Revenge, And a Little More / Месть и немного больше (гет)

Очнувшись, я увидел грозовые облака, что заслонили небо, скрыв за собой небесный свет, озарявший мир. Под проливным дождём, лёжа на сырой земле, у меня не было сил пошевелиться. Капли воды, стекающие по моему лицу, смешивались с кровью и стекали на землю. Раны были ещё свежие, но внутри я был опустошён. Как давно я не испытывал это чувство.

"Он близко..." — услышал я чей-то голос в моей голове. Следуя голосу, тело пыталось сдвинуться с места. Каждое движение причиняло мне боль, от полученных ран. Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам: в густом лесу, украшенным красками осени, не было никого кроме меня. Сквозь шум дождя, до меня донёсся звук часов. В кармане моего жилета, я обнаружил карманные часы. Несмотря на их состояние, они продолжали работать. Но я не был уверен, правильно ли они идут. Несколько минут я наблюдал за их ходом, не сводя глаз, ожидая чего-то. Когда время достигло без десяти одиннадцать — они остановились. Раздался выстрел. Часы выпали у меня из рук, ударившись о камень, стекло часов разлетелось вдребезги.

Тело начало неметь. Сделав пару шагов, вновь упал на землю. Выстрел пришелся в левое ребро. Но за ним не последовал крик боли, несмотря на жгучую боль. Воздух стал куда тяжелее, сдавливал лёгкие. Ощущения, как будто находишься на глубине озера. В глазах понемногу мутнело. Но я ничего не почувствовал внутри себя. Никаких эмоций перед смертью: ни сожалений, ни воспоминаний, ни боли. Подобная пустота не одарила меня покоем. Умирать, не зная причины, без откликов прожитой жизни. Бессмысленно. Но мы не выбираем, как и когда мы умрём.

Со стороны, неразборчиво доносились слова моего убийцы. Но я не слышал их. Я продолжал слушать, как идут часы, как идёт дождь и как бьётся моё сердце. Перед смертью я всё же решил взглянуть в лицо тому, кто решил оборвать мою жизнь.

Передо мной стояла рыжеволосая девушка. Она была одета в бежевое пальто, с укрывающим плечи пелериной. В одной руке она держала пистолет, а в другой чёрный зонтик. Только когда она опустила пистолет, я наконец услышал её плач. Не знаю, почему она плачет, но я не хочу видеть её слёзы.

— Мне жаль, но иного выхода нет. Прощай... — сказала сквозь слёзы она, вновь направив ствол на меня.

Не было смысла искать причину моей смерти ни тогда, ни сейчас. Тот момент — это последнее, что я помнил из прошлой жизни.

После того случая, моя жизнь не оборвалась.

С тех пор прошло уже несколько дней. После фальшивой смерти я очнулся в старом заброшенном доме. На месте раны от выстрела виднелся шрам.

Мучила жажда. Поднявшись с кровати, я стал осматриваться в доме в поисках питья. Не сказать, что было сложно подняться, но всё же это потребовало от меня усилий. Место скорее всего было для путников, ищущих пристанище. В окна просачивался вечерний свет. Деревья за окном практически полностью сбросили листву.

Проходя по залу, я обратил внимание на угли в камине. Остаточный жар от них давал понять, что тот, кто меня сюда притащил, ушёл не позднее часа. Это не было пристанищем охотника: ни охотничьего инструмента, ни характерных трофеев в виде шкур, костей или перьев птиц. Однако и сказать, что здесь жил бы тот же егерь или уединённый от мира человек было тоже тяжело. Большинство комнат было не заперто, в них не было какой-либо мебели или элементов быта. Часть окон были заколочены досками. Запертым был только подвал.

Пока обходил дом вдоль и поперёк, я никого не встретил. Дом был двухэтажным, вмещал в себя подвал, пару комнат на первом и втором этаже, зал и кладовую. Мне приходило конечно в голову, что это мог быть дом дровосека, так как в доме находились несколько различных топоров и колунов, а также комната с дровами. Но это было не более чем малообоснованное предположение.

Пока я гадал, к кому попал, и кто в той или иной мере спас мне жизнь, я успел утолить жажду. Состояние моего тела за время брожения по дому не давала никаких поводов для беспокойства, за исключением неприятных на вид шрамов на теле. Шрам от пули мало удивлял, но вот следы от множества порезов и рваных ран вызывали вопросы.

Одежда также не вызывала лучших впечатлений, но с другой стороны жаловаться на наличие хотя бы каких-то тряпок на мне, а именно штанов и рубашки, что явно были мне на два размера велики, не стоило. Пока имеем то, что имеем.

Желая узнать, что находиться за пределами стен дома, я выглянул в окно. Для большего обзора я решил осмотреться с окон второго этажа. Жилище было огорожено каменной стеной, высотой около двух метров. Пространство возле дома было занято террасой со стороны главного входа и сараем по левую сторону дома. За окном чувствовался мороз, так что не было никакого желания выходить наружу.

Хозяин дома все не возвращался. За окном солнце начинало темнеть, а с наступлением ночи становилось в доме холоднее. Мороз в стенах дома мне не был страшен, пока был запас дров. А вот с едой были проблемы. Возможно где-то и были запрятаны хоть какие-то припасы, но мне их не было суждено найти.

Дабы поддержать тепло внутри я вновь возжёг огонь в камине. Всё же находиться в тепле куда приятнее, чем в холоде. Была бы еда и на проблемы можно было бы закрыть глаза, на время.

Греясь у огня, я продолжал думать о том, что делать после того как я смогу более-менее полноценно встать на ноги. Да и мысль о том, кто меня притащил в этот дом не давала покоя. Хотя я понимал бессмысленность всевозможных догадок, так как шанс что, хотя бы одно из предположений окажется правдой, был тщетно мал. Возможно мой спаситель и вовсе уже отбросил копыта где-нибудь в лесу.

Ветер за окном настораживал, вызывал волнения. В этот момент ко мне в голову закралась мысль — боялся ли я раньше этого?

Но в голову ничего не приходило. Покопавшись в памяти и не смог ничего подобного вспомнить. Однако углубиться в причину этого провала в памяти мне не удалось. Мысли окончательно были прерваны звуком поворота ключа входной двери. Осознание того, что я всё это время был заперт, вызвало спорные чувства. Не то меня закрыли по привычке, не то по любой другой, более нежелательной причине. Но такое мнение возможно было наваждением.

Исходов нашей встречи могло быть несколько, а с моей паранойей вариантов наподобие того, что это может быть кто-либо, но явно не друг — имели больший шанс. Однако доверять наваждениям не хотелось. Ведь если бы я накинулся на него из-за угла с кочергой, то это закончилось бы в итоге ещё невесть какими последствиями. Вплоть до того, что одному из нас бы пришлось разбираться с трупом и лужами крови.

Как итог, я не стал покидать тёплый камин и решил дождаться незнакомца. Рассчитывал в последствии расспросить его о том, кто он и что я здесь делаю.

Я был удивлён увиденному: в комнату вошёл израненный юноша. Его плащ был окровавлен, как и лезвие топора, что он держал в руках. Его бледность в приглушённых тонах света, создаваемого огнём в камине, придавало ему ещё более болезненный вид. Он еле стоял на ногах. Собравшись с силами, он сказал:

— Погаси свет...

На мгновение я засомневался, стоит ли гасить единственный источник света в лице огня в камине. Но всё же я не решился узнавать, что будут если я этого не сделаю. Кровь на его одеянии и раны могли быть получены в схватке с врагом, что мог преследовать его. Но тогда даже погашенный огонь не помешает им найти нас.

— Подойди...быстрее... — с трудом сказал он.

С долей страха перед тем, что может произойти в ближайшее время, я все же подошёл к нему. Довериться ему сейчас было лучше, чем вовсе оставаться в неведении.

Как только я подошёл к нему, он потянулся рукой к моим глазам и, закрыл их рукой. Кровь стекала по моему лицу. Он произнёс:

— Пусть мой взор станет твоим...

После этих слов, полностью решённый сил, он упал без сознания. Подхватив его, я аккуратно спустил его на пол. Зрение стало проясняться, ранее тёмная комната окрасилась в черно-белый цвет. Всё стало видно, как днём. Понимание, что теперь дальнейшие проблемы остаются за мной, вызывало лёгкую дрожь и опасения.

За окном послышались шаги, кто-то перелезал через забор. Проверять друзья они мне или нет, мне не хотелось. Ситуация не была предрасположена к мирному решению дальнейших проблем. Попытка поговорить могла стоить мне жизни, а в случае «даровавшего мне зрение» ещё и сокращало время для действий. Раны нужно было как можно скорее обработать и перевязать, а времени у меня судя по всему было немного на решение всех проблем.

Отбиваться одним только топором было не практично, поэтому я решил обыскать его в поисках любого вспомогательного оружия. Даже дополнительный нож мог стать бичом для моих врагов, если найти ему правильное применение. Хотя было изначально ясно что метательных ножей у него не было. Но было кое-что намного привлекательнее — восьми зарядный револьвер Ганса Стоплера. Довольно редкое и ценное оружие, и встречается оно отнюдь не часто. Приятная находка скрашивалась наличием пяти зарядов из восьми возможных. Я не имел сомнений в меткости стрельбы, однако точность и безопасность данного оружия могла быть под вопросом.

Уверенность в своих способностях была для меня более чем естественна, казалось, что револьвер в моей руке был более чем грозным оружием. Но от его топора я не стал отказываться, так как запас пороха всё же был ограничен. Избавиться от следов крови на полу было проще, чем достать боезапас.

Ночное зрение давало мне значительное преимущество, оставалось им только воспользоваться. Их было пятеро: двое направились к главному входу, остальные пошли в обход со стороны сарая. Скорее всего они пошли проверить, есть ли в доме чёрный вход. Это даст мне немного времени. Проще всего было сначала разобраться с теми, кто пошёл через главный вход, а после заняться остальными. Действовать скрытно было бы неэффективно, так как в тишине ночи неверный шаг может предостеречь противника ещё до моего нападения. Так что проще затаиться и выждать момент, перед тем как действовать.

Для начала я всё же решил отнести раненого на второй этаж и спрятать там. Найдя укромное место для него, я стал спускаться. Двое почти взломали входную дверь. Видимо решили действовать без лишнего шума.

Затаив дыхание, я спрятался за дверью одной из комнат, что была ближе к входу. Оставив дверь слегка приоткрытой, я наблюдал за ними. Тусклый свет фонаря освещал им проход. В отличие от пространства под открытым небом, где дорогу хоть немного освещала молодая луна и свет закатного солнца, в стенах дома царила непроглядная тьма. Каждый их шаг отдавался во мне стуком сердца. Казалось бы, само время на несколько секунд замерло.

Дождавшись момента, когда последний из них проходил мимо меня, я вылетел из комнаты. В тот же момент лезвие топора расколол его череп. Ошеломлённый звуком треска костей, враг обернулся. Топор накрепко вошёл в голову убитого, терять время на его изъятие я не мог. Так что пришлось воспользоваться старыми добрыми кулаками. Одного удара в лицо хватило, чтобы выбить того из строя, лежа на полу и корчась от боли он проклинал меня. Забрав нож из рук мертвеца, я оборвал жизнь второму, пронзив его горло.

Излишний шум привлёк внимание остальных. В зале выбили окно. Решили действовать более жёстко. Стоило сначала разобраться с тем, кто решился проникнуть в дом через окно. Навряд ли они решаться вместе проникать через этот путь, скорее всего попытаются оборвать пути отступления, зайдя с нескольких сторон.

Выдвинувшись в комнату с разбитым окном, я надеялся быстро прикончить вторженца. Однако он уже проник внутрь и был вооружён серьёзнее меня. Успев вовремя укрыться за стеной перед входной дверью, что была открыта я надеялся, что он не заметил меня. Надежды были оборваны выстрелом с его стороны. Выстрел насквозь пробил ладонь правой руки. Еле сдержав крик, я выругался про себя за такую оплошность. Наличие дальнобойного оружия в их руках было неожиданным, но я зря не предусмотрел такой расклад. Однако этот выстрел стал для него последним. Невзирая на свой скудный запас пороховых зарядов, достал револьвер и выстрелил промеж глаз.

Кости кисти руки были раздроблены, кровь лилась ручьём. Но времени остановить кровотечение у меня не было. Двое уже ворвались в дом. Один направился по лестнице наверх, а другой в мою сторону.

Проклиная свою оплошность, я перебрался в другую комнату и провернув барабан револьвера приготовился сделать следующий выстрел. Очередной противник не спешил на смерть, шёл медленно, всё больше побуждая меня нажать на курок. Действуя по тому же принципу, что было с первыми двумя, я напал на него из укрытия. Не желая тратить очередной заряд, я попытался оглушить его ударом револьвера. Но он успел не только увернуться от моего удара, но и нанести ответный удар прикладом винтовки. Машинально я подставил под удар раненую руку и ещё больше усугубил её состояние, раздался треск костей. Пока моё тело не было ошеломлено я перевёл удар в сторону и выбил рукоятью револьвера челюсть. Не дав тому опомниться, я нанёс ещё пару ударов, после чего тот упал замертво. В этот момент ему на замену прибежал последний из пятёрки.

— Ублюдок! — прокричал он, достав нож.

На последнего сил уже не оставалось, он мог бы повалить меня и перерезать горло. Никто из нападавших не был физически слаб. Скорее мрак и беспроглядность сделали своё чёрное дело. Стрелок имел бы больший шанс убить меня, если бы мог, как и я, видеть в темноте. Трое попались в мою ловушку, и пусть не без последствий, были убиты быстро. Разыгрывать очередной сценарий по устранению последнего не представлялось возможным. Некоторое время мы стояли друг напротив друга. Его можно было понять: четверо были убиты одним.

Набравшись уверенности в себе, он бросился на меня. Одного выстрела хватило, чтобы завершить начатое. С грохотом, последний упал замертво, залив пол кровью.

Прошедшую ночь можно назвать не самым лучшим началом для моей реабилитации. Очнувшись в чужом пристанище после того, как меня до этого пристрелили, а после отбиваться от врагов, в попытке сохранить не только свою жизнь, но и жизнь другого человека, сказать, что подобное странно — это ничего не сказать. Страшно представить если бы подобное очутись я в крепости, которую бы начали штурмовать с момента, как я проснулся. А потом заявился бы какой-нибудь рыцарь, вручил бы мне перед смертью свой меч, мол, иди и защищай себя и крепость. Благо, последствия прошедшей ночи не оказались фатальными для меня и того парня, что наградил меня особым зрением.

Видеть в темноте, это конечно хорошо, но чёрно-белые оттенки начинают слепить с наступлением рассвета. Благо цветовая палитра начала восстанавливаться. Не хотелось бы оставаться больше необходимого в чёрно-белом мире. Однако дар ночного зрения не поддавался какому-либо объяснению. Но заострять на этом внимание пока не стоит. Были проблемы и поважнее.

Говоря о последствиях прошедшей ночи, нельзя не вспомнить о сломанной руке с простреленной кистью. А также о мёртвых телах, от которых необходимо избавиться.

Все понимают, что рано или поздно мы отправимся на тот свет и не всегда мы вольны выбрать способ умереть. Гибель нельзя отсрочить или обойти. Но какова бы не была смерть, всё равно на земле остаются трупы, требующие погребения. Но я не считаю, что каждый должен быть удостоен хоть какого-либо уважения при погребении. Процесс выкапывания могилы довольно трудоёмкий. Предать тело огню куда проще и быстрее. На это тратиться меньше сил и времени, а при правильном преподнесении такого вида похорон, люди перестают думать с неприязнью о придании тела пламени и ветру.

Пускай они радуются, что их хотя бы сжигают, а не отдают тела на съедение. Уж что, но вид того как тело обгладывают крысы или псы с подворотни внушает отвращение. Особенно если представить, что такой расклад не редкость и моё тело также может стать чьей-то едой.

Брать что-либо с тел мёртвых не особо хотелось, так что я решил забрать только то, что не сможет забрать пламя. Моё решение могло бы показаться странным для многих мародёров или грабителей, но я предпочитаю доверять своей интуиции и сердцу, а голос разума оставлять на те случаи, когда это требуется.

Помимо неоднократно сказанном о телах мёртвых, оставалась ещё одна проблема. Даровавший ночное зрение незнакомец не просыпался. Он не был мёртв, о чём свидетельствовали его пульс и дыхание. Я перенёс его в зал, поближе к камину. Не хотелось, чтобы он очнулся в холоде.

Незнакомцем оказался парнем с волнистыми рыжими волосами, длинной чуть ниже шеи, и крепким, худощавым телосложением. Не сказал бы, что он являлся дровосеком. Они явно покрупнее будут. Странник больше похоже на правду.

Нельзя было сказать, что он хорошо питался или часто был на поле боя. Всё-таки воины питаются довольно стабильно, за исключением случаев путешествий, когда запас еды невелик. Остальные случаи не берём в расчёт.

Перевязка ран было простой частью его лечения, но лишь временной. Рваные раны необходимо было как можно скорее зашить, пока не начался процесс их загнивания. А каких-либо предметов или средств для его лечения в доме не было. По крайней мере если не брать в расчёт подвал, ключ от которого у него отсутствовал.

Надежда на то, что в доме могло быть хоть что-то полезное, что не попалась мне на глаза при первом обыске, давала весомый повод для повторного обыска. Подвал был возможным сейчас подходящим местом. Думаю, он поймёт зачем я решил проникнуть внутрь. Благо мне хватило ума сбить замок, а не прорубать дверь целиком. В противном случае всё же пришлось бы оправдываться. Подвальное помещение было освещено тусклыми лучами света, проникающими сквозь пару небольших окошек. Здесь было куда просторнее, чем я думал. Однако никаких лекарственных средств, лечебных трав или других средств, что могли бы нам помочь не было. Но во время обысков мне на глаза попался тубус, внутри которого находилась карта. В десяти километрах от дома находился город под названием Вайнорум. Пока он оставался единственным ближайшим местом, где был шанс излечить полученные ранения.

Добраться до города не составило бы труда, если бы путь не пролегал через лес. Я понятия не имел, кто мог обитать в этом лесу и нет ли других, кто желал бы смерти рыжего. Ну или просто не хотел бы нас пришить. С одним патроном в запасе не решишь всех проблем, а навыки ближнего боя и фехтования не были моей сильной стороной. Остаётся рассчитывать на удачу. Возвращаясь к рыжему, я обдумывал другие варианты действий и к моему приходу он уже понемногу вставал с кровати.

— Как долго я был без сознания? — спросил он, обратив свой взгляд на меня. У него были неестественно яркие голубые глаза, отливающие фиолетовой дымкой. Его взгляд проникал в глубины моего сознания. Он вовсе не ждал моего ответа, скорее искал во мне что-то, что известно только ему. Подобный взгляд можно встретить у художников, которые способны увидеть детали, что выбивается из общей гаммы.

— Ты в порядке? — уточнил он.

Ненадолго углубившись в раздумья, я на некоторое время позабыл о его вопросе. Моё молчание может создать странное впечатление.

— Да, в полном. — ответил я.

— Как тебя зовут? — поинтересовался рыжий.

Я не помнил своего имени. Впрочем, я мог бы придумать себе временное имя, чтобы не вызывать лишних подозрений. Однако он мог знать меня. Вопрос мог быть лишь его проверкой, смысл которой я не совсем понимал. Как бы то ни было, стоит попробовать сначала узнать от него, кто он. Как я сюда попал.

— У тебя ведь оно есть, верно? — переспросил он.

— Да, но перед тем как представиться, я бы хотел задать несколько вопросов. — ответил я.

— Слушаю, — сказал он, смягчив свой взгляд.

— Как я сюда попал, и кто ты такой? — спросил я.

— Я вытащил тебя из могилы и принёс сюда. Кто я? Простой охотник. — Невозмутимо ответил он.

— Я должен поверить в это? — сказал я с долей иронии.

— Да, — подтвердил он.

