При свете луны одолжи мне свой свет (джен)

— Габи, ты же понимаешь, мама́ и папа́ рассчитывали, что в Хогвартсе ты в полной безопасности, поэтому и разрешили тебе остаться со мной. Но это не значит, что я должна сопровождать тебя повсюду двадцать четыре часа в сутки и рассказывать о прелестях англесской школы волшебства.

— Ты обещала мне показать волшебных крылатых лошадок!

— Мы обязательно сходим с тобой, идёт? После второго Тура.

— Мама́ сказала, что в Хогвартсе есть единороги, это правда?

— Ma chère⁽¹⁾, ты бы не могла немного посидеть тихо? Мне надо позаниматься.

Флёр, едва уловимым жестом заставив пряди серебристых волос послушным каскадом расположиться на её спине, углубилась в книгу, оставив Габриэль в самых противоречивых чувствах.

Хотя чего уж там — противоречивых. Габриэль умирала от любопытства, ведь в школе Хогвартс было столько всего интересного! Но она обещала папа́ и мама́, что будет слушаться Флёр, а это было так скучно! И родители как некстати собрались в Штаты: у папа́ заканчивался контракт с Ильверморни. На семейном совете решили ненадолго отправить Габриэль в Хогвартс — к Флёр, где та участвовала в Турнире Трёх Волшебников. По сестре Габриэль очень соскучилась, но ей не нравилось, что Флёр не разрешала ей никуда ходить, а сама большую часть времени проводила за отработкой заклинаний, забывая об обещании сводить к озеру или к загону, где стояли чудесные абраксанские кони.

Она молча кивнула сестре, сделала вид, что увлеклась рисованием в альбоме. Однако стоило Флёр уйти с головой в книгу, Габриэль вся подобралась. Пожалуй, не будет ничего страшного в том, что она ускользнёт из кареты и немного осмотрится.

— Я пойду погуляю.

— Только далеко не отходи! Скоро отбой.

Главное было не попасться на глаза огромной мадам Максим. Почему-то Габриэль не была уверена, что та разрешит ей гулять одной, без Флёр, поздним вечером.

Габриэль осторожно прикрыла дверь с перекрещенными волшебными палочками, спустилась по золотым ступенькам и огляделась. Карета стояла возле неказистой деревянной хижины — кажется, здесь проживал местный лесничий. Вверх причудливой спиралью убегали фонари, выстроившиеся вдоль тропы, ведущей к замку. А сразу за огородными грядками темнели макушки Запретного леса — так его назвала Флёр, когда они шли от Главных ворот к карете.

Разумеется, Флёр строго-настрого запретила сестре даже близко подходить к лесу. И, конечно же, именно туда Габриэль и направилась. Вернее, к загонам, где отдыхали золотистые красавцы абраксанцы.

Она обогнула чёрные земляные полосы грядок и быстро пересекла открытое пространство, чтобы её никто не заметил.

Кони были просто огромными! И именно такими, какими их представляла себе Габриэль. У неё даже дух захватило, до того они были прекрасными. Белые гривы светились в сумерках, и Габриэль представила, как она нарисует их в своём альбоме — тем особенным карандашом с грифелем из скорлупок яиц фей-светляков. Габриэль дорожила этим карандашом и использовала в редких случаях, но тут сразу решила для себя, что жадничать не будет.

Лошади были её страстью. И рисование. А рисование лошадей уносило в мир грёз и мечтаний, порой лишая представления о времени.

Ей захотелось срочно нарисовать красавцев, жаль, те стояли слишком далеко от неё в стойлах, что не позволяло разглядеть их хорошенько. Габриэль решила обойти загон кругом — вдруг где отыщется лазейка. К своему удивлению, она обнаружила цепочку следов лошадиных копыт, которые вели от загона к самой опушке Запретного леса. Может, не все кони были привязаны и запросто перелетали через изгородь, когда им хотелось прогуляться?

Не случится же ничего страшного, если она немного пройдёт по следам — тропинка так и манила. И Габриэль решительно шагнула под сень высоких сосновых крон.

Было очень тихо, внешние звуки сюда совсем не проникали, будто все они остались на поляне возле хижины. Габриэль всматривалась в силуэты деревьев, которые представлялись ей диковинными животными, и шагала вперёд.

Вскоре запал её пропал, да и давящая тишина настораживала. Следы копыт почти не просматривались, и Габриэль решила, что дойдёт до видневшейся впереди поляны — деревья там расступались — и повернёт назад.

Чтобы разбавить тишину, Габриэль громко запела:

«Au clair de la lune,

Mon ami Pierrot,

Prête-moi ta plume…»⁽²⁾

Хрустальный голосок Габриэль терялся среди опускавшихся сумерек, растворялся в голых ветвях ещё спящих зимним сном деревьев и кустов. Она запела тише, а когда вышла на поляну, и вовсе замолчала.

Странный это был лес. Вроде и тихо, и нет никого, а как будто кто-то подглядывал из-за каждого ствола.

