Дружба зарождается на годы (джен)

Буквально на днях в Ордене джедаев внезапно поменялось правило приёма падаванов: если раньше юнлингу должно было быть одиннадцать-тринадцать лет, он уже должен был овладеть всеми базовыми приёмами обращения со световым мечом и хорошо проявить себя на теоретических дисциплинах, то теперь падаванами могли стать дети от семи лет, с которыми мастера почувствовали связь. Многие это не одобряли, однако тех мастеров и рыцарей, которым такое нововведение понравилось, было лишь немногим меньше.

— Мастер, как же так получилось? — спросил Квай-Гон у своего учителя, с которым последние полчаса обсуждал обновлённое правило.

— Женщины, — хмыкнул Дуку и погладил бороду. — В некоторых из наших женщин-мастеров проснулся сильный материнский инстинкт, и они осаждали двери комнат магистров Йоды и Винду больше месяца, требуя разрешить брать в ученики также совсем детей. Около недели назад к ним присоединились и некоторые мужчины, в которых, похоже, случайно пробудили отцовский инстинкт.

— Видимо, Совету тоже досталось, раз он так быстро согласился? — поинтересовался Джинн. Его мастер как никто другой должен был это знать, поскольку сам не так давно стал членом Совета джедаев, так что все сплетни Квай-Гон получал из первых уст.

— Хуже: в Совете тоже были те, кто разделял эту точку зрения. И я — в их числе, — усмехнулся Ян. — Сам посуди: юнлинги уже с детства привыкают соперничать, они могут соблюдать дисциплину на занятиях и в присутствии мастеров, но, когда за ними никто не смотрит, они обижают друг друга, соперничают, дерутся… Да ты и сам совсем недавно стал свидетелем травли.

Джинн кивнул, поджав губы. Пару дней назад он действительно увидел, как кучка детей окружила своего сверстника, отобрала у него рисунок, испортила его, да ещё и побила юнлинга. Если бы Квай-Гон не подоспел вовремя, мальчику досталось бы сильнее, а судя по его старым синякам — издевались над ним постоянно.

— Есть весьма очевидное решение этой проблемы: «родительский» контроль, — продолжил Дуку. — Ребёнок уже знает, что обучается у мастера, ему не надо состязаться за место под крышей, он может спокойно развивать свои способности. Соперничество теперь у падаванов здоровое, и подлых трюков нет.

— Мастер, кажется, не так давно вы посещали сиротские приюты. Это там вам воспитатели рассказали про необходимость наличия у ребёнка родителя? — припомнил бывший ученик. Когда-то давно на миссии он и сам слышал, что у детей, выросших в сиротских приютах, нет правильного примера построения ячейки общества — семьи, и они только своими собственными силами могут этот пробел восполнить; родители (или хотя бы один родитель) нужны ребёнку. Так чем же, по сути, отличались их кланы юнлингов от сиротских домов?

— Верно. Хотя мы и джедаи, и нас детства воспитывают по правилу запрещённой привязанности, я всё же считаю, что тёплые отношения между учителем и учеником должны быть. Иначе как ребёнку научиться любить других, если его самого никто не любит?

Джинн молча кивнул. Его самого мастер воспитал именно так — со вложенным в подкорку фактом, что учитель — самый близкий для него человек, и, если нужны помощь и совет, всегда можно обратиться к нему. Своего падавана Квай-Гон собирался растить так же: окружив заботой и став для него не только наставником, но и опорой.

Из мыслей мастера вырвали маленький ручки, крепко сжавшие его мантию. Он оглянулся на спрятавшегося за него восьмилетнего мальчика и непроизвольно улыбнулся.

— Оби, что такое? — спросил он, ласково проведя по маленькой головке ладонью.

Оби-Ван был тем самым ребёнком, которого он на днях спас от побоев соучеников. В тот день они оба почувствовали свою связь, Кеноби вцепился в него мёртвой хваткой и повис на Джинне как коала, отказываясь спускаться с рук джедая. Обновлённое правило пришлось как нельзя кстати, потому что и сам Квай-Гон не хотел возвращать несчастного ребёнка туда, где его обижали.

Оби-Ван был немного зашуганным и старался от учителя далеко не уходить, каждый раз в моменты испуга прижимаясь к нему так доверчиво, что тот был готов поругаться с тем, кто его мальчика напугал. И Джинн чувствовал боль, когда понимал, что у Кеноби даже прямого контакта с обидчиком не было — они могли просто пройти мимо друг друга, а мальчика уже начинало трясти.

— Они меня пугают, — тихо ответил падаван, кивнув на своих сверстниц, однако в его голосе мастер услышал не страх, а опасения, будто он только раздумывал, представляют ли те для него угрозу.

Две девочки стояли в стороне от кучки юнлингов, которые что-то активно обсуждали, осматриваясь по сторонам. Первая, бледная и высокая, была датомиркой, а вторая — зайгеррианкой, что было необычно. Они обе выглядели немного устрашающе для своих лет, их аура будто предупреждала: «Не подходи! Я могу за себя постоять!» Чуть ближе к ним стоял мальчик-забрак и явно прислушивался к их разговору, но девочки не обращали на него внимание. Мальчик был весьма крупным и из-за своего роста казался старше, чем был на самом деле. Что ж, нет ничего необычного в том, что Кеноби встревожился из-за них.