Куда бы я сейчас не пошёл, одному мне не выжить. Не зная куда идти и что делать дальше — прожгу своё время в никуда. Искать ответы стоит у того, кто меня достал из могилы. Он должен знать обо мне.

— Зачем тебе я? — спросил я.

— Потому, что ты нужен мне, — ответил он.

— Для чего? — уточнил я.

— Я мог бы рассказать тебе всё, что знаю. Но узнав правду сейчас, что ты будешь с ней делать? — ответил рыжий с лёгким раздражением в голосе.

Ему явно было не по душе то, что я хочу от него узнать. Спрашивать в лоб было изначально глупо. Пока стоит отложить эту тему на следующий раз.

— Харроу, — ответил я.

Рыжий с облегчением вздохнул и прикрыл глаза, после чего приоткрыл только левый глаз. В нём более не было фиолетовой дымки.

— Отто Дюран, — представился рыжий.

— Тогда, будем знакомы, Отто. — Сказал я.

— Нам нужно уходить от сюда, — сказал он.

Он был прав, в этом месте нам долго не протянуть. Остаться и сгнить — это последние, что мы сделаем на своём пути. А пока это время не пришло — мы будем продолжать следовать уготованному нам пути.

В полуразрушенном сарае, неподалёку от дома у Отто был тайник, где тот спрятал свои вещи. Претендовать на одеяния от «кутюр» не приходилось. Да что уж там, я бы не сказал, что у него вообще была более-менее человеческая одежда. Всё было уже не первый десяток раз заштопано, а пятна крови и грязи достигли не выводимого состояния. Но я был готов с этим смириться. С чем я не был готов мириться, так это с проблемами в комфорте пребывания в его одеяниях. Она было несправедливо мала мне, а для него, пусть и ненамного, велика. Однако с его слов он просто похудел.

Подобрав себе более-менее сносную одежду, буду честен, выбор был крайне невелик, я сменил свои тряпки на подобающую одежду. Благо мы были одного роста и плащ-мантия оказался мне по росту.

Револьвер Ганса Стоплера, Отто позволил мне оставить себе. Без достаточного количества патронов это оружие не представляло угрозы. Хотя он это преподнёс как награду за спасения его от смерти. Но как бы не было плохо оружие, оно дало мне немалое преимущество, дало шанс выжить. Даже если я найду оружие лучше, я не стану выбрасывать этот револьвер.

На всякий случай, я прихватил с собой топор, которым я расколол череп первой жертве. Отто было интересно, почему я не взял с собой оружие нападавших. Ответ был прост — этим оружием пытались убить меня. Для было непривычно слышать подобный ответ, но углубляться в его смысл он не стал. Утолить голод получилось только во время сборов. Пускай вяленого мяса было немного, но даже так это позволяло хотя бы на время насытиться.

Наш путь пролегал через хвойные леса, окружённые скалистыми горными поясами. Интуитивно я понимал, что ранее мне не приходилось прибывать на этих землях. Горы казались для меня чужими, непривычными для восприятия. Благо погода была на нашей стороне и не предвещала сюрпризов. Во время пути Отто рассказал мне о городе, в который мы направлялись. В его словах не было чего-либо особенного, что отличало этот город от множества других. По крайней мере, не отличало от тех, чей образ отложился в моей голове.

Солнце заливает чистые широкие улицы, отражается в разноцветных витринах, сверкает в окнах стройных многоэтажек. Перед зданием мэрии бьет кристально чистый фонтан, белоснежный городской театр стоит в начале аллеи. Есть несколько просторных скверов и зеленых парков, где прогуливаются молодые пары. Улицы и памятники названы в честь национальных героев, в центре по вечерам играют джазовые группы и выступают уличные музыканты. В ночное время город обретает новые краски, зажигаются огнями самых разных цветов, и его серая безликость становится абсолютно незаметной. Примерно таким я представлял большинство городов. Не стану отрицать и наличие абсолютно противоположных картин, где приятные образы сменяются негативными тонами.

По мере приближения к городу, леса понемногу сменялись равниной, а выстроенный в голове образ немного оправдывал себя, но всё же отличался от привычного мне образа. Это было стереотипное поселение на Диком Западе, c крупными по местным меркам магазинами, офисом шерифа, пыльными улицами и хитрыми торговцами. Однако этот город нельзя было назвать заброшенным или скудным на вид. Наоборот, это был с виду большой и индустриально развитый город.

По улицам расхаживали горожане, одетые в стиле вестерн, местные разъезжали на дешёвых пикапах и седанах. Ковбойские шляпы, кожаные сапоги с задранным к верху носиком, нежное платье в мелкий цветочек с широким кожаным поясом и прочие элементы дикого запада. Подобный образ содержит в себе не столько эстетическую красоту. Комфорт и практичность также являются неотъемлемой частью время препровождения в образе жителя дикого запада. Ранее мне не приходилось бывать в подобных местах. Ну по крайней мере, моё внутреннее я так думает. Пока мы шли по городу я осматривался, получая новые впечатления от города. Его атмосфера затягивала своей эстетикой меня, не искушённого обывателя.

Однако я могу заметить из всей картины одной неприятной детали. Пока я осматривал людей взглядом туриста, они косились на нас с долей неприязни. Их можно понять. Мало кому понравятся двое мужчин, одетых не понятно что и с чем. Одетые в самый писк английской моды, по меркам низших слоёв населения и поправкой на её немыслимо потрёпанный вид — мы действительно выделялись. В отличие от спокойного Отто, меня беспокоили подобные взгляды.

Чтобы придать себе уверенности, я решил в столь отчаянной ситуации принять более статную походку: расправив плечи, взгляд повыше, спина прямая и широкая походка уверенного в себе мужчины с отголосками трека Song for Denise на фоне. Таким образом мы получаем плюс к нашей харизме в глазах других. Правда так думал только я, мой план сработал немного иначе, чем я думал. Моя походка вызвала лёгкий смех у жителей города, даже Отто слегка улыбнулся моему образу. Ну это тоже неплохо.

По мере возвышения солнца в зенит, становилось всё жарче. Жажда и голод уже начинали о себе давать знать. В облегающей одежде было ощущение, как будто меня запихнули попариться в баню, предварительно надев зимнюю шубу или тулуп. Почти весь путь до города мы молчали, а в жаркую погоду стоило бы поговорить. Это может немного отвлечь от реальности нахождения под палящим солнцем.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил я.

— Был пару раз, — равнодушно ответил он.

— Здесь всегда так жарко? — спросил я.

— Скорее всего. Тебя это беспокоит? — уточнил он.

— А по мне не видно? — с долей сарказма ответил я, стирая пот рукавом со лба.

— Мне казалось для тебя это привычный климат, — равнодушно ответил Отто.

Пока с меня ручьём лился пот, он как будто имел стопроцентное сопротивление солнечному садисту. Он точно был здесь только пару раз?

— Зайдём в салун. Не хочу возиться с тобой, если ты получишь солнечный удар. — Сказал Отто с вздохом.

Пройдя пару улиц, мы зашли в салун. Он представлял собой простое помещение с баром, несколькими столами и стульями, двумя покерными столами и вторым этажом для отельных номеров. Основная гамма цветов в помещении была затемнённой, представляя собой палитру цветов бордо и амарант с яркими элементами рыжего цвета и других оттенков светлого дерева. Внутри действительно было прохладнее чем снаружи. В традициях большинства голливудских фильмов, наш приход в салун вызвал некоторую долю любопытства со стороны посетителей салуна. Но после похода по жарким улицам города, мне уже не было до них дела.

Мы подошли к бару и Отто сразу заказал себе «Оживитель трупов». При обращении к бармену, он стал разговаривать на другом языке. Название напитка для меня было знакомо, этот коктейль имеет не самое деликатное название, но он был придуман, как лекарство от утреннего похмелья. Сомневаюсь, что это средство столь действенно. По своему мятно-горьковатому привкусу, коктейль очень похож на нечто медицинское, потому и предполагается его «целебное» свойство.

Пока Отто о чём-то говорил с барменом, я углубился в свои мысли: вспоминал ту ночь и рыжеволосую девушку. Образ из воспоминания становится только мутнее, не позволяя мне чётко воспроизвести дела прошлого. Был ли я действительно убит в ту ночь или это не более, чем сон. Амнезия была на лицо, но от этого было не легче. Смотря на людей, что меня окружают я без сомнений, могу сказать — она не из этих краёв. Неужели это перерождение. Но я выгляжу таким же, каким был раньше. Или это прошлое. Есть вероятность существования двух одинаковых людей в разные промежутки истории. Или это мои воспоминания и всё началось с нуля. Каждое предположение имело место, меня пугает это. Раньше я был кем-то, а сейчас кто я? Аколит Отто? Ронин? Скиталец? Много вопросов и так мало ответов. Люди всегда боялись неизвестности, но меня это уже начинает злить. От негативных мыслей меня отвлёк Отто, положив руку на плечо.

— Перегрелся? — спросил он.

Его спокойствию можно было позавидовать. Оказавшись на волосок от гибели, израненный и уязвимый, он не выдавал признаков беспокойства. Его волновало только моё поведение. Возможно он привык к такому образу жизни и его больше заботило настроение его спутника, чем мирские проблемы.

Бармен поставил возле моего локтя, лежащего на барной стойке, стакан охлаждённого виски. Плавающие в стакане кубики льда, так и говорили мне — остуди свой пыл, всё идёт своим чередом. Окинув бармена одобрительным взглядом, я залпом осушил стакан. И должен сказать, виски был довольно крепким напитком для меня. Видимо я давненько не выпивал ничего крепче воды. Выдохнув я обратил свой взгляд на Отто. Он перевёл свой взгляд на бармена. Тот протягивал мне револьвер, Colt Walker калибра 44.

— На закате. — Тихо произнёс бармен.

Принимая пистолет, я понимал, что сегодня мне придётся кого-то убить. Полагая, рыжий заключил сделку с барменом, в которой я являюсь его козырем. Будем надеяться, что он прав.

В барабане револьвера была только одна пуля. Недостаточно для защиты, но достаточно для убийства одного врага. Получив револьвер, рыжий дал знак чтобы, мы уходили. В этот раз нас сопровождали взглядом, значение которого было ясно как день. Ты не жилец. Скорее всего мой противник был опытным стрелком. Пока всё идёт по голливудскому сценарию.

Покинув салун, мы направились дальше по городу. Нам всё ещё нужна была медицинская помощь, о которой Отто не беспокоился. По пути он говорил, что здесь должна была остановиться его знакомая, которая является профессиональным медиком. Однако она остановилась в другом салуне, более роскошном, чем тот в котором мы были. Он был куда больше, здание было моложе. Такие салуны были дорогими заведениями для коммерсантов, крупных землевладельцев, бизнесменов, политиков и т.д., с полным спектром услуг: табачные апартаменты, комнаты с полным списком разнообразных видов виски и вин, частные игровые комнаты были на отдельных этажах, где можно было поиграть в покер или бильярд. Ликер и вина в таких салунах были высокого товарного качества, пиво было только охлажденным. Не удивлюсь если здесь есть отдельный ресторан, который мог обеспечить посетителям приличную еду. Винные залы с выходом на террасу были тем самым местом, где уважаемые «дамы» также могли сидеть пить и общаться с другими представительницами своего пола. На террасе второго этажа и ждала знакомая Отто.

Поднявшись на террасу, мы встретились с ней. У неё было красивое симметричное лицо и светлые волосы под каре. В макияже она большой сделала акцент на глаза и оставила естественный телесный цвет губ. Должен признать ей идёт. Но её главное украшение — большие раскосые, «кошачьи» светло-зеленые глаза, бездонный взгляд. Её будет легко запомнить не только благодаря её взгляду, но и по нестандартной форме подбородка. Видно, что она старалась скрыть откровенные скулы, что были подчёркнуты некоторым заужением нижней и верхней части лица. На мой скромный вкус, могу сказать, что это не портит её.

На ней была джинсовая куртка, одетая поверх белоснежной рубашки, аккуратно заправленной в мягкие брюки из вельвета коричневого цвета и привычные для дикого запада сапоги с заострённым носиком. Не менее важными аксессуарами были ковбойская шляпа и висящий на поясе 4,2-линейный револьвер Смит-Вессон, первого образца. Как настоящий джентльмен, Отто подошёл к девушке и поцеловал протянутую ему руку. Оторвав гуды от руки леди, он встретился с ней взглядом. Они улыбнулись друг другу, после чего перевели взгляд на меня.

— Кто он? — спросила она.

— Это тот, о ком мы с тобой разговаривали пару недель назад. — Ответил он.

Девушка обошла меня со стороны, зайдя со спины, подобно грациозной кошке, осматривающий предмет интереса. Сделав круг вокруг меня, она обратилась ко мне:

— Молод. Как твоё имя? — неуверенно спросила она.

— Харроу, — ответил я.

— Будем знакомы, Харроу. Меня зовут Розали Кеннеди. Отто много о вас рассказывал. Но мне бы хотелось увидеть вас в деле. — Сказала она, но я оборвал её спросив:

— Вы наслышаны обо мне? Мисс Кеннеди, но ведь мы только познакомились.

— Я позже тебе об этом расскажу, — перебил меня Отто.

Её слова только добавили масла в огонь. Не успел я остыть, как эта девушка зацепила меня одной фразой. Она не виновата, но вот к рыжему у меня будет повод для разговора. Но не раньше заката. Отто продолжил, обращаясь к мисс Кеннеди.

— Надеюсь наша сделка всё ещё в силе?

— Да, но учтите, у вас будет один шанс. Виктор не знает промаха, — равнодушно ответила она.

— Мы учтём этот момент. И думаю, не будет грубостью добавить, чтобы вы готовили нас к встрече с теневой леди. — Уверенно сказал он.

— Надеюсь фортуна будет на вашей стороне, мистер Дюран. А пока, пройдёмте ко мне в комнату, ваши раны требуют немедленного осмотра.

Четыре часа по полудню. Мисс Кеннеди оказалась весьма умела в делах медицины. Она без особого труда смогла обработать и подлатать наши раны. Зашила и продезинфицировала мои глубокие раны и заменила тряпичные повязки на бинты. А то как она обращалась с медицинской иглой.

Не знаю, был ли я настолько бесчувственным к её действиям или она буквально нейтрализовала любую боль. Её нежные руки и тонкие длинные пальцы творили чудеса. Возможно она была профессиональным хирургом. Медицина нашего времени пускай и оставляла временами желать лучшего, но именно благодаря таким людям, как она у нас был шанс на выживание. С другой стороны, я думал, что всё не так просто. Возможно она тоже обладала какой-то способностью, как дар ночного зрения Отто.

Большую часть времени я молчал. Не хотелось создавать образ пустозвона или вызывать ненужных вопросов. Мне было поинтереснее слушать о чём разговаривают эти двое. Они не виделись две недели, но говорили так, как будто не виделись более года. Они обсуждали местных жителей, новости из других городов, неподалёку от Вайнорум. Говорили об ограблении банков, обсуждали Билли Кида, Бонни и Клайда, Уайатт Эрп и других не менее известных преступников дикого запада. В общем это были интересные личности, но незнакомые мне. Не думаю, что раньше я мог о них слышать. Для меня их разговор был сравним с местными баснями и легендами. Однако и об этом они тоже успели поговорить. Вот уж пустые разговоры. Тем не менее, я извлёк пользу из их разговоров. Мне удалось немного поспать.

В пять часов по полудню мы отчалили из салуна, где расположилась мисс Кеннеди и направились к месту встречи. Возле салуна, в который мы заходили в первый раз, уже расположилась толпа. Странно что законники ещё не подошли. Зато гробовщик был уже тут как тут, его оценивающий взгляд, явно был направлен на расценку размеров для гроба. Так казалось только мне. Наверное, он уже сделал ставку на мою победу. Ведь как говорится, второстепенные персонажи умирают первыми.

Навстречу мне выдвинулся один из членов банды. Он ничем не выделялся на фоне других стоявших у дверей салуна. Бордовые штаны и шляпа, кожаная жилетка поверх грязно-белой рубахе с расстёгнутой на груди пуговицей, оголяющей его волосатую грудь на которой висел крестик. По бокам висели два револьвера Remington M1858, предположительно калибра 36. С технической точки зрения Remington M1858 представляет собой шестизарядный капсюльный револьвер с цельной рамкой, заряжание которого производится путем помещения в каморы барабана с дульной стороны готовых патронов в бумажной гильзе или пуль с черным порохом, после чего в казенной части барабана помещались капсюли. Но он стоил неоправданно дороже, чем на подобные револьверы Кольта.

Вышедший мне навстречу стрелок окинул меня взглядом, наполненным долей отвращения. Я бы также подумал, с учётом того что на мне было надето. В этот раз я не поглумлюсь содрать с его трупа деньжат. Хотя у тех трупов и были деньги, но так скажем, банкноты же горят. В общем, я просто забыл их достать, может быть не пришлось сейчас стоять в этом нелепом наряде. На меня, как будто, натянули ультра-облегающий наряд, который мне был местами ещё и коротковат. Я, прошу заметить, не являюсь Гераклом.

— Что написать на твоей могиле, щегол? — спросил бандит.

— Виктор. — Ответил я.

— Лучше будет «убит Виктором». — надменно, с долей угрозы сказал он.

— Не оттягивай неизбежное, — спокойно сказал я. Плюнув мне под ноги, он развернулся и пошёл в противоположном направлении. Кто ещё из нас двоих клоун.

Отто пожелал мне удачи и поспешил удалиться в ряды зрителей. Секундант отдал приказ приготовиться. Последовав примеру Виктора, я также удалился на расстояние от места встречи. Однако повернувшись спиной, я не ожидал подобной низости со стороны паршивца. Стоило мне сделать пару шагов, как мне в плечо прилета пуля. Выстрел произошёл на вылет, чуть выше ключицы. Одежда окрасилась кровью. Подобная низость была последней каплей. Получив ранение, я не растерялся и вынув Colt Walker произвёл выстрел. Но и здесь меня ждало разочарование — единственный патрон оказался холостым.

Пускай на секунду все и удивились моей реакции, но всё же рассмеялись. О холостом патроне можно было догадаться. Смех доносился в основном только со стороны членов банды, в которой состоял Виктор.

— Хорошая реакция для будущего покойника, — крикнул Виктор, сделав повторный выстрел.

Пуля пролетела возле виска. Моему гневу не было предела. Раньше я надеялся сохранить драгоценную пулю запасного револьвера на крайний случай. И как же было приятно прострелить его дрянную пасть. Захлёбываясь в собственной крови, он начал издавать хриплые звуки, обронив револьвер и хватаясь за горло и нижнюю челюсть. Более никому не приходило в голову смеяться. Никто, кроме Отто не знал, сколько у меня осталось патронов.

Отбросил данный мне барменом Colt Walker, я схватился заместо ранения. Жгучая боль лишь на мгновение была незаметна, что дало мне шанс прострелить пасть ублюдка. Больше мне здесь делать нечего.

Раскалывалась голова. Мне начали мерещиться странные образы. Возможно отголоски моей памяти вновь дали о себе знать, но как не вовремя. Всё вокруг замерцало, взор заполонили помехи. Был слышен неразборчивый шёпот множества людей. Покинуть место перестрелки было правильным решением, сейчас я был не в состоянии, что-либо делать, кроме как идти вперёд.

В поисках укромного переулка, я завернул в пролёт между домов, неподалёку от салуна, где расположилась мисс Кеннеди. На стенах возникали какие-то символы. Окружение понемногу теряло свои краски, становясь нечётким черно-белым фоном. Остановившись в центре переулка, я обернулся. Позади меня стоял черноволосый парень, тело которого было украшено множеством чудовищных ртов, расположенных как швы на теле Франкенштейна. Острые белые клыки были слегка прикрыты остатки одежды на его теле. Нижняя часть лица была закрыта белой металлической полумаской, от которой отходили металлические отростки, похожие на человеческие рёбра, что опоясывали шею ночного кошмара. Из-под длинных чёрных волос на лбу расположилась пара острых рогов, а посреди чёрно-белого мира блестели его золотые глаза.

