Демонический страж (гет)

За окном мелькали деревья. Ели и сосны будто тянулись колючими лапами к автобусу, но не успевали схватить — слишком уж быстро он ехал. Летняя пора наполнила лес жизнью, окрасила всеми оттенками зелёного. Солнечный свет просачивался сквозь кроны и ложился на дорогу золотистыми пятнами. Прозрачные, но почему-то всё равно видимые глазу лучи казались тончайшим полотном, осязаемым — только руку протяни.

Деревья смыкали ветви над дорогой, погружая её в мягкую тень. Сквозь прорехи в листве заглядывали кусочки глубокого, напоминающего океан неба. Умытая недавним дождём дорога извивалась и сворачивала то в одну сторону, то в другую, огибая изредка встречающиеся на пути скалы и выступающие горные склоны.

Аластриона смотрела куда-то сквозь зелёный полог, покачивая головой в такт музыке. Сквозь наушники слышалось лишь мерное урчание мотора. Солнце светило в окна автобуса с другой стороны, и она наслаждалась прохладой тени. Лето в этом году выдалось на редкость жарким, что не могло не радовать: обычный для суровых северных краёв холод Аластриона не переносила от слова совсем, словно родилась не здесь. Но в том, что родом именно отсюда, она не сомневалась — не стали бы её настоящие родители везти младенца через полмира, чтобы подкинуть корзинку под двери детдома.

Тоскливые воспоминания омрачили так хорошо начинавшийся день. С тех пор, как мачеха… нет, всё-таки мать показала ей маленький плед, в который она была закутана, когда её нашли в корзине на пороге детдома, Аластрионе не давал покоя вопрос: кто её настоящие родители и почему они бросили её? Она не помнила ни их лиц, ни голосов. Что уж удивляться — она была младенцем, когда видела их в последний раз. Ей от них досталось лишь странное даже для двадцать первого века имя, вышитое на пледе — кельтское, как сказали филологи.

Приёмные родители заменили ей тех, кого она не знала. В её жизни не было никого ближе: они заботились о ней, любили, как родную. Мать не могла иметь детей, и Аластриона стала для неё всем — ребёнком, о котором она так долго мечтала, с болью слушая прогнозы врачей, на сто процентов исключающих вероятность забеременеть. Но какой бы хорошей ни была приёмная семья, Аластриона надеялась хоть раз взглянуть в глаза своим настоящим родителям и спросить: почему? Что сделала им девочка, которой не было и года от роду?

Она не могла простить. Бросить ребёнка на произвол судьбы… Так жестоко и несправедливо!

Усилием воли Аластриона отмела мрачные мысли. Что было, того не изменить. Да и о чём ей жалеть? Она никогда не была нужна биологическим родителям, зато нужна приёмным. Настоящее — вот, что действительно важно. А тем, кто остался позади и вычеркнул её из своей жизни, можно лишь помахать на прощание.

А впереди её ждёт светлое будущее: Аластриона только-только получила высшее образование, да ещё и дом в небольшом старинном городке. Фактически дом принадлежал её отчиму — перешёл в наследство от покойного деда, но сейчас в нём никто не жил, и родные предложили ей переехать туда, а заодно присмотреть за домом, сейчас находящимся на попечении подруги семьи. Отказываться Аластриона не стала: как-никак, ей давно перевалило за двадцать, пора выпорхнуть из родительского гнезда и строить свою жизнь.

Автобус в очередной раз повернул вслед за плавным изгибом дороги, взбираясь на склон каменистого пригорка. Деревья расступились, открыв потрясающий вид: в окружённой лесом и горами долине раскинулся с виду небольшой, но уютный и невероятно красивый город. Маленькие, всего в два-три этажа здания, многие из которых явно видали век эдак девятнадцатый, стройными рядами обрамляли узкие вымощенные камнем улочки. Покрытые черепицей крыши и остроконечные декоративные башенки тянулись к небу, стрельчатые окна устремлялись заострёнными верхушками к карнизам и скатам крыш. Над домами возвышалась башня часовни с огромным циферблатом под верхним карнизом.

«В таких городах хорошо снимать фильмы про вампиров». Внезапная мысль заставила Аластриону расцвести в улыбке. Если бы вампиры и впрямь существовали, наверное, она сторонилась бы таких мест, но, к счастью, всё это просто сказки.

Промчавшись мимо стелы с названием города, автобус въехал на улицы и затрясся на брусчатке. Всего четверть часа спустя Аластриона, улыбаясь до ушей, вышла на вокзале и, закинув на плечо набитый доверху рюкзак, зашагала к своему новому дому. В наушниках играла позитивная музыка, и она едва заметно пританцовывала, едва сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Собственное жильё! В новом городе, полном новых возможностей! Словно птица, Аластриона всегда стремилась ввысь — к свободе. Не свобода ли — начать жизнь с чистого листа? Её тянуло к новым впечатлениям и новым местам. Будь возможность, наверное, она просто купила бы машину и отправилась путешествовать по стране.

В кармане лежала карточка с адресом, таблички с названиями улиц на стенах домов указывали направление. Побродив немного по городу и полюбовавшись местными красотами, Аластриона вышла на нужную улицу. Узкая, вымощенная камнем, с деревьями на краю пешеходной дорожки, она выглядела так, будто архитекторы опирались на старые картины. Окружённые изящными заборами частные дома протянулись с двух сторон — лёгкие, несмотря на свой немного мрачный внешний вид, и завораживающе красивые. Ох уж эта манящая готика…

Аластриона достала из кармана фото, сравнила с двухэтажным домом на середине улицы. Один в один. Особняк из тёмного дерева со стрельчатыми окнами и декоративными башенками на крыше. В доме напротив жила Вильгерд — подруга матери Аластрионы. Её жилище отличалось более светлым и приветливым дизайном, во дворе и у ворот росли белые розы. Чуть дальше, в саду, угадывались кустики разнообразных цветов. Цветы хозяйка явно любила.

Подойдя к воротам, Аластриона нажала на кнопку звонка. Не прошло и пары минут, как в окне мелькнула женская фигура, а затем дверь распахнулась, и на крыльцо вышла женщина лет сорока пяти, одетая в потёртые джинсы и домашний растянутый свитер. На руках она держала маленькую собачку в яркой жилетке.

Увидев гостью, Вильгерд отперла ворота и, пропустив её во двор, крепко, почти по-матерински, обняла.

— Ах, Аластриона, как ты выросла! — Вильгерд отодвинулась, окинув её взглядом. — Как поживают твои родители?

— У них всё хорошо, спасибо, — улыбнулась Аластриона. Вильгерд она почти не помнила, но знала, что та видела её ещё совсем маленькой, когда в последний раз приезжала в гости на несколько дней. Путь был неблизкий, и приезжать чаще она не могла.

— Сонья велела отдать тебе ключи от дома, — Вильгерд протянула ей связку из трёх ключей. — Радует, что наконец-то он будет обитаемым. Вот, смотри: этот ключ от входной двери, этот — от летней кухни, а этот — от калитки.

Она поочерёдно перебирала ключи. Они ничем друг от друга не отличались, но Аластриона постаралась запомнить.

— Спасибо, тётушка Вильгерд, — от чистого сердца поблагодарила она. — Заходите на чай, как будет минутка.

— Обязательно, — по-доброму сверкнув глазами, пообещала та. — Ну, иди. Тебе, наверное, не терпится увидеть свой новый дом.

— Что правда, то правда.

Попрощавшись, Аластриона перешла дорогу и отперла замок на калитке. Её дом окружал ажурный металлический забор с декоративными пиками. Двор выглядел ухоженным, за домом явно смотрели — аккуратно подстриженная трава, полевые цветы в окружении бордюрчиков, несколько побеленных плодовых деревьев. Обойдя особняк, Аластриона обнаружила выходящую во двор веранду. Деревянные ступени протяжно заскрипели под ногами, когда она поднималась к массивной двустворчатой двери.

Тихо щёлкнул замок. Аластриона толчком открыла дверь. Из просторной совмещённой с гостиной прихожей дыхнуло затхлостью и пылью. На антресоли второго этажа уводила изогнутая лестница с резными перилами. Слегка запылившиеся окна обрамляли тяжёлые гардины с узором из геральдических лилий. Помещение было обставлено старинной мебелью из массива сосны и мягкого бархата.

Аластриона бросила рюкзак на диван и упала рядом, раскинув руки и счастливо улыбаясь. Дом нуждался в уборке, но все хлопоты и поиск работы она отложила на завтра: долгая дорога вымотала её. Сейчас хотелось только отдохнуть и помечтать о будущем.

Сил почти не осталось, но любопытство взяло верх. Аластриона поднялась и пошла осматривать дом. Комнат было много — спальни, библиотека, кухня и отделённая от неё столовая, гостиная второго этажа, рабочий кабинет и кладовка. Кроме того, обнаружился спуск в подвал и лестница на заваленный всяким хламом чердак. Осмотрев весь дом, Аластриона выбрала себе самую просторную спальню с выходом на балкон. Посреди комнаты стояла кровать с подвязанным балдахином, напротив располагался письменный стол. Дополняли интерьер полки, книжный шкаф и шпага на стене. Похоже, её семья бережно хранила свою историю.

Аластриона несмело потянула за ребристую рукоять с закруглённой гардой. Шпага выскользнула из ножен, сверкнув заточенным до бритвенной остроты клинком. Настоящая?! Аластриона до последнего думала, что это всего лишь муляж. Она в шутку взмахнула шпагой несколько раз, чудом ничего не задев. Оружие было идеально сбалансировано и лежало в руке так удобно, будто было её продолжением.

Аластриона бросила шпагу на край кровати и принялась осматривать книги в шкафу. Каждый фолиант из коллекции был старше неё. Она с интересом перелистывала пожелтевшие от времени страницы, вдыхала запах старой бумаги и чернил, читала заинтересовавшие её отрывки и откладывала в сторону то, что можно почитать на ночь.

Незаметно подкрался вечер. Сумерки просочились в комнату, а солнце, полыхнув напоследок огнём, скрылось за горизонтом. Аластриона наконец-то отвлеклась от старых вещей. Усталость брала своё — её клонило в сон, тело тяжелело, наливалось свинцом. Отложив в сторону заинтересовавшие её книги, она вернулась на первый этаж за своими вещами и ушла в ванную.

Водные процедуры много времени не заняли, и уже полчаса спустя она ворочалась в кровати — уснуть на новом месте оказалось непросто. Через щель между шторами в спальню заглядывала луна, посеребрившая темноту своим неверным светом. Сегодня она выглядела особенной — идеально круглая, словно зрачок неведомого зверя, красноватая, она будто бы следила за каждым движением Аластрионы. От одного лишь взгляда на неё на душе стало тревожно.

Аластриона не знала, что вселило в её сердце нехорошее предчувствие. Быть может, она просто устала? Да ещё переезд в новый дом… Вот и чудится всякое. С такими мыслями она провалилась в вязкую темноту.

…И, вздрогнув, вынырнула из неё, когда кожи коснулся прохладный ветерок. Аластриона оставила окно открытым, но такой ощутимый сквозняк мог идти только из балконной двери, сейчас запертой изнутри. Запертой ведь? Память её не подводит? Похоже, она всё-таки забыла закрыть дверь на замок, и её открыл ветер.

Что-то недовольно бормоча в полусне, Аластриона разлепила тяжёлые веки. Балконная дверь и правда оказалась открыта, вот только никакого ветра не было — разве что лёгкий сквозняк, из-за которого в комнате стало заметно холоднее. С тяжёлым вздохом Аластриона села на кровати, по-прежнему кутаясь в плед — кружевная ночная сорочка от холода не спасала, — но встать не успела: какое-то движение в тёмном углу привлекло её внимание.

Внутри всё похолодело.

В комнате кто-то был.

Аластриона вглядывалась в темноту. Глаза её не обманывали: в углу стоял рослый мужчина в плаще. В тени глубокого капюшона горели синие глаза, расчерченные узкими вертикальными зрачками. Сейчас Аластриона не думала, как такое может быть — от страха замёрзли мысли и онемело тело.

Незнакомец сделал шаг к ней. Полы плаща взметнулись, лунный свет выхватил из темноты высокие кожаные сапоги со шнуровкой и ремешками вверху голенища, оканчивающиеся проходящими над когтистыми звериными пальцами ремнями. У него странная обувь. Почему-то именно эта мысль заела в голове, хотя сейчас не имела никакого значения.

Аластриона снова подняла взгляд и, опомнившись, вжалась в спинку кровати. Кричи не кричи, никто не услышит. Придётся выбираться самой. В критической ситуации она начинала мыслить холодно и расчётливо, как только до её подсознания доходило, что она в опасности. Какие варианты? С балкона не выпрыгнешь — высоко, до двери добраться не даст этот широкоплечий мужчина. Шпагу она так и не вернула в ножны, и сейчас та лежала на прикроватной тумбочке, повёрнутая остриём к окну.

Недолго думая, Аластриона схватила её и выставила перед собой.

— Не приближайся! — не то выкрикнула, не то прорычала она. Голос не дрогнул.

Мужчина остановился, медленно склонил голову набок.

— Как причудлива человеческая память… Ты не узнаёшь меня? — раздался низкий, урчаще-шепчущий голос.

— С чего бы мне узнавать какого-то психопата? — Воспользовавшись тем, что он не подходит ближе, Аластриона встала с кровати и стала бочком продвигаться к двери. Одеяло с шелестом соскользнуло на пол, но её это ничуть не смутило.

— Меня по-разному называли, но психопатом — впервые.

— Удивительно.

Он сделал шаг в сторону, преградив ей дорогу. Аластриона замерла. Теперь шпага почти упиралась остриём ему в грудь, но ударить она не решалась. Мужчина усмехнулся: клинок у сердца его ничуть не пугал.

— Принцесса, если бы я хотел тебя убить, ты была бы уже мертва, — чуть склонив голову набок, с прищуром заверил он.

— Мне плевать, чего ты хочешь. Убирайся из моего дома! — Аластриона постаралась придать голосу твёрдости.

— Нравом ты пошла в мать, но ты меня не убьёшь. Не сможешь, — он не сомневался в своих словах.

— Уверен? — раньше, чем успела бы подумать, с вызовом спросила она.

В жилах жглась ярость, какой Аластриона никогда не испытывала. Её словно подменили. От страха и злости всё тело сотрясала дрожь. Особенно сильно дрожала начавшая затекать от тяжести рука, а вместе с ней подрагивал и кончик лезвия. Всего одно неосторожное движение — и тот, кто пробрался в дом, будет мёртв. Но сможет ли она с этим жить? Можно ли назвать этот удар самозащитой, если противник не проявляет открытой агрессии?

Не дожидаясь от неё действий, незнакомец с нечеловеческой скоростью отступил в сторону, перехватил шпагу за лезвие и вырвал у неё из рук. Аластриона отпрянула. Её единственное оружие, всё равно оказавшееся бесполезным, со звоном упало на пол, и добраться до него не было никакой возможности: мужчина встал между ней и шпагой. Из его рассечённой ладони капала кровь, но он будто бы не чувствовал боли.

Аластриона попятилась. Он наступал. Сделав всего несколько шагов назад, она упёрлась спиной в стену. Отступать некуда, сражаться нечем. Вот теперь стало по-настоящему страшно. Сердце норовило выскочить из груди, мысли беспорядочно метались в голове. Что делать? Как отбиваться или куда бежать? Аластриона судорожно огляделась, но не нашла ничего подходящего для самообороны.

Незнакомец остановился в двух шагах от неё. Она кожей чувствовала исходящую от него угрозу и мощь. Необычными в нём были не только нечеловеческие глаза — он сам был другим. За человеческой личиной таилось что-то сильное и чертовски опасное.

— Зачем ты пришёл? — набравшись храбрости, спросила Аластриона. Ничего другого ей не оставалось.

— За тобой, — от его слов по спине пробежал табун мурашек.

— Что это значит? — догадки сами лезли в голову, но она боялась даже думать о том, что он может с ней сделать.

Ответить он не успел: на первом этаже со звоном разбилось стекло. Мужчина на мгновение повернулся на звук. Воспользовавшись этим, Аластриона с неожиданной силой оттолкнула его и бросилась к балконной двери. Снаружи, под самым балконом, рос старый дуб. Прыгать на него было опасно — слишком велик риск переломать себе всё, что только можно, — но иного выхода Аластриона не видела: в её комнате этот псих, а внизу, похоже, его дружки. Единственный способ спуститься, не убившись — перепрыгнуть на ветку дерева и слезть по нему.

Незнакомец ринулся следом.

— Стой, дура! — рявкнул он.

Аластриона выбежала на балкон. Ночной воздух обдал её холодным до дрожи дыханием, ветерок встрепенул короткую сорочку. Аластриона замерла у перил, с замиранием сердца глядя на расстояние от балкона до ближайшей крепкой ветки дуба. Слишком далеко. Она скорее разобьётся, чем сумеет ухватиться за ветку. Будь она чуть лучше тренирована, шансы были бы, но сейчас путь оставался лишь один — назад. Если повезёт, получится выбраться на улицу через окна первого этажа.

Может, шансов и нет, но лучше попытаться, чем по собственной глупости упасть с высоты второго этажа. Аластриона развернулась, но не успела сделать и шага — налетела на своего преследователя. Он обхватил её руками, не давая вырваться. Её захлестнула паника.

— Пусти! — задёргавшись изо всех сил, крикнула Аластриона.

— Успокойся! — сквозь сжатые зубы прорычал мужчина.

Как она ни старалась, хватку он не ослаблял. Злость всколыхнулась внутри, из горла вырвался почти звериный рык. Аластриона ударила его по лицу, оставив глубокие царапины от ногтей. Выматерившись, мужчина отпустил её, и она проскочила в комнату. Дверь. Добраться до двери. Ничего другого в мыслях не осталось.

Дверь распахнулась от удара. Перед лицом мелькнула морёная древесина, и удар бросил Аластриону на пол. В глазах плавали разноцветные пятна, пульсирующая боль расходилась от места удара. Тонкая струйка крови потекла из разбитой губы. От страха и отчаяния её затошнило, но она нашла в себе силы приподняться на руках.

Сквозь упавшие на лицо волосы Аластриона разглядела остановившиеся перед ней чёрные сапоги. Без когтей и бутафорских лап. В проходе мелькнуло ещё несколько пар ног, а в следующее мгновение быстрая тень смела того, кто стоял перед Аластрионой. Раздался короткий вскрик, затем — глухой стук.

В глазах наконец-то перестало рябить. Аластриона поднялась, опираясь о стену, и смахнула с лица волосы. На полу валялась голова обладателя сапог, а над трупом стоял мужчина, первым вломившийся в комнату. Крик застрял в горле.

В комнату ввалились ещё трое мужчин в странной одежде, больше похожей на броню. В лунном свете сверкнули клинки. Аластриона прижалась спиной к стене. С одной стороны эти трое, с другой — убийца в плаще.

— Убить его, — приказал соратникам один из троих.

Те без лишних слов бросились на противника. В одновременном ударе серебристыми молниями мелькнули кинжалы одного и сабля другого. Мужчина резко обернулся вокруг своей оси, ударив их чём-то белым, что до этого скрывалось под плащом. Что это, Аластриона не разглядела, а в следующее мгновение странное оружие снова скрылось под плотной тканью. Нападающие отлетели назад и с грохотом покатились по полу.

Третий шагнул к Аластрионе, замахнувшись мечом. Она пригнулась, пропустив клинок над собой, и отскочила в сторону. Ударить ещё раз он не успел: синеглазый подошёл со спины и без замаха вонзил ему в горло кинжал. Противник захрипел, на его губах запузырилась кровь — и он осел на пол.

Аластриона подняла взгляд на мужчину. Он не ждал благодарности за спасение — сказал что-то непонятное, коснувшись стены исчерченной углём ладонью. По старой древесине поползли трещины, из глубины которых просочилась тьма и в мгновение ока расползлась по стене, превращая её в отвратительную чёрную массу.

Аластриона не поверила глазам. Эта ночь всё больше походила на бред, и она уже не сомневалась, что спит. Она ведь так устала вчера — вот и снится что-то странное… Только вот сон слишком чёткий и реалистичный, но ведь могло же её подсознание сыграть с ней такую шутку, заставить поверить, что всё наяву?

Позади скрипнул пол. Мужчина в плаще схватил Аластриону за локоть и шагнул в субстанцию, которой стала стена. Аластриона успела только охнуть и безрезультатно рвануться назад, прежде чем её обступил холод. Липкий, растекающийся по коже, будто она упала в ледяную воду. Аластриона судорожно вдохнула — и ощутила запах хвои и свежего ветра. Холод сменился ночной прохладой, а тёплый деревянный пол — ледяным камнем.

Аластриона с опаской открыла глаза. Единственным напоминанием о комнате, в которой она только что находилась, была точно так же заглядывающая в стрельчатые окна луна. В её бледном свете кружилась пыль и серебрились клочья паутины. Дорогую старинную мебель и гобелены на стенах истрепало время да поела моль. С трудом можно было разобрать изображение на прохудившемся полотне, и Аластриона оставила это безнадёжное дело.

В центре покоев стояла кровать, рядом — резная колыбель. Пол покрывали пятна застарелой крови. Из полуразвалившегося камина просыпалась зола. На стене над ним висела обожжённая картина, рассмотреть которую мешала чёрная гарь — лишь угадывались на холсте два силуэта.

Странный незнакомец, притащивший Аластриону сюда, стоял посреди комнаты, сложив руки на груди. Кажется, для него всё происходящее было обыденностью. Хотя чему удивляться, если ей это снится?

Она прислонилась спиной к стене, запрокинув голову и прикрыв глаза. Чёрной жижи позади уже не было. Очень хотелось верить, что всё не по-настоящему — лишь игра воображения. Ладони стали влажными от пота, сердце колотилось о рёбра так, будто она только что и правда побывала на волоске от смерти. Что ж, сон оказался кошмаром. Ничего необычного, да? Это ведь всего лишь сон?

Аластриона не заметила, что сказала это вслух.

— Не сон, — прервал её мужчина.

— Да ну? Сначала ко мне вломился ты, потом — какие-то ещё придурки, теперь ты протащил меня сквозь стену. Хочешь сказать, так бывает в реальности? — на одном дыхании выпалила Аластриона, не заметив, как злость взяла верх над страхом. Нервы начинали сдавать.

Раньше, чем она успела бы осознать, что происходит, мужчина рывком покрыл разделявшее их расстояние и прижал её к стене, сильно сжав запястье. Аластриона вскрикнула от боли.

— Всё ещё думаешь, что спишь? — издевательски протянул он.

Боль во сне другая. Она должна была либо проснуться, либо чувствовать всё слабее. Внутри, заполнив собой всё от живота до груди, свернулся холодный ком. Во рту мгновенно пересохло. Аластриона упорно отказывалась верить своему похитителю, но факты говорили сами за себя. Всего десять минут назад она была уверена, что проснулась, а теперь боль расползлась по руке, и эта боль была настоящей.

Отрицать очевидное больше не получалось.

Словно почувствовав, что она сдалась, мужчина отпустил её. Аластриона без сил сползла по стене и обхватила руками колени. Там, где совсем недавно теплилась надежда, теперь поселилась пустота. Что делать дальше? Как вернуться домой? Что на уме у этого… человека? Сейчас Аластриона была готова поверить во что угодно, и его нечеловеческие глаза наталкивали на определённые мысли.

Он не спешил ничего объяснять, а Аластриона хотела знать, что происходит. Быть может, найдётся способ вернуться домой.

— Зачем ты меня сюда притащил? И как? — спросила она о том, что не давало покоя.

— То, что ты видела на стене, было порталом, — проигнорировав первый вопрос, пояснил незнакомец.

— Куда?

— В наш родной мир.

Аластриона рассмеялась — негромко, но нервно, почти истерически.

— В наш? — отсмеявшись, выдохнула она. — Я родилась там, откуда ты меня забрал. Если я, ты или мы оба — не важно, — не спятили, и ты говоришь правду, значит, ты меня с кем-то перепутал. Мне плевать, что у тебя на уме и на кой чёрт ты вломился в мою спальню и вытащил меня сюда. Я хочу просто вернуться домой и забыть обо всём этом, как о страшном сне.

— Ты уже дома. Оглянись вокруг. Как думаешь, чьи это покои? — мужчина обвёл рукой пространство перед собой.

— Откуда мне знать? Я не всевидящая, — устало огрызнулась Аластриона.

Мужчина на мгновение приподнял уголки губ, обозначив усмешку. Затем подошёл к окну, за которым Аластриона со своего места видела лишь звёздное небо, посмотрел в него секунду и повернулся к ней.

— Я расскажу тебе всё, когда ты будешь готова. Сейчас тебе следует знать лишь, что ты не из того мира, к которому привыкла. И что за тобой открыта охота. Те, кто пришёл к тебе после меня, шли за твоей головой, и тебе очень повезло, что я нашёл тебя первым.

— Хочешь сказать, ты меня спас? — её слова пропитывал скептицизм.

— Если бы не я, тебя бы уже на куски порубили! — сорвался на рык незнакомец.

— А ты, я смотрю, в этом разбираешься!

Перед глазами снова стояла отрубленная голова на залитом кровью полу.

— На твоё счастье, — едко ухмыльнулся он.

Аластриона хотела огрызнуться, но вовремя передумала. Этот мужчина хладнокровно убил того человека. Что помешает ему убить и её? Нет, действовать надо аккуратнее — и, может, тогда удастся выпутаться из этой передряги.

