Сны Кая (гет)

Кэнди открыла кривоватую дверь — на пороге стоял мистер Сэдберг. Теперь видимо её постоянный клиент, поскольку приходил уже в восьмой раз.

— Кэнди, куколка моя… — мерзко продребежал старикашка.

Мистер попытался поцеловать девушку в щеку, но та увернулась. Сэдберг театрально погрозил пальцем.

За поцелуй доплачивал сотку в довесок. Но Кэнди никак не могла сориентироваться с мистером Сэдбергом. Убедить себя, что ничего страшного. Просто работа. Слишком он был противным.

Мистер был весь сальный.

Кэнди неосознанно очень торопилась. Хотела поскорее начать, отмучиться и вытолкать Сэдбрега восвояси. Он платил тройную ставку. Какой же неприятный…

Девушка переоделась в костюм Женщины-кошки.

Предстала перед глазами старикашки.

Мучилась под вязким, липким, въедливым взглядом.

Встряхнула головой.

Просто работа.

Очень несложная работа, за которую очень хорошо платят.

У клиента надо вызвать настроение. Иначе долго будет погружать. А хотелось сделать всё как можно быстрее.

Получить свои деньги и отмыться в душе. Соскрести с кожи мерзкую сальную похоть.

Жаль нельзя саму себя заморочить. Заставить забыть, как страшный сон. Будто ничего не было. Она обычная девушка.

Интересно, «койот» сможет?..

Кэнди села напротив клиента. Взяла его голову в руки. Поставила пальцы на виски.

Заглянула в водянистые глаза Сэдберга.

Миссис Сэдберг, дети и внуки ничего не узнают. Никто не догадается. Никаких последствий. Никаких следов. Ни одного доказательства.

Кэнди подняла давно построенный, приготовленный сюжет у себя в разуме. Комната, мебель, вещи, предметы. Наполнила персонажа, одетого в воображении в точности как она. И впустила клиента.

Кэнди-фантом секла стеком втрое помолодевшего Сэдберга-президента посреди парламента.

В первый раз с трудом удержала лишнее: представилось, что от стека вдруг брызнул на неё кожный жир мистера. Едва не просочилось на «сцену».

Но девушка научилась превосходно управлять своими способностями.

Сэдберг создавал себя молодым. Было полегче. Категорически не хотелось пороть старикашку с обвислой жопой.

Кэнди в целом нравилось делать такие вещи. Не только в наваждениях. Вот только Сэдберг был очень уж неприятным. Она предпочла бы кое-кого другого…

Всё внутренне пространство было в сальном налете. В застывшем старом-престаром масленом жире.

Кэнди набрала ванну, залезла. Смыть гадкую липкость.

Девушка принялась медитировать: очищать разум от следов пребывания неприятного мистера.

Просто работа.

Девушка услышала вечно надменный тон голоса соседа из двадцать третьего номера. Что-то предъявлял хозяину мотеля. Надо бы ему сказать, чтобы был повежливее…

Скинула майку, осталась в одних трусиках. Сняла полотенце с головы, встряхнула мокрыми волосами. Завернулась обратно во влажное полотенце.

И вышла на улицу, прихватив сигареты.

«Койот» как раз поднимался по лестнице и мог лицезреть девушку во всей красе.

Взгляд соседа дотронулся до лица, обрамленного блондинистыми волосами с розовыми кончиками, потрогал шею, юркнул сверху вниз, зацепился за грудь, провёл по краю короткого полотенца, скользнул по кремовым бедрам под полотенце.

И вернулся к глазам.

Кэнди закурила. «Койот» был по обыкновению мрачный и высокомерный. Холодный как лёд. Как всегда — весь в чёрном.

Мог бы подкатить. Она ему нравится. Точно знает.

Удачный момент. Девушка мысленно подталкивала недогадливого или робкого соседа. Сейчас. Ну же.

Прошёл мимо. Поморщился от запаха табачного дыма. Нарочито размашисто замахал ланью перед лицом.

— Позёр! — хмыкнула девушка.

Сосед слегка улыбнулся левым уголком губ. Зашёл к себе.

Кэнди выдохнула дым. Потушила сигарету. Взяла вторую. Большим пальцем крутила кольцо на среднем пальце левой руки.

«Койот» выскользнул из комнаты. Осторожный, напряженный. Стал рядом.

Девушка краем глаза следила, как парень открывает пиво о металлический бортик «террасы». Клубничное «Ив».

Протянул ей вспененный неохлажденный напиток. Мэг взяла бутылку за горлышко. Сигарета мешала.

«Койот» открыл «Гинесс». Ничего себе. По любому рисуется перед ней.

— Будешь чипсы? — зашуршал пачкой парень.

Девушка потянула руку, он вдруг одернул снэки.

— Ой, у тебя руки наверное грязные…

Мэг глянула в не по-южному бледное лицо соседа. И вдруг истово безудержно расхохоталась, рискуя расплескать клубничный коктейль.

//

— Заходи… — многозначно произнесла девушка и взглянула томным взглядом из-под розовых ресниц. — На огонёк…

Они болтали о дурацких мероприятиях в городе по случаю Дня независимости около получаса. В полотенце становилось прохладно.

