Самая трудная профессия на свете (гет)

Инеж опаздывала на тренировку — наверняка решила понежиться подольше в кровати, — и Виджей зашел в фургон поторопить ее. Надо признать довольно холодное для лета утро вызывало желание зарыться в одеяла и никуда не ходить. Ему самому пришлось приложить волевое усилие, чтобы заставить себя покинуть теплую уютную кровать. Поэтому он позволил Инеж немного полениться. Но не слишком.

Зайдя в фургон, Виджей в ужасе застыл на пороге. Инеж нигде не было видно, хотя кровать оставалась разобранной, а на полу валялось несколько вещей. Она всегда была аккуратной и не позволяла себе уйти, не заправив кровать, и раскидывать одежду. Вообще всё выглядело так, словно ее вытащили из фургона силой, и она по пути пыталась сопротивляться.

— Инеж? — позвал Виджей, хотя видел, что это бесполезно, и еще раз громче: — Инеж!

Фургон отозвался леденящей кровь тишиной. Пытаясь подавить панику и убедить себя, что дочь просто за чем-нибудь выбежала на улицу, Виджей выскочил из фургона и крикнул:

— Инеж!

Ответом ему был лишь шум моря, на побережье которого они остановились.

На его крики прибежала встревоженная Амина.

— Что случилось, дорогой?

— Инеж пропала, — Виджей пытался взять себя в руки, но голос предательски дрожал.

Он знал, что это могло означать. Он слышал истории о том, как похищают детей и продают их в рабство. Но до сих пор наивно считал, что его семьи это не коснется. Амина сразу поняла, о чем он думает, и резко побледнела, ее глаза расширились в ужасе.

Уже несколько минут спустя весь караван стоял на ушах, разыскивая Инеж. Попутно выяснилось, что забрали не только ее — пропали Мира и Карим.

Отчаянные поиски длились весь день — они обшарили все окрестности, — но ничего не дали. Дети исчезли бесследно, будто растворились в воздухе.

Поздним вечером, когда они вернулись в свой фургон, до сих пор стойко державшаяся Амина разрыдалась. Из последних сил пытавшийся сохранить самообладание Виджей крепко обнял ее. Она вцепилась в него, как в последний оплот, и уткнулась лицом в плечо. Рубашка тут же намокла от ее слез.

— Что будет с нашей девочкой? — сквозь рыдания выговорила Амина. — Куда ее забрали?

Те же вопросы терзали и Виджея. Он судорожно вздохнул и тихонько покачал жену в объятиях.

— Мы не сдадимся, — твердо пообещал он. — Мы продолжим поиски и обязательно найдем Инеж.

Он пытался убедить в этом себя не меньше, чем Амину. Она в последний раз всхлипнула и подняла к нему залитое слезами лицо. Родные карие глаза сверкнули решимостью.

— Да. Мы найдем ее.

* * *

Увы, задача оказалась гораздо сложнее, чем они думали.

Пользуясь своим положением бродячих артистов, они исколесили всю страну, расспрашивая людей, прислушиваясь к разговорам, собирая каждую крупицу хоть какой-то информации. Ничего. Набиравшая обороты гражданская война в Равке тоже не помогала поискам.

Прошел год. Потом еще один. А они по-прежнему не знали, где Инеж. Жива ли она еще. О последнем Виджей старался не думать.

И вот однажды в задрипанной таверне на западном побережье они услышали разговор двух мужчин за соседним столиком. Сулийцы обычно не ели в тавернах, предпочитая готовить сами. Но Виджей с Аминой приобрели эту привычку, поскольку в тавернах часто можно было узнать самую разнообразную информацию.

— Вообще-то работорговля в Керчии запрещена, — говорил один из них — светловолосый крепкий парень, потягивая дешевое пиво.

Слово «работорговля» привлекло внимание Виджея и Амины, и они замерли, внимательно прислушиваясь.

Второй собеседник — бородатый мужчина лет пятидесяти — презрительно фыркнул:

— Формально, да. Но они извернулись, назвав рабство контрактом, и таким образом спокойно обходят закон. Знаешь, сколько девушек работорговцы продают в бордели Кеттердама? Не говоря уже о прочих местах.

В сердце вспыхнули одновременно надежда и ужас. Надежда, что они наконец-то знают, где можно найти Инеж. Ужас от мысли, что она могла столько времени провести — Виджей с трудом сглотнул, перехватив такой же перепуганный взгляд жены — в борделе. Его прекрасная невинная девочка, которой едва исполнилось четырнадцать, когда ее похитили. Какие ужасы могла она пережить, пока они искали ее?

Пожалуй, они бы немедленно сорвались в Кеттердам на первом попавшемся корабле, но… не имели достаточно денег на билет.

— Ничего страшного, — сказал Виджей. — Несколько выступлений — и мы накопим нужную сумму.

Амина согласно кивнула. Он видел, что она готова жить впроголодь, лишь бы побыстрее скопить деньги.

Между делом они взялись подучить керчийский. Они более-менее могли объясниться на базовом уровне на всех основных языках, но решили, что им может пригодиться более свободное владение керчийским.

Они работали на износ, ограничивали себя во всем и уже почти собрали нужную сумму, когда в караване вдруг появился посланник короля. К Виджею и Амине его привела кузина Мали, когда они сидели на пороге своего фургона, наслаждаясь последними лучами солнца и отдыхая после тяжелого дня.

— Он спрашивал про родителей Инеж Гафа, — пояснила она.

Виджей резко выпрямился, сердце заколотилось в безумной надежде, и переглянулся с Аминой. В ее глазах он прочитал то же отчаянное желание и страх поверить. После чего он повернулся к посланцу, впившись в него внимательным взглядом.

— Вы знаете, где она? — спросил Виджей внезапно охрипшим голосом.

Посланник кивнул:

— Ваша дочь ждет вас в Кеттердаме. Мне велено проводить вас на корабль и оплатить проезд.

Виджей снова изумленно переглянулся с Аминой.

— Почему король делает это для нас? — недоверчиво спросила она. — Кто мы для него?

Посланник пожал плечами:

— Его попросил найти вас и привезти в Кеттердам один человек, которому он должен услугу.

Ответ не только ничего не прояснил, но добавил еще загадок. Что это за человек, которому король Равки обязан услугой? Почему он решил воссоединить их с дочерью? Какие цели он преследует? Стоит ли вообще верить всему этому?

Виджей вопросительно посмотрел на Амину, и после коротко колебания она кивнула. Они в любом случае собирались ехать в Кеттердам. Даже если тут какая-то ошибка или обман, почему бы не воспользоваться представившейся возможностью.

— Мы отправляемся немедленно, — Виджей встал и подал руку жене. — Дайте нам пару минут на сборы.

Посланник с готовностью кивнул:

— Конечно.

Молчавшая всё это время Мали со слезами бросилась их обнимать:

— Я так рада! Надеюсь, с Инеж всё в порядке и скоро вы вернетесь вместе с ней.

— Я тоже надеюсь, — всхлипнула Амина, обнимая ее в ответ.

Виджей не стал ничего говорить — в глубине души он боялся, что, если облечет свои надежды в слова, они рассыплются в прах.

* * *

Путешествие до Кеттердама объективно было, наверное, не таким уж долгим, но Виджею показалось вечностью.

Однако всё моментально забылось, когда, сойдя с корабля в порту Кеттердама, Виджей услышал зовущий их знакомый голос и бегущую к ним дочь. Она была странно одета — вместо привычного яркого шелкового платья, на ней были темные штаны и что-то вроде куртки с капюшоном, — но в остальном осталась прежней. Разве что… выросла.

Амина уже побежала ей навстречу, и Виджей устремился следом. Инеж влетела в их объятия, смеясь и плача одновременно. Прижимая к себе потерянную и вновь обретенную дочь, Виджей едва верил в реальность происходящего. Казалось, вот-вот всё рассеется как дым, как сон. Ведь ему так часто снились подобные сны.

Немного отстранив от себя Инеж, Виджей жадно вгляделся в ее лицо. Она повзрослела, черты лица стали резче, потеряв детскую мягкость и округлость, а в глазах появился незнакомый блеск и твердость. Но она по-прежнему оставалась его дорогой девочкой. Инеж с не меньшей жадностью разглядывала их с Аминой, видимо, тоже ища изменения и пытаясь убедиться, что это не сон.

А потом, будто что-то вспомнив, выпуталась из их объятий и обернулась. Виджей проследил за ее взглядом. Неподалеку стоял, опираясь на трость, парень примерно возраста Инеж или чуть постарше. Строгий черный костюм, сшитый явно на заказ, черные волосы со лба зачесаны назад, а по бокам очень коротко пострижены. Он смотрел на Инеж с едва заметной улыбкой и бесконечной тоской в глазах. Смотрел так, словно для него больше никого в мире не существовало.

