Мистика или реальность (джен)

Исходящее сияние не было похоже на магловскую иллюминацию и не слепило глаза. Оно мягко переливалось всеми цветами радуги, но порой какой-то оттенок преобладал над другими, пока вновь все не выравнивалось в сияющей белизне.

Они столпились около круглого стола и, беседуя между собой, что-то передвигали.

Кто эти гиганты? Сириус прислушался к разговору. Латынь? Вроде нет, хотя некоторые слова схожи по звучанию, но смысл фраз ускользает…

Черт же, точно, латынь! Занятия!

Сириус как пробка выскочил из сна. Он бросил взгляд на каминные часы: до начала урока с матерью оставалось всего ничего. Вот так всегда: стоит немного поваляться в постели после пробуждения, так обязательно проспишь. Сириус метался по спальне, приводя все в идеальный порядок. Теперь было не до сна, пусть и такого необычного.

Слава Мерлину, он успел!

Вальбурга придирчивым взглядом окинула комнату сына и не нашла к чему придраться. Слегка опустив гордо вздернутый подбородок, она благосклонно подставила сыну щеку для поцелуя.

— Ну и какую пословицу ты подобрал по теме прошлого занятия? — спросила Вальбурга, присев в кресло и разглаживая складки мантии.

— Мне понравилась «Quod licet Iovi, non licet bovi». Если произнести вместо «i» звук «b», то римское божество Юпитер превращается в самого обычного быка. Если в заклинании мы не четко произнесем нужное слово, то можем получить плачевный результат, — отчеканил Сириус домашнее задание. — Залог успеха в чарах — правильные движения палочки и отличная дикция.

Хотя губы матери не тронула улыбка, в уголках глаз собрались лучиками морщинки. Значит, она довольна сыном. Такой упрямый и своевольный в остальном, но во время учебы Сириус становился идеальным ребенком и гордостью матери.

— В то же время нужно учитывать, что имя этого бога произносится не только Iovi, но и Jovi. В этом случае, смысл пословицы «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» совсем не изменится, — продолжил Сириус.

— Да, мой мальчик, отлично зная латынь, ты поставишь противника в тупик. Но эксперименты с синонимами должны быть крайне осторожными, так как малейшая неоднозначность может привести к последствиям. Познания в латыни не только обогатят твой магический арсенал, но и дадут понимание сути процесса. Только так ты сможешь стать лучшим учеником и Слизерина, и всего Хогвартса.

Повинуясь сладким мечтам, Вальбурга вдруг протянула руку и погладила сына по голове, не замечая, как удивленно приоткрылись глаза непривычного к материнской ласке Сириуса.

— Ты выбрал отличную пословицу, которая не только прекрасно иллюстрирует тему нашего прошлого занятия, но и поясняет разницу между чистокровными волшебниками и грязнокровками, — Вальбурга словно выплюнула последнее слово. — Хотя они тоже могут колдовать и порой, отдам должное, неплохо, но...

Сириус понял: еще немного, и мать сядет на любимого конька. Вместо интересных рассказов о магии ему придется в тысячный раз слушать о списке «Священных двадцати восьми» и особой роли в нем семейства Блэков — последнего оплота абсолютной чистокровности.

— Мама, — перебил Сириус, — а разве эта пословица не о разнице между людьми и животными? Все понятно, если дело касается мага и оборотня. Но куда относить анимага? Он Юпитер или бык?

В другой раз он бы получил хороший нагоняй за дурные манеры, но сейчас тема заинтересовала мать.

— Фу-у-у, анимагия... — презрительная ухмылка исказила красивое лицо Вальбурги. — Досадно, что эту примитивную магию отнесли к искусству трансфигурации. К науке великих расчетов! Ну что там делать ремеслу друидов? Месяц ходить с листком мандрагоры во рту. Что здесь от искусства магии? Лишь друидский фанатизм. Потом наплевать целый фиал слюны и поставить его со злополучным листком под лунный свет. Это разве зельеварение? Конечно, волосы, части насекомых и воду мы добавляем в некоторые зелья. Но там целое искусство величайшей точности веса и времени, которое друидам никогда не постичь. А выбор места для анимагического ритуала?! В течение семи дней его не должны касаться ни солнечный свет, ни человеческая нога. Или ожидание грозы. Это магия? Нет, какая-то помесь из мистики, подсмотренных тайн природы и монотонного процесса, пока на рассвете и закате твердишь «Amato Animo Animato Animagus».