А для начала стоит определить, с кем она имеет дело.

— Кто ты вообще такой? — задала давно вертевшийся на языке вопрос Аластриона.

— Проще показать, чем объяснить, — помедлив, ответил мужчина.

И сбросил плащ, на всю длину расправив громадные белые крылья. Кожистая перепонка переливалась в лунном свете, словно сотканная изо льда и серебряных нитей. Сгибы крыльев оканчивались загнутыми когтями. Голову существа, до того укрытую капюшоном, венчали направленные назад и вверх рога — такие же светлые, как крылья, слишком явно выделяющиеся на фоне копны чёрных волос, под которыми скрывались края некого подобия шлема, обручем пересекающего лоб и спускающегося вдоль носа.

Кончики его волос терялись под высоким стоячим воротником с искусной красной вышивкой. На перевязи у него висели ножны с мечом и кинжалом, за спиной — странного вида копьё. От шипастых наплечников из тёмного металла по рукам спускались металлические пластины, скрывающиеся под перчатками с выступающей защитой на локти. Местами выглядывал плотный чёрный поддоспешник, но в остальном жуткая, агрессивного вида броня полностью покрывала тело воина — трёхслойный нагрудник сменялся более мелкими пластинами, идущими до самой перевязи на поясе, и защитой на бока. Последняя, в свою очередь, плавно переходила в броню на ноги, лежащую поверх ниспадающей из-под кирасы накидки из странной чешуйчатой кожи длиной почти в пол. Не скрывала она лишь металлические накладки на неестественно изогнутых, явно нечеловеческих ногах. Не выпрямляющееся полностью колено, расположенная слишком высоко пятка — или это второй коленный сустав? Неприкрытые бронёй когтистые пальцы выделялись тем же белым цветом, что и крылья — не считая загнутых когтей и количества меньше положенного. За спиной существа свисал к полу длинный хвост с похожим на стрелку кончиком.

Аластриона смотрела на мужчину, потеряв дар речи. Она ещё не осознала в полной мере, кого он ей напомнил, но сердце сжалось от леденящего ужаса. Он растянул губы в ухмылке, наслаждаясь произведённым эффектом. На мгновение показались кончики клыков.

— Похоже, ты уже знаешь ответ на свой вопрос, — вырвав Аластриону из оцепенения, протянуло существо.

Да, она знала, и от этого накатила слабость. Происходящее казалось всё бредовее и бредовее, но самым страшным было осознавать, что всё это — наяву. И нападение, и портал, и демон. Всё, вплоть до похищения. Слишком много навалилось сразу; не выдержав, лопнула внутри какая-то струна, и Аластриона зашлась неестественным гомерическим смехом. Ситуация отнюдь не располагала к веселью, но выходов для едва держащей удар психики было всего два — смех или слёзы, и оба сводились к истерике.

— Я похож на скомороха? — голос демона прозвучал угрожающе глухо.

Аластриона притихла. Её трясло, но уже не от смеха — от нервного напряжения. Она привыкла к спокойной мирной жизни, где всё просто и понятно и нет места убийцам со средневековым оружием, магии и демонам. И её такая жизнь устраивала. Будь её воля, она прямо сейчас вернулась бы в свой мир и постаралась забыть об этой ужасной ночи, да только её никто не спрашивал.

Демон бросил к её ногам свой не нужный больше плащ.

— Надень, — скорее приказал, чем предложил он.

Не став противиться, Аластриона закуталась в плащ. Брызги крови на подоле ничуть её не смутили: находиться рядом с демоном в открытой ночной сорочке было некомфортно, да и от холода уже онемели пальцы и босые ноги. Теплее стало ненамного — Аластриону по-прежнему била дрожь, всё тело покрывалось мурашками. Из пустых оконных проёмов дул пробирающий до костей сквозняк.

Поднеся руки к лицу, Аластриона попыталась согреть их дыханием. Изо рта вырвалось облачко пара. Она втянула голову в плечи и уткнулась носом в плащ. Несколько секунд демон задумчиво смотрел на неё, а затем вышел из спальни, прикрыв за собой окованную железом дверь.

Сил не осталось, но времени было в обрез. Превозмогая усталость и нежелание даже просто двигаться, Аластриона поднялась с холодного пола и выглянула в окно в надежде увидеть недалеко внизу землю.

Ожидания не оправдались. Налетевший ветер растрепал непослушные пряди, забрался под плащ ледяными когтями, но Аластриона не почувствовала этого: от открывшегося вида всё остальное померкло. Никогда в жизни она не видела ничего подобного. Далеко внизу ощерились острыми коньками и пиками готических украшений черепичные крыши замка. Над башней напротив реял изодранный флаг, птицей трепещущий на фоне усыпанного крохотными мерцающими точками и незнакомыми созвездиями неба. Небо… Оно здесь было будто бы выше, чем в том мире, где столько лет прожила Аластриона. На его вершине повисла полная луна. Кромка серебристого света очерчивала острый хребет вдали, подсвечивала снежную мантию на могучих плечах гор.

В очертаниях их чудились воины, опустившиеся на одно колено и со склонёнными головами опёршиеся на мечи. Было в них что-то невыразимо древнее, завораживающее, что не давало оторвать глаз. Но горы высились недостижимо далеко, а между ними и заброшенным замком раскинулись бескрайние леса. Старые, уже высокие и крепкие деревья с тёмной корой соседствовали с молодыми деревцами и тянулись верхушками к звёздному пологу. Крупная белая сова взлетела с одного из них и устремилась ввысь. Проследив за ней взглядом, Аластриона заметила в отдалении озеро и огни города на противоположном его берегу.

Вот только этот город не походил на те, к которым привыкла Аластриона. Не было ни высотных зданий, ни мельтешения фар в ночи — лишь приземистые дома с покатыми крышами, окружающие озарённую огнями крепость, да неприступная внешняя стена. Аластриона всё яснее осознавала, что демон не лгал: это не её мир.

Дыхание перехватило. Всепоглощающее отчаяние разлилось внутри, сея пустоту. Страха больше не было — должно быть, просто не осталось сил бояться. Аластриона стояла у окна, забыв о том, что не так давно собиралась бежать. Куда и зачем, если в этом мире не к кому обратиться за помощью? Чёрт возьми, да она даже языка местного не знает! То, что демон говорил с ней понятными ей словами, ещё ничего не значит: может, это магия, а может, он просто выучил земные языки.

Дверь позади скрипнула, знакомо цокнули когти. Аластриона обернулась, с потерянным видом наблюдая, как демон складывает костёр из небольших грубо срубленных веток и хвороста. Закончив, он достал из вещмешка огниво и развёл пламя. Обычно мягкий, уютный свет сейчас показался холодным и чуждым, но у костра было теплее, и Аластриона опустилась на пол, протянув руки к огню.

Демон сел напротив, опёршись спиной о старинный шкаф. Он казался расслабленным, да и вообще, похоже, чувствовал себя хозяином положения. Да им он и был: пока всё складывалось в его пользу, а Аластриона не могла ни сбежать, ни вернуться в свой мир. Она будто попала в ловушку, выхода из которой не видела.

— Зачем я тебе? Почему было не оставить меня… — Аластриона запнулась, не решаясь произнести жуткие, абсурдные слова.

— В том мире? — понял её с полуслова демон. — Потому что это не твой мир. Твоё место здесь.

— Это ты так решил?! — она была на грани отчаяния.

Демон тяжело вздохнул. Аластриона смотрела на него несколько секунд, но, не дождавшись ответа, опустила взгляд и натянула повыше край плаща, скрывая, как дрогнули губы. В горле стоял ком, но на глазах не выступило ни единой слезы.

Окинув взглядом комнату, демон неожиданно заговорил:

— Будь моя воля, я бросил бы тебя в мирке, который ты считаешь своим, но я не могу. И знаешь, почему? По милости твоего далёкого предка.

— Откуда тебе знать что-то о моих предках? — снова посмотрев на него, полным скептицизма голосом спросила Аластриона.

— Оттуда, что я вынужден служить вашему роду уже не первое столетие, находясь подле каждого прямого потомка того, кто меня связал. Предыдущим носителем чар был твой отец — король и тёмный маг. Твоих родителей убили здесь, в их покоях, и всё, что они успели сделать — переложить заклятие связи и отправить тебя в более безопасный мир.

Его слова звучали, как бред. Да всё происходящее напоминало бред! Демоны, магия, другие миры, настоящие родители… Аластриона многое отдала бы, чтобы просто проснуться сейчас в своей постели и осознать, что все события этой ночи были сном. Но реальность жестока и неумолима, и только этот чёртов демон может объяснить, что происходит и как во всём этом выжить.

— Почему ты пришёл только сейчас? Зачем позволил мне привыкнуть к нормальной жизни, прежде чем затащить сюда? — пытаясь прояснить хоть что-нибудь, спросила Аластриона.

— Тебя было очень непросто найти. Порталы открываются потом и кровью и не отличаются стабильностью, а связи между мирами нет вовсе. Я не мог почувствовать, где ты, — пояснил демон.

— А те, кто пытался меня убить?

— Ассасины. Их послал кто-то настолько могущественный, что ему под силу не только открывать порталы, но и заглядывать в другие миры. Как — я не знаю. И кто он — тоже. Хотя кое-какие догадки у меня есть…

Подробностей Аластриона не дождалась: демон просто замолчал. Видно было, что раскладывать по полочкам само собой разумеющееся для него простой смертной ему надоело. Он вообще смотрел на неё свысока и с каким-то странным выражением глаз, от которого всё внутри перекручивалось узлом, а вдоль позвоночника ползли мурашки. Это была ненависть — холодная, как сталь, и такая же опасно острая.

Одного Аластриона не понимала: если она вызывает у этого демона презрение и ярость, зачем он искал её? Почему не позволил ассасинам убить её? Что такого сделал её предок, что не дало демону просто бросить ненавистную смертную девчонку на произвол судьбы? Но задавать эти вопросы она не решилась. Незачем сейчас ходить по краю.

— Можно последний вопрос на сегодня? — перешла к самому важному Аластриона и, получив в ответ кивок, продолжила: — Что ты намерен со мной сделать?

Демон зашёлся негромким бархатистым смехом, походящим больше на урчание дракона. Неприятно закололо пальцы. Можно ли считать, что ответ — ничего хорошего? Аластриона уже успела внутреннее сжаться и пожалеть, что вообще спросила об этом, когда он, наконец, перестал смеяться и внимательно взглянул на Аластриону, словно заглядывая в самую душу.

— Будь моя воля, ты была бы уже мертва, принцесса, но в моих интересах, чтобы ты осталась в живых и приспособилась. Научилась тому, чему тебя должны были учить с детства, — расплывчато ответил демон, породив ещё больше вопросов.

— То есть, ты собираешься чему-то меня учить? Чему?

— Ты же назвала предыдущий вопрос последним?

На мгновение Аластрионе послышались в его голосе язвительные нотки. Отвечать он явно не собирался. Фыркнув, она накрылась плащом с головой и прикрыла глаза. За недолгие часы сна она ничуть не отдохнула, а ночные события окончательно вымотали её, но о настоящем сне не могло быть и речи — не после всего пережитого.

Аластриона погрязла в беспокойной дрёме, из которой её постоянно вырывали крики ночных птиц за окном и зловещий вой сквозняков в коридорах замка.

* * *

Пламя украшенных гравировкой черепов жаровен погружало святилище в кроваво-красные сумерки и придавало сил скользящим на грани тьмы и света теням, что тянули к огню свои когтистые руки, но тут же их отдёргивали, обжигаясь о свет и заходясь в немом крике. Укрытием им служили резные колонны, подпирающие высокие сводчатые потолки, на которых раскинулась между вершинами декоративных арок сложная роспись, в замысловатых силуэтах и образах рассказывающая всю историю этого древнего места. Древнего настолько, что его стены повидали зарождение и падение хемантиров, дни, когда верховные демоны впервые ступили на земли смертных, и самые разрушительные войны между демонами и жнецами ужаса.

Здесь, в тенях тёмного святилища, чьи каменные полы покрывали вырезанные когтями верховных демонов узоры, встретились двое — один из демонических лордов, прямой потомок верховного демона, и женщина в расшитой золотом мантии со скрывающим лицо капюшоном. Чернокрылое чудовище о десяти рогах на мгновение склонило голову в приветственном жесте. Женщина ответила ему тем же.

— Круг замкнулся, — пророкотал демон, и голос его, подобный тихому рычанию, эхом отразился от стен.

— Как предсказал Оракул, — подтвердила женщина. На долю секунды её губы исказила усмешка. — Кровь от крови верховного снова здесь, и мировой порядок вещей вновь нарушен.

— Впервые за тысячу лет, но не впервые в истории.

Женщина взглянула демону в глаза, будто заглядывая в потаённые уголки души.

— Но ты ведь позвал меня не затем, чтобы обсудить былые времена, верно? — озвучила она вывод, который сделала ещё у дверей святилища.

— Верно. Я хочу предложить сделку. Убей отродье и демона по имени Ательдарон, и наградой станут твои самые тёмные мечты, притворённые в жизнь.

В её глазах промелькнула ледяная сталь, а голос наполнился презрением.

— Ты, исчадие верховных демонов, смеешь предлагать сделку мне?

Демон почти физически ощутил её высокомерие. С верховным она не рискнула бы так разговаривать… Но он лорд, и если хоть капля её крови прольётся по его вине, новой кровопролитной войны между демонами и жнецами ужаса не избежать.

Ярость вскипела в крови, в горле заклокотал чудовищный рык, но он не смел напасть, и не потому, что боялся нарушить хрупкий мир. Нет, куда больше его пугала неизбежная кара за это — медленная и мучительная смерть в когтях верховного.

— Что может тварь вроде тебя дать мне и моим братьям и сёстрам? — с обжигающим холодом продолжала жница ужаса. — Мы — дети богов, и покуда нет на то их воли, ни один из нас не станет заключать сделки с вами.

С этими словами она развернулась на каблуках и пошла прочь. Демон проводил её испепеляющим взглядом. С каким удовольствием он разорвал бы высокомерную стерву на куски! Останавливал его лишь страх разделить её участь. Снова издав полный злобы рык, демон врезал когтями по попавшей под руку колонне. На камне остались глубокие борозды.

Жница ужаса покинула святилище, но демон не был расстроен неудачей — лишь зол, и злость эта придавала решимости и сил. Он справится со своим врагом сам, чего бы ему это ни стоило.

Аластриона проснулась, скорчившись на полу в позе эмбриона. Ночью казалось, будто плащ защищает от холода, но сейчас всё тело окоченело, а пальцы ломило. За те пару часов, что удалось поспать, она совсем продрогла. И неудивительно: под утро стало так холодно, что дыхание вырывалось изо рта облачками пара.

В королевских покоях ещё царила темнота. Солнце едва показалось над горизонтом, заглядывая в окно одним-единственным алым лучом и погружая мир в предрассветные сумерки. Аластриона села, плотнее закутавшись в плащ. В спальне она была одна, а костёр давно потух. Её захлестнули смешанные чувства — с одной стороны, демон исчез без следа, а вместе с ним — и давящее ощущение угрозы, но с другой… Он был её шансом протянуть в этом мире хотя бы до того момента, когда удастся вернуться в свой. Но он ушёл, бросил её посреди чуждой реальности, в которую сам же и затащил, и теперь выбираться придётся самой.

Аластриона поднялась на негнущиеся ноги и подошла к резной двустворчатой двери. Дёрнула за ручку — заперто. Она выругалась, со злости ударив по двери кулаком. Мало того, что проклятый демон оставил её один на один с незнакомым миром, так ещё и запер, как какое-то животное!

Она прошлась по покоям, беспорядочно открывая ящики, тумбочки и шкафы и выкидывая на пол старые вещи — исписанные чернилами бумаги и свитки, канцелярские принадлежности вроде перьев и чернил, разного рода мелочи, старинные украшения… Очередной ящик письменного стола оказался заперт. Схватившись за витую ручку, Аластриона рванула изо всех сил.

Замок жалобно треснул, и ящик выскочил из стола, чудом не развалившись. Внутри на кипе пожелтевших бумаг и странных набросков углём лежал кинжал с витой рукоятью и огранённым рубином в центре гарды, вложенный в искусные ножны. В окружении стали с прожилками серебра рубин пылал живым огоньком. Аластриона смотрела на клинок, как зачарованная; от мысли, что перед ней, быть может, последний осколок истории её настоящей семьи, внутри что-то сжималось, сворачивалось в тугой узел.

Таинственный кинжал манил, пробирался в глубины сознания несуществующим прикосновением, будто просил, чтобы его забрали из кучи пыльного пергамента, где он годами лежал ненужный и забытый. Затаив дыхание, Аластриона коснулась его кончиками пальцев, провела по рукояти до выполненного в форме странного символа навершия. На мгновение показалось, что кинжал отозвался теплом.

Аластриона отдёрнула руку, словно обжёгшись. Этот мир для неё чужой и незнакомый, так стоит ли прикасаться к каким-то подозрительным реликвиям, порождающим слишком много вопросов? Во-первых, почему кинжал так околдовывает, буквально заставляя его взять? Во-вторых, как его до сих пор никто не нашёл? Замок выглядел давно брошенным и разграбленным. Разбойники и мародёры вряд ли пропустили бы такую красивую и ценную вещь.

После всего пережитого Аластриона готова была поверить во что угодно — например, что кинжал проклят. Мир, в который её втащил демон, наверняка враждебен и опасен. Даже если не брать в расчёт магию и чужеродных существ, средневековье опасно уже само по себе. Особенно, если не знаешь, как в нём выжить.

Щёлкнул замок, скрипнули старые петли. Вздрогнув, Аластриона обернулась и резко захлопнула ящик. Демон вернулся. Снова его прожигающий ледяной взгляд, раздражающе гордая осанка и угроза в каждом движении. Солнце уже заглянуло в окна, и при свете дня он выглядел ещё более зловеще, чем в темноте. Аластриона не могла без содрогания смотреть на его рога и когти, а тем более — глаза. Вертикальные зрачки и радужка глубокого, но от того не менее холодного синего цвета на фоне нечеловечески тёмных белков. Слишком неестественно, чтобы не пугать.

Единственное, что изменилось в нём с вечера — теперь демон держал на сгибе руки не то полотна, не то сложенную одежду.

Он перевёл взгляд с Аластрионы на ящик:

— Ты всё-таки нашла его?

— Ты о чём? — напряжённо вжавшись в край стола, спросила та.

— О клинке, принцесса. Не прикидывайся дурой, — демон недобро прищурился.

Аластриона не знала, какого ответа он ждёт, и предпочла промолчать. Кто знает, что он сделает, если его терпение лопнет? Не дождавшись ответа, демон грубо оттолкнул её от стола, открыл ящик и достал кинжал. Пару секунд он разглядывал эфес, что-то ища, и, удовлетворённо кивнув, рукоятью вперёд протянул кинжал ей.

— Это оружие принадлежало твоей матери. Бери, оно ждало тебя все эти годы, — сказал он.

— Что-то не верится, — хмуро буркнула Аластриона. — Его уже должны были стащить.

Демон усмехнулся.

— Если бы могли. Он явил себя лишь тебе. И он звал тебя, верно? — Аластриона неуверенно кивнула, и он продолжил: — Я пытался найти его, чтобы передать тебе при встрече, но он ждал, пока придёшь именно ты. Это оружие стало твоим, когда погибла королева, и примет оно только тебя.

— Как такое возможно? — недоверчиво спросила Аластриона.

— Магия, — уклончиво ответил демон.

Он всё ещё протягивал ей кинжал. На его лице не дрогнул ни один мускул, но испытывать его терпение не хотелось куда больше, чем брать магическое оружие. Аластриона опасливо взяла кинжал, случайно коснувшись латной перчатки демона. Холодная, как лёд. И почему она думала, что демоны должны источать жар? Да и кто вообще сказал, что он пришёл из недр ада?

Кинжал удобно лёг в ладонь, снова отозвавшись теплом. Аластриона вытащила его из ножен. На кромке лезвия кровью сверкнул отблеск встающего солнца. Она несколько раз взмахнула клинком в воздухе, поражаясь его лёгкости и балансу: он словно стал продолжением руки. Разве можно выковать такое оружие в средневековой кузнице?

Демон небрежно бросил принесённую одежду на стол.

— Одевайся. Нечего расхаживать в этом… — он бросил взгляд на выглядывающую из-под плаща сорочку, — …тряпье.

Опомнившись, Аластриона убрала кинжал и запахнула плащ, хотя это, похоже, было излишне: в отличие от человека, демон при виде девушки в кружевной сорочке не испытывал ни смущения, ни влечения. В его глазах читалось лишь ледяное презрение, и сейчас Аластриона была этому рада.

Демон прошёл мимо и встал у окна спиной к ней. Хоть на это ему хватило тактичности. Аластриона сбросила плащ и развернула вещи. Чёрная льняная рубашка с открытыми плечами, но длинным рукавом, плотный корсаж, кожаные штаны и сапоги на шнуровке. Лишний раз убедившись, что демон смотрит в окно, Аластриона переоделась. Рубашка оказалась слегка великовата, но могло быть и хуже.

Одно радовало — стало теплее, удобнее и, признаться, комфортнее. Теперь Аластриона чувствовала себя немного увереннее, насколько это вообще возможно в незнакомом мире и рядом с демоном.

Демон обернулся, окинул её оценивающим взглядом.

— Король и королева были бы в ужасе, если бы увидели тебя в таком виде, принцесса, — насмешливо изогнул уголок губ он. — Сейчас ты больше похожа на неряшливого оруженосца.

— Сам на моём месте выглядел бы не лучше, — буркнула Аластриона, раздражённо сведя брови.

— На твоём месте? Принцесса, тебе ещё очень повезло, что я нашёл тебя вовремя. Иначе твоим местом была бы могила.

Аластриона вздрогнула. Он ведь прав! Ассасины приходили по её душу, и если бы он не вмешался, она была бы мертва. Она так привыкла к безопасности и повседневной обыденности, что только сейчас в полной мере осознала: безопасность кончилась. Кто-то хочет заполучить её голову, и это не весёлый квест с актёрами и компанией друзей. Всё по-настоящему — и другой мир, и демон, и опасность.

Ей стало дурно. Внезапно она поняла, насколько зависима от него. Если его не окажется рядом, когда за ней снова придут, она не сможет ни защититься, ни сбежать.

— Вижу, тебя, наконец, проняло, — усмехнулся демон.

Аластриона оторвала взгляд от своих дрожащих рук, нервно сжимающих кинжал, который она собиралась закрепить на поясе. Демон смотрел на неё уже без насмешки, но от его холодного, проникающего в душу, как стрела, взгляда всё равно стало ещё более не по себе. С одной стороны ассасины, с другой — он, непредсказуемый и опасный. Кажется, боги — или те, кто создал этот мир, — здорово посмеялись над ней.

— Вот теперь ты готова, — не дожидаясь ответа, сделал вывод демон.

— Готова к чему? — вмиг охрипшим голосом спросила Аластриона.

— Узнать этот мир и привыкнуть к нему, научиться защищаться и выживать.

— Да как я могу здесь выжить, если даже языка местного не знаю?! — она вспылила, но за злостью скрывались бессилие и отчаяние. В горле стоял ком, губы едва заметно подрагивали, но Аластриона не давала себе расплакаться от собственной беспомощности. Не на глазах у демона.

— Ты в этом уверена? — иронично ухмыльнулся он.

Аластриона хотела огрызнуться, но подавилась невысказанными словами. Ещё раз прокрутила в голове его вопрос — медленно, по слогам, — и убедилась в том, чего не замечала. Слишком она была потрясена событиями минувшей ночи, чтобы сразу обратить внимание на знакомую до боли и в то же время вряд ли слышанную ранее речь. Не её родной язык — отрывистый, резкий, незнакомый, местами хрипящий или рычащий.

Её пробрала нервная дрожь. Всё происходящее казалось невозможным. Как может она понимать язык, который слышит впервые в жизни?

— Это что… тоже магия? — несмело спросила Аластриона и вздрогнула, поняв, что, впервые услышав эти странные слова из уст демона, сама неосознанно перешла на тот же язык. Причём, похоже, ещё ночью.

— Можно и так сказать. Всё ещё думаешь, что ты человек? — демон обнажил клыки в ухмылке. — Человеческого в тебе чуть меньше половины. Тебе не нужно учить языки этого мира, чтобы понимать и говорить на любом из них. Это особенность твоего вида, знание, заложенное создателями.

Аластриона не сразу осознала смысл его слов, а когда осознала — рассмеялась, хотя смешно не было. Если это не бред, то шутка. Как она может быть человеком лишь наполовину? Будь с ней что-то не так, это заметили бы ещё на первых медосмотрах. Наверное, демон использовал на ней какое-то колдовство и решил поиздеваться.

Но стоящий напротив со сложенными на груди руками демон оставался серьёзен, и Аластриона подавилась смехом.

— Стой… Ты серьёзно? — сдавленно выдохнула она, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— А по-твоему, я шучу? — выгнул бровь демон. В его глазах блеснули злость им раздражение.

Аластриона отказывалась верить. Не может он говорить правду! Так ведь?

Может. Голова пошла кругом, и она опёрлась о стол, чтобы не упасть. Демон схватил её за плечи и встряхнул, приводя в чувство. Аластриона вздрогнула, сжавшись в его руках, как перед опасным хищником.