Виджей слегка нахмурился.

— Инеж? — позвала Амина.

И почти одновременно с ней Виджей спросил:

— Кто это?

— Каз, — выдохнула Инеж, глядя вовсе не на них, а на этого парня, и протянула ему руку.

И непонятно было — то ли она ответила на вопрос, то ли звала парня подойти к ним. Тот явно воспринял, как последнее, и после секундного колебания приблизился, бросив на Виджея и Амину настороженный взгляд, будто ожидал, что они побьют его. Интересная реакция. У Виджея уже начали зарождаться подозрения, кем был этот парень для Инеж. И он не знал, как на это реагировать. С одной стороны, он предпочел бы, чтобы дочь связала свою жизнь с сулийским юношей. С другой стороны, он был рад, что в выпавших на ее долю испытаниях (что бы они из себя не представляли) ее было кому поддержать.

Парень взял протянутую ладонь Инеж, и она снова повернулась к родителям, чтобы представить:

— Мама, папа, это Каз. Ему я обязана нашей сегодняшней встречей.

Теперь Виджей взглянул на парня — Каза — по-новому. Сразу вспомнились слова посланца короля: «Его попросил найти вас и привезти в Кеттердам один человек, которому он должен услугу». Этот мальчик и есть тот человек, которому король задолжал услугу? Значит, ему они обязаны возвращением дочери? Сердце переполнила бесконечная благодарность.

Амина отреагировала первой: она устремилась вперед с явным намерением обнять Каза. И тут произошло странное. На лице Каза на мгновение вспыхнула паника, а Инеж переместилась неуловимым движением, встав на пути у матери и таким образом не дав ей прикоснуться к нему. Возможно, в Керчии не принято обниматься при первом знакомстве. Возможно, Инеж предупредила их от нарушения каких-нибудь правил приличий.

И Виджей остановился бы на этом объяснении, если бы не странное выражение благодарности и облегчения в глазах Каза, которое тут же пропало. Может, показалось? Но нет, Виджей чувствовал здесь скрывается что-то большее. Что-то, чего он не понимает.

Неловкое молчание нарушил Каз:

— Я провожу вас до дома, где вы можете остановиться, пока живете в Кеттердаме.

— Дом? — переспросил Виджей. — Дом Инеж?

Он посмотрел на дочь, и она качнула головой, а потом вопросительно посмотрела на Каза. Тот пожал плечами:

— Я договорился с одним из наших… друзей, что он приютит вас.

Пауза перед словом «друзей» была едва заметна, и кто-то менее внимательный пропустил бы ее. Но Виджей заметил и озадачился, что бы это значило.

— Ты договорился с Уайленом насчет моих родителей? — воскликнула Инеж. — То есть все знали, кроме меня?

Губы Каза приподнялись в едва заметной улыбке:

— Только Уайлен. Не мог же я привести гостей в его дом без его согласия.

Инеж фыркнула:

— Ты? Запросто.

Каз усмехнулся, но ничего не ответил и, заметно хромая, пошел прочь. Им оставалось только последовать за ним.

И уже по пути у Виджея возник вопрос: что этот юноша — почти мальчик — мог сделать, чтобы король Равки задолжал ему услугу? Особенно когда заметил одну странность. Улицы Кеттердама были многолюдны. Мимо них разношерстными потоками двигались толпы людей. Но перед Казом потоки расступались, словно люди спешили убраться с его пути.

— Кто он? — спросил Виджей на сулийском.

Инеж бросила быстрый взгляд на Каза и туманно ответила:

— Друг, — когда Виджей скептично приподнял брови, добавила: — Он спас меня и помог выжить в этом городе.

Это по-прежнему было не то, о чем он спрашивал, но он решил пока не настаивать.

Вскоре они подошли к роскошному особняку с нарисованными над парадной дверью тюльпанами. Виджей обменялся с Аминой пораженным взглядом: похоже, Инеж успела обрести в этом городе далеко не бедных друзей. Мягко говоря.

Каз постучал в дверь набалдашником трости в виде головы ворона. Им открыл высокий земенец, который с широкой ухмылкой заявил:

— Ух ты, Каз, ты научился стучаться, вместо того чтобы…

Тут он прервался, заметив Виджея и Амину. Несколько мгновений прищурившись изучал их, после чего перевел вопросительный взгляд на Инеж.

— Джеспер, — с улыбкой представила она, — познакомься, это мои родители. Мам, пап, это Джеспер Фахи — мой друг.

Ухмылка Джеспера стала еще шире. Он тут же подскочил, чтобы с энтузиазмом пожать им руки и чуть ли не затащить в просторный вестибюль, пол которого был выложен мраморной плиткой.

— Проходите-проходите. Счастлив познакомиться, — и крикнул, повернувшись к открытой двери с другой стороны вестибюля: — Уайлен! Ты не представляешь, какие у нас гости!

— Вообще-то представляю, — с улыбкой заявил появившийся в дверях паренек с рыжевато-золотистыми кудрями. — Каз предупредил меня.

— Каз? Предупредил? — с явно преувеличенным удивлением воскликнул Джеспер. — А я почему не в курсе?

Он с упреком уставился на Каза, но тот только невозмутимо приподнял бровь.

— Если тебя это утешит, я тоже была не в курсе, — примирительным тоном сказала Инеж.

Вот тут Джеспер удивился по-настоящему и уставился на нее расширившимися серыми глазами. Инеж с улыбкой пожала плечами. Он снова повернулся к Казу, но прежде чем успел сказать что-то еще, тот уже прошел в гостиную.

Инеж представила им второго парня и хозяина особняка — Уайлена Ван Эка, после чего вся компания последовала за Казом. Виджей снова озадаченно переглянулся с Аминой. Уайлен выглядел еще моложе Инеж, да и Джеспер ненамного старше. Где родители этой компании детей?

Просторная светлая комната с длинным дубовым столом, накрытым белоснежной скатертью, бархатными креслами вокруг и высокими окнами с тяжелыми портьерами имела одну странность. В потолке зияла внушительная дыра, сквозь которую, можно было увидеть какую-то комнату на втором этаже. Заметив недоуменные взгляды гостей, Уайлен пожал плечами с застенчивой улыбкой, Джеспер ухмыльнулся, Инеж тихонько хихикнула. Каз остался невозмутим.

Справедливо решив, что гости проголодались с дороги, Уайлен сразу пригласил их перекусить. Хотя обилие разнообразной еды, поданной на стол, Виджей не описал бы скромным словом «перекус». Поначалу ребята — большей частью Джеспер — расспрашивали Виджея и Амину про их жизнь, рассказали пару историй из своей. Но ничего, что могло быть дать представление о том, как Инеж провела эти три года. Сама Инеж предпочитала придерживаться нейтральных тем, явно не стремясь сразу вываливать на родителей откровения. Виджей не настаивал — расскажет, когда захочет. Вместо этого он озвучил свой первоначальный вопрос:

— Вы все живете здесь одни? Где ваши родители?

На мгновение воцарилось как будто неловкое молчание. Первым ответил Уайлен:

— Ну, моя мама сейчас в своей комнате. Просто она… не очень хорошо себя чувствует.

За его словами прямо-таки ощущалось нечто большее, чем простое недомогание, но уточнять он не стал. И про отца не сказал ни слова. Джеспер напротив — не упомянул о матери:

— Мой отец — фермер в Новом Земе. А сюда я приехал учиться.

Виджей кивнул, немного подождал, но понял, что больше ничего не услышит, и спросил:

— А твои родители, Каз?

Все почему-то тут же уставились на Каза с выражением ожидания и одновременно беспокойства. Тот некоторое время молчал, а потом коротко бросил, не отрывая взгляда от тарелки:

— Умерли.

Виджей растерянно посмотрел на Амину, не зная, что сказать дальше, но успел заметить, как остальные уставились на Каза с удивлением, будто ожидали не такого ответа.

— Нам очень жаль, — мягко произнесла Амина.

Каз пожал плечами с равнодушным видом. Будто собственное раннее сиротство нисколько его не трогало. Виджей снова покачал головой — равнодушие определенно было показным, маской. Хотя, надо признать, играл мальчик виртуозно. На его лице ни один мускул не дрогнул.

Неловкое молчание нарушил Джеспер, принявшись рассказывать, как отец учил его скакать на лошади и как он в процессе пару раз вылетел из седла. Тему благодарно поддержали, и за столом вновь установилась непринужденная болтовня. Только Каз в ней не участвовал.