— Любимая... душа или мысль... оживленный... анимаг, — дословно переводил Сириус каждое слово, стараясь осмыслить заклинание. — Мама, «Animo» в этой фразе душа или мысль?

— Возможно, не то и не другое, а «настроение», если же это глагол, то вообще «не унывай!», — сказала Вальбурга. — Не хочу даже об этом думать. Какой примитивизм! Сейчас у нас с тобой будет практикум по чарам.

Счастью Сириуса не было предела: вместо занудной беседы о чистой крови его ждало настоящее волшебство. Пусть пока маминой волшебной палочкой, но уже через год у него будет своя и он поедет в Хогвартс. А самое главное — он много раз просил Вальбургу об этом, но всегда получал отказ. А сегодня она предложила сама. Определенно, благодаря сну!

Этот сон со светящимися гигантами снился Сириусу часто. Он так и не приблизился ни на шаг к таинственному столу, ничего не понимал в разговорах присутствующих, но заметил, что день после такого сна всегда складывался удачно.

* * *

Перед отъездом в школу Сириусу не спалось. Он ворочался с боку на бок, пока не забылся к самому утру.

И опять провалился в заветный сон со светящимися гигантами у круглого стола.

— Значит, в Хогвартсе у меня все сложится удачно, — прошептал Сириус.

Но школа была слишком важным этапом в жизни, поэтому Сириусу очень хотелось узнать подробности этой «удачи». Он понимал, сам не зная почему, что должен увидеть предметы на том самом столе. Обычно Сириус стоял в этом сне в стороне, как послушный ребенок, но теперь он фактически ученик Хогвартса. У него есть собственная палочка и знания, которые намного превышают программу первого курса.

Сириус решил больше не прятаться, прислушиваясь к чужим разговорам, а протиснуться и посмотреть. Он сделал шаг вперед и остановился, ожидая окрика гигантов. Тишина. Еще один шаг — ничего не изменилось, его явно не замечали. Это вселяло надежду, что задумка удастся, и Сириус пошел к неизведанному.

Однако с каждым его шагом стол и таинственные люди становились все выше и выше. Когда Сириус приблизился вплотную, то в зазоры между телами гигантов еще можно было просунуть руку, но, чтобы рассмотреть поверхность стола, ему не хватало роста.

Была не была!

Сириус протянул руку, что-то нащупал и схватил, но тут же вскрикнул от боли. Его отбросило в сторону. Лица гигантов разом развернулись к нему...

Но его тут же вытолкнуло из сна. И в этот раз сердце выскакивало из груди, а на подушечках пальцев остались вполне реальные ожоги.

— Расти сам, а не меняй жизнь других, — то ли послышалось, то ли промелькнула неожиданная мысль.

Сириус долго думал о странном сне — о нем старательно напоминала боль в пальцах. Обратиться за помощью к родителям нельзя — это приведет к ненужным вопросам. Сам он подходящих заклинаний не знал, поэтому оставалось только терпеть.

Но вот проводы с нудными наставлениями остались позади. Родители и младший брат махали вслед руками, а Сириус побежал занимать место в свободном вагоне Хогвартс-экспресса.

И приключения сразу же начались: уже в тамбуре образовалась толчея из-за сбежавшего от кого-то фамилиара.

— Ловите его! Вон он, вон! Ловите! — неслось со всех сторон.

Сириус нигде не видел беглеца, зато отлично чувствовал пинки со всех сторон. Но тут особенно мощный повалил его с ног. Падая, Сириус заметил прошмыгнувшего барсука, мгновенно выхватил волшебную палочку и послал вслед беглецу замораживающее заклинание. Только тогда Сириус и понял, что приземлился на что-то мягкое.

— Мерлиновы подштанники! — вскрикнуло «мягкое» и столкнуло его с себя на пол.

Сириус открыл рот, чтобы извиниться перед вихрастым мальчишкой, который поправлял съехавшие от удара очки, но тот, заразительно смеясь, не давал и слова вставить.

— Ну ты силен... ха-ха-ха! Все успел: палочку выхватить, заклятием запустить и меня по полу размазать! Ха-ха-ха... эй, будущий хаффлпаффец, забирай своего беглеца! Кстати, умник, а ты знаешь, что в поезде нам колдовать нельзя? — спросил мальчишка и подмигнул.

Сириус закрыл рот и подмигнул в ответ другим глазом. Поднявшись с пола, они протянули друг другу руки и продолжили знакомство:

— Сириус Блэк.

— Джеймс Поттер.