— Смертные вырастили тебя жалкой и слабой! — низко прорычал он. — Прими правду: ты не из того мира. Ты не человек, даже если ведёшь себя, как они!

Его хвост метался из стороны в сторону, хлеща то по броне, то по мебели, но демон этого словно не чувствовал, поглощённый злобой. Аластриона видела, насколько противна ему. Почему? Из-за своей человеческой природы? Его высокомерие стало последней каплей. Внутри лопнула натянутая струна. Лучше остаться одной в чужом мире, чем терпеть презрение и ненависть к себе!

— Ну так проваливай к чёрту! — зло крикнула Аластриона, с неожиданной силой вырвавшись из его хватки.

— Я не могу! — в ярости выпалил демон, хлестнув хвостом особенно сильно.

— Почему? — Аластриона ему не верила.

Огонь злости в его глазах как-то резко угас, сменившись чем-то, похожим на смятение с примесью бессильной злобы.

— Не твоё дело, — глухо рыкнул демон и, резко отвернувшись, двинулся к выходу из покоев. Заметив, что она за ним не пошла, он оглянулся через плечо. — Особого приглашения ждёшь?

Аластриона хотела было огрызнуться, но отвлеклась на боль в плече. Скосила взгляд. Над рукавом рубашки, как раз там, где держал её демон, протянулись глубокие царапины от его когтей. Кровь собиралась каплями и стекала по руке, расплываясь тёмными пятнами на плотной ткани.

Перевязать плечо было нечем. Аластриона мысленно обругала демона последними словами. Она не знала, поцарапал он её случайно или намеренно, но сделать ничего не могла. Ей оставалось только выйти вслед за ним в открытый всем ветрам холл башни. В отличие от спальни, здесь стёкла в окнах не сохранились, однако мусора и сухих листьев на полу почти не было — одни лишь следы пребывания птиц и их перья да витражные осколки стекла, хрустящие под ногами.

Демон наступал на них ничем не защищёнными снизу пальцами, но на пол не упало ни единой капли крови. «Насколько же у него прочная кожа?..» — мимолётно подумала Аластриона, идя за ним. Под плотной подошвой её сапог похрустывали осколки. Вместе с демоном она ступила на уходящую далеко вниз винтовую лестницу без перил. В воздухе вихрем кружилась пыль, подсвеченная лучами утреннего света из узких бойниц. Клочья паутины свисали с краёв лестницы, а по испещрённым трещинами и выщербинами каменным стенам стелился мох, отчего в башне пахло сыростью.

Спускаться пришлось долго. На полпути Аластриона вспомнила, что её вынужденный спутник не назвался.

— Ты всё ещё не сказал, как тебя зовут, — уставившись в спину демона, напомнила она.

— Ательдарон, — не оглядываясь, бросил тот.

Аластриона едва слышно повторила его имя, будто пробуя на вкус. Необычное. По крайней мере, для неё, для её… для мира, который она считала своим. Она поймала себя на мысли, что не может принять правду; да и как вообще можно смириться с тем, что вся прожитая жизнь предназначалась не ей? Кем она стала бы, будь её настоящие родители живы? Принцессой, а потом — королевой? Быть может, ей даже понравилась бы придворная жизнь, но спустя годы, прожитые в совсем другом мире, где она была простой девчонкой, отличающейся от других только редким именем, Аластриона уже ни за что не приняла бы чуждой и непонятный уклад.

А что, если демон должен направить её на предначертанный путь? Аластриона внутренне содрогнулась. Нет, этого она ему не позволит. Она хотела лишь вернуться в привычный мир, где нет магии и демонов и никто не знает о её королевских — если верить Ательдарону, — корнях. А впрочем, знает ли кто-нибудь здесь? Если не получится вернуться в свой мир, сумеет ли она начать всё с чистого листа здесь?

Аластриона постаралась отогнать тягостные мысли. Она должна вернуться, чего бы это ни стоило. Здесь ей не место. Вот только Ательдарон сказал, что порталы открыть сложно, да и вряд ли он позволит ей сбежать… И это если забыть об идущих по её душу ассасинах. Тех, что заявились в её спальню, он, конечно, перебил, но если кто-то всерьёз вознамерился её убить, он не остановится.

Лестница кончилась перед распахнутыми стрельчатыми дверьми, одна из створок которых повисла на единственной уцелевшей петле. За ними началась череда залов и коридоров, освещённых лишь тусклым светом из окон. Солнце вставало с другой стороны замка, и в эту его часть попадали разве что блёклые отблески рассвета.

Шагнув под высокие своды первого зала, Аластриона потрясённо выдохнула. Ей не доводилось видеть вживую даже остатки замков, не говоря уж о так хорошо сохранившихся руинах. Пусть её родовое гнездо разрушено и разорено, ни проломы в стенах, ни отверстия в крыше ничуть не умаляли её восторг. На мгновение она даже забыла обо всех насущных проблемах, но Ательдарон прошёл мимо неё и зашагал дальше, покачивая хвостом в такт шагам, и Аластриона вернулась в реальность.

Она шла за демоном, глядя уже не ему вслед, а на залы и галереи, где когда-то жила её семья. О былом величии этого места напоминали остатки фресок, колонн и гобеленов, полуразрушенные камины, пустые подставки для церемониального оружия на стенах, проржавевшие насквозь доспехи... Сейчас Аластриона могла лишь представить, как выглядел замок, пока не был покинут.

Завораживающе, должно быть.

А теперь от замка остались руины… На краткий миг сердце кольнула грусть. Пусть Аластриона не помнила этого места, что-то в ней тянулось к этим стенам, хранящим историю её рода, к гобеленам и полотнам, что когда-то могли её рассказать, к реющим над крышами истлевшим флагам, несущим на себе геральдический герб её семьи.

Аластриона хотела узнать больше о своих родителях, хотя бы осмотреть замок на предмет уцелевших картин, записей или дневников, но Ательдарон, похоже, вёл её к выходу. Миновав множество залов, которым она потеряла счёт, они оказались перед массивной раздвоенной лестницей просторного холла. Стены высотой в несколько этажей украшали полусколотые и затёртые фрески и мозаика, под потолком на толстых цепях висели громадные свечные люстры. По подпирающим потолок резным колоннам вился плющ. В центре зала на постаменте стояла испорченная временем статуя, изображающая мужчину в длинной рясе. На спине каменного изваяния виднелись два щербатых скола.

Лестницу устилал истлевший и поеденный молью ковёр, когда-то бывший бордовым, но выцветший и ставший грязно-красным. Перила лестницы местами ощерились дырами и сколами. Из выбитых окон на площадке между маршами ветер нёс прошлогоднюю листву и пыль. Его стараниями холл был тронут запустением куда заметнее, чем верхние этажи. При виде него становилось как-то по-особенному грустно: жизнь покинула некогда прекрасный замок, оставив на прощание лишь прах и воспоминания.

Ательдарон начал спускаться, всё ещё ничего не объясняя.

— Куда мы идём? — поравнявшись с ним, спросила Аластриона. — Я хочу осмотреться. Может, удастся найти что-нибудь о моей семье.

— На это нет времени, — не удостоив её взглядом, отрезал Ательдарон.

— Почему? Куда нам спешить?

— Подальше отсюда.

Аластриона обогнала его и преградила путь.

— Я никуда не пойду, пока ты всё не объяснишь! — жёстко обрубила она.

Вопреки её ожиданиям, демон не оттолкнул её с дороги и даже не попытался обойти.

— Хочешь объяснений? Хорошо, но имей ввиду, что с каждой минутой шансы того, что нас выследят, увеличиваются. Как ты думаешь, зачем я проехал сотни лиг до этого места и открыл портал именно в спальне твоих родителей? — задал вопрос он.

— Понятия не имею, — пожала плечами Аластриона.

— Потому, что открыть портал точно вслед за тем, кого отправили в другой мир, можно либо в той же точке, либо силами очень могущественного существа. Как видишь, ассасинов по твою душу кто-то отправил не из замка, но он должен знать, что у меня такого помощника нет. Скоро здесь будет новый отряд убийц или кто похуже, так что чем быстрее уйдём, тем больше времени выиграем.

Горло перехватило, Аластриона не могла дышать. Надежда вернуться домой таяла на глазах. Демон уводит её от единственного места, где она могла бы открыть портал в свой мир. Точнее, в тот мир, к которому привыкла. Какая разница, где она рождена, если по ту сторону портала осталось всё, чем она дорожила? Она должна вернуться! Вот только Ательдарон ей в этом не поможет, а стоит ей самой прийти сюда позже — её схватят убийцы.

Он хотел было обойти её и продолжить спуск, но замер на полушаге, оглянувшись на окна. Аластриона успела заметить, как напряжённо дёрнулся его хвост.

— Уходим, — быстрым шагом направившись к дверям, бросил Ательдарон.

Было в его голосе что-то такое, от чего ей стало не по себе. Прежние тревоги отошли на второй план. Аластриона не отставала от демона, в каждом движении которого теперь чувствовалась напряжённость.

— Что ты услышал? — прямо спросила она.

— То, о чём я тебе только что говорил. Нас нашли.

— Ассасины?

— Возможно.

Аластриона почувствовала, как в животе свернулся мерзкий комок. Хватит с неё одной встречи с ассасинами за последние сутки. Пусть демон уже однажды спас её от убийц, она не была в нём уверена. Да и как вообще можно доверить свою жизнь такому существу?! Все её представления о демонах строились на земной мифологии, в которой они описывались воплощением всего самого тёмного и порочного. Будь её воля, она ни за что не связывалась бы с ним, но демон её мнения не спрашивал.

Они вышли во двор замка, что вблизи выглядел ещё более завораживающе и зловеще, чем из окна. Некогда многолюдный, но теперь пустой и мёртвый замок с прилегающей территорией окружали разрушенные не то временем, не то давней битвой, но всё ещё внушительные стены со сторожевыми башнями и множеством бойниц. К замку прилегали несколько флигелей, вокруг выстроились некогда хорошо укреплённые форбурги. Недалеко от входа к дереву был привязан крупный вороной конь. Словно чувствуя неладное, он нервно взрыл копытом землю и покосился на Аластриону огненно-янтарным глазом.

Ательдарон отвязал его и под узду подвёл к ней.

— Забирайся, — почти что приказал он.

Ситуация к спорам не располагала, и хоть Аластриона в последний раз каталась верхом лет в четырнадцать в парке аттракционов, она неуверенно поставила ногу в слишком широкое для человека стремя и, подтянувшись, перегнулась через лошадиную спину. Край седла больно врезался в живот.

Не успев оседлать коня, она услышала топот у ворот замка. Несколько всадников верхом на лошадях поменьше, видимо, другой породы, один за другим въезжали во двор и мчались к демону и принцессе, обнажив оружие. Единственный лучник в отряде отъехал в сторону и натянул тетиву. Не нужно было долго рассматривать новоприбывших, чтобы узнать в них ассасинов. Ночью времени разглядывать их погибших предшественников не было, но что Аластриона запомнила, так это их лёгкую чёрную броню и длинные мантии со скрывающими лица капюшонами.

Грязно выругавшись, Ательдарон схватил её за ворот и резко приподнял, помогая перекинуть ногу через спину коня. Оглянувшись, Аластриона успела заметить, как лучник отпустил стрелу, а в следующее мгновение демон прикрыл её крылом, заставив пригнуться. Стрела со свистом пронеслась над ними и сломалась о каменную стену. Не давая противнику больше ни единой лишней секунды, Ательдарон вскочил в седло позади Аластрионы и пришпорил коня. От ассасинов их отделяло несколько метров.

Конь сорвался с места, выбив из-под копыт облако дорожной пыли. Сделав круг по двору, ассасины погнали своих лошадей следом. В полном молчании, без залихватского свиста и команд лошадям, отчего к страху, от которого всё внутри и так сводило ледяным холодом, примешивалось мерзкое ощущение нереальности происходящего. Вот только всё реально, и если они сейчас догонят беглецов, смерть тоже будет настоящей.

Конь вынес своих всадников за замковую стену и помчался по заросшей просёлочной дороге, с двух сторон окружённой лесом. Аластриона мёртвой хваткой вцепилась в гриву коня, несмотря на то, что упасть ей не давал демон, держащий поводья с двух сторон от неё. Сейчас она куда больше боялась не падения на полном скаку, а ассасинов. Топот копыт позади стремительно приближался.

Оглянувшись через плечо, Ательдарон пришпорил коня, но тот просто не мог скакать быстрее. Он заходился хрипом, из приоткрытого рта летела пена.

— Давай, Дым, поднажми… — едва слышно выдохнул демон.

Конь хрипло фыркнул, будто понимал каждое слово. Он бежал на предел сил, взмыленный и задыхающийся, чудом не валясь с ног, но лошади ассасинов были легче и быстрее. Одна из них, самая проворная, поравнялась с Дымом, и Аластриона на мгновение встретилась взглядом с нечеловеческими глазами бледнолицей женщины в капюшоне. Горло сдавило, свет утреннего солнца потускнел, а время будто замедлилось, растягиваясь, как смола. От незнакомки веяло такой древней силой, что Аластрионе стало плохо. Под гипнотическим взглядом убийцы она начала заваливаться набок, соскальзывая с конской спины. В глазах потемнело. Всем своим весом она навалилась на руку Ательдарона. Он напряг мускулы, но слишком поздно: рука дёрнулась, натянув поводья с одной стороны, и Дым свернул в сторону, с треском сминая придорожные кусты.

Ассасины тоже съехали с дороги, гоня едва выдерживающих темп лошадей через лес. Аластриона цеплялась за гриву негнущимися пальцами, но руки ослабли, сил не хватало. Ательдарон встряхнул её, усадив ровнее, и она обхватила шею коня. В оставшееся позади дерево с глухим стуком вонзилась стрела. Обернувшись, демон метнул назад короткий нож. С булькающим хрипом скачущий позади ассасин выпал из седла и покатился по земле, быстро пропав из виду. Его лошадь отстала.

Аластриона, наконец, смогла приподняться, держась за шею коня. Её мутило, но разум прояснился.

— Что… что это было? — охрипшим голосом спросила она, оглянувшись на демона.

Ательдарон не отрывал сосредоточенного взгляда от извилистой тропы, даже не глядя на мелькающие среди деревьев тени.

— Не знаю, — коротко отозвался он и вдруг рявкнул: — Пригнись!

Аластриона прижалась к коню, почувствовав, как вместе с ней, навалившись на неё выдавливающей дух из тела тяжестью, пригнулся Ательдарон. По рогам его хлестнула колючая ветка, но он этого, похоже, не почувствовал. Снова привстав в стременах, несмотря на царапающие лицо и бьющие по плечам и крыльям ветки, он хлестнул уздой, подгоняя коня. Ассасины отставали: их лошади оказались менее выносливы и, как ни гнали их хлыстами и шпорами, больше не могли скакать карьером.

Сквозь ритмичный топот донёсся звон тетивы. Ательдарон вздрогнул, но в седле удержался. Выглянув из-за его плеча, Аластриона вновь увидела остановившую лошадь в десятке метров позади женщину со странными способностями. Убийцы смотрели им вслед, больше не пытаясь нагнать: они ещё смогут выследить свою цель.

Аластриона отвернулась. Едва деревья скрыли беглецов от ассасинов, Дым перешёл на галоп, а ещё через несколько минут — на шаг. Погони больше не было — вместо топота теперь слышались лишь шелест листвы да щебет притаившихся в ветвях птиц. Солнечный свет с трудом пробирался сквозь густую листву, огибал ветви и бросал на землю лишённые тепла пятна. Даже утром, когда природа оживает и солнце согревает землю, этот край оставался холодным и неприветливым.

Сливаясь с шорохами и скрипами в звучную мелодию, где-то впереди шумела река. Шум приближался с каждым шагом, и вскоре деревья расступились, выпуская путников на каменистый берег. Широкая река, обтёсывающая прибрежные камни и гальку, спускалась с далёких гор и уходила вниз по склонам пригорных холмов и скал, которых Аластриона не увидела с высоты башни.

Ательдарон спешился и помог ей слезть. Словно этого и ждал, загнанный конь с выдохом повалился набок. Его бока тяжело вздымались и опадали, на морде ещё белела пена. Аластриона опустилась на колени рядом с ним и несмело, но с сочувствием погладила его по влажной от пола шее. Дым покосился на неё угольком-глазом. Он выглядел уставшим и измученным, на него было жалко смотреть. Аластриона могла только догадываться, с каким трудом он выдержал такой долгий карьер, лишь бы спасти хозяина и его подопечную.

— Он хороший зверь… Верный, — заметила она.

Ответа не последовало. Аластриона вскинула голову, чтобы взглянуть на демона. Он сидел на гальке у реки, пытаясь вытащить застрявшую в основании крыла стрелу. По белой коже тёмной струйкой сбегала кровь. Лучник не промахнулся — попал как раз в то место, куда не доставал край металлических накладок. Дотянуться до стрелы так, чтобы вытащить её, не повредив крыло ещё больше, Ательдарон не мог, но о помощи не просил.

Аластриона ещё раз бросила взгляд на коня, убеждаясь, что он дышит всё ровнее и спокойнее, и подошла к раненому демону. Её трясло после всего пережитого, но если бы не он, она уже лежала бы во дворе замка с перерезанным горлом — и это в лучшем случае.

— Позволь, я помогу, — тихо предложила она.

— Ты поможешь, если не будешь мешать! — не оглядываясь, огрызнулся Ательдарон.

В другое время Аластриона ответила бы на агрессию агрессией, но не сейчас: в конце концов, в том, что его ранили, виновата она. Ассасины шли за ней, а он её спас, пусть даже у него на то есть какие-то свои причины.

Кое-как дотянувшись до стрелы, Ательдарон взялся за древко, но грубо вырвать её из раны ему не позволила Аластриона. Она накрыла его руку своей, удерживая, и отвела в сторону.

— Так ты сделаешь только хуже, — несмотря на недавнюю грубость и его отношение к ней, мягко сказала она.

— Мне не нужна помощь. Просто не мешайся под ногами и постарайся не сдохнуть, — оглянувшись на неё, перешёл почти на рык Ательдарон.

— Я тебя о помощи тоже не просила, но ты спас мне жизнь и получил за это стрелу. Я не могу стоять в стороне, пока ты тут мучаешься.

— А у тебя повышенное чувство справедливости, принцесса? — он по-волчьи прищурился, не скрывая клокочущую злобу.

— Не в большей степени, чем у тебя. Я просто благодарна тебе, — пожала плечами Аластриона.

Несколько секунд Ательдарон сверлил её взглядом, и она не могла понять, борется ли он с гордыней и недоверием или не верит её словам. Наконец, он отвернулся к реке и глухо рыкнул:

— Хочешь помочь — вперёд.

Аластриона осмотрела рану. Ей уже доводилось видеть кровь — воспоминания эти были не из приятных, — и оказывать первую помощь, но доставать стрелы из ран — никогда. Собираясь с мыслями, она коснулась крыла, провела по нему кончиками пальцев. Гладкое и тёплое… И невероятно сильное. Она почувствовала, как напряжены мышцы под рукой — не то от боли, не то от её прикосновения.

— Есть, чем перевязать рану? — спросила Аластриона.

— В седельной сумке.

Она вернулась к уже пришедшему в себя коню, теперь лежащему, подогнув под себя ноги, и принялась копаться в седельных сумках. Под руку попались широкие лоскуты чистого полотна. Прихватив с собой несколько, Аластриона смочила один из них проточной водой и присела позади демона.

Аластриона медленно вдохнула и выдохнула, а затем, не давая себе передумать, осторожно, чтобы не разорвать рану ещё больше, вытащила стрелу. Крыло в её руках непроизвольно дёрнулось, но Ательдарон не издал ни звука, лишь крепче сцепив зубы. Кровь толчками хлынула из раны, потекла по крылу и ладоням Аластрионы. Она тут же приложила к разорванной зазубренным наконечником плоти промоченную водой тряпицу. Сложенная в несколько раз ткань насквозь пропиталась кровью.

Кровотечение не останавливалось. Аластриона наложила повязку, стараясь затягивать каждый виток как можно туже. Попади стрела не в крыло, а куда-нибудь ещё — остановить кровь было бы почти невозможно, какие повязки ни накладывай. Вытащить стрелу из любой другой части тела — значит, подписать раненому смертный приговор.

— Вот и всё… Надеюсь, этого хватит, чтобы остановить кровь, — пробормотала Аластриона, оценивающе осматривая свою работу.

Без единого слова Ательдарон поднялся и отошёл к коню. Потянув за узду, он заставил Дыма встать и повернулся к Аластрионе.

— Надо ехать, — бросил он.

Помыв руки от крови в реке, Аластриона подошла к нему. Ательдарон хотел подсадить её, но она оттолкнула его руки и забралась в седло — пусть и с трудом, но без его помощи. Благодарности она, кончено, не ждала, но то, как он себя вёл… Всё тот же приказной тон, холодное презрение в глазах… «В следующий раз стрелы сам будешь вытаскивать!» — не столько мстительно, сколько обиженно подумала Аластриона.

Ательдарон сел в седло позади неё и галопом погнал коня вниз по реке. Он не объяснял ни куда они направляются, ни что будут делать дальше, да Аластриона и не спрашивала. Все её надежды на возвращение рухнули: стоит ей снова оказаться вдали от этого демона, как её найдут и убьют ассасины.

И ей оставалось только внутренне готовиться к тому, что ждёт впереди.

Ассасины ехали по дороге на измученных погоней лошадях. Животные понуро опустили головы, их бока тяжело раздувались, а на губах ещё осталась пена. Убийцы тихо переговаривались за спиной молчаливой величественной фигуры, что ехала во главе отряда, горделиво выпрямив спину и устремив взгляд к горизонту. В её неподвижности было нечто такое, что заставляет смертных боязливо опускать взгляды или почтительно преклонять колено, внушает трепет, выдавая могущественное древнее создание.

Но предводительница ассасинов не замечала ту, что затаилась на высоком раскидистой дубе. Облачённая в чёрное, она всем телом прильнула к ветви, и плащом ей служила тёмная листва. Из-под капюшона на бледное лицо упала угольно-чёрная прядь, но девушка не шелохнулась. Выдать её могло любое движение.

Она затаила дыхание, следя цепким взглядом за ничего не подозревающим отрядом. Эмоции людей — разочарование и злость, — она читала, как раскрытую книгу, и, хоть сознание странной женщины и было сокрыто от неё, это не помешало понять, чему так злятся ассасины: они охотились за кем-то и упустили цель.

Впрочем, их дела следопыта не волновали. У неё была другая задача, и эта задача требовала не только сноровки, но и осторожности. С себеподобными всегда так: силы равны, и их способности опасны не менее собственных. Девушка проводила отряд взглядом. Едва силуэты всадников растаяли вдали, она бесшумно спрыгнула с дерева.

Сейчас она позволила врагу уйти, но лишь потому, что ждала подходящего момента. Сколько бы ни бежала, отступница всё равно не сбежит.

Не от неё.

* * *

Когда они выехали из леса, время уже перевалило за полдень. Шорохом листвы ветер передал им прощание древних деревьев и качнул траву на простирающихся от горизонта до горизонта полях, где, порой вытирая со лба пот и отпивая воды из бурдюков и вёдер с ковшами, работали крестьяне. Вдали, на самой границе видимости, угадывались их дома — небольшая деревенька, рассмотреть которую с проторенной дороги было невозможно.

Дорога вела к высоким каменным стенам и башням, издали напоминающим неприступный бастион. Аластриона вытянула шею, дабы получше разглядеть развевающиеся флаги на шпилях башен, крыши домов, вздымающиеся за стеной, будто гребни на спине свернувшегося кольцами морского змея, да далёкие, теряющиеся на фоне синих гор, очертания замка.

— Зачем здесь ещё один замок? Почему город не построили вокруг замка… — Аластриона сглотнула, силясь выдавить тяжёлые слова, — …моих родителей?

— Он считается проклятым, — не вдаваясь в подробности, пояснил Ательдарон.

— Почему?

— Слишком много крови пролилось у его стен. Люди здесь суеверные, боятся, что та битва оставила неизгладимый след на самой земле.

— Битва? — переспросила Аластриона. Похоже, ей предстоит узнать куда больше, чем она думала…

— Да, есть такое явление, как войны. Ты не знала? — в его тоне послышалось раздражение: кажется, этот разговор Ательдарону наскучил. А может, ему наскучила сама Аластриона.

— По-твоему, я должна знать, что происходит в чужом мире? — огрызнулась она.

— Ты называешь этот мир чужим, а твои предки сражались за него. И я сражался с ними плечом к плечу.

— Почему именно ты? Что связывает тебя с моей семьёй?

Из всех возможных вопросов Аластриона задала не тот. Глаза демона гневно сверкнули.

— Слишком много вопросов, принцесса, — процедил он, на мгновение обнажив клыки.

Аластрионе оставалось только промолчать. Не хочет говорить — не надо. Куда больше её занимали другие вопросы: что он имел ввиду, говоря, что её предки сражались за этот мир? С кем и из-за чего? Что за страшная битва случилась у замка её погибших родных? Спрашивать об этом Ательдарона смысла не имело — всё равно внятного и подробного ответа от него не добьёшься.

