Серебряные ветви (джен)

Май выдался на удивление теплым, как в насмешку. Стоять в такую погоду на самом солнцепеке в траурной черной тройке, с туго затянутым галстуком на шее и в тесных туфлях было невыносимо. Еще более невыносимой была кладбищенская тишина, нарушаемая лишь едва слышными шепотками собравшихся и глухим звуком падающих комьев земли. Пара рабочих трудились уже минут пятнадцать, молча и сосредоточенно, лишь изредко выпрямляясь и утирая пот со лба, сняв грязные матерчатые перчатки с рук.

Пришедших на похороны было немного. На Александра они смотрели и сочувственно и настороженно одновременно. Эвергрин только устало прикрывал глаза. Объясняться с кем-то, вообще разговаривать, не было ни сил, ни желания. Омерзительно пахло лилиями.

К нему подходили. Приносили соболезнования. Старая леди Лонгботтом говорила что-то утешающее, он не запомнил. Лицо Амели, бледное и расслабленное, покоилось среди цветов. Казалось, сестра спит. Он хотел верить, что она спит. Но за последние пять лет он был на кладбище так часто, что этот самообман больше не работал. Александр посмотрел на прошедшего к нему Люциуса, тот вел под руку бледную заплаканную жену. Блистательная леди казалась поблекшей, как примороженный бутон.

— Лорд Эвергрин, примите наши глубочайшие соболезнования. — Малфой, как и всегда, был безупречен, и все же даже он словно пригасил пламя своего обаяния. Последние годы они мало общались, война разорвала многие связи, даже казавшиеся нерушимыми. Но Амели дружила с Нарциссой с самого детства, и сейчас нужно было забыть о разногласиях.

— Ох, Александр, такая несправедливость… — леди Малфой глубоко вздохнула, — Всего за месяц до свадьбы… Если мы что-то можем сделать для вас, только скажите.

Она говорила тихо и сдержанно, так и не заплакав, и молодой лорд был благодарен ей за это. Было бы невыносимо трудно держать себя в руках, если бы ему пришлось смотреть как кто-то другой проливает слезы. Впрочем, Нарцисса всегда была такой. Ему вдруг вспомнилось, как маленьким мальчиком он приходил в дом к Блэкам, в компани сестры. Они с Регулусом играли в перетягивание подушки, левитируя ее между собой, когда та вырвалась и, улетев к камину, сбила какую-то вазу. Они тогда оба порезались пытаясь собрать осколки и прибежавшие девчонки подняли страшный шум. Белла запугивала их, вредно хихикая, и утверждая, что родители оторвут им головы, а напуганная Амели расплакалась и предложила сказать, что вазу разбила она, ведь девочкам головы отрывать невежливо. И только серьезная Цисса замотала их пальцы платками и велела эльфу починить разбитое. А потом Андромеда мазала их заживляющим бальзамом и строго выговаривала за игру в гостинной. Кто из них остался с тех пор? Рег пропал без вести, Белла в Азкабане, считай покойница, как, кстати, и наследник Блэков — Сириус, Меда вышла замуж за магглорожденного и порвала все старые связи. А они с Нарциссой вот, у гроба Амел. Жизнь и правда несправедлива.

— Ничего, леди Малфой, я справляюсь. Благодарю за беспокойство. — от всех этих расшаркиваний было тошно, но вежливость превыше всего. Не дай Мерлин, какой-нибудь журналист услышит, как он называет замужнюю даму, словно восьмилетнюю девчонку. Сплетен потом не оберешься и даже горе не станет ему извинением.

— Хуже всего, — Нарцисса заговорила совсем тихо, опустив взгляд, — Все эти пересуды. Амели не заслужила таких разговоров…

О да, это просто приводило в ярость. Кто-то из кумушек уже решил, что смерть его сестры была самоубийством. Если бы он только знал, кто пустил этот слух, вызвал бы на дуэль, и плевать что там об этом думают в Министерстве. Но найти концов было просто невозможно. Теперь уже и о женихе поговаривали нехорошо. Вполне порядочный аристократ из Франции был на пятнадцать лет старше Амели, но та сама решила принять его предложение. У Александра бы просто не хватило духу указывать ей за кого выйти. Последние пол года она летала как на крыльях, готовясь к свадьбе, а стоило произойти несчастью, как все тут же принялись выдумывать невесть что.

— Никто, кто был знаком с ней, не поверит в эти глупости, — покачала головой его собеседница, словно убеждая саму себя, — Она была очень счастливой и ни за что бы не оставила вас.

От этого правда стало немного легче. Мужчина благодарно кивнул леди и вернулся к церемонии. Все наконец было готово. Гроб опустили в яму, Александр произнес ритуальные слова прощания, желая члену рода легкого пути за грань и достойного воплощения. Он поднял палочку, опуская крышку и произнося запирающее заклинание. Черная, с родовым гербом крышка легла на гроб, скрывая Амели от всех. На гербовом поле в кругу был изображен ясень, сверху шла лента с их фамилией, а снизу с девизом. Получалось «Эвергрин — корнями в прошлое, ветвями в будущее».

— А теперь уже ни корней, ни ветвей. Я один остался… — прошептал Александр и бросил первый ком на крышку. Потом стали подходить приглашенные, так же бросая землю с пожеланиями легкого пути. Эвергрин поднял глаза к небу, пытаясь сдержать слезы, в расплывающемся фокусе все эти черные костюмы и мантии делали собравшихся похожими на стаю угрюмых воронов, земля стучала о дерево, а солнце равнодушно слепило глаза…

Примечания:

Да, я кажется перепутала порядок рождения сестер Блэк и Андромеда получилась старшей. Но я решила, что это не достаточная причина переделывать понравившийся мне кусочек.

Примечания:

1. Кое где я использовала текст канона, но не уверенна, должна ли я выделить эти вставки как-то или достаточно простого предупреждения.

2. Я рада любым комментариям, кроме грубых.

3. У меня нет сил вычитывать это прямо сейчас, так что извините за ошибки, особенно в пунктуации. она мне и на свежую голову не дается.

Вокзал, как и всегда, был переполнен. Люди сновали туда-сюда, спешили к своим платформам, сдавали или получали багаж, покупали билеты или встречали близких. Над толпой стоял ровный гул голосов, стук молотков (рабочие крепили над кассами новенькие баннеры с расписанием), скрип тележек и треск громкоговорителя.

Вот у входа появился мальчик лет десяти-одиннадцати. Он был среднего роста, загорелый и худощавый. На носу его сидели очки, в тонкой серебристой оправе, за которыми скрывались живые, зелёные глаза, с любопытством осматривающие все вокруг. Одет он был в серые, аккуратно отглаженные брюки, светло-голубую рубашку и тонкий темно-синий джемпер, какие обычно носят ученики старомодных пансионов. Непослушные чёрные волосы, чуть выше плеч, мальчик собрал в низкий хвост, но судя по выбившейся челке, вскоре сражение предстояло повторить.

Пройдя на платформу, мальчик стал взволновано оглядываться. Наконец, увидев кого-то в толпе, облегчённо заулыбался. К нему подошёл высокий элегантный мужчина с объемистым чемоданом в руках.

— Гарри, — сказал он строго, — Я просил тебя не убегать.

— Прости, Алекс, — мальчик, кажется, совсем не впечатлился, все ещё солнечно улыбаясь. — Я думал, ты идёшь прямо за мной… Правда, сегодня здоровский день? Я наконец-то еду в школу!

— Да, — согласился мужчина, — Но посмотрим, будешь ли ты так же рад этому через два месяца.

— Ну, даже если на уроках будет не так уж интересно, у меня зато появятся настоящие друзья, — рассудительно заметил Гарри, — Думаю, это того стоит.

— Абсолютно. Идём, нам стоит поторопиться.

Алекс взял его за руку. Вдвоём они подошли к стене между платформами 9 и 10 и пока их никто не видел, шагнули прямо сквозь стену.

* * *

На той стороне было не менее шумно и людно. На рельсах под парами стоял нарядный красный паровоз с золотой надписью «Хогвартс-экспресс» на блестящем боку. Вокруг толпилось множество детей и взрослых, порой в самых причудливых одеждах. Чего, например, стоит костюм стоящей рядом высокой девочки, которая к длинной ночной сорочке одела ярко-жёлтые резиновые сапоги на босу ногу? Или вон тот мужчина, в кавалерийских штанах конца прошлого века, джинсовке и сандалях? Гарри с трудом подавил желание пялиться по сторонам, открыв рот от изумления. Алекс держал лицо намного лучше, но чуть прищуренные глаза выдавали его желание смеяться в голос.

— Местные маги такие чудные, — прошептал ему мальчик, — они не стесняются так ходить?

— Видимо, они немного отстали от жизни. Смотри на это, как на костюмированную вечеринку — так же тихо ответил ему мужчина. — Скоро уже нужно будет занимать места в поезде. Ты помнишь, что я тебе говорил?

— Да. Я могу писать в любое время. Я должен сообщать тебе о своих неприятностях. Ты веришь, что я умный — иронично протараторил Гарри, который слышал все это каждый день в течении последних пары недель.

— А что, думаешь нет? — усмехнулся взрослый, — Уверен, учёба не доставит тебе трудностей. Но даже если что-то не получится сразу, это нормально. Куда больше я переживаю, что будут люди, ждущие от тебя определённых вещей. Помни, у тебя есть твоя семья. А всем остальным ты ничего не должен. Хорошо?

— Угу, — Гарри пока не до конца понимал, о чем говорит Алекс. Но он уже успел убедиться, что взрослые порой думают очень странно.

— Ну все, пора — мужчина передал ему чемодан и пригладил волосы, — Будь умницей.

Гарри внезапно расчувствовался, поняв что вот уже сейчас он должен подняться в вагон поезда и помахать Алексу из окна. А увидеться снова они смогут только на рождественских каникулах, до которых ещё так далеко. Он порывисто обнял мужчину, на секунду прижимаясь носом к его пиджаку, и тут же смущённо отстранился, поспешив к вагону, пока старший маг не решил, что ему нужны утешения и носовой платок.