Благодаря стараниям матери, Сириус идеально знал семейное древо Блэков. Хотя Поттеры были старинным и богатым родом, причем через тетушку Дорею даже породнились с Блэками, Вальбурга запрещала сыну общаться с детьми волшебников, которые не входили в список «Священных двадцати восьми».

Как же было скучно с разрешенными, а вот не «священный» Джеймс сразу очаровал Сириуса. Хорошо, что Вальбурга теперь далеко. Да и когда Сириус выполнял все ее приказы? Они прошлись по поезду и, наконец, нашли два свободных места в одном из купе.

Впервые в жизни Сириус увидел мальчишку, с которым очень хотелось подружиться. А какие интересные вещи он знал и умел! Джеймс, оказывается, научился летать раньше, чем хорошо ходить. Еще на детских метлах. Теперь старшекурсники во время летних каникул приглашали его играть в квиддич ловцом. Сириус ничем таким не мог похвастаться: мать крайне неодобрительно относилась к полетам на метле, да и жили они в Лондоне, в окружении магглов. Какие уж тут полеты? Изредка, выбираясь в имения родных или друзей семьи, Сириус мог полетать. Для уроков на первом курсе умений было достаточно, а вот для квиддича — нет.

За интересной беседой они совсем не обращали внимания на соседей в купе, пока не прозвучало:

— Тебе лучше поступить в Слизерин.

Джеймс сразу отреагировал на слова остроносого мальчишки:

— Кто это тут хочет в Слизерин? Я бы сразу из школы ушел, а ты?

— Вся моя семья училась в Слизерине, — выдавил из себя Сириус.

— Елки-палки! — воскликнул Джеймс. — А ты мне показался таким приличным человеком!

Джеймс опять подмигнул, и Сириус понял, что никакие предрассудки не страшны. Если Джеймс решил с кем-то подружиться, то принадлежность к другому факультету ничего не изменит. Правда, будь они на одном, смогут проводить время друг с другом не только на уроках, но и в гостиной.

Сириус усмехнулся, когда представил, что будет твориться дома и сколько будет разговоров в чистокровных семействах, но произнес:

— Возможно, я нарушу семейную традицию. А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать?

— Гриффиндор, славный тем, что там учатся храбрецы! — воскликнул Джеймс, размахивая невидимым мечом. — Как мой отец.

Фырканье соседа отвлекло внимание Джеймса, так что он, видимо, не заметил, как Сириус вздрогнул..

Будет не скандал, а катастрофа и тысяча вопиллеров… Ладно, если он попадет в Рэйвенкло, все решат, что он чересчур увлекся учебой, а если в Хаффлпафф — подумают, что это Шляпа двинулась умом от старости. Но факультет Годрика, предавшего и, как многие верят, изгнавшего из Хогвартса Салазара... это перебор.

А в это время перепалка между Джеймсом и остроносым мальчишкой разгоралась.

— Тебе это не нравится? — Джеймс явно напрашивался на драку, которую Сириус просто обязан был поддержать.

— Да нет, почему? Если кто-то предпочитает быть храбрецом, а не умником... — продолжал нарываться сосед.

«Вот уж сам точно не из умников, если лезет в чужую беседу! Так еще двух мальчишек, которые явно крепче него самого. Храбрец, но дохловатый».

И тут вдруг Сириус испытал острое чувство дежавю, и перед его глазами замелькали сотни картинок, очень похожих на будущее.

Сейчас Джеймс подерется с этим мальчишкой, но вскоре они помирятся. Потому что как не зауважать того, кто стоит на своем до конца? Все вчетвером сядут в лодку и будут вместе держаться до самого распределения. Этого смельчака Шляпа засунет на Гриффиндор, вместе с его подружкой, которая вон как раскраснелась и бросает яростные взгляды на всех в купе. А да, она тоже кинется тогда в драку. Именно драка и станет фундаментом крепкой дружбы этой троицы. Правда, потом их станет четверо, но кто еще к ним присоединится, Сириусу пока было неясно, но точно не он. Как же досадно, что он не свой среди таких волшебников: не относящихся к священным двадцати восьми, полукровок, маглорожденных. Его ждал Слизерин с толпой надоевших близких и дальних родственников. Похоже, судьба Сириуса — повторить жизнь дядюшки Альфарда, который вечно маялся среди своих, не находя себе места...

И Сириус решил все изменить.

— А ты-то куда пойдешь, если ты ни то, ни другое? — вмешался он.

Джеймс расхохотался, а Сириуса вдруг пронзила боль в обожженных пальцах. Он кинул взгляд на руку и увидел, как исчезали ожоги.