— Цепи не смогут вечно тебя сдерживать, — сказал он.

— Кто ты? — спросил я.

— Месть, — ответил он.

Понемногу я начал отступать назад, на что он начал идти вперёд и по мере его приближения, я начал колебаться. Казалось ещё пару шагов и мне придётся воспользоваться отсекателем голов. На секунду я закрыл глаза и замахнулся топором, сердце бешено колотилось. Открыв глаза, я увидел стоящего предо мной Отто, он держал руку, в которой был топор.

— Остановись, — ровным голосом произнёс Отто.

Понемногу он ослаблял хватку, позволяя мне убрать оружие. Внутри меня кипели противоречивые эмоции, но я понимал, что пока не время для откровений. Выдохнув с лёгкой иронией, я ответил:

— Может сменим эти тряпки на что-то получше.

— Почему бы и нет, но сделаем это завтра. — Ответил рыжий, похлопав меня по плечу, после чего продолжил: — Идём, Розали подлатает тебя.

Я так и не решился спросить его: были ли слова настоящими, или это сознание решило поиграть со мной.

С нашей встречи с мисс Кеннеди прошло не так уж много времени. Девушка предвидела наш приход, а конкретнее — цель нашего визита, заранее приготовив всё необходимое для лечения невезучего стрелка.

Оставив меня на время лечения, рыжий отлучился по делам. Она была красивой девушкой, но у нас не могло быть ничего общего. Когда я обратился к ней она перебила меня:

— Розали. Не называй меня мисс Кеннеди. — С некоторой неуверенностью ответила она.

— Розали, вы давно знакомы с Отто? — спросил я.

— С восьми лет. Мы были соседями, когда жили в Куллодене, — ответила она.

— А что привело вас в этот город? — уточнил я. После нескольких минут размышлений она ответила:

— Ищу кое-кого, — ответила она.

— Убийство… — негромко произнёс я.

— Они составили свой строгий план, шли по моим следам. Но будучи не в силах поймать меня, они решили отобрать у меня его. И было легко им про всё узнать, ведь я не смогу сбежать. Глупо стрелять пока ты один. Наверное, дорог трофейный сын. — Неохотно сказала она.

— Я мог бы помочь, — сказал я.

— Несчастлив иль волен ты — всё одно. Не зная доброты, отображать похищение, как в кино не запрещено. Но мне действительно нужна помощь. Нужно хоть что-то. — Говорила она, сдерживая эмоции внутри.

— Я верну его тебе. Только расскажи мне что знаешь.

— Тебе всех не перестрелять, — сказала с волнением она.

— Верь в меня, — сказал я.

— В поместье Джона Глостера. В пяти километрах на запад от города. — Ответила она.

— К утру я верну его. Живым или мёртвым. — Сказал я.

Пока я одевал верхнюю одежду она протянула мне свой револьвер Смит-Вессон.

— Возьми. Без него тебе не справиться, — сказала она.

Отказываться я не стал. Не думаю, что она желает моей смерти, её слова не пропитаны ложью.

Незадолго до моего ухода пришёл Отто, его не было около двух часов, но за это время он успел переодеться: чёрная рубашка и потёртые джинсы, заправленные в пару ковбойских сапогов бежевого цвета, вполне сочетались. В левой руке он держал лёгкое бежевое пальто, из-под которого на руке проглядывался кожаный браслет. Неопрятные рыжие волосы были зачёсаны назад, а лёгкая щетина на лице придавала мужественности, но всё же выдавала юность парня. Впрочем, мне нечему завидовать, кроме одного неприятного нюанса — одежда. Буду честен, я бы лучше пошёл по улицам с голым торсом чем снова одел эти тряпки. Однако ночью было достаточно морозно, так что мысль об отказе от этих тряпок была пока не актуальна.

Увидел рыжего, Розали, с некоторым сарказмом, похвалила его наряд. Хотел бы, и я чтобы она сказала это мне. Надеюсь скоро у меня тоже будет шанс обзавестись приличной одеждой.

— Как самочувствие? — спросил меня Отто.

— Бывало и хуже, — ответил я.

— На нём всё как на собаке заживает, — прокомментировала Розали.

— Нам пора идти. — Сказал я рыжему.

— Куда? — настороженно спросил Отто.

— Я рассказала ему, — внесла ясность Розали.

— Харроу, мне нужно поговорить с Розали. Не мог бы ты выйти на пару минут. — Обратился ко мне рыжий.

— Я не откажусь от своего решения, — твёрдо ответил я.

— Я знаю. Не беспокойся, я не собираюсь её порицать за это. Просто нам нужно обсудить некоторые нюансы твоего решения. — Спокойно ответил Отто.

— Жду тебя через десять минут на улице. — Сказал я, покидая номер.

Ночью на большинстве улиц города стояла тишина, даже в салуне, в котором расположилась Розали было тихо. Атмосферу заполнял трек из музыкального автомата, Jessy Martens — thats why i'm crying. По улицам проносился гул ветра. Погружённый в свои мысли, я ждал его на выходе из салуна. Надеюсь рыжий и вправду не станет обвинять её, она лишь искала помощи. Я не мог ей отказать. Возможно моё желание эгоистично.

Когда рыжий вышел, он положил руку мне на плечо и одобрительно кивнул, после чего мы выдвинулись в путь. Идти пять километров пешком было не самой лучшей идеей, а красть авто было преступлением. Преступление было меньшим злом. Глаз упал на седан AMC Ambassador. Если повезёт мы вернём авто откуда взяли. Возможно даже целым. К моему удивлению у рыжего были ключи от седана.

— Откуда у тебя ключи? — спросил я.

На мой вопрос Отто лишь пожал плечами. У этого лиса было много тайн. Может это всё-таки его машина. Проезжая по улицам города, я рассматривал ночные улицы города: в домах все ещё горел свет, изредка виднелись другие, проезжающие мимо нас машины, а по тротуару ходили искатели ночных приключений. Чтобы разбавить атмосферу поездки, Отто включил проигрыватель и фоновым треком стал Billie Jean Майкла Джексона. Приятно находиться в пути под хорошую музыку, она отвлекала от дурных мыслей.

Когда мы покинули город, Отто спросил меня:

— Каков план?

— Ты решил спросить это только сейчас? — удивился я.

Немного приглушив музыку ответил:

— Не хотел портить атмосферу поездки по городу. Ну так что с планом?

— Будем думать, как прибудем на место, — ответил я.

— Думаешь будет просто. Там может быть охрана. — Сказал рыжий.

— Ты без оружия? — спросил я Отто.

— Мне оно не потребуется. Вопрос в том хватит ли тебе патронов, — ответил рыжий.

— Двенадцать, — внёс ясность я.

— Маловато, — несколько разочарованно произнёс он.

— Почему тебе не понадобиться оружие? — спросил я.

— Будем пробираться скрытно, — сказал рыжий.

— Ты не ответил! — требовательно сказал я.

— Это секрет, — равнодушно ответил он.

— Как долго ты будешь держать меня в неведении? — с нотами раздражения спросил я.

— Не время об этом говорить. — ответил он.

— Тогда, когда? — спросил я, сдерживая себя.

— После того как вернём её сына и покинем Вайнорум. Идёт? — уточнил он.

— Пообещай! — потребовал я.

— Разве обещание тебе что-то даст? — спросил он, на что я снова потребовал, чтобы он пообещал всё рассказать в названый срок. Он дал обещание.

Остаток пути мы провели молча, под песню Stayin Alive.

На повороте, Отто свернул в другую сторону. Мы остановились за двести метров от въезда в поместье Глостера, припарковав машину на дороге. Здание располагалось на возвышенности, окружённое высокими стенами: оно было построено в стиле Колониального Возрождения. Предусматривало наличие двух этажей, террасы и обширную территорию, окружённую каменной стеной. На воротах стояла охрана, в поместье все ещё горел свет.

Покинув авто, мы направились к северной части поместья. По мере приближения, до нас доносились крики веселья и звуки музыки. Подобрались к каменным стенам с западной стороны. Для рыжего было не проблема преодолеть стену высотой почти в три метра, а вот мне не хватало таких навыков, из-за чего ему пришлось помогать мне перелезть через стену.

Проникнув на территорию поместья, мы сразу выстроили план. Пока Отто будет искать цель на втором этаже поместья, мне предстояло обыскать первый этаж и подвальное помещение. При чём сделать это куда сложнее с учётом того насколько сильно я ограничен в перемещении. Даже с учётом того, что большинство людей были на улице, не было исключено присутствие кого-либо внутри. Убивать всех подряд не было моей задачей.

Обойдя здание, я зашёл с чёрного входа. На первом этаже практически не наблюдалось людей. А те что были, в основном располагались на кухне или ближе к входу. Погода к вечеру была благоприятной для проведения времени на улице, а ночь ещё не стала достаточно холодной. Интерьер дома не блистал обилием дорогой мебели, в нём не было статуй или роскошных картин, однако он был в меру красив и украшен. Чучело орла возвышалось над камином, шкура медведя на стене, картины с пейзажами бескрайнего моря. В доме был уют. Интересно, каким был сам Глостер? Знакомиться с ним я конечно же не собирался. Нам очень повезло, что гости торжества пребывали на улице, а большинство из них были пьяны. Но медлить всё же нельзя.

Обыскав первый этаж, я направился в подвальное помещение. Подвал, что я видел в домике в лесу, был куда меньше этого. Помимо винного погреба здесь также было несколько комнат, одну из которых стерегла охрана, здесь хранилось как вино в бочках, так и в бутылках. Двое человек вооружённых парой винчестеров, стоявших возле стола, за которым они сидели, играли в карты. Не обезвредив их, мне не пройти вглубь подвала. Если начну стрелять, то подниму шум, чем привлеку людей с первого этажа, если погасить свет по всему зданию — это также вызовет ненужные подозрения. Даже если я подберусь к ним максимально близко, благо было где спрятаться, оставалось ещё четыре-пять метров до них. Надеюсь мне хватит сил обезвредить их до того, как они схватятся за оружие.

Медленно подбираясь к ним, я взял со стеллажа бутылку с вином. Застав их врасплох, я выбежал из тени и разбил бутылку об голову ближайшего. С оставшейся от бутылки стеклянной розой я накинулся на второго. Тот, не теряя времени схватился за винтовку. В это время я стремительно нанёс удар в живот и схватив его за горло попытался повалить. Не желая быстрой смерти, он освободил шею и нанёс мне мощный удар в челюсть. Силы у него было, больше чем у меня, но с этой раной его шансы на победу были равны нулю. Корчась от боли, он попытался зажать рану рукой и отходил назад.

Я снова набросился на него. Накинувшись всем свои телом, мне удалось отбросить его к бочкам. Он сильно приложился головой при столкновении и более не был в состоянии сопротивляться. Подобрав его винтовку, я вырубил бедолагу прикладом. Убедившись, что оба охранника без сознания, я забрал у них деньги, патроны и связку ключей.

Направившись вглубь подвала, я наткнулся на закрытый замок помещение, подобрав нужный ключ, я вошёл: внутри располагалось несколько камер, за решётками которых находились молодые девушки. Тот тусклый свет, что проникал в помещение, позволил увидеть их безжизненные лица. Даже сквозь белые платья было видно их исхудавшее тело. В этот момент на сердце стало тяжело от понимания тяжести их заключения. Не знаю, что он сделал с мальчишкой, но за то, что он сделал с ними, он заплатит сполна.

Отворив камеру, я подошёл к одной из пятерых девушек. Чем ближе я к ним подходил, тем сильнее она прижималась к стене.

— Я не причиню вам вреда, — успокаивающе произнёс я.

Но никакого эффекта от моих слов не было. Я не знал, как им помочь, но оставлять их здесь нельзя. Схватив одну из них за руку я одним движением поднял её на ноги, пускай она и пыталась сопротивляться, но по-другому я не мог. Сейчас не было времени на это.

— Я вытащу вас отсюда. Хотите вы того или нет! — грубо сказал я.

Ошеломлённая моими словами она успокоилась.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросила одна из девушек.

— Мы ещё успеем познакомиться, а пока нужно поскорее убираться от сюда. — Ответил я.

Трое из них не стали противиться моим словам и поспешили встать, я отпустил девушку и вышел из камеры. Пока оставшиеся две девушки приводили в чувства двух других, та которую я схватил в камере, подошла ко мне и схватила за руку.

— Спасибо, — негромко произнесла она, после чего отпустила меня.

Придя в себя, девушки направились за мной, полностью слушаясь моих указаний. Перед уходом из подвала, мы прихватили второй винчестер. Его взяла самая высокая из девушек, та что спросила моё имя.

Покинув дом, я помог им перелезть через забор, дав указания двигаться в сторону нашего авто и ждать меня там. Сам же направился на второй этаж. Я наткнулся на лежавшие на полу мёртвые тела, кровь которых уже залила пол. Трое мужчин, одетых в дорогой солидный костюм и девушка в нежно-розовом платье бездыханно лежали на полу. Колотые раны в районе грудной клетки и перерезанное горло девушки были пропитаны ядом, что синевой отдавал по их венам вокруг ран. Как ему удалось убить четырёх, оставшись при этом незамеченным?

Времени оказалось меньше, чем я думал. На первом этаже послышались шаги, часть гостей направилась в дом. Если они направятся на второй этаж, мы окажемся в опасности. Всё это оказалось заведомо плохой идеей. Моё желание помочь Розали было наивным. Нужно как можно скорее найти Отто и уходить от сюда. Лишь бы он нашёл мальчишку, иначе всё окажется в пустую.

В спешке проходя по коридору, я услышал шорох на чердаке, на мгновение я застыл на месте. Немного поискав, я нашёл лестницу наверх и в это время послышался женский крик со второго этажа. Гости уже обнаружили тела. Надеюсь он здесь.

Чердачное помещение было дополнено несколькими помещениями, дверь в одно из которых была открыта. Заглянув внутрь комнаты, моему взору открылась картина: неподалёку от окна, стоя на одном колене, Отто держал рыжеволосого мальчика, как две капли воды похожего на него. Его держали на этом чердаке, как давно забытую вещь, в его глазах читался голод одиночества. Оказавшись беспомощным и запертым на чердаке, он так давно не чувствовал тепла и нежности.

— Нам пора. — Твердо сказал я и услышав мои слова, он обернулся, утвердительно кивнув. В его лице за долгое время стала читаться живая эмоция. Под маской спокойствия, он таил свои тяготы. Поднявшись с колен, он взял руку ребёнка и дал знак, что пора уходить. Руки Отто были по локоть в крови, но мальчишку это ни капельки не испугало.

Украдкой спускаясь с чердачного помещения, мы шли по коридорам второго этажа. Однако за углом, на пути к лестнице, на нашем пути встала охрана дома. Им не нужны были доказательства нашей причастности к мёртвым телам.

До того как они изъяли из кобуры свои револьверы, сделал несколько выстрелов по кистям правых рук. Воспользовавшись их замешательством, мы укрылись в ближайшей комнате. Войдя в комнату, мы забаррикадировали вход, понимая, что единственный выход через окно — рыжий схватился за стоящий у трельяжа стул и со всей силы швырнул в окно. Но оконная рама оказалась достаточно крепкой, чтобы выдержать удар.

За первым неудачным ударом последовали следующие, пока оконная рама окончательно не вылетела. Одновременно с его попытками, дверь также была подвержена натиску снаружи. Поначалу они пытались её выломать, но после неудачных попыток ворваться внутрь открыли огонь.

Смотав на скорую руку, из простыней на кровати, верёвку для спуска, я всучил её рыжему и сказал:

— Я отвлеку их, а вы бегите.

— Они же убьют тебя! — схватив меня за воротник процедил Отто.

— Другого выхода у нас нет. Кто-то должен их отвлечь, чтобы у вас появился шанс выбраться живыми. — Твердо ответил я.

Отто понимал, что с каждой секундой их шансы на побег стремятся к нулю. На шум выбитого окна скоро сбегутся снаружи и приманка могла стать шансом на побег для него и ребёнка. Отпустив меня, он сказал:

— Надеюсь ты понимаешь на что идёшь.

Как только он отпустил меня, я в то же миг ринулся в окно. Высота прыжка со второго этажа составляла три метра вниз, что довольно ощутимо сказалось на приземлении. Повезло что ничего не сломал при приземлении. Оказавшись внизу, я выхватил револьвер из кобуры и сделал пару выстрелов в выходящих из-за угла стрелков. Приземление сказалось на точности, но всадить пулю в бедро и заставить на секунду отступить мне всё-таки удалось.

Вставать с колен после приземления оказалось куда тяжелее, чем я предполагал. Послышался лёгкий треск в левой ноге. Не внимая полученной травме, я ринулся в сторону главного входа. Чем больше людей мне удастся привлечь, тем выше шанс на побег Отто. Выбежав из-за угла, я схватил раненого мною ранее стрелка, сделал пару выстрелов в живот, после чего использовал его тело в качестве щита от других стрелков. Оттолкнув тело, молниеносно поднял его револьвер и открыл огонь по другим. В течение нескольких секунд барабан револьвера был пуст, а на земле лежало ещё пять тел.

Нужно было продолжать бежать. На бегу я подобрал несколько револьверов с ранее убитых тел.

Раздались выстрелы из окон дома. Перепрыгнув через близь стоящие столы с едой, я повалил один из них для создания ветхого укрытия. Омытый красным вином с бокалов со стола, стал проползать к соседнему столу, проходя по которым я валил тот на бок для обеспечения столь необходимой защиты. Они стреляли без разбору: во все стороны летели осколки стекла с бутылок, большая часть пуль прошивала столешницы, из которой массово вылетали щепки. Прицелиться было практически невозможно, попытки подняться на ноги были тщетны, оставляя за собой лишь возможность сделать скачок за другой стол.

Лишь изредка мне удавалось совершить действительно меткий выстрел, решая жизни жаждущих моей крови.

С каждым выстрелом с их стороны шансы на выживание приближались к нулю. Сколько же у них было патронов. Натиск пуль револьверов и винтовок разрывал дорогостоящую мебель. На секунду мне даже показалось, что смелый шаг оказался напрасным. Но мельком мне удалось заметить рыжего и мальчишку, перелезающих через забор. Это позволило мне снять часть напряжения, мысль о неудачном конце для них отступила и оставалось выбраться самому.

Со стороны ворот раздался выстрел. Со свистом пуля вошла в землю, возле моей ноги. Укрываться от двухстороннего огня было невозможно, но к счастью, всё же настал момент, когда основной огневой силе пришлось остудить свой пыл. Как я и думал — им было необходимо уйти на перезарядку. "Сейчас или никогда" —подумал я, ринувшись в сторону. Под свист тех немногих выстрелов, что пролетали возле меня, я бежал со всех ног, не оглядываясь назад. Каждый шаг отдавался в ногах ударом молотом по костям, бежать было просто невозможно и пока мои ноги не отказали мне, я был вынужден остановиться. Добежав до ближайшего дерева, я начал переводить дух. Пускай я и отдалился от дома, но стал ближе к воротам, став для стоявших на охране стрелков легкой добычей.

Послышался рев мотора, за которым последовали новые выстрелы. Охрана на въезде в поместье пришла в замешательство. И как бы не хотелось сейчас — это был мой единственный шанс добраться до припаркованных у ворот автомобилей. Хромая на левую ногу, я быстрым шагом добрался до парковки и укрылся за дорогостоящим Ferrari 250 Testa Rossa. Палить по авто ушлым богачам не хотелось, что играло мне на руку, труднее всего было отбиваться от стражей ворот, добраться туда своим ходом было невозможно.

Забираясь в салон Ferrari, я на автомате завёл машину и дал газ. Крепко ухватившись за руль, рванул по территории поместья, сделав резкий разворот я на всей скорости пошёл на таран. В тот же момент раздались выстрелы по стеклам машины, набрав скорость мне чудом удалось выбить ворота. Выбравшись на трассу, направился в сторону города. Ошеломлённый, я продолжал давить на газ ещё несколько километров, после чего сбавил скорость и остановился на обочине. Откинув голову на спинку кресле, я с облегчением вздохнул.