* * *

В конце концов парни под разными предлогами исчезли, оставив Инеж наедине с родителями. Инеж проводила их благодарной улыбкой. Но Виджей видел, что за улыбкой прячется напряжение. Дочь явно нервничала. И он догадывался, но очень не хотел думать о причине.

И всё же неприятной для всех темы было не избежать. Виджей с Аминой устроились на роскошном диване, а Инеж на подоконнике — они еще некоторое время болтали о родных и знакомых, о караване, о выступлениях. Первой невидимую черту переступила Амина.

— Инеж, — осторожно спросила она, — что с тобой было? Как ты жила?

Инеж помрачнела и некоторое время теребила кончик косы, уставившись в пол, покрытый мягким ковром. Наконец, по-прежнему не поднимая взгляда, она глухо ответила:

— Когда меня похитили работорговцы, они привезли меня в Кеттердам и продали в бордель.

Амина ахнула. Виджей стиснул зубы и сжал кулаки. Он подозревал это с самого начала — все говорили, что похищенных молодых красивых девушек ждала как правило именно эта участь. Но услышать подтверждение от Инеж было больно. Он не уберег ее, не смог защитить свою девочку от такой ужасной судьбы.

— Я провела там почти год, — продолжила Инеж. — А потом Каз выкупил меня.

— Он… — Виджей замолчал, не в силах выговорить вопрос.

В крови забурлила ярость. Если этот парень, которому еще недавно он был так благодарен, воспользовался положением Инеж…

Инеж вскинула на него удивленный взгляд, а потом в ее глазах вспыхнуло понимание, и она покачала головой:

— Нет-нет, что ты. Ему нужен был шпион, и он был впечатлен моим умением бесшумно передвигаться. С тех пор я работала на него.

Виджей облегченно выдохнул, и благодарность вернулась. Парень не только воссоединил их с дочерью, но и вытащил ее из этого ужасного места. Вот только… Шпион?

— Чем он занимается? — спросил Виджей.

— Он… — после секундного колебания Инеж сказала с едва заметной улыбкой, будто вспомнила старую шутку: — Бизнесмен.

— Зачем бизнесмену шпион? — недоуменно спросила Амина.

Инеж пожала плечами:

— Информация — это валюта. Особенно в таком городе как Кеттердам.

Не тот род занятий, который Виджей пожелал бы своей дочери, но что угодно лучше, чем бордель. У него оставался только один вопрос.

— Ты всё еще работаешь на него?

Возможно, Инеж связана контрактом и не может покинуть Керчию, чтобы вернуться с ними домой. Но она покачала головой:

— Уже нет. Недавно мы… осуществили одну крупную операцию, на которой хорошо заработали. Я собиралась на свою долю купить корабль, но Каз опередил меня.

— В каком смысле? — не понял Виджей.

В улыбке Инеж чувствовалось восхищенное изумление и нежность.

— Он подарил мне корабль.

Виджей обменялся с Аминой потрясенным взглядом. Подарил корабль? Вот так просто? Корабль — это не букет цветов.

— Мужчина не делает девушке таких подарков, если не ждет чего-то в ответ, — осторожно произнесла Амина.

Инеж фыркнула:

— Каз вообще ничего не делает за просто так, — но не успел Виджей обеспокоиться, как она весело продолжила: — Но я исключение из его правил, — и, немного помолчав, серьезно добавила: — Он обещал мне свободу, а Каз всегда исполняет свои обещания.

Это вызывало уважение.

Позже, оставшись наедине с женой в отведенной им комнате — столь же роскошной, как остальной особняк, — Виджей спросил:

— Тебе не кажется, что этот Каз любит Инеж?

— А Инеж любит его, — согласно кивнула Амина. — По-моему это очевидно.

— Но не похоже, чтобы они были вместе, — задумчиво продолжил Виджей.

— Да, между ними чувствуется какая-то недоговоренность.

— Спросить у нее? — неуверенно предложил Виджей.

Он не хотел давить на дочь, если она не готова была чем-то делиться, но, с другой стороны, стремился ей помочь. Амина немного подумала и покачала головой:

— Думаю, не стоит.

Виджей кивнул. Да, пожалуй — расскажет сама, когда захочет.

За те несколько дней, что Виджей с Аминой провели в Кеттердаме, вопрос о жизни Инеж после похищения больше не поднимался. Она знакомила их с городом, с друзьями, с новеньким кораблем, с командой, с удовольствием болтала о родных, но всячески избегала тяжелых тем. И Каза за эти дни больше ни разу не видели.

Только несколько дней спустя они узнали, зачем Инеж нужен корабль.

— Я хочу охотиться на работорговцев, — заявила она, глядя вдаль сверкающими решимостью глазами, когда они стояли в гавани.

Вокруг шумели люди, перекрикивались моряки на кораблях, сгружали товар, суетились работники порта, кричали чайки и лениво плескались о сваи волны. Но Виджей видел и слышал только Инеж — такую уверенную и целеустремленную.

— Хочу помешать им сделать с другими детьми то, что сделали со мной.

Благородная цель, но не слишком ли недостижимая? Виджей посмотрел на Амину, однако та с тревогой не отрывала взгляда от дочери.

— Но… Инеж, meja, мы думали, ты вернешься с нами домой…

Инеж повернулась к ней с грустной улыбкой и покачала головой:

— Я не могу, мама. Я вас очень люблю и безумно счастлива вас найти. Я с радостью приеду в гости, но вести прежнюю жизнь я больше не способна. Не смогу спокойно радоваться каждому дню, зная, что продолжают похищать детей.

— Ты не можешь спасти всех, — тихо заметил Виджей.

Инеж усмехнулась:

— Ты говоришь прямо как Каз. Всех, может, и не могу. Но если я даже не попытаюсь, то не спасу никого. Пожалуйста, поймите меня.

Виджей со вздохом посмотрел на Амину, та ответила ему отчаянным взглядом. Их обоих страшила выбранная Инеж стезя. Они не хотели снова потерять дочь, едва ее обретя. Но ясно понимали, что отговорить ее не удастся. Сердце — это стрела, ему нужна правильная цель. Инеж нашла свою цель. Признать это было тяжело, но их маленькая девочка повзрослела. Без них. Она больше не ребенок, которого они помнили. И им придется с этим смириться.

Они пытались смириться, но Виджей прямо видел, как Амине не хочется соглашаться с решением дочери. Не то чтобы ему самому сильно хотелось, но жена восприняла новость острее. И вечером, когда они уже собирались ложиться спать, она вернулась к теме.

— Виджей, дорогой, — сказала она, нервно теребя кончик кончик темной косы, недавно переплетенной перед сном — привычка, которую унаследовала их дочь, — может, поговоришь с Инеж еще раз?

Он посмотрел на нее с грустным пониманием, и она поспешила продолжить:

— Нет, я не прошу тебя разубедить ее — я прекрасно вижу, что это не удастся. Просто… надо хотя бы обсудить, как поддерживать связь, чтобы не потерять друг друга снова.

Виджей подумал и кивнул. Это действительно важный вопрос, учитывая, что Инеж будет постоянно в море, а их караван не стоит на месте.

— Сейчас? — спросил он.

Все-таки было поздно. Инеж могла уже спать. Амина неловко пожала плечами, давая понять, что она всё понимает про поздний час, но не в силах ждать утра. Виджей вздохнул и кивнул:

— Хорошо.

* * *

Инеж не спала. Ее вообще в комнате не оказалось. Виджей уже обеспокоился, когда услышал тихие голоса вроде как снаружи. Только сейчас он заметил, что за открытым окном чуть справа находится крыша веранды. И на ней рядом, почти соприкасаясь плечами сидят Каз и Инеж. Уже стемнело, и их силуэты едва различались в свете уличных фонарей. В дом Каз вроде бы не заходил. Или Виджей упустил этот момент? В таком случае он, приходя к Инеж, избегает встреч с ее родителями? Почему? Он не стал подходить к окну и вообще собирался сразу уйти, но невольно задержался, услышав вопрос Каза:

— Когда ты уезжаешь? — его странно хриплый для столь молодого человека голос вроде бы звучал ровно и спокойно, но было в нем что-то, вызывавшее желание утешить, каким бы смешным это ни казалось.

— Думаю, месяца через два, — ответила Инеж. — Мне еще многому надо научиться, прежде чем отправляться в плавание.

— Есть время, чтобы наметить цель.

Короткое молчание и снова голос Инеж, на этот раз наполненный чуть ли не благоговением:

— Спасибо, Каз.

— За что? — а вот в его голосе звучало недоумение, словно он действительно не понимал, за что его благодарят.

Виджей озадаченно нахмурился. После всего, что он сделал для Инеж, почему он не видел причин для ее благодарности? Она тихонько вздохнула:

— За мой контракт. За корабль. За родителей. Я не знаю, как благодарить тебя.