Поднявшись по ступенькам, Гарри зашёл в первое же свободное купе. Закинув свой чемодан на верхнюю полку, благо Алекс заколдовал его так, что тот почти ничего не весил, мальчик выглянул в окно, тут же заметив своего опекуна среди толпы провожающих. Он легко улыбался, невозмутимо стоя посреди людского моря, и рассеяно разглядывал окна вагона. Заметив Поттера, мужчина улыбнулся ещё ярче и помахал рукой. Гарри помахал в ответ. Хотя он ожидал, что Алекс сразу отправится домой, после того как посадит его на поезд, мальчику было приятно, что он остаётся на перроне, ожидая отправления. Так они оба стояли минут двадцать, прежде чем паровоз издал пронзительный гудок, предупреждая об окончании посадки. И лишь когда двери вагонов закрылись, Алекс ещё раз помахал ему на прощание и развернулся, направляясь к площадкам для аппарации.

Гарри опустился на сиденье, смаргивая непрошенные слезы. Хотя мальчик не сомневался, что в Хогвартсе будет замечательно, расставаться с домом было непросто. Он привык к уютной тишине и простору старого поместья, которое Алекс снимал для них на южном берегу Франции. Там был сад, где они устраивали пикники в теплые дни, гостинная с пушистым ковром, на нем так приятно было валяться с книгой, библиотека и мастерские. И Алекс приводил его на пляж раз или два в неделю, учил плавать и рыбачить с лодки. И он будет скучать по Нэн и Лори — домовым эльфам, пожилым и чопорным, как викторианские слуги в маггловских фильмах, которые заботились о них и поместье. Он уже скучал по дому.

Внезапно дверь купе открылась и на пороге показался рыжий долговязый мальчик, с пятном на носу и кучей веснушек. Он с трудом нес свой потертый чемодан.

— Извини, можно мне сесть с тобой, все остальные уже заняты.

— Да, конечно ты можешь зайти. — Гарри немного подвинулся.

Рыжий мальчик зашел внутрь и поставил свой чемодан под сиденье. Он протянул Гарри ладонь:

— Я Рон Уизли.

— Я Гарри Поттер. — мальчик улыбнулся и пожал руку.

— Потрясающе! — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть… ну, ты знаешь…

Он ткнул пальцем в лоб Гарри, заставив его сморщиться. Алекс предупреждал, что так и будет, но Гарри все равно было неприятно, что в него тычут как в музейный экспонат или любопытную зверушку.

— Есть. Но показывать не буду. Мы не в зоопарке. — отрезал мальчик.

Рон надулся, но все же перевел разговор на квиддич. Он любил команду «Пушки Пэддл» и пел им бесконечные дифирамбы, хотя они не выиграли ни одного серьезного мача. Сам Гарри болел за «Татсхилл Торнадос». Они какое-то время болтали о разных командах, пока Рон не выудил сэндвичи из своей сумки.

— Ну вот, снова с говядиной, — раздраженно проворчал он. — Мама всегда забывает, что я не люблю ее. Конечно, нас у нее семеро. Я шестой. И мне теперь придется сделать все, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич, носил капитанскую повязку. А Перси стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси.

Эта тирада показалась Гарри очень грубой. И разве это прилично, вываливать свои семейные проблемы на первого встречного? Где его чувство достоинства в конце-концов? Но Гарри не знал, как точно выразится по этому поводу, чтобы его слова не прозвучали резко. Вместо этого, чтобы немного сгладить впечатление он тоже полез в свою сумку и достал сверток с обедом, который сложила ему Нэн:

— У меня тут сэндвичи с помидорами и курицей, мы можем поменяться.

Мальчики обменялись свертками и принялись за еду. Рон ужасно крошил и уронил ломтик помидора на пол. Он запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирную серую крысу, которая безмятежно спала.

— Ее зовут Короста, и она абсолютно бесполезная — спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де… я хотел сказать, что вместо этого получил крысу.

У Рона покраснели уши. Казалось, он наконец понял, что сказал много лишнего, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Гарри он нравился все меньше. Можно было простить неловкость и плохие манеры, но то как мальчик говорил о своей семье и вообще не думал, когда болтает, довольно раздражало.

Пока они болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Гарри и Рон примолкли, глядя в окно.

Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?

Гарри вышел в тамбур и купил несколько шоколадных лягушек, коробку котелков, упаковку тыквенного печенья и сахарные перья. Он поделился с Роном, потому что ему неудобно было бы есть сладости в одиночку, но большую часть спрятал в сумке до приезда в Хогвартс и Распределения. Алекс говорил, что в его годы было принято устраивать небольшие чаепития со своими соседями по дому, и что считалось хорошим тоном принести что-нибудь для этого. Конечно, Алекс сложил для него коробку конфет с орехами, но сладкого не бывает много.

Местность за окном резко изменилась. На смену возделанным полям пришли леса, реки и зеленые холмы.

Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Гарри проходил, когда шел по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.

— Извините, — сказал мальчик. — Вы тут не видели жабу?

Рон и Гарри дружно покачали головами, и мальчик начал причитать.

— Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!

— Она найдется, — заверил его Гарри.

— Да, наверное, — грустно произнес круглолицый. — Что ж, если вы ее увидите…

И с этими словами он ушел.

— Не пойму, чего он так волнуется. — Рон пожал плечами. — Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить.

— Знаешь, Рон, это довольно грубо прозвучало. Может быть, ему нравятся жабы? Думаю, я пойду поищу вместе с ним.

Гарри встал и вышел, потому что оставаться с Роном было все более неловко.

— Извини, как тебя зовут? — он догнал мальчика и пошел рядом с ним.

— Невилл, — ответил тот застенчиво — Невилл Лонгботтом.

Гарри представился и мальчик округлил глаза, но вместо того что-бы спросить про шрам, тихонько прошептал:

— Мне очень жаль. Знаешь… Твои родители. — он неловко покраснел и замолчал.

— Спасибо, — искренне ответил Гарри, — давай я помогу тебе найти жабу. Уверен, он где-нибудь в туалете. Пойдем посмотрим.

Он взял Невилла за руку и увлек его за собой. Они правда нашли жабу в туалете.

— Это Тревор, — сказал Невилл, — мне подарил его дядя, когда узнал, что я все же волшебник.

Они пошли обратно в купе Невилла. Там сидела девочка с самым самоуверенным видом и густыми каштановыми волосами. Она уже переоделась в школьную форму.

— Гарри, это Гермиона Грейнджер. Гермиона, это Гарри Поттер, — Невилл представил их друг другу.

— Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».

— Правда? — спросил Гарри прохладно, ему начинало это надоедать. — Ты должно быть много читаешь.

— Конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. — Гермиона совершенно не заметила сарказма, — Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, — и всё получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире.

Гарри подумал, что возможно она не так ужасна, как кажется. Просто слишком много энтузиазма. Но он все же решил заметить:

— Я бы не очень верил во все, что написано обо мне в этих книгах. В конце-концов, кроме меня выживших в ту ночь не было, а я не мог ничего рассказать. Откуда они взяли свою информацию?

Гермиона стушевалась, наконец поняв, что они говорят о ночи, когда умерли родители Гарри.

— Извини, я была грубой. Просто это все так удивительно и интересно.

Внезапно дверь открылась. В купе вошли трое мальчишек, один из них — худощавый блондин, с аккуратно зачесанными назад светлыми волосами и бледным лицом.

— Это правда? — с порога спросил он. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?

— Верно, — кивнул Гарри. Должно быть, Гермиона довольно громко переспросила его имя.

Те двое, что пришли с блондином, были крепкие ребята, и вид у них был довольно нелепый. Стоя по бокам блондина, они напоминали его телохранителей, но их возраст делал эти сканирующие взгляды абсолютно смешными

— Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. — А я Малфой, Драко Малфой.

— Приятно познакомиться, Драко. Это Невилл Лонгботтом и Гермиона Грейнджер. — Гарри вежливо представил своих спутников.

Малфой смерил других детей высокомерным взглядом.

— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

— Спасибо, Малфой, но у меня есть взрослые, которые позаботятся обо мне. Если у меня возникнут вопросы, я обращусь к ним за консультацией. — Гарри безмятежно улыбнулся. Он слышал кое-что о блондине и его семье от Алекса. Так что Драко не пугал его, как и Крэбб с Гойлом. Он вернулся к разговору с Гермионой и Невиллом. Малфой немного надулся и удалился вместе со своими телохранителями.

Гарри поговорил со своими новыми знакомыми еще немного, они успели обсудить школьные факультеты. Гермиона сказала, что хочет попасть в Гриффиндор, потому что там учился директор Дамблдор, а Невилл, что он хочет туда же, потому что там учились его родители.

— А ты куда хочешь, Гарри, — спросил его Невилл.

— Мне в общем-то все равно, — улыбнулся тот. — Но я слышал, львы очень шумные и любят розыгрыши. А я не люблю шум. Так что если можно будет выбрать, я предпочту один из трех оставшихся.

Скоро за окном стемнело и стало понятно, что они вот вот подъедут к станции. Гарри вернулся в купе к Рону, который немедленно налетел на него, за то что его бросили.

— Ты тоже мог пойти с кем-нибудь познакомится. — резонно ответил Гарри

— Еще и тот мерзавец Малфой приходил со своими дружками, — продолжал кипеть другой мальчик, — если бы ты был здесь, они бы не стали надо мной насмехаться!

— Давай просто уже переоденемся, — примирительно сказал Гарри и достал свою форменную мантию. Он оделся, а потом расчесался и снова собрал аккуратный хвостик, завязав его кожаным шнурком. Рон только фыркнул и пригладил свою шевелюру пятерней, от чего стало еще хуже.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Рон сильно побледнел, от чего веснушки на его лице стали еще ярче. И даже Гарри немного занервничал. Они рассовали остатки сладостей по карманам и вышли в коридор, где уже толпились остальные. Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри все-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал громкий голос:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Это был огромный бородатый человек в меховом пальто. Он выглядел довольно устрашающе, но Гарри вспомнил, что Алекс говорил о нем. Это был лесничий Хагрид, не опасный, хоть и полувеликан.

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл пару раз чихнул.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарри и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Они заскользили по водной глади, черной и холодной, как полированный обсидиан. Лодочки подплыли к утесу и дети пригнулись, когда над ними повисли заросли плюща. Потом им пришлось карабкаться по крутым каменным ступенькам ко входу в замок. Хагрид шел впереди освещая им путь. Когда все подошли к двери, лесничий повернулся и трижды постучал по дереву своим огромным кулаком.