Лишь на секунду закрыв глаза мне казалось, что прошла вечность. Очнувшись в разбитой машине, двигатель которой чудом продолжал работать, я посмотрел на звёздное небо. Почему-то мне хотелось смеяться: мне удалось дать возможность сбежать Отто и мальцу, спас пленных, устроил погром и при всё этом выбрался сам. Я ведь мог там умереть, ведь так.

Спустя пятнадцать минут к машине подъехал угнанный этой ночью седан AMC Ambassador. Обернувшись на мигающие фары я на секунду замер, окружение вновь понемногу теряло свои краски. Я не стал заставлять его ждать и медленно открыл покоцанную дверь Ferrari, неохотно вышел из машины и направился к седану. Его фары оставались включенными. Пройдя половину пути, я чувствовал, как боль в моей голове понемногу возвращалась, остановился и закрыл глаза. Начал считать до десяти, сжимая левую руку в кулаке, остановившись на восьми, мне стало немного легче. Я открыл глаза.

На встречу вышел Отто. У него была потрёпанная причёска и порванный рукав с левой стороны. Видимо зацепился за что-то пока бежал. Это конечно не сравниться моим видом. Парень в изорванных брюках, пропитанной потом и пятнами крови рубахе. Однако это не помешало мне слегка улыбнуться при виде рыжего. В чём-то были свои плюсы. Мы вызволили из плена пятерых девушек, спасли мальчонку до рассвета и насолили тем богатеям.

Похлопав меня по плечу Отто сказал:

— А ты крепче, чем думал. Мне даже стало жаль тех парней, что пришли за нами прошлой ночью.

После со вздохом он направился к Ferrari. Тем временем бедные девушки, прижавшись друг к другу, сидели в машине, зажав младшего в центре. Маленький рыжий комочек едва виднелся среди девиц, облачённых в белые балахоны. Недолго наблюдая за этим я обернулся на голос рыжего:

— Неплохая машина. Если бы её можно было отремонтировать мы бы получили солидную кучу денег за её продажу на чёрном рынке. — Говорил он, смотря в разбитое зеркало и поправляя свою причёску. Уложив волосы, он достал из кармана зажигалку и пристально смотря на неё, зажёг пламя.

— Её будут искать, — с досадой сказал он.

Жаль было конечно признавать, но он был прав. На этой машине спокойно не погоняешь. В особенности по дорогам этих краёв. Отто это прекрасно осознавал, поэтому не стал терять шанс.

— Думаю у тебя неплохо получается водить машину. Отвезёшь их к Розали. — С лёгкой улыбкой на лице сказал он, погасив пламя и убрал зажигалку обратно в карман.

Будучи немного растерянным, я только сейчас осознал, что в мои навыки входило вождение авто. Но кажется это было меньшее удивление. После этих слов, Отто сел в угнанный Ferrari и завёл двигатель.

Немного помедлив я всё же подбежал к нему и спросил, куда он намылился. На что получил то самое «я ненадолго, скоро вернусь» и наблюдал как он даёт полный вперёд, выжимая педаль газа. С рёвом двигателя, пускай и знатно потрёпанный, красавчик Ferrari сорвался с места, не оставляя и шанса остановить гонщика. Оставалось смириться с его желанием прокатиться на дорогом авто и вернуться к оставшемуся позади седану.Подойдя к машине, облокотился о её дверь, я был напряжён. Так, как будто в воздухе повис запах предательства. Он проникает в мою голову, принося вместе с болью что-то ещё. Как будто пытается вызывать кого-то другого. Взглянув на револьвер, оставшийся у меня после перестрелки, я увидел на том много крови, пускай на самом деле на него не попало ни капли. Разрядив оружие, я бросил его в ближайшие кусты, распрощавшись с орудием убийства. Это немного расслабило мой разум. Возможно мне больше не стоит держать при себе оружие, которым я совершаю убийства. Не стоит тянуть за собой кровавый след. Он должен обрываться.

Сев в оставшийся мне Ambassador я оглядел пассажиров: три девушки уселись сзади, а вместе с ними и парнишка. Двое других девушек сидели спереди, усевшись одна у другой на коленях. Спешить с таким размещением пассажиров было некуда. Единственным, кто решился хоть что-нибудь сказать, была та девушка с заднего сидения, которую я схватил в подвале дома.

— Так кто же вы? — нерешительно спросила она.

— Харроу. — Спокойно ответил я.

— А я Оливер, — с нотками восторга произнёс рыжий комочек, сидевший среди девушек.

— Приятно познакомиться, Оливер. — Ответил я, улыбнувшись ему в ответ.

— Вы спасли нас, — скомкано произнесла девушка с переднего сиденья, сидевшая на коленях старшей из них.

— Думаю пора ехать, нам нужно быть на месте до рассвета. — С неким облегчением произнёс я, обращаясь к остальным.

Однако до того, как я завёл машину, мою руку остановила старшая девушка. Смотря мне в глаза, она спросила меня, куда мы едем. Единственное, что я мог ей ответить было очевидно:

— Туда, где вы будете в безопасности.

— Пообещай, что с нами всё будет хорошо. — Немного сжимая мою руку произнесла старшая.

— Обещаю. — Ответил я, пускай внутри меня и были ноты беспокойства.

Всё же, даже если мы и доберёмся до Розали, нам не удастся долго скрываться у неё. Не пройдёт и дня, как люди Глостера настигнут нас.

Ослабив хватку, она приобняла сидящую на коленях подругу и смотря на дорогу сказала:

— Может включим что-нибудь, пока будем ехать в безопасное место.

Включив магнитолу, заиграл трек «Memory Reboot», от «VØJ, Narvent». Я не стал переключать.

Пока мы ехали, размышлял над случившимся. Опять. Только избавившись от дурных мыслей, как они снова приходят. Перестрелка в поместье Глостера не останется без внимания. Тот факт, что я забрал у него похищенных, устроил погром и шумиху в тот день, когда там собралось немало народу, создавал напряжение. В то же время, свою порцию удовольствия я всё же получил. В каком-то смысле мне было приятно убивать тех людей. Но я же выбросил тот револьвер. Этого недостаточно?

Зациклившись на последней мысли я только сильнее выжимал педаль газа. Нужно было как-то отвлечься от этих мыслей. Нельзя срываться на них.

Чтобы отвлечься от мыслей я сделал музыку тише и обратился к девушкам:

— У вас были мысли, что вы будете делать, после того как сбежали.

Сначала мой вопрос вызвал некоторое недоумение среди девиц. Потребовалось время, чтобы они решились ответить. Первой начала та, что сидела у окна заднего сиденья, с правой стороны. Она грезила о простой жизни, где-то в глуши, подальше от городской суеты. Нашла бы своего брата и укрылась бы вместе с ним от всей шумихи вокруг. Жила бы так, как жили её родители.

С её выбором согласились ещё две девушки, сидящие рядом. Будучи более робкими, им было легче принять то, чего желала она. Всё же, им пришлось сожалеть о своём эгоистичном желании обрести счастье лёгким путём. Им казалось, что город встретит их с распростёртыми объятиями. Что встреченные ими джентльмены, выручившие их в трудную минуту и подарившие счастливые моменты, окажутся такими до конца. Им было обидно, за свою наивность.

Пока девушки рассказывали о своих планах и несбывшихся грёзах, которыми они сами решили поделиться, старшая смотрела в окно. Ей было безразлично, о чём они говорили. Она думала о чём-то своём, пока другая засыпала на её груди.

В отличие от остальных девушек, старшая обладала наиболее привлекательной внешностью. Её выразительные, светло-зеленые глаза в свете молодой луны, словно магнит притягивали моё внимание. Чувственные губы, на которых виднелась рана от ножа, были подчёркнуты кроваво-красным цветом. Длинные, золотисто-рыжие волосы сейчас не скрывали её высокие скулы и слегка заостренный подбородок, выдававшие в ней аристократические черты. На фоне темноволосых девиц, она казалась мне тем самым оттенком красного, на чёрно-белой картине.

Конечно рыжик тоже выделялся. Парнишка сильно напоминал мне Отто. Пока мы ехали, я мог разглядеть его через зеркало заднего вида. На вид ему было около десяти лет. Не знаю, сколько он привёл в плену у Глостера, но лицо его оставалось отчасти безжизненным, бледным, исхудавшим. Клетчатая рубашка, что была одета на нём, висела на нём как мешок. Надеюсь она просто была велика для него.

Практически всю дорогу до города девушки с заднего сиденья продолжали болтать ни о чём, сменяя одну тему на другую. По крайней мере было не скучно. Только на въезде я попросил их замолчать и выключил музыку. Не хотелось привлечь больше внимания, чем следовало бы.

Подъезжая к дому Розали, я заглушил мотор. Снимая руки с руля, я посмотрел на кровавый след от левой руки. Всё время, пока мы ехали, моя рука кровоточила. Видимо я слишком сильно сжал тогда руку. В прочем, это уже не важно. Покинув авто, мы поднялись на второй этаж, где нас уже ждала Розали. Она была несколько удивлена, но всё же впустила нас внутрь. Увидев мелкого, она на мгновение замерла. Прикусив губу, она села рядом с ним и неуверенно протянула руку к его щеке.

— Я скучал по тебе, мама. — Тихо сказал рыжик, опустив глаза в пол.

— Я тоже. — Ответила она, прижимая сына к груди.

Я был рад, что смог вернуть ей её дитя. Возможно мне тоже этого не хватало.

С момента как мы приехали, прошло несколько часов. Всё это время я провёл в полудрёме, пока остальные спали. В небольшой квартире Розали было не так много места, так что некоторым, включая меня, пришлось спать на полу. Откинувшись на заднюю спинку кресла, сидя на полу, глядел то в окно, то на обстановку в квартире. Это было скромное жилище, украшенное винтажными вещами: часовой шкаф в викторианском стиле, декоративная оловянная тарелка с изображением лошади, чернильница и настенная ключница. Периодически я посматривал то на эти, то на другие вещи. Однако полностью уснуть не смог.

С рассветом в комнату пробрались первые лучи солнца. Блеклые, лишённые тепла из-за туч.

— Стоит прогуляться, — тихо произнёс я.

Закрывая за собой дверь, напоследок, я оглядел спящих. Внутри меня мелькало странное чувство, будто бы родное, забытое. Оно казалось таким знакомым. Можно было даже сказать так, что я испытывал это чувство множество раз и столько же забывал его. То, что я практически ничего не помнил, заставляло меня задуматься.

Мысли были прерваны, когда, выйдя на улицу, я увидел рыжего. Облокотившись о капот седана, он раскуривал сигару. На нём была та же чёрная рубашка, новые брюки и кожаные сапоги серого цвета, на плечах было лёгкое бежевое пальто, на котором виднелись пятна крови. Даже стоя на расстоянии трёх метров от него, я чувствовал запах крови. Это заставляло меня насторожиться.

— Что-то случилось по дороге? — настороженно спросил я, Отто.

Обратив на меня внимание, он отбросил сигару в сторону, оценивающе смотря на меня.

— За вами был хвост, пришлось немного повозиться. Пальто жаль, Я редко его одевал, но оно мне сильно нравилось. — Холодно ответил он.

— Рад, что ты цел. — Сказал я.

Мои слова немного удивили рыжего. На некоторое время его лицо сменилось, заставив его отвернуться и скинуть рукой прядь волос, прикрыв глаза.

Спустя момент неловкого молчания, он повернулся ко мне лицом, предложив то, что я довольно долго ждал. Открывая дверь в салон автомобиля меня ждали долгожданные новые вещи: кожаный пиджак из натуральной кожи, украшенный ремешками сидел как влитой. Потёртые джинсы с кожаными заплатками по краям, хорошо сочетались с новыми чопперами. Единственным, уже, казалось бы, привычным нюансом, стала кофта кофейного цвета, на которой было много стилизованной рванины. Её ворот было немного длиннее чем рассчитывал Отто, из-за чего пришлось её закатать. Смотря на своё отражение в наружные зеркала заднего вида, я был очень доволен обновками.

Пока я рассматривал себя в зеркале, Отто достал с переднего сидения чёрную шляпу-цилиндр, которую вскоре, протянул мне.

— Она дополнит вид, — сказал он.

Прикинув на себе новый головной убор, я взглянул на своё отражение в лобовом стекле авто. Шляпа не сказать, что дополняла мой образ, скорее была мне к лицу.

— Давай прогуляемся. — Предложил Отто.

Мы решили не брать машину. Время было что-то около семи часов утра, но из-за заслонивших небо туч, на улицах было довольно мрачно. В это время на улицах можно было встретить спящих бездомных, укрывшихся под крыльцом магазинов и домов. Встречались и те, чья ночь прошла в кураже, они еле стояли на ногах и казалось скоро упадут. Возможно остатки алкоголя в руках давали им стимул к движению. Иногда встречались и владельцы магазинов, открывавших своё заведение ранним утром. Случайных прохожих было крайне мало. Никто из них не отличался изысканностью своего костюма. Те, у кого он был, ещё видели третий сон.

Пройдя пару улиц, мы зашли в салун, в котором мы побывали первый раз. Он работал круглосуточно, за исключением совсем уж пустынных ночей, благодаря наличию номеров на втором этаже. Здесь было также тихо, как и ночью. Но что-то было не так. Тишина внутри была пропитана тем же запахом, что и тогда, у машины.

Остановившись в центре зала, я заметил, как свет понемногу меняется. Оглянувшись, свет, что пробивался сквозь двери, померк. Над головой зажглась свисающая с потолка лампочка, ранее которой не было. Но больше всего меня тревожили золотые глаза, сияющие так же, как и лёгкая ухмылка на его лице.

— Значит у нас только один шанс, Харроу. — Проговорил рыжий.

Подойдя к бильярдному столу, он выставил искажённую голову Виктора: череп, часть плоти которого была сожжена, грубо избавлена от наличия таких элементов как глаза и мозг. Только половина лица сохранила остатки засохшей крови, обглоданная диким зверем. Я узнал его по зубам, сквозь которые прошла пуля в момент выстрела. По краям разинутой пасти проступали трещины от ударной волны, видны пожоги и осколки металла, лестно оставленные на жертве. Даже во мне не было столько злобы, чтобы осмелиться на подобное. Ведь он не казался мне нереальным.

— Ты давно это планировал? — с опаской спросил я.

— Разве это сейчас важно? Ещё тогда, на балконе я ждал этой встречи. Обернись. — Холодно ответил Дюран.

Позади меня стояла она: облачённая во всё чёрное, её идеальная фигура обрамлялась платьем с открытыми плечами. Глаза были скрыты спадающей тенью от шляпы. Рука, касающаяся мёртвых губ, была обрамлена драгоценностями, украшенные турмалином. Вторая рука была чёрной, покрытой множеством шрамов от порезов.

— Shadow lady, — проговорил я, отступая в сторону бара.

— Ты убил более чем достаточно на своём пути. Ты призвал её Харроу. Твои руки в крови. — С ненавистью говорил Дюран.

Он был прав. Обратив внимание на свои руки, я видел, как в свете они были окроплены кровью.

Направив покрытую шрамами руку на меня, её губы шептали сладким голосом, пока она медленно приближалась ко мне.

— Ты убегаешь, когда твоё сердце говорит тебе, что это сделано. Ничто не должно умирать.

Неужели то, что я видел в том переулке, было отражением меня самого. Или же это был Отто. Воплощение Revenge. Сердце бешено колотилось, казалось, что сам сатана пришёл взыскать с меня за смерть тех людей. Но ведь на них также лежал грех, чем я отличаюсь от них.

Когда она уже совсем близко, я уже прижался к стойке бара, не зная куда деваться. Если это всё было наваждением, то это всего лишь сон, и я до сих пор в квартире Розали. В этот момент я задумался. Она ведь остановилась в этом салуне. Я приехал тогда в другое место. Мне никто не говорил, где она живёт. Мысли в голове спутывались она с другой, пытаясь восстановить хотя бы одну последовательность событий, я не мог связать их между собой. Ни как будто уходили одна за другой из моей головы. И тогда я снова услышал голос того демона:

— Это сделано и прошло. Не позволяй снова разорить тебя.

Не выдерживая напряжения, я вскрикнул, схватив стакан с барной стойки позади меня и разбил его о лицо леди. Пошатнувшись она схватилась за лицо. Пара осколков впились в него, проступающая кровь была чёрной и густой как смола. В её пустых, чёрных глазах проступили слёзы, в гневе она нанесла удар, настолько сильный, что отбросил меня на несколько метров в сторону. С треском деревянного настила, моё тело проломило первые ступени ведущей на верх лестницы.

Приходя в себя, как можно быстрее, я поднялся на ноги, наблюдая, как чернь из её раны превращается в вороное перо. Каждая капля крови становилось основой для сгущающейся вокруг неё тьмы. Будто стая воронов, вырвавшаяся из ниоткуда окружила её.

Смотря на неё в горле словно лезвием вырезали слова, смешиваясь с жаждой внутри меня.

— И почему я всегда вижу эти вещи?

Тьма продолжала окутывать комнату. Вороны разлетались по салуну, врезаясь в предметы интерьера, как ненормальные. Разбиваясь, их трупы обволакивали картины, столы и стулья. Алкоголь на полках бара один за другим разлетался по сторонам, пропитывая воздух в помещении пьяным ароматом.

Оклемавшись от удара, леди взмахнула рукой, собирая воронов в стаю. Не дожидаясь, я ринулся на второй этаж, через помещения. Стоило мне только обернуться, как за мной уже летела омерзительная стая, движения были беспорядочны, быстры и безумны. Свора пернатых падальщиков больше напоминала стаю крыс во время чумы с кроваво-красными глазами, они буквально прокатывались по стенам коридора, оставляя за собой след из собственной крови и плоти.

Какое-то время мне казалось, что всё это отдельное пространство. Игра разума, сон, которому было не суждено воплотиться, было бы это правдой, то они жаждали бы только моей крови. Шум сотни взмахов крылом и громкое, гортанное карканье не могли оставить посетителей без внимания.

В очередной раз оглянувшись, пожалел об этом, врезавшись на полной скорости, во внезапно открывшуюся дверь, кубарем полетел по коридору, ошеломив доходягу. Почувствовав запах плоти, часть воронов, как змеи, заглотила свою жертву. Еле доносившиеся до меня крики лишь заглушали то, с каким звуком рвётся плоть. Более не оглядываясь назад, я продолжил свой бег.

Коридор не мог быть бесконечным, так что единственным правильным решением было ворваться, сердце колотилось как бешеное, но дверь была прочнее. Удар за ударом, я словно отсчитывал секунды до того, как они настигнут меня. После третьего удара послышался треск в районе дверной скважины, а за ним и женские крики. Только с шестого удара мне удалось проломить чёртову дверь.

— Дьявол! — прокричала находившаяся там девушка, вооружённая ружьём Winchester M12.

Будучи зажатым между двух огней, пришлось выбирать меньшее зло. Бросившись наискось под выстрел ружья, как встревоженный кот, я приземлился на все четыре конечности. В тот же момент в правом ухе раздался оглушительный звон, от боли я схватился за него и резко отдёрнулся, придётся жить с простреленным ухом. Ухватившись за ружьё в её руках, я взвёл Winchester и бок о бок с ошарашенной блондинкой. Отброшенные назад, ошмётки их смердящей плоти разлетались во все стороны.

На пределе своих возможностей я замер на месте. Казалось, что от переизбытка адреналина, вызванного страхом сердце вот-вот остановиться, лёгкие на мгновение опустели. Обратив свой взор во тьму, омрачающий, как мой правый глаз, так и коридор, невозможно было пошевелиться. «Неужели я позволю ему поглотить меня и уйти?» — раздался голос внутри меня.