— Ты ничем мне не обязана, — слова прозвучали резко, даже с некоторым раздражением, но, когда Каз продолжил, его голос стал гораздо мягче: — Ты заслуживаешь свободы, Инеж. Заслуживаешь освободиться, наконец, от этого проклятого города и пойти своим путем. Быть счастливой, где бы ты ни плавала.

На этот раз молчание длилось дольше. В конце концов, Инеж недоверчиво спросила:

— Ты думаешь, я больше не вернусь в Кеттердам?

— Зачем бы тебе сюда возвращаться? — вопросом на вопрос ответил Каз — и опять это недоумение в голосе.

— Затем, что здесь живут мои друзья, — сердито ответила Инеж, и в ее голосе Виджей услышал намек на слезы. — Затем, что здесь живешь ты.

Немного помолчав, Каз с нажимом произнес:

— Что, если я никогда не смогу дать тебе то, что ты хочешь? Что, если броня так приросла к коже, что ее уже не снять? — и горько заключил: — Тебе будет лучше без меня. Встретишь хорошего сулийского парня…

Он не договорил, поскольку Инеж яростно прошипела:

— Не решай за меня, что для меня лучше, Каз!

Виджей отступил к двери и вышел так же бесшумно, как зашел. Он понял в их разговоре не всё, но достаточно, чтобы осознать: Инеж никогда не забудет Кеттердам. Ее сердце было нацелено на Каза. И достаточно, чтобы понять, насколько глубоко Каз любит Инеж.

— Ну что? — встретила его вопросом Амина.

Виджей покачал головой:

— Я не смог с ней поговорить — она сейчас немного занята.

И пересказал то, чему стал свидетелем. Амина грустно улыбнулась:

— То, что мальчик любит Инеж, заметно с первого взгляда. Но это значит, что она никогда не вернется в караван. Ее дом теперь здесь.

— Рядом с ним, — согласился Виджей. — Это ее выбор, и мы должны его уважать.

Амина вздохнула:

— Знаю. Но это так сложно.

Неимоверно. Виджей понимающе улыбнулся и притянул ее в свои объятия.

* * *

Пока Инеж обучалась морскому делу, Виджей с Аминой гуляли по городу — в респектабельных районах. И Инеж, и ее друзья сразу предупредили их, чтобы они не выходили за пределы Финансового и Правительственного округа. Объяснив, что в менее благополучных районах их запросто могут ограбить или еще что похуже. Кеттердам был странный город — мало того, что его прорезали во всех направлениях каналы, которые, похоже, служили дополнительными улицами, так еще сами улицы представляли собой невероятные лабиринты, в которых запросто можно было заблудиться. Поэтому Виджей с Аминой старались не удаляться слишком от канала, который шел от дома Уайлена к порту, ориентируясь по нему.

В тот день они дошли до внушительного прямоугольного здания Биржи. Изнутри доносился гул что-то бурно обсуждавших голосов и время от времени выкрики, сообщавшие о прибывающих товарах, акциях, долях и прочих не особенно понятных вещах.

— Может, зайдем поедим? — предложила Амина, кивнув на расположенную неподалеку таверну.

— Пусть это будет свиданием, — с улыбкой согласился Виджей, и она засмеялась.

Но не успели они пройти и нескольких шагов, как внимание привлекло знакомое имя.

— …Каз Бреккер.

Виджей с Аминой одновременно повернулись на голос и бесшумно приблизились так, чтобы их не заметили. Говорил парень, одетый как фермер, который разговаривал, видимо, с приятелями, выглядевшими гораздо более городскими жителями.

— Лучше не приближайся к нему, — заметил один из них — высокий парень со светлыми рыжеватыми волосами. — Он самый опасный человек в Кеттердаме. Или даже и не человек вовсе.

Виджей приподнял бровь и переглянулся с Аминой. Самый опасный человек в Кеттердаме? Та пожала плечами. Если подумать, от Каза действительно исходило чувство опасности. Взять хоть тот момент, когда они шли по улицам и все встречные торопились убраться с его пути. Высказывание насчет «не человек вовсе» было слишком абсурдно, чтобы всерьез о нем задумываться. А вот почему люди в этом городе явно боялись Каза — другой вопрос.

— Как это? — удивился фермер. — А кто же тогда?

— Знаешь, почему он никогда не снимает перчатки? — таинственным тоном спросил второй — темноволосый и белокожий. — У него вместо пальцев огромные когти, потому что он демон! И каждое утро ест младенцев на завтрак.

Виджей хмыкнул. «Если ему не напомнить, он частенько забывает поесть», — как-то пожаловалась Инеж.

Фермер пораженно распахнул глаза:

— Да ну!

— Точно тебе говорю, — заверил темноволосый.

Виджей покачал головой. Он видел Каза без перчаток, и руки у него были совершенно обычные. Разве что немного слишком бледные — видимо, оттого что никогда не видели солнца.

— А знаешь, почему его зовут Грязные Руки? — спросил рыжий.

«Грязные Руки?» — беззвучно произнесла Амина. Теперь уже Виджей пожал плечами. Он тоже первый раз слышал это прозвище, но парни упомянули его так, словно оно всем известно.

— Потому что у него руки в крови, которая уже не смывается, — ответил брюнет, не дожидаясь, пока приятель придет в себя достаточно, чтобы что-нибудь сказать.

— И это тоже, — согласился рыжий. — Но еще потому, что он возьмется за любую работу, какой бы ужасной она ни была, если за нее хорошо заплатят. За подходящую цену он родную мать зарежет.

— Хотя у него нет матери — он же демон, — вставил брюнет.

— Ну да. Это я так — для примера.

— Мне кажется, мы услышали достаточно, — прошептал Виджей.

Амина кивнула, и они продолжили путь к таверне.

— Интересно, хоть какая-то правда в этом есть? — задумчиво спросил Виджей, пока они ждали заказа, устроившись за столиком у окна. — Не на пустом же месте эти слухи возникли?

Именно это беспокоило его больше всего. Что за человек Каз Бреккер на самом деле? С кем собиралась связать жизнь их дочь?

— Уж точно не про перчатки, — фыркнула Амина. — Мы с тобой оба видели, что это неправда.

Виджей согласно кивнул. Однако он подозревал, что за перчатками Каза все-таки что-то скрывается. Хотя вовсе и не то, о чем говорили те парни.

Официант принес заказ — гюцпот, местное блюдо, которое им рекомендовал Уайлен, — и некоторое время они были заняты едой. Гюцпот оказался действительно очень вкусным.

— Не связывайся с Бреккером — целее будешь, — донесся голос с соседнего столика.

Виджей с Аминой снова настороженно прислушались. За соседним столиком сидели двое мужчин в строгих темных костюмах, которые, как они поняли, в этом городе носили купцы. Один пожилой, седовласый, второй лет тридцати.

— Насколько я знаю, ты связывался, — возразил молодой.

Старик покачал головой:

— С ним прекрасно можно вести дела, потому что Бреккер всегда соблюдает условия сделки. Если ты играешь честно.

— Честно? — презрительно скривил губы молодой. — С вором и боссом Бочки?

Виджей обменялся с Аминой встревоженным взглядом. Он не очень понял, что подразумевалось под «боссом Бочки», но вор? Инеж говорила, что Каз — бизнесмен.

— Вот именно это я имел в виду, — утомленным тоном заметил старый. — Когда Бреккер узнает, что ты его обманываешь — а он узнает обязательно — ты пожалеешь, что на свет родился.

— Это мы еще посмотрим, кто пожалеет, — заявил молодой.

— Сколько самонадеянности… Знаешь, что случилось с Ван Эком?

Виджей недоуменно посмотрел на Амину. Ван Эк? Разве это не фамилия Уайлена?

— Он тоже думал, что умнее Бреккера. И где теперь Ван Эк? Гниет в Хеллгейте. А Бреккер — король Бочки. Не связывайся с ним.

Этот разговор выглядел куда реальнее, чем болтовня тех парней на улице. И потому беспокоил гораздо больше.

По пути обратно в особняк Виджей размышлял, как разведать обстановку. Конечно, можно было спросить Инеж напрямую, но ему не хотелось обсуждать с ней эту тему. Кроме того, ее мнение в любом случае необъективно.

— Мне кажется, нам стоит поговорить с Уайленом, — вдруг сказала Амина, которая, видимо, размышляла на ту же тему. — Он представляется мне самым разумным в их компании.

Виджей секунду подумал и кивнул:

— Тем более у нас есть предлог: спросить, что за Ван Эка упоминал тот купец.

* * *

Они поймали Уайлена на следующий день, когда больше никого дома не было. На просьбу поговорить он явно насторожился, но кивнул и провел их в кабинет с большим столом посередине, заставленном какими-то приборами и бумагами, предложив располагаться в креслах, а сам прислонился к столу.