Кто говорит, что в мире магов сложно чем-то удивить? Он даже не придал значения, что их соседи по купе ушли от них.

Когда они оказались в Большом зале, все вокруг восхищались красотой Хогвартса, а Сириус, как мог, поддерживал разговор, но все больше косился на свою неожиданно зажившую руку.

Первый шаг он сделал — драка не состоялась. А второй уже зависел от Распределяющей шляпы.

И вот его головы коснулся потрепанный артефакт.

— Ага, еще один из бесчисленных Блэков, — хмыкнула Шляпа. — Здесь мне и задумываться не нужно. Сли... х-р-р... Гриффиндор!

Сириусу отлично услышал, что хотела прокричать Шляпа, но неожиданно что-то словно пережало ей «горло» и заставило просипеть совсем другое.

Сириус снял с себя Шляпу и положил на табурет. Вид у нее стал совсем плачевный: тулья резко поникла, а поля опали. Минерва МакГонагалл застыла ледяной статуей, а по Большому залу прокатывалось, затихая, многоголосие вздоха, а потом наступила мертвая тишина. Только звук шагов Сириуса к факультетскому столу нарушал ее.

На него накатил ужас от осознания произошедшего, но в голове, как заезженная пластинка, вертелась фраза: «Шалость удалась».

А стоило Сириусу сесть за стол Гриффиндора, как все разом заговорили.

Да, сегодня вечером он будет главной темой разговоров в Хогвартсе, а потом во все уголки страны полетят совы. Завтра его распределение обсудят все волшебники, а ему только и останется ждать вопиллера от матери, а возможно, и ее личного визита в Хогвартс.

В этот момент привставший со своего места Альбус Дамблдор постучал палочкой о хрустальный бокал, и шум в Большом зале быстро стих. Распределение первокурсников продолжилось.

Вот и девочка из купе, Лили Эванс, оказалась на Гриффиндоре. Она села на скамью рядом с Сириусом, но, узнав в нем участника ссоры, демонстративно отвернулась. Сириус тихо вздохнул: без драки предсказанная дружба как-то не складывалась.

Зато с какой радостью рядом между ними с Лили плюхнулся Джеймс!

— Ну, Сириус, ты оказался не просто приличный человек, а настоящий герой, — затараторил он, совсем не обращая внимание на недовольный взгляд девчонки. — Меня совсем не интересуют ваши вопросы чистокровности. Какая разница, кто твои родители: волшебники или магглы, главное — что ты сам из себя представляешь. Но меня здесь немного просветили. У меня просто нет слов. Ты это ради меня? Все, ты мой друг до гроба!

Взгляд Лили сменился с возмущенного на заинтересованный, и Сириус, смотрящий в ее сторону, это заметил. Шанс все-таки подружиться появился, но тут прозвучало:

— Северус Снейп!

Из небольшой группы ожидающих распределение отошел остроносый сосед по купе и пошел к Распределяющей шляпе.

— Нюниус, давай к нам до кучи! — с весельем выкрикнул Джеймс, но Северус его, конечно, не слышал.

Зато Лили удивленно покосилась на бесшабашного Поттера.

«Катись, Нюниус, на свой любимый Слизерин!» — в сердцах пожелал Сириус.

Открывшая было «рот» Шляпа словно подавилась, а потом прохрипела:

— Слизерин!

* * *

Под легкое сопение соседей по гриффиндорской спальне Сириус пробирался к своей кровати. Даже Джемс уснул, не дождавшись Сириуса, а ведь именно он все это и затеял.

Сначала дал совет, чтобы Сириус сам написал родителям о своем распределении на Гриффиндор. Пока остальные первокурсники знакомились и обсуждали первый день в в Хогвартсе в гостиной Гриффиндора, Сириус и Джеймс изводили пергамент за пергаментом.

«Дорогие родители, я хочу сам сообщить вам крайне неприятную новость. Меня распределили на Гриффиндор. Я не знаю, кто в этом виноват: я или эта странная Распределяющая шляпа. Случившегося никто не может исправить, даже директор Хогвартса. Альбус Дамблдор сам был крайне удивлен. Я готов понести любое от вас наказание. Сириус.

P. S. Мама, я приложу все усилия, чтобы стать лучшим учеником Хогвартса».

Последняя фраза была плодом совета Лили Эванс. Несносная девчонка время от времени дефилировала около них с гордым видом. Но в конце концов прошипела:

— Пообещай родителям, что будешь хорошо учиться.