Габриэль посмотрела наверх, на маленькое окошечко тёмно-синего неба, которое стремительно затягивалось тёмными кляксами, будто невидимый художник разлил банку с фиолетовыми чернилами. И в этот момент почувствовала, как кто-то дотронулся до её руки.

— Кто здесь? — вскрикнула Габриэль.

Ответа не было, но она явно ощущала чьё-то присутствие. Некто живой шумно вздохнул, а потом опять дотронулся теперь уже до её щеки.

Габриэль вздрогнула, подняла руку к лицу и внезапно наткнулась на что-то тёплое и шершавое перед собой, хотя никого не было видно.⁽³⁾

Она закричала и метнулась с поляны настолько быстро, насколько позволяли ноги. Бежала и бежала, пока не выдохлась. И только когда остановилась передохнуть, с ужасом поняла, что ей надо было совсем в другую сторону. Кажется, она пришла оттуда? Или нет? Габриэль закрутилась волчком, но тропок здесь было слишком много, чтобы она чётко могла определиться, где выход.

Между тем стало почти совсем темно, слабый свет луны едва обозначал силуэты ближайших кустов. Габриэль вытянула руку вперёд и сделала пару шажков.

Она решила пойти по широкой тропе, ведь куда-нибудь та должна была привести! Однако вскоре тропа уткнулась в глубокий овраг, лезть в который Габриэль побоялась.

Она развернулась в обратную сторону, дошла до ближайшей развилки и остановилась в нерешительности. Прислушалась. Лес по-прежнему молчал, но теперь Габриэль уловила шёпот, шорох и вздохи, будто деревья переговаривались между собой и спрашивали друг друга, что делает здесь маленькая девочка?

— Что делает здесь человеческий детёныш? — услышала Габриэль совсем рядом и резко обернулась.

Перед ней стояли самые настоящие кентавры: первый был гнедой масти, с длинными чёрными волосами, а второй — рыжеволосый и рыжебородый.⁽⁴⁾

— Bonsoir,⁽⁵⁾ — поздоровалась Габриэль со всей учтивостью.

— Это не просто человеческий детёныш, — сказал черноволосый. — Ты же видишь, это потомок вилы.⁽⁶⁾

— Странно видеть в нашем лесу вилу, — задумчиво протянул рыжий. — Но кто мы такие, чтобы вмешиваться в начертанное звёздами?

Оба кентавра подняли головы и посмотрели на небо, на котором как раз проклюнулись звёздочки, так как луна наконец смогла стряхнуть с себя чёрную тучу.

— Марс нынче ярок… — сказал черноволосый.

— Вы бы не могли проводить меня до опушки леса? — решилась попросить помощи Габриэль.

— Мы не помогаем людям, — высокомерно заявил черноволосый. — Даже если ты на четверть вила.

Они вновь уставились на звёзды, но когда Габриэль уже решила, что не дождётся от них и слова, и повернулась спиной, черноволосый сказал:

— Ты встала не на ту тропу. Если хочешь выйти к огромной карете возле хижины Хагрида, иди вон туда.

Габриэль поблагодарила кентавров и поскорее заспешила в указанном направлении, думая о том, что Флёр, наверное, уже беспокоится. А ещё о том, что кентавров, пожалуй, рисовать будет сложно, ведь у них человеческие лица, а людей Габриэль рисовала не так хорошо, как лошадей.

Она так ушла в свои мысли, что не сразу заметила, как вновь свернула с основной тропы. Спохватилась, покрутила головой, отыскала слабый просвет в сомкнутых деревьях и пошла напрямую, решив срезать путь, чтобы быстрее вернуться назад.

Серебристый свет вывел её на мелководье — впереди чернело озеро, такое большое, что противоположного берега совсем не было видно.

— Au clair de la lune,

On n'y voit qu'un peu⁽⁷⁾, — прошептала Габриэль и посмотрела на луну, словно призывая её разгореться ярче и разогнать темноту.

Свет на самом деле разрастался. Он следовал по пятам за прекрасным конём с пенной гривой, который нёсся прямо по водной глади. Красавец остановился перед Габриэль и склонил голову, будто приглашая прокатиться.⁽⁸⁾

Она уже протянула руку, желая погладить узкую длинную морду, когда кто-то оттолкнул её. Белоснежный единорог заслонил её от пенного гребня, встал на дыбы и сердито приземлился, подняв целый фонтан. Водяная завеса окатила Габриэль с ног до головы, а потом водный чудо-конь умчался прочь, скрываясь в пучине.

Единорог же повернулся к Габриэль и преклонил рог, словно говоря, что его не стоит бояться.

— Кто это был? — спросила она. — От кого ты меня спас?

Единорог ничего не ответил, махнул мордой в сторону леса, приглашая за собой.

— Ты проводишь меня до дома? — с надеждой спросила Габриэль.

Единорог фыркнул и неспешно двинулся по тропе, время от времени оборачиваясь и проверяя, не отстала ли его спутница.

Он довёл её до самого загона с абраксанскими конями и растворился в ночи, едва заметив спешащую от кареты Флёр.

— Габи, где ты была? Я уже начала волноваться!

