Котёнок (гет)

Ночью шёл дождь. Он тоскливо стучал по подоконнику, влажно шевелил листья растущего возле окна жасмина. Одинокий фонарь грустно разглядывал мокрый асфальт, и падающие капли причудливо размывали его отражения.

Глядя, как дождь колеблет пятна света на воде, Алёна представляла себе, что она — этот самый фонарь, который так отважно пытается заменить собою величественное ночное светило.

К рассвету небо очистилось. Под аккомпанемент просыпающихся птиц горизонт окрасился нежно-розовым цветом, и на тяжело лежащей траве замерцали бриллиантовые брызги. С первым лучом солнца над землёй поднялась чуть заметная золотистая дымка, от которой вскоре не осталось и следа.

Сидя у распахнутого настежь окна рядом с телефоном, Алёна наблюдала, как погас фонарь, и солнце быстро испарило мелкие лужицы.

Он так и не позвонил.

Солнце поднималось всё выше, по улице заспешили редкие прохожие. «На работу идут», — отстранённо подумала Алёна. Ей самой не нужно было сегодня никуда идти, и она была этим недовольна — не на что было отвлечься.

Тихий двор понемногу просыпался.

Вышли погреться на ласковом утреннем солнышке соседские старушки, молодые мамы выкатили коляски и сидели рядом, с книгами или вязаньем.

Женщины вполголоса разговаривали, смеялись тихо, чтобы не разбудить малышей.

Мимо прошёл сосед, отставной генерал, учтиво приподнял шляпу — поздоровался. Соседки мягко, каждая на свой манер, заулыбались. Пообсуждали немного генерала: «хороший человек», «я слышала, жена болеет, жалко», «шляпу новую купил».

Пробежали детишки из соседнего дома: «в их дворе играть негде, всё машинами заставлено». Пробежали шумно, разбудили ребёнка. Мать горестно всплеснула руками и принялась укачивать, пока не проснулись остальные. Женщины качали головами, кто — сокрушённо, кто с осуждением.

Вышла соседка с первого этажа, Прасковья Петровна, в руках — таз с бельём. Она уже в годах, но удивительно подвижная; не раз Алёна предлагала ей помощь — хотя бы бельё развесить, — но она всегда отшучивалась и помочь не позволяла.

Вот и сейчас Прасковья Петровна бодро прошагала на бельевую площадку и начала развешивать простыни и наволочки. Алёна машинально наблюдала за ней, и в какой-то момент ей показалось, что соседка уронила что-то в траву.

Только потом она разглядела — белый комочек оказался пушистым котёнком. Маленьким, месяцев двух от роду. Прасковья Петровна, заметив его под ногами, подняла и посадила в таз, а таз взяла в руки. Подошла к женщинам на скамейке — не ваш ли котёнок? Соседки дружно покачали головами, многие с сожалением — котёнок такой хорошенький!..

Прасковья Петровна высадила котёнка на траву и, вздыхая, направилась домой.

Котёнок, казалось, был совершенно всем доволен. Он посидел немного, понаблюдал за воробьями — они сидели на дереве над его головой и что-то шумно обсуждали. Потом походил по траве, понюхал; увидел бабочку — притаился, только пушистый хвостик видно… Прыгнул!.. «Эх, не поймал!» — с чувством прокомментировала одна из женщин. Котёнок проводил пёстрые крылышки немного озадаченным взглядом, повел ухом и начал старательно умываться.

Все, не сговариваясь, следили за маленьким комком шерсти.

Наведя чистоту, котёнок подошел к сидящим на скамейке женщинам. Сдержанно понюхал обувь, колёсики колясок, подошел к корзинке с вязаньем, стоящей у ног молодой мамы (кажется, с третьего этажа). Девушка, улыбаясь, достала из корзинки небольшой клубок ниток, положила радом с котёнком и легонько толкнула — зверёк припустил следом.

Глядя, как пушистый малыш жизнерадостно играет с клубком, Алёна ещё больше загрустила.

Стало припекать — приближался полдень. Очень быстро скамейки опустели, и один только котёнок, казалось, не замечал жары.