Квай-Гон поднял Оби-Вана на руки и, прижав к себе, успокаивающе потрепал по волосам.

— Они говорят, что на рынке рабов я буду дорого стоить, — прибавил мальчик.

Джинн удивлённо посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на своего учителя, будто тот должен был знать, почему девочки так сказали. Дуку вздохнул, словно разрабатывал план по перевоспитанию, а потом представил бывшему ученику детей по очереди:

— Это Мираж, Асажж. И Саваж, — добавил он, видя юного забрака. — Они были в другом корпусе, а теперь их перевели в центральный. Асажж как раз вчера взял в падаваны Кай Нарек, Саваж пока в свободном плавании.

— А Мираж? — поинтересовался Джинн, крепче прижимая к себе своего падавана, создавая у него чувство защищённости.

— А Мираж беру я, — Ян снова вздохнул: надо же было Скинтел напугать Кеноби, им ведь теперь придётся часто видеться. — Она первая чувствительная к Силе из зайгеррианцев, нельзя позволить ей перейти на Тёмную сторону.

Он мельком посмотрел на Оби-Вана, и Квай-Гон его понял: смогут ли дети наладить отношения после столь неудачного знакомства?

— Вот теперь ты должен ещё лучше понять, почему я говорю, что нашим юнлингам необходима родительская забота, а не просто учительские наставления. Пойдём, надо как-то сгладить ситуацию.

Дуку пошёл первым, а Джинн взглянул на своего ученика, убеждаясь, что тот не сжался от страха и нервов, и двинулся следом за мастером. Девочки сразу замолчали, когда взрослые приблизились к ним, вежливо склонились в приветствии, а затем уставились на Кеноби.

— Я была права. Его уже взяли в падаваны, значит, он очень важен, — сказала Мираж Асажж.

— Ты хочешь продать моего падавана в рабство? — спросил Квай-Гон, стараясь не выглядеть очень серьёзно. С высоты его роста это получалось весьма плохо, по сравнению с детьми он был как скала. Может, ещё и поэтому Оби-Ван чувствовал себя в безопасности на его руках — на такой высоте для своих сверстников он был недосягаем.

— Нет, — помотала головой Скинтел. — Я говорю, если бы он был рабом, я бы отдала кучу кредитов, чтобы его выкупить.

— И зачем бы ты хотела его выкупить? — спросил Ян, мягко положив руку на голову ученицы, чтобы у той не сложилось ощущение, что её пришли ругать, и она не испугалась.

— Оби красивый, — невинно ответила девочка, а два мастера спрятали улыбки в усах от такого честного ответа. — Было бы здорово спасти его, а потом подружиться с ним.

Мираж задрала голову и встретилась своими жёлтыми глазами с голубыми глазами Кеноби, излучая какой-то восторг. Скинтел была королевских кровей, и, видимо, часть привычек её семья ей успела привить. Выкупить раба казалось ей жестом великодушия и героизма, поэтому она не думала, что её слова несут негативный оттенок.

— Спасибо, — неловко отозвался Оби-Ван, по-прежнему сидя на руках учителя, но уже не нервничая. Он тоже понял, что зайгеррианка на самом деле сделала ему комплимент.

— Ладно, раз мы всё уладили, пора идти, — сказал Дуку и протянул девочке руку. — Вы теперь будете часто видеться, так что сможете подружиться, — он глянул на Кеноби, убеждаясь, что того это не встревожило и не расстроило, следовательно, им с Джинном не нужно будет корпеть над созданием дружеской атмосферы между детьми, и улыбнулся своей будущей ученице: — Посмотрим, как на тебе будет смотреться падаванская коса.

Скинтел улыбнулась в ответ, беря своего мастера за руку, а потом помахала на прощанье Оби-Вану и Асажж.

— Как ты думаешь, Оби, вы сможете подружиться? — спросил ученика Квай-Гон, направляясь в их с ним комнаты.

— Кажется, она… Мираж… она не хочет установить надо мной главенство, — задумался тот.

Джинна передёрнуло. Те юнлинги, от которых он спас Кеноби, хотели сделать из него мальчика на побегушках, постоянно требуя, чтобы он носил им в столовой еду, а за отказы награждая синяками. Выходит, он подумал, что девочка тоже собирается помыкать им.

— Если она не будет мной командовать, думаю, мы можем подружиться, — поделился своими выводами Оби-Ван.

Никто из них не представлял, что в будущем Мираж будет гоняться за обидчиками Кеноби и на пару с Вентресс отвешивать им тумаки, пока сам Оби-Ван в полном неведении будет лечиться бактой у мастера; что Скинтел установит среди младших падаванов негласную диктатуру до самого своего пятнадцатилетия, обеспечивая всем более слабым ученикам спокойную жизнь без травли, а Кеноби станет её «правой рукой», рассказывая про неявные формы буллинга во имя его прекращения, и вместе с мастерами им удастся искоренить нездоровое соперничество между учениками; что их крепкая дружба пройдёт через года, принеся мир и в Храм, и на разные планеты.