёртой недели всё-таки вызвала её на дуэль, вступился перед Снейпом.

Даже если предупреждал, что дуэли в школе, если только не согласованы заранее со школьным управлением, запрещены и чреваты исключением, а ещё взял с неё слово не допускать никаких схваток, только если не будет другого выхода. Но ведь и не было его, верно? Мерула напала на Бэна, который до дрожи в коленках её боялся, и никто не решался его защитить.

Наверное, если не Флитвик, Арраин понесла бы наказание одна и куда суровее, однако наказали обеих.

— О тебе вся школа говорит! — Пенни восторженно хлопнула в ладоши, улыбаясь, когда она направлялась вечером в подземелья после ужина. — Спасибо, Эра, ты мой герой!

— Да какой уж тут…

— Самый настоящий! Никто не решался даже возразить Меруле, а ты… Ты просто молодец!

— Но даже героев никто не освободит от наказания, правда?

Разумеется.

Судя по выражению лица Снейпа, им грозил адский котёл как минимум. После того, как снял с каждой по двадцать баллов — хотя, признаться честно, Эра рассчитывала на исключение из школы с позором — профессор повёл их по бесконечным лестницам вверх до пятого этажа. Кто знает, какое наказание должно было последовать, если бы не Филч, ковыляющий в их сторону спешно, весь взъерошенный и с округлёнными от ужаса глазами.

— Ни шагу с места, — бросил им Снейп сквозь зубы и зашагал прочь.

Мерула смерила взглядом стоявшую рядом девочку, будто нахождение с ней в одном пространстве само по себе было каторгой, однако фрагменты доносившегося диалога в конце концов полностью завладели её вниманием.

— Лёд повсюду… что-то делать… слишком опасно…

Они мало что видели, высунув носы из-за угла. Мерула больно пихнула однокурсницу в бок, пытаясь занять место повыгоднее, а заодно и досадить лишний раз, но, потеряв равновесие, лишь чудом не выпала на всеобщее обозрение.

— Замри уже наконец! — сморщившись, прошептала Арраин, потирая пострадавшее место.

— А ты заткнись!

— …сообщу директору, — Эра едва ли различала слова, но последнюю фразу услышала чётко, будто рядом стояла: — Это может повлиять на ситуацию с Самадрой.

Прекрасно. Ну просто… замечательно! Самое важное услышать ей позволили. Осталось только понять, Джейкоб в этот раз виноватым останется или она сама.

— Что, уже и тут нагадить успела? — отстранившись, Мерула повернулась к ней, скривившаяся от отвращения, и, только Эра рот открыла — рядом пронеслась мантия декана, оставив после себя гневное:

— Живо по комнатам! И поблагодарите Салазара за то, что вам всё сошло с рук сегодня!

И ушёл так быстро, что через пару секунд в дальнем конце коридора исчез как не бывало.

— Спасибо, Салазар, — сорвалось шёпотом с губ, то ли облегчённое, то ли обречённое, после чего Эра, вздрогнув, запахнула мантию плотнее — из коридора, откуда вылетел Снейп, обдало морозным потоком воздуха.

Видимо, проблема была действительно серьёзной.

Греясь в гостиной у камина на диванах немногим позже, они с Роуэн пытались разложить события последних дней по полочкам, однако то и дело натыкались на препятствия. Для начала достоверность того самого видения, что настигло Арраин в комнате артефактов, кажется, была очевидной: непонятного происхождения лёд на самом деле пробирался по школе, как ей и привиделось.

Роуэн задумчиво почесала подбородок.

— Нужно выяснить подробнее, что это за легенда о хранилищах, почему одно из них будет открыто, как сказал тебе тот голос, и почему это опасно настолько, что твоего брата исключили из школы из-за их поиска. Может быть, в библиотеке найдутся какие-то подсказки.

— Сходим завтра? — Эра повернула голову в сторону подруги и та без тени сомнений бросила «конечно», поправив очки указательным пальцем. — Отлично. Спасибо… Поищем ещё что-нибудь о ледяных проклятиях или вроде того. Нужно понять, как остановить распространение льда.

— Разве не лучше оставить всё учителям? Мы можем поискать информацию, но справиться с такими проблемами… Мы учимся здесь всего лишь месяц, помнишь?

Самадра пожала плечами, ничего не ответив.

Всё это понятно. Никаких самонадеянных иллюзий она не питала и отдавала себе отчёт в том, что силёнок тягаться с чем-то подобным ей не хватит. Просто… если учителя знали, что нужно делать, почему лёд так пугал их? Ведь правда пугал, судя по Филчу и напряжённому Снейпу сегодня днём… Может, они с Роуэн хоть чем-нибудь смогут помочь.

Ночью, кутаясь в одеяло, она долго не могла уснуть, вспоминая всё произошедшее за какие-то пару недель. Дуэли, предвзятое отношение, нападки, угрозы, отработки, удушающие растения, видения непонятные, а теперь вот и лёд, расползающийся по старым каменным стенам Хогвартса.

«О тебе вся школа говорит, — повторяла она про себя слова Пенни, лелея надежды, что вскоре студенты замолкнут и не вспомнят о ней. — Никто не решался даже возразить Меруле, а ты…»

А ты бы лучше тоже сидела тихо-мирно, а не лезла, куда не просят.

И это был только первый год. Первый! Ну почему он не мог начаться нормально, как у остальных первокурсников? Почему она не могла просто ходить на уроки и знакомиться с магией поближе, вместо того, чтобы быть втянутой в глупое соревнование? И кем? Девчонкой из общего дома! У которой дома были явно не все.

Хохотнув над своей шуткой, Арраин перевернулась на другой бок.

Вопросы в голове кружились как мыши летучие, и она боялась даже подумать о том, что может на самом деле значить этот лёд. Будто зловещее предзнаменование какое…

Ладно. Джейкоб однажды говорил, что ему о нормальной жизни только мечтать остаётся. Пусть для сестры он и желал другого, похоже, плыть против течения у них на роду написано, а кто она такая, чтобы с предписаниями спорить? К тому же рядом были люди, которые в неё верили. Пока ещё.

Зевнув в десятый раз, Арраин наконец почувствовала, как тяжелеет голова, унося сознание в другой мир.

*

Коридор, где, по словам Филча, разгулялся какой-то лёд, был тщательно охраняем. Сначала, конечно, самим Аргусом — потому и не было возможности сразу проникнуть и посмотреть, в чём дело.

Позже чаще всего на страже стояла миссис Норрис, сколько раз Эра ни пыталась туда снова проникнуть и осмотреться. Когда же кошка всё-таки отсутствовала — тяжёлая дверь оказывалась запертой. Когда Алохомора была изучена, снова появилась миссис Норрис. Когда Пенни, незаметно влившаяся в их тесную компанию, согласилась сварить для пушистой охранницы усыпляющее зелье — Бэн, тот самый мальчик, за которого Эра вступилась перед Мерулой, хоть и пытался всячески помочь, но всё же боялся присоединиться к ним с Роуэн, чтобы на страже постоять. Когда же решился и они, казалось, со всеми нюансами разобрались, появился Филч и едва ли не разрушил уцелевшие планы.

Но Арраин точно знала, что попасть внутрь нужно, несмотря ни на что.

Они открыли дверь в чёртов коридор в итоге. Но когда вошли — откуда ни возьмись выскочила Мерула и одним заклинанием отправила всех троих прямиком в лапы льда, коего действительно было слишком много, после чего поскользнулась и оказалась в ещё худшей ловушке. Снежные глыбы росли из пола и стен на глазах, охватывая руки и ноги в считанные секунды. Мороз пробирался, кажется, к самому сердцу.

Голова Эры к тому моменту готова была взорваться от перенапряжения.

Ото льда им едва удалось освободиться. Уже на выходе Роуэн заметила около двери непонятные знаки, начертанные на стене, покрытой инеем. Снейп узнал о случившемся и снял шестьдесят баллов — малой кровью отделались. Они с Мерулой, Бэном и Роуэн наконец узнали, что такое драить котлы и сортировать бесконечные запасы ингредиентов в кладовых. Пенни, усыпившая кошку, осталась безнаказанной, будучи совершенно гениальной в зельях, чем и заслужила благосклонность. Мерула, к слову, становилась всё невыносимее.

На этом с «решениями» школьных проблем они временно покончили.

Помимо всего прочего, отношения с учителями продолжали быть неоднозначными: то Флитвик запретит учить атакующее заклинание, чтобы неповадно было дуэли устраивать, то снова разрешит (в противном случае она всё равно выучила бы его сама, о чём и сообщила профессору — шантаж чистой воды), то Снейп испепелит взглядом на ровном месте, то наградит десятком баллов за то, что исправила ошибку в зелье Мерулы — и хватило же смелости ляпнуть! На лётных занятиях Мерула, самая могущественная ведьма (по её собственным убеждениям), стабильно получала в лоб древком метлы, что, спустя месяцы, даже смешным перестало быть.

К концу учебного года Арраин подташнивало от калейдоскопа событий. Хогвартс, о котором она мечтала, давил своими бесконечными сводами, магия, которой хотела научиться, оказалась проще, чем ожидалось — Джейкоб научил её львиной доле всей учебной программы первого курса. Баллы, которые факультет так старался накапливать, постоянно утекали, чаще всего благодаря их собственному декану. А ещё о брате стало известно ровно ничего, и коридор со льдом, теперь запечатанный чем-то посерьёзнее, если Алохомора не справлялась, окутывал морозью всякий раз, стоило пройти мимо. С каждым днём всё больше.

И только профессор Дамблдор, поговорив с девочкой по душам накануне каникул, внёс немного ясности и покоя в хаос, и уверенности в неё саму. Сказал, что видит в ней большой потенциал. Сказал, что плохой опыт или, скорее, неоправданные надежды — только временное явление. Урок. Всё образуется.

И наградил кубком школы Слизерин, предварительно добавив сто очков за особое рвение к учёбе и успехи в освоении магии — Рейвенкло проиграли им всего на один балл.

2022

— Мы оказались на третьем месте, — усмехнулся Чарли. — Гриффиндору повезло, что тебя туда распределили, Гермиона, потому что до вас и все последующие шесть лет Слизерин не пускал нас выше второго места. Не только Эра, но и Роуэн — к слову, ты так мне её напоминаешь! — и Мерула, и многие другие… Должно быть, это был лучший курс Снейпа.

— Должно быть, — кивнула она согласно. — И как ты только среди слизеринцев затесался?

— Это заняло годы, — всё ещё улыбаясь, Чарли отпил виски из бокала, со стуком опустив обратно на стол. — Сначала я целый год слушал о них от Бэна — вон тот белобрысый в углу, видишь? — мы учились на одном курсе.

Он махнул в сторону, указывая на одного из гостей.

— Потом от Кори, он с ним рядом стоит, — во втором мужчине Гермиона узнала того, кто пару часов назад возмущённо кричал Биллу в спину: «И это всё, чего она заслуживает?!», когда все делились историями об Арраин, а Билл едва ли несколько слов выдавил. И только Гермиона вспомнила о нём, как Чарли продолжил: — На моём втором курсе Билл познакомился с ней и, видимо, был в таком восторге, что на другие темы нам редко удавалось поговорить.

Мужчина покачал головой, искривив в ухмылке губы.

— На совмещённых лекциях мы со слизеринцами не особо общались. Но все вокруг постепенно начинали говорить об Эре, особенно об их с Мерулой противостоянии, и мне пришлось многое узнать, хотел я того или нет.

— А они что, враждовали? Учась на одном факультете? — удивлённо поинтересовалась Гермиона, и Чарли закатил глаза:

— О, это было феерично! — он взмахнул руками, имитируя взрыв. — Искры летели, школа сотрясалась! Чего стоила дуэль на седьмом курсе… Невербальная магия, Гермиона! Им было всего по семнадцать!

— О… — только и выдала она, потупив взгляд. Впечатлиться навыками студентов того времени ей помешало банальное любопытство, из-за которого сложно было обращать внимание на всякого рода тонкости, не касающиеся сути истории. — Тогда тем более странно, что Мерула активно принимает участие в организации вечера памяти человека, с которым не ладила — по твоим словам.

— Верно. Я бы тоже удивился, зная только то, что знаешь ты. Но это лишь… моменты. Ситуации. За семь лет, проведённых в школе, и ещё за семь — вне, всё менялось, а уж между ними двумя…

Что было логично.

Отломив вилкой кусочек пирога, Гермиона снова огляделась по сторонам. Людей не стало меньше, наоборот, несколько присоединились совсем недавно. Успела на пару минут заглянуть даже Молли, чтобы убедиться, что выпечки хватило на всех. Она громко цокнула, когда узнала, что старший из сыновей уже ушёл, утешающе обняла второго и радостно — Гермиону, а потом, к её удивлению, подошла в профессору Снайд, приобняв за плечи и прошептав что-то.

— Я видела, как Мерула относила директору пирог и выпивку… — вспомнив о своём странном походе в уборную, выдала вдруг Гермиона. — Странно видеть, как он общается с другими людьми.

— Ну, к своим змеям он всегда был лояльнее, чем к кому бы то ни было. Вот только Мерула была одной из его любимиц, а Эру они в первые годы со свету сживали, — фыркнул Чарли.

— Даже Снейп? Почему?

— Могу только догадываться, — он пожал плечами. — Возможно, из-за печальной репутации её брата, которая и на факультете отразилась. Возможно, из-за амбициозности своей она его раздражала.

— Так себе причины.

— Соглашусь. И посмотри, где мы оказались, Гермиона, — разведя руки в стороны, мужчина рассмеялся. — Один принимает угощения в её честь, другая не даёт никому забыть о том, кем была Эра. Хоть они и грызлись между собой, Мерула с трудом пришла в себя после её смерти. Но с этими двумя отдельная история, хоть книгу пиши…

— Я бы прочла, — ответила она улыбкой. — Жаль, что я не могла тогда познакомиться с Эрой ближе. Она, кажется, и правда была удивительным человеком.

Чарли поднял глаза к потолку, зажмурившись. Лицо его, хоть и печальное, отдавало всё же грустью светлой.

— Удивительным? — он задумчиво прошептал. — Куда больше, чем просто удивительным. Знаешь… когда теряешь близких, со временем многие детали стираются из памяти. Но почему мне кажется, будто я помню каждую мелочь о ней?

2022

— …значит, этот трусишка тоже собирается прийти? — профессор Снайд насмешливо приподняла бровь, на что Пенни, закатив с улыбкой глаза, выдохнула:

— Он давно уже не трусишка. Бен — аврор с огромным опытом.

— Вот уж не знаю… А как вспомнит о первых курсах — так вздрогнет.

Вынырнув из размышлений, Гермиона навострила уши: речи о прошлом некоторых коллег выработали в ней новый условный рефлекс. К счастью, двое из них сидели рядом по левую сторону за преподавательским столом в Большом зале, из-за чего слышимость была замечательной.

— С учётом того, что он пережил тогда, ничего удивительного… — Пенни снова вздохнула. — Ты, кстати, старательно прикладывала свою руку, чтобы всё впечатление ему испортить.

— Потом он портил его мне.

Сидящий справа Чарли фыркнул, едва не подавившись.

— Будем честны, ты этого заслуживала, — выдал он, прокашлявшись, на что Мерула выразительно стрельнула глазами в его сторону.

— Я бы прокляла тебя, Уизли, но не хочу, чтобы невинные пострадали.

— Не думал, что самая могущественная ведьма всех поколений за всю историю магии ещё и такая благородная. Клянусь, никогда за тобой раньше не замечал! — Чарли хохотнул и ловко уклонился от жалящего проклятия, пролетевшего над головой Гермионы, отчего та, хоть и было уже поздно, наклонилась к столу рефлекторно, прижав ладонью к затылку волосы. Не встретив препятствий, проклятие полетело дальше, рассеявшись после директорского вмешательства — едва заметного для глаз окружающих, впрочем. Зато красноречивый взгляд, посланный Меруле и Чарли, сказал всё то, что осталось неозвученным.

«Вы преподаватели, — зашипел бы он презрительно, вскинув бровь и проговаривая каждый слог чётко, чтобы наверняка дошло, — а не чёртовы несносные дети». Гермиона буквально слышала его голос в своей голове.