Дёргая меня за руку, она продолжала кричать, возможно, именно она заставляла меня покинуть омут внутри меня. Подхватив её на плечо, с разворота прострелил окно и вместе с ней выпрыгнул в окно. Ружьё пришлось бросить вперёд, чтобы уберечь её от травм. Пока мы падали, моему взору предстал завораживающий пейзаж: картина омрачённого тучами неба, казавшаяся её мрачнее из-за буйства воронов, было украшено золотом её волос.

На мгновение в моей памяти всплыли воспоминания, в них я видел такие же золотистые волосы, укрытые тенью деревьев. Разгар осени. Мы находились в парке, она была у меня на руках. По левую руку от меня шла рыжая девушка и под ногами шелестела багровая листва. Было прохладно. Где-то вдали, на одной из улиц, где расположились модные бутики, из уличных динамиков доносилась Half Alive — still feel. Листьев плавно падали под дуновением ветерка. Я был захвачен темнотой, что привела меня сюда. Пытаюсь узнать себя при том, что чувствую себя другим. Затерялся где-то посреди, жаль, но это не может усыпить меня надолго. Пока я жив, я должен вернуться на орбиту, очнуться от сладкого сна, пускай и пришедшего не вовремя.

Приземление выдалось на лобовое стекло Chevrolet. Как же я был рад, что на мне кожаная куртка, а не хлопчатая рубашка, в противном случае моя спина была бы украшена множество осколков.

Слезая с капота, мы старались прийти в себя после падения. Хотя моё внимание привлекло очередное дорогостоящее авто, послужившее нам подушкой. Chevrolet Corvette Stingray был одним из красивейших автомобилей столетия: с закрытыми фарами, разделенным задним стеклом, выпуклыми крыльями и обтекаемой кабиной, Stingray был одним из лучших представителей дизайнерского стиля. Второй попорченный автомобиль за сутки.

Вместе с кружившими над нашими головами воронами стали доноситься и голоса встревоженных людей, чей сон был прерван карканьем чернокрылых бестий. Тьма вырвалась наружу, однако она не была способно заслонить небеса. Вороны больше не бросались, как сумасшедшие, а разлетались по сторонам, в поисках более лёгкой добычи.

Пока изумлённая блондинка взирала в небо, подобрал ружьё с земли, последние два патрона из пяти возможных, послушно ждали своей очереди.

Распахнулись двери салуна. Изнутри доносилась знакомая музыка. Bullet от SAINT MOTEL. Собравшиеся вокруг Shadow lady вороны, подобно мантии, обволакивали её, оставляя за собой чернильный след. Кусочки её тонкой кожи отделялись друг от друга также, как в воздухе зависал пепел от тлеющих углей. Полный злата взор был устремлён в мою сторону. Попирание беснующихся демонов внутри меня продолжало нарастать и даже моё дрожащее сердце не желает останавливаться. На её лице читалась злоба. Обливаясь слезами, она закричала:

— От тебя меня тошнит до глубины души!

С её криком глаза воронов вновь окрасились красным. Мантия ведьмы взъерошилась, проклятые падальщики вновь собрались в безумный вихрь, жаждущий людской крови. Схватив девчонку за руку, мы ринулись со всех ног. Бесовские хищники, тем временем, открыли сезон охоты. Вламываясь в дома сквозь окна в поисках «жатвы» наводили ужас, чей лик усиливался криками боли, срывали плоть с открытых участков на телах случайных прохожих, словно те были скотом в холодные зимние ночи. Не успев сомкнуть глаза, тем покидали хозяев, будучи выколотыми из глазниц. Белые вороты покрывались пятнами крови. В суматохе некоторые доставали револьверы, чьи шальные пули порой пролетали над головой других жертв. Брань и вопли находящихся в угаре были неразборчивы. Голос, проклинающий беспомощность, голос, что молит о спасении. Шум и крики звучали как смертельная какофония, доносившаяся из недр ада. Только те, что боролся и не стоял на месте, могли выжить.

С каждой каплей людской крови можно было заметить, как из земли появляется очередной пернатый хищник. Но чем больше их становилось, тем меньше становился над ними контроль. Shadow lady не могла позволить себе столь большое множество тварей. Их натиск постепенно замедлялся, что добавляло нам времени, чтобы укрыться. Мы бежали от тьмы, пока она кричала нам в след:

— Всегда те, кого ты держишь ближе всех. Всегда те, кому ты верил. Память не спасет тебя. Ни одно воспоминание не стоит боли, которую ты причинил!

Сжимая рукоять ружья в своих руках, голос внутри меня жаждал прострелить её гнилую пасть. «Они минимизируют боль, что причинили мне» — твердил мой внутренний демон. Эти мысли не принадлежали мне, но в то же время оставляли свой след. Швы на сердце расходились так, словно их удаляли ножом. Не было ответов, только вопросы. «Просто еще один нож в моей спине» — твердил себя я. Всё это изначально, казалось мне, чем-то неправильным. Как же ненавистен мне тот факт, что я ничего не помню о своём прошлом.

Пока я зависал в своих мыслях блонда уже была на последнем издыхании. Мы бежали так быстро, что я даже не заметил, как мы преодолели по меньшей мере уже два квартала. Я не мог её больше тянуть за собой, оглянувшись вокруг единственным местом, где можно было укрыться, оказался очередной салун. Flared Jo расположился в трёхэтажном здании. Ворвавшись внутрь бара, мы забаррикадировали двери ближайшими столами.

Раздался звук взвода курка. В воздухе завис запах сигар Hoyo de Monterrey, позади нас стоял бармен, наставивший на нас двуствольное ружьё. Часть лица была покрыта шрамами, слегка прикрытыми чёлкой, бордовая рубаха и бежевый жакет сидели на нём в обтяжку, подчёркивая крепкое телосложение. Он не мог промахнуться.

— Пожалуйста, опустите оружие. — С лёгкой дрожью проговорила блонда.

— От чего вы прячетесь в моём салуне? — спросил мужчина.

Ответ не заставил себя долго ждать. Оконные ставни покрывались каплями чёрной крови, по полу, как змеи, медленно извивались чёрные лианы. На потолке вновь загорелся свет лампочки, мигание будоражило разум.

— Больше нет безопасного места. Вы не сможете избежать меня. Твоя судьба предопределена, Revenge. — тихо доносился голос Shadow lady.

Раздался треск оконных стёкол, после наступила кромешная тьма, послышались крики, пара выстрелов. Лишь изредка можно было увидеть, как вырисовываются их силуэты, шум происходящего понемногу утихал. Обеспокоенный голос девушки и топот был таким далёким, еле слышимым. Воздух стал более плотным, подвальным. Сдавливал грудь, вызывая панику внутри, сердце готово было разорваться, наполнив лёгкие и сосуды экстрактом чистого первобытного страха. Хлад ужаса парализовал тело, сковав остатки рассудка в призме лжи. Лишь ложь в устах другого, могла спасти меня.

Во мраке коснулась меня хладная рука, её металлические когти впились в мою нерешительную плоть. И во тьме, мрачный цирк раскинул сети. Стук сердец бился в такт движениям стальных пальцев. Механизированный голос, с несвойственной ему болью, проговорил:

— Ты нервничаешь?

Я всё также не мог утихомирить стук внутри себя. Пытался двинуться, но его рука всем своим весом не позволяла мне сделать и шагу. Он продолжил, сдавливая моё плечо:

— Слушай внимательно. Следуй моим инструкциям. Здесь нет времени для знакомства. Он был тем, кто создал нас. Ты будешь тем, кто спасет нас, созданных без цели. Больше некому тебя найти. Я займу место у тебя внутри.

Его пустой, но мелодичный голос, поглощал всё что было во мне. Со страхом уходила боль, замещая её ненавистью. Жажда — была единственно важным в моём, ином естестве. Мы двигались во мраке. Также, как тигр готовился к броску на охоте, издавая тихое рычание. Слова кукловода продолжали крутиться в голове. На вопрос; «Его голос хочет обмануть тебя?» — следовал ответ — «Мой голос просто хочет вести тебя».

Дойдя до барной стойки, он взял бутылку дорогого алкоголя. Недолго смотря на неё, «мы» разлили содержимое по барной стойке. Сзади послышались шаги ворожеи, слышен стон, захлёбывающегося кровью мужчины, смолкали рыдания убитой. Капли спиртного стекали по барной стойке, пока она подкрадывалась всё ближе. Пора заканчивать нашу игру.

Возникшая из ниоткуда зажигалка в моей руке, лёгким движением была брошена в яд, вспыхнув ярким пламенем. Испугавшись огня, она прикрыла своё лицо рукой. Тень, отбрасываемая ею от пламени, воплощала в себе боль тех людей, что сегодня ушёл на покой. Трудно увидеть, чего боятся и любят. Чего они не видят, так это того, что я саморазрушусь, ведь новое я позволит поглотить меня пламени, забрав с собой весь мрак.

Силуэты крылатых бестий, как мотыльки, ринулись на огонь. И не видно было им ни конца, ни края. Сколько же крови сегодня было пролито, крови таких же токсичных людей как Отто. Чем больше я пытаюсь убежать от них, тем больше они говорят мне, что они нужны мне. Я зависим от безумия, и я не знаю почему.

Сомкнув глаза, я выстрелил в барную стойку, разливая топливо для пламени. Пускай всё сгорит до тла. Те, кем бы дорожил я, остались позади.

Я никогда не умел курить, но вдыхая очередную сигару Long Nines, в попытках влиться в окружение, снова вдохнул больше нужного. Едкий дым прокатывался по горлу, создавая неприятную сухость во рту, пробивая на слезу. Протирая глаза, я обернулся назад. На восточной, пятьдесят шестой улице города, расположился быстро набирающий популярность бар, с громкой вывеской Jolie Coquine.

Заведение было известно своим «американским меню» и было излюбленным местом семей, крупных домов и знаменитостей. Здесь можно было встретить дам в дорогих, шифоновых платьях. Их вечерние платья были длинными и сексуальными, подчеркивали все изгибы женской фигуры до середины бедра. Многие платья вокруг декольте были украшены небольшими группами бисерных цветов или стразами, некоторые дамы дополнительно украшали свой образ различными золотыми украшениями, позволяя другим лицезреть вставленные в них бриллианты. Но всё же многие дамы не скупились накинуть на себя меховую накидку. Многие женщины выглядели сногсшибательно, оно не удивительно, дизайнеры черпали свое вдохновение в образах греческих и египетских богинь, чьи наряды формировала обширная драпировка.

Но всё же такого контингента было не так много, как хотелось бы. Немалая часть леди отдавала предпочтение кокетливым юбкам и блузам, декорированными различными пуговицами, шарфиками и складками. Буквально каждая мелочь в их наряде дополняла образ девушки. Помимо одежды, в образ вошли высокие тонкие брови, а глаза подчеркивали темными ресницами и блестящими тенями. Губы красили в нежно-розовые тона, чтобы они гармонировали с персиковыми румянами. Многие девушки носили кудри, уложенные при помощи бигуди или специальных щипцов Marcel Iron.

Мужчины в одежде более консервативны, чем женщины. В их образе ценились дороговизна и качество костюмов. Неотъемлемым элементом костюма многие мужчины считали шляпы Fedora, подтяжки и черно-белые Saddle туфли. Различные жилеты и пиджаки всегда были снабжены карманными часами, разнообразие и цена которых варьировались от невелика до более внушительных сумм.

Разнообразие образов наполняло и без того изящное заведение. Изготовленная из дерева вишни, классическая барная стойка была самой дорогой частью заведения, хоть и не самой популярной. Большую часть внимания забирали уютные мягкие диванчики, на которых расположились шумные компании. А для тех, кому не хотелось сидеть на месте, был оборудован целый танцпол, где многие бросались в безудержный танец, под звуки джазовой музыки. Линди-хоп, джайв, чарльстон — эти танцы были на пике своей популярности. Импровизация и определённая гибкость ритмической структуры, позволяли многим танцевать, почти, под любую возможную джазовую музыку или блюз.

Звуки саксофона и трубы задавали ритм, пока звуки клавиш фортепиано и контрабас придавали их звучанию мелодичность звучания. Возможно, я бы присоединился к этому ритму, если бы ни чёртов сигаретный дым в лёгких. Откинувшись на спинку бара, я пропустил очередной бокал дайкири: лёгкий привкус лайма был как никогда кстати.

Несмотря на бурление жизни и празднества в этом баре, я не чувствовал себя частью этой компании. Моё сердце всегда с трепетом наблюдала за этой утопией общества. Здесь можно было забыть о невзгодах нынешнего общества, в том числе и о своей работе.

Среди стольких шумных голосов мне был привычен голос только одного человека. Ну, если так его можно было назвать.

— Может на сегодня хватит, — неуверенно предложил Оливер.

— Разве мы долго сидим, — с некоторым удивлением произнёс я, убирая в сторону бокал дайкири и доставая карманные часы Waltham Moon.

На часах было около восьми вечера.

— Мы уже несколько часов сидим в этом баре. Может она не придёт? — спросил Оливер, надеясь на положительный ответ.

Парнишка смотрел на меня своими добрыми, золотистыми глазами. Ему ещё не было восемнадцати лет, но он уже был приставлен ко мне, как напарник. В отличие от предыдущего, чьё тело давно служит кормом обитателям Миссисипи, Оливер обладал большей харизмой, несмотря на его робость. Мне было куда приятнее проводить время с ним чем со всеми «деловыми» с Уолл-Стрит.

Жаль, что придётся разочаровать его.

— Она сказала, что придёт к десяти вечера, — ответил я, вновь принимаясь за дайкири.

— Что! Только к десяти вечера. Что тогда заставило тебя прийти сюда в шесть вечера? — спросил парнишка, чуть не слетел со стула.

— Перестань. Лучше понаблюдай за местными богатеями, — с сарказмом ответил я.

— В их общество нам билета нет. Так зачем мне смотреть на то, как они прожигают сотни долларов на выпивку и любовниц? — с досадой ответил Оливер.

— Ну тогда посмотри в ту сторону. — Указал я парнишке на танцпол. — Веселые сестрички, одетые в одно шелковое белье. Те беспечные танцоры свинга. Они не похожи на богатых людей. И им видно весело сегодня. Может они поднимут твоё настроение.

— Рано или поздно у них кончаться батарейки, коих больше нет на нашем рынке. Мне бы не хотелось проводить с ними оставшееся время. Все эти новомодные движения. Они такие странные, — проговаривал Оливер, разворачиваясь в сторону бармена.

Парнишка мало чем интересовался. Вступая к нам многим приходится отказаться от привязанностей и случайных связей. В мире за кулисами не было место для добродушных и слабых. Боюсь представить, что было бы, если бы он стал напарником Винченцо Дото. К тому же, я всё ещё мало знал его. Чем же можно его развлечь?

Делая очередной глоток дайкири, я с разочарованием заметил, как мой бокал опустел. Полезая в карман жилета, моему удивлению не было предела — ни одного доллара. Просить парнишку крайне не хотелось, похоже нам обоим теперь нечего здесь делать. Значит пора прогуляться и раздобыть деньжат на жидкое золото.

Спрыгивая с барного стула, я схватил с плеч Оливера свой макинтош и приободрённым голосом позвал мальца за собой. Сидящий с кислой рожей паренёк вздохнул с некоторым облегчением и направился за мной. Проходя мимо столика очередных буржуев, с самого края стола мне приглянулось прекрасное успокоительное, с интригующим названием Booker’s. Настоящий американский бурбон премиум-класса, изготовленный в соответствии со старыми традициями в штате Кентукки. Крепкий напиток обладает полным фруктовым вкусом с нотами табака и танина, который завершает продолжительное чистое послевкусие. Думаю, они не обидятся за столь незначительную потерю с их стола.

Мы вышли через запасной выход, на менее красочные переулки. Разница между приятной атмосферой заведения и промозглыми закоулками, пропахшими запахом выхлопов авто, куревом и сыростью, была очевидна. Выйдя на улицу, я вздохнул привычный запах, пока мой подопечный предпочитал медленно сходить за мной по ступенькам. Потирая плечи от холода, он пожалел, что не взял с собой свой пиджак. Пока мы были в Jolie Coquine на улице прошёл дождь.

— Интересно, пройдёт ли ещё дождь? — вслух произнёс Оливер вопрос, возникший в его голове.

— На улице конец сентября, но кто знает? Я думаю навряд ли быть ему в такой холод. Тебе стоит одеваться потеплее в следующий раз. — С улыбкой ответил я, пускай он и не ждал ответа на него.

— Я думал мы будем ждать внутри? — с долей любопытства спросил Оливер.

— Таков был изначальный план, но так как у нас и вправду есть лишний часик времени, я решил, что будет неплохо прогуляться. — Ответил я.

Так мы направились по улицам нашего городка. Выходя на проспект множество бегущих по дороге лучиков ослепляли, по мере приближения к ним. Движения по главной трассе всегда было оживлённое: множество машин, подаренных технологическим прогрессом, шустро разъезжали по дорогам. От выхлопного дыма улицы застилал дымка, сравнимая с Лондонским туманом. Пелену удавалось развеять светом из окон домов, уличных фонарей и красочных вывесок. На главной улице города было всегда оживлённо.

По тротуару прогуливались влюблённые, держась за руки и кокетливо улыбаясь друг другу. Семейные пары, что недавно покинули какой-нибудь ресторанчик или просто вышедшие на прогулку. Уставшие юноши возвращались с нелюбимой работы, а молодые девушки наоборот спешили развлечься после трудовых успехов. Иногда они шли вместе, туда или обратно.

Но среди всех этих людей нам повстречалась одна дама в смокинге. Стоя в телефонной будке её было отчётливо слышно. Но я больше любил воображать диалог, чем подслушивать. Читая слова по губам, мне слышались их голоса.

— “Алло?” — неуверенно спрашивала она.

— “А кто вы?“ — спрашивал голос из телефона. Возможно мужчина.

— “Это я, просто я, куколка”, — отвечала дама, уверяя, что на той стороне точно мужчина.

Жаль, что на другой линии, меня никто не ждёт. Пройдя мимо телефонной будки, мы прошли до центрального перекрёстка. Здесь, облокотившись о светофор, стоял старый знакомый. Подойдя ближе, мы обменялись приветствиями, показав друг другу спрятанные в рукаве стилизованные карты. Докурив сигару, мужчина перестал подпирать местного контролёра дорожного движения, играющего с тремя цветами. Мы направились за ним.

Зайдя за ближайший к перекрёстку закоулок, он достал свои карманные часы от «perret fils brenets», настраивая стрелку которых он творил свои чудеса. Вмиг всё вокруг нас стихло, оставляя за собой лишь тиканье часов. Всё вокруг нас померкло, стало расплывчатым. Сделав пол оборота, он выставил часы на пол шестого вечера. Теперь мы были на совершенно другой улице, совсем неподалёку от интересующей меня наживы.

Закрыв часы, он перевернул те и выставил таймер на двадцать минут и тринадцать секунд.

— Не опаздывайте, господа. — Сказал он, растворяясь в исходившем из-под его ног тумане.

Оборачиваясь к стоявшему в недоумении Оливеру, я вскрыл позаимствованную бутылку успокоительного и сделал один глоток, распробовав на вкус так полюбившийся многим бурбон. Оно того стоило.

— Что это сейчас было? — спросил парнишка, озираясь по сторонам.

— Читал Алису в стране чудес? — скептично ответил я.

Сделав пару кругов вокруг себя, словно зверёк, ищущий свой собственный хвост, парнишка остановился и кивнул. Но всё же задал ещё один вопрос:

— Но мы ведь не в сказке. Как мы оказались в другой части города?

— Не в другой, а в иной части города. В Зазеркалье. Разве я о нём тебе не рассказывал? — ответил я, сделав второй глоток.

— Мы всего пару месяцев знакомы. Ты не рассказывал мне об этом раньше. — В недоумении сказал Оливер.

— Правда. Ну тогда расскажу позже. — Ответил я.