— Огонёк физический или психический? — конкретизировал Виктор.

— Для начала психический. Потом как пойдет…

— Нет, — Виктор понял очередной намёк.

Она была как он. Нет, всё же не такая же. Дар Мэг был обуздан, причесан, приручен. А у него — дикий, непредсказуемый, прямиком сбежавший из…

— Давай. Не трусь.

— Я не боюсь! — вскинулся «койот». — Это… другое… Я не знаю, как отреагирую.

Виктор старался изо всех сил обуздать свои ментальные сверх способности, контролировать. Кое-что получалось. Но иной раз… случались осечки. Шло не по плану.

— Как и все остальные, — суккубом улыбнулась Мэг. — Тебе понравится.

— Оставь меня в покое, — процедил Виктор и тревожно дернул головой.

Допил залпом пиво, нервно треснул бутылку дном о металлический пол. И исчез в тёмной глубине комнаты.

Мэг собрала разбитое стекло и разочарованная ушла к себе.

Примечания:

Прим.Зл.Ав. : Приведён текст песни ИЛЬЯМАЗО "Кай"

Кай, Кай ледяное сердце,

Разве лукавый предложит выкуп за грязную душу?

В мёрзлых травах затравленный спишь...

Что тебе снится?...

И прежде, чем стать блудницами

Все они были избранницами,

На каждое из лиц их были готовы венцы

И всех их смела метель,

Посрывала с петель, истоптала и бросила

В пьяную ржавую канитель,

Оставив в качестве признака жизни пар изо ртов.

Кай, Кай, ты услышать готов,

Кто победил?

Кто растил тебя, кто пожнёт...

Кай, ты заметил, как стало любо тебе

Рвать десны в кровь,

Уплетая за обе щеки лёд

На ужин завтрак и обед,

И что ты уже мертв,

И что ты уже слеп,

И что вроде ты есть,

Но там снег, но там снег...

Но там снег...

Виктор шёл с ворохом чистого постельного белья из прачечной.

Мэг перегородила путь в номер 23 длинной ложкой для обуви с надписью: «Я *знак сердца* Моронопль». Как назло, была в костюме «полицейской». Виктор поджал губы.

— Смотри что нашла! — соседка сияла словно рождественская ёлка. — Отлично! То, что нужно!

— Очень рад решению твоих обувных проблем, — скривил губы влево «койот».

— Это для тебя!!! — возвестила соседка и подняла предмет вверх будто факел олимпийского огня.

— Какая забота…

Девушка шумно хлопнула по ладони пластмассовым изделием. И тогда Виктор догадался.

— А. Вот почему такое воодушевление, — саркастично откликнулся сосед.

— Давай. Ты потом втянешься!

— Маловероятно.

— Не по-нашему! В реальности давай.

— Тем более! — ужаснулся сосед.

Виктор представил, как Мэг достает наручники и с демоническим хохотом пристегивает его к чему-нибудь. Кошмар. Воплощенный страшный сон.

— Ты не успокоишься, да? Так и будешь приставать?

— У меня, если что, есть наручники. Только не такие. Мягкие меховые розовые. И ушки есть пушистенькие кроличьи в одинаковый тон.

— Уходи! — сосед когнитивным усилием «закрыл» разум. Приходится признавать: Мэг значительно талантливее в ментальных приемах.

— Я уверена, тебе понравится! — Мэг с нежностью провела рукой по гладкой матово-блестящей поверхности рожка для обуви. — По тебе видно.

— Позволь осведомиться, что именно? — зловеще поинтересовался «койот». Внутренние ресурсы парня активизировались, психо-структуры особого назначения дали отклик на поднявшуюся эмоциональную волну: наполнились энергией.

— Есть в тебе что-то такое.

— Сучка.

«Койот» удержал психическую энергию, не полез девушке в голову. Не стоит того.

— Козел.

— И… что я должен делать? Пасть на колени, всячески унижаться и называть тебя «моя госпожа»?

Через пару недель после прошлого специфического разговора Виктор пришел к Кэнди в гости. Присел на (некогда) кислотно-зеленую потрескавшуюся столешницу и сложил руки на груди.

— Аха. Неплохо. Видишь, уже втягиваешься. Встань со стола. У него там ножка поломана.

Сосед глянул вниз на растрепанную насмерть книгу «Приди ко мне, любовь. Лиза Клейпас» под одной из ножек.

— Я учту. Это был сарказм. Про «госпожу».

— Ты такой закрытый. Расслабься. Будь проще и к тебе потянуться люди.

— Я не хочу, чтобы они тянулись ко мне.

— Не чеши. Все хотят.

— Ты будешь в душу лезть или начнем?

— Окей. Покажи мне свои фантазии, — Мэг характерным жестом потянула руки к вискам парня.

«Койот» увернулся словно от выстрела двустволки. Хромой стол ретиво зашатался.

— Нет! Не смей мне в голову соваться!

