Тут и сказочке конец... (гет)

— А я говорю, что теперь ты, Кощей, просто обязан на мне жениться!

Кощей Бессмертный с опаской глянул на царевну Елену-красу — Золотую косу, что напирала на него бюстом пятого размера, туго обтянутым сарафаном, и в очередной раз пожалел, что вообще решился на проект "Бесприданница".

Смысл проекта был таков: а) похищение царевны (желательно, из бедного царства — чтобы родные не бузили); б) всячески склонять юную красавицу на брак с собой — старым, костлявым и страшным; в) заточить непокорную в какой-нибудь темнице или, на худой конец, башне; г) оповестить свободного от брачных уз царевича о том, что "в темнице там царевна тужит", выйти ему навстречу, грозно сверкая очами; д) проиграть в битве, затем со стоном и скрежетом зубовным исчезнуть в клубах дыма, оставив после себя в качестве компенсации сундуки со златом-серебром... Вроде бы всё продумано до мелочей и девяносто девять из ста похищенных девиц на выданье остались всем вполне довольны. А с чего, скажите на милость, им быть недовольными? Тут тебе и приключение, и сокровища в приданое, и царевич молодой да пригожий в качестве жениха! А дома ещё неизвестно, за кого её, царевну-бесприданницу, царь-батюшка выдал бы замуж. Ладно, если за принца иноземного, который по-русски ни бельмеса не смыслит, зато будет без конца пропадать в крестовых походах, а она — ходить в поясе верности, не мыться месяцами, чесаться от вшей, и прочие всевозможные радости. А ну, как выдаст за одного из своих бояр и живи с ним, старым да толстым, путайся в его бороде?!

Что же касается сундуков со златом-серебром, что обязательно прилагались в качестве моральной компенсации... Кощей за свою ОЧЕНЬ долгую жизнь скопил их мерено-немерено, так что спокойно мог бы каждый божий день есть из новой золотой (не серебряной!) посуды, а после не мыть её, а тупо выкидывать из окон.

Глупое это занятие — похищать царевен для того, чтобы потом выдать их замуж, скажете вы... А чем ещё заниматься, ежели за сотни лет бессмертия перепробовано всё — и игра на музыкальных инструментах, и вязание, после которого гардероб пополнился десятком-другим жутких свитеров, которые сделали бы честь самому Фредди Крюгеру, резьба по дереву, даже живопись... О ней стоило бы рассказать поподробнее. Конечно, особо углубляться в эту тему не стану. Скажу только, что один из царевичей, который приехал спасать очередную Василису Прекрасную, при взгляде на висевший на самом видном месте автопортрет хозяина замка, тут же умер от разрыва сердца, после чего срочно пришлось искать ему замену. Не портрету, естественно, а царевичу! После этого грустного события портрет был спешно убран в спальню Кощея, а на его место повешен гобелен Кощеевой же работы. Гобелен, правда, тоже пугал, но уже без летальных последствий.

Потом был период культурного застоя, когда Кощей Бессмертный, дабы хоть немного развлечь себя, ходил в лес и спрашивал живущих там кукушек, сколько ему лет жить осталось... Результатом каждого посещения была массовая гибель несчастных птичек, которые попросту не выдерживали бесконечного кукования. В итоге популяция кукушек в окрестностях сильно сократилась, а все прочие птицы стали облетать этот лесок стороной — а ну, как и их заставят куковать до предсмертной икоты?!

Ну да ладно, что-то мы отвлеклись от первоначальной темы...

Как уже было сказано, девяносто девять процентов похищенных царевен остались вполне довольны своей судьбой и только процент в лице Елены-красы дал сбой.

Осмотревшись и оценив по достоинству все те преимущества, что мог дать брак с престарелым представителем мужского пола (и неважно, что он бессмертный! Бессмертные тоже, знаете ли, могут умереть!), царевна Елена-краса — Золотая коса приступила к самому решительному штурму.

— А я говорю, что ты должон на мне жениться! — соболиные брови грозно съехались к переносице, голубые очи засверкали так, что Кощея прошиб пот — впервые за несколько сотен лет. — Иначе всем расскажу, что ты, злодей бессмертный, невзирая на слёзы и мольбы девичьи, над пленницей несчастной вдоволь покуражился, применив насилие сексуальное...

— Чего?! — Кощей аж поперхнулся от предлагаемого варианта событий, потому как уже давно и думать позабыл о подобном. И не потому, что не хотел, а потому, что попросту не мог! Какая там, на хрен, физическая близость, ежели у обвиняемого в немыслимом органа осталась только одна функция — водопроводная... и то с перебоями?

— Да ради бога! — подбоченился Кощей. — Чего глазами захлопала? Решила, что я от такой фразы в прах рассыплюсь? Так не дождешься! Я ж тебя, дура, только для того и похитил, чтобы замуж выдать за царевича прекрасного, злата щедро отсыпать в приданое и... и всё! Ну, хобби у меня такое, увлечение!