Потом Джеймс пошел уговаривать старосту факультета, которого хорошо знал благодаря квиддичу, чтобы Сириуса в неурочное время проводили в совятню. Но оказалось, что вездесущая Лили успела поговорить об этом со старостой девочек, когда та пришла вводить в курс дела первокурсниц.

— Ничего себе девчонка — боевая! — доложил вернувшийся от старост Джеймс. — Помнишь, как она нас в купе отбрила?

В совятню Сириуса провожали даже не старосты, а сама декан факультета. Пока Сириус и Джеймс вымучивали письмо, те успели связаться с МакГонагалл. Во время ночного путешествия по коридорам и лестницам Хогвартса она не проронила ни одного лишнего слова, но Сириус отлично понял, что на этом факультете никогда не будет одинок.

После таких событий просто так не уснуть. Да и Сириусу было, о чем подумать.

В учебниках по истории магии он читал о знаменитых предсказателях, знал, что в Министерстве магии есть целый Зал пророчеств. Но никогда не слышал о волшебниках, которые могут изменять судьбу. Хотя и сам он об этом никому не расскажет. Как это объяснить другим? В лучшем случае тебя обсмеют, а в худшем — отправят на обследование в Мунго.

— Первая моя глупость, что решил без приглашения подойти к столу, — привычно бормотал себе под нос Сириус, вспоминая сон с гигантами. Хотя за разговоры с самим собой ему часто доставалось от матери. — Что схватил со стола — даже не вторая глупость, а первая тупость.

Сириус посмотрел на пальцы, на которых не осталось и следа ожогов, и фыркнул.

— Как пить дать, под руку мне попался Нюниус! Не зря все волдыри испарились, как только я пресек его драку с Джеймсом. А здорово, что я вместо него на Гриффиндоре. Но за это придется дорого заплатить. Что завтра прилетит от матери? Ой, а как меня встретят гиганты в следующий раз во сне?.. Назову их Вершителями судеб.

Сириус тяжко вздохнул, перевернулся на другой бок и... уснул.

На этот раз он оказался не в отдалении, а рядом со столом. Причем сам словно хорошо подрос за один день: теперь была немного видна сияющая поверхность стола. Вдруг один из гигантов повернул лицо к Сириусу и заговорил, и это все-таки была латынь:

— Ты правильно все понял и сделал правильные выводы. Поэтому имеешь право посмотреть на человеческую жизнь.

Гигант нагнулся и протянул ладонь. Сердце Сириуса пропустило удар, но он собрал всю волю в кулак и смело шагнул вперед. Он сразу приподнял руки, чтобы удержать равновесие во время подъема, и тут заметил, что и сам немного светится.

Удивленный таким открытием, Сириус и не почувствовал самого подъема, но не сдержал вскрика перед открывшейся картиной.

С магией расширения пространства он был, конечно, знаком. На чердаке их дома хранилась небольшая палатка, внутри которой для каждого члена семьи имелись свои апартаменты. Да и сам особняк на площади Гриммо снаружи был намного меньше, чем изнутри.

Но этот «стол» оказался по-настоящему грандиозным зрелищем. Лучшим сравнением стала бы огромнейшая сеть без конца и края. Вот только ее нити были полыми, как кровеносные сосуды. По этим «артериям и капиллярам» вместо крови скользили светящиеся сгустки. Одни неслись по широким сосудам, другие еле ползли по узким, порой застревая в них, особенно на развилках. Но там притормаживали все сгустки, словно решая, какое направление выбрать. Сами сгустки тоже были разными: крупные и мелкие, яркие и блеклые.

— Это взрослые и дети? Маги и магглы? — спросил Сириус и получил утвердительный ответ на вторую догадку.

Порой над «сетью» появлялась рука одного из Вершителей судеб, и тогда светящийся сгусток втягивался в нее.

— Смерть, — понял Сириус, — а если рождение, то рука выпустит новый светлячок?

И словно в подтверждение его слов один из Вершителей судеб породил новую жизнь, крошечную, но очень яркую.

— У магов или магглов родился замечательный в будущем волшебник! — решил Сириус, но тут же озадачился. — Когда я схватил того светлячка и бросил обратно, я сначала убил человека, а потом возродил? Такое возможно?

Вместо ответа яркий солнечный луч разбудил Сириуса. Это Джеймс шутил с соседями по спальне, запуская им в глаза солнечных зайчиков.