Примечания:

Дописывала с телефона, так что не бейте за опечатки)

Душный вечер. Пахнет сиренью. Он сидит у ног мамы, собирая железную дорогу. Она читает вслух книгу сказок. Сестра тихо хихикает над своей вышивкой. В беседке прохладно. Ему пять и он думает, что весь мир заключен в пределах их Мэнора…

Ему восемнадцать. Лето после выпуска. Он только что прошел испытание на звание Мастера Артефакторики. Отец и брат ждут его перед Залом Испытаний в гильдии.

— Я так горжусь тобой, — отец стискивает его в объятиях, не обращая внимания на выходящих членов комиссии. — Теперь когда вы с Адрианом оба Мастера, я могу быть спокоен за наш Род.

— Поздравляю, Маленький Змей, ты заставил этих стариков позеленеть от зависти! — брат обнимает его следующим, — У меня есть подарок для тебя. Я заказал в Каире алтарь зачарователя, должны вечером доставить.

— Спасибо, Большой Ворон! — он сжимает объятия в ответ, стараясь не показать, на сколько тронут…

Его седьмой день рождения. В Мэноре собралась вся большая семья. Их пятеро, дядя Ник с женой и двумя сыновьями, двоюродный дедушка Альвар, бабушка Розмари, три дочери дедушки Альвара с мужьями и детьми, и дядя Найджел. Фотограф пытается выстроить их на лужайке перед домом, так чтобы все влезли в объектив. Он сам держит щенка крупа. Он уже назвал его Бартом…

Им с Регом по восемь. Они лежат под одним одеялом на жестком полу старого домика на дереве. Вокруг них шумит листва, на крыше выясняют отношения семейство скворцов, а в дверной проем видно ночное небо, так что можно вообразить, что их домик на самом деле фрегат, бороздящий море звезд в вышине. Регулус придвигается ближе:

— Я бы хотел чтобы мы были братьями.

— Зачем? Разве не ты жаловался несколько часов назад как невыносимо иметь старшего брата? — он тихонько смеется.

— От друзей можно отказаться. От братьев никогда. Будет ужасно, если у меня останется только Сириус.

Он внимательно смотрит на Рега. А потом протягивает руку.

— Тогда мы можем поклясться…

Ему четырнадцать и он кружит по бальному залу с самой очаровательной девушкой…

Ему одиннадцать и он получает свое письмо из Хогвартса…

Ему двенадцать и он сделал свой первый артефакт. Всего-лишь простое кольцо предупреждающее о зельях в еде, оно даже не способно опознать отраву и отличить яд от лекарства, но отец все равно подбрасывает его к потолку и обещает подарить самую классную метлу…

Ему девять…

Ему тринадцать…

Ему три…

Александр сидел в середине концентрирующего знака уже десять часов. Между его ладоней кружил настоящий магический вихрь, медленно сжимающийся и уплотняющийся. Серебристо-белый свет закручивался сам в себя, постепенно обретая плотность и вес материи. По лбу мага ручьями тек пот, но прерываться было нельзя даже на долю секунды. Малейшая ошибка и вся мощь материализующегося заклинания обрушится против него. Кристализованный патронус — невероятно простой и одновременно невероятно сложный артефакт, вершина его мастерства и надежда на возраждение рода Эвергринов. Александр до сих пор сомневался, что у него получится сотворить задуманное, но упорно вкладывал в магический поток одно воспоминание за другим. Проживал каждый момент безмятежного счастья заново, отсекая горечь потерь и несбывшихся желаний, щемящую тоску по ушедшим и страх перед одиночеством.

Наконец, спустя почти восемнадцать часов у него на ладони лежал молочно-белый, овальной огранки камень размером с ноготь мизинца. Он мягко мерцал нежным внутренним светом. Маг неверяще улыбнулся своему успеху и поднялся на ноги, покачнувшись от слабости. Выпил флакон Восстанавливающего и поспешил к рабочему верстаку. Требовалось срочно закончить работу, добавив оправу и цепочку, и все будет готово. На Литу можно будет проводить ритуал.

* * *

От проведения ритуала в родовом зале пришлось отказаться, полноценный «солнечный огонь» просто не поместился бы на алтаре. Семейное кладбище для этого тоже не годилось, все же не с предками собрался общаться. Еще раз изучив инструкции для «последнего листа от усохшей ветви Великого Древа», как гласило описание ритуала, Эвергрин понял, что провести его сможет только в ведьмином кругу, расположенном на границе его владений. Кольцо камней, более древнее чем поместье, дышащее странной магией, густой и горькой, должно было стать идеальным проводником, а потом погасить излишки силы.

Определившись с местом, маг принялся готовить ритуальный костер и подношения. Рукопись, явно список с более древнего текста, гласила, что ему потребуется «жертва достойная от дара Матери, от крови древней и от плодов имения». С первыми двумя пунктами было все понятно: артефакт его работы и чаша крови. С плодами было сложнее — больно выбор большой, но после некоторых раздумий Александр принес к высокой поленнице корзину крупных спелых яблок, которыми всегда славился их сад.

Наконец, все было готово. Эвергрин посмотрел на часы, чтобы начать ровно в тот момент когда Солнце войдет в точку зенита и уровень магической энергии достигнет пика. Как только стрелки указали нужное время, он поджег костер и пробудил каменный круг, чувствуя, как земля гудит под его ногами, отзываясь дрожью во всем теле. Пахло травой и диким медом, воздух звенел от напряжения, а слова ритуальных катренов сами ложились на язык. Александру казалось, что он стал прозрачным и зыбким, пространство за пределами ведьминого круга отменилось, песок времени вытек из вселенских часов, а значение имеет только песнь трав, гул огня, холод камня. На строчках с благодарностью за благополучие он опустил в костер яблоки и пламя взметнулось вверх, принимая его жертву, моля о возраждении он пролил кровь и пламя окрасилось в белый, наконец обещая служение он бросил в огонь камень-патронус и высвободившейся магией его пригнуло к земле, вынуждая опуститься на колени.

— Твоя мольба услышена, твои предки были верными детьми Мне. Если исполнишь волю Мою, возраждение придет и род станет сильнее прежнего. Ожидай посланника, он отведет тебя в нужное место. Остальное ты поймешь сам. — голос звучал словно бы в мыслях и во всей материи сразу.

Александр не сомневался, Магия ответила ему. И если он поймет, что от него требуется, все будет хорошо. Он не останется последним Эвергрином.

Примечания:

С автором случилось несколько очень больших фанфиков подряд, так что глава подзадержалась.

Стоило Хагриду постучать, как дверь открылась. Их встречала высокая, сухопарая ведьма в зеленой мантии, с таким суровым лицом, что все дети невольно притихли.

— Первокурсники, госпожа профессор, — прогудел их провожатый, размахивая фонарем над головами.

— Я вижу. Спасибо Хагрид — ведьма кивнула и обвела их взглядом, — За мной. Не отставать!

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они прошли через огромный холл, мимо двойных дверей, за которыми слышался гул сотен голосов. Наверное, там сейчас собралась вся школа, но профессор повела их дальше, к неприметной дверце у самой лестницы. За ней был маленький темный зальчик, такой тесный, что толпе первокурсников едва хватило места, они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.

Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.

Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. И даже Гарри, хотя и знал, что с его внешним видом все в порядке, невольно принялся поправлять воротничок под её взглядом.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.

Гарри осмотрелся. Малфой стоял чуть в стороне, задрав нос, его телохранители витали в облаках, но большинство детей нервно переговаривались друг с другом. Какая-то девочка испуганно спросила, как проходит отбор. Гарри хотел ответить, но Рон успел вперед него.

— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — заявил он. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

Дети ахнули и подавленно замолчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая стояла рядом с Гарри и шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора.

Сам Гарри не слишком то переживал, примерно зная что их ждет. Но опровергать слова Рона и рассказывать о сортировке всем остальным он не стал. Все равно сейчас все увидят. Мысленно мальчик составлял письмо домой, а еще воображал, что же такое приготовила на ужин Нэн. Как жаль, что он не может отведать сейчас ее стряпни. Бутерброды кажется были целую вечность назад.

Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри даже подпрыгнул от неожиданности.

— Что?.. — начал было он, но осекся, увидев, в чем дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные.

Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

— Эй, а вы что здесь делаете?

Никто не ответил.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю?

Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

— Идите отсюда, — произнес строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнется.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.

— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

Дети смешались, толпясь, как неопытные утята, но все же выстроились не слишком ровной линией и посеменили за профессором.

Оказавшись в Большом Зале, каждый из них произносил восхищенное «ах!» и неловко замирал, пока не получал тычок от позади идущего. Даже Гарри не был исключением. Алекс много рассказывал ему о Хогвартсе, но все же чужие истории не способны подготовить к такому зрелищу. Зал был огромен и освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.

Перед Гарри были сотни лиц, освещенные мягкими отблесками пламени. Среди темных фигур студентов здесь и там мелькали серебряные силуэты приведений. По стенам плясали неясные тени и блики, подчеркивая искусную резьбу колонн и слюдяные прожили в камне. Гарри поднял глаза и увидел звездное небо. Казалось, потолок зала ушел в бесконечность и незаметно растворился, сливаясь с ночной тьмой.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Тем временем, профессор МакГонагалл поставила перед ними табурет, самый обычный на вид, и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная.

Гарри задумался, выглядит ли Шляпа так, потому что ни кто не решается ее почистить, или потому, что ей нравится так выглядеть. Псевдоодушевленные артефакты все имели крайне своеобразные причуды и сложный характер. Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела:

Может быть, я некрасива на вид,Но строго меня не судите.Ведь шляпы умнее меня не найти,Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелкиКрасивей меня, спору нет.Но будь они умнее меня,Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,Не скрыть от меня ничего.Наденьте меня, и я вам сообщу,С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,Что учатся там храбрецы.Сердца их отваги и силы полны,К тому ж благородны они.

А может быть, Хаффлпафф ваша судьба,Там, где никто не боится труда,Где преданны все, и верны,И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,Вас к знаниям тянет давно,Есть юмор и силы гранит грызть наук,То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам сужденоНайти своих лучших друзей.Там хитрецы к своей цели идут,Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,И вашу судьбу предскажу я верней,Чем сделает это другой.В надежные руки попали вы,Пусть и безрука я, увы,Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла.

