Волчья судьба (джен)

... Раздался выстрел. Красная Шапочка будто в замедленной съёмке видела, как замер Худой, а затем начал медленно падать на землю, сцепив зубы. Но в следующую секунду волк снова вскочил на ноги и понёсся вперёд, в чащу леса, не обращая внимания на жгучую рану. За мужчиной тянулась алая дорожка из свежей крови. Охотники устремились за ним.

Шапочка в бессилии опустилась на камень. Её трясло, сердце стучало как бешенное. Ей впервые за всё это время было страшно. Но отнюдь не за себя. Она боялась за Худого.

"Неужели они его в самом деле убьют..." — обречённо думала девочка, и на глаза невольно наворачивались слезы. Почему-то раньше ей эта мысль не казалась такой страшной. Она ведь сама сказала волкам, что приведёт людей, чтобы те с ними разобрались. А теперь, кажется, жалела о своём поступке. Из лесу доносились крики, лай собак и отдалённый волчий вой. Что-то зашуршало сбоку. Шапочка обернулась — в нескольких метрах, осторожно выглядывая из кустов, стоял Волчонок. В его глазах также стояли слезы и читалась какая-то обречённость, покорность судьбе.

— Теперь они его точно убьют... — сказал он шёпотом надломленным голосом. — И Толстого тоже. Вот только до бабушки волчицы вряд ли доберутся. Хоть она жива останется.

— А почему? — только и смогла спросить девочка.

— Потому что ни Худой, ни Толстый не допустят, чтобы с волчицей что-то случилось. Таков наш негласный волчий закон. Худой может сколько угодно грызться с Толстым и ней, но в случае реальной угрозы не позволит им пострадать. Никогда, — волчонок вздохнул и опустил голову. — И меня он тоже любит, учит уму разуму. Просто не всегда ласков, но его можно понять. Я не обижаюсь за это.

Шум со стороны леса стих. Шапочка и волчонок повернули туда головы. Из-за деревьев стали постепенно выходить охотники и о чем-то между собой переговариваться. Дети, затавив дыхание, ждали, что кто-то из них вынесет из леса труп Худого, но этого не произошло. Вот охотники скрылись из виду, и волчонок, сорвавшись с места, побежал в лес. Шапочка, ведомая неведомой силой, поспешила за ним.

Волчонок бежал быстро, то и дело принюхиваясь к воздуху или кровавому следу дяди, обрывающемуся возле реки. Перейдя реку и обогнув несколько деревьев, дети вышли к оврагу. Внизу на камнях лежало распростёртое и окровавленное тело Худого.

— Нет! — крикнул мальчик и начал быстро спускаться вниз, сдирая себе кожу о камни и корни сосен.

Худой лежал на камнях и находился при последнем издыхании. Из огнестрельных ран текла кровь, больная нога, ранее просто сильно ушибленная, сломалась. Собственно именно из-за этой травмы, волк не успел уйти от пули, которая угодила ему прямо в лёгкое. Услышав отчаянный крик волчонка, старший с трудом приподнял голову и открыл глаза.

— Чего шумишь... малец...? — хрипло и рвано спросил Худой.

— Дядя Худой, не умирай, пожалуйста... — упав на колени рядом с товарищем, взмолился мальчик. — Давай мы доберёмся до пещеры и вместе с бабушкой полечим тебя. Ну ты же сильный, ты не можешь просто умереть.

Волк закашлялся. Изо рта полилась кровь, ладони зацарапали по земле, клыки закрежетали. Волчонок попытался приобнять дядю и успокоить, но волк только хрипло дышал и хватал последние мгновения жизни. Голубые глаза встретились с такими же глазами Шапочки, стоящей чуть поотдаль и не осмелившейся приблизиться. В глазах девочки виднелся страх, смешанный с болью и отчаянием. Она ничем не могла помочь. Худой выдывил из себя самую мягкую и тёплую улыбку, на которую был способен, одарив ею Шапочку и своего названного племянника, а затем закрыл глаза. На этот раз уже навсегда.

Волчонок завыл горько и отчаянно, припав к груди старшего волка. Шапочка тоже решилась приблизиться и села рядом, положив одну ладонь на плечо мальчика, а вторую — на ещё тёплую ладонь волка. Где-то вдалеке раздался ответный, приглушенный расстоянием, вой. Это была волчица, получившая известие о гибели друга семьи.

Наконец волчонок перестал выть и, утерев слёзы, обернулся к Шапочке.

— Его бы всё равно убили рано или поздно. Такова незавидная вольчья судьба — всю жизнь бояться, что тебя могут убить, просыпаться от кошмаров, в которых тебя разрывает на части стая собак или пристреливает лесоруб, а зимой погибать от голода. И никому нет до этого дела...

Шапочка невольно вздрогнула. Точно такие же слова ей говорил Худой на поляне, а она, не понимая в полной мере трагичности такого положения, лишь весело улыбалась. Теперь ей было не до смеха.

— Нам пора уходить отсюда, — слегка тронул её за руку волчонок. — Тебе надо вернуться в деревню, а мне — к бабушке.

— А... он?

— Он останется здесь, и его тело съедят падальщики и насекомые. Его путь закончен. Мы с бабушкой уже с ним попрощались. Пойдём.

Дети вышли на большую поляну, на которой их пути окончательно разошлись.