— Мы вчера услышали один разговор в таверне… — осторожно начал Виджей и изложил суть разговора, пока не упоминая о намеках на преступную деятельность Каза и сделав акцент на сидящем в тюрьме Ван Эке.

Уайлен тяжело вздохнул:

— Они имели в виду моего отца.

— То есть мы правильно поняли: Каз посадил твоего отца в тюрьму? — уточнила Амина.

Уайлен кивнул и мрачно заявил:

— И я весьма ему за это благодарен.

Виджей с Аминой непонимающе переглянулись. Что здесь происходит? Уайлен снова вздохнул и горько улыбнулся:

— Давайте я расскажу вам с самого начала.

История об отце, который считал своего сына позором и даже пытался убить только из-за того, что тот был не в состоянии научиться читать; о муже, который отправил свою жену в психлечебницу из-за того, что она родила неправильного наследника, потрясла Виджея до глубины души.

— Бедный мальчик, — прошептала Амина, прижав ладонь к губам.

— Как так можно? — возмутился Виджей.

Уайлен пожал плечами со старательно равнодушным видом. Притворялся он гораздо хуже Каза — боль и обида на отца ясно читались в его глазах.

— А еще тот человек назвал Каза вором, — продолжил Виджей, — и… как там было?

— Боссом Бочки, — подсказала Амина.

Уайлен слегка нахмурился и некоторое время колебался, прежде чем ответить:

— Не уверен, что на эту тему должен с вами разговаривать я. Но, с другой стороны, вы всё равно узнаете рано или поздно. Так что — да, это правда. Каз — вор. Причем непревзойденный. Но, — поспешно добавил Уайлен, прежде чем Виджей придумал, что на это сказать, — он честнее многих добропорядочных купцов в этом городе. Все знают, что Каз Бреккер всегда выполняет условия сделки. И никогда не обещает того, чего не может исполнить.

Виджей задумчиво кивнул: тот купец сказал то же самое. И это говорило в пользу мальчика. Виджей не знал, какие обстоятельства заставили Каза пойти по пути преступности — но подозревал, что это случилось не от хорошей жизни, — однако эти обстоятельства не смогли до конца уничтожить в нем всё хорошее.

— Что значит «босс Бочки»? — спросила Амина.

Немного помолчав, Уайлен с явной неохотой ответил:

— Он глава банды. Одной из самых влиятельных в Кеттердаме. И, честное слово, вам лучше поговорить об этом с Инеж. Не говорю: с Казом — поскольку он не самый общительный человек, а кроме того, склонен представлять себя гораздо хуже, чем есть на самом деле.

Виджей посмотрел на Амину, и она кивнула на его безмолвный вопрос. Да, пожалуй, Уайлен прав. Надо поговорить с дочерью. До сих пор они, можно сказать, прятали голову в песок, не желая углубляться в подробности ее жизни в Кеттердаме. Наверное, пришло время перестать скрываться от неизбежного.

— Спасибо, Уайлен, — сказал он. — Мы так и сделаем.

Уайлен кивнул, улыбнувшись с явным облегчением.

* * *

Вечером они пошли встретить Инеж в порт. И оказались не единственными, кому пришла в голову такая мысль. На пристани рядом с Инеж стоял Каз, и они о чем-то разговаривали. Одной рукой он опирался на неизменную трость, а второй держал руку Инеж, переплетя их пальцы. Оба выглядели бесконечно счастливыми. Ну, насколько вообще Каз мог выглядеть счастливым. Все-таки мальчик был слишком мрачным и серьезным для своего возраста. Порой Виджей задавался вопросом, что он пережил, чтобы стать таким.

Тут на какие-то слова Каза Инеж улыбнулась ослепительно солнечной улыбкой и сделала движение, словно хотела его обнять, но в последний момент передумала. Виджей с Аминой к этому моменту подошли достаточно близко, чтобы услышать, как она с чувством сказала:

— Спасибо!

Уголки губ Каза слегка приподнялись, и он пожал плечами:

— Не за что, сокровище моего сердца, — и тут же без перехода добавил: — Добрый вечер, мистер Гафа, миссис Гафа.

Только после этого он повернул голову, чтобы посмотреть на них.

Виджей с Аминой ошеломленно поздоровались в ответ. Видимо, у них были очень выразительные лица, поскольку Инеж тихонько засмеялась.

— Как ты нас услышал? — воскликнул Виджей.

Каз пожал плечами:

— Практика.

— К Казу невозможно подкрасться, — весело заметила Инеж. — Даже у меня ни разу не получилось.

— Кроме того первого раза, — поправил он.

— Кроме того первого раза, — согласилась Инеж, и они несколько мгновений смотрели друг на друга, будто забыв обо всем на свете.

Виджей вздохнул. Он надеялся, разговор с Инеж примирит его с деятельностью Каза, поскольку ясно видел, что она ни за что от него не откажется.

— Инеж, дорогая, нам надо с тобой поговорить, — осторожно произнес он.

По тому, как она напряглась, было заметно, что она сразу поняла, о чем будет разговор. Тем не менее кивнула.

— В таком случае, я вас оставлю, — сказал Каз и уже собирался уходить, когда Инеж схватила его за запястье — там, где его закрывала ткань рубашки.

— Останься, — сказала она.

Каз приподнял бровь, и несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, будто разговаривая без слов. После чего Каз кивнул, и они направились к особняку Уайлена. Виджей с Аминой, переглянувшись, последовали за ними. Умение общаться вот так, без слов, уже многое говорило о существующем между ними взаимопонимании.

 

Вернувшись домой, они устроились в гостиной: Виджей с Аминой на диване, Каз в кресле неподалеку от окна, Инеж на широком подоконнике. Намеренно или случайно они так расположились, но в результате Каз оказался в тени, а фигуру Инеж словно ореолом обрамляло заходящее солнце. Пока Инеж рассказывала о двух годах, проведенных в банде Кеттердама, Каз смотрел в пол, медленно вертя в руках свою трость с головой ворона.

Когда Инеж замолчала, на некоторое время воцарилась немного напряженная тишина. Виджей обдумывал услышанное. Он всё еще был благодарен Казу за то, что тот вытащил Инеж из борделя, но ему совсем не нравилось, во что он втянул ее вместо этого. Судя по выражению лица, в голове Амины крутились примерно те же мысли.

— Я понимаю, что я уже не та девочка, которую вы помните, — тихо произнесла Инеж, уставившись на сцепленные на коленях руки. — И вы вправе осуждать то, кем я стала…

— Инеж, дорогая, — горячо перебила ее Амина, — что бы ни случилось, ты останешься нашей дочерью. И мы всегда будем любить тебя.

Инеж с робкой улыбкой подняла взгляд.

— А кроме того, не нам судить то, как ты справилась с выпавшими на твою долю испытаниями, — добавил Виджей и горько добавил: — Ты была всего лишь ребенком, и мы не смогли защитить тебя.

Инеж помотала головой, отрицая их вину. Но Виджей знал, что никогда не простит себя.

— Что касается тебя, Каз, — продолжил он более суровым тоном.

Каз медленно поднял голову и устремил на него абсолютно нечитаемый взгляд темных бездонных глаз. Виджея слегка пробрала дрожь. Эти глаза были слишком старыми для такого юного мальчика.

— Ты ведь понимаешь, что Инеж не место в этом городе?

Каз едва заметно усмехнулся и кивнул:

— Именно поэтому она свободна покинуть Кеттердам и отправиться, куда пожелает.

Точно. Инеж ведь сказала, что он оплатил ее контракт. И купил ей корабль. Виджея раздирали противоречивые чувства. Каз любил Инеж — достаточно сильно, чтобы заботиться о ее желаниях больше, чем о собственных. Но…

— Какая жизнь ждет ее с тобой? — с вызовом спросила Амина, словно прочитав его мысли.

— Мама! — возмутилась Инеж.

Но Каз, вместо того чтобы спорить и что-то доказывать, как ожидал Виджей, невозмутимо заявил:

— Полностью с вами согласен. Инеж заслуживает гораздо большего, чем могу ей дать я.

— Каз! — в глазах Инеж, устремленных на него, вспыхнула горючая смесь эмоций. — Не начинай опять!

Виджею вспомнился случайно услышанный недавно разговор, который теперь обрел для него гораздо больший смысл. Не обратив на нее внимания, Каз продолжил, глядя прямо на Виджея и Амину:

— Но речь здесь не о том, чего хочу я, или чего хотите вы, а о том, чего хочет Инеж. Если она пожелает уплыть отсюда и навсегда забыть Кеттердам, я не стану ее удерживать. Если она захочет вернуться, я буду ее ждать. Если она встретит кого-то… более достойного, я отойду в сторону, — Инеж издала протестующее восклицание, но Каз без паузы заключил тоном, в котором явственно зазвучала опасность: — Но, если она захочет быть со мной, никто не встанет между нами.

Инеж решительно кивнула на это заявление и бесшумно соскользнула с подоконника, чтобы устроиться на подлокотнике его кресла, после чего посмотрела на родителей с вызовом.

Виджей вздохнул. Убеждать в чем-то Инеж — дело бесполезное. Он видел это с первого взгляда. Стрела ее сердца давно и прочно нацелилась на Каза. Да и не очень-то хотелось, если честно. Потому что столь же ясно он видел, что Каз будет заботиться о ней и защищать до последнего вздоха. А то, что он вел не совсем добропорядочный образ жизни… Что ж, наверное, они могут с этим смириться.

Впрочем, он не мог отказать себе в удовольствии подвергнуть потенциального зятя последнему испытанию.

— Скажи-ка, Каз, — спросил Виджей, — какой любимый цветок Инеж?

Каз приподнял бровь:

— Это какой-то тест?

Инеж хихикнула и кивнула. Несколько мгновений Каз смотрел на нее, а потом снова повернулся к Виджею.

— Человек не очень внимательный, сказал бы, что герань, — медленно произнес Каз. — Но это ваш любимый цветок, миссис Гафа. И Инеж действительно любит герань, потому что здесь, в чужой стране, она была ниточкой, которая связывала ее с вами, с семьей.

Инеж согласно покивала. Амина одобрительно улыбнулась. Виджей должен был признать, что впечатлен. Каз же продолжил:

— Но на самом деле, больше всего Инеж любит фиалки.

— Откуда ты знаешь? — удивленно воскликнула Инеж.

— Ты не единственная, кто умеет собирать секреты, мой Призрак, — с откровенно самодовольным выражением заявил Каз.

Инеж тихо засмеялась, покачав головой. На мгновение в темных глазах Каза, обращенных на Инеж вспыхнуло такое выражение, словно ее смех — самый прекрасный звук, что он когда-либо слышал, и он упивается им.

Виджей обменялся с Аминой удовлетворенным взглядом. Всё же Инеж сделала правильный выбор.

* * *

Виджей старался не задумываться о том, какой след в душе Инеж оставило ее рабство в борделе. Потому что, когда его мысли задерживались на этом, он чувствовал, что начинает сходить с ума. Сейчас Инеж была определенно довольна жизнью, открывшимися перед ней перспективами, воодушевлена своей миссией. Она была счастлива.

Однако однажды ему пришлось увидеть своими глазами, насколько серьезные раны скрывала Инеж.

Это случилось незадолго до их отъезда из Кеттердама. Они все собрались в гостиной дома Уайлена, который устроил нечто вроде прощальных посиделок. Амина решила угостить друзей Инеж собственноручно приготовленным пирогом. Виджей с Инеж обменялись предвкушающими взглядами. Стряпня Амины имела тенденцию покорять сердца людей. А пироги удавались ей особенно.

Виджей не заметил того мгновения, когда всё пошло наперекосяк. Вот Амина вошла в гостиную, неся на подносе аппетитный пирог, от которого комнату заполнил густой запах ванили. Джеспер с Уайленом чуть ли не облизнулись, и Виджей весело улыбнулся жене.

— Инеж? — вдруг прозвучал хриплый голос Каза, и в нем явственно слышалось напряженное беспокойство.

Виджей резко повернулся к дочери, успев заметить, как Амина поспешно поставила пирог на стол, чтобы в свою очередь броситься к ней. Инеж застыла на своем стуле, будто внезапно превратилась в статую. Ее лицо побледнело, а расширившиеся глаза уставились в пространство, явно ничего не видя.

Амина не успела сделать и пары шагов, когда Каз уже был рядом с Инеж. Он опустился рядом с ней на колени, однако не прикасаясь.

— Инеж, — продолжал звать он. — Инеж, посмотри на меня. Скажи, что не так?

Она медленно моргнула, и взгляд по-прежнему расширившихся глаз обратился на него.

— Ваниль, — едва слышно прошептала она.

— Унесите пирог немедленно, — резко велел Каз. — Джеспер, окно.

Уайлен и Джеспер тут же подорвались выполнять его распоряжения. Тогда как Виджей с Аминой растерянно стояли, не понимая, что происходит. Внимание Каза тут же вернулось к Инеж.

— Дыши, Инеж. Всё хорошо. Ты в безопасности. Я убью любого, кто посмеет тронуть тебя. Ты и сама можешь убить любого, кто посмеет тронуть тебя.

На этих словах губы Инеж едва заметно дрогнули, и ее взгляд стал более осмысленным.

— Каз, — выдохнула она с таким выражением, словно он был ее последним оплотом.

А в следующее мгновение она соскользнула со стула на пол, чтобы крепко обнять Каза, уткнувшись лицом ему в грудь. Она заметно дрожала и, кажется, плакала. Виджея пробрала дрожь, хотя он по-прежнему не понимал, что происходит.

Каз замер на мгновение, всё его тело напряглось, как натянутая струна, но потом он осторожно обнял Инеж и продолжал что-то шептать ей на ухо. Она постепенно перестала дрожать, ее тело расслабилось, и она глубоко втянула воздух, будто пытаясь заполнить свое обоняние запахом Каза — заменить им запах ванили? Который благодаря раскрытому нараспашку окну уже почти выветрился.

И тут Инеж заговорила. Говорила она тихо, явно только для Каза, но к этому моменту Виджей стоял достаточно близко, чтобы услышать. И его душу охватил ужас.

— Помнишь, я говорила про клиента, который видел меня в Равке на представлении и узнал меня? От него пахло ванилью.

Челюсть Каза сжалась, и на ней заиграли желваки. Однако его руки продолжали обнимать Инеж мягко и бережно, словно она была хрустальная.

— Он будет умолять о смерти, — мрачно пообещал он.

Всхлипнув в последний раз, она немного отстранилась:

— Извини, что так налетела на тебя. Ты как?

Каз невесело усмехнулся:

— Это я должен спрашивать у тебя.

Инеж слегка нахмурилась:

— Ты понял, о чем я.

Каз покачал головой:

— Всё хорошо со мной.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Инеж встала и подала руку Казу, чтобы помочь ему подняться. Он слегка поморщился — в таком положении больная нога наверняка причиняла ему немалый дискомфорт.

— Инеж, meja, — позвала Амина, всего на мгновение опередив Виджея. — Что…

Она не закончила вопрос, но всё и так было понятно. Инеж покачала головой:

— Можно я не буду рассказывать вам об этом?

— Конечно, дорогая, — согласился Виджей.

Суть он уловил, а услышать подробности не рвался. Но где-то под ужасом и болью от того, что пришлось пережить его дорогой девочке, утвердилась убежденность, что он со спокойным сердцем может доверить ее Казу.

Даже если он не пришел в порт проводить ее, когда «Призрак» отправился в свое первое плавание. Инеж ни капли не выглядела разочарованной — только грустной. Виджей сильно подозревал, что они попрощались заранее, вдали от лишних глаз.

Мысль пришла Виджею в голову на пятый день плавания. Амина горячо его поддержала, и они пошли поговорить с Инеж. В тот день стояла тихая солнечная погода, однако с достаточным ветром, чтобы наполнять паруса «Призрака», который весело скользил по гладкой поверхности моря. Команда, кроме тех, кто был занят на вахтах, либо отдыхали в каютах, либо прохлаждались на палубе. Инеж обнаружилась на капитанском мостике. Она держала штурвал и о чем-то говорила со стоявшим рядом Шпектом, который прислонился спиной к периллам.

Инеж выглядела сияющей, и Виджей улыбнулся. Определенно, она выбрала для себя верный путь. Даже если его всё еще пугала перспектива ее постоянных схваток с работорговцами.

Заметив их, Шпект улыбнулся и отсалютовал Инеж:

— Капитан.

После чего удалился.

Инеж с улыбкой повернулась к ним.

— Море пошло тебе на пользу, meja, — заметила Амина, улыбнувшись в ответ и остановившись возле перилл. — Ты выглядишь… живой.

Виджей согласно кивнул. Пожалуй, это было лучшее определение. Улыбка Инеж стала ослепительной.

— Я чувствую себя живой. Свободной, — немного помолчав, она уже гораздо более печальным тоном добавила: — Но я безумно скучаю по Казу.

— Конечно, — Амина понимающе кивнула и положила свою ладонь поверх ладони Инеж, сжимавшей штурвал.

