Яблоки (джен)

Примечания:

"Am I in love with just a theme

Or have I had just a dream?

A mystery

Oh who is she?"(с)

…Люди полагаются на него. А он на Бога. Но чего-то не хватает. В механизме не достает детали. Он отлажен, работает исправно. Но не в полную силу.

Священник Н. не спал, хотя было ранее утро, только светало. Размышлял о жизни. Может это пресловутый кризис? (Ему было чуть за тридцать)

С ним всегда был Бог, но всё равно тянуло сердце какое-то одиночество…

Мысли прервали явственно различимые звуки ломаемых веток снаружи.

За церковью росла шикарная яблоня. Прямо за окном его пристройки. Плоды под божьим благословением: один к одному, крупные, сладкие. Священник делал из них недурной яблочный сидр, коротать вечера.

И надо такому случиться, к нему забрался яблочный вор.

//

Точнее, воровка.

Маленькая, едва выше полутора метров. Кругленькая женственная фигурка. Тёмно-рыжие волосы, тонкие-тонкие медные нити, спускаются на плечи волнами словно шёлк. Растрепанная как ведьмочка. Бледная кожа. Не жалованная солнцем, настолько тонкая и нежная, что видны голубые прожилки. Аккуратные губы, чуть курносый нос. Россыпь родинок и веснушек. И большие зелёные лисьи глаза с чёрным обводом вокруг радужки. На вид — лет восемнадцать. Она была одета в короткие штаны и тунику, подпоясанную по талии.

— Как твоё имя? — насколько возможно строго спросил священник, отбирая яблоки, завёрнутые в ткань. Ещё наглости хватило попрятать в его же старую скатерть.

— Допустим, Син.

— Зачем своровала, Син? Я бы тебя с удовольствием угостил — очень расстроился Н. — Брать без спросу грех.

— Ха! Чтобы лиса просила у жреца христиан… Меня братья и сёстры демоны на смех поднимут.

— Кто-кто?

Рыжая воспользовалась его замешательством и дала дёру. Позади маленького сада был высокий забор (и как она только забралась?), так что она ворвалась в пристройку, побежала насквозь, рванула через церковь. Священник бросился следом. Девушка быстрая, но и мужчина был не тюфяк.

Неслась ураганом, заливисто смеясь. По пути нарочно столкнула стопку библий.

Вот чертовка, прости Господи. Такая хорошенькая, а столько вредности.

Она добежала до выхода, дернула дверь… И будто врезалась в незримую преграду на пороге.

— Ой! — громко вскрикнула и замерла, пораженная — Солнце взошло!

Священник тем временем догнал. Лисичка развернулась, заметалась. Мужчина поймал её и слегка прижал к стене за плечи.

— Что ты со мной сделаешь? — смотрит с вызовом, прямо в глаза. А видно — внутри вся сжалась от страха. Тонкая белая шея вытянулась от напряжения.

«Ни за что не причинил бы ей вред. Напротив, всегда бы защищал…» — подумал Н., но вслух сказал другое:

— Не бойся. Ничего плохого с тобой не случится.

Зеленые глазищи в пол-лица смотрят испуганно…

— Но и так оставлять нельзя…

— Понимаю — неожиданно согласилась Син. И деловито спросила — Таковы правила: попался людям придется платить. Что ты хочешь в обмен?

— Отшлепаю за твои шкодства. Чтоб не повадно было!

— Ты верно шутишь? — изумилась рыжая.

Син не поверила полностью, но рефлекторно потянула край туники вниз, заблаговременно защищая пятую точку.

— А надо было раньше о попе своей думать, — не остался не замеченным жест. — До того как на яблоню полезла! А если бы упала, не дай Боже?..

Он не грубо, но крепко ухватил девушку за руку и не отпуская, закрыл дверь в церковь.

//

Священник сел на первую скамью в церкви, утягивая рыжее создание за собой. Без излишних усилий перевалил её через колени. Ноги спускались вниз, а верхняя половина девушки частично оказалась на священнике, частично на скамье.

Он потянул её обтягивающие штанишки к коленям. Затем стянул вниз бельевые шортики.

Обнажилась белоснежная гладь округлой попы с россыпью родинок. Отчаянно хотелось их пересчитать, дотронуться до каждой пальцем. Он невольно замер на несколько секунд.

