Давай жить (джен)

В Швейцарии тихо, а ещё не подают скотч.

В первую минуту было даже обидно — как, паб — и без скотча? Но беловато-прозрачная жидкость в стакане приятна на вкус, и плохое настроение отступает. Это, пожалуй, можно пить.

Сегодня солнечно, и в пабе я на время слепну. Конечно, мне известен способ быстро привыкнуть к темноте, но я не хочу. Здесь всё серое, а снаружи было так красиво!

Горы, поросшие лесом, голубой водопад, чуть мутноватое небо, словно нарисованное акварельными красками, светлые дома с украшениями из дерева.

А здесь всё серое. Только моя сумка, стоящая на дощатом полу, выделяется коричневым пятном. Ах да, такого же цвета борода у трактирщика.

В ответ на мой заказ он восклицает: «Мы же в Швейцарии!» — и наливает на два пальца в стакан под виски. Я не успеваю запомнить названия напитка — позор мне, великому сыщику, хотя это даже забавно.

Пустой трактирный разговор съезжает на причину моего приезда. Я признаюсь, что ищу друга, который ищет в лестницах золотое сечение. Вот такой друг.

Слева от меня раздаётся подозрительно знакомый хмык. Молодой человек в сером — как атмосферно! — костюме сидит рядом со мной у барной стойки и тоже пьёт.

Ну, здравствуй, Математик! Я знал, что найду тебя в этой деревушке, хотя и не думал, что с ходу. Счастливая случайность!

Три месяца назад мы с тобой чуть не утонули в Темзе. Я переиграл тебя, Лиам, хоть и не по собственной воле.

Ты хотел, чтобы я жил, да? А я разбил голову о какой-то речной мусор. Ты выплыл и вытащил меня, но так как в твои планы входило пафосно утонуть, а не помереть на берегу в обнимку с подставным врагом, ты сбежал. И выжил, Лиам.

Я тоже вроде как умер — на самом деле хотел сначала найти тебя. Иногда загадки для меня важнее здравого смысла — Джон не даст соврать.

Он, кстати, написал про нас книгу. Ты в ней именно такой, каким хотел предстать перед обществом.

У меня есть экземпляр. Достаю его из стоящей на полу сумки, чуть не свалившись со стула. Мне лень вставать по-нормальному. Мисс Хадсон уже врезала бы мне за это поварёшкой или кулаком, может быть.

Ты берёшь книгу из протянутой руки, почти не поворачиваясь, однако я успеваю разглядеть в тусклом свете твоё лицо и багровые глаза. Это действительно ты, Уильям Джеймс Мориарти.

Хоть бы письмо брату написал — он всё равно не верит, что ты мёртв. Знаешь, Льюис теперь возглавляет МИ-6. Это какая-то очередная спецслужба — Майкрофт в письме не упоминал подробностей.

Да-да, они знают, что я жив. Кто, по-твоему, спас меня после твоего бегства?

Нет, вообще-то, это были Льюис и Моран. И Джон, конечно же. Он говорил, что не будет вмешиваться, но всё же пришёл.

У них сейчас всё хорошо, как и у всей Британии — ты добился своего. Я кое-чем поспособствовал, когда королева приказывала мне найти тебя. Тайное соглашение Палаты Лордов. Не люблю политику, обычно ею Майкрофт занимается.

Знаешь, за три месяца мир изменился. Про Льюиса я уже говорил, а Альберт сдался правосудию. Почему-то его приговорили к заключению, а не к смерти. Кажется, королеве понравилась ваша интрига.

Моран сейчас работает на ферме, Фред выполняет какую-то работу в городе, Бондэ (то есть Ирен) и Патерсон тоже нашли себе дело.

Как тебе книга, Лиам? Мне, честно говоря, уже надоело болтать с тобой в моей собственной голове. Кто-то из нас сказал, что в следующей жизни мы могли бы говорить вечно. Считай, вот она, следующая жизнь. Поговорим?

— Джон Хэмиш Ватсон открыл в себе недюжинный талант писателя.

— Книга вышла в печать только позавчера, и это — первый её экземпляр, вывезенный за пределы Британии. Нигде в тексте второе имя Джона не упоминается. Победа за мной, Лиам.

— Что ж, сегодня вы поймали меня, мистер Шерлок Холмс.