Некоторое время все трое молчали. Наконец Виджей заговорил:

— Инеж, ты думала о том, как будешь развозить спасенных детей по семьям?

Она покачала головой:

— Не особенно. То есть, полагаю, мне придется искать их семьи, и это может занять немало времени…

Времени, которое она могла бы провести с Казом, так и осталось невысказанным, но вполне понятным.

— Мы хотели предложить тебе в этом помощь, — сказала Амина.

Инеж удивленно посмотрела на них.

— Мы могли бы встречать тебя в порту на побережье Равки и забирать детей в караван до тех пор, пока не найдем их дома. И отвозить их туда. Мы в любом случае кочуем — какая разница отправимся мы в тот город или другой?

Инеж лучезарно улыбнулась, в ее глазах блеснули слезы.

— Это было бы чудесно! Спасибо.

Амина весело покачала головой:

— Не за что. Мы делаем это в первую очередь для себя — так мы гораздо чаще будем тебя видеть.

И Инеж звонко рассмеялась, откинув голову.

— Мама! — воскликнула она. — Ты говоришь прямо как Каз.

Виджей упивался ее смехом, ее сияющими глазами. Хотя воспоминание о том срыве в доме Уайлена всё еще преследовало его. Конечно, ему следовало понимать, что такую травму, какую нанесли Инеж, невозможно исцелить до конца. Не так скоро, во всяком случае. Но он был счастлив видеть, что его дорогая девочка на пути к исцелению.

Они попрощались в Ос Керво. Виджей с Аминой пытались уговорить Инеж погостить немного в караване.

— Все будут в восторге видеть тебя.

Но она с некоторой грустью покачала головой:

— Я должна догнать работорговцев, пока след свежий. Но после обещаю, что обязательно погощу у вас.

У вас. Погощу. Сердце сжалось от этих слов. Инеж не говорила, что вернется домой, она собиралась погостить у родителей и родственников.

— Ее дом теперь в Керчии, — грустно заметила Амина, когда они остались вдвоем.

Виджей кивнул. Кеттердам причинил Инеж немало боли, но там жил человек, на которого нацелено ее сердце. И как ни больно было снова расставаться с ней, на этот раз всё было по-другому. На этот раз она следовала собственному выбору, и они знали, как с ней связаться.

* * *

В караване их встретили с нетерпением ожидавшие новостей родственники и друзья. Их закидали вопросами, и все явно были разочарованы, не увидев с ними Инеж.

— Она жива и здорова, — заверил всех Виджей, а про себя добавил: «По крайней мере, физически». — И скоро приедет нас навестить, но сейчас у нее важные дела.

Это заявление, конечно же, только возбудило еще большее любопытство. И весь вечер Виджей с Аминой, сидя в кругу близких возле костра, рассказывали о своей встрече с Инеж. В укороченном и сильно редактированном варианте.

— Я так счастлива, что Инеж нашлась, — вытирая слезы, сказала Мали, перед тем как они разошлись по фургонам на ночь. — И так рада за вас. Мы все скорбели по нашей дорогой девочке, но вам было хуже всех.

Она порывисто обняла обоих разом.

— Спасибо, Мали, — сказала Амина, обнимая ее в ответ. — Не знаю, что бы мы делали без твоей поддержки.

О том, что Миру и Карима, в отличие от Инеж, так и не нашли, все старательно не упоминали.

* * *

Весточка от Инеж пришла месяц спустя. Короткая записка, принесенная белым голубем, гласила:

«Буду в Ос Керво через неделю».

Виджея охватило одновременно облегчение от того, что с Инеж всё в порядке, и предвкушение скорого свидания с ней. Они с Аминой собирались отправиться в Ос Керво вдвоем, но весь караван единодушно заявил, что они тоже хотят видеть Инеж и совсем не против поучаствовать в ее угодном Святым деле.

Так что они расположились лагерем на побережье в стороне от порта, и Виджей с Аминой отправились навстречу дочери.

Порт, как всегда, представлял собой шумную толчею, состоящую из прибывающих, встречающих, уезжающих, провожающих, разгружавшихся и загружавшихся торговых кораблей, моряков, служащих доков, сотрудников таможни. И всё это приправленное запахом морской воды, рыбы, специй и прочих товаров и криками парящих в небе чаек.

Изящный корабль Инеж Виджей узнал издалека — еще когда даже невозможно было прочитать надпись «Призрак» на его борту. Амина рядом с ним широко улыбалась так же, как он, не отрывая взгляда от корабля.

Когда «Призрак» приблизился к гавани, Виджей смог разглядеть стоявшую на капитанском мостике Инеж. В белой блузе с широкими рукавами, длинном черном камзоле и треугольной шляпе она выглядела настоящим пиратом. К ней время от времени подбегал кто-нибудь из команды и, получив распоряжение, уносился выполнять. Даже с расстояния чувствовалось, что команда уважает Инеж. В этот момент он был невероятно горд за свою храбрую и сильную девочку.

Как только корабль пришвартовался, Инеж сбежала по трапу, чтобы влететь в объятия родителей.

— Я скучала по вам, мама, папа, — с широкой улыбкой произнесла она, отстранившись.

— Мы тоже, meja, — за обоих ответила Амина. — Как плавание?

— Прекрасно, — улыбка Инеж стала еще шире. — И у меня есть для вас дело.

Она обернулась на корабль, и Виджей увидел группу детей разных возрастов, собравшихся возле перилл и с любопытством смотревших на город.

— Пятнадцать человек, — сообщила Инеж, и в ее голосе звучало удовлетворение своей работой, пополам с гневом в адрес работорговцев. — В основном равкианцы, но есть двое шуханцев.

— Мы найдем их дома и вернем семьям, — кивнул Виджей. — Как и договаривались. А тем временем, караван ждет тебя неподалеку отсюда. Всем не терпится снова тебя увидеть.

На лице Инеж появилось странное выражение, которое к своему стыду и огорчению Виджей не смог расшифроваться.

— В чем дело, милая? — спросила Амина. — Ты не рада встретиться с семьей?

Инеж вздохнула и покачала головой:

— Я рада, просто… Я уже не та девочка, которую они помнят. Я… вдруг они не узнают меня в той, кем я стала? Не захотят принять?

Как бы ни хотелось Виджею просто отмести ее опасения, он вынужден был признать, что они не так уж необоснованны.

— Я понимаю твой страх, — медленно произнес он. — Но лучший способ с ним справиться — встретиться лицом к лицу.

После мгновения молчания, когда Инеж собиралась с силами, она решительно кивнула.

* * *

В караване их уже ждала радостная и возбужденная толпа родственников и друзей. Инеж переходила из одних объятий в другие, пока спасенные ею дети ошарашенно наблюдали, держась позади Виджея и Амины.

Инеж провела в караване несколько дней. Всё это время она выглядела совершенно счастливой, общаясь со старыми друзьями и родными, которые приняли ее, как если бы ничего не случилось. Будто она просто вернулась из долгого путешествия. Никто тактично не упоминал о том, как она провела последние годы.

И всё же в ней чувствовалось некоторое напряжение.

— В чем дело, meja? — спросил Виджей однажды вечером, когда Инеж сидела на пороге их фургона, задумчиво глядя на пылающий закат.

Он любил это время суток, когда шумный караван затихал и можно было услышать стрекот кузнечиков в траве, а в воздухе разливался аромат полевых цветов, или соленый запах моря.

Инеж пожала плечами и похлопала ладонью по ступеньке рядом с собой, приглашая его садиться. Виджей принял приглашение, и некоторое время они сидели молча, как когда-то целую вечность назад, когда Инеж еще была невинной маленькой девочкой, без незаживающей раны в душе.

— Знаешь, — тихо заговорила Инеж, безжалостно разрушая эту иллюзию, — когда я была заперта в «Звернице», я часто мечтала о том, как вернусь к вам, как всё станет прежним, — она немного помолчала и с горечью заключила: — Я не понимала тогда, что уже ничего никогда прежним не станет.

Сердце болезненно сжалось от безнадежности этих откровенных слов. Не зная, что сказать, Виджей просто обнял Инеж за плечи, притянув к себе. И она прислонилась к нему, положив голову на плечо.

— Я очень рада всех повидать, папа, — продолжила она. — Правда. Но… я больше не чувствую своей принадлежности каравану. Не чувствую себя дома.

Виджей вздохнул. Он изначально предполагал нечто подобное. Инеж пережила слишком многое, чтобы как ни в чем не бывало вернуться к прежней жизни.

— Я знаю, — произнес он. — Как бы ни больно мне было это признавать, твое место больше не с нами. Но знай, что и я, и мама, мы гордимся нашей храброй сильной девочкой. И ты всегда будешь желанной гостьей в караване.

— Спасибо, папа.