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.

Гарри пожал плечами, на его взгляд поверить в такую нелепицу мог только пятилетка.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками смущенно порозовела и вышла вперед. Когда она взобралась на табурет, профессор опустила Шляпу ей на голову и та закрыла ее лицо по самый нос. Подумав немного Шляпа громко выкрикнула:

— ХАФФЛПАФФ!

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

Потом были Сьюзен Боунс, Терри Бут, Мэнди Броклхерст, Лаванда Браун, Миллисент Булстроуд, Джастин Финч-Флетчли, Симус Финниган и другие дети, которых Гарри не успевал запомнить. Иногда Шляпа сразу называла факультет, а иногда молчала минуту-другую, прежде чем выкрикнуть свой вердикт. Вот вызвали Гермиону и она чуть ли не бегом рванула к табурету, мгновенно цепляя на себя Шляпу.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.

Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. А Гарри мысленно надеялся, что ему не придется семь лет делить спальню с Роном. Судя по всему, это стало бы катастрофой.

Когда вызвали Невилла Лонгботома, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой.

Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец пришла его очередь.

— Поттер, Гарри!

По залу прокатилась волна шепота: «Она сказала, Поттер?», «Тот самый Поттер?». Гарри проигнорировал их всех. Он постарался идти вперед сохраняя достоинство, но не выглядя при этом зазнайкой, не спеша, но и не медля. Черная ткань шляпы закрыла ему обзор и все звуки словно отрезало. В своем сознании мальчик услышал сухое покашливание.

— Так так… Сложный случай, молодой человек. Я даже, можно сказать, в растерянности…

— Здравствуйте, многоуважаемая Шляпа. Я все же не уверен, что так сложен, как вы утверждаете. — Гарри учили, что с псевдоодушевленными артефактами стоит быть предельно вежливым и лучше даже перегнуть немного палку. Почти все из них очень самолюбивы.

Шляпа пробормотала что-то невнятное, из чего Гарри смог только разобрать: «И в каком месте он, скажите, рыжий?». Потом Шляпа спросила деловитым тоном:

— Так, молодой человек, отвечайте не задумываясь: красный или синий?

Гарри улыбнулся и сказал:

— Зеленый, пожалуйста.

— СЛИЗЕРИН!!!

Мальчик снял Шляпу и, положив ее на место со всем почтением, прошел к своему столу. Зал потрясенно молчал. Наконец старшеклассник, сидящий во главе стола, со значком старосты на груди, поднял руки, несколько раз тихо хлопнув, и стол Слизерина начал сдержанно аплодировать. После этого все остальные начали перешёптываться, обсуждая произошедшее. Гарри не нравилось быть в центре внимания стольких людей, но он старался делать вид, что не понимает всеобщего затруднения. Заняв свободное место, он тихонько поздоровался с соседями и осмотрелся.

Теперь ему был виден главный стол, за которым сидели преподаватели. По центру стояло золотое кресло, похожее на трон, и его занимал человек, чье лицо известно каждому магу Британии. В живую Дамблдор выглядел пожалуй немного моложавей своих портретов, но все равно очень старо. На его лиловый мантии мерцали золотые искры, в длинной, ниже пояса, белой бороде блестели серебряные колокольчики, очки-половинки загадочно сияли, а колпак был лихо сдвинут на бок, словно берет. Справа от него сидела МакГонагалл, слева высокий худой мужчина с хищным профилем и черными глазами. Судя по черной старомодной мантии, черным волосам до плеч и хмурому виду, это был профессор Снейп, мастер зелий и их декан. Рядом со Снейпом сидел нелепый человечек в фиолетовом тюрбане, о котором Гарри ничего не знал. Следом за МакГонагалл расположился маленький пожилой профессор с явной примесью гоблинской крови, значит это Флитвик. Вон та дама в очках стрекозы, выглядящая как запылившаяся хиппи, должна была быть прорицательница-Трелони. Пухленькая и милая — Помона Спраут, женщина с лицом греческой статуи — Синистра Вектор, та, что со стрижкой ежиком и желтыми глазами — мадам Трюк, были тут и профессора которых Гарри не мог узнать по описаниям Алекса.

Наконец, церемония распределения подошла к концу. Рон Уизли был последним. Было очень мало шансов, что он окажется на Слизерине, но Гарри все же зажал пальцы крестиком. Однако, как и в случае с Малфоем, шляпа огласила свое мнение едва ли не быстрее, чем оказалась на голове рыжего мальчика и Рон отправился в Гриффиндор, под крыло трех своих братьев. На Гарри он бросил такой возмущенный и обиженный взгляд, словно он предал их клятвенную дружбу.

Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. Наверное это и было то, про что Алекс говорил «делать шоу». Что же, шоу Дамблдору удавалось на славу. Пока новенькие сидели и обтекали, привычные ко всему старшекурсники невозмутимо накладывали в свои тарелки материализовавшуюся по воле эльфийской магии еду. Гарри тоже положил себе немного картофеля, горошек и жаренного цыпленка. Еда была простой, но вкусной, а после восьми часов в поезде так и вовсе идеальной. А вот тыквенный сок заставил сомневаться в здравомыслии шеф-повара. Разве это было съедобно?

Пока все выбирали себе меню, к ним подлетел жутковатый призрак в залитом кровью камзоле. Многие первокурсники слегка сбледнули, но вопить гордость ни кому не позволила.

— Я Кровавый Барон, юные леди и джентльмены, — призрак едва заметно поклонился детям. — Запомните меня хорошенько. Если вы заблудитесь или будете нуждаться в помощи преподавателей, вы можете обратиться ко мне.

— Вы совершенно незабываемы, господин Барон, — деликатно заверила его девочка с длинными черными волосами, кажется Дафна Гринграсс. — Мы постараемся не злоупотреблять вашей добротой.

Все согласно закивали и Барон величественно удалился. В отличие от многих других призраков он не позволял себе летать под потолком или терять форму.

Когда все поели, подали десерты. К ним, к счастью, старосты попросили у эльфов чай. Старшекурсники слева от Гарри тихонько обсуждали расписание занятий, Малфой справа втирал Нотту про метлы и квиддич. Девчонки обсуждали какой-то министерский бал. Гарри, выросший вдали от британского общества не знал две трети мелькающих имен и фамилий и ему было скучно. А вот Дафна, Панси и Миллисент слушали во все уши. Трейси, немного нескладная девочка с слишком угловатым лицом, тоже слушала с любопытством, но явно не была в числе тех, кто мог рассчитывать попасть на такой бал через шесть лет. Внезапно, лоб Гарри пронзила ужасная боль. Он ахнул и посмотрел перед собой. Профессор Снейп смотрел прямо на него, незнакомец в тюрбане повернулся к своему соседу и сидел к Гарри затылком, Дамблдор демонстрировал окружающим мерцающую улыбку.

— Ты в порядке? — староста-пятикурсница, вроде Джейн Грэй, посмотрела на него с легким беспокойством. — Или отвести тебя в больничное крыло?

— Не стоит беспокойства, уже все прошло, — Гарри выдавил благодарную улыбку, — Наверное просто слишком долгий день. А кто это сидит рядом с профессором Снейпом? Я имею ввиду того парня в тюрбане.

— Это профессор Квирелл. Он ведет защиту от темных искусств.

— Похоже, ему самому не помешала бы защита.

— Да, он странный. Несколько лет вел маггловедение, а в этом году внезапно подал заявку на должность учителя ЗОТИ. Ездил в Албанию и вернулся заикой, но должность все равно получил.

— Ничего удивительного, — вмешался второй староста, Эндрю Райс, — последние лет пятнадцать, если не дольше, профессора ЗОТИ меняются каждый год. Не так много желающих на эту должность.

— Ты еще скажи, что она проклята, — возмутилась Грэй.

— А ты скажи, что нет.

— Да как можно проклясть должность, в ней же ни чего материального!

Кажется, это был давний научный диспут, в который давно ни кто не пытался вмешиваться.

Внезапно, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Слизеринцы переглянулись и кто-то пробормотал:

— Готов поспорить на галеон уже завтра там поймают пол-дюжины гриффиндорцев.

— Ни кто не станет принимать у тебя такую ставку. И так понятно, что выиграешь, — отрезал Райс.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.

Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки.

Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдется,Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни.

Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Гарри очень устал, поэтому он с трудом мог запомнить дорогу в подземелье, где располагалось их общежитие. Старосты завели их в гостинную и велели расположится на диване.

— Сейчас придет декан, чтобы сказать приветственное слово, — пояснила Джейн.

Все встряхнулись и сели ровно, ни кто не желал оказаться предметом недовольства профессора Снейпа. Зельевар влетел в гостинную ровно через десять секунд, так быстро, что его собственный подол отстал на две секунды.

— Я рад приветствовать наших новичков, — он обвел детей пристальным взглядом, — Вы должны запомнить, что мы, Слизеринцы, не подыгрываем остальным. Я не желаю слышать о вашей плохой учебе, дурном поведении, публичных ссорах и нарушении правил. И для вас всех будет большим несчастьем, если я услышу, что вы замечены в чем-то подобном. Я ясно выражаюсь?

Они дружно закивали.

— Если вам трудно дается материал, обратитесь к старшим товарищам, если возник другой вопрос, я принимаю в своем кабинете с четырех до шести, каждый день, кроме воскресенья. Я надеюсь вы с пользой проведете эти семь лет. А теперь можете идти спать.

И он покинул их так же стремительно как и вошел. Старосты разделили мальчиков и девочек и повели их противоположным коридорчикам, отходящим от гостинной.

— Мальчики не могут войти в коридор девочек и наоборот. — пояснил Райс, — Так что можете даже не пытаться. Первокурсники живут по четверо, на третьем курсе сможете разделиться и занимать спальни по двое. Смотрите таблички с именами.

Гарри оказался в одной спальне с Малфоем, Нотом и Забини, но у него уже не было сил как-то переживать по этому поводу. Он смог только почистить зубы и забраться под одеяло, как его сморил сон.

Примечания:

1) У меня появился телеграмм-канал, в котором будут анонсы обновлений, всякое околокнижное, занудный юмор и возможно что-то еще. Ссылка в шапке.

2) Я снова беру кусочки из росмэновского перевода, потому что пока события мало чем отличаются от канона.