Неужели они всегда себя так вели?

Почему Гермиона никогда не видела этих дружеских перепалок за столом раньше, в смысле, она ведь даже дружбы как таковой между ними не наблюдала! Или просто теперь, зная немного больше, она начала обращать на это внимание? Почему холодность и отстранённость профессора Снайд теперь казались не более чем тщательно натянутой маской для большинства, периодически дающей трещины? Что это за… дурашливость в предельно строгих людях, которые даже улыбались раз в вечность?

1985

— Думаешь, доберёшься до хранилищ раньше меня? Закатай губу, Самадра.

Эти слова стали первыми, когда они с Мерулой увиделись снова. Что ж, прогресс был очевидным, только непонятно, в какую сторону: в прошлом году она твердила, что брат Арраин гонялся за вымышленными хранилищами, а в этом сама собиралась найти одно из них. Когда они вновь оказались в стенах школы на втором курсе, казалось, многое изменилось после летних каникул.

А те были полны поисков.

Достать с чердака увесистую стопку прошлых выпусков «Пророка», пока их не выбросил домашний эльф, оказалось куда проще, чем перечитать все те помои, вылившиеся на Джейкоба. Больше всего, разумеется, внимания уделили поискам Проклятых Хранилищ, называя его то безумцем, то мечтателем — просто никто не верил в реальность тех самых хранилищ. Точно как и Мерула до недавнего времени.

— Никакой информации о том, что они существуют, — рассказывала Арраин подруге за праздничным ужином. — Кто-то говорит, что их построили основатели, кто-то, что какой-то сумасшедший создал, чтобы упрятать свои сокровища. Одни уверены, что хранилища существовали когда-то давно и их уже нет, другие пугают жуткими проклятиями.

— Ничего толкового, да?.. — задумчиво протянула Роуэн, однако вдруг резко повернулась к ней, оторвавшись от еды. — Кстати, помнишь знаки, которые были вырезаны на стене возле коридора со льдом?

— А они что-то всё-таки значили?

— Значили. Это руны. «Ледяной рыцарь стоит на страже исчезнувшей лестницы», вот что там написано было, я потратила несколько часов на перевод одного предложения! И я вспомнила тогда о твоём видении в прошлом году… Там ведь тоже были рыцарь и лестница.

— Были. Получается, то видение оказалось…

— Предсказанием? Кто знает… В любом случае время покажет, — Ханна пожала плечами. — Кстати, о рыцарях я ничего так и не прочитала, зато информация о лестницах, которых больше нет, нашлась. Ничего особо интересного, но сам факт…

— Что, если они и ведут к хранилищам?

— Не исключено. Вопрос в том, как найти то, чего нет.

Действительно… Джейкоб пытался ведь — наверняка, а может и нашёл, только не сказал никому об этом. И другие люди тоже были — не могло не быть больше никого за всю историю, кто хотел открыть тайны Хогвартса или заполучить древние артефакты и сокровища.

— …будьте осторожны, исследуя замок и не стесняйтесь сообщать профессорам даже о том, что покажется вам нелепым или невозможным, — благополучно пропустив речь директора, Эра только к концу обратила внимание на его слова. Намёк был очевиден, в отличие от прошлого года и речи Дамблдора в то время, когда в школе ещё не было никаких опасностей… ну, новых опасностей, и никаких завуалированных предупреждений. — Что ж, достаточно слов на сегодня. Прошу вас, наслаждайтесь праздником!

*

Проблемы начались уже с самого первого дня, да что там дня — сразу после пира.

Бен куда-то запропастился. Тот самый маглорождённый парнишка с Гриффиндора, что хоть и трясся от каждого шороха как осиновый лист, но всё равно вызвался с ними проверить коридор с проклятым льдом.

Последней, кто видела его, была Пенни, и то после прибытия Хогвартс-экспресса. Кого бы не спрашивали о нём, мнений и слов было слишком много и самых разных, доходя уже до откровенно глупых фантазий. Наслушавшись их, Пенни распереживалась так, что голова закружилась, а воздуха начало не хватать, поэтому Арраин пришлось довести её до гостиной.

По пути обратно, пока она была погружена в тревожные мысли, Мерула появилась откуда ни возьмись и точно хвост следовала до самых подземелий, раздражая одним только своим присутствием. Почему она вообще так настойчиво шла следом, да ещё и молча, Эра не успела спросить, потому что её опередили:

— И где же вы потеряли своего дружка грязнокровку?

Насмешливо, наслаждаясь ситуацией, девочка перед самым входом в гостиную Слизерина обогнала её и повернулась лицом. Учитывая напряжение, растущее вокруг и внутри, видеть её хотелось меньше всего.

— Ты к этому причастна? — сорвалось с языка резко, пусть логически и было понятно, что вряд ли. Тем не менее Мерула усмехнулась:

— Я знаю куда больше тебя. В школе случаются вещи, которые тебе никогда не понять, Самадра. Смотри, как бы жизни не лишилась, если свой нос сунешь…

— Если ты не собираешься помочь мне с поисками Бена, то просто иди своей дорогой, Мерула, — бросила Эра зло, раздражаясь куда больше обычного — о советах брата по успокоению она и думать забыла.

— Как знаешь. И не говори потом, что я не предупреждала…

Поиски по всему замку результатов не дали.

Учителя не спешили оглашать во всеуслышание о пропаже студента, да и времени прошло совсем немного, чтобы начать паниковать. Указания даны были префектам и старостам школы — те ничего не нашли, потому поиски было решено возобновить немного позже.

Но могли ли позволить себе его друзья спокойно заниматься своими делами? Очевидно, нет.

И когда они с Роуэн копались в Комнате Артефактов — там, где Бен частенько прятался и пережидал бурю в лице Мерулы или Пивза — нашли маленькую зашифрованную записку. «Твои следующие инструкции трансфигурированы в чёрное перо и спрятаны в гостиной Гриффиндора. Ты будешь сурово наказан за невыполнение указаний. R.» — вот, что она гласила, спасибо переводу Роуэн. И как она только это делала так быстро?..

Что ж, это уже стало весомым поводом для волнений. Исчезновение Бена, непонятные указания, перья какие-то и, в конце концов, что это за подпись такая, «R»? Инициал? Но второй буквы не хватало, чтобы сузить круг поиска — эта буква была в именах сотен людей в стенах Хогвартса.

Вариантов дальнейших действий было не то чтобы много, если честно: проникнуть во львиную гостиную и поискать перо, что, если повезёт, ещё могло где-то там храниться. Хвала Мерлину, Арраин имела одну очень умную подругу, которая за лето выучила заклинание уменьшения и вспомнила о надвигающемся матче по квиддичу. Спортивные игры никогда не интересовали ни одну, ни вторую, а вот возможность пробраться в гостиную незаметно, пока студенты будут срывать связки на трибунах, была отменной.

Оставалось надеяться, что вездесущая староста Гриффиндора, жаждущая справедливости, будет достаточно увлечена и не станет устраивать внезапные проверки на порядок.

Рискованно это было или нет, вариантов больше не оставалось. Профессора не понимали, что случилось с мальчиком, он не посещал уроки, пусть и прибыл на поезде, и делали ли они вообще что-нибудь с этим — ну, если и делали, то держали в тайне от студентов. Бена искали по замку префекты, общее настроение второго курса упало до какой-то тоскливо-обречённой отметки, и домыслы ходили один страшнее другого. Самые тревожные были уверены, что Бен давно вечным сном спит, но… Эра и думать об этом не хотела.

Просто нужно хорошо искать.

*

Живя в одном доме вместе с кучей галдящих без перебоя детей, Билл хватался за любую возможность остаться в тишине. Соревнование по квиддичу показалось подарком: ни одной живой души как минимум час, а если ловцы затянут игру — и того больше. Поэтому он устроился с книгой на лестнице, ведущей в спальни мальчиков, оперевшись спиной о стену, а ногами в перила. Он собирался воспользоваться каждой секундой покоя, листая страницы, когда внезапный шум заставил напрячься.

В комнате ближе к камину словно из ниоткуда появилась… Арраин Самадра.

Билл едва сдержал удивлённый возглас, вжав голову в плечи, чтобы она его не заметила. Это было… против правил, если уж начистоту. Он должен был бы позвать префекта или декана, выдав нарушителя, но только затаил дыхание, стараясь не издавать ни звука.

Девчонка искала что-то.

Она подросла немного за лето. Всё ещё позволяла вьющимся на концах волосам свободно болтаться за спиной, но в целом осталась предельно узнаваемой.

Арраин прошерстила каждый угол, залезла под все диваны и кресла, книжные полки, а он, отступая от студенческих обязанностей, не хотел вмешиваться, полностью погрузившись в наблюдение. Это же какую смелость надо иметь, чтобы пробраться в гостиную чужого дома, да ещё и того, чьим деканом являлась Макгонагалл! Хуже был только Снейп... Хотя он был главой её собственного дома.

И она пошла на это несмотря на все промахи — по мнению профессоров, конечно — которые числились за ней ещё с прошлого года. С этими Проклятыми Хранилищами…

Билл посчитал свои долгом изучить за лето всё, что найдёт об этом. Исторические книги, биографические, учебники — информации в них было… да не было толком. Тогда он спросил у отца — оказалось, в годы его обучения ходили разные слухи и легенды, и из того, что Артур мог вспомнить: хранилищ было несколько, а их существование никем не доказано. Но одно он сказал сыну с уверенностью, качая пальцем: их поиск опасен. И речь вовсе не об исключении из школы, что и произошло с Джейкобом, братом Арраин, а о том, что Хранилища были… проклятыми. Логично, исходя из названия.

И почему она пыталась в прошлом году найти одно из них — оставалось тайной. Быть может, была жадной до приключений. Быть может, очень смелой. Или глупой — Биллу только догадываться оставалось. Однако, вновь поймав огонёк заинтересованности и оценив её безрассудную храбрость при проникновении в комнаты чужого факультета, он не мог не испытать что-то вроде уважения.

Наверное, тогда он и начал ловить фокус на ней всякий раз, стоило девчонке появиться в поле зрения.

*

— Почему вы не сняли с неё баллы?!

Вот об этой старосте Роуэн, пожалуй, и говорила. И так же всё хорошо шло! И заклинание сработало как надо, и пробралась она внутрь без проблем, и перо нашла, и увидела своими глазами другую гостиную — ладно, это было не самым главным, пусть и очень интересным опытом. И надо же было Анжелике заподозрить неладное и привести ко всему прочему Макгонагалл!

— Потому что мисс Самадра, хоть и поступила необдуманно, не имела дурных побуждений. Она проявила мужество и, несмотря на риски, искала своего пропавшего друга. Друга из нашего, мисс Коул, дома.

Смотря вслед недовольной Анжелике и Макгонагалл, чьи слова ту, видимо, задели — она больше ни слова не сказала — Арраин и Роуэн выдохнули: пронесло. Удивительным образом, учитывая не самую примерную их репутацию и строгость главы Гриффиндора, для которой подобные проступки могли стать причиной снятия полсотни баллов, если не что-нибудь ещё хуже.

В дормитории, пока никого поблизости не было, они детрансфигурировали перо с помощью Репарифардж и, как ожидалось, на его месте действительно появилась инструкция.

— «Следуй в самый дальний коридор в восточной части на пятом этаже», — прочла вслух Эра. — «Трансфигурируй свиток обратно в перо и оставь там, где взял. За невыполнение ты понесёшь суровое наказание. «R».

— Только не говори, что это наказание уже… — Роуэн в ужасе округлила глаза, но Эра перебила её:

— Подожди, что за коридор?

— Не знаю, но не должны ли мы прямо сейчас пойти и рассказать об этом Дамблдору? Он ведь говорил, что при любых странных случаях мы… Эра, у меня плохое предчувствие, правда, — подруга покачала головой, подозревая, какие слова последуют в ответ на её. — Я знаю, что ты скажешь... Мы правда должны пойти туда?

— Я понимаю, если ты боишься, — Самадра поджала губы. — Может, я спрошу у Пенни, хотя… в действительности, лучше пойду одна. Бен… никто не знает, что с ним, возможно, ему прямо сейчас нужна помощь. Я только посмотрю, там ли он, и если нет — скажу профессорам.

Кивнув, Роуэн пыталась унять задрожавшие пальцы рук и, как бы это не противоречило всему её существу, позволить Эре идти одной в неизвестность она просто не могла. Друзья так не поступают, верно?

*

«Лёд продолжает распространяться по школе. Очевидно, кто-то до сих пор пытается взломать Проклятое Хранилище».

Так сказала Макгонагалл Снейпу, когда они с Роуэн добежали до коридора, морщась от колющей боли в боку и затаившись за углом, пока их не заметили. Эра прокручивала фразу весь остаток дня, пытаясь понять: кто? Кого они подозревали? Сама она не приблизилась к ответу за прошлый год и начало этого, следовательно, путь ко входу в хранилища был недоступен. Если кто-то уже пытался пробраться туда и даже не единожды… Был ли это Джейкоб?

В любом случае, косвенное подтверждение существования этих таинственных комнат Макгонагалл предоставила. И старший брат Арраин не был никаким безумцем.

Хорошо, что в остальном всё обошлось малой кровью. В смысле, Бен пострадал, конечно, закованный в ледяной капкан, да и память его, по словам мадам Помфри, была нестабильна — он не помнил ни инструкций, ни того, как попал в коридор, ни чего-либо ещё хоть сколько-нибудь полезного. Но в остальном он был цел.

Только Роуэн совершенно отказывалась верить в его внезапную амнезию.

Почувствовав неладное, в коридор они вернулись, когда вокруг уже никого не было. Холодно — жуть, морозные узоры расползались по полу, стенам, высокому потолку, и вдруг повеяло…

— Роуэн! — сердце Эра в волнении забилось чаще. — Прислушайся!

Тихий, с трудом уловимый свист ветра коснулся их ушей, заставив перевести взгляд под ноги.

— Оттуда дует! — Ханна выдала взволнованно, указывая пальцем в стык стены и пола.

— Не может ли это быть скрытым входом?

— Шутишь? В Хогвартсе? — та скептически склонила голову. — В Хогвартсе что угодно может быть…

— Точно… Знаешь какое-нибудь заклинание, чтобы проявить… А, подожди, на частных уроках Макгонагалл нас учила одному, как же там было… Риле… Ривели…

— Ревелио!

Выудив палочку, Арраин спешно повторила заклинание, направив его в стену, и вдруг…

— М-мерлиновы подштаники!

…каменная кладка поплыла, точно водная гладь, открывая обзор на огромную лестницу, шириной в несколько метров, из-за поворота в конце которой светил мягкий жёлто-зелёный свет.

— Роуэн, это же та самая… — прошептала изумлённо Эра. — Та самая лестница из моего видения…

— Ты вообще понимаешь, что мы нашли кусочек Хогвартса, о которой никто ничего толком не знает? — тем же тоном выдала Ханна. — Это же… невероятно!

Страх, сковавший её недавно, казалось, был забыт под ворохом эмоций из-за осознания: сюда нога человека даже если и ступала, то очень и очень редко. А их ноги беспрепятственно зашагали по ступеням.

С каждой новой становилось всё холоднее, и если Роуэн не давала отступить жажда исследований, то Эру удерживала мысль, что брат может быть сейчас где-то там. Только вот стучащие зубы отчаянно просили вернуться за тёплыми вещами.

— Следы, — Арраин остановилась, кивнув в сторону. — Кто-то здесь уже ходил.

Пойдя по ним, они наткнулись на высокую арку, за которой таился ещё один крошечный коридор, состоявший, казалось, полностью изо льда, двери до самого потолка и… заклинание, вылетевше чёрт знает откуда!

Арраин чудом успела отскочить, но Роуэн… Отброшенная на несколько метров, она потеряла сознание. Хорошо, что удалось заверить мадам Помфри, мол, её подруга переусердствовала с учёбой и отключилась от усталости, упав и ударившись головой.

Счётчик нажитых проблем засчитал ещё плюс одну. Спасибо, что об этом никто другой не узнал.

*

А потом вдруг одной проблемой стало меньше.