— Вставайте, лежебоки! Сегодня первый учебный день! — поднимал он криком тех, кто спрятал голову под одеялом. — Наша декан очень не любит опоздавших, а вот лестницы Хогвартса очень любят подшутить над первокурсниками. Так что дорога в нужный кабинет может оказаться неожиданно долгой.

— Судя по замашкам, быть тебе старостой! — возмущался кто-то.

— Подъем, а то водой окочу! — пригрозил Джеймс.

В результате первокурсники Гриффиндора первыми пришли в Большой зал на завтрак. Сириус с нетерпением оглядывался по сторонам, ожидая появления сов.

Хорошо, что одна из них кинула ему на колени не красный конверт с вопиллером, а самый обыкновенный.

«Не беспокойся, Сириус, я не приеду ругаться с Дамблдором. Любой удар Блэки принимают с высоко поднятой головой. Я крайне огорчена, что Слизерин не получит баллы за твою отличную учебу, но меня радуют будущие потери баллов Гриффиндора за твое несносное поведение. Вальбурга».

— Что-то мне подсказывает, что твоя мама в детстве была характером точь-в-точь как наша Эванс, — пошутил Джеймс, засунув нос в чужое письмо.

Сириус прыснул в ответ. Жизнь налаживалась. Только одно печалило — он скрывает тайну от друга. Конечно, он все расскажет Джеймсу, но потом, когда сам во всем разберется.

* * *

Сириус и Джеймс сидели в гостиной дома Поттеров в Годриковой впадине. Разговор не клеился, но не без причин: Джеймс все поглядывал в сторону лестницы, где на втором этаже Лили добрый час не могла уложить капризничавшего Гарри. А Сириус не знал, как приступить к опасной теме.

— Господи, да что же такое? — Лили так и не избавилась от маггловской привычки взывать к Богу, а не Мерлину и Моргане. — Целый час! Видно, Гарри чувствует нашу нервозность. Мальчики, давайте, вы сами приготовите ужин, а мне нужно немного побыть одной в тишине и с интересной книгой в руках.

Не дожидаясь ответа, Лили подхватила недавно принесенный Сириусом фолиант «Древнейшая магия крови» и нырнула в спальню.

— Какое счастье, что тебе удалось снять охранные заклинания с библиотеки в доме Альфарда Блэка. Я не представляю, чтобы сейчас творилось с Лили, если бы не эти новые книги по магии, — говорил Джеймс, смотря вслед своей любимой. — Она верит в силу знаний. А что делать нам с тобой? Ты понимаешь, что сам Дамблдор не дает стопроцентной гарантий, что можно защитить нашего малыша от Волдеморта?

— Я давно это понял, Джеймс! И точно знаю, что мы воспользуемся всем, что подвернется под руку. Возможно, есть еще один шанс… Прости, еще с нашего знакомства я храню от тебя одну тайну.

— Вот другого бы после такого я бы точно спросил, друг он мне или нет, — с нервным смешком перебил его Джеймс

— Все так сложно, — тяжко вздохнул Сириус. — Может, ничего и не было? Просто я, одинокий ребенок, поверил в свои фантазии.

И он рассказал о снах с Вершителями судеб, столе, неудавшейся драке в Хогвартс-экспрессе и манипулировании над Распределяющей шляпой.

— Больше эти сны не повторялись, и ничего необычного со мной не случалось. Я вообще почти забыл...

— Ага, забыл, — фыркнул Джеймс. — А кто предложил «Шалость удалась», когда мы делали Карту? Правда это или фантазия, но я искренне благодарен, что ты избавил меня от дружбы с Нюниусом. Как бы мы с ним Лили делили? Все равно бы поссорились. Кстати, а кто был четвертым в твоем видении?

— Ремус — я его сразу узнал, как только он вышел из толпы к Распределяющей шляпе. Получается, я знал его лицо до того, как увидел.

— Ох, да уж, дела… — Джеймс почесал затылок. — Но для магглов наша магия тоже сплошные загадки, а у волшебников может быть что-то в ней неизведанное. Конечно, выдергивание Волдеморта из «сети» было бы замечательным решением проблемы. Но как проникнуть в мир снов? У нас как-то все больше зелья сна без сновидений.

— Зато ответы можно найти не «у нас». Посмотри, что читала одна из моих маггловских подружек. Та, которая учится на психолога в Оксфорде.

Сириус вытащил из кармана куртки и бросил на стол брошюру «Осознанные сновидения». Джеймс изумленно посмотрел на нее и открыл оглавление.

— Ого, здесь есть раздел «Техника мнемонической индукции ОС». Язык сломаешь об эти маггловские словечки...