— Если мне будет очень больно, я тебя укушу, — предупредила провинившаяся.

Он беззвучно посмеялся, отчего девушку на коленях немного потрясло.

— Не достанешь.

Она нащупала край его штанины, зачем-то подкатила наверх и спустила носок к ботинку.

— Достану.

Неужто правда цапнуть за ногу намеревается?

— Будешь дёргаться получишь вдвойне! — строго сказал Н. — Хорошо себя веди!

— Урр — издала она непонятный короткий звук вместо ответа.

— Что ещё за «ур»? — спросил мужчина, еле удерживая серьезный тон. — Это значит будешь хорошо себя вести или нет?

— Пфф — не выдержала она и прыснула. От смеха создавая занятную вибрацию на коленях. Девушке было и страшно, и очень неловко и от этого хотелось смеяться.

— Ах так, не стыдно совсем? Ладно, сейчас станет — тем же нарочито строгим голосом сказал мужчина.

Н. никогда никого не шлёпал до сего момента. Поэтому подчинился интуитивному вдохновению.

Осторожно шлёпнул, едва коснувшись кожи. Похоже, она особо не заметила. Священник хлопнул мягкую пятую точку посильнее. Ага, вот теперь ощутила.

Следующие несколько звонких шлепков выдавили из неё приглушенное «асссс». Полупопия стали розоветь. Лисичка скрестила ноги и рефлекторно выскальзывала из-под опускающейся на нежную часть руки.

Священник проходился по всей поверхности, стараясь не пропустить ни один участок полусфер. Девушка ёрзала, но мужчина ловко придерживал её за талию.

Попа быстро покраснела. Всё же кожа у неё крайне нежная.

И выглядела ещё прекраснее. А от каждого шлепка — словно ток бежит по ладони.

Рыжее создание тонко обиженно заныло.

— Воровать нельзя! — он не намеренно довольно сильно шлёпнул, рука дрогнула.

— Ай! — вскрикнула «лисичка» и в голос захныкала.

На чувствительной коже зарубел чёткий след от его пальцев.

— Прости — и священник загладил слишком пострадавшее место.

Попа была безупречно гладкая, невероятно нежная и мягкая на ощупь. Словно сдобная булочка. Гладить её было одно удовольствие. Впрочем, шлёпать тоже…

Добавив ещё семерку упругих шлепков, Н. остановился. Положил руку на раскрасневшуюся пятую точку — и ладонь и всё нутро одновременно обдало жаром. «О, пресвятая Дева Мария!»

Священник отпустил талию девушки, нежно подтолкнул с колен. Лисичка тут же вскочила, спиной к нему натянула шортики и штанишки. И развернулась раскрасневшимся лицом. Вся пылая от бушующих противоречивых эмоций. Зелёные глаза искрятся, зрачки расширились.

Длинные реснички намокли, на маковых щечках блестят ручейки слёз. Господи боже, как же ей шёл румянец.

Эмоции священника были не менее сложные.

Мужчине очень хотелось прижать её к себе, погладить, успокоить. Но «ведьмочка» будила в нём слишком много чувств, потому священник не решился.

— Я не обиделась — ответила будто он её спрашивал. — Я сама виновата.

Вдруг она задумалась, чуть сведя бровки к курносому носику.

— Ты меня отпускаешь?

— А тебе мало? — ох, как сверкнули лисьи глаза в ответ.

— Только поздно — очень печально произнесла она. Глубоко расстроено вдохнула и на выдохе осела вниз. Когда попа соприкоснулась с половицей, айкнула. Девушка поменяла положение, оперившись больше на руки, но осталась на полу. Священник отшлепал не сильно, конечно, но всё же ощутимо.

— Почему поздно? Точнее, для чего? — Н. наклонился к ней

— Мне не выйти до заката из церкви. Я застряла, — доверительно сообщила девушка. Похоже, больше не боялась его совсем.

— Неужто, — покачал головой священник.

— Сама не рада. Вот так заведено у нас. Днём не войти-не выйти в освещенные вашим богом земли.

Она широко зевнула:

— А я так устала… Беда… Ты добрый, но твои братья меня загонят.

Лисичка говорила спокойно, со злым смирением.