Просто Меруле вскоре захотелось подбавить дров в разгорающийся костёр ненависти и неприятия, выкрав у Снейпа часть ингредиентов и подложив их в прикроватную тумбочку Арраин, а потом навести его на определённые мысли. К чему же были все эти её танцы с бубном? Для исключения врага из школы, видимо, или, что тоже имело смысл, для привлечения внимания.

Слушать Снейп ничего не желал, разумеется. Вот только когда он в ответ на оправдания спросил у Снайд, не она ли всё подстроила, Мерула солгала. Солгала совершенно бесталанно, на что глава дома выдал:

— Мне хотелось бы поверить, но ваши глаза бегают туда-сюда, когда вы врёте. Вы абсолютно не умеете выкручиваться из того, что натворили сами. В наказание за попытку подставить студента из вашего же дома, мисс Снайд, вы будете оставаться после занятий, чтобы приводить в порядок инвентарь и запасы. Свободны.

В какую-то высшую справедливость этого мира Арраин тогда всё-таки уверовала. Да ещё и Макгонагалл, поймав её после посещения Роуэн и Бена в больничном крыле, заставила дополнительно усомниться в реальности происходящего.

— Мне очень хочется верить в вашу разумность, мисс Самадра. Я вижу, как бережно вы относитесь в своим друзьям, и как уважительно — к обучению. Ваше неподобающее отношение к правилам, однако, совершенно не вяжется с блестящим умом, каким вы обладаете.

— Профессор, — Эра улыбнулась, — правила не для блестящих умов.

— Как ваш учитель, я должна снять с вас баллов двадцать за одни лишь мысли о потенциальных нарушениях в будущем и это ваше оправдание. Надеюсь, вы понимаете, — женщина тяжко вздохнула, поправив очки. — Однако как бывшая студентка Гриффиндора, за вашу самоотверженность хочу вас наградить тем же количеством.

— Профессор!..

— Вы будете наказаны за последующие отступления от правил школы. Знайте, этим я не поощряю ваши поступки, — цокнула Минерва строго, прервав её, однако потом, понизив голос, добавила: — Но восхищаюсь ими.

*

Когда одно из хранилищ показалось уже таким близким и доступным, пройти сквозь те плюющиеся проклятиями двери хотелось просто невыносимо. Полная надежд, Арраин высказывала идеи и предположения одни за другими, сидя у постели подруги и совершенно не замечая её подавленного вида.

— И вот когда ты выздоровеешь и мы туда вернёмся…

— Я не вернусь, — мягко перебила Ханна, смотря виновато немного. Замолкнув, Эра перевела на неё взгляд, не решаясь что-нибудь ответить. — Я правда хочу помочь тебе, но… я никогда не стану достаточно сильной и смелой, чтобы осилить всё это. Я буду тормозить тебя…

— Нет, ты…

— Эра, — потянувшись, Роуэн взяла её руку в свою, — я сделаю всё, чтобы помочь тебе разгадать любые шифры, найти информацию — что угодно, но… я не вернусь туда.

Самадра сжала в ответ ладонь девочки, кивнув, и приподняла слегка уголки губ.

— Я поняла. Не переживай и просто набирайся сил, а я пока подумаю над тем, как мне попасть туда.

— Эра, мне правда жаль. Я чувствую себя такой бесполе…

— Перестань. После случившегося я полностью понимаю твоё состояние, и ты никогда не была обязана участвовать во всём, во что я тебя постоянно втягиваю.

— Я сама этого хотела.

— Верно, а теперь ты имеешь право не хотеть. Роуэн, — Самадра пересела со своего кресла на кровать, чтобы обнять её, — ты помогаешь мне уже тем, что живёшь. Спасибо тебе. За всё спасибо.

*

Когда Макгонагалл говорила о блестящих умах, она наверняка имела в виду не Арраин, а Роуэн. Иначе как ещё объяснить размах мышления и всесторонность, с которыми та подходила к любому делу?

— Вот, смотри, — через несколько дней, поправившись, она покинула больничное крыло и присоединилась ко всем за ужином, предварительно забежав в дормиторий. Сейчас же она протягивала Эре короткий список имён, написанных на бумаге. — Я провела часы, вычисляя самых сильных студентов школы. Навыки в дуэлях, магический потенциал, стратегия — на любой вкус… хоть их не так уж и много.

— И есть ли среди них те, кто мог бы помочь?

— Бен — один из самых очевидных. Он силён в Чарах, но сомневаюсь, что захочет в этом участвовать прямо сейчас. Мерула действительно сильна во многом, но доверять ей… сама понимаешь. И есть кое-кто, с кем ты никогда раньше не встречалась. Кто-то куда сильнее Бена и Мерулы. Наверное, даже сильнее тебя…

«Кто угодно из старших курсов может быть в сотни раз сильнее меня», — уныло пронеслось в голове, но Эра выдала только:

— Кто?

— Билл Уизли!

— О, я… ничего о нём ещё не слышала.

— Ты шутишь?! — с возгласом с носа Роуэн даже очки сползли от удивления. — Ты вообще о нём ничего не знаешь? Да он же один из самых популярных мальчиков в школе! Он самый сильный среди всего четвёртого курса! Вот увидишь, такие всегда становятся префектами, а потом старостами школы! Не могу поверить… спроси у любого — он самый смелый среди всех студентов!

— И, кажется, очень тебе нравится, — Эра хихикнула, получив тычок в бок от подруги и её покрасневшие щёки как доказательтво правоты. — Ладно, звучит так, будто идеальнее человека просто не найти.

— Потому что так и есть! Вопрос в том, как его о подобной помощи просить? Мы с ним незнакомы, едва ли он слышал что-то о хранилищах, ещё и на Гриффиндоре учится.

Проблема… Мало того, что Арраин просто не представляла, как он выглядит, так ещё Гриффиндор, префект которого уже точила на неё зуб.

— Попробую поговорить, — выдала она, пожимая плечами, мол, а что нам ещё остаётся. — Может, получится заинтересовать его чем-нибудь…

— В любом случае, я часто замечала его на тренировочной площадке, где он практикует заклинания. Удачи, Эра. Большой-большой удачи, пусть я и уверена, что всё получится, — улыбнулась Роуэн. Помолчав с минуту, она наклонилась ниже и заговорщически-тихо добавила: — Потому что если он станет твоим другом, значит, и я смогу с ним наконец познакомиться!

1985

— Сова донесла моё письмо?

Видел Мерлин, ей стоило больших усилий сообразить и выдать что-то более-менее вразумительное, стоило увидеть его. Ладно, похоже Роуэн не преувеличивала, когда говорила, что Билл был одним из самых популярных парней в школе — у Эры даже дух перехватило. Он был значительно выше, рыжие волосы бликовали в лучах солнца, рука с зажатой в ней палочкой метала заклинания в манекены уверенно и чётко, словно он с малых лет этим занимался.

Она действительно могла вот так просто подойти и попросить его помощи? Есть ли вообще старшекурснику дело до её проблем?

Билл обернулся, заставив её сердце дрогнуть во второй раз: он улыбался так ярко, будто увидел человека, с которым был давно знаком.

— Что могу быть полезен, Арраин?

— Ты знаешь меня?

Смотря на её удивлённый вид, Билл чертыхнулся — его интерес был слишком явно заметен, верно? Поэтому глупая отговорка вырвалась раньше, чем он успел прикусить язык:

— Когда «Ежедневный Пророк» выпускал статьи о твоём брате, родители обсуждали это, — глупость, едва ли они парой слов перекинулись, только пожалели парня. Но Билл, будто мало было, как вишенку на торте добавил: — Ходят слухи, что ты идёшь по его стопам…

— О, ну… — девчонка потупила взгляд, растерявшись, отчего он поспешил хоть как-нибудь выровнять неловкую ситуацию, причиной которой стал сам:

— На самом деле я нахожу это достаточно увлекательным. В смысле, Проклятые Хранилища, приключения, знаешь… — Арраин натянуто улыбнулась. — Ты говорила, что тебе нужна помощь, да? С хранилищами этими или?..

— С поисками моего брата, — взгляд девочки посерьёзнел. — Мне не нужны ни хранилища, ни богатства, ни что-то ещё. Я знаю, мой брат был ими одержим, и он пропал некоторое время назад, так что я надеюсь, что внутри может быть подсказка или… хоть что-нибудь, что объяснит его исчезновение.

— Тогда я помогу тебе.

— Правда?! — наконец её глаза загорелись, точно как в тот раз, когда она выбила в прошлом году палочку из рук обижавшей её однокурсницы. Билл помнил тот взгляд: ликующий, полный надежд.

Но мог ли он остаться в стороне? Мог ли вот так просто отказаться от возможности познакомиться со слизеринкой, о которой говорили так много и часто, что ко второму году после её поступления в школу у Билла, казалось, скопились тысяча и один слух о ней?

— Конечно. Лёд опасен для всех в школе. Может быть, если мы разберёмся с одним из хранилищ, тогда он исчезнет. Кроме того, — и это уже было куда ближе к правде, — мне никогда раньше не приходилось принимать участие в разрушении проклятий.

— О, это просто… потрясающе, Билл. Спасибо тебе, — выдохнула та облегчённо, но он покачал головой:

— Пока рано благодарить. Мы ещё не можем быть уверены, что всё получится, нужно подготовиться… даже к тому, что кто-то из нас может пострадать. Давай не будем торопиться и подумаем, какие заклинания могут пригодиться и обсудим их на следующих выходных.

— Верно, — Арраин кивнула задумчиво, и через секунду её лицо засветилось яркой улыбкой. — Всё равно спасибо. И… просто Эра, ладно?

Махнув на прощание, она убежала и вскоре скрылась за дверью школы, оставив Билла стоять на тренировочной площадке и смотреть ей вслед. «Просто Эра», да? Так её называли друзья? Значит, они тоже что-то вроде друзей или об этом рано говорить? Он мотнул головой, пытаясь выбросить глупые мысли.

А что касалось помощи, предложенной им… Безусловно да, Билл чётко ощущал опасность, исходящую от хранилищ, и собирался помочь открыть их тайны, но в то же время… Это был их первый прямой разговор, и подавленная в прошлом году заинтересованность вдруг приподняла голову, развязав язык.

Билл вздохнул, взъерошив длинные волосы пальцами.

— Я почти испортил первое впечатление, — прошептал он себе под нос.

*

— Он кажется таким крутым, — прошептала она себе под нос, шагая по каменному полу коридора. — Понятно, почему Роуэн так хочет с ним познакомится. Кто бы мог подумать, что Биллу будет интересно возиться со мной и… О-о-о, прекрати, Эра, ты должна думать о заклинаниях и подготовке!

Девочка резко остановилась и хлопнула себя по щекам ладонями несколько раз.

— Учёба, учёба! Книги, библиотека… Роуэн! — воскликнула она, заметив подругу. — Эй, я здесь!

— Ну как всё прошло? — Ханна выпалила тут же, как только добежала к ней. — Что он сказал? Он согласился?

Девочка подрагивала от волнения, будучи, казалось, куда сильнее взволнованной из-за возможного присоединения Билла к их компании — вообще-то, об этом речи не шло. Билл учился на два курса старше, у него были свои друзья — наверное, откуда им знать? — и первоочерёдной задачей по-прежнему являлись хранилища.

— Ага, — Эра кивнула. — Согласился, так что теперь нам нужно… Что?

Перебив её, Роуэн толкнула подругу плечом, кивая в сторону активно, и, проследив за её взглядом, Эра увидела Билла, тоже спешащего на обед, судя по всему. Обернувшись, он заметил их и… махнул рукой, улыбаясь.

Роуэн едва не взорвалась от восторга.

*

— …в прошлом году студенты посчитали забавным применить это заклинание к полу и использовать его как батут. Мадам Помфри отказалась соскабливать их с потолка, поэтому заранее не рекомендую повторять за ними. Вашему курсу, склонному к повышенному веселью, я не рекомендую это дважды и настоятельно, — Макгонагалл обвела строгим взглядом каждого студента. — На странице сто семьдесят второй вы найдёте главу о смягчающих чарах…

Перелистывая страницы, Арраин думала о том, что они могут быть полезны. Когда в Роуэн попало проклятие и отбросило на несколько метров, она так сильно приложилась головой, что потеряла сознание, так что если заранее применить его, то крошечный процент к безопасности у них добавится.

В остальном больше ничего полезного за всю неделю найти не удалось.

Вернувшись на тренировочную площадку семь дней спустя, она снова застала Билла тренирующимся на манекенах, и, точно как в первую их встречу, он обернулся к ней с доброжелательной улыбкой.

— Привет! Я подумал, — начал он сразу с дела, — хоть ты и уже знаешь, что такое дуэль, после случая с… Мерулой, кажется? В любом случае…

— Подожди, ты тогда там был? — вырвалось удивлённо, и Билл снова вынужден был прикусть язык.

— Н-нет, — почему он до сих пор не мог перестать выкручиваться и просто сказать прямо? — мой брат Чарли рассказал об этом. Он второкурсник сейчас, как и ты, но… это неважно. Я хотел предложить научить тебя кое-чему, но прежде… что ты умеешь в дуэлях?

— Ну, не так уж много… — девчонка пожала плечами. — Мой префект и профессор Флитвик дали несколько уроков, что-то я узнала сама, но в целом мне нужно ещё многому научиться.

— Тогда как насчёт небольшой дружеской дуэли? — Билл склонил вбок голову, приподняв брови. Эра, достав палочку, кивнула и приняла требуемую позу без дальнейших разговоров.

Он столько слышал о её навыках, если уж начистоту. Учителя, кажется, спускали ей всё с рук только из-за успехов в учёбе. В прошлом году Слизерин ушёл в отрыв от его Дома на добрую сотню баллов, за начало этого года в песочных часах зелёного факультета в Большом зале количество изумрудов насобиралось значительно большее, чем в остальных трёх. У Уизли почему-то не было никаких сомнений, что она принимала в этом активное участие.

Кивнув в ответ, Билл приготовился и дал ей право атаковать первой.

Возможно, зря.

Он успел отразить Инкарцеро, но следом прилетевшее Депульсо выбило почву из-под ног.

— Конфундус! — бросил, подскакивая, но мазнул мимо. — Мелофорс!

— Протего! Фульгари!

Билл увернулся, чувствуя, как разгорается внутри азарт. Они не врали… слухи. Чёрт знает, почему она была так неуверенна в своих дуэльных навыках, но заклинания, которыми она в него целилась, освоить было не так-то просто в этом возрасте.

— Эверте Статум!

— Протего! Ступефай!

Уклоняясь, Билл так некстати оступился и упал, отчего-то вдруг расхохотавшись. Вау… Ещё немного и он попался бы.

— Сдаюсь, — всё ещё смеясь, сказал он, бросив палочку на траву рядом. Спустя десяток негромких шагов Арраин, растянув губы в улыбке, плюхнулась рядом с ним. — Говоришь, что тебе ещё многому научиться нужно, но я бы у тебя и сам пару уроков взял! Напомни мне в будущем никогда не вызывать тебя на дуэли.

Она улыбается ещё шире, смущённо почёсывая кончик носа.

Для второкурсницы без всякого серьёзного опыта (как казалось ещё недавно), она удивительно легко выбивает у него победу (даже если он сдался преждевременно). А сразу после, впечатлённый, Билл предлагает ей выучить своё любимое заклинание — кто его всё время за язык тянул, в самом деле? Однако оправдание находится быстро: в Проклятых Хранилищах лёд, а против льда поможет какое-нибудь горячее Инсендио.

Арраин была уже на год старше, но черты её лица всё ещё отдавали детством, чего нельзя было сказать о навыках боя. Билл, казалось, очаровался ею в тот самый миг, когда увидел, с какой уверенностью она держит палочку, будто та была продолжением её руки, как спокойно, без раздумий ориентируется в заклятиях, которые вовсе не должна знать. Однако, хоть и был всего лишь пятнадцати (в следующем месяце) лет от роду, он мог признать, что двенадцатилетняя слизеринка привлекла его внимание ещё в прошлом году. О ней хотелось узнать побольше уже тогда, но парень убедил себя, что это неразумно, невозможно и необязательно.