3) Не вычитано. Уже пол-второго ночи, я вырубаюсь.

25 июля, Литл-Унинг

Сколько себя помнил, Гарри жил в чулане под лестницей. Там помещались он, маленькая раскладушка, рассевшийся от времени шкаф с одеждой и тонны паутины, которая падала ему на голову, стоило только кому-нибудь пройти по ступеням.

Вот и в то утро Гарри проснулся от того, что паук шлепнулся ему на лицо. Судя по звукам снаружи, кузен Дадли, мальчишка толстый и вредный, скакал изо всех сил по лестнице и громко кричал:

— Мы уезжаем в Германию! А тебя с собой не возьмем!

Гарри замер, так и не поднявшись с постели. Как это, они уезжают, а он нет? Дурсли оставят его одного в доме? Ну, этого точно не может быть. Ведь даже если миссис Дурсль выходит на пол часа в магазин, она выгоняет Гарри на улицу, потому что ей слишком стыдно брать с собой такого неряшливого и чумазого ребенка и, конечно, она боится что он взорвет дом. Наверное его отправят к мисс Фигг. Это плохо, потому что у нее дюжина кошек, дом пропах тушеными кабачками и совершенно нечего делать. Но постойте! Врятли Дурсли едут в Германию на выходные, согласится ли мисс Фигг взять его на две недели?

Размышления мальчика прервал громовой голос мистера Дурсля:

— Выходи, паршивец, и веди себя прилично.

— Уже иду, — удивлённо откликнулся Гарри. Вообще-то, в чулане его заперли на неделю, а прошло только пять дней. Он считал, ставя чёрточку карандашом на стене всякий раз, как миссис Дурсль приносила ему завтрак, состоящий из несъеденой каши Дадли, и зачеркивая ее, когда приносили ужин, обычно недоеденные овощи Дадли, иногда с остатками гарнира. Дурсли никогда не выпускали его раньше оговоренного срока. Иногда они даже продлевали наказание, просто потому что у них было плохое настроение и они не желали видеть Гарри рядом с собой.

Услышав щелчок щеколды, мальчик наконец вышел из чулана. За то время, что он провел в заперти, дом Дурслей разительно переменился. Исчезли свадебные фотографии, многочисленные снимки поросенка-кузена, фарфоровые статуэтки, телевизор, подушечки и вообще почти все вещи. Комнаты стали просторными и гулкими, а посреди гостиной возвышалась гора коробок. Похоже, Дурсли уезжали не на две недели. Они уезжали навсегда. В животе у Гарри сжался холодный колючий комок. Куда же он денется, если его на самом деле не возьмут ссобой? Мисс Фигг точно не согласится забрать его на всю жизнь к себе.

— Чего ты стоишь ворон считаешь? Марш за стол, а потом в машину, — визгливый возглас миссис Дурсль, подошедшей к нему почти вплотную, напугал мальчика до полусмерти, но он все равно солнечно улыбнулся ей. Если его отправляют в машину, значит Дадли соврал и он тоже едет со всеми. Это была самая прекрасная новость за всю его жизнь.

Завтрак был торопливо проглочен, а потом Гарри впервые в жизни забрался в машину и устроился у окна на заднем сидении. Миссис Дурсль сунула ему в руки старый рюкзак Дадли, ворча, что он заставил ее собирать его вещи. Гарри было все равно. Сейчас он был готов обожать Дурслей и терпеть все их претензии. Он едет со всеми в Германию и это чудесно. Интересно, они полетят на самолёте или поплывут на корабле? А что едят в Германии? Знают ли там английский? Есть ли у немцев королева? Кажется нет, но он не был уверен. Мальчика разрывало от вопросов, но он помалкивал и неотрывал взгляд от проносящихся за окном домов и полей. Мир оказался таким большим и удивительным. Он сможет столько всего увидеть. Это был самый лучший день.

* * *

Они доехали до Лондона слишком быстро. Гарри не успел толком насладится поездкой, особенно потому, что Дадли всю дорогу ныл из-за того, что ему положили в рюкзачок не того робота.

Большой город ошеломил его размером домов, бесконечным шумом и количеством людей, многие из которых выглядели так, как в их маленьком городке ни кто бы даже не подумал одеться. Мальчику очень хотелось вцепиться в миссис Дурсль, чтобы не потеряться в потоке движения, но он не рискнул. Вместо этого он стоял прижавшись к машине и стискивая лямки рюкзака. Мистер Дурсль выбрался из машины и протянул ему пятифунтовую купюру.

— Нам нужно купить лекарство для желудка в аптеке. А ты иди в магазин через дорогу и купи бутылку воды и пачку печенья. Живо!

Гарри испуганно посмотрел на широкую полосу асфальта, по которой то и дело проносились машины, но делать было нечего. Он дождался небольшого затишья и бросился через дорогу, с трудом подавив желание зажмуриться от страха. В конце-концов, это не помешает машине сбить его. Зажмуриваться вообще бесполезно.

Мальчик вошёл в магазин, съежившись под хмурым взглядом кассира, и растерялся. Выбор был огромный, а мистер Дурсль не уточнил, какие именно воду и печенье он хочет видеть. Вдруг Гарри принесет не то и вся поездка будет испорчена, потому что его накажут? Он думал так долго, что кассир уже собрался прогнать его, и в итоге решил взять шоколадное печенье, которое нравится Дадли, и воду в такой бутылке, которую он видел в холодильнике. Мальчик расплатился, тщательно спрятал сдачу, взял чек, потому что миссис Дурсль наверняка захочет пересчитать деньги, и отправился обратно.

Что-то показалось ему странным ещё когда он вышел из магазина, но Гарри был слишком сосредоточен на том, чтобы перейти дорогу второй раз. И только оказавшись на той стороне он понял, что голубой машины Дурслей ни где нет. Он пробежал улицу от одного перекрестка до другого, крутя головой, но ни где не увидел ее. Тяжёлая бутылка оттягивала руку и страшное осознание озарило его, как свет внезапно заженной лампы. Дадли не соврал, Дурсли не взяли его с собой. Они бросили его, потому что планировали это с самого начала.

Примечания:

Помним про телегу: https://t.me/sovadumaet

Северус Снейп бросил горсть летучего пороха в камин как только убедился, что дверь его личных покоев запечатанна таким количеством заклинаний, что даже гринготские разрушители проклятий предпочли бы отступить и оставить профессора в покое. Придвинув кресло поближе к порталу он произнес в пламя:

— Люциус, ты мне нужен. Срочно.

Через пару минут сиятельный лорд Малфой стоял уже по эту сторону каминной решетки. Маг был облачён в домашнюю мантию, спешно накинутую поверх рубашки, на ногах красовались атласные тапочки, а в руках он предусмотрительно держал бутылку огневиски.

— Мой дорогой друг, к чему такая спешка? Учебный год ещё не начался, а у тебя уже глаз дергается. Что же будет к рождеству? — мужчина опустился в свободное кресло и движением руки приманив из серванта пару бокалов, невозмутимо наполнил их.

Северус коснулся кончиками пальцев левого глаза, только сейчас почувствовав, что веко и правда подергивается. Глубоко вздохнув, он сел и вытянул ноги, принимая из рук друга бокал.

— От таких новостей у кого угодно нервы сдадут. Ты представляешь, Поттер попал на Слизерин.

— Ну попал и попал… подожди, что ты говоришь? — до Малфоя не сразу дошло, видимо слишком хотелось расслабиться после сложного дня в министерстве.

— Что слышал. Вот скажи, если не дай Мерлин, Лорд вернётся, мы что ему про это скажем? — Снейп подскочил, делая круг по ковру — «Вражда враждой, ваше темнейшество, но слизеринцев мы не убиваем», так что ли? Если бы мальчишка оказался среди львят Минервы, я бы в два счета заставил его себя ненавидеть, а потом всем честно говорил, что не могу подобраться к нему достаточно близко. Теперь же, если я буду к нему придираться, это разрушит внутреннее единство Дома, которого я так долго добивался. Как я могу требовать от студентов соблюдения принципа, который сам нарушаю прямо перед ними?

Малфой помассировал виски:

— Прекрати метаться, у меня от тебя голова кружится. Что говорить Лорду мы придумаем, время ещё есть. Хотя, конечно, метка последний месяц ведёт себя странно. Ты лучше скажи, как Дамблдор так просчитался? Он же забрал мальчишку, все были уверенны, что он вырастит из него своего верного последователя.

Снейп снова опустился в кресло и ухмыльнулся.

— А вот это, мой дорогой друг, очень интересная история.

Лорд Малфой даже бокал отставил, так ему хотелось узнать все подробности неудачи противника.

— Как ты знаешь, ни кому, в том числе мне, не было известно, куда же Дамблдор дел малолетнего национального героя. — Снейп не стал тянуть с объяснениями, — Меня это и не особо интересовало на самом деле. Но он вызвал меня в конце июля. Оказалось, директор отдал ребенка сестре Лили, магле, да ещё с дрянным характером. Но школьное письмо для Поттера было адресовано не в магловский городок, где та проживала с семьёй десять лет назад, а в Эвергрин-мэнор, покои наследника.

Наблюдать потрясённо лицо Малфоя доставляло Северус какое-то особое удовольствие. Когда ещё такое увидишь?

— Так выходит, Поттер протеже Александра? Это многое меняет.

— Ты думаешь? Я не общался с ним после выпуска. А у ваших семей вроде бы общий бизнес?

— Был. Совместные шахты в Африке, Эвергрины любили работать с алмазами. Они разрабатывали месторождение, мы занимались инфраструктурой и поставками. Выгодное было дело, но после начала войны они продали свою долю. После их ухода шахты захирели, но всё ещё числятся за Малфоями. Я, если честно, давно подумываю их продать. Самого Александра я видел последний раз на похоронах лет пять назад, он был очень вежлив, но не более.

— Тогда почему ты думаешь, что это что-то меняет. Он мог принять сторону Дамблдора, особенно учитывая, что по слухам, какие-то гении из сторонников Лорда убили наследника семьи примерно за год до падения.

