Прими решение (гет)

Я знала, ты хотел быть со мной. И вот ты здесь. Но тебе следует взвесить это свое решение, ведь я способна на всё.

Девушка с деланным равнодушием смотрела на прибывшего гостя. Всякий, кто появлялся здесь, проклинал это пространство и её саму. Но этот солнечный скелет смотрел на неё с нескрываемой радостью и надеждой. Имей она связь с частичкой детства внутри себя, то вспомнила бы глупого козлика, что также светил и тихо погас. Но она давно отказалась от этого ради силы. Возможно, её решение было поспешным и глупым, но не будь его... она бы с ним не встретилась.

Чара выдохнула клуб ледяного воздуха. В червоточине этой так переменчива температура. Она снисходительно фыркнула, когда скелет галантно протянул ей шарф. Красная ткань выгодно скрыла чересчур пылающие щеки. Это не была их первая встреча. После стольких перезапусков и встреч она уж не надеялась, что он её вспомнит. Впервые в жизни она благодарила решительное дитя.

Милый её Папирус вспомнил всё, что происходило с ним и между ними. И в его глазницах горел свет, так похожий на её прошлый. Её приятно удивило, что он не проклинал кого-либо за бессмысленные смерти и перезапуски. Глупыш её силён. И то, что он предстал вновь в пустоте, когда её названый брат опять (миллионный?) устроил представление... всё это интриговало. Она знала исход.

Но так приятно было послушать ещё раз его голос.

Пусть я буду твоей богиней, пусть я буду твоей единственной, и я не хочу быть твоим врагом.

Папирус смотрел то на девушку то себе под ноги. На самом деле, у него было много вопросов, на которые хотел бы найти ответ, и сотни признаний в чувствах. Но вся эта мешанина ничто в сравнении с тем, что было в истинных воспоминаниях. Даже сейчас, ощущение невозможной тошноты заставляло его дрожать. Он почти не задумываясь коснулся неприкрытой шеи, где заживал шрам. Оказывается, ему мерзко не от этого. Гадко... гадко, что он не понял всё раньше, и пытался винить во всём девушку с красными глазами. Так было правильно.

Потому что брат не стал бы ему врать, в самом деле.

Но теперь он понял, что брат ему врал. Ради сохранения мира или же иллюзии на их добротное счастье, неважно. Ложь он ненавидел, пускай и был для всех тем, кто не может злиться. Глупенький скелетик в смешном костюме и с мечтой стать королевским стражником. Но им не стать, ведь для Андайн он слишком мягкий, а для Санса наивный.

Но для неё... он такой какой есть. Со всеми этими недостатками. Тот, кто тоже имеет свою тьму, но светит для всех. Ей нравится то, что он показывает ей, вся его неуверенность и желание быть счастливым, эгоистично. Он резко поднял взгляд на неё. Везде тьма. И только она сидит на невесть откуда взявшемся троне и с взглядом снежной королевы смотрит в ответ. Эгоистичная богиня.

В черепушке невольно высветилось воспоминание, как она резко поцеловала его. Глупый скелетик и не знал тогда, что делают крутые парни. Но вкус шоколада ему понравился. Сладко. Возможно, она тоже как шоколад. Или как наркотик.

— Так что, милый мой? Я не люблю ждать, и времени у тебя остаётся всё меньше. Прими решение, ведь...

Так что, ты хочешь поиграть с волшебными силами? Парень, ты должен понимать, что делаешь, дорогой, ты отдаешь себе отчет в своих действиях?

Чара хотела бы продлить момент этот подольше, как кусочек молочного шоколада с орешками. Разгрызать каждый из них, наслаждаясь хрустом каждого. Но скоро человек по ту сторону тьмы вновь победит. И вновь Санс попытается отвадить её от брата. Но и в нём много тьмы и свой спутник. А у неё свои развлечения. Она встала с трона, почти смеясь от лёгкости внутри себя. Холодок медальона ненадолго приводил в чувство, будто бы надо быть нормальной. На несколько секунд. После чего она, также смеясь, шла к нему. Он молчал, хотя и понять его решение не составляло труда.

Девушка подошла ближе к нему. Всегда выше её. В тот же момент он присел перед ней на колени, словно Рыцарь, что клянётся в верности Королеве. Она же протянула ему руку, почти загораясь от холодных прикосновений и неловкого поцелуя в тыльную часть ладони. Невинный, чертовски святой мальчик.

— Ведь если ты станешь моим, то никогда не найдешь дорогу назад.

И брат станет считать предателем, не так ли? Папирус почти слышал продолжение этих слов в её нежной коже. Что же, он этого давным-давно боялся, но... формально говоря, он будет рядом с ним. Всегда в снежном городе. Снова в этой роли. Просто с верностью именно своей Красной Королеве, а не Азгору. Только и разница, что сердцем будет там, с ней, и душой. Ради этого стоило рискнуть... наверное, дело не только в воспоминаниях, что вернули.

Он почти в лихорадке почувствовал, как его мягко целуют, и как сам шепчет:

— Даже если весь мир будет против тебя, буду рядом с тобой.

Запомни то, что я говорю — эта любовь заставить тебя взлететь над землей, словно птица, выпорхнувшая на волю. Но ты упадешь вниз, если захочешь уйти.