Дым рысцой трусил через поля, и люди, возделывающие их, смотрели на его всадника со страхом и отвращением. Аластриону они словно не замечали: всё их внимание приковывал белокрылый демон. Её это вполне устраивало. Может, она и глазела по сторонам с растерянностью, недоумением и несмелым любопытством, но для всех оставалась обычной девушкой, выглядящей так, будто, прибыла из дальних краёв. Знал бы кто-нибудь, насколько дальних…

Аластриона разглядывала людей, пользуясь тем, что взгляды одних были устремлены на демона, а другие просто отворачивались, избегая смотреть в его сторону. Местные жители сильно отличались от людей двадцать первого века: худые, лишённые здорового румянца, с грубыми угрюмыми лицами, они казались измученными тяжёлой жизнью.

Она отстранённо, будто глядя на экран телевизора, следила за тем, как крестьяне собирают скудный урожай и складывают его в запряжённые невысокими жилистыми лошадьми телеги. Телег было мало — она успела заметить всего две. Больше, наверное, в деревне не нашлось. При виде Дыма рабочие лошади нервно переступали с ноги на ногу, будто порываясь пуститься наутёк.

Аластриона хотела спросить об этом, узнать побольше о коне своего рогатого спутника, но не решилась: слишком ярко представляла себе, как он хмуро проворчит что-то невнятное, ничего толком не объяснив. И почему её проводником в незнакомом мире стал не какой-нибудь весёлый жизнерадостный юноша, а озлобленный нелюдимый демон, которому она как кость в горле?

Рана на плече напомнила о себе ноющей болью и зудом. Аластриона поджала губы, бросив косой взгляд на неподвижного, как каменное изваяние, всадника позади. В его гордом, благородном профиле читалось столько надменного презрения ко всему вокруг, что захотелось отвернуться. Ей показалось, или в лесу высокомерия в нём было меньше? Что это — игра на публику или его обычное самомнение, которое раньше скрывалось за злобой и раздражением? Аластриона прогнала мысль о том, что демон мог быть каким-то другим. Достаточно двух его состояний: этой отвратительной надменности и опаляющей ярости. Больше Аластриона видеть не хотела.

Глядя на крестьян, она задумалась, сможет ли жить в этом мире, как они. Сбежать от демона, начать жизнь с чистого листа или попытаться вернуться домой? Сможет ли приспособиться к тяжёлой работе, свыкнуться с новой ролью? А сможет ли забыть всё, чем жила раньше?

Нет. Может, кто посильнее и смог бы, но не она. Аластриона с досадой закусила губу. Хуже компании несносного демона только остаться в незнакомом мире без денег и знаний о нём. Да и кем она станет? Окажется на улице? И это если до неё не доберутся ассасины. С каждым мгновением Аластриона всё больше убеждалась, что выбора нет. Каким бы опасным и грубым ни был Ательдарон, без него ей здесь не выжить.

Дорога плавно пошла в гору, каменистой лентой уводя к открытым городским воротам. Аластриона окинула город оценивающим взглядом. Чем ближе они подъезжали, тем больше он казался: стена угрожающе нависала над рвом, через который был перекинут подъёмный мост; сторожевые башни застыли безмолвными каменными стражами, зорко смотрящими на многие лиги вдаль. Тонкие шпили на остроконечных крышах пронзали небо, яркими бликами здороваясь с полуденным солнцем.

Эти башни казались громадными, но не были самыми большими сооружениями в городе. На фоне величественного замка из тёмного камня они терялись, как и трёх-четырёхэтажные дома с крышами из чёрной и тёмно-серой черепицы. У Аластрионы перехватило дыхание: замок приковывал к себе всё внимание: массивный у основания, но тянущийся к небу множеством крыш и готических башен, он парадоксальным образом казался невесомым. Башни и флигели соединялись с ним переходами галерей и колоннадой, издали похожие на лапы гигантского паука, что раскинул вокруг замок.

— В том мире я никогда такого не видела… — выдохнула Аластриона, во все глаза глядя на него.

Она сама не могла понять, что чувствует — восторг или потрясение. Удивительно прекрасный замок посреди странного и непривычного мира, единственное, что хоть немного ей знакомо, ведь подобные сооружения частично сохранились и в её мире. Соломинка ли, за которую она попыталась ухватиться, или нечто настолько непривычное и завораживающее своим величием и гордостью, что на краткий миг развеяло тягостные мысли?

— Если бы не смерть твоей семьи, ты сама жила бы в таком же, — развеял очарование древней громады Ательдарон.

Его слова резанули сердце больнее кинжала. Аластриона закусила губу. Её семья, её потерянное прошлое… Родной мир, оставленные в прежнем мире близкие, наверняка уже начавшие её искать… Как они там? Они же вырастили её, как родную дочь, они искренне её любили, а она не в силах подать им знак!

— Моя семья осталась там. Не родная, но семья, — предательски дрогнувшим голосом обрубила Аластриона. — Они сейчас очень волнуются и, наверное, ищут меня. А ты затащил меня сюда, и я не могу вернуться!

— Вернуться куда? В мир, где тебя быстро найдут и убьют те ассасины?! — Ательдарон сорвался на рык: ему её страх и тоска надоели. — Забудь, что было там! Это в прошлом!

— А тебе, видимо, легко было бы забыть. Ты же демон…

Бессердечный. Жестокий. Чёрствый. Аластриона едва сдержалась, чтобы не выпалить всё это ему в лицо.

— Сухарь… — только и сказала она.

— Зато не размазня вроде тебя, — огрызнулся Ательдарон.

Аластриона ему не ответила — не хотела подливать масла в огонь. В конце концов, в чём-то он прав: стоит ей остаться без защиты, как её убьют, и пусть лучше родные не знают, где она и что с ней, чем найдут её хладный труп. Да и их подвергать опасности только из-за своей привязанности будет слишком эгоистично.

«Придётся смириться с новыми реалиями… — подумала Аластриона, устремив взгляд к далёкому горизонту. — Смириться и попытаться выжить и разобраться во всём».

Дым трусил рысцой, обгоняя ползущие по дороге повозки. Тянущие их лошади шарахались от него, как от огня. Вблизи стала заметна разница в размерах животных: лошади людей были немного ниже и менее поджарыми.

Повозки останавливались у открытых ворот, и их осматривала городская стража. Осматривала не так, как если бы искала контрабанду, а заглядывая внутрь, проверяя под днищем и всматриваясь в лица людей. Они искали не что-то — кого-то.

— Кого они ищут? — вытянув шею, чтобы получше разглядеть происходящее, спросила Аластриона. Стража пропустила очередную повозку и принялась за следующую.

— Наверное, какого-нибудь бандита или ассасина, — пожал плечами Ательдарон.

— Разузнаем?

— Как получится.

Их останавливать не стали. Когда Дым проходил мимо, стражники лишь угрюмо покосились на демона. Лучники на стене проводили их настороженными взглядами, горожане встретили враждебностью и страхом. Едва завидев грозную фигуру высшего демона, они спешили уйти с дороги, отводили взгляды или, наоборот, смотрели с ненавистью и едва слышно шипели проклятия. Но его боялись — и Аластрионе это не понравилось. Что такого сделали демоны?

На что способен Ательдарон?

Почувствовав неприятный холодок по коже, она отогнала нехорошие мысли. Может, и подозрения её беспочвенны… Сейчас она всё равно ничего не узнает. Подумав от этом, Аластриона едва слышно выдохнула и переключила внимание на город.

По обе стороны от дороги тянулись дома, будто бы сошедшие со старинной гравюры. Рассохшийся от времени и дождей деревянный каркас-фахверк с трудом поддерживал каменные, кирпичные или глиняные стены и тёмные крыши. Из дымоходов серыми струйками поднимался дым. Стёкла в узких стрельчатых окнах, через которые было почти невозможно заглянуть внутрь, покрывали не слишком яркие витражи.

Дома жались друг к другу, словно спасаясь от холода. Первый этаж большинства из них занимали лавки и мастерские, изредка в толстых стенах зияли арки и узкие переулки, куда не попадал свет солнца. В таких местах двери домов смотрели друг на друга, а окон не было вовсе. Люди сновали не только по главной улице, широкой, светлой и почти напрямик ведущей к замку, но и по этим сумрачным проулкам, где жались к равнодушному камню стен больные бедняки в лохмотьях и бросали цепкие взгляды на прохожих небольшие группы людей в неприметной одежде с капюшонами, но явно выделяющимися клинками на перевязи.

Издали город казался совсем другим. Аластриона даже ненадолго представила, что попала в сказочный мир, полный магии и чудес… Но теперь, глядя на то, что очаровало издалека, вблизи, она испытала только разочарование. Мрачный, грязный и опасный город, в паутине улиц скрывающий болезни, грабителей и тела тех, кому не повезло. От неровной мощёной дороги поднимался тошнотворный смрад помоев, которые выливали прямо на улицы. В грязных лужах испуганно дрожали отражения понурых строений, над которыми высилось далёкое недоступное небо, слишком чистое и светлое, чтобы быть частью этого мира.

Ательдарон отклонился вбок, и Дым, повинуясь ему, свернул в тенистый переулок. Выступающие края крыш почти касались друг друга, затмевая свет дня. От каменных стен исходил холод, так подходящий этому неприветливому месту. С невесёлой усмешкой Аластриона отметила, что Ательдарон в мрачную обстановку вписывается… И она тоже впишется. Придётся.

Чем дальше от главной улицы они отъезжали, тем ниже и старше становились ветхие дома. Тесные улочки вились клубком ядовитых змей, так часто сворачивая и разветвляясь, что Аластриона уже не смогла бы вернуться назад по памяти. Прохожие здесь выглядели неброско и держались осторожно. Проходя мимо демона и его спутницы, они поглубже натягивали капюшоны, опускали головы и ускоряли шаг. Никто здесь не хотел привлекать к себе внимания, и даже поджидающие в подворотнях и тупиковых закоулках грабители предпочитали отвернуться и сделать вид, что увлечены своим тихим неразборчивым разговором.

— Куда мы едем? — осмелилась спросить Аластриона.

— Увидишь, — буркнул Ательдарон.

Не удержавшись, Аластриона раздражённо фыркнула. Этот демон хоть что-нибудь ей объяснит или так и будет обращаться с ней, как с грузом? Она почувствовала, как внутри огнём разгорается злость.

— Хватит! Или ты мне всё объяснишь, или дальше поедешь без меня! — раньше, чем успела бы передумать, неожиданно твёрдо выпалила Аластриона.

Но эффект получился прямо противоположный. Ательдарон резко натянул поводья. Заржав, конь встал на дыбы, чем привлёк внимание прохожих. Взмахнув руками в попытке за что-нибудь ухватиться, Аластриона упала назад и оказалась прижата к металлу сильной рукой. Жёсткие края брони больно врезались в спину.

— Кое-что я тебе сейчас объясню. Очень доходчиво, — прорычал ей на ухо Ательдарон, опалив обжигающим дыханием. — Мне ничего не стоит бросить тебя здесь. Ты же этого хочешь? Останешься тут один на один со всяким сбродом, который не преминёт воспользоваться ситуацией. Посмотрим, кто настигнет тебя быстрее: бандиты или убийцы?

— А знаешь, что? Бросай! Я могу за себя постоять! — повернувшись к нему и глядя в глаза, в запале зашипела Аластриона.

Она блефовала, и очень опасно. Играла с огнём. Аластриона сама не знала, откуда в ней эта ярость и желание бросить вызов демону, но на осторожность ей стало плевать.

Ательдарон зло сжал зубы, на его лице заиграли желваки. Его хватка стала сильнее — закованная в металл рука давила на рёбра так сильно, что мешала вдохнуть. Аластриона гордо подняла голову, оказавшись с ним лицом к лицу, и ответила на оскал горящим взглядом.

— Когда-нибудь ты доиграешься, принцесса, — процедил Ательдарон сквозь сжатые зубы.

И отпустил её. Аластриона повернулась вперёд, скрыв победную усмешку. Этот бой она выиграла. О том, что Ательдарон и правда мог её бросить, она предпочла не думать. Или просто поняла: не бросит. Почему — это уже другой вопрос, и на него она ответ вряд ли получит. По крайней мере, сейчас.

Она почти кожей чувствовала кипящую злость демона, чувствовала, как он напрягся, сжав в пальцах узду. «Думал, мне не хватит смелости показать зубы? Чёрта с два!» — мстительно подумала Аластриона.

Они миновали ещё несколько улиц, где всё чаще встречались шатающиеся или спящие на обочине дороги пьяницы, прежде чем впереди показалось двухэтажное Г-образное здание, отличающееся от остальных строений только тем, что стояло обособленно и было обнесено каменным забором. Стены из тёмного кирпича поросли мхом и рваным полотном плюща. К окованной двери вело высокое крыльцо, на чьих ступенях лежал пьяный посетитель. Вывеска у входа гласила, что это заведение — таверна.

— Зачем мы здесь? — непонимающе спросила Аластриона. — Разве нам не нужно бежать от тех ассасинов?

— Нужно, — кивнул Ательдарон. — Но здесь есть одно дело.

— Какое?

Проигнорировав её вопрос, демон спешился, без труда стащил спутницу с коня и поставил её на землю.

— Ты ждёшь меня здесь, — заявил он и, схватив её за предплечье, поволок к двери.

Аластриона дёрнулась назад, попыталась упереться ногами в землю, но вместо этого едва не упала: сопротивляться демону ей не хватило сил. Рослый, мускулистый, он мог бросить её к дверям таверны, как щенка, что уж говорить о её порывах высвободиться из его стальной хватки? Ательдарон протащил её через двор, и Аластриона снова рванулась.

— Да пусти ты! Я тебе не кобыла на поводе! — крикнула она.

Пьяница на лестнице завозился, но не проснулся.

Ательдарон разжал пальцы. Аластриона потёрла уже начавший наливаться синяк и, обогнав демона, поднялась на крыльцо. Не дожидаясь никакой галантности, она сама распахнула дверь. В нос ударил запах пота и дешёвой выпивки, от струящегося к прорезям в потолке дыма над очагом заслезились глаза. Гвалт тостов, разговоров и смеха смешался со стуком деревянных кружек о столы и друг о друга. Сквозь шум с трудом пробивались аккорды живой музыки; кто и на чём играл, Аластриона понять не смогла: взгляд потерялся среди человеческих силуэтов и пьяных небритых лиц, среди которых изредка мелькали тихие, не привлекающие к себе внимания посетители.

Появление Аластрионы осталось почти что незамеченным — лишь несколько человек оглянулись на дверь и сразу вернулись к еде и застольным разговорам. Аластриона замерла в дверях, не решаясь войти. Проталкиваться через толпу и густой, тяжёлый запах трактира не хотелось. Ательдарон грубо подвинул её в сторону и пошёл вперёд, бесцеремонно расталкивая людей. На него, возвышающегося над любым из них, смотрели с раздражением и презрением привлечённые возмущёнными возгласами посетители за ближайшим столами.

Опомнившись, Аластриона поспешила за ним, пока толпа не успела сомкнуться у него за спиной. Среди огрубевших мужских и женских лиц и пьяного хохота, в сшибающей с ног духоте она чувствовала себя хрупкой и растерянной девчонкой, случайно забредшей в злачное место и не знающей, что теперь делать — бежать без оглядки или постараться не обращать внимания.

Отпихнув от прилавка пару-тройку пьяниц, Ательдарон положил перед трактирщиком несколько монет. Несмотря на суровый вид, рядом с демоном высокий и в целом крепко сбитый хозяин таверны казался уже не таким внушительным и грозным — как дворф из классического фэнтези перед человеческим воином.

«Интересно, а гномы или, например, эльфы в этом мире есть? — подумала Аластриона. — Надо бы потом расспросить демона».

— Сообрази девушке чего-нибудь поесть и выпить. И постарайся, чтобы это было что-нибудь сносное, — бросил Ательдарон и пошёл к выходу, снова растолкав людей.

Аластриона проводила его растерянным взглядом, втайне надеясь, что он всё-таки не оставит её здесь одну. Ни разу не оглянувшись, он со скрипом распахнул тяжёлую дверь и вышел. С разочарованным вздохом Аластриона снова повернулась к прилавку. Трактирщик проворно сгрёб деньги огромной, как медвежья лапа, рукой в карман фартука, и скрылся за дверью кухни, откуда долетел приятный запах готовящейся еды.

В животе заурчало. Только теперь Аластриона вспомнила, что не ела с прошлого вечера. В вихре выбивающихся из привычной ей картины мира событий она не замечала гложущей пустоты в желудке и пересохшего горла. Она уже не возражала подождать Ательдарона в таверне.

Трактирщик вернулся и поставил перед ней тарелку с жареной рыбой, аккуратно надрезанной по бокам, и кружку эля. Мерзкий запах выпивки оказался бессилен заглушить аромат рыбы. Забрав заказ, Аластриона бегло осмотрелась — свободных столов не было, — и стала пробираться к центру зала, проталкиваясь через шумную толпу. Кто-то толкнул её локтем, отчего эль плеснул ей на пальцы. Липкий, как сладкий кофе… Аластриона с отвращением скривилась.

Оттолкнув плечом шатающегося, но всё равно продолжающего пить человека, она наконец выбралась к более-менее свободному клочку пространства, где сильнее пахло дымом и горелой древесиной, чем немытыми человеческими телами. Над каменным полом возвышалось сложенное из грубого булыжника кольцо очага, в котором задорно потрескивали поленья. Серая лента дыма поднималась к потолку и, распадаясь на обрывки, утекала в прорези в кровле. На деревянных подпорках, соединённых между собой изогнутыми у краёв потолочными балками, не было заточённых в стеклянные клетки ламп свечей: здесь хватало света и без них.

Аластриона села на горячий край очага, поставила рядом с собой еду. Огонь дыхнул в спину снопом искр, обдав жаром. Раньше Аластриона старалась не садиться близко к костру, когда бывала в походах с однокурсниками, но сейчас пламя не опалило — только согрело. Чудно́. Это огонь в этом мире не такой жаркий или её восприятие изменилось?

Поковыряв рыбу вилкой, она приступила к еде. Мягкая, чуть жирная, но удивительно вкусная, несмотря на мелкие косточки. В своём мире Аластриона не ела речной рыбы; иногда покупала морскую, но вот такую, дикую, в магазине не купишь, а самой ловить ей было не интересно, да и не приходило в голову. Наверное, живи она в этом мире всю жизнь, всё вокруг не удивляло бы её, как дитя, выброшенное из цивилизации в настоящую, живую и не запертую со всех сторон каменными джунглями природу. Сейчас она боялась себе признаться, что её всё это чем-то зацепило — дикие, сохранившие свой первозданный вид леса, не тускнеющее под напором городской засветки небо, рыба не из пластиковой упаковки и морозилки, а почти только что из реки… Этот мир был живым.

Но взгляд снова упал на пьянствующих людей, и Аластриона с тоской вспомнила дом. Тёплый, уютный, совсем не похожий на этот забитый пьяницами, провонявший въедающимся в дерево запахом трактир. Вспомнила улыбки родных. В горле встал ком, и она проглотила его, хлебнув эля из деревянной кружки. Пусть сильно разбавленный, алкоголь оставил неприятный привкус, и она закашлялась. Местное питьё не могло сравниться с дорогим вином, которое пила за ужином её семья.

О камень совсем рядом громко ударилась подошва. Оглянувшись, Аластриона наткнулась взглядом на шнурованный сапог с золотистой каймой по краям голенища. Она подняла голову, скользя взглядом по распахнутому плащу и рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами, пока не встретилась со смеющимися кошачьими глазами. Ярко-зелёные, с вертикальными зрачками. Красивое, с заострёнными чертами и без единой царапинки лицо обрамляли пряди огненно-рыжих волос, собранных в низкий хвост.

Парень поставил ногу на край очага, опёршись локтем о колено и держа в свободной руке лютню. Уголок его рта изогнулся в усмешке, обнажив острые клыки, и только теперь, опомнившись, Аластриона заметила его тёмно-красные рога и выглядывающий из-под плаща стреловидный хвост.

Она отпрянула, столкнув на пол пустую тарелку. На счастье посуда была деревянной.

— Осторожней, не обожгись, — неожиданно мелодичным голосом предупредил парень, иронично приподняв брови.

Языки пламени почти лизнули плечо. Аластриона отодвинулась от огня. Сердце ещё не успело успокоиться, но незнакомец, похоже, списал её испуг на своё неожиданное появление, а не рога и хвост.

— Чего тебе? — резче, чем хотела, спросила Аластриона.

— Просто хочу узнать твоё имя, красавица, — лукаво прищурился парень.

— А своё сначала назвать не хочешь? — огрызнулась та.

— Почему бы и нет?

Демон отступил назад, очаровательно улыбнулся и, театрально разведя руки в стороны, поклонился. За мгновение до того, как выпрямиться, он бросил на Аластриону обжигающий взгляд.

— Риган Кантарион к вашим услугам, миледи, — мурлыкнул он. — Странствующий бард, полудемон-менестрель, любитель искусства и приключений.

Надо отдать должное, он умел расположить к себе. Наверное, именно поэтому на менестреля не смотрели с враждебностью, как на Ательдарона — а может, дело было в его наполовину человеческом происхождении.

— Ну а как обращаться к тебе, красавица? — поинтересовался Риган.

— Аластриона, — сдалась девушка.

— Потрясающее имя. Под стать тебе.

Комплименты ей льстили, но Аластриона не подала виду.

— Красивые слова меня не подкупают, Риган, — с чувством собственного достоинства ответила менестрелю она.

— Слова — нет, а что насчёт музыки? — не расстроился тот.

— А музыку я с удовольствием послушаю.

— Я так и знал. — Риган победоносно улыбнулся.

Отступив назад, он перебрал струны лютни. Гомон голосов немного притих в ожидании бардовского этюда. Ещё раз метнув взгляд на Аластриону, Кантарион удобнее перехватил лютню, и его длинные когтистые пальцы запорхали по струнам, вытягивая из них задорную мелодию.

Проиграв пару куплетов, он запел. Аластрионе показалось, что все звуки вокруг на миг притихли — все, кроме пленяющего голоса менестреля. Каждый аккорд, сыгранный им на лютне, отзывался трепетом струн её души, каждый спетый куплет — мурашками по телу. Риган пел о странствиях и битвах, о чудовищах и героях… Об этом мире. О его красоте и жестокости, о величии и беспощадности — о гранях реальности, противоположных друг другу. Может быть, песня была и вовсе не об окружающей реальности, а о границе тьмы, сумрака и света.

Аластриона задумалась: не такая ли граница определяет, кем является полудемон? Тьма от демона, свет — от человеческой души. Кто он в большей степени — монстр, в ярости неудержимый и жестокий, как огонь, или нечто другое? Из его песни, плавно переходящей от приключенческой повести к балладе, она поняла, как чуток менестрель к человеческим чувствам и душе. Аластриона не заметила, как перестала дышать, с замиранием сердца ловя каждый звук и следя взглядом за обходящим зал полудемоном.

Дверь с грохотом распахнулась, заставив Кантариона замолчать. Люди, увлёкшиеся чарующей музыкой менестреля, повернулись ко входу. Разговоры и стук кружек стихли, едва свет с улицы заслонила зловещая фигура воина в чёрном. Его лёгкая броня напоминала нечто среднее между плащом и мантией. Окованные края одежды и металлические детали покрывала грубая угловатая резьба; присмотревшись, Аластриона поняла, что это знаки, но какие-то странные, каких она никогда раньше не видела. Глубокий капюшон скрывал верхнюю половину лица, открывая взгляду лишь нос и тонкие обветренные губы. Края капюшона терялись под стальным воротом и пластинчатыми наплечниками. Подол одеяния, перетянутого ремнями и перевязью, сзади прикрывал высокие, почти до колена, окованные сапоги. В ножнах на поясе мужчины лежали два меча, на один из которых он сейчас положил руку.

Он сделал шаг в зал, и за ним последовали ещё несколько воинов, почти неотличимых от него. Риган закинул лютню за спину и бросился к двери кухни. Выхватив слегка изогнутые клинки, воины ринулись за ним. Посетители отпрянули в стороны; кто-то полез под стол, кто-то выскочил на улицу. Менестрель скрылся за дверью. Аластриона была единственной, кто замер на месте. Командир отряда устремил на неё пристальный взгляд, от чего в животе свернулся холодный комок. Это был взгляд убийцы.

Вздрогнув, как от удара, воин на мгновение сжал раскалившийся амулет на шее и выхватил второй меч. Он решительно шагнул к ней. От страха сдавило горло, но этот страх не сковывал. Поддавшись инстинктам, Аластриона отскочила назад. С губ само собой сорвалось шипение. Голову и поясницу пронзила боль, время замерло — а в следующее мгновение побежало быстрее прежнего. Молниеносно сократив дистанцию, враг одним ударом бросил девушку на грязный пол. В отблесках пламени сверкнул меч. Аластриона откатилась в сторону с неожиданной даже для себя скоростью и вскочила на ноги.

Клинок отскочил от пола там, где только что была её шея, и вылетел из руки воина. Не тратя время, чтобы его поднять, противник взмахнул вторым мечом. Лезвие взрезало воздух. Не придумав ничего лучше, Аластриона упала на вытянутые руки и, оттолкнувшись коленом от пола, рывком бросилась к очагу. Она не думала, что делать — просто действовала, полагаясь на рефлексы, которых у неё не должно было быть. Не было и мысли о том, чтобы сражаться — только выжить. Уклоняться, избегать смертоносного клинка во что бы то ни стало.