— Ты об этом только слышал, а я присутствовал, когда Лорд испепелил идиотов не сходя с места. Он ведь всерьез рассчитывал на услуги лорда Эвергрина, тот всегда придерживался нейтралитета, а артефактором был одним из самых лучших на континенте. В Британии ему и вовсе не было равных. Что тебе не известно, а мне разболтал Крауч-старший, после невероятного количества выпитого — Грюм по ошибки убил лорда Эвергрина. Ты в это время сидел в Азкабане и все пропустил, а историю замяли. Но семейство точно знало, кто виноват. Так что нет, ни Лорда, ни Дамблдора Александр не поддержит. Да и политика Верховного Чародея Эвергринов ещё с семидесятых раздражала.

Они немного помолчали, потягивая огневиски. Снейп перебирал свои впечатления от встречи с Поттером. Десять лет Дамблдор при каждом удобном случае рассказывал, как сильно мальчишка похож на отца, но в реальности Северус не увидел особого сходства с Джеймсом. У Гарри были изумрудные глаза Лили и ее подбородок и абсолютно блэковские скулы, от Поттера-старшего там можно было заметить пожалуй только плохое зрение и форму рта. Да и поведение, хотя наблюдений ещё не достаточно, явно спокойнее чем у буйного гриффиндорского квартета. Такого Поттера можно было если и не любить, то терпеть, и огонь старой обиды заметно угас. Уже не хотелось рвать и метать при одной мысли о мальчишке и его дутой славе.

— Как бы то ни было, Шляпа свое слово сказала. Возможно, наша игра будет интереснее, чем нам казалось. — Малфой словно прочел его мысли, — Завтра я напишу Александру…

— Нет, не будем торопить события. Пусть сам выйдет на контакт. Он принципиальный, так что наш союз должен быть нужен ему не меньше, чем нам. — Снейп покачал головой.

— Хорошо, тебе виднее, — Люциус разлил вторую порцию огневиски, — А теперь пьем и по домам. У тебя завтра сколько пар? Уверен, не меньше пяти, МакКошка обожает испортить коллегам понедельник.

Опрокинув в себя бокал, он поднялся и бросил порох в камин:

— Заходи в выходной, Нарцисса будет счастлива тебя видеть.

— Ты просто хочешь, чтобы она замучала меня вопросами о Драко. — проворчал профессор.

— Лучше тебя, чем меня. — Малфой улыбнулся и шагнул в зелёное пламя.

Снейп дождался, пока огонь вернётся в естественное состояние и заблокировал камин. Незваные гости ему были не нужны.

Примечания:

https://t.me/sovadumaet

Примечания:

1) https://t.me/sovadumaet

2) Автору стыдно за перерыв, но не очень. За это время я успела уволиться с одной работы, найти новую, пройти стажировку, получить первую зп и уже даже в новой работе разочароваться. Писать было не очень много времени.

3) Снова цитирую канон, но уже совсем мало и в самом конце главы. Урок Снейпа шикарен, по этому не стала особо его переделывать.

Эндрю разбудил их в шесть утра, на злобное ворчание Малфоя категорически заявив:

— В этой мордредовой школе восемь этажей, сто сорок две лестницы, больше тысячи дверей и ни одного мордредова указателя. Так что если не хотите блуждать по коридорам до скончания времён, немедленно вставайте. У вас пол часа на сборы. — староста сунул Забини стопку пергаментов и ушел.

— Что там? — Гарри поднялся и надел очки.

— Наше расписание. Первой будет гербология, — Блейз раздал всем по экземпляру.

Поттер внимательно изучил список предметов, их было всего семь: чары, зелья, трансфигурация, ЗОТИ, гербология, история магии и астрономия. В понедельник стояло два урока гербологии с рейвенкло и две трансфигурации с хаффлпаффом. Гарри показалось, что предметов мало, но возможно, в Хогвартсе есть много дополнительных занятий? Он бы не отказался от латыни и фехтования, а через пару лет можно и в дуэльный клуб вступить.

Сразу после пробуждения все были слишком сонными и Гарри смог спокойно умыться, привести себя в порядок и собрать сумку на день. Но когда все первокурсники собрались на диванчике рядом со входом, ожидая старост, мальчика деликатно загнали в угол. Обнаружив с одной стороны Дафну Гринграсс, а с другой Панси Паркинсон, Поттер понял, что шансов на побег у него нет. Да и мальчики, хотя в открытую не решались так давить, смотрели с любопытством.

— Итак, Поттер… — Панси, по всей видимости, терпением не отличалась, — Нам всем интересно, как представитель такого — она сделала неопределенный жест в воздухе, — традиционно гриффиндорского семейства оказался в нашем Доме.

Гарри много раз наблюдал, как Алекс уходит от вопросов посторонних, и решил, что самое время применить выученное на практике:

— О, сначала меня отдали родственникам мамы, но они не смогли заботиться о волшебном ребенке и меня забрал на воспитание лорд Эвергрин, он слизеринец.

Он практически слышал, как в головах ребят выстраиваются логические цепочки. Наконец, Забини протянул:

— Эвергрин? Они вроде артефакторы. У мамы есть бриллиантовое колье с кучей полезных чар, ей кажется второй муж дарил. Так она всем хвастается, что это работа Киана Эвергрина.

Гарри кивнул, скрывая облегчение. Кажется, ни кого из ребят не заинтересовали родственники Лили Поттер. Ему бы не хотелось объяснять как именно тетка не смогла о нем заботиться. К тому же, родственники-маглы не то, о чем следовало болтать на змеином факультете.

К счастью, продолжить допрос девчонки не успели, к первокурсникам подошли старосты. Джейн Грей тщательно оглядела их и лично перевязала галстук Гойлу.

— Строимся парами и не отстаем, — Райс нетерпеливо распахнул для них дверь, — Давайте, шевелитесь.

Они выстроились в шеренгу, Гарри оказался в паре с Малфоем. Тот смотрел на него обиженно, но молчал. Поттер пожал плечами, ему не хотелось разбираться, какая муха укусила блондина. Вместо этого, он всю дорогу расспрашивал старост о дополнительном обучении. Оказалось, что в школе есть квиддич и шахматный клуб, еще клуб плюй-камней и кружок домоводства. Еще можно было подать заявку на создание учебной группы для углубленного изучения древних языков, зелий, гербологии и почти любого предмета, для которого в штате найдется учитель, но для этого нужно было набрать хотя-бы десять человек с потока и договориться с профессорами, а потом зарегистрировать свой клуб у директора, чтобы он выделил помещение. Гарри решил, что он непременно попробует организовать что-то такое. В конце концов, это поможет ему найти друзей. До сих пор мальчик никогда ни с кем не дружил. Когда он жил у родственников, кузен настраивал других детей против него, а Алекс увез его на континент и они почти не общались с другими магами. Гарри ходил в начальную школу и в художественный класс с маггловскими детьми, но необходимость хранить тайну магии надёжно лишила его желания сближаться с кем-то из одноклассников. Теперь же мальчик был среди таких же маленьких волшебников, как он сам, и он собирался наслаждаться этим обстоятельством по полной.

Завтрак был куда более скромным, чем вчерашний ужин. Овсянка, омлет с кусочками бекона, тосты и три вида джемов. И тыквенный сок конечно. Гарри скривился, увидев стеклянные стаканы заполненные рыжей бурдой. Прочие слизеринцы, по его наблюдениям, тоже были не в восторге от сока, многие так и не прикоснулись к своим бокалам.

— Если вы не любите тыквенный сок, не переживайте, — Джейн Грэй заметила грустные взгляды первокурсников, — В нашей гостиной есть чайный набор и вы всегда можете попросить у домовиков принести вам кипятка. Только будьте вежливы, помните, что они принадлежат Хогвартсу, и не обязаны выполнять ваши просьбы.

Дети немного приободрились и принялись за еду. Гарри порой ловил на себе настороженные взгляды с трёх других столов, но, как и вчера, делал вид, что ничего не замечает. Он неспешно ел и болтал с Тео. Время завтрака подходило к концу, когда в Большой зал ввалились первокурсники Гриффиндора. Шумно переговариваясь, они уселись за своим столом и Гарри заметил, как Уизли бросает на него сердитые взгляды, как будто Поттеру должно быть за что-то стыдно. Мальчик пожал плечами и отвернулся. Наконец, все поели и старосты повели их к теплицам, где проходили уроки гербологии.

Первые занятия были немного скучноваты, в основном, потому что Гарри почти все это знал. Два урока профессор Спраут объясняла им технику безопасности и рассказывала про основные инструменты, которые они будут использовать на ее занятиях. Про то, чем и как можно отравиться в магических теплицах Поттер и сам мог рассказать многое, а копание в земле не приносило ему особого удовольствия. Выполнив небольшое задание профессора в конце второго урока, первокурсники поспешили в замок. Нужно было успеть переодеться и пообедать.

По дороге в Большой Зал на Гарри налетел Рон Уизли. Вцепившись в его рукав, мальчишка сердито зашипел:

— Гарри, как ты мог выбрать этих злобных слизней? Мы должны были оба оказаться в Гриффиндоре!

Гарри сделал шаг назад, отцепив рыжего от своей мантии, а потом мило улыбнулся:

— Напомни пожалуйста, Рональд, когда я успел тебе задолжать?

Гриффиндорец надулся, по всей видимости не зная что ответить, Блейз, идущий прямо за Поттером, тихонько захихикал. Это совершенно вывело Уизли из себя и он бросился на слизеринцев с яростным воплем. Мальчики быстро расступились и Рон, влекомый инерцией, пронесся между ними, и врезался в профессора Снейпа, который как раз выходил из-за угла. Гарри поморщился, он совсем не ожидал, что дойдет до такого. Лицо декана стало особо непроницаемым. Он смерил рыжего тяжёлым взглядом, заставив ёрзать всех троих первокурсников, и тихо протянул:

— Двадцать балов с Гриффиндора, Уизли, за драку в коридоре. А теперь марш за стол, пока я ещё за неуважение к преподавателю штраф не добавил!

Рона как ветром сдуло. Гарри и Блейз переглянулись и смущённо поздоровались с профессором. Тот только кивнул и удалился в сторону Большого Зала. Слизеринцы тоже поспешили на обед.

— Повезло, что он своих не трогает по пустякам. А то и нам бы досталось. — Блейз слегка поежился, — А чего этому Рыжику от тебя надо?

— Видимо, он принял простую вежливость за заверения в вечной дружбе, — Поттер пожал плечами.