Сейчас он бы зачеркнул все «не».

*

— Ну, как всё прошло? Вы учились какой-нибудь продвинутой магии? Болтали о погоде? Он что-нибудь спрашивал обо мне? — глаза подруги светились интересом, и Эре были жаль говорить это, но…

— Думаю, он пока что о тебе ничего особо и не знает, — врать было не лучшим вариантом. — Зато я рассказала ему, что у тебя есть шесть разных изданий Стандартной Книги Заклинаний… Кажется, он был впечатлён.

— Правда?! — от грустного выражения лица не осталось и следа. — Тогда давай поищем ещё что-нибудь полезное. Знаешь, я недавно…

Эра сморщилась, прижав пальцы к вискам: в последние дни её мучила головная боль. Пока подруга болтала что-то, раскладывая вокруг книги, она пыталась сфокусировать зрение и различить хоть слово, но какофония звуков не позволила. Она приходила из ниоткуда, как правило, надолго не задерживаясь, но дезориентировала и всегда сопровождалась болями, долго непроходящими.

Такого раньше с ней не случалось.

Мадам Помфри выдала настойку около недели назад, сказав, что при головной боли и стрессе лучше не придумать. В первый раз симптомы и правда стихли, оставив после себя лишь отголоски, но во второй и последующие подобные приступы ничего не помогло. Ни эта настойка, ни зелье покрепче, ни обследование — с ней всё было в полном порядке. Рекомендовано было отдыхать побольше и поменьше напрягаться. Мадам Помфри даже предупредила профессоров, чтобы те без надобности не дёргали её с дополнительными заданиями.

— …пообещай, что расскажешь ему обо мне, ладно? Если ему вдруг нужен напарник по обучению или помощь, пусть только сову пришлёт! Обещаешь?

— Д-да, ладно…

— Спасибо, Эра! — Роуэн обняла её, заставив пошатнуться, отчего пульсирующая боль с новой силой забилась в висках.

Всего было слишком много. В гостиной их дома находилось человек пять, не считая их двоих, но болтали они так громко, что хотелось сбежать куда-нибудь в самое безлюдное место или спрятать голову под подушкой на крайний случай.

Роуэн они почему-то вообще не беспокоили.

К счастью, большую часть суток её голова вела себя достаточно послушно, чтобы выполнять задачи. Решив не спешить со взломом хранилища, они с Биллом оттачивали навыки в чарах, кроме того, Роуэн, Пенни и Бен незаметно затесались в их рядах на тренировочной площадке, сначала просто наблюдая, а затем принимая активное участие. Как и было обещано, Эра представила Уизли свою лучшую подругу, и та с восторгом следила за каждым его движением, заставляя Билла время от времени передёргивать плечами из-за неловкости.

Через недели две или около того, однако, случилось что-то воистину жуткое: профессор Синистра и студенты были заточены в ледяную ловушку на уроке астрономии поздним вечером. Немногим позже команда Рейвенкло по квиддичу была заперта им же в раздевалке. Профессора носились по замку, растапливая лёд, но тот, казалось, только агрессивнее нарастал. Хагрид проболтался даже как-то, что профессор Дамблдор, давным-давно отсутствующий в школе, отправился на поиски какого-то известного разрушителя проклятий, а значит, дело выходило за рамки возможностей учителей.

Откладывать на потом предстоящее событие уже не имело ни смысла, ни времени, поэтому вскоре Эра и Билл оказались возле потайного входа.

— Ты готов? — спросила она его с сомнением, понимая, что, стоя лицом к лицу с грядущим, любой мог бы спасовать, однако Билл лишь усмехнулся.

— Готов? Да я дождаться не мог! Наконец-то я могу перестать только говорить о том, чтобы стать ликвидатором проклятий, но и перейти к действиям! — его уверенность вселяла надежду. Измученная тренировками, ожиданием и своим состоянием, Арраин хотелось только побыстрее расправиться со всем этим. — Держись позади, ладно? Мне будет спокойнее, если ты будешь в безопасности.

Она хлопнула глазами несколько раз, не ожидая ничего подобного. После исчезновения Джейкоба никто не проявлял к ней такой заботы, и это вдруг вытеснило другие мысли из головы.

— Ты уверен? — промямлила она. — Ты ведь наверняка ещё ничего подобного не встречал. Там… опасно.

— Именно поэтому я прошу тебя идти за мной.

Билл хранил молчание, пока они поднимались вверх по лестнице, ёжась от нарастающего холода. Спустя ещё несколько метров он повернулся и набросил на неё согревающее — Эра снова замерла безмолвно, глядя ему в глаза. Улыбнувшись, парень повторил то же заклинание для себя и снова двинулся с места. У самого входа в коридор, полностью укрытый толстым льдом, он остановился, выдохнув:

— Чёрт, да это просто… невероятно.

Что есть, то есть. С прошлого её визита, лёд отвоевал ещё больше площади, преградив вход ко двери в конце коридора, у которой пострадала Роуэн.

— Как ты в прошлый раз пробралась туда?

— Без проблем. Вход был свободным. Может, это очередная защита Хранилища, — пожала Самадра плечами, чувствуя, как согревающие чары мягко, будто плед окутывают и греют.

Инсендио решило проблему с разросшимся льдом, открывая путь, однако из дверей снова вылетело проклятие и в этот раз — почему-то снова — мимо неё, но прямо в Билла. Паника подкатила к горлу, сжимая лапы вокруг её шеи, когда она, рискуя поджечь своего нового друга, использовала Инсендио на льду, схватившем его.

— Эт-то опасно, — отойдя от первого шока, Билл задрожал из-за холода, до костей пробирающего. То ли чары слетели, перестав согревать, то ли проклятие было сильнее — он не знал, но на всякий случай задвинул трясущейся рукой девчонку за спину, вытащив палочку из кармана. — Нужно уклоняться, если эта штука продолжит бросаться проклятиями. Осторожно!

Ещё одна вспышка вылетела из двери над их головами, прежде чем Билл резко присел, утягивая её за собой.

— Так не пойдёт, — покачала головой Эра. Как бы тепло — во всех смыслах — она себя не чувствовала, но пора было действовать более решительно, если они не хотят здесь до смерти замёрзнуть. — Если ты будешь защищать меня, мы тут до утра проторчим. Давай попробуем…

— Эра!

Голос эхом донёсся из глубин лестницы, откуда они пришли. Слабый, неуверенный голос, который она меньше всего ожидала услышать.

— Бен?.. — с сомнений вырвалось, тем не менее она выкрикнула в ответ: — Мы здесь!

Запыхавшись, парнишка через минуту показался перед ними, вздрагивая то ли от холода, то ли от страха. В этот момент он не выглядел особо напуганным, впрочем, пусть ситуация и располагала.

— Пенни сейчас помогает профессорам, поэтому она попросила меня передать вам мазь от ожогов и обморожений, — выдал он одним потоком, — а Роуэн показала, куда идти. Вообще-то я… я подумал, что вам может понадобиться помощь, поэтому…

— Повёл себя как настоящий гриффиндорец! — Билл хлопнул его по плечу, получив слабую улыбку в ответ.

И втроём им действительно быстрее и легче удалось расплавить лёд на огромной двери, ведущей, возможно, в одно из хранилищ. Стекая по поверхности водой, он становился тонкой скользкой коркой у порога. И не успела Эра подумать о том, что у них получилось снять своеобразный ледяной замок, избежав попадания под заклятия, как что-то по другую сторону вдруг ударило. Потом ещё раз и ещё.

— Я тут подумал… — нервно ухмыльнулся Билл, дёрнув головой. — Что, если эта дверь не вход от нас закрывает, а кого-то сдерживает внутри?

Возможно, Эра знал ответ.

И он подтвердился совсем скоро — удары раздались близко, двери распахнулись и на них направились… доспехи! Те, точно те же, что приходили к ней в видении. Ледяной рыцарь атаковал их — видимо, из-за двери именно он посылал прежде проклятия, потому что бедный Бен тут же был пойман льдом. Оставшись снова вдвоём, им с Биллом буквально пришлось воспроизвести ту недавнюю дружескую дуэль на тренировочной площадке, только оппонентом в этот раз стало нечто… нечеловеческое. Рыцарь наступал, они едва успевали отбивать атаки, пока в конце концов одна не прилетела в Билла.

В какой-то момент Арраин показалось, что они проиграли. Что её сейчас поймают так же, как и друзей, заточат в ловушку и оставят до смерти замерзать, и тайны хранилищ так и останутся тайнами, и Хогвартс, если Дамблдор не успеет найти того самого разрушителя проклятий, в конце концов покроется льдом и станет непригодным для сущестования, и хорошо, если все успеют спастись, а не замёрзнут стремительно посреди ночи во сне.

— Ты с-сможешь, — выдавил Билл сипло, во второй раз промерзая до самого своего существа, и тогда Эра отряхнулась от мыслей. Отклонилась от проклятия, вздохнула глубоко, попыталась взять себя в руки, как учил Джейкоб, понимая, что им больше никто не поможет. Отошла назад, чтобы не задеть ребят, и в момент, когда рыцарские доспехи атаковали, она пригнулась и бросила Бомбарду Максима.

К счастью, ей удалось выбрать подходящий момент и попасть в цель: обломки разлетелись повсюду, один из них врезался в лёд, сковавший Билла, и тот пошёл трещинами, рассыпавшись в итоге. Бен держался на удивление стойко.

Больше путь им ничего не преграждало — так казалось, по крайней мере, потому ребята беспрепятственно прошли внутрь, стуча зубами.

Как и было в видении, внутри находилась комната с десятком таких же доспехов, что на них напали, стоящими по кругу, и с огромной светящейся колонной в центре. Что-то неведомое побудило Арраин прикоснуться к ней.

Створки колонны распахнулись, а внутри… что ж, не сокровище совсем, о котором легенды слагали, только сломанная волшебная палочка и книжка. Билл фыркнул:

— Если за этим гонялись люди, рискуя своей жизнью, тогда мне их искренне жаль.

— Может, это подсказки? — она вопросительно склонила голову. Эра попыталась взять в руки найденные вещи, однако при первом же прикосновении всё вокруг знакомо померкло, и голос будто из самых недр сознания заговорил:

Отыщи остальные четыре Проклятых Хранилища… Найди мою комнату… Не позволяй ей добраться туда первой… Торопись!..

— …эй, эй, Эра! Очнись! Брось это!

— А? Где он?.. — пробормотала она полусознательно, оглядываясь по сторонам. Тормошащий её Билл, всё это время пытающийся выхватить книгу из её рук, озадаченно спросил:

— Кто?

— Джейкоб… — всё ещё не отдавая отчёта словам, она взглянула на друга. — Я слышала голос, просящий меня найти другие хранилища. Это был Джейкоб…

— О… оу, вероятно, он позволил только тебе себя услышать. Что ещё он сказал?

— Что осталось ещё четыре хранилища и я должна найти их раньше неё, — Эра устало осела на пол, и мальчишки присоединились к ней сразу же — после всего ноги едва держали. Бен переспросил:

— «Неё»?

— Он так сказал. Я не имею ни малейшего понятия…

И делать им тут больше нечего. Прихватив находки, трое из них отправились вон из странного места, предварительно — благодаря Бену — заметя всяческие следы своего пребывания там.

Удивительно, откуда он так хорошо знал подобные заклинания…

*

Как бы ни хотелось верить, чтобы с разрушением ледяного проклятия закончились загадки и несчастья, всё становилось только страннее час от часу.

В найденной книге не было ничего кроме каракулей, видимо, нарисованных рукой Джейкоба. С одной стороны толком не разобрать было, что там изображалось, но с другой… может, Роуэн поможет разобраться, потому что дневник брата находился в достаточно специфическом месте, чтобы оказаться пустышкой. Возможно, он зашифровал так подсказки к следующим хранилищам.

В любом случае им предстояло разобраться ещё с кучей сопутствующих проблем, таких как, например, бесследно исчезнувший лёд и недоумевающие по этому поводу преподаватели, подозревающие никого иного, кроме неё.

Справедливо...

— Знаете, мисс Самадра… Это не первый раз, когда лёд появился в Хогвартсе, — Минерва пристально глядела прямо ей в глаза немногим позже, когда всё более-менее успокоилось и пострадавшие от проклятия наконец оправились. — Как и в прошлый, когда кто-то пытался открыть Проклятое Хранилище. И исчез он сам собой тоже не впервые, когда дверь была всё-таки открыта. Полагаю, вы догадываетесь, кто был тем первым человеком?

— Мой… брат? — разве были ещё варианты?

— Мы до сих пор не знаем наверняка, как и почему это хранилище вновь появилось, или же кто пробрался в него на этот раз… По правде говоря, информации о них у нас немного. И я не стану спрашивать, вы ли в ответе за это. Однако… я не знаю больше ни одного другого студента, кто проявил бы столько интереса, безрассудства и таланта в изучении и… прочих вещах, касающихся Проклятых Хранилищ. К вашей удаче, нам не удалось обнаружить доказательств вашего непосредственного участия, поэтому я не стану снимать баллы со Слизерина.

Эра выдохнула благоговейно: не всё так ужасно, как показалось вначале. Вот только профессор Макгонагалл, несмотря на свои слова, сопроводила её прямо к директору для разговора, который не задумывался хоть сколько-нибудь положительным. Вопреки всему, помня прошлый год, она уже особо не опасалась быть исключённой или даже просто наказанной.

Подтверждая догадки, Дамблдор отметил её героизм в разрушении ледяного проклятия, и наградил пятьюдесятью баллами. Откуда он знал об их приключении до мелочей — что ж, как всегда это осталось тайной за семью печатями. В благодарность за заработанные для дома баллы, профессор попросил только дать ему самому разобраться с хранилищами и поисками пропавшего Джейкоба.

— В течение вашего третьего курса, Арраин, я хотел бы вновь встретиться с вами и поговорить о чём-нибудь ином, что не будет касаться ваших проступков и нарушений правил, — добавил он.

Но она не могла обещать.

*

— Ты, наверное, думаешь, что я такая же сумасшедшая, как все говорят, да? — грустно улыбнулась девочка, бездумно перелистывая страницы книги. — Слышу голоса, ищу что-то постоянно…

— Вовсе нет.

Билл наблюдал за ней краем глаза, задаваясь вопросом: откуда она всё это берёт? Конечно, видения и голоса всякие не были распространёнными явлениями, и всё-таки… случалось же время от времени с людьми. Откровенно говоря, его мало волновали её маленькие и не очень странности, зато она сама, как личность… как кто-то, кто открыл для него столько нового, научил чему-то, кого смог научить он…

Эра была совершенно очаровательной.

Он не мог не заметить, как она выглядела сейчас в этом тусклом свете, когда они оба сидели за столом в одном из уголков библиотеки, вглядываясь в толстые тома и пытаясь собирать информацию, хотя в голове ни одной мысли нужной не задерживалось. Эти смешные волосы-кудри, что то и дело щекотали то её лицо, то шею, то руки, веснушки — темнее, чем его собственные, глаза под цвет её факультета.

Её губы подрагивали, когда она говорила о чём-то увлекательном, и это заставляло его сердце биться чаще. Она была чем-то… особенным, интересным событием, произошедшим в его жизни, увлекательным. И он позволяет себе увлекаться на протяжении остатка года, проводя в новой компании всё свободное от учёбы время, начиная с выполнения заданий и заканчивая играми в плюй-камни.

Из походов в Хогсмид, куда второкурсникам не разрешено пока ходить, Билл всякий раз приносит Эре немного её любимых мятных жабок.

*

Остаток года для Арраин проходит смазанно, отчасти из-за нарастающих головных болей, от которых всё ещё не было спасения. Маленькие радости школьных лет быстро гаснут в памяти, замещаясь сверлящей резью в висках, но некоторые воспоминания цепляются за неё крепко и остаются надолго: особые успехи или похвала от учителей, время с друзьями и Билл. Много Билла в памяти и в жизни тоже — они проводят вместе почти всё свободное время, и с ним почему-то так легко, будто они всю жизнь друг друга знали.