— Глупости не говори, — сказал мужчина и потянул её за руки наверх. — Поднимайся с пола.

— А толку? — обреченно заглянула Н. в глаза. — Буду сидеть тут и ждать своей горькой участи. Сил у меня не осталось.

Священник улыбнулся. Что за капризы. Господь свидетель, ну точно ребёнок. Наклонился, подтолкнул рыженькую под спину, подхватил за колени и поднял на руки. Тело было такое же мягкое и нежное как и попа. И нести её доставляло удовольствие. Лисичка для вида пару секунд поизвивалась, улыбаясь и румянясь. А затем устроилась на руках как кошка.

И смотрела в лицо с такой верой… Как священник доверял и верил в Бога — так эта девушка верила в него.

— Разозлишься, если признаюсь?

— Не знаю…

— Меня не Син зовут — хитрющий лисий взгляд.

— А какое твоё имя на самом деле?

— Как пряность.

— Что это ещё значит?

Она показала ему розовый кончик языка. Ребёнок. Точнее, лисёнок.

— Ты правда… лиса?

— Правда.

— Не верится. А можешь доказать? Ты как японские… лисы-оборотни? Я читал про таких.

Она захихикала.

— Я не японская. Я ничья, понятно?

Девушка была похожа на витраж со сложным узором. Нет, скорее на калейдоскоп. Замешкался, отвлекся, а она уже немного изменилась. И думай, ломай голову, что это всё значит.

В спальне мужчина опустил рыжую на ноги.

— Так ты умеешь в лису обращаться? В животное?

Она заливисто рассмеялась, показывая чуть кривые зубки, но потом ответила:

— Конечно нет.

— А почему тогда лиса?

— Ого, сколько книг! — девушка бросилась к шкафу, забитому книгами от пола до потолка, явно игнорируя расспросы. — И ты все прочитал?

— Все до единой.

— Так уж все? — ох, лисья моська.

— Господь свидетель, — мужчина улыбнулся и перекрестился.

— Врёшь же! — и дерзко фырнула — Пфф, зазнайка!

И опять этот взгляд. Смотрит на тебя будто в мире ты один-единственный человек, а больше никого нет.

Гостья принялась прикасаться к корешкам, пробуя поверхности. Син похоже любила всё трогать.

— А сказала, что устала, обманщица. Вот уж действительно лисица.

На это раз Син показала язык до середины. Н. поймал себя на мысли, что хочется снова её отшлёпать.

Мужчина откинул покрывало, невероятно мучаясь от двусмысленности ситуации:

— Можешь отдохнуть тут.

Лисичка с разбегу плюхнулась на живот куда он показал. Расслабилась, растеклась по простыням. Зевнула несколько раз подряд. Забралась под простынь и завернулась как в нору.

Священник присел на край.

— Я посплю, если ты не против. Мы утром и полдня спим обычно.

Мужчина сделал разрешающий жест, мол, пожалуйста.

— Можно я буду навещать тебя иногда?

— Если будешь хорошо себя вести.

— Нет.

— Нет?!

Она зарыла смущенную улыбку в простыни и приглушенно пробурчала:

— Не слишком плох обмен, который ты предлагаешь.

— Вот как…

Девушка так и лежала с полу-улыбкой в полусне. Рыжие волосы растрепаны вокруг. Потом разлепила закрывающиеся веки и сказала:

— Ты не похож на других.

— Чем же?

— С тобой мне не страшно.

Она собралась в комок и прижалась лбом к его бедру, сонно сопя. Священник погладил её по голове, зарыл ладонь в шёлковые волосы. Очень приятно. Будто дикий пушистый зверёк примостился и ластиться.

Мужчина немного посидел рядом, слушая равномерное доверительное дыхание спящей. И собрался восвояси, боясь разбудить гостью.

«Какое чудесное создание» — в дверях обернулся глянуть как она спит, как мерно поднимается и опускается тело лисёнка под простынею — «Неисповедимы пути твои, Господи…»

//

Син упорхнула не прощаясь. Единственным свидетельством, что это не странный сон, было надкушенное кривоватым прикусом яблоко на столе. Лисичка положила яблоко по центру, чтобы он непременно заметил. «Чертовка» — тёпло и с тоской подумал священник.