В мгновение ока воин сократил дистанцию. Удар! Аластриона пригнулась, пропустив меч над собой. Сердце бешено колотилось в груди. Мысли побежали быстрее. Какое-то шестое чувство подсказало, что от следующей атаки не уклониться: враг предугадает любой шаг. Почти любой.

Меч мелькнул сбоку. Слишком быстро, чтобы уклониться, но… Время словно растянулось. Оттолкнувшись от края очага, Аластриона прыгнула. Остриё оцарапало спину, взрезав корсет и рубашку под ним. Боли ещё не было. Под ногами мелькнули красные от жара угли, огонь взвился вокруг. Горячий сухой воздух опалил горло.

Аластриона с грохотом упала на другой стороне. Удар отозвался болью, рана на спине запульсировала, и кровь пропитала рубашку, но ожогов не было. Это она поняла, в полной мере осознав, что сделала. Прыгнула через огонь, как если бы точно знала, что он не причинит ей вреда… Невозможно!

Но думать о возможном и невозможном времени не было. Краем глаза заметив движение, Аластриона перевернулась на спину. Боль теперь напомнила о себе в полную силу, и от тех рефлексов, что спасли ей жизнь, не осталось и следа. Воин остановился над ней, двумя руками перехватив меч и занеся над ней. Остриё смотрело ей в грудь, а она не могла оторвать взгляд от холодных, как лёд, глаз того, кто собирался забрать её жизнь. Таких глаз у людей не бывает — слишком яркий, неестественный цвет и взгляд, проникающий в душу стальной стрелой.

Аластриона уже видела это. Парализованная этим взглядом, она задыхалась от страха. Не сдвинуться с места. Не уклониться. Не зажмуриться. Ей оставалось только смотреть в лицо смерти.

Но смерть так и не наступила. Мелькнула чья-то рука, и из горла мужчины брызнула кровь. Меч со звоном упал на пол, а следом за ним рухнуло тело. Жестокие глаза остекленели. На месте того, кто едва не убил Аластриону, стоял Ательдарон.

С его когтей срывались алые капли, от чьего металлического запаха в горле встал тошнотворный ком. В глазах демона не было ничего, кроме ярости, но направлена она была не на Аластриону.

Ательдарон протянул ей руку. Аластриона не хотела браться за окровавленную ладонь, и он сам схватил её, грубо сжав предплечье, и рывком поставил на ноги. Ей оставалось только сцепить зубы. Ничего не объясняя, Ательдарон едва ли не волоком потащил её к выходу. Сейчас, когда воины в чёрном вряд ли ушли далеко, а найдя своего командира мёртвым, и вовсе бросятся в погоню, Аластриона не вырывалась и не требовала объяснений. Вопросы, роящиеся в её голове, могут подождать.

Люди в таверне не мешали им. При виде демона они, и так ошарашенные появлением бледных воинов с неестественно голубыми глазами, отпрянули к столам и стенам, стремясь убраться с дороги пугающего существа. Ательдарон и Аластриона выскочили на крыльцо и бросились к нервно взрывшему копытом землю коню.

Прежде, чем выйти из-за забора, Ательдарон резко затормозил, из-за чего Аластриона едва не врезалась ему в спину, и выглянул. Мгновение он оценивал обстановку и, убедившись, что на улице нет не только ретировавшихся прохожих, но и лучников, шагнул к своему коню. Тот фыркнул, косясь в ту сторону, куда сбежал менестрель, а за ним — и таинственные воины.

— Давай! — оглянувшись, рыкнул на подопечную Ательдарон.

Оба понимали, что медлить нельзя, но Аластриона замешкалась. Неумело схватилась за седло, поставила ногу в слишком широкое для неё стремя, однако подтянуться не смогла: ладони соскользнули. Прорычав сквозь зубы что-то непонятное, Ательдарон схватил её и забросил на спину коню. Аластриона больно ударилась о жёсткий край седла, но прежде, чем она успела бы возмутиться, демон запрыгнул в седло позади неё, схватил узду и пришпорил коня.

Заржав, Дым встал на дыбы, взмахнул копытами в воздухе и сорвался с места. Ветер ударил в лицо. Аластриона едва успела схватиться за гриву. Если бы не руки Ательдарона с двух сторон от неё, она упала бы с коня раньше, чем поняла бы, что произошло.

Ательдарон привстал в стременах, заставил её пригнуться к лошадиной шее. Плотно прижатые к спине крылья, казалось, совсем ему не мешали. Дым мчался по городу, отбивая копытами дробь. Те горожане, что не видели погони загадочных воинов за полудемоном и не поспешили убраться с улиц, с возмущёнными возгласами и испуганными криками прижимались к стенам зданий. Как показалось Аластрионе, вслед им летели проклятия.

Они выбирались из трущоб не той дорогой, которой пришли. Ательдарон направлял коня по незнакомым ей улицам, грязным и провонявшим, пытаясь запутать след. Для Аластрионы одинаковые высокие здания с узкими окнами сливались в сплошной поток, а повороты и переулки забывались, едва оставались за спиной.

Погони пока не было, но вряд ли она заставит себя ждать. Одного Аластриона понять не могла: почему Ательдарон, на вид куда более сильный, чем те грациозные, но не превосходящие габаритами людей воины, бежит от них? Куда подевалась вся его самоуверенность?

Спрашивать она не решилась, да и трудно говорить, когда встречный ветер хлещет в лицо и забивает нос. Дым выскочил на главную улицу прямо перед запряжённым лошадьми экипажем. С испуганным ржанием животные встали на дыбы. Кучер натянул поводья, пытаясь их успокоить, крикнул что-то вслед беглецам, но те уже мчались к воротам.

Стражники не успели даже отдать приказ остановиться. Дым проскакал мимо них и устремился к полям. Цокот копыт сменился глухим топотом, городской гомон — свистом ветра в ушах. Только сейчас Аластриона поняла, как близка была к смерти и как сильно колотится её сердце. Первое нападение ассасинов было для неё чем-то сродни ночному кошмару, что растаял поутру. Теперь же подсознание начало воспринимать окружающую действительность не как жуткий сон, а как реальность, какой бы бредовой она ни казалась.

Тело пробрала нервная дрожь. То, что рядом находился Ательдарон, Аластриону ничуть не успокаивало — ведь там, в таверне, его не было, и он успел спасти её лишь по счастливой случайности. Снова перед глазами стояли холодные голубые глаза и занесённый меч. В полной мере Аластриона осознавала, что её короткая, в общем-то, жизнь несколько минут назад едва не оборвалась, а всё вокруг — совсем не сюжет фильма, где герой всегда доживает до конца.

Эмоции требовали выхода, но Аластриона не могла ни смеяться, ни плакать. Первое — потому что смешно не было. Второе — потому, что привыкла держать себя в руках. И поэтому она лишь дрожала, что осиновый лист, побелевшими от напряжения пальцами вцепившись в гриву коня.

Кажется, она натянула гриву слишком сильно, потому что Дым фыркнул. Простой, казалось бы, звук отрезвил её, заставил встряхнуться. Рано раскисать, ничего ещё не закончилось. Догнали неизвестные Ригана или нет, теперь Ательдарон и Аластриона станут их приоритетной целью. Прокручивая в голове произошедшее и заставляя себя думать, что будет дальше, она вернула себе ясность мыслей.

Сердцебиение успокоилось, дрожь прошла. Теперь о новых проблемах напоминало лишь то, с какой скоростью Дым уносил своих всадников от города. Из-под его копыт летела пыль, округлые бока быстро вздымались и опадали. Аластриона не помнила, в какой момент конь свернул с тракта на узкую боковую дорогу, огибающую небольшую деревушку вдали от городской стены, но теперь с двух сторон проплывали посевы и высокая трава.

Аластриона оглянулась. Из-за плеча Ательдарона она видела часть удаляющегося города. Неприступные стены уже не казались оплотом безопасности. От того, что в этом мире безопасно ей было, похоже, только рядом с демоном, и даже замок не защитил её родных, становилось страшно. Жизнь к такому её не готовила. Она часто задумывалась о будущем — о том, как найдёт хорошую работу, купит машину, быть может, встретит любовь и обзаведётся семьёй… Но ни разу Аластриона не представляла всерьёз, что судьба бросит её в водоворот пугающих и опасных событий.

А теперь ей оставалось только как-то выживать. И в первую очередь — попытаться узнать больше.

Аластриона снова оглянулась, но на этот раз для того, чтобы увидеть сосредоточенное лицо демона. Ательдарон смотрел вдаль, щурясь от ветра.

— Зачем тебе надо было в этот город? — зашла издалека Аластриона.

— Кое-что купить, — не вдаваясь в подробности, буркнул Ательдарон.

— Ты успел или?..

— Успел.

Он перебил её на полуслове, ничуть не заботясь об этикете. Аластриона сжала зубы. Грубый, невыносимый демон… Она заставила себя проглотить раздражение. Не время для препирательств: в конце концов, Ательдарон почти только что спас ей жизнь.

— Кто на меня напал? Что это за… существа? — последний вопрос Аластриона задала не слишком уверенно, наугад подбирая слова.

— Охотники на демонов, — коротко ответил Ательдарон.

— По-твоему, мне стало понятнее? — поджала губы та.

Ательдарон картинно закатил глаза, но рассказал чуть больше:

— Никто, кроме них самих, толком не знает, когда и откуда они взялись, а легендам я не верю. Сказать могу одно: они созданы, чтобы убивать демонов, и чертовски опасны. Надеюсь, объяснять, почему, не нужно?

— Опасны для тебя. Для того барда, за которым почти все они погнались, — поправила Аластриона. — Я-то им на кой сдалась? Из-за связи с тобой?

Ательдарон загадочно усмехнулся:

— А вот это, принцесса, тебе придётся понять самой.

Аластриона фыркнула. «Добьёшься от тебя ответов, как же…» — подумала она, но озвучивать мысли не стала. Толку, если он на это лишь что-нибудь проворчит, а то и вовсе проигнорирует?

— А я ведь так и не узнала, кого искала стража… — проронила Аластриона.

Она сама не знала, зачем сказала это. Может, ей просто стало не хватать нормального человеческого общения?

— Я тебе это и так скажу. Раз там оказались охотники, они искали демона, — пожал плечами Ательдарон.

Аластриона мысленно обругала себя за то, что не догадалась без подсказок. Кем она будет выглядеть в глазах своего вынужденного спутника, постоянно осыпая его вопросами? Это прозвище, которым он её называл… «Принцесса» в его исполнении звучало отнюдь не как комплимент. Какой он её видел? Изнеженной, беспомощной, избалованной? А может, она не нравилась ему и вовсе без причины?

Аластриона невесело усмехнулась своим мыслям. Кто она для этого древнего воина, как не обуза, которую он вынужден защищать? Но разве есть её вина в том, что она не успела познать родной мир, научиться в нём жить? Почему-то от этой мысли сердце наполнила грусть. Какой могла бы быть её жизнь, если бы её настоящие родители были живы? Была бы она рассудительной и расчётливой наследницей трона или решительной и яростной воительницей? Научилась бы колдовству? Нравилась бы ей такая жизнь?

Думать теперь об этом не имело смысла, и Аластриона отбросила неуместные размышления. Дым мчался по утоптанной дороге, минуя поля и деревни. Чем дальше от города, тем более ветхими становились дома. Покосившиеся, порой — прогнившие, они знавали и лучшие времена. Крыши их просели, ставни скрипели на ветру, а в щели в стенах наверняка пробирались сквозняки.

Последняя деревня и последнее поле остались позади, и Ательдарон позволил коню перейти на рысцу. Теперь дорога стелилась по холмистым лугам, то взбираясь на склоны, то опадая в низины. По линии горизонта протянулся частокол леса, издали синеватого, почти не различимого. Аластриона не могла сказать точно, сколько лиг они проехали, но солнце понемногу клонилось к горизонту.

Аластриона устала. Долгая дорога утомляла, а палящее солнце сушило горло. Порой она отпивала воды из бурдюка, и живот отзывался на это голодным урчанием. Отчаянно хотелось отдохнуть и поесть, но Аластриона не просила Ательдарона остановиться. Пускай она мало что понимала в выживании и в том, как устроен этот мир, её не терзали сомнения в том, что останавливаться сейчас опасно, тем более — в открытом поле.

Так они и ехали под топот коня и лязг брони. Несмотря на боль в ногах и спине и желание обо что-то опереться, Аластриона не позволяла себе ни опуститься на шею коня, ни откинуться назад. Будь позади человек, может, ей и хватило бы наглости, но демон вызывал у неё подсознательный страх. Более того, ужасно неудобно было бы в ответ на попытку устроиться поудобнее получить тычок под рёбра.

Поэтому, когда луга сменились лесом, и на дорогу легла тень, Аластриона была готова благодарить здешних богов. Прохладный ветерок играл её волосами и обдувал лицо, милосердно позволяя забыть хотя бы о жаре. Пару раз за минувшие часы Аластриона пыталась вызнать у демона, куда они едут, но ответом ей неизбежно становилось ворчание или просто молчание. Она недовольно хмурилась и снова поворачивалась к Дыму, предпочитая смотреть в затылок коню, а не на равнодушное, а то и недовольное лицо Ательдарона.

Путешествие в неизвестность становилось всё более утомительным. Аластриону мучили вопросы: как далеко им ещё ехать? Куда? Каким образом Ательдарон намерен скрываться от всех тех, кто теперь захочет получить его голову, а заодно и голову его подопечной? Не бежать же им теперь всю жизнь?

Всё сильнее Аластриона скучала по спокойным, размеренным будням. Всем этим погоням и сражениям она предпочла бы домашние дела, работу, книги… Впрочем, если она вернётся когда-нибудь в тот безопасный мир, что она так долго считала своим, фэнтези она больше ни за что читать не станет.

— Не вернёшься, — слова прозвучали, как удар хлыстом.

Аластриона вздрогнула, будто её и правда ударили. Она и не заметила, что пробормотала это себе под нос… А Ательдарон не преминул лишний раз напомнить о суровой правде. О том, что она больше не увидит близких, не пройдётся по улочкам такого знакомого города, и никогда её жизнь не станет прежней.

В горле застрял ком. Аластриона крепко зажмурилась, задержала дыхание на несколько секунд и, почувствовав, что снова держит себя в руках, сглотнула. Не время горевать, особенно на глазах у демона.

— Почему когда я спрашиваю, ты молчишь, зато когда стоило бы промолчать, обязательно ввернёшь колкость? — придав голосу раздражения, поинтересовалась Аластриона. Видимо, с этим демоном сработает лишь одна защита — нападение.

— Потому что хочу, чтобы ты перестала пускать сопли, — пожал плечами Ательдарон.

Аластриона вспылила.

— Я не…

— Пускаешь, — прервал её демон, безошибочно угадав, что она не успела сказать. — Пора бы научиться воспринимать реальность такой, какая она есть. Вернёшься туда — до тебя рано или поздно доберутся.

— А здесь — нет? — резко обернувшись к нему, выгнула бровь Аластриона.

— Здесь я могу за тобой следить.

«Следить». Как за ценной вещью, которую иначе украдут… Аластриона подавилась от возмущения, но Ательдарона совершенно не заботила грубая формулировка. Похоже, он говорил, что думал, не обращая внимания на то, что его слова могут кого-то задеть. Его прямолинейность граничила с хамством.

Со всеми ли он такой или только с ней? Чем она ему не угодила? Хотелось как-то поставить его на место, но Аластриона не представляла, как. В конце концов, у него опыта куда больше по определению, да и на её мнение ему, в общем-то, плевать.

«Значит, и мне будет плевать на твоё», — мстительно подумала она.

А солнце тем временем скрылось за верхушками сосен, погружая лес в сумерки. Под сенью деревьев темнело раньше, и где-то вдали уже выли волки. Аластриона очень надеялась, что не придётся ночевать под открытым небом.

К тому моменту, как окончательно стемнело, к её величайшему облегчению вдали забрезжил огонёк. Предчувствуя отдых, конь ускорил шаг. Огонёк приближался, и всё отчётливее вырисовывались очертания придорожного трактира. Двухэтажное здание из дерева и камня укрылось под кронами старых дубов, тревожно поскрипывающих на ветру. Из дымохода поднималась, чтобы раствориться в вечернем небе, струйка дыма. Тёплый свет в окнах манил путников, как мотыльков.

Сколько лиг вокруг покрывали дикие леса, полные опасных животных, сырые и холодные? Не те леса, испещрённые трассами, с островками заправок и небольших городков, какие остались в так хорошо знакомом Аластрионе мире, а по-настоящему дремучие, где один-единственный тракт на многие лиги, волки не знают, каким опасным противником может быть человек, а найти трактир — большая удача.

— А не слишком ли просто нас будет найти этим охотникам? Вряд ли здесь так уж много мест, куда мы можем податься, — поделилась внезапным осознанием Аластриона, на что Ательдарон только загадочно усмехнулся:

— Поверь, их куда быстрее привлечёт костёр.

«А без костра ночью в лесу никак», — мысленно закончила за него Аластриона. Огонь отпугивает диких зверей и согревает. Наверняка демон обошёлся бы и без него, но она не выдержит ночь на холодной земле, а медицина в этом мире наверняка оставляет желать лучшего… Воспаление лёгких или даже банальная простуда станут для неё смертным приговором.

Дым остановился перед трактиром. К крыльцу вела выложенная камнем тропинка. У пристроенной к зданию конюшни земля была вытоптана: похоже, здесь часто останавливались путешественники. Вблизи стало видно, что сложенные из неровного булыжника стены поросли мхом и плющом, что причудливым узором вились до самой крыши. Вместо ставен в окнах оказалось раскрашенное стекло — дорогое удовольствие для мира, где нет массового производства.

Дубы, которые виднелись ещё издали, обступили таверну, как гордые защитники. Их мощные ветви заслонили крышу. Сквозь густую листву едва пробивался свет луны, что с лихвой компенсировали масляные фонари на перилах крыльца и неяркий свет из окон. Это место выглядело чарующе уютно, будто сошло со страниц сказки.

О том, что это вовсе не сказка, напомнил шум изнутри. В таверне шли пьяные гуляния. Сквозь толстые стены слышались громкие голоса, раскатистый хохот и трели лютни. Трудно было понять, сколько людей внутри, но точно много. Аластриона поймала себя на том, что, не будь с ней Ательдарона, она вряд ли рискнула бы вмешаться в чью-то гульбу, но то, как косились на демона люди, давало некоторое ощущение безопасности.

Ательдарон спешился. Помогать подопечной он и не думал, и она, не дожидаясь, спрыгнула следом. Для неё конь был высоковат — куда крупнее той лошади, на которой ей однажды довелось прокатиться в парке аттракционов. Дым не только превосходил своих собратьев ростом, но и был более жилистым, поджарым и просто… крупным. Создавалось полное ощущение, что эту породу выводили не то для очень тяжёлой работы, не то для битв.

Ни слова не сказав, Ательдарон увёл коня в стойло. Аластриона не решилась заходить в трактир без него, но, едва он показался в дверях конюшни, откуда уже донеслось тревожное ржание недовольных компанией странного зверя лошадей, она взбежала по скрипучим ступеням и толкнула дубовую дверь.

В нос ударил запах выпивки, пота и давно не мытых тел. В тёплом зале он ощущался особенно ярко, отчего у неё закружилась голова. Но куда хуже запаха оказалась представшая внутри картина: трактир был забит. За столами, вскидывая кружки и расплёскивая пиво на грязный пол, расположились вооружённые до зубов люди в кожаной броне, сейчас уже изрядно пьяные, но наверняка всё ещё опасные. Чувствовалось, что в душной обстановке им жарко — об этом говорили развязанные шнурки на рубашках и брошенные на скамьи и края столов плащи.

Разносчицы едва успевали разносить подносы с едой и выпивкой, ловко лавируя среди столов и с трудом держащихся на ногах гостей и уворачиваясь от рук тех, кто позволял себе их распускать. Вслед им летели похабные шутки и нелестные предложения, которые они ненавязчиво игнорировали или дежурно отшучивались, не только сохраняя достоинство, но и стараясь не злить посетителей.

Аластриона не слишком уверенно сделала пару шагов в зал. Радовало, что она была не единственной девушкой здесь — помимо разносчиц в таверне нашлось место незнакомке в чёрном. Она замерла за круглым столом в дальнем углу, куда почти не доставали отблески очага и свечей из развешанных на подпорках ламп, надвинув на лицо капюшон и склонившись над кружкой пенного эля. Её не замечали, словно тень, притаившуюся там, куда никто не смотрел.

— Эй, красавица, иди к нам! — донёсся окрик из толпы.

Над головами взметнулась рука и поманила Аластриону туда, где за одним из столов оказалось свободное место. Она отпрянула, как от огня. Ответом ей стал дружный гогот пьяных мужчин… Который затих, едва у неё над головой раздался рык.

Подвинув её в сторону от входа, Ательдарон шагнул к столу. Мужчины положили руки на клинки, но обнажать их не спешили. Подобравшись, они следили за тем, как он наклонился, опёршись о стол и всё равно оставаясь выше них, и оскалил клыки. Его хвост метался из стороны в сторону, будто у разъярённого барса.

— Твоя девка, демон? — выжидающе, не сводя с него взгляда, поинтересовался тот же, кто окликнул Аластриону. Он оказался посмелее своих товарищей.

— Как видишь. Если кто-то из вас хоть пальцем её тронет — живьём шкуру сдеру! — с напускной злобой прорычал Ательдарон.

Аластриона знала, что ему всё равно, но эти люди — нет. Некоторые из них примирительно подняли руки, другие остались сидеть неподвижно, лишь следя за малейшими переменами в его настроении.

— Понял и своим передам, — заверил, видимо, лидер шайки.

По всей видимости, с демонами здесь предпочитали не связываться, а напоминанием о предупреждении остались царапины от когтей на столе. Резко развернувшись, чем продемонстрировал полную уверенность, что ему не ударят в спину, Ательдарон вернулся к своей подопечной.

— Кто все эти люди? — озвучила мучивший её вопрос Аластриона.

— Разбойники, — недовольно поморщился Ательдарон. — Наверняка празднуют удачно разграбленный караван. Пропивают награбленное.

— Понимаю, почему здесь больше никто сегодня не остановился… — мрачно усмехнулась та.

Это было правдой. Кроме разбойников и загадочной женщины посетителей Аластриона не увидела. Сейчас она была действительно рада, что с ней Ательдарон: одного его вида хватало, чтобы бандиты ограничивались недвусмысленными взглядами, но держали дистанцию.

На её талию демонстративно легла тяжёлая когтистая рука. По тому, насколько непроницаемым стало лицо демона, Аластриона поняла, что он переступил через гордость, дабы поддержать свою же легенду.

— Не вздумай никуда отходить, — наклонившись к ней, так, чтобы слышала только она, посоветовал Ательдарон.

Не убирая руку, он провёл Аластриону к прилавку. Проталкиваться через толпу, то и дело ловя на себе взгляды, от которых хотелось помыться, было мерзко. Она сделала шаг ближе к демону. Как бы ни был он неприятен, сейчас с ним ей было спокойнее. Ательдарон хотя бы смотрел на неё с полным безразличием.

Они остановились перед наливающим выпивку трактирщиком. У него за спиной стояли бочки, а ещё чуть дальше находилась приоткрытая дверь; через щель угадывались деловито передвигающиеся по кухне женские силуэты и бурлящий котелок.

Бросив на прилавок несколько монет, Ательдарон заказал две порции еды и выпивку. Аластриона мельком отметила, что его кошель сильно похудел, но вопросом, где он вообще берёт деньги, она предпочла не задаваться.

Трактирщик глянул на демона с нескрываемой настороженностью, но деньги взял и, заглянув на кухню, позвал жену. Та принесла поднос с едой и поставила на стойку, после чего упорхнула обратно на кухню. Мужчина же достал из-под прилавка пару деревянных кружек и наполнил их пивом из бочки.

От аромата картошки с мясом, которую им принесли, рот наполнялся слюной, но запах некачественного пива перебивал весь аппетит. Аластриона никогда не пила домашнее пиво, отдавая предпочтение магазинному. К тому напитку, что подал трактирщик, у неё возникло много вопросов об антисанитарии в трактире и содержимом кружки.

Окинув взглядом переполненный зал, Ательдарон притащил к прилавку пару стульев. Все столы были заняты, а там, где оставалось место, не рискнула бы сесть Аластриона. Поэтому она не стала возражать и устроилась на углу прилавка, подтащила к себе свою половину заказа. С сомнением понюхав пиво, под насмешливым взглядом демона отставила кружку в сторону.

— Недостаточно благородный напиток, принцесса? — со смешком поддел Ательдарон.

— Забыла, какой ты острый на язык, — съязвила Аластриона. — Захотелось вспомнить.

Ательдарон не ответил, только скривив уголок губ в усмешке. Он без капли отвращения отпил из своей кружки. Аластриона следила за ним, ожидая, что он поморщится, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Привыкай, принцесса, ты часть этого мира и тебе здесь жить, — со стуком поставив кружку, напомнил он.

Аластриона отвернулась и принялась за еду. Догадывался ли демон, как больно резанули её эти слова? Знал ли, что каждый раз, напоминая о переменах в её жизни, причинял ей боль? Понимал ли он что-то в человеческих чувствах или оставался настолько прямолинейным, что ему не было дела до ловких манипуляций и игр на эмоциях?