Мэг не стала рассказывать, что уже совалась. Она видела некоторые сны соседа. Странные, сюжетные, мрачные и… тематичные сны. Пара-тройка чужих снов была настолько яркой и волнующей, что Мэг завелась и мастурбировала.

— Окей-окей. Не кипишуй. Какой у тебя фетиш? У меня есть разные интересные девайсы и костюмы.

— А что без этого никак?

— Вот зануда. Хватит стесняться. Я столько видела… Не представляешь. Меня ничем не удивишь.

— Ну ладно… Меня возбуждают хоботы слонов. Знаешь, там такие две дырки… — Виктор широко растопырил два пальца и вертикально потыкал взад-вперед в воображаемые отверстия. — Ну и вообще… интригующая штука.

— Ого! Господи… Это как с тентаклями наверное…

— Что это?

— Ты реально не знаешь?

— Я уже расхотел узнать, судя по твоему тону. И про хоботы я пошутил.

Мэг со вкусом поведала о тентаклях.

— И как я жил без этой информации ума не приложу, — сьёрничал Виктор. — Теперь вся жизнь переменилась.

— Окей, у тебя эта волчья тема…

— В смысле? — тут же напрягся Виктор.

— Койот. Долетели обрывки… Сам знаешь…

Сосед с минуту что-то напряженно обдумывал. Весь стянулся. Напружинился. Мэг почувствовала: разозлился или что-то вроде того.

— Это не койот. А Сумеречный волк. Сколль, — наконец сказал Виктор. — В роде Фенрира. Знаешь что-нибудь про скандинавскую мифологию? Это огромный хтонический волк, который сожрет солнце однажды.

— Для огромного волка ты мелковат. Койот в самый раз.

— Сучка!

— Придурок.

— Повернутая!

— Псих.

— Ебанутая!

— Закомплексованный.

— Нимфоманка.

Виктор никак не мог оставить последнее слово за соседкой. Если потребовалось бы — всю ночь придумывал бы колкости.

Мэг каким-то образом догадалась.

— Окей. Как насчет Красной шапочки? У меня и такой костюм есть. А ты будешь похотливым волком-педофилом. Которого накажут охотники.

— Не… как-то не…- обалдел Виктор. — Я думал у меня фантазия богатая… До этого момента.

Мэг игриво хихикнула:

— У меня богатый опыт по фетишу.

— Знаешь… Я тут вывод сделал… Одно дело фантазии. И совсем другое — когда перед тобой реальная девушка. Со своими заморочками. А казалось — всё просто. Механизмы-то древние. Тысячелетиями выстроенные… Ничего нового…

— Окей-окей. Согласен на Красную шапочку?

— Нет.

— Виктор! — обиделась Мэг. — Сам тогда придумывай! Нехочуха.

— Я тебе говорил. Не могу все эти штуковины… Стеки, латекс, связывание, «госпожа» и прочее. Херня какая-то.

— И поэтому я принесла это! — девушка метнулась и принесла ложку для обуви.

— Бытовой кинк? — угрюмо констатировал сосед. Сам виноват. Никто не тянул за язык рассказывать. Они тогда выпили, переспали, выпили ещё и Виктор разболтался.

— Да!!! — возрадовалась Мэг.

— Ладно.

Виктор решил: всё что нужно представит, воссоздаст внутри, в своём личном подпространстве разума. Мэг не пустит.

Примечания:

A simple response would make this okay,

it’s foggy but what do you want?

I keep running, the faces and places remind me of who you are

Give me an answer

Give me an answer

Они договорились о потертом диване мутно-зеленого цвета. С разнокалиберным набором подушек, собранных очевидно невпопад. Вроде как полагалось положить одну под живот. Койот взял малиновую подушку с неопределимым пятном. В реальности это так идиотски было… Виктор яростно швырнул подушку в стену:

— Блядь!

— Расслабься! — слишком радостно отреагировала Мэг.

— Я передумал, — неожиданно сказал «койот». — Не хочу.

— Почему?

— Не знаю. Не пойму. Стесняюсь.

Мэг обхватила Виктора в тёплые объятия. Отчего тот немного растаял.

— А ответ на вопрос?

Вот манипуляторша. Опять же. Сам виноват. Дофига слил информации.

— Если я скажу хватит — сразу прекращай! — предупредил-попросил Виктор. — А то… я за себя не отвечаю. Прости. Я правда немного… псих. Не знаю, что будет.

— Окей.

— Ты уверена? Я правда не знаю, что будет. Может, взбешусь.

— Расслабься.

У Мэг было столько клиентов. Все одинаковые. Койот думает: он особенный. Наивный.

Виктор не слишком уверенно присел на видавший виды диван и скептически оглядел.

— Не буду снимать, — парень для убедительности подержался за пояс домашних штанов.

Сосед ужасно смущался картины, которая обнажится девушке. Неприятно, дико неловко почему-то осознавать, как выглядят следы порки.

— Не по правилам, — строго возразила Мэг. — Надо снять.

— К чёрту правила. Или так или никак! — едко обозначил Койот и посмотрел соседке в глаза ледяным взглядом.

— Можно так начать, а потом…

Сосед поднялся с всхлипнувшего дивана.