Оборвав разговор на интересующей его теме, мне было предпочтительнее показать всё на практике. Я понимал, что его рано сюда вести, но на то был ряд причин. Во-первых, я знал его больше, чем он знает меня. Напарников дают узнать за полгода или год до того, как те станут частью нашей банды. Во-вторых, мне была интересна его реакция. И наконец, в-третьих, мне нужны были деньги на выпивку.

Пространство или вернее город, в который мы попали ничем ни отличался от реального, того в котором мы находились. Способность тех часов заключалась в возможность перейти на другую сторону реальности. Преодолеть границу между временем и пространством, попадая на ту сторону нашего мира, что существует в другом времени. Это время привязано к нашему миру. Такой переход больше напоминал закольцованность во времени, действия в которой влияют на наш мир.

Проходя по Crosby Street, самой модной улице города. Именно здесь сосредоточено столь большое скопление наиболее знаменитых бутиков одежды, ювелирных украшений и парфюмерии, чьи громкие вывески блистали в лучах вечернего солнца. Но несмотря на это, здесь всегда царила сдержанная энергетика. Неподалёку отсюда расположился один из неплохих ресторанов, Balthazar. Сегодня кстати была более приятная атмосфера. На соседней улице играли уличные музыканты.

Именно здесь меня ждал очередной, роковой для чужой жизни, заказ. Плакат, видимый только нам с Оливером, расположился на третьем фонарном столбе, что мы проходили. Пускай с некоторой фальшивостью в нотах, они играли Harlem Nocturne.

На вывеске была молодая женщина, с короткой стрижкой. Её звали Эвелин Несбит. Молодая красавица сегодня стала очередной целью, жизнь которой находилась в подвешенном состоянии.

— Мы ведь не собираемся её убить? — спросил Оливер.

— У каждого своя учесть. Забавно, как обрываются людские жизни. —

Сорвав объявление, быстрым шагом я устремился по аллее. Встревожено парнишка пытался образумить меня, пытался узнать почему она должна умереть. У меня не было возможности сейчас ему всё объяснить. Работа жнеца не терпит отлагательств.

Тем временем девушка шла нам навстречу, юная натурщица возвращалась домой после очередных съёмок. На ней было белое приталенное платье-футляр, с коротким рукавом, на плечах красовалась шифоновая накидка фиолетового цвета, подчёркивающая бледность слегка открытых плеч. На шее виднелся чёрный ошейник из замши, украшенный золотой цепочкой, её распущенные кудрявые волосы, достающие до лопаток, были слегка растрёпаны, будто бы она второпях пыталась уложить непослушный волос. Сквозь нежно-розовый цвет помады на её губах виднелась синева, карие глаза были наполнены глубинной пустотой и разочарованием. Жизнь сегодня сделала ей новую рану. Да, мне тоже было жаль её. Тем не менее, ей одной повезло. Незнакомец — вот злодей, от которого ей еще не удалось убежать.

Сделав последний глоток Booker’s, я ухватил мальца за шиворот и бросил его в объятья девушки. Пара не ожидала такого поворота. Сделав рывок вперёд мне оставалось лишь закрутить их небольшом вихре и отбросить в кусты, скрывая от начинающегося веселья. В тот же момент раздались выстрелы.

Нарушив вечернюю идиллию, на улице началась перестрелка. Первые пару выстрелов были сделаны, чтобы расшевелить толпу, расшевелить холодные каменные лица. Остальная очередь, из небезызвестного Томпсона, была сделана на поражения. Не взирающий на правила этикета среди гангстеров стрелок, с хохотом скосил шестерых граждан за пару секунд. За ним последовали и другие.

В ответ на дерзость, присутствующие в толпе «плохие парни», в ответ на дерзость изъяли из-за поясов излюбленные пистолеты Colt M1911A1. Парни решили встряхнуть это место.

Испуганные музыканты побросали свои инструменты и бросились наутёк. Джентльмены застилами телами своих жён. Крики нежных дам будоражили разум, как сигнализация во время ограбления. Изумрудный ураган на витринах магазинов заставит пожалеть своих владельцев, что продешевили на витринах. Пара бы утихомирить нарушителей покоя.

Спрятавшись за почтовым ящиком, я пересчитывал патроны более привычного оружия. Револьвер Smith and Wesson насчитывал только шесть патронов. Но к сожалению, для них, мало кто мог похвастаться меткостью в наших рядах. Для меня это никогда не имело смысла. Расплата настигнет каждого, неважно сколько у него жизней в запасе. Теперь я взвожу курок револьвера с полной обоймой и не сдаю назад. Чувствуя ритм на стрельбище, мне всегда хотелось подстроиться под него. Дождавшись, когда подъедет ещё пара машин, я вышел из укрытия, вооружённый орудием возмездия. На решение проблемы ушло не больше пяти секунд. Какой позорный конец для их жизней.

С наступлением гробовой тишины, единственным звуком, что возможно услышать, было тиканье часов. Сомкнув глаза, я отсчитал тридцать шесть секунд, делая через каждые три секунды глубокий вдох. Он был единственным, кто мог позволить нам изменить ход истории, не проливая кровь в нашем мире. Оставались только последствия.

Мы снова оказались Crosby Street, неподалёку от столба, где в зазеркалье нам виднелся плакат о будущей смерти. Теперь его там не было.

Съёжившись, Оливер неподвижно стоял с закрытыми глазами. Похлопав парнишку по плечу, я заставил того вздрогнуть, что тот с испугом, как взъерошенный кот отпрыгнул от меня. Для меня его реакция казалась смешной. Я давно позабыл то, каково это, в первый раз оказаться в ситуации, когда тебе ничего не понятно. Но в мире по ту сторону положение вещей всегда кажется слишком абсурдным.

— Всё в порядке. То, что ты увидел уже прошло и не вернётся. — Произнёс я.

— Что сейчас произошло, — нервным голосом сказал Оливер.

— Что ж, будет сложно тебе коротко всё объяснить. Скажем, что мы на мгновение побывали в альтернативной вариации истории, в которой мне пришлось устранить пару плохих парней, чтобы смогли жить другие. А теперь мы в новой реальности, но искажённой моими действиями в той реальности. — Попытался объяснить я.

— И что теперь будет? — запутанный объяснениями, спросил парнишка.

— Теперь та девушка и граждане потеряли риск для жизни. А вместе с этим, карательница заберёт жизнь негодяев, что преступили черту. — Ответил я.

— А что будет с тобой? — спросил он.

Это был первый раз, когда другой человек был обеспокоен тем, что будет со мной. Тогда я не мог рассказать ему всей правды, ведь это спугнуло бы его. Всё же нужно было немного притормозить. Думаю, на этот раз я был излишне тороплив.

— Ну, мне придётся писать большую объяснительную для того, кто следит за нами. — Ответил я, показывая пальцем в небо.

Услышав мой ответ парнишка было хотел продолжить расспрашивать меня, но к счастью, Эвелин была уже на подходе. В этот раз позади неё шёл тот мужчина, что устроил перестрелку. Он не был вооружён, а в его взгляде читался страх. Завидев меня, мужчина ухватился за руку девушки и бросился на дорогу. С неохотой мне пришлось распрощаться с дорогим успокоительным, бросив то в голову доходяги. Пока я ввёл того в замешательство, молодой парнишка не стал терять времени и подбежал к злодею, чтобы вырвать их его рук молодую натурщицу. Испугавшись видений в голове преступника, его тело само сделало решающий шаг в его жизни. Полное неловких движений, преступник как самый безнадёжный актёр, пал под колёса проезжающего Mercedes-Benz W142. Водитель не успел затормозить. Ему не попасть в рай.

Прижав к груди девушку, Оливер укрыл её взгляд от вида крови. Отлетев на пару метров, он оставил за собой внушительный след. В том числе и на радиаторе сбившего его авто.

Тем временем из машины вышел шофёр, взволнованный случившийся трагедией. И нет его не беспокоил тот факт, что он сбил человека. Сейчас его волновало кровавое пятно, портящее вид роскошного авто. Вскоре приоткрыла окошко и сама хозяйка. Тут я уже не мог стоять в сторонке.

— О, дорогая мисс Джонс, какая неожиданность увидеть вас здесь. — С лёгкой улыбкой сказал я, подходя к приоткрытому окошку авто.

В машине сидела девушка, в чёрном шёлковом платье. У неё был удлиненный, слегка припудренный носик, с деликатно сглаженным кончиком. Широкий рот и средней полноты губы подчёркнуты естественным цветом её алых губ. Миндалевидные глаза скрывали пышные ресницы. Вытянутый подбородок с легким заострением и невысокий, но широкий лоб, придавали её лицу некоторую строгость. А её каштановые волосы, остававшиеся длинными вопреки моде, придавали ей дерзости. Эту женщину трудно было пропустить среди высшего общества этого города. Она была одной из немногих, кому не требовалось много косметики, чтобы быть в центре внимания. Пускай она и не любила излишнего внимания.

— Весьма взаимно, — ответила она,

выходя из машины. Она взглянула на возникшее препятствие на дороге, после чего устремила свой взгляд на молодую пару.

— Симпатичный. Кто он? — спросила мисс Джонс.

— Мисс Джонс, боюсь ваш муж не одобрит ваш новый интерес, — сказал я.

После моих слов мисс снова перевела свой взгляд, в этот раз на шафера.

— Мэтью нам пора поторапливаться, не хотелось бы опаздывать. — Окрикнула она шафера.

Пускай на улице было мало народу, прохожие с неприязнью озирались на сбитого мужчину. Благо данный инцидент случился на улице Crosby Street, где в это время не так много народу. Случись это на центральном перекрёстке, слухи бы уже расползлись бы по всему городу. Смягчающим обстоятельством было то, что он сам бросился под машину. Можно было сказать, что ничего и не произошло.

Убрав кровь с авто, Мэтью аккуратно свернул попорченный платок и сел в машину. Мисс Джонс тоже поспешила вернуться в салон Mercedes-Benz. Не упуская возможности, я продолжил наш разговор:

— Мисс Джонс, думаю я мог бы вам помочь с сегодняшним инцидентом, если позволите.

— Ты никогда не упускаешь возможности подзаработать. Чтож, думаю этого хватит. — Ответила мисс, протягивая из салона авто стодолларовую купюру.

— Вы как всегда щедры, мисс Джонс. Желаю приятно провести вам вечер. Вы ведь сегодня направляетесь в Jolie Coquine. Слышал сегодня там особенно атмосферно. — Проговорил я, принимая купюру.

— Вы правы. Что ж, возможно мы сегодня ещё свидимся. — Сказала она, закрывая окно.

Попрощавшись, я подошёл к Оливеру. Юноша продолжал держать в своих объятиях девушку, боясь отпустить и озираясь по сторонам. Дрожащая как осенний лист девушка также не решалась выбраться из его лап.

— Уже можешь отпустить её, — проговорил я.

Убедившись в правдивости моих слов, парнишка разжал свои лапы. Освобождённая девушка могла вздохнуть полной грудью.

— С вами всё в порядке, мисс Несбит. — Обратился я к девушке.

Её ранее пустой взгляд теперь был наполнен удивлением и растерянностью. Спустя неловкую паузу она собрала мысли и ответила:

— Да, но откуда вы знаете кто я?

— Я был наслышан о вас. Трудно не узнать молодую британку, внешность которой так востребована у художников и фотографов. — Ответил я.

— Вот как. Я даже не знаю, как вам отплатить за спасение. — Сказала она, поймав себя на неприятной мысли, что вновь возникла в её голове.

— Не стоит благодарности, это моя работа, спасать дам в беде. Только прошу, не привлекайте к себе больше таких безумцев как тот несчастный. Вам стоит вернуться к себе домой и прийти в себя после произошедшего. Жаль только, что сегодня мы не можем проводить вас до дома. — Сказал я, стараясь отвлечь её от неприятных воспоминаний.

— Ничего страшного. Я благодарна вам за ваш поступок. — Ответила она, стараясь улыбнуться.

Закончив беседу с мисс Несбит, я было хотел разойтись с ней, но Оливер был другого мнения. Не желая оставлять даму в беде, он предложил довести её до дома. На что пришлось намекнуть ему, что времени у нас не так много, как хотелось бы. В итоге мы сошлись на том, что он поймает ей такси. Хорошо, что в это время оно частенько проезжало. Мне же досталась та часть, которой мне не хотелось заниматься.

Пока молодые мило беседовали, мне оставалось как можно скорее убрать труп с дороги. Оттащив тело в ближайший переулок, я поселил его в новых апартаментах, где ему составят компанию. В подворотнях часто умирают бездомные.

Вскоре мы попрощались с Эвелин. Схватив Оливера за руку, я ринулся в переулок, откуда мы появились. Там нас уже ждал старый знакомый, скуривающий очередную сигару.

— Ты чуть не опоздал, в следующий раз я не стану вас ждать. — Сказал он.

— У нас были непредвиденные обстоятельства, — отшутился я.

— Надеюсь в следующий раз у вас будет с собой швабра, чтобы оттереть за собой следы крови. — С ухмылкой проговорил он, доставая из кармана часы.

Обратив стрелки часов вспять, мы снова вернулись в нашу реальность. На часах было уже около девяти часов.

Распрощавшись со старым знакомым, мы направились обратно в Jolie Coquine. По дороге обратно, Оливер снова мучал меня вопросами, на которые мне пришлось отшучиваться. Его это изрядно бесило, но срываться после произошедшего он всё же не стал. В нём не было алчного любопытства или страха перед тем, что ему пришлось пережить. Попав не по своей воле в «кроличью нору» и очутившись в гуще непонятных ему событий, он испытал понятные многим эмоции. Ему потребуется время чтобы привыкнуть к нашему безумному миру, дверь в который мне так хотелось ему приоткрыть.

По прибытию в бар, полученная тяжким трудом, купюра от мисс Джонс быстро пошла в оборот. The French 75 был тем коктейлем, который я давно хотел попробовать. Волшебная смесь джина, лимонного сока, простого сиропа и шампанского, к тому же довольно крепкое. Каждый глоток терпкий и игристый, с ноткой растительных ароматов, придающих блюдам интерес.

— Боже, никогда не думал, что он будет настолько вкусным. — С удовольствием произнёс я после первого глотка освежающего напитка.

— Теперь понятно, почему мы покинули бар. — Несколько разочарованно произнёс Оливер, усаживаясь на стул бара.

Неудивительно, ведь я не просто вошёл в бар, а влетел со всех в него. Несмотря на столь поздний час, народу ничуть не убавилось.

— Брось Оливер. В нашем деле необходимо уметь расслабляться. Хотя бы денёк. — Сказал я.

— Может ты и прав, — ответил парнишка.

— Чтож, думаю мне тоже стоит приободрить тебя. — Произнёс я, протягивая Оливеру пятидесятидолларовую купюру, полученную со сдачи.

Получив купюру, он долго рассматривал её. Раньше ему не доводилось держать разом столько денег. Обычно в его ладонях было десятки и горстка монет. С интересом изучив полученные деньги он спросил:

— Думаешь она всё-таки придёт? Ну, та девушка.

— Надеюсь, — ответил я.

— Разве вы не договаривались лично о встрече? — уточнил он.

— Как сказать. Раньше мы только обменивались письмами. Это будет первый раз, когда я её увижу. Надеюсь мне удастся её узнать из толпы, — ответил я, делая второй глоток.

— И какая она? — вежливо спросил Оливер.

— О, знал бы ты, полноту её духовной красоты. А как она пишет стихи. Она несравнима и мудра. Аристократичный стиль её письма самим Шекспиром был дарован. По-женски аккуратный, с милыми завитушками и легким наклоном в право. Ровный, уверенный почерк свидетельствует о любви автора к бумаге и писательскому делу. И весь слов её поток, столь смелый, волевой. Не решён людской он простоты. Передовая мысли, чувства так глубоко. Он душу, смог мне зацепить. Заставить мыслить вновь глубоко. Но несмотря на это всё. Мне кажется, что всё же недостоин я её.

— И как же ты её узнаешь? — спросил Оливер.

— Она обещала, когда она зайдёт в этот бар, заиграет музыка, что любима нам обоим. — Ответил я, прижимая бокал к груди.

— Надеюсь, что она не такой большой любитель спиртного как ты. — Произнёс Оливер, отодвигая от меня бокал, содержимое которого проливалось на пол, пока я был своих мечтах.

— Не будь так строг, судьба ещё сделает свой ход. — С нотами сарказма ответил я.

И она и вправду не заставила себя долго ждать. Заиграла Sunset Rose Cocktail — Sepiatonic. Теперь настал её выход.

Звон дверных колокольчиков был слышен сквозь шум посетителей. Под драматичные ноты скрипки и звуки клавиш пианино в бар Jolie Coquine вошла таинственная девушка: элегантный тренчкот от Burberry Classic был расстёгнут, открывая на показ длинное платье-водолазку красного цвета, дополненное чёрным поясом от CHANEL, черными чулками с поясом в тон и черными сапогами на высоком каблуке. Войдя на порог бара, она сняла чёрные очки бренда Police. Длинное каре придавало её волосам подвижность, четкость и объем, что гармонично подчёркивали черты её лица. Лисий окрас волос подчёркивал белизну её кожи. Среди большинства девушек она была самой экстраординарной.

Завидев её, швейцар поспешил уделить внимание и передать её дорогостоящую одежду гардеробщику. Однако она отказала ему, так как не хотела надолго. Она была вежлива. Её нежные черты лица заставляли сердце внутри меня застыть на мгновение, пробуждали тёплые чувства. Ангел чистой красоты явил мне лик свой, столь прекрасный, будто явлен был в наш мир из Авалона. Она неспешно прошла по залу, направляясь к барной стойке.

Подойдя к бару, она заказала коктейль «Закатная роза». Этот коктейль прекрасно в себе сочетает красное вино и коньяк.

— Роксана Этель? — спросил я, подойдя к девушке.

— Киаран Вандженс? — уточнила она в ответ.

— Ты выглядишь намного лучше, чем я мог представить. — Проговорил я.

— Ты преувеличиваешь. Я беспокоилась, что опоздаю. — Сказала она.

— Я бы дождался тебя. Как прошёл твой путь? — сказал я, облокачиваясь о барную стойку.

— Весьма насыщенно. Всё же мне потребовались две недели, чтобы добраться до тебя. Не ожидала что нас будет трое. — Проговорила она, смотря на парнишку, что выглядывал из-за моего плеча.

Обернувшись на любопытного парнишку, я замахом положил руку на его плечо и продвинул чуть вперёд.

— Буду рад представить, Оливер… — представил я парнишку, позабыв его фамилию.

Парнишка был несколько смущён. Как нелюдимый кот, к которому подошли слишком близко, он рыскал глазами пути отхода. Смотря на него девушка приулыбнулась.

— Рада познакомиться с тобой, Оливер. — Проговорила она.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, мисс Этель. — Проговорил он, слегка приопустив голову и ссутулившись, понимая, что сбежать не сможет.

— Можно просто Рокси. Я не так уж и стара, чтобы быть мисс. Тем более ты знакомый Киара. — Проговорила она, подмигнув парнишке.

Немного разрядив обстановку, перешли к разговору. Мы переписывались с ней несколько лет. Сама она родом из Эдинбурга и поездка из Европы в Америку было для неё довольно долгим и захватывающим приключением. Познакомиться нам удалось совершенно случайно. Отец частенько ездил за границу и привозил для моей сестрёнки различные книги и сувениры. На обложке одной из них мне приглянулась незнакомая ранее фамилия. После выпуска из Сент-Эндрюсского университета я долгое время не притрагивался к книгам. Однако очередная, подаренная отцом книга с интригующим названием «Больше, чем я помню», привлекла моё внимание. После её прочтения мне стала интересна та, что написала столь противоречивую историю. Наполненная любовью и печалью героев произведения, книга оставляла за собой нераскрытую концовку. Лишь автор могла ответить на вопросы о том, что же случиться дальше.