Джеймс открыл нужную страницу.

— А вот и твои пометки на полях, — он рассмеялся и начал вчитываться, хватая все на лету. — Отличная идея! Это зелье точно ускорит появление нужного эффекта...

Через некоторое время Джеймс начал подбрасывать и свои идеи:

— Если в Ступефай вот так изменить рисунок движения палочки, то...

Две головы склонились над маггловской брошюрой.

За несколько дней до Хэллоуина Джеймс заготовил целую речь, чтобы отпроситься у Лили на целый день в гости к Сириусу. На удивление, она очень быстро согласилась и, вроде бы, этому обрадовалась.

* * *

Вышедший из осознанного сновидения Сириус разглядывал следы ожогов на своих ладонях, а Джеймс смахивал холодный пот со лба.

— Слушай, что там было? Ты кричал как под Круциатусом. — Джеймс закрыл лицо трясущимися руками. — Никогда в жизни мне не было так страшно: казалось, что я убиваю тебя собственной палочкой. Это из-за Вершителей?

— Нет, я думал, что самым сложным будет заставить их пропустить меня к столу. Потом найти сгусток Волдеморта. Но все оказалось с точностью до наоборот. Мне даже не пришлось изменять ту реальность — сами расступились, хотя удивление на их лицах легко читалось. Волдеморта тоже искать не пришлось. Ты не представляешь, насколько точно его называют Темным лордом — все на той доске «светлячки», а он «темнячок». Реально черная дыра, правда, по краям ее болтались шесть еле светящихся малюсеньких щупалец. Даже новорожденный ребенок больше каждого из них по размеру.

— Что это было, Сириус?

— Понятия не имею, но вот именно они и создали все проблемы. Когда я протянул руку, чтобы прекратить жизнь Волдеморта, команде он поддался легко и стал втягиваться в мою ладонь. Но тут его сгусток стал трещать по швам, вернее, по его щупальцам. Я сообразил подставить вторую руку и перехватил возврат к жизни одного из них. Но тут стал отламываться следующий. Мерлин и Моргана, как меня осенило, что в этом мире у меня не обязательно должно быть две руки, сам не пойму. Так я обзавелся сначала третьей рукой, потом четверной... в конце концов я стал семируким чудовищем. Но это ладно, а вот боль при втягивании щупальцев нарастала в геометрической прогрессии. В сознании меня удерживал только крик «Держись!». Не знаю, это я сам себе давал команду или Вершители постарались?

— Было такое ощущение, что тебя окружили несколько Пожирателей смерти и каждый послал Круцио. Как только ты все это выдержал? Я правильно понял, что ты удержал, не взирая на боль, эту каракатицу?

— Да, но это только цветочки... — Сириус протянул свои обожженные ладони другу, — ягодки еще впереди. Надеюсь, у нас все вышло, хотя неизвестно, чем придется платить за смерть Волдеморта в нашей реальности.

— Знаешь, я за ценой не постою. И дело тут не только в моем сыне…

* * *

Наконец-то Сириус оказался в родной стихии — в схватке с Пожирателями смерти в Министерстве магии. Он, словно снулая рыба, вновь оказавшаяся в воде, вдыхал этот «кислород» азарта, свободы и борьбы. Почти двенадцать лет в Азкабане и больше двух скитаний и «вынужденного заключения» в собственном доме должны были превратить Сириуса как бойца ни во что, но спасло умение входить в осознанные сновидения.

— Ну хоть какая-то польза от дементоров, — горько шутил он. — Высосали мои счастливые воспоминания об выигранных дуэлях, оставив только неудачи. Зато есть теперь над чем поработать.

Раньше вместе с Джеймсом он удивлялся результатам маггловских экспериментов: в осознанных сновидениях импульсы от мозга полностью доходили до мышц человека.

— Вот мы идиоты, — потешался Джеймс. — Зачем впахивали в дуэльном клубе? Нужно было просто лечь спать в обнимку с партнером.

— Какие у тебя интересные желания, — поддерживал его шутку Сириус, — но в обнимку я предпочитаю спать с партнершами.

В Азкабане у Сириуса было слишком много свободного времени, чтобы проверить на себе правильность выводов маггловских ученых. Сначала его бои во сне напоминали отработку заклинаний в Хогвартсе на манекене, но понемногу тот стал оживать. Пока в конце концов соперник не превратился в отличного дуэлянта, а в бои вернулся азарт.