«Откуда он взялся?» — вяло подумала Алёна, наблюдая за ним.

Снова прибежали дети из соседнего двора. Они, конечно же, сразу обнаружили котёнка, принялись наперебой восторгаться им и толкаться — всем хотелось приласкать милого пушистика. Котёнок сначала радовался такому вниманию и охотно вступил в игру, но очень скоро ему надоело кочевать с рук на руки, и он стал жалобно мяукать, вполне внятно прося оставить его в покое.

Наблюдая за этой сценой, Алёна испытала острый приступ жалости к беспомощному созданию. Она уже решилась было высунуться в окно и строгим окриком прекратить безобразие, но какая-то девочка опередила её. Она была постарше, чем детишки в компании, и, похоже, была у них в авторитете. Девочка решительно отобрала у маленьких монстров котёнка и, прикрикнув, прогнала их прочь.

Что-то в этом простом и правильном поступке вызвало у Алёны мощнейший приступ дежавю и необъяснимую неприязнь к девочке, и в течение нескольких секунд она пыталась объяснить себе это неожиданное явление.

Спасительница прижала несчастного к груди и скрылась в подъезде. Когда она поднималась по ступенькам, Алёна разглядела её: тонкие черты лица, тёмные волосы, светлые глаза, лёгкое платьице. Чудный ребенок.

Совершенно непонятно, что же в этой милой и доброй девочке могло быть отталкивающего, но желание вырвать котёнка из её рук и не подпускать её к нему больше ни на шаг росло в Алёне с каждой секундой.

Между тем её маленькая соседка снова появилась во дворе с котёнком на руках. Судя по тому, как блаженно он облизывался, его только что сытно покормили. На скамейке было слишком жарко, поэтому девочка села чуть в стороне, под дерево — в тень.

Девочка играла с котёнком ещё какое-то время, а потом совсем рядом — похоже, из соседнего окна, — звонкий женский голос позвал:

— Алёна! Иди обедать!

Алёна-маленькая поставила котёнка на траву и абсолютно спокойно пошла к подъезду. Котёнок ненадолго замер в растерянности, а потом вприпрыжку бросился за ней. Алёна-большая следила за ними, затаив дыхание. У неё было странное ощущение — она точно знает, что произойдет дальше.

Котёнок подбежал к девочке и стал тереться о её лодыжки, громко мурлыча — он ни на миг не усомнился в её привязанности. Однако девочка небрежно отодвинула его ногой в сторону и вошла в подъезд, плотно прикрыв за собой дверь. Котёнок смотрел ей вслед, не понимая, что произошло. Он подошел к двери, поскреб лапкой; сел, несколько раз тихо, горестно мяукнул. Словно звал: «Вернись!»

Алёна, наблюдавшая за ним из окна, почувствовала, как на глаза навернулись слёзы — столько обречённости было в этой застывшей позе.

Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. Почему же эта ситуация с котенком, в которой, к сожалению, нет ничего необычного, так ее взволновала?

Алёна опустила голову и уткнулась взглядом в телефон, со вчерашнего вечера так и не издавший ни звука. Она замерла. Сердце словно пропустило один удар, дыхание перехватило…

Котёнок ещё посидел у закрытой двери, а потом поднялся и пошёл было обратно под дерево, однако не смог преодолеть слишком крутые ступеньки — взобраться на них было гораздо легче. Он снова сел, тяжело вздохнул и опять посмотрел на закрытую дверь, словно ещё не веря, что его предали.

Алёна смотрела на несчастного пушистика и думала совсем о другом, не замечая бегущих по щекам слёз. В какой-то момент она, почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, помчалась вон из квартиры. Котёнок сидел на крыльце, скорбно понурив головку, и совершенно не реагировал на происходящее вокруг него.

У Алёны сжалось сердце. Как же можно бросить такого чудесного малыша?

Она осторожно приблизилась и подхватила на руки пушистый комочек — он почти поместился на одной ее ладони.

Алёна принесла котёнка домой и, прижимая его к себе, схватилась за телефон.

— Андрюша! Прости меня, пожалуйста! Приходи! Я больше тебя не брошу…