После обеда первый курс Слизерина направился в кабинет трансфигурации под бдительным присмотром старост. Гарри устроился на первой парте у двери вместе с Тео. По стенам кабинета были развешаны мудреные формулы превращений, на столе сидела полосатая кошка. Мальчик подумал, что возможно это фамилиар профессора Макгонагалл. Они с Тео тихонько обсуждали, дадут ли им превращать что-нибудь на первом уроке. Гарри это казалось глупым. Половина первокурсников ведь явно не знает, с какой стороны за палочку держаться. Их разговор прервал звонок на урок. В тот же момент кошка спрыгнула со стола, а на пол приземлилась уже профессор Макгонагалл. Она поправила рукав мантии и оглядела класс строгим взглядом.

— Рада видеть, что вы все пришли вовремя. Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такого вступительного слова профессор превратила свой стол в свинью и обратно. Гарри особо впечатлило, что многочисленные свитки и письменный прибор превратились вместе со столом и остались точно на своих местах после отмены превращения. Впрочем, его восхищение Макгонагалл заметно поутихло после того, как та надиктовала им несколько длинных, запутанных предложений, а потом велела превращать спички в иголки. Это походило на издевательство. Допустим, Гарри знал все, что необходимо для того, чтобы сотворить заклинание. Но как минимум четверть класса составляли ребята, которые в теории никогда не колдовали. Это был очень странный подход к обучению. Возможно, профессор хотела посмотреть, кто на каком уровне освоения основ и кто сможет догадаться сам как совершить превращение?

Гарри сосредоточился на лежащей перед ним спичке, ища в себе тот теплый огонек, ощущение которого обозначало его магическое ядро. Потом он мысленно вытянул вдоль правой руки нитку из этого огонька, до самой ладони с палочкой, представил как нитка втягивается в волшебную сердцевину из пера феникса, направил кончик палочки на спичку и произнес заклинание. Что же, дерево стало металлом, но спичка так и осталась спичкой. Даже серная головка не изменила своих свойств, во всяком случае, пахла так же. Гарри недовольно нахмурился. Сосредоточившись на наполнении палочки магией он совсем забыл о визуализации. Да и не так просто было представить иголку, он ведь в жизни ничего не шил. Немного подумав, мальчик решил облегчить себе работу и нарисовать иголку, пусть и схематично. Закончив, он уставился на картинку, сосредоточенно представляя себе результат заклинания и повторил ещё раз. На этот раз игла конечно получилась, но ровно такая, как он нарисовал: плоская и широкая, зато стальная.

— Три балла Слизерину, мистер Поттер, — Гарри не заметил, как профессор подошла к их с Тео столу. — Очень интересная находка с рисунком, но как вы могли понять по своему опыту, есть большой риск начать представлять вместо настоящего предмета процесс его изображения. Результат будет далек от идеала. Мистер Нотт, поздравляю, вы смогли изменить форму спички, один бал Слизерину.

Мальчик осмотрелся. У многих слизеринцев получалось изменить форму, у Малфоя и Гринграсс спички превратились ровно на половину и им дали по два бала. У Хаффлпаффа тоже все шло неплохо, но как минимум пятеро не добились вообще ни каких изменений. В конце профессор задала им длинное эссе о принципах простейших превращений. По мнению Гарри это был очень странный урок.

В следующие дни выяснилось, что так здесь преподают примерно все. На первых уроках чар они тренировали правильное произношение и четкость движений палочкой. Контролю над личной магией их не учили. ЗОТИ вообще походило на насмешку, потому что Квиррелл заикался так, что не возможно было записывать, и при этом нес чушь. А ведь это был предмет, которого Гарри ждал больше всего. Историю магии преподавал призрак Бинс, лектор на столько занудный, что через пятнадцать минут засыпал даже Тео. В добавок, Бинс рассказывал только про гоблинские войны, хотя первая глава учебника начиналась с истории Мерлина. Астрономия была ничего, но ей они занимались в полночь, в астрономической башне, уже это можно было приравнять к пыткам.

Оставалась последняя надежда. В пятницу были зелья. Придя к классу, мальчики обнаружили, что два урока у профессора Снейпа им предстоит провести в обществе Гриффиндора. Гарри тихонько поздоровался с Невиллом и Гермионой:

— Как ваши успехи?

Невилл бросил на него смущённый и настороженный взгляд, а Гермиона принялась пересказывать все, что успела узнать на уроках. Гарри улыбнулся, проигнорировав шокированные взгляды других слизеринцев, и прервал девочку:

— Рад, что тебе нравятся уроки.

Пока он разговаривал с гриффиндорцами, на него наскочил Рон, хватая за плечи:

— Гарри, дружище, неужели ты решил бросить слизней? Сразу надо было заставить шляпу отправить тебя к нам!

Гарри поморщился и посмотрел на мальчика с недоумением:

— Не мог бы ты перестать обзывать меня? Я знаешь ли тоже слизеринец и мне нравится мой факультет.

— Да что ты вообще нашел в этих заносчивых аристократишках?

— Между прочем, мой отец хоть и не успел принять титул, но был наследником рода Поттер, так что я тоже, как ты сказал, заносчивый аристократишка. — Гарри раздражённо уставился на Уизли.

— Но ведь ты не такой! — тот упрямо насупился.

— А от куда тебе, Рональд Уизли, знать, какой я? Мы с тобой в поезде впервые в жизни встретились. И перестань виснуть на мне, я не хочу дружить с таким невежей!

Гарри старался говорит тихо, чтобы не привлекать слишком много внимания, хотя Гермиона явно все слышала и смотрела на него, подозрительно прищурившись. Договорив, мальчик отвернулся и, на его счастье, увидел профессора Снейпа. Тот окинул первокурсников непроницаемым взглядом и открыл дверь класса. Все поспешили рассеяться по местам, Гарри досталось место с Малфоем. Блондин бросил на него насмешливый взгляд:

— Что, Потти, не задалась дружба с Грифами?

— Вы демонстрируете свою образованность, мистер Малфой, или вас не учили хамить? — Гарри был слишком раздражен, чтобы смолчать. Но учитель не дал им поругаться окончательно, призвав класс к тишине.

Профессор пролетел к кафедре, заставив полы мантии эффектно струиться за ним. Гарри даже задумался, не контролирует ли тот движения ткани с помощью магии, чтобы добиться такого эффекта? Мужчина открыл журнал и начал перекличку. Дойдя до Поттера, он на мгновение остановился, сосредоточив на нем тяжёлый взгляд, но потом пошел дальше. Закончив, он поднялся из-за стола и встал перед классом.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шепотом, но все отчетливо слышали каждое слово. Наверное так себя чувствовали бандерлоги перед удавом

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил профессор Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После столь эффектной речи в кабинете воцарилась такая тишина, что стало слышно как мышь скребется за стеной.

— Поттер! — неожиданно произнес профессор. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Гарри задумался:

— Не могу сказать точно, но судя по составу яд со снотворным эффектом, что-то на подобии того, который Шекспир упоминает в «Ромео и Джульетте».

— А если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— Согласно правилам, утвержденным Гильдией зельеваров, беозар обязан входить в набор зельеваров любого уровня, так что вот он на столе. А вообще, беозар добывают из желудка жвачных животных.

— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Это народные названия аконита, профессор. — Гарри чуть улыбнулся, довольный, что ему удалось не опозориться перед деканом. К сожалению, Алекс довольно средне разбирался в зельях и не так много уделял им внимания в обучении мальчика.

Снейп дёрнул бровью:

— Вы не безнадежны. Три балла Слизерину. Почему ни кто не записывает?

Все немедленно склонились над пергаментом и заскрипели перьями.

— И кстати, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, — профессор прошёлся перед партами, явно довольный произведенным эффектом.

Потом Снейп дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Учитель раскритиковал всех, кроме Малфоя, Поттера и Забини. В тот момент, когда профессор призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, комната вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением.

Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри.

— Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони уничтожая пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес профессор Снейп, обращаясь к Симусу. — А вы все запомните, что бывает, если хлопать ушами на моем уроке!

Гарри было жаль Невилла, который умудрился взорвать котел на первом же занятии. Если он что-то понимал в привычках декана, то тот занёс Лонгботтома в список пожизненных неудачников и должно случится чудо, чтобы зельевар изменил свое мнение. Но сам мальчик не желал оказаться в этом самом списке, поэтому тщательно закончил зелье. Его очаровали все эти переходы цвета и то, как меняется ощущение от жидкости в котле. Гарри надеялся, что профессор останется им доволен и согласиться как-нибудь ответить на два-три дополнительных вопроса.

Вечером Гарри писал письмо домой. Он подробно описал все события за неделю, кроме ссор с Уизли. Это было бы слишком мелочно. В конце мальчик изобразил большого сурового змея, перед которым сидело шесть змеек поменьше. Одна была белая и задирала мордочку, другая носила очки, третья прятала книжку под хвост, две другие были очень упитанными, а шестая была темнее прочих и имела подозрительный вид. Полюбовавшись минутку своим рисунком, Поттер вывел: «Скучаю, Гарри» и запечатал письмо в конверт.

Примечания:

Автор не умер, а всего лишь словил страшное проклятие МногоРаботы. Понадобился почти весь отпуск, чтобы собраться с мыслями и доделать эту главу. Большую ее часть я переписывала много раз и до сих пор не в восторге, но сил переделывать ее сейчас больше нет.

Глава не бечена, за возможные косяки извините.

31 Июля

Старую беседку обвивают плети винограда, тень от них причудливым кружевом падает на скатерть. Лёгкий ветерок запутался в лозах и каждое мгновение узор теней меняется, будто кто-то поворачивает линзу калейдоскопа. За спиной слышен топот маленьких ног и детский смех. Александру не нужно поворачиваться, он знает, что близнецы Генри и Эдвард носятся с сачками по саду, занятые не столько ловлей бабочек, сколько попыткой одеть сачки друг другу на голову. Он не может повернуться, парализованный воспоминанием о двух крошечных телах скорчившихся на светлом ковре.

Адриан сидит напротив, он такой же как в их последнюю встречу, даже шейный платок и перстень в форме птичьей лапки, сжимающей обкатанный морем кусочек янтаря, те же самые. Брат улыбается, расслабленно откидываясь в плетеном кресле, как он делает обычно. Александр нашел его в мастерской, крови было так много, что пришлось перестилать пол.