— Я просто гуляла, — позволила обнять себя Габриэль. — И немного посмотрела на лошадей.

— А если бы с тобой что-нибудь случилось? — не унималась Флёр, ощупывая сестру и проверяя, цела ли та. — Ты хоть понимаешь, как опасно гулять в этом Запретном лесу?

— В лесу очень тихо, — улыбнулась Габриэль.

— Пойдём, чудо ты моё. Но завтра я тебя никуда не отпущу.

* * *

На другой вечер, накануне второго испытания, мадам Максим увела Габриэль в замок Хогвартс, сказав Флёр, что так распорядились организаторы Турнира. Мол, девочка переночует в замке и за ней присмотрят, а Флёр следовало хорошенько выспаться и подготовиться к серьёзному испытанию, ведь ей предстояло провести под водой целый час и разыскать то, о чём она будет сильно горевать, если не сумеет вернуть.

Когда Флёр пришла в палатку с участниками, директор школы Хогвартс Альбус Дамблдор рассматривал альбом с рисунками.

— Мисс Делакур, это ведь альбом вашей сестры? — спросил он.

— О-ля-ля, господин директор! Как к вам попал альбом Габи? Она взяла его с собой вечером. Разве что… Вы что, забрали Габриэль?

— Не волнуйтесь, мисс Делакур! С вашей сестрой абсолютно ничего не случится. Увы, правила Турнира всегда нарушались, я так понимаю, вам известно о втором задании? Что ж, в озере не больше опасности, чем, скажем, в Запретном лесу ночью. Всё тихо и спокойно. Однако…

— Что однако?

— Думаю, вам уже пора присоединиться к остальным участникам. Людо Бэгмен уже весь в предвкушении. Вам пора.

Флёр вышла наружу, но всё же решила вернуться, чтобы забрать альбом, тем более один из участников — пти-гарсон Гарри — опаздывал. Дамблдор обнаружился с другой стороны палатки рядом с огромным лесничим.

— Хагрид, — расслышала Флёр и поразилась, что беззаботность тона директора Хогвартса сменилась на явную тревогу. — Отправь срочно сову Ньюту. Думаю, без него мы не справимся. Кажется, я понял, что за чудище случайно проникло в Чёрное озеро вместе с кораблём Дурмстранга.

— Правда? Эта, я ведь чуял, что что-то не так, да! В лесу, почитай, никогда тихо не было, уж я знаю. А теперь словно притаилось всё, словно ожидает нападения. В Запретном лесу тихие ночи! Да никогда так не было.

— Хагрид, не следует так орать. Тебе, конечно, не перекричать Людо, и всё же не стоит никого беспокоить. Нам просто надо быстрее вывезти его отсюда, пока ничего не случилось. Как не вовремя! Отношения с Каркаровым и так натянутые, он может подумать, что мы сделали это специально, чтобы вывести из строя его участника. Или кого ещё.

— Да никогда! — потряс Хагрид кулаком. — Уж я знаю, вы не станете подвергать детишек опасности.

— Надеюсь, ты прав… Иди же, отправь сову Ньюту. Скажи, что у нас появился кельпи.

— Мерлин меня научи! Кельпи! А ежели он того, утащит кого?

— Хм-м-м, не думаю. Разве что… Но нет. Русалки не позволят тронуть ребёнка.

— Может, не оно? Почём знать, что это кельпи?

— Я разговаривал с юной мисс Делакур, — печально вздохнул Дамблдор. — У нас мало кто говорит по-французски, а ребёнку нужно было общение. Девочка показала мне свои рисунки и под большим секретом поведала, что всех этих лошадок встретила ночью в лесу, только я не должен говорить об этом её сестре. Кстати, я обещал ей, что ты познакомишь её поближе с единорогами. Не зря же они одолжили ей свет.

1) Ma chère (фр.) — моя дорогая.

Вернуться к тексту

2) «При свете луны» — знаменитая колыбельная восемнадцатого века. В ней рассказывается о мальчике, который не может учиться в темноте и ищет свет.

Вернуться к тексту

3) Песня Габриэль привлекла жеребёнка фестрала.

Вернуться к тексту

4) Габриэль повстречалась с Магорианом и Ронаном.

Вернуться к тексту

5) Bonsoir (фр.) — добрый вечер.

Вернуться к тексту

6) Вилы превращались в птиц, но иногда сбрасывали крылья, чтобы искупаться в чистом водоёме. Если в это время у неё забрать крылья, то вила становилась обычной женщиной. Этой особенностью пользовались молодые мужчины, беря красавиц в жёны. Однако те же легенды гласили: такой брак не был счастливым. Рано или поздно вила хитростью забирала крылья назад и улетала, оставляя детей на попечение отца.

Вернуться к тексту

7) При свете луны было едва видно.

Вернуться к тексту

8) Это был кельпи или водяная лошадь (англ. Kelpie) — водяной демон. Может принимать разные обличья, но чаще всего появляется в виде лошади с пенным гребнем вместо гривы. Заманив неосторожных любителей покататься к себе на спину, сразу ныряет на дно реки или озера и поедает всадника.

Вернуться к тексту