— Видимо, не судьба.

— Окей-окей. Что переполошился? Не хочешь — как хочешь. Ощущения не те будут.

— Я сам разберусь со своими ощущениями. Без тупых правил.

Койот наконец улегся животом вниз.

Не успел Виктор сориентироваться — влепила шлепок. Как-то сразу напала.

— Стоп-стоп.

— Что?

— Подожди.

Но Мэг не стала ждать. Видимо решила, что робкий нерешительный сосед сбежит, если не взять ситуацию в свои руки.

— Считай! — приказала Мэг.

— Нет, ты считай! — воспротивился Виктор.

— Ты считай!!!

Девушка аргументировала очень звонким шлепком. Звук был действительно громким. Из-за чего Виктор испугался, что слышно всему мотелю. И за дверями.

— Стой!

Мэг (вероятно) нехотя остановилась.

— Что?

— Очень громко. Слышно…

— И что?

— Как-то не по себе.

— Не стесняйся. Всем фиолетово.

Виктор полу-выпрямился на руках настороженно прислушиваясь к окружающей среде. Точно койот.

Вокруг было всё спокойно. Безопасно. На первом этаже мотеля невыносимо громко и раздражающе работала старая раздолбанная стиральная машинка. Вряд ли что можно услышать сквозь грохот словно из преисподней.

— Считай!

«Ложка» совсем не нежно впилась в мякоть ягодиц.

— Три, — смирился сосед.

— Неправильно! Раз!

— Было…

— Без счета не считается. И этот! — девушка задорно хлопнула плашмя по вздрогнувшей жопе соседа.

— Ты издеваешься?! — Виктор развернулся и сел.

— Окей, три, — решила не спорить Мэг. И так затянули процесс.

— Четыре, — сквозь зубы поправил Виктор. И добавил язвительно — В данном деле весьма важна точность, ты не находишь?

— Окей. Ложись. Раздупляйся давай.

— Я не уверен уже, что мне это нравится.

— Не втянулся. Расслабься.

— Мне не нравится, что ты командуешь. Я тебе говорил: без этой херни про госпожательство! Чисто порка. И всё.

Мэг проигнорировала. Присела рядом, приобняла и прижалась щекой к плечу.

— Ты слишком много думаешь, — сообщила соседка глядя глазами-блюдцами, обрамленными розовыми ресницами. — Отпускай.

Виктор глубоко вдохнул. Медленно выдохнул.

— Ладно, попробую.

И растянулся на неприятном, просаленном диване. Мэг предлагала снять хороший номер в отеле. Но Виктор наотрез отказался. Мэг решила, что Виктор жмот. Мог бы и раскошелиться. У Койота были свои веские причины избегать подобных мест.

Виктор хрюкнул в руки с пальцами в «замок» и вдруг начал смеяться.

— Должен был как добропорядочная целочка поломаться. Ты у меня первая в таких делах…

Мэг для приличия хихикнула и саданула изогнутым пластиком по жопе соседа.

Койот чуть вскинул пятую точку, но на волне смущения продолжал тихо трястись от смеха.

— Раз.

— Молодец.

Виктор перестал посмеиваться.

— Ты опять? Без этого!!! Просто делай своё дело!

— А ты расслабься в конце концов!

Виктора накрыло повторно. И сильнее. Тут уже он начал хохотать в голос.

Не вовремя прилетел шлепок. Пришлось посчитать сквозь смех.

— Два.

Все удары соседки были равномерными по силе, но только на «четыре» (второе четыре!) захватило дух.

После «пять» перестал веселиться, сосредоточился на восприятии.

Да и не смешно стало.

На вес ложка была относительно нетяжелой (определенно легче металлической). Из качественной крепкой пластмассы. «Сделано в Шингании» гласила надпись. На пробе по бедру 75 сантиметровый рожок показался «не серьезной» вещью. Для игры в самый раз.

Оказалось, не учитывался важный фактор. Усердие и серьезный подход Мэг при порке.

Они не переговаривались. Мэг весело громко шлёпала. Виктор разбирался с ощущениями.

Сначала молниеносное онемение. Потом локализованное покалывание — и крошечные молнии расползаются по заднице «пятном» пошире.

Мэг не смотря на эмоции порола аккуратно. «Профессионально» — отметил Виктор. Он ожидал, что ненормально воодушевлённая девочка будет бодро херачить как придется. Готовился к этому.

Однако, у Мэг явно имелась схема. Видимо, проверенная…

Соседка делала перерывы, не спешила, не попадала по одному и тому же месту дважды. Один раз так получилось случайно и Койот сразу огрызнулся.

Было больно, но до условно выставленного внутреннего уровня не дотягивало. И тем не менее заставляло сжиматься и вздрагивать. Будто от неожиданности. Каждый раз. Хотя никакого негативно-неприятного сюрприза не было. Все удары чувствовались примерно одинаково.

Менталист тем временем досчитал до значительно покалывающего «двадцать».

— Давай по голой, — у Мэг в голосе сквозила радость. Почему или чему она так радуется?

— Ладно.

По субъективному ощущению, наносимый урон был не столь существенный. Увидит красную задницу. Ничего вроде. Вряд ли какие-то следы остаются. Предмет довольно легкий.

Виктор перевернулся, ухмыльнулся и сказал:

— Ну, снимай.

Действо будоражило по-иному. На секс он был не настроен. Секс отдельно — порка отдельно. И всё равно захотелось поддеть Мэг.

Соседка зацепилась пальчиками за пояс и потянула штаны вниз. А трусов не было.

Мэг не впечатлилась, как он рассчитывал.

— Слушай. А подними ноги…

— Не понял.

Соседка с горящими глазами пояснила, что задумала.

— Мэг, знаешь чё, иди на хуй! — с чувством послал сосед. — Со своими идеями.

— Чё ты боишься?!

— Это другое. Всё, отвали. Весь настрой сбила.

Виктор потянул штаны наверх.

— Ты обиделся? — запричитала Мэг. — Чё ты куксишься. Я не настаиваю, только предложила. Поинтереснее.

— С этого момента я официально признаю: моя фантазия не такая богатая, — холодно прокомментировал Виктор. — Как я тщеславно полагал.

— Ты порно не смотришь.

— Конечно смотрю! Объясняю ещё раз: у меня это отдельные сущности. Порка и порно. Не надо смешивать.

— Закомплексованный зануда.

— «Будете ругаться — вообще никуда не пойду», — процитировал анекдот про черепаху и водку Виктор.

— Окей-окей. Давай как планировали.

— Не хочу. Всё.

— Ты трусишь?

— Я — медленно выговорил Виктор, чтобы до соседки дошло, — Не. Боюсь.

А сам подумал: действительно выходит будто струсил. Раз начали — надо дело довести до конца.

— Ладно, — и мрачно, ни капли не эротично стянул обратно штаны. Развернулся и разложился как агнец на заклании с голой жопой.

Мэг не стала ржать над ним, как ожидал Виктор. Напротив. Собралась. И снова — серьёзно и технологично принялась лупасить соседа по заднице. По своей какой-то системе.

— Ых! — шумно вдохнул воздух Виктор. А Мэг-то была права. Ой как права. По голой шкуре совсем другие ощущения.

Впрочем, больно было как раз не на шкуре. Колющие «разряды тока» от каждого удара впивались глубже. Значительно глубже в мясо. Протягивались болью по мышцам вовнутрь.

На исконно белой заднице соседа остались разнонаправленные ярко-фиолетовые крупные чёрточки от краёв ложки. Будто кто-то толстым маркером произвольно оставлял штрихи на тёмно-розовом листе. Потому что от новых шлепков «фон» «картины» стремительно-больно краснел после кратковременной безболезненной белизны.

Виктор потихоньку, незаметно (даже для себя) уползал по дивану всё выше и выше. От каждого влепляющегося прилета «ложки» — на полсантиметра к левому краю. Следовательно, если он досчитает примерно до трехсот — целиком свалится с мебели с практически полностью раскрашенной в фиолетовый пятой точкой.

В полной мере всю тематику Виктор ощущал, когда Мэг размеренно впечатывала выверенный поперечный удар по нижнему краю жопной поверхности. Вот там было «УХ». Хотя Виктор только считал. Без посторонней озвучки. Нечего позориться. Вот металлический рожок наверное было б жёстко. Наверное, скулил бы вслух. А так… Можно вполне терпеть молча. Не считая весьма эмоционального счета.

— Трсть шесссь — прошипел Койот. — Стой. Не могу считать вслух. И у меня мозг разрывается от двух задач одновременно.

— Что? Каких задач?

— Считать — и фиксировать, контролировать, что происходит. Когда тебя порют: не так просто, как кажется.

— Ты слишком много думаешь!

— Ты говорила уже. Не помогает. Я не могу не думать.

— Надо перестать думать.

— Так не бывает. Я всегда думаю: у меня мозг постоянно работает.

— Надо научить тебя медитировать. Потом. А сейчас… Ты как — окей?

— Ваще нормально. Даже не бесит, как я ожидал. Когда ты не командуешь, разумеется. А как начинаешь эту херню — мгновенно из себя начинаю выходить.

— Да… У тебя проблема.

— Это у других со мной проблема. А у меня с собой полный порядок, — надменным тоном соврал Виктор. (Никакого порядка в чертогах разума). — Людишки пусть катятся ко всем чертям.

Мэг (вероятно) прицелилась и уложила звонкий крепкий шлепок на голое полупопие высокомерного соседа.

— Ыммм — выдохнул парень вместо числа.

— Проблема у тебя с уважением. Тридцать семь.

— Иди ты к чёрту! — огрызнулся Койот.

Мэг нашла место без фиолетового росчерка и влепила удар третью длины «ложки» точно туда.

Острые «иголочки-молнии» больно повпивались в низ жопы, и Виктор ещё чуть прополз вперёд, шкрябая сальный зеленый чехол.

— Вот твой ответ. Почему тебе нравится порка.

— Нашла время для ин…

Мэг гулко плоско жахнула поперек, так что «иголочки» симметричн-больно меленько «закусали» обе половины задницы.

— Ассссс — прозвучало заместо 38.

Виктор звучно вдохнул.

— Стой.

— Тридцать восемь.

— Во-первых. Нашла время для интеллектуальной беседы. Во-вторых. Ты не устала?

— Нет.

В доказательство Мэган шлёпнула рожком, оставившим колючий белый овал — зародыш фиолетового штриха в будущем.

— Тридцать девять.

Виктор подождал, пока уймется немного растекающаяся мелкими — потом крупными и более глубокими шпильками боль. Вся жопа равномерно зудела и периодично, накатами «дребезжала» под шкурой от ударов.

— Не надо выводов. Хотя бы не сейчас. Я ж сказал: мозг разрывается. Или одно, или другое. Кроме того, ты ошибаешься.

Девушка молча влепила завершительный хлопок по раскрашенной в разные цвета заднице соседа.

— Сорок. Хватит.

— Да не. Нормально, — заверил Виктор. — Можно ещё.

— Для первого раза достаточно.

— Я в норме. Вполне терпимо. Не останавливайся: я хочу узнать свой предел. Сам скажу тебе, когда больше не смогу терпеть.

— Ты чё рисуешься? — кокетливо уточнила Мэг.

— Да не… Это же… Ну как эксперимент. Надо понять.

— Вставай. Я серьёзно. Хватит тебе. Поверь мне.

— Ладно.

Виктор натянул штаны, сел и прислушался к ощущениям.

— А знаешь… Не так больно сидеть на самом деле.

— Это сейчас. И ты на мягком диване.

— Так потом пройдет совсем…

— Как раз наоборот. Через часик поймешь.

— Не, не может быть. Должно же угасать, — рассудил Виктор.

— Пару дней точно будешь помнить, — с тематичной улыбкой сказала Мэг. — Будешь умницей, вот увидишь.

— Стерва, — почти беззлобно ответил сосед. — Просил же. Несколько раз.

— Хам.

— Я знаю. Даже немножко горжусь… Если сейчас скажешь «пороть меня надо» — я за себя не отвечаю.

— Ведь правда надо.

— Ах ты сучка!

Виктор вскочил с дивана схватил Мэг в охапку и попытался укусить в персиковую шею, пахнущую клубничной жвачкой. Она ежилась, кокетливо вертелась, терлась грудью и хихикала.

Примечания:

Шингания = Индия (как вы помните Злой Автор выёбывается с дубликатами стран)

Примечания:

Эт самое... Рекомендую найти минутку и хотя б по диагонали быстренько проглядеть типа "предысторию" зарисовки этой "главы" https://ficbook.net/readfic/10248652/28564193#part_content откуда эта львица собственно )

//

Пахло чем-то сладким. То ли мёдом, то ли карамелью.

Он стоял в сумраке офисного помещения с выключенным светом. Жалюзи были подняты — желтоватое освещение фонарей на улице нерешительно затекало внутрь офиса. Открыто окно — веет ночной прохладой. В комнате особо ничего не было. Ряд секций скучных ящиков с деревянными ручками. Для деловых бумаг и документации. Рабочий стол и стул на колёсиках.

У широких окон журнальный столик и два огромных кожаных кресла для гостей-клиентов.

Никого не было из сотрудников.

Только он и длинноногая золотисто-загорелая женщина в дорогом строгом брючном костюме. По-деловому собранная и сосредоточенная. Очень строгая.

На синих умопомрачительных шпильках.

Она сняла пиджак и оказалось — под ним чёрный корсет на полупрозрачной шёлковой блузке, эффектно и волнующе стягивающий пневматичную грудь.

— За нарушение Кодекса злодеев вам положено наказание, — дева-руководитель аккуратно, точным движением повесила тёмно-зелёный пиджак на стул. Расправила ладонью с ярким маникюром на длиннющих ногтях. Затем, чтоб висел правильно. Смуглая, словно карамельная кожа и глянцевые леденцовые малиновые когти вызывали образ дикой пумы.

Тут Койот обнаружил, что на нём наручники. Что-то произошло там такое ранее… Выкрал…

Чуть не разорвался, расщепился надвое. Очень противоречивые чувства. Амбивалентная история. С одной стороны, бросило в холод от ужаса — с другой — в жар от вдохновенной строгости красотки.

Но предпочёл бы быть со свободными руками. Холодный металл колец на запястьях распространял ледяные мурашки по всему телу.

— Понятия не имею, о чём вы, — сообщил Виктор. — Не знаю, что за кодекс такой.

— Незнание не освобождает от ответственности, — наставительно ответила властная женщина. — Я лично займусь вами. Обучением правилам из Кодекса.

На нём была оранжевая роба, как на заключённом. Эмблему не разглядел — не до того было. Руководитель прошагала на каблуках. Протянула руку и расстегнула молнию под горлом Виктора. Парень отшатнулся, но дева жёстко притянула к себе за локоть.

Мулатнокожая платинововолосая женщина кое-как раздела Койота. Выходило очень неловко, неудобно и унизительно. А дева при том ещё бросала неодобрительные взгляды: будто это Виктор виноват в том, что робу неудобно снимать с застёгнутыми запястьями.

Койот не без радости понадеялся, что наручники сейчас снимут — тогда возможно будет стянуть одежду полностью.

Но нет. Его так и оставили с идиотски телепающейся оранжевой тканью на скованных руках.

— Вы издеваетесь? — уточнил Виктор, оставшийся в одних трусах. Хотя очевидно. Он ощущал, что блондинке нравится наблюдать, как ему неловко.

Руководитель грациозно распустила собранные палками на затылке волосы, и они распушились бело-золотистой копной вокруг загорелого лица. Теперь она была похожа на львицу.

Виктор нашёл существенный плюс в том, что роба болталась на руках. Она закрывала участок ниже пояса, а Койот не хотел, чтобы дева заметила, что… Как он воодушевился её образом в полутьме.

— Если не будете подчиняться, если будете сопротивляться, я позову миньонов. И они вас будут держать, — обрисовала весьма неприятную и нежелательную перспективу Виктору руководитель.

Воодушевление Койота немного утихло.

— Я предпочёл бы быть с вами наедине, — полу-ухмыльнулся углом губ Виктор.

Женщина в корсете властно потянула парня за скованные руки и жестами приказала улечься на кресло. Вдоль и наискось, через подлокотник по внутренней части.

— Лежите и не двигайтесь.

Но Виктор не послушал — конечно привстал и развернулся посмотреть, услышав как блондинка отошла.

Руководитель взяла со стола массивную чёрную кожаную папку с металлическим золотым корешком. Толстую — напиханную до отказа бумагами.

Затем села рядом — места в кресле хватало.

— Это тот самый Кодекс, который вы нарушили. За это будете наказаны.

Виктор неуместно заулыбался. И поторопился отвернуться. Странная ситуация. Очень двусмысленная.

С него стянули трусы, и Койот перестал улыбаться. Напрягся. Зарыл полыхающее огнём лицо в оранжевую ткань. Всё-таки без оков было бы намного лучше.

Папка агрессивно врезалась на голый зад. Активно закололо почти на всей жопной поверхности. И сразу после отомления — задёргало под шкурой, в плоти.

Очень тяжкие вхлопы. Будто это вовсе не папка с бумагой, а деревянная доска…

(Такого даже «кровожадной» Мэг в голову не приходило — «угрожать» Койоту поркой кухонной доской)

Блондинка прикладывала усилия, видимо, потому что шлёпал предмет не играючи. Прошивая весь таз насквозь сильной вибрацией. Виктора а ж вперёд немножко заносило по инерции после каждого наказательного прилёта папки.

Виктор неожиданно очень быстро устал терпеть. После ударов восьми-десяти. В том смысле, что никак не ожидал от папки-«доски» такой весомо-ощутимой боли. И сильного содрогания.

Он дёргался на кресле. И постоянно шевелился, не лежалось неподвижно. Менял слегка положение после каждого удара. Отчасти потому что было больно, отчасти из-за неудобной позы — зад неконтролируемо соскальзывал с подлокотника в сторону. И ещё одной своей частью твёрдо упирался в выпуклость подлокотника весьма неприятно. Часть желала оказаться где-нибудь в другом месте… в чём-нибудь нежном и мягком. А не на жесткой глади кресла.

Женщина держала папку двумя руками, малиново-леденцовые ногти впивались в чёрную кожаную обложку. Серьёзно и технично замахивалась себе чуть за спину и влепляла неразумному нарушителю на бледную жопу. Шкура Койота на секунду вспыхивала белым и затем почти равномерно наливалась краснотой.

Койоту было стыдно, потому что очень хотелось сказать «хватит, больше не надо». Но Волки не жалуются.

Офисная леди шлёпала и шлёпала. Жопа супер-злодея стала густо-тёмно-розовой. Кое-где проступили созвездия синих точечек. Очень хорошо.

Виктор судорожно выдыхал. Не стонал, но был на грани.

Блондинка сделала перерыв, уложила предмет себе на колени.

— Всё? — парень выпрямился на руках в наручниках, обернулся, начал подниматься и разворачиваться. Хотелось поскорее надеть трусы. И удалиться.

— Нет! — дева сильно упёрла ладонь с когтями в голую поясницу Койота. — Не двигаться.

— А сколько ещё? — решил выяснить Виктор.

— Сколько положено, — строгим тоном объявила руководитель. — Лечь и молчать.

— И всё же? — не унимался Койот, которому необходимо было знать, сколько ещё надо терпеть. Это важный вопрос. Как распределять силы.

И без того высокая, ещё и на каблуках, блондинка в корсете поднялась. Нравоучительно и осуждающе нависла на пару минут над непослушным. Чтоб проняло.

Затем развернула, заставила-направила улечься снова и подвинула двумя руками Койота на исходную позицию. Голая кожа от её прикосновений горела. А ж вспотел от заново восходящей огненной волны. Дева наклонилась, положила руку чуть выше копчика и повторила «Лежите тихо».

Затем спустила бельё Виктора ещё ниже по ногам.

Вцепилась в папку и жахнула сверху-вниз стоя. Больше не садилась рядом. Примеривалась и размашисто замахиваясь — резко и жестко наотмашь шлёпала с громким хлопом.

— Ауу — тихо простонал Койот после двадцать шестой встречи зада с папкой, покрывающей всю шкуру на заду укусами злых ос за один шлёп.

После перерыва оказалось больнее. И все будоражащие волны стухли. Осталась только повторяющаяся боль от ударов.

Койот весь сжимался и сжимал зубы на ставшей мокрой от слюней и пота робе. Зад переколюче горел от «яда» искусавшего разозлённого улья. Тело тоже горело как при температуре. Сердце колотилось.

Виктор слышал, как громко часто дышит блондинка: как после быстрого бега или оргазма.

Если раньше дёргался и ёрзал — сейчас истово дрыгался и рьяно ворочался. Шебуршил, рвал и грыз ворох робы в руках. Закусывал солёную ткань под ударами.

— Не шевелиться, — послышалось сверху.

— Не могу…

— Лежать!

Прилетел новый «досочный» тяжкий шлёп. И боль перевалила за условный порог Койота. Волка накрыло. Поднялась волна ярости.

Супер-злодей оттолкнулся, поэтапно поднялся (не так стремительно, как хотелось бы). Разворотил робу, чтоб хаотичным комом не мешала. Вскочил на кресло, так чтобы оказаться выше блондинки на каблуках.

— Миньоны! — крикнула леди-наказатель и повернулась к двери.

В момент, когда она крикнула и отвернулась, Койот тщательно прицеливался и рассчитывал механику действий. Потом накинул скованные руки на шею девы и притянул к себе, чуть придушивая.

Златокожая женщина-львица впилась когтями в схватившие её руки супер-злодея. Но Койот был на адреналине. И боль под шкурой на жопе была куда сильнее, чем от царапин.

Вообще ситуация любопытная… Он голый, взбудораженный гневом от боли и держит прекрасную женщину спиной к себе… УХ! Сердце в бешенстве стукалось о рёбра.

В комнату вломилось стадо из трёх дрессированных «горилл»-прислужников.

— Отзовите дуболомов, — прорычал в ухо под сладковатыми золотистыми волосами Койот. — А то задушу.

Койот чуть сильнее сжал руки вокруг мулатной шеи красавицы.

— Вам не выбраться. Я с вами по-хорошему… Потому что вы ещё молоды и глупы. Видимо, с вами нельзя по-доброму, надо пожестче. Наказать как следует.

— Ящик номер четыре. Брюс. Достаньте плётку, — приказала руководитель миньону.

Прислужник не сразу сориентировался, сообразил метаположение, но достал, что было велено. Ярко-красную кожаную плётку с множеством «хвостов».

— Что стоите? Стащите его с меня и держите.

Виктор крепко сжал зубы. Приготовился. Нет. Он так просто не сдастся.

Не выйдет. Не дастся.

— Вы готовы умереть за убеждения? — проникновенно прошептал в прекрасное пахнущее карамелью ухо женщины Виктор. — Пусть они уберутся. И расстегните наручники.

— Вы…

— Козёл!!!

Виктор проснулся — Мэгги яростно тормошила за плечо. Горло рвало сухое дыхание. Сердце бешено стучало в груди и висках.

— Что за баба у тебя, а?!

Койот отдышался, пришёл в себя.

— Ты охерел?! На милфу какую-то запал?! Сволочь!

— Боги, — окончательно вернул понимание действительности Виктор. — На кого?.. Нет. Мэг… Это просто сон! Она же не настоящая!

— Я тебя убью, если она настоящая!!! Гад!!!

— Ты обещала, что не будешь лезть мне в сны! — пошёл в контр раздражение парень. Ну что это такое. Суётся бессовестно в душу по самую шею. Сучка. Нарушает границы!

— Ах сучка… — заорала розоволосая девушка. — Окей, кобель! Тебе, значит, меня мало?! Мне главное говорит: не нравится БДСМ. Не любит он… А сам там надрачивает по ночам на какую-то сисястую госпожу!

— Боги… — ну и ситуация. Как плохо, когда твоя девушка умеет читать мысли. — Мэг, ну что я могу сделать? Это же сны, понимаешь? Я не могу контролировать, что мне снится. Оно само…

— Всё. Не отвертишься! Пристегну наручниками к кровати и выдеру плёткой с кайфом. Твоя эта госпожа обзавидуется.

— Оу, полегче, знойная дева. То сон. А в реальности я так не хочу! Я объяснял.

— Я тебе не верю! Я всё видела!

— Она же выдуманная. Понимаешь? Ну как можно не понимать? Нереальная. Большая разница.

— Ага, я видела её сиськи огромные…

— Чё ты ревнивая такая. И злая. На пустом месте завелась. Ну ни с чего… причём буквально.

Виктору понадобилось ещё около получаса, чтобы успокоить разгневанную девушку. Мыслимыми и немыслимыми путями, аргументами, многоструктурными конструкциями убедить, что Койоту нужна только Мэг.