Пользуясь выдавшимся мгновением спокойствия, Аластриона торопливо уплетала картошку. Казалось, в любой момент в таверну ввалятся ассасины или охотники на демонов, и ужин превратится в очередное бегство. Это её второй вечер в, если верить демону, родном мире, а она уже устала так, будто не отдыхала месяц. Хотелось просто расслабиться, почитать книгу или посмотреть телевизор, съесть что-нибудь вкусное, но вместо этого приходилось озираться по сторонам в ожидании очередной опасности. Она была измотана.

Ательдарон заметил её состояние. Достав ещё несколько монет, он подозвал трактирщика. Тот наполнил пивом очередную партию кружек, отправил помощницу их разносить и бросил вопросительный взгляд на демона:

— Чего тебе?

— Нам нужна комната до утра. — Ательдарон положил перед ним деньги.

Хозяин таверны сгрёб монеты с прилавка, и на их месте оказался потемневший от времени ключ с прикреплённой к нему деревянной табличкой, на которой был неаккуратно вырезан номер комнаты. Однако идти спать Аластриона не спешила: её внимание привлекло нечто, что происходило в тёмном углу — том самом, где расположилась таинственная женщина.

Её заметили. Трудно сказать, почему именно сейчас и сколько времени она так просидела в полумраке, оставаясь призраком, чьё присутствие словно скрывала какая-то пелена, но теперь на соседнем стуле вальяжно развалился тот же разбойник, что не так давно обратил внимание на Аластриону. Его выделяла внешность: он был не только довольно молод, но и чуть опрятнее остальных. Его дружки пока держали дистанцию, лишь едко посмеиваясь, но и его присутствия хватало, чтобы незнакомка напряглась.

— …Зря выёживаешься, — донёсся нехорошо приглушённый голос мужчины. — Ты одна, а моё терпение не безгранично.

Он закинул руку на плечи женщины, не заметив, как она сжала пальцы на рукояти кинжала.

— Как и моё, — с холодным высокомерием глядя ему в глаза, отозвалась женщина. Она ничуть не боялась ни его самого, ни его банды. — Ты можешь мнить о себе что угодно, но навсегда останешься всего лишь смертным, которому просто удалось собрать вокруг себя толпу головорезов. Таких же, как ты сам.

— Дерзость мне нравится, — осклабился разбойник.

Он потянулся к лицу женщины, намереваясь откинуть капюшон, но она неожиданно перехватила его руку и резко, с громким стуком, опустила на стол. Ухмылка сползла с его лица, в глазах полыхнула злость. Вот теперь он действительно вышел из себя, не стерпев отказа на глазах у подельников.

— Я не ясно выразилась? — процедила женщина.

Вместо ответа разбойник схватил её за горло, сдавил и прижал к стене, опрокинув стул. Его оскал стал почти звериным. Что-то нечеловеческое, неестественное было в нём, от чего по спине полз мерзкий холодок. В том, что остальные головорезы из его банды — обычные люди, сомнений не возникало, но он… С ним что-то было не так, хоть Аластриона и не могла понять, что. Проснувшееся чутьё вопило об опасности.

Она не видела его лица, но по тому, как переменилась в лице незнакомка, поняла, что нечто странное заметила и она.

— Ты один из них… — ошарашенно прохрипела женщина, сжимая пальцами его запястье.

— Удивлена? — злорадно выдохнул ей в лицо разбойник.

Ответить она не могла: ей не хватало воздуха. Остальные бандиты отвлеклись от своих разговоров и выпивки и с интересом следили за шоу, как, впрочем, и трактирщик, что смотрел на происходящее с недовольством и осуждением, но сделать ничего не мог. Аластриона подобралась. Просто наблюдать было противно, однако она не знала, что делать. Закрыть глаза на творящуюся несправедливость она не могла, но и просить Ательдарона вмешаться не решалась.

Делать выбор не пришлось: женщина сама нашла выход из ситуации. Быстро, почти неуловимо кинжал выскользнул из ножен. Сверкнув огненным отблеском, он вонзился в бок разбойника. Тот заорал от боли и, разжав пальцы, схватился за рану, из которой хлестала кровь. Не теряя ни секунды, женщина отскочила в сторону.

Разбойники повскакивали со своих мест, схватились за оружие. Женщина вскинула руку, и воздух вспыхнул синим огнём. Раздались крики. Трактирщик нырнул за стойку. Ательдарон сбил Аластриону со стула и, придавив к полу, закрыл крыльями. От его веса из лёгких выбило воздух. Нестерпимый жар обжёг горло. Глаза заслезились, и Аластриона зажмурилась, уткнувшись лицом в холодный нагрудник демона.

Она не видела, что происходит, но слышала вопли и надрывный вой раненых, полные ярости крики и ругань, топот множества ног… Что-то с грохотом опрокинули на пол, затем хлопнула дверь, но закрылась она ненадолго: разбойники бросились за кем-то на улицу.

Ательдарон приподнялся на руках и, оглядевшись по сторонам, поднялся. Аластриона старалась успокоить дыхание. События разворачивались слишком быстро, и осознание того, что, если бы не реакция демона, её, возможно, накрыл бы огонь, пришло только сейчас. Запоздалый страх тянущим узлом свернулся в животе.

Сев на полу, Аластриона с замиранием сердца огляделась. От увиденного к горлу подкатил ком. Огонь в очаге и лампах посинел. Его дрожащий неверный свет едва разгонял темноту, выхватывая из её когтей очертания немногочисленных обгоревших тел. У перевёрнутого стола, привалившись к нему спиной и ослабшими руками перевязывая рану, сидел главарь банды. Несколько обожжённых разбойников корчились на полу от боли. Те, кому повезло отделаться лёгкими ожогами или закрыться от огня, уже бросились в погоню за магом.

Трактирщик вышел из-за стойки и, обойдя стол, помог подняться дрожащей от страха разносчице. Она на пострадала, будто колдунья специально направила огонь лишь на разбойников. Аластриона встряхнулась, пытаясь успокоиться. Может, её колдовское пламя тоже обошло бы стороной, но магия всё равно пугала. И магия, и те, кому она покорялась.

Ательдарон схватил её за руку, поставил на ноги и потащил на второй этаж. Аластриона не оглядывалась. Она покорно поднялась по скрипучей лестнице, миновала тёмный коридор и зашла в комнату следом за демоном. Перед глазами стояло жуткое зрелище. Ей уже доводилось видеть мёртвых, но не таких.

— Жди здесь, — буркнул Ательдарон и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Аластриона села на кровать. Темноту в спальне разгоняла заглянувшая в окно луна. Полупрозрачное цветное стекло приглушало её холодный свет, позволяя лишь неясным бликам разбегаться по комнате. Снаружи зловещей тенью покачивалась на ветру кривая ветка, чья гротескная, изломанная тень сливалась с другими, клубящимися по углам, и тьма тянула когти к незваной гостье.

Взгляд упал на оставленное рядом с канделябром на тумбочке огниво. Нерешительно, опасаясь снова увидеть потусторонний синий огонь, Аластриона зажгла три куцые свечи. Крохотные огоньки отогнали мрак в ту часть комнаты, куда не доставал мягкий оранжевый свет. Почудилось даже, что стало теплее.

Стянув сапоги и с ногами забравшись на кровать, Аластриона зябко обхватила себя за плечи. Не то чтобы в спальне было действительно холодно — так, слегка прохладно, — но кожа покрывалась мурашками не то от дуновений сквозняка, поскрипывающего крышей и окнами, не то от всего пережитого за этот слишком насыщенный день. Тишина, наступившая после ухода женщины-мага и разбойников, казалась неестественной, будто в склепе.

Но вот её разрушил скрип половиц, и дверь открылась. С пальцев Ательдарона капала вода — он только что помыл руки. Никак помогал трактирщику убрать тела в обмен на позволение остаться, несмотря на случившееся. Наверняка утром сюда нагрянет стража, убедится, что произошла стычка между магом и бандитами и отправится искать остатки банды, пока они не ушли далеко. Но это утром, а сейчас Ательдарон пересёк комнату и поставил на прикроватную тумбочку рядом с Аластрионой стакан.

— Выпей, — без объяснений бросил он.

Настроения противиться и спорить не было. Решив, что принюхиваться не стоит, Аластриона осторожно отпила из стакана. К её удивлению это оказалось не пиво — вино, но невкусное и некачественное. Допивать она не стала. День и так был не лучшим, не хватало только ещё и напиться…

Аластриона упала на кровать, подложив руку под голову. Краем глаза она видела, как Ательдарон сел на широкий подоконник, привалившись к стене и положив руку на колено. Он замер неподвижно, как статуя, устремив взгляд на лес за окном. Аластриона вдруг поняла, что он не спал уже вторую ночь, а то и дольше.

Совсем недавно она не решилась бы спрашивать об этом, но сейчас, после того, как демон спас её дважды за один день, ей почудилось, что между ними возникло какое-то странное подобие доверия. Но только почудилось.

— Ты вообще не спишь? — нарушила тишину Аластриона. Для неё это был побег от собственной сонливости, в чьей неге она останется один на один со своими мыслями.

— Сплю, — привычно немногословно ответил Ательдарон, лениво переведя взгляд на неё.

— Мне что, все объяснения из тебя щипцами вытягивать? — недовольно нахмурила брови Аластриона.

— Демоны спят меньше, — нехотя пояснил Ательдарон. — Примерно раз в три дня.

Такой ответ её устроил, и Аластриона легла на бок, повернувшись к нему спиной. Говорить больше было не о чем, да и демон в очередной раз напомнил, почему он плохой собеседник.

Аластриона прикрыла глаза, слушая шум ветра снаружи и скрип окон. С удивлением она обнаружила, что крики разбойников больше не звучат в ушах, а перед глазами была только темнота — и никаких пугающих образов. Наверное, она просто слишком устала, чтобы думать об этом и бояться. Забылось даже, что в спину дышат ассасины, а теперь ещё и охотники на демонов.

Сон захватил её, как липкий, тягучий омут. Аластриона тихо вздохнула и провалилась в объятия Морфея.

* * *

Треск хвороста в костре звучал сегодня особенно раздражающе. Леннарт был на взводе с того самого момента, как полудемон обвёл охотников вокруг пальца. Вот он только что свернул за угол — а через мгновение его там уже нет. Отряду не оставалось ничего, кроме как отправиться в условленное место и дождаться командира.

Но командир задерживался. Леннарт расхаживал туда-обратно по поляне на лесистом холме, изредка бросая взгляды на город. Ещё трое охотников расположились вокруг костра — кто полулежал, кто сидел у огня. Изольда, единственная женщина в отряде, стояла рядом со своим драконом.

Братья-близнецы Дагарик и Кенрик, расположившиеся у самого костра, следили взглядами за Леннартом. У них особенно развиты были эмпатические способности, и они острее других ощущали его напряжение. А он думал, перебирал разные варианты… Ведь прошло уже полдня, солнце давно село, а Герард не явился. Что могло его задержать? Не девчонка же, в которой он почувствовал что-то не то? И уж точно не полудемон, для которого единственным шансом выжить было бегство.

Леннарт на мгновение замер, повернувшись к драконам, разлёгшимся под деревьями. Их чёрная чешуя поблёскивала металлом в отблесках огня. Броня, прикрывающая уязвимые места, казалась матовой на фоне этих огненных переливов, мечущихся по драконьим шкурам. Большинство драконов отдыхали — они умели ждать, — но один из них, что был чуть крупнее других, нервно подёргивал хвостом и часто с тревогой смотрел в сторону города, вытягивая длинную шею, будто хотел отсюда заглянуть за стены.

Но ждали охотники не удачи, а своего разведчика — лучше всего в компании Герарда, на что Леннарт заставлял себя надеяться. Его глодало нехорошее предчувствие. Те охотники, что были ближе всего к своим бессмертным предкам, отличались пунктуальностью. Задержать его могло только что-то очень серьёзное. В то, что кто-то из слабых низших демонов мог убить столь древнее существо, не верилось.

Если только в пьесу не вступил кто-то ещё…

Взгляд зацепился за фигуру, появившуюся из-за городских ворот. Леннарт почти точно знал, что это Ваймонд, разведчик, отправившийся на поиски командира. Зрение охотника было острее человеческого, и даже с такого расстояния он разглядел знакомые очертания острых наплечников и взметающихся от каждого шага полов накидки.

Но Ваймонд шёл один. Он свернул с тракта на узкую дорогу, где не разъехались бы две лошади, и направился к холму. Леннарт смотрел, как крохотная фигурка приближается, и с каждым мгновением крепло ощущение, что что-то не так. Случилось нечто такое, от чего холодок предчувствия полз по спине, шепча на ухо: «Ты был прав...»

Дракон командира заволновался. Он поднялся с земли, опираясь на крылья, перебрался к краю холма и тоже устремил взгляд на разведчика. Драконы — умные создания с развитым чутьём. Уже отсюда, не дожидаясь, когда охотник приблизится, он почуял запах смерти.

А когда Ваймонд поднялся на холм, запах уловил и Леннарт. От него пахло травами, призванными заглушить отвратительные запахи, и маслами, какие используются только в мертвецких. Леннарт похолодел.

— Что ты узнал? — уже зная ответ, спросил он. Собственный голос прозвучал непривычно глухо.

Несколько долгих секунд Ваймонд молчал, будто не решаясь произнести вслух жестокую правду. Его глаза были холодны, как лёд, колючий и острый. Опасный взгляд, не предвещающий ничего хорошего.

— Герард мёртв, — тихо, но так, что его услышали все присутствующие, оповестил Ваймонд.

Дракон Герарда взревел. От этого рёва, полного боли и отчаяния, стало жутко. Другие драконы поддержали прощальный крик своего собрата: они были друг другу как семья и разделили с ним горечь утраты.

А охотники на демонов молчали. Мрачно, зловеще, словно новость их почти не тронула, но в сердце каждого из них полыхнул гнев, подкреплённый болью. Леннарт испытывал то же самое. Злость, неверие и ужас раздирали его изнутри; он просто не мог вот так сразу, в один миг, осознать, что Герард, древний воин, не так уж сильно уступающий жнецам ужаса, мог погибнуть сегодня. От чьей руки? Кому хватило сил?

— Как это произошло?.. — выдохнула Изольда, первой совладав с собой.

— Я был в мертвецкой и говорил с трактирщиком в той таверне, — начал Ваймонд. — Он толком не видел, что произошло. Говорил только, что там был высший демон. Но, кажется, я понимаю, как ему удалось у… справиться с Герардом. Жрецы в мертвецкой позволили мне осмотреть тело. Его убили не мечом… Ему разорвали горло когтями.

Больше объяснений никому не требовалось. Все охотники на демонов обладали достаточным опытом, чтобы понять: это был удар в спину. Иначе демону было бы очень непросто одолеть того, в чьих жилах текла кровь жнеца ужаса.

Леннарт сжал руку в кулак. Злость вскипела с новой силой, но сейчас он не мог поддаваться эмоциям: тот, кого ведёт лишь слепая ярость, обречён. С того момента, как он попал в Орден, его учили всегда сохранять рассудок. Демоны — опасные враги, и стоит раз оступиться, как ошибка станет последней.

Все взгляды устремились на него. Теперь, когда Герард погиб, отряд выбрал негласным лидером того, кто был опытнее остальных. Леннарту показалось, что на его плечи лёг тяжёлый камень: скорбь и ответственность давили неподъёмным грузом. Он не знал, способен ли сейчас повести за собой братьев по оружию, не приведёт ли их к гибели в погоне за местью, не позволит ли гневу и горечи победить разум… Слишком много «не».

Но от него ждали решений и указаний, и он не мог позволить себе сомневаться. Леннарт достал из седельной сумки своего дракона пергамент и перо с чернилами, написал короткое письмо и, запечатав его, положил в сумку ездового зверя убитого друга. Нужно было послать весточку Ордену, чтобы тело забрали и похоронили, как подобает.

— Лети, — похлопав дракона по шее, сказал Леннарт. — Ты должен вернуться в крепость.

Дракон медленно моргнул и, взмахнув крыльями, взлетел. Пыль и прошлогодняя листва взметнулись облаком вслед за ним, но он уже растворился в ночном небе, такой же чёрный, как и космическая тьма.

Леннарт повернулся к охотникам.

— Мы найдём этого демона, и он заплатит коровью за то, что сделал! — решительно произнёс он и, подняв меч к небу, выкрикнул боевой клич Ордена на древнем языке жнецов ужаса.

Охотники поддержали его, а затем, не теряя ни минуты, оседлали драконов. С шелестом крыльев и грозным рёвом они взмыли к облакам, ведомые лишь одной целью — найти демона и отплатить ему за всё.

Во всполохах синего огня Риенн выскочила на крыльцо и захлопнула за собой дверь, врезав ею по лицу бросившегося следом разбойника. Обострённый слух уловил грохот упавшего человека и его потонувшую в криках ругань. Перемахнув через перила крыльца, Риенн помчалась к выходу с постоялого двора. В конюшне у неё за спиной бесновались почуявшие магию лошади.

Бандиты не заставили себя ждать. Всей гурьбой они вывалили из таверны, полные злобы и решимости отомстить. На краю дороги Риенн остановилась и оглянулась. Ветер сорвал с её головы капюшон, разметал тёмные, как ночь, волосы. Она не боялась. В её глазах застыла сталь, столь же острая, сколь и её клинки.

Ослеплённые яростью разбойники бросились к ней. Свой страх они превратили в злость, но Риенн всё ещё чувствовала его отголоски. Кого-то они боялись больше, чем её — быть может, своего главаря, в чьих жилах текла кровь существ намного более древних и могущественных, нежели люди? Этот страх заставил их обнажить оружие и быстро, не давая, как они думали, «ведьме» сконцентрироваться на заклинании, сократить дистанцию.

Но Риенн не собиралась колдовать. Если использовать всю свою мощь, магия, во много раз превосходящая ту, на которую способны смертные, привлечёт слишком много внимания и мигом выдаст её тем, кто не должен знать, что она идёт за ними. Поэтому она достала клинки — два кинжала из холодно поблёскивающего тёмного металла с резной рукоятью. В другое время это, наверное, вызвало бы у банды смех, но только не сейчас, когда они уже видели, на что она способна.

Не дожидаясь, пока её окружат, Риенн метнулась навстречу разбойникам. Быстро, не давая просчитать свои ходы, поднырнула под взметнувшийся для удара топор и загнала клинок в опрометчиво не прикрытое горло бандита. Не заботясь о том, что кровь хлынула на перчатки, закрылась его телом от града ударов, каждый из которых должен был стать смертельным.

Секунда — и Риенн уже оказалась в стороне, с кошачьей грацией увернулась от вражеского меча. Смертным не тягаться с ней в скорости и рефлексах. Но их больше. Теперь уже осторожнее разбойники обступали её полукольцом, тесня к деревьям. Ощетинились в её сторону мечами и топорами, не давая приблизиться на расстояние удара. В этом и заключался минус её кинжалов — длина.

Не переставая пятиться, Риенн свистнула. Бандиты заозирались, но из зарослей никто не появился. У Риенн не было подкрепления — во всяком случае, такого, какое они ожидали. Приняв это за отвлекающий манёвр, несколько разбойников бросились к ней раньше, чем это сделала бы она. Та отскочила назад, разрывая дистанцию, и ушла с линии удара за мгновение до того, как клинок перерубил бы ей шею.

Хлёсткий щелчок. Риенн узнала его, ещё не повернувшись на звук. И, пригнувшись, вскинула руку. Пространство дрогнуло, исказилось, и арбалетный болт, свернув с траектории, насквозь пробил грудь того бандита, что мгновение назад едва не убил её. Но на то, чтобы защититься от выстрела, Риенн потратила драгоценные секунды.

Бандиты оказались слишком близко. С десяток человек, а то и больше, отрезали пути отступления. Зашедший сбоку стрелок заряжал в арбалет новый болт, но только с его стороны Риенн увидела возможность вырваться из окружения. Счёт пошёл на секунды. Всколыхнув перед разбойниками синий огонь, Риенн бросилась к арбалетчику.

Однако плащ сыграл с ней злую шутку. Проворный разбойник перехватил его, взметнувшийся от движения, и рванул. Земля ушла из-под ног. Едва успев пригнуть голову, Риенн ударилась спиной. Рядом упал брошенный кинжал — ей понадобилась свободная рука, чтобы сорвать застёжку плаща. Треснула рвущаяся ткань, но Риенн было не до того: над ней сверкнули клинки.

За миг до того, как её истыкали бы мечами, она отбросила бандитов от себя незримой ударной волной. Крики разлетевшихся, как кегли, людей и отборная ругань тех, кто находился дальше, почти заглушили раздавшийся в небе клёкот, но Риенн услышала. И бандиты тоже — потому что арбалетчик вскинул оружие, а остальные, кто остался на ногах, уставились в тёмные облака.

Но опасность пришла не оттуда. Словно сотканной из лунного света стрелой из-за верхушек деревьев взмыл грифон. Арбалетчик нажал на спуск. Болт рассёк воздух… И, развернувшись в исказившей воздух пульсации, пробил шею стрелка. Тот с хрипом, хватая ртом уже не нужный ему воздух, осел на землю.

Риенн повернулась к вновь бросившимся было в атаку бандитам, но между ними и жницей ужаса с грозным птичьим криком приземлился грифон. Взметнулись в немой угрозе белые крылья, хвост с кисточкой совсем по-кошачьи заметался из стороны в сторону, хлеща по бокам.

И бандиты отпрянули, заколебались под хищным взглядом зверя. Всем своим видом он угрожал разорвать любого, кто посмеет причинить вред его хозяйке. Разбойники переглядывались, крепче сжимали в руках оружие, но не решались бежать. Не все, конечно. Один из них озвучил общую мысль: «Нахрен», — и поспешил скрыться в лесу вместе с несколькими последовавшими за ним товарищами.

А те, кто остался, нерешительно мялись, решая, кого боятся больше — жестокого главаря или грозного зверя. Риенн решила их дилемму.

— Эфир, в бой! — коротко приказала она.

Грифон сорвался с места. Бандиты разом расступились перед ним, и он заметался среди них, со звериной яростью разрывая врагов клювом и когтями. С быстротой тени Риенн очутилась рядом с Эфиром, отбила удар замахнувшегося на зверя разбойника и полоснула его по запястью. Противник зарычал от боли, выронил меч. Следующий удар вспорол ему горло.

Этого оказалось достаточно, чтобы обратить бандитов в бегство. Кто побросав оружие, а кто — не думая ни о чём, кроме выживания, они ринулись вслед за вовремя ретировавшимися пособниками. Привстав на задние лапы и взмахнув крыльями, Эфир проводил их торжествующим кличем.

Когда спины бандитов растаяли в зарослях, Риенн приблизилась к своему зверю и ласково похлопала его по пернатой шее, на что грифон клокочуще уркнул.

— Ты молодец.

В ответ на похвалу Эфир довольно встопорщил перья.

Подобрав второй кинжал, Риенн стёрла с клинков кровь и вложила их в ножны. Критически оглядела плащ с разорванным воротом и оставила его лежать: проще купить новый, чем найти портного, который починит этот.

Ещё раз окинув взглядом место схватки — залитую кровью дорогу и бездыханные тела разбойников, — Риенн подозвала грифона. Опустившись на колено, подтянула подпругу. Любопытный Эфир следил за её действиями с высоты своего роста, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

Спина покрылась мурашками от чужого взгляда, но рядом не было ни души, иначе Риенн уже заметила бы незваного гостя. Уверенная в том, что прямой опасности нет, она спокойно выпрямилась, вскочила в седло и только тогда бросила взгляд на окна таверны. В одной из комнат на втором этаже тёмным силуэтом на фоне тусклого свечного света замер на подоконнике демон. Отблески огня очертили его изогнутые рога и грубоватый, но в чём-то даже благородный профиль.

Демон следил за каждым её действием так, будто видел в ней угрозу. Но угрозы не было… Пока не было. Обычно Риенн не щадила демонов, но этот защищал девчонку, способную привести к ней тех, за кем она явилась в измерение смертных. Эта девушка должна оставаться живой, и никто не справится с её защитой лучше демона-хранителя.

Риенн слегка толкнула грифона пятками. Разбежавшись, Эфир подпрыгнул и взбил воздух сильными крыльями. В несколько взмахов он поднялся над деревьями, устремился выше, подхваченный попутным ветром. Плавно и тихо, как метель, он скользил над далёкой землёй на раскинутых во всю ширь крыльях, мчался наперегонки с лунным светом. Риенн привстала в стременах, пригнулась к птичьей шее. Она смотрела на вздыбившийся горами горизонт, но мысли её занимало совсем другое.

Она потеряла след. Эрна и её ассасины умело скрывались, заметали все следы, будто знали, что за ними началась охота. И если так… От давней соперницы Риенн ожидала всего, будь то ловушка, засада или другая подлость. Она просчитывала варианты развития событий, но знать, что придёт в голову Эрне, конечно, не могла. Все жнецы ужаса — древние создания с огромным опытом, и самыми опасными врагами для них всегда будут свои же сородичи.

А потому нужно быть хитрее. Риенн не могла тратить время на бесцельные поиски или, напав на след, слепо гнаться за убийцами. Подопечная демона, не ведая того, облегчит ей задачу, кто бы и за что ни желал её смерти настолько, чтобы послать за ней столь опасных ассасинов.

Риенн похлопала грифона, и он, встав на крыло почти вертикально, повернул. Вдали как крохотные угольки, рассыпанные по золе, тлели окна таверны и фонарь у двери. Расстояние, достаточное, чтобы выжидать и чтобы демон ничего не заподозрил. Повинуясь всаднице, Эфир мягко снизился к самым верхушкам, покружил, ища удобное место, и приземлился на укрытой кронами деревьев, как куполом, прогалине.