— Спасибо вам, магглы, за ваши осознанные сновидения! Кто бы мог подумать, что в угнетающей атмосфере Азкабана я найду неиссякаемый источник радости, — тихий разговор Сириуса с самим собой со стороны можно было принять за бред сумасшедшего. — Если во сне я успеваю сражаться за двоих, то с какой скоростью я буду биться в реальности?

Потом он старался придать соперникам почерк определенных Пожирателей смерти, с которыми раньше сталкивался в боях, или устраивал нападение на себя сразу нескольких врагов. Лучше всего это получалось с Беллатрикс — кумиром его раннего детства и самым ненавистным противником потом. Уж ее-то технику боя Сириус знал досконально…

А теперь пришла пора проверить мастерство на практике. В компании с Кингсли, Грозным Глазом Грюмом, Тонкс и Ремусом Сириус стоял в холле Отдела тайн, ожидая, когда остановится вращение дверей.

— Мы слишком поздно обо всем узнали, — сокрушался Грозный Глаз. — Детям не выстоять в бою с Пожирателями смерти и нескольких минут.

— Не факт! — возразил Сириус. —- Они были в Азкабане четырнадцать лет: знания остались, а вот сноровку растеряли. Зато наши школьники серьезно тренировали свои боевые навыки. Могут продержаться не считанные минуты.

— Судя по тому погрому, который устроили в Зале пророчеств, дети оказались крепким орешком для Пожирателей, — поддержал мнение Сириуса Кингсли, который хорошо знал, как раньше выглядело это помещение.

— Надеюсь на э... — конец фразы Тонкс заглушил выкрик Грозного Глаза: — Комната Смерти!

Кто стал его первым противником, Сириус не знал, но почувствовал отличную выучку. В ходе яростного сражения их палочки превратились в сверкающие пятна, но Сириус оказался чуть сильнее. Эта победа была так кстати, потому что он успел помочь Гарри устоять против Долохова, внимание которого Сириус теперь переключил полностью на себя.

— Что-то знаменитый Долохов теперь бледно выглядит, — Сириус успевал и потешатся над противником, и парировать его заклятия с непостижимой быстротой.

Правда, одно движение палочки Долохова очень насторожило Сириуса. Почему палочка отведена назад? Что это за заклинание?

Но Гарри спас положение своевременным Петрификусом тоталусом.

— Отлично! — восхитился Сириус, тут же помогая Гарри увернуться от парочки Оглушающих заклятий. — А теперь давай-ка беги отсю…

Тут им пришлось пригнуться от разящего луча Авады Кедавры. Как же Сириус похвалил себя за то, что в осознанных сновидениях часто отрабатывал умение видеть все поле боя.

Но сам он нейтрализовал, а не уничтожал противников, помня приказ Дамблдора. Преступников должна ждать не быстрая смерть, а новый суд и заключение в Азкабане.

Когда Беллатрикс вступила в бой с Сириусом, то он чувствовал себя кошкой, играющей с мышкой. Увернувшись от красного луча, он смеялся над великой воительницей:

— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна!

Но времени порезвиться с Беллатрикс оставалось так мало, ведь Альбус Дамблдор уже обездвиживал разбегавшихся Пожирателей смерти.

Но тут неясный шепот, который доносился от занавеси Арки Смерти, вдруг превратился в четко сказанные слова:

— Сириус, ты прошел все испытания, и тебе пора присоединиться к нам.

Все еще улыбающийся Сириус застыл от изумления. В этот момент красный луч заклинания Беллатрикс ударил ему в грудь. Жгучая боль, но не смертельный удар, каким была бы Авада Кедавра...

И тут появилась рука Вершителя судьбы. Нарушая все законы физики, тело Сириуса медленно-медленно, изгибаясь плавной дугой, потянулось к гигантской ладони, а затем поплыло за ней к занавесу Арки Смерти.

Боковым зрением Сириус видел, как вскочил, выхватив палочку, Гарри. Как пристально смотрел на платформу Альбус Дамблдор. Последние человеческие чувства Сириуса вспыхнули и погасли: страх за крестника и удивление от понимания, кто есть на самом деле Альбус Дамблдор в том и этом мирах. Теперь, перед порогом вечности, Сириус знал все.

— Приветствую тебя, новый Вершитель судеб! — сказал Альбус Дамблдор.

— До встречи у Стола жизней, аватар! — ответил Сириус.

Для остальных в те мгновения ни Сириус, ни Дамблдор не проронили ни звука.

Занавес Арки Смерти сильно колыхнулся, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять.