Живое серебро (гет)

— Могла бы говорить сегодня меньше гадостей.

— А что? Обиделся? — Мойра Фарлонг широко улыбнулась, а в ее глазах тут же появился озорной блеск. — Ты даже не представляешь сколько их еще в запасе. Мы ведь договорились.

— Да-да, помню. Просто... — Уил хотел что-то сказать, но слов почему-то снова не было, а в такие моменты он всякий раз чувствовал себе Уордом, своим младшим братом. Так что Моссфелд просто крепче обнял сидевшую рядом девушку. Ничуть не возражая, Мойра опустила голову на его плечо и, прикрыв глаза, решила просто наслаждаться моментом. Иногда она и сама не понимала, как до такого могло дойти: в отношения между, казалось, заклятыми врагами Фарлонг и старшим Моссфелдом верилось с трудом. Увидь их кто сейчас, это вызвало бы немало удивления и разговоров. Но селянам не было дела до окрестных болот. Мойра и раньше частенько пропадала за пределами Западной Гавани. Девушку любили соседи, но они не могли не признать, что порой она была странной: воспитание Дейгуна, не иначе. Об участившемся отсутствии Уила, если кому и было дело, то все молчали: кому надо связываться с Моссфелдом? Рука у него тяжелая.

* * *

Началось все на последней Ярмарке Жатвы. Глупо и неправильно началось. Впрочем, Фарлонг порой думала, что все, что с ней происходило, начиналось неправильно и как-то очень уж неожиданно. Праздник для Мойры и Эми Ферн, ее лучшей подруги, прошел бурно. Девушки веселились как могли, а количество выпитой медовухи все росло. Под конец раскрасневшаяся, не то от смущения, не то от алкоголя, Эми перешла на вино и беседы о парнях, чего в любой другой ситуации не произошло бы: Ферн знала, что Мойра на дух не переносила подобные разговоры, предпочитая молчать или переводить все в шутку. Эми, глуповато хихикая, то описывала воображаемый идеал, то переходила на обсуждение Бивила, в симпатии к которому она упорно не признавалась, а Фарлонг активно поддерживала тему, в красках описывая свой идеал. Вот только идеал этот никак не предвещал всего, что случилось потом. Последним воспоминанием для Эми были пьяные песни и танцы на крыше. Видя состояние подруги, Фарлонг в начале забрала вино, после чего отправила Эми домой. Сама же вооружившись ополовиненной бутылкой, одними песнями не ограничилась. Окончательно захмелев, девушка решила не упускать возможность высказать новую партию гадостей Моссфелдам, выигравшим в очередной раз ярмарочные бои. Не остановило ее ни позднее время, ни закрытые замки: состязание воров всегда давалось ей лучше всего. Дальнейшее же почти стерлось из памяти.

Будь Уил Моссфелд чуть трезвей, он бы выставил Фарлонг за дверь, решив, что та издевается, прознав о его секрете. Может даже пригрозил бы тумаком, чтоб неповадно было. Слишком уж двусмысленным было ее появление. Девушка, сжимая полупустую бутылку вина, едва стояла на ногах и, похоже, не собиралась никуда уходить. Уже под утро Мойра обнаружила себя под боком у спящего Уила. Фарлонг попыталась восстановить цепочку событий, но все было как в тумане. Кажется, в начале, она выпалила все заготовленные насмешки. Потом пару раз чуть не упала, в процессе облив Уила остатками вина. Что ж, это хотя бы объясняло отсутствие его рубашки. Одежда Мойры, к ее облегчению и удивлению все еще была при ней. Выбравшись из объятий Уила, по-хозяйски прижавшего ее к себе, девушка поспешила покинуть дом Моссфелдов. Она готова была сгореть со стыда: мысль о предстоящих насмешках и особенно реакция друзей пугала.

Следующие несколько дней Мойра старательно избегала встречи с Моссфелдами. Братья, которые почти всегда ходили вместе, казалось были заняты тем же. Должно быть, как подумала Фарлонг, Уилу не меньше нее хотелось, чтобы никто не узнал правду. Еще бы! Главный задира Западной Гавани, высокого о себе мнения, и тут вдруг Фарлонг. Все в округе знали, что Мойра с друзьями и Моссфелды всегда враждовали, при любом удобном случае обмениваясь "любезностями". Никто в Западной Гавани уже и не помнил, как все началось. Никто, кроме самого Уила, но он не торопился признать правду, находясь в растерянности. Моссфелд ненавидел себя, когда не понимал, что происходило и как ему быть. Уил терпеть не мог, когда все сложно, а он не контролирует происходящего. В такие моменты он всякий раз срывался на окружающих. И чего этой дуре Фарлонг не сиделось дома?! Она точно издевалась, иначе быть не могло. От таких, как она, вечно одни проблемы.

* * *

Моссфелд напомнил о себе через неделю, когда Фарлонг этого меньше всего ожидала. У девушки была привычка порой уходить на болота. Здесь удавалось побыть наедине со своими мыслями. Дейгун как-то обмолвился, что ее мать была друидом и, хоть сама Мойра и не выбрала этот путь, близость природы и уединение помогали ей почувствовать себя рядом с матерью, которую она совсем не помнила. Никто, кроме Дейгуна, показавшего приемной дочери эти места, не знал, где каждый раз пропадала Фарлонг. Девушка, обычно невероятно подвижная, могла сидеть не шевелясь часами, вслух разговаривая с пустотой. Порой ей просто хотелось поговорить, но рядом не было никого, кому Мойра могла бы высказаться. Общительная и жизнерадостная, она, однако, всегда оставалась скрытной, подобно приемному отцу. Каково же было ее удивление в один из таких моментов обнаружить за спиной Уила. Прислонившись спиной к покосившемуся дереву, он молча наблюдал.

Лицо Мойры залилось краской: она не знала, как давно Моссфелд следил за ней и что успел услышать. Привыкнув к безлюдности этих мест, Фарлонг совсем забыла об осторожности.

— Ты что тут делаешь? — Мойра старалась скрыть нарастающую ярость. Девушке казалось, что кто-то вторгся в ее личную святыню, осквернив ту своим присутствием.

Моссфелд же был невозмутим. Даже привычная ухмылка куда-то пропала.

— Как ты вообще нашел меня? Только не говори, что ты следил за мной.

— Следил.

— Моссфелд, ты это сейчас нарочно или... — Мойра хмурилась, но пыталась держать себя в руках. Не хватало еще сорваться, чтобы потом Уил все разболтал.

— Я это сейчас или, — передразнил парень, напомнив себя самого, хоть Фарлонг и не заметила привычной злобы в его голосе. — Кстати, у тебя отвратительно получается делать вид, что ты не злишься.

— Не очень-то и хотелось, — соврала Мойра, скрестив руки на груди: она не готова была к такому разговору, так что теперь ощущала себя совсем беззащитной. Все заранее продуманные ответы куда-то вылетели из головы — слишком нетипично вел себя Моссфелд. Девушка не ожидала последующей почти мирной беседы, постоянно подозревая какой-то подвох. Но даже подколы, казалось, были по привычке, а не с целью задеть. Однако прекратить вражду официально никто не хотел. На что Моссфелд с Фарлонг заключили договор: для всех остальных все останется по-прежнему. Уил не мог прилюдно признать, что Мойра нравилась ему еще с детства, да и самой Фарлонг он решил ничего не говорить — пусть думает о примирении что хочет. В детстве очень уж часто ныне покойная мать Моссфелда, всегда мечтавшая о дочери, ставила прилежную девочку ему в пример, да и в Западной Гавани ее любили. Уже тогда девчонка, подобно живому серебру, умудрялась быть везде. Вокруг нее всегда было шумно. Мойра каким-то неведомым образом умела расположить к себе. И это злило Уила. Он не любил, когда кого-то ставили ему в пример, стараясь изо всех сил хоть в чем-то отличиться, чтобы обратить на себя внимание вечно занятой матери: оставшись без мужа, женщина вынуждена была растить троих сыновей одна. Старшему Моссфелду приходилось много работать, стараясь хоть как-то заменять отца, и присматривать за братьями. Так что маленький, озлобленный, как ему казалось, безразличием матери, Уил не придумал ничего лучше вражды с Мойрой. На что последовал незамедлительный ответ. Фарлонг уже тогда не терпела, чтобы в споре последнее слово оставалось за кем-то другим. Да и за словом она в карман не полезет. До драк доходило редко, да и доставалось чаще Бивилу и неуклюжему, напоминавшему медвежонка, Уорду. Мойру Уил, хоть и не сознавался, старался не трогать. Эта девчонка хоть и крутилась, как змея, не давая никому попасть по себе, все равно казалась ему слишком хрупкой: такую зашибешь — не заметишь. Лучше он потом кинет в Мойру желудем или лягушку за шиворот положит: лишь бы никто не догадался, что она и ему самому нравилась. Детская глупость с годами только крепла и приобретала новые обороты.

Закончить все в одночасье было подобно признанию своего поражения. Мойра прикрывалась тем, что Эми и Бивил ее не поймут, хотя в душе она прекрасно знала, что это не так. Да и Уэбб с Уордом не стали бы препятствовать перемирию. Первый, в общем-то, был милым парнем, а второй — не самым умным, во всем слушающим старшего брата.

* * *

С Ярмарки Жатвы минул почти год. Фарлонг сама не заметила, как ее отношения с Уилом переросли из пьяной глупости во что-то большее.

— Знаешь, — Мойра хитро прищурилась. — В этот раз мы вам обязательно наваляем.

— Неужели Старлинг наконец научился драться? — поправив девушке выбившуюся прядь волос, Моссфелд улыбнулся. — Попробуйте, — Уил подмигнул, — но успокаивать огорченного Уорда, если что, будешь ты. Я бы не стал так рисковать — мой брат ну очень ранимый.

— Вот увидишь! Еще и Кормика превзойдем! — в её глазах был озорной блеск.

Кормик был местной знаменитостью, а перед каждой Ярмаркой его имя было особенно на слуху — некогда он был первым, кто выиграл все четыре состязания. С тех пор многие молодые жители Гавани стремились повторить его успех.

Фарлонг ходила по-кошачьи тихо и могла проникнуть, кажется, куда угодно. Подобный талант немало настораживал Тармаса и приводил Киппа, деревенского мальчугана, в дикий восторг. Остальные, если и были в курсе, ничего против не имели, пока все ценности оставались на месте.

Подготовиться заранее никогда не выходило — Уил вздрогнул, почувствовав за спиной чье-то присутствие. Мойра. Бегло оценив свою собственную комнату взглядом, старший Моссфелд сделал вывод, что зашла девушка точно не через дверь. За окном, которое осталось приоткрытым, стемнело. Легкий теплый ветерок колыхал занавеску, снаружи доносился смех последних гуляющих на Ярмарке.

— Пришла похвалиться победой? — Уил едва заметно улыбнулся.

Не хотелось сознаваться, но Старлинг в этот раз действительно был хорош, а девушки ловко помогали ему: настоящая слаженная команда. Уорд даже не сразу понял, что случилось. А Уэбб, кажется, и сам был рад за противников, получив удовольствие от схватки.

Фарлонг улыбнулась в ответ, словно могла читать мысли:

— Я же говорила, что мы вам наваляем?

— И я поддался.

— Точно, — в глазах Мойры появился хитрый блеск.

Сколько бы Уил не всматривался в ее глаза, он так и не смог понять, какого же они цвета. Необычайно золотистые. Иногда казалось, что в глазах этой девушки потерялось солнце. На мгновение Фарлонг задержала на нем пристальный и задумчивый взгляд, так что Уилу показалось, что он что-то не то ляпнул. Шутки шутками, но Моссфелд совсем не хотел обижать ее на самом деле.

— Все в порядке?

Мойра не сразу, но все же кивнула. Ее взгляд был все таким же задумчивым и внимательным. Наконец она скользнула рукой по завязкам своей свободной льняной рубахи. Фарлонг, к ужасу деревенских старух, спокойно могла до неприличия оголить ноги и руки, но тело всегда скрывала, застегивалась по самую шею даже в жару. Уил опешил и уставился на шрам, который виднелся под одеждой: грубый уродливый рубец. Что такого могло произойти с еще совсем юной Мойрой? Знал ли кто-то еще? Наверняка Дэйгун в курсе. А что если... Нет, он хоть и странный, но точно не мог навредить своей дочери. Уил перебирал варианты, коря себя за то, что должно быть его взгляд слишком навязчивый. Наконец он смог пересилить себя и взглянуть девушке в глаза. Он никак не мог понять, о чем она думала. Казалось, ей страшно, неловко, но было во всём её виде и что-то ещё — упрямство и решительность. Моссфелда ужасно бесило, когда все сложно, а сейчас все было именно так. Ловкие пальцы Фарлонг тем временем расправились с застежками на его одежде и прикоснулись к коже. Ее холодные от волнения руки, казалось, обжигали. Уил вздрогнул, почувствовав, как его собственное тело отзывается на эти прикосновения. Тяжело выдохнув, он аккуратно взял Фарлонг за плечи:

— Ты, должно быть слишком много выпила, — Моссфелд закусил губу.

Он и сам прекрасно знал, что это не так: с прошлой Ярмарки Жатвы Мойра из солидарности с Эми ни разу не прикоснулась к алкоголю. Щеки Мойры, обычно бледные, пылали. Уил же не знал, что сказать. Он боялся, что она сейчас обидится, не так поймет его или еще чего похуже себе надумает. А потом уйдет. Насовсем уйдет. У Моссфелда были женщины: мимолетные, ничего не значащие связи. А тем временем Уил помнил о том, чему всегда учила мать. Как отзывалась она о таких женщинах. И о том, что должен настоящий мужчина. Моссфелд же всю свою жизнь старался показать, что он ничуть не хуже отца, доказать матери, что та может гордиться. Он хотел сделать все правильно.

— Подожди, — Уил перехватил руки Мойры, хотя какая-то его часть этого не хотела, нуждаясь в этих робких прикосновениях больше всего на свете.

Моссфелд отчаянно пытался подобрать нужные слова, хотя казалось, что стук крови в ушах сейчас заглушал абсолютно все мысли.

— Это из-за шрама? — в глазах девушки было недоумение.

— Что?! Нет, — Уил отругал себя, что его неосторожный взгляд заставил ее так думать. — Конечно же нет! Просто не сейчас…

Слова давались ему с трудом, а полный непонимания — и обиды? — взгляд Фарлонг причинял боль: Уил не знал, как поступить правильно. Будь на этом месте другая, он мог прогнать ее без угрызений совести. Или воспользоваться ситуацией.

— Я... — Моссфелд взял лицо девушки в свои руки, все еще не зная, какие слова подобрать. Он всматривался в ее глаза, словно там мог быть ответ. Сердце бешено колотилось.

— Подожди, чтобы я мог сделать все правильно. Дай мне немного времени, — Уил не удержался и поцеловал девушку в макушку, — и тогда вообще все время в мире будет в нашем распоряжении.

Фарлонг на мгновение закрыла глаза.

— Хорошо. А сейчас мне лучше уйти…

Уил не понял, было ли это вопросом или утверждением. Он кивнул, чувствуя, что тело все еще напряжено в ожидании продолжения:

— Да, пожалуй, тебе лучше вернуться домой.

Фарлонг затянула завязки на одежде:

— Никому не говори о том, что тут было.

Мойра подмигнула и направилась в сторону окна. Она говорила и двигалась в своей обычной манере: немного игриво и непринужденно.

— И не вздумай завтра опоздать, а то травы сами себя с болот не донесут. Клянусь, Моссфелд, если не явишься, ты увидишь у себя в комнате столько лягушек, сколько в жизни не видел. Я уж постараюсь насобирать самых жирных.

* * *

Мойра заснула, стоило добраться до кровати: сказался насыщенный ярмарочный день. Но сон был неспокойным. Отовсюду тянулись причудливые тени, за которыми невозможно было различить говоривших. Десятки, а может сотни голосов. Кто-то звал, кто-то словно пытался о чем-то предупредить. Фарлонг испытывала неясную тревогу. Она не различала слов, хотя какие-то голоса казались знакомыми. Тьма подбиралась все ближе и ближе. Холодными, опутывающими щупальцами стремилась проникнуть, кажется, в само ее естество. Сонм голосов становился все громче. Кажется, это был голос Эми. А этот она слышала когда-то давно, еще в те времена, о которых сама ничего не помнила, а Дэйгун наотрез отказывался говорит -, мрачнел сильнее обычного. Бивил? Да, похоже…

— Уил…

— Пожалуй, я не хочу знать, что тебе там снилось, — над девушкой склонилась Эми.

Подруга была растрепана и, кажется, небрежно натянула первую попавшуюся одежду. Прилежную умницу-ученицу Тармаса было не узнать.

— Скорее, — Бивил не глядя на Мойру стоял в дверях с оружием наготове, — на Западную Гавань напали!

— Что?! — сон как рукой смахнули, но ощущение, что он перешел в реальность не покидало.

Фарлонг пыталась соображать, что делать и задавалась тысячей вопросов одновременно, от чего мысли путались. Кто? Зачем? Что делать? Она все еще спала?

— Эй, — Эми, сама изо всех сил старающаяся не паниковать, взяла подругу за плечи, — возьми себя в руки.

Столь простые слова на удивление прозвучали отрезвляюще. Мойра медленно выдохнула. Склонившись к кровати, которая еще не остыла, достала из-под жесткого матраса изящный кинжал — подарок отца. Дэйгун не часто баловал приемную дочь вниманием: тем ценнее казались его подарки и минуты, проведенные вместе.

— Пойдемте.

Снаружи было непривычно шумно для этого времени суток — тишину нарушали крики. Внезапные всполохи пламени горящих домов прорезали синеву ночи. Все внутри Мойры сжалось, заставив пробудиться какие-то животные, первобытные страхи. Хотелось развернуться и убежать. А еще больше хотелось проснуться и понять, что это всего лишь дурной сон. Страх отравлял рациональное мышление. Присутствие Эми и Бивила немного ободряло. По крайней мере Фарлонг видела, что они живы и рядом. Но где-то там, за пределами деревни, был Дэйгун, ушедший после Ярмарки в Топи. Удалось ли ему избежать столкновения с нападавшими? А еще Уил. Сейчас девушка жалела, что не осталась. Переубедить его было бы не так уж и сложно.

Заметив знакомую фигуру, Мойра со всех ног бросилась ближе:

— Брат Мерринг!

Клирик, как обычно, тепло улыбнулся, но на его лице проступали следы усталости:

— Мойра, рад, что ты в порядке!

В мирное время Фарлонг, почитающая Латандера, провела немало часов за беседами с Несущим Рассвет.

— Что случилось?

— На Западную Гавань напали. Кажется, эти твари называются блейдлингами, — он нахмурился. — Обороной руководит Георг, а я организовал здесь помощь раненным.

— Я могу чем-то помочь?

— Пожалуй, — брат Мерринг задумчиво посмотрел на девушку и ее подоспевших друзей. — Ты куда лучше знаешь Западную Гавань и сможешь найти больше нуждающихся в помощи. Вот, — он достал небольшой сверток, — возьми этот мох. Если найдешь раненых, он пригодится — просто приложи к открытой ране. К сожалению, в этих условиях мне больше нечем тебе помочь.

— Спасибо. — Девушка улыбнулась. Присутствие клирика всегда вселяло в нее надежду.

— Да благословит тебя Владыка Утра, Мойра.

Фарлонг еще раз улыбнулась, а затем повернулась к друзьям, показывая на полученный сверток:

— Пойдемте. Возможно, кому-то сейчас пригодится наша помощь.

* * *

Тармас сражался со странным существом. Мойре никогда раньше не доводилось видеть подобных. Неизвестный маг обменивался с Тармасом магическими снарядами, но понять, на чьей стороне — преимущество, было сложно. Бивил, как и Фарлонг, замер. Его глаза округлились от изумления. Тармас был едва ли не единственным волшебником на всю Западную Гавань, жители которой больше полагались на силу и физический труд. В мирное время Тармас куда чаще ворчал, чем демонстрировал свои умения, отчего друзьям еще не доводилось видеть настоящих сражений с использованием магии: зрелище пугало и завораживало одновременно. Эми, куда более привычная к волшебству, не остановилась:

— Учитель!

Волшебник в свойственной ему манере огрызнулся:

— Держитесь подальше, вы трое! — в его голосе были едва уловимые нотки беспокойства.

Ученица словно не услышала наставника: уверенно двигаясь вперед, она начала колдовать. Мойра первая пришла в себя:

— Эми, стой!

Ферн словно и не слышала подругу: это был её шанс помочь и показать чего она стоила на самом деле. Юная волшебница уверенно выпустила несколько снарядов в противника.

— Эми!

Дальше все словно слилось в один бесконечно долгий миг.. Маг выпустил огненные снаряды, ударившие противницу в грудь, призвал жутких пауков и сбежал. Эми упала на землю, а у Фарлонг даже не было мгновения подойти помочь. Увернувшись, она хорошо заученным движением обнажила кинжал и атаковала одного из пауков: Дэйгун, хоть и предпочитал лук, хорошо обучил свою дочь тому, что знал. Бивил поспешил помочь и разобрался с остальными пауками.

Стоило последнему членистоногому упасть замертво, как Мойра кинулась к Эми.

— Оставьте ее. Слишком поздно, — Тармас покачал головой, он всегда по-своему любил ученицу и с годами привязался к ней, как к дочери, хоть и отрицал это.

— Нет-нет-нет.

Фарлонг хотела приложить к телу подруги мох. Хоть весь, если потребуется.

— Поздно. Я же говорил вам не вмешиваться.

— Она хотела помочь, — ответила Мойра рефлекторно, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями.

Хотела помочь... Эми всегда всем хотела помочь. Тармас просто преувеличивал. С Эми все хорошо. Просто не могло быть иначе. Это все сон.

— Не стойте тут, ей вы уже не поможете.

Мойра сильнее сжала рукоять кинжала от злости. Это не правда. Брат Мерринг обязательно что-то сделает. С Эми все хорошо.

— Пойдем, Бивил, — в мыслях Фарлонг словно разом исчезли все эмоции, оставив место только четкому плану, — надо найти Георга, раз он руководит защитой деревни. Возможно, он знает, что нам делать дальше.

* * *

— Это Уорд. — Бивил указал на крупную фигуру. Старлинг не произнес почти ни слова с тех пор, как началось нападение. Изо всех сил он старался держать себя в руках и сосредоточиться на деле. Иногда Фарлонг казалось, попадись им еще один раненый, и Бивил не выдержит. Он поклялся защищать жителей Западной Гавани, вступив в Ополчение, но ни одна тренировка не готовила к подобному.

Мойра бегло осмотрела раны Уорда. Без лекаря было ясно, что Моссфелду неслабо досталось.

— Вот, держи! — Фарлонг протянула кусочек мха.

Заметив непонимание во взгляде Уорда, она добавила, параллельно прикладывая мох к самой глубокой ране:

— Это дал нам брат Мерринг. Должно помочь.

— Спа...— Уорд запнулся, словно собирался сказать что-то непозволительное, — спасибо. Правда, спасибо. Ты не видела моих братьев?

— Уэбб в порядке. Он отправился к Георгу — тот собирает всех, кто в состоянии держать оружие.

— А Уил?

Уил. Мойра старалась не думать о нем, после того, что случилось с Эми.

— Я... Я не знаю...

— Если ты найдешь его, Мойра, — Уэбб стиснул зубы, сильнее прижимая полученный мох к ране, — помоги ему, прошу тебя, он же мой брат...

— Да, конечно, — Мойра кивнула. — Мы найдем его.

* * *

Старший Моссфелд был ранен не так сильно, как Уорд, но выглядел неважно. Уил прислонился к стене, зажимая рану на животе. На лбу проступила испарина, а дыхание было неровным.

— Слава Латандеру!

Уил поднял глаза на источник звука. Фарлонг. На бледных щеках были размазаны следы гари, но, кажется, она была в порядке. Рядом крутился Старлинг. Он так вцепился в свой меч, будто считал, что выпусти он его — и случится конец света.

— Ты как? — по глазам было видно, что она беспокоилась.

Мойра мягко убрала его руку с раны и приложила к ней какой-то сверток.

Уил едва не зашипел от боли:

— Это просто царапина.

Моссфелд не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Он сильный — это он должен был защищать ее от этих тварей.

— Ты не ранена?

— Нет, — на мгновение выражение лица Мойры изменилось, словно она хотела что-то еще сказать, но сдержалась. — Я в порядке.

Уил не поверил. Что-то точно было не так. Еще и Эми, которая всегда ходила следом за друзьями, рядом не было.

— Георг собирает всех, кто может держать оружие. Твои братья уже отправились к нему.

— Они в порядке? — Уил попытался улыбнуться. — Хоть какие-то хорошие новости... Я тоже могу сражаться. Пойдем, — перехватив взгляд Фарлонг, он добавил. — Мне правда уже лучше. С... спасибо.

Мойра едва заметно улыбнулась, не сводя с него очень пристального взгляда:

— Я рада.

Стоило что-то ответить, но каждая пауза выходила настолько неловкой, что напряжение буквально висело в воздухе. Моссфелд развернулся по направлению к месту сбора, стараясь не выдать себя: хоть кровь и остановилась, каждое движение напоминало о недавней ране.

— Уил…

Он обернулся:

— Я не умру. Обещаю

Стоило ли давать обещания? Еще утром никто и представить не мог, что на Западную Гавань нападут, а теперь многие больше никогда не увидят новый день. Уил не хотел думать: сейчас нужно было действовать.

* * *

Ополченцы отбили первую волну нападавших, после чего Мойре с Бивилом пришлось покинуть основное сражение: твари напали на дом Старлингов. Фарлонг не могла оставить друга одного. Только не теперь, когда она уже не смогла помочь Эми.

Вернулись друзья в самый разгар сражения. Жители Западной Гавани отличались упорством и готовы были биться за свой дом до конца, но, кажется, силы были на исходе.

— Держись ближе, — Уил прикрыл Мойру, отбив удар очередного блейдлинга.

Хотя стоило признать, что она и сама неплохо справлялась: все еще стояла на ногах и обошлась без серьезных повреждений.

— Конечно, — Фарлонг прицельно метнула кинжал в нападавшего с другой стороны, — как еще уследить за тобой?