Хотя Виджей не видел ее лица, он чувствовал в голосе Инеж улыбку. Он поцеловал ее в макушку и встал, чтобы вернуться в фургон.

— Не засиживайся допоздна, милая, — сказал он как когда-то.

И Инеж тихонько засмеялась, ответив своей прежней фразой:

— Еще несколько минуток, папа.

* * *

Разработанная ими схема быстро стала привычной рутиной. Инеж преследовала работорговцев и освобождала похищенных детей. Виджей с Аминой встречали ее корабль на побережье — чаще всего в Ос Керво — и забирали детей в караван, чтобы развезти их по семьям.

Но вот однажды Инеж сообщила, что приедет не передать им на руки спасенных, а погостить.

Чего она не сообщила, так это того, что приедет не одна.

Только когда Инеж сбежала по трапу в их объятия, Виджей заметил спустившегося следом Каза. Он встал чуть поодаль, явно не желая мешать семейной встрече, опершись о неизменную трость, и выглядел гораздо более расслабленным, чем был в Кеттердаме.

— Каз! — в свою очередь заметила его Амина и шагнула к нему с широкой улыбкой. — Рады тебя видеть.

На его лице мелькнуло крайне удивленное выражение, которое, впрочем, мгновенно исчезло за обычной невозмутимой маской.

— Тоже рад видеть вас, мистер Гафа, миссис Гафа, — произнес Каз, слегка склонив голову.

Инеж хихикнула. Ее, похоже, забавляло его старание быть вежливым. Виджей почему-то был уверен, что больше ни с кем он не прилагал подобных усилий, так что веселье Инеж было вполне понятно. Каз бросил на нее быстрый взгляд, и она ответила озорной улыбкой, а потом повернулась к родителям.

— Мама, папа, мы приехали, чтобы пожениться.

Сделав паузу, чтобы насладиться потрясенными выражениями на их лицах, Инеж продолжила:

— То есть мы уже женаты по керчийским законам, но я хотела и сулийскую церемонию.

Не то чтобы это было так уж неожиданно — на самом деле, Виджей с Аминой чуть ли не делали ставки, когда дети дорастут до свадьбы, — но Инеж умудрилась обрушить на них новость, как снег на голову. Вполне вероятно, она сделала это нарочно.

— Мы рады за вас, — первой нашла слова Амина и на короткое мгновение обняла их обоих сразу.

На этот раз удивление на лице Каза было гораздо более откровенным, словно он ожидал, что родители его невесты (жены) будут сильно против. Хотя скорее всего, так оно и было. Инеж улыбалась до ушей, крайне довольная произведенным эффектом. Виджей усмехнулся и покачал головой. Жизнь сильно ее изменила, но где-то внутри всё еще жила прежняя маленькая девочка.

* * *

В караване Каза приняли с энтузиазмом. Пожалуй, даже немного излишним. Девочки и молоденькие девушки постоянно кидали на него любопытные взгляды. И Виджей неоднократно слышал, как они шептались о «том самом керчийце Инеж». Он не был уверен, насколько хорошо Каз понимал сулийский, чтобы уловить смысл их болтовни. Но если он что и замечал, то неизменно каменное выражение лица ничего не выдавало. Тем не менее при первом же удобном случае он стремился скрыться от любопытных глаз.

Утром накануне свадьбы Амина промывала в реке зерна для церемонии, Инеж аккуратно раскладывала их на расписанном цветами блюде, а Виджей объяснял Казу, зачем это нужно.

— Зерна пшеницы символизируют достаток и плодородие, которыми благословляется новая семья. А омовение в водах реки освящает их.

Виджей чуть было не добавил, что матери жениха и невесты обычно делают это вместе в знак объединения семей, но вовремя прикусил язык. Не стоило напоминать Казу о его сиротстве. Он слушал на удивление внимательно. Инеж как-то сказала, что он не верит ни во что и согласился на сулийскую свадьбу только потому, что так хотела она. Тем не менее сейчас в его глазах Виджей видел явный интерес. Каз хотел лучше узнать культуру, в которой была воспитана Инеж, понял он. Если в самом начале Виджей относился к Казу настороженно, то чем дальше, тем зять нравился ему всё больше. Определенно, Инеж сделала хороший выбор.

Инеж обернулась на них и задорно улыбнулась. И тут Амина, вставая, машинально взялась для поддержки за руку Каза, который стоял к ней ближе всего.

Она едва успела подняться на ноги, когда он вырвал у нее свою руку и дернулся в сторону так резко, что едва не упал, врезавшись спиной в стенку фургона. В его глазах плескался ужас, а дыхание стало слишком частым и неровным. Он делал короткие судорожные вдохи, будто… захлебывался водой. Пожалуй, это было самым подходящим сравнением.

— Каз! — Инеж тут же оказалась рядом, стараясь привлечь его внимание, но при этом старательно не прикасаясь. — Каз, ты слышишь меня? Посмотри на меня. Всё хорошо. Ты в Равке. Мы приехали в гости к моим родителям, чтобы пожениться, помнишь?

— Что я сделала не так? — с растерянностью и страхом прошептала Амина.

Виджей пожал плечами. Он тоже не понимал, что происходит, но подозревал, что это как-то связано с прошлым Каза. Он давно понял, что мальчик травмирован не меньше Инеж.

— Продолжай говорить, — произнес Каз еще более хрипло, чем обычно.

И Инеж говорила: про свою охоту за работорговцами, про их друзей — видимо, про всё, что приходило ей в голову. Виджей сомневался, что Каз вникал в смысл ее слов, скорее просто цеплялся за звук ее голоса. Его дыхание постепенно выровнялось, а взгляд приобрел осмысленность.

— А потом Джеспер поспорил с Ниной, что съест больше вафель, чем она, — говорила Инеж.

Каз едва заметно усмехнулся и покачал головой:

— Он всегда был склонен к заведомо проигрышным ставкам.

Инеж облегченно выдохнула.

— Спасибо, — серьезно произнес Каз. — Я пройдусь немного.

— Мне пойти с тобой? — предложила Инеж.

Он покачал головой:

— Не стоит. Останься с родителями — наверняка у них возникло немало вопросов.

Инеж удивленно приподняла брови:

— Хочешь сказать, я могу на эти вопросы ответить?

После секундного колебания Каз отрывисто кивнул, и Инеж лучезарно улыбнулась:

— Спасибо.

После чего он зашагал прочь, опираясь на трость тяжелее, чем обычно. А Инеж повернулась к Виджею и Амине.

— Что я сделала не так, meja? — расстроенно спросила Амина.

Инеж с грустной улыбкой покачала головой:

— Не твоя вина, мама. Просто в будущем не трогай его мокрыми руками, да еще и холодными. И… пойдемте в фургон, я вам всё объясню.

От рассказа Инеж Виджея пробрала дрожь, а Амина под конец откровенно плакала.

— Я подозревал, что с ним случилось что-то плохое, — мрачно сказал Виджей. — Но мне даже в голову не приходило насколько.

Инеж невесело усмехнулась:

— Никому не приходило.

— Бедный мальчик, — выдохнула Амина, вытирая слезы.

— Не вздумай ему это сказать, — предупредила Инеж. — Он не выносит жалости в свой адрес. Верный способ нарваться на едкий комментарий, — немного подумав, она уже веселее добавила: — Хотя тебе, скорее всего, язвить не станет. Он очень старается произвести на вас хорошее впечатление.

Виджей с Аминой улыбнулись на это заявление. Каз действительно в обращении с ними всегда был исключительно вежлив и доброжелателен.

— Ну и парочка мы с ним, — с горькой иронией вдруг произнесла Инеж.

— Вы прекрасная пара, meja, — уверенно сказал Виджей. — Вопреки всему, что вам пришлось пережить, вы сумели найти путь друг к другу, преодолевая свои травмы и учась понимать друг друга. Далеко не все пары могут сказать о себе то же самое.

— Спасибо, папа, — улыбнулась Инеж.

Каз вернулся около часа спустя и выглядел уже совершенно обычным, всякий след паники и ужаса бесследно исчез.

— Mati en sheva yelu, Каз, — тут же сказала Амина, встав ему навстречу.

Он покачал головой:

— Вы ни в чем не виноваты, миссис Гафа.

— И тем не менее, — твердо возразила она, — больше такого не повторится. И называй уже меня по имени.

Губы Каза дрогнули в полуулыбке, и он кивнул.

Следуя совету Инеж, больше они никогда об этом не упоминали.

 

На следующий день, глядя на сияющее счастливой улыбкой лицо Инеж, когда они с Казом произносили свадебные клятвы, Виджей от всего сердца поблагодарил Святых за то, что в тяжелый для его дочери час они послали ей этого человека.