К сожалению, книга была не популярна на западе, ввиду её содержания. Всем были привычны более классические истории и проза, мало кто хотел проникнуться историей молодой писательницы. Тогда я решил оказать некоторую поддержку ей. Сначала мы стали переписываться с ней. Я представлялся как один из председателей издательства FSG и предложил продвинуть книгу молодой писательницы в массы, взамен на продолжение истории и сотрудничество. Получив от неё одобрение, мне пришлось долго уговаривать отца спонсировать данную задумку. И оно того стоило. Через два месяца мне удалось распространить данное произведение. Тогда я носил псевдоним и представлялся как мистер Хаагенти.

В отличие от запада, читатели встретили книгу с куда большим интересом, что позволило увеличить количество продаж и выручку. Однако самому завершить дело мне было уже тяжело, поэтому книга была передана FSG, не без помощи новых связей. С одной стороны, я радовался, что небольшая ложь превратилась в правду. С другой стороны, в то же время я стал тем, кем сейчас являюсь.

В конечном счёте я долгое время провёл во лжи. Переписка с Рокси стала для меня единственным, где я мог быть хоть немного искреннее. Я решил признаться ей в очередном письме, отправленным на Хэллоуин. Она долгое время не отвечала мне. Это заставляло меня думать, что я слишком заврался, пока кровь на моих руках никак не исчезала. Словно зацикленная на самой себе греза и от ностальгирования лучше не становится. Понемногу забываясь, мой рассудок продолжал вычёркивать воспоминания из памяти. Лишь глядя на эту книгу, я понимал, как скучаю о том, что было потеряно.

Её письмо пришло ко мне только в начале марта. Оно и понятно, ведь всю зиму я провёл вдали от родного дома. Прочитав его, я смог найти последнюю каплю, оставшуюся на дне пустыни, созданной внутри меня. Поначалу я нарешался ответить ей. Искал причину, чтобы оставить всё позади. Но от мысли отказаться от неё, делал себе слишком больно.

Решившись написать Роксане, я не пожалел. Она призналась, что тосковала по мне. У неё не было родных или близких ей людей, кроме меня. В этом мы были схожи. Нам хотелось открыться друг другу. Поначалу мы изливали свою душу и утешали друг друга. После мы делились своими успехами, на пути к восстановлению. Понемногу, наши письма больше напоминали обычные беседы. Мы писали так часто. Но всё же я ни тогда, ни сейчас не мог сказать ей всей правды.

Накопив достаточно денег, я решился пригласить её в Америку, чтобы встретиться лично, спустя четыре года, как было отправлено первое письмо. Дорога из Шотландии была не близкой и пересечь Атлантический океан — не то же самое, что отправится в соседний город. Но всё же она согласилась, отправив своё последнее письмо, где просила дождаться её. Но для меня это было довольно тяжёлой задачей. Не дождавшись я в тайне от неё разузнал о судне и порте прибытия. Устроил всё так, чтобы она получила моё очередное письмо, где было описано, место и время встречи. На тот момент я не мог позволить себе лично встретить её.

Теперь она здесь, передо мной. Мне трудно описать её, ведь она была куда красивее, чем я мог представить. Она словно дождь, что объявился посреди пустыни. И теперь все мои мысли движутся в темноте под проливным дождем. Пьянящий шторм, вызывающий внутри меня множество эмоций и желаний, что с трудом мне удаётся сдержать. Надеюсь, что по запаху крови, местные акулы не узнают об этом счастливом месте в эту ночь.

Наслаждаясь её компанией мне хотелось, чтобы этот вечер не кончался. Но всё же, счастливый вечер не может вечно длиться. Многие посетители давно ушли. Музыканты покинули сцену, оставив за собой лишь играющий музыкальный автомат, из которого тихо доносились звуки играющей «12 Juin 3049» от Caravan Palace. Утомлённый атмосферой бара, парнишка уснул за стойкой бара. Пришлось символически упросить бармена не трогать парнишку.

Весь вечер мы разговаривали с ней. До этого момента мне всегда было трудно представить, как другие пары могли проводить часы напролёт, просто разговаривая друг с другом. Теперь, когда мы вместе, такая мелочь, что стала в новинку для меня, понятна мне. Так мы просидели до самого закрытия.

Разбудив Оливера, мы покинули бар. К сожалению, такси в такое время поймать было трудно. Но оно и не волновало нас. Больше всего я беспокоился за Рокси. Всё же я так хотел с ней встретиться, что позабыл, что этот день она также провела в дороге и была уставшей. Она лишь держала свою улыбку только потому, что также, как и я, была рада нашей встрече.

Роксана остановилась в отеле The Times Square Edition, что расположился на седьмом авеню. Ночная прогулка по Бродвей обещала быть длинной. Проспект длиной в тридцать кварталов, простиравшийся в основном между Таймс-сквер на 42-й улице и Шерман-сквер на 72-й улице, вплоть до 8-ой Авеню. Здесь располагаются основные театры, где идут самые популярные мюзиклы или шоу. Я до сих пор помню первую пьесу, на которую меня затащили. Написанная британской писательницей Доди Смит, Autumn Crocus (Осенний крокус) рассказывала об одинокой школьной учительнице, которая отправляется в отпуск в Тироль и влюбляется в женатого владельца отеля, в котором она остановилась. Пьеса возымела свой успех, и уже через три года вышла её экранизация от Associated Talking Pictures. Возможно стоило украсть чей-нибудь автомобиль, прежде чем засиживаться в баре. Всё же воровать на глазах у Рокси было опрометчивым делом.

Когда мы сворачивали на сорок седьмой в сторону седьмого авеню, пошёл дождь. Зонтика конечно же у нас не было. Не желая сильно вымокнуть, мы ускорились и поспешили в отель. Вместо того чтобы постепенно набирать свою силу, дождь стремительно перерастал в ливень. Добежав до крыльца отеля, мы смогли немного выдохнуть, пока бедный парнишка стоял вымокший до нитки. Небольшая пробежка позволила нам вспомнить времена, когда мы были детьми. Думаю, у многих был такой момент, когда ребёнком, вымокшие после внезапного дождя, мы возвращались домой. Нам всегда было весело в этот момент. Сейчас я даже немного понимал, как это выглядело со стороны. С оговоркой на то, что Оливер был младше меня. Тем не менее он не был ребёнком и его атлетичное телосложение вполне проглядывалось через вымокшую рубашку.

Некоторое время мы ещё постояли на крыльце отеля, смотря на проливной дождь. Но он всё не хотел умолкать. Оливер начинал замерзать. Остановка в отеле была недешёвым удовольствием, но иного варианта я не находил. Лишь распахнув двери отеля, я осознал степень своей ошибки. Лишь на мгновенье, когда двери позади нас закрылись, я расслышал тиканье часов.

Отель на Times Square, сочетающий вневременную эстетику и смелый шум города, с момента своего появления поражал гостей тщательно продуманными удобствами. Отдельные спальни, кожаные диваны, глубокие ванные с тропическим душем, полностью оборудованная кухня и книжный уголок. Номера и люксы с дизайнерскими номерами, изысканными блюдами в течение всего дня и открытую террасу по всему периметру с видом на город.

В отеле также расположился клуб Paradise, что представляет собой икону новой эры ночной жизни. Здесь «Studio 54» встречается с Бродвеем и наполнена чистой творческой энергией, чтобы проводить самые волнующие вечера недели. А лобби-бар, что расположился рядом со стойкой регистрации, приветствует непритязательным, но элегантным подходом к барным блюдам и коктейлям ручной работы. За всё время мне лишь единожды удалось самому насладиться всеми удобствами лучшего отеля в городе.

— Прощайте мои накопления, — со вздохом проговорил я, смотря на высокие потолки в гостиной.

— У тебя были накопления? — удивлённо спросил Оливер.

— Можно и так сказать. Но я предпочитаю использовать их только в крайнем случае. Например, сегодня, — ответил я.

— Мы могли бы найти более скромное место. — Сказал Оливер.

— Мы потратим слишком много времени на это. К тому же в номере будет телефон. Нужно сделать пару звонков. — Ответил я, вытаскивая запрятанные в потайном кармане жилета сто долларов.

— Ты мог бы остановиться у меня, — предложила Роксана.

— Не думаю, что в твоём номере найдётся место для двух мужчин. К тому же Оливер храпит, когда спит. — С лёгкой улыбкой проговорил я, на что напарник позади меня проявил долю удивления.

Не доходя до стойки регистрации, я снова услышал тиканье часов. Девушка портье на ресепшене пристально смотрела на нас. Её кукольные карие глаза казались мне более чем неживыми. Блонд её волос, уложенных в небрежный боб, подчёркивал её властные черты лица. На шее красовалось колье с гранёным турмалином, красный цвет которого был излишне мутным, содержащим чернь внутри. Оттененные цвета, измученные текстуры, образ ненависти. Вот то, что я видел в сердце той девушки. Лёгкое мигание освещение пронеслось под звуки грозы за окном.

Смотря друг на друга, мы читали мысли друг друга. Невозмутимый взгляд, призванный показать благоприятное впечатление на посетителей, сменился лёгкой улыбкой на её лице.

— Добро пожаловать в калейдоскопический кошмар. — Низким голосом проговорила девушка.

Угодив в ловушку той, кого опасались все убийцы по ту сторону, я был слишком уязвим. Начавшийся между нами гамбит, в котором я не имел право на жертву. Двери отеля не откроются и выхода нет.

Несколько секунд тишины были сопровождены мерцанием света в гостиной. Ухватив Рокси за шиворот её тренчкота бросил ту в руки Оливера, параллельно изымая Smith and Wesson. Взвод курка, абсолютная тьма и вспышка пламени от выстрела. Так бы всё и закончилось, если бы она была смертной. Обратившись во мрачную свору, её искажающее тело разделилось на воронов и псов, чей адский взгляд так и полыхал. Безумные глаза, жар взора которых так и прожигал насквозь, был горячее пламени. Белизна клыков была практически зеркальна. Трое доберманов с азартом предвкушали бойню, пока вороны кружили над моей головой.

Отскок назад и три последующих выстрела. Каждая из пуль не знала промаха. Морды сорвавшихся с места псов были простреляны. Разлетевшиеся по стенке стойки останки мозга и осколки бритвенно острых зубов. Не пройдя и метра их туши с шаткостью были повалены на землю. Разгневанные вороны сорвались с небес на землю, чувствую запах плоти и крови. Некоторые из них осмелились броситься на убийцу их товарищей. Но им не совладать патронами 357 Magnum, чья мощь способна свалить с ног медведя. Однако даже такой мощи не хватит, чтобы убить дьявола.

Будь я сам Джон Вэйн, сценарий этого фильма не позволит мне выйти сухим из воды. Изображение приняло неожиданный оборот. Смерть лишь даровало им новую жизнь, позволяя тем возродиться из пролитой крови. Капли чернил, словно наплевав на законы мироздания, поднимались в воздух, формируя иную бестию.

Воспользовавшись полученным временем, я вскрыл барабан револьвера на перезарядку, вытряхивая опустошённые гильзы. В это время мне больше всего хотелось, чтобы чёртова дверь, в которую так отчаянно пытаются выломать, отвориться. Но есть ли смысл питать ложные надежды. А тем временем, с поразительной скоростью, бестия восстала из мёртвых: её тень вздымалась надо мной, пока челюсти трёхглавой твари скалились, а глаза наполнялись кровью. Трёхглавый оборотень уверенно стоял на ногах, наполняя лёгкие огнём.

Не успев среагировать на рывок цербера я впервые за свою карьеру допустил фатальную ошибку. Сделав три выстрела мне не удалось остановить надвигающуюся угрозу. Разорвав сонную артерию одной из голов, пуля прошла по спине зверя, пока тот с низкой стойки атаковал меня. Он куда крупнее и опаснее бурого мишки, так что попытка увернуться лишь позволила ему ухватить моё тело своими челюстями. Чувствуя, как его клыки пронзают мою плоть, в последнее мгновенье мне удалось разрядить оставшуюся половину обоймы. В этот раз мощности оружия едва хватило на прострел нескольких голов разом. Однако это вынудило отбросить меня в сторону, вскрикнув от боли и потери сразу двух голов.

Пока останки двух голов свисали с шеи монстра, третья билась в конвульсиях. Оголённая обугленная от выстрелов плоть открывала вид на череп зверя, по которому проходило множество трещин. Несмотря на природу своего происхождения, зверь не чувствовал боли. Регенерируя уничтоженные ткани из его глаз, лились сумеречные слёзы, а из глотки доносился голос страданий.

Кожа на двух пальцах была сожжена. Раскалившись до красна металл револьвера практически достиг своего предела. Кровь чудовища попала в глаза, лишая зрения на одну сторону. Часть патронов вылетела из запаса, аккуратно сложенного за пояс. Рёбра сдавливали лёгкие, в глазах начинало понемногу темнеть. Чёрт бы побрал того дьявола, что создан небесами. Все эти тёмные проявления, что рисует разум смертного. Они приближаются чтобы выжить, решая нас самих права на выживание.

Увидев, как меня чуть не растерзали, Роксана бросилась ко мне, пытаясь зажать кровоточащие раны. Никто не был готов к такому.

— Киар прошу открой глаза, не умирай я прошу тебя! — вскрикивала девушка со слезами.

Я бы многое отдал, чтобы она не узнала, кто я такой на самом деле. Но иногда нам не дают выбора. Пропитанный чернью глаз смог прозреть сквозь тьму, открыв на показ фиолетовый цвет радужки.

Восстановившись менее чем за тринадцать секунд, чудовище обратило свой взор на Оливера, стоявшего с ножом перед ним. Ему удалось отрастить лишь одну голову. Мёртвая плоть была заменена позолоченной чешуёй, а шея и челюсти волка стали куда более массивными.

Зверь ринулся на Оливера. Каждый взмах его когтистых лап оставлял за собой след на теле парня, оставляя глубокие рваные раны. Звук сомкнутых челюстей были настолько громкими, что отдавали по костям. Один такой укус мог запросто перекусить тело пополам. Оливеру едва удавалось уходить от атак зверя, но его решимости хватало чтобы наносить нанести ответный удар. Вступив в неравный бой, Оливер ставил на кон больше, чем просто жизнь. Если зверю удастся его убить, то душа парнишка будет обречена на вечные страдания в Авичи.

Шаг за шагом зверь загонял парня в ловушку. Собравшись с силами, я вновь зарядил револьвер, оставшимися пятью патронами.

— Помоги мне подняться на ноги. — Сквозь зубы попросил я Роксану.

Оказавшись в безвыходной ситуации, когда страх переполнял её сердце, она понимала, что иного выхода у неё нет. Не было времени для объяснений. Возможно скажи я раньше смог бы уберечь её от иной стороны нашего мира. От этого моё сердце колотится и это пугает. Желание спасти не способна избавить меня от ноши, что тянет на дно. И хватка лишь ужесточается чувством вины, пробуждая ненависть внутри меня. Мой разум словно разбитое зеркало, что лишено солнечного света. Но одно я знаю наверняка. Кошмары исчезнут только тогда, когда уйдет страх.

Вытянув руку на прицел, я решил испробовать иной путь. Сделав пару выстрелов, пули прошли сквозь его позвоночник, подбираясь к самому сердцу. Но и это ему было нипочём. Вместо того, чтобы парализовать его тело, я лишь сильнее взбесил его, заставив вспомнить о моём существовании. Как только он повернулся в мою сторону я выпустил следующую пулю, прострелив тазобедренный сустав.

Переключив своё внимание, зверь отбросил парнишку в стену мощным ударом и ринулся на меня. Рассчитав расстояние между нами и скорость зверя, пошёл ва-банк, и выпустил пулю в люстру над моей головой. Лишь приблизившись максимально близко, он понял, что угодил в ловушку. Решив нас единственного источника света, а гостиную отеля воплощения роскоши, я наблюдал, как тело зверя пронзает множество штырей и осколков стекла. Однако веса паникадило не хватало, чтобы удержать чудовище. Несмотря на множественные ранения, его жажда крови была неумолима. Разорвав стальные прутья, он набросился на меня, но в этом была его погибель.

Столкнувшись лицом к лицу, он был обречён. Ухватив его за горло, я прошёл под ним, заходя за спину. Спустив курок из дула револьвера была выпущена последняя пуля. Чудовище вновь потеряло свою голову. В тот же момент я реализовал потенциал заключённой во мне силы. Множество игл вырвалось из тела чудовища, очерчивая границы его мышц. Осколки были обращены в лезвия ножниц, раскрывающихся и разрывающих плоть. Из пальцев вырвались лезвия скальпелей, выламывая когти. Одно за другим рёбра выламывались под натиском металла. Осколки костей пронзали глубоко в нутро зверя, разрывая органы и всё глубже подбираясь к сердцу чудовища. Испытывая адские муки, вопль чудовища мог принизить душу даже самого стойкого человека.

Запрыгнув на спину чудовища, я извлёк из его спины скальпель. Его острота была способна без труда прорезать плоть и шкуру твари. Сделав ровный надрез вдоль позвоночника, я вцепился в него рукой, ведя нож вдоль спины к шее. Чтобы избежать регенерации я стал вытягивать из его спины хребет, пока раны не начали затягиваться. Словно лианы, лоскуты плоти обволакивали позвонки. Нервные окончания, словно ниточки, обрывались одно за другим. Чудовище бесновалось в муках, пока из его спины изымали основу.

— Прекрати! Ты убьёшь его. — Доносился из глубин его плоти зверя звук парящего темного шепота.

Однако мне было плевать. Я так давно не проливал чужой крови. Звуки ломающихся костей, рвущихся мышц и крики боли наполняли были усладой для моих ушей. Их страдание приносило мне наслаждение. Оно наполняло меня своей тьмой. Ведь это всего лишь месть за то, скольких убил он. Моё сердце словно проводник в загробный мир, а руки орудие возмездия. Те реки крови, что рекой простирались по полу. Каждая капля этой крови не принадлежало этой плоти. И даже в абсолютной тьме можно было увидеть силуэты тех, кого он убил. Застывшие статуи, лица которых застыли в ужасе в момент их кончины.

Приблизившись к его голове мои руки были по локоть в крови. Отбросив револьвер, вцепился в загривок животного. Смотря в его пустые красные глаза, блеск которых смерк под ношей страданий, я видел отражение ведьмы. Крепко сжав в руке острый нож, я вонзил его в глазницу зверя. Разлетевшись на осколки, словно он был сделан из стекла, из тьмы пролился луч света.

Вырвавшись из-под гнёта хирургических инструментов, он ухватил меня за руку и отбросил в сторону выхода. Поразив источник силы его тело стало раскалываться, излучая сияние. И свет этого сияния рассеивал тьму вокруг нас.

— Думаешь я игрушка в твоих руках! Думаешь, что это конец! Я заберу всё, чем ты дорожишь. Ни оставлю и капли надежды пока твоё тело не испытает ту же боль. — Кричало чудовище, пока его тело рассыпалось на части, отпуская на волю заключённые в нём души умерших.

Доставая зажигалку из кармана брюк, бросил ту в проклятую кровь. Окутанное ярким пламенем, вся чернь сгорала до тла, перед глазами был лишь огонь. Раздался звук тиканья часов. Пора возвращаться в реальный мир.

Пространство разрушенного бара заполонил раскалённый пепел. Под осколками стекла простиралось жидкое пламя. Щепки от барной стойки разбросало по всему помещению, взрывной волны хватило, чтобы выбить окна наружу. Лучи света, просачивающиеся через оконные проёмы, позволяли разглядеть искорёженные трупы воронов, чьи останки продолжали гореть. За стеной дождя, снаружи доносились крики горожан и звуки сирены. Полиция и пожарные уже прибыли на место пришествия, её появление создало панику на улицах города. Что было бы, если бы она успела охватить больше территории?