Едва пробиваясь сквозь густую листву, лучики серебристого света не разгоняли темноту, но мрак, что клубился в чаще, был темнее. Ещё не осел ползущий от какого-то водоёма вечерний туман, едва различимой дымкой повис над слабо колышащейся травой. Риенн спешилась.

Трава на прогалине не доставала и до колена. Выбрав место посвободнее, Риенн расседлала Эфира, бросила на землю походную сумку и принялась собирать хворост по окрестным кустам.

Грифон разлёгся на земле, вытянув задние, львиные, лапы и помахивая хвостом, будто в раздумьях. Одним полуприкрытым глазом он наблюдал за действиями хозяйки, словно не понимал смысла всего этого труда. Вертикальный, совсем не птичий зрачок скользил туда-сюда, провожая Риенн, пока она не вернулась с охапкой сухих веток.

Соорудив костёр, она щёлкнула пальцами. С её когтей сорвалась искра, и хворост вспыхнул. Этот огонь, в отличие от того, что Риенн оставила после себя в таверне, теплился естественным тёплым светом: магической была лишь искра, но не пламя. Риенн села у огня, привалившись спиной к тёплому грифоньему боку.

Огонь трепетал, приковывал взгляд. В нём терялись мысли, в нём таял сумрак ночи. Смотреть на хаотичный, никогда не повторяющийся танец огня можно бесконечно. Пусть особого смысла в костре не было: Риенн почти не ощущала холода, а уж в сравнении с её родным измерением это было тёплым и светлым, — ей нравилось, каким уютом наполняет огонь даже лесную поляну, сырую от ночной росы и тумана.

Риенн прикрыла глаза. Ей нужно было восстановить потраченный за последние дни запас магической энергии.

И потому она наконец позволила себе провалиться в зыбкую дрёму.

* * *

Смех. Улыбки. Лица родных. Аластриона тоже улыбалась, глядя на них, беззаботно общающихся за семейным ужином. Сегодня вся родня и друзья собрались, чтобы поздравить её с днём рождения. Выслушав тост, она, счастливая и беззаботная, подняла свой бокал и привстала из-за стола, чтобы чокнуться с остальными. Весело зазвенело стекло, раздались радостные восклицания.

Слов было не разобрать, словно всё происходило в потухшем воспоминании, но Аластриону это не смущало. Вместе со всеми она сделала глоток шампанского, снова села на своё место и потянулась за свежей выпечкой. Счастье переполняло её, и она не задумывалась ни о чём, что в другое время показалось бы ей странным или нелепым.

Но вот в одно мгновение она оказалась уже у больших часов в стиле девятнадцатого века, что стояли у двери гостиной, а гости словно не заметили её исчезновения. Они ели, пили, смеялись так, будто она всё ещё сидела рядом с ними. Дрогнувшим от непонимания и растерянности голосом Аластриона окликнула их, но никто, даже самые близкие ей люди — мать с отцом, и ухом не повели.

В животе свернулся холодный комок. Руки задрожали. Почему они не реагируют? Почему не слышат её? Аластриона хотела закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный выдох. Горечь болезненно сжалась где-то в районе солнечного сплетения. Почему, откуда? Ведь всё же было хорошо! Откуда взялась эта боль?..

Её тряхнули за плечо. Сквозь помутневший, начавший таять сон донёсся знакомый, но не узнаваемый голос:

— Солнце встало.

Аластриона задохнулась от боли. Как она хотела остаться в кругу близких!.. Но сон неумолимо развеялся, и липкая, ставшая кошмаром темнота выпустила её из своих пугающих объятий. С усилием продрав глаза, Аластриона повернулась к склонившемуся над ней демону.

— Подъём, — безжалостно повторил Ательдарон.

Аластриона вздохнула, прикрыв глаза рукой. Просыпаясь, она предпочла бы видеть слепящий солнечный свет, а не это суровое, жёсткое лицо. Но стоило зажмуриться, слушая удаляющиеся шаги, как перед глазами пронёсся сон, и сердце болезненно сжалось. Сколько она уже здесь? Наверное, в том мире, откуда Ательдарон её забрал, семья и друзья уже ищут её. Может, даже подали заявление и обратились за помощью к местным жителям — прочёсывают окрестности, а вечерами пьют успокоительное, не спят ночами, гадая, куда она исчезла.

Глаза сами собой стали влажными. Если бы не присутствие демона, Аластриона дала бы волю слезам, лишь бы ушла эта боль. Но он стоял у двери, скрестив руки на груди и сверля её нетерпеливым взглядом, и она позволила себе только протереть заспанные глаза.

— Который час? — садясь и откидывая одеяло, поинтересовалась Аластриона.

— Недавно рассвело, — не слишком определённо ответил Ательдарон. — Пора выдвигаться.

Аластриона недовольно заворчала. Отдохнувшей она себя не чувствовала, а от сна в одежде да на не самой удобной кровати тело одеревенело. Поутру в комнату просочилась ночная прохлада, и она зябко поёжилась, едва выбралась из нагретой постели. В окно заглядывало ещё не успевшее отогреть мир солнце, но теплее от этого не становилось.

Потянувшись, Аластриона нагнулась за стоящими рядом с кроватью сапогами и замерла. В изножье кровати лежал крупный свёрток. Сквозь плотную ткань угадывался рельеф чего-то, похожего на изогнутые детали разного размера и формы.

— Да, ты правильно поняла. Это то, за чем я заехал в город, — не дожидаясь вопроса, пояснил Ательдарон. — Надевай и пошли.

Аластриона отдёрнула ткань. Солнечный зайчик сверкнул на отполированных доспехах. Она коснулась кончиками пальцев холодного металла, провела по выступающей гравировке. Под стальные элементы были аккуратно завёрнуты ремешки и крепежи; по-своему изящные наплечники слегка изогнутой формы пластинами накладывались друг на друга и крепились к аккуратному горжету. Рядом лежали наручи с кожаными перчатками, к которым была пришита защита на пальцы, и поножи.

Надевать броню Аластриона, разумеется, не умела, но одного взгляда на выжидающе смотрящего на неё демона хватило, чтобы отказаться от идеи просить его о помощи. Знает ведь, что она не воин и не имела дела с доспехами! Но вместо того, чтобы хоть подсказать, что со всем этим делать, нашёл, похоже, новый повод для насмешек. Нет уж, она скорее с горем пополам наденет защиту сама, даже если на это уйдёт всё утро, чем повеселит рогатую заразу.

Смерив демона взглядом, Аластриона уверенно схватила поножи, вытянула ногу и принялась возиться с застёжками. Ательдарон наблюдал за ней с ироничной усмешкой, будто ждал, когда же лопнет её терпение или она запутается окончательно. Но Аластриона не сдавалась. Кое-как закрепив поножи и наручи, она взялась за горжет. Сложнее, чем надеть его, не видя креплений, оказалось только прикрепить к нему наплечники.

А потом — закрепить их на плечах. Аластриона затягивала ремешки, но то путалась в них, то броня съезжала. Занимать своё место наплечники никак не хотели. В очередной раз отстёгивая все крепления и принимаясь за них заново, Аластриона недовольно зарычала, отчего усмешка Ательдарона превратилась в ухмылку. Кажется, ему не надоедало наблюдать за её потугами.

Раздражённо отцепив ремешки, наверное, в пятый раз, Аластриона демонстративно развела руками.

— Так и будешь смотреть или поможешь? Я ведь и полдня могу тут простоять.

Ей казалось, что она выбрала верную тактику: ведь Ательдарон спешит, разве нет? Но он только пожал плечами:

— Да пожалуйста. Торопиться нам некуда, принцесса.

— Тебе что, мои неудачи удовольствие доставляют? — задохнулась от возмущения Аластриона.

— Любопытно, как скоро ты сдашься, — качнул головой Ательдарон. — И когда до тебя дойдёт, что можно не требовать, а попросить.

Аластриона вскинула брови. Ничего, что можно на это ответить, на ум не приходило. Обвинить его в издёвке? Так ведь только хуже станет. Скрежетнув зубами, она призналась самой себе, что в этом словесном поединке демон выиграл, и, закатив глаза, нехотя попросила:

— Пожалуйста.

— Вот так бы сразу, — осклабился, показав клыки, Ательдарон.

Он шагнул к подопечной и ловко, без усилий, застегнул ремешки наплечников. Затем поправил и перестегнул крепления наручей и поножей. Аластриона следила за тем, как умело он обращается с бронёй, мельком отметив, что ему даже когти не мешают. А у неё ничего не вышло сделать чуткими пальцами без когтей… Она недовольно скривила уголок губ. Нет ничего неприятнее, чем признавать своё поражение.

Ательдарон поднялся с колена, и Аластриона уже почти привычно задрала голову, чтобы смотреть ему в лицо. Когда он стоял так близко, особенно остро ощущалось, насколько он сильнее любого человека. Высокий, мускулистый, опасный… От него хотелось отойти, но в то же время в нём было что-то противоречиво притягательное.

Поймав эту мысль, Аластриона одёрнула себя. Что за чушь? Этот демон — грубиян и сухарь. Да и вообще, это же не человеческий мужчина, а существо настолько чуждой природы, что только он сам знает, что творится у него в голове, а его рога, крылья и хвост должны вызывать неприязнь, а не любопытство.

— По-моему, пора позавтракать, — окончательно развеивая совсем лишние мысли, оповестила Аластриона.

— В дороге позавтракаешь, — бросил Ательдарон, в очередной раз напомнив, какой скверный у него характер.

Аластриона раздосадовано фыркнула и поплелась к двери. В желудке поселилась гложущая пустота, живот голодно урчал, так что сейчас она не отказалась бы от плошки горячей еды и хорошего кофе… Или чая на худой конец, потому что кофе в этом мире вряд ли найдётся. И пенная ванна тоже не помешала бы… Со вздохом Аластриона вышла из комнаты и спустилась на первый этаж.

Но сойти с последней ступеньки Ательдарон ей не дал — схватил за плечо и, когда она оглянулась, жестом показал молчать. Под её непонимающим взглядом он сделал шаг назад, поманил её за собой. Прежде чем пойти следом, Аластриона прижалась спиной к стене и осторожно, не показываясь на свет, выглянула.

За столом, где вчера пировали разбойники, сидели охотники на демонов. Четверо бледнолицых мужчин и женщина расслабленно расположились на скамьях, не скрывая лиц капюшонами. Несмотря на почти неестественную для этого мира красоту, все они были нечеловечески холодны и одним своим видом заставляли страх узлом сворачиваться в животе.

Сейчас они казались спокойными: двое из них уплетали суп, остальные уже отставили пустые тарелки и потягивали эль, — но в них таилась скрытая угроза, на которую всё естество отзывалось жгучим желанием броситься прочь. Вряд ли охотники остановились в таверне, чтобы позавтракать и отдохнуть; нет, они ждали, и Аластриона не хотела выяснять, чего или кого.

Видя, что она не торопится, Ательдарон едва слышно зарычал. Он ждал её на самом верху лестницы. Его хвост метался из стороны в сторону, но не от страха — от злости. Ещё раз взглянув на охотников, Аластриона бесшумно поднялась к демону.

— Как ты понял, что они там? — шёпотом спросила она.

— Почуял, — так же тихо отозвался тот.

— Как нам выбраться? — пожалуй, этот вопрос беспокоил её больше всего.

Вместо ответа Ательдарон вернулся в комнату и распахнул окно. Аластриона встала рядом с ним. Внизу находилась крыша хозяйственной пристройки, с которой можно было осторожно спуститься во двор, но от самой мысли о том, что стоит оступиться — костей не соберёшь, ей стало не по себе.

Спрашивать её мнение Ательдарон не собирался. Он перебрался через подоконник и встал на жалобно скрипнувшие доски. Аластрионе показалось, что крыша сейчас проломится под его весом, и она заколебалась.

— Давай! — рыкнул Ательдарон, протянув ей руку.

В следующее мгновение Аластриона услышала то же, что и он — скрип половиц в коридоре и крадущиеся шаги, что замерли у двери. Едва слышно чертыхаясь, она взобралась на подоконник, схватила демона за руку и вылезла наружу. В тот же миг дверь распахнулась, и охотники ворвались в комнату. Выкрикнув что-то непонятное, мужчина со шрамами на щеке вскинул руку. С его пальцев сорвалась шаровая молния.

На одних инстинктах Аластриона отскочила назад. Край крыши треснул под ногами, и она с ужасом обнаружила, что потеряла равновесие. Однако раньше, чем она сорвалась бы, Ательдарон схватил её и взмахнул крыльями. Падение превратилось в полёт. Аластриона вскрикнула, мёртвой хваткой вцепилась в демона. На крышу выбрался охотник с арбалетом, а колдун, высунувшись в окно, метнул вслед демону и его подопечной ещё одну молнию.

И мир перевернулся, потому что Ательдарон метнулся в сторону, обернувшись вокруг своей оси. Аластриона зажмурилась, крепче обвив демона руками и ногами. Магический шар промчался мимо и разлетелся снопом искр, в пустоту ушёл арбалетный болт. Треск известил о том, что молнии посыпались им вслед одна за другой.

Ательдарон ускорился. Часто взмахивая крыльями, он бросался из стороны в сторону. Ветер свистел всё громче и становился всё холоднее. Аластриона рискнула открыть глаза. Небо, лазурный кусочек которого она видела из-за плеча демона, стремительно приближалось. Несколько шаровых молний взорвались снопом искр позади, и Ательдарон выровнял полёт. Сбоку мелькнули пушистые облака.

Дыхание перехватило. Боясь сделать лишнее движение, Аластриона осторожно выглянула из-за наплечника Ательдарона. Таверна, во дворе которой, глядя им вслед, замерли пять крохотных фигурок, почти затерялась в лесу. Кроны деревьев сплетались в похожий на мох ковёр, лишь в одном месте взрезанный расходящимся на множество потоков руслом реки. Редкие облака плыли к далёким горам, что синей кривой обозначили край обозримого мира.

Перед этим миром Аластриона почувствовала себя незначительной песчинкой. Прямо перед ней простёрлось от горизонта до горизонта нечто настолько древнее, что целые века в сравнении с этим — краткий миг. Горы, настолько высокие, что их вершины укрывали снежные шапки. Лес, дремучий и старый, повидавший столько, сколько не видел ни один человек. Река, берущая начало в горных водопадах и несущая шумные воды на многие лиги от них.

Мир, что жил за тысячи лет до её рождения и помнил времена, которых не застал, наверное, никто из ныне живущих.

Аластриона забыла обо всём — о том, что привычная устойчивая земля осталась далеко внизу, о страхе, который захлестнул её в первые мгновения, об охотниках на демонов. Ветер растрепал её волосы, погладил лицо прохладным касанием. Быстрым потоком, словно незримая река, нёс её и изредка взмахивающего крыльями демона к горам.

А затем безмятежное небо пронзил многоголосый рёв. Пропустив удар, сердце ушло в пятки. Никогда ещё Аластриона не слышала ничего подобного, но по тому, каким напряжённым и сосредоточенным стало лицо Ательдарона, поняла: дело плохо.

— Что это?.. — севшим голосом выдохнула она.

Ательдарон не ответил. Почти сложив крылья, он бросился вниз, и тогда Аластриона увидела. С той стороны, где остался трактир, из пелены облаков вылетели пять чёрных драконов. Издали они напоминали гигантских летучих мышей с длинными шеями и хвостами, но чем ближе подлетали бросившиеся в погоню чудовища, тем отчётливее виделась их сверкающая металлом чешуя и тёмная броня из находящих одна на другую пластин. На спинах драконов, пригнувшись к их гибким шеям, восседали охотники.

Аластриона не могла вдохнуть, и не только от страха: воздух упругой подушкой ударил в спину. Демон мчался к земле, но оторваться от преследования в небе не мог — драконы приближались слишком быстро, и вот уже один из них выплюнул сгусток огня. Аластриона не смогла даже закричать. Резко раскинув крылья, Ательдарон кинулся в сторону.

Угрожающе острые деревья становились всё ближе, а с другой стороны солнце заслонили чёрные крылья. Самый быстрый дракон вытянул лапы и растопырил когтистые пальцы, как хищная птица, собирающаяся схватить добычу. От ужаса к горлу подкатила тошнота. За мгновение до того, как с лязгом сомкнулись драконьи когти, Ательдарон нырнул вниз. Обдав его и девушку потоком воздуха, зверь промчался над ними.

Однако за ним следовали ещё четверо.

Двое из них поравнялись с демоном, не давая уйти в сторону. Остальные раскрыли клыкастые пасти, и Аластриона будто бы в замедленной съёмке увидела, как из горла чудовищ поднимается жар. Руки онемели не то от напряжения, не то от ужаса. Ледяными когтями холод сковал тело. Мозг отказывался верить, что их обоих сейчас сожгут заживо.

Лес внизу резко оборвался на берегу реки, чтобы начаться за ней вновь. Воспользовавшись шансом, Ательдарон метнулся вниз. Позади полыхнул огонь, от волны жара задрожал воздух. Аластриона сжалась, инстинктивно зажмурившись. Не видя, почувствовала, как в раскалившемся воздухе её коконом накрыли прохладные крылья.

И все звуки померкли, поглощённые ударившей в уши водой.

Аластриона успела только задержать дыхание, прежде чем вокруг не осталось ничего, кроме холодной воды, сквозь толщу которой донёсся рёв драконов. До боли в пальцах она вцепилась в неровности брони на спине демона, словно не замечала прижимающих её к кирасе сильных рук.

Далеко не от холода её пробирала дрожь, а сердце находилось в бешеном ритме, и всё же она рискнула открыть глаза, как бы ни было это неприятно под водой. Крыльями помогая себе держаться на воде, Ательдарон попытался плыть, но сумел только выровнять движение, потому как бурлящий поток подхватил демона и его подопечную и нёс вперёд с силой, на какую способна лишь стихия.

На миг и без того тёмная вода стала ещё темнее — это пронеслась совсем низко крылатая тень. Аластриона съёжилась, готовая к тому, что сейчас дракон выхватит их из воды и сомкнёт когти, разорвав и броню, и тела… Но он взмыл в небо, и грозная тень растаяла, будто её и не было.

Лёгкие начало жечь. Аластриона сжала зубы, усилием воли подавила желание вдохнуть. В попытке выплыть она задёргалась в хватке демона, загребла воду руками, на что тот крепче прижал её к себе и, перехватив её взгляд, покачал головой. Не нужно было объяснять, что поток слишком сильный — через мгновение она поняла это сама.

Совсем рядом воду взбаламутили белые крылья, и Ательдарон вынырнул, вытягивая её за собой. Их головы оказались над поверхностью. Аластриона судорожно вздохнула, глотая желанный воздух. Мокрые волосы щупальцами осьминога прилипли к лицу. Ательдарон оглянулся через плечо. На те мгновения, что провела под водой, Аластриона забыла и об охотниках, и о погоне, и только проследив за на секунду задержавшимся на небе взглядом демона, поняла, что погони больше нет. Похоже, драконы потеряли их из виду.

— Держись! — предупредил Ательдарон.

Без лишних вопросов Аластриона обвила его шею руками. Отпустив её, он погрёб к берегу. Теперь, когда её больше ничего не прижимало к нему, Аластриона ощутила поток, что с непреодолимой силой сносил их в сторону. Река норовила отбросить её от демона или вовсе утянуть их на дно под весом его брони, но каким-то чудом Ательдарон удерживался наплаву — может, за счёт крыльев, а может, собственными усилиями. Повисшая на нём Аластриона, казалось, для него не весила вообще ничего, хотя и мешалась.

Берег приближался слишком медленно, а течение становилось всё быстрее. В опасной близости промчались камни. Река бросала демона и девушку из стороны в сторону вслед за потоком, и чем дальше, тем явственнее сквозь её рёв слышался шум порогов. Аластриона хорошо знала этот звук: в том мире, что не так давно считала родным, несколько раз она справлялась на байдарках вместе с клубом энтузиастов. Может быть, это хобби даже стало бы её любимым делом, если бы в её размеренную жизнь не ворвались ассасины и демон…

Она отогнала лишние мысли. Какой теперь смысл в знании, как преодолеть пороги на лодке, если лодки нет, а выживание зависит только от удачи и демона? Вот на этом и нужно сосредоточиться — на том, что происходит сейчас.

— Ательдарон, пороги! — крикнула Аластриона. Река заглушила её голос, проглотила слова пенным потоком, но демон услышал.

— Знаю, — сосредоточенно проворчал он сквозь зубы.

Время утекало вслед за рекой. Аластриона старалась оттолкнуться от воды, плыть, всё слабее придерживаясь за демона. Иначе они только мешали друг другу, и течение несло их к порогам быстрее, чем приближался берег.

Её накрыл поток. Руки соскользнули с мокрого металла, и Аластриона оказалась под водой. На краткий миг перед лицом взметнулись промокшие волосы, и сквозь спутавшуюся копну она различила метнувшийся к ней крылатый силуэт. Под водой Ательдарон плыл, помогая себе крыльями, как плавниками, и ловко маневрируя с помощью хвоста. Наверное, если бы не крылья, тяжёлые латы утянули бы его на дно.

Опомнившись, Аластриона устремилась к поверхности. Река нещадно несла её, не давая и шанса сопротивляться потоку, напомнила, насколько мал и хрупок человек перед первозданной природой. За мгновение до того, как Ательдарон перехватил её, Аластриона вынырнула. Её схватили за рубашку острые когти, а в следующую секунду над водой показалось перекошенное злобным оскалом лицо демона с прилипшей к щеке чёрной прядью.

— Что ты творишь?! — так, что даже шум реки не заглушил слов, прорычал Ательдарон.

Аластриона не стала оправдываться или что-то объяснять: на это не было времени, да и он не ждал ответа, а вместо этого потащил её к берегу. Демон плыл куда увереннее, и она могла только гадать, каких усилий ему стоит противиться течению. Каждое его движение, каждый отвоёванный у реки фут давался ему с трудом, сквозь сжатые зубы и напряжённые мышцы.

Пороги шумели всё отчётливее, а вместе с ними приближались и камни, о которые поток ударит и демона, и девушку без капли жалости. Коротким рывком Ательдарон подтянул Аластриону к себе и, сложив крылья, нырнул. Совсем близко оказалось небольшое возвышение дна. Крепко обхватив подопечную, демон оттолкнулся с такой силой, на какую не способен ни один человек, и взмахнул крыльями.

В дожде брызг они вылетели из воды. У Аластрионы перехватило дыхание, и далеко не от восторга: теперь, оказавшись в нескольких метрах над рекой, она увидела, как близки пороги и как далёк берег. Не улыбнись им удача, они или разбились бы о камни, или утонули… Ещё несколько мощных взмахов — и злобно рокочущая река осталась позади, а Ательдарон и Аластриона упали на берег.

Хватка демона ослабла, и Аластриона откатилась в сторону, выпутавшись из его рук. Отбросила с лица потяжелевшие от воды волосы и откинулась на гальку, на несколько мгновений прикрыв глаза. Только сейчас она по-настоящему осознала, как близка была к смерти. Всё в этом мире словно пыталось её убить — от ассасинов до самой природы.

До чего же приятно было снова почувствовать под собой твёрдую, надёжную поверхность… Увидеть над головой не бурлящую толщу воды, а ясное синее небо, ощутить дуновение пахнущего хвоей ветерка на лице. До конца не верилось, что опасность правда миновала.

Отдышавшись, Аластриона скосила взгляд на демона. Тот раскинул блестящие от воды крылья и растянулся на камушках; о том, насколько Ательдарона измотала борьба с рекой, говорило его тяжёлое дыхание. Капли воды скатывались по рельефу тёмной брони, из-под горжета которой выбились ставшие ещё чернее мокрые волосы, оказавшиеся чуть длиннее, чем показалось вначале.

— Другого выхода совсем не было? Только… — Аластриона прерывисто вздохнула: она никак не могла надышаться, не ощущая давления воды, — …нырять?

Ательдарон открыл глаза.

— А ты знаешь другой способ уйти от огнедышащих драконов? — едко парировал он.

— Я вообще не верила в драконов до этого дня! — резко сев, прошипела Аластриона. — А ты… Уж после такого мог бы не язвить! Хотя бы!

Она не знала, почему вспылила. Может, просто не выдерживала всех этих погонь и опасностей, сменяющих друг друга со скоростью узора в калейдоскопе. Слова сами сорвались с языка — она даже не успела толком сформулировать мысль, сказала, что было на душе. И теперь, секундой позже осознав, что в очередной раз препирается с несносным демоном вместо благодарности, ждала, что он зарычит, вызверится… Но Ательдарон только усмехнулся.

— Что, принцесса, нервишки сдают?

К своему стыду Аластриона не нашлась с ответом. От его меткого замечания она ненадолго выпала в осадок, моргнула и, фыркнув, отвернулась. Сорвись сейчас демон, она тоже в карман за словом не полезла бы, но он одной фразой поставил её в тупик. И это раздражало больше всего.

Позади лязгнула броня: Ательдарон поднялся.

— Ладно, принцесса, пошли. Охотники так просто не отступят, — напомнил он.

Аластриона обернулась к нему.

— Мы не успеем выбраться отсюда на своих двоих. Они же на драконах, — голос неуверенно дрогнул, настолько бредово это звучало, — а твой конь остался в таверне.