— А на хрена мне всякие царевичи-королевичи с их крошечными царствами и полупустыми сундуками? — перекинув через плечо толстенную золотую косу, подбоченилась царевна. — Знаешь, какие у меня запросы? Я больше одного раза платье не нашиваю, более пары шагов в одних и тех же туфлях не ступаю, уборы самоцветные, ежели их кто чужой коснулся, не глядя, выбрасываю... Вот и скажи на милость, хватит ли мне тех грошей, что ты от щедроты душевной отсыплешь? Максимум на неделю... и то маловероятно! А вот ты, Кощеюшка, на роль муженька подходишь прекрасно: богатый, старый, по мужской части несостоятельный — сокровище, а не муж! Стану я хозяюшкой в твоём доме, евроремонт отгрохаем, занавеси поменяем, мебель, а то мрачновато здесь как-то... И начнем перемены вот с этой статуи, уж больно она меня раздражает!

С этими словами царевна Елена подошла к невысокому постаменту, на котором красовалось нечто кривобокое, с претензией на античность... и смахнула "произведение искусства" на каменный пол, где то и разбилось вдребезги. И это было большой ошибкой, так как разбитая статуя являлась опять-таки автопортретом самого Кощея, причем работа сия ему очень нравилась... Поэтому всё то, что произошло далее, можно назвать преступлением в состоянии аффекта: оскорбленный до глубины души подобным варварством, Кощей взревел, стукнул посохом об пол, царевна, вскрикнув, исчезла в последовавшей за сим действием вспышке... А когда свет рассеялся, то обнаружилось, что Елены-красы больше нет, зато вместо неё на полу сидела, выпучив в изумлении глаза, толстая зелёная лягуха с короной набекрень.

— Довела, пучеглазая! — с досадой сплюнул Кощей Бессмертный, наклонился, поднял квакушку за лапку и принялся раскручивать над головой, дабы запустить ту как можно дальше.

Лягушка раскручивалась, придерживая корону лапками и только попискивала, а потом пальцы Кощея разжались...

С криком: "Поехали!" бородавчатый снаряд исчез за горизонтом, а Кощей, присев над разбитым творением рук своих, закручинился...

Где-то через пару лет до него дошел слух, что некий царь велел своим трём сыновьям пустить по стреле золотой: на какой двор та упадёт, оттуда и брать себе жену. Двум братьям повезло, а стрела третьего, улетев дальше всех, приземлилась в болоте, где и была ухвачена цепкой лапкой царевны-лягушки, бывшей до печального превращения в земноводное Еленой-красой — Золотой косой.

И ведь женился царевич! А что поделать, если батюшка приказал?!

Кощея, когда тот попробовал представить себе их первую брачную ночь, едва не стошнило, так как при всех своих завихрениях и недостатках он был абсолютно нормальным злодеем, однако, как после выяснилось, ничего подобного не было по простой причине — царевич напился в зюзю.

Потом были всякие испытания в стиле "А ну-ка, девушки!", а затем — пир...

Что уж там происходило — каждый рассказывал по-своему, в одном только все были единодушны — царевна, вылив в один рукав остатки вина, а в другой высыпав обглоданные косточки, одним взмахом белых ручек превратила всё в лебедей белоснежных, по озеру зеркальному плавающих. Ну, спьяну чего только может не привидеться, а фантазия Кощея опять сработала не в ту сторону, подсунув уморительную картинку: наклюкавшаяся царевна, хихикая, ползает по залитому вином полу и, собирая из костей мозаику, уверяет не менее пьяных гостей, что это инсталляция "Белые лебеди плавают по глади озера".

А потом... Потом царевич нашел и сжёг шкуру лягушачью. От этой новости Кощея передёрнуло не по-детски, так как он прекрасно помнил, что в прошлый раз, лет сто назад, Василиса Прекрасная, заколдованная им по глупости и обиде за отвергнутые руку и сердце, прилетела к нему, обернувшись птицей, а вслед за ней заявился Иван-царевич... Затем последовало откровенно нецивилизованное мордобитие, после чего Кощей зарёкся похищать девиц красных для своих утех, а только в целях филантропии.

Потянулись томительные дни ожидания, но Елена-краса и носу не казала в Кощеев замок. Может, дорогу забыла?

И в тот самый момент, когда Кощей полностью расслабился, на пороге предстала... ОНА!

— Я же сказала, Кощеюшка, что так просто тебе от меня не отделаться! — проворковала она, ласково целуя бедолагу в костлявый лобик, отчего несчастный понял, что влип по самые гланды, которых у него отродясь не было, и что Карга-Гордыня, некогда бывшая его первой женой — ангел белокрылый по сравнению с этой златокосой кралей!

— А... А вдруг твой супруг-царевич сюда заявится? — без особой надежды на спасение, спросил он. В ответ царевна лишь ухмыльнулась, дав понять своему избраннику, что с этой стороны проблем точно не будет. Совсем. Никаких. Лежит себе где-нибудь, бедненький, да ворон собой кормит...

— Так что суждено нам быть вместе, Кощеюшка, до самой твоей смерти! — при этих словах "счастливый жених" радостно встрепенулся и, подумав: "Хрен тебе! Всех переживу, потому как смерть моя... Э, нет! Об этой тайне даже думать нельзя!", повёл красавицу под венец, даже не догадываясь о том, что дуб давно спилен, заяц выпотрошен, утке свернули голову, а яйцо с иглой надёжно упрятано в вещах невесты...

Тут, как говорится, и сказочке конец...