— Дядя Алекс, дядя Алекс! — мальчики, забросив свою игру, повисают на нем с двух сторон. Александр пристально смотрит на свои раскрытые ладони, линии на них приплясывают и перемигиваются, перемещаясь и исчезая. Он игнорирует прикосновение ветра к лицу и уверенно смотрит на Адриана:

— Я сплю.

— Маленькие негодники соскучились по тебе, — брат белозубо усмехается и с нежностью смотрит куда-то ему за спину.

Он не знает, что можно ответить мертвецу на это. Впрочем, есть признание, которое ни к чему не обяжет.

— Я тоже скучаю.

Слова даются неожиданно тяжело, придавливая своей искренностью. Солнечный свет начинает тускнеть, горизонт выворачивается наизнанку, оказываясь пологом кровати.

— Ты просыпаешься… — голос Адриана доносится словно из-за стены, — Не спеши, я не успел сказать…

Сад стремительно выцветает, отдаляется, белая сирень становится шторами, опоры беседки сгибаются в резное изножье. Но до него еще доносится едва слышное:

— Жди меня на закате…

* * *

Утром Александр не мог понять, почему глаза у него на мокром месте. Он долго лежал, изучая взглядом складки полога, и пытался вспомнить, что ему снилось. Кажется, сирень… Когда слезы высохли, а воспоминания так и не пришли, он поднялся, жестом раздвигая шторы. За окном шел дождь.

— Мастер проснулся. Нэн приготовила костюм. — домовушка появилась в комнате как всегда бесшумно. Она положила на край постели вешалку с брюками, сорочкой и жилетом. — Завтрак будет готов через десять минут.

— Спасибо, Нэн, ты лучшая, — маг улыбнулся. Старая домовушка важно кивнула и исчезла.

День пошел своим чередом. Завтрак, работа над заказами, встреча с повереным. Все время Эвергрину казалось, что он забыл что-то важное. Он перелистал ежедневник, но ни каких записей, о которых он не помнил, там не было. Устав ломать голову, вечер Александр решил посвятить делам для души. Плеснув себе в бокал немного виски, он снял чехол с винилового проигрывателя. Заставить работать этот прибор без электричества было делом чести. Ну и новый альбом Queen все ещё пылился на полке.

Стук раздался, когда он священнодействовал над звукоснимателем, пытаясь избавится от мерзкого треска, создаваемого магическим фоном, сквозь который иногда можно было расслышать очень искаженный голос, что-то бормочущий. Кто-то долбился в окно гостиной, очень настойчиво. Александр поднялся и открыл створку. На подоконнике сидел здоровый ворон, при нем не было ни письма, ни опознавательного кольца. Можно было бы решить, что это простая птица, если бы не белый свет заполнивший круглые глазки пернатого. Да и смотрел ворон слишком осознано для простого животного.

Эвергрин посторонился, пропуская птицу в комнату, но ворон раздражённо прошелся по подоконнику, цокая когтями, а потом схватил мага за рукав мантии.

— Я должен идти с тобой?

— Кра! — ворон важно кивнул и ещё раз хватанув край рукава Александра, тяжело взлетел с подоконника, — Кра!

Маг поспешил за ним, велев Нэн принести ему метлу. До самой границы имения пернатый перескакивал с ветки на ветку, оглядываясь на человека, поспевает ли тот за ним. Когда они достигли межевого камня, ворон расправил крылья и взлетел, уже не особо беспокоясь, как его спутник последует за ним.

Смеркалось. Только самый край неба был ещё освещен закатным солнцем, пробивавшимся сквозь плотную вату тяжёлых туч. Александру приходилось до предела напрягать зрение, чтобы не потрять черную птицу в темнеющем небе. Ворон летел уверенно, словно по невидимой нити, не отвлекаясь ни на встречные стаи сородичей, ни на мелькавшие внизу блестящие крыши. Пошел дождь и ориентироваться стало ещё сложнее. Но судя по компасу, они летели к Лондону.

Город возник внезапно, вынырнув из пелены дождя, ослепив миллионом огней. Эвергрин наложил на себя чары хамелеона и поднажал, прижимаясь к рукояти метлы. Ворон шел на посадку. Они пролетели над рекой, покрутились над Весмистером, по дуге облетели Кинс-Кросс и повернули к юго-западу от него. Там ворон нырнул внезапно в лабиринт узких улочек, между двумя крышами и Александ поспешил за ним, помянув Мордреда и Моргану: ветер выбивал слезы из глаз.

Они приземлились в грязной подворотне, узкой щели между двумя домами, заполненной ящиками из-под фруктовых консерв. Ворон опустился на один из них и выразительно каркнул, разводя крыльями, мол все, прибыли. Под насмешливым взглядом белых глаз Александр осмотрелся. На первый взгляд здесь ничего не было. Грязь и ничего кроме грязи. Но ворон выглядел достаточно убедительно, чтобы Эвергрин закрыл глаза, отстраняясь от холодных порывов ветра и льющей с неба воды, и прислушался к своим ощущениям. В самом дельнем углу, за грудой потемневших от времени ящиков мерцал слабый огонек магии. Александр бросился туда, двигая ящики. За ними, на каких-то тряпках свернулся калачиком худой черноволосый ребенок лет может быть пяти. На бледных щеках полыхали красные пятна, дышал найдёныш хрипло. Но даже в таком жалком существе можно было ощутить магическое ядро, которое из последних сил боролось за жизнь своего хозяина.

— Вот оно, мое задание. Госпожа была права, понять не сложно, — Александр потрогал лоб мальчика, тот был горячим как чайник. Маг ощутил какую-то царапину под пальцами, но было темно, а зажигать люмос он поостерегся, всё-таки магловский район, хоть и задворки. Вместо этого он наложил на одежду мальчика очищающее заклинание, потом согревающее, потом водоотталкивающее. Погрузив его на всякий случай в ещё более глубокий сон, Эвергрин поднял найденыша на руки и, кое-как устроившись со своей ношей на метле, полетел к дому. Аппаририровать с больным ребенком было слишком рискованно.

* * *

В поместье он влетел, опустившись только на ковре холла.

— Мастер! — домовушка, увидив какая лужа натекла с его мантии, гневно взмахнула лапками, но тут же осеклась, когда Александр развернул из полы их гостя, — Нэн позовет господина колдомедика!

Эвергрин облегчённо вздохнул. Нэн всегда справлялась с такими вещами лучше него, а старик Таллер никогда не отказывал своим самым старым клиентам, во сколько бы не поступил вызов.

Он отнес мальчика в гостевую спальню осторожно снимая с него грязные лохмотья, которым даже чистящее заклинание не помогло. Ребенок был избит и довольно худ, но не так критично, как показалось в том переулке. Его дыхание и жар вызывали куда больше опасений. Через десять минут на пороге комнаты появился мистер Таллер, их семейный колдомедик, который знал ещё бабушку Александра.

— Ну-с, что тут у нас? Посмотрим… — пожилой маг, сухонький и седой как лунь, но очень бодрый и жизнерадостный, не стал расспрашивать Александра, что да как, а сразу занялся пациентом.Эвергрин отошёл, чтобы не мешать опытному целителю. Ему нужно было решить, что делать. Наверное, стоит поискать семью мальчика для очистки совести. Если он обнаружит, что родных у ребннка нет, или они не захотят заботиться о нем, тогда нужно будет принять мальчика в род.

— Лорд Эвергрин, подойдите пожалуйста сюда, — мистер Таллер прервал его размышления, — где вы нашли этого ребенка?

— В магловском Лондоне, — Александ подошел к постели, — А собственно в чем дело, мастер Таллер?

Целитель посмотрел на него долгим взглядом:

— Это Гари Поттер, лорд Эвергрин.

Александр впервые тщательно пригляделся к мальчику. Пожалуй в нем действительно угадывались черты Поттеров и Блэков. А главное, на лбу под откинутой челкой виднелся шрам в виде молнии.

— Что же, некоторые планы придется пересмотреть. Позаботьтесь о вашем пациенте, мастер Таллер, а мне нужно к гоблинам.

В комнате появилась очень сердитая Нэн. Домовушка даже позволила себе раздраженный хлопок при перемещении.

— Мастер! Эта птица, которая прилетела с вами, ведёт себя очень дурно. Он уничтожает любимое кресло старого Мастера! Нэн пыталась остановить птицу, но он больно дерётся! — домовушка продемонстрировала оцарапаную лапку.

Александ вздохнул, усмирять взбесившегося ворона было некогда, но если Нэн не может с ним справится, то оставлять ее без помощи было жестоко.

Ворон и в самом деле с гневными криками раздирал обивку кресла у камина в главной гостинной, которое раньше занимал только отец. Да и до сих пор, Александр предпочитал любое другое место в доме. Маг поднял палочку, чтобы обездвижить нахала, но внезапно тот с победным криком отодрал кусок ткани от сидения и порывшись клювом в наполнителе выбросил на пол кусок гладкой, выбеленой солнцем кости, с намотанными шерстяными нитями. Эвергрин подошёл, осматривая находку. Кость оказалась частью челюсти, нити были скручены из волос, черных и очень жёстких. Странное изделие украшала цепочка небрежно выгравированых рун. Это был ловец смерти, примитивное, но действенное колдовство, сохранившееся с тех времён, когда маги и маглы жили бок о бок, а палочек ещё не изобрели. Кто-то подложил проклятую кость в кресло, или когда отец только заказал его, либо прямо в доме. И все это время она приманивала Смерть в дом, и все кто жил здесь ходили под ее взглядом.

Александр растерянно думал о том, что теперь всё встало на свои места. Конечно, они были обречены. Такое проклятие прямо в родовом имении, в сердце их силы. Удивительно, что сам он протянул так долго, не иначе предки защитили. Он протянул руку ворону, который сидел теперь на спинке кресла, нахохлившись, и тот невозмутимо прыгнул ему на плечо, неожиданно ласково потянув за прядь волос. Пахнуло можжевельником и удом, любимым парфюмом брата. Александр неожиданно вспомнил ночной сон и что утром ему на мгновение почудился тот же запах.

— Адриан… это ты?

Ворон печально каркнул, расправляя мощные крылья. Белый свет в его взгляде погас, теперь это были обычные птичьи глазки, любопытные и настороженные. Птица тряхнула головой, оглядываясь и громко хлопая крыльями вылетела в открытое окно.