Подойдя к упавшему врагу, она вытащила свое оружие: движение становились все менее быстрыми и четкими — усталость давала о себе знать. Блейдлинги продолжали наступать.

— Когда же они уже закончатся... — Фарлонг закусила пересохшую губу, уверенности в победе становилось все меньше.

Еще одной волны нападавших они могут и не выдержать. Знакомый звук заставил Мойру взбодриться.

— Отец!

На сердце сразу стало спокойней.

Она ни с чем бы не смогла перепутать этот звук: кажется, стрелы Дэйгуна "пели" по-особенному. Старший Фарлонг появился с несколькими лучниками, оттесняя нападавших. Сейчас Мойре казалось, что Дэйгун выглядит величественно и угрожающе, несмотря на его хрупкое телосложение.

— Помогите раненым, пока есть время, — речь эльфа была тихой и ровной.

* * *

— Я вижу, ты в порядке. Другим не так повезло, а есть и такие, для кого эта ночь стала последний, — по голосу Дэйгуна было сложно понять, что он чувствовал на самом деле.

Фарлонг-старший всегда держался особняком, так что казалось, ему не было дела до окружающих.

Несмотря на поздний час и усталость, вокруг суетились жители Западной Гавани. Все, кто еще мог стоять на ногах. Брат Мерринг хлопотал вокруг раненых. Дэйгун проследил за взглядом приемной дочери и голос его стал чуть мягче, что вряд ли бы заметил кто-то со стороны:

— Понимаю, в бою погибла твоя подруга. Это настоящее горе…

Мойра вздрогнула всем телом:

— Брат Мерринг ей поможет, — она оторвала взгляд от раненых. — Все будет хорошо.

Дэйгун промолчал. На мгновение его взгляд стал отстраненным, словно мысли были где-то далеко отсюда.

— У нас много раненых, Мойра, но тебе нужно кое-что сделать. Сегодня же ночью, — он пристально посмотрел на дочь, чуть сузив глаза, как делал всякий раз, когда хотел донести важность своих слов. — Эти блейдлинги пришли сюда, чтобы найти одну вещь. Боюсь, я знаю, что они искали.

— Я сделаю все, что нужно.

В момент нужды Мойра всегда становилась немногословной, сказывалось воспитание Дэйгуна: она сделает дело, а потом уже будет время для разговоров и всего остального.

— Есть один предмет... — Дэйгун медлил, подбирая подходящие слова. — Серебряный осколок. Много лет назад я спрятал его в руинах поблизости.

Девушка кивнула: она поняла о каком месте идет речь. Дэйгун продолжил:

— В самом дальнем зале руин есть сундук: внутри него и лежит осколок.

— Что-то еще?

— Остался последний вопрос. Тебе не стоит идти туда в одиночку.

Дэйгун обратился к Старлингу:

— Бивил, я хочу чтобы ты пошел вместе с моей дочерью в руины. Это правда очень важно.

— Но, — Бивил нахмурился, — Георг говорит, что руины захватили людоящеры…

— Я пойду!

Уил.

Фарлонг глубоко вдохнула и закрыла глаза. Старший Моссфелд с вызовом посмотрел на Бивила:

— Испугался людоящеров, а?

Старлинг стиснул зубы, он редко отвечал на выпады Моссфелдов: обычно все хлесткие ответы придумывали Мойра с Эми. Дэйгун со свойственным ему равнодушием перевел взгляд с одного парня на другого:

— Что ж... Мне не важно, кто из вас двоих пойдет. У моей дочери есть дело. Очень важное дело, — Фарлонг особенно выделил последние слова, — в котором ей нужна помощь. У нее, как и у всех нас, нет времени на ваши разборки.

Дэйгун кивнул дочери и удалился: стоило подготовиться к возможному нападению.

— Пожалуйста, не надо, — Мойра говорила тихо и робко взяла Моссфелда за руку: — Уил, останься здесь.

Она не знала, как убедить его, не произнося вслух всего, о чем думала. Моссфелд совсем недавно был ранен: Мойре было бы куда спокойней, останься он здесь, под присмотром брата Мерринга. Уил начал бы злиться и нарочно увязался бы следом, чтобы доказать, что он сильный, а рана ерундовая.

— Я знаю болота. В случае чего, знаю, где спрятаться. Ты будешь нужен здесь, если на Западную Гавань снова нападут... — Фарлонг замолчала.

Она не хотела думать о том, что могло случиться, если нападение повторится. Хватит ли селянам сил отбить еще одно нападение? Оставалось надеяться на то, что отец прав и твари искали именно осколок. Мойре было стыдно от того, что где-то глубоко в душе внутренний голос твердил ей, что самым разумным решением будет просто сбежать. Она выжила. И сейчас, когда она чувствовала в своей ладони теплые пальцы Уила, искушение стало особенно велико: в бездну этих блейдлингов с их осколком. Девушка старалась заглушить мысли. Неправильные мысли. И сосредоточиться на том, что нужно было сделать по просьбе Дэйгуну, едва ли не единственного, кому она верила безоговорочно. Какими бы странными их отношения ни были, связь Мойры с отцом была гораздо сильнее, чем могло показаться со стороны. Они могли не пересекаться днями и не разговаривать, но при этом понимать друг друга без слов.

— Твоим братьям может потребоваться помощь.

Моссфелд нахмурился, но ничего не сказал.

— Я скоро вернусь, — Фарлонг избегала взгляда собеседника, рассматривая что-то несуществующее под ногами.

— Обещаешь?

Она подняла на него глаза. Большие и блестящие: казалось, она вот-вот была готова заплакать. Мойра никак не решалась ответить, глядя на него так, будто хочет запомнить в мельчайших подробностях. Уил не выдержал первым. Резко притянув Фарлонг, он с жаром впился в ее губы. Справившись с шоком, Мойра прижалась сильнее, обняв его свободной рукой за плечи. Плевать, что их могут увидеть. Плевать, что Бивил рядом.

Наконец Мойра отстранилась и не оборачиваясь направилась в сторону болот. Девушка закусила губу, словно это могло удержать момент. Проводив ее взглядом, Уил повернулся к Бивилу:

— Если с ней что-нибудь случится, лучше даже не возвращайся, — смерив взглядом Старлинга, который был почти на полголовы выше, Моссфелд отправился искать братьев.

---

Примечания:

Если Вам кажется, что в тексте есть реплики из игры, Вам не кажется

Мойра опустилась на землю напротив Бивила. С момента выхода из Западной Гавани им несказанно везло: несколько жуков были не такой уж серьезной проблемой. Иногда Фарлонг казалось, что кто-то шел по пятам, наблюдал, но пока им не встретились ни людоящеры, ни преследователи-блейдлинги.

Предрассветная хмарь окутывала болота. С момента выхода друзья не произнесли ни слова, двигаясь к цели: каждый хотел поскорее покончить со всем этим, поскорее вернуться домой и попытаться забыть все.

Наконец Бивил не выдержал и предложил ненадолго остановиться. Вероятно, время было для них непозволительной роскошью, но напряженная ночь брала свое: ноги гудели, а глаза застилала усталость — все виделось еще более призрачным, а обрывки тумана делали очертания впереди еще более зыбкими. Казалось, что все не взаправду. Мойра сидела потупившись. Вдруг, подобрав что-то с земли, она, как показалось Старлингу, удивленно хмыкнула, сняла с пояса мешочек и, ловко поменяв предметы местами, достала оттуда немного вяленой свинины, которую получила на Ярмарке: с тех пор она так и носила благодарность за помощь с собой, со всеми событиями напрочь забыв переложить. Сейчас это было очень кстати. Фарлонг протянула часть Бивилу, который тут же набросился на угощение: они оба и не думали, что настолько проголодались.

— Что это было?

— Свинина, — Мойра пожала плечами, дав, как ей казалось, очевидный ответ. — Помнишь, на Ярмарке мы помогли разоблачить зачарованную свинью...

Сейчас уже казалось, что Ярмарка Жатвы была очень давно.

— Я не об этом, — поймав полный непонимания взгляд подруги, Бивил добавил. — Я про Моссфелда.

— А... Про это, — Мойра сникла, не зная, что ответить.

Сейчас идея скрыть все от друзей виделась не такой уж хорошей. Ей внезапно стало совестно, что она так и не поделилась с Эми.

— Прости, стоило вам сразу рассказать... Но препираться с Моссфелдами было всегда так весело. В Западной Гавани не так уж много развлечений и... — Фарлонг нахмурилась, что бы она ни сказала, звучать это будет глупым детским оправданием. — Не знаю. Все сложно. Отчасти я боялась, что это все какой-то розыгрыш Уила, а потом решила, что скрываться ото всех даже здорово. Как-то все глупо вышло. Мне и впрямь стоило сразу сказать правду.

— Все хорошо, — Старлинг выдавил усталую улыбку. — Не бери в голову.

— Спасибо, Бивил, — Мойра облегченно вздохнула и ещё раз мысленно поблагодарила друга за то, что не стал продолжать тему, хотя ему явно было, что сказать.

Мойра поднялась на ноги и потянулась всем телом, пытаясь согнать сон:

— Пожалуй, нам лучше идти дальше.

Бивил кивнул:

— Покончим со всем этим.

* * *

Руины, как и говорил Георг, были захвачены людоящерами. Здесь было сыро и холодно. Стены, испещренные мелкими трещинками, покрывал мох, кое-где корни пробивались между камнями — топи забирали свое, отвоевывая каждый кусочек у цивилизации.

Стараясь скрываться в тени, Мойра бесшумно следовала за Бивилом, державшим меч наготове: ящеры, может, и не самые умные противники, но сильные. А еще их много, и одним богам было известно, сколько еще впереди.

— Далеко еще? — как можно тише спросил Старлинг.

— Тебя обнадежить или честно? — Мойра бывала в этих руинах довольно давно и уже не помнила точный путь в дальний зал. Но то, что она помнила, вселяло тревогу: зал был просторным, с одним-единственным входом. Сколько людоящеров встретит их там? Бивил хороший боец, но он давно уже устал. Разобраться с парой-тройкой патрульных — это одно; встретиться лицом к лицу с целым отрядом — совсем другое. При таком раскладе в честном бою им не справиться. Нужен был план, но уравнение содержало слишком много переменных. Пока же Фарлонг лишь помогала другу, разя врагов из тени, и разбиралась с ловушками. Не то чтобы она действительно хорошо разбиралась в механизмах, но Бивил категорически отказался даже пытаться.

Последняя дверь встретила друзей настораживающей тишиной. Как бы Мойра ни старалась вслушаться, она не могла понять, что ждало их за ней.. Где-то позади слышалась возня летучих мышей, капли воды разбивались о древние камни, а за впереди таилась неизвестность, не оставлявшая им иного выбора, кроме как исследовать её.

Они молча кивнули друг другу и разом толкнули двери. Вошли, стараясь не шуметь.

Шесть людоящеров собралось вокруг говорившего — самого крупного из них, имевшего красноватый оттенок чешуи. Лидер — должно быть, шаман, — взывал за помощью к духам Каменной гробницы и просил об их благословении.

— Их тут так много! — Бивил содрогнулся от увиденного. — Думаю, затея была не из лучших.

Чуткий слух шамана уловил его голос.

— Что такое? Теплокровные? Здесь?! — насколько можно было судить по шипящей речи, ящер злился, но держал себя в руках. — Вы оскорбляете Каменного бога одним своим присутствием!

Бивил сглотнул, сильнее сжал рукоять меча. Мойра, судорожно соображая, как остановить самоубийственный порыв Старлинга, вышла вперед: она решила импровизировать, всецело положившись на удачу.

— Раньше это земля была нашей. И мое "племя" кое-что тут оставило…

Шаман сузил глаза:

— И это дает вам право вторгаться в наши земли и мешать проведению самых сокровенных обрядов?

Фарлонг опустила голову, как бы извиняясь без слов:

— Я часто бываю в этих болотах. Собираю травы, — под пристальным взглядом ящеров, она потянулась к мешочку на поясе. — Сейчас время цветения очень редких и ценных фиалок, — Мойра показала на раскрытой ладони голубой цветок.

Ящеры продолжали молча, с недоверием следить за каждым движением незваных гостей, но не нападали. Фарлонг продолжила:

— Хотела оставить его в качестве подношения. Пока вы не пришли в эти руины, я часто обращалась за помощью к Каменному богу. Хотела просить о защите моего "племени", ведь пока вас здесь не было, мы тоже поклонялись Каменному богу. Он пожелал, чтобы мы с вами жили в мире.

— В самом деле? — шаман взял цветок и, шумно втягивая воздух, понюхал. — Наши лекари собирают эти цветы. Во имя братьев Каменного бога мы позволим тебе находиться здесь. Соверши то, ради чего ты сюда пришла.

Потеряв всякий интерес к Мойре, ящер обратился к своему народу:

— Братья, мы не станем убивать теплокровных.

Людоящеры поспешно покинули зал, оставив друзей одних. Когда их шаги стихли, Мойра облегченно выдохнула, не веря своей удачи: вся ее затея была не самой надежной, а хваленое Георгом "природное обаяние", если допустить, что Редфилл был прав и не преувеличивал, могло и не впечатлить ящеров.

— Ух ты! — Бивил широко улыбнулся, радуясь, что удалось избежать столкновения. — Это правда? Ну, про цветы.

— Да, — Мойра ответила не сразу, увлеченно обыскивая ящики, — почти. Они не особо полезны. Но в наших краях болотные фиалки и правда ценны, потому что встречаются нечасто.

— И как только ты это все запоминаешь.

Старлинга всегда интересовали более насущные вещи. Фарлонг промолчала. Она потеряла счет тому, сколько раз в детстве перечитала заметки матери, которая была друидом. Тогда казалось, что этот витиеватый почерк на чуть пожелтевшей от времени бумаге делал Мойру ближе к матери. Сейчас даже с Бивилом Мойре меньше всего на свете хотелось обсуждать эти записи. Не время для тоски и воспоминаний: быстрее найдется осколок — быстрее все закончится. Девушка и сама не замечала, как сильно порой походила на Дэйгуна. Впрочем, ее нередко восхищал сдержанный отцовский подход к делу.

Вскрывая ящик за ящиком, Мойра без зазрения совести рассовывала по карманам найденные монеты: тем, кто их когда-то оставил, деньги уже ни к чему, а в Западной Гавани после нападения будут очень кстати. Фарлонг подобралась к последнему сундуку — с коваными краями, он стоял особняком и отличался от остальных. Мойра Мойра подняла его крышку и увидела сияющий серебряный осколок. Зрелище отзывалось непонятным чувством в груди: девушке показалось, что сердце пропустило несколько ударов. Фарлонг с трепетом достала осколок: металл приятно холодил кожу, но понять, частью чего некогда он являлся, было невозможно.

Бивил подошел ближе и заглянул Мойре через плечо:

— Мы рисковали своими жизнями, — он нахмурился, — и ради чего? В этом нет никакого смысла. Пусть теперь Дэйгун сам свои важные поручения выполняет.

Фарлонг промолчала. За время жизни в Западной Гавани она привыкла к тому, что не все принимали и понимали решения ее отца. Чаще всего его считали попросту странным. Мойра отрезала кинжалом подол рубахи и обернула им осколок. Она бегло осмотрела остальное, менее значимое содержимое сундука, заметила среди хлама кубок, украшенный символами Латандера, и недолго думая, прихватила и его — место ценностей Владыки Утра под солнцем.

— Пора возвращаться.

Обратный путь друзья проделали в безмолвии и без привалов. В ослепительных лучах поднявшегося солнца болота были не такими пугающими и казались менее враждебными. Мойра мысленно благодарила Лорда Зари за то, что ночь закончилась, а у нее есть еще один день. В сиянии солнца будущее представлялось не таким зыбким и безнадежным.

* * *

Фарлонг без особой радости размышляла о случившемся: ее недавний план вернуть осколок и продолжить жить в привычном ритме рассыпался в прах.. Впереди ждал долгий путь в Невервинтер. Мойре предстояло отыскать своего дядю Дункана, брата Дэйгуна, которого она первый и последний раз видела много лет назад: что и говорить, в семье Фарлонгов не следовали традиции поддерживать тесные семейные связи.

Отец полагал, что Мойре будет куда безопаснее в пути, который следовало начать как можно раньше. Он был убеждён, что Западная Гавань не сможет выстоять еще одно нападение, и, чем дальше будет осколок, привлекший тварей, тем лучше.

"Добраться до Невервинтера, найти дядю, взять у него второй осколок, отнести магу, которому можно доверять. Что ж, звучит просто", — мысленно ободряла себя Фарлонг. Хотя в действительности перспектива отправиться куда-то так далеко ее пугала — еще и без Бивила, который, по мнению Дэйгуна, только мешал бы в пути.

Мойре нравилось в Западной Гавани — это был ее дом. Фарлонг была не против посмотреть на мир за пределами, который они так часто обсуждали с Эми, но, в отличии от подруги, она никогда не мечтала вырваться из болот.

Эми...

Фарлонг закусила губу, не давая волю мыслям и чувствам, — сейчас они только отвлекали... Сегодня больше никто не умрет. Если это, и правда, зависело от нее, Мойра готова была унести осколок хоть на край света. Дэйгун попросил дочь не задерживаться: попрощаться с теми, кто дорог, и — отправляться в путь.

Мойра собрала сумку: осколок и необходимые походные вещи. Она наспех смыла с лица грязь и запекшуюся кровь, сменила рваную рубаху на целую и накинула плащ. Она никогда не уходила далеко за пределы Западной Гавани, поэтому не знала, к чему стоит готовиться. На болотах все было знакомо: всегда можно было найти, что поесть и где укрыться. А там не было людей. Брат Мерринг и торговец Гален, часто приезжающий в гавань со своими товарами, нередко говорили, что местные поселенцы отличаются от остальных людей.

"Какие они — эти остальные?" — Мойра почти не встречала пришлых людей ни в Западной Гавани, ни тем более в топях.

* * *

Невзирая на свою некоторую популярность в Западной Гавани, Мойра не горела желанием говорить с каждым. Как бы там ни было, она планировала вернуться как можно быстрее.

Ретта Старлинг, мать Бивила, рассказала немного о Невервинтере — городе, в котором она родилась. Женщина просила сообщить, если удастся что-то узнать о судьбе ее старшего сына Лорна, который когда-то покинул Западную Гавань и так и не вернулся. Тармас в свойственной ему манере больше ворчал, но поделился парой зелий, которые могли пригодиться в дороге.

Брат Мерринг следил за ранеными в наспех сделанном прямо под открытым небом подобии лазарета. Он не унывал, но выглядел измотанным: под глазами залегли темные круги.

— Рад видеть, что ты жива, — жрец вознес руки, исцеляя мелкие ранки Мойры. — И... мне жаль. Я не смог спасти твою подругу.

— В ее смерти некого винить…

— Во всем виноват маг, который возглавил нападение, — на мгновение выражение лица брата Мерринга стало непривычно жестким. — Жаль, Тармасу не удалось отправить его Бездну.

— Если я с ним снова встречусь, он за все заплатит.

— Не позволяй гневу завладеть твоим сердцем. Помни, что каждый рассвет несет новый шанс, — жрец положил руку на плечо Мойре, чтобы приободрить. — Я слышал, ты отправляешься в Невервинтер.

— Да, это так.

— Сейчас не самое подходящее время для путешествий. Топи мертвецов с каждым днем становятся все опаснее, но я буду молиться за тебя.

— Спасибо, брат Мерринг, — Мойра улыбнулась. — Ах да! Я кое-что нашла в руинах, — она достала из сумки золотую чашу и протянула жрецу. — Вот. Думаю, ей будет лучше у тебя. Ну или ты сможешь найти этой чаше подходящее применение.

Несущий Рассвет принял дар и пристально осмотрел его, особенно задержавшись на символах своего владыки:

— Искусная работа. Я тронут твоим вниманием и всем, что ты делаешь для Западной Гавани. И, знаешь, я рад, что смог донести свет Латандера хоть до кого-то. Неси этот свет дальше.

— Благодарю. А сейчас мне нужно найти Бивила.

— Конечно. Береги себя в дороге!

Старлинг поправлял дверь своего дома, когда Мойра его нашла. Он валился с ног от усталости, но отдыхать не спешил.

— Бивил!

Тот не ответил. Он часто молчал, когда не знал, что лучше сказать, чтобы не сорваться. Ненадолго оторвавшись от своего занятия, Старлинг, наконец, заговорил:

— Значит, твой отец послал тебя в Невервинтер. Как будто сегодняшней ночи нам было мало.

Мойра кивнула:

— И, честно говоря, я надеялась, что ты пойдешь со мной…

— Прости, но защита Западной Гавани для меня очень важна. Все-таки я состою в Ополчении…

Бивил улыбнулся — он всегда был отходчивым:

— Для меня, кажется, сегодня приключений на всю жизнь хватило, но когда ты вернешься, я с радостью послушаю твои истории, — он нахмурился, должно быть, вспомнил о брате. — Только возвращайся, а то обычно все, кто уходит из Западной Гавани, так и не возвращаются.

— Это мой дом. — Мойра замялась. — Бивил... Позаботься об Эми.

Она осеклась. Мойра не хотела говорить вслух остальное. Не хотела говорить о прощании. Не хотела думать о том, что даже не может остаться на это время, хоть ей и казалось это все не правильным. Старлинг кивнул, не произнеся ни слова. Он отвернулся, избегая взгляда Мойры. В этот момент Мойра жалела о том, что дала Эми слово, никогда не говорить Бивилу о ее симпатии. Жалела, что не нарушила его: они оба — Эми и Бивил, — имели право получить немного счастья. Сейчас же ее слова принесли бы только боль, безнадежно запоздалые.

Мойра переживала, что оставляет друга один на один с потерей.

— Если ты встретишь того мага... — Старлинг замолчал.

— Он за все заплатит, можешь не переживать.

Бивил кивнул. Раньше он никогда не говорил об убийствах на полном серьезе, поэтому чувствовал себя неуютно. Раньше он никогда не мечтал о чьей-либо смерти.

— Ладно, не буду тебя отвлекать, а то я рискую так никуда и не уйти, — Фарлонг крепко обняла Бивила. — Мне еще нужно Моссфелда найти.

— Ох... — Бивил покачал головой. — Кажется, к этому будет сложно привыкнуть. Угораздило же тебя, Мойра.

* * *

— Эй! — Уорд неуверенно помахал рукой, заметив Мойру, идущую к их дому.

Он был благодарен за помощь, но все еще не знал, как лучше себя вести, когда рядом не было его братьев.

— Рада видеть, что тебе лучше.

Должно быть, старания брата Мерринга принесли свои плоды.

— Да, я тоже рад, — Уорд широко улыбнулся и замолчал, переступая с ноги на ногу. Он всегда напоминал медвежонка.

— Вообще-то я искала Уила.

— Он дома, — Уорд задумался, мысленно представляя маршрут. — Там прямо, потом налево и…

— Я знаю.

— Да? Эээ... ну ладно. Только не говори Уилу, что это я тебе сказал.

Фарлонг кивнула, заверив младшего Моссфелда, что все в полном порядке, и поспешила проскользнуть в дом. Мойра бывала здесь не так часто, но изменения не могли скрыться от ее глаз: блейдлинги перевернули всё вверх дном. Шкафы были вскрыты, а их содержимое валялось вокруг. Часть мебели была переломана, но хотя бы сам дом был цел. Фарлонг, переступив через расколотый стул, поднялась по лестнице. Она хотела постучаться, как того требовали нормы приличия, она не желала вторгаться, как незваные гости, которые и так уже успели тут похозяйничать, но двери попросту не было. Девушка молча вошла в комнату и осмотрелась. Уил, собиравший обломки, вымученно улыбнулся:

— Все не так плохо, как может показаться. Главное, держать Уорда подальше, а то он еще что-нибудь разобьет, — Моссфелд кивнул в сторону собранных в кучку осколков посуды.

Мойра, не говоря ни слова, подошла вплотную и обняла его. Уил отбросил кусок дерева, который когда-то был частью шкафа, и стиснул девушку в объятиях:

— Я слышал, Дэйгун отправил тебя прочь из Западной Гавани…

Фарлонг утвердительно кивнула, но ей совершенно не хотелось говорить о предстоящем путешествии.

— Мне это не нравится.

— Возможно, это единственный способ увести этих тварей от Западной Гавани... — Мойра ответила так, словно это была хорошо заученная, заранее приготовленная фраза.

Ее голос был абсолютно бесцветным, ничего не выражающим.

— Потому и не нравится. Они ведь пойдут за тобой, — Уил не стал добавлять, что все еще считал ее слишком хрупкой для настоящих битв. Конечно, во время нападения Фарлонг справилась лучше многих, но кто знал, что ждало там, за пределами Западной Гавани, какие опасности подстерегали?

— Я не знаю, — она правда не знала, — но если есть хоть малейший шанс... Это мой долг — сделать для Западной Гавани всё, что только смогу.

Фарлонг прижалась к нему так сильно, как только могла:

— Мне нужно идти.

— Возвращайся, — Уил помедлил, но все же наклонился и поцеловал ее.

Сейчас, когда не было чувства, что они вот-вот все погибнут, решительности не хватало.

— Ооо, — пробасил появившийся в дверном проеме Уорд, — а когда мне Уэбб говорил, что вы того... этого самого... ну, вы поняли, я ему не поверил.

Будь это кто-то другой, ему определенно досталось бы. Но на брата у старшего Моссфелда не выходило злиться. Что поделаешь, если он с детства такой: неловкий и неуклюжий.

— Уорд, вот ты сейчас вообще не вовремя...

— Да? Мне выйти и зайти заново?

— Уорд!

— Ладно, — Фарлонг нехотя выбралась из рук Уила. Глядя на Уорда, она подумала о том, что в тайных отношениях все же были свои плюсы. — Мне правда пора.

Мойра быстро чмокнула старшего Моссфлда в щеку и направилась к выходу:

— Я вернусь. Не думай, что от меня выйдет так просто отделаться, — она улыбнулась и подмигнула.

* * *

С тех пор, как Мойра Фарлонг отправилась в Невервинтер, прошло несколько дней. Западная Гавань напоминала большой муравейник: жители не покладая рук трудились, восстанавливали свой дом. Нападений больше не происходило — жизнь возвращалась в привычное русло.

Георг, справедливо опасавшийся повторного нападения, организовал патрули, которые по очереди обходили границы Западной Гавани. Все было спокойно. Возвращаясь со своего дежурства, Уил посмотрел на небо: смеркалось, а закатное солнце причудливым образом окрашивало облака в оттенки розового. Его мало интересовали такие вещи. Но не думать о том, что Мойра бы точно оценила вид, он не мог. Без нее в Западной Гавани все стало слишком тихим, слишком рутинным.

Заслышав у дома Старлингов детский смех, Моссфелд подошел ближе. Бивил, сидя на скамейке, что-то вырезал из дерева, а рядом как ни в чем ни бывало резвились его младшие брат с сестрой. Дети кажется так и не поняли всей серьезности произошедшего. Уил нахмурился: за все время после нападения он ни разу не пересекался с Бивилом, хоть они оба и состояли в Ополчении. Жителей в Западной Гавани было не так уж и много, зато забот прибавилось.

— Бивил? Что ты тут делаешь?!

— Живу, если ты не знал, — Старлинг оторвался от своего занятия и поднял взгляд.

— Я думал, что ты ушел с Фарлонг.

— Нет, как видишь, — Бивил выглядел спокойным и очень уставшим.

— Значит, она совсем одна ушла... Куда?

— В Невервинтер. Послушай, я не больше твоего знаю. Спрашивай с Дэйгуна — это все его идея.

Уила разозлило невозмутимое спокойствие Старлинга. Казалось, ему нет никакого дела до того, что его подруга где-то там сейчас совсем одна. Не волнует, что за ней могут следовать блейдлинги, а то и что еще похуже.

— Что за баран, — выругался себе под нос Моссфелд.

Ругательство, однако, не прошло мимо ушей младших Старлингов. Денан, радостно улюлюкая бегал вокруг старшего брата:

— Ха! А я всегда говорил, что ты баран, Бивил.

Уил не стал прислушиваться к дальнейшим разборкам братьев и отправился к тому, кто, как правильно отметил Бивил, должен был обладать хоть какими-то ответами, — к Дэйгуну.

* * *

Найти Дэйгуна всегда было непросто: старший Фарлонг предпочитал любому обществу глушь топей, но Уил был настойчив.

— Моя дочь ушла в Невервинтер — это все, что тебе нужно знать.

Моссфелд стиснул зубы, стараясь держать себя в руках. С Фарлонгом было тяжело — многие в деревне и вовсе сторонились его, хоть и уважали.

— Можно пойти разными путями, — Уил знал это наверняка по старой, потрепанной карте, доставшейся ему от отца.

— Верно, но это не твое дело.

— Мое. Пока она где-то там совсем одна.

— С чего это вдруг тебе есть дело до моей дочери?

Моссфелд замялся, не зная, что ответить. Пристальный взгляд Дэйгуна выбивал почву из-под ног, он словно смотрел насквозь. Не получив ответа, Фарлонг отвернулся — он продолжил путь, решив, что разговор закончен.

— Я люблю ее, — Уила напугал звук собственных слов.

Моссфелд начинал закипать: старший Фарлонг точно не был тем, кому следовало услышать это первым. Дэйгун остановился. Наконец посмотрев через плечо, он тихо переспросил:

— Что ты сказал?

— Я люблю ее…

— Ты ничего не знаешь о любви, мальчик, — Фарлонг вновь зашагал вперед. — Любовь — это боль.

"Ну и ладно, сам как-нибудь разберусь".

Уил глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. В конце концов он знал пункт назначения, а это уже немало, если, конечно, не думать о том, как опасен путь до Невервинтера. Моссфелд чувствовал себя потерянным. В Западной Гавани было по горло обязанностей, каждый житель был на счету, а он не мог ничего толком делать — постоянно думал, где там Фарлонг, все ли с ней в порядке. Уил не мог понять, какой выбор будет правильным: да, он нужен в Западной Гавани, он — часть Ополчения, но и Мойре где-то там он может быть нужен. Моссфелд не мог оставить ее, но оставлять братьев тоже не хотелось — он с детства был в ответе за них. Уил чувствовал себя в ловушке: всем кругом должен, нет никакой середины — при любом раскладе кого-то придется оставить. Нужно было сделать выбор там, где правильными казались оба варианта.

Мойра потянулась всем телом, жмурясь от проникающего в единственное окно солнца. Впервые за последние несколько дней ей удалось поспать не урывками. После ухода из Западной Гавани Фарлонг рассчитывала хоть немного перевести дух в "Плакучей иве", ближайшей таверне на пути. Девушка едва держалась на ногах после бессонной ночи, но мечтам было не суждено сбыться: блейдлинги настигли и здесь. Мойра не знала, удалось бы ей выжить в этот раз среди перепуганных немногочисленных постояльцев, если бы не Келгар Айронфист, дворф, с которым они очень кстати познакомились буквально у входа в эту самую таверну. Келгар рассказывал много историй. В основном о драках. Порой таких невероятных, что Мойра была уверена в том, что дворф явно преувеличивал, а его фантазии мог бы позавидовать даже Георг со своими байками. Но Фарлонг все равно было интересно слушать его и узнавать больше о внешнем мире. К её радости, Келгар тоже направлялся в Невервинтер: на опасных, полных разбойников и прочего сброда дорогах, хороший спутник никогда не помешает, да и сам дворф вызывал необъяснимую уверенность в своей надежности — Мойре казалось, что ему можно доверять.

Их путь продолжился с Нишкой, девушкой-тифлингом, встреченной у форта Локе. Келгар был не в восторге от новой спутницы: они то и дело подкалывали друг друга и спорили по любому поводу. Порой Мойра находила их перебранки даже забавными, но чаще она ловила себя на мысли, что её и её друзей вражда с Моссфелдами, должно быть, выглядела столь же нелепо. Как бы там ни было, вместе с Келгаром и Нишкой им удалось неплохо сработаться и даже разобраться с некоторыми проблемами форта Локе за неимением там свободных людей. В благодарность командир Танн не без участия Кормика выделил им небольшую комнату: после наплыва беженцев в форте было туго со свободным местом.

Мойра встала с кровати, аккуратно выбралась из-под хвоста свернувшейся рядом Нишки. На полу в спальном мешке громко храпел Келгар. Фарлонг едва сдержала улыбку. Иногда дворф разговаривал во сне, обещая наподдать кому-то или познакомить их со своим топором, — даже во сне он продолжал драться.

* * *

Нишка наблюдала за Фарлонг из-под опущенных ресниц: та перебирала вещи в своем мешке, особенно бережно касаясь небольшого свертка. Ничего ценного, всего лишь серебряный осколок — Нишка проверила. Она не планировала ничего брать, но никогда не помешает на всякий случай убедиться, с кем имеешь дело. Порой содержимое мешков и карманов многое говорило о человеке, уж она-то знала, как никто другой.

У Мойры было мало вещей и глаза цвета золота — Нишке всегда нравилось золото, а еще она не оттолкнула ее при встрече, как делали все другие. Иногда в присутствии Фарлонг у Нишки зудела кожа, как рядом с каким-нибудь святошей-паладином, но внутри у нее была странная уверенность, что они подружатся. Это было настолько непривычное чувство, что Нишку даже пугали собственные мысли. Даже если с дружбой не заладится (к чему ей было не привыкать),они точно смогут повеселиться в Невервинтер, потому что Нишка видела, на что способна Фарлонгг. И даже компания Келгара им не помешает. Возможно, его присутствие будет в чём-то на руку — пока шумный пивной бочонок отвлекал бы все внимание на себя, Нишка успевала бы помочь чьим-то карманам стать легче.

— А что, коза тощая еще не проснулась?

Нишка зажмурилась. Вот стоило подумать о дворфе, как он подал голос.

— Пора в путь. Впереди ждет столько сражений. За тобой, девочка, неприятности так и ходят по пятам, — Келгар усмехнулся и похлопал себя по животу, — но сначала не помешает подкрепиться. На сытый желудок и драться веселее.

* * *

Настроение было на редкость скверным под стать погоде. Казалось, сами топи пропитались скверной, и даже не самым впечатлительным могло померещиться, что надвигается нечто, не сулящее ничего хорошего. Впрочем, Уил никогда особо не любил болота. Это Фарлонг находила в них какое-то особое очарование. Могла часами наблюдать, сидеть молча, вопреки своей обычной неусидчивости и подвижности. Ему же нравилось наблюдать за ней. В коем-то веке открыто, а не исподтишка, не придумывая для прикрытия обидную выходку в случае, если поймают. А болота Уилу совсем не нравились, но раз уж так вышло, что здесь был его дом — он учился ценить то, что дано.

Жители восстанавливали Гавань, но тревога немым напряжением повисла в воздухе, просочилась в стены домов: мир вокруг замер, словно перед грозой, когда кажется, что воздух можно потрогать — до того он тяжелый. Почти никто не говорил вслух о случившемся. Так жизнь была понятней и проще. Но даже в отсутствии вечно мрачного Дэйгуна, который вновь отправился в Топи, между жителями ходило немое предчувствие надвигающейся угрозы. Георг с самым серьезным видом усиленно гонял Ополчение. Тармас после смерти Эми почти не выходил из своего дома, а в те редкие моменты, когда он попадался на глаза, был сосредоточен на чем-то своем, и Уил был почти уверен, что волшебник вечерами не оставлял горе на дне бутылки, как делали некоторые селяне после трудного дня, хотя во всех этих волшебных штучках Уил никогда и не разбирался. Порой Тармас бубнил себе под нос что-то о порталах, совершенно не обращая внимания на происходившее вокруг.

— Эй, Моссфелд, я сейчас с тобой разговариваю!

Уил несколько раз моргнул и встряхнул головой, перед тем, как понял, что Георг пристально смотрит на него:

— В патруле, когда эти твари вернутся, будешь так зевать — долго не протянешь. Они ведь просто выжидают, прячутся, только и ждут, когда мы потеряем бдительность…

Редфилл понизил голос и окинул собравшихся таким взглядом, будто раскрыл заговор.

— Да в Бездну твои патрули! Пустая трата времени. Блейдлинги, или как их там, ушли. Все. Вместо очередного бессмысленного обхода лучше займись чем-то стоящим.

Георг не ожидал услышать возражений, хоть Моссфелды были и не самыми сговорчивыми в Ополчении: то и дело задирали новобранцев, но верно служили на благо Гавани. Среди ополченцев же пошли перешептывания. Кто-то возмущался, кто-то одобрительно кивал. Только Уорд стоял, почесывая затылок. Он не знал, что и думать, но, если нужно будет поддержать брата, его кулаки всегда наготове.

— Ты не понимаешь всю серьезность положения…

Георг говорил вкрадчиво, будто с нашкодившим ребенком. Уил нахмурился и покачал головой: ребенком он себя давно не считал. И уж от кого-кого, а в наставлениях от Редфилла он точно не нуждался, особенно в ситуации, где тот понимал не больше остальных. Что бы ни происходило, оно как-то было связано с Мойрой, а ее здесь не было: ушла по поручению Дэйгуна, который просто так не расскажет, где на самом деле была его дочь. Так что теперь одним богам известно, где сейчас Фарлонг и пришедшие за ней беды.

— Знаешь что? В Бездну твои долбанные патрули. Можете тут чем угодно заниматься, а я сваливаю.

Уил развернулся и направился в сторону своего дома. Через несколько секунд следом за ним направился опомнившийся Уорд. Уэбб покачал головой и развел руками, будто извиняясь:

— Я поговорю с ним...

* * *

Хайклифф встретил путников неприятными известиями, с которыми пришлось разбираться своими силами: никаких кораблей до Невервинтера из-за проблем с людоящерами. Мойра переглянулась с товарищами и примкнувшей к ним друидкой Элани. Эльфийка помогла им, но, согласно заверениям Келгар, они бы и так справились. Девушки молча согласились с ним, а Нишка про себя добавила, что без Келгара они обошлись бы еще лучше.

Элани явно была не в восторге от повадок своих новых спутников: дворф готов был любому ребра переломать, не видя других способов решения конфликта, тифлинг норовила заглянуть в каждый карман, и та, за которой она, Элани, последовала из Топей, от нее недалеко ушла. И все они очень шумели, заглушая голос природы. Друидка была рада, что они решили вопрос с людоящерами мирным путем. Снова. Она давно следила за Мойрой и знала, что она не пролила их холодную кровь в руинах. И теперь им был открыт путь через море.

Эльфийка, прикрыв глаза и стараясь вслушаться в шепот вод и ветра, не обращала внимания на своих спутников. Мойра устроилась у носа корабля, рискованно забралась на самый край и, свесив босые ноги вниз, подставила лицо солнцу. Фарлонг улыбалась, ведь Владыка Утра принес ей еще один день. Нишка, стоявшая рядом, выглядела как никогда довольной:

— Ха! Смотри, нашего коротышку сейчас снова вывернет!

* * *

Уил вздрогнул и обернулся:

— Это ты…

Он расслабился и замедлил шаг. День обещал быть необычайно жарким и Моссфелд хотел вернуться домой до того, как солнце достигнет зенита.

— И без того жарко, может, не будем так бежать? — Фарлонг улыбалась, обмахиваясь руками.

Ее кожа блестела от капелек пота, пряди волос липли к шее и обнаженному плечу, с которого съехала льняная рубаха. Мойра едва поспевала за шагом Моссфелда:

— Пойдем в тенек, — Мойра поманила его за собой, — к воде.

Уил не помнил, чтобы в этих местах были водоемы, но принял ее протянутую руку. Мойра уверенно повлекла его за собой по едва заметный тропе. Свободной рукой она касалась трав, словно отмечала свой путь. Ей всегда нравилось прикасаться к растением кончиками пальцев, едва-едва, словно она боялась нарушить что-то хрупкое и идеальное. Моссфелд и сам не знал, почему ему особенно нравилось подмечать в ее поведении подобные мелочи, особенно в те моменты, когда Фарлонг этого не замечала.

Наконец Мойра остановилась.

— Ну как?

Небольшое озерцо было идеально гладким и темным, несмотря на слепящее солнце. От поверхности воды веяло спасительной прохладой, но легкий ветерок не касался воды рябью: было в этом что-то противоестественное и даже жутковатое. Озеро казалось темным зеркалом, манящим в глубину.. Но у Уила не было времени размышлять о природе подобных вещей: внимание снова привлекла Фарлонг. Она перехватила его за вторую руку и притянула ближе:

— Так и будешь пнем стоять? — в ее глазах зажглись озорные искры.

— Откуда ты здесь? — в мыслях вертелись вопросы, но Уил никак не мог зацепить ни за один из них.

Все слова были словно скрыты, оставалось лишь плыть по течению. Вязкое и неприятное чувство беспомощности вдруг охватило Моссфелда, но стоило ему вновь услышать голос Мойры, как тревога отступила:

— Разве это имеет какое-то значение?

Он покачал головой.

— Вот и я так думаю. Сейчас я здесь. Всегда была здесь, — Фарлонг привстала на цыпочки и посмотрела в его глаза, тряхнула головой и засмеялась. — Какой же ты иногда болван! — в её голосе не слышалось злобы.

Мойра с жаром припала к его губам. Переложив руки Моссфелда себе на бедра, она обвила его шею своими руками. Чуть отстранившись, Фарлонг хитро улыбнулась:

— Так ведь лучше?

Вместо ответа Уил притянул ее ближе. Хоть внутри все кричало, что что-то здесь не так, Моссфелд никак не мог противиться ее близости. Руки девушки скользнули под его одежду, выводя на коже замысловатые узоры.

Уил прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на своих мыслях, в то время, как ее прикосновения становились все более смелыми. Моссфелд шумно выдохнул, когда ловкие пальчики Мойры расправились с завязками на его штанах и пробрались под ткань. Уил перехватил ее руки.

— Не нравится? — Мойра обиженно надула губки, раскрасневшиеся от поцелуев.

Уил стиснул зубы и смотрел прямо перед собой. Осознание медленными толчками доходило до него. Воздуха в груди не хватало. Казалось, пространство вокруг сжималось, давило и не позволяло сбежать.

— Или ты не хочешь меня? — Мойра вздернула подбородок и с вызовом посмотрела ему в глаза.

Если когда-то в ее глазах горело солнце, сейчас взгляд Мойры мог обратить в лед.

"Хочу," — хотел ответить Уил, но лишь сильнее сжал пальцы на ее хрупких запястьях. Он тысячу раз пожалел, что отпустил ее тогда, после Ярмарки. Он задавался вопросом, зачем он это сделал на самом деле, ненавидел себя за трусость, ведь за благородным жестом скрывалось не что иное, как простой страх — Уил боялся облажаться, но окружающим этого знать было не обязательно.

— Ты ведь не она, верно?

Ее взгляд сделался колючим, а лицо хищным. Пространство начало сжиматься все сильнее и сильнее, а воздух будто выкачивали из легких. Черный глянец затягивал свет и звуки лета, превращая их в густую черноту. Эта тьма грозилась вырваться, проникнуть в каждую щель, затопить всю Западную Гавань, Глаза Фарлонг сделались мертвенно-белыми и пустыми. Она приподнялась над землей и раскинула руки, невесть как вырвавшись, ладонями вверх. Казалось, одно ее движение и тьма, повинуясь ее зову, устремится вперед, руша всё на своем пути.

Уил дернулся и открыл глаза. Он судорожно глотал ртом воздух. Наконец его взгляд сфокусировался на склонившемся над ним человеке, который, вцепившись в его плечи медвежьей хваткой, тряс его.

— Все, хватит

— Кошмар? У меня так тоже бывает, — со знанием дела протянул Уорд, отпуская брата.

Уил откинул со лба налипшие пряди волос и встал с кровати. Одеяло сбилось в кучу.

— Помню, как-то за мной гнался людоящер с голосом Георга, который застал меня спящим на посту. Я тогда так и проснулся во время погони. От страха.

— Я в норме. И мне не страшно.

Рвущееся из груди сердце кричало об обратном. Ему было страшно и холодно: будто холод, которым веяло во сне, материализовался в реальность. А еще он не мог перестать думать о Мойре, о том, что даже во сне его тело отзывалось на ее прикосновения и он не мог этому противостоять.

Будь сейчас на месте Уорда кто-то другой, Уил бы разозлился, но злиться на младшего брата он по-настоящему не умел.

* * *

Уэбб застал старшего брата в комнате матери. Они редко сюда заходили после ее смерти. Уил сидел напротив старого кованого сундука, в который когда-то мать сложила все, что осталось в наследство после смерти отца. Старший Моссфелд, откинув крышку, смотрел в одну точку. Между его бровей залегла глубокая складка. Так было каждый раз, когда Уил думал о чем-то, что ему давалось нелегко.

— Это все из-за нее? — просто спросил Уэбб.

Брат вздрогнул от звука его голоса, словно тот вывел его из оцепенения.

— О чем ты?

Уэбб вздохнул и покачал головой, сел напротив. Он прекрасно знал, каким твердолобым и тяжелым в общении бывал его брат.

— Не делай вид, что ты не понял, о чем я, — продолжил младший Моссфелд предвидя ответ брата, — и прекрати считать нас детьми, Уил. Мы давно уже не дети. Я и Уорд, мы в состоянии постоять за себя.

Уэбб нечасто говорил со старшим братом, тем более на важные темы. Обычно они с Уордом негласно подчинялись ему во всем, и решение наконец расставить все точки i далось ему непросто. Но это было сейчас необходимо ради его же, Уила, блага. Уорд может и не осознавал причин, до того он был простым и прямолинейным, но они оба видели, что творилось с их старшим братом с тех пор, как Фарлонг ушла: все эти вспышки гнева, срывы на окружающих, должно быть, и ночные кошмары тоже.

— Если ты уйдешь за ней, мы поймем. Правда. И предателем тебе никто считать не будет, а главное, — он взял брата за плечо, — мы не пропадем. Ты не сможешь вечно нас опекать, Уил.

— Ты в самом деле так думаешь?

Уэбб кивнул и вытащил из сундука старую солдатскую карту:

— Слышал, тебе пора в Невервинтер.

Невервинтер встретил туманом. Молочно-белый в предрассветных сумерках, туман выглядел таким плотным, что его, казалось, можно было потрогать. В этот час город дышал прохладой. Мойра, ловко балансируя то на одной ноге, то на другой, натянула обувь — с непривычки наступать босыми ногами на вымощенную поверхность было неприятно. Всё вокруг казалось необычайно большим и в то же время тесным, будто город хотел зажать между между каменными стенами, поглотить всякого, кто ступит шаг на его улицы, В Топях было иначе: сладковатый аромат трав, приторный, густой запах сырой земли и нагретого солнцем болота и целый мир вокруг. Смертельные ловушки трясин поджидали лишь чужаков, забредших сюда по незнанию, и глупцов, забывших о бдительности. Топи были ее домом, местом, где все знакомо. Манящие же переулки Невервинтера таили в себе страх неизвестности.

Элани беспомощно озиралась по сторонам и в ее взгляде Мойра уловила тень своих собственных мыслей. Келгар, всё ещё на зыбких ногах, радовался, что плавание наконец позади. Чтобы снова затащить его на клятый корабль, надо будет хорошо постараться.

Нишка, едва ступив на берег, сделала театрально-наигранный реверанс:

— Добро пожаловать в Невервинтер. Это мой дом, поэтому не удивляйся, если кое-кто тут будет не прочь отрезать мой хвост, — она пихнула Фарлонг в бок, подмигнула.

Нишка. Определенно, их встреча — лучшее из случившегося с момента нападения на Западную Гавань. Мойра не раз ловила себя на мысли, что ей хочется по возвращении — а она непременно вернется — познакомить плутовку с друзьями. Эми она понравится. Понравилась бы... Полное осознание случившегося не торопилось приходить. Латандер учил смело встречать рассвет нового дня, но Фарлонг пока не готова была отпустить прошлое, не готова принять правду, встретить новый день без подруги. Эми была талантлива, не лишена устремлений и веры в будущее. Не могла ее жизнь закончиться вот так, едва начавшись! Победа в местечковых ярмарочных состязаниях не ее уровень — это лишь начало для талантливой юной волшебницы.

С Нишкой в качестве проводника сориентироваться в городе оказалось несложно. "Утонувшая фляга" приветствовала гостей тишиной: в полупустом зале было несколько припозднившихся завсегдатаев, почти заснувших над кружками, и застоявшийся кислый запах не самой лучшей выпивки. Фарлонг не без разочарования обвела помещение скептическим взглядом. Её воображение рисовало таверны веселым местом — громкая музыка, смех, море алкоголя, возможно, даже потасовки. Рассказы Келгара, в которых местом действия зачастую выступали именно таверны, лишь укрепляли ее в этом убеждении. За барной стойкой без особого энтузиазма трудился лысый мужчина, натирающий столешницу видавшей виды тряпкой. Мойра мало помнила своего дядю Дункана, которого видела раз в жизни много лет назад — семейные связи не были сильной стороной Фарлонгов. Дункан казался противоположностью своего брата — более открытый и приветливым. Мойре особенно запомнились его лучистые глаза.

Первым в себя пришел Келгар. Для него обстановка была привычной.

— Мне нужен эль — лучшее лекарство после треклятого корабля! — Айронфист деловито направился к барной стойке. — Эй, приятель!

— Мы закрыты, — буркнул мужчина, откладывая тряпку.

Хвост Нишки возбужденно дернулся под плащом. Все приготовились к возмущению Келгара, но из-за неприметной двери за барной стойкой вышел ещё один человек.

— Ну зачем так грубо, Сэл? Ты же не хочешь распугать новых клиентов? — он окинул гостей цепким взглядом ореховых глаз. — Чем могу помочь? Может, желаете расслабиться? Кружку-другую выпивки, — он улыбнулся, выдавая, что сам изрядно выпил, — чтобы отпраздновать конец дня, а?

Впору было праздновать начало нового дня, но Мойра не хотела спорить — откровенно говоря, споры без Моссфелдов были не так уж интересны, — достаточно было уверенности в собственной правоте, без доказательства каждому встречному. Быстро поравнявшись с Келгаром, она сделала шаг вперед и выпалила на опережение:

— Я ищу своего дядю Дункана.

Сэл, вернувшийся к своему занятию, хмыкнул, а второй, склонив голову чуть набок, рассматривал Фарлонг.

— Вот те на! — он цокнул языком. — Малютка Мойра! И когда только вымахать успела?

Фарлонг улыбнулась уголком рта. Вымахать — громко сказано, куда чаще ее называли пичужкой, но с последней встречи с дядей минуло много лет: тогда Мойра только начинала говорить, донимая всех вокруг, и ни один строгий взгляд Дэйгуна не был преградой. Дядя Дункан много улыбался, рассказывал какие-то незамысловатые стишки, а потом ушел и так ни разу больше и не навестил брата. Фарлонг всматривалась в подвыпившего мужчину, стараясь угадать в нем черты того улыбчивого молодого человека: под глазами залегли следы усталости и, должно быть, местной дешевой выпивки, но Дункан ещё не потерял всего своего шарма. Он улыбнулся, но тут же помрачнел:

— Значит, время пришло, да? Тебя постоянно преследуют напасти, а ты и не знаешь почему?

Мойра коротко кивнула в ожидании продолжения. Ей казалось, что вот-вот, совсем скоро, вся эта история закончится: она сможет вернуться домой, а дядя сделает с осколком, что должно.

— Думаю, Дэйгун рассказал меньше половины того, что тебе нужно знать... — Дункан покачал головой, вымученно улыбнулся.

Мойра вздохнула. Едва ли признание дяди её удивило. Отец был не из тех, кто делился прошлым и тем более переживаниями. Даже близкие (а Фарлонг ни на минуту не сомневалась, что ближе среди живых у Дэйгуна никого не осталось) пребывали в неведении. Дункан с сочувствием посмотрел на племянницу.

— Отец велел мне отыскать тебя. Сказал, что, возможно, тебе что-то известно о серебряных осколках, которые нашли после битвы у Западной Гавани, — Мойра замолчала, с надеждой затаила дыхание.

— За все те годы, что прошли, я ничего нового не узнал…

— Дункан, — подключился к разговору Сэл, — по-моему ты говорил, что этот осколок волшебный, верно?

— Этот прохвост Сэнд сказал, что на осколке есть след чар, — огрызнулся Фарлонг, — но ничего важного в этом нет — возможно, это след огня демона или колдовства мага. Сэл, не стой столбом, лучше налей нашим гостям, — строго велел Дункан помощнику и вернулся к разговору с Мойрой. — Да, осколки эти были магическими, в них был "след" магии, но установил это Сэнд, а он — дурак. Да что об этом говорить, — он отмахнулся, — этот осколок скорее дорог как память, не более. Ты за этим путешествие такое проделала, чтобы услышать о своей матери, да?

— Моя мать? А она здесь при чем? — Мойра нахмурилась, ведь Дэйгун почти ничего не рассказывал о ее родителях. Для него прошлое было не самой приятной темой: несколько раз он обмолвился о ее матери, а вот имя настоящего отцатак и не назвал.

— Твоя мать — Эсмерель. Дэйгун до сих пор все в себе держит? — Дункан покачал головой. — Если он тебе и этого не сказал, то думаю, даже волки бы тебя лучше вырастили, чем мой брат.

Мойра готова была поспорить, она в самом деле ценила своего приемного отца и все то, что он для нее сделал, пусть окружающим и казалось, что Дэйгун худший в мире отец.

— Он о многом умолчал, — продолжил Дункан, — но если и суждено тебе это узнать, то рассказывать должен он, а не я. Думаю, он все расскажет, когда будет к этому готов…

Мойра не хотела говорить о прошлом, не хотела обсуждать и тем более осуждать методы воспитания своего отца. В конце концов, прошлое, каким бы оно ни было, мертво. Ее родители не вернутся и не повлияют на то, что происходило сейчас, не решат всех проблем. Стоило думать о том, что происходило в настоящий момент: ключом к разгадке был серебряный осколок. Стоило вернуться к разговору о нём.

— Кто такой Сэнд?

— Подзаборный маг, которому каким-то чудом удалось открыть в доках свою лавку. И это уже о многом говорит, раз ему удалось начать свое дело только в самом поганом месте Невервинтера, — вспыльчиво ответил Дункан. — У него мозги совсем усохли, а еще он все время готов тебя неправильно понять... И все же я ему доверяю, — добавил он уже более миролюбиво и сдержанно, — когда неподалеку от твоего заведения есть маг, то никто особо хулиганить не отваживается. Мы с Дейгуном отнесли ему осколок еще тогда, когда он жил в квартале торговцев. До того, как от него удача отвернулась, — Дункан усмехнулся, — но он ничего не смог с ним сделать, только нашел какие-то слабые следы магии.

— Но теперь в нем есть сила, — Мойра похлопала ладонью по дорожной сумке, в недрах которой покоился завернутый в кусок ее же рубахи осколок, — теперь он сможет изучить его как следует. Возможно, если твой маг посмотрит на оба осколка одновременно, то сможет сказать что-то более определенное…

Иначе быть не могло! Что бы ни думал ее дядя, какой бы ерундой не считал осколок Бивил, блейдлинги бы не стали гоняться за простой побрякушкой, убивать и следовать за ней. Какое бы омерзение ни вызывали эти существа в душе Мойры, они выглядели по меньшей мере разумными, осознающими, чего хотят.

— Попробовать стоит, — без особого энтузиазма согласился Дункан, — только не плати ему вперед, вот что я тебе скажу. Вообще, конечно, лучше держаться от этого аспида пода…

— О, — его речь бесцеремонно прервал вкрадчивый негромкий голос, — похоже я пришел как раз вовремя, чтобы развенчать очередные клеветнические высказывания хозяина этой таверны.

— Сэнд... — тяжело вздохнул Дункан.

Пока дядя обменивался колкостями с явившимся магом, Мойра бегло осмотрела гостя: невысокий, худосочный эльф с темными волосами и голубыми глазами, в которых читалось чувство собственного превосходства. Сэнд выглядел расслабленным и уверенным в себе, но его пусть изысканная одежда, но потрёпанная одежда видала лучшие деньки. Должно быть, часть сказанного Дунканом имела под собой реальные основания, а не предубежденность, как показалось Мойре поначалу. Мельком взглянув на своих товарищей, Фарлонг, улыбающаяся уголком губ, заметила Нишку, которая оценивающе присматривалась к Сэнду. Это был лишь вопрос времени, когда очередь дойдет до содержимого его карманов. Счастливый Келгар тем временем выстраивал вокруг себя батарею пустых посудин — под пристальным взглядом Элани. Друидке явно было неуютно посреди таверны. Сцепив руки в замок, она испуганным зверьком то и дело озиралась, вздрагивала от каждой громогласной шутки своего соседа, с оглушительным стуком опускающего опустошенные пинты на столешницу — одну за другой.

— Другой осколок снова оказался у меня, — внимание Мойры привлек голос Дункана, вернувшегося к насущной проблеме. — Мы хотим чтобы ты еще раз взглянул на оба осколка. Только на этот раз как следует посмотри.

— Ну ладно, давайте их сюда, и посмотрим какие тайны нам откроют мои чуткие магические способности, — самоуверенно ответил Сэнд.

Пока Дункан ходил за своим осколком, Фарлонг с опаской озиралась на незнакомцев, все еще сидевших в таверне, но тем давно было плевать на происходившее вокруг. Дождавшись возвращения дяди, она вынула свой осколок, ловким движением освободила его от ткани и протянула Сэнду. Внутри что-то дрогнуло, противясь тому, что осколок оказался в руках едва знакомого эльфа.

— Ну что ж... — волшебник с любопытством осмотрел осколки. — Похоже, ему не нравится, что его изучают. Сейчас все совсем не так, как в тот раз. Ты уверен, что это те же самые осколки? — Сэнд слегка нахмурился, осторожно проводя кончиками длинных пальцев по серебряной поверхности. — Заключенной в них силы куда больше, чем в прошлый раз. Гораздо больше.

— О, — Дункан сердито усмехнулся, — значит, теперь они стали волшебными?! Я не стану тебе платить за два неудачных прорицания, шарлатан базарный.

— Это никак не связано с прорицанием, ты, трактирщик, который пить не умеет, — Сэнд сдержанно улыбнулся, все еще чувствуя свое полное превосходство. — С этими осколками все не просто. Если мы не узнаем их историю, то даже моих выдающихся навыков будет недостаточно, чтобы раскрыть их тайну.

— Как же ты не почувствовал их магию? — Мойра выдернула свой осколок из рук волшебника и внутри сразу всё улеглось. — Я не волшебник, но могу это определить, просто взяв их в руки.

— Потому что он некомпетентен? — не упустив возможности, первым ответил Дункан.

— Дункан, — Сэнд снисходительно покачал головой, — чем больше я разговариваю с твоим родственником, тем больше понимаю, кому в семье достались все мозги. Раз уж так вышло, что в своей семье ты вышла самой умной, — продолжил он более мягким тоном, — буду с тобой честным — мне неизвестно. Но я точно знаю, когда первый раз осматривал осколки, в них не было этой силы. Возможно, в тебе есть нечто, — Сэнд, чуть наклонив голову, внимательно посмотрел на Мойру, — заставляющее их резонировать, но я понятия не имею, что это может быть.

— Получается, сейчас ты не сможешь мне ничем помочь? — ответила Фарлонг, скрыв досаду в голосе.

— Ты можешь попытаться поговорить с Алданоном...

— Чувствую, сейчас последует "но", — Мойра усмехнулась, прижимая осколок к груди.

— Видишь ли... — осторожно начал Сэнд, — Алданон живет в квартале Черного озера, который сейчас закрыт. Стража закрыла квартал: никто не заходит туда и не выходит, нельзя передать сообщение, исключений не делается даже для знатных людей, которые там живут... Все это довольно жутковато.

— Я об этом слышал, — заметил Дункан. — Лорда Далрена убили, да? Я знаю лишь слухи, но официально ничего не объявляли.

— Я тоже, — без энтузиазма кивнул Сэнд. — Стража не просто отмалчивается. Они даже привлекли к расследованию магов из Башни Плащей, а это значит, что здесь замешано колдовство... — Выдержав паузу, он добави: — Или демоны.

— Демоны? — задумчиво переспросил Дункан. — Самое близкое с ними знакомство — это рассказы Дэйгуна о боях на юге, возле Западной Гавани, когда там была та заварушка с Королем Теней.

— Король Теней? — Мойра растерянно посмотрела на дядю.

Отец никогда толком не рассказывал о том, что происходило в прошлом. Все что она знала — обрывки историй, оброненные жителями Западной Гавани, половина из которых наверняка была искажена, а россказням Георга и вовсе не стоило верить. Все как один предпочитали говорить о более простых и повседневных вещах: как сохранить урожай в неудачный сезон, чем кормить свиней или как подготовиться к Ярмарке в следующем году — жизнь в Западной Гавани шла своим чередом.

— По-моему это был какой-то колдун, — без особой уверенности ответил на ее вопрос Сэнд. — У него в подчинении были демоны и тени. Как ни странно, об этом периоде истории Невервинтера нам известно очень мало, — он задумчиво потер подбородок.

— Но ты говоришь, что этот Алданон может знать больше? — Дункан вопросительно посмотрел на волшебника.

Сэнд выразительно посмотрел на трактирщика, словно не понять его с первого раза мог только тупица:

— Я в этом уверен. Но если ты не служишь в страже, — он обратился к Мойре, — или не знаешь тайного прохода в Черное озеро, то, значит, тебе не повезло, — Фарлонг, только прибывшая в Невервинтер, в растерянности смотрела на Сэнда, который продолжал: — Так что, похоже, у тебя нет выбора, кроме как позволить мне изучить осколки более тщательно. Разумеется, мне придется забрать их…

Фарлонг, борясь с собой, все же протянула осколок волшебнику:

— Вот! Только, — она замялась, думая, как лучше сообщить не самые приятные новости, — будь осторожен. За этим осколком охотятся странные существа. Брат Мерринг, клирик Латандера из Западной Гавани, сказал, что они называются блейдлинги. Там был еще другой. Высокий, с зеленоватой кожей. Маг. Он... — она тряхнула головой. — Неважно. Просто будь осторожен.

Дункан, вышедший из-за барной стойки, опустил руку племяннице на плечо:

— Не волнуйся. Этот прохвост, — Сэнд хмыкнул, услышав очередной нелестный комментарий в свой адрес, но вмешиваться не стал, — все же кое-что умеет... Да и Невервинтер — не Западная Гавань. Ты проделала долгий путь и сейчас лучше отдохнуть. Сэл покажет вам с друзьями комнаты. Можете оставаться, сколько потребуется, — Дункан с опаской посмотрел на Келгара, который засучив рукава, принялся за очередную пинту. — Позже ты расскажешь обо всем, что случилось в Западной Гавани, а я пока подумаю, какие есть варианты, чтобы попасть в квартал Черного озера. Идет?

Мойра молча кивнула, развернулась и обняла его.

— Вот и отлично, — Дункан широко улыбнулся.

— Не хочу портить такой трогательный момент, — произнес Сэнд, — но я вернусь к своей жизни одинокого торговца. Если тебе понадобиться моя профессиональная помощь, просто скажи. А еще на всякий случай приготовь побольше золота.

Забрав оба осколка, эльф покинул "Утонувшую Флягу".

* * *

Присев в тени раскидистого дуба, Уил сорвал травинку и стал ее задумчиво жевать, сверяясь с расстеленной на коленях старой картой. Фарлонг опережала его. Но, судя по всему, она все еще была цела. По дороге первым делом Моссфелд заглянул в "Плакучую иву": как ни крути, это было первое хоть сколько-то примечательное место после выхода из Западной Гавани, да и на месте Фарлонг после бессонной ночи на болотах он бы остановился здесь отдохнуть из соображений логики. Здесь были заметны следы разрухи, и Джорик, владелец таверны, посетовал, что на ремонт уйдет еще немало денег и времени. С его слов на них напали странные твари, но девчонка из Западной Гавани и дворф решили проблему, после чего куда-то ушли. На вопрос, сама ли она сказала, что из Западной Гавани, Джорик ответил: "Да я вас без слов узнаю. Тоже оттуда?".

В форте Локе, судя по услышанному, Фарлонг тоже успела отметиться. Было бы куда проще, если бы Кормик все еще был в форте — все же житель Гавани. Помнится, в те годы, когда Кормик только-только покинул Западную Гавань, после победы на Ярмарке, все мальчишки помладше хотели быть на него похожими. Разве что Уорд равнялся на Лорна Старлинга, старшего брата Бивила: что и говорить, здоровенный был детина, с таким сражаться — самоубийство. Как же многие удивились, когда Кормик смог победить. Но с тех пор прошли годы, и Уилу больше ни разу не доводилось слышать о Старлинге, чего нельзя было сказать о Кормике. По меркам Западной Гавани он был настоящей знаменитостью.

Как нарочно, Кормик покинул форт незадолго до прибытия Уила, и всё, что тому оставалось, довольствоваться обрывочными сведениями: разбойники, нежить… Мойра и без тех странных тварей, блейдлингов, находила неприятности на свою голову и умудрялась из них выкручиваться. Беженцы наперебой галдели, рассказывая о появлении Фарлонг в форте, но никто не мог сказать наверняка, каким путем они с товарищами (теперь к Мойре и дворфу присоединилась еще некая девушка-тифлинг) отправились дальше. Только командир форта, Танн, с уверенностью заявил, что внезапные помощники следовали в Невервинтер, но какой дорогой, сказать не мог. Он слышал, что в Хайклиффе были проблемы с навигацией, а вот дороги кишели бандитами — у Невервинтера просто не хватало рук, чтобы усилить патрулирование на путях к городу.