Эре не приходится выдумывать отговорки, если настроения нет, или натягивать улыбку против воли — Билл, казалось, и без того чувствовал, что она не в состоянии говорить. В такие моменты он молчаливой поддержкой находился рядом.

Ещё в памяти остаются совсем уж яркие моменты, о которых так просто не забудешь: за несколько месяцев до каникул ребята с курсов постарше собирают музыкальную группу. Двое из них учатся в одном с ней Доме, Мирон и Кирли, они оба талантливые и никогда не задирали её. Более того, после разрушения проклятия они (Мирон, если быть точнее, потому что Кирли как правило молчал всё время) назвали её крутой, поддерживая связь на протяжении года. В конце концов их музыкальная группа, названная «The Weird Sisters» без малейшего обоснования, получает разрешение на концерт в школе от директора, и Мирон просит её помочь в организации, во время которой они много болтают и, кажется, у Арраин появляется чуть больше друзей.

Тем не менее всё не идёт так гладко, как хотелось бы — не в отношении концерта, а с её самочувствием.

К концу учебного года она была полностью уверена, что сошла с ума: голоса в голове не затыкались вовсе. Чем больше людей находилось вокруг, тем сильнее раскалывалась голова, и если раньше шум был фоновым и порой исчезал совсем, то теперь пульсировал громко и больно в висках, не позволяя сосредоточиться. Со временем она пришла к выводу, вычеркнув остальные догадки: то ли она действительно выжила из ума, то ли шум становился похожим на голоса людей, находившихся с ней рядом. Она слышала их, даже когда те молчали, значит… были ли это их мысли?

Арраин засыпала только тогда, когда все в их комнате уже спали. Выполняла домашнее задание где угодно, только бы подальше от людей: на берегу озера, у Хагрида в хижине, когда он уходил, прося присмотреть за Клыком, в отдалённых коридорах Хогвартса или пустующих классах. Билл понимающе кивал и давал ей пространство, вместо личного общения обмениваясь письмами. Достаточно странно, как для людей, находящихся в одном замке, но вариантов действительно много не остаётся — голова взрывается болью при любом лишнем движении и взаимодействии.

Джейкоб предупреждал, что это может случиться, потому что сам долгое время страдал от подобного. Но Эра никогда не думала, что всё может быть настолько критично, что даже с друзьями говорить получится исключительно через силу и скрипя зубами. Мало кто знал об этом, потому что вызывать лишние волнения ей не хотелось, но и дождаться каникул становилось всё сложнее.

Так или иначе второй курс подходил к завершению. Тётушка Бидди обещалась забрать её к себе на отдалённую овечью ферму в Ирландии. Эра подумывала отказаться сначала, потому что предпочла бы спрятаться в своей комнате дома и не высовывать носа оттуда всё лето, но… что ж, овцы так овцы. Их мысли хотя бы в голову лезть не станут.

Прощаться с друзьями на вокзале жаль самую малость. Они всё равно увидятся совсем скоро, а вот ей очень сильно нужна тишина.

2022

— Мам!

Мягкий голос заставил Гермиону обернуться посреди коридора, опасаясь быть сбитой спешащими на ужин студентами. Лавируя между ними, Роуз догнала её в три шага.

— Да, милая?

— Как день?

— Так же спокойно как, надеюсь, и твой, — выдохнула женщина, заправив выбившуюся прядь волос дочери за ухо. — Что-нибудь интересное случилось?

— Да, на самом деле утром родители прислали Зои выпуск новостей и там была афиша… В общем, «The Weird Sisters» через две недели приезжают в Лондон с концертом, — выпалила Роуз на одном дыхании. — И, ты знаешь, они мне так нравятся…

— Но…

— Но школу нельзя покидать без сопровождающих вне каникул. Я хотела спросить, могу ли я сходить и не могла бы ты пойти с нами? Родители Зои не против, но не могут уйти с работы. И это будет суббота, так что… Если у тебя нет других планов…

По мере своего монолога Роуз всё больше теряла уверенность в словах, под конец даже не пытаясь смотреть в глаза — она знала, что мама занята, конечно. И выходные дни для преподавателей Хогвартса редко таковыми бывали: за студентами присмотр требовался круглосуточно. Кроме того, кажется, за день до этого для пятых и седьмых курсов планировались крупные самостоятельные работы по Чарам и Трансфигурации, после которых бесконечными стопками из свитых пергаментов на столе — и, вероятно, вокруг — будут лежать эссе и изложения, ожидая проверки.

— Я обещаю тебе что-нибудь придумать, — Гермиона приобняла дочь за плечи, потерев её плечо ладонью. — Не вешай нос раньше времени.

2022

Гермиона чувствовала себя просто… глупо. Очень и очень глупо, как для женщины её лет (и пусть, что в сорок с хвостиком ведьмы и маги в их мире были совсем ещё молоды, отпечаток магловского общества оставался на ней по сей день).

После того вечера памяти в конце февраля она будто потеряла покой. Начиная с безразличия, она пришла к пониманию, ощутила удивлённо сожаление и в конце концов настолько закопалась во всё это, что временами ловила себя на вязкой меланхолии вечерами, когда оставалась одна.

И что же это вообще за чертовщина? Синдром отложенной скорби по незнакомому человеку, навеянный рассказом? Одним лишь рассказом Чарли!

Это было правда глупо. Глупо! Оплакивать смерть человека, покинувшего этот мир ещё до конца такой уже далёкой войны. Человека, которого она не знала. В этом, чёрт возьми, не было ни логики, ни смысла, вся эта ситуация вообще её не касалась, но Гермиона не могла себя контролировать. Перед сном, хотела того или нет, она возвращалась мысленно к этой истории и всё прокручивала в голове отрывки и обрывки, расказанные или подслушанные случайно, и это почему-то с каждым днём занимало в её сердце немного больше места, чем вчера.

Не помогало и то, что вот уже полгода они с Чарли работали в Хогвартсе вместе. Будь он по-прежнему где-нибудь далеко со своими драконами и заповедниками, она, может быть, и не надумывала бы себе всякого. Однако Гермиона видела. Его видела, и его настроение ухватывать начала сразу, как только натыкалась взглядом.

За обедом, пусть и сидел за столом преподавателей, он постоянно поглядывал на слизеринский стол, на определённую его часть. И скажите на милость, ну как она могла не подумать, что в его мыслях тогда появлялась Арраин, которая наверняка сидела там когда-то? Или вот ещё, например, проходя мимо него и профессора Снайд, или даже профессора Хейвуд, не единожды Гермиона улавливала обрывки фраз:

— Она бы сказала…

— Помню, как мы тогда… А она… Ты помнишь, что она?..

— То зелье, которое мы с ней…

Гермиона и думать не желала, что некая «она» — не Арраин Самадра. Ну, было несколько причин её уверенности: во-первых, интуиция нашёптывала. Да, быть может, несколько сомнительный аргумент… Но во-вторых, и это было весомее, и с Арраин, и с Мерулой, и с Пенни они учились на одном курсе, так о ком же тогда ещё мог говорить с ними Чарли, печально вздыхая?

О Нимфадоре Тонкс? О Роуэн Ханна? Конечно, справедливое предположение, по ним друзья тоже тосковали. Но нет, Гермиона свято верила, что речь вовсе не о них велась. О других павших людях, дорогих сердцу, они говорили открыто и без утайки. Об Арраин почему-то — только между собой и негромко.

— Ты сама не своя в последнее время, — доносится сквозь туман мыслей голос Гарри. Зная о семейных обстоятельствах, он то одного друга вытягивал проветрить голову, то вторую волоком из школы тащил, чтобы вдали от суеты просто выпить чашку чая. — Всё в порядке? Или это из-за разво…

— Из-за развода мы с Роном наконец-то начали общаться, Гарри. Это просто… праздник какой-то, — хмыкает женщина.

— Тогда что-то другое сл…

— Нет, ничего не случилось. Правда-правда, честно-честно, торжественно клянусь, что не замышляю никаких шалостей, — она с улыбкой приложила одну руку к сердцу, другую подняв в клятвенном жесте. — Дети в порядке, с Роном почти идиллия, я не больна и мир не рушится.

— Просто… — он улыбается и протягивает слово так, чтобы она продолжила.

— Просто… знаешь, — Гермиона задумывается над тем, как объяснить всю ту кашу из чувств, которую сама заварила, так, чтобы звучало хоть сколько-нибудь разумно, но правильных слов не находит, потому и выдаёт как есть: — мы ведь никогда особо не общались с Биллом и Чарли, а с тех пор, как мы работаем в школе вместе, я узнала их немного ближе. В смысле, Чарли.

— И это тебя тревожит? — насмешливо поднял бровь Гарри, на что она покачала головой.

— Конечно нет. Просто я задумалась о том, что у них была целая жизнь до того, как мы познакомились, а мы даже не…

— Может, я удивлю тебя, милая, но она была у каждого нашего знакомого.

— Гарри, ты понял, что я имею в виду! — она укоризненно посмотрела на него исподлобья, вызвав только смешок в ответ. — Недавно у меня получилось поговорить с ними двумя — случайно, на самом деле, и я узнала… Лучше бы и не узнавала, если честно, но тем не менее…

— Начинаешь меня пугать, — хмыкнул мужчина, заглядывая ей в глаза в поисках намёка или подсказки. — Гермиона не может перейти к сути дела — нонсенс!

— Да просто!.. — взмахнув рукой, она воскликнула и снова притихла. — Просто… Чарли пригласил меня — ну ладно, я сама напросилась — на вечер памяти одной его старой подруги. И за этот вечер я узнала об их жизни столько, что до сих пор в голове разложить по полочкам не могу!

— Например?

— Она умерла незадолго до окончания войны. Они с Чарли учились на одном курсе, но она была слизеринкой. В Хогвартсе были какие-то Проклятые Хранилища, и они пытались понять… О-о-о, Гарри, это жутко длинная история! — застонала Гермиона, складывая руки на столе. — Ты знал, что Билл был в неё влюблён? Ну, скорее всего…

Вопрос, терзавший её время от времени, вылетел прежде, чем она успела обдумать его или прикусить язык, отчего женщина в который раз съёжилась — ну натуральная сплетница, и откуда в ней это взялось? Однако тема уже была начата и отмалчиваться после того, что ляпнула, было бессмысленно.

Гарри растерянно приподнял брови, меньше всего ожидая чего-то подобного.

— Вот ка…

— Она была лучшей подругой Чарли! Они скорбят по сей день, Гарри, просто в голове не укладывается! — снова вырвалось одним потоком, будто — хотя так и было — копилось в ней долго, настаивалось, играло точно вино бродящее, чтобы в итоге вырваться фонтаном наружу. — А ещё знаешь что? Она тоже работала на Пожирателей по просьбе Дамблдора! Она была от природы легилиментом, чёрт возьми, ты можешь себе представить?!

— Гермиона…

— А Чарли… ты бы видел его, как он страдает! Особенно из-за того, что не успел при жизни сказать ей, как сильно её любил!

— А он тоже был в неё вл…

— Нет, совсем нет. Может и да, я вообще-то не спрашивала. Но я подумала сейчас, Гарри, ты должен знать наверняка, как сильно я люблю тебя и дорожу нашей дружбой!

— И я то…

— Это просто сводит меня с ума! — в сердцах выпалила она, треснув ладонями по столу, отчего пустая чашка с ложкой подпрыгнули и зазвенели. — Я никогда бы не подумала, что Чарли и Билл настолько… настолько… преданные и глубокие, и… В смысле, ты же знаешь их — они всегда держались отдельно, и мне казалось, они такие холодные и отстранённые, а они просто!.. И я даже поговорила с Биллом, хоть он и был пьян, и, возможно, только поэтому со мной заговорил, но… Он так скорбит, ты бы только видел, Гарри! А Флёр! Ты вообще знаешь, почему они развелись?

— Неужели из-за…

— Я уверена, что да! Вообще-то никто не говорил прямо, но я полностью уверена, что между Биллом и Арраин было что-то… нет, не «что-то», а ЧТО-ТО, — она сделала явный акцент на последнем слове и развела руки в стороны, показывая объёмы. А через мгновение вздохнула, пытаясь угомониться наконец. Наговорила лишнего, столько, что на три жизни хватит, хотя всегда презирала сплетниц. — Я не должна была всё это рассказывать. Но рассказала только потому, что ты оставишь всё в секрете, верно?

— Конечно, — он отозвался спокойным голосом. — Но, Миона, я не совсем понимаю, почему тебя это так задевает. В смысле, если бы мы могли помочь и что-то исправить, тогда… Но мы не можем.

— Не знаю, — Гермиона перевела беспомощный взгляд куда-то за его спину. — Не знаю, Гарри. Такое чувство, будто что-то идёт не так, и я ничего не могу поделать. Это просто не даёт мне покоя.

— Ты устала, — он понимающе сжимает руку подруги и тепло улыбается. — Думаю, тебе не помешает отдых. И где-нибудь подальше отсюда, пожалуй.

— Наверное. Было бы неплохо, на самом деле… Вы как всегда зрите в корень, мистер Поттер, — губы растягивает улыбка. — Просто не представляю, как жила бы без тебя. Спасибо, Гарри.

За то, что выслушиваешь без осуждений. За то, что косо никогда не смотришь. За то, что рядом всегда, если нужно, и даже когда совсем нет времени.

Гермиона не перечисляет вслух, но всеобъемлющая любовь в её глазах говорит громче слов, и она знает, что Гарри никаких слов не нужно. Между ними всё предельно, кристально ясно с тех самых пор, когда остались в палатке в лесу Дин вдвоём, потерянные и брошенные, казалось, всем миром.

Спроси у Гермионы, кто был для неё ближайшим человеком, она и думать не стала бы — Гарри. Конечно, Гарри! В любой беде, волнении, радости, в чём угодно Гарри был первым, кто оказывался рядом, первым, кого она ждала. А уж потом Рон, семейство Уизли, родители и кто угодно ещё. Не то чтобы она любила их меньше, справедливости ради, это всё и не про любовь вовсе было.

И сейчас, думая об этом, она снова не удержалась от проведения параллелей. Как они с Гарри близки, так Чарли был близок с Арраин, судя по его словам и боли, с которой он их проговаривал. Если бы она всё-таки потеряла Гарри двадцать пять лет назад в той проклятой войне, совсем как Чарли свою подругу… Ох, у Гермионы заныло сердце.

Чёрт возьми, просто издевательство над собой…

И это она ещё всячески отгораживалась от мыслей о Билле и Арраин, у которых история и того трагичнее!

1986

Улыбка сама собой тянула вверх уголки губ, когда Арраин перебирала письма.

Билл писал… немало.

Хотя она и подумать не могла, что после всей этой горе-истории с Ледяным Хранилищем он хотя бы посмотрит в её сторону, даже если остаток учебного года они провели вполне мирно. Очень даже здорово провели, если честно, не беря во внимание её головные боли, высверливающие дыры в висках в последние месяцы перед летом.

Удивительно, но первая сова принесла привет из Англии уже к концу второй недели каникул. Наверное, тот день выдался жутко изнурительным для Билла, потому что родители оставили на него уже шестилетнего брата и ещё четырёхлетнюю сестру, отправившись куда-то с утра и до самой ночи. Билл расписал это почти на два листа, а яркий отпечаток детской ладошки поверх чернил и надорванный уголок дали понять, что писал он прямо в процессе и сгоряча.

То ли потому что оно было таким милым, то ли потому что первым — Эра не знала, но это письмо она перечитывала больше остальных. И неизменно посмеивалась, особенно воспроизводя мысленно описанную сцену, где Джинни — сестра Билла — заставляла переделывать её причёску всякий раз, как только Билл управится с предыдущей. А Рон — самый младший из братьев — всё время сбегал в сад и затевал драку с гномами, после чего, рыдая, показывал свой новый синяк… И это не считая других его братьев!

Что касалось остального, Билл писал, что скучает по школе и вообще-то хотел бы поскорее увидеться с Эрой, чтобы потренироваться и показать новые заклинания, а ещё узнать, что там с другими хранилищами. Ещё он обещал, раз уж она переходит на третий курс и получает разрешение посещать Хогсмид, показать свои любимые места в этой деревушке, а не только угощать её мятными жабками по выходным (Эра, впрочем, находила этот его жест до жути милым и ничего не имела против).