Мы оба лежали на полу: тело Shadow lady продолжало догорать. Обугленная плоть, сквозь которую виднелись очернённые кости, была такой же, как у мертвецов. Металлический блеск её драгоценностей скрылся за цветами побежалости. Осколки турмалина в её кольце были залиты чёрной кровью, тлеющие края чёрного платья открывали вид на её фарфоровую кожу, усыпанную осколками стекла. Капля за каплей кровь стекала по её телу, более не создавая хищных тварей. Чёрные слёзы сочились из глазниц, более не способных узреть наш мир. Но даже так её предсмертный взгляд был устремлён в мою сторону, а чёрные когти были готовы вонзиться в моё горло. Тело источало сверну, пропитывая воздух тлетворным запахом. Её предсмертная агония, вся ненависть и злоба, пьянили словно дорогое красное вино, оставляя за собой послевкусие страдания и печали.

Мои залитые кровь глаза смотрели на всё это. Лёгкие наполнились дымом, спирая дыхание, любое движение приносило боль. Моё тело продолжало гореть, обрамляя пламенем торс и шею. Свисавшие кожа и мясо с левой руки позволяли разглядеть плотность оголённых мышц. Чёрные рёбра на той же стороне проглядывались сквозь разорванный свитер. Множества ран от осколков были заполнены стеклянной пылью. В прямую мышцу бедра вонзился металлический штырь. Левая щека была разорвана, оголяя премоляры.

Изо всех сил игнорируя боль я пытался встать, сгорбившись от боли, правой рукой я попытался вытащить штырь. Глупое желание избавиться от инородного объекта в теле было остановлено тем фактом, тот что пробил кость и теперь выполнял опорную функцию. Оставалось шаг за шагом добраться до выхода.

— Я продолжаю сходить с ума. — Проговаривал про себя я, ступая по обугленным доскам бара.

Я не различал голоса людей вокруг себя. Моё тело продолжало гореть также, как и колонны бара. Сгорят ли наши основания до тла или выстоят под жаром огня. То, кем был раньше я. Было ли это явью или иллюзией. Одно мне было ясно наверняка. Однажды, когда-нибудь, я увижу их снова. Рано или поздно всем приходиться платить по счетам, отплата станет карой за совершённое зло. Но справедлива ли будет она? Кто назначает цену за наши деяния? Иллюзия контроля так загадочна.

Выходя на улицу, я сделал глоток свежего воздуха. Боль напоминала мне о том, что я до сих пор жив. Под проливным дождём пламя на моей груди понемногу угасало. Вокруг более не было той гармонии, что встретила меня в тот раз. Разорванные тела, лишённые глаз, замертво лежали на холодном асфальте. По граням разбитых окон стекала свежая кровь. Разлагающаяся плоть воронов покровом устилала дорогу, больше напоминая гниющую листву чернолесья, в период конца осени. Когда миры враждуют друг с другом, дни вокруг нас становятся мрачнее. Молитвами не предотвратить падение небес на грешную землю. Шаг за шагом я шёл по дороге, выстеленной ценой чужих жизней. Разве одна жизнь может стоить стольких потерь.

Чем больше я отдалялся от разрушенного бара, тем сильнее сгущался туман: несвойственная этим краям серая пелена скрывала сей ад от обеспокоенных глаз горожан, что жили уровнем выше. Возможно оно и к лучшему. Те, кому удалось сегодня повидать это, предпочли бы забыть всё как страшный сон. Однако их вид не вызывал во мне эмоций. Телесная боль не была для меня мукой. Но лишь завидев её сердце моё пронзило болью.

— Рокси? — в изумлении произнёс я, завидев в тумане ту, что была в моей голове.

Я до сих пор не могу принять эмоции из своего прошлого, но влечение к ней казалась мне чем-то нереальным. Утопая в синеве её глаз, я вспоминал те чувства, которые никогда не хранил внутри. Моё неискреннее сердце продолжало усомнятся в том, насколько правдивы те воспоминания. Его синтетическая природа испытывало метамофорзис, что не был заложен в его природе. Необъяснимое влечение было так желанно, что на мгновение ослепило мой взор.

— Призрака увидел? — раздался знакомый голос позади меня, взводя курок револьвера Webley VI у моего затылка.

Резко отклонив голову в момент выстрела, я сделал резкий разворот чтобы схватить мерзавца. Однако сил и скорости хватило только на уклонение. Несмотря на то, что я не чувствовал боль, тело сковало от резких движений. Ресурс моих сил был исчерпан в схватке с Shadow lady. Ухватившись за револьвер, я лишь вынудил его сделать ещё пару выстрелов. Чего стоит пара пуль, когда магазине остаётся ещё три патрона.

— Я делаю тебе одолжение, так что будь благодарен и умри поскорее. — Сквозь зубы процедил Дюран, вырываясь из моей хватки и нанося удар ногой в колено.

Вынудил меня опуститься он сделал ещё один выстрел, пуля которого пробила ключицу и прошла насквозь. Боль от разрыва пронзила левую часть тела, парализовав руку, что ослабило хватку. Оказавшись в шаге от проигрыша, я чувствовал, как вскипает моя кровь, разжигая жажду отмщения в моей груди. Смотря в отражение его вирулентных глаз, наполненных фиолетовой дымкой, моё тело получило отклик с того света. То злато, что я видел не принадлежало ему. Я почувствовал душу внутри меня.

Позволив вырваться демонам внутри меня, я наблюдал, как моя рука покрывается множеством швов, нити которых были заменены на перекрещенные между собой клыки. Чувствовал, как на место утраченной кости вставал металл, а поверх обожжённой кожи нарастала новая. Шею стягивали стальные ошейники, больше напоминающие множество рёбер. Получив прилив сил, я вскочил на ноги, вступив с ним в ближний бой. Он обязан заплатить за попытку убить меня.

Сорвавшись с цепи, я готов был рвать и метать. Но несмотря на прилив сил, в его руках было куда более опасное оружие. Как только мне удалось ухватиться за его горло, всё моё тело внезапно стало рвать изнутри. Сквозь старые шрамы наружу прорезались острые иглы и лезвия скальпелей, вынудив разжать хватку. Сцепление металла в моём теле позволило ему обездвижить меня на несколько секунд для нанесения решающего выстрела.

Вырвавшись из моей хватки, он отбросил меня на несколько метров в сторону. Не теряя времени, он нажал на курок револьвера. Замерев в предвкушении выстрела, я не смог пошевелиться, тело пронзил страх смерти, ранее не испытываемый. Находясь в безвыходном положении, под прицелом лжеца, я продолжал вынуждать тело сорваться с места. Лишь в момент молчания я смог получить отклик. Отто уже истратил все свои патроны.

Сцепившись с места, я накинулся на него, схватив его за шею, иглы в моих ладонях впились в его сонную артерию, зацепляя яремные вены. Однако в тот же момент меня оттянуло назад, сдавливая шею. В момент отрыва мне удалось развести руки, разорвав боковые мышцы шеи. Наблюдая за тем, как он хватается за кровоточащее горло, меня продолжали утягивать назад. Оборачиваясь я не мог поверить своим глазам. Изуродованное тело, с оголённым скелетом чёрного цвета, залитые чёрной субстанцией. Опираясь на толпу мертвецов восставшая из преисподней, ведьма продолжала следовать своей цели. Ожившие трупы стали новой опорой для её тела. Из их глазниц вытекала чёрная кровь. Органы, решённые опоры, держались лишь за счёт остатков плоти. Биение сердец виднелось сквозь оголённую грудную клетку. Процесс разложения был крайне быстрым. Питаясь их предсмертной агонией, добытой падальщиками, она поддерживала в себе жизнь. Но даже это меркло на фоне того, что она могла совершить.

Приблизившись слишком близко, новые жертвы в виде стражей порядка и спасателей оказались первыми в списке новообращённых. Полностью контролируя ещё целостную оболочку полицейских, она отдавала приказ открыть огонь, забирая всё больше жизней. Словно чума, она распространилась с поразительной скоростью. Единый организм больше напоминал опасный вирус. Нужно остановить эту обитель, пока она не разрослась ещё больше.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Наступил ваш конец. Вам не спастись. — Продолжал утверждать её голос, доносясь до каждого в пределах зоны карантина.

Вскочив с земли, я ринулся на толпу мертвецов. Поражённые скверной, их тела источали чёрный дым. Даже одного удара хватало, чтобы размозжить их тела. Мягкие ткани, наполненные гнильной массой, лопались как шарики. Кости стали излишне ломкими. И каждый следующий шаг вонзал клинок чуть глубже в её сердце, зависимое от их тел. Возможно сейчас я и копаю могилу нам обоим, но что с того. Не совершив те же ошибки, я никогда не узнаю, кем я был до того, как выцвел. Даже если в этот раз я упаду замертво, никто не вспомнит обо мне и не скажет, что я зашёл слишком далеко, слепо следуя этому пути. Ведь я шагаю по раскаленным углям, а через секунду боль утихает, так что они могут продолжать пытаться меня убить. Но я, блять, не могу умереть.

Осознавая бесполезность масс мёртвых тел, она пустила в ход новообращённых. Вооружённые новым пистолетом Beretta M9 они открыли огонь на поражение, используя вместо стандартных пуль сгустки тёмной энергии. Залитые неоновыми огнями, пули рассекали воздух и тела перед ними. Всё здесь было лишь расходным материалом. Если ты бросаешь жертву ко львам на растерзание, им стоило бы знать, что я не боюсь умереть. На сцене полной марионеток, пусть каждая их них станет моим щитом, пускай даже если они в этом невиновны. Я продержусь до тех пор, пока чаши весов не остановятся. Ведь она не знает цену моей жизни, выставляя сотню против одно.

Добравшись до одного из полицейских, я вырвал ствол вместе с рукой. Их жизнь утекает слишком быстро. Забрав запасную кобуру и мгновенно перезарядил пистолет, я получил шанс и теперь смогу высвободить самое худшее во мне. Пора выпустить моих демонов наружу. Раскрывая пасти на моём теле, я чувствовал, как Beretta в моих руках начинает полыхать огнём. Так пускай языки пламени рассеют эту тьму. К чёрту этот жестокий, суицидальный, трагический настрой души. Пусть всё сгорит до тла, чтобы солнце смогло пробиться сквозь небеса. Пускай его свет сожжет всё то, что создала она. Ввергнет в геенну огненную.

Капля за каплей, дождевая вода смывала останки, вкус мёртвой плоти на языке всё больше напоминал прогорклое вино. Силуэты безжизненных тел уходили в небытие, неоновые огни от каждого выстрела сливались воедино. Языки пламени оставляли за собой лишь летящий пепел, искры которого скоропостижно гасли в тумане. Раскалённые до красна, жар от каждого выстрела испарял капли дождя вокруг. Шум треска костей был таким же, как от ломающихся сухих ветвей. Царство мучений, которое никогда не умирает, ад был бы таким божественным по сравнению с тем, что твориться вокруг.

С каждой новой жертвой дождь перерастал в ураган: порывы ветра от каждого выстрела создавали мощную ударную волну, чуть ли не разрывая дуло пистолета. Меня трясёт и колотит от каждого движения, чувствую, как ржавеет моя плоть. Это всё острые бритвы и шипы, раздирающие мою оболочку изнутри, я никогда ни просил эту боль, но всё же продолжаю спотыкаться о скелеты, что расставила мне ты. Как глубоко ещё я буду копать, чтобы похоронить всё что здесь произошло. Я чувствую злость, когда я встаю, чтобы сражаться. Единственное, что я знаю точно — это кровопролитие.

Пока остатки рассудка растворялись во тьме, демоны внутри меня наслаждались бойней. Для них это было лишь игрой, возможностью выпустить всё злость, что таилась внутри. Каждое движение было выверено. Не было ни единого выстрела, что не поразил бы цель. Жажда мщения подталкивала их на убийства, выхватив второй пистолет, они лишь усилили натиск. Сцена, созданная ведьмой, разогревала давно остывшую кровь в их жилах. Холодная и мрачная атмосфера, наполненная отчаянием и смертью, для них была карнавалом, в огнях которого они могли весть свою охоту. Резня, что жарче чем сам ад. Оскал, что ставит под сомнение, кто здесь охотник. Пламя их ненависти разгоралось всё сильнее, напалмом сжигая всё вокруг.

— В твоей жизни нет смысла, так почему ты продолжаешь сопротивляться. Уничтожив меня ты никого не спасёшь. Ты лишь загоняешь свою душу всё глубже в преисподнюю. — Твердили обречённые, существование которых длилось секунды.

Их голос пытался достучаться до человеческого сердца внутри меня, но они не знали про вспышку, зажженную их же руками. Распрощавшись со своим телом, я стал лишь инструментом в руках мстительной сущности. Мог наблюдать, как они захлёбываются в собственной крови.

— Неужели ты не чувствуешь биения наших сердец. Почему ты продолжаешь приносить нам боль? Почему ты так эгоистичен? Разве ты можешь спасти эту мерзкую душу? — твердили они из последних сил, выставляя зеркала перед моим лицом.

Но никто из них не понимал, что мне не утопить собственных демонов. Я не способен себя починить, ведь я давно сломан. Смотря в её стеклянные глаза, потёкший от слез макияж, я понимаю, что не испытываю жалости. Если бы он не был похоронен в моей голове, подталкивая к краю моего упадка, смог бы я тогда понять её ненависть. Моё тело до сих пор истекает кровью от ударов ножа в спину. Но мог ли я найти лучший способ выжить, уйти от всего этого? Вспомнить причину нашей вражды. Пересёк ли я тонкую линию в тот день?

— Почему ты продолжаешь искать оправдания? Твои противоречия ничего не изменят. Если судьба не поможет мне, тогда я буду проклятием. Не время выбирать между жизнью и тьмой. — Твердили демоны в моей голове, взирая на моё внутреннее саморазрушение.

Давление в висках зашкаливало. Я чувствую здесь лишь холод и мрак. С каждым вздохом мои лёгкие покрываются инеем, пока ненависть всё ещё пылает, разрастаясь в моём сердце. Другого пути нет и всё же глубоко внутри, я продолжаю надеться, что это будет последняя могила на сегодняшний день.

—Ты лишь должен спустить курок. Поверь, я не оставлю тебя позади. Позволь ей истечь кровью из моих вен. — Говорил мне демон, чей голос был так знаком, но в тоже время чужд.

Обреченный и мрачный, с ядовитой сердцевиной. Я не хочу быть свободным, но всё же я опустошён, зависим от безумия. Совершить те же ошибки, ради того, чтобы узнать, кем я был, прежде чем угас. Один вздох и один выстрел. Всё, что я оставляю за собой — это разрушение. Облегчит ли это мою боль?

— Ты будешь молить Спасителя о явлении, а я буду терпеливо ждать, объятая языками пламени, сгорая живьём. — Хриплым голосом падшая произносила предсмертные слова, бесовскими устами на лице тех, кто остался чтобы сгнить.

Земля прогнила до самого ядра. Когда смерть постучится в мою дверь, я буду ждать её, а сейчас я лишь могу наблюдать, как смерть и разложение проглатывает тебя целиком. Каждый из нас имеет право обрести покой. Вопрос лишь в том, скольких мы утянем за собой.

Она отпустила множество душ, что алчно хранила внутри, сломав чьи-то жизни, за это ей придётся ответить в следующей жизни. Вместе с ними ушла и часть моих демонов, забирая за собой душевную и телесную боль, растворяя сковывающий оболочку металл в моём теле. Лишь один демон остался со мной, спрашивая:

— Увиденное потрясло тебя до основания. То, чего ты никогда не видал раньше. Ты мог бы уйти прочь вместо этого. Но теперь нет никого, кому ты можешь верить. Думаешь, что всё это несправедливо?

Смотря на пустые улицы, шум на которых утих. Наблюдая, как рассеиваются мрачные тучи, за которыми виднелся свет солнца. Отбросив оружие в сторону. Я ответил ему:

— Я устал от бесконечного разложения, но у нас внутри есть монстры. Я знаю тебя, внутри и снаружи. Знаю, что твоё сердце слишком доброе, чтобы обмануть меня. Почему я должен продолжать думать, что всё это несправедливо? Что ещё ты можешь сказать человеку, что готов пожертвовать своей жизнью? Но я научился отпускать все это. Я облажался и наделал ошибок. Наверное, я предпочёл бы свету тьму.

— Да, ты не идеален. Но без тебя я бы не выжил тогда, — произнёс демон, касаясь моего плеча.

Оборачиваясь на голос, я увидел его отражение в витрине. Он стоял, озаряемый лучами проглядывающего сквозь мрак солнечного света.

— Оливер? — произнёс я, не веря своим глазам.

Одетый в чёрный тренч, с которого свисали чёрные ленты, края которых развивались от дуновения ветра. Янтарные кошачьи глаза, залитые алым светом, контрастировали с пламенем вокруг. Красный цилиндр и перчатки дополняли образ воплотившегося, напоминая о пролитой им крови, что горела как бензин.

— Давно не виделись, Киаран. — произнёс старый знакомый.

Оглядываясь назад я чувствал зависть к своему прошлому. Той ночью я не воспринял её слова в серьёз. Вместо того, чтобы натравливать на меня своих бестий, ей хватило бы всего одного выстрела. Теперь я вижу лишь тень того дня.

— Отпусти и забудь, то что произошло здесь. Я закончу начатое за тебя. — произнёс Оливер, подхватывая моё тело.

Меня клонило в сон. Почему в итоге все всегда получается как-то не так? Он прошел мимо меня и уже давно обогнал. Сейчас мы с ним на разных позициях. Но как давно это произошло. Сколько я упустил. Лишь закрывая глаза, я мог попытаться вспомнить то, что давно ушло. Но даже если я не вижу, все равно понятно, что конец в любом случае будет плохим.

И снова звук тикающих часов. Лишь повернув стрелки, мы могли исправить всё что сотворили, внеся в мир свои коррективы. Уничтожив её, я оборвал связь с той линией. Но как долго я смогу убегать от этого. Нанесённые ей раны не исчезали даже после того, как обернулось время вспять. Не было следов крови и на том спасибо. Но это уже не так важно. Главное, что они живы.

— Что с твоим глазом? — с лёгким недоумением спросила Роксана, вглядываясь в моё лицо.

Оторвавшись от мыслей, с удивлением я увидел отражение света фиолетовых глаз в её радужке.

— Прости, у меня Фотопсия, просто сегодня я ещё не принимал лекарства. — соврал я, моргая глазами, как будто в них что-то попало.

Получив ключи от нашего номера, на лифте мы поднялись на десятый этаж. Всё же нам пришлось остановиться в троём в одном номере. Зайдя внутрь я почувствовал, как раскалывается моя голова. Но что-то удержало меня от проявления нежелательных эмоций.

Расположившись внутри мы по очереди сходили в душ. Всё же Оливер изрядно промок, а я пропах алкоголем. Пока Рокси принимала душ, а Оливер старался просушиться после душа я набрал телефон в номере. Но вместо гудка я слышал лишь тиканье часов, а после раздался потусторонний голос;

— Добрый вечер мистер Вандженс.

— Кто вы? — уточнил я, чувствую пронзительный холод его слов.

— Моё имя Акрасиэль. Позволь мне открыть тебе секрет, если ты хочешь услышать слова, что режут, как камень, когда боль близка.

Сказанные им слова напомнили мне о смотрителе кладбища, что был на похоронах моего отца. Я было хотел положить трубку, как он остановил меня.

— Знай, что это твой последний разговор. Твой путь уже давным-давно окончен.

— Что это значит?

— Это значит, что твой цикл возрождений подошёл к концу. Ты ведь знаешь о силе времени, которой пользуешься уже не раз. Ты был оружием возмездия многие годы и не раз возвращался назад. Теперь ты сделал то, что предначертано судьбой. Пускай ты сам этого не осознаёшь. Ты заслужил награду за свои деяния.

— Как скоро я должен умереть?

— Тебе нечего бояться, ибо жнец больше не придёт по твою душу. Но конец твой не измениться. Тебе отведено девять лет жизни. Последние девять лет. Так что проживи их так как должен. Твоё место займёт твой приемник. Темные времена, прощания, месть — ты можешь жить не вспоминая об этом. Больше не за что умирать.