На это Ательдарон загадочно усмехнулся, чем заставил её насторожиться. Сделав пару шагов назад, он достал из какого-то потайного кармана под бронёй обычный на вид кусочек тёмно-красной горной породы, без особого труда раскрошил его и бросил на землю. Осколки испустили густую тьму, что заклубилась непроглядным чёрным туманом, взвилась похожими на щупальца завихрениями. На грани слышимости зазвучал топот, становящийся всё громче и ритмичнее, и из тьмы выскочил огромный вороной конь. Теперь Аластриона видела, что его шерсть лоснится, подобно тому мраку, из которого он вышел.

С громким ржанием Дым встал на дыбы. Тьма рассеялась, будто её и не было, и только на траве осталось каменное крошево. Аластриона захлопала глазами, не до конца веря в увиденное. То, как появился конь, не укладывалось в привычную картину мира.

— Что это было? — только и смогла спросить она.

— Призыв, — ничего толком не прояснив, лаконично сообщил Ательдарон.

Не дожидаясь новых расспросов, он похлопал коня по шее, ловко вскочил в седло и протянул руку Аластрионе. Та замерла перед ним, с подозрением нахмурив брови. С каких пор несносный демон стал проявлять маломальскую галантность? Впрочем, она действительно всё ещё не в том состоянии, чтобы забраться на поистине гигантского зверя без помощи.

Поколебавшись, Аластриона взяла его за руку (на ладони вместо холодного металла оказалась плотная перчатка) и ухватилась за седло. Раньше, чем она успела бы влезть на коня, Ательдарон перехватил её за пояс и резко втащил на спину коня. Аластриона ойкнула от неожиданности. На краткий миг ей показалось, что она сейчас упадёт с другой стороны, но демон придержал её, позволив усесться впереди.

— Предупреждать надо! — оглянувшись, возмутилась Аластриона, на что он только насмешливо ухмыльнулся.

Дым потрусил через лес туда, куда направил его всадник. Он шёл «рысью», и Аластриона никак не могла устроиться поудобнее, то ударяясь пятой точкой о жёсткое седло, то цепляя спиной броню демона. Упасть она больше не боялась; верховая езда уже стала чем-то привычным.

Деревья сплетали густые кроны над тропой, шаловливо норовили подцепить путников ветками. Густая прохладная тень сливалась с ещё не растаявшим утренним туманом. На редкой траве поблёскивали слезинки росы, прозрачные и чистые, как хрусталь. Бродящий среди замшелых деревьев ветер шелестел листвой и наполнял лес дыханием.

Аластриона оглянулась на демона. Он, сосредоточенный и задумчивый, смотрел вперёд и, наверняка заметив её взгляд, не удосужился обратить на неё внимание.

— Эй, у меня есть вопросы! — помахав рукой, оповестила Аластриона.

— А у меня — тема для размышлений, — пожал плечами Ательдарон.

— Ты же понимаешь, что так легко не отделаешься? Я хочу знать, что за камушек ты сломал, чтобы призвать своего коня.

Он проигнорировал её. Даже не посмотрел в её сторону.

— Ательдарон! — Аластриона легонько пихнула его.

Не настолько сильно, чтобы ненароком лишить равновесия, но, как ей казалось, ощутимо. Однако демон не шелохнулся — но хотя бы опустил на неё взгляд тонких кошачьих зрачков.

— Ладно, принцесса, у тебя три вопроса, — нехотя вздохнул он.

— Ответишь подробно, — поставила условие Аластриона.

Ательдарон закатил глаза, но кивнул.

— Первый вопрос ты уже знаешь.

— Это мягкая вулканическая порода, — демон достал ещё один камушек и протянул ей на раскрытой ладони. Неровные края породы поблёскивали и переливались. — Добыть такую можно только в измерении демонов. Сама по себе она не имеет магических свойств, но при правильном зачаровании связывается с магическим животным и служит для его призыва.

Такой ответ вполне удовлетворил её любопытство. Аластриона собиралась уже задать второй вопрос, но не успела: что-то прикинув, Ательдарон положил камушек в простой мешочек и, привязав к нему шнурок, передал подопечной.

— Если случится так, что мы разделимся, в крайнем случае призови Дыма. Возможно, я смогу прийти с ним, а если нет, ты сумеешь оторваться от ассасинов или бандитов, если их встретишь.

От этого жеста Аластриона растерялась, но сейчас растерянность не злила. Она взяла мешочек так, словно не верила в неожиданную… доброжелательность? Со стороны Ательдарона это может быть только подвох.

— Зачем? С каких пор ты обо мне беспокоишься? — насторожилась Аластриона.

— Мы связаны, — пояснил Ательдарон. — В моих интересах, чтобы ты оставалась цела. И кстати, это был второй вопрос.

Аластриона недовольно поджала губы.

— Подлый демон.

— Благодарю за комплимент, принцесса, — обнажил клыки в ехидной улыбке тот.

Каким нарочито учтивым тоном он это сказал! Снова, как и всегда, когда Аластриона не находила, что ответить, неприятно кольнула уязвлённая гордость. За поражение в этой короткой перепалке хотелось отыграться, но она пока не знала, как. Ничего, ещё найдётся способ поставить на место оборзевшего демона!

— Третий вопрос, — напомнил Ательдарон, вернув её в реальность.

— Куда мы едем? — сразу нашлась Аластриона.

— Вон туда, — демон указал на горные вершины вдали. — За тем хребтом находится один из крупнейших торговых городов королевства.

— И зачем нам туда?

— А это уже четвёртый вопрос.

Раздражение достигло пика. Аластриона практически зарычала. Ну почему с ним так сложно?! Это же не она привязала его к себе, не она ворвалась в его жизнь, как гром среди ясного неба! Так почему он не может просто ответить? Каждый раз, гадая, куда они держат путь теперь, Аластриона чувствовала себя овечкой на верёвочке, и эта роль вызывала в ней бурлящую злость.

Казалось бы, задетая гордость сейчас должна волновать её в последнюю очередь, но почему-то сиюминутный порыв показать зубы заставил все насущные проблемы ненадолго померкнуть. Поймав себя на этом, Аластриона зябко повела плечами, и отнюдь не от холода. Раньше она такой не была… Что произошло, когда демон протащил её через портал? Что в ней изменилось?

Невольно всплыло в памяти прошлое. То самое «до», от которого в горле встаёт ком. Может, дело в недавнем сне, а может, в том, что, подсознательно понимая, что пути назад нет, в глубине души Аластриона всё ещё надеялась хоть на миг вернуться домой, потому что именно дом она и вспомнила — утро перед отъездом. Вспомнила, как проснулась от ласкового прикосновения солнечного луча, а с кухни повеяло запахом кофе и булочек с корицей. Всего мгновением позже пронзительно заверещал будильник, но сегодня он не вызвал желания выдернуть провод из розетки. Утро началось с завтрака с семьёй, улыбок и тёплых разговоров. Матушка никак не хотела отпускать дочку в другой город, отец обнял на прощание и пожелал удачи… Они провели её на автобус, и когда он отъезжал от посадочной платформы, Аластриона всё смотрела в окно, махала на прощание родным. Это прощание было наполнено тёплой грустью и надеждами, ведь она знала, что они ещё увидятся, сколько бы миль их ни разделяло.

А потом появился Ательдарон, и всё закрутилось слишком быстро, чтобы она успела понять, что видела самых важных людей в своей жизни в последний раз. Их разделяли не мили, не леса и горы, проехать которые можно за день. Теперь между ними встал целый мир.

Но, быть может, однажды получится открыть портал?..

Аластриона закусила губу, прогоняя пустые пока надежды. Рано об этом думать. Сначала нужно разобраться в том, что происходит с ней здесь и сейчас, найти ответы на множество вопросов. Ательдарон определённо знает больше, чем говорит, и, похоже, выяснять всё, что её интересует, ей придётся самой, если только демон не станет сговорчивее. От таких размышлений ей стало легче.

Они ехали долго, очень долго: одежда успела высохнуть, а солнце вошло в зенит, — но лес никак не расступался, не попадалось на пути даже самого заросшего тракта, и только горы служили единственным ориентиром, чтобы не сбиться в пути. Вблизи ещё более громадные и величественные, они гордо расправили каменные плечи, и небо словно опёрлось на них, как на верного друга. Изломанный край хребта обрывками мелькал в просветах между листвой, и с каждым часом он поднимался всё выше.

Горы приближались медленно, и если бы не пошедшая вверх тропа, случайная абсурдная мысль могла бы намекнуть, будто Дым топчется на месте. Но вот лес поредел, разомкнул кроны, и Аластриона затаила дыхание: горная гряда предстала перед ней во всём ошеломляющем величии. Какие давние времена повидал обтёсанный ветрами камень? Какие битвы развернулись на залитой солнцем равнине у подножия?

— Не обольщайся, мы и к вечеру не доберёмся, — разрушил всё очарование этого места Ательдарон.

Аластриона недовольно шикнула на него.

— Не умеешь наслаждаться прекрасным, так другим не мешай!

Ательдарон на это и бровью не повёл. Пришпорил коня, и Дым потрусил через достающую ему до брюха траву к теряющемуся вдали краю равнины. Невыносимому демону будто нравилось всё портить, и в том числе — настроение вынужденной спутнице. Может, для него этот мир просто был привычен. Может, он давно разучился видеть красоту вокруг. А может, получал удовольствие от того, как злилась и чуть ли не шипела Аластриона. Она не понимала его, обозлённого и хмурого без причины.

Порой Ательдарон привставал в стременах и оглядывался, долго всматривался в небо и оставшиеся далеко позади облака. Аластриона догадывалась, что он пытался — или, скорее, опасался, — там разглядеть. Её саму мучило чувство нависшей опасности, ведь охотники не отстанут, и невероятно трудно будет скрыться и от них с их драконами, и от ассасинов. А как хотелось остановиться на передышку, забыть о погоне хоть на пару дней…

— Там, куда мы едем, мы сможем от них укрыться? — не удержавшись, спросила Аластриона. И обругала себя за неприкрытую надежду в голосе, которую демон мог принять за слабость.

Тот молчал, и она уже подумала, что не дождётся ответа, но спустя пару минут размышлений Ательдарон коротко ответил:

— Ненадолго.

Аластриона выдохнула. Даже если им выдастся всего несколько деньков в покое, без этой вечной гонки, этого хватит, чтобы перевести дух и расслабиться… Насколько это вообще возможно. Всё яснее она понимала, что, куда ни беги, избавиться от невидимой, но не дающей вздохнуть спокойно угрозы не выйдет. Мысли о том, что рано или поздно их загонят в ловушку, и Ательдарон решит проблему по-своему, Аластриона старалась прогонять.

Полуденное солнце припекало. По равнине, играя травой и яркими крапинками полевых цветов, бегал озорник-ветер. Незаметно высохли волосы, и ветерок перебрал чуткими пальцами шелковистые пряди, словно хотел заплести косу. Аластриона подставила ему лицо и прикрыла глаза. Нос защекотал запах полевых трав и горной свежести с отголоском хвои. По этим холмистым лугам хотелось нестись во весь опор, чувствуя, как мчится конь и обдаёт лицо спускающаяся с гор прохлада.

Окрылённая этой мыслью, Аластриона обернулась к демону.

— Давай поскачем? Хоть немного, — попросила она и, видя, что Ательдарон вознамерился отказать, добавила: — Так мы быстрее доберёмся.

— И загоним коня, — проворчал тот.

— Не загоним. Он же выносливее обычных лошадей? Давай, не будь таким сухарём. Что тебе стоит?

Он вздохнул сквозь зубы, но пробурчал:

— Держись крепче, — и пришпорил коня.

Дым сорвался с места, и трава уже не щекотала носки сапог — она хлестала по ногам волнами бескрайнего зелёного моря. Ветер засвистел в ушах, взметнул волосы всадников и помчался, будто бы зовя коня за собой. Аластриона подняла лицо к небу и прикрыла на пару мгновений глаза. Ей показалось, что за спиной выросли крылья, и каждый шаг коня, каждый удар сердца — взмах этими огромными сильными крыльями.

На полном скаку Дым прыгнул через ручей, вернув Аластриону в реальность. Открыв глаза, она крепче ухватилась за гриву, несмотря на опору в лице привставшего демона. Конь нёс их через казавшиеся бесконечными луга наперегонки с ветром и стайкой птиц в высоком лазурном небе. Земля, порой неровная и каменистая, проносилась под его копытами. Он прыгал через ямы и рытвины, и тогда Аластрионе казалось, что она снова летит, как утром, когда Ательдарон поднял её в небо.

Сила коня, каждое его движение ощущались, как свои собственные. Горький запах лошадиного пота резал нос, но быстро относился ветром, что пах горечью прелых трав. Дым мчался так быстро и легко, словно летел, что дыхание перехватило от восторга. В те редкие моменты, когда Аластриона позволяла себе прокатиться верхом в каком-нибудь парке развлечений, лошадь шла медленно или трусила рысцой, но ни одна поездка не запомнилась так ярко, как, она не сомневалась, запомнится эта скачка во весь опор.

Из чистого любопытства Аластриона оглянулась. На удивление Ательдарон, кажется, тоже проникся моментом, потому что его всегда хмурое, грубое лицо смягчилось — совсем чуть-чуть, едва уловимо, но всё же он не сжимал недовольно скулы, не сводил брови к переносице, а взгляд его, устремлённый вдаль, из жёсткого стал глубоким и задумчивым, будто он вспомнил что-то давно позабытое, о чём никогда не говорил.

Это длилось всего миг, и Ательдарон опустил вновь похолодевший взгляд на спутницу в безмолвном вопросе. Так ничего и не сказав, Аластриона отвернулась. Ей было о чём подумать. Появились и вопросы, но задать их она не решилась. Не сейчас, когда на короткое мгновение она увидела то, что прятал глубоко внутри демон.

…Конь с двумя всадниками на спине мчался через равнину, и вслед им смотрело готовящееся спускаться к краю неба солнце. Задержавшись ещё ненадолго на вершине небосвода, оно медленно, пока незаметно для глаза, поползло к горизонту.

Когда над горами показался серебряный край луны, а с гор спустился холодный туман, на землю синим бархатом легли сумерки. Укрыли лес, смешались с вуалью мглы и густо залили предгорные равнины. Тьма сгустилась в оврагах и лощинах между холмами, ручьями растеклась, обогнула холмы молочно-серая дымка.

Неторопливой рысцой Дым спустился в низину и побрёл через лоснящийся туман. Терпкая сырость защекотала нос, вместе с вечерней прохладой пробрала до костей. Аластриона зябко повела плечами. Не понаслышке она знала, что холод у подножия гор — самая малость того, что ждёт на высоте, и даже сейчас хотелось сжаться и втянуть голову в плечи. Если переход через горы займёт не часы, а дни, от озноба будет не скрыться.

Ательдарон натянул поводья, и конь остановился, взрыл копытом землю. Спешившись первой, Аластриона окинула взглядом туманное марево. Из серой дымки проступали очертания руин: некогда на этом месте стояло какое-то небольшое строение, от которого теперь остались только огрызки стен да несколько поваленных и переломленных, будто на них наступил великан, колонн. Изъеденный дождями и ветром серый камень обрамлял закрытый резной дверью вход вглубь холма.

Позади звякнули стремена и тяжело спрыгнул с коня Ательдарон. Он принялся ослаблять подпругу, снимать седельные сумки… Не дожидаясь его, Аластриона сделала пару шагов к руинам.

— Что здесь было раньше? — слова прозвучали непривычно глухо: их поглотил туман.

— Курган, — буркнул демон.

Сняв сумки с седла, он взял коня под узду и провёл мимо. Аластриона поспешила нагнать их. Теперь, когда она знала, что это за место, от окружающего мрака по спине ползли мурашки, а туман показался очередной опасностью этого мира, будто стоит только отстать — и холмы станут лабиринтом, путь в котором сквозь мглу не найти. Представив, какие опасности этого мира могут таиться там, куда не достаёт глаз, Аластриона поёжилась.

Ательдарон, в отличие от неё, не всматривался в туман и не обращал внимания на ставшие вдруг зловещими завывания ветра. Отыскав посреди руин старое кострище, он щёлкнул пальцами. На пепле и обугленных кусочках древесины, что уже не должны были гореть, вспыхнул колдовской огонёк. Тьма шарахнулась от костра, как дикий зверь. Дым улёгся возле упавшей поперёк жуткой каменной двери с изображением какого-то абстрактного существа колонны, подогнув под себя ноги, и Ательдарон сел рядом, привалился спиной к лошадиному боку.

Аластриона опустилась на колени у огня, протянув к нему озябшие руки. От холода едва заметно подрагивали не гнущиеся уже пальцы. Обжигающее тепло лизнуло ладони, закололо кончики пальцев. Ночь превращала дыхание в облачка пара, что, едва появившись, рассеивались в тумане.

Тепло растекалось от огня, отвоёвывая у холода и тьмы клочок пространства, куда доставал согревающий свет. Аластриона наконец выдохнула без пробирающей дрожи. Подсела поближе к огню и достала из сумки кусок хлеба и вяленое мясо. Не горячий ужин, конечно, но после ужасно спешного утра и целого дня пути желудок отозвался на манящий запах урчанием.

После короткого ужина она уселась у самого огня, направив на него раскрытые ладони, и подняла взгляд на поудобнее расположившегося под боком коня демона. Тот прикрыл глаза и подложил руки под голову, однако не спал, о чём говорил спокойно поднимающийся и опускающийся вновь кончик хвоста. Аластриона о многом хотела его спросить, но никак не могла решить, с чего начать. Почувствовав на себе взгляд, Ательдарон приподнял веки. В вечерних сумерках его глаза показались темнее и глубже, как озеро на грани синевы и черноты.

— Говори уже, — негромко произнёс он. — Вижу, спросить о чём-то хочешь.

— Раскусил, — усмехнулась Аластриона. — Сегодня, когда мы скакали по лугу, я кое-что заметила…

На этих словах она замялась, а Ательдарон подобрался — даже хвост его дёрнулся особенно нервно. И без объяснений он понял, о чём речь, но ждал продолжения. Сейчас он особенно напоминал настороженного дикого кота: из-под снова нахмуренных бровей внимательно смотрели сузившиеся больше прежнего вертикальные зрачки, напряжённо покачивался хвост. Разве что демон не шипел.

Аластриона не испугалась своего любопытства. Ей казалось, она близка к разгадке ответа на один вопрос: чем так насолила своему спутнику, что он её возненавидел?

— Я заметила, как ты смотрел на горизонт, — выпалила она. — С такой… тоской…

Теперь, когда она сказала эти слова вслух, ясно стало то, что ускользало от внимания всё это время: это слишком личное, о таком не спрашивают. Но отступать поздно. Ательдарон едва заметно оскалил клыки.

— Ты лезешь туда, куда лезть опасно, принцесса, — глухо, почти рыча, предупредил он.

Колкость была готова слететь с языка, но Аластриона успела проглотить её. В конце концов, она сама спросила о том, чего спрашивать не стоило. Угроза, на самом деле, незначительная, оставила неприятный осадок, однако она знала: Ательдарон не причинит ей вреда. Если бы мог, уже избавился бы от неё.

Но он вполне может возненавидеть её пуще прежнего и отравить ей жизнь.

— Прости, — только и сказала Аластриона.

Извиняться сложнее, чем ругаться. Трудно переступить через гордость, вовремя отступить, но так легко ранить парой слов — и почти невозможно залечить раны. Что-то в ней противилось тому, чтобы в ответ на его оскал просить прощения, всё её естество требовало показать зубы в ответ.

Если бы она это сделала, они снова обменялись бы язвительными любезностями или вовсе сорвались, ведь Аластриона прошла по очень тонкому краю. Но всего одно её слово заставило Ательдарона растеряться, и почему-то победы она не чувствовала.

* * *

Казалось, они соткались из тумана — несколько всадников на вороных конях. Их чёрные, как ночь, силуэты словно поглощали лунный свет, и только серебряные блики на рельефных наплечниках и горжетах говорили о том, что они не тени и не мираж ночной дороги. Под глубокими капюшонами сгустилась непроницаемая тень.

«Призраки», — сказали бы суеверные жители, если бы шли сейчас по дороге, но таверна у старых дубов находилась слишком далеко от человеческих поселений, и потому видела зловещую процессию лишь притаившаяся на ветке сова. А те, кого люди приняли бы за духов, направились к манящему их, будто мотыльков, свету из узких окон таверны — маяка в море вечерней мглы. Они не торопились: их охота не терпит спешки.

Едва завидев всадников, чьи лошади остановились во дворе трактира, лежавший на крыльце кот зашипел, вздыбил шерсть на загривке и стрелой юркнул в подвальное окошко. Первой с коня спрыгнула женщина, за которой следовали все остальные. Бросила взгляд в небо, и луна блеснула в льдистых глазах на бледном, что ночное светило, лице.

— Эрна, тебе нужно сопровождение? — вкрадчиво подал голос тот всадник, что остановился к ней ближе всех.

— Ждите здесь, — тоном, не терпящим возражений, отрезала женщина. — В этом клоповнике нет никого, кроме смертных.

И мысленно добавила: «Но был кое-кто ещё». Даже отсюда она чувствовала отголоски сильной потусторонней магии, и магия эта была ей хорошо знакома. Так колдуют только жнецы ужаса. Искривив уголки губ в леденящей душу усмешке, Эрна направилась к таверне. Она шла тихо и плавно, словно тень. Тенью она и была — когда скрывалась во тьме, чтобы сделать бесшумный шаг за спину ничего не подозревающему врагу и одним движением перерезать ему горло.

Эрна хотела уже подняться на крыльцо, как вдруг заметила неподалёку следы двух огромных лап с острыми когтями и пару вмятин поменьше — от крыльев. Уже интересно… Опустившись на колено посреди двора, она коснулась кончиками пальцев земли. С губ слетело похожее на шёпот заклинание, и от её руки заструились ручейки мерцающего голубым тумана. Танцуя и свиваясь в спирали, дымка очертила силуэты драконов и охотников на демонов и рассеялась, не оставив после себя и пыли.

Эрна выпрямилась и отряхнула руки. Всё забавнее складывалась ситуация: демон и пропавшая принцесса понадобились не только ей, и охота на глазах превращалась в соревнование. Но это её добыча, и она не позволит полукровкам испортить этот заказ.

Ещё раз бегло оглядев двор и не найдя больше ничего интересного, Эрна зашла в таверну. На удивление зал оказался почти пуст: только усталый странник ужинал за столом, да и тот при её появлении на пороге поглубже надвинул капюшон, пряча взгляд. Не нужно было быть знатоком, чтобы распознать в ней пугающую нечеловеческую природу.

А трактирщик, напротив, хмуро уставился на неё из-под кустистых бровей. Похоже, тот представитель их вида, что побывал здесь раньше, успел натворить дел… От человека повеяло напряжением с лёгким привкусом страха, и этот привкус Эрне нравился. Её природа заурчала, как дикий зверь, голодно потребовала насытиться ужасом разумного существа… Эрна одёрнула себя. Она здесь не за этим.

Мужчина следил за каждым её шагом таким взглядом, будто надеялся прожечь в ней дыру. Наверное, будь в нём чуть больше отваги и безрассудства, он попытался бы её прогнать, но в нём оказалась капля разума, и он ни слова не сказал той, что могла убить его небольшим усилием воли. Эрна остановилась у стойки, вальяжно опёрлась о неё локтем.

— Я ищу молодую человеческую женщину и высшего демона. Заходили они сюда? — без предисловий спросила она.

Трактирщик кивнул. Требовать плату за ценную информацию он благоразумно не стал.

— Были такие. Рыжая девка и рогатое чудовище с белыми крыльями. Навели они шороху, что люд теперь о драконах да ведьме судачит.

— О ведьме? — Эрна заинтересованно подалась вперёд.

— Полдюжины разбойников сожгла живьём и сбежала. Те бандиты, что на ногах остались, за ней, значится, кинулись, да не знаю, что там дальше было. Тела только нашёл утром на дороге — разорвала их тварь какая-то, а может, ведьма чего сделала… — поведал трактирщик. — Все свечи после неё синим загорелись…

— Как выглядела эта ведьма?

— На тебя похожа, госпожа.

Эрна ничем не выказала недовольства — только уголок её бледных губ дёрнулся, норовя изогнуться не то от усмешки, не то от презрения. Не показалось: здесь побывала жница ужаса, и появиться там, где останавливались демон с пропавшей принцессой, она могла по двум причинам — либо наблюдала за наследницей первого чернокнижника, либо выслеживала её, Эрну. Это может стать занимательной игрой в кошки-мышки…

Вместо благодарности Эрна выложила на прилавок пару золотых монет.

— Это за молчание, — бросила она и вышла из таверны.

Вернувшись к своим ассасинам, Эрна вскочила в седло. На неё обратились взгляды нескольких пар глаз. Смертные ждали подробностей, особенно после её заклятия, выявившего следы побывавших здесь охотников.

— Они были здесь, — не вдаваясь в подробности, сообщила Эрна. — Похоже, держат путь к горам.

— Тогда настигнем их раньше, чем они успеют перейти через хребет, — предвкушающе протянул один из ассасинов.

— Им не уйти, — поддержал другой.

Остальные предпочли сохранить молчание. Эрна направила коня дальше по дороге — туда, где над тёмными верхушками угадывались щербатые силуэты гор.

И всадники незаметно, как и появились, растворились в тумане.