Сама Арраин над каждым письмом потела, стараясь поддерживать максимально нейтральный, дружеский тон, выверяя каждое слово, чтобы в его голову никаких подозрений не закралось, потому что… Ну, ей было что скрывать — свою симпатию к нему она приняла ещё в прошлом году, пусть понимала, что из этого вряд ли что-то выйдет. Она ведь… ребёнок для него, верно? Он так сильно пытался её защитить во время их «приключений», словно старший брат, будто вовсе не веря в то, что её возраста и навыков хватит хотя бы для самообороны.

Может быть, ей только казалось.

Тем не менее, она не решалась даже задумываться над тем, чтобы выразить свои чувства. Как-то раз после концерта «The Weird Sisters», с подготовкой которого она помогала, Мирон спросил у неё, когда они вдруг разоткровенничались о всяком:

— Тебе ведь кто-то нравится, Арраин? — он хитро улыбнулся. Чёрт знает как он так проницательно и метко попал в точку, даже если к тому времени Эра сама толком и не понимала, что чувствует. — Ну, признавайся.

И зачем она только ляпнула? Мирон ведь просто сказал, что влюблён в музыку, а она выдала себя одним своим задумчивым: «Понимаю…»! Могла ведь просто промолчать, кивнуть, не выглядеть такой задумчивой, в конце концов, чтобы ему не было за что зацепиться, так нет же!

— Ну… — сорвалось с её губ едва слышное. — Билл, наверное.

— О, тот самый гриффиндорец, о котором девчонки болтают? «Такой добрый, отзывчивый, красивый», — усмехнулся он снова. — Билл правда крутой, я видел, как он работает на занятиях… Не хочешь ему рассказать?

Эра покачала головой, приложив прохладные ладони к покрасневшим щекам.

— Нет. И ты не говори никому, Мирон. О Билле… Пожалуйста.

— Можешь не волноваться, твои секреты меня мало волнуют. Но ты бы рассказала ему всё равно, знаешь, это могло бы оказаться взаимным.

Не могло. В этом она была твёрдо уверена.

К счастью, насколько она успела узнать Мирона — а они учились в одном Доме, разве что он был на два года старше, — его и правда мало что волновало, кроме музыки, значит и её тайны останутся тайнами.

*

«Она ребёнок», — думал Билл, но продолжал писать длинные письма, скучая почему-то совершенно неприемлемо сильно. «Два года разницы в нашем возрасте — это слишком, чтобы даже задумываться. Она ребёнок», — убеждал он себя перед сном, прокручивая в памяти моменты минувшего года.

Но каждый раз, когда взгляд задерживался на ней чуть дольше, чем следовало, ему казалось, что он видит в Эре человека куда старше него самого. Казалось ли ему или хотелось это видеть, или, возможно, пережитое действительно заставило её взрослеть быстрее — он не мог быть уверен, и всё же… её взгляды на многие события были достаточно взвешенными и мудрыми, и умение видеть мир с необычных ракурсов или ставить себя на место других добавляло ей возраста в его глазах. Казалось, он научился видеть магию в самым простых вещах, которые раньше проходили мимо, стоило ей просто пальцем ткнуть.

Биллу было так легко рядом с ней, будто он находился в самом центре крошечного уютного мира, тихого, полного веселья, тепла и понимания, и она была тем человеком, кто в тишине ухватывал его непроизнесённые ещё мысли. Каким-то странным образом она была теперь подругой — удивительно, ведь в самом начале того учебного года он и думать об этом не стал бы; тем, кто завораживал его, заставлял вслушиваться в каждое слово, когда она часами говорила о чём угодно, а в её глазах бликовало солнце, подсвечивая веснушки ярче.

Такая… комфортная, своя — ему с трудом верилось, что их знакомство было совсем недолгим. Он с трудом мог признать, что два года назад был уверен: он никогда не узнает её поближе, потому что и желанием знакомства особо не воспылал сначала. И что же теперь?

А теперь что-то ворочалось в нём, извивалось под рёбрами, и, увы, Билл не был наивным дураком, чтобы не понимать природу происходящего. Она нравилась ему. Нравилась, и после каждого признания самому себе следом прилетала мысленная пощёчина:

Эра совсем ещё ребёнок.

*

Два с небольшим месяца в тихой ирландской деревушке среди овец и коз — такими оказались её каникулы, но Арраин не спешила жаловаться. Тётушка Бидди от зари до заката пропадала где-то в зелёных полях, а она сама была предоставлена себе, и даже когда они пересекались — что ж, мысли одного человека было куда терпимее слышать, чем нескольких, уж тем более в шумном Лондоне.

В том, что это чужие мысли лезут ей в голову, точно пчёлы на сладкое, выяснить наедине с тётушкой тоже оказалось легче.

«Бедный ребёнок, её мать совсем из ума выжила!» — было так тихо в доме, что плеск воды в тонком ручье метрах в трёхстах доносился, но она чётко слышала эти слова.

«У неё и муж пропал, и сын исчез, а она последнее дитя не ценит!» — где-то внутри кольнуло больно, и Эра вышла из комнаты, тихо закрыв двери. Мама… Не то чтобы она когда-то особо любила дочь, если уж на то пошло, Джейкоб заменял и её, и отца, все каникулы трусился над ней, совсем ещё маленькой — ей было только года полтора или около того, когда он отправился в Хогвартс. Мысли тёти задели вовсе не чувства к матери.

Просто за два года она нисколько не приблизилась к тому, чтобы найти брата.

— …тние каникулы? Эй, Эра, ты с нами? — Пенни недоумённо смотрела на неё в ожидании ответа, склонив голову.

— А? Да… Каникулы, — кивнула она. — Каникулы… если честно, не очень. В «Пророке» написали о том, что происходило в прошлом году с Ледяным Хранилищем, так что моя мама обо всём узнала и… ну, она была недовольна.

Мягко выражаясь. Перечень язвительных слов, услышанных в свой адрес за всё время, был пополнен десятками новых, от которых мурашки по коже ползли, но ни одной слезы не скатилось, что, похоже, только больше распаляло мать.

— В любом случае, я рада снова вернуться в Хогвартс.

Оглядываясь по сторонам, она всё пыталась выискать высокую рыжеволосую макушку среди студентов, сидящих за гриффиндорским столом, но Билла, кажется, ещё не было. Несмотря на то, что всё лето успокаивала в себе отголоски явной симпатии, Эра всё равно поморщилась: в груди болезненно кольнуло. Увидеть его правда хотелось. Она скучала.

Зато друзья, соскучившись не меньше друг по другу за пару месяцев, болтали без умолку, забрасывая её вопросами о всём подряд: от найденных в Ледяном Хранилище поломанной палочке и дневнике до наказания от директора за то, что они вообще проникли туда. К слову о директоре… спустя пару минут им пришлось рассесться по местам, чтобы послушать его речь. Сразу после стандартных приветственных фраз он серьёзно окинул взглядом студентов, перейдя к главному:

— Как многие из вас знают, в прошлом году Хогвартс подвергся проклятию льда, вырвавшегося из уже известных вам Проклятых Хранилищ. Это проклятие, разумеется, было высвобождено только потому, что кто-то хотел туда проникнуть, поэтому я призываю всех держаться подальше от подобных авантюр! — вещал он, смотря прямо Арраин в глаза. — Насколько нам известно, каждое Хранилище содержит уникальное проклятие, и я не намерен более терпеть подвержение опасности моих студентов и преподавателей. Стоит отметить, это правда, что ученики, открывшие Ледяное Хранилище, действительно разрушили проклятие и спасли школу. Как правда и то, что всех нас они подвергли огромному риску. Поэтому я запрещаю любому из вас искать оставшиеся Хранилища — наказание для пойманных за этим делом будет крайне суровым, и для тех, кто уже был причастен — тем более. Повторю снова: не пытайтесь искать или входить в Проклятые Хранилища! Теперь, пожалуйста, наслаждайтесь праздником! В этом году тыквенный пирог получился особенно вкусным.

О, так… значит, директор был всё-таки зол. Справедливости ради, в его громогласной речи, от которой уши закладывало, было столько правды, что хоть ложкой черпай. Да, она подвергла опасности всех. И своих друзей, и всю школу постепенно, пострадали даже те, кто ничего не знал о происходящем. Было ли Арраин стыдно? Очень. Могла ли она остановиться, так ничего не выяснив о Джейкобе? Слишком много было пройдено, чтобы ставить точку вместо запятой. Она рисковала всем и всеми. Эгоистка. Чистой воды эгоистка, но…

— И что нам делать? — отвлекла её Роуэн, и Эра только пожала плечами:

— Продолжать.

— Абсолютно безрассудно и иррационально, — подруга хмыкнула, поправив очки. — Но я правда надеялась, что ты это скажешь!

Арраин расплылась в улыбке, приобняв её одной рукой за плечи. И что бы она делала без Роуэн?

После речи Дамблдора студенты загудели, принявшись терзать еду, некоторые из них покидали места за своим столом, чтобы пересесть к друзьям из других Домов, некоторые, быстро насытившись, кучковались по разным углам Большого Зала, и старая проблема снова дала о себе знать с новой силой: мысли сотен людей заклевали её голову изнутри, заставив прижать пальцы к вискам. Сдержать болезненный стон получилось с трудом.

Всё стало ещё хуже, когда к ним с Роуэн снова подсели Бен, Пенни и теперь уже Тонкс — с этой девчонкой, жадной до розыгрышей и беспорядка, они ещё с прошлого года неплохо начали ладить. Разговоры снова взвились пуще прежнего, сводя её с ума.

Она не хотела слышать всё это. Не хотела знать, кто из квиддичной команды купил метлу получше, чья прапрабабушка почила вечным сном, не хотела знать о волнениях первокурсников и о том, что тыквенный пирог в этом году действительно первоклассный — она, чёрт возьми, вообще не могла терпеть тыкву! Но как бы ни старалась, какие стены ни пыталась возводить по настоянию брата в сознании, чтобы оградить себя от чужих мыслей, это не приводило к ощутимому результату. Голоса разве что стихали на полутон, противной монотонной кашей бурля в голове, а потом вскипали с новой силой, выбивая каждым словом по кирпичику из её стены.

— Эй, привет.

Она чуть не подскочила с места, резко оборачиваясь. Билл… Сердце подпрыгнуло, забившись быстро.

И голоса вокруг подозрительно смолкли. То ли оттого, что она переключила внимание резко, то ли оттого, что помимо друзей на них пялилась ещё примерно четверть Большого зала, позабыв об ужине.

— Я думала, что ты так и не появишься сегодня. Привет, — она расплылась в улыбке, поднимаясь. «Я и рад бы прийти со всеми, если бы не староста, который свалил на меня…» — послышалось вдруг, и Эра встряхнула головой, прогоняя его мысли и быстро представляя новую стену.

Так нечестно. Несправедливо. Ну не должна она знать обо всём, что творится в головах у людей, тем более при личном разговоре!

— Пришлось задержаться, — наконец говорит Билл сам, не вдаваясь в детали, о которых думал. — Пройдёмся немного? Есть разговор.

Это было совсем не к месту. Как бы сильно они ни соскучилась, все эти разговоры и вообще более-менее близкие контакты с людьми… Сначала следовало бы разобраться с проблемой номер один, которой хранилища временно больше не являлись, но против воли она кивает согласно, не замечая переглядок друзей, и следует за Биллом в пустующий угол зала, собирая в одну кучу ментальные кирпичики.

— Вижу, тебя назначили префектом, — улыбается Арраин, кивая на значок на его мантии и вспоминая, как Роуэн в прошлом году говорила, что такие люди как Билл Уизли непременно становятся префектами. Парень только глаза закатывает:

— Я гордился этим ровно до тех пор, пока наш староста школы не заболел внезапно и мне не пришлось сопровождать первокурсников от поезда до озера, а потом от озера до школы. Позже один из них так переволновался, что мне пришлось тащить его на себе к мадам Помфри и я даже поесть не успел…

Эра прыснула, качая головой. Первый год — всегда стресс, хоть первокурсник ты, хоть первый год в качестве префекта или старосты школы находишься.

— Но пир ещё не закончен, почему ты не поешь? Настолько важный разговор? — она вопросительно склоняет голову, мысленно добавляя в свою стену кирпичики, которые выбиваются один за другим. Билл чешет затылок, неловко опустив взгляд.

— Да вообще-то… Если честно, просто хотел поздороваться сначала, — выдаёт в конце концов, и сердце её снова пропускает удар.

Ну как можно было к нему оставаться равнодушной? Правду говорила Роуэн, не зря его считали одним из самых популярных парней в школе, потому что Билл даже не делал ничего особенного, чтобы казаться таким привлекательным, он был самим собой и этого сполна хватало. Даже просто стоя рядом, Арраин ощущала на себе недовольные взгляды девчонок, что сидели поблизости и могли их видеть.

«Неужели она интересна Биллу?»

«Какого чёрта эта слизеринка вообще стоит с ним?»

«О чём они говорят?»

Она сморщилась, когда стена неожиданно рухнула, рассыпалась в один момент до основания, выйдя из-под контроля, и от внезапной боли из-за атаковавших мыслей она пошатнулась, снова прижав ладони к вискам.

— Эра! — Уизли подхватил её под локоть. — Тебе плохо?

— В-всё нормально, — с трудом выдавила она, но перед глазами поплыло. Встревоженный Билл этому явно не поверил, уж тем более когда она начала оседать на пол и ему пришлось поддерживать её под руки.

Голоса в голове затрещали невыносимо, полностью дезориентируя, и свет померк, изолируя, наконец, от шума.

Ни паники в глазах Билла, ни сорвавшихся с места друзей, ни профессора Снейпа, вылетевшего из-за профессорского стола, ни даже нахмурившейся Мерулы — ничего из этого она уже не видела.

*

— …жаловалась на боли в прошлом году, но с девочкой всё в порядке, она полностью здорова. Я предполагала раньше, что она переутомилась из-за учёбы, но дети только вернулись после каникул… Возможно, нам следовало бы отправить её в Мунго.

Голова раскалывалась.

Ей повезло, что в больничном крыле почти никого не было, кроме мадам Помфри и кого-то, с кем она говорила — Эра пока не могла открыть глаза, потому что при малейшем движении боль прошивала от висков до затылка, только слышала. Неужели она прямо на глазах всей школы шлёпнулась в обморок? Вот зрелище-то было…

Второй человек ничего не ответил, как бы то ни было, однако поступь тяжёлых шагов приблизилась к её кровати.

— Уже очнулись?

О, так вот, кто это был.

— Да, профессор, — отозвалась она слабо и попыталась открыть глаза снова, но только сморщилась от неприятных ощущений, чем сделала ещё хуже.

— Не напрягайтесь, зелье должно скоро подействовать, — отчеканил Снейп. — Что с вами произошло?

— Мне стало плохо…

— Избавьте меня от очевидного, — пусть она не видела, но точно могла представить, как кривятся губы профессора в недовольстве, требуя: — Конкретнее. С прошлого года вас мучали головные боли?

— Да, — односложно ответила она.

— Что-нибудь странное замечали?

— Мысли. В смысле… можете считать меня сумасшедшей, но я начала вроде как… слышать мысли людей.

Со стороны, с которой должен был сидеть Снейп, ни шороха не раздалось. Эра уже несколько раз пожалела, что сказала правду, когда вдруг после долгого молчания он спросил:

— Как это происходит? При встрече взглядами?

— Нет, просто… достаточно находиться в одной комнате.

— Для защиты от вторжений в ваше сознание обычно необходимо вообразить стену вокруг себя, чтобы никто не проник в ваши мысли.

— Это я делаю, но мне бы… Профессор, мне бы хотелось не проникать в мысли людей, или как это вообще работает?.. Стена не помогает, она рассыпается почти сразу, сколько бы я её не восстанавливала.

Снейп хмыкнул, откинувшись на спинку стула.