Уил выбрал пеший путь — так привычней. Если верить карте и не терять даром времени, можно было добраться до города к утру. Заслышав за спиной шорох, он убрал карту и поднялся на ноги, озираясь. Никого. Должно быть, мелкий зверек пробежал. Не увидев в этом ничего подозрительного, Уил выплюнул травинку и продолжил свой путь.

* * *

Солнце было уже в зените, когда Фарлонг проснулась: сон в таверне был куда приятней, чем на корабле. Первое, что Мойра увидела, окончательно разлепив глаз, — нависшую над ней Нишку. У Фарлонг не было привычки запирать двери, да и в "Утонувшей фляге", кроме ее товарищей, других постояльцев не было. Что касалось Нишки, то ее не остановило бы и десять замков.

Тифлинг расплылась в широченной улыбке:

— Собирайся, пока наш пивной бочонок шуметь не начал. Впрочем, — она закатила глаза, — он и не прекращал — храпел всю ночь. И досталась же мне комната с ним через стенку!

Мойра обвела взглядом небольшую комнатушку: кровать с сундуком в изножье, стул, небольшой столик с парой свечей, комод и окно — вот и все убранство.

— Хочешь, поменяемся, — вместо приветствия отозвалась Фарлонг, улыбаясь в ответ.

— Бьюсь об заклад, — фыркнула Нишка, — тут тоже слышно!

Мойра рассмеялась, пожала плечами: едва коснувшись головой подушки, она провалилась в сон, так что не могла ни подтвердить, ни опровергнуть предположение Нишки.

— Мой дядя уже проснулся?

— Нет, — протянула Нишка. — Тот второй, Сэл, сказал, что Дункан с похмелья любит поплющить подушку лицом подольше, а похмелье у него всегда. Вообще днем он куда разговорчивей и дружелюбней. Ему, кажется, даже плевать на то, — она замялась, невольно проведя ладонью по рожкам, торчавшим над взъерошенными медным волосами, — кто я. Сказал, проблем не будет, если буду держать руки при себе. Но я все-таки проверила его карманы. Пусто. А вот в комнате прячет сумму побольше. Похоже, откладывает... — поймав на себе взгляд собеседницы, Нишка поспешила успокоить ее. — Профессиональный интерес, не более. У меня тоже есть принципы. Пока нам дают здесь кров — могут не бояться за свое золото.

— До тех пор, пока не решишь уйти? — Фарлонг с заговорщицким видом приподняла бровь, чуть понизив голос.

Тифлинг расплылась в улыбке: было непривычно, что её не осуждали и не пытались поучать.

— Ну, а пока твой дядя не проспался, настоятельно рекомендую привести себя в порядок и попробовать потрясающую похлебку с сыром и томатами.⁽¹⁾ Сэл рассказал, что один полурослик, который ему задолжал, научил его этому рецепту, — добавила Нишка, подталкивая Мойру к выходу. — Умыться можно вон там, я тут уже все разведала, сейчас расскажу...

* * *

Уил опомнился слишком поздно, когда вокруг было уже трое мужчин. Фарлонг пару раз говорила, что ему стоило быть внимательней, но он только отмахивался: на кой, если в Западной Гавани никогда ничего не происходит? Да и половина — если не все — ополченцев никогда не готовилась к засадам, несмотря на порой излишне подозрительного Георга. Все устои рушились, сталкиваясь с реальностью: как оказалось, тренировки простых ополченцев не всегда помогают при столкновении с реальной угрозой, а в Западной Гавани что-то да могло происходить.

От нападавших разило потом, запахом костра и самой паршивой выпивки. В надвигающихся сумерках все трое выглядели особенно дико: всклокоченные, грязные, без доспехов, в глазах горела жажда легкой наживы. Первый, особо оголтелый, ринулся на Уила сходу, за что быстро поплатился: был тот пьян или просто недооценил Уила — Моссфелд не знал наверняка. Двое других помедлили, но не отступились, начали действовать слаженно. Отбиваться от двоих на их же территории было сложнее. Уил куда чаще парировал удары, чем наносил сам. Наконец, изловчившись, он полоснул одного из нападавших мечом, заставив тех отступит, выронить оружие и, схватившись за живот, осесть на землю. Оставшийся противник усилил натиск, тесня Моссфелда с дороги ближе к кромке леса. Когда их мечи скрестились, раздался свист, заставивший противника замереть, но не опустить оружие. Из леса к ним вышло еще трое, одоспешенные, в отличие от первой троицы. Вперед вышел мужчина в лучшем, пусть и потрепанном, кожаном доспехе, и злобными глазами осмотрел место поединка. Его изучающий взгляд равнодушно скользнул по мертвому разбойнику и остановился на Моссфелде. Немигая, разбойник молча кивнул своим товарищам, которые взяли Уила под локти и заломили ему руки за спину. Меч пришлось выпустить. Его противник тут же опустил свое оружие и засеменил к лидеру:

— Джаред, прикажи прикончить…

Тот жестом заставил его замолчать.

— Здесь я решаю, кто и что делает.

— Но…

— Возражения? — голос Джареда был скрипучим и тихим, пробирающим до костей.

— Никак нет...

Джаред медленно подошел к хрипящему разбойнику, который отчаянно хватался за рану на животе. Он смерил его равнодушным взглядом и так же равнодушно полоснул тогопо горлу ловко выхваченным из-за пояса кинжалом. Не глядя на подчиненного, Джаред заговорил вновь:

— Прибери этот мусор...

Он вновь обратил внимание на схваченного Уила, подойдя почти вплотную:

— Стало быть ты отделал моих ребят... — От взгляда разбойника стало не по себе. — У нас скоро большое дело, а ты лишаешь меня людей. Как же нам с тобой быть?

Уил молчал. Он прекрасно понимал, что ответа от него не ждали.

— Видишь ли, я по-своему справедлив. Око за око, — разбойник расплылся в жутковатой улыбке, — но сегодня твой счастливый день, парень. Мне нужны воины, поэтому займешь их место, решишь сбежать — будешь кормить червей вместе с ними. Все честно.

Моссфелд сглотнул, понимая, что выбор у него отсутствовал. Он не собирался подыхать вот так просто, после того, как удалось пережить нападение на Западную Гавань.

Уил через силу кивнул, заставив Джареда снова улыбнуться:

— Вот и славно, — и он отошел.

— Но он убил Падди! — возмутился оставшийся из напавших, прекратив проверять карманы мертвого товарища.

— Вы все равно все его ненавидели, — отмахнулся Джаред. — А я не отдаю приказы дважды. Мальчишка троих порешил…

Оборванец задумался, считая в уме:

— Дык, считай только Падди. Джона-то…

— Зачем мне воины, которых уделает любой деревенщина с дороги? — разбойник изменился в лице.

В сумерках сверкнуло лезвие и бывший противник Уила захрипел, оседая на землю. Моссфелд задышал чаще, дернулся, а державшие его разбойники даже не шелохнулись — должно быть, подобное для них был не ново.

— Вот тебе на будущее урок, парень, — обратился Джаред к Уилу, глядя при этом в широко распахнутые глаза умирающего подчиненного, — не терплю, когда мне возражают и разевают пасть без команды. Знай свое место и мы сработаемся, — он развернулся и продолжил веселым голосом как ни в чем ни бывало. — Где мои манеры? Совсем забыл представиться. Джаред Вдоводел. Предположил бы, что ты мог слышать обо мне, но нет. Слышал бы — держался от этой дороги подальше.

Играя окровавленным кинжалом, разбойник посмотрел на одного из державших Уила:

— Пит, мальчишка никуда не денется, — Джаред криво ухмыльнулся. — Точно не после того, что видел. Прибери мусор за болтливым кретином. На моей дороге должен быть порядок.

Ударив для острастки Моссфелда поддых, Пит отошел и направился к трупам. Подталкиваемый вперед Уил пошел следом за Вдоводелом, думая о том, что по крупному попал.

* * *

— Стало быть новенький? — рыжеватый мужчина с проседью в висках с сочувствием посмотрел на Уила. — Мой тебе совет, — хриплым шепотом продолжил он, — не пытайся бежать. Пока никому не удалось уйти... живым. Либо подыхаешь, либо Джаред сломает и становишься, как они.

Моссфелд молчал. Он понимал, что крепко влип, а в ополчении не учили, что делать в такой ситуации. Никто не учил. Незнакомец, сидевший рядом, выглядел скорее как простой селянин, а не разбойник. Синяки на лице и только-только начавшие заживать порезы на руках говорили о том, что попал он сюда совсем недавно.

— Жил в предместье форта Локе, — отозвался мужчина, заметив его взгляд. — Джаред всех гребет в свою шайку: кто сам идет, ради легкой наживы, кого силой тащит, грозя расправой над близкими. Не пойдешь... — он провел большим пальцем по шее. — Женщин не трогает, убивает у них на глазах. Его потому и прозвали Вдоводелом.

— Да заткнись ты там уже, — ругнулся пьяным голосом проходивший мимо разбойник. — Надоел бубнить.

Охраны не было, веревок тоже, и Уил невольно посмотрел на лес, совсем темный. Ближе к лагерю разбойников виднелись светлые всполохи от костров, а вверх светлячками поднимались искры.

— Лес знаешь? — в глазах рыжего мелькнула слабая тень надежды.

Уил мотнул головой.

— Тогда даже не думай. Люди Джареда все равно что голодные гончие псы, которых он спустит. Далеко не уйдешь, они знают лес как свои пять пальцев, даже те, кто и считать-то до пяти не умеет. Загонять жертву — их любимое развлечение. Думаешь, один такой умный, в лес смотришь?

— Для чего мы тут? — от долгого молчания собственный голос звучал непривычно, а во рту чувствовался привкус крови.

Мужчина пожал плечами и тут же изменился в лице — несложное движение причиняло боль:

— Вдоводел затеял что-то крупное... Поговаривают, что под фортом Локе старые банды не то перебиты, не то разбежались. Мол, безумный дворф со своими бабами все разнес. Говорили даже, что это духи мстительные, но чушь все это, слухи. Тут с перепоя и не такое говорят, — он понизил голос, округлил глаза.

— Откуда ты все это знаешь? — Уил прищурился — теперь каждый казался врагом.

— Смотрю, слушаю...

— Еб твою, Генри, или как там тебя? — недавно прошедший разбойник возвращался. — Плевать, будешь Генри. Ты заткнешься или нет? — он влепил замолчавшему затрещину.

Остаток ночи прошел в тишине.

* * *

— Уэбб? — открыв глаза, Уил сфокусировал взгляд на брате.

Он был в одном из сараев в Западной Гавани и напрочь не помнил, как здесь очутился. Голова была тяжелая, как с похмелья, изображение двоилось в глазах.

— Ну как можно было так облажаться? — с наигранным сочувствием спросил младший Моссфелд.

— Что ты тут делаешь? — Уил поднялся на ноги, стараясь привести мысли в порядок.

Он пожал плечами:

— Что бы я тут ни делал, я хотя бы не разлегся посреди свинарника, — Уэбб вздохнул, перевел взгляд на свиней — крошечный хряк Льюи Джонса залился радостным визгом.

— И ради этого ты ушел? — из-за спины брата вышла Фарлонг. Вздернув подбородок, она посмотрела на него сверху вниз.

Уилу доводилось видеть Мойру, кормившую соседских свиней. В самой простой одежде, в вечно съезжающих не по размеру больших рубахах, она теребила тяжелые головы животных, с особенно детским восторгом почесывая за ушами маленьких поросят.

Сейчас Фарлонг была холодна, чужда этому месту — в дорогих, расшитых сверкающими камнями одеждах, соблазнительно подчеркивающих обычно скрытую фигуру.

— Пойдем, — Уэбб, выше на пол головы, чем раньше, протянул Мойре руку, которую она тут же приняла, — нам нечего тут делать.

Уил хотел остановить их, крикнуть что-нибудь вслед, но согнулся пополам от боли, выбившей все дыхание из легких.

— Дерьма кусок, ты проснешься или нет? — еще удар.

Над ним стоял вчерашний разбойник, Пит, кажется.

— Вдоводел долго ждать не будет.

Сон.

Просто сон. Но послевкусие осталось. Поднявшись и сплюнув кровь на примятую траву, Моссфелд посмотрел на разбойника исподлобья. Как некстати — весь запас колкостей остался в Западной Гавани.

— Дернешься, — Пит показал изящный кинжал, казавшийся игрушечным в руках верзилы, — сдохнешь. Помалкивай и слушай. Ну, — он махнул рукой, подгоняя вперед, — двинули.

Генри проводил их сочувствующим взглядом.

---

Примечания:

В тексте имеются реплики из игрового диалога. Однако, некоторая часть была убрана или адаптирована под мою героиню.

Лучи любви всем, кто не стесняется тыкать в ПБ. Я ценю это, правда ?

---

1) Рецепт есть в поваренной книге "Пир героев" по ДнД

Вернуться к тексту