Чем больше узнавал, тем сложнее ему, казалось, будет разгребать последствия нежданно нагрянувшего к проблемной студентке «дара». Ему, конечно — кто ещё возьмётся за это? Дамблдор? Зачем, если есть Северус, весь в долгу и грехах, владеющий ментальной магией, являясь при том главой Слизерина, в котором Самадра находилась? Изначально было очевидно, на чьи плечи возляжет поиск решения проблем.

Вот только не приходилось ему сталкиваться прежде с подобным.

Путь к мыслям и образам девчонки было почти невозможно найти в обычное время. Ещё с первого курса её разум просто зеркалил собственные мысли Северуса, как морская гладь в безветренный день, когда он пробовал заглянуть в её голову. Знал ведь ещё тогда, что позже разбираться с этим придётся лично, впрочем, что с окклюментом разбираться? Показать пару приёмов для более тщательной защиты сознания — максимум. Но кто знал, что она окажется и легилиментом в придачу? Самым отвратным видом легилимента — по праву рождения.

Это было странным даже для Северуса. Он никогда прежде не имел дела с людьми, которым такие способности были просто дарованы вместе с жизнью. Дар был весьма сомнительным, впрочем.

Чтобы понять, о чём думает человек, ему нужно было искать обстоятельства и прилагать усилия. Девчонке, напротив, придётся прилагать их, чтобы заглушить чужие мысли, и это станет испытанием на многие годы, по крайней мере, пока до автоматизма не дойдёт. Существовал ли автоматизм в этой отрасли магии в принципе — чёрт знает, откровенно говоря, ментальные способности исследованиям поддавались с трудом, оттого и изучались неохотно.

— Что ж, — заговорил он снова, — вы не сошли с ума. В вас пробуждается ментальная магия. К вашему большому несчастью, у вас есть способности.

Значит, всё-таки это было правдой… Арраин наконец открыла глаза — неизвестное зелье, которым профессор её напоил, начало действовать, окатив прохладой голову. У неё даже сесть получилось.

— Мой брат говорил, что это может случиться, — она поджала губы. — Но не успел рассказать, что с этим делать, до того как…

…исчез. И ничего о том, что её будут мучить боли, он тоже не сообщил, впрочем, с Джейкобом этого могло и вовсе не происходить.

— Профессор, с этим можно что-то сделать? Не думаю, что смогу учиться дальше вот так.

— Если у вас достаточно сил подняться и идти, тогда следуйте за мной. В противном случае буду ждать вас с утра, — вместо понятного ответа Снейп дал указания. Эра спустила ноги на пол. Встала, пошатнувшись, но вроде бы устояла и сделала пару шагов. Возможно, действия зелья уже было достаточно для пути в подземелья.

Просто с утра начинались занятия и пропускать первый день ей вообще не хотелось. К тому же друзья наверняка от беспокойства места себе не находили.

*

Профессор Снейп, как только они зашли в класс зельеварения, провёл её через всю комнату, в конце которой обнаружилась неприметная дверь. А за ней оказалась целая лаборатория — Эра ахнула. Пока он открыл один из ящиков, появилось время осмотреться: высокие стеллажи, забитые сверху донизу склянками, котлы всех размеров, рабочая поверхность — загляденье!

— Садитесь, — мужчина кивнул в сторону, указывая на кресло в углу.

А дальше настоящая магия творилась на её глазах.

То, с каким мастерством профессор подходит к зельеварению, всегда её завораживало. На демонстрации в начале каждого урока она выбивалась в первый ряд обступивших его стол студентов, пытаясь не упустить ничего, записывая каждую мелочь, следя за каждым движение. А тут — личное представление!

«Драконье дыхание», — прочитала она на этикетке, когда Снейп громко опустил баночку на стол, вернувшись к поискам. Почти сразу за этим появились ещё две: «Рунийская Силеника» и «Силурийская грива». Эра несколько раз была наказана уборкой и сортировкой в кладовой — той, другой, где в прошлом году они всей компанией отрабатывали проступки — и ничего подобного она не замечала. Трава в последней баночке поблёскивала в свете свечей золотом, в первой — будто испарялась, исходясь тонкой дымкой. Видимо, эти запасы для зелий были то ли личными, то ли для курсов постарше.

Последний крошечный пузырёк Снейп явно не хотел пускать в расход — он несколько минут вертел его в руках, разглядывая — Эре показалось, что тот вовсе пуст, но когда профессор всё же определился и поставил его к остальным, на самом донышке едва можно было различить остатки порошка. «Корень Заккума» ⁽¹⁾, — прочитала она снова про себя. Не выдержав, спросила:

— Для чего это?

— Не вашего ума дело.

Таков и был ответ, но Арраин, привыкшую к колкости главы Дома, это нисколько не задело. Болтая ногами на высоком кресле, она наблюдала за тем, как измельчённая трава из трёх первых банок была ссыпана в крошечный котелок, после них последовали крупицы корня Заккума — очевидно, профессор был весьма раздосадован тем, что его запасы подошли к концу.

В любом случае он добавил ещё немного воды и просто вскипятил жидкость, тут же убрав с огня. Перелил в прозрачную ёмкость — зелье получилось чёрно-смоляным и тягучим. Пока оно остывало, мужчина вынул из ящика тонкую стеклянную палочку, одну из тех, которыми, видимо, перемешивал определённые виды зелий, и положил её на столик, за которым Арраин сидела. Переставил чёрное варево туда же. Сел, наконец, рядом.

— Сейчас в вашей голове только ваши мысли? — уточнил он, девочка кивнула. — Прекрасно. Оголите запястье левой руки.

Эра послушно убрала рукава мантии и рубашки повыше, положив руку на стол, и снова попыталась узнать:

— Профессор, для чего это?

— Помолчите, Мерлина ради.

Она вздохнула — что ж, ну и ладно.

Снейп обмакнул палочку, постучал о бортик пиалы, стряхнув лишнее, крепко сжал её руку — чтобы не двигалась, видимо, и принялся выводить символы на запястье. Зелье не жгло. Чёрными полосами впитывалось в кожу, не расползаясь и не теряя в цвете.

Четыре тонких символа профессор начертал на ней, после чего перелил зелье в чистую склянку и, подписав, убрал на полку.

— Попробуйте сконцентрироваться на своих мыслях и представьте воображаемую стену, окружающую ваш разум. Визуализируйте её как нечто прочное и непроницаемое. Вам не нужны никакие… кирпичи. Заливайте цемент, возводите металлические балки, если это вам вообще о чём-то говорит.

— Я росла в магловском районе, поэтому…

— Мне глубоко безразлично, где вы росли, — цокнул профессор раздражённо. Расправившись со всем инвентарём, он вернулся обратно, вновь заняв место за столом напротив студентки. — Я открою для вас свои мысли, а вы попытаетесь остаться за своей стеной и не высовавать нос за её пределы.

Северус рисковал, конечно, отменяя действие окклюменции в присутствии настырного легилимента. Минутами ранее он добавил рунами девчонке раза в два больше сил, как физических, чтобы справляться с болями, так и ментальных, чтобы контролировать щиты было проще — ситуация у неё и правда критическая, и хуже станет, стоит только оказаться снова в окружении галдящих детей. Прощаться со своими собственными щитами было крайней мерой, он чувствовал себя слабым без них, едва ли не беззащитным, но делать больше ничего не оставалось.

Арраин кивнула, прикрыв глаза. Следуя неотступно инструкции, она представила высокие решётчатые балки вокруг себя и над своей головой, заполнила пустое пространство вязкой плотной массой, так, чтобы ни одной прорехи не осталось. Открыла глаза. Встретилась взглядом со Снейпом.

А потом всё так резко замелькало перед ней, что она и опомниться не успела — картинки одна ярче другой, и профессор — ещё совсем маленький мальчик. Плачущий ребёнок. Одинокий юноша. Человек, чьё сердце было вынуто и растоптано.

— Направляйте энергию на стену, а не на меня! — зарычал он, зло чеканя каждое слово, и Эру тотчас вытолкнуло обратно. Голова закружилась.

И доли секунды хватило, чтобы понять: увиденное не должно было стать известным кому-либо и когда-либо в его жизни. Профессор… Он был почти ровесником её брата, и за столь короткую жизнь… Ох, Мерлин, как её только угораздило влезть не просто в мысли, а в самую его душу?

Северус сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки.

Полный провал. Инициативность наказуема, вот и расплачивайся теперь теперь собственными нервными клетками, собирай снова себя по частям после вызванных воспоминаний, уже много лет бережно замкнутых в сундуке под семью замками. Вся жизнь как на смертном одре перед глазами пролетела, вот только не перед его собственными.

— Профессор… Мы можем продолжить завтра? Я устала.

Худшее, что она могла сейчас сделать — комментировать то, чему невольно стала свидетелем. Хуже могли быть только извинения и жалостливые слова, Снейп ещё больше бы её возненавидел, если есть куда этой ненависти расти, поэтому Арраин подумала, что оставить его сейчас в покое будет лучшим вариантом.

— Идите, — сухо раздалось в ответ. Он не смотрел на неё. Кончики пальцев мужчины подрагивали, сигнализируя о бедствии, обрушившемся на него из-за её неумения себя контролировать. Ей было стыдно. Сквозь землю хотелось провалиться.

Едва ли теперь профессор захочет её учить. Хорошо, если вообще заговорит когда-нибудь.

---

1) Мне нравится придумывать такие мелочи, поэтому новое зелье из новых ингредиентов в студию:

Зелье для защитных рун — усиливает воздействие рун защиты и силы, наносится на участок кожи непосредственно в виде рун, надолго въедается, следовательно, воздействие продляется.

Состав:

1. Драконье Дыхание (Herba Draconia Digesta)

Эта трава способствует усилению рун, связанных с силой и защитой. Когда её используют в сочетании с рунами, они становятся более мощными и эффективными для защиты от негативных воздействий. Чаще всего найти её можно возле лежбищ драконов в заповедниках или природных местах обитания после их сна — трава, на которую в течение шести и больше часов попадал выдыхаемый драконом воздух, обретает ценные свойства.

2. Рунийская Силеника (Herba Runevigor Herba)

Эта трава, собранная при первом свете луны первого дня каждого первого месяца года, усиливает эффективность рун, связанных с защитой. Руны защиты, наложенные в сочетании с Рунийской Силеникой, работают на 50% эффективнее, все остальные руны — на 20%.

3. Силурийская грива (Herba Crinum Siluriae)

Эта золотистая, похожая на гриву льва трава вырастает на склонах гор в полночь дважды в год, после чего отмирает в течение нескольких часов, если её не собрать и не наложить чары стазиса. Она обладает уникальной способностью усиливать энергию рун силы. При добавлении гривы в рунические зелья они становятся более эффективными и долговечными.

4. Корень Заккума (Zakkum Infernalis Scintillans)

Порошок из корня Заккума обладает удивительной способностью примирять конфликтующие компоненты, позволяет на своей основе готовить сильнодействующие зелья и противоядия. Больше о нём мы узнаем глав так через двадцать… х)

Вернуться к тексту

2022

— …чёртовы легилименты, — бормотал что-то директор, когда она пересекла порог кабинета. Рядом с ним за столом сидела Минерва, усмехаясь и перебирая какие-то бумаги.

— Так говоришь, будто они каждый день появляются.

— И одного раз в десяток лет хватает, чтобы выпить всю кровь, и почему-то непременно мою… профессор Грейнджер?

Гермиона вздрогнула, подняв взгляд.

— Вы просили о встрече, — напоминает Снейп, даже в её сторону не смотря.

Вот же злопамятный несносный человек! А всё из-за чего? Из-за её благородных побуждений годы тому назад и желания сделать всё как можно лучше! Инициативность наказуема, Гермиона, ты с детства об этом знала, так чем же теперь недовольна?

— О, эм… Да, вышло новое издание книг по углублённой трансфигурации для семикурсников. Я хотела попросить вас обновить списки учебников для студентов перед началом следующего года. Информация в этом издании более расширенная и описана доступным языком, что помогло бы повысить успеваемость.

— Чудесная мысль, Гермиона, — Минерва оторвалась от дела, улыбнувшись бывшей ученице. — Я с ними тоже ознакомилась недавно, замечательные кни…

— Это всё?

Холодный взгляд пригвоздил к полу, вызывая мурашки по коже. Даже Макгонагалл удивлённо покосилась на него.

— Всё.

— Возвращайтесь к своим обязанностям.

Круто развернувшись на каблуках, Гермиона зашагала прочь, чувствуя себя провинившимся ребёнком.

Отвратительный узел из переплетённых чувств завязался внутри, пуская по телу болезненные колючки, и она в который раз пожалела, что обратилась к нему напрямую. Нет бы сначала Минерву спросить лично — уж она бы нашла управу на директора, но Гермиона же взрослая и самостоятельная… Она же может сама побороть страх перед бывшим преподавателем, она же гриффиндорка, в конце концов!

Но почему-то до сих пор этот человек заставлял её чувствовать себя слабой первокурсницей с дрожащими коленками, сколько бы лет ни прошло.

Проведя её взглядом, Минерва поправила очки, осуждающе взглянув на мужчину.

— Северус, ты слишком жесток к девочке. Она ведь с…

— Вот именно, — раздалось шипение — ну точно змей. Снейп наконец оторвался от бумаг, посмотрев раздражённо на коллегу. — Её никто не просил.

1986

Ночи в Хогвартсе казались Арраин каким-то особенным временем, когда все мысли и воспоминания отчего-то взвивались стаей, и было им так просторно и вольно, что она едва успевала ловить и прислушиваться к ним.

Благо, все уже, кажется, десятый сон видели, когда она вернулась в дормиторий.

После произошедшего со Снейпом она чувствовала себя просто ужасно. Не физически — отнюдь, она пока не понимала, что именно профессор у неё на руке начертил, но это действовало как нельзя лучше. А вот морально… В страшном сне можно только представить, что кто-то влез тебе в голову и увидел всё то, что ты хотел не просто скрыть, но и забыть, отчаянно желал. Не то чтобы она вообще контролировала происходящее в лаборатории, и тем не менее…

— Эра? — послышался шёпот за спиной. От неожиданности она вздрогнула, обернувшись к постели Роуэн. — Что с тобой случилось? Ты как?

Поспешно поднимаясь и убирая одеяло, та взволновано спрашивала её в полголоса, пытаясь нащупать очки на тумбе. В голове Арраин, кроме её собственных мыслей, запертых поспешно за монолитной стеной, никаких потусторонних слышно не было.

— Всё в порядке. Уже поздно, почему ты не спишь?

— Тебя ждала, — выдохнула Роуэн. Плечи её облегчённо опустили и, поддавшись порыву, она обняла подругу, за жизнь которой так сильно переживала, что глаз не смогла сомкнуть. — Ты правда в порядке? Почему тебе стало плохо?

— Просто…

Громкий выдох и сомнение, расползшееся по внутренностям. Рассказать или оставить неозвученными настоящие причины? Смогла бы сама Эра как ни в чём не бывало общаться с человеком, зная, что он может слышать её мысли? Все тайны, каждую мелочь, что должна была остаться мелочью, незамеченной, где-то на задворках сознания. Тем, чему она сама бы не придала никакого значение, но что могло бы обидеть других.

И успокоило бы её, пообещай человек, что он точно-точно научился контролировать свои способности? При условии, что ничему она и не научилась.

— Просто душно стало… — обречённо вырвалось, заставив внутренности сжаться от настолько откровенной лжи, которая была лишь началом — ей предстоял долгий и неясный путь, по которому идти следовало вслепую без конкретных указаний. А ещё она окончательно уничтожила последний шанс наладить отношения с главой Дома.

Уходя в сон, Эра крепко сжимала подушку, представляя, как могла бы удержать себя за возведёнными стенами сегодня, крепкими и неприступными, если бы только больше постаралась.

*

— Наконец-то мы можем погулять в Хогсмиде! Три года прошло, ты вообще представляешь? — Тонкс прыгала вокруг, пиная траву, пока Роуэн пыталась уследить за её хаотичными передвижениями. — Пойду сразу в «Зонко»! Потом закуплюсь сладостями в «Сладком Королевстве»… сливочное пиво в «Трёх мётлах» — сразу после!

— Было бы здорово всем вместе сходить и… о, Эра! Эй! — Ханна подпрыгнула на месте, замахав подруге рукой. Выглядела та неважно. Не то чтобы внешне, хотя потеря сознания всё ещё не давала никому покоя, но просто… подавленной, что ли? И только Тонкс хотела наброситься на неё с вопросами, как мадам Хуч созвала студентов, откладывая разговор на ближайший час.

Следом, опаздывая после тренировки, они побежали на Гербологию, где профессор Спраут отвела Арраин в сторону и по-матерински тепло спросила, не хочет ли она отправиться отдохнуть немного.

— Всё в порядке, профессор, — покачала та головой. Ведь Эра чувствовала себя предельно хорошо. Тихо. В голове ещё, правда, мелькали старые чужие воспоминания, заставляя щёки пылать огнём, но они не имели ничего общего с теми, что без спроса вторгались в голову, так что в целом вполне неплохо.

Если не считать того, что она всячески избегала профессора Снейпа, хотя должна была прийти к нему утром для проверки и, может, для обучения каким-нибудь полезным для легилимента навыкам. Но… о, великий Мерлин, она пыталась просто не провалиться сквозь землю из-за вины и стыда, и дать им двоим время на то, чтобы принять случившееся.

Поэтому Эра отправилась прямиком на занятия и сейчас стояла у стола с растениями, смешивая несколько видов земли. Было в этом что-то умиротворяющее, даже если стать профессионалом во всех этих растительно-цветочных делах она не планировала от слова совсем. И она не ожидала — никто не ожидал — что убаюкивающую тишину, разбавленную шелестом листьев, прорежет внезапный рёв.

— Оборотень?!

Дети бросились в рассыпную. На одном из столов стоял здоровенный волкоподобный человек, исходясь слюной.

— Тише, милые, это не оборотень, — взволнованно пробормотала профессор Спраут. — Кажется, всего лишь Боггарт. Ума не приложу, как он оказался в теплицах… Ридикулус!

Жуткий монстр тотчас оказался детской игрушкой со смешными глазами-пуговками, но засмеяться ни у кого не получилось. Это было страшно. Ужасно, даже видавшая виды Эра отшатнулась в сторону за спину учителя. К счастью, ничем, кроме испуга, Боггарт им не угрожал.

Что угрожало, так это скорые Зелья, к которым подготовиться морально не выходило ну никак. Ещё и Мерула со своей компанией у самого входа задели:

— Ну и как тебе публичное унижение на глазах всего Большого зала от Дамблдора? — криво ухмыльнулась Мерула, имея в виду то, как отчитывал директор некого студента, которому удалось пробраться в Хранилище. Арраин к тому моменту порядком извела сама себя, поэтому ничего лучше не смогла придумать, чем выдать простое:

— Мы не можем начать третий год с чего-нибудь другого?

— Конечно можем. Например, могу облегчить тебе задачку: я открою все хранилища прежде, чем у тебя хоть малейший шанс появится их даже найти. Измельда и Барнаби…

— Занимайте места. Живо, — резко оборвал её профессор Снейп, и Эра не удержалась от того, чтобы вжать шею в плечи. Студенты рассыпались по разным углам аудитории, доставая котлы и учебники.

Можно было бы и порадоваться, что он не прожигал её ненавидящим взглядом, да? Но почему-то не радовалось, ведь профессор попросту на неё не взглянул хотя бы однажды. Зелья прошли вполне себе спокойно, только в конце Мерула снова пристала всё с той же темой, кивнув на своих дружков, мол, эти помогут.

— Она же манипулирует вами, Барнаби, — сказала тихо Эра, когда обе подруги парня — так называемые — отвлеклись. И пусть её слова вызвали больше негативную реакцию, чем заставили задуматься, но зерно сомнения она посеяла в его голову.

Прорастёт оно или нет — уже не её проблемы. Если честно, ей было позже немного совестно, ведь Эра буквально пыталась лишить Мерулу одного из друзей, но… Она им действительно пользовалась в своих целях, а несправедливость Эра вроде как на дух не переносила. В конце концов, Барнаби был хоть и глуповатым, но сильным малым, и прозябать в тени кого-то настолько хитрого и корыстного, как Мерула… Что ж, неважно. Своих проблем предостаточно. Зелья подошли к концу и она выскользнула из класса быстрее, чем Снейп успел повернуться, слыша за спиной торопливые шаги Роуэн.

Обед — наконец-то! Арраин чувствовала, что сейчас и мантикору съела бы без оглядки, правда, эльфы всегда готовили что-то куда более привлекательное.

— Оставьте в покое заварной крем! — послышалось вдалеке вдруг, когда она переступила порог Большого зала. — Эй, первый курс, я к вам обращаюсь!

Билл возвышался над одиннадцатилетками в красно-золотых галстуках, что швырялись во все стороны едой, и, точно почувствовав её взгляд, обернулся. Его глаза расширились едва заметно; зыркнув раздражённо на детей, Билл коротко попросил однокурсника присмотреть за ними, а сам зашагал навстречу, расталкивая толпящихся студентов. Ох… встретиться с ним было так же долгожданно, как и боязно.

Долгожданно, потому что Эра скучала. Перед тем, как потерять вчера сознание за праздничным ужином, они лишь парой фраз обменялись, чего явно не было достаточно, чтобы восполнить недостаток общения. А боязно, потому что…

— Как ты?

Верно. Именно поэтому.

Билл, пока шёл навстречу, успел несколько раз измениться в лице и, в конце концов оказавшись рядом, определился с эмоцией: волнение, временами с примесью тревоги. Явно ждущий объяснений, видимо, слишком занятый малышами, чтобы поймать кого-нибудь из общих знакомых и спросить о её здоровье. Отчего только больше накрутил себя — по лицу видно.

— В полном порядке, — попыталась успокоить его Эра, растягивая губы в улыбке. В порядке она не была, конечно, но Биллу об этом, как и Роуэн, рассказывать посчитала рискованным. Попытавшись улыбнуться правдоподобнее, она переключилась на то, что абсолютно точно было правдой: — Есть только хочется очень.

Билл оглянулся в поисках места, после чего выдал:

— Пойдём, — и направился к краю гриффиндорского стола, где пока ещё было пусто, оглядываясь на неё.

А на Арраин снова пялились девчонки со всех факультетов, только она их, к счастью, среди собственных мыслей больше не слышала. Зато свои стучали набатом: что рассказать вместо правды? Даже если это Билл, которому каким-то чудом нравилось проводить с ней время… смог бы он продолжать общаться как обычно, узнай, что она слышит каждое непроизнесённое слово?

— Мне вчера просто душно стало, — повторяет всё ту же ложь, что сказала Роуэн, опережая расспросы, а Билл не выказывает никакой реакции, лишь молча по месту рядом с собой хлопает, подвигая к ней пока ещё пустую тарелку.

И всё бы ничего, сядь он по левую сторону. Увы, сделал он ровно наоборот, поэтому, когда Эра потянулась за едой, с правой стороны ему открылся обзор на внутреннюю сторону её левого запястья, где из-под задравшегося рукава показались чёрные полосы.

— Что это? — он бросил растерянно, даже с места приподнявшись, но тут же осел обратно, когда Эра, пожав плечами, сдвинула рукав выше и пролепетала:

— О, эм… профессор Снейп вчера нанёс эти знаки, что-то для укрепления здоровья, но я не знаю точно…

— Я знаю — это руны, — голос Билла зазвенел от снова взвившегося внутри волнения.

Он протянул руку ладонью вверх и она, не задумываясь, вложила в неё свою. Спустя минуту напряжённого молчания снова раздался голос:

— Это Иваз, — он указал пальцем на первый знак, повторив пальцем по коже рисунок. — Помогает преодолевать препятствия. Отилия — для спокойствия и непрерывного роста. Уруз — символ физической и духовной силы, решения проблем, и последняя — это… Это Альгиз, руна защиты, очень сильная. Покровительство, доверие, здоровье, неприступность разума — у неё много значений. Эра… Что с тобой происходит, если Снейп настолько хочет тебя защитить?

— Защитить?.. — растерянно сорвалось с её губ, пока взгляд неосознанно бродил по тонким чёрным штрихам.

Она пока ещё не понимала подлинного значения знаков, начертанных на запястье.

Конечно, изучение рун начинается с третьего курса. Билл учил их уже два года, понимал, что в этих нелепых чёрточках содержится большая сила, если знать, как её применить. Судя по тому, что он увидел, Снейп определённо знал. Оттого становилось ещё тревожнее, потому что в памяти снова невольно запульсировал момент, когда Эра потеряла сознание — он едва успел подхватить её. Наряду с появившимися сразу после инцидента рунами сам собой возник вопрос: насколько серьёзно и от чего она страдает?

— Что с тобой происходит? — повторил вслух ещё раз, поймав её взгляд. Арраин напряжённо смотрела в ответ, не решаясь сказать что-нибудь. — Можешь не отпираться, такие руны просто так на человеке не рисуют.

— Это потому что… — начала она, но, прикусив губу, остановилась. — Потому что…

И ответ, пожалуй, был заранее известен, когда Эра опустила глаза, тяжко вздохнув, будто взвешивая все за и против: правда, которая всё усложнит в сотню раз, или ложь, которую всё равно раскроют?

— Билл, я расскажу тебе обо всём, — выдала в итоге, снова на него посмотрев. — Обещаю, просто… немного позже, ладно? Когда буду уверена, что больше такого не… Т-то есть, когда я разберусь с этим. Но моей жизни ничего не угрожает, как и здоровью, это только временные трудности. Я обещаю, правда.

Парень тяжело вздохнул. Когда ничего не угрожает здоровью, люди в обоморок не падают обычно, верно? Кроме того, неужели она всё ещё недостаточно доверяет ему, чтобы поделиться проблемами, настолько серьёзными?

— Мне от этого легче не стало, если честно, — уныло пробормотал он, потерев затылок. — Но если ты считаешь, что так будет лучше, то… Ладно. Неважно, давай поедим, наконец.

Он ничего больше не мог сделать. Предлагать настойчиво помощь — путь в никуда, только оттолкнёт, а Билл… даже если понимал, как все эти его чувства к ней несвоевременны и излишни, меньше всего хотел, чтобы гармония между ними пошатнулась.

Впрочем, не пошатнулась ли она уже?

*

Северусу было сложно переступить через себя после того, как эта невыносимая заноза, к такому огромному несчастью распределённая в его Дом, вломилась к нему в голову.

Должно быть, он просто не ожидал такого напора — любая попытка нарушения ментального щита блокировалась им играючи, как правило. Наверное, он не рассчитывал, что третьекурсница будет обладать внушительным магическим резервом, а её чёртовы врождённые способности уже в самом начале развития покажут весь свой потенциал, да и весь ли? Просто Северус сам подставился, открыв мысли и не сумев вовремя остановить вторжение извне. Сам и поплатился.

Словом, ему стоило большой работы над собой взять под контроль мысли и чувства, чтобы снова выловить девчонку и попытаться научить с собой справляться.

Он бы ни за что не признался, но то, что о его мерзком прошлом ещё не болтала вся школа, говорило в пользу Самадры — он скривился, лишь подумав об этом. От глупой тринадатилетки с бьющими в голову амбициями ожидалось прямо противоположное. К счастью, пара извилин у этой конкретной особы имелась.

Да и терять больше нечего: всё постыдное-позорное уже было увидено, применять Обливиэйт на рождённом легилименте — пустая трата времени, даже если и сработает, то ненадолго. Единственное, что оставалось — держать голову прямее, нос повыше, мантией шире размахивать, а голосом так низко опуститься, чтобы у девчонки коленки от ужаса задрожали. Северус, конечно, понимал, что у той чувство страха умерло в зачатке, судя по всему безобразию, которое она устроила в школе, но привычная стратегия по крайне мере помогала поддерживать дисциплину.

— Самадра, — проскрежетал Снейп, не глядя, когда она, опустив виновато голову, проходила мимо по подземельям, — за мной.

Вспыхнувшую в её глазах надежду он с лёгким сердцем проигнорировал.

Теперь, когда руны держали в узде природные способности, обучать её стало порядком легче. Точнее, обучение в принципе смогло сдвинуться с мёртвой точки. И справлялась она неплохо: послушно строила стены вокруг себя, когда Северус атаковал её блок своими мыслями — смогла удержаться и не вцепиться за этот мостик, осталась в своём убежище. Только раз не удержалась, снова околачиваясь в задворках чужой памяти — Снейпа чуть не вывернуло от отвратительных лиц своих школьных врагов.

Но она сделала вид, что ничего не произошло. Северус оценил выдержку.

Единственный раз, когда ему самому удалось проникнуть под зеркальную толщу волн, преграждающих путь в сознание Самадры, был к концу изматывающего урока — она моргала всё медленнее, валясь с ног от усталости. Как и ожидалось, это тебе не палочкой махать на дуэли, здесь иного рода выносливость требовалась. Увиденные им воспоминания Арраин внезапно отозвались где-то глубоко пониманием, на какое только мог быть способен один нежеланный ребёнок, узнав историю второго. Девчонке повезло ещё не видеть скандалов и драк, да и брат её, которого он сам смутно помнил со школьной скамьи, кажется, скрашивал безрадужное детство.

Поняв, что теперь и её прошлое (пусть пока в нём за тринадцать лет не особо много произошло) до последней подробности известно главе Дома, Самадра неожиданно выдохнула и улыбнулась. И в этой улыбке чётко читалось: «квиты».

А ещё Северус никогда не признался бы, что эти занятия принесли пользу ему самому. Или опыт, скорее — такие персонажи, как природные легилименты, были своеобразной диковинкой. Не особо изученнной, а оттого ценной нишей магии, где все открытия и научные работы только предстояло сделать, и тут такой экземпляр для исследований под ногами мельтешит изо дня в день.

Этим он себя просто утешал, разумеется.

Но — ладно — это не было так уж невыносимо, как он себе рисовал в воображении, когда собирался с силами, чтобы продолжить обучение. Самадра почти не болтала попусту, а если и спрашивала, то сугубо по делу. Он не находил её компанию приятной — он такой и среди старших и образованных людей не находил, что уж говорить о ребёнке, но она не напрягала так сильно, как львиная доля других студентов в стенах Хогвартса. Особенно со львиного факультета.

2022

— Так откуда, ты говоришь, это мальчик? — вернулась к теме разговора Минерва, потягивая свой чай с коньяком.

— Рейвенкло. Мучается головными болями, слышит голоса, — Снейп скривился, — симптомы те же, что и у Самадры в его возрасте.

— Ох, мисс Самадра, — протянула женщина, переведя взгляд на окно. — Как жаль, что она не увидела всего, что случилось за столько лет после её смерти. Готова поспорить, сейчас она была бы выдающимся специалистом в… В… Мерлин, чем эта девочка только ни занималась!

Покачав головой, Минерва снова отпила чай.

— Она могла бы даже, — продолжила, взмахнув рукой в сторону поля, — построить прекрасную карьеру в Квиддиче. Ты помнишь, Северус, когда она попала в команду Слизерина?

— На третьем курсе, — недовольно бросил тот, разворачивая очередной свиток — её чёртов третий курс он никогда не забыл бы, уж слишком много тогда случилось.

— Точно. А какие успехи! В восемьдесят пятом, кажется, Орион стал капитаном команды, уже тогда Слизерин выиграл первый за долгое время кубок. А после… исправь меня, если я ошибаюсь, но с тех пор, как он взял Арраин в команду, и когда передал ей капитанскую должность, вплоть до самого её выпука вы побеждали во всех чемпионатах, верно?

Услышав самодовольное хмыканье, Минерва будто в отместку напомнила:

— К счастью, сразу после к нам пришёл Гарри и вернул славу Гриффиндору. Но в то время, помнишь, студенты были несколько…

Дальше Северус уже не слушал. С годами эта ведьма только больше поддавалась ностальгии, а у него становилось всё меньше терпения внимать одним и тем же историям по кругу. К тому же, мальчишка из Рейвенкло нуждался в помощи.

Чёртовы легилименты.

В одном Снейп мог точно согласиться с Макгонагалл: жаль, что Самадра не дожила до этих дней. Было бы значительно проще сбросить обучение несчастного студента на кого-то